Luminosity - Сияние разума (гет)

— Как ты осталась на ногах? — спросила вампирша. У нее были золотые глаза — одна из Денали, выходит, а не случайный путник. Ее платиновые волосы были собраны сзади в хвост.

— Мне тоже приятно познакомиться. Я — Белла, — у меня не было подробного описания ковена Денали. Я помнила, что изначально их было три сестры, потом к ним присоединилась еще пара вампиров, Лоран, нашедший себе пару в лице одной из сестер, Ирины, и, наконец, Дэвид, но кто из четырех женщин ковена стоял передо мной, я не могла сказать. И не помнила, чтобы мне кто-то рассказывал о способностях членов ковена.

Она подошла и мягко ткнула меня в плечо; ничего не произошло.

— Ты и правда нечто, Белла, — сообщила она, — а я думала, что у тебя только сознание под защитой.

— И кто же удостоил меня чести и ткнул в плечо? — раздраженно осведомилась я.

— Ох, извини. Я Кейтрин, можно просто Кейт. Это твой новорожденный? — спросила она, показав взглядом на мистера Клируотера, который все еще лежал на земле и смотрел на нее.

— Да… что ты с ним сделала?

— Ударила током. По правде сказать, я и тебя пыталась. Эдвард говорил, что ты особенная, но он же твоя пара, так что он так сказал бы, даже если бы ты пыталась при этом оторвать ему голову. Не думаю, что ты ввязалась в обычную потасовку новорожденных. Что с ним, а? Он уже должен быть в порядке, я вырубаю людей только на пару секунд.

— Не знаю. Я даже не могу сказать, обычно ли такое поведение для новорожденного. Единственный новорожденный, которого я встречала — я сама, и когда Эдвард рассказывал вам про меня, это не было пустым хвастовством любящего мужа.

— Мне приходилось вырубать Дэвида пару раз, но он быстро приходил в себя, — сказала Кейт.

Я все еще не хотела рассказывать Денали про оборотней, и очень правдоподобно изобразила полное неведение.

— Я не кусала его, — сказала я. — Он сильно пострадал, и я вылила немного яда на его рану. Могло это как-то повлиять?

Кейт хмыкнула и посмотрела на мистера Клируотера.

— Не уверена. Никогда такого не делала. Но ведь и тебя обратили не через укус, не так ли?

Я кивнула.

— Возможно, у него пробудилась какая-то способность, которую ты блокируешь, и поэтому он боится именно тебя? — предположила она. — Когда я показалась, он успокоился.

Я отошла подальше, чтобы не вызвать никакой реакции у мистера Клируотера, хотя он и так уже прекратил попытки к побегу при появлении Кейт.

— Как его зовут? — спросила она у меня, наклонив голову и разглядывая скрюченного на земле вампира под другим углом.

— Мистер Клируотер, — ответила я. — Он друг моего отца, я, скорее всего, знала его имя, но не могу вспомнить. Я нашла его в Сиэтле, когда он отвозил сына в Спейс Нидл, его сбила машина, и я обратила его — не думаю, что он бы дожил до госпиталя.

— Мистер Клируотер, — сказала Кейт успокаивающим тоном, — можете вы сообщить мне ваше полное имя?

— … Я… Гарри, — ответил он, с опаской переводя взгляд с меня на Кейт и обратно, — Гарри Клируотер.

— Можешь рассказать, почему ты убегал от Беллы, Гарри? — спросила Кейт.

— Она... — он явно не мог выразить словами то, что хотел сказать. Наконец он выдал: — Она неправильная.

Я не стала встревать; у Кейт явно лучше выходило разговаривать с ним.

— А я неправильная? — задала она следующий вопрос. Гарри покачал головой, хотя он не выглядел удовлетворенным ответом. — Что не так с Беллой?

— На ее месте ничего нет, — сказал он, — ее не существует!

— Мне кажется, это похоже на проявление дара. Надо вести его к нам, посмотрим, что скажет Элеазар, — Кейт нахмурилась.

— Хорошая идея, — поддержала я. — А что может Элеазар?

— У него метасила, как и у тебя. Он может сказать, какая у кого сила, просто находясь рядом, — объяснила она. — Возможно, он скажет нам, почему Гарри считает тебя "неправильной".

Она протянула Гарри руку, он принял ее и поднялся на ноги — не из-за того, что ему необходима была помощь, ведь в физическом плане с ним все было нормально, но этот поступок говорил о том, что его паника была только из-за меня, а не являлась следствием неправильного процесса обращения.

* * *

Кейт вела меня и Гарри через лес. Мы не бежали, а шли прогулочным шагом.

— Так зачем ты начала кричать про медведя? — спросила идущая впереди Кейт.

— Услышала тебя и сначала решила, что ты человек, и я не хотела, чтобы Гарри набросился на тебя и выпил.

— Очень предусмотрительно с твоей стороны.

Она вела нас к группе из трех каменных домов, каждый из которых отличался от других: один большой и очевидно древний, серого цвета, явно никогда не крашеный, другой чуть новее, уже со следами покраски в бежевый, и последний, словно бы законченный на прошлой неделе, белый. Кейт направилась ко второму дому; я предположила, что первый дом был построен изначальным ковеном, потом, когда пришли Элеазар и его пара, добавили второй, и только недавно достроили третий для Ирины и Лорана.

Темноволосый вампир с кожей оливкового цвета сидел в гостиной бежевого дома, читая книгу. На мгновение мне показалось, что это Лоран, однако тут Кейт обратилась к нему.

— Элеазар, — сказала она, — к нам пришли Белла и этот новорожденный, Гарри Клируотер. Похоже, он как-то странно воспринимает Беллу, и я думаю, что ты мог бы осмотреть его и сказать, почему так может быть.

Элеазар отложил книгу и сосредоточенно посмотрел на Гарри. Тот беспокойно ерзал, продолжая нервно поглядывать на меня, хотя Элеазар, похоже, не разделял его беспокойства.

— Интересно, — спустя пару секунд сказал Элеазар, — Меня не удивляет, что такой “щит”, как Белла, может его блокировать. Его сила чем-то похожа на способность Эдварда, он может чувствовать людей. Будь я им, я бы тоже встревожился — он видит человека, но не ощущает его присутствия. Напоминает то, что Карлайл рассказывал про Алистера, хотя того я не осматривал.

— Но Эдвард не испугался и не подорвался сбежать, когда понял, что не может меня слышать, — сказала я.

— Да, но дело в том, что сила Эдварда работает посредством слуха. На самом деле он не использует уши, но воспринимает мысли именно как нечто произнесенное вслух.

Это я знала по рассказам самого Эдварда о том, как Карлайл прежде него заметил его телепатию — Эдвард отвечал на мысли так, словно они произносились вслух.

