О враг мой (джен)

Гарри сел на свою кровать. Потом встал, потом снова сел. И опять вскочил, едва в дверном проёме возник пугающий силуэт Снейпа.

Было странно ждать Снейпа перед сном в своей комнате, как-то слишком… ну, словно Гарри ждал кого-то из родителей, — он не знал, как это выразить. Ему было неловко — и никакой подсказки, как держаться. И, уж конечно, тот факт, что шрам всё ещё болел, а озноб после того видения не успел пройти, делу не помогал.

К счастью, Снейп не задержался в дверях. Он вошёл и нетерпеливым жестом предложил Гарри лечь, что тот и сделал — быстро и натянув одеяло до самого подбородка.

Снейп сел в изножье кровати и застыл с жёстко выпрямленной спиной, словно был готов уйти в любой момент.

— Очистка сознания не есть то, что можно просто изучать теоретически, — начал Снейп без предисловий, не глядя на Гарри. — Её надлежит постоянно практиковать, дабы установить в вашей голове некое подобие дисциплины. Я постараюсь помочь вам. Не принимайте это за заботу с моей стороны, Поттер. Я согласился пронаблюдать за вашими упражнениями сегодня исключительно ради интересов дела. — Он слегка выпятил подбородок.

Само собой, подумал Гарри, но промолчал. Вот же не лень Снейпу без конца твердить, что на самого Гарри ему плевать! Это обычно подразумевалось по умолчанию, и было странно, что он сегодня счёл необходимым сформулировать этот тезис более одного раза.

Снейп между тем продолжал:

— Мои наблюдения на прошлой неделе привели меня к мысли, что ваша неспособность очистить своё сознание перед сном не является изолированной проблемой и может, на самом деле, быть частью большей проблемы.

Гарри прищурился, но не был уверен, обижаться или тревожиться.

— Большая проблема? Что вы имеете в виду? Какая проблема?

Снейп скрестил руки на груди и слегка расслабился — вероятно, из-за того, что вступил на более знакомую лекторскую почву.

— С того самого момента, как мы с вами сюда прибыли, вы порхали от одного занятия к другому — и едва ли способны сосредоточиться на каком-то конкретном предмете.

— Ерунда! — автоматически возразил Гарри, приподнимаясь на локтях. — Я могу сосредоточиться!

— Вот как? — Снейп наконец глянул на него, подняв брови. — Первые несколько дней вы провели в режиме типичного скучающего подростка, как если бы концентрация на одном виде деятельности была сверх ваших возможностей. Вы всегда легко отвлекались в классе, и подобным же образом дело обстоит с несколькими заданиями, полученными вами этим летом. Кроме того, позвольте напомнить ваши убогие попытки освоить предписанные директором упражнения, не потратив более одной секунды на каждое. Результаты ваших успехов в окклюменции вы в состоянии оценить самостоятельно.

Гарри сел в своей постели.

— Я могу сосредоточиться! — повторил он, пытаясь найти какую-то брешь в перечне Снейпа, но, когда пауза слегка затянулась, почувствовал, что к его лицу приливает кровь от пренебрежительно-насмешливого взгляда профессора. — Я могу, — попробовал он ещё раз. — Я же не отвлекался на этих заданиях по зельям, которыми вы меня грузили всю неделю! Даже если мне и было скучно с этим возиться столько часов подряд, я ведь доводил работу до конца, разве нет? И вообще всё, что вы перечислили… всё это скучные вещи. — Гарри съёжился, едва сказал это: звучало так, словно он плакался, и он попробовал применить иную тактику: — Я могу сосредоточиться на квиддиче! Сколько бы часов ни шла игра, я не перестаю искать снитч и всегда увёртываюсь от бладжеров. И, может, я не так хорош в Зельях, потому что это не мой любимый предмет, но зато у меня всё отлично с Защитой!

— Я вижу. — Снейп облокотился на спинку кровати, располагаясь немного более комфортно.

— Что вы видите?

Снейп прошил его своим всезнающим взглядом:

— Я вижу подростка, который так и не научился искусству заниматься предметами, не способными полностью поглотить его внимание.

— Я могу…

— Я вижу, — продолжал Снейп, точно никто и не пытался его прервать, — мальчика, который слишком часто и легко решает, будто некая деятельность не стоит его усилий, и, следовательно, не уделяет ей должного внимания, чтобы выяснить, действительно ли она не может содействовать развитию какого-либо интересного или полезного навыка.

— Но я…

— Таким образом, вы способны сосредоточиться на деятельности, которая вам действительно нравится. Кто этого не может? Вряд ли это является достижением. — Снейп подался вперёд и отчеканил: — Вы никогда не узнаете, как очистить своё сознание, не научившись целиком и полностью посвящать себя менее увлекательным занятиям.

Гарри открыл рот. И Гарри закрыл рот. Он должен был с отвращением признаться самому себе, что Снейп, возможно, на самом деле имеет резон.

