О враг мой (джен)

Не радуйся ради меня, о враг мой! хотя я упал, но встану.

(Книга пророка Михея, 7:8)

— Круцио!

Он ненадолго прервал заклятие. Но ненадолго. Наложив его снова, он смотрел, как предатель корчится от боли.

Как он любил боль, причиняемую этим простым заклинанием! Он с теплотой вспомнил, как в дни своей юности экспериментировал с пыточными заклятиями. И до сих пор он ни разу не испытал радости, сравнимой с тем полным экстазом, который получал, накладывая это одно-единственное заклинание и наблюдая чистую, абсолютную и всеобъемлющую боль, которую оно причиняло.

— Круцио!

Он рассмеялся. Несомненно, он был зол; но гнев, вызванный обнаружением предателя, нашёл выход в его любимом проклятии.

— Мой Лорд… — донёсся слева нерешительный голос.

Его прервали! Ярость снова начала бурлить в нём, и, повернувшись, он нашёл для неё новый объект.

— Круцио! — Крысоподобный человечек плюхнулся наземь, вереща от боли. — Ты смеешь прерывать меня, Хвост?

— М-мой Лорд, я принёс то, что вы п-приказали… — пробулькал человечек, всё ещё дрожа от последствий заклятия. — Про П-Поттера…

В два длинных, скользящих шага он оказался рядом с коротышкой и выхватил бумаги из его дрожащих рук. Да… да, всё на месте. Горячее желание накладывать Круциатус стихло, уступив место триумфу. Они потеряли уже достаточно времени; пора приводить План в действие.

— Белла, — прошипел он, выискивая глазами самого надёжного из своих последователей, — Хвост начинает наблюдение через час. Мы нанесём удар, как только мальчишка покинет дом. Ты знаешь, что делать дальше. Следуй Плану.

Его губы растянулись в ухмылке предвкушения последней встречи с Мальчиком-Который-Выжил.

Внезапно слева что-то дёрнулось. «Держите его!» — раздался голос.

Он повернулся слишком поздно: предатель достиг края поляны и аппарировал.

— Тупицы! — рявкнул он, почувствовав новый прилив гнева. — Он не мог сбежать далеко в таком состоянии. Найдите его и принесите мне его труп!

Настроение было испорчено. Он повернулся в поисках новой жертвы, любой жертвы…

— Круцио!

* * *

Гарри Поттер вздрогнул и проснулся. Шрам пульсировал от боли.

Снова видение, — со стоном осознал он. Хотя голова могла бы заболеть от одного хлопка двери в его комнату, настолько он был громким.

— Вставай, ты, лентяй! Чтобы через пятнадцать минут завтрак был на столе, А НЕ ТО…!

Дядя Вернон в последнее время приобрёл привычку заканчивать этими словами все свои приказания. Наверное, ему представлялось, что так они звучат более угрожающе. Но что стояло за этой угрозой, Гарри толком так и не понял, так что особо не переживал.

Он вздохнул:

— Да, дядя Вернон.

Когда так болит голова, дядю Вернона лучше не злить. Пусть Гарри и бесило, что с ним обращаются как с домовым эльфом, но иногда самым разумным бывает проглотить свою гордость и вести себя тихо.

Временно выкинув из головы видение, с тем чтобы обдумать его позже, Гарри поспешно оделся и бросился вниз по лестнице на кухню, где Петуния уже готовила яичницу, бекон и любимые блинчики Дадли.

— Ну наконец-то, — фыркнула она, не поднимая глаз.

Гарри молча накрыл на стол и поставил кувшин с апельсиновым соком. Это лето было предсказуемо паршивым, но, по крайней мере, у него с Дурслями сложилось что-то типа негласного договора. Пока он делал всё, что велели, и не путался под ногами, они особо к нему не цеплялись. Конечно, дядя Вернон любил хватать Гарри за плечо и с криком: «А НЕ ТО!» трясти его для пущего вразумления, но тётя Петуния в последнее время не пыталась размахивать сковородкой над его головой, и Дадли, казалось, перерос своё желание использовать Гарри в качестве боксёрской груши. Вероятно, помогло и то, что Гарри, подавленный потерей Сириуса, не испытывал обычного желания дерзить. В общем, как бы там ни было, это лето с Дурслями было почти сносным.

Гарри вздрогнул, услышав тяжёлые шаги кузена на лестнице. Дадли шумно ввалился в кухню, втиснул свой массивный зад в кресло за столом и немедленно потребовал яичницы и блинчиков. Гарри еле удержался, чтоб не закатить глаза, когда тётя Петуния бросилась к своему ненаглядному Дадличке и вывалила на его тарелку больше половины наготовленной еды. С тех пор как Дадли удалось похудеть настолько, чтобы влезть в школьную форму, Петунии было трудно уговорить его продолжать диету, и в результате он быстро набирал потерянный вес.

— Давай, мой мальчик, — довольно прогудел Вернон, усаживаясь за стол. — Набирайся сил для субботнего матча. Ни у кого из этих задохликов не будет ни единого шанса!

Гарри сел на своё обычное место, и Петуния положила немного яичницы на его тарелку, прежде чем разделить остальное между собой и дядей Верноном. Бекон и блинчики она отодвинула подальше от Гарри: он знал, что лучше не хвататься ни за то, ни за другое. Он угрюмо подцепил яичницу вилкой. Диета Дадли, возможно, и закончилась, но тётя Петуния как-то забыла, что Гарри никто её и не прописывал.

Дурсли о чём-то болтали между собой, но Гарри не обращал внимания. В любом случае его участие в беседе не предполагалось. Мысли Гарри вернулись к утреннему видению. Он не мог вспомнить подробности: что-то о предателе, пытки… Негусто. Он раздумывал, стоит ли кому-нибудь об этом рассказать, и ощутил было привычное желание послать Сириусу сову. Но поспешно отогнал эту мысль и встал из-за стола.

— Я пойду? — выпалил он, перебив эпичное повествование дяди Вернона о последнем боксерском триумфе Дадли. Едва дождавшись резкого кивка Петунии, он сполоснул свою тарелку в раковине и помчался наверх, в относительное уединение своей комнатки, где упал на кровать и уставился в потолок.

Он попытался очистить сознание, как Снейп учил его прошлой весной, — но, увы, всё ещё не имел ни малейшего понятия, как это сделать. Сейчас он жалел, что не уделял больше внимания урокам окклюменции. Ему как никогда нужно было изгнать из головы видения битвы в Министерстве, всегда готовые ворваться в его мысли без предупреждения.

Гарри вздохнул, закрыл глаза и снова попытался… но снова потерпел неудачу, как и каждый день с самого начала лета. Ну что ж…

Спустя четверть часа дядюшка растолкал его вторично и погнал на задний двор, в сад. Очень большой, буйно заросший сорняками сад.

— Каждый сорняк, — приказал Вернон. — Все дочиста. А потом — палисадник. Ясно, парень?

— Да, дядя Вернон, — бормотнул Гарри по привычке, хотя дядя, звеня ключами в карманах, уже топал обратно в дом: ему пора было собираться на службу.

Гарри вздохнул, засучил мешковатые рукава и принялся за работу. Прополка — это не так уж и плохо. Улица, свежий воздух… Даже жаркое солнце в затылок — это намного лучше, чем торчать всё лето взаперти, в своей убогой комнатушке. Когда он сосредоточился на монотонных движениях — дёрг, швырк, дёрг, швырк… то даже смог вообразить, будто ничего не изменилось с прошлого года. Он по-прежнему домовик Дурслей, но Сириус жив и просто ждёт, когда его оправдают и он сможет забрать Гарри, жить с ним одной семьёй…

Гарри тут же одёрнул себя. Ему пятнадцать, почти шестнадцать. Он уже несколько раз встречался с Волдемортом лицом к лицу. Пройдёт чуть больше года — и он станет совершеннолетним. Он не малыш, которому нужны мама и папа, чтобы заправлять ему одеяльце на ночь. И всё же… хотя он никогда, ни за что не признался бы в этом вслух, в душе он всегда хотел этого и будет хотеть.

Ну что за сантименты?

Он нахмурился и дёрнул очередной сорняк с неожиданной злостью, которая не предвещала ничего хорошего особенно яркой хризантеме, подвернувшейся некстати. Только вообразив лицо тёти Петунии — вот бы она это видела! — Гарри с некоторым усилием перевёл дыхание и взял себя в руки. От новых разборок с Дурслями добра не жди, — напомнил он себе. Как и от грёз о жизни, которой у него никогда не будет.

На ум сами собой пришли давно слышанные слова…

Не стоит утопать в мечтах, забывая жить.

Гарри сделал глубокий вдох — и медленно выдохнул. Даже сейчас, спустя годы после того, как Дамблдор произнёс эти слова перед зеркалом Еиналеж, они надёжно спускали Гарри с небес на землю. Его родители и крёстный… ушли. Но он всё ещё был здесь. И, что ещё важнее, его друзья — тоже. У него была своя жизнь, и нельзя прожить её, цепляясь за прошлое и размышляя о несбыточном.

Он расправил плечи и выдирал сорняк за сорняком так же сосредоточенно, как всегда.

* * *

К полудню сад выглядел достаточно прилично, чтобы Гарри рискнул сделать перерыв. Он знал, что Петуния и Дадли дома, но, к счастью, их не было поблизости, когда он нацедил себе водички на кухне.

Он утёр пот со лба и с облегчением улыбнулся, прижав к шраму холодный стакан. Этим летом шрам почти не горел, но время от времени покалывал. Гарри старался пореже вспоминать о недавней попытке Волдеморта вселиться в него, но всё же хотелось знать, не нарушило ли это их связь. Укрепилась она или ослабла, было пока неясно.

Странный лязгающий звук заставил Гарри вздрогнуть и прервал его размышления. Он живо проглотил остатки воды из стакана, пока тётя Петуния не заметила, что он пачкает кухню своими грязными руками и ботинками. Потом поставил стакан, вытер руки о грязную рубашку — без особого успеха — и едва дошёл до задней двери, как снова услышал стук. Он остановился, насторожившись. Странно: звук вроде бы шёл от входной двери.

Вооружась, на всякий случай, первым, что подвернулось под руку, он тихонько прокрался по коридору к двери: что там такое? Дверь как дверь, и вообще ничего подозрительного — но если за вами охотится самый опасный волшебник в мире, это кого угодно научит быть начеку. Гарри осторожно заглянул в глазок.

Ничего.

Гарри чуть не рассмеялся над собой, опуская своё оружие — безобидную металлическую сбивалку. Он покачал головой, криво усмехаясь. Кажется, из него вышел параноик не хуже Моуди. Но не успел он отвернуться, как вдруг в щель для почты просунулись длинные бледные пальцы.

— О, ч… — Гарри отшатнулся; сердце бешено застучало.

— Поттер! — послышался хриплый голос. Окровавленные и исцарапанные пальцы, дрожа, вцепились в щель. Гарри моргнул, не зная, пустить ли в ход свою сбивалку или броситься наверх и как-нибудь добыть палочку из запертого сундука. В почтовой щели показались два тёмных, налитых кровью глаза.

— Поттер, — повторил голос, и на этот раз Гарри его узнал.

— П-профессор? — Голос Гарри дрогнул, теперь скорей от удивления, чем от испуга. Какого лешего профессору Снейпу могло понадобиться у его, Гарри, порога?

Снейп заговорил снова, так тихо, что Гарри с трудом разбирал слова:

— Не смей… выходить… оставайся… доме… — Фраза оборвалась, рука и лицо исчезли так же внезапно, как и появились. Крышка почтовой щели звякнула, и Гарри услышал глухой звук падения.

Целую минуту ошарашенный Гарри сидел, не в состоянии шелохнуться. Наконец какой-то донёсшийся сверху шум привёл его в себя, и он осторожно приоткрыл дверь, выглянув в щель.

От открывшейся картины ему стало плохо. Снейп валялся без сознания, грязный и окровавленный. Ступеньки тоже были в крови. Как долго он здесь находится, и успели ли его заметить соседи? Гарри быстро огляделся по сторонам.

Но хуже всего был костюм Снейпа. Мантия Пожирателя Смерти вызвала в Гарри воспоминания, которые ему бы хотелось выбросить из головы навсегда, несмотря даже на то, что Снейп успел стащить с себя маску.

Едва представив реакцию Дурслей, когда они обнаружат на своём пороге грязного, окровавленного мага, Гарри немедленно перевернул тело Снейпа и, подхватив под мышки, дюйм за дюймом потащил внутрь. «Не будь я таким мелким для своего возраста, было бы куда легче», — мрачно подумал Гарри, с трудом протащив Снейпа через половину холла.

Наверху раздался характерный топот Дадли, и Гарри почувствовал прилив адреналина. Минута-другая — и Дурсли спустятся вниз. А он абсолютно не представлял, что ему делать со Снейпом в отключке.

Или представлял?

Гарри судорожно распахнул ближайшую дверь — единственную, о которой он знал наверняка, что Дурсли никогда в неё не сунутся: дверь в чулан под лестницей. Гарри всё ещё в нём помещался, так что места для того, чтобы спрятать обмякшее тело Пожирателя Смерти на час-другой, должно хватить. Хорошо ещё, что Снейп без сознания. Если бы он узнал, что его запихали в чулан, как мешок с картошкой, то не попасть на продвинутые Зелья — это последнее, о чём Гарри пришлось бы беспокоиться в новом учебном году.

Он вздохнул с облегчением, когда дверь чулана закрылась за его новым обитателем… и тут заметил грязь и кровь, полосой протянувшиеся за ним, пока он волок Снейпа по коридору. Он со всех ног кинулся на кухню за полотенцами и едва успел убрать самые заметные следы, когда хлопнула дверь наверху — и на лестнице послышался тяжелый топот Дадли.

Гарри скривился, надеясь, что Снейп не очнётся некстати.

Дадли резко затормозил при виде Гарри, стоящего на четвереньках в коридоре.

— Фу. Мама! Гарри весь дом извозил в грязи! — заорал он во всю глотку и с ухмылкой уставился на Гарри. Он обожал, когда двоюродный брат попадал в неприятности, и был рад такому подарку судьбы.

Пока Дадли стоял спиной, Гарри проворно запихал грязные полотенца в кадку с растением, торчавшую у входной двери, и приготовился к потоку неприятностей из-за оставшихся грязных следов. Прятаться смысла не было, так что он покорно ждал, когда придёт конец его относительному летнему благополучию.

По крайней мере, дяди Вернона не было дома, — утешал он себя позже, ползая на четвереньках и оттирая пол. Тётя обозлилась, что Гарри натащил в дом грязи, и он заработал пространную отповедь. Но Вернон бы его изрядно потряс за грудки, со своим коронным «а не то!»; Петуния же просто ткнула костлявым пальцем в грудь Гарри:

— Марш! Работать! Живо! И всё! Тут! Прибрать!

Он ещё прополку не закончил, а теперь нужно было позаботиться и об уборке. Если всё не будет в ажуре к моменту возвращения дяди, ему придётся чертовски дорого за это заплатить.

Гарри чувствовал, что начинает закипать от этой несправедливости, и потребовалась вся сила его воли, чтобы подавить гнев. Он даже не знал, зачем вообще потрудился затащить Снейпа в дом. Он ненавидел этого человека. Если у него и был враг, помимо Волдеморта, то это точно был Снейп. Пожалуй, стоило оставить его снаружи, чтобы сам выпутывался из своих проблем.

Он стиснул зубы и оттёр ещё одну полоску грязи с пола.

* * *

Гарри пришлось дожидаться, пока тетя Петуния и Дадли не покинут дом. Они не сказали, куда едут, но Гарри не возражал. Без разницы, лишь бы вернулись как можно позже.

Едва услышав шум отъезжающей машины, он приоткрыл дверь чулана под лестницей и сразу отскочил назад на тот случай, если Снейп пришёл в себя, понял, где находится, и решил убить Гарри на месте. Из чулана на пол выпала рука Снейпа, подтверждая, что её владелец всё ещё пребывает в бессознательном состоянии. Гарри выдохнул с облегчением и, за плечи вытащив Снейпа из чулана, поволок его к подножию лестницы.

Уже не в первый раз он жалел, что на каникулах нельзя использовать магию. Лестница выглядела ужасно длинной, а плечо сильно болело в том месте, за которое постоянно дёргал дядя Вернон. Да и головная боль, хоть уже не была такой резкой, как в тот момент, когда он только проснулся, так и не прошла полностью.

Тем не менее надо доставить Снейпа наверх, в свою комнату, и сделать это сейчас. Гарри прикинул, что у него есть несколько часов, прежде чем кто-нибудь вернётся домой, но за это время надо было ещё выполоть сорняки в саду.

Со вздохом он сел на нижнюю ступеньку, подсунул руки Снейпу под мышки сзади и переместил сначала себя, а затем Снейпа — на одну ступеньку… на вторую … на третью… Так, ступенька за ступенькой, он одолел всю лестницу, невольно испытывая некоторое злорадство при мысли о том, каково будет пятой точке Снейпа, когда тот очухается.

К тому моменту как он втащил Снейпа в свою комнату, его плечо пульсировало в такт с головой. Снейп останется на полу, — решил Гарри. Если отдать Снейпу свою кровать, то после этого на обработку его ран рвения уже не хватит.

Да надо сказать, этот запас рвения и с самого-то начала был не особо велик. В памяти всплыл образ Сириуса, и внезапно волна ярости захлестнула Гарри. Он знал, что именно снейповские насмешки над неприкаянным Сириусом стали одной из главных причин того, что крёстный рванул в Министерство той ночью. Если бы не Снейп со своим ядовитым языком, Сириус, возможно, не покинул бы безопасный дом, бросившись за Гарри.

Если бы не Снейп, Сириус всё ещё был бы рядом.

Вспомнив множество эпизодов из классной и внеклассной жизни, Гарри почувствовал, как остатки всего, что можно было бы назвать «рвением», резко улетучиваются. Он и так уже сделал больше, чем должен был, притащив Снейпа сюда. Это не говоря уж о том, что из-за него сегодня спасибо если вообще поесть удастся. И вообще, Снейп на месте Гарри не моргнув глазом бросил бы его умирать.

— Ха! Да ты бы ещё небось стул приволок, чтобы понаблюдать, как я помирать буду! — взорвался Гарри, глядя на Снейпа, который всё ещё лежал без сознания. — Ну и лежи страдай тут, мне пофиг! Вот вообще пофиг!

Гарри выскочил из комнаты, чувствуя себя наконец хоть немного отомщённым за потерю крёстного и за годы насмешек и унижений. Как это здорово, когда Снейп не отвечает!

Его злорадная ухмылка увяла, как только он бросил взгляд на лестницу и увидел знакомый грязно-кровавый след, тянущийся по ней вниз. Он закрыл глаза, почувствовав новый прилив головной боли, и подумал, что мсти не мсти, но день сегодня всё-таки очень и очень тяжёлый.

Солнце грело жарко, но ветерок приятно охлаждал. Гарри лежал лицом вверх на траве, наслаждаясь его дуновениями, и в этот момент просто не мог заставить себя волноваться о том, как рассердится тётя Петуния, увидев, что он едва принялся за прополку. Всё, о чём ему хотелось думать, — это как уходит головная боль под порывами прохладного ветерка и какое облегчение чувствует плечо от долгожданного отдыха после того, как всё утро приходилось что-то скрести и оттирать. Он чувствовал себя… почти счастливым.

«Почти» — разумеется, из-за вторжения Снейпа (а как это ещё назвать?) в его комнату наверху. Гарри не испытывал никакого чувства вины за то, что бросил его там раненого. Ни малейшего чувства вины, — по крайней мере, он продолжал повторять так про себя.

Почему нельзя просто выкинуть Снейпа из головы и быть абсолютно счастливым? В конце концов, Гарри же не виноват, что Снейп вляпался в какие-то проблемы. И чёрт его знает, что за помощь он рассчитывал получить в доме Гарри. «Так ему и надо», — снова и снова говорил себе Гарри, отбиваясь от уколов совести.

Он закрыл глаза, подставил лицо солнцу и постарался думать о чём угодно, кроме своего непрошеного гостя. Это настолько отвлекло его от всего окружающего, что в первую секунду он даже не обратил внимания на скрежет колёс по асфальту и на пронзительный крик. Лишь рёв автомобильного клаксона вывел Гарри из раздумий.

Подскочив, он увидел, что машина врезалась в дерево в паре домов дальше по улице. Рядом с ней валялся детский велосипед.

Велосипед. А где сам ребёнок?

У Гарри замерло сердце.

Он бросился через двор с единственной мыслью в голове: надо помочь. Или убедиться, что всё в порядке. Шевелится ли ещё кто-нибудь в машине? Было слишком далеко, чтобы разглядеть.

Внезапно он заметил какое-то движение на крыше машины. Что-то спрыгнуло с неё и убежало. Слишком маленькое для человека — скорее это была… крыса?

Гарри резко затормозил практически у самого тротуара. Крыса. В голове прозвенел тревожный звонок. Почему казалось, что здесь что-то не так? Крыса…

Видение! После всех утренних событий Гарри почти забыл о нём, но теперь оно выскочило с задворков сознания и стремительно пронеслось в голове. Что-то про Гарри… про некий План… и про то, что Хвост должен за чем-то наблюдать. И…

Гарри похолодел, вспомнив последние слова Волдеморта. Мы нанесём удар, как только мальчишка покинет дом.

В машине — никого. И ребёнка рядом с велосипедом тоже не было. Вообще улица была пустынна, не считая нескольких соседей, просто высунувших головы из дверей.

У Гарри перехватило дыхание. Он уже покинул дом. Его палочку дядя Вернон запер в сундуке два дня назад в наказание за то, что он угрожал Дадли. Он был беззащитен. Гарри резко развернулся, ожидая увидеть Пожирателей Смерти, готовых схватить его, убить — или что там они подразумевали под ударом. Однако на улице никого не было.

Не собираясь искушать судьбу, Гарри кинулся назад в дом и накрепко запер за собой дверь.

Он заставил себя успокоиться. Что ещё запомнилось из того видения? Волдеморт говорил о плане — каком-то плане, касающемся Гарри. Перед этим он кого-то пытал. Назвал его предателем. Потом предатель сбежал, и как только он аппарировал, Гарри проснулся.

Слова Снейпа сразу же всплыли в его голове. Голос был слабым и прерывался, так что Гарри толком не понял — да и не старался понять, откровенно говоря, — что Снейп пытался ему сказать.

Не смей… выходить… оставайся… доме…

Теперь смысл этого сообщения был очевиден. И единственным логическим объяснением всего этого было, что шпионская деятельность Снейпа раскрыта и пытали именно его. И если он действительно был тем самым предателем из видения, то удивительно, как у него вообще оставались силы на то, чтобы выбраться из магически ограждённой Волдемортом зоны и аппарировать. И первое, куда он после этого направился, — это Прайвет-Драйв, 4.

Профессор Снейп, едва вырвавшись после пыток и побоев, поспешил предупредить Гарри. А сейчас валяется на твёрдом полу в его комнате, возможно, всё ещё истекая кровью из ран, которыми так никто и не занялся.

Чувство вины, которое Гарри так долго пытался игнорировать, навалилось на него снова, смешавшись теперь с жутким чувством стыда.

* * *

Снейп лежал на том же самом месте, где был оставлен: плашмя на спине, с закрытыми глазами. Гарри в растерянности сел на корточки рядом с ним, не зная, что делать. Он ничего не понимал в медицине. У него не было под рукой никаких зелий. Только вода, полотенца и жалкие куски узкого бинта.

Не говоря уже о том, что необходимость прикасаться руками к грязному, сальноволосому зельевару совершенно не приводила его в восторг, пусть даже несколько минут назад он, возможно, и испытывал… вроде как некоторую признательность… или что-то типа того…

Ну ладно, чем быстрей он начнёт, тем быстрей закончит.

Самым логичным было начать с головы. Гарри подавил тошноту и заставил себя приподнять голову грязного ублюдка — и быстро прощупать её на предмет ран или шишек, после чего промокнул Снейпу лоб мокрым полотенцем.

Осторожно стащив с неподвижного тела мантию Пожирателя Смерти, он свернул её поплотнее и засунул в самый дальний угол под кроватью. Справиться с рубашкой оказалось сложнее: засохшая кровь намертво приклеила её к коже. В результате Гарри пришлось разрезать рубашку ножницами. При одном взгляде на измазанные кровью и грязью грудь и плечи Снейпа у него перехватило дыхание. Почти вся кровь уже высохла, но откуда она вытекла — в большинстве случаев было неясно.

В целом, после того как он стёр всю кровь и грязь, оказалось, что раны Снейпа не так страшны, как это выглядело на первый взгляд. Было несколько синяков, ссадин и царапин, большинство из которых, как решил Гарри, он получил, продираясь сквозь кусты и ветки после побега. Несколько более глубоких порезов на груди могли являться результатом проклятий, но они не выглядели опасными, нужно было их только продезинфицировать.

Возможно, подумал он, главная проблема состояла в повреждении нервов заклятием Круциатус.

Гарри окинул взглядом всё остальное. Брюки он не снимет ни за что, — сразу же решил он. Раненый там или нет, но такого вторжения в личное пространство Снейп не простит ему никогда. Он убьёт Гарри сразу же, как только придёт в себя.

Оставалось только очистить чем-то раны. Гарри выбежал из комнаты, нашёл в шкафчике в ванной медицинский спирт и вернулся с ним назад.

Что же теперь? Сверху его на раны лить, или нужно намочить им тряпку и протирать уже ею? Или ещё как-нибудь? Тётя Петуния и дядя Вернон не особо-то лечили его и не проводили никаких медицинских процедур, если ему случалось в детстве чем-нибудь пораниться, так что в маггловских способах лечения он был полным профаном.

Лить спирт прямо на кожу он не решился. Тётя Петуния наверняка заметит, если пропадёт целая бутылка. Оставляя его дома одного, они каждый раз после этого всё пересчитывали. Вместо того чтобы запирать Гарри в комнате, рискуя тем, что об этом узнает «тот урод с ненормальным глазом», они приобрели привычку вести скрупулёзный учёт всем ценным вещам в доме, включая пищу, — и проверяли перед уходом и после возвращения. Конечно, после того как за целый месяц никто из Ордена так и не появился, они уже не особо осторожничали. Снова начали на него орать, обзывать уродом, заваливать домашней работой. Удивительно ещё, что в комнате опять запирать не начали. И единственной причиной, по которой Гарри не сопротивлялся им открыто, было то, что он понимал: ему здесь торчать ещё не меньше месяца, и если перегнуть палку, будет только хуже.

Гарри налил немного спирта на последнее чистое полотенце. Подумал, что оно пропиталось недостаточно, и налил ещё. Затем он прикоснулся полотенцем к вытянутой руке Снейпа, решив начать с малого. Рука дёрнулась от прикосновения, заставив Гарри вздрогнуть. Он уже привык к тому, что объект его манипуляций остаётся неподвижным.

Закончив с руками, он перешёл к телу. Первый порез был довольно глубоким, и Гарри налил на полотенце ещё немного спирта. Прижав полотенце к порезу, он решил подождать, пока спирт просочится в рану.

Внезапно Снейп с громким стоном распахнул глаза. Немедленно подскочив, он едва не сбил Гарри с ног. Тот отпрянул, опрокинув бутылку со спиртом. Её удалось поймать, но половина содержимого успела разлиться по полу. О том, что тётя Петуния не заметит недостачи, можно было забыть.

— Поттер! — рявкнул Снейп и тут же поморщился от боли. — Во имя неба, что вы такое со мной творите? — продолжил он несколько тише, но всё тем же тоном.

По слегка дрожащим рукам было заметно, что сидеть ему трудно, но в остальном он выражал своим видом полную боевую готовность. Сощуренные глаза молниеносно окинули комнату, оценивая обстановку. Гарри внутренне сжался, понимая, какое впечатление производит его крохотная спальня. Старый, видавший виды стол был самым приличным предметом мебели в полупустой комнате. Голый пол, протёртые простыни на маленькой кровати… Хорошо ещё, что с того места, где сидел Снейп, ему не были видны решётка на окне и висячий замок на сундуке. Похоже, Снейп чувствовал себя хуже, чем желал показать: всегда находившийся начеку Мастер зелий сейчас даже не сделал попытки обернуться и посмотреть, что находится сзади.

— Я… э-э… м-м-м… инфекция! — Гарри показал бутылку. — Это маггловский способ промывать раны.

Снейп сел в более устойчивое положение и выхватил бутылку из рук Гарри.

— Медицинский спирт? — презрительно фыркнул он и пробежал взглядом список ингредиентов, прежде чем сунуть бутылку обратно Гарри в руки. — Мне не нужны идиотские маггловские зелья. — Он снова оглядел комнату и нетерпеливо спросил: — Где Дамблдор?

— Его здесь нет, профессор, — осторожно объяснил Гарри, решив, что Снейп не понимает, где находится. — Вы у меня дома, помните? Вы появились у меня на пороге…

— У меня нет проблем с памятью, Поттер, — отрезал Снейп. — Но вы же послали ему сову? Я полагаю, даже такой ограниченный мозг, как ваш, должен был до этого додуматься?

Гарри прикусил язык. Ему это и в голову не пришло. Впрочем, это всё равно было неважно.

— Я отослал свою сову вчера вечером. В Орден, — добавил он, увидев, как сощурился Снейп. — Я должен им писать раз в три дня. И я сказал Хедвиг, чтобы она летела к Уизли и оставалась у них до следующего раза. Ей там нравится — много места, есть где поохотиться… — Гарри заметил, что ушёл от темы, и закончил: — В общем, её не будет ещё дня два.

Взгляд Снейпа стал по-настоящему недобрым.

— Но вы же уже пришли в себя, сэр. Вы можете аппарировать… или сделать портключ… или ещё что-нибудь…

Снейп бросил на него гневный взгляд.

— Оглянитесь вокруг, Поттер! Может быть, вы нашли мою палочку в мантии, которую так бесцеремонно с меня стащили? Как я должен делать портключ, если моя палочка осталось у Тёмного Лорда? А насчёт аппарации… — Он фыркнул. — Вы что, в самом деле настолько тупы? Дамблдор установил антиаппарационные чары внутри и вокруг вашего дома, как только вы в нём впервые очутились. В моём ослабленном состоянии к тому моменту, как я выберусь за пределы защитного барьера, я элементарно не успею ускользнуть от дюжины Пожирателей Смерти, которые окажутся здесь, едва я выйду за дверь!

Это, по всей видимости, напомнило Снейпу об изначальной цели его появления здесь, так как он наклонился вперёд, насколько у него хватало сил.

— Поттер, за этим домом наблюдают. Вам запрещается покидать его при любых обстоятельствах. Никаких отлучек ни под каким предлогом! Вам ясно? Никаких! Меня абсолютно не волнует, на какие вечеринки вы собирались.

Снисходительно-авторитарный тон Снейпа вызывал желание хорошенько его проклясть, пусть даже этот тон и показывал, что Снейп находится не в таком плохом состоянии, как Гарри боялся поначалу. Но другой возможности узнать детали плана Волдеморта могло не представиться. Гарри открыл было рот, чтобы расспросить Снейпа о том, что ему известно, и выяснить, почему Пожиратели не схватили его сегодня, когда у них была такая возможность. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, снизу послышался звук открываемой входной двери.

— Эй, ты!

Гарри вздохнул. Тётя Петуния, похоже, увидела невыполотые сорняки. С расспросами придётся подождать.

— Послушайте, — торопливо объяснил он Снейпу. — Мои родственники не знают, что вы здесь. Если они узнают, то… В общем, не выходите отсюда, ладно? И не шумите. Они ни за что сюда не войдут без необходимости.

— Какая неожиданность, — сухо ответствовал Снейп. — Куда вы меня притащили, в тюремную камеру? — проворчал он, ещё раз оглядевшись.

— Э-э… просто побудьте тут, ладно? — повторил Гарри, пятясь к двери.

— Я не горю желанием обследовать ваш дом, Поттер. Идите! — рявкнул Снейп, увидев, что Гарри всё ещё стоит в нерешительности. — Я не буду выходить из комнаты, если только вы не подвергнете нас всех опасности, выйдя из дома.

Закрывая дверь, Гарри успел увидеть, как Снейп бредёт в сторону кровати.

— Эй, ты! — На этот раз голос тёти Петунии был громче и пронзительнее. Гарри быстро заскочил в ванную, сунул на место бутылку с медицинским спиртом и помчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Если уж придётся слушать, как на него орут, он хотел быть в это время как можно дальше от пределов слышимости Снейпа.

Тётя Петуния стояла у входной двери, рассерженная тем, что приходится ждать. Дадли протиснулся мимо него на лестнице с коробкой, в которой, похоже, находился новый DVD-плеер.

— Ты что сегодня, нарочно всё портишь? — закричала тётя Петуния. — Сначала грязи натащил, теперь это! — Она брезгливо держала двумя пальцами испачканное полотенце как можно дальше от себя.

Гарри мысленно дал себе по голове. Он совершенно забыл про полотенце, которое утром спрятал в горшок.

— И ты даже не притрагивался к прополке! Ну погоди, вот вернётся домой Вернон! Так, неси в дом подарки Дадли и начинай полоть! — Она открыла дверь и жестом велела ему идти вперёд. — Ну, чего стоишь? Марш!

Гарри возблагодарил небеса за то, что ему придётся улаживать этот вопрос именно с тётей Петунией. Она была и близко не так опасна, как дядя Вернон или Дадли, которые запросто позволяли себе распускать руки. Тётя Петуния не трогала его с того времени, как он подрос: ну разве что пальцем изредка тыкала, как утром. Но в целом она дальше слов не шла.

— Э-э… тётя Петуния, я не могу сейчас выйти из дома. — По крайней мере, стоило попытаться.

Глаза тёти Петунии превратились в щёлки.

— Что ты сказал?

В этот момент Гарри пришло в голову, что в данной ситуации имеет смысл выдать определённую версию правды.

— Ну, видите ли, — начал он в преувеличенно уважительном тоне, — тот плохой волшеб… то есть тот плохой человек, который хотел до меня добраться, он поставил кое-кого наблюдать за домом, а если я выйду, он узнает, что я дома, вылезет из укрытия и будет… — Гарри понизил голос до шёпота, — колдовать.

Возможно, этого хватало, чтобы её напугать, но он знал, чем добить её окончательно:

— И тогда все соседи могут увидеть…

Тётя Петуния захлопнула дверь.

— Замолчи! Ты что, хочешь, чтобы тебя все вокруг услышали? — Она поёжилась. — Иди выстирай полотенца!

Толкнув его к ванной, она на цыпочках прокралась к окну и расширенными глазами начала выглядывать из-за шторы на улицу.

Гарри втихомолку ухмыльнулся, выходя из комнаты. Эта история настолько завладела вниманием тёти Петунии, что ему, возможно, даже удастся выпросить у неё немного лишней еды. В конце концов, ему ведь и Снейпа придётся кормить, пока он тут застрял. Ха! Уж если Снейп так отозвался о его комнате, то что же он скажет, ознакомившись с меню?..

Снейп рассматривал суп так, будто боялся, что тот сейчас оживёт. Наконец он осторожно отхлебнул и сразу поперхнулся.

— Вы пытаетесь отравить меня, Поттер? — поинтересовался он, отставляя в сторону миску с консервированным супом и кусок хлеба, которые Гарри удалось выбить у тёти Петунии.

Гарри не отвечал. Лучше бы Снейп не привередничал! Всё ведь могло быть и гораздо хуже. Дурсли не то чтобы совсем уж морили его голодом, но день на день не приходился: Гарри никогда не знал, что ему перепадёт, а теперь, когда им придётся жить на его паёк вдвоём…

— Мне нужна одежда. — Снейп резко оставил тему еды и оценивающе окинул взглядом тощую фигуру Гарри, болтавшуюся в старой одежде Рона как горошина в кульке. — Возможно, что-то из гардероба вашего дяди?

Гарри усмехнулся:

— Вы ведь никогда не видели дядю Вернона?

Снейп продолжал смотреть на него, никак не реагируя. Гарри перестал улыбаться.

— Ладно, неважно. Его одежда вам не подойдёт, я это хотел сказать. Придётся взять что-то из старых вещей Дадли. Стиль там явно не ваш, но… ну, во что-то же вам нужно одеться.

Он порылся в своём шкафу в поисках одежды, которую Снейп не высмеял бы сразу же, и остановился на рубашке с пуговицами, что Дадли носил несколько лет назад, — она должна была оказаться не слишком мешковатой для Снейпа, — и на паре брюк, которые нужно было затянуть ремнём, но которые были, в общем, в неплохом состоянии. Вручив Снейпу то и другое, Гарри нашёл ремень и носки, а затем высунулся из комнаты, чтобы убедиться, что на горизонте чисто.