— Гарри же получает информацию на другом уровне — не на стадии восприятия, а на стадии распознавания. Тот же процесс, что и когда видишь знакомого и узнаешь его.

Гарри решительно кивнул, похоже, найдя объяснение Элеазара достаточно верным.

— Есть предельный радиус действия? — спросила я.

Элеазар кивнул, не отводя взгляд от Гарри. Я предположила, что для его силы требуется концентрация.

— Возможно, даже больше, чем у Эдварда. Хотя для вампиров и людей может отличаться, — сообщил Элеазар, — с некоторыми силами так бывает.

— Ладно. Итак, Гарри, мы знаем, почему вы меня так воспринимаете, но это просто потому, что я неосознанно блокирую все такие способности, — успокаивающе сказала я, — так что, пожалуйста, не бойтесь меня. Со мной все в порядке.

Гарри с трудом посмотрел на меня, но все же кивнул. Я повернулась к Элеазару.

— Ты назвал меня "щитом", это какая-то общепринятая терминология? Что ты можешь сказать обо мне?

— Сейчас уже ничего, — ответил он, — как только я перевел внимание на тебя, ты начала блокировать и меня.

— Я не делаю это целенаправленно, — сказала я, — я вообще не могу контролировать свою силу, и это вообще первый известный мне раз, когда она дала сбой. Эдвард ни разу не слышал мои мысли, даже случайно, и так она работает постоянно.

— Для моей силы нужна концентрация, и я направлял ее на Гарри, а не на тебя, — сказал Элеазар, пока Кейт увела Гарри осматривать дом. — Возможно, что я прошел через твой щит только потому, что мое внимание было направлено на тебя косвенно, через размышления о том, как сила Гарри воспринимает тебя. Я мог бы получить больше информации в следующий раз, когда не буду направлять внимание на тебя, например, когда буду изучать еще кого-то, на кого действует твой щит и кого я могу осмотреть. Я сообщу тебе, если узнаю нечто новое. В любом случае, "щит" — это термин, используемый Вольтури для классификации тех, чьи силы направлены на защиту.

Я села в кресло напротив Элеазара и положила локти на колени.

— На меня не может воздействовать Кейт, — сообщила я, — а также Эдвард, Аро, Джейн, Алек и, похоже, ты и Гарри. Но не Джаспер или Элис. Я думала, что понимала общую схему, до тех пор, пока Кейт не попыталась вырубить меня. Я могла видеть ток, которым она оглушила Гарри. Это не относится к работе сознания. И то, что способность Джаспера тоже работает на мне, меня также удивляет.

— Не существует двух одинаковых сил, — сказал Элеазар, — потому что нет одаренных с одинаковым мышлением.

Я моргнула.

— То есть ты хочешь сказать, что я считаю шокер Кейт ментальным явлением, а эмпатию Джаспера — нет?

— Необязательно, да и в любом случае, мне не кажется, что ты так думаешь, — ответил он, — но я считаю, что Кейт думает о своей силе как об электричестве, воздействующем на нервную систему; а Джаспер всегда описывал свою способность как влияющую скорее на пульс, уровень гормонов и напряжение мускулов.

— То есть ты утверждаешь, что Джаспер может воздействовать на меня, потому что я не считаю его силу ментальной больше, чем он считает ее физической, а с Кейт — наоборот?

— Вроде того, — согласился Элеазар.

Возможности зароились в моей голове.

— Если я смогу убедить себя думать о Джаспере так, словно он работает на уровне сознания, то я смогу получить иммунитет от него? — я не упомянула аналогию для Кейт; даже если моя устойчивость к ее шокеру не имеет смысла, я не заинтересована в снижении своей защиты, пусть даже против союзника. Мне просто надо было поменьше думать о том, насколько абсурдно рассматривать удары электричеством как ментальную способность.

— Думаю, да, хотя мне трудно представить, до какой степени ты сможешь его развить, — усмехнувшись, ответил он.

— Можешь дать пару советов, общих, о том, как одаренные могут развивать свои силы? — спросила я нетерпеливо. Мне очень нравилась моя сила, она сильно помогала мне в том, что я задумала, но я была отчасти разочарована, что после обращения моя способность не переросла в возможность стать невидимой или во что-нибудь настолько же впечатляющее. Я стала вампиром — но моя сила не улучшилась.

— Кейт была ограничена областью генерации тока. Сначала она испускала его только ладонями, но при помощи тренировок она увеличила эту область, а также научилась постоянно держать свою силу активной.

— Моя и так постоянно активна, — проворчала я.

— Мое распознавание развивалось очень медленно, не посредством упражнений, а скорее через обучение тому, как концентрироваться на нем. Пока я был новорожденным, это было очень сложно, — продолжил Элеазар, — потому что я постоянно отвлекался. Также мне постепенно удалось уменьшить время, уходящее на чей-либо осмотр.

Это было уже более интересно — если моя способность контролируется моим ментальным состоянием, в котором я нахожусь постоянно, то я могу научиться усиливать или изменять это состояние, и смогу лучше ее контролировать.

— Что еще? — спросила я.

Элеазар поджал губы.

— Большинство обычно не утруждается развитием своих способностей или бросает после первой же попытки. Думаю, Челси постепенно развила свою силу… но больше похоже на то, что она просто отточила ее на практике. У нее много работы.

— Член стражи Вольтури, которая разрушает и усиливает отношения? — спросила я, вспомнив, как Джанна упоминала о ней. — Не знаю, есть ли у меня иммунитет к ней или нет.

— Я был бы удивлен, если нет; Челси считает свою силу работающей примерно на том же уровне, что и у Гарри, инстинктивное восприятие человека врагом или другом... Ты знаешь, что Марк может видеть отношения, которые у тебя есть с другими людьми? — спросил Элеазар.

— Я — нет, хотя Эдвард мог знать. Я думаю, что Марк был в комнате, когда он и Карлайл с Эсме забирали меня из Италии, хотя точно я не помню, и насколько я знаю, моя сила не изменилась после обращения. Да и вообще, что тебе могла бы дать эта информация?

— Я бы узнал больше о Марке, нежели о тебе. Хотя, по моему предположению, он может управлять своей силой. Думаю, его понимание отношений развилось из человеческого таланта к чтению языка тела, а не от чего-то более абстрактного. Если он не может видеть твои связи, тогда я неправильно понимаю основы его силы.

Я кивнула. Элеазар назвал еще нескольких вампиров из стражи, кого я не встречала:

— Эфтон? Корин? Деметрий? Хейди? Рената? Наверное, ты не испытала на себе действие силы Ренаты, ведь ты еще жива…

— Что они делают? — спросила я, отрицательно покачав головой после каждого имени.