Тьфу. Он подавил желание содрогнуться, уступая эту маленькую победу Снейпу, и отодвинулся, прислонясь к изголовью кровати.

— Ну, допустим. И как тогда мне это сделать?

— Не имею представления.

Он выжидал, уверенный, что он либо ослышался, либо Снейп не закончил. Когда тот не добавил ни слова, Гарри недоумённо уставился на него:

— Что… что значит — не имеете представления? У вас всегда есть представления! Нежелательные представления. И суждения, и нравоучения, и оскорбления, и…

— Я имел в виду именно то, что сказал, Поттер, — прервал Снейп, оглядывая его со знакомой критической гримасой. Гарри было известно её значение: Снейп мысленно перебирал десятки возможных вариантов и сравнивал их преимущества. — Я не имею представления, как заставить вас сосредоточиться, когда вы отказываетесь это делать. Никакой мозг нельзя силой принудить к обучению. — Снейп помолчал и продолжил: — Нам понадобится проверить несколько гипотез, прежде чем мы придем к приемлемому решению.

— Гипотез?

— Поскольку вы будете радовать меня своим отсутствием на Зельеварении в новом учебном году, позвольте объяснить вам несколько принципов, которые будут преподаны избранным студентам.

Гарри воинственно задрал подбородок:

— А с чего вы решили, что я не буду ходить на Зелья в следующем году?

— Я недавно получил и просмотрел результаты СОВ за пятый курс, Поттер. Ваш балл «В» куда выше того, что я от вас ожидал, — и всё же его недостаточно для перехода к углублённому изучению Зельеварения. По этой причине вы не можете быть к нему допущены.

Гарри хлопнул ресницами, но это заявление вернуло его в оборонительную позицию:

— Ладно, но тогда с чего вы взяли, будто я хочу туда попасть?

Снейп ухмыльнулся:

— Так вы рассчитываете на свою популярность, чтобы стать аврором?

— Конечно, нет! — выкрикнул он. И понизил голос, чтобы подозрительно спросить: — Как… как вы узнали, что я хочу быть аврором?

— Хотя я не обязан вам объяснениями, но я был поставлен об этом в известность директором. Он считает важным держать меня в курсе ваших успехов и сообщает иногда подобную излишнюю информацию. Это, несомненно, ещё один способ, каким он пытается заставить нас прийти к взаимопониманию.

— Гм… Ох.

Пророчество. Ну да. Дамблдор хоть и обещал не принуждать их к сотрудничеству, но исподтишка снова и снова пробовал всяческие способы их примирить.

Вспомнив о пророчестве, Гарри услышал, как где-то в глубине души ноет неотвязная мысль: возможно, он должен постараться быть более терпимым к Снейпу. Но подчас было так нелегко принимать советы внутреннего голоса… в основном потому, что они не отвечали его настоящему желанию — по-прежнему слепо ненавидеть профессора.

— Что и требовалось доказать, — ворвался в его мысли голос Снейпа.

— А?

— Ваша неспособность продолжать этот разговор вследствие бессвязности ваших мыслей доказала мою точку зрения.

— Я размышлял! То есть именно сосредотачивался, а не наоборот! И никакой закон, знаете, этого не запрещает. У всех мысли блуждают, даже у вас!

— Вам известны мои мысли? — Снейп сложил руки на груди и иронически выгнул бровь. — И даже без владения окклюменцией. Потрясающе.

Гарри испустил тяжкий долготерпеливый вздох.

— Так что там насчёт Зелий на шестом курсе?

К счастью, Снейп ответил без дальнейших издевательств:

— В учебную программу шестого года входит практикум по составлению зелий и эксперименты, поэтому моё требование — допускать только отличников. Студенты, имеющие тенденцию взрывать котлы во время работы, сопровождающейся подробными инструкциями, представляют потенциальную опасность, когда имеется в виду работа в автономном режиме.

Гарри не мог удержаться от лёгкого кивка: ему на миг представился Невилл, который варит зелье по наитию.

— Вернёмся к исходному вопросу, — продолжил Снейп. — Как лучше справиться с задачей очистки вашего сознания? Мы должны предварительно выдвинуть несколько гипотез, а затем проверить каждый метод, чтобы принять его или отвергнуть.

Гарри потряс головой от этих хитромудрых логических построений.

— Ну… всё это можно было объяснить проще: сказать, что мы будем проверять разные догадки.

— Это общий смысл. Моё объяснение, разумеется, было более точным.

— Гм, да. Разумеется.

Снейп прищурился, едва ли упустив ироническую нотку, и Гарри решил, что стоит срочно двигаться дальше.

— Так… какова же ваша первая догадка?

— Гипотеза, Поттер. Догадки подразумевают отсутствие системного мышления.

Гарри уставился на своего профессора. Вот что за талант — доводить до такого белого каления, даже когда якобы пытаешься помочь?

— Отлично. Гипотеза. И какая?

— Ложитесь. Начнём с обращения к вашим ощущениям.

Гарри снова съехал на спину и нервно вцепился в одеяло.