— Тётя Петуния некоторое время будет внизу. Не знаю, сколько ещё Дадли провозится с новым плеером. Вы можете выйти в туалет вымыться и переодеться. Только… э-э… постарайтесь побыстрее.

Снейп, прихрамывая, поспешил к двери и закрыл её за собой без единого слова.

* * *

Несколько часов спустя Гарри стоял на кухне, глядя, как закипает вода — не от скуки, а из интереса к тому, как этот процесс отображал реальную жизнь. Сначала появлялись маленькие пузырьки, цепляющиеся за стенки кастрюли, потом они поднимались, с каждой секундой становясь всё больше и активнее, начинали яростно бурлить… Точно так же росла ярость на лице дяди Вернона несколько минут назад, прежде чем тётя Петуния вытащила его из кухни, чтобы успокоить.

Гарри из кухни слышал только небольшие обрывки их разговора, но этого хватило, чтобы понять: тётя Петуния пытается отговорить мужа от какого-то особенно сурового наказания. Не потому, что ей было жаль Гарри, естественно. Просто она боялась, что об этом прознают «те уроды».

Гарри почувствовал привычно поднимающееся в нём чувство обиды по отношению к Дурслям. Неужели настолько тяжело было хотя бы притвориться, будто они не против того, что он живёт у них, хотя бы раз за эти пятнадцать лет? Уж можно было, кажется, сделать хотя бы это немногое ради единственного сына единственной родной сестры Петунии. Но нет, надо было десять лет запирать его в чулане, а потом ещё пять в буквальном смысле слова держать за решёткой. Это не говоря уж о домашней работе, о грубостях и постоянных наездах. И чем больше он себя накручивал, тем более ужасные воспоминания приходили ему на ум.

Бульканье кипящей воды вывело его из раздумий, и Гарри с радостью ухватился за возможность отвлечься, продолжив готовить ужин Дурслям. Методическое добавление ингредиентов — немного того, немного этого, и без такого скрупулёзного дозирования, как на Зельеварении, — помогало выбросить всё из головы. Иначе в этом доме было бы просто невозможно существовать.

Готовить ему обычно не поручали. Тётя Петуния гордилась искусными блюдами, которые она стряпала для своего дорогого, любимого Дадли. Но Гарри, усмотрев в этом возможность ещё какое-то время избегать оккупировавшего его комнату временного жильца, с готовностью вызвался помочь, невзирая на подозрительные взгляды тёти Петунии.

Не то чтобы Гарри считал, что Снейп потребует его чем-то развлекать. Выяснив всё необходимое, профессор игнорировал его весь оставшийся день. Но хотя молчащий Снейп — это безусловно лучше, чем Снейп язвительный, всё-таки Гарри, пока это от него зависело, предпочёл бы обходиться вообще без Снейпа.

Возможно, конечно, ситуацию ухудшила реакция Гарри на вид, который Мастер зелий представлял в своих временных одеяниях. Рубашка была ещё ничего, разве что сильно поношенная. Но старые брюки Дадли сидели на нём мешком, как и опасался Гарри, и были слишком короткими. Это выглядело настолько… не по-снейповски, что Гарри не смог подавить смешок, несмотря даже на то, как недобро сощурился при этом профессор.

Теперь, вспоминая об этом, Гарри с растущим ужасом подумал, что ему следовало быть поаккуратнее со своими реакциями. Ведь если не произойдёт чуда, то следующие две ночи им со Снейпом придётся спать в одном помещении. Целые полчища всевозможных мрачных мыслей о том, что Снейп сможет сделать с ним во сне, разом навалились на Гарри. Может быть, профессор уже сейчас продумывает какой-нибудь план, как отплатить ему за все мельчайшие проступки, которые он мог совершить за эти годы.

Перепугавшись теперь по-настоящему, Гарри постарался полностью сконцентрироваться на ужине, успев подать его на стол как раз к тому моменту, когда бледная тётя Петуния и всё ещё багровый дядя Вернон вернулись в кухню. За ними вбежал Дадли, без единого слова плюхнулся за стол, со страшной скоростью смёл всё, что было на тарелке, и убежал назад к своей новой видеоигре. С присущей ему невнимательностью он даже не заметил, что у остальных троих членов семьи что-то неладно.

Гарри чувствовал напряжение за столом, но не мог заставить себя переживать из-за этого. Вернон и Петуния, возможно, и злились из-за того, что он приманивает опасных магов к их дому, но до тех пор, пока они кормили его и держались на каком-то расстоянии, это можно пережить. К их ненависти он давно привык.

Кто сейчас волновал Гарри — так это Снейп, который не только ненавидел его, но и был достаточно умён, чтобы причинить куда больше вреда, чем Дурсли с их примитивным физическим воздействием и пустыми угрозами. И Гарри был полностью уверен, что в отличие от Дурслей, которые больше орали, чем действовали, Снейп, если его как следует спровоцировать, не постесняется нанести удар без предупреждения.

К тому моменту как его отослали наверх, Гарри успел вообразить себе десятки всевозможных способов, которые Снейп мог бы применить для мести ему этой ночью, и каждый следующий из них был ужаснее предыдущего. Впервые за много лет Гарри предпочёл бы остаться внизу с дядей и тётей.

Помедлив перед входом в свою комнату, он глубоко вздохнул, прислушался, пытаясь уловить признаки какого-нибудь движения внутри, и наконец открыл дверь.

В комнате было темно, но очертания неподвижной фигуры Снейпа просматривались на кровати.

Неужели он и правда просто лёг спать, и всё? Не веря в такую удачу, Гарри вытащил из ящика стола фонарик и обшарил весь пол — сам не зная, что рассчитывал там найти. Он чувствовал себя так же, как в пять лет, когда один из друзей Дадли рассказал ему историю про монстра, обитающего в чуланах. Гарри, конечно, к тому моменту спал в тёмном чулане несколько лет и уже привык, но эта история напугала его так, что ему несколько ночей снились кошмары, в которых приходилось делить темноту с огромным количеством самых ужасных тварей. Затем ему хватило ума понадеяться, что если он пойдёт к тёте Петунии, то она ему поможет. Он уже понимал, что его не любят так, как Дадли, но видел, как тётя Петуния утешала своего собственного сына после плохих снов. Гарри был ещё маленький и верил, что когда-нибудь всё может измениться… что однажды утром он проснётся — а Дурсли его любят, обнимают и, может, даже дарят ему подарки.

Тётя Петуния накричала на него за то, что он разбудил её среди ночи, и заперла в чулане на три дня, «чтобы помочь ему преодолеть свои страхи».

Гарри мысленно вытряхнул из головы воспоминания. Что толку зацикливаться на прошлом? Он и так последнее время постоянно этим занимается, с тех пор как Сириус… НЕТ. Гарри резко оборвал себя. Из всех вещей, о которых ему сейчас не следовало думать, эта была первой в списке.

Он заставил себя снова сосредоточиться на осмотре комнаты, не желая проглядеть возможные оставленные Снейпом подлянки. А не найдя ничего необычного, вытащил из шкафа несколько старых рубашек и расстелил их на полу, чтобы сделать себе постель.

Он не привык ложиться так рано, но события сегодняшнего дня настолько его вымотали, что, не успев даже попытаться очистить сознание, он почувствовал, как на него наваливается сон.

* * *

Небо над квиддичным полем было чистым, и Гарри чувствовал себя свободным, купаясь в лучах солнца высоко над землёй. Он был так расслаблен, что не сразу даже вспомнил о том, что сейчас идёт игра против Хаффлпаффа. Под ним в сумасшедшей горячке неистово носились игроки, и он направил свою метлу выше, так что они стали похожи на пчёл, яростно снующих вокруг своего улья. Интересно, — подумал он рассеянно, — бывают ли у пчёл войны, как у людей?

Радостные крики толпы приветствовали забитый Гриффиндором гол, и его мысли вернулись обратно к игре. Гарри помахал рукой, поздравляя товарищей по команде, и обвёл глазами поле в поисках снитча. Иногда на то, чтобы разглядеть маленький юркий мячик, приходилось потратить не один час, но в этот раз не прошло и минуты, как Гарри уже заметил недалеко под собой блестящую золотую точку. Он немедленно нырнул вниз, на лету вытягивая руку…

— Поттер, — позвал вдруг кто-то.

Гарри остановился в воздухе и огляделся. Рядом никого не было.

— Поттер, — снова раздался голос.

Гарри перевёл взгляд на снитч — тот не шевелился. Словно хотел, чтобы Гарри поймал его.

— Эй, — неуверенно обратился к нему Гарри.

— Поттер, проснитесь! — послышалось вновь, и на этот раз Гарри узнал голос профессора Снейпа.

С какой стати снитч начал разговаривать с ним снейповским голосом? Гарри вновь потянулся к нему. Его охватило невероятно сильное желание поймать этот золотой мячик. Если он схватит снитч, случится что-то важное, он просто чувствовал это.

— ПОТТЕР!

Гарри буквально сдёрнуло с метлы. Или нет, это метла пыталась его скинуть! Он держался на ней изо всех сил. Он должен был, должен был поймать снитч!

— О-ой! — Внезапная боль в плече немедленно вырвала Гарри из сновидения. Снейп, наклонившись над ним, тряс его за плечи. Увидев, что Гарри открыл глаза, он выпрямился.

Гарри снова пискнул, на этот раз от удивления, и поспешно откатился к противоположной стене. Что Снейп с ним такое творил во сне? Что он вообще тут делает, если уж на то пошло? Почему он не в Хогвартсе?

И тут Гарри вспомнил. Пусть и несколько путано из-за быстрого пробуждения, но события вчерашнего дня всплыли в его памяти.

— Ну что ж, теперь, когда вы соблаговолили перейти в бодрствующее состояние, — раздражённо заговорил Снейп, — можете отправляться в свою комнату.

— А? — Гарри всё ещё плохо соображал спросонья. О чём это он вообще?

— В вашу комнату, Поттер, — повторил Снейп таким тоном, словно Гарри был маленьким ребёнком, не понимающим простейших вещей. — Я не испытываю в сиделке ни нужды, ни потребности.

С этими словами он одним быстрым движением поднял Гарри с пола и вытолкал его за дверь.

Гарри услышал за своей спиной щелчок закрывающейся двери — и обалдело застыл посреди коридора, слегка покачиваясь на всё ещё нетвёрдых со сна ногах.

В мою комнату? Он что, не понимает…

А-а! Сообразив, в чём дело, Гарри не знал, смущаться ему или чувствовать себя оскорблённым. Конечно, Снейп не понял, что это и есть комната Гарри: он же ему не сказал. И надо же, Снейп вообразил, что он лёг спать на пол… ради чего? Чтобы следить за ним? Присматривать за ним? Гарри почувствовал, что краснеет.

Впрочем, как бы то ни было, а завтра Гарри придётся смущаться куда сильнее, если он не прояснит этот вопрос прямо сейчас. И самое главное, ему всё равно негде больше спать. Если Дурсли завтра проснутся и обнаружат, что он спит в коридоре — или, того хуже, на их недавно почищенных диванах, — их просто кондрашка хватит.

С полным ощущением дежавю Гарри глубоко вздохнул, тихонько постучал в дверь и открыл её, не дожидаясь ответа. Тут же закрыв её за собой — не хватало ещё, чтобы проснулись Дурсли, — он сделал маленький шажок вперёд.

Снейп сел на кровати, и на его лице ясно читалась жажда убийства. Гарри сглотнул. Не от страха… ну, не только от страха…

Его комната никогда ещё не казалось ему такой тесной.

— У вас проблемы со слухом, Поттер?

Удивительно, подумал Гарри, как такое тихое рычание могло казаться таким оглушительным.

— Нет, сэр. Я… э-э… — Собраться с мыслями, оказывается, не так-то легко, если ты ещё не до конца проснулся, но уже вынужден отвечать Снейпу.

— Ваше красноречие, как всегда, поражает. — Профессор поднялся и приблизился к Гарри вплотную, нависая над ним с высоты своего роста. Впрочем, сам по себе его рост уже не казался Гарри таким угрожающим, как раньше. Пусть Гарри и был маленьким для своих лет, всё же теперь ему уже не приходилось так задирать голову, чтобы встретиться со Снейпом глазами. А вот как раз глаза профессора — чёрные, наполненные ненавистью и жестокостью, — были по-настоящему угрожающими.

— Должен ли я объяснить вам в деталях, мистер Поттер, — выплюнул он, — во что я способен превратить ваше жалкое существование, если вы будете упорствовать в своём желании и далее меня изводить?

— Нет. — Гарри начал выходить из себя, и ему пришлось сжать зубы, чтобы не наговорить чего-нибудь, что могло бы стать причиной его преждевременной кончины. — Думаю, суть я себе представляю, сэр.

Снейп сверкнул глазами:

— Отлично. Убирайтесь.

Гарри был готов к войне, если понадобится. Он внутренне напрягся, ожидая взрыва.

— Это моя комната. Сами убирайтесь.

— Я не шучу, Поттер. И я не в настроении потакать вашим детским розыгрышам. К вашему сведению, я явился сюда для того, чтобы спасти вашу жалкую жизнь, о чём уже горько сожалею. А теперь, — он грубо схватил Гарри за руку, — марш отсюда!

Но два его последних слова не возымели желаемого эффекта: почувствовав резкую боль в вывернутом плече, Гарри не смог удержаться от вопля. Он мгновенно зажал рот рукой и, превозмогая боль, в страхе прислушался, боясь услышать шаги в коридоре.

До этого момента он и не замечал, насколько хуже стало его больному плечу после сна на твёрдом полу. Боль была такая, что Гарри не мог думать ни о чём, кроме игл, пронзающих всю его руку от самого плеча. Он плюхнулся спиной на ближайшую стену, судорожно прижав руку к животу и усилием воли сдерживая подступающие к глазам слёзы. Он не заплачет. Не перед Снейпом.

Целую минуту тишину нарушало только прерывистое дыхание Гарри. Он крепко зажмурился и не открывал глаз, даже когда боль слегка утихла. Снейп молчал, и Гарри совершенно не горел желанием видеть его реакцию на это представление. Вне всякого сомнения, он раздумывал, какой комментарий лучше всего отпустить на его счёт. «Бедный Поттер у нас такой ранимый» или что-нибудь про его «непреодолимую потребность притягивать неприятности» — это самое малое, чего стоит ожидать.

Наконец Гарри обрёл самообладание и выпрямился, пытаясь смотреть на что угодно, кроме Снейпа, и заставив себя опустить руку, хотя она всё ещё пульсировала. В надежде замять происшествие он продолжил разговор:

— Я не вру. — Даже ему самому было слышно, насколько сдавленно звучит его голос. — Это моя комната. Посмотрите, вон клетка Хедвиг, видите? И мой школьный сундук. А вот… — Он неуклюже передвинулся к столу и здоровой рукой вытащил из ящика маленький фотоальбом. — Это мне Гермиона подарила. Там фотографии моих друзей и мои.

Снейп не отвечал, и Гарри рискнул мельком глянуть в его сторону. Профессор не двигался. Он наблюдал за Гарри сощуренными глазами. Просто наблюдал, ничего больше. Или, скорей, изучал… как насекомое. Гарри, ощущая неловкость, начал переминаться с ноги на ногу.

— В общем… э-э… видите, я не могу уйти. Мне больше негде спать. И у меня нет другого места, где можно было бы спрятать вас от моих родственников. Ну, то есть… нам некуда деваться, придётся вместе жить в этой комнате, пока Хедвиг не вернётся. — Гарри хотел, чтобы его голос был волевым и убедительным, поэтому поморщился, услышав, каким жалобным он получился на самом деле.

Снейп наконец прервал молчание, но его слова никак не относились к тому, что говорил Гарри.

— У вас повреждено плечо, — просто произнёс он. Его тон не был резким, но не был и мягким. Он всего лишь констатировал факт.

Гарри моргнул. Не в привычках Снейпа было указывать на очевидное.

— Да ничего, — выдавил он после паузы и уставился в пол, чувствуя, что снова краснеет. — Всё нормально.

— Не льстите себе. — Снейп снова вернулся к язвительному тону и сошёл наконец с места, шагнув навстречу Гарри. — Меня ровным счётом не волнует ни ваше самочувствие, ни причины травмы. Я беспокоюсь лишь о том, что директор отчитает меня за причинение вреда его драгоценному Золотому мальчику. Было бы не в моих интересах позволить ему прийти к заключению, что я нанёс вам эту травму лично либо знал о ней и бездействовал.

Гарри уставился на профессора с открытым ртом, чувствуя, как смущение покидает его.

— Как-то мне сложно поверить, что вы из-за этого готовы не спать ночью.

Снейп бросил на него сердитый взгляд.

— Ещё меньше я готов не спать всю ночь из-за ваших выходок, Поттер. Снимайте рубашку.

— Что?! — Гарри сделал шаг назад, обхватив себя руками. — Ну нет! Мне не нужна ваша помощь, и я уж точно не дам себя трогать!

— Поттер, прекратите ломаться! Чем быстрее вы сделаете, что я говорю, тем быстрее мы оба сможем вернуться ко сну.

Снейп протянул руку, но Гарри ловко увернулся, метнувшись на противоположную сторону комнаты. Однако со второго раза профессор всё же ухватил его сзади за рубашку и попытался её стянуть. Гарри отбивался как мог, пока не попал ногой по чему-то твёрдому и не услышал, как Снейп зашипел от боли. В следующий момент, не успев моргнуть и глазом, Гарри оказался на полу.

— Не хотите моей помощи — будь по-вашему! Я буду только рад наблюдать за вашими страданиями! — Снейп прошагал к кровати и молча лёг спиной к Гарри, яростно натянув на себя край простыни.

Гарри потёр отбитый при падении зад. Для человека, который собирался оказать ему медицинскую помощь, Снейп как-то не слишком сдерживался, чтобы не причинить ему новой травмы.

Кипя от гнева и не желая поворачиваться к профессору спиной, Гарри лёг на свою кучу рубашек и уставился в спину Снейпа, представляя, как использует на нём все пыточные и ранящие проклятия, о которых когда-либо слышал.

Он ненавидел Снейпа. И это был факт, про который он знал наверняка: это абсолютно точно не изменится никогда.

Никогда.

Первым, что почувствовал Гарри, проснувшись, была сильная ломота в шее. Со стоном он принялся разминать затёкшие мышцы. Кто бы мог подумать, что он будет скучать по своему жёсткому, комковатому матрасу? Однако, как оказалось, и такой матрас был всё же лучше, чем голый пол.

До самого утра ему снились события вчерашнего дня и этой ночи, и он совсем не чувствовал себя отдохнувшим. Гарри бросил взгляд на кровать. Снейп всё ещё спал. «Ну, хоть кто-то сегодня выспится», — мрачно подумал Гарри.

За окном поднималось солнце. Пора было вставать и приниматься за дела. В конце концов, сегодня понедельник, дядя Вернон ожидает, что завтрак будет готов до того, как ему нужно будет уходить на работу. Лучше не давать ему повода подняться в комнату Гарри, чтобы выяснить, куда тот запропастился… При этой мысли Гарри как пружиной подкинуло. Вскочив со своей импровизированной постели, он бросился в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Утро прошло словно в тумане. Гарри ни мог думать ни о чём, кроме ночного инцидента. Ненависть к профессору кипела в нём до самого утра, а теперь он чувствовал неприятную тяжесть в животе и груди, и это было на редкость мерзкое ощущение.

Пока они с Петунией ещё возились на кухне, Вернон и Дадли уже заявились на завтрак. Быстро поставив на стол всё необходимое, Гарри уселся на своё обычное место. Тётя Петуния, не обратив на него никакого внимания, принялась заливаться о том, как она гордится «своим храбрым Дадличкой». Гарри узнал в начале лета, что в школе, где учился Дадли, были обеспокоены его растущим весом и порекомендовали летом уделить внимание нескольким видам спорта. По понедельникам он с утра ходил на плавание, а вечером на бокс. Однако Гарри частенько сомневался, что Дадли хоть что-то делал на этих занятиях. За последние годы он, может, и не так катастрофически раздался вширь, но уж не похудел — точно.

Еда в этот момент не вызывала у Гарри большого энтузиазма, но ему удалось потихоньку стряхнуть её со своей тарелки в пластиковый контейнер, который он заранее вытащил из кухонного стола. Дядя Вернон и тётя Петуния ничего не заметили, так как были заняты, пытаясь подкупить Дадли: они обещали подарить ему новую стереосистему, если он отправится сегодня на плавание, которое ненавидел больше всего. Гарри потешил себя образом Дадли, пытающегося остаться на плаву. Там, наверное, все малыши перепугались, что к ним в бассейн заплыл настоящий кит. Воображая себе эту картину, Гарри слегка повеселел.

Закончив с едой, он взял свою тарелку и поднялся из-за стола, собираясь приступить к мытью посуды. Однако дядя Вернон задержал его, схватив за руку и подкрепив это движение яростным взглядом:

— Не так быстро, парень. Нужно обсудить пару вещей, пока я не ушёл на работу. — Голос Вернона был почти спокойным, чего при разговорах с Гарри с ним почти не случалось. В обычных обстоятельствах это обеспокоило бы Гарри, но теперь он только почувствовал, как усилилось неприятное ощущение в животе.

Дадли вышел из-за стола и отправился собирать вещи в бассейн. Петуния также поднялась со своего места и последовала за ним, задержавшись лишь на секунду, чтобы послать мужу предупреждающий взгляд.

Гарри замер. Он не знал, чего ожидать, и совсем не хотел провоцировать дядю. Особенно если Петуния собирается оставить их вдвоём. Он не мог почувствовать настоящей благодарности к тёте за то, что она удержала мужа от претворения в жизнь его худших планов, но лучше бы, конечно, она и продолжала в том же духе.

— Теперь слушай сюда, парень, — начал Вернон голосом, который, видимо, он считал в высшей степени угрожающим.

Гарри не мог не отметить, что по сравнению со Снейпом, мастером угроз, Вернон напоминал скорей обиженного забияку, которому не удалось добиться своего. Ну, не то чтобы это звучало совсем не угрожающе, но всё же… С обычными забияками есть способы справиться. Кому и знать, как не Гарри: он ведь вырос рядом с Дадли и его бандой.

Вернон тем временем продолжал отчитывать Гарри в том же тоне:

— Мне плевать, что ты там наплёл Петунии: я ни на минуту не поверил твоей байке про уродов, которые якобы ошиваются по соседству. Твои жалкие попытки отвертеться от работы видны мне насквозь, и ты оставишь их немедленно, ясно? — Он привстал со стула, обеими руками упёрся в стол и наклонился вперёд.

Гарри понял, что лучше не давать дяде накручивать себя и дальше. В конце концов, речь ведь шла не просто о какой-то паршивой домашней работе. Он похолодел, представив, что дядя может силой выкинуть его из дома, чтобы его поймали и убили Пожиратели Смерти.

— Да, дядя Вернон. — Он заставил себя отвечать почтительно. — Мне жаль, что я причинил беспокойство тёте Петунии. Я всё сделаю. — Он глубоко вдохнул. Когда он говорил с тётей, придумывать, что сказать, было куда легче. — Только я правду сказал. Сэр, — добавил он подчёркнуто вежливо, надеясь, что это поможет. — Там… кое-кто… меня караулит. Вы не волнуйтесь, вас не тронут…

Хм-м… А вот об этом Гарри не подумал. Действительно ли Пожиратели ничего не сделают Дурслям в своих попытках добраться до него? Он на время отогнал эту мысль и поспешно продолжал, чтобы дядя Вернон не успел усомниться в его заявлении:

— Но если они меня увидят, то наверняка устроят сцену.

Незачем упоминать, что его к тому же наверняка убьют. Это, пожалуй, только добавит Вернону желания выгнать его из дома.

Дядю Вернона эта речь не смягчила. Скорее, напротив, разозлила.

— Ну всё, хватит врать! Теперь слушай меня внимательно: если я вернусь домой и сорняки не будут выполоты, ты у меня узнаешь, что такое «устроить сцену»!

Поднявшись, он гневно глядел на Гарри, сжимая и разжимая кулаки, однако затем всего лишь сделал последний глоток сока и направился к двери.

Но перед тем как покинуть кухню, он развернулся и, глядя племяннику прямо в глаза, снова проревел своим самым угрожающим голосом: — А НЕ ТО!.. — и вышел, громко топая по коридору.

Гарри вздохнул. На большее его сейчас не хватало — настолько усталым он себя чувствовал. «Ну что ж, — подумал он, — осталось только пригласить сюда на чай Волдеморта. А то как же мы без него-то? Все остальные, кто ненавидит меня всеми печёнками, вроде собрались, так чего уж там…»

Он уронил голову на стол и сидел так несколько минут, обдумывая возможные варианты действий. Наружу ему выходить нельзя, это ясно. Он всё ещё не знал, что задумал Волдеморт, но видение и последовавшая за ним автомобильная авария убедительно доказывали, что Снейп сказал правду.

Точно, авария!..

У него ещё не было возможности обдумать происшествие с автомобилем, но он решил, что это было подстроено, чтобы выманить его подальше от дома. Однако это объясняло не всё. Зачем идти на такие сложности, подстраивая несчастный случай, если Гарри и так уже был снаружи? И вообще, он всё лето был здесь, то и дело выходил, и никто не пытался его схватить. Так почему же сейчас они вдруг передумали? И, подумал Гарри с дрожью, как давно Волдеморт знает, где он живёт? Глупо убеждать себя, что не знает: ежу понятно, что это не так. А раз Снейп в курсе того, что известно Волдеморту, то и Орден ведь должен быть в курсе? И где же они? Разве его дом не охраняют, как прошлым летом?

И что это за план, от которого Волдеморт был в таком восторге? И, самое главное, какое отношение этот план имел к Гарри?

Гарри почувствовал, что если он немедленно не узнает ответы хотя бы на часть этих вопросов, его голова просто взорвётся. К несчастью, у него был всего один источник информации… прибегать к которому совсем не хотелось.

По здравом размышлении, однако, выходило, что других вариантов нет. Он терпеть не мог общество этого кошмарного типа, но находиться в неведении ненавидел ещё больше. И он не забыл свой первый урок окклюменции со Снейпом в прошлом году. Конечно, они всегда друг друга бесили, но ведь именно Снейп тогда стал единственным, кто наконец выдал ему какую-то информацию, в то время как все остальные молчали.

Надеясь, что еда поможет развязать Снейпу язык, Гарри взял стакан воды, пластиковый контейнер с завтраком — и понёс их в свою комнату. Помыть посуду можно и позже. Все ушли, и Дадли с Петунией не вернутся из бассейна раньше чем через два часа.

Едва открыв дверь, он растерянно остановился на пороге, ошарашенный открывшейся картиной. Полностью проснувшийся Снейп тщательно обыскивал комнату. Дверцы шкафа была распахнуты, ящики стола выдвинуты — и даже постель перевёрнута вверх дном, до самого матраса.

Заметив появившегося Гарри, Снейп оторвался от осмотра окна и, скрестив руки, выпрямился с выражением решимости на лице. Не успел Гарри спросить, что происходит, как Снейп требовательно поинтересовался:

— Это что, Поттер? Что вы пытаетесь доказать?

Гарри продолжал стоять в дверях со стаканом в одной руке и контейнером в другой, полностью сбитый с толку.

— Э-э… сэр? Я не понимаю…

— Вот это, Поттер! — Снейп повёл рукой вокруг. — Комната, решётка на окне… замки! На двери комнаты целый набор замков, все они закрываются снаружи, и снизу в двери проделана маленькая дверца, единственное напрашивающееся назначение которой — это подача через неё пищи! — Снейп принялся ходить взад-вперёд, больше не глядя на Гарри, рыская глазами по всему находящемуся в комнате. — Ну, запертый сундук — понятно. Домашние задания вы не выполняете принципиально, так что желание убрать книги с глаз долой, пока вы бездельничаете всё лето, неудивительно. Или в сундуке есть что-то ещё, кроме школьных принадлежностей? Что вы пытаетесь скрыть, Поттер? — Остановившись, он впился в Гарри пронизывающим взглядом.

— Н-ничего…

Гарри был застигнут врасплох. Возвращаясь в комнату, он уже прокручивал в голове допрос, который собирался устроить Снейпу, и совершенно не ожидал, что окажется подвергнут допросу сам. И со всеми этими событиями, после суток, проведённых со Снейпом, он уже и думать забыл о своём беспокойстве по поводу того, что профессор подумает о его пустой комнате.

Так и не получив ответа от потерявшего дар речи Гарри, Снейп продолжал свою тираду:

— А шкаф? — Он вытащил оттуда столько одежды, сколько смог захватить в руку, и швырнул на пол к ногам Гарри. — Ни одной приличной вещи в этой куче тряпок — если такое название вообще применимо к этому… рванью. — Снейп скривился от отвращения и отвёл старые брюки Дадли как можно дальше от себя, прежде чем бросить их поверх груды одежды на полу.

Приблизившись к Гарри, он снова навис над ним.

— Признавайтесь, Поттер! Немедленно! Чего вы надеетесь достичь, выдавая эту тюремную камеру за свою спальню?

— Я… — Не зная, что ответить, Гарри решил придерживаться правды. — Честно, это моя спальня. Я ничего не придумываю, клянусь.

— И если на то пошло, осмелюсь вам напомнить, что даже летом я всё ещё ваш профессор. Обращаясь ко мне, говорите «сэр» или «профессор». Я понятно изъясняюсь?

— Да… сэр. — Губы Гарри сжались в тонкую линию.

— Отлично. — По глазам Снейпа было видно, что он далёк от того, чтобы удовлетвориться ответом. — Теперь рассказывайте правду, Поттер!

— Да я и рассказываю правду! Сэр! — вспыхнул Гарри. — Я здесь живу. Это моя комната. Моя комната! Уж какая есть, но моя, и спасибо, блин, огромное, что перевернули её вверх дном и мне теперь всё это убирать. Это просто…

— Следите за своим тоном, Поттер, — прервал Снейп, закипая. — Я настаиваю на уважительном обращении с вашей стороны, даже когда вы врёте без зазрения совести.

— Простите. Спасибо, блин, огромное, что перевернули вверх дном мою комнату, сэр.

Они стояли, уставясь друг на друга в упор. Гарри знал, что Снейп не сдаст позиции, но и сам не собирался позволить этому гаду взять верх. Битва характеров превратилась в состязание — кто кого пересмотрит, и Гарри по-новому взглянул на старую маггловскую поговорку «убивать взглядом». Наверняка Снейп за свою жизнь кого-нибудь взглядом да убил… может, какого-нибудь несчастного хаффлпаффского первогодку…

Снейп наконец прервал напряжённое молчание тихим, гневным шипением:

— Я не люблю, когда мне лгут, Поттер. Вы скажете мне правду — и немедленно. — Его негромкий угрожающий голос звучал куда страшнее, чем любые крики.

Гарри не выносил многих вещей в своей жизни — но слушать, как его называют лжецом, когда он говорит правду, было одной из самых худших. Он понизил голос, пытаясь подражать тону Снейпа, хотя из-за недостатка практики у него это звучало и вполовину не так угрожающе:

— Я уже сказал вам правду, профессор. Мои тётя и дядя засунули меня в эту комнату, потому что ненавидят меня так же, как и вы. Они поставили решётку на окно. Они поставили замки на дверь. И они заперли мой сундук, чтобы я не смог прикоснуться ни к одной магической вещи под их крышей! И эта одежда тоже моя — обноски моего двоюродного брата, которые достаются мне, потому что покупать новую одежду было бы для меня слишком много чести! Неужели не понимаете?! Я не избалованный принц, которого вы себе вообразили! Я просто Гарри — обуза, которая моим родственникам совершенно не нужна!

К концу своей тирады он кричал в полный голос, но Снейп только махнул рукой.

— Вы бредите, Поттер. Мне надоели ваши игры и ваши жалкие подростковые трагедии. Если вам угодно воображать себя бедным родственником и упиваться жалостью к этому созданному вами привлекательному образу — бога ради, продолжайте. Но от меня вы никакого сочувствия не получите.

В этот момент его взгляд упал на еду и стакан: Гарри всё ещё держал то и другое в руках.

— Полагаю, это мой паёк? — Снейп выхватил их, расплескав воду. — Примите мою искреннейшую благодарность, — издевательски бросил он и уселся за стол завтракать, повернувшись к Гарри спиной.

Впрочем, Гарри вполне устраивало, что профессор перестал с ним разговаривать. Ему Снейпа на сегодня уже вполне хватило. Гарри давно забыл про вопросы, которые хотел ему задать. Он повернулся и вышел из комнаты, желая оказаться как можно дальше от Снейпа. Опять.

* * *

Удивительно, размышлял Гарри несколько часов спустя, как нуднейшее занятие вроде уборки может успокаивать нервы. Он так долго находился на взводе — и теперь чувствовал себя намного лучше, выплескивая скопившуюся энергию в мытьё. Заметив, что ему это помогает, он принялся за свои домашние обязанности с удвоенной силой — и теперь всё, что не требовало выхода из дома, было практически готово.

Он сделал перерыв, чтобы выглянуть из окна в поисках чего-либо подозрительного. Вообще-то он проделывал это уже раз шесть и ни разу ничего необычного не заметил, но неважно: он выглянул в окно в очередной раз.

Всё казалось таким невероятно… обычным. В небе ярко светило солнце, лёгкий ветерок перебирал листья на деревьях — был прекрасный день, и на улице играли несколько соседских детей. В этой спокойной, мирной сцене Гарри не мог усмотреть ничего ужасного — ни прячущихся в тёмных углах Пожирателей Смерти, ни готовых напасть врагов.

Он вернулся к уборке и вскоре услышал, как машина тёти Петунии паркуется возле дома. Следом раздался звук открываемой входной двери. Выглянув в коридор, Гарри увидел, как вверх по лестнице пронёсся Дадли с большим пакетом в руках.

Гарри продолжил работу, зная, что тётя относится к нему лучше, когда видит, как он заканчивает какое-нибудь дело. Ну, на самом деле не то чтобы лучше. Если уж на то пошло — просто чуть менее ужасно.

Когда Петуния вошла в дверь с пакетом продуктов в руках, Гарри как раз закончил с уборкой гостиной. Она на мгновение замерла, глядя на него, затем двинулась к кухне, бросив на ходу:

— Идём. Помоги мне разобрать пакет.

На кухне тётя Петуния молчала, но то и дело украдкой бросала косые взгляды. Гарри гадал, что у неё на уме. Может, она всё ещё волновалась, что рядом с её домом околачиваются волшебники? Или — Гарри похолодел — неужели она узнала, что здесь находится Снейп? Вдруг она слышала шум, который они подняли прошлой ночью? Скорее всего, единственной причиной того, что Дурсли не услышали их или не придали крикам значения, было то, что они привыкли к его периодическим ночным кошмарам. Раньше Вернон молотил Гарри в дверь всякий раз, стоило ему издать хоть звук, — но, видимо, когда кошмары начали учащаться, Дурсли перестали обращать на них внимание. Или, может, Вернон понял, что угрозы только ухудшают дело.

Но что если на этот раз их услышала Петуния? Она была поспокойней и понаблюдательней (только в сравнении с дядей Верноном, но всё же) и могла заметить, что голосов было два. Разумеется, он не мог спросить её об этом. Слышала она или нет, но точно не рассказала ничего Вернону. А иначе он бы немедленно ворвался к Гарри в комнату и потребовал, чтобы Снейп убирался из его дома.

Гарри представил себе дядю Вернона, пытающегося угрожать Снейпу своим любимым «а не то», — и не знал, смеяться ему или пугаться такой перспективы.

— Ладно, хватит. — Голос Петунии прервал его мысли, заставив слегка вздрогнуть от неожиданности. — Отправляйся в свою комнату до обеда. Мне не нужно, чтобы ты весь день мешался под ногами.

Не говоря больше ни слова, она повернулась к кастрюле и принялась нарезать ингредиенты — кажется, для рагу.

У Гарри заурчало в животе. Он почти ничего не ел за завтраком, и мысль о еде заставила его осознать, как сильно разыгрался аппетит после того, как он всё утро проработал.

— Э-э… тётя Петуния? — рискнул он.

Она повернула голову, глаза её были сощурены, но лишь слегка. Гарри прочистил горло и продолжил:

— Уже почти полдень. Нельзя ли мне немного перекусить?

Помедлив секунду, она вынула из буфета банку.

— На. Теперь иди.

По дороге наверх Гарри изучил свой трофей. Это была маленькая баночка консервированных персиков. Неплохо, но вряд ли хватит надолго. Гарри очень хотелось надеяться, что Снейп достаточно наелся утром, чтобы продержаться до обеда, потому что делиться он был крайне не расположен.

Когда он вернулся в комнату, Снейп сидел на кровати в глубокой задумчивости. На появление Гарри он никак не среагировал, чему Гарри, впрочем, был только рад.