— Рената — личный телохранитель Аро. Она тоже "щит", как и ты, — ответил он. — Любой, кто атакует ее или того, кого она охраняет, будет отклонен. Она почти всегда рядом с Аро, а также защищает Кая и Марка, если нужно. Атакующий внезапно обнаруживает, что идет совсем в другом направлении, не осознавая, как же так получилось, и не помнит, что он собирался сделать — подобные ощущения весьма дезориентируют вампира, привыкшего к абсолютной памяти.

Да уж, могу себе представить.

— Ну, я никого из них не пробовала атаковать, так что не знаю о Ренате. А остальные, кого ты назвал?

Хейди, по словам Элеазара, была гипнотизером — будучи столь же прекрасной как Розали, она могла предавать своей красоте гипнотический эффект. Когда я спросила о том, проецирует ли она сексуальное влечение, Элеазар ответил, что нет. Иначе, предположил он, ее способность могла быть преодолена узами вампирской пары (которые также были непроницаемы для Челси) и не работали бы на таких вампирах. Это было нечто, основанное на эстетическом чувстве, оно заставляло тех, кого она выбрала мишенью, следовать за ней, лишь бы только продолжать смотреть на нее. Вольтури использовали ее как охотника, она, так сказать, приводила к ним закуску.

— Охотиться в Вольтерре нельзя, кроме тех случаев, когда Хейди приводит людей к Вольтури, — объяснил Элеазар.

Деметрий был ищейкой, из-за которого Джеймс оказался бесполезен для стражи. Хотя Элеазар думал, что там, где из-за своего ориентированного на запах дара преуспел Джеймс — в поиске меня, — Деметрий, во всех других случаях на голову превосходивший Джеймса, мог бы потерпеть неудачу. Он следовал за мыслями, неким уникальным ароматом сознания, который мог отследить где угодно — но я могла быть невидима для него.

Эфтон был парой Челси, но их силы были совершенно непохожи. Он мог манипулировать инерцией своего тела, по описанию Элеазара; если его оппонент не имел какой-нибудь способности, дающей преимущество в битве, как Элис или Рената, Эфтон был почти непобедим. Он мог добавлять силы своим ударам и вкладывать в них только нужный импульс, он контролировал свои движения лучше, чем даже самый тренированный вампир. Элеазар считал, что Эфтон мог бы выиграть затяжную битву с Эдвардом, который был быстрейшим вампиром из всех ему известных. У меня не было причин считать, что я как-то могу противостоять такой способности.

Корин был еще одним из тех, кто обладал "щитом". Его сила не была такой же всесторонней, как у Ренаты, и работала на другом уровне. Он мог возводить невидимые барьеры рядом с собой, которые отражали любое физическое воздействие, однако были ограничены по площади, требовали концентрации для их создания и были неподвижны до тех пор, пока Корин сам не развеивал их или не отходил слишком далеко. Также он мог поставить только один барьер за раз. В реальности, как подытожил Элеазар, это было похоже на настоящий щит, хоть и невидимый, который мог изменять свою форму, появляться по желанию обладателя и телепортироваться. Я не думала, что мой щит мог бы как-то воздействовать на Корина, но предположила, что Эдвард мог бы победить Корина на основании того, что из мыслей противника он будет знать, где расположен щит, и будет достаточно быстр, чтобы обойти его раньше, чем Корин сумеет переместить щит. Элеазар согласился с этим.

Я попросила его больше рассказать о других категориях.

— Они весьма условны, — предупредил он. — Углубляться в терминологию — не лучший способ предсказать, на что будет способен тот или иной одаренный. И все же Вольтури делят способности на шесть типов: щиты, оружие, иллюзионисты, сенсоры, ищейки и, если можно так выразиться, толкатели. Категории накладываются друг на друга, например, смысл в выделении ищеек в отдельную группу состоит только в том, что применение их силы имеет тактические отличия от других. Например, сила Джаспера имеет сенсорную компоненту, и если бы он только ощущал настроение других, то относился бы к сенсорам, но поскольку он может также и управлять эмоциями, то его классифицируют как толкателя. Их так называют, потому что они, так сказать, "подталкивают" мир вокруг них в том направлении, в каком им нужно.

— То есть я "щит", Джаспер "толкатель", а вы с Эдвардом — "сенсоры"?

— Да, как и Элис, хотя я никогда не видел кого-либо еще с подобной способностью, в то время как у большинства других сил бывают подобия у разных вампиров, как, например, у Аро и Эдварда или Гарри и Алистера. Кейт — "оружие". Ты могла подумать, что Джейн тоже, но она на самом деле "иллюзионист", как и ее близнец. Джеймс и Деметрий, очевидно, ищейки, и я бы отнес Гарри тоже к этой категории.

Я кивнула.

— Так, если я правильно поняла, то у меня иммунитет ко всем известным нам иллюзионистам, и к ряду способностей других категорий, если твои предположения о страже Вольтури верны.

— Да, похоже на то. Хотя я бы не ожидал, что каждая способность будет взаимодействовать с твоим щитом одинаково, Белла. Это лишь общепринятые обозначения, а не естественные категории. Возможно, что как-нибудь ты встретишь иллюзиониста, который сможет пройти через твой щит.

Вернулась Кейт, закончив показывать Гарри окрестности.

— Элеазар, надеюсь ты не возражаешь, — сказала она, — но я предложила Гарри зеленую комнату. Не хочу, чтобы два новорожденных жили в главном здании и сомневаюсь, что Ирина с Лораном на столь ранней стадии отношений хорошо воспримут идею поселиться с кем-то еще. Гарри кажется менее диким, нежели Дэвид, и я тебе не буду нужна для того, чтобы вырубать его каждый день.

— С Дэвидом трудно управляться? — спросила я.

— Он новорожденный, — сказал Кейт, потом посмотрела на меня и добавила: — Обычный новорожденный, я имею в виду. Хочешь встретиться с ним?

— Да, пожалуйста, — попросила я, — хочу увидеть всех, прежде чем уйду.

— Тогда пошли, дадим Элеазару вернуться к чтению, — улыбнувшись, сказала Кейт и махнула рукой по направлению к двери.

* * *

Мы прошли к основному дому, и Кейт провела меня внутрь. Две женщины, одна — рыжеватая кудрявая блондинка, вторая — с кожей оливкового цвета и черными волосами играли в шахматы на специально выкрашенном для этого столе. Мужчина, в котором я предположила Дэвида, расшагивал перед панорамным окном. Когда я вошла, он резко развернулся и припал к полу, зарычав на меня.

Я растерянно посмотрела на него; я чувствовала на задворках сознания тревожно бьющуюся инстинктивную мысль: "Незнакомый вампир! Возможная угроза!", но она не казалась мне особо важной. Я знала, что он будет там, и что Кейт и двое других настроены дружелюбно.

Однако Дэвид, похоже, полностью руководствовался своими инстинктами, судя по тому, что никто из женщин не был удивлен его реакцией. Кейт махнула мне, чтобы я стояла на месте, и медленно подошла к нему.