— Моим ощущениям?

— Зрение, слух, осязание, обоняние и вкус. Наверняка даже вы слышали о них, — съехидничал Снейп. — Многие люди имеют сенсорную доминанту. Если изолировать и использовать свою сенсорную доминанту как точку фокуса, мы имеем шанс чего-то добиться.

— М-м-м… хорошо. — Это было не очень понятно, и он не хотел думать о том, какое отношение к этому может иметь вкус. Снейп собирался напоить его какой-то гадостью, или ещё что-нибудь? Бр-р. Гарри не хотел раздумывать про все способы, какими Снейп потенциально может отравить ему жизнь за эти несколько минут наедине.

Снейп поднялся:

— Мы начнем с чувства слуха.

— Слуха? Гм… не… гм, вы не собираетесь вправду… э-э…

— Нет, Поттер, — мрачно предупредил его Снейп, — я НЕ собираюсь петь.

Гарри расслабился и не смог удержаться от довольно громкого вздоха облегчения. Но, кинув взгляд на Снейпа, сразу же состроил нейтральное лицо. Это было тяжело: до него внезапно дошёл юмор их положения. Представление о поющем Снейпе отвечало абсурдности ситуации. Животики надорвёшь! Снейп, баюкающий Гарри Поттера. Снейп.

Какое лицо сделал бы Рон!

Он не собирался смеяться, никоим образом. Тем более что Снейп уже говорил: бубнил какую-то бесполезную информацию насчёт того, как мозг обрабатывает звуки. Но Гарри никак не мог удержаться, никак! Это вспыхнуло внутри него, и он не утерпел: смех вырвался наружу. Не какой-нибудь смешок — настоящий смех, раскатистый! Гарри пытался остановиться, но не мог, хотя профессор прервал свою речь, чтобы воззриться на него с равной смесью растерянности и презрения.

Что только окончательно подкосило Гарри — наконец ему пришлось сесть, хватая ртом воздух.

— Я отказываюсь признать, что это так невероятно весело, Поттер. Немедленно прекратите это дурачество!

Гарри попытался ответить через приступ хихиканья, в которое перешёл его смех, когда Снейп повысил голос, — но всё, что он смог выдавить, было:

— Я… не могу… остановиться!

Не успел он опомниться, как Снейп уже стоял над ним и трогал его лоб. Гарри отстранился, начиная наконец немного приходить в себя.

— Лихорадит. Вы больны? — спросил Снейп. Растерянность и презрение теперь сменились чем-то близким к озабоченности.

Это было достаточно тревожно, чтобы помочь ему справиться с собой. Впрочем, говорить было всё ещё трудно: он со всхлипами втягивал в себя воздух.

— Нет… не болен. Просто… устал, наверно. Это было так смешно…

— Очевидно. — Снейп выдержал паузу, глядя на него так критически, что опомнившийся Гарри едва не метнулся к двери. — Видимо, вы слишком утомлены, чтобы сейчас продолжать это упражнение. Без сомнения, это последствия вашего недавнего видения.

— Нет! Нет, я в порядке, клянусь! Я… правда должен научиться очищать сознание, профессор. Теперь я это понял. Я могу сконцентрироваться, честно.

На самом деле он не мог придумать ничего, что хотел бы делать меньше, чем учиться этому у Снейпа. Но… так было нужно. Потому что воспоминания о недавнем видении отогнали даже слабый призрак веселья, только что охватившего его.

Снейп наблюдал за ним в течение целой минуты, прежде чем наконец уступить:

— Очень хорошо. Обойдёмся без базовых знаний и приступим к упражнениям.

Он вытащил палочку из кармана мантии и направил её на Гарри.

— Эй-эй! — Гарри вскинул руки. — Что вы хотите сделать?

Снейп остановился, и Гарри подобрал под себя ногу: она, казалось, была в поле действия палочки.

— Вызовите приятное воспоминание, — приказал Снейп, не утруждая себя извинениями. — Сосредоточьтесь на звуках, которыми оно сопровождалось, пока не удастся заблокировать всё остальное. Как только вы изолируете эти звуки, дайте мне знак, и я произнесу простое заклинание для их материализации. Воспринимаемый звук, будем надеяться, поможет вам сконцентрироваться на этом единственном воспоминании и изолировать всё прочее от восприятия.

— О-о. Звучит неплохо.

— Есть ли необходимость ещё раз обсудить содержание понятия «приятное воспоминание», Поттер? — колко поинтересовался Снейп.

Гарри едва не насупился, но сумел удержаться. Он положил очки на тумбочку, снова улёгся и закрыл глаза.

— Нет, сэр. Я понял.

Вспомнить приятное? Ну, чулан, похоже, отпадает. Полёт. Полёт был первой вещью, которая пришла на память прошлый раз, — да, полёт. Он сосредоточился, представляя себе, как летит на своей метле высоко над землёй, купаясь в тёплом солнце и холодном ветре.

Ветер.