В комнате царил прежний беспорядок. Снейп и пальцем не двинул, чтобы прибрать созданный им бардак, и Гарри, зная педантичность и аккуратность профессора, заключил, что бардак тот оставил назло ему.

Усевшись на кучу рубашек, служившую постелью, Гарри принялся открывать банку персиков. С крепко закрученной крышкой пришлось повозиться, но в конце концов он отвинтил её и сунул в банку нос, наслаждаясь запахом, который заставил его расплыться в улыбке предвкушения. Посуды у него не было, так что он просто подцепил один скользкий ломтик пальцами и сунул в рот, смакуя каждую каплю.

Несколько минут он поглощал персики таким образом кусочек за кусочком, пока не заметил, что Снейп наблюдает за ним, скривившись от явного отвращения. Гарри оглядел себя. Вроде ничего не пролил. Чего опять Снейпу не нравится? Он вытер липкую руку об одну из рубашек, и Снейпа тут же передёрнуло.

Ах, вон оно что. Гарри почувствовал, как внутри него расплывается в ухмылке зловредный чёртик. Засунув пальцы в банку, он зачерпнул как можно больше кусочков вместе с соком и торопливо запихнул в рот, нарочно разбрызгав часть сока по дороге. Затем принялся жевать с открытым ртом, стараясь погромче чавкать, и в довершение всего вытер руку сначала о рубашку на полу, а затем для верности ещё об свою собственную.

Теперь Снейп выглядел так, будто его вот-вот стошнит.

Гарри продолжал развлекаться, пока не прикончил всю банку, хотя Снейп больше на него не смотрел. Ну и ладно. Слышать-то он всё ещё слышал, так что Гарри громко причмокнул губами напоследок, прежде чем отставить в сторону пустую банку и приготовиться к ожидающему его долгому дню.

Гарри было скучно. Сильно, страшно, жутко скучно. Совершенно, абсолютно, полностью, крайне, чрезвычайно скучно. Дико, зверски, убийственно, обалденно… У него уже заканчивались слова для описания этой скуки, но, по крайней мере, за придумыванием описаний прошло ещё несколько минут этого скучного дня.

Со вздохом он перевернулся на живот и принялся наблюдать за единственным движущимся объектом в комнате — Снейпом. Тот сидел на кровати, где провёл почти весь день, ни разу за это время не сказав Гарри ни единого слова. Вставал он всего раз — и то лишь для того, чтобы взять маггловскую ручку со стола Гарри и немного пергамента из стопки, лежащей в выдвижном ящике. Теперь он быстро строчил что-то на одном из листов, а несколько других, уже исписанных, лежали на кровати рядом с ним, текстом вниз. Время от времени профессор прерывался и застывал с сосредоточенным лицом, а затем вновь начинал яростно строчить.

Некоторое время Гарри от нечего делать прислушивался к тому, как царапанье ручки накладывается на ритм музыки, доносящейся сквозь стену из комнаты Дадли.

Затем он снова вздохнул, перевернулся обратно на спину и принялся изучать потолок. Обычно, когда ему приходилось сидеть в своей комнате часами, он писал письма друзьям, или практиковался в заклинаниях — без палочки, конечно, — или рассматривал альбом с фотографиями своих родителей, или читал книгу об истории квиддича. Но ручку и пергамент уже узурпировал Снейп, так что письма исключались. Выкрикивать заклинания без палочки, как идиот, в присутствии профессора он и сам не согласился бы ни за какие коврижки. И наконец, может, оно было и неважно, так как Снейп всё равно здесь только до завтра, — но Гарри не хотелось, чтобы он узнал о его тайнике под половицей. Кое-какие из хранившихся там предметов были просто слишком личными, чтобы доставать их при ненавистном профессоре.

Гарри вздохнул ещё раз и вновь перевернулся на живот. И вздохнул опять.

Не выдержав, Снейп сам раздражённо вздохнул и прервал молчание:

— Если вам так скучно, может, попробуете заняться чем-нибудь продуктивным? Домашним заданием, например? — Он упёрся в Гарри взглядом. — Если ваши летние месяцы всегда настолько… увлекательны, меня удивляет, отчего ваши домашние работы не оставляют никаких сомнений в том, что им было уделено не более десяти минут вашего внимания.

Проигнорировав этот выпад, Гарри перевернулся на спину и снова вздохнул. Царапанье ручки по пергаменту возобновилось.

С единственным делом, которым здесь можно было заняться, — приведением в порядок комнаты — Гарри разделался ещё час назад. Он аккуратно разложил все предметы на столе и в ящиках, поправил стул и клетку Хедвиг, запихал обратно в шкаф всю одежду, кроме той, что использовал для постели, не потрудившись при этом даже сложить её аккуратно — за исключением пары вещей, одолженных Роном.

Но теперь, когда с уборкой было покончено, Гарри решительно не знал, чем себя ещё занять. Некоторое время он пытался придумать, как подействовать Снейпу на нервы, чтобы тот не прибил его на месте, но теперь и это ему надоело.

Если бы только он мог выйти из дома. Неподалёку находился парк, и он с таким удовольствием посидел бы сейчас там, подставив лицо солнцу. Но нет, Волдеморту обязательно надо было лишить его возможности погулять, Дурслям обязательно надо было не давать ему жизни в доме, а Снейпу обязательно надо было отравлять своим присутствием его спальню.

Жизнь прекрасна, не правда ли.

Он снова задумался о том, что стало причиной его заточения в доме: о Плане Волдеморта. В очередной раз перевернувшись на живот, Гарри вновь уставился на Снейпа. Вся информация, которая ему нужна, находится в этой тёмной — во всех смыслах — голове. Но как её оттуда извлечь? Возможно, если б он владел легилименцией, ему вообще не пришлось бы больше разговаривать с этим пугалом. Но Снейп всё равно настолько силён в окклюменции, что об этой фантазии можно сразу забыть.

Значит, надо действовать напрямик.

— Профессор?

Он не мог заставить себя разговаривать по-настоящему уважительно, но, как ему казалось, у него отлично получилось сделать голос ровным. Снейп замер на секунду, но тут же продолжил писать, ничем не показывая, что слышал Гарри.

— Профессор? — снова попробовал Гарри, чувствуя, что на этот раз ровный тон даётся ему сложнее. — Проф…

— Я слышу вас, Поттер! Или вы не заметили, что мы в этом помещении одни?

Гарри удержался от сердитого взгляда, понимая, что только от желания Снейпа зависело, получит ли он ответы на свои вопросы.

— Вы предупредили меня вчера, чтобы я не выходил наружу, сэр. Что за домом наблюдают… — Он выжидающе смотрел на Снейпа, надеясь услышать что-то новое.

Помедлив секунду, тот отозвался:

— Совершенно верно, Поттер. Я счастлив узнать, что вы действительно изредка прислушиваетесь к тому, что вам говорят.

Он вновь взялся за свой пергамент.

Но Гарри было не так легко отпугнуть. Твёрдо решив, что не даст Снейпу вывести его из себя, он продолжал допытываться:

— Что это значит, сэр? Кто наблюдает за домом? Пожиратели Смерти? Чего им надо от меня на этот раз? И почему сейчас? И…

— Поттер! — Снейп отшвырнул пергамент в сторону, и Гарри прикусил язык. Снейп, в отличие от него, и не думал удерживаться от сердитого взгляда — но, по крайней мере, теперь он хотя бы смотрел на Гарри. — Идёт война. Да, Пожиратели Смерти наблюдают за домом. Они хотят того же, чего и всегда: устранить угрозу, которую вы представляете, и таким образом значительно приблизить свою победу в этой войне. Почему сейчас? Когда-то же это должно было произойти. Полагаю, настоящий момент подходит не хуже любого другого. Идите занимайтесь… чем угодно, только ко мне не лезьте!

Однако после того как ему удалось зайти так далеко, Гарри и вовсе не собирался останавливаться.

— Они хотят поймать меня? Или убить? Поймать, а потом убить? Только потому, что я — это я? Или потому, что Волд… — Гарри быстро поправился под убийственным взглядом Снейпа: — Потому, что ему нужно от меня что-то ещё? У него есть какой-то… э-э… план?

Снейп сощурился так, что его глаза превратились в щёлки, и наклонился вперёд. Его тихий голос не предвещал ничего хорошего:

— Что вы имеете в виду под «планом», Поттер?

— Э-э… ничего. Сэр. — Что-то остановило Гарри от того, чтобы рассказать Снейпу про видение, хотя он и не был уверен, какое это может иметь значение. В конце концов, профессор ведь и так знал всё, что видел Гарри. И тем не менее Гарри избегал встречаться взглядом со Снейпом — на случай, если тому вздумается применить легилименцию. — Просто… каждый раз, когда он пытался до меня добраться, у него был какой-то план. В первом классе он хотел получить Философский камень, во втором была эта история с дневником, на четвёртый год ему нужна была моя кровь, а на пятый — чтобы я узнал про… — Гарри запнулся. Он не был уверен, что известно Снейпу о пророчестве. Если вдруг тот чего-то не знал, то Гарри не собирался его просвещать.

— Ну, — продолжил Гарри, всё ещё не глядя Снейпу в глаза, — я хотел сказать… у него всегда какие-то планы. Наверное, я просто хочу знать: он наконец решил убить меня — и всё, или есть ещё какая-то причина, зачем я ему понадобился? — Он рискнул поднять глаза и спросил, всё ещё стараясь говорить спокойным голосом: — Вы знаете? Сэр?

На удивление, Снейп, похоже, не рассердился. У него был такой вид, словно он что-то вычислял, прикидывал: подойдёт ли Гарри для… сложно сказать, для чего.

Несколько долгих мгновений Гарри ждал, что скажет Снейп. Он не смел даже громко дышать, боясь, что профессор решит не отвечать. Наконец Снейп начал говорить, почти таким же тоном, как если бы он читал лекцию в классе Зелий:

— Тёмный Лорд вновь обрёл силу, Поттер; он стал даже сильнее, чем прежде. Вдобавок он не глуп и понимает, что если хочет взять над вами верх, его шансы будут наиболее высоки в момент, когда он находится в полной силе, а вы, в сущности, во всех отношениях ещё остаётесь ребёнком.

Гарри в негодовании скривился при этом слове: ему, в конце концов, было почти шестнадцать, — но быстро стёр с лица возмущённое выражение, чтобы Снейп продолжал. Он жадно ловил каждое слово, желая узнать как можно больше обо всём, связанном с Волдемортом и войной.

— Что же до вашего вопроса насчёт… планов… — Снейп сделал паузу, прежде чем продолжить учительским тоном: — Тёмный Лорд — мастер планов и интриг, Поттер. Даже если он полностью сосредоточен на своих глобальных стремлениях к чистоте крови и личной власти, это не значит, что он собирается достичь этих целей за один приём. Всё, что он делает, каким-то образом подготавливает почву для реализации его стремления к доминированию, может быть рассчитано на крайне долгосрочную перспективу и иметь весьма отдалённые последствия. — Снейп перевёл взгляд на внимательно слушающего Гарри, нахмурился, словно неожиданно вспомнив, с кем разговаривает, и подытожил свою мысль: — Таким образом, возвращаясь к вопросу о том, какой план стоит за его новыми попытками захватить вас: даже такой микроскопический мозг, как ваш, мог бы дойти до мысли, что ответ вовсе не так прост.

— Ладно, хорошо, я понял. Сэр. — Гарри не желал останавливаться на достигнутом. — Но что насчёт его сиюминутного плана? Ну вот, допустим, он поймает меня, и что? Он просто хочет убить меня сразу же, чтобы избавиться насовсем? Сэр?

Но Снейп-рассказчик уже канул в небытие, превратившись в того невыносимого типа, с которым Гарри давно привык иметь дело.

— Достаточно, Поттер. Если вам хочется задавать вопросы, задайте их директору. Я уже сказал вам всё, что вам нужно знать: не попадитесь Тёмному Лорду!

— Но…

— Нет! — взорвался Снейп, решив, очевидно, избавиться от вопросов Гарри раз и навсегда. — Нет, разумеется, он не хочет просто убить вас! Зачем ему это нужно, если он нашёл намного лучшее применение вам живому? Если вы позволите ему схватить вас на этот раз, это может означать конец любым попыткам противостоять ему. И прежде чем вы спросите меня — почему, позвольте предупредить вас, что я не отвечу! Приставайте со своими детскими вопросами и проблемами к кому-нибудь другому. Хватит, Поттер!

— Но…

Прежде чем Гарри успел хотя бы вздрогнуть, Снейп уже был рядом. Схватив Гарри за воротник рубашки, профессор придвинулся к нему так близко, что их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга и Гарри мог чувствовать его дыхание на своём лице, — и прошипел угрожающим тоном:

— Хва-тит.

Затем Снейп отпустил Гарри так резко, что тот едва не потерял равновесие, и вернулся на кровать, сев так, что чёрные волосы полностью занавесили его лицо.

Гарри лёг на свою импровизированную постель и принялся обдумывать то, что только что узнал. Сейчас, когда ему было чем занять голову, его скука испарилась. Теперь тишину нарушали только яростное царапанье ручки Снейпа и музыка, всё ещё доносившаяся из комнаты Дадли.

* * *

Следующие несколько часов прошли приблизительно как и предыдущие, с той только разницей, что Снейп исписал весь пергамент, какой смог найти в комнате, и теперь, казалось, маялся скукой точно так же, как ранее Гарри. Привыкший к постоянной деятельности Мастер зелий сперва долго ходил взад-вперёд по комнате, затем сел обратно на кровать, сразу же снова встал и подошёл к окну. Постояв там некоторое время и, видимо, не найдя ничего достаточно интересного, чтобы задержать на этом своё внимание надолго, он вернулся к кровати и вновь сел, а затем лёг, пытаясь, видимо, заснуть.

Гарри предпочитал, чтобы Снейп находился на одном месте. Постоянное хождение туда-сюда действовало ему на нервы.

Может, ненадолго спуститься вниз? Он слышал, как тётя Петуния некоторое время назад ушла с Дадли на тренировку по боксу. Впрочем, Вернон мог вернуться в любую минуту, и, учитывая, в каком настроении он был перед уходом на работу, а также тот факт, что Гарри так и не выполол сорняки, вряд ли стоило злить его ещё сильнее, позволив ему обнаружить, что племянник шляется по дому в их отсутствие.

В эту секунду, как по заказу, с улицы донёсся шум паркующейся машины, а затем открывающейся и захлопывающейся дверцы. Дядя Вернон. Больше некому — Петуния с Дадли вернутся не раньше чем через час.

Гарри напряжённо слушал, как дядя идёт по дорожке к дому, как открывается и закрывается входная дверь, как тяжёлые шаги удаляются по направлению к кухне, а ещё через минуту раздаются уже на лестнице, приближаясь ко второму этажу, затем к его комнате... Гарри сжался, весь превратившись в слух. Дядя Вернон не зовёт его: наверное, это хороший знак. Может, он не заметил, что Гарри не выполнил его утренний приказ? Может, он пройдёт мимо…

— ЭЙ, ТЫ! — Два резких удара в дверь моментально перевели Гарри в сидячее положение. Глянув в сторону кровати, он увидел, что Снейп также сел, сразу пробудившись от своего чуткого сна, и с раздражением уставился на дверь.

Гарри вскочил и бросился к двери, жестом показывая Снейпу, чтобы тот спрятался. Снейп, хотя явно был по-прежнему раздражён, лёг обратно, набросив на себя простыни так, что беглому взгляду постель могла бы показаться просто очень сильно смятой. Хорошо ещё, что Снейпу не пришлось ничего объяснять: тот, по всей видимости, и сам не хотел иметь дела с магглами, в доме которых застрял. Тем более с такими магглами, которые приходятся родственниками Гарри Поттеру. Так или иначе, он не отказался сотрудничать, и это было сейчас самое главное.

Гарри задержал дыхание и приоткрыл дверь, намереваясь выбраться в коридор раньше, чем дядя Вернон войдёт в его комнату. Однако стоило ему высунуть нос наружу, как он оказался выдернут в коридор за руку, — к счастью, за здоровую, так что охнул он только от неожиданности, — и очутился лицом к лицу с побагровевшим сильнее обычного дядей Верноном. Невзирая на обстоятельства, Гарри попытался дотянуться до распахнувшейся настежь двери своей спальни и прикрыть её, однако Вернон дёрнул его назад ещё более агрессивно.

Ух, как он был зол. Так зол, что, кажется, не мог выговорить ни слова. Его лицо уже было бордовым дальше некуда — однако вопреки здравому смыслу продолжало наливаться краснотой с каждой секундой.

Гарри понял, что лучше сказать что-нибудь как можно скорее, пока дядя не лопнул от гнева.

— Э-э… Дядя Вернон, насчёт прополки. Я…

Звук голоса Гарри, кажется, помог Вернону разрядиться, так как он тут же прервал его:

— Ах ты неблагодарный… — Он сделал глубокий вдох и проревел прямо в лицо Гарри: — УРОД!

Он выпустил Гарри и оттолкнул его к стене, всё ещё загораживая проход.

— Я предупреждал тебя, парень, так? Предупреждал? Я сказал «выполи сорняки», яснее ясного, и даже дал тебе второй шанс, когда Петуния попросила. Не трогай, говорит, мальчишку! Как будто эти уроды, с которыми ты якшаешься, что-то узнают. Ну, я понял, что к чему, парень: я-то знаю, в чём дело. Ты просто-напросто пытаешься увильнуть от своих обязанностей, вот что!

Гарри выслушал тираду Вернона, несколько раз безуспешно попытавшись её прервать. Конечно, ему не улыбалось получить ещё одно наказание, но всё, о чём он сейчас мог думать, — это то, что они стоят прямо рядом с открытой дверью в его комнату и Снейп неизбежно слышит каждое слово. Вернон не сказал ещё ничего по-настоящему ужасного из того, что мог бы, — и Гарри очень не хотелось, чтобы до этого дошло, как бы ему ни пришлось унижаться ради этого перед дядей.

Едва тот сделал паузу, чтобы перевести дыхание, Гарри попробовал снова:

— Дядя Вернон, я знаю, что не выполол сорняки, и очень сожалею. Правда, сожалею. Я сделаю вместо этого любую другую работу в доме, какую скажете. Я могу вечером ещё раз помочь тёте Петунии с ужином, — с надеждой предложил он.

— Ну нет, парень. Ты так легко не отделаешься, — прорычал Вернон, словно оголодавший медведь. — Ты немедленно спустишься и всё выполешь, а когда закончишь с прополкой, пострижёшь траву! А когда закончишь с травой, подровняешь кусты и польёшь растения! И мне наплевать — если ты не управишься с этим до завтрашнего утра, значит, будешь работать до утра!

С этими словами дядя Вернон снова ухватил его за руку, на этот раз за больную, так что Гарри невольно взвыл, когда тот поволок его к лестнице. Превозмогая боль, он вырвался из дядиной хватки, упав при этом на пол. Сразу же вскочив, он принялся пятиться под направленным на него угрожающим взглядом.

— Клянусь, я не придумывал, что не могу, дядя Вернон! Я правда не могу выйти из дома — это очень опасно!

— Опасно! ОПАСНО! — Дядя Вернон уже орал во весь голос. — Никчёмный мальчишка — такой же никчёмный, как твой папаша! Он за всю свою жизнь не сделал ничего стоящего, а потом ещё и убился! Наверное, специально, чтоб от тебя избавиться, чтоб ты нам на шею свалился! Я уже со счёта сбился, сколько раз ты заслужил того, чтоб тебя просто взяли за шкварник и вышвырнули на улицу — так ведь нет, Петуния не позволяет. Ну, сейчас её здесь нет, парень, и некому следить, чтобы я не сделал что-нибудь, что вашим не понравится. А я не боюсь ни тебя, ни ваших маханий палочкой, ни твоего дружка с уродским глазом! Здесь сейчас только ты и я — и ты немедленно отправишься в сад!

— Дядя Вернон, пожалуйста…

Гарри отвратительно было чувствовать, что это звучит, как будто он умоляет, — но было уже понятно, что объяснения бесполезны. Главное сейчас было — прекратить этот крик и добиться, чтоб его оставили в покое. Гарри начало мутить при одной мысли о том, что Вернон ещё может высказать.

— Послушайте, я могу послать сову моему директору: он вам всё объяснит. Он расскажет про тёмных магов и про то, как мне…

Заканчивать предложение не было никакого смысла. Один взгляд на лицо дяди Вернона дал ему понять, что он перешёл границу, упомянув нечто, имеющее отношение к магии. Вернон вновь побагровел и, начав задыхаться, с трудом выдавил:

— Что… да как ты… в моём доме!

В следующую секунду Гарри получил сильную оплеуху, заставшую его врасплох и сбившую с ног, так что он шлёпнулся на пол, шокированный настолько, что даже не почувствовал боли. Дядя Вернон, конечно, ненавидел его, но никогда раньше не бил. Ну, по крайней мере, не бил по-настоящему, хотя Гарри частенько получал от него тычки и пощёчины, пока не пошёл в Хогвартс.

Вернон судорожно озирался по сторонам, словно опасаясь, что волшебники могут внезапно выскочить из стены. Он даже выглядел слегка обеспокоенным в этот момент. Но ничего страшного не произошло, так что он рывком поднял на ноги всё ещё не пришедшего в себя Гарри и поволок его к двери спальни.

— Не хочешь работать — прекрасно! Больше от тебя всё равно никакого толку, так что можешь сидеть и гнить тут, мне не жаль! И не получишь никакой еды, пока не поумнеешь! Может… — Вернон развернул Гарри так, что они оказались нос к носу друг с другом, и прошипел: — Может, мне повезёт, и ты сдохнешь от голода!

Он втолкнул Гарри в комнату, захлопнув за ним дверь. Гарри повернулся, тупо глядя на дверь, за которой один за другим щёлкали замки. Наконец Вернон запер их все, тяжело протопал в свою комнату и всё так же яростно захлопнул уже свою дверь. Гарри невольно вздрогнул.

Теперь его лицо горело. Прикоснувшись пальцами к губам, он поморщился и посмотрел на руку, чтобы убедиться, что причиной медного привкуса во рту действительно была кровь. Крови на самом деле было не так уж и много, но ранка изнутри губы болела очень сильно. Он провёл языком по губам и подвигал челюстью, придя к выводу, что всё остальное, кажется, цело, и повернулся к своей кровати.

На которой, уставившись прямо на него, сидел Снейп.

О боже. Гарри был в таком шоке после всплеска ярости дяди Вернона, что совсем забыл о том, что минуту назад занимало все его мысли. В животе у него всё оборвалось, и он почувствовал, как к лицу приливает кровь от унижения.

Не зная, что сказать, он молча смотрел на Снейпа.

Снейп некоторое время тоже молча смотрел с совершенно непроницаемым выражением, потом вдруг вскочил на ноги, так что Гарри шарахнулся. Однако Снейп только подошёл к окну, а затем развернулся и двинулся назад. Бросив взгляд на Гарри и на его щёку, он продолжил ходить взад-вперёд.

Гарри захотелось провалиться сквозь землю. Или хотя бы уснуть, а потом проснуться и понять, что это ему приснилось и что профессор Снейп не слышал того, что он только что слышал…

Снейп перестал ходить и остановился прямо перед Гарри.

— Вы не лгали, — констатировал он наконец, и его взгляд снова стал вычисляющим, хотя на этот раз Гарри в нём привиделось что-то ещё… осознание? Или удивление? — Насчёт всего этого. Так, Поттер? — Впившись взглядом в Гарри, он ждал ответа.

Гарри всё ещё не мог выдавить ни слова. Ему хотелось исчезнуть. Ему хотелось быть далеко-далеко — подальше от Дурслей, подальше от Снейпа и его вопросов. Он не мог этого больше вынести.

Но он был заперт. Со Снейпом. Бежать было некуда.

Он был заперт! И из всех людей на свете именно Снейп стал свидетелем унижения, которое он ежедневно терпел от своих родственников, да ещё и в такой день, когда Вернон решил особенно отличиться. Зная Снейпа, легко можно предположить, что в первый же день учёбы об этом будет знать весь Слизерин. А во второй — вся школа. Всё, дело сделано. Теперь можно говорить что угодно — ничего уже не изменишь.

Гарри попытался отстранить профессора с дороги, чтобы вырваться из-под его оценивающего взгляда. Если бы Снейп от него отстал, то он сел бы на свою кучу рубашек и ждал, пока не вернётся Хедвиг, чтобы Снейп мог убраться отсюда ко всем чертям.

Но тот не поддался. Перегораживая Гарри путь к отступлению, он придвигался ближе и ближе, так что в конце концов Гарри оказался зажат в углу возле двери. Гарри сглотнул, чувствуя нарастающую панику. Он встречался лицом к лицу с Волдемортом, — напомнил он себе. Он может выдержать расспросы собственного профессора.

Но почему-то эти напоминания не очень помогали сейчас, когда Гарри глядел в полные непоколебимой решимости глаза Снейпа.

— Отвечайте, Поттер, — потребовал тот. — Что здесь происходит? Это поведение нормально для вашего дяди? Дамблдор знает об этом?

Гарри не мог понять, что стоит за всеми этими вопросами. Ясно, что Снейп не переживал за Гарри: в выражении его лица не было ничего, похожего на заботу или переживание. Скорее он выглядел так, словно перед ним находилась какая-то задача, к решению которой он подошёл совсем близко. Или попалась новая, к решению которой он ещё только собирался приступить.

Ну уж нет, Гарри не собирался выступать в роли задачки для Снейпа. Внезапный всплеск возмущения помог ему обрести дар речи:

— Спасибо, что спросили, профессор, — злобно проговорил он. — Но, учитывая, что вы не глава моего факультета, не директор и так далее, я, пожалуй, изолью душу кому-нибудь другому.

Это прозвучало несколько грубее, чем он хотел, — но ему было не до сожалений. Ему отчаянно хотелось выбраться из этого угла.

К чести Снейпа, тот не повысил голос — и в голосе его не было яда, когда он ровным тоном ответил:

— Я ваш профессор, Поттер. Несмотря на то, что я не являюсь главой вашего факультета, то, что происходит в доме моего студента, является моей заботой.

Гарри разинул рот и сразу закрыл, почувствовав боль в разбитой губе. Это с каких же пор Снейп у нас начал проявлять какую-то заботу по поводу того, что происходит у Гарри дома? Несмотря на всю смехотворность этого заявления, ему было не до смеха. Понятно, что ни о какой заботе со стороны Снейпа речь на самом деле не шла. И он не собирался выбалтывать ему ещё какую-либо информацию, чтобы слизеринцы могли её пообсуждать всем факультетом.

— Спасибо, сэр, за демонстрацию внимания. Я непременно упомяну перед директором, что вы волновались, чтобы он остался вами доволен. Но, как я уже сказал, вам вряд ли всё это интересно, так что я предпочёл бы «приставать со своими детскими проблемами к кому-нибудь другому». — Швырнув Снейпу в лицо его собственные слова, он закусил губы.

Лицо Снейпа оставалось непроницаемым, хотя он едва заметно сощурился. Затем он неожиданно отступил назад, выпуская Гарри из угла, прошёл обратно к кровати и присел на её край.

В следующую секунду он сменил тему так внезапно, что Гарри слегка растерялся.

— Вы хотите разузнать о плане Тёмного Лорда, касающемся вас, — констатировал он. Это прозвучало как риторический вопрос, но Снейп, казалось, ждал ответа.

Гарри подозрительно посмотрел в его сторону и нерешительно ответил:

— Ну да…

Профессор принял такую спокойную позу, словно они обсуждали что-то не серьёзнее погоды:

— Могу ли я предложить обмен информацией? Я расскажу вам то, что вы желаете знать, а вы взамен ответите на мои вопросы. Скажем, вопрос за вопрос.

Не ожидавший такого поворота Гарри задумался. Он хотел знать, что замышляет Волдеморт. Очень хотел. Но Снейп был последним человеком на земле, которому он решил бы раскрыть подробности своей семейной жизни.

С другой стороны, после того как Снейп видел его комнату, выслушал тираду Гарри утром, а потом стал свидетелем этой мерзкой сцены, скрывать-то, в общем, уже особенно было и нечего.

— Ладно, — согласился он, несмотря на нарастающее беспокойство. Его любопытство было слишком сильно, чтобы упустить возможность разжиться информацией, которой ему так не хватало. — Идёт.

Гарри не знал, о чём говорил блеск в глазах Снейпа, и ему оставалось лишь надеяться, что он не совершил только что ужасающую ошибку.

Снейп скрестил ноги и жестом предложил Гарри тоже сесть. Такое гостеприимство показалось Гарри странноватым, учитывая, что гостем, вообще говоря, здесь был Снейп.

Тем не менее он сел — хотя и не за стол, куда показал Снейп, а на свою кучу рубашек. Она была не очень удобной, но сидеть на стуле прямо напротив Снейпа — это уж было бы совсем как на настоящем допросе.

Прислонившись к стене, он нащупал нитку, торчащую из какой-то рубашки, и начал наматывать её на палец, ожидая, пока Снейп начнёт спрашивать. Кто его знает, что из всего этого выйдет. Не прогадал ли он, соглашаясь на такой уговор? Позволит ли ему теперь Снейп уйти от ответа, если он не захочет отвечать? Но он же не знает, каких именно вопросов боится Гарри, так? Да Гарри и сам-то не знал, каких именно вопросов от Снейпа он боится.

Снейп выглядел спокойным, невозмутимым и собранным — полная противоположность тому, что чувствовал Гарри, который даже приблизительно не мог вообразить, что сейчас на уме у профессора. Будто тот переключился в шпионский режим или что-то вроде того… как если бы тщательно контролировал, что именно будет позволено увидеть окружающим — в данном случае Гарри.

Прочистив горло, Снейп озвучил правила игры:

— Я задаю вам вопрос, Поттер. Вы отвечаете на него подробно, пока я не буду полностью удовлетворён вашим ответом. Затем вы задаёте свой вопрос. Если я сочту, что вы ответили на мой вопрос неискренне или не полностью, я не стану отвечать на ваш. Уговор понятен?

Гарри молча кивнул, продолжая теребить нитку.

Снейп слегка откинулся назад, устраиваясь поудобнее для долгого разговора.

— Первый вопрос, Поттер. Где ваша палочка?

Гарри подготавливал себя к неизбежным вопросам про дядю Вернона или про убогую комнату — и в замешательстве нахмурился от такого неожиданного начала. Палочка? Снейп отказался от всех напрашивающихся тем для разговора, чтобы спросить про его палочку?

Ну ладно, если Снейп начал с такого лёгкого вопроса, то Гарри был только за.

— В моём сундуке. — Он махнул рукой в сторону запертого сундука и выпрямился, готовясь спрашивать сам.

— Не так быстро, Поттер. — Снейп поднял ладонь. — Я сказал, что мне нужен полный ответ, разве не так? Объясните, что делает ваша палочка в запертом сундуке.

Гарри почувствовал, как в нём просыпается… ну, слизеринец, наверное. Он попытался увильнуть:

— Это не входило в ваш вопрос, сэр. Я думал, мы договаривались задавать по одному вопросу.

Он был уверен, что Снейп будет с ним спорить, однако тот почему-то уступил.

— Хорошо. Продолжайте, — махнул он рукой с показным великодушием.

Гарри почувствовал прилив самодовольства. Он только что переслизеринил слизеринца! Ему уже начинал нравиться этот обмен. Опасаясь, что если Снейпу придётся долго ждать, то он рассердится и передумает, Гарри поспешил задать свой вопрос, мучивший его второй день с того момента, как он вспомнил подробности своего видения:

— В чём заключается план Волдеморта?

Он подался вперёд, с нетерпением ожидая ответа Снейпа.

— Тёмного Лорда, Поттер! — прошипел Снейп. — Задайте ваш вопрос снова, и на этот раз верно.

Да блин. Ладно, Гарри готов ему подыгрывать — лишь бы отвечал. Но именовать Волдеморта Лордом — ну, это уж дудки.

— В чём заключается план Сами-Знаете-Кого?

— В достижении мирового господства. Объясните, что делает ваша палочка в запертом сундуке.

— Подождите! Вы не ответили на мой вопрос! — возмутился Гарри.

Снейп пожал плечами.

— План Тёмного Лорда заключается в том, чтобы в конечном итоге достичь мирового господства, Поттер. Если вы хотели получить другой ответ, могу предложить вам в следующий раз задать ваш вопрос более конкретно. Теперь отвечайте.

Гарри разозлился ещё больше.

— Вы же не задали мне вопроса… сэр.

Раздражение Снейпа становилось заметным. Он потёр пальцем переносицу.

— Поттер! — гаркнул было он, но тут же, глубоко вздохнув, начал снова, явно спокойней, чем чувствовал себя:

— Вынужден констатировать, что мои пояснения по поводу данного процесса не были достаточными. Позвольте начать заново. — Он отнял наконец руку от лица. — Я задаю вам вопрос. Он может прозвучать в форме вопроса или в форме утверждения. Полагаю, вы в состоянии определить фразу, требующую ответа. — У Гарри возникло чувство, что Снейп закатил бы глаза, имей такую привычку… однако тот лишь произносил слова чуть отчётливее обычного. — Я буду требовать пояснений по поводу заданного вопроса до тех пор, пока вся эта тема не будет достаточным образом раскрыта. Предоставьте мне это право, и вы сможете поступить так же. Однако окажите нам обоим услугу, начав с вопроса, полный и адекватный ответ на который не будет занимать целый месяц!

— Ну хорошо, хорошо, — слегка обиженно ответил Гарри. — Звучит справедливо, — добавил он более вежливым тоном, возвращаясь к изучению своей нитки.

— Отлично. Итак. Почему ваша палочка находится в вашем сундуке? — Снейп подчёркнуто перевёл свой предыдущий вопрос в требуемую форму, произнеся его с едва заметным налётом ехидства.

— Она… — Гарри замер, услышав топот в коридоре. Знаком призвав Снейпа к тишине, он уставился на дверь, прислушиваясь к звукам, которые говорили бы о том, что дядя Вернон возвращается. Снова шаги, хлопок двери в комнату Вернона, скрип ступеней, прогибающихся под тяжёлым весом… Когда с улицы затарахтел мотор, Гарри подскочил к окну и увидел отъезжающую машину. Неизвестно, куда дядя направился, но сама мысль о том, что его ещё некоторое время не будет поблизости, приносила облегчение.

Он прошлёпал назад к своей куче рубашек и сел. Про что вопрос-то был? А, ну да, палочка. Он поднял глаза, готовясь отвечать, и увидел, что Снейп снова наблюдает за ним с нечитаемым выражением на лице. Гарри решил не обращать на него внимания.

— Мы с Дадли не особенно хорошо ладим, — начал он. — А, Дадли — это мой двоюродный брат, — пояснил он, не зная, в курсе ли Снейп. — В общем, мы сидели на кухне пару дней назад, и он сказал кое-что нехорошее, и я… ну, типа вытащил палочку и пригрозил, что превращу ему волосы в перья, если он не возьмёт свои слова назад. — Он осторожно покосился на профессора. — Но я только припугнул! В смысле, я знаю про ограничение использования магии для несовершеннолетних. Я не идиот, чтобы рисковать исключением из школы из-за такой ерунды.

Снейп ничем не показал, что собирается развивать эту тему, и Гарри продолжал:

— Ну и, э-э… в общем, тут заявился дядя Вернон, увидел меня с палочкой, отнял её и запер в мой сундук. Наверное, испугался, что я и правда заколдую Дадли, — пояснил Гарри, сам не зная, с какой стати вдруг принялся защищать Вернона перед Снейпом. — Всё?

— Почти, — ответил Снейп. — Какие именно слова вашего брата вызвали подобную реакцию?

Гарри принялся разглядывать нитку, наматывая её на другой палец.

— Ну, он просто меня дразнил.

Снейп продолжал ждать. Гарри вздохнул. Лучше бы профессор со своими ответами так откровенничал.

— Я иногда разговариваю во сне. Громко. Дадли и раньше меня слышал. В этот раз сон был про Сириуса, — нехотя признался он.

— Хорошо, Поттер. Ваша очередь.

Ну наконец-то! Гарри подался вперёд.

— Что Волд… в смысле, Сами-Знаете-Кому от меня нужно?

Снейп бросил на него раздражённый взгляд, и Гарри вскинул руки, оправдываясь:

— Ну я же ничего про это не знаю, я не могу спросить конкретнее! Просто начните с чего-нибудь, чтобы мне было что уточнить, ладно?

Он молча наблюдал, как Снейп раздумывает, что ответить.

— Ему нужна ваша кровь, — объявил он наконец.

Это было совсем не то, чего ожидал Гарри. Его кровь? Что это вообще значит?

— В смысле… э-э… вы имеете в виду, он хочет меня убить?

— Нет. В его интересах не допускать вашей смерти… в настоящий момент. Я имею в виду именно то, что сказал: ему нужна ваша кровь. Как я уже говорил сегодня, Тёмный Лорд постепенно набирал силу с того момента, как вновь обрёл своё могущество более года назад. Я полагаю, вы помните зелье, которое он для этого использовал?