— Дэвид, — мягко сказала она, — это Белла. Помнишь, мы говорили, что она придет? Ты встречался с Эдвардом, а она — его пара.

Дэвид выглядел так, словно борется сам с собой, словно ему хотелось либо откусить мне голову, либо убежать. Однако он выпрямился, и всего лишь с легкой гримасой произнес:

— Привет, Белла.

— Привет, Дэвид, — ответила я, — рада встрече.

После этого неловкого знакомства, когда стало ясно, что Дэвид не собирается нападать на меня, Кейт повернулась к своим сестрам.

— Это Кармен, пара Элеазара, а это — Таня, — сказала она, показав сначала на девушку с темными волосами за шахматной доской, а потом на ее противницу. Похоже, Кармен выигрывала, и пусть я не думала о шахматах после обращения и не была уверена, что хорошо помню правила, но у нее, по крайней мере, оставалось больше фигур на доске.

— Рада наконец-то познакомиться с тобой, — сказала Кармен, отвлекшись от игры. — Мы слышали часть твоей истории, но общаемся с твоим ковеном мы нерегулярно, так что знаем только самую малость. Жаль, у нас не получилось попасть на твою свадьбу. Расскажи, как так вышло, что ты притащила с собой новорожденного?

— Такими темпами мы скоро станем столицей для новорожденных, — шутливо добавила Таня. Дэвид снова начал ходить туда-сюда, напоминая кота, замыслившего кому-то месть. — Надеюсь, что тот, кого ты привела в этот раз, менее проблемный.

— Похоже что так. Хотя он не слишком походит на Беллу, — хихикнула Кейт. Она рассказала им то, как Элеазар описал силу Гарри, и повторила фальшивую историю его обращения.

Я смотрела, как Таня и Кармен играют, и отвечала на их вопросы обо мне, параллельно расспрашивая о них самих. Трем сестрам, Ирине, Тане и Кейт, составлявшим изначальный костяк ковена, было уже больше тысячи лет — точно они не могли сказать, поскольку в те времена календари не были особо точными, а сами они подсчетом никогда не утруждались. Их обратила женщина по имени Саша, своего рода “мать” ковена, так же как Карлайл был “отцом” для Калленов.

— А где же она? — спросила я и тут же пожалела об этом — Таня вздрогнула, а Кейт зашипела, подсказав мне, что это не особо приятная история. Шипение Кейт испугало Дэвида и он взвыл, забившись в угол и съежившись — очевидно, он немного ее боялся. Это имело смысл, если она была ответственна за то, чтобы сдерживать его, и часто использовала свою силу.

— Дэвид, — вздохнула Кейт, — ты тут ни при чем...

Пока она успокаивала его, Таня начала кратко пересказывать мне историю.

— Вольтури казнили ее и нашего брата, Василия. Ее за его обращение, а его просто за то, чем он был.

— А он был?.. — спросила я.

— Бессмертное дитя, — прошептала Кармен. Таня отвела взгляд в сторону, позволив менее эмоционально вовлеченному человеку продолжить. — Одно время их было много. Вампиры обращали детей и младенцев. И, конечно же, они не могли расти, никогда не взрослели и не учились контролировать себя. Они могли разрушать города просто в приступе гнева, их было невозможно спрятать от людей, их не волновала секретность. Вольтури уничтожили их. Но это была не простая задача, потому что их любили — ты же видела, как обращение действует на взрослых, насколько красивее они становятся, а теперь представь защитный инстинкт, который будет возникать при виде настолько милого двухлетнего ребенка? Целые ковены погибали, пытаясь защитить своих бессмертных детей, число вампиров уменьшилось настолько, что мы были на грани исчезновения.

— Зачем же Саша обратила Василия? — недоуменно спросила я. — И как ковен выжил, когда за ней пришли Вольтури?

— Мы не знаем ее причин, — ответила Кармен. — Она сделала это втайне, чтобы остальные не знали об этом и таким образом избежали наказания.

— Подождите-ка, что?! Она сумела сохранить бессмертное дитя в секрете даже от своего собственного ковена? Я думала, что они неуправляемы, — сказала я. — Вряд ли ему нужно было иногда спать, чтобы она могла появляться в ковене в это время... как же она наблюдала за ним, и при этом не вызвала никаких подозрений?

Таня ответила на это шипением, прервав попытки Кейт успокоить Дэвида; Кейт пробормотала что-то вроде “вот бы Джаспер был тут, и забрал отсюда всех новорожденных”.

— Мы не знаем, — ответила Кармен. — Понятия не имеем, откуда появился Василий, почему Саша обратила его, сколько лет ему было или как она сохранила все в секрете.

— И никто не замечал, что она надолго уходит… ох, извините, — сказала я Тане, которая повернула голову настолько, чтобы краем глаза следить за мной. — С моей стороны это было верхом бестактности, иногда я перегибаю палку. Не подумайте, что я вам не сочувствую. Пожалуйста, извините.

Таня поджала губы.

— В то время мы были не слишком-то привязаны друг к другу, — наконец выдавила она. — Это было еще до того, как мы стали вегетарианцами… похоже, что использование животной крови усиливает способность формировать крепкие связи. Когда мы говорили, что путешествовали вместе, мы имеем в виду, что обычно были не дальше нескольких миль друг от друга, иногда случайно пересекаясь. Мы не жили, как сейчас, в соседних домиках, когда можно увидеть другого, просто выглянув в окно.

Я кивнула, а затем продолжила разговор в попытке уйти от неприятной темы.

— А что насчет вас с Элеазаром, Кармен?

— Мы присоединились уже после того, как сестры приняли вегетарианство, — сказала Кармен. — Элеазар был членом стражи Вольтури...

— Что?! — конечно, были намеки, он ссылался на классификационную систему Вольтури, но, насколько я поняла, это просто общепринятая система, не обязательно это означало, что он на них работал, равно как все библиотекари не были лично учениками Дьюи. Он мог просто бывать у них, чтобы узнать об их силах — Карлайл же посещал Вольтури, не присоединяясь к страже. В моем сознании образ того, как Карлайл проводил время у Вольтури, напоминал военного корреспондента, а не завербованного сторонника плохих парней. Так что я и Элеазара отнесла в эту же категорию. Теперь я представляла этого мягкого и терпеливого человека в одной из тех мантий, скользящего через комнату к протянутой руке Аро...

— Он был членом стражи Вольтури, — медленно повторила Кармен в недоумении. — Они нашли полезным, что он может видеть силы одаренных и тех, кто может ими стать, благодаря чему Вольтури не нужно было теряться в догадках и предположениях. Он не был в числе воинов, если ты это имеешь в виду...