Прилагая все усилия для концентрации, он представил себе свист ветра в ушах. Сфокусироваться…

— Есть, я поймал!

Он старался думать о ветре, а не о том, что Снейп может делать сейчас своей палочкой, и мгновение спустя открыл глаза в изумлении, услышав самый настоящий свист ветра.

— Ого! Блеск.

— «Блеск» или нет, Поттер, закройте глаза и концентрируйтесь на звуке.

— А, ну да.

Было странно слышать, как в комнате свистит ветер, но не чувствовать его. Тем не менее он снова попытался сосредоточиться.

Полёт. Квиддич. Ветер.

Полёт. Квиддич. Ветер.

Отбросив всё остальное, Гарри даже не заметил, когда воспоминание начало его захватывать. Он медленно погружался в сон, даже забыв о присутствии Снейпа: ветер. Только ветер.

Мало-помалу он почувствовал, как этот звук успокаивает его и прогоняет страх. Он уже летел на своей метле, наслаждаясь свободой полёта и погоней за блестящим золотым снитчем.

Есть! Чувство триумфа охватило его, когда он поймал снитч и поднял руку.

Он посмотрел вниз, ожидая шумных криков толпы. Но никакой толпы не было.

Хогвартс. В руинах. И смерть. Его друзья.

Его видение.

— Нет! — Вздрогнув, он проснулся и резко сел в постели, задыхаясь.

— Поттер? — Над ним маячил чей-то силуэт, и Гарри отчаянно отпрянул. — Это было видение?

Гарри, моргая, смотрел в смутно различимое лицо Снейпа — образы растаяли, и он снова был в собственном мире: его спальня и его профессор.

— Ч… что?

— Видение, Поттер, — повторил Снейп с растущим нетерпением. Он сел рядом с Гарри, схватив его за плечи, прежде чем тот смог увернуться; тёмные глаза смотрели пристально. — Это было видение от Тёмного Лорда?

Волдеморт? Гарри помотал головой.

— Нет. Хм, нет. Просто обычный… глупый сон, — с запинкой пояснил он, позволяя себе в последний раз вздрогнуть при ужасном воспоминании, прежде чем с усилием выкинуть его из головы. Это было трудно, но он постарался. — Я… я долго спал?

Снейп не дал ответа сразу — просто продолжал ловить его взгляд, пока Гарри не почувствовал, что готов зарыться в постель, чтобы больше не видеть лица Снейпа. Он опустил глаза на одеяло, по-прежнему лежащее на ногах, и вцепился руками в его край: что угодно, лишь бы отвлечься от очередного унижения с участием кошмаров и Снейпа.

— Недолго, — наконец откликнулся Снейп. — Не дольше, чем вы засыпали, прежде чем проснуться довольно резко. Вы уверены, что это не видение?

Гарри покачал головой.

— Кажется… гм, этот вариант не сработает как надо, — пробормотал он, пожимаясь от лежащих на его плечах рук Снейпа.

Снейп убрал руки, но остался сидеть рядом с ним.

— Похоже на то, — коротко ответил он. — Перейдем к осязанию.

— Так, гм … значит, сейчас я должен представить себе ощущение ветра вместо звука, да?

— Нет. Я начинаю видеть проблему в самом использовании ваших воспоминаний в качестве якоря.

— Ну, если вы хотите сказать, что я опять выбрал ерунду, — честное слово, я выбрал хорошее воспоминание! Я люблю летать!

— Я видел, как вы играете в квиддич, Поттер; я не сомневаюсь в истинности этого заявления. Тем не менее это уже второй раз, когда вы использовали, казалось бы, положительные воспоминания с отрицательными результатами. В первый раз, как я понимаю, вы просто потерпели неудачу; на этот раз попытка непосредственно привела к кошмару.

— Ага, и… что теперь?

— Было бы резонно заключить отсюда, что ваши положительные воспоминания слишком тесно связаны с негативными… которых, кажется, довольно много, — негромко добавил Снейп, изучая Гарри с каким-то странным выражением.

Он неловко поёжился под этим зондирующим взглядом.

— А-а. — Что он мог тут сказать? Любому, кто знал хотя бы его последние несколько лет, не нужно быть гением, чтобы понять это. Не то чтобы у Гарри были только плохие воспоминания. На самом деле, было много счастливых — о друзьях и школе. Но… даже мыслей о друзьях и школе хватило, чтобы его тревоги снова всплыли на поверхность.

Он с трудом сглотнул: вернулось воспоминание о видении… тела его друзей в сожжённом до основания Хогвартсе.

— Ложитесь, — приказал Снейп. — Попробуем кое-что другое.

Гарри повиновался: он слишком устал, чтобы возражать.

Снейп кашлянул и протянул руку, держа её чуть выше груди Гарри.

— Я собираюсь положить руку вам на сердце, Поттер, — предупредил он. — Сделайте одолжение нам обоим: не воображайте, будто я собираюсь наложить на вас какое-нибудь проклятие. Я не рассчитываю на ваше доверие, но некое подобие его сейчас было бы очень кстати.