Гарри кивнул.

— Тогда мне нет необходимости напоминать вам, что ваша кровь была ключевым компонентом этого зелья.

Гарри снова кивнул, ожидая продолжения.

— В результате использования этого зелья произошло нечто, чего не ожидал даже Тёмный Лорд. Он превзошёл былой уровень своих способностей. Теперь его возможности намного возросли по сравнению с предыдущей войной, и он убеждён, что именно использование вашей крови привело к увеличению его могущества. По причинам, о которых мы можем только гадать, связь между вами не ограничилась ментальной сферой. Взаимодействие вашей и его крови… Я никогда не видел ничего подобного.

Снейп замолчал, погрузившись, очевидно, в научные размышления.

Гарри кашлянул, не в силах ждать, пока Снейп самостоятельно вернётся из мира зельеварения, в котором он, судя по всему, пребывал мыслями в этот момент. К счастью, это помогло. Снейп продолжал:

— Тёмный Лорд намерен захватить вас, чтобы получить как можно больше вашей крови — до поры до времени не убивая вас. В настоящее время он убеждён, что таким образом достигнет пика своей силы. И, — заключил профессор, — если это убеждение соответствует действительности и ему удастся осуществить задуманное, во всём мире может не оказаться армии магов, способной его остановить.

Снейп дал Гарри время, чтобы осмыслить эту последнюю фразу, и перешёл к своему следующему вопросу:

— Ваш сундук. Что ещё в нём находится?

Гарри куда сложнее, чем Снейпу, было переключаться с одной темы на другую, тем более после того, что он только что услышал. Каким образом он должен забыть о таком важном вопросе, касающемся Волдеморта и его самого, чтобы пообсуждать свой школьный сундук?

Что ж, напомнил он себе: чем быстрее он ответит, тем быстрее сможет задать свой следующий вопрос. Объяснения Снейпа были настолько содержательными, что нельзя допустить, чтобы этот разговор прервался.

— Сундук. Ага, — повторил Гарри сам себе и начал перечислять: — Ну, палочка, естественно. Мои школьные мантии и книжки. Практически все мои вещи, которые имеют отношение к магии… вообще говоря, других у меня почти и нет, — хмуро добавил он.

— Замок на сундук навесил ваш дядя? — уточнил Снейп.

— Э-э-э… ну да.

— И как долго эти предметы, помимо вышеупомянутой палочки, находятся под замком?

— С тех пор как я вернулся на летние каникулы, — ответил Гарри, разглядывая свои руки. Он вновь начал дёргать нитку, которая теперь готова была порваться в любой момент. — После того как Моуди… — Гарри понял, что этот момент также необходимо пояснить. — Э-э, Моуди и остальные вроде как угрожали дяде Вернону на станции в начале лета, чтобы он оставил меня в покое. Ну и когда мы вернулись домой, дядя Вернон сказал, что он будет считать безопасным разрешать мне ходить по дому, только если все мои волшебные вещи будут находиться под замком. Мне удалось заначить кое-что, в том числе палочку… впрочем, всё равно ненадолго.

— Я так понимаю, ваши родственники… не любят… магию? — осторожно спросил Снейп.

У Гарри вырвался горький смешок. Да уж, не любят… Нитка наконец порвалась, и он бросил одну половинку на пол, продолжая вертеть вторую.

— Они любят, чтобы всё было нормально. Магия — это ненормально, — пояснил он. — В смысле, для них, — поспешил он добавить, не желая, чтобы это звучало так, словно он с ними согласен.

Он поднял вопросительный взгляд на Снейпа в надежде, что рассказанного достаточно, чтобы очередь спрашивать перешла к Гарри.

Снейп слегка кивнул.

— Этот план, чтобы получить меня и… мою кровь… — Гарри передёрнуло. Говорить так вслух про самого себя было как-то жутковато. — Вы сказали, что он собирается держать меня в плену живым. Я не понимаю. Зачем такой риск? А вдруг я убегу? Почему он не хочет просто убить меня и покончить с этим?

— По нескольким причинам, — тут же начал отвечать Снейп. Возможно, подумал Гарри, ему тоже не терпится поскорее закончить с ответом и продолжать спрашивать. — Для него это явилось откровением. Он пока не знает, какое ещё применение сможет вам найти. Что до крови… её можно брать, только пока вы живы. Неизвестно, сколько вашей крови ему потребуется на достижение максимума своей силы. Вряд ли он окажется в восторге, если, убив вас, обнаружит, что имеющейся крови не хватает.

— Ясно. — Гарри отчаянно перебирал всё, что ему было известно, в надежде придумать ещё какой-нибудь вопрос по теме, чтобы узнать как можно больше, прежде чем снова придётся ждать своей очереди. — А как он тогда собирается меня удерживать? Ну, в смысле, живым — и чтобы я не сбежал? У него есть какая-то магическая тюрьма? Какая-нибудь лаборатория, вроде как у Франкенштейна, где он привяжет меня к столу, или что?

Снейп выглядел несколько озадаченным последней фразой Гарри, но объяснений не потребовал.

— Зелье, Поттер, — ответил он, снова переходя к лекторским интонациям. — Было разработано зелье, которое позволит вашему телу и магии функционировать обычным образом, сковав при этом ваш разум. Его действие сходно с действием снотворного, однако является намного более сильным и с намного меньшей вероятностью способно привести вас к растительному состоянию, что почти наверняка случится при передозировке снотворного.

Зелье… Гарри почувствовал, как по спине пробежал холодок от закравшегося нехорошего подозрения.

— Под «было разработано» подразумевается, что… это вы его разработали? Да? Для меня…

Снейп молчал, и его лицо оставалось каменным, но ровный взгляд не оставлял сомнений в ответе.

— О. — Гарри не знал, что ещё на это сказать. Он не понимал, почему не чувствует никакой злости по этому поводу. Конечно, всё это вполне вписывалось в его представления о том, чем Снейп должен был заниматься на службе у Волдеморта. Он снова поёжился, представив, каково это: находиться под влиянием подобного зелья… быть живым, но не жить…

— Кхм, — сейчас уже Снейп кашлянул, желая вывести Гарри из задумчивости. — Полагаю, теперь моя очередь.

Гарри не был уверен, что не придумывает, но ему показалось, что Снейп чувствует себя неуютно. Впрочем, что бы там ни промелькнуло в его глазах, оно исчезло уже в следующую секунду, так что Гарри, возможно, больше вообразил, чем увидел.

— Если ваши учебники заперты в сундуке, то каким образом вы намереваетесь выполнить ваши домашние задания на лето?

Гарри выронил нитку.

— Подождите минуточку. Я вас расспрашиваю о войне, а всё, что вы хотите знать, — это что в моём сундуке и когда я сделаю домашнюю работу? Вы что, издеваетесь?

Снейп приподнял бровь.

— Издеваюсь? Я-то полагал, вы будете только рады, Поттер. Или вы предпочтёте, чтобы я спросил о чём-то другом? Уверяю вас, я могу с лихвой удовлетворить ваше желание быть допрошенным с большим пристрастием…

— Постараюсь всё успеть в выходные перед началом занятий, — понял намёк Гарри. — Если мне не удастся выбраться отсюда раньше. Прошлым летом я несколько недель провёл в штаб-квартире, а ещё пару лет назад — у Уизли. Если директор позволит мне снова куда-нибудь уехать, тогда я смогу сделать домашнюю работу там. Ну, правда, — признался он, сам не зная, с чего его вдруг понесло и откуда это стремление быть честным со Снейпом именно в этом вопросе, — в те разы я, наверное… э-э, слишком радовался тому, что вырвался наконец отсюда, так что в общем я, конечно, не о домашних заданиях в первую очередь думал…

— Действительно. — Сухому комментарию Снейпа недоставало язвительности, что показалось Гарри крайне удивительным. Ведь его слова относились к тому, что Гарри пренебрегает домашней работой, а уж эта тема исторически была для него любимым полем для ядовитых издёвок. — Стало быть, здесь вам делать уроки запрещают?

— Ну… в общем-то, если меня за этим не застанут, то можно, — честно признал Гарри. — Они не всегда запирали мой сундук, так что раньше мне иногда удавалось достать свои вещи и поработать у себя в комнате, когда все заснут.

Снейп молчал, как будто получил гораздо больше пищи для ума, чем могла предоставить информация о домашней работе Гарри. Как если бы он собрал фрагмент головоломки.

Гарри неловко заёрзал. Этот разговор вызывал у него всё более странное чувство. За то время, пока они со Снейпом обменивались вопросами, они практически не ссорились, и Гарри подавлял в себе желание сцепиться с профессором — исключительно для того, чтобы вновь оказаться на знакомой территории.

Вместо этого он встал, чтобы размяться. Он не так уж долго сидел, но ощущение было такое, словно прошло несколько часов. Плечо снова начало болеть всё сильнее — к счастью, второе плечо только немного ныло. Он походил взад-вперёд, пытаясь отвлечься от откровений Снейпа. Пока Снейп молчит, неплохо бы этим воспользоваться и продумать свой следующий вопрос. Сложно было выбросить из головы всё, что он только что узнал и пока не полностью переварил, но хотелось спросить ещё о многом.

Нужно было узнать подробности плана Волдеморта: чего он хочет от Гарри, теперь понятно, но что это за история с наблюдением за домом?

Затем он хотел знать про Дамблдора и Орден — об их последних достижениях и о том, чем они собирались ответить Волдеморту теперь, когда его мощь возросла. Или подождите-ка…

— А Дамблдор знает об этом? И Орден? Про него и… меня. Э-э, ну про всю эту историю с кровью, — выпалил Гарри, внезапно почувствовав, что для него это важно.

Снейп смотрел на него, но казался погружённым в свои мысли. Ответил он не сразу.

— Да. Я держал их в курсе ситуации. Однако они не знают, что Тёмный Лорд возобновил свои попытки схватить вас. В последнее время он оставил вас в покое, выжидая оптимального момента.

— Оптимального момента? — переспросил Гарри.

— Он желал быть уверенным, что всё готово, прежде чем предпринимать что-либо. — Внимание Снейпа было снова полностью обращено к разговору. — Этот план слишком важен для него, чтобы оставлять простор для ошибок. Поскольку самым незаменимой деталью являлось разрабатываемое мной зелье, мы надеялись ввести Тёмного Лорда в заблуждение, убедив его, будто рецептура зелья исключает быстрое его приготовление. Сделать это было нетрудно: он не заподозрил, что зелье, которое было сложно разработать, может оказаться простым в приготовлении. Этот обман должен был позволить нам выиграть несколько недель, пока директор нашёл бы способ под охраной тайно переправить вас в Хогвартс. Мы рассчитывали, что Волдеморт попытается захватить вас в последнюю неделю.

— Стало быть, потом что-то сорвалось?

Снейп фыркнул, впервые с начала разговора — саркастически.

— Да, что-то сорвалось, — язвительно повторил он, хотя Гарри не был уверен, насмехался ли он над ним или над самим собой. — Моя деятельность была раскрыта. Как только Тёмный Лорд узнал, что я предал его, ему не составило особого труда завладеть моими разработками и назначить мне замену. Один час. При наличии под рукой необходимых ингредиентов необходим лишь один час на то, чтобы зельевар даже среднего уровня смог приготовить это зелье.

Гарри вернулся мыслями к своему видению: Снейп, корчащийся от боли под Круциатусом Волдеморта, и подошедший к ним Хвост… Уж не те ли самые снейповские записи он показывал Волдеморту? Вполне возможно, если это было единственное, чего ему не хватало, чтобы начать охоту на Гарри…

Сочтя длительную задумчивость Гарри основанием для перехода очереди, Снейп задал свой вопрос. И, похоже, его запас «лёгких» вопросов подошёл к концу.

— Является ли слышанная мной сцена показательной для описания обычного взаимодействия между вами и вашим дядей?

Таких вопросов Гарри ожидал в самом начале разговора. Возможно, кисло подумал он, Снейп специально начал с вопросов попроще. Теперь, после того как профессор давал ему такие информативные ответы, Гарри не терпится услышать, что ещё расскажет ему Снейп, и он не захочет прерывать разговор, отказавшись отвечать.

К тому же его смущало то, что Снейп больше не выражал по отношению к нему свою обычную ничем не прикрытую ненависть. Гарри, разумеется, не верил, что она исчезла: просто Снейп играл свою роль, чтобы получить то, что хотел. Однако даже понимание этого не делало ситуацию менее дикой. И хотя мнение Гарри о профессоре и не изменилось, всё же было намного труднее вести себя нахально, когда Снейп до него не докапывался.

— Мне переформулировать вопрос?

Гарри поднял глаза, почти надеясь увидеть знакомую презрительную усмешку, которая расставила бы всё по местам, но выражение лица Снейпа было нейтральным, и по всему было похоже, что вопрос задан всерьёз.

Гарри вздохнул и медленно выпустил воздух.

— Он любит поорать, так что в этом плане — да. А насчёт… э-э… другого… — Гарри не мог заставить себя произнести это вслух. — Ну, в общем — нет. В смысле, он меня не… ну… уже несколько лет. — Он поднёс руку к щеке, сдерживаясь, чтобы не поморщиться. В целом всё было не так уж плохо. Вернон ведь не то чтобы врезал ему по-настоящему — это была просто пощёчина. Хотя по ощущениям было похоже, что синяк продержится несколько дней.

— Стало быть, он бил вас раньше? — Снейп явно не затруднялся озвучить это слово.

Гарри пожал плечами, глядя в пол и слабо надеясь, что Снейп не будет настаивать на настоящем ответе.

Не тут-то было. Снейп просто повторил вопрос, изменив формулировку:

— Вы утверждаете, что он не бил вас уже несколько лет. Очевидно, раньше он это делал. Поясните.

Гарри снова опустился на кучу рубашек. У него задрожала рука, и он с трудом сдержал дрожь.

— Я… я не… ну что тут пояснять? Ну, делал, разумеется, да! Он ненавидит меня и никогда не стеснялся мне это продемонстрировать! Что тут ещё говорить-то?

Снейп изучал его со странным выражением в глазах. Если бы Гарри знал его похуже, то мог бы подумать, что Снейп чувствует себя немного… не в своей тарелке. Ха! Как же. Гарри выбросил из головы абсурдные мысли насчёт сурового профессора, сконцентрировавшись на следующем заданном вопросе.

— Знает ли директор о том, как с вами обращаются родственники?

Гарри снова пожал плечами, но затем, когда взгляд в сторону Снейпа подтвердил, что тот не собирается принять это в качестве ответа, пояснил:

— Он знает, что я им не нужен. Я никогда не обсуждал с ним подробности, так что я не в курсе, знает ли он всё, — честно добавил Гарри, — но вообще не думаю, что есть какая-то разница. Он знает, что я ненавижу находиться здесь, и всё равно меня сюда посылает. Для моей же собственной пользы.

Последнюю фразу Гарри произнёс довольно едко, хотя, пусть и неохотно, он всё же согласился в конце концов с доводами директора. Если в этом доме он действительно был защищён от Волдеморта, что ж… пожалуй, можно попытаться быть достаточно зрелым, чтобы понять, что существуют вещи пострашнее, чем жизнь в одном доме с Дурслями. Ну или… по крайней мере, возможно, что такие вещи существуют.

Снейп жестом показал, что настала очередь Гарри.

— Последний вопрос, Поттер. Пока, — добавил он твёрдо, когда по виду Гарри стало похоже, что тот собирается возражать. — Я полагаю, мы оба получили достаточно информации к размышлению. Мы можем продолжить этот разговор позднее по обоюдному согласию.

Гарри медленно кивнул, отчасти испытывая облегчение. Он мог бы спросить ещё кучу всего, но обсуждение Волдеморта и Дурслей изрядно вымотало его. Пожалуй, перерыв бы не помешал.

Это заставило его серьёзно задуматься о том, какой вопрос был сейчас для него по-настоящему важен. В конце концов, он остановился на текущей проблеме.

— Ну ладно, тогда… следит ли за домом кто-нибудь, кроме Хвоста? Или они там как-нибудь чередуются?

Снейп пригвоздил его к месту буравящим взглядом.

— Откуда вы знаете, что слежка была поручена Петтигрю?

— А-а, ну… э-э…

Ой-ой. Он и не подумал, что Снейп ничего не рассказывал об этом. Обсуждать видение Гарри был всё ещё не готов, поэтому подробно описал виденную им вчера аварию: машину, велосипед, крысу, спрыгнувшую с крыши машины.

— Я увидел крысу — и вспомнил, что вы говорили, и просто предположил…

Взгляд Снейпа оставался подозрительным. Ясно было, что он не поверил, будто дело ограничивается таким объяснением, однако принялся отвечать на вопрос Гарри, не развивая больше эту тему:

— Вероятнее всего, одновременно за домом наблюдать будет только один человек. Тёмный Лорд и его слуги заняты другими делами. Однако часовой немедленно вызовет подмогу, если увидит, что вы выходите из дома.

— Так я выходил, в том-то и дело! Этого я как раз и не пойму: я был на улице, и они могли меня поймать, но не поймали. Почему?

Снейп прислонился к стене и прикрыл глаза, показывая, что разговор подходит к концу.

— Охранные чары, Поттер. Они распространяются на все владения ваших родственников. До тех пор пока вы находитесь в границах их собственности, люди Тёмного Лорда не могут до вас добраться.

Резко открыв глаза, Снейп бросил предупреждающий взгляд на Гарри:

— Это не означает, что вы можете шататься по двору. Как только вы покинете дом, сюда будут вызваны все свободные приспешники Тёмного Лорда. Они будут ожидать любого вашего неверного шага, и автомобильная авария — далеко не единственное, что они способны организовать с целью выманить вас за границы защитных чар.

Он сверлил Гарри глазами, пока не удостоверился, что тот его понял, затем снова прислонился к стене и закрыл глаза.

Гарри сделал то же самое. Его будоражило от всего только что услышанного. И в свете этой информации он не мог вновь не подумать о пророчестве. Каким образом он сможет победить Волдеморта, если тот теперь ещё сильнее, чем раньше? На что ему надеяться? Что он может противопоставить всем направленным против него планам? Как-то бесперспективно всё это выглядело…

Оба участника разговора сидели, погружённые в свои мысли, полностью забыв о скуке, которая мучила их ранее. Гарри едва обратил внимание на то, как сначала Дадли с тётей Петунией, а затем и дядя Вернон вернулись домой; не заметил он и как за окном постепенно стемнело. Наконец Гарри лёг. Множество мыслей, вертевшихся в его голове, заставляли забыть даже об урчании в пустом животе.

Сон в конце концов одолел его, и все тревоги растаяли, когда Гарри оказался в знакомой обстановке: на метле, высоко над мирной картиной квиддичного поля. Под ним в сумасшедшей горячке неистово носились игроки, а он парил над ними и чувствовал себя свободным. Но почти сразу же возникло грызущее ощущение, что он здесь уже был — и не успел в тот раз сделать что-то важное.

Перед ним трепыхался снитч.

Нужно поймать снитч, — подумал он. Неприятное ощущение исчезло, и он был счастлив. И полон решимости. Он просто знал, что случится что-то важное, если только удастся поймать снитч.

Гарри резко открыл глаза и уставился в темноту комнаты.

Какое-то мгновение он не мог понять, что его разбудило. Это был какой-то звук, но какой?

Словно в ответ на его мысли, из-за окна донеслось тихое уханье.

Хедвиг?

Гарри схватил очки, вскочил и кинулся к окну. Ему не терпелось увидеть единственного друга, который скрашивал его одиночество летом, и, даже не полностью ещё проснувшись, он сразу вспомнил, что появление Хедвиг было первым шагом к тому, чтобы избавиться от Снейпа. Так что темнота показалась Гарри чуть менее тёмной, когда он взглянул через окно в преданные глаза своей белоснежной совы.

— Привет, Хедвиг, — прошептал он и улыбнулся ещё шире, увидев, почему сова не протиснулась в окно, которое специально для неё было оставлено приоткрытым. За ней в лунном свете он разглядел ещё трёх сов, все с яркими пакетами. И Хедвиг несла самый большой свёрток: квадратную коробку, завёрнутую в мерцающую бумагу.

Гарри сверился с часами. 12:17. Настал его шестнадцатый день рождения!

При мысли о том, что его друзья сами вспомнили об этом, Гарри ощутил теплоту внутри. Этим летом он почти постоянно переписывался с Роном и Гермионой, но всегда было трудно привыкнуть, что он не может с ними увидеться — после того как весь учебный год общался с ними в школе каждый день. Теперь, когда он получил что-то большее, чем просто письма, казалось, что друзья находятся немного ближе.

Хедвиг тихонько протискивалась в щель между прутьями, и, как только она вместе со свёртком оказалась внутри, Гарри освободил её от ноши. Он сразу увидел, что обёртка, которая сперва показалась ему мерцающей, была на самом деле разрисована какими-то маленькими фигурками, снующими туда-сюда. Приглядевшись, Гарри увидел в лунном свете, что это крохотные игроки в квиддич, мечущиеся и гоняющиеся друг за другом по всей бумаге.

Он с трудом оторвал восторженный взгляд от свёртка, чтобы забрать подарки у остальных сов, которые к этому моменту пробрались в комнату и топтались вокруг клетки Хедвиг. К счастью, в поилке Хедвиг оставалось достаточно воды, чтобы хватило всем четверым. Гарри поспешно достал немного «Совиных сластей», не сводя глаз со спящего Снейпа, чтобы тот не углядел его тайник под половицами.

Когда все четыре совы были накормлены и устроились отдыхать, Гарри уселся со своими свёртками и задумался, какой открыть первым. Это было приятное ощущение, и он закрыл глаза, представляя, что все близкие ему люди сейчас находятся рядом, празднуя его день рождения.

Вот Гермиона и вся семья Уизли сидят вокруг, рассказывают разные истории, играют в шахматы и взрывного дурака… В животе у Гарри аж заурчало от запаха великолепной стряпни миссис Уизли. Он улыбнулся, гадая, что могли бы выкинуть близнецы, развлекая остальных.

Не в силах больше терпеть, он схватил одну из коробочек и распечатал прикреплённое к ней письмо.

Некоторое время Гарри пытался разглядеть текст, затем, с опаской взглянув в спину всё ещё спавшему Снейпу, подтянул к себе настольную лампу. Как мог он постарался загородить её, чтобы свет не падал на Снейпа, и вздохнул с облегчением, когда прошла целая минута и профессор даже не шелохнулся.

Письмо было написано торопливыми каракулями Фреда:

«Гарри!

С днём рождения! Как нашему любимому инвестору мы предоставляем тебе право первым познакомиться с нашим новейшим и величайшим изобретением. Никто о нём пока не знает, так что храни его в секрете (особенно от нашей мамы)!

Фред и Джордж».

Заинтригованный, Гарри разорвал прямоугольный свёрток так быстро и тихо, как только мог, и вывалил его содержимое себе на ладонь. Это был листок бумаги, прикреплённый к чему-то, что выглядело как обычная пара очков для чтения. Гарри наморщил лоб в замешательстве. Уизли не назвали бы простые очки своим величайшим изобретением. Он перевернул бумагу и прочитал короткую инструкцию:

«Стеногляд от «Удивительных Ультрафокусов Уизли»

Использование: Поместите очки на переносицу и закрепите за ушами.

Предупреждения: Может вызвать головокружение; рекомендуется держать глаза закрытыми, пока очки не будут полностью надеты. Используйте умеренно: данный товар не предназначен для постоянного ношения.

Ограничения: Будет иметь меньший эффект при толщине стены больше обыкновенной. Не оказывает противодействия защитным чарам. Не действует на объекты, не соприкасающиеся со стенами, полом или потолком».

Хм-м-м… Гарри не мог устоять. Он снял собственные очки, зажмурился и надел Стеногляд. Затем медленно открыл глаза, фокусируясь на сопроводительной записке, которая теперь выглядела размытой. Однако через некоторое время, как ни странно, буквы стали чёткими. Самонастраивающиеся очки! Гарри был доволен, хотя всё ещё не вполне понимал, что происходит. Зачем близнецам присылать ему пару волшебных очков?

Отложив записку, он повернулся к остальным подаркам. И его глаза полезли на лоб.

Подарки плавали в воздухе.

Нет, плавали не только они — под ногами у него тоже ничего не было! Перепугавшись, Гарри начал ощупывать пол вокруг и с облегчением почувствовал под собой твёрдую поверхность. Но он не видел её. Под ним была только чернота. Однако когда он взглянул наверх, то увидел ночное небо — прямо сквозь то место, где должны были находиться стены и потолок. С улицы отчётливо доносился стрёкот ночных насекомых.

Открывшийся вид заставил Гарри забыть своё волнение и ухмыльнуться. Очки, которые позволяют видеть и слышать через стены! Можно придумать им тысячи применений! Если он когда-нибудь снова окажется в штабе, возможно, так удастся узнать, что происходит на собраниях Ордена. А здесь, дома, можно смотреть на звёзды, лёжа ночью в постели. И проверять, есть ли кто-то в коридоре, когда захочется выйти. Ну, по крайней мере, это будет полезно, если дверь не будет заперта.

Он снял очки и положил их в коробку, надевая обратно свои. Ему не терпелось поскорее дождаться момента, когда можно будет использовать новый подарок.

Затем Гарри потянулся за самым большим подарком, не в силах устоять перед замечательной обёрткой. Крошечные игроки в квиддич всё ещё носились туда-сюда по коробке. Пока он рассматривал их, двое игроков столкнулись — и обе команды подняли шум. Гарри с трудом подавлял смех, пока не понял, что они прекратили игру и принялись спорить между собой. Громко.

Его попытки утихомирить их оказались безуспешными, и он обвёл взглядом комнату в поисках чего-нибудь, чем их можно было бы заглушить. Протянул руку к одной из рубашек, и в этот момент почувствовал на себе взгляд.

Он осторожно поднял голову.

И действительно, Снейп, приподнявшись на локте, уставился прямо на него своими угольно-чёрными глазами, в которых явно читалось раздражение по поводу того факта, что их обладателю в очередной раз не дают поспать. Профессор перевёл взгляд с Гарри на кучу свёртков на полу, затем на открытое окно — и, наконец, на четырёх сов, сгрудившихся на столе.

Снейп резко сел.

— Сколько времени здесь уже находятся эти совы? — в ярости прошипел он.

— Они только что прилетели, — шёпотом ответил Гарри, натягивая рубашку на свой подарок. Игроки мгновенно притихли. Гарри перевёл взгляд на Снейпа и увидел, что тот явно ему не верит. — Ну, может, несколько минут назад, — признался он, подобравшись.

Снейп, казалось, готов был взорваться, но вместо этого потянулся за стопкой пергамента, которую исписал днём, и выхватил верхний листок. Сворачивая его, он процедил сквозь зубы:

— Я почти два дня ждал возвращения вашей совы, чтобы отправить послание Дамблдору. После всего, что я подробно изложил вам вчера, и учитывая, что военные вопросы не терпят промедления, неужели вам не пришло в голову разбудить меня сразу, когда она прилетела?

Не дожидаясь ответа, он подошёл к столу и отдал письмо Хедвиг, которая выглядела самой свежей и отдохнувшей из всех сов.

— Отнеси это Альбусу Дамблдору, — приказал он. — Отдай ему лично в руки и не улетай, пока он не прочитает.

Хедвиг заухала и тут же сорвалась с места, очевидно понимая срочность поручения.

Снейп повернулся, оглядывая комнату, и упёрся взглядом в кучку подарков.

— Это что? — спросил он, замерев.

Гарри почувствовал, как его грудную клетку сдавливает что-то тяжёлое. Даже в обычных обстоятельствах Снейп был самым последним человеком, с которым ему хотелось бы встречать свой день рождения. Но теперь, когда в его голове вертелось всё то, что они обсуждали вчера, его лицо горело от унижения. Как ему только могло показаться нормальным рассказывать о своём несчастном детстве не кому-нибудь, а Снейпу? Как у него только язык повернулся?

Но теперь было уже слишком поздно, сделанного не воротишь. И сейчас, когда Снейп пялился на него, а в памяти всплывали все подробности, которые профессор из него вытянул, даже мысль о том, сколько всего Гарри узнал взамен, совсем не радовала.

Он опустил глаза, не желая больше встречаться с ним взглядом. Затевать ссору не хотелось, но и любезничать настроения не было. Он просто хотел, чтобы профессор исчез. Куда-нибудь очень далеко. Возможно, на другую планету, чтобы Гарри никогда больше не видел его и не был вынужден мириться с фактом, что Снейп знает о нём все эти вещи. Да, пожалуй, другая планета была бы в самый раз.

Снейп в нетерпении притопывал ногой, что выглядело очень комично в его носках и коротких штанах. Гарри бы даже рассмеялся, если бы ситуация не была настолько невесёлой.

— Что. Это. Такое? — повторил вопрос профессор, не громче прежнего, однако в его голосе зазвучала угроза, ясно говорящая о том, что он не потерпит, чтобы его продолжали игнорировать.

Гарри вздохнул.

— У меня день рождения, — признался он, заставив себя поднять глаза на Снейпа. — Это мои подарки.

Снейп скрестил руки на груди и уставился на него с нечитаемым выражением лица. Гарри не был уверен, чего ему следует ожидать: возможно, выговора за нетерпеливость, за то, что он открыл свои подарки среди ночи? Или профессор будет продолжать отчитывать его за то, что не разбудил сразу?

Но Снейп ни слова больше не сказал о дне рождения.

— Я чувствую запах еды, — заявил он и шагнул к Гарри. — Где она?

— Еды? — повторил Гарри в растерянности. Бросив взгляд на кошачий лаз в двери, он убедился, что ему ничего не оставили. Он уже открыл было рот, чтобы сообщить об этом, но тут и сам почуял ароматный запах, от которого его желудок требовательно заурчал. Пахло так вкусно, что Гарри не понимал, как не обратил на это внимания раньше. Однако не успел он об этом задуматься, как что-то подсказало ему, откуда доносится аромат. Гарри поспешно поднял подарок в квиддичной обёртке и сорвал бумагу, прежде чем игроки успели поссориться вновь.

Райский запах усилился, когда Гарри вытащил из пакета несколько маленьких контейнеров: какую-то запеканку, фрукты и огромные порции торта и пудинга. Там даже посуда была! На мгновение позабыв о Снейпе, Гарри расплылся в улыбке и вскрыл прилагавшуюся к подарку открытку.

«Гарри!

Привет, друг! Как лето прошло? Как там твои магглы, нормально с тобой обращаются?

У нас тут всё тухло. Мама с папой почти не выпускают нас с Джинни из дома. Наверно, волнуются из-за Сам-Знаешь-Кого. Но мы уже с ума сходим взаперти. Впрочем, ты-то понимаешь, что это такое, судя по тому, что ты рассказывал про свои каникулы, ага?

Посылаю тебе кое-что, чтобы легче было дожидаться, пока начнётся новый учебный год и можно будет играть в квиддич! А мама положила тебе тут всякого — на случай, если вдруг твои магглы опять посадили Дадли на диету. Сливовый пудинг — это я придумал! С днём рождения!

Рон».

Гарри заглянул на дно коробки и вытащил несколько карточек с квиддичными игроками и разные волшебные конфеты. Отложив подарки Рона на потом, он открыл контейнеры с едой и глубоко вдохнул запах.

Однако его блаженство было прервано покашливанием. Обернувшись, Гарри увидел, что Снейп нависает над ним, притопывая ногой в нетерпении.

— Не отрицаю, что муки голода имеют определённую привлекательность в сравнении с тем, чтобы разделять ваше общество в запертом помещении, однако я предпочёл бы всё же иметь выбор в данном вопросе, — резко сказал Снейп. Он пристально посмотрел на еду, затем снова на Гарри.

— А. Ну да. — Гарри отчаянно хотелось навсегда забыть, что такое совесть, когда он взял контейнер с запеканкой, вспоминая, что Снейп провёл без еды ещё больше времени, чем он сам. Какую-то секунду он медлил, но затем неохотно протянул его Снейпу, чтобы поделиться.

Снейп выхватил контейнер, другой рукой одновременно выуживая из припасов Гарри какой-то фрукт. Проигнорировав сердитый взгляд именинника, он присел к столу и немедленно принялся за еду.

Впрочем, как бы ни был Гарри рассержен, он, к своему удивлению, испытал также и облегчение. Всё-таки ничего не изменилось в отношениях между ним и ненавистным профессором. Неуютное ощущение, образовавшееся после их неожиданно цивилизованного разговора несколькими часами ранее, начало растворяться. Кто бы мог подумать, что он почувствует облегчение, имея дело с едким, неприятным Снейпом вместо того, вчерашнего? И всё же так оно и было. Этот Снейп был ему знаком. С этим Снейпом Гарри мог забыть о том, что выболтал все свои секреты.

Хотя всё-таки не все. Хвала небесам, профессор до сих пор ничего не знает о чулане, или о его кошмарах, или о том, как Дадли издевался над ним в детстве… и ещё кучу всего, о чём Гарри предпочёл бы не рассказывать.

Да, признал Гарри, всё могло быть намного хуже.

Взгляд на остававшиеся нераспечатанными подарки отрезвил его ещё больше. Всё определённо могло быть намного хуже, не будь у него друзей, которые не только вспомнили про его день рождения, но и упросили родителей послать ему еды в такой момент, когда это было крайне необходимо. Он откусил от яблока и заставил себя выбросить из головы Снейпа, по крайней мере на то время, которое потребуется для распечатывания следующего подарка.

«Дорогой Гарри!

С днём рождения! Надеюсь, в этом году ты имеешь возможность отпраздновать его как следует. Посылаю тебе в подарок кое-что — думаю, тебе понравится. Да, это книга, но прежде чем ты решишь, что на летних каникулах читать не нужно, открой её. Я правда думаю, что тебе понравится.

Рон сказал, что его родители пытались уговорить Дамблдора позволить тебе остаться в штабе на остаток лета, чтобы они могли с тобой повидаться. Он пока не согласился, но мы с Роном и Джинни собираемся провести там последнюю неделю каникул, и я надеюсь, что он разрешит тебе приехать тогда.

Ты ведь ещё не получил свои результаты СОВ? Их должны выслать со дня на день, и я каждый час проверяю почту, не пришли ли они. Мне не терпится поскорей утвердить выбор предметов с профессором Макгонагалл. Я уже пыталась, но она сказала, что, хоть она и уверена, что я всё сдала, мне придётся ждать результатов СОВ, как и всем остальным. Я просто с ума схожу от нетерпения!

Ну, ещё раз с днём рождения!

С любовью,

Гермиона».

Гарри ухмыльнулся. Только Гермиона может так позабавить своей вечной зацикленностью на школе.

Он разорвал пакет, и в нём действительно оказалась книга. Заголовок был длинным: «Продвинутые практические техники защиты: как атаковать, блокировать и избежать катастрофы». Автором значился Герхаардт Блунд. Гарри полистал книгу и был приятно удивлён обилием полезной и новой для него информации. К тому же похоже было, что книга легко читалась, содержала множество баек и анекдотов, а также рисунков и даже пошаговых инструкций для некоторых особенно сложных заклинаний.

«Спасибо, Гермиона», — с улыбкой подумал Гарри.

— Глазам своим не верю. Гарри Поттер не только держит книгу, но и улыбается над ней? Ай да чудеса! — Сухой комментарий заставил Гарри вновь вспомнить о присутствии его… пожалуй, справедливо было бы назвать Снейпа сокамерником.

Снейп тем временем продолжал есть. Гарри обратил внимание, что профессор уже не выглядит таким раздражённым: возможно, запеканка его умиротворила. Однако когда Снейп откинулся на спинку стула и принялся за ним наблюдать, Гарри с трудом удержался, чтобы не скрипнуть зубами: вот уж чего ему не хотелось, так это развлекать Снейпа за ужином.

Однако Снейп лишь откусил ещё раз от запеканки, не сводя глаз с Гарри и явно не смущаясь негодованием последнего.

Что ж, Гарри не хуже Снейпа мог делать вид, что ему плевать. Отложив книгу в сторону, он взял последний свёрток и прочитал короткую записку:

«Дорогой Гарри!

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Я нашёл кое-что и думаю, что должен передать это тебе. Они принадлежали Сириусу. Если захочешь настроить их на себя, я с радостью покажу тебе, как это сделать. С днём рождения.

Ремус Люпин».

Ремус ещё не дарил ему подарков на день рождения. И что-то, что принадлежало Сириусу? Гарри трясущимися руками отложил письмо и потянулся к свёртку. Он был маленьким, упакованным в яркую золотистую бумагу. Дрожащие пальцы плохо повиновались, но в конце концов обёртка была сорвана и оказавшаяся под ней маленькая коробочка открыта.