— Ой! Ну да, теперь понятно, — сказала я, намеренно распахнув глаза. Я хотела, чтобы окружающие решили, что меня волновала именно эта деталь. Кармен явно была не из тех людей, кто захотел бы нелестно высказаться об Элеазаре. — Просто я… я очень удивилась, что бывший член стражи присоединился к ковену, который, как ты только что мне рассказала, имеет такие сложные отношения с Вольтури.

— У нас развилось весьма здравое уважение к закону, — прошептала Таня.

— В любом случае, — сказала Кармен, немного холодно глядя на меня, — ему с ними не нравилось. Он понимал, что вводить законы и следить за их исполнением — это важно, и чувствовал, что работает на общее благо. Но встретив меня, он захотел уйти со мной, и ушел. В конце концов мы встретили Таню и ее сестер, — Кармен показала на блондинку, расслабившуюся после того, как разговор ушел с темы про ее мать и тайного брата, — и никогда не оглядывались назад. Нам нравится жить, как мы живем, нам это подходит.

Я медленно кивнула, задумавшись, насколько трудно будет получить поддержку Денали в моем проекте свержения серийных убийц. Возможно у Эдварда были полезные идеи, но в данный момент не было возможности у него спросить — хотя, возможно, я чересчур параноидальна, возможно, Вольтури пропускают бесчисленные события, происходящие повсеместно по миру. Возможно, Аро просто действительно немного чудаковат, каким часто и выглядит, возможно, что он дарит драгоценности только тем, кого не подозревает в преступлениях, возможно, что он больше никогда не будет снова читать Эдварда. Возможно, что у него наименее рискованная форма чтения мыслей, и он не может узнать ничего за пределами той темы, о которой он уже подозревает.

Но может быть и так, что осторожность все еще имеет смысл, независимо от того, насколько я хочу побежать к Эдварду, выложить ему все на максимальной скорости и попросить о помощи.

Мельком я вспомнила про Рейчел, ей можно было бы все рассказать, потому что если ее когда-нибудь и найдут, процесс уже будет не остановить… но не Рейчел была мне на самом деле нужна. Она была другом, возможно, со временем она могла бы стать моим лучшим другом. Но она не была настолько близка мне, как Эдвард.

Я закончу с Денали и полечу в Квебек, потому что в моей машине была выбита дверь, и сама машина была вся в крови Гарри. А даже если бы и не была, полететь все равно было быстрее, а я хотела к Эдварду.

Себе на заметку: быть вдали от Эдварда невесело. Разлука с Эдвардом вредит твоему психическому здоровью. Делай так пореже.

* * *

Повисло молчание на целую секунду — для быстрых вампиров оно уже могло считаться неловким.

— Хочешь познакомиться с Ириной? — спросила Таня.

— Да, — тут же ответила я, — с ней и с Лораном, если можно. Фактически я уже встречалась с ним, но мало что помню об этом...

— Ой, — сказала Таня, поднимаясь, — Лорана сейчас здесь нет. Он же был кочевником, так что он часто уходит и приходит, а Ирина привыкла к постоянной жизни на одном месте и обычно не ходит с ним.

В свете заметки, которую я только что для себя сделала, это было... странно.

— Они… Эдвард говорил, что они пара, а не просто... — я не знала, как изящно поднять тему "суккубов". Но у меня определенно было ощущение, что для Ирины это не была обычная попытка закрутить роман с не-таким-уж-мягким-и-теплым мальчиком.

— Ну конечно, так и есть, — тут же уверила меня Таня, продолжая идти по направлению к главному дому. — Это очевидно по тому, как реагирует Ирина — не могу сказать про Лорана, я не знаю его настолько хорошо, но определенные признаки явно видны. Просто он... на самом деле, не знаю. Может быть, он своего рода интроверт, хотя он раньше уже был в ковене... В любом случае, сейчас его нет, в отличие от Ирины, и я уверена, что ты ей понравишься.

Я медленно кивнула.

— Когда он должен вернуться?

— Со дня на день, — его отлучки длятся днями? То есть это не просто смотаться на несколько часов в Юкон? Меня не удивило, что Лоран мог так делать. Но я не понимала, зачем? Он что, тоже активировал племя каких-нибудь инуитов, которые превращаются в гигантских сов, и считал, что безопаснее будет его паре не знать об этом?

Мы дошли до самого нового дома. Ирина была в доме, апатично развалившись в кресле. Она была блондинкой, как и ее сестры, разве что оттенок волос у нее был холоднее, чем у Кейт, и бледнее, чем у Тани. Ну и стрижка у нее была короче, чем у других сестер — волосы едва достигали подбородка. Рядом с ней на столе стоял настоящий патефон, на котором прокручивалась какая-то запись, ничего такого, что я могла бы распознать, просто инструментальная музыка.

— Привет, — сказала Ирина, повернувшись так, чтобы не видеть вверх ногами, — должно быть, ты Белла.

— Именно, — признала я. — Приятно познакомится с тобой, Ирина.

Повисло молчание, поскольку у Ирины не было метасил, чтобы передать ей важную информацию, в их семейную трагедию я уже влезла достаточно, и рядом не было новорожденного, который бы оживлял наш разговор через неравные промежутки времени.

Я села, пусть это и было бессмысленно, ведь мои ступни никогда бы не заболели, колени не хрустнули, и в целом ноги не задрожали бы, даже если бы я простояла месяц. Таня осталась стоять.

— Новорожденного, приведенного Беллой, зовут Гарри, — нарушила она неловкую тишину, после чего между сестрами завязался обычный разговор о новом члене их семьи. Я присоединилась к нему, добавляя детали, которые Кейт не упоминала в присутствии Тани. По три-четыре раза в секунду я вспоминала, что на свете есть Эдвард, и даже несмотря на то, что для меня это было истиной, это было важно и хорошо, думать это мешало.

Что было не так с Лораном? Мне приходилось быть вдалеке от своей пары, чтобы спасти чьи-то жизни, и мне приходилось это делать потому что у меня была особая сила, которой у Лорана не было, которая давала мне способность хранить секреты на уровне, недоступном остальным. Да, у меня есть Эдвард. И что не так с Ириной? Почему она не настаивает на том, чтобы путешествовать с ним? А у меня есть Эдвард.

Дверь распахнулась, и вошел Лоран.

* * *

Первое, что я отметила по поводу Лорана — он выглядел именно так, как и должен был, согласно моим (человеческим, нечетким) воспоминаниям.

Второе, что я отметила по поводу Лорана — он выглядел в точности так, как мне говорили о нем мои (могущественные, вампирские) наблюдения.

Пока он нетерпеливо шагал через комнату, сдерживаясь лишь настолько, чтобы не повредить мебель, и обнимал радостную Ирину, я обрабатывала эти наблюдения.

Его глаза по-прежнему оставались ярко-красными.

Он пришел к Денали месяцы назад. Я была вампиром только несколько недель. Но мою радужку уже обрамлял тонкий оранжевый ободок.