Он подождал осторожного кивка, прежде чем положить руку ему на грудь.

Гарри, по крайней мере, порадовался, что на этот раз Снейп двигался медленно, давая ему возможность освоиться. Но всё же… ничего нельзя было поделать: он вздрогнул, когда эта рука прикоснулась к нему.

Снейп проигнорировал его очевидное беспокойство и тут же перешёл к очередной лекции:

— Прикосновение конкретно. Ощутимо. Оно в меньшей степени опирается на память, чем на ваше непосредственное восприятие.

Гарри лежал неподвижно, чуть дыша: эта рука, казалось, так тяжело лежала на его груди!

— Закройте глаза и сосредоточьтесь на том, чтобы почувствовать мою руку.

Да уж. Проще некуда — не похоже, чтобы Гарри мог сосредоточиться на чём-нибудь ином. Он очень, очень хотел, чтобы это — чем бы это ни было — закончилось. Сейчас.

— Вдох. Выдох. Не думайте ни о чём другом.

Вдох. Выдох. Дышать. Все обычные вещи, которые получались сами собой, которые никогда не доставляли проблем… Он шевельнулся, но странная ситуация не стала менее странной. Он открыл глаза и сел, снимая с себя руку.

— Ладно, ничего не выходит. Может, перейдём к вкусу?

Снейп толкнул его обратно.

— Я со своей стороны также не рассчитывал провести приятный вечер в вашем обществе, мистер Поттер. А сейчас закройте глаза. Концентрируйтесь.

«Концентрируйтесь». Не тут-то было. Мгновения бежали, и, как Гарри ни старался, он не мог сосредоточиться ни на чём, кроме того, что Северус Снейп держит руку на его сердце.

Как можно было надеяться заснуть, зная это?

Он не пытался снова подняться только потому, что знал: Снейп ему не позволит.

Вдох. Выдох. Дышать. Как он ни старался, он не мог блокировать все прочие ощущения: его слишком измотали попытки думать о чём-то, кроме того, что он лежит с закрытыми глазами, а рядом сидит Снейп.

Где-то в доме скрипнула лестница. Слышит ли это портрет миссис Блэк? Минуточку. Гарри не помнил, слыхал ли хоть слово от её портрета с тех пор, как они прибыли. Здесь ли ещё этот портрет? Они часто производили достаточно шума для того, чтобы…

Рука Снейпа шевельнулась. Ах да. Концентрироваться. Вдох. Выдох.

В воздухе витал смутно знакомый запах. Он не мог распознать его. Запах земли, как в классе Гербологии. Смешанный с чем-то… возможно, гвоздика? И другие запахи — ингредиенты для зелий? Нотка сирени…

Он вдруг понял, что запах исходил от Снейпа. Но с закрытыми глазами Гарри не мог связать его со зловещим профессором Зелий. Запах этот отчего-то напоминал прошлое спасение от ужаса.

Это было первое, что он ощутил, когда вывалился из заполненного смертью кошмара — тогда, у Дурслей. Почти забытый запах… и тот человек, который однажды тихо говорил с ним во сне.

С закрытыми глазами это пахло уютом и защитой. Безопасностью.

Он едва заметил, как начал уплывать в сон. И не заметил, когда тяжёлая рука исчезла с его груди. Всё, что он чувствовал, когда его дыхание стало размеренным и сонным, — что он продолжал вдыхать этот запах безопасности.

И это продолжалось, даже когда он заснул.

* * *

Сначала он почувствовал тепло на лице. Приятное тепло, как от солнца в славный летний денёк. Он втянул в себя воздух, улыбнувшись, когда его ноздрей достигли ароматы свежескошенной травы и фруктового мороженого. И тогда он открыл глаза.

Зелёная трава вокруг мерцающего синего озера. Люди, взрослые и дети, — они гуляли, отдыхали и веселились под небом такого прекрасного голубого цвета, что, казалось, ничего плохого не может случиться в этом мире.

Гарри почувствовал, как упало его сердце. «Казалось»… но он знал лучше. Что угодно могло случиться, независимо от цвета неба. Всё что угодно, всегда.

— Гарри!

Он вздрогнул, повернулся на звук странно знакомого голоса — и нашёл его источник. Какая-то женщина шла по берегу озера, шляпа скрывала её лицо; она вела за руку маленькую черноволосую девочку. Они прошли мимо, словно не видя его.

— Гарри! — снова позвала она радостным голосом; и, повернувшись, Гарри увидел, что она обращается к его двойнику, только взрослому: — Кое-кто по тебе соскучился.

Взрослый Гарри засмеялся и потянулся к маленькой девочке: подкинул её в воздух под восторженный визг, поймал и прижал к себе.

— Ещё, папа! — со смехом просила малышка.

Гарри замер, и у него зашумело в ушах. Папа? Он? Папа?

Он огляделся. Это был сон. И это была реальность. Значит, единственный вопрос… где Второй Гарри?