Внутри обнаружились очень старые на вид карманные часы: серебряные, с крохотными надписями внутри и снаружи — такими крохотными, что в тусклом свете лампы Гарри не смог их разобрать. Сами часы напомнили Гарри те, что он видел в доме Уизли. На месте цифр там были втиснуты слова: «Башня», «отработка», «класс», «Большой Зал», «лес», «территория при замке» и «на каникулах». А на стрелках он с замиранием сердца разглядел имена Лунатика, Хвоста, Бродяги и Сохатого.

Все четыре стрелки показывали «на каникулах» — единственную надпись на часах, обозначавшую нахождение за пределами Хогвартса.

Гарри проглотил комок в горле.

Если бы всё было так просто… если бы это действительно значило, что его отец и Сириус просто находятся на каникулах, а не исчезли навсегда. Что они скоро вернутся… к нему.

Глаза Гарри повлажнели, и он убрал часы в коробочку, пока его не угораздило разреветься перед Снейпом.

Он не удержался от косого взгляда в сторону профессора и с раздражением убедился, что тот всё ещё за ним наблюдает.

— Должно быть, отличный подарок, — заметил Снейп, продолжая поедать запеканку. — Чуть не довёл до слёз гриффиндорца. — Гарри стиснул зубы и отвернулся, но Снейп не обратил на это внимания и потянулся рассмотреть подпись на письме. — А, от Люпина. Тогда понятно.

Гарри промолчал, поспешно собрал свои подарки и запихал их в угол шкафа, тщательно спрятав книгу под рубашками. Вряд ли дядя стал бы рыться в его вещах, но этим летом безусловно неразумно было оставлять явно колдовскую книгу на виду.

— Так что же прислал вам сентиментальный оборотень?

— Просто часы. Ничего особенного, — попытался увернуться он.

Снейп раздражал его всё больше. Что он себе вообразил — что раз попал в спальню к Гарри и узнал какие-то подробности о его жизни, так надо теперь непременно узнать и всё остальное? Он что, правда думает, будто Гарри сейчас поведает ему, как скучает по потерянным родителям и крёстному? Будто он вообще в состоянии при нём об этом разговаривать?

Да и вообще, чего его вдруг этот вопрос заинтересовал? Ах, вон оно что. Опять это выражение лица, как у человека, решающего какую-то задачу. То самое, с которым Снейп, как понимал теперь Гарри, пытался подъехать к нему, чтобы получить нужную информацию, и которого Гарри надеялся больше не увидеть.

Ну, у Гарри-то необходимости подыгрывать не было. Он решительно закрыл шкаф и недружелюбно глянул на Снейпа.

— Мне ужасно жаль, что я потревожил ваш сон, профессор. Я уверен, что вы крайне устали, — добавил он фальшивым, приторно-елейным тоном.

— Какая любезность, Поттер. Опять же, кто бы мог такого от вас ожидать? — Снейп пристально смотрел на Гарри ещё некоторое время, тщательно контролируя выражение лица. Наконец он вернулся на кровать и вновь повернулся к Гарри спиной.

Гарри помотал головой, пытаясь стряхнуть странное чувство. Подколка была ожидаемой, но чтобы Снейп отступил, не поругавшись с ним?

Поведение профессора начинало по-настоящему напрягать. Раньше его действия всегда нетрудно было предугадать — ну, или, по крайней мере, что это будет какая-нибудь гадость. Но со вчерашнего дня Гарри чувствовал себя мячиком для пинг-понга. Зловредный Снейп, который всегда ненавидел его, никуда не делся, но теперь Гарри приходилось иметь дело ещё с одним Снейпом, который задавал личные вопросы и внимательно наблюдал за его реакцией. И обращался с ним уже не столько с ненавистью, сколько… ну, можно назвать это расчётливым хладнокровием. И то, что теперь Гарри понятия не имел, с которым Снейпом он столкнётся в следующую минуту, начинало сильно утомлять.

Хорошо ещё, что ему не приходится иметь дело со Снейпом, который бы искренне о нём заботился, — подумал Гарри и не смог сдержать смешок. Вот уж с таким Снейпом он бы совершенно не знал, как себя вести. Фу. Гарри поёжился и выкинул эту тошнотворную мысль из головы. Хорошо, что такого никогда не случится.

Выключив свет, он устроился на своем рубашечном ложе и выбросил из головы все мысли, кроме одной: если всё пойдёт хорошо, то завтра он избавится от обеих ипостасей Снейпа.

Засыпал Гарри с улыбкой на лице.

* * *

Небо над квиддичным полем было чистым, и Гарри чувствовал себя свободным, купаясь в лучах солнца высоко над землёй. Он был так расслаблен, что не сразу даже вспомнил о том, что сейчас идёт игра против Хаффлпаффа. Под ним в сумасшедшей горячке неистово носились игроки, и он направил свою метлу выше, так что они стали похожи на пчёл, яростно снующих вокруг улья. Интересно, — подумал он рассеянно, — бывают ли у пчёл войны, как у людей?

Эта мысль напомнила ему о чём-то. Как будто он когда-то раньше это уже думал.

Радостные крики толпы приветствовали забитый Гриффиндором гол, и его мысли вернулись обратно к игре. Гарри помахал рукой, поздравляя товарищей по команде, и обвёл глазами поле в поисках снитча. Иногда на то, чтобы разглядеть маленький юркий мячик, приходилось потратить не один час, но в этот раз не прошло и минуты, как Гарри уже заметил недалеко под собой блестящую золотую точку. Он немедленно нырнул вниз и схватил снитч с первой же попытки.

В восторге он вскинул руку в победном жесте и взглянул вниз, чтобы разделить свою радость с ревущей толпой.

Но там, где мгновение назад находилась толпа, теперь лежало бескрайнее поле, на котором лишь кое-где торчали развалины.

Гарри закрутился на месте. Куда он попал? Куда исчезли все люди?

Воздух был таким спёртым, словно Гарри находился не в поле, а в запечатанном ящике, который много лет провалялся на каком-нибудь заброшенном чердаке. Вокруг не было ни малейшего движения — не дул ветер, не шевелился ни единый стебелёк травы. Всё это было совершенно неестественно.

Пальцы Гарри разжались, снитч выпорхнул, покружил немного рядом и улетел. Гарри направил метлу вслед за ним.

Кажется, он летел уже не один час, когда на горизонте появилось что-то вроде дыма. Гарри прибавил скорости.

Дым поднимался от обугленных развалин деревни, в которой недавно разгорелась какая-то битва. Воздух был так им отравлен, что трудно было дышать. Гарри уже хотел улететь, но всё-таки решил опуститься пониже и облететь пепелище. Дома были сожжены дотла, и повсюду валялись обломки.

И вот тогда он увидел тела. Молодые, старые, мужчины, женщины, дети… улицы были завалены безжизненными телами: некоторые из них были перемазаны кровью, другие обуглены до неузнаваемости. Гарри закрыл глаза, борясь с тошнотой, и направил метлу вверх. Он уже понял, что не найдёт здесь живых: он появился слишком поздно, чтобы успеть кого-то спасти.

Гарри облетел городок по периметру, надеясь отыскать хоть что-то знакомое — что-нибудь, что помогло бы понять, где он находится. И это ему удалось. Сквозь дым он разглядел вывеску. Ближе, ближе… Теперь можно было уже разобрать буквы…

ХОГСМИД

Гарри почувствовал, что задыхается. Развалины. Трупы. Хогсмид. Неужели всё это правда?

Он направил метлу в ту сторону, где должен был находиться Хогвартс, и обнаружил ту же самую картину. Хогвартс был сожжён до основания. Везде были раскиданы тела, и Гарри не посмел снизиться, чтобы опознать их.

Он застыл в шоке, задержав в воздухе метлу.

— Это произошло быстро, — раздался голос слева. Гарри развернулся. То, что он увидел, шокировало его ещё больше.

Он смотрел на самого себя. Зеркальное отражение Гарри сидело на метле в нескольких ярдах от него. Второй Гарри смотрел на поле боя под ними.

— Конечно, они ожидали этого, — продолжал он. — Нападение было всего лишь вопросом времени, после того как ты потерпел поражение. Ты был их последней надеждой. Возможно, частично они сами были виноваты, слишком полагаясь на одного-единственного человека, но люди ведь всегда так делают, разве нет? — Он поднял взгляд и грустно улыбнулся. — В смысле, ищут спасителя.

Гарри несколько раз открывал рот, прежде чем смог наконец выдавить из себя:

— Ты кто?

— Я — это ты, разумеется. Я часть тебя, которую ты можешь увидеть только во сне. Наяву ты слишком многому позволяешь тебя отвлекать. Ты отстраняешься от меня.

Гарри наморщил лоб.

— Я… я не понимаю. Ты настоящий? Это сон?

— Да, это сон. И что, от этого он становится менее реальным? — Второй Гарри пожал плечами.

— Но я же воображаю тебя, так? И всё это тоже воображаю?

Второй Гарри повёл рукой вокруг, указывая на дымящееся, залитое кровью поле.

— Какая разница? Это реальность, Гарри. Это то, что произойдёт с Хогвартсом, с Британией, с миром, если война против Волдеморта будет проиграна. Важно то, что это — реальность. Остальное ты сможешь понять со временем.

— Нет! Я хочу понять сейчас! — Гарри внезапно почувствовал ярость. И испуг. И хотя теперь он осознавал, что видит сон, что всё это неправда, он понимал также, что это легко может превратиться в правду в случае поражения. Неужели это неизбежно? Неужели у него ничего не получится, неужели это судьба, уготованная его друзьям, несмотря на все его усилия?

— Пожалуйста, — снова заговорил он, на этот раз умоляюще, — прошу тебя. Мне нужно понять. Объясни. Ты настоящий? Я воображаю всё это, потому что это мой страх? Или я и вправду вижу будущее? Пожалуйста, ты должен мне сказать.

Второй Гарри посмотрел на него с сочувствием, прежде чем обвести взглядом пустынное поле боя. Он молчал несколько минут, а когда вновь поднял взгляд, Гарри увидел слёзы на его глазах.

— Я знаю, что тебе одиноко… Знаю, потому что я — часть тебя, Гарри. На тебя взвалили огромную тяжесть, но в основном она приходится на мои плечи. Когда-нибудь ты станешь способен полностью осознавать моё присутствие. Но не сегодня, Гарри. Ты не готов.

— Ну, зашибись! — вскипел Гарри. — Даже моё собственное подсознание считает меня ребёнком! И как я должен побеждать в войне, если я сам себе не доверяю достаточно, чтобы объяснить, что происходит? — Он едва удерживался, чтобы не взорваться.

— Вот то-то и оно: ты не готов победить — и, нравится тебе это или нет, но ты ещё ребёнок. Ты сам знаешь это. Более того, ты хочешь этого — больше, чем готов признать. Ты взрослеешь, конечно, поэтому ты и смог вообще меня увидеть. Но «взрослеешь» — не то же самое, что «взрослый». Тебе ещё многое предстоит пройти, прежде чем ты сможешь назвать себя взрослым. Вот. — И он бросил Гарри маленький предмет, который тот легко поймал. Это оказался снитч. — Он тебе понадобится.

Блестящий золотой мячик в руке Гарри начал переливаться разными цветами, и вдруг внутри него появилось изображение Дамблдора, который подмигнул и весело сообщил: «Засахаренные сливы, Гарри! Всё дело в засахаренных сливах!». Приподняв бокал в шутливом тосте, изображение директора исчезло. Гарри в полном замешательстве перевёл взгляд на своего двойника.

— Было ещё одно пророчество, Гарри, — сказал тот, не обращая внимания на изображение в снитче. — Оно было сделано после того, как ты в младенчестве победил Волдеморта. Именно о нём я хочу рассказать. Дамблдор не показал его тебе, потому что оно не о тебе, а о другом человеке. Но, как и большинство вещей, связанных с этой войной, оно касается тебя. Поговори с Дамблдором. Расскажи ему обо мне. Скажи, что я видел, как разворачивается будущее. И пусть он позволит пророчеству сбываться своим путём. Он сможет объяснить тебе остальное.

Затем двойник развернулся и отлетел на некоторое расстояние от ошеломлённого Гарри, прежде чем крикнуть ему:

— Я — та часть тебя, которая видит, что произойдёт. Ты — та часть меня, которая может остановить это.

Он повернул свою метлу и улетел.

— Подожди! Вернись! — заорал вслед Гарри. Но уже в следующую секунду фигура на метле пропала из виду.

Снитч в его руке лежал тихо, и Гарри не видел в нём ничего, кроме своего отражения.

Оглядевшись, он заметил, что за время разговора опустился ниже, и теперь при взгляде на землю ему в глаза бросилось яркое пятно среди камней — чьи-то рыжие волосы. Он не мог отвести взгляд от распростёртого на земле тела. Это был Фред… или Джордж. Он не смог опознать — но секунду спустя понял, что это не имело значения: точно такое же тело лежало рядом, закинув руку за голову, словно в попытке загородиться от заклинания. Должно быть, они пришли защищать школу вместе. И вместе погибли.

Гарри затошнило. Он знал, что нужно покинуть это место. Ведь он сразу чувствовал, что следует держаться подальше отсюда, чтобы не видеть безжизненные тела друзей. Но теперь он уже не мог этого сделать. Теперь он был слишком близко. Был частью этой сцены — такой же, как рухнувшая Астрономическая Башня на дальнем краю, — и единственным способом уйти было пробуждение.

Затем он увидел их. Рядом с мёртвыми, почерневшими останками Дракучей Ивы. Они все были там: Рон, Гермиона, Невилл, Джинни, Луна… Почти весь Отряд Дамблдора. Они, наверное, пытались использовать дерево как прикрытие, пытались бежать… Но это им не удалось.

Гарри приземлился и спрыгнул с метлы рядом с Роном. Рыжие волосы были перепачканы грязью и кровью. Непонятно было, от чего именно он погиб, да это и не имело значения. Значение имело только то, что он был убит. Он и все остальные были убиты, потому что Гарри проиграл.

Он подвёл их.

Слёзы, которые он всё это время удерживал внутри, теперь полились по щекам.

— Нет, — прошептал Гарри. — Рон, этого ещё не случилось. Слышишь? Этого не случилось. Ты не умер. Я не дам тебе умереть. Я всё исправлю. Клянусь, что всё исправлю.

Он попытался проснуться, открыть глаза, вырваться из этого кошмара. Но сколько бы он ни хлопал глазами, картина только становилась всё страшнее и страшнее. Бесконечное море тел, все в крови, некоторые обгорели. В воздухе стоял запах гари и смерти.

Он схватился за снитч. Его тошнило, как никогда в жизни. Но он не мог ничего поделать. Не мог двинуться, не мог дышать, не мог уйти. Его охватила паника.

И он сделал единственное, что его тело ещё способно было делать.

Он закричал.

Гарри не мог остановиться, не мог произнести ни слова — только вопли ужаса и боли.

Он пытался пошевелиться, проснуться, но не мог. Он оказался заперт в кошмаре. Страх и горе, которые он только что испытывал, смела паника. Что если он не сможет проснуться? Если навсегда застрянет в этом застывшем мгновении, где ничто не движется и нет ничего живого?

Он кричал всё громче и громче, прерываясь лишь для того, чтобы коротко, судорожно втянуть в себя воздух.

Может, если он будет кричать достаточно громко, кто-нибудь услышит его. Хоть кто-нибудь. Гарри просто хотел, чтобы кто-то оказался с ним рядом.

«Пожалуйста, — взмолился он мысленно, не в силах облечь крик в слова, — только не оставляйте меня здесь одного!»

Только не одного.

Он вновь на секунду замолк, чтобы глотнуть воздуха, и в этот момент почувствовал, как что-то прикоснулось к его руке. Нет, не что-то — кто-то. Его схватили за руку. Гарри судорожно завертел головой, но вокруг никого не было — одни мёртвые тела.

Хватка стала сильнее. Его тормошили. Гарри никого не видел, но кто-то всё же был рядом. Гарри вслепую подался вперёд — и уткнулся во что-то тёплое, дышащее.

Живое.

И он ухватился за это невидимое «что-то», как утопающий за соломинку, вцепившись всеми силами, чтобы оно не исчезло под его пальцами.

Его попытались оттолкнуть.

Нет! Гарри вцепился ещё крепче, и новая волна паники мгновенно смела облегчение, которое он успел испытать. Этот кто-то пришёл не спасать его — он толкал обратно в кошмар. Судорожно хватая ртом воздух, Гарри вновь почувствовал подступающий к горлу крик.

Невидимый человек перестал отталкивать его — и, чуть поколебавшись, притянул к себе.

Крик отступил. Гарри ощутил тепло около своего лица, стук чьего-то сердца рядом со своей щекой. Он сосредоточился на этом тепле и на звуке — а потом почувствовал запах трав и гвоздики. Этот земной запах уводил его все дальше и дальше от ужаса. Мёртвые тела исчезли, поле битвы растворилось. В последний раз вздрогнув, Гарри почувствовал, что поднимается сквозь облака к свету.

А вместе со светом до него начали доноситься и другие звуки — звуки, которые, как он теперь понял, были слышны и раньше, хотя и не могли пробиться к его сознанию.

Кто-то громко звал его по имени. Снова и снова.

— Поттер, проснитесь. Поттер! Это сон, Поттер!

Затем он услышал и другие звуки. Испуганный, заикающийся лепет. Пронзительный, режущий уши визг. Гарри уткнулся лицом в ткань, которая отделяла его от бьющегося сердца. Он чувствовал на себе чьи-то руки, чувствовал, как кто-то неловко, нерешительно похлопывает его по спине. Раз, другой.

Это было здорово. Как будто… как будто он больше был не один.

Гарри медленно открыл глаза. Моргая, повернул голову, чтобы осмотреться. Было светло. Утро. Он прищурился от яркого света.

И ужас, и покой мгновенно исчезли, уступив место шоку, когда Гарри понял, что глядит в полные тревоги глаза Северуса Снейпа. Снейп. Тот самый «кто-то».

Снейп.

Его держал.

Гарри вздрогнул и вырвался, оттолкнувшись так резко, что упал на пол. Насилу поднявшись, он отскочил ещё на несколько шагов от всё ещё стоявшего на коленях Снейпа. Почувствовав на лице влагу, Гарри прикоснулся к щеке и понял, что плакал. Он яростно принялся тереть лицо руками, пытаясь избавиться от всех следов позорных слёз.

Сон полностью развеялся, и Гарри осознал, что за звуки слышал всё это время.

Дурсли — все Дурсли — стояли в дверях его комнаты. Вернон замер на пороге, возможно, боясь подойти ближе к находившемуся в комнате потенциальному колдуну. Заикаясь от ярости, он порывался что-то сказать. Гарри не мог разобрать ни слова, но ставший привычным за это лето багровый цвет дядиного лица не сулил ничего хорошего.

Гарри на всякий случай попятился к окну и споткнулся снова, на этот раз вовремя ухватившись за подоконник.

Петуния, напротив, была белой как полотно. Она съёжилась в дверном проёме, и из-за её спины выглядывал Дадли, пытаясь понять, что происходит. Заметив Снейпа, он немедленно взвизгнул, прикрыл одной рукой рот, а другой зад — и кинулся обратно в свою комнату, захлопнув за собой дверь. Гарри послышался скрежет чего-то тяжёлого по полу, как если бы Дадли пытался забаррикадировать дверь.

«Можно подумать, если бы волшебники правда решили до него добраться, ему бы это помогло», — мелькнула у Гарри саркастичная мысль.

Снейп наконец поднялся на ноги одним плавным движением, что сразу вернуло Вернону дар речи:

— Ты! Т-ты один из… этих! Так?

Гарри не мог припомнить, чтобы Снейп когда-нибудь выглядел настолько не в своей тарелке — было видно, что ему страшно неуютно. И кто знает, стали причиной этого дискомфорта Дурсли или тот факт, что он только что делал нечто совершенно невообразимое: успокаивал Гарри Поттера, которому приснился кошмар. Только в этот момент Гарри заметил тёмное пятно на груди Снейпа в том месте, где слёзы промочили рубашку.

О боже. Лицо Гарри вспыхнуло от унижения. Он прижимался к Снейпу, хватался за него. За Снейпа. Он старался не думать об этом, но не мог.

Снейп выпрямился и холодно обратился к дяде Вернону:

— Мистер Дурсль, я полагаю? — Он слегка поклонился в знак приветствия — и, хотя этот поклон выглядел до предела учтиво, лёгкая насмешка в голосе выдавала его истинный настрой. — Северус Снейп. Я преподаю в школе, где учится ваш племянник.

Даже одежда, в которую он был одет в этот момент, не мешала ему выглядеть угрожающе. Наверное, подумал Гарри, если бы дядя Вернон встретился со Снейпом в его обычном обличье, то давно бы уже убежал в панике.

— Я так и знал! Я ТАК И ЗНАЛ! — взорвался дядя Вернон и, не ответив Снейпу, развернулся к Гарри:

— Я же сказал тебе — НИКАКИХ УРОДОВ! И что? Ты тут же натащил сюда ка… — Он внезапно запнулся, выпучив глаза на что-то в противоположном конце комнаты. Гарри проследил за его взглядом и увидел трёх сов, которые всё ещё топтались по столу, спокойно наблюдая за спором людей. Одна из них, заметив, что настала тишина, с любопытством заухала.

Терпение дяди Вернона лопнуло. Полностью игнорируя Снейпа, он подскочил к Гарри, оказавшись с ним нос к носу — точнее, оказался бы, будь Гарри слегка повыше. Гарри сделал ещё шаг назад, прижавшись к стене, однако Вернон даже не прикоснулся к нему, лишь прошипев в самое лицо, так что Гарри чувствовал его дыхание:

— Я предупреждал тебя, парень! Я говорил тебе: больше никаких размахиваний палками, птиц и прочего уродского поведения! Я этого не потерплю, слышишь? Я достаточно терпел в своём доме тебя и не собираюсь терпеть ещё и твоих приятелей! Выгони и его, и этих птиц сию же минуту, либо можешь валить жить на улицу! По крайней мере, никто больше не будет верещать по ночам на весь дом! Я же сказал тебе: больше никаких кошмаров!

Гарри морщился, когда ему в лицо летели брызги слюны, и машинально вставлял: «да, дядя Вернон… то есть нет, дядя Вернон… то есть…». Он не представлял, что сказать, чтобы не испортить всё ещё больше. Но знал, что это нужно сделать очень быстро. И явно не стоило начинать с «Профессор Снейп не может уйти, потому что, как и я, прячется от злых волшебников, — но вы не волнуйтесь, шансы на то, что он вас заколдует, немногим выше среднего». Уж если это объяснение не сработало для самого Гарри, то в данном случае на него точно рассчитывать не стоило.

Снейп же тем временем стоял, без выражения глядя, как Гарри унижается, булькая что-то невнятное. Едва заметив это, Гарри выпрямился в полный рост. Он не собирается вести себя как тряпка. Ни перед Снейпом, ни перед Волдемортом, ни перед своим нелепым дядей-магглом.

— Дядя Вернон, — начал он с гораздо большей уверенностью в голосе, чем внутри, — профессор Снейп пришёл сюда, чтобы спасти мне жизнь. Если я сейчас его выгоню, его убьют.

Гарри не стал даже добавлять, что Снейп гораздо старше и сильнее как волшебник, так что вряд ли он, школьник, или Вернон смогли бы его к чему-то принудить. Вернон Дурсль вообще ненавидел всех, кто считал себя сильнее или умнее его. Ему просто не хватало мозгов понять, какое количество людей попадало в эту категорию.

— Профессор Снейп уже известил кое-кого из нашей школы, и скоро за ним придут. Вы можете просто подождать их, и…

Прежде чем Гарри смог закончить, Вернон схватил его за плечи и заорал ему прямо в лицо, грубо встряхнув:

— ТЫ ПОЗВАЛ ЕЩЁ УРОДОВ? В МОЙ ДОМ?!

Он ещё продолжал трясти его и кричать что-то, но Гарри ничего уже не слышал. Вспышка боли пронзила его плечо горячей иглой так, что он едва не рухнул в обморок. Закусив губу и зажмурившись, Гарри подавил крик.

— В-Вернон! — донёсся сквозь дядины вопли голос Петунии. — Вернон, перестань!

Тряска прекратилась, и Гарри через силу открыл глаза, пытаясь отвлечься от боли, которая была такой сильной, словно ему оторвали руку.

Вернон всё ещё крепко держал Гарри, но теперь оглянулся через плечо на свою жену. Петуния мелкими шажками пробиралась вдоль стены в их сторону, не сводя полных ужаса глаз со Снейпа, который всё ещё стоял посреди комнаты. Впрочем, нужды в этом не было: Снейп смотрел не на неё, а на плечо Гарри, которое, как он узнал прошлой ночью, было повреждено. Трудно было сказать, о чём он думал, однако видно было, как он напряжён.

Петуния наконец подобралась к ним и, всё ещё не сводя глаз со Снейпа, положила свою костлявую ладонь на руку мужа и отвела её в сторону.

— В-Вернон, отпусти м-мальчика.

Гарри глядел на тётю в полном шоке. Она, конечно, в последнее время была добрее к нему, но раньше никогда не вмешивалась напрямую, если дядя Вернон наказывал его, — а теперь это произошло уже дважды за последние сутки. Гарри не знал, что и думать. Он усиленно пытался подавить незнакомое чувство… может быть, надежду? Нет. Какая там надежда! Тётя Петуния никогда не заботилась о нём, и он уже много лет назад оставил попытки найти в ней мать. В конце концов, ему уже шестнадцать, он давно вышел из возраста, когда ребёнку отчаянно нужны мама и её нежная любовь. Но если это так, то откуда вдруг всплыло это необъяснимое желание — желание получить что-то, чего, как он прекрасно знает, у него никогда не будет?

Есть ли ему на что надеяться? Может ли быть, что Петуния всё же волнуется за него где-то в глубине души и только сейчас понемногу начала проявлять неравнодушие? Хотя бы чуть-чуть?

Гарри смотрел на неё, не обращая больше внимания на неутихающую боль. Он искал в её лице что-нибудь, помимо страха, тщательно пытался найти малейший признак… чего-нибудь, ну хоть чего-то!

Вернон выпустил Гарри и повернулся к своей жене, потеряв дар речи. Его лицо постепенно приобретало обычный цвет. Похоже, он был не меньше поражён её поведением, чем сам Гарри.

Петуния начала шептать мужу на ухо — как ей казалось, достаточно тихо, чтобы Снейп не мог её услышать. Она не знала того, что хорошо было известно всем, кто посещал уроки Зельеварения: Снейп слышит всё. Бессчётное множество раз он снимал баллы за комментарии, произнесённые шёпотом на противоположном конце класса.

Её голос дрожал, когда она прошептала:

— Вернон, он один из этих. Помнишь, о чём мы говорили: не трогать мальчика при уродах. Кто знает, что им взбредёт в голову с нами сотворить.

Всё внутри Гарри оборвалось. Ну ведь знал же он, что только полный дурак мог на его месте на что-то надеяться. Ведь знал по опыту, что все эти надежды будут втоптаны в грязь и утрамбованы. Тётка и не думала о нём беспокоиться. Она волновалась о себе. О том, что «уроды» могут что-то сделать с ней или её семьёй.

И ему снова однозначно дали понять, что понятие «семья» на Гарри не распространяется.

Гарри чувствовал не столько злость, сколько опустошённость. Он уже много лет не позволял себе надеяться на невозможное. Эта надежда была такой отрадной. Но тем хуже было вернуться к реальности.

Пытаясь отвлечься от жалости к себе, Гарри вновь обратил внимание на происходящее в комнате. Он прослушал, что ответил жене Вернон, — но, во всяком случае, её вмешательство достигло своей цели: от Гарри он отвлёкся. Без сомнения, он всё ещё был в ярости и хотел выместить на ком-то свой гнев, и тот факт, что Снейп до сих пор даже не пытался угрожать, подстегнул его уверенность. Он ткнул в него пальцем и завопил:

— Вон! ВОН! Пошёл вон из моего дома сию же минуту! Я таких, как вы, в своём доме не потерплю! ВОН! — Он указал на дверь, и Петуния в испуге подскочила поближе к мужу, чтобы убраться с дороги Снейпа.

Снейп не шелохнулся. Всю эту сцену он пронаблюдал молча — и теперь смотрел, как Вернон Дурсль орёт, машет руками и краснеет, словно перед ним было назойливое насекомое. Слегка вскинув голову и глядя поверх крючковатого носа на беснующегося толстяка, он ответил ровным голосом:

— Я ничего не желал бы больше, мистер Дурсль, чем избавиться от вашего общества, которое нахожу оскорбительным. Тем не менее, к моему величайшему сожалению, это не представляется возможным.

Вернон явно не ожидал отказа и выглядел растерянным. Честно говоря, заволновался и Гарри, хотя и совсем по другой причине. Он понятия не имел, что было на уме у Снейпа, — но такое спокойное поведение никак не вязалось с его характером. Гарри чувствовал сильное желание сделать что-нибудь, вмешаться, — однако ему по-прежнему не приходило в голову ничего, что только не ухудшило бы ситуацию. И он молчал.

Впрочем, возможно, стоило помолиться? За дядю Вернона, который, не добившись своего, попробовал сменить тактику:

— Убирайся! — Он глубоко вдохнул и проревел: — А НЕ ТО!..

Глаза Снейпа сощурились, но он лишь спокойно ответил:

— Нет.

Вернон налился гневом, от багрового лица до сжатых кулаков, но промолчал. Несколько минут в комнате стояла тишина. Двое мужчин смотрели друг на друга: один в возбуждении, другой — с ледяным спокойствием.

Гарри видел, что дядя Вернон не знает, что делать. Он всегда полагался на своё умение запугивать, но Снейп не испугался. И хотя Вернон был массивнее, Снейп был выше и, очевидно, находился в лучшей форме. И даже Вернон не мог не понимать, что применять физическую силу по отношению к взрослому человеку — не самое мудрое решение. Итак, он просто стоял и свирепо смотрел на спокойного Снейпа, оказавшись в тупике, но не желая отступить.

Снейп держал взгляд, и его спокойствие быстро переходило в скуку. Гарри, глядя на него, не мог не подумать обо всех врагах, с которыми Снейпу приходилось иметь дело в течение жизни, — и не последним из них был Волдеморт. По сравнению с ними Вернон, должно быть, казался надоедливым комаром, не стоившим того, чтобы тратить на него время и силы.

У Гарри сдали нервы. Как бы мало его ни заботили Дурсли, надо было сделать что-то, прежде чем у Снейпа появится настоящий повод избавиться от этого комара. И Гарри боялся даже предположить, что Снейп может предпринять. Мурашки побежали у него по коже, когда в его памяти всплыл недавний ночной кошмар. Он достаточно насмотрелся на насилие во сне. У него не было сил встретиться с ним ещё раз наяву.

Он оттолкнулся от стены, чтобы не успеть передумать, и встал между Снейпом и Верноном, лицом к Снейпу. Заставив себя глядеть в глаза профессору, хотя волна унижения снова накатила на него при этом, он попросил:

— Не надо. — Это прозвучало как мольба, и Гарри передёрнуло. Впрочем, если это могло помочь… — Не делайте им ничего.

Снейп посмотрел на Гарри оценивающе — и в его глазах промелькнуло удивление. Он открыл рот, желая что-то сказать. Однако Вернон прервал его, развернув Гарри за здоровую руку так, что они оказались лицом к лицу:

— Не делать нам ничего? Ты что, думаешь, я не могу позаботиться о собственной семье?! — Он вздёрнул нос в жалкой попытке повторить выражение лица, с которым ранее на него посмотрел Снейп, и продолжал, обращаясь к профессору:

— Ничего ты не сможешь нам сделать! Только попробуй — и я тебя засужу так, что ты и глазом не успеешь моргнуть! Взлом с проникновением! А может, и кража. Небось, стащил еду с моего собственного стола, ты, ВОРЮГА!

Вернон снова почувствовал почву под ногами. Отказавшись от мысли напугать Снейпа физической расправой, он обрадованно ухватился за идею расправы юридической. Довольный собственной смекалкой, он качнулся на пятках.

— Точно, — продолжал он, уверенный, что скоро незваный гость начнёт умолять о пощаде. — Я знаю кое-кого из лучших юристов в стране, вот что! Не уберёшься из моего дома сию же минуту — увидимся в суде! — Теперь он буквально источал самодовольство.

Гарри был рад, что не видит лица Снейпа в этот момент, и слегка подвинулся, чтобы снова находиться между ними. Он не желал облегчать Снейпу задачу раздавить комара, как бы ему самому ни хотелось сделать это.

Только тут ему пришло в голову, в какой сюрреалистической ситуации он оказался. Он защищает друг от друга два проклятия своей жизни: один мучил его дома, другой издевался в школе. Прямо бред какой-то.

В следующую секунду положение ещё усугубилось. За окном раздались царапанье и хлопанье крыльев. Все взгляды обратились туда: сквозь решётку протискивалась Хедвиг с длинной узкой коробочкой в лапах. Наконец она впорхнула внутрь, и Петуния в панике пригнулась, когда сова пролетела мимо неё.

Снейп сделал шаг назад, принимая посылку у совы, которая сразу же направилась к своей клетке и миске с водой. Остальные совы заухали, приветствуя её.

Гарри сразу забыл про Вернона, который, потеряв слушателя, выглядел уже вовсе не так самодовольно, и обернулся посмотреть, что там прислал Дамблдор. Он скорее ожидал отряда магов на помощь Снейпу, но уж никак не посылку совиной почтой.

Снейп достал из коробочки длинную, тонкую палочку, затем вынул маленькую полоску бумаги и тщательно изучил её. Подняв глаза, он встретился с вопросительным взглядом Гарри и, к удивлению мальчика, протянул ему записку.

Гарри пробежал глазами лаконичное послание. Ни адреса, ни подписи. Только три кратких фразы:

«Временная неотслеживаемая палочка прилагается. Коробка — портключ. Всяких враждебных тварей прогоняйте».

Гарри поднял глаза. Снейп пристально наблюдал за ним, но Гарри понятия не имел, чего он ожидает. В записке не на что было особенно реагировать, так ведь? Хотя, конечно, интересно было бы узнать, куда пошлёт Снейпа портключ, сопровождаемый предупреждением насчёт «враждебных тварей».

Вернон громко откашлялся, пытаясь вновь привлечь к себе внимание, — но тут увидел палочку. В следующую секунду он, отпрянув, схватил Гарри за руку — на этот раз за больную — и притянул к себе. Гарри вновь не смог сдержать стон.

— Положи её! Положи эту штуку НЕМЕДЛЕННО! — завопил Вернон, держа Гарри перед собой, как щит, прикрываясь от заклятия, которое, как он был уверен, сейчас в него полетит. Его трясло от ярости и от страха.

Снейп, разумеется, проявил не больше покорности, чем ранее. Быстрым взглядом он окинул перепуганную Петунию, багрового Вернона — и Гарри, которого последний силком удерживал перед собой.

Гарри хотелось, чтобы Снейп наконец ушёл. Теперь он мог это сделать. У него был портключ, была палочка. Гарри был не готов выносить дальнейшее унижение. Его дядя, комната, ночной кошмар и всё, что Снейп узнал о нём, смешалось с физической болью, затуманив сознание.

— Уходите! — выпалил он. — Просто уходите! — повторил он чуть тише, встретившись взглядом со Снейпом и увидев в его глазах непонятную неуверенность. Гарри моргнул, пытаясь придать взгляду твёрдость. Последнее, чего ему хотелось, — это чтобы Снейп запомнил его таким жалким и потом тыкал этим весь учебный год.

И когда Снейп повернулся к кровати, чтобы забрать свой пергамент и свёрток, который, судя по всему, был его рваным пожирательским плащом, Гарри едва не вздохнул с облегчением. Ещё минута, и Снейп исчезнет.

Однако Снейп не спешил активировать портключ. Вместо этого, развернувшись с невнятным ругательством, он направил палочку прямо в лицо дяде Вернону.

— Я предложил бы вам убрать руки от вашего племянника, мистер Дурсль, — холодно сказал он. Глаза Снейпа потемнели, и Гарри поёжился под его убийственным взглядом. Этот взгляд столько раз останавливался на нём самом, и он всё ещё ненавидел Снейпа за каждый из этих раз.

Гарри почувствовал, что Вернон позади него трясётся всем телом: до него наконец дошло. В следующее мгновение он грубо отпихнул Гарри и юркнул за дверь, захлопнув её за собой. Похоже, он забыл, что его жена осталась в комнате. Петуния взвизгнула и кинулась к двери с такой скоростью, которой Гарри от неё и ожидать не мог. Это было бы даже забавно, если бы его не сбивало с толку поведение Снейпа. С третьей попытки она дрожащей рукой открыла дверь и захлопнула её за собой ещё громче, чем Вернон.

Наконец наступила тишина.