Хотя это не было очень сильным свидетельством. Насколько я знала, после долговременной человеческой диеты изменение цвета глаз занимает больше (намного больше) времени, чем осветление радужки у новорожденного, у которого она красная всего лишь из-за начальной порции крови. Я могла бы легко узнать это у Эдварда, который, возможно, случайно мог заглядывать в зеркало, после того как перестал убивать убийц, и он мог бы сказать мне, сколько занимает переход обратно к золотому цвету. Если я ошибалась, то мне даже не нужно задавать вопрос, который будет звучать слишком подозрительно; я могла бы, как бы гордясь своим оранжевым цветом, завести общий разговор о вампирских глазах. У меня была возможность проверить.

В то же время, это было весьма хитроумно.

Честно говоря, никто ведь не сказал мне, что Лоран изменил свои привычки в питании. Я предположила, что это будет условием для вступления в ковен, что он сделает это для Ирины. Но он влияет на Ирину не меньше, чем она на него, и к тому же вкус человеческой крови предположительно был потрясающе мощным ощущением. Меня бы не поразило, сорвись он один раз, другой, а потом еще и еще, будучи при этом прощен своей новой семьей — но если он уходил в долгие путешествия без своей пары-вегетерианки, на целые дни, то цифры получались ужасающими...

Но я ничего не сказала вслух, изобразила на лице улыбку и подождала, пока Ирина и Лоран закончат с объятиями, сила которых могла бы превратить уголь в алмазы, после чего вежливо представилась еще раз, когда он опустил ее обратно на пол и повернулся ко мне.

Лорану тоже пришлось рассказать полуправду про Гарри. Он слишком сильно выражал свое удовольствие от встречи со мной, и я тут же заметила, как Таня глянула на его глаза, почти неуловимо нахмурилась на мгновение и внезапно пристала к Ирине с явно не в первой раз высказываемой насмешкой над выбором музыкального оборудования.

А еще, милостиво напомнил мне мой мозг, у меня есть Эдвард.

Я познакомилась со всеми Денали, в этом часовом поясе не осталось волков, которых мне нужно было бы активировать, так что я уже хотела уходить.

Я извинилась и попрощалась, добежала до дома Кармен и Элеазара, чтобы осторожно, не вызывая тревоги, сказать Гарри "до свидания" и убедиться, что у него есть вся нужная контактная информация, после чего бросилась бежать в лес, одновременно обзванивая ближайшие аэропорты, и заказала билет до Монреаля на рейс, на который едва успевала.

Я приделала вырванную дверь машины на место, с силой прижав металл к металлу так, чтобы она не отвалилась по дороге в аэропорт. Я постаралась сгладить рваные края как только могла. Окно было не восстановить, но мне это не мешало. Я окинула свою работу беглым взглядом, решила, что для поездки вполне сойдет, и рванула с места.

Я мчалась на максимальной скорости. Перед аэропортом я подождала, пока дорога будет пустой, прежде чем съехать с нее в кювет. Машина перевернулась несколько раз, приобретя достаточно повреждений, чтобы не было заметно странной дыры и вмятин от пальцев на двери. Я пнула ее еще несколько раз на всякий случай, содрала номера и остальные идентификационные знаки, которые потом закопала в случайном месте, заодно пересадив на него небольшое дерево.

Я ощущала себя немного странно, намеренно уничтожая вполне рабочую машину, которой можно было всего лишь заменить дверь. Однако эту неловкость перекрывал тот факт, что я чувствовала, необходимость приехать в Квебек, и лучше раньше, чем позже. Я не могла придумать хороший способ отдать настолько поврежденную машину Денали как подарок — "Эй, заберите машину, на которой я привезла новорожденного, которого повесила вам на шею, и еще вон тот кусочек от нее, а то мне не хочется ехать на ней обратно". Розали вряд ли бы стала ее чинить, ну а в мои навыки ремонт авто не входил. У меня не было серьезных намерений продавать машину где-то на Аляске, и я не могла ее просто оставить где-то на свалке, рискуя, что кто-то заметит странный характер повреждений.

Моя одежда тоже была к этому моменту в беспорядке. Я выглядела не так, словно попала в аварию, а скорее как если бы носила одежду давно, не снимая, или, еще вероятнее, стащила ее у какого-нибудь бродяги. Я нашла маленький мрачный магазинчик и купила там новый наряд (скоро продавцы одежды запомнят номер моей кредитки и будут ее сразу узнавать), надела новые линзы и отправилась далее в аэропорт пешком.

В здании я кратко пожалела, что давно не охотилась, но мне почти не потребовалось дышать после произнесения обычной отмазки "у меня странное биоэлектричество" при проходе через охранную систему. В самолете я задержала дыхание, притворяясь спящей, и шевелилась так, чтобы стюардессам и моим соседям казалось, что меня укачало.

Я на полном серьезе думала угнать машину, когда сошла с самолета в Квебеке. Я могла бы записать номер, попросить Джаспера при помощи его хакерских навыков, которые словно были его вторым даром, найти обладателя и послать ему чек позже, это было бы намного быстрее, чем возиться с арендой автомобиля, который потом надо было еще и возвращать, но у меня не было способа распознать, какой из автомобилей не понадобится своему владельцу в ближайшем времени.

Ведь кто-то еще тоже мог спешить домой к своему Эдварду.

Ну или на работу, но мой мозг был весьма настойчив, любую тему переводя на Эдварда. Я стиснула зубы и стойко перенесла весь процесс получения автомобиля в аренду, изъясняясь на ломаном французском, пока служащий не сообщил, что знает английский. В моей голове не было места даже раздражению от этой глупой задержки. Я хотела ехать, и ругань с этим посторонним человеком по поводу плохого обслуживания не ускорила бы дело.

Я ехала так быстро, как только могла, но так, чтобы меня не задержали (у меня не было встроенного в голову радара полицейских, как у Эдварда). Я не знала, как распознавать ситуации, типичные для дорожного движения, и замечать замедление других автомобилей в том случае, если неподалеку есть полицейский пост.

Когда я доехала до дома, было уже темно. Как только я открыла дверь, я услышала, как Джанна храпит во сне. У меня не промелькнуло никакой другой мысли, кроме той, что, похоже, следующие семь часов я могу целиком провести с моим Эдвардом, который не будет в тысяче миль от меня и который будет так же рад меня видеть, как и я его.

* * *

Джанна была ранней пташкой; я услышала, как она встала почти на рассвете. Потом она позвонила брату, с которым пообщалась на итальянском, поэтому я только наполовину поняла, о чем был разговор, и попросила Эдварда перевести оставшееся. Лучше учить язык, слушая естественные разговоры, а слова Джанны явно не были секретом, если она звонила из дома.