— Прямо здесь, — раздался голос слева от него. Второй Гарри был в нескольких шагах: он лежал на спине, жмурясь и подставляя лицо под солнечные лучи. — А ты думал, что я приношу только ужасные видения, — с улыбкой заметил он.

— Ужасы бывают разные, — отозвался Гарри. — Что это? Я не отец! Я не готов быть отцом!

Его старший двойник поцеловал женщину, приобнял её за плечи, и эти трое медленно уходили, словно им не было дела до целого мира.

— И я не женат, и ничего подобного!

Второй Гарри открыл глаза и прищурился.

— Не могу не согласиться. Обрати внимание, что ты здесь уже не шестнадцатилетний. Нет никаких оснований полагать, что тебе придётся вкусить ужасы семейного счастья в столь юном возрасте.

Гарри скрестил руки на груди:

— Думаешь, это смешно, да?

— Да, очень, — ответил Второй Гарри, садясь. Он улыбался, явно наслаждаясь этим видением, в отличие от предыдущих.

Сердце Гарри замерло от внезапной мысли:

— Если ты здесь… если у меня видение, значит… мне не удалось очистить сознание, да?

— Удалось, — мягко ответил Второй Гарри. — Уверяю тебя. Мне легче связаться с тобой, когда твоё сознание свободно от помех. Это было удивительно легко сегодня вечером.

— А. Гм, тогда всё в порядке. — Что ж, это разрешало сомнения насчёт того, как работает окклюменция с его собственным подсознанием.

Двойник махнул рукой в сторону удаляющейся троицы, молчаливо предлагая понаблюдать. Гарри так и сделал, хотя недоумевал насчёт значения этого видения. Если это тоже будущее, то явно другое: ведь прошлый вариант подразумевал его смерть. Всё же он смотрел, надеясь выбрать удачную минуту, чтобы задать Второму Гарри кое-какие появившиеся вопросы.

Маленькая семья остановилась возле группы людей, и Гарри увидел рыжие головы — много. Приглядевшись, он убедился, что это Рон с братьями. Потом он увидел Невилла, Луну и нескольких однокурсников. Много знакомых лиц и несколько незнакомых. И дети! Везде бегали дети — они играли с маленькой темноволосой девочкой, которая называла Гарри «папой». Она явно знала их очень хорошо.

Следующее, что Гарри заметил, — все они выглядели беззаботными и счастливыми. Словно провели весёлый день, без тревог о нападении или захвате. Без тревог о войне.

— Такой будет жизнь, если мы выиграем войну. — Он обернулся. — Да?

Второй Гарри кивнул, всё так же улыбаясь.

— Такой тоже. Хотя в мире всегда будет борьба и раздоры, но жить без угрозы войны — разве ты не хотел бы этого для своих детей?

Гарри бросил ещё один короткий взгляд на весёлую толпу.

— Я… ну да, конечно. Но… я, наверное, много об этом не думал. Я ещё недостаточно вырос. И эта война, и Волдеморт, который за мной охотится, и всё прочее… Может, я и не успею прожить столько, чтобы завести собственную семью.

— Это возможно, Гарри: вот твоя семья — и войны нет. Сейчас для тебя это, может, не так уж много значит. Тебя, в конце концов, немало занимает твоё взросление и борьба с Лордом Волдемортом — а это очень нелёгкие и очень разные задачи. Но когда придёт время жить — по-настоящему жить, — хорошо бы помнить, что это возможно.

— А кто она? — Гарри вытянул шею.

— Кто?

— Сам знаешь! Женщина! Это моя будущая жена, да? Ну? Кто это?

Второй Гарри усмехнулся.

— Она — будущая любовь всей твоей жизни. Сейчас тебе не стоит знать больше.

Гарри нахмурился, но не стал допытываться. Он знал, что бесполезно. И переключился:

— Я рассказал Дамблдору и Снейпу об этих видениях…

Второй Гарри кивнул, терпеливо ожидая продолжения.

— Я… гм, сейчас я тебе верю. Насчёт будущего, и вообще. Снейп сказал быть осторожным, так что не пытайся меня задурить и всё такое, но… ладно, теперь я верю, что ты знаешь будущее; так не можешь ты просто сказать мне, как закончится война? Вместо того чтобы показывать все эти возможные концовки?

— Хотел бы, но не могу. Я объяснял уже, Гарри. Кое-что в будущем неизменно; другое — возможно. Я не в состоянии заранее предсказать, какие из возможностей реализуются. Но я могу увидеть пути, которые ведут к каждому будущему, и сделаю всё, чтобы направить тебя на верный путь.

— Так подскажи — что там сначала?

Второй Гарри снова усмехнулся.

— Это не список дел, Гарри. Не пункт один и пункт два. Есть лишь несколько вещей, о которых ты должен знать.

Гарри подавил шквал вопросов, стараясь набраться терпения, в то время как его двойник устроился на траве поудобнее, чтобы начать объяснение.