Гарри в замешательстве нахмурился и вопросительно посмотрел на Снейпа.

Тот только опустил палочку и изучал Гарри с минуту, по-видимому что-то обдумывая. Наконец он изрёк:

— Собирайте свои вещи, Поттер.

— Мои… вещи? — переспросил Гарри, не уверенный, что правильно расслышал.

— Да, Поттер! Ваши вещи! — рявкнул Снейп. Было похоже, что он нервничает. — Если, конечно, не предпочитаете остаться здесь до осени.

Гарри смотрел на него в шоке.

— Ну хорошо, хотите остаться — как пожелаете. Я сообщу директору, что вы безумно рады провести остаток лета, бездельничая в своей шикарной келье и голодая в своё удовольствие! — Снейп поднял портключ, что заставило Гарри подскочить гораздо быстрее, чем слова. К тому же похоже было, что Снейп действительно колеблется и готов изменить своё решение в любую минуту.

Ринувшись к шкафу, Гарри быстро собрал здоровой рукой те немногие детали своего гардероба, которые были хоть как-то годны к употреблению, и выудил из угла свои подарки. Один из них уже был вытащен. Часы Сириуса. Гарри развернулся на колене и впился взглядом в Снейпа.

Тот стоял у окна с палочкой в руке и шевелил губами. Повернувшись и увидев обвиняющий взгляд Гарри, а также часы в его руке, он только пожал плечами.

— Если не желаете, чтобы к вашим вещам прикасались, советую в будущем прятать их более тщательно.

Гарри сердито схватил часы и понёс их к сундуку. Тот по-прежнему был заперт, и Гарри вздохнул: не из-за замка, а из-за того, что теперь придётся просить Снейпа о помощи.

Однако Снейп заметил проблему сам и буркнул: «Алохомора», прежде чем Гарри успел сказать хоть слово. Впрочем, после того как профессор порылся в его личных вещах, Гарри не смог заставить себя поблагодарить его.

Теперь, когда Гарри упаковал свои скудные пожитки, разбросанные по комнате, оставался только его тайник под полом. Неуверенно взглянув на нетерпеливо ожидающего Снейпа, Гарри решил, что у него на самом деле нет выбора. В тайнике лежали слишком важные вещи, чтобы их можно было просто оставить здесь. Да и к тому же вряд ли Снейп ещё когда-нибудь окажется в его комнате.

Не колеблясь больше, Гарри опустился на четвереньки и поднял доску, прикрывающую тайник. Он выгреб оттуда всё, что там было, покидал в сундук и поставил доску на место. Снейп наблюдал за ним, приподняв брови. Так и не решив, хорошо это или плохо, Гарри поспешно закрыл сундук.

— Я готов, — объявил он, но тут же отпрыгнул, когда Снейп вытащил палочку и махнул в его сторону. Однако Снейп лишь произнёс сжимающее заклятие, и через несколько секунд сундук свободно умещался в кармане Гарри.

Снейп протянул портключ. Гарри потянулся к нему, не успев даже задуматься о том, что собирается отправиться неведомо куда не с кем-нибудь, а с Северусом Снейпом, но тут же замер.

— Что вы сейчас делали с окном? — подозрительно спросил он.

Снейп только что произнёс какое-то заклинание, это точно. Но портключ уже был у него в руках. По какой такой причине ему могло понадобиться наложить неизвестное заклятие на окно спальни?

Не получив ответа и забеспокоившись ещё больше, поскольку Снейп выглядел крайне довольным, Гарри бросился к окну и выглянул из него. Ничего необычного.

— Что вы сделали? — потребовал он повторно, не намереваясь отступать без объяснений.

Снейп снова протянул ему портключ. Гарри скрестил руки на груди. Он желал знать, что за ловушка может ожидать его здесь следующим летом.

— Мерлина ради, Поттер, — проворчал Снейп. — Беритесь за портключ, я всё объясню.

Гарри недоверчиво сощурился, но всё же взялся за второй конец протянутой ему коробочки.

— Просто заклинание для усиления роста сорняков, Поттер. Абсолютно безобидное, заверяю вас.

Гарри не успел никак на это среагировать, так как Снейп буркнул: «враг» — и сразу за этим последовало характерное ощущение, словно кто-то дёрнул Гарри за середину живота.

Оба мага исчезли.

Гарри неизящно шлёпнулся лицом вниз на кучу грязи и листьев. Приподняв голову, он увидел рядом ноги Снейпа. «Ну естественно, этот-то приземлился идеально», — с досадой подумал Гарри, вставая на ноги и отряхиваясь.

Заклинание для усиления роста сорняков. Стряхивая сор со своей одежды, Гарри ухмыльнулся, невзирая на раздражение. Чего бы он только не отдал, чтобы увидеть лица Дурслей, когда они будут заниматься прополкой. Ха! Если бы сорняки наколдовал кто угодно, кроме Снейпа, Гарри бы всерьёз впечатлился. Хотя, впрочем, и сейчас он был удивлён.

Он перевёл взгляд на профессора, который до сих пор не сдвинулся с места, глядя на что-то за спиной Гарри, и только тут обратил внимание на звуки. Сначала послышались шаги, затем кто-то кашлянул. Обернувшись, Гарри упёрся взглядом в палочку. Даже в две палочки.

Они окружены? Сердце Гарри забилось сильнее.

— Гарри!

И тут он узнал волшебника в потрёпанной одежде.

— Ремус?

Ремус Люпин опустил палочку, и в его тёплых карих глазах отразилось удивление. Гарри узнал и второго человека — Грозный Глаз Моуди. Больше с ними никого не было, и Гарри был рад, что знает обоих встретивших их магов.

— Гарри! — повторил Ремус. — А нам сказали, что профессор Снейп будет один.

— Это может оказаться ловушкой! — немедленно вставил Моуди, который всё ещё не опустил своей палочки. — Откуда мы знаем, что это не Пожиратель Смерти, который принял облик Поттера в надежде выведать его местонахождение?

— Опусти палочку, Моуди! — рявкнул Снейп. — Тёмному Лорду известно летнее местонахождение Поттера. Мы об этом знаем уже много месяцев. И если ты не собираешься помочь ему преодолеть защитные чары, то я сильно сомневаюсь, что он или его последователи получат возможность приобрести ингредиент, необходимый для оборотного зелья!

— Оборотное! Ха! Так вот твой план! Превратить одного из ваших в него, чтобы мы проболтались, как преодолеть защитные чары? Как бы не так! — Моуди продолжал держать палочку направленной на Гарри, хотя его волшебный глаз уставился на Снейпа. — И это значит, что ты, может быть, Северус Снейп, а может, и нет, — проворчал он, окидывая взглядом странное зрелище, которое профессор представлял в обносках Дадли.

Вмешался Ремус, решив, по-видимому, успокоить Моуди.

— Какое заклятие ты применил к Сириусу на четвёртом курсе прямо перед отправлением поезда на рождественские каникулы?

Снейп ответил, хотя и не без раздражения:

— Заклятие Связанных Ног.

— Это он, Аластор.

Моуди фыркнул, но, кажется, всё же признал, что Снейп — именно тот, за кого себя выдаёт. Теперь он с подозрением воззрился на Гарри.

— Какую форму принимает твой патронус, Гарри? — спросил Ремус, прежде чем Моуди приступил к новой серии обвинений.

— Олень, — машинально ответил Гарри.

— Куча народу слушала, когда ты спрашивал его об этом в прошлый раз, Люпин! Спроси что-нибудь ещё. — Глаз Моуди завращался, осматривая окружающий лес на предмет чего-нибудь подозрительного.

Ремус не стал спорить и уже открыл было рот для вопроса, однако вдруг резко замер и нахмурился. Гарри завертелся, пытаясь понять, что его обеспокоило. Не приближались ли те самые «враждебные твари»? Гарри потянулся за палочкой, но сразу вспомнил, что она всё ещё находилась в уменьшенном сундуке. Он мысленно проклял себя за то, что не вынул её сразу: похоже, он банально привык обходиться без неё.

Ремус приблизился — но вместо того, чтобы направить палочку на неведомого врага, он мягко взял Гарри за подбородок и слегка повернул его голову.

— Что с твоим лицом, Гарри? Кто это сделал?

Гарри почувствовал, что краснеет, и увернулся. У него этим утром ещё не было ни одной свободной минуты, и он даже не задумывался, что на лице, скорее всего, остался синяк после вчерашнего. Оставалось только надеяться, что не слишком заметный; впрочем, по тому, как нахмурился Ремус, скорей похоже было, что всё совсем плохо.

Избегая встречать испытующий взгляд Ремуса, Гарри смог всё же удержаться от того, чтобы уставиться в землю, чего ему очень хотелось. Отвернуться, впрочем, было некуда, так как с одной стороны на него смотрели обвиняющие глаза Моуди, а с другой — знающие глаза Снейпа.

— Э-э… всё нормально, — пробормотал Гарри. — Я… я упал. Стукнулся об дверь. Просто споткнулся.

Перемежаемые паузами невнятные слова звучали невероятно фальшиво, он чувствовал это и сам. Видимо, отвык врать. С другой стороны, ему ещё не приходилось в открытую врать друзьям или учителям насчёт Дурслей. Вводить в заблуждение — да, но прямая ложь? Да и нужды в этом до сих пор не было. Вернон не оставлял на нём синяков — ну, по крайней мере, на лице — с тех пор, как он пошёл в Хогвартс.

— Этот самозванец явно что-то скрывает! — Моуди в упор уставился на Гарри и обычным, и волшебным глазами. — Ты кто? Бросай притворяться. Кто ты на самом деле?

— Аластор, ну это уж чересчур, — подал голос Ремус. Он всё ещё смотрел рассерженно, но не на Гарри, а куда-то за его плечо. Гарри проследил за его взглядом и понял, что смотрит он на Снейпа, который, не интересуясь больше их разговором, оглядывал окрестности.

Когда Ремус вновь переключил внимание на Гарри, стало ясно, что он ни на секунду не поверил истории про дверь. Впрочем, ничего и не сказал. Сердитый взгляд стал извиняющимся, и он задал вопрос, которого ждал Моуди:

— Гарри, что ты слышишь, когда приближаются дементоры?

Настолько личная тема покоробила Гарри, но он понимал, почему Ремус выбрал её. Такими вещами не делятся с кем попало, это уж точно. Поэтому он быстро подавил эмоции и ответил:

— Маму.

Он услышал, как Ремус сказал: «Это он, Аластор». Одновременно прозвучало недоверчивое «Что?» Снейпа, который отвлёкся от изучения опушки и, слегка побледнев, глядел на Гарри, словно на сумасшедшего:

— Какой нормальный человек слышит… такое рядом с дементорами?

К счастью, Ремус предупреждающе поднял руку и вмешался раньше, чем Снейп успел засунуть свой здоровенный нос ещё дальше в личную жизнь Гарри.

— Это он, Аластор! — повторил он тоном, ставящим точку в разговоре. Причём, хотя эти слова адресовались аврору, обращался Люпин к Снейпу.

Моуди наконец опустил палочку, бормоча что-то о вражеских хитростях и о том, что осторожность никогда не бывает излишней. При этом он не сводил волшебного глаза со Снейпа.

Снейп полностью проигнорировал все эти взгляды.

— Где Дамблдор? — Его реплика больше смахивала на требование, чем на вопрос. — Я раньше не бывал в этой местности. Штаб-квартира Ордена была раскрыта?

Перед тем как ответить, Люпин сделал несколько шагов, оказавшись между Гарри и Снейпом. Он встал так близко, что Гарри почувствовал неловкость и слегка отодвинулся.

— Мы начали использовать это место для экстренных встреч совсем недавно. Оно неотслеживаемо. Было решено чередовать все используемые Орденом безопасные места, чтобы в случае раскрытия одного из них уменьшить вероятность захвата орденцев.

Гарри осмотрелся. Они находились на небольшой поляне, окружённой со всех сторон деревьями: ветви и листья образовывали сверху шатёр, сквозь который просвечивало голубое небо. Этот шатёр хорошо мог бы защитить их от глаз наблюдателей сверху.

— Мы уже достаточно времени потеряли, — проворчал Моуди. — Люпин, ты веди. Я прикрою тыл.

И он жестом предложил Ремусу идти в лес первым, сам встав замыкающим. Его глаз вращался быстрее обычного, высматривая в чаще леса малейшие намёки на опасность.

Ремус то и дело оглядывался, посматривая на Гарри. Периодически он также бросал взгляды на Снейпа, что последний решительно отказывался замечать.

Когда они достигли ручья, Ремус подвёл их к узкому месту и, дождавшись, пока все перейдут на ту сторону, продолжал объяснять:

— Здесь, помимо прочего, есть медпункт. — Он вновь бросил взгляд на Снейпа, который выглядел вполне здоровым, не считая нескольких ссадин. — В твоём письме почти не было подробностей. Альбус волновался, что у тебя серьёзные ранения, и попросил Поппи заняться тобой. После того как она тебя посмотрит, мы отведём вас обоих в штаб на встречу с Альбусом.

Он ободряюще улыбнулся Гарри и снова обратился к Снейпу, добавив холодным тоном:

— Я уверен, что у него будет к тебе немало вопросов.

Снейп только нахмурился в ответ, и дальше они пошли в молчании.

Это дало Гарри возможность подумать, пока они спускались по заросшей тропинке меж деревьями. Что скажет Дамблдор, увидев его? Пожалуй, не обрадуется. Они со Снейпом пошли против его желания, чтобы Гарри оставался у Дурслей. Неловко было встретиться с ним так скоро после разгрома, который Гарри устроил в его кабинете в конце учебного года. А вдруг Дамблдор пошлёт его обратно, как только увидит?

Гарри внезапно захотелось идти помедленней. Вообще это было очень живописное место. Зачем так бежать?

Снейп натолкнулся на него сзади.

— Живее, Поттер. Чем дольше мы находимся вне дома, тем больше вероятность, что наше местонахождение будет обнаружено.

Гарри неохотно ускорил шаг.

Наконец впереди показалась новая поляна, на этот раз побольше: на ней как раз хватало места для небольшого коттеджа, построенного вплотную к высокой отвесной скале, стремящейся в небеса. С трёх прочих сторон коттедж окружал густой лес. За пару десятков шагов от поляны никому и в голову не пришло бы её здесь искать.

Впрочем, прежде чем Гарри успел толком осмотреться, их увели в дом.

Внутри было темно. Ну, не так чтобы совсем, но после яркого солнца Гарри понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли.

— Мистер Поттер! — услышал он удивлённый возглас мадам Помфри, а в следующую секунду увидел и её саму. Она выглядела так же, как в Хогвартсе: каштановые волосы с проседью и поза, выражающая готовность немедленно броситься на помощь при любой беде, начиная с укуса пчелы и кончая боевыми ранениями.

Глянув за спину мадам Помфри, Гарри заметил, что в крошечной комнате стоял всего один потёртый диван. В углу находились кое-какие кухонные принадлежности, из чего можно было заключить, что эта же комната служила и кухней, однако они выглядели старыми и запылёнными. Гарри пришёл к выводу, что люди вряд ли когда-либо проводили в этом месте больше, чем несколько часов.

— Ну же, Поттер?

При звуке своего имени Гарри оторвался от изучения двух дверей, ведущих из комнаты, и снова перевёл внимание на мадам Помфри, которая глядела на него, явно чего-то ожидая. Оглянувшись на остальных, Гарри увидел, что и они тоже глядят на него. Кажется, он слегка увлёкся осмотром.

— А? — ошалело переспросил он.

— Я спросила, не хочешь ли ты присесть, пока я осматриваю профессора Снейпа. — Она упёрла руки в бока и добавила: — С другой стороны, пожалуй, мне следовало бы осмотреть и тебя: что-то ты не в себе.

Гарри быстро замотал головой.

— У меня всё в порядке, мадам Помфри. Но спасибо, — добавил он.

Она всё ещё глядела на него так, словно и не думала оставлять эту тему, и Гарри поспешно присел на край дивана.

— Правда, я просто устал, и всё. Бегать трусцой по лесу, только встав с кровати, нелёгкая работа, — постарался он пошутить. Шутка не получилась, но мадам Помфри, кажется, успокоилась и вновь перевела своё внимание на профессора Снейпа.

— Начнём, профессор. У меня строгие инструкции от директора тщательно проверить вас, прежде чем позволить вам идти. — Её твёрдый голос не подразумевал возражений, и Снейп, хотя и выглядел возмущённым, всё же последовал за ней в заднюю комнату.

Гарри не мог не задуматься, не для того ли Дамблдор притащил Снейпа сюда, к чёрту на рога, чтобы тот не смог отказаться от медицинской помощи. «Тонкая манипуляция», — подумал он. Интересно, не говорила ли Сортировочная Шляпа и Дамблдору тоже, что ему будет хорошо в Слизерине?

— Я принесу вам мази от синяков, мистер Поттер, — бросила мадам Помфри через плечо. Через дверную щель приглушённо доносился её голос, выдающий какие-то инструкции.

Моуди занял пост у одного из двух окон, высматривая признаки потенциальной опасности. Ремус же подсел на кушетку к Гарри, и тот мысленно подготовился к потоку вопросов — или, что ещё хуже, к задушевному разговору, против которого не возражал бы, если бы этот разговор пошёл о его родителях, или друзьях, или даже об уроках. О чём угодно, кроме Дурслей.

— Гарри, — начал было Ремус, но в этот момент мадам Помфри вновь появилась в комнате с маленькой баночкой в руках, не дав ему времени задать свой вопрос.

— Мазь от синяков, — объявила она, вручая баночку Гарри. — Намажь немного на щёку тремя круговыми движениями, этого должно хватить.

— Гарри, давай я. — Ремус потянулся к баночке, вне всякого сомнения, желая помочь. Однако при этом он задел Гарри за плечо, вызвав новую вспышку боли в руке. Гарри зашипел сквозь зубы и сморщился.

Он почти сразу стёр с лица страдальческое выражение, но было поздно. Ремус уже уставился на него со вновь вспыхнувшим подозрением. Но сказал лишь одно слово, в котором звучала и тревога, и все невысказанные вопросы:

— Гарри!

— Со мной всё в порядке! — Гарри почувствовал, что краснеет под этим пристальным взглядом. — Я… э-э, я, кажется, растянул плечо, — дрожащим голосом объяснил он, обращаясь к мадам Помфри. — Вы не могли бы… э-э, поправить его?

— Гарри! — Ремус, казалось, был в отчаянии. — Ты должен немедленно сказать мне, кто это с тобой сделал!

— Почему ты считаешь, что это именно «кто»? — парировал Гарри, начав раздражаться из-за строгого тона Ремуса. — Я растянул плечо, потому что поднял кое-что тяжёлое, ясно? Я просто не хотел носиться с этим, как малое дитё!

В общем, в этом ведь было много правды. Его плечу, возможно, не было бы так плохо, если бы ему не пришлось тащить Снейпа по лестнице уже после полученной травмы.

Ремус явно собирался продолжать спор, но вмешалась мадам Помфри:

— Достаточно! Мистер Поттер, позвольте мне взглянуть на ваше плечо, и я смогу подобрать надлежащее лечение.

Гарри продолжал стоять, не вполне понимая, что нужно делать.

Мадам Помфри скрестила руки на груди и вздёрнула брови:

— Поттер. Разве вы только что не просили меня «поправить» ваше плечо? Вы осознаёте, что для того, чтобы помочь вам, мне сначала нужно его увидеть?

Гарри снова покраснел.

— Э-э… — начал он, чувствуя, что красноречие полностью его покинуло. — А разве нам не нужно пойти в заднюю комнату или ещё куда-то? В смысле, разве у вас не там все ваши медицинские припасы?

Ремус ободряюще положил руку Гарри на плечо:

— Всё в порядке, Гарри. Ты среди друзей. Тебе не стоит смущаться.

— Ремус Люпин! — сердито прикрикнула мадам Помфри. — Ясно же, что мальчику неловко стоять полуголым под вашим пристальным взглядом! Пойдёмте, Поттер. — Она поманила его в заднюю комнату. — Посмотрим, что там у вас.

Гарри немедля последовал за ней, торопясь сбежать от благих намерений Люпина. Он, конечно, любил Ремуса — почти так же, как Сириуса. Он просто… не хотел, чтобы тот волновался ещё больше. Гарри не осматривал себя, но наверняка у него на руках остались синяки. Небольшие, наверное, но Ремуса это не успокоило бы. Если он их увидит, то вообще от Гарри не отстанет.

А в том, как с ним обходится дядя Вернон, Гарри не признался бы ни за что. Конечно, он знал, что может доверять другу детства своего отца, — дело не в этом. Дело в том, что Ремус за него волнуется. В отличие от Снейпа, который, несмотря на своё непонятное сегодняшнее поведение, относится к нему с ненавистью, Ремус наверняка начнёт его всячески опекать. А Гарри ненавидел, когда над ним так трясутся, и ещё больше — когда его жалеют.

Кроме того, Дурсли не были жестокими. Конечно, они были неприятными, грубыми, безразличными и вообще кошмарными людьми. Но обычно его не били. Ну, не считая Дадли. Этим летом просто не повезло. Поэтому Гарри решил, что даже не врёт, скрывая причину своих синяков от Ремуса. Он просто… опустил некоторые детали, чтобы не делать из мухи слона.

Помфри провела его в спальню и закрыла дверь. Внутри были две кровати, стоящие у противоположных стен, между ними — стул, а рядом с дверью — большой, от пола до потолка, шкаф со стеклянными дверцами. Гарри увидел за стёклами полки с зельями, мазями и другими медикаментами. Это действительно был самый настоящий медпункт, как и говорил Ремус.

— Сюда, Поттер. Садитесь на кровать, рубашку снимайте. — Она поспешила к шкафу. — Северус, ложитесь обратно! Я ещё не закончила с диагностическими заклинаниями.

Гарри бросил взгляд на кровать напротив, где сидел Снейп. На лице его было написано явное недовольство тем фактом, что Гарри будет присутствовать при его обследовании. Гарри присел на самый краешек другой кровати — как можно ближе к двери.

Мадам Помфри оторвалась от шкафа, чтобы отчитать их:

— Северус! Чем быстрее вы подчинитесь, тем быстрее мы закончим! Мистер Поттер, здесь не одиночная палата в Мунго. Я могу осмотреть ваше плечо либо здесь, либо в главной комнате. Только определитесь уже наконец!

Определиться было непросто. Выставить свои синяки на обозрение Снейпу или Люпину и Моуди?

Гарри смирился и решил остаться в комнате со Снейпом. Тот, по крайней мере, уже знал, откуда взялись его травмы. И он не станет над ним причитать. Да и вообще — Снейп, похоже, и без Гарри был уже достаточно раздражён. Он улёгся обратно только после того, как мадам Помфри пригрозила нажаловаться на него Дамблдору.

Гарри едва не фыркнул, увидев, как Снейпа стращают, точно ребёнка. Ему удалось спрятать смешок за приступом искусственного кашля, который вызвал свирепый взгляд со стороны Снейпа.

Помфри провела палочкой вдоль всего тела Снейпа, непрестанно хмыкая и поцокивая языком. Закончив, она нацарапала что-то на куске пергамента, подошла к шкафу и вынула оттуда несколько бутылочек разных цветов и размеров.

— Мистер Поттер! — обратилась она к нему, вернувшись к кровати Снейпа. — Сколько раз повторять? Снимайте рубашку! Я, может быть, и колдунья, но я не могу видеть сквозь хлопок! — Она в раздражении фыркнула и вновь повернулась к Снейпу, выдавая ему несколько порций каких-то зелий.

Вздохнув, Гарри начал стягивать рубашку через голову. Это оказалось довольно непросто. Больная рука не поднималась, и он чувствовал себя глупо, извиваясь всем телом и шеей в попытках снять рубашку одной рукой. Наконец он швырнул её рядом с собой на кровать. Спасибо хотя бы, что ни Снейп, ни Помфри не наблюдали за его акробатическими трюками.

Фельдшерица продолжала спаивать Снейпу одно зелье за другим. Ну, может, это были и не зелья, конечно. Но, ёлки-палки, сколько же она уже в него влила? Он же даже не выглядел раненым. Вообще, подумал Гарри, это довольно странно. Снейпа избили, наложили множество проклятий — он был еле живой, когда добрался до двери Гарри, но уже через день казалось, что он не так уж и пострадал. Никто бы не мог так быстро исцелиться сам собой. Неужели Снейп был настолько крут, что мог не обращать внимания на боль?

Или на самом деле ему было намного хуже, чем он старался показать? Это вполне соотносилось с его упрямым характером и болезненной гордостью. Если бы ему пришлось быть обязанным Гарри Поттеру чем-то, кроме абсолютно необходимого, это для него было бы хуже побоев и проклятий.

Гарри пожал плечами. Что ж, если Снейп готов помереть, лишь бы не показать, как ему больно, — это его дело. Гарри тут ни при чём.

Помфри наконец закрыла крышечку последней бутылки.

— Не вставайте. Вы и сами знаете, что комбинация этих лекарств проникает во внутренние органы не сразу. Пяти минут должно хватить. — Она повернулась к Гарри. — Хорошо, мистер Поттер. Ваша оче…

И замерла на полуслове, расширив глаза. Почти сразу овладев собой, она упёрла руки в бока:

— Мистер Поттер! Пресвятое небо, что вы с собой сделали? «Поднял кое-что тяжёлое», ну-ну! — Она подхватила бутылки с тумбочки рядом с кроватью Снейпа и поставила обратно в шкаф, приговаривая: — Ну и мальчишки пошли! Такой спорт, сякой спорт, а те, которые у магглов живут, и думать не думают, что их некому будет толком вылечить!

Гарри не знал, как понимать её реакцию, пока не взглянул на собственные руки. На обеих были синяки, как он и думал. Синяки в том месте, где дядя Вернон хватал его за руку, и очень неприятный синяк на локте, когда он упал после удара Вернона. По правде говоря, они в основном были не такие уж сильные, поэтому мадам Помфри и решила, что это всего лишь последствия какого-то спорта… но в том месте, где дядя Вернон хватал его несколько раз, прямо рядом с больным плечом, осталось множество мелких пятен: некоторые из них были синевато-багрового оттенка, а некоторые — красноватые, совсем свежие. Поскольку все они находились рядом, это выглядело как один огромный, жуткий многоцветный синяк. Смотрелось ужасно. Неудивительно, что рука так ныла каждый раз, когда к ней прикасались.

Повернувшись, Помфри испустила раздражённый вздох:

— Северус Снейп! Не заставляйте меня жаловаться на вас Альбусу! Я сказала лечь — значит, лечь! Честное слово, у меня, кажется, ещё не было таких утомительных пациентов, как вы двое.

Она вернулась к Гарри и начала произносить диагностические заклинания. Снейп, как заметил Гарри, бросив украдкой взгляд на соседнюю кровать, и не подумал лечь, даже после полученного выговора. Он просто сидел и таращился на Гарри. Точнее, на его руки. Что он при этом думал, понять было, как всегда, невозможно.

Гарри попытался отклониться, чтобы Помфри загородила его от такого наблюдения, однако та одёрнула его, и пришлось сесть ровно.

— Выпейте это, мистер Поттер. — Помфри вручила ему флакончик с зеленоватой, дурно пахнущей жидкостью. Он залпом осушил её, стараясь избежать соприкосновения мерзкой субстанции с языком.

Фу-у! Ну и дрянь. Гарри поморщился.

Снейп по-прежнему наблюдал за ним, и Гарри неловко заёрзал. Пока Помфри тянулась за банкой с мазью от синяков, он нервно теребил край всё ещё лежащей на кровати рубашки. Неизвестно, что там творилось у Снейпа в голове, но Гарри хватило уже эмоций на сегодня.

Ещё в тот момент, когда он проснулся с воплями и слезами в руках у Снейпа, стало понятно, что этот день рождения не войдёт в список удавшихся. Конечно, тот факт, что он вырвался от Дурслей, не мог не радовать, но всё остальное — представление, которое его родственники устроили перед Снейпом, то, как откровенно они продемонстрировали свою ненависть к Гарри, смущение от расспросов Ремуса по поводу синяков — всё это нашло своё достойное завершение в бесконечных минутах, на протяжении которых он вынужден был сидеть, выставив свидетельства ненависти своих родственников на обозрение не сводящему с него глаз Снейпу.

Даже несмотря на то, что Снейп уже видел и слышал достаточно, чтобы догадаться, откуда взялись эти травмы, Гарри всё равно хотелось провалиться сквозь пол. И оставаться там, пока Снейп не уйдёт.

А ведь ещё даже до полудня не дошло. Гарри вздохнул.

— Так, теперь подвигай рукой, — велела ему фельдшерица. Он медленно, осторожно приподнял руку и был приятно удивлён, поняв, что чувствует себя совершенно нормально. С облегчением Гарри поднял её полностью — и вскрикнул от резкой боли.

Он с тоской взглянул на Помфри, которая спокойно протянула ему новый флакон зелёного зелья:

— Ещё одна доза, и ваше плечо должно быть в порядке.

Он проглотил жидкость, вновь скривившись от её мерзкого вкуса.

— Да, я знаю, что вкус неприятный. В следующий раз, когда вы решите заняться опасным спортом, вы, возможно, задумаетесь о последствиях, мистер Поттер. — Она вновь поцокала языком.

— Э-э… ага. В смысле — да, мадам Помфри. Я буду осторожнее. Обещаю. — Он постарался, чтобы в его голосе звучало раскаяние, и даже поморгал виновато на всякий случай, хотя испытывал большое облегчение от того факта, что мадам Помфри его не раскусила.

Всё ещё виновато моргая, он вдруг наткнулся на взгляд Снейпа. Тот, впрочем, скорее всего и не отворачивался ни на секунду.

— А каким именно маггловским спортом вы занимались, получив эти ужасные повреждения, мистер Поттер? — поинтересовался он.

Гарри перестал виновато моргать и бросил на Снейпа злобный взгляд. Тот пожал плечами с совершенно невинным видом:

— У меня, как-никак, магглорождённые студенты на уроках присутствуют. Как учитель, я чувствую себя обязанным предостеречь их от занятий такими травматичными видами спорта.

— Вот это похвально, профессор Снейп! — просияла Помфри. — Нам действительно необходимо вовлекать как можно больше преподавателей в вопросы безопасности и здоровья учеников. Сколько травм из тех, с какими мне приходится иметь дело, можно было бы предотвратить, будь студенты чуть лучше информированы! — Её недавнее недовольство полностью испарилось. Мягко втирая мазь в синяки Гарри, начиная с самых мелких, она добавила: — Вам нечего стесняться, мистер Поттер. Продолжайте, пожалуйста.

Продолжать? Гарри нахмурился, глядя на насмешливое лицо Снейпа. Да он ничего и не начинал! Это Снейп начал!

Он отчаянно перебрал в памяти все маггловские виды спорта, какие знал: сфера, с которой он не особенно был знаком. В конце концов, он почти не имел связей с маггловским миром с одиннадцати лет, а любимый спорт Дадли «поохотимся на Гарри» вряд ли считался. Да, куда там Дадли этим летом ходил? Плавание, бокс…

— Бокс! — выпалил он.

По крайней мере, о боксе он хоть что-то знал из рассказов Дадли. Там же нужно бить и уклоняться от ударов… так? Это объяснило бы синяки.

— Бокс, — повторил Снейп.

Гарри вздёрнул подбородок. Пускай-ка теперь придерётся.

— Да, бокс.

Помфри продолжала кивать, хотя по её приподнятым бровям видно было, что она в замешательстве. Она явно не знала, что такое бокс, но её такое объяснение устроило, а это было главное.

— Не могли бы вы ознакомить нас с данным видом спорта? — продолжал Снейп, скрестив руки на груди. — В образовательных целях, разумеется.

— В образовательных. Ага, конечно, — пробормотал Гарри в ответ.

Что это Снейп задумал? Во что он играет? Может быть, он собирается рассказать мадам Помфри правду, невзирая на все усилия Гарри? Или, того хуже, Снейп решил разнести секреты Гарри по всей школе, как он сначала и опасался? Не то чтобы Гарри никогда раньше не травили или не игнорировали… Но раньше ему легче было переживать нападки, потому что в основном они были неправдой. Ему совсем не улыбалось провести целый год в окружении тех, кто будет шептаться и показывать на него пальцем: мол, он не способен постоять за себя под собственной крышей, да ещё и против магглов.

Драко Малфой с ума сойдёт от радости.

Гарри глубоко вздохнул.

— Бокс… ну, это такой спорт, там два человека на ринге…

— На ринге? — перебила Помфри в недоумении.

— Ну… да, на ринге. Так называется большая площадка, огороженная верёвками. И они дерутся, пока не останется только один.

— Дерутся? — Она упёрла руки в бока и сверкнула глазами. — Ты дрался?

— Да нет! Это спорт, мадам Помфри. Ты пытаешься ударить и уклониться от ударов, и…

Это был тупик. Помфри окончательно вышла из себя. Она явно не видела разницы между боксом и обычной дракой, а Гарри не знал, как ей эту разницу объяснить, потому что толком ничего не знал о боксе. Он и сам-то, откровенно говоря, разницы не видел: по словам Дадли выходило, что это просто хороший способ лупить других детей так, чтобы тебя за это ещё и поздравляли.

Он пожал плечами, не желая больше врать.

— Ну и, видимо, я проиграл…

Помфри фыркнула.

— Надеюсь, это послужило вам уроком, молодой человек! Драки — ничего себе! Не вздумайте даже начать учебный год с чего-нибудь подобного. Не хватало ещё, чтобы ко мне начали приходить с травмами, полученными в школьных драках! — Хотя она была рассержена, её пальцы по-прежнему осторожно втирали мазь от синяков сначала в одно плечо, потом в другое.

Гарри бросил на Снейпа испепеляющий взгляд, но тот встретил его с невиннейшим видом.

Помфри наконец закончила. Хотя в процессе было довольно больно — Гарри аж зажмурился, — но теперь боль прошла, а синяки исчезли.

— Вы оба лежите смирно, пока я скажу Люпину и Моуди готовиться к выходу, — велела она, закрывая баночку с мазью и убирая лекарства обратно в шкаф. — Когда я вернусь, чтоб оба лежали и отдыхали! — Она сурово взглянула на них и вышла.

Ни Снейп, ни Гарри не последовали её приказу.

— Что это вы задумали? — потребовал Гарри ответа, едва закрылась дверь. — Вы-то знаете, что случилось: вы же там были!

— Разумеется, был, Поттер! — саркастично подтвердил Снейп. — Я в состоянии удержать в памяти места своего пребывания и события, которые мне посчастливилось наблюдать.

Гарри почувствовал, что закипает от подобных намёков. Снейп же тем временем насмешливо продолжал:

— Вы что, и в самом деле не намерены никому об этом сообщить? Не самое мудрое решение — молчать о том, что дядя дурно с вами обращается, только для того, чтобы вновь оказаться в его власти следующим летом.

Гарри покоробило это выражение. «Дурно обращается»? Ну, может, оно со стороны так и выглядело — и, разумеется, ему никогда не нравилось такое обращение. Но он никогда не думал о себе в таких выражениях. И ему не хотелось, чтобы о нём так думали другие… тем более самый ненавистный профессор.

— Это моё дело, рассказывать об этом или нет, верно? — огрызнулся Гарри. — Это моя жизнь. И вы можете сколько угодно давить на меня тем, что вы преподаватель, но вы не имеете права — это было летом! Это к школе не относится! Да и вообще, что вы об этом можете знать?

До этого момента Снейп выглядел готовым продолжать спор, но тут его лицо побледнело. Гарри мог бы даже поклясться, что на какую-то короткую секунду в глазах профессора промелькнуло загнанное выражение.

Внезапно Снейп решил последовать совету Помфри. Ложась обратно на кровать, он рявкнул:

— Ложитесь, Поттер, пока мы оба не подверглись новому потоку вопиюще избыточных и крайне утомительных словесных излияний.

— Ладно! — Гарри плюхнулся на спину. — Но просто чтобы закрыть эту тему: не лезьте больше в мои дела!

— С радостью, — бросил Снейп. — Тем не менее, вам не помешало бы учитывать кое-что в следующий раз, когда начнёте выкручиваться. Вы абсолютно не умеете врать. Вы не можете обмануть даже такого идиота, как Люпин.

И, ожидая возвращения Помфри, Гарри чувствовал, как внутри у него всё сжимается. Снейп был прав. Ну сколько он сможет изворачиваться, прежде чем его раскусят? И вообще, почему он должен врать? Гарри не колебался, давая понять своим друзьям, что родственники его не любят. Во всяком случае, это было довольно очевидно: зубочистка или старый носок в качестве подарка на Рождество…

И всё же... одно дело — признать, что родственники ненавидят его, и совсем другое — что он слабак, который позволяет им поднимать на себя руку. Он не мог ни с кем поделиться такими вещами. Стыд ли это был или гордость, но не помогало также и осознание того факта, что случившегося всё равно уже не изменить.