Похоже, что Иларио справлялся с вампирским существованием лучше Гарри, хотя и хуже, чем я. Элис пока еще не дала ему зеленый свет на тест с человеком, но сказала, что, по ее мнению, это будет безопасно "уже совсем скоро". Он рассказывал Джанне, насколько легко теперь он отвлекается на что-то в мире, как странно охотиться и насколько плохи животные на вкус. Еще он лестно отозвался о той части моей семьи, что все еще была в Норвегии.

Еще они поболтали о его имуществе и документах, лежащих в Вольтерре — Карлайл счел необходимым позаботиться о том, чтобы Иларио официально считался мертвым. Однако тот надеялся, что сможет вернуться в Италию, когда будет способен переносить человеческое присутствие, хотя скорее не в Вольтерру, а куда-нибудь поблизости от Рима. Он уже знал о согласии Джанны быть суррогатной матерью, но хотел, чтобы она после этого уехала с ним.

— Кстати говоря, — сказала я, опершись на Эдварда и прервав его перевод, — незадолго до этого мы снова можем отослать Джанну в Норвегию, а потом обежать Южную Америку в поисках полувампиров.

Эдвард улыбнулся и поцеловал меня в макушку.

— Это твои планы на ближайшее будущее?

— Так как я уже познакомилась с Денали, да, похоже, это они и есть, — ответила я. И это напомнило мне про Лорана и его глаза. — Эй, ты не замечаешь во мне никаких изменений? — спросила я, пытаясь добавить в голос дерзости и гордости за себя.

— Хм, — ответил Эдвард, взяв мое лицо в руки и поворачивая его, чтобы лучше рассмотреть. Я рассмеялась, когда он начал преувеличенно внимательно всматриваться в мои черты, после чего он сказал. — Ну конечно я заметил изменения в твоих глазах, Белла. Все четко по расписанию. Через несколько месяцев они будут полностью золотыми.

Я широко улыбнулась, поцеловала его и сказала:

— А для тех вампиров, которые пили человеческую кровь, а потом перестали, график такой же?

— Существенно быстрее, на самом деле, — ответил он, и мои губы сжались. — Уверен, что ты заметила, что твои глаза не чернеют. Это занимает одну-две недели, после чего приходится быть крайне осторожным, но ты еще долго не увидишь их черными, не выходя на охоту, потому что ты новорожденная и у тебя все еще есть запас твоей собственной крови. Черноглазый вампир, который ест животных, сразу же получит золотой цвет глаз; у взрослого же вампира, перешедшего с диеты из людей на животных, красный цвет из глаз уйдет через несколько дней.

Ага.

Лоран убивал людей. Все Денали знали об этом, возможно, кроме Дэвида и Гарри (скорее всего, их незнание было временным). И ничего не делали по этому поводу. Не знаю, было ли им известно, что я догадалась, или нет.

А теперь — что же я собираюсь со всем этим делать?

* * *

Быстро рассортировав все известные факты, я решила, что рассказать Эдварду о Лоране не будет рискованным. Ведь Денали не брали с меня слово хранить тайну, а Вольтури определенно не заботило, ест Лоран людей или нет, пока он хорошо заметает следы, так что вряд ли они заинтересуются этим делом.

Ну наконец-то появилась проблема, с которой я не должна справляться без Эдварда.

— Но я видела Лорана у Денали, — сказала я, — и его глаза все еще красные.

Эдвард застыл, потом прижал меня чуть крепче. Он не выглядел удивленным, это был жест защиты. Информация не взволновала его, но он понимал, что это может значить для меня.

И опять же, Эдвард относил свои метаубийства, охоту за убийцами, примерно в ту же моральную категорию, что и бессистемный выбор случайного человека на улице как объекта охоты. Я повернула голову, чтобы взглянуть на его лицо — так и есть, на его лице снова было знакомое выражение вины, словно вымаливающее у меня прощение, как будто я какое-то божество. Если я вслух осуждала Лорана, не давая ему никаких послаблений, он считал, что я рассматриваю и его в таком же ключе.

— Не думаю, что это случайности, — продолжила я и описала признаки, согласно которым он планировал продолжительные охотничьи путешествия. — И у него нет удобного способа убедиться, что он охотится только на людей, которые причиняют зло другим, — я прижалась к Эдварду. — Полагаю, что он мог бы проделывать нечто вроде расследования и пытаться находить для своих целей плохих людей, но это маловероятно...

— Ты права, — с усилием сказал Эдвард, — маловероятно.

— Дэвид, возможно, не знает об этом, да и Гарри, скорее всего, не в курсе, — отметила я. — Но остальные должны знать. У них все еще золотые глаза, так что если я не выбрала весьма странное время и они не являются всеядными, если так можно сказать, то это все относится только к нему. Почему они с этим мирятся?

Эдвард медленно заговорил, тщательно подбирая слова:

— Есть несколько возможных причин… Во-первых, у них нет надежного способа контролировать Лорана. Ты не можешь поместить вампира в тюрьму. Нет ничего, чем можно было бы запугать его или вроде этого. Единственное, что можно с ним сделать или не сделать против его воли, это насилие или его угроза.

— Кейт могла бы вырубить его, — возразила я.

— Я уверен, что Кейт в одиночку, или вдвоем-втроем с кем-то из них могли бы его победить, — согласился Эдвард. — Но этот вариант не сработает, даже если мы предположим, что они без всяких сомнений смогут причинить вред Лорану. Если они ранят Лорана, они ранят Ирину — возможно, в буквальном смысле; она может поддержать его в физическом противостоянии. Ты помнишь, как я отреагировал, когда Джаспер пытался говорить о применении к тебе физической силы во время твоего первого контакта с человеком? Это когда ты так многословно требовала, чтобы Джасперу разрешили оторвать тебе руку, если это спасет нашего "подопытного", и я едва выносил этот разговор. И я не уверен, что я мог бы сделать, если бы он на самом деле ранил тебя. В данном случае Лоран вряд ли будет взывать к рассудку Ирины, поэтому если они захотят напасть на него, им придется разбираться и со своей сестрой.

— Ладно, — сказала я, — они не будут с ней драться, чтобы защитить людей, которых они даже не знают. Но почему тогда Ирина это терпит? Почему не пытается его остановить? Он должен будет ее послушаться.

Эдвард несколько секунд обдумывал мой вопрос.

— Ну, — сказал он, — вторая причина в том, что Денали не относятся к "вегетарианству" так же, как мы. Это Таня придумала так назвать наше поведение, и я полагаю, что она считает его аналогом вегетарианства у людей, когда они едят только растительную пищу. То есть — это личный выбор образа жизни, возможно, с некоторой нравственной подоплекой, но он не стоит того, чтобы за него воевать.

— Дэвид и Гарри... — начала я в ужасе. Глаза Дэвида было бледно-оранжевого цвета, но...