— Будущее, которое я показал тебе в нашу первую встречу, наступит, если вы проиграете войну. То будущее, в котором ты находишься сейчас, — если выиграете.

— А видение о подвале? Где меня захватили? Что это?

— Это поворотный момент в войне.

— Я не понимаю, как это. Я был без сознания и ничего не мог сделать. Как я могу изменить ход войны, если я парализован? Или мне нужно избежать плена? Да? Постой, а я могу? Ты сказал, это будет обязательно. Можно избежать того, что обязательно?

— Гарри, — его двойник начал медленно, точно оттягивая то, что собирался сказать, — в прошлый раз я объяснил тебе, что исход войны зависит от твоего побега. Я не решался объяснить один очень важный факт, пока ты не убедился в истинности этих видений. Но на самом деле… всё зависит не только от побега. От твоего захвата тоже. Ты должен быть захвачен в плен.

Оба молчали, пока Гарри пытался осмыслить это неожиданное заявление.

— Ты… ты шутишь, что ли? Я не хочу в плен к Волдеморту, спасибо большое.

— Ты должен — или Волдеморт победит. В его плане есть просчёт. Он будет набирать мощь, это верно; но чтобы ты смог его победить, необходимо позволить ему это.

— Что?! — Гарри вскочил на ноги, придя в ужас от полной серьёзности собеседника. — Ты хочешь, чтобы я поверил, что единственный способ победить — это сдаться и позволить Волдеморту стать всемогущим? Снейп был прав! Ты от Волдеморта!

— Гарри, послушай…

— Нет! Выпусти меня отсюда! Уходи и дай мне проснуться!

— Это случится очень скоро, Гарри, я не мог больше скрывать эту информацию. Ты должен приготовиться!

— Ну так я не понимаю, ясно? Если ты хочешь, чтоб я до такой степени тебе доверял, то объясни! Как именно это изменит ход войны?! Как увеличить шансы на победу над Волдемортом, сделав его сильнейшим на свете магом?

— Если я объясню всё, что знаю, то случится не то, что должно случиться…

— Ты говоришь как Дамблдор!

— Возможно.

— А теперь — словно Снейп!

Второй Гарри окинул взглядом толпу смеющихся вдали людей. Грусть была в его глазах, когда он снова посмотрел на Гарри:

— Наступил момент, когда ты должен решиться. Волдеморт будет охотиться за тобой, пока не получит то, что хочет. Я видел будущее, — с силой подчеркнул он. — Ты в этом уже убедился. И теперь, слушая мои слова, ты веришь им, я знаю. Послушай меня, Гарри. Волдеморт захватит тебя в плен. Если ты будешь ждать, когда это случится на его условиях, то у тебя не окажется никакой надежды на спасение. Война будет проиграна. Этого... — он указал на смеющихся людей, — никогда не будет.

— Не верю, — прошептал Гарри. Но, говоря это, уже знал, что верит. Он не хотел верить своему двойнику, но его побуждала какая-то неведомая сила, как та, что когда-то заставила его поймать порхающий золотой снитч.

Он верил, потому что в глубине души знал: это правда.

— Если… — Гарри облизал вдруг пересохшие губы и скрестил дрожащие руки на груди. — Если это должно быть на моих условиях, то… Что же это за условия?

— Есть только один человек, способный вытащить тебя из логова Волдеморта. Сейчас самое время решить, доверяешь ли ты ему достаточно, чтобы отдать свою жизнь в его руки.

Не нужно было расспрашивать. Они оба знали, о ком идёт речь.

— И значит, пора решиться доверить ему исход войны? То есть… в этом смысл, да?

Второй Гарри кивнул, и его печальный взгляд ясно показал, как он сожалеет о необходимости взвалить эту ношу на плечи Гарри.

— Я неспроста сказал тебе о существовании другого пророчества. Знать все эти факты… ну, это казалось важным в данном случае.

Горло Гарри пересохло, и он не мог даже кивнуть. Вот оно что. Ужасная правда. Мог ли он действительно, по-настоящему доверить Снейпу свою жизнь? Исход войны? Снейпу?

Конечно, профессор не оказался таким жутким соседом, как Гарри опасался. Он даже помог ему с выполнением домашних заданий и с очисткой сознания. Он делал это из-за войны, но всё же…

Он утешал его. Неохотно, конечно, но… как бы там ни было, Гарри стало легче. А потом было зеркало Сириуса…

— Есть что-нибудь ещё, что мне нужно знать? — спросил он чужим голосом.

— Это всё.

Гарри кивнул в ответ — и через мгновение двойник исчез.

Теперь Гарри знал природу этих видений. Он заморгал и попытался проснуться — вдруг получится. Но ничего не вышло.

Было странно чувствовать себя сознающим, но не бодрствующим, — и Гарри не мог понять, почему всегда было так трудно проснуться, хотя он знал, что спит.