Да какая разница, сказал он себе наконец. Ещё всего один месяц — и он вернётся в школу, к друзьям, к привычным урокам.

И всё, что случилось этим летом, уже будет совершенно неважно.

Дом номер двенадцать на Гриммо-плэйс был подсоединён к каминной сети. Гарри знал это точно: он разговаривал с Сириусом через камин. И на доме не было антиаппарационных чар, учитывая, как Джордж и Фред постоянно скакали из комнаты в комнату. Наконец, существовали портключи и автобус «Ночной Рыцарь», который остановился бы рядом с домом, если бы Дамблдор сказал, где он. Словом, дом был на удивление доступен для такого засекреченного места.

Так почему же они тогда шли туда пешком?

Гарри с трудом волочил ноги. Мрачное настроение одолевало его всё сильнее. Мало того, что его окружали четверо взрослых (Ремус и Помфри впереди, Снейп и Моуди — замыкающими), так это к тому же были именно те люди, присутствие которых его сейчас тяготило. Гарри уже поперёк горла стояли обеспокоенные взгляды, которые Ремус то и дело бросал через плечо. Моуди нервничал не меньше, хотя и не из-за Гарри. Каждые десять минут он заставлял всех останавливаться и тщательно осматривать местность. Это явно никого в восторг не приводило. Вообще говоря, похоже было, что всем уже надоело идти.

Особенно Снейпу. Он не сказал никому ни слова с того момента, как они покинули комнату, чтобы отправиться в штаб. Волосы падали ему на лицо, наполовину скрывая его, однако когда Гарри бросил взгляд назад, он увидел достаточно, чтобы прибавить шагу. Сказать, что Снейп не в духе, было бы явным преуменьшением.

Затем Помфри. Откровенно говоря, она не делала ничего особенно раздражающего с тех пор, как они вышли из коттеджа. Она явно устала, как и прочие, хотя в отличие от них, казалось, была рада принять участие в оздоровительной прогулке — не жаловалась и даже не ворчала, как обычно. Но Гарри всё равно решил, что это его бесит. То, что она наслаждалась моционом, когда сам Гарри был так несчастен, было более чем достаточным основанием для раздражения при его мрачном настроении.

— Остановимся здесь, — произнёс наконец Ремус, предупреждающе поднимая руку.

Гарри посмотрел с надеждой. До сих пор их останавливал только Моуди. Может, теперь они смогут использовать портключ или что-нибудь такое?

— Гарри! — Ремус жестом подозвал его и положил руки ему на плечи. Бросив быстрый взгляд на остальных, он передвинулся, загораживая Гарри от их взоров, и слегка нагнулся, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я сейчас пошлю тебя вперёд, в штаб, — начал он, не отводя пристального взгляда. — Я должен помочь Моуди проводить мадам Помфри в безопасное место, а затем мы с профессором Снейпом присоединимся к тебе. Скажи директору, что…

— Мы не можем послать мальчика одного, Люпин! — перебил его старый аврор, и Гарри подскочил от неожиданности. — Возможно, штаб-квартиру раскрыли!

— За то время, что прошло с рассвета? — Ремус с легким сомнением поднял брови. — Теперь мы знаем, почему атаки Волдеморта в последнее время носят спорадический характер. Он сосредоточен на других проблемах. Даже если бы мы сейчас интересовали его больше Гарри, сомневаюсь, что он смог бы успешно захватить наш неотслеживаемый и отлично защищённый штаб всего за несколько часов. Уж точно не пока там находится Альбус.

— Идёт война, Люпин. Слишком много допущений, — проворчал Моуди.

— Я обработала раны профессора Снейпа, — вмешалась мадам Помфри. — Пусть он отправится с Поттером, пока мы…

— Нет! — решительно возразил Ремус. Его пальцы сильнее сжали плечо Гарри. Послав извиняющийся взгляд Помфри, он продолжил: — Извини, что перебиваю, Поппи. Видите ли, по плану я должен был забрать Северуса в штаб-квартиру только после того, как вы с Моуди благополучно доберётесь до каминной сети. Ясно, что этот план не включал прогулку через населённую местность в сопровождении легко узнаваемого Гарри Поттера. — Он снова бросил извиняющийся взгляд, на этот раз на Гарри, и продолжал: — Гарри придётся расстаться с нами до того, как мы двинемся дальше. И хотя ему может быть опасно отправляться одному, отправить с ним кого-то может быть ещё опаснее. Даже одиночное магическое перемещение вне города может мгновенно привести сюда Пожирателей Смерти, если они обнаружили исчезновение Гарри с Прайвет-Драйв. Если нас будет двое или больше, то проще сразу выставить маяк, чтобы объявить о своём местонахождении.

Прочие согласились со словами Ремуса, и даже Моуди как будто был убеждён, хотя и против желания. Что до Гарри, то мысли вихрем проносились в его голове, и он не мог удержаться:

— Так мы поэтому не могли отправиться прямо от домика? — обратился он к Ремусу. — Потому что Волдеморт мог отследить магию и найти нас?

Ремус, казалось, не хотел в это углубляться, однако коротко кивнул.

— Но ведь мадам Помфри там колдовала, и никто не появился! Почему же…

— Знаете что, Поттер! — Хмурый вид Снейпа явно показывал, что ему надоело смотреть, как его спутники теряют драгоценное время на разговоры. — Если вы желаете углубляться в теорию магии, можно уделить ей побольше внимания в классе! Сейчас не время и не место для ваших нелепых вопросов.

Люпин немедленно притянул Гарри к себе (довольно грубо, на взгляд раздражённого Гарри, который попытался увернуться) — и холодно обратился к Снейпу:

— Оставь мальчика в покое, Северус. Он ничего тебе не сделал.

— Оставить в покое? — Снейп ухмыльнулся, хотя глаза его были сощурены. Похоже, он забавлялся. — Надо же, Люпин. Звучит почти… благородно.

— Ты-то что знаешь о благородстве? — спокойно парировал Ремус, хотя рука его стиснула плечо Гарри. Тот немного поёжился и попытался было освободиться, но Ремус не заметил этого: он был слишком занят Снейпом.

— Ну, хотя бы то, что благородство сильно переоценивают, — мрачно ответил Снейп. — Те, кто о нём постоянно твердит, обычно наименее благородные из всех нас.

— Так ты заделался философом, Северус?

Снейп в ответ насмешливо хмыкнул:

— Я просто наблюдатель, Ремус. В конце концов, это твоё благородство не мешает тебе причинять боль мальчишке, пока мы разговариваем.

Тут же позабыв о Снейпе, Люпин перевёл округлившиеся глаза на Гарри, всё ещё извивающегося в попытках освободиться, и мгновенно выпустил его.

— Гарри, прости, — поспешно заговорил он, увидев, что тот попятился. — Я не замечал. Я… Я бы никогда не сделал тебе больно. Ты знаешь это… правда? — Он пытался поймать взгляд Гарри.

Гарри потёр плечо и уже открыл рот, чтобы выплеснуть свою обиду, но тут увидел лицо Ремуса — искренне огорчённое. И вместо ядовитого замечания, которое готово было сорваться у него с языка, Гарри услышал собственные слова:

— Конечно, Ремус.

В конце концов, Гарри как никто знал разницу между проявлениями любви и проявлениями ненависти. Только вот Ремус сегодня явно перегнул палку со своей защитой.

Тот всё ещё выглядел выбитым из колеи, и Гарри придвинулся поближе, чтобы показать, что не держит зла. Это, похоже, сработало: Ремус послал ему беглую виноватую улыбку.

— Ради Мерлина, прекратите ребячиться хотя бы на две минуты! — Мадам Помфри явно исчерпала свой запас терпения и благодушия. Она кружила около мужчин, на повышенных тонах поочерёдно отчитывая каждого. — Нужно ли напоминать, что, хотя я и произвела первичную обработку травм, мистер Поттер и профессор Снейп оба нуждаются в отдыхе, не говоря уже о нормальном обеде? Они не смогут получить всё это в лесу!

Она поманила Гарри за собой по дорожке. Он поспешно подчинился, почему-то опасаясь последствий в случае неповиновения больше, чем это бывало со Снейпом… что говорило о многом.

— Постой, Гарри, — окликнул его Люпин через минуту. Казалось, он запыхался, догоняя их. — Ты можешь переместиться уже отсюда.

Моуди следовал за ними по пятам, привычно и зловеще бурча что-то про опасности, глупости и про то, что они не держат строй.

— Вот! — Люпин протянул Гарри маленькую чашку, которую извлек из кармана мантии. — Этот портключ перенесёт тебя в штаб. Директор должен там ожидать нас с профессором Снейпом. Скажи ему, что мы скоро прибудем другим путём.

Гарри уставился на простую глиняную чашку в своих руках.

— Подожди… так она у тебя всё это время была? А если можно использовать портключ сейчас, почему нельзя было раньше? Почему…

— Поттер! — рявкнул Снейп, вполне готовый высмеять его ещё раз. Кажется, он был готов разразиться новой речью, однако его оборвал Ремус, громко продолжавший:

— И обязательно расскажи директору, если тебя беспокоят какие-нибудь проблемы.

При этом он бросил на Снейпа довольно враждебный взгляд, который тот, впрочем, проигнорировал.

Снейп вдруг, казалось, вспомнил что-то и полез в карман Дадлиных брюк за свернутым в трубку пергаментом. Пару секунд он поколебался, испытующе глядя на Гарри, затем подошёл к нему и протянул свиток.

Гарри замешкался.

— Держите, Поттер, — раздражённо сказал Снейп. — Для директора. Отдайте ему до нашего прихода.

Гарри взял пергамент, избегая коснуться руки Снейпа. С него на сегодня уже хватило физического контакта с этим человеком.

— Ну хорошо, Гарри. — Ремус кивнул с ободряющей улыбкой. — Читай надпись внутри чашки. Задом наперёд.

Гарри кивнул, внезапно почувствовав острое желание убежать от всех этих дрязг. Даже если это означало, что ему придётся лично объяснять своё внезапное появление Дамблдору.

Внутри чашки было написано: МАРШ. «Марш»? Однако, прочитав слово задом наперёд, Гарри всё понял.

— Шрам! — выкрикнул он.

Улыбка Ремуса была последним, что Гарри увидел, прежде чем в следующую секунду кубарем вкатиться в полутёмную комнату — гостиную дома № 12 на Гриммо-плэйс.

Однако не успел он подняться с пола, как ему в живот врезалось, сшибив с ног, нечто вроде разноцветного реактивного снаряда. На лицо упало что-то яркое и пушистое, и он мог только неразборчиво промямлить:

— А-а! Афсфань от меня!

Тем временем «снаряд» заверещал:

— Гарри Поттер! Это Гарри Поттер пришёл навестить Добби! Добби так счастлив видеть вас, Гарри Поттер, сэр!

— Добби? — Гарри наконец удалось вытащить из-под себя руку, стянуть с лица розово-жёлтую вязаную шапочку и выплюнуть шерстинки изо рта. — Что ты здесь делаешь?

Подпрыгивая от волнения на своих маленьких ножках, Добби отскочил в сторону, чтобы Гарри мог подняться.

— Профессор Дамблдор попросил Добби остаться здесь на лето, сэр, он знает, что может доверять Добби. Добби предан Гарри Поттеру и будет помогать его друзьям, сэр.

— Но… что с Кричером? — Гарри почувствовал новый прилив гнева на коварного домовика Сириуса.

Уши Добби поникли, а глаза размером с теннисный мяч широко распахнулись.

— Добби слышал, что Кричер предал друзей Гарри Поттера. Кричер — плохой домовой эльф. Профессор Дамблдор отослал его. Добби не знает, куда.

— О-о… — Гарри почувствовал облегчение: ему не придётся видеть Кричера, хотя не получится также и выместить на нём свой гнев.

— Профессор Дамблдор велел Добби ждать здесь профессора Снейпа. Добби не рад видеть профессора Снейпа, сэра. — Уши маленького домовика поникли ещё сильнее, но потом снова вздёрнулись, и лицо его просияло: — Но вместо него пришёл Гарри Поттер! И теперь Добби очень счастлив!

Гарри улыбнулся:

— Спасибо, Добби.

— Да, — послышался голос со стороны двери, — спасибо, Добби, что встретил нашего неожиданного гостя.

Гарри помедлил, прежде чем повернуться к Альбусу Дамблдору: он тревожился, какой приём его ожидает. Спокойное лицо старого мага не выглядело сердитым… но в его глазах не было огоньков.

— Добби, будь добр, приготовь комнату для Гарри. Полагаю, он может остаться на ночь.

— Добби рад помочь Гарри Поттеру, сэр! Добби надеется, что Гарри Поттер останется на много-много ночей, сэр! — пискнул в ответ Добби и с хлопком аппарировал из комнаты.

Гарри устремил глаза на ковёр, когда многозначительный взгляд Дамблдора остановился на нём.

— Гарри, — начал наконец директор, — при обычных обстоятельствах я сказал бы, что очень рад тебя видеть.

Гарри прочистил горло.

— Э-э… Я тоже, сэр. В смысле, я тоже рад вас видеть, — соврал он, продолжая изучать ковёр. Он услышал шарканье шагов: Дамблдор подошёл к нему.

— Садись, мой мальчик. Что-то мне подсказывает, что я услышу интересную историю. Мы можем устроиться поудобнее, как думаешь? — С этими словами директор уселся на диванчике, призвал два стакана тыквенного сока и тарелку с какими-то конфетами, а затем жестом предложил Гарри сесть напротив, по другую сторону маленького столика.

Гарри подошёл, попутно оглядывая комнату и отмечая, что в ней изменилось с прошлого раза, как он тут был. Она была, разумеется, совершенно чистой — миссис Уизли постаралась, — и большая часть грязной, потемневшей мебели была заменена новой и светлой, что позволяло этому жуткому старому дому выглядеть чуть веселее. Впрочем, Гарри сейчас было не до веселья. В голове у него всплыли воспоминания об истерике, которую он устроил в последний раз, когда встречался с Дамблдором, не говоря уже о том, что он перебил у него в кабинете несколько вещей. Гарри неловко поёжился, ожидая, чтобы директор заговорил.

— Надеюсь, у тебя всё хорошо, Гарри? — начал Дамблдор, пододвигая к нему тарелку.

— Э… да, сэр. Спасибо. — Гарри взял конфету, чтобы занять чем-то беспокойные руки. Сосредоточившись на её развёртывании, он тянул время, пряча глаза от Дамблдора.

— Отлично. Рад слышать, — учтиво отозвался Дамблдор. — Поскольку ты, кажется, не очень расположен сейчас к любезностям, возможно, нам стоит перейти сразу к делу. — Он дождался, пока Гарри не поднял на него глаза, и продолжал: — Так отчего же ты покинул своих родственников?

Гарри отхлебнул тыквенного сока, чтобы смочить горло.

— Я… хм… — Он не был уверен, с чего начать. Но тут ему пришло в голову, что Дамблдор, наверное, уже кое-что знает. — А что вам Снейп в письме написал?

— Профессор Снейп объяснил, что его разоблачили и что он был вынужден укрыться в вашем доме. Он просил убежища в штаб-квартире, как можно скорее. — Дамблдор последовал примеру Гарри и тоже взял карамельку. Неторопливо развёртывая её, он продолжал: — Профессор Снейп знает, как важна краткость в подобных письмах. Он ничего не сообщал ни о тебе, ни о том, как вы с ним поладили. Что, признаться, — добавил Дамблдор, подняв бровь, — меня несколько обеспокоило. Учитывая ваши… отношения и зная, что вы оба оказались вынуждены делить общество друг друга… в тесном помещении, я счёл за лучшее не мешкать. Поэтому я послал твою сову — Хедвиг, кажется? — назад к профессору Снейпу с портключом в безопасное место.

— А, ну ладно. — Гарри кивнул, покраснев от небезосновательного сомнения Дамблдора в том, что они могли обойтись без причинения друг другу серьёзного ущерба.

— Профессор Снейп, правда, забыл предупредить меня, что ты будешь сопровождать его, покинув дом своих дяди и тёти. — Дамблдор откинулся назад, явно ожидая объяснений.

— Я… не думаю, что он планировал это, сэр, — поспешно отозвался Гарри. — Просто так вышло.

Дамблдор подождал немного, прежде чем подтолкнуть его:

— А как же именно это «вышло», Гарри, что ты пренебрёг безопасностью и защитой, которую предоставляли тебе твои родственники? — Слова эти могли бы звучать упрёком, но он произнёс их мягко, как если бы это и на самом деле был только вопрос.

Гарри поёрзал в кресле.

— Профессор Снейп уже собирался аппарировать, и… гм, он сказал мне, что если я быстро соберусь, то могу отправиться с ним.

Брови Дамблдора взлетели почти до середины лба; Гарри не был уверен, что когда-либо видел старого волшебника таким изумлённым.

— Извини моё замешательство, Гарри, но позволь уточнить. Профессор Снейп предложил тебе оставить дом твоих тёти и дяди — вопреки моей инструкции, должен добавить, — чтобы ты мог провести побольше времени в его обществе? — Он дождался утвердительного кивка Гарри. — И сделал это под влиянием порыва?

— Э-э, ну да. Наверное, так. — Гарри почувствовал, что от такого неприкрытого недоверия к его лицу приливает жар. Он над этим до сих пор не задумывался, но теперь, пораскинув мозгами, обнаружил, что и сам, откровенно говоря, ничего не понимает. Почему это Снейп вдруг решил забрать его от Дурслей? Напрашивалась, конечно, версия, что он видел, как родственники обходились с ним. Но Гарри был не настолько наивен, чтобы поверить, будто одно это могло заставить Снейпа преодолеть годы ненависти и внезапно включить режим спасителя. Снейп, которого он знал, был бы только рад увидеть, что с ним так обращаются. Чёрт возьми, да он сам шпынял Гарри столько раз, что Гарри и счёт потерял.

Но… почему же Северус Снейп — который был ещё почище Дурсля — помог ему? Это просто не имело смысла.

— Ну что ж, Гарри. Вижу, не у меня одного имеются вопросы по поводу сегодняшних событий, — заметил Дамблдор, наблюдая написанное на лице Гарри смятение.

Гарри ощутил укол зависти: как легко давалось таким волшебникам, как Снейп и Дамблдор, скрывать свои мысли, когда нужно! Он-то сам никогда не умел толком скрыть, о чём думает.

Он глубоко вздохнул, только в этот момент поняв, как невероятно устал от всего произошедшего. Как бы ему сейчас хотелось просто поспать. Вытащив снейповский пергамент из-за пояса джинсов, куда его запихнул, он протянул свиток Дамблдору.

— Это от профессора Снейпа, сэр. Он не говорил, что там; только — что это для вас и что надо прочитать прежде, чем они с Ремусом сюда прибудут.

Гарри надеялся, что этого будет достаточно, чтобы отвлечь директора от расспросов.

— Спасибо, Гарри. — Дамблдор взял пергамент и, доказав свою проницательность, тут же позвал Добби, чтобы тот проводил Гарри в его комнату.

Первое, что Гарри сделал, взобравшись по лестнице в комнату, — бухнулся лицом вниз на кровать. Не найдя в себе сил даже снять ботинки, он заснул почти немедленно.

* * *

От глубокого сна без сновидений Гарри пробудили доносящиеся снизу неразборчивые голоса. Он перевернулся на другой бок и резко проснулся, когда что-то острое ткнуло его в нос. Моргая, он похлопал вокруг рукой, пока не нащупал свои очки. Должно быть, он заснул прямо в них.

Он всё ещё слышал голоса, хотя и не мог разобрать, что говорят. Вскочив с кровати и выбежав в коридор, Гарри перегнулся через перила. Внизу, в зале, разговаривали Ремус и Дамблдор. Гарри пригнулся, чтобы не торчать на виду.

Их слов не было слышно — они говорили приглушёнными голосами, — но Ремус был настроен очень решительно, горячо жестикулируя, словно настаивал на чём-то. Дамблдор отвечал так же тихо, успокаивающим тоном.

Затем Ремус указал на несколько листков бумаги, которые Дамблдор держал в руках. Гарри прищурился, пытаясь разглядеть их, и ему показалось, что они смахивают на каракули Помфри. Он вспомнил, как она записывала что-то после их со Снейпом осмотра, и холодок пробежал по его спине. Она описала все его травмы Дамблдору? Гарри мог дурачить Помфри — в надежде, что она не сложит два и два. Но был уверен, что не сумеет сохранить свою унизительную тайну от такого проницательного наблюдателя, как Дамблдор.

Со скрипом отворилась дверь, и Ремус замолчал. Со стороны кухни появился Добби, за ним следовал Снейп. Профессор выглядел более похожим на себя, сменив одёжку Дадли на своё обычное тёмное одеяние.

Дамблдор приветствовал его, по-прежнему вполголоса, но всё же чуть громче, так что Гарри смог разобрать:

— А, Северус. Я надеюсь, Добби проследил, чтобы ты поел? Чудесно, чудесно. Если не возражаешь, я бы хотел перемолвиться с тобой словечком.

Снейп, слегка кивнув в знак согласия, дал директору провести себя мимо Люпина в гостиную. Голос Дамблдора становился тише, по мере того как они удалялись:

— Я прочитал твой отчёт о собрании у Волдеморта, мой мальчик. Спасибо, что всё подробно записал. Как ты наверняка ожидаешь, у меня есть несколько дополнительных вопросов… Кстати, Ремус! — окликнул Дамблдор, повернувшись. — Я полагаю, Гарри очень устал и проспит ещё некоторое время. Я был бы очень признателен, если бы ты пока его не беспокоил. Ты не мог бы подождать нас на кухне?

Ремус холодно кивнул и вышел. Гарри услышал, как закрылась одна дверь, затем другая, и в зале снова настала тишина.

Подождав чуть-чуть, Гарри на цыпочках спустился вниз, не сводя глаз с двери кухни, и подкрался к гостиной. Прижав ухо к двери, он вновь услышал приглушённые голоса, но, как и прежде, не мог разобрать ни слова.

Вздохнув, он отошёл. Ему отчаянно хотелось знать, что они там обсуждают. Может, говорят о собрании Пожирателей? О плане Волдеморта? Об Ордене Феникса и его планах?

Или о Гарри? О Помфри и её экспертизе?

Неведение было невыносимо. Гарри едва не завыл от разочарования. На какую-то минуту он даже забыл о том, что ему надо пробираться обратно в свою комнату как можно тише. Лишь мысль о том, что на него снова обрушится со своим покровительством Ремус, удерживала его от искушения громко протопать вверх по лестнице.

Открыв дверь в свою комнату, Гарри чуть не вскрикнул от неожиданности, когда со стороны кровати на него замигали два огромных глаза.

— Добби! — шёпотом охнул Гарри, бесшумно прикрывая дверь. — Что ты здесь делаешь? Я думал, ты на кухне с профессором Люпином.

Добби спрыгнул на пол; несколько шапочек на его макушке при этом подскочили и снова вернулись на место.

— Профессор Люпин попросил Добби присмотреть за Гарри Поттером. Добби не хотел говорить профессору Люпину, что Гарри Поттер не там, где он должен быть, сэр. — В огромных глазах Добби читалось облегчение от того факта, что у его кумира всё в порядке.

Да, учитывая всё, что произошло сегодня, неудивительно, что Ремус послал Добби его проведать. Впрочем…

— Добби, а ты не мог бы сказать ему, что я ещё сплю, а? Я и правда не хочу сейчас ни с кем говорить.

Добби энергично закивал, не успел Гарри закончить фразу:

— Гарри Поттер может доверять Добби! Добби сохранит секреты Гарри Поттера!

Гарри улыбнулся. Когда Добби не пытался спасать ему жизнь, то у него неплохо получалось поднять настроение. Теперь, оглядываясь назад на историю их взаимоотношений, он не мог не похихикать, вспоминая, сколько неприятностей принесло ему колдовство домовика. Кстати о колдовстве…

— Эй, Добби, — окликнул Гарри домового эльфа, который явно уже собирался исчезнуть. Он достал из кармана свой уменьшенный сундук. — Ты не мог бы увеличить его обратно? Я всё ещё несовершеннолетний… мне нельзя использовать магию на каникулах, сам понимаешь.

Добби с гордостью повиновался, успешно расколдовав сундук Гарри, и удалился доложить Ремусу, что Гарри спит сном праведника.

Гарри лёг обратно на кровать, уставился в потолок и задумался о том, что же обсуждали внизу Дамблдор и Снейп. Ему хотелось повозмущаться, но какой в этом толк, если никто его не видит и не слышит? Вот если бы только был способ…

Гарри подскочил на кровати. Если бы только был способ… сделать что? Видеть и слышать сквозь стены? Он бросился к сундуку и начал в нём рыться.

И наконец вытащил подарок, который сейчас радовал его ещё больше, чем в ту ночь, когда он его получил: Стеногляд от «Удивительных Ультрафокусов Уизли».

Пробираясь на цыпочках вниз по лестнице, с одной-единственной мыслью на уме, Гарри Поттер улыбался от уха до… другого подслушивающего уха.

Когда Гарри вышел в коридор перед гостиной, там всё ещё не было ни души. Он ругал себя, что не попросил Добби задержать Ремуса — просто для пущей надёжности. Жаль, что он не вспомнил о Стеногляде сразу.

Усевшись на нижнюю ступеньку достаточно близко, чтобы хорошо видеть и слышать, он зажмурился, снял свои очки и надел магические. Он медленно открыл глаза, памятуя о шоке, когда испытал Стеногляд в первый раз и увидел пустоту под собой. И действительно, в какую бы сторону он ни смотрел, стены оказывались прозрачными.

Но сейчас только одна комната интересовала Гарри. Его внимание устремилось на противоположную стену гостиной: он увидел и услышал двух магов, которые уже были погружены в разговор.

— Нет! — Снейп выглядел так, словно он до этого шагал по комнате взад-вперёд, а теперь резко остановился, чтобы обратиться к директору, который сидел на том же диванчике, где ранее расспрашивал Гарри. — Я зашёл слишком далеко. Я должен быть там, должен делать что-нибудь!

— Но, Северус, — успокаивал его Дамблдор, — я не прошу тебя выйти из игры. Ты можешь принести много пользы здесь, когда поправишься…

— «Поправлюсь»! Я в полном порядке, Альбус!

— В порядке, — сухо повторил Дамблдор. — Видимо, Поппи преувеличила, когда писала в медицинском заключении про многочисленные травмы, обезвоживание и существенное повреждение нервов. — Смягчив голос, он добавил: — Северус. Я знаю, как ты гордишься своим умением скрывать слабость, будь она физической, душевной или эмоциональной. Но ты не можешь скрыть её от меня. Сейчас ты измучен. Не сломан. Измучен. Здесь нечего стыдиться. Тебе нужно время, чтобы восстановиться.

Снейп нахмурился, очевидно не соглашаясь с этой оценкой своего состояния.

— Что до войны, — продолжал Дамблдор, — то в настоящее время тебе лучше всего залечь на дно. Пусть Волдеморт отвлечётся от своего стремления тебя разыскать. Ты сможешь принести больше пользы в разгар войны, когда он ослабит бдительность.

Гарри заметил, что Снейп вздрогнул при упоминании Волдеморта — но не поправил директора, как всегда делал с Гарри.

— Я не вижу, какую пользу смогу принести Ордену, сидя здесь и бездействуя, — вскинулся Снейп, — и прежде, чем вы снова предложите мне натаскивать или нянчить Поттера, я позволю себе напомнить, чем закончилась ваша последняя попытка заставить меня с ним работать. Я не желаю, чтобы он с ногами лез в моё личное пространство, и не собираюсь тратить силы на самонадеянного подростка, который не желает ни слушать меня, ни учиться!

Гарри рассвирепел: захотелось сказать Снейпу пару слов о его собственном поведении. Специально уронить зелье студента и оставить его за это без оценки — это что, поступок взрослого человека?

Дамблдор ответил спокойным тоном:

— Я считаю, и уже признал это, что ваши уроки были ошибкой с моей стороны. Мне очень жаль. Я надеялся, что вы сможете преодолеть ваши разногласия. Но принуждение к сотрудничеству, боюсь… лишь усугубило проблему.

Глаза Дамблдора выражали разочарование. И что-то более глубокое… печаль? Усталость? Может быть, то и другое… или ни то, ни другое. Гарри не успел поразмыслить об этом, так как Дамблдор опять заговорил:

— Если ты решишь снова заняться обучением Гарри, то знаешь, как я буду признателен. Тем не менее... — Он поднял руку, не давая Снейпу перебить его: — Выбор всецело за тобой. Даю слово, Северус, что не стану принуждать вас обоих к этому ещё раз.

Услышав это обещание, Гарри обнаружил, что слегка улыбается. Снейп тоже выглядел несколько успокоившимся, хотя по-прежнему был настороже.

Но облегчение было недолгим. Дамблдор продолжал:

— Так или иначе, тебе нет нужды волноваться об этом сейчас, Северус. Я отправил Гарри к его родным ради его собственной безопасности. Наблюдают за ним Пожиратели или нет, это по-прежнему самое безопасное для него место. Он возвращается туда завтра.

Гарри обеими руками вцепился в край ступеньки. Возвращается? После всего, через что он прошёл, Дамблдор посылает его обратно к Дурслям? В голове у него пронёсся образ сорняков размером с сосну и багрового дяди Вернона, и руки сами собой сжались ещё сильнее, до боли.

Снейп с нечитаемым выражением на лице уселся напротив Дамблдора.

— Мы собирались послать Поттера в Хогвартс примерно недели через три, — медленно начал он. — Не вижу причин, почему бы не сделать это прямо сейчас. Мы без проблем найдём целую толпу желающих охранять его до начала семестра. — Он не смог удержаться и слегка фыркнул при упоминании популярности Гарри.

Директор приподнял брови:

— Тебя волнует благополучие мальчика, Северус?

— Разумеется, нет, — отрезал Снейп.- Он играет ключевую роль в планах Тёмного Лорда, и я всего лишь считаю наиболее разумным держать его подальше от того места, которое уже раскрыто нашими врагами.

— Наш план, возможно, сработал бы, если бы не твой побег. Волдеморт знает, что ты сообщишь нам о его намерениях, — возразил Дамблдор. — Полупустой Хогвартс не только не может предложить Гарри такую же степень защиты, как дом его родственников: это вообще первое место, в котором, по мнению Волдеморта, мы теперь попытаемся его укрыть.

— Тогда Уизли, — сказал Снейп, прежде чем Дамблдор договорил. — Отправьте Поттера к дружку и его кошмарной семейке. Там за ним присмотрят — можно поставить и дополнительную защиту.

Гарри слегка разжал пальцы. Уизли? Он не смел даже надеяться…

— Нет, — опять возразил Дамблдор, тут же погасив проблеск надежды. — Это тоже слишком рискованно, по причинам, которые мы уже обсудили. Ты и сам знаешь, Северус. — Дамблдор наклонился к Снейпу, пытливо вглядываясь в его насторожённое лицо. — Ты — один из самых логично рассуждающих людей в моём окружении, и эти аргументы известны тебе вдоль и поперёк. Что ещё стоит за этим внезапным желанием забрать Гарри из его дома?

Голос Дамблдора требовал ответа, и Снейп не дрогнув встретил взгляд старшего волшебника, хотя долгое время не говорил ничего. Когда же наконец заговорил, то сказал только:

— Абсолютно ничего, Альбус. Я всего лишь полагал, что важно рассмотреть все варианты.

Повисла глухая тишина: ни один из магов не отводил взгляда. Дамблдор явно ни на секунду не поверил собеседнику, но Снейп и не выглядел как человек, пытающийся обмануть. Казалось, это был просто его способ сообщить, что он считает данную тему закрытой.

Гарри весь сжался: он знал, что этот спор Дамблдор в конце концов выиграл. Гарри отправят к Дурслям, хочет он того или нет.

Молчание прервал директор, сменив тему.

— Раз уж мы заговорили о мистере Поттере, — начал он, продолжая внимательно наблюдать за Снейпом, — я надеялся обсудить с тобой некоторые детали вашего совместного времяпрепровождения.

Снейп обдуманно медленно положил руки на стол, сцепил пальцы и принял внешне спокойную позу. Он ждал, устремив насторожённые глаза на Дамблдора.

— Я прочитал, что Поппи написала о Гарри, Северус. И я разговаривал с Ремусом. Он был очень огорчён её отчётом. Кроме синяка на лице, Гарри, кажется, серьёзно растянул плечо, и у него множество синяков на руках. — Дамблдор помедлил и осторожно продолжил: — Ремус… несколько встревожен тем, что Гарри мог получить эти травмы в результате вашего… общения в последние несколько дней.

Гарри беспокоился — что узнал Дамблдор от Помфри; но сейчас он чуть не хлопнул себя по лбу по другой причине. Так вот почему Ремус так усиленно кидался его защищать! Теперь, оглядываясь назад, Гарри понимал, что ему следовало догадаться раньше. Он бы и догадался, если б его постоянно не отвлекали. Все эти суровые взгляды и враждебность… всё это было адресовано Снейпу.

Глаза Снейпа сузились.

— А вы что думаете, Альбус? — процедил он; в его голосе закипал гнев.

Одно мгновение Дамблдор изучающе смотрел на Снейпа.

— Думаю, что ты ненавидишь мальчика, Северус. Или, по крайней мере, полагаешь, будто это так. Ты никогда не скрывал этого. Не буду также отрицать, что знаю тебя достаточно, чтобы понимать, что если тебя должным образом спровоцировать, ты способен причинить вред… и себе самому, и другим. — Дамблдор говорил осторожно, взвешенно, но без пауз, глядя Снейпу прямо в глаза. — Ты вспыльчивый человек, Северус. Не стану делать вид, будто это не так, и ты тоже не станешь этого отрицать.

И в самом деле, Снейп, казалось, готов был взорваться.

— Тем не менее, — спокойно продолжал Дамблдор, — я полагаюсь на тебя и верю, что ты будешь честен со мной в таком серьёзном вопросе. Если ты скажешь мне, что Ремус неправ, я поверю тебе. Если скажешь, что он прав, — мы разберёмся с этим. Вместе. Я не оставлю тебя.

Снейп, не отводя своих глаз, в которых плескалась гроза, от глаз старшего мага, ясно и твёрдо отчеканил:

— Он неправ.

Дамблдор не колебался. Он кивнул и положил руку поверх рук Снейпа, которые по-прежнему лежали на столе.

— Спасибо тебе, мой мальчик. Я верю тебе.

На мгновение он задержал свою руку.

— Спасибо, — повторил он, и Гарри расслышал облегчение в его голосе.

Снейп не отрываясь смотрел на руку Дамблдора, лежащую поверх его собственных, так что Гарри не мог видеть его лица. Он продолжал смотреть в ту же точку даже после того, как старый маг убрал свою руку.

— Теперь, когда мы разобрались с этим вопросом… — Дамблдор кашлянул. — Поппи отметила, что синяки образовались в разное время. Большинство из них, впрочем, не старше двух дней. Можешь ли ты пролить какой-то свет на их происхождение, Северус? Кроме… э-э-э… падения, подъема тяжестей, бокса… что там ещё? — Дамблдор поднял брови с очевидным недоверием к этим объяснениям, и Гарри почувствовал, что краснеет. Услышать со стороны свои жалкие оправдания… ну, это было более чем унизительно.

— Не наблюдал ли ты чего-нибудь, что могло бы всё это объяснить? — повторил Дамблдор.

Снейп молчал, всё ещё созерцая собственные сцепленные пальцы. Гарри затаил дыхание. Снейп не рассказал раньше, когда у него был такой случай. Конечно, он не сделает этого теперь?..

Наконец Снейп поднял голову, посмотрел Дамблдору в глаза и выдавил два слова:

— Его дядя.

Гарри похолодел, когда Снейп двинулся дальше:

— Я обнаружил, что плечо Поттера повреждено, в первый же вечер. Он не объяснял, как получил это повреждение, но в свете… прочих событий… это, очевидно, дело рук его дяди. — Он замолчал, ожидая отклика Дамблдора, но старый маг хранил неподвижность, и его мысли никак не отражались на лице.

Гарри ничего не оставалось — только слушать, как Снейп продолжает раскрывать тайны его семейной жизни:

— На следующий день я услышал поток словесных оскорблений, которые — могу сейчас лишь предположить — являются в этом доме обычными. Затем дядя ударил его. — Снейп помолчал и добавил ровным голосом: — Этот маггл ударил своего племянника так, что свалил его на пол.

Он остановился и молча ждал реакции Дамблдора.

— И это был единственный раз, когда ты наблюдал… нечто подобное? — Дамблдор говорил спокойно, но теперь его лицо было опечалено.