— Они растят своих так называемых "детей" как вегетарианцев, — заверил меня Эдвард, сжимая мою руку. — Я не думаю, что тебе стоит волноваться, что Дэвида или Гарри будут больше побуждать к употреблению человеческой крови, чем Иларио. Их никто не будет останавливать, если они, например, захотят уйти и влиться в ряды обычных вампиров — меня, между прочим, тоже никто не остановил, — но если они останутся с ковеном, вряд ли они так поступят. Да и Ирина тоже, скорее всего, не вернется к человеческой крови. Но для активной проповеди своих убеждений у нее недостаточно мотивации — она не будет рисковать отношениями с Лораном из-за споров о диете. Даже если она и пыталась его в чем-то убедить, она должна была уже многие месяцы назад потерять былой пыл, и, скорее всего, они пришли к нелегкому компромиссу.

— Он убивает людей, — сказала я. — Не свиней, не кур, не коров. Людей. Это не выбор образа жизни, это мертвые матери и отцы, и братья, и сестры, и сыновья, и дочери...

У Эдварда был несчастный вид. Я вздохнула.

— Я не говорю, что тебе нужно вернуться к своей привычке "бороться-за-справедливость-и-заодно-перекусывать", — заметила я, большим пальцем разглаживая его бровь, — но ведь это совсем другое дело. Я действительно считаю, что совсем другое. Если бы я знала, что Лоран способен отличить хороших людей от плохих, и выбирает только плохих для своего питания, которые похищают детей или поджигают сиротские приюты, или вроде того — тогда эта информация не была бы для меня такой уж важной, в моей жизни есть более приоритетные задачи, чем спасать убийц от наказания. Но если Лоран и ест плохих людей, думаю, это чистая случайность.

Эдвард безмолвно кивнул.

— Третья причина, — мягко сказал он, — это что в мире много вампиров, и сестры и Элеазар не считают своим долгом контролировать Лорана в большей степени, нежели какого-то другого вампира, только потому, что он живет вместе с ними.

Я поняла, что для Эдварда, возможно, мое недовольство Лораном выглядело как ханжество, потому что он не знал, что я подготавливаю основу для свержения Вольтури и прекращения питания людьми. Я попыталась подумать, каким образом можно изменить его впечатление, и при этом не выдать ничего из моих планов.

— Элеазар упомянул о друге Карлайла по имени Алистер, — внезапно сказала я. — Полагаю, он тоже не вегетарианец, при этом Карлайл называет его своим другом.

Он кивнул в подтверждение.

— Ну, насколько у Алистера вообще могут быть друзья. Это самая мизантропическая личность из всех, кого я когда-либо видел, и он может вынести визит Карлайла — своего самого близкого знакомого, насколько я знаю, — где-то один раз за сто лет. Ну и чуть чаще они обмениваются письмами. Последний раз они переписывались в тысяча девятьсот восемьдесят втором году.

— Есть ли у семьи другие друзья, о которых мне следует знать?

Эдвард их перечислил. Питер и Шарлотта из бывшего ковена Джаспера. Ирландский ковен, египетский, еще один — из бассейна реки Амазонки, отшельники Гаррет, Мэри и Рендалл в Северной Америке и Макенна в Европе.

— Конечно, мы встречали и других вампиров, — сказал он. — Случайные встречи, вроде той, когда мы столкнулись с Лораном и его старым ковеном. Но те, про кого я сказал — с ними мы более близко знакомы. По правде говоря, Розали и Эмметт в ближайшее время подумывают отправиться в Ирландию — навестить Шивон и ее ковен. Раньше это была просто пара, Шивон и Лиам, но к ним недавно добавился еще один вампир.

— И они все... не вегетарианцы.

Эдвард кивнул с серьезным видом.

— Вампиры-вегетарианцы очень, очень редко встречаются, Белла. Да в общем-то, вампиры — это вообще редкость.

— Кто-нибудь предпринимал какие-нибудь усилия для того, чтобы убедить вампиров, питающихся людьми, больше так не делать? Или все просто ждут, пока они сами появятся — твое возвращение, появление Кармен и Элеазара в Денали, Элис, которая видела себя и Джаспера, как они присоединяются к вам и становятся вегетарианцами?

— Некоторые аккуратные попытки были, — ответил Эдвард. — Но они не увенчались большим успехом. Ты не знаешь, какова на вкус человеческая кровь, Белла. Это не так-то просто — попросить кого-то отказаться от нее, когда они уже решили для себя, что она для них важнее человеческой жизни.

— Ты знаешь, какова она на вкус, — сказала я. — Эсме знает, какова она на вкус. Элис знает. И Эмметт, — Джаспер был плохим примером, я его пропустила. — И Таня, и Кейт, и Кармен, и Элеазар...

— Да, — серьезно произнес Эдвард. — Мы знаем. Почему, как ты думаешь, настолько сложно сопротивляться, когда у тебя уже есть это знание? Джанна сейчас внизу. Я знаю, какой у нее будет вкус. Мне не нужно только представлять это, как тебе, я вынужден об этом помнить, и когда я рядом с человеком — приходится прикладывать немалые усилия.

— Как она может быть настолько вкусной? — спросила я, эффектно плюхнувшись на пол. Не все комнаты тут были полностью обставлены мебелью, как и другие дома Калленов, и в той комнате, где мы были сейчас, кровати не было — кровать имела чисто эстетическое значение, поэтому они были на острове Эсме, но для комфортного сна или других целей они не играли особой роли. Джанне повезло, что здесь, в комнате Элис, почему-то оказалась одна кровать с балдахином.

— Чтобы дать тебе представление об этом, — ответил Эдвард, — перед нашей свадьбой я спросил братьев, чего ожидать от медового месяца, и точные слова Джаспера были: "уступает только вкусу человеческой крови". Эмметт не стал ему возражать.

Я недоверчиво уставилась на него.

— То есть ты хочешь сказать, что и Джаспер, и Эмметт считают, что человеческая кровь — это лучше, чем секс. Вампирский секс, не человеческий. Причем Джаспер даже никогда не встречал "певца".

Эдвард кивнул.

— А ты что думаешь по этому поводу? — лукаво спросила я, принимая эффектную позу. — Но не надо лгать, чтобы пощадить мои чувства.

Взгляд моего мужа оценивающе скользнул по мне, и он ответил:

— Мне не пришлось бы лгать, даже если бы ты могла сразу обидеться. Но я не уверен, как бы ответил на этот вопрос, если бы когда-нибудь попробовал твою кровь.

— Мне интересно, за что проголосовали бы Ирина и Лоран, — сказала я. — Или другие друзья семьи, если бы у них была соответствующая информация.

— Ну, думаю, ты сама можешь их спросить, — ответил он, но его внимание явно больше не было сосредоточено на теме разговора, и мне совсем не хотелось прямо сейчас его к ней возвращать.