Оттого ли, что мысли его за мгновение до этого крутились вокруг Снейпа, или оттого, что во сне он осознал: это Снейп был с ним рядом во время двух последних его видений, — но сейчас он думал об этом человеке. Несколько раз он безуспешно попробовал проснуться; потом вздохнул, и сел на траву в своём сне, и позвал так громко, как только посмел:

— Снейп!

Он прислушался. Ничего. Можно ли что-нибудь слышать за пределами собственного сна? Непонятно. Он знал, что спит в своей комнате, но не знал, слышен ли его голос — или он зовёт только во сне.

Он попробовал ещё раз:

— ПРОФЕССОР СНЕЙП!

Ничего.

Он вздохнул. Это даже к лучшему. Сон был неплохой. Из него ведь не обязательно поскорее убраться, как в случае с его первыми двумя видениями?

Не успел он решить, что может расслабиться и насладиться пейзажем, как услышал звук отворяющейся двери и шаги. Он огляделся. Рядом озеро, и никакой двери.

— Какая часть операции «вызов домового эльфа» так трудна для понимания, Поттер? — донесся усталый голос откуда-то сверху. Но там, над ним, не было никого.

Ага. Сон. Профессор Снейп. Точно. С его появлением Гарри ещё лучше ощутил, как трудно отделить картины такого сна от реальности.

— Профессор? — попытался он, всё ещё не уверенный, вслух говорит или во сне.

— Наконец-то более приемлемый тон.

Гарри заколебался. Почему Снейп так язвительно отвечает? Ведь Гарри не знал, как громко должен кричать, чтобы его услышали, верно? Ой, минуточку. Это же Снейп. Он всегда язвительный. Ну, тогда ладно.

— Поттер? — Голос профессора стал более тревожным. Нет, не тревожным. Скорее насторожённым.

— Я знаю, что это сон. — Гарри попытался адресоваться к настоящему Снейпу: — А вы настоящий? Или часть сна?

Когда его заявление было встречено молчанием, он вздохнул. Значит, не настоящий.

Но голос Снейпа донесся снова, на этот раз более близкий и мягкий:

— Где ты на этот раз… Гарри?

Гарри снова нахмурился, сбитый с толку: его мгновенное облегчение после получения ответа пропало. С каких это пор Снейп называет его «Гарри»? Он лёг обратно в траву. Надо хорошенько сообразить, что к чему. Голос Снейпа, который он считал настоящим, был просто ещё одной частью сна. Он сорвал травинку и бросил её в сторону.

— Гарри? Ты меня слышишь? — раздался тихий голос Снейпа из его сна. — Где ты?

— Уходи, — проворчал Гарри. — Ты просто ещё один сон. Иди куда шёл.

— Я не сон. Ты сам спишь, помнишь?

— Не такой я дурак. Снейп не называет меня «Гарри». Уходи. Ты не настоящий.

Пауза; за ней неожиданно последовал сухой смешок:

— Нет, Поттер. Я не называю вас «Гарри». Виноват.

Гарри поднял лицо. Солнце так же светило на него, и он на мгновение подумал, как было бы здорово вообще не просыпаться. Здесь так хорошо. Почему он спешит сбежать отсюда?

Нет. Он покачал головой. Нельзя жить во сне. Не тогда, когда реальный мир рассчитывает на него.

— Пожалуйста… если вы настоящий, помогите мне проснуться.

— Вот, — голос Снейпа; рука коснулась его подбородка. — Выпей это.

— Нет! — Он рванулся. — Мне нужно проснуться, а не спать! Это видение не может ждать!

Усмешка исчезла из голоса Снейпа, когда он заговорил:

— Видение? Что за видение, Гарри?

Гарри нахмурился. Вот — опять это имя. Его имя, но голос совсем не такой.

— Поттер, — снова попытался Снейп, — скажите мне.

— Нужно проснуться, — повторил Гарри. Сколько ещё надо повторять?

Прежде чем удалось придумать, как убедить незримого собеседника, он почувствовал, что его приподняли за плечи и прижали к чему-то тёплому, дышащему.

— Сфокусируйтесь, Поттер. Фокус на внешнем мире. На прикосновении, звуках. Фокус.

Сердце билось рядом с его щекой. Это было знакомое место, и чем больше он приходил в себя, тем больше знакомый запах наполнял его ноздри.

В тот момент он проснулся — он это знал. Снейп прижимал его к груди, как уже сделал однажды, перед тем как Гарри пробудился от кошмара. Гарри кричал тогда, но на этот раз — нет.

Он чувствовал себя в безопасности — так, как давно уже не чувствовал, и самое странное — что теперь, проснувшись, он не мог притворяться перед самим собой, будто кто-то другой, а не его враг держит его. Или будто не знал, что помедлил на несколько мгновений дольше, чем было необходимо.

Он глубоко вдохнул запах зелий и безопасности, перед тем как высвободиться из охватывающих его надёжных рук.

И посмотрел в глаза своему профессору:

— Он… Я опять видел будущее. Нам нужно вызвать Дамблдора. Сейчас.