Снейп, поколебавшись, признал:

— Нет. — Его напряжённая поза ясно показывала, что он не желает продолжать, но, взглянув на просительное лицо директора, он всё же добавил: — У меня сложилось чёткое ощущение, что вдобавок к вышеупомянутым злоупотреблениям родственники эксплуатируют его, морят голодом, запирают за решетку — и кто знает, что там ещё. Не похоже, чтобы у них имелись предрассудки против любого из этих наказаний или даже всех сразу, особенно в ответ на малейшее упоминание магического мира.

Дамблдор глубоко вздохнул.

— Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого, мой мальчик. Это должно было всколыхнуть в тебе невесёлые воспоминания.

Снейп оставил эту реплику без внимания.

— Вы знали? — требовательно спросил он, слегка наклонившись вперёд и сверля директора глазами. — Вы знали, что ваш золотой мальчик жил там, где с ним дурно обращались?

Гарри вздрогнул, снова услышав из уст Снейпа слова «дурно обращались». Он ненавидел это выражение и надеялся, что Дамблдор не собирается отныне видеть его в этом свете. Дурно обращаться можно с кем-нибудь слабым. А он не слабый.

Дамблдор вздохнул и тяжело погрузился в кресло.

— Гарри никогда не знал той любви, на которую имел право рассчитывать в этом доме. Посылая его туда, я надеялся, что избавлю его от ещё большего зла. Несмотря на пренебрежение со стороны его родственников, я никогда не видел доказательств физического насилия. Я искренне верил, что летом Гарри будет там неплохо. Не идеально, конечно, но неплохо. Это всё-таки его семья.

— Да, все мы знаем, что семья никогда своих не обидит, — усмехнулся Снейп; из его реплики сочился сарказм.

— Да. — Дамблдор посмотрел на него с печалью в глазах. — Да, тебе это хорошо известно, не так ли, Северус?

— Речь не обо мне, — немедленно ответил Снейп, явно не желая поворачивать разговор в эту сторону.

— Как раз напротив, речь о тебе. Как-никак, это ты решил избавить Гарри от жестокости его родственников.

— Просто именно я там оказался. Не делайте из меня героя на белом коне, Альбус. Мне нет дела до мальчишки. Не было — и нет.

— И все же ты ему помог.

Пристальный взгляд Снейпа был, пожалуй, хуже, чем его усмешка.

— Вы никак не можете удержаться от нелепого стремления находить так называемых «хороших» людей, — вы, старый человек? Не пытайтесь разбирать меня по косточкам. Я отказываюсь подвергаться психоанализу ради того, чтобы вы могли воображать себе свет там, где есть только тени.

Дамблдор невозмутимо откинулся назад:

— Мы оба знаем, какие ужасы тебе пришлось пережить, и я не заставлю тебя вновь окунаться в своё прошлое…

— Итак, договорились, — прервал Снейп. Дамблдора, однако, было нелегко сбить.

— Тем не менее, — настойчиво продолжал он, — по некоторым неизвестным Гарри причинам ты решил помочь ему, а не покинуть на произвол судьбы. — Уголки губ Дамблдора чуть приподнялись, и голос его стал мягче и тише: Гарри пришлось напрячься, чтобы расслышать. — И я горжусь тобой, мой мальчик. Помню, не так давно ты сомневался, что стал бы помогать в беде другу; что говорить, когда в помощи нуждается тот, кто объявляет себя врагом! Ты всегда был прекрасным магом; вот доказательство того, что ты можешь стать прекрасным человеком, если захочешь.

Дамблдор помедлил, прежде чем мягко добавить:

— Она была бы тебе благодарна. И гордилась бы тобой.

Снейп поморщился, как от физической боли, и лицо его побледнело даже сильнее обычного. Через некоторое время он заговорил — точнее, с болью процедил:

— Неужели вы, с вашим жизненным опытом, можете быть настолько безумны? Считать, будто один незначительный эпизод, к тому же нехарактерный, может открыть истинную натуру человека? Или что даже целая жизнь, состоящая из таких эпизодов, способна искупить худший из всех грехов?

— То, что случилось в прошлом, не определяет тебя, Северус, — немедленно ответил Дамблдор — строго, но с теплотой. — То, что ты делаешь сегодня, прямо сейчас… вот что определяет тебя.

Бледное лицо Снейпа отразило скептицизм, хотя он не пытался возражать. Он уставился в стол; чёрные волосы упали на лицо и скрыли его от глаз Гарри.

Оба мага некоторое время сидели молча, что вполне устраивало Гарри, так как давало ему время подумать. Он не ожидал, что разговор перейдёт на личные темы, и неловко поёрзал, хотя знал, что маги не могли его видеть.

Кто была та «она», о которой упомянул директор? И что это за «худший из всех грехов», который Снейп, по его словам, совершил? От внимания Гарри также не ускользнуло, что Дамблдор упомянул о собственных воспоминаниях Снейпа, когда говорил о семье Гарри, и он впервые задумался о картинах, которые мельком увидел во время их сеансов окклюменции: о детстве самого Снейпа…

Но эти вопросы быстро отошли в тень. Гарри почувствовал, как холодок пробегает по телу от знакомой мысли. Снейп был Пожирателем Смерти. Он, вероятно, пытал, убивал и делал множество отвратительных вещей на службе у Волдеморта. Какое ужасное злодеяние он мог совершить, чтобы оно затмило всё это, чтобы сам он назвал его «худшим из всех грехов»?

Гарри вдруг понял, что не желает этого знать.

Он сощурился от досады на этих двоих, прежде чем снять с себя Стеногляд. Он ожидал получить ответы, а не новые вопросы!

Он сидел ещё минуту, пытаясь прийти в себя после услышанного. Самое главное — теперь Дамблдор знал. Снейп рассказал ему… про дядю Вернона… про всё. Что он теперь будет думать о Гарри? И, что важнее, пошлёт ли и после этого назад к Дурслям? Гарри почувствовал невольный прилив гнева на старого мага. Конечно, пошлёт! Раньше ведь посылал! Правда, он знал тогда не всё… но многое, и всегда посылал его туда!

Наконец Гарри направился в кухню, задержавшись у двери, чтобы взять себя в руки, прежде чем появиться перед Ремусом. Один глубокий вдох. Второй. Третий…

Он постарался подумать о другом… например, о том, что Дамблдор пообещал не заставлять больше Снейпа и Гарри работать вместе. И то хорошо. Облегчение от обещания Дамблдора не навязывать ему уроки со Снейпом помогло справиться со злостью на директора за всё остальное.

И всё-таки… слишком много вопросов и тайн, а ответов недостаёт, — и Гарри почувствовал приближение головной боли от усиленных размышлений обо всём этом. Вздохнув, он постарался выкинуть эти мысли из головы так же решительно, как толкнул дверь в кухню.

— Гарри! — тепло улыбнулся Ремус, быстро отворачиваясь от кухонного стола, где он, судя по всему, над чем-то работал. Гарри не мог сказать, что это было, поскольку Ремус, явно намеренно, встал так, чтобы загородить то, что лежало на столе.

Не в силах удержаться, Гарри вытянул шею, пытаясь разглядеть очередной секрет, который от него желали утаить. Но Ремус подвинулся, продолжая загораживать стол.

Гарри бросил на него недобрый взгляд.

— Что ты там прячешь, Ремус?

— Да ничего, Гарри, — быстро ответил Ремус, улыбаясь этим подозрениям. — Присаживайся, пожалуйста. Я сейчас уберу со стола, и…

— Я не маленький, знаешь ли: мне шестнадцать. Что бы ты там ни скрывал, я могу с этим справиться. — Гарри скрестил руки, чтобы дать понять: он не собирается отступаться.

Улыбка Ремуса не померкла.

— Конечно, Гарри. Знаешь что, отчего бы тебе не перекусить, пока я тут всё приберу, и мы поговорим об этом чуть позже, а?

Гарри почувствовал, как головная боль усиливается, а вместе с тем растёт его разочарование и злость… на Снейпа, и Дамблдора, и дядю Вернона, и Волдеморта… и всех остальных: они сговорились, чтобы в некотором роде предать его. Тайны, скрытые мотивы, взрослые, которые обращаются с ним так, словно он ребёнок… Всё это всплеснулось в нём одновременно, вместе с усталостью и обидой, и вылилось в тираду, которую он обрушил на единственного человека в этой комнате — на Ремуса Люпина:

— Чёрт побери, Ремус! — заорал Гарри, взорвавшись. — Почему мне никто никогда не говорит, что происходит? Ты же знаешь — я тоже увяз в этой войне! Может быть — погоди — может быть потому, что Волдеморт УБИЛ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ! Или, слушай, может, из-за ЭТОГО ШРАМА, КОТОРЫЙ ЗАСТАВЛЯЕТ МЕНЯ СМОТРЕТЬ, КАК ОН ПЫТАЕТ И УБИВАЕТ ЛЮДЕЙ! И ЕЩЁ ЧУВСТВОВАТЬ ЕГО УДОВОЛЬСТВИЕ ПРИ ЭТОМ! ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО МНЕ ПРИШЛОСЬ ПЕРЕЖИТЬ — ТАК ДАВАЙ, СКАЖИ, ЧТО Я НЕ ЗАСЛУЖИВАЮ ЗНАТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ!

Краска бросилась Гарри в лицо, и в глазах помутилось: он был вне себя от гнева. Ремус протянул руку, чтобы успокоить его, но Гарри отшатнулся.

— НЕТ! НЕ СМЕЙ УТЕШАТЬ МЕНЯ, КАК МАЛЕНЬКОГО! Я ЗАСЛУЖИВАЮ БОЛЬШЕГО, РЕМУС! БОЛЬШЕГО! СИРИУС НЕ СТАЛ БЫ ТАК СО МНОЙ ОБРАЩАТЬСЯ! ОН БЫ НЕ… — Гарри захлебнулся и всхлипнул, тут же со стыдом почувствовав, что того и гляди расплачется.

Кричал, что он не маленький, — и вот-вот заревёт, как младенец.

Закрыв глаза, он глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя. Ремус снова протянул к нему руку, и он вновь отпрянул. Но на этот раз молча, прикусив язык, чтобы не разразиться очередной гневной речью.

Третьей попытки Ремус не сделал.

— Гарри… — начал он неуверенно — и продолжал, когда Гарри не прервал и не вспылил в ответ: — Я… прости. Я не знал, что ты так сильно переживаешь. Я… не хотел тебя расстраивать, правда.

Гарри открыл глаза и насторожённо взглянул на Ремуса. Тот словно постарел, и на лице его отражались боль и потрясение. Казалось, он готовился к очередному взрыву в любой момент, и Гарри почувствовал прилив стыда.

— Я… — Ремус помедлил, прежде чем закончить фразу, и сделал шаг в сторону, чтобы показать, что он всё это время загораживал. — Я хотел сделать тебе сюрприз чуть позже, Гарри. Я знаю, последние дни у тебя выдались тяжёлыми… В общем, с днём рождения, Гарри.

Из Гарри словно воздух выпустили. Весь его запал исчез в ту же секунду, уступив самому кошмарному стыду, какой только можно было себе представить. Там, на столе перед Ремусом, стоял маленький, наполовину украшенный тортик, на котором сверху было выведено «С днём рож…». Ремус несколькими взмахами палочки закончил надпись.

Гарри едва хватило сил, чтобы дойти до стула, который стоял напротив Ремуса. Ноги его подгибались, и желудок… к счастью, он был пуст: иначе его вывернуло бы наизнанку. Когда же он ел в последний раз? Ах да, прошлой ночью. «Посылка от миссис Уизли», — мелькнуло в памяти. Должно быть, желание выспаться пересилило голод. А теперь от одной мысли о еде его тошнило.

Сложив руки на столе, Гарри уронил на них потяжелевшую голову. Теперь он наехал на Ремуса — только из-за того, что добрый друг не забыл про его день рождения. Ну и кто он после этого?

— Прости, Ремус, — невнятно простонал Гарри себе в рукав. — Я не должен был… В смысле, я не думал так на самом деле. Нет, правда. Я не хотел тебя обидеть.

На этот раз, почувствовав руку на своём плече, он не увернулся. Рука поглаживала его по спине медленными, круговыми движениями, а затем стул рядом с Гарри скрипнул под тяжестью тела.

— Ничего страшного, Гарри, — успокаивающим голосом ответил Ремус. — Я знаю, тебе изрядно досталось в последние дни… Наверное, ещё больше, чем я предполагал.

Он продолжал массировать его спину, и дурнота, которую Гарри почувствовал от своей ужасной оплошности, отступила. Они сидели так некоторое время: умиротворяющая рука и боль в голове погрузили Гарри в полусонное состояние. Он едва заметил, как ласковая рука исчезла, — лишь почувствовал, что стало холоднее.

Он не знал, сколько просидел так, прежде чем услышал звяканье посуды, а затем, под самым ухом, окликнувший его по имени ласковый голос. Не рассчитывая, что сможет дальше притворяться спящим, он медленно поднял голову, стараясь не встречаться с Ремусом глазами.

— Вот, Гарри, поешь, — мягко приказал Ремус, пододвигая ему тарелку какого-то жаркого.

— Спасибо, — пробормотал Гарри. Его всё ещё подташнивало, но он схватился за ложку, чтобы делать хоть что-то под внимательным Ремусовым взглядом.

На некоторое время в комнате настала тишина, только ложка стучала по тарелке. Исчезла даже неловкость от ощущения чужого взгляда. Интересно, живот так болел из-за нервов, или дело было всё-таки в голоде? Гарри быстрее заработал ложкой: голод наконец проснулся вполне, и желудок ворчал, требуя ещё.

— Ну и ну! — Ремус похлопал Гарри по руке, и в голосе его послышалась улыбка. — Тебя прямо как будто совсем дома не кормят!

Гарри невольно повернул голову на это замечание. Неужели Ремус догадался? Но нет, по его лицу было ясно видно, что это просто шутка. Он не знал.

Гарри вздохнул и взял ещё кусочек — быстро, пока Ремус не спросил ещё что-нибудь.

Как бы не так.

— Гарри, ты ведь знаешь, что можешь мне рассказать что угодно, верно? — начал Ремус самым ласковым тоном.

Чуть поколебавшись, Гарри просто кивнул и продолжал есть.

— Я серьёзно, Гарри. Что бы ни тревожило тебя, ты можешь рассказать мне правду. Директор и я — мы не позволим, чтобы с тобой что-нибудь случилось, ты же знаешь…

— Гм… да. Знаю, Ремус. — Он беспомощно окинул взглядом комнату в поисках повода сменить тему, но ему не приходило в голову ничего: ну разве что подскочить и броситься наутёк… но это вряд ли успокоило бы Ремуса.

— Гарри… — Ремус глубоко вздохнул и наклонился к нему. — Северус может быть профессором в твоей школе, но это не даёт ему права обижать тебя. Будь со мной откровенным, и мы не позволим этому повториться.

Гарри открыл рот, но сразу же закрыл. Нельзя позволить Ремусу продолжать думать то, что он думает, но тогда ведь придётся рассказать правду. Нет. Хватит того, что теперь её знают уже двое: Снейп и Дамблдор.

— Гарри! — поднажал Ремус, видя его нерешительность. — Что Северус с тобой сделал? Что произошло? Я смогу постоять за тебя, клянусь. Только скажи мне.

Гарри попытался, честно попытался. И даже снова открыл рот. Но не мог. Просто не мог заставить себя признаться последнему настоящему другу своего отца, что он, Гарри, такой слабак, что не может дать отпор своему дяде-магглу. Он закусил губу. И почти кожей почувствовал, как расстроен Ремус его упорством.

— Язык проглотили, Поттер? — Насмешливый голос заставил обоих повернуться: в дверях кухни стоял Снейп. — Мне кажется, учитывая вашу склонность думать только о себе, что предложение защиты должно быть для вас крайне мотивирующим.

Гарри поморщился от того, что Снейп услышал, — вернее, НЕ услышал. Ведь, храня молчание, Гарри позволял Ремусу по-прежнему считать, будто ответственность за его синяки несёт Снейп.

Лицо Ремуса, обычно такое спокойное, потемнело. Он не ответил на издёвку, но, возможно, лишь потому, что сразу за Снейпом в кухню вошёл Дамблдор.

Оба они сели за стол прямо напротив Ремуса и Гарри. Дамблдор не мог не заметить напряжения, повисшего в воздухе, — но, видимо, предпочёл обращать на него внимания и беззаботно промолвил:

— Что ж, Гарри, поскольку я скоро отбываю, то надо обсудить, где ты устроишься на остаток лета.

Гарри насторожённо взглянул на директора. Сейчас, очевидно, речь пойдёт о том, что у Дурслей ему будет лучше? Он насилу удержался, чтобы не бросить на Дамблдора злобный взгляд. Но сказать было нечего, и он снова уткнулся в свою тарелку.

Дамблдор продолжал:

— После разговора с профессором Снейпом мне стало ясно, что возвращаться в дом Дурслей не в твоих интересах.

— Нет? — Захваченный врасплох Гарри снова поднял голову. Он уже приготовился к худшему.

— Нет, — подтвердил Дамблдор с ободряющей улыбкой. — Вместо этого мы решили, что ты останешься здесь.

— Здесь, — повторил Гарри, всё ещё переваривая новость. Осознав её вполне, он почувствовал внезапное желание смеяться. Но ограничился улыбкой. — Всё лето? До начала учёбы? А как насчёт Рона и Гермионы? Можно, они тоже приедут?..

Глаза Дамблдора блеснули, когда он поднял руку, чтобы остановить Гарри:

— Да, ты будешь жить здесь до начала учебного года. Что до твоих вопросов, то я могу устроить так, что твои друзья будут тут к концу лета. До тех пор можешь переписываться с ними так часто, как пожелаешь.

Ну что ж, неплохой компромисс, с учётом ситуации. Впервые за весь день Гарри почувствовал себя по-настоящему счастливым.

— Можешь поселиться в комнате, которую Добби так любезно для тебя подготовил, — продолжил директор. — И можешь заходить куда угодно, за несколькими исключениями. — Он подождал кивка Гарри. — Во-первых, этот дом до сих пор используется для регулярных собраний Ордена. Ты не будешь пытаться на них проникнуть без моего прямого разрешения. Это понятно?

Гарри медленно кивнул, размышляя. Он хотел быть честным и прекрасно понимал: его желание знать, что происходит, сделает это правило крайне тяжёлым для беспрекословного выполнения. Впрочем, реального выбора у него не было. И поскольку Дамблдор, казалось, ждал более определённого ответа, он сказал:

— Да, сэр. Вполне.

Дамблдор подарил ему понимающий взгляд, заставивший Гарри слегка покраснеть, и продолжал:

— Во-вторых, тебе категорически запрещается входить в спальню профессора Снейпа и в его временную лабораторию без его разрешения.

Челюсть Гарри отвисла. «В спальню?» До этого он совершенно успел забыть о той части подслушанного разговора, которая касалась пребывания Снейпа на Гриммо-плэйс.

Однако его реакция осталась незамеченной, поскольку Ремус при этих словах подскочил:

— И он здесь останется? Вместе с Гарри? Альбус, после того, что он…

— Пожалуйста, сядь, Ремус, — мягко прервал его Дамблдор. Хотя даже мягко произнесённые слова великого мага дышали силой.

Ремус сел, однако ему всё ещё было что сказать:

— Альбус, как вы можете даже думать о том, чтобы оставить Гарри с ним наедине? Он не устает демонстрировать, как сильно ненавидит мальчика! Вы полагаете, это мудрое решение?

— Беспокоишься, что тебя не будет рядом, чтобы защитить его от моих козней, Люпин? — не смог удержаться Снейп.

Ремус выглядел таким взбешённым, что Гарри вздрогнул: ему вдруг представился оборотень, готовящийся напасть.

— Северус, — укоризненно одёрнул его Дамблдор и обратился к Люпину: — Я поговорил с Северусом по поводу высказанных тобой опасений. Его ответы меня полностью удовлетворили, и больше этот вопрос обсуждаться не будет. Тебе придётся довериться мне в этом вопросе, Ремус.

— Я доверяю вам, Альбус. Но речь, как мне казалось, идёт о том, что я не доверяю ему! — Ремус указал на Снейпа, который, пряча усмешку, хранил стоическое молчание после краткого упрёка Дамблдора. — Он оказал за эти годы множество услуг — не только стороне света, но и мне лично, и я искренне ему благодарен, — горячо продолжал Ремус, — но я знаю, что я видел, Альбус! Гарри получил эти травмы не при падении. Кто-то избил его, и Северус Снейп, который не устаёт твердить о своей неприязни к Гарри, — единственный человек, который находился с ним последние несколько дней!

Ремус поднял палочку, направив её на Снейпа, — и, прежде чем Гарри успел среагировать, Снейп последовал его примеру, взмахнув своей палочкой прямо перед лицом Ремуса. Гарри невольно вспомнил прошлое Рождество, когда в этой самой комнате вот так же стояли друг против друга Снейп и Сириус. И тогда это тоже началось из-за него…

— Джентльмены! — громыхнул Дамблдор. — Уберите палочки! И сядьте! Нет нужды прибегать к насилию.

— Нет нуж… Альбус, да в этом-то и всё дело! — выпалил Ремус, хотя и опустил свою палочку. — Это ОН…

— Да нет же, это не он! — Гарри обнаружил, что кричит. Он был сыт по горло. Взрослые вечно скандалили из-за него.

Все замолчали, и три пары глаз обратились к нему. Гарри сморгнул, не зная, что сказать дальше. Он только знал, что всё это нелепо. Уклоняясь от обсуждения своих синяков с Ремусом, он вовсе не рассчитывал, что всё зайдёт так далеко.

— Гарри? — осторожно спросил Ремус.

Гарри бросил беспомощный взгляд на Дамблдора, хотя понял, что, хотя он знал, что директор знал теперь про дядю Вернона, но сам старый волшебник не знал, что Гарри знал, что он знал… или, ну… что-то типа того…

Дамблдор только послал ему беглую ободряющую улыбку. А Снейп продолжал хранить молчание, всё ещё настороже после того как сел, подчиняясь приказу директора. Казалось, они оба предоставляют ему решать, сказать ли Ремусу правду. И Ремус тоже молчал: его внимательное лицо вселяло в Гарри уверенность, что тот в любом случае на его стороне. Гарри почувствовал, как потеплело на сердце от понимания, что он всегда это знал. К сожалению, легче от этого не стало.

Он откашлялся, оттягивая следующее мгновение, а потом ринулся напролом:

— Э-э… … в общем, так. Сне… то есть, профессор Снейп ничего мне не сделал. Ну, в смысле, мы все знаем, что он меня терпеть не может, и всё такое. — Он догадался не добавлять, что это чувство взаимно, и не глядеть сейчас на Снейпа. — Но… гм, он ничего мне плохого не делал, честное слово.

Гарри снова глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями, и затараторил:

— Я пошёл выпить воды, потому что в саду было жарко, вот, а профессор Снейп появился весь израненный и потерял сознание, и мне пришлось его прятать, а когда дядя Вернон узнал, что я не дополол сорняки, ему это не больно-то понравилось, и он типа дёрнул меня за руку.

Он вглядывался в лицо Ремуса в ожидании реакции на свою скороговорку, но тот выглядел лишь ещё более сбитым с толку. В следующую минуту Ремус выхватил из его сумбурных объяснений главное:

— Твой дядя? «Типа» дёрнул за руку? Гарри, мадам Помфри написала, что у тебя серьёзный вывих! А синяки? А как насчёт твоего лица? — Недоверие просвечивало в каждом его слове.

Дамблдор и Снейп молчали, предоставляя объяснения Гарри. Он понял намёк и сконцентрировался на Ремусе, который с каждым словом казался всё более озадаченным.

— Ну, может, он довольно здорово расстроился насчёт сорняков, — неохотно признался Гарри. — Вообще-то рука и раньше побаливала — он вечно за неё дёргает. А ещё мне надо было затащить профессора Снейпа вверх по лестнице, пока они его не нашли. А он… ну, как бы… не очень лёгкий. Вот уже после этого рука заболела по-настоящему… — Гарри замолчал, решив, что объяснять эти мелкие подробности слишком неприятно и утомительно. Особенно когда трое взрослых вот так сидят и смотрят на него в упор. Может, лучше покончить с этим поскорее?

Так он и сделал, подавляя сильнейшее желание сохранить это в тайне:

— Правда, Ремус, это всё дядя Вернон, ясно? Это не первый раз, когда он меня так шпыняет. И синяк на лице тоже он мне поставил. Он взбесился, что я не закончил свою работу, и вроде как… разошёлся.

Ремус открыл рот и сразу закрыл. Затем открыл снова.

— Разо… Гарри, что ты имеешь в виду?.. Разошёлся?

Гарри съёжился. Ремус не кричал, но от этого было ничуть не легче.

Неловкое молчание затянулось, и на лице Ремуса начало проступать понимание:

— Дядя ударил тебя? Синяки от этого?

Гарри не нашёл в себе мужества продолжать под всеми этими устремлёнными на него взглядами. Он только кивнул, изучая собственные руки, лежащие на столе, чтобы хоть чем-то отвлечься. С острым облегчением он услышал, как два других мага встают из-за стола и направляются к выходу, оставляя их с Ремусом наедине. Дышать сразу стало легче.

— Гарри…

— Всё в порядке, Ремус. Честно. — Голос вернулся к Гарри, и он поспешил пресечь все дальнейшие попытки его опекать. — Ничего особо страшного. Так вышло, ну и проехали. Со мной всё нормально, — твёрдо закончил он.

Судя по виду Ремуса, он был уверен, что «нормального» тут мало. Сквозь стиснутые зубы он переспросил:

— Ничего особо страшного? Что ты имеешь в виду, Гарри? Это… Он когда-нибудь?.. — Ремус замолк, неопределённо покрутив руками.

Подавляя желание выбежать из комнаты, Гарри посмотрел в полные ужаса глаза Ремуса. Внезапно на него нахлынула волна усталости: какой бесконечный день!

— Не всё ли равно, Ремус? Ну, в смысле, не избивают же они меня. Это была просто оплеуха за то, что я не закончил работу по дому, и всё.

— «Просто»!

— Да, просто! Слушай, мне приятно, что ты заботишься обо мне и всё такое, Ремус, вправду приятно. — Гарри попытался смягчить тон, чтобы выразить благодарность: — Только… Ну правда, всё нормально. Я уже не маленький ребёнок: я знаю разницу между тем, что есть, и тем, что должно быть. Но в жизни ведь не всегда выходит так, как должно или как бы тебе хотелось, верно?

Ремус, казалось, был разбит не меньше, чем Гарри.

— Да, — вздохнул он, — я понимаю. Я сделал бы всё, что в моих силах, чтобы увидеть твоего отца ещё раз. И Сириуса, моего друга… обрести его лишь для того, чтобы снова потерять… — Его голос слегка дрогнул, и он откашлялся. — Но они ушли, Гарри, и я знаю, что не могу ничего сделать, чтобы изменить это. Смиряться со смертью — это часть жизни. Но смиряться с унижениями не обязательно, — с нажимом сказал он, и его карие глаза жарко вспыхнули.

Гарри поёжился под его пронизывающим взглядом.

Ремус потёр переносицу, тяжело вздохнул и продолжил:

— Гарри, послушай… Я долго раздумывал этим летом, разбирая старые вещи Сириуса… Я знаю, как много он значил для тебя и как много значило для него познакомиться с сыном Джеймса. Я… просто хочу, чтобы ты знал: возможно, мы не так близки с тобой, как вы были близки с Сириусом, но мне важно то, что с тобой происходит. Я всегда буду рядом… если понадоблюсь тебе.

Гарри кивнул, чувствуя в горле странный комок. Услышать, что Ремусу важно то, что с ним происходит… У него потеплело внутри, хотя в душе его царило полное смятение.

И тут он внезапно осознал кое-что. Слова Ремуса, его пристальный взгляд, его чрезмерная заботливость в последнее время… Гарри оплакивал Сириуса, да, но не он один. Ремус тоже оплакивал его по-своему. И для него это означало необходимость принять на себя самую важную роль, которая досталась ему после двух его лучших друзей… воспитание Гарри.

Пусть даже Сириус был больше другом, чем отцом…

Гарри нравился Ремус. Он… ну, любил его, наверное. И не мог понять, почему мысль о том, что Ремус хочет взять на себя эту роль, поселяла в нём такое смятение. Он должен радоваться, что кто-то хочет заботиться о нём… ведь так?

Так почему эта мысль его не радовала? И даже не доставляла удовольствия?

— Ремус… — Гарри кашлянул. У него было много мыслей, но сейчас нужно было что-то сказать: Ремус смотрел на него, ожидая ответа. — Спасибо. Серьёзно, спасибо. Мой отец и Сириус… им повезло, что у них был такой друг, как ты.

— Не за что, Гарри. Это тебе спасибо. — Ремус улыбнулся и протянул руку, чтобы похлопать Гарри по плечу. — Я скоро отбываю вместе с директором, по делам Ордена. Подожди меня пару дней, ладно?

Гарри испытал искушение сказать, что до этого он вообще годами видеть не видел Ремуса, но решил, что лучше не портить первую спокойную минуту в его обществе за целый день. Поэтому он просто кивнул.

— Ну и хорошо, — улыбнулся Ремус, вставая со стула. — А теперь, полагаю, нас ждёт именинный торт, не так ли?

Гарри ухмыльнулся, когда его желудок в ответ громко заурчал.

Ремус водрузил торт на стол перед Гарри и несколькими взмахами палочки завершил его украшение. Шестнадцать горящих свечек парили над тортом, чтобы не испортить глазурь.

Потом Ремус сделал знак подождать, пока он пригласит остальных вернуться, — и вот уже они вчетвером, вместе с Дамблдором и недовольным Снейпом, собрались вокруг стола. Гарри задул все шестнадцать свечей с одного раза. Ну, может, с двух.

Дамблдор, с искорками в глазах, первый поздравил его весёлым: «С днём рождения, Гарри»!

Ремус поздравил его вторым… и последним.

Третий гость на импровизированной Гарриной вечеринке не выглядел особенно счастливым от того, что его сюда затащили, и, едва Ремус принялся за разрезание торта при помощи заклинания, Снейп извинился и выскочил из комнаты.

Что, конечно, вполне устраивало Гарри. Оставалось только надеяться, что Снейп будет вести такой же затворнический образ жизни в течение следующих недель. Ему и правда не хотелось думать о необходимости делить общество этого человека. Сейчас был его день рождения. Мрачным мыслям и тревогам по поводу профессора Северуса Снейпа придётся подождать.

Он повернулся к Ремусу и Дамблдору, благодарный за их улыбки и за то, что все вопросы и потрясения этого дня пока были позади. Теперь у него есть более приятные предметы для размышлений, — усмехнулся он про себя, впиваясь в ломоть вкусного торта.

И как когда-то — воспоминания о дементорах, Гарри прогнал мысли о всяких дядях и профессорах Зельеварения при помощи своего именинного шоколадного торта.

— Круцио!

Бесполезный слуга бесформенной кучей валялся у его ног, умоляя о милосердии, как это делали лишь самые жалкие из его клевретов.

Ярость жидким огнём растекалась по его венам.

Тёмный Лорд знал, что такое ненависть. Он ненавидел магглов, магглорождённых и предателей крови. И он ненавидел всех, кто считал, будто может его превзойти. По правде говоря, он ненавидел даже своих собственных Пожирателей Смерти. За те годы, что он томился между жизнью и смертью, они ничего не добились. Конечно, он и не ждал этого от них — они были слабы. Им нужен был сильный повелитель, чтобы вести их… и чтобы дисциплинировать.

Он смотрел, как его слуга корчится под действием очередного заклятия.

Эта ненависть была другой. Эту ненависть он чувствовал всем своим существом, самой глубиной своего злобного сердца. И эта ненависть была направлена на мальчишку: дурацкий щенок по-прежнему ускользает от него на каждом шагу. Мальчишка, чья кровь была ключом к его собственному могуществу, а загадочный шрам, по слухам, — ключом к его падению.

Он швырнул другое проклятие, ещё более жестокое, словно перед ним находился сам объект его ненависти.

— Ты дал мальчишке сбежать! — шипел он, и его ярость становилась всё сильнее и сильнее. — ТЫ ДАЛ ЕМУ СБЕЖАТЬ!

* * *

…Гарри подскочил в сбившихся простынях, схватившись за горящий шрам и тяжело дыша. Вся его рубашка промокла от пота. Какую-то секунду он не мог вспомнить, где находится.

Гриммо-плэйс. Спальня наверху.

Дыхание его постепенно выровнялось, и он лёг на спину, устремив открытые глаза в темноту. Только луна светила — судя по ней, до рассвета ещё далеко.

Стало быть, Волдеморт знает, что его больше нет на Прайвет-Драйв. При мысли об этом Гарри почувствовал прилив беспокойства. С другой стороны, это ведь было только вопросом времени. И Дамблдор заверил Гарри, уходя, что он будет здесь в безопасности.

В безопасности.

Со Снейпом.

Ага, как же.

Дамблдор и Люпин задержались как раз настолько, чтобы завершить их маленький праздник и снова пробежаться по списку правил для Гарри.

Запрещено пытаться попасть на совещания Ордена. Раз.

Запрещено вторгаться на территорию Снейпа. Два.

И третье правило, которое Дамблдор добавил до кучи: Снейп тут главный. А Гарри — нет.

Три.

Не то чтобы это стало неожиданностью: конечно, Снейп взрослый, он профессор, не говоря уже о том, что член Ордена. И всё же… до того как Дамблдор сделал это предписание, хотя и очень мягким тоном, Гарри воображал, что урвёт свой кусочек каникул в этом доме. Конечно, он получил назад все свои волшебные вещи, теперь ему будет где побродить, в отличие от старой спальни Дадли, и он сможет набивать себе живот когда угодно и сколько угодно. У него даже будет компания в лице Добби. Но после того, как Дамблдор озвучил последнее правило, Гарри не видел впереди ничего, кроме насмешек и взысканий; конечно, поскольку на дворе лето, Снейп их так не назовёт. Они будут «серией упражнений на выживание». Один за другим в голове Гарри проносились способы, которыми Снейп мог бы его третировать, и его настроение совсем упало.

Он всё ещё чувствовал крупицы того облегчения, которое было поначалу, но теперь он больше уже не был уверен, что на Гриммо-плэйс со Снейпом ему будет лучше, чем на Прайвет-Драйв с дядей Верноном. Конечно, вряд ли Снейп причинит ему какой-то реальный вред, учитывая, что Дамблдор за ним следит… но Снейп заботился о Гарри не больше, чем Дурсли, к тому же он не был известен чем-либо похожим на благожелательность и справедливость по отношению к студентам — и меньше всего к Гарри. Просто из лап одного тирана он попал в лапы другого. Это вгоняло в полную депрессию.

И, словно в подтверждение этих мыслей, на первое же утро, едва Гарри сел за завтрак, Снейп заявился на кухню, самым многозначительным образом скрестил на груди руки и с места в карьер приветствовал его следующей лекцией:

— Поскольку печальные обстоятельства вынуждают продолжать наше пребывание под одной крышей, вы будете соблюдать мои предписания. Если не последует иных указаний, ваше местонахождение будет ограничено комнатами, где не будет ни меня, ни принадлежащих мне вещей. Запрещается шляться по дому ночью. Никаких нелепых поползновений на магию, геройства, а также на контакты с вашими шальными дружками, за исключением совиной почты. Никакой беготни по дому, шума или иного беспокойства, никаких жалоб на недостаток увеселений — и никаких пререканий, когда я отдаю распоряжения. Неподчинение по любому из этих пунктов повлечёт за собой чистку котлов и потрошение лягушек на весь остаток ваших каникул. — Он сделал паузу в своей тираде, чтобы просверлить Гарри взглядом: — Мы поняли друг друга, мистер Поттер?

Гарри едва успел сердито буркнуть: «да, сэр», как Снейп развернулся и прошествовал прочь из кухни.

Это было три дня назад, и с тех пор Гарри ещё не слышал от Снейпа ни единого слова. Фактически он его почти и не видел. Снейп, должно быть, решил окопаться в своей лаборатории и всё оставшееся время делать вид, что никакого Гарри вообще не существует.

Нет-нет, Гарри вовсе не возражал. Приятным побочным эффектом такого игнорирования было то, что Снейп так и не отдал Гарри ни одного приказания… ну, помимо целой дюжины тех, в самом начале, которые все в общем-то сводились к тому, чтобы держаться от него подальше.

Поэтому первую пару дней Гарри провёл, исследуя дом, играя сам с собой в магические шахматы и даже листая кое-что из найденных им в доме книг. К концу второго дня он уже не знал, куда себя девать от скуки. И одиночества. Со времени отбытия Ремуса и Дамблдора никто сюда не заглядывал, а Добби Снейп постоянно гонял туда-сюда за ингредиентами для зелий или запрягал рутинной работой. Так что Гарри лишился даже общества эльфа.

Он тяжело вздохнул и, решив, что все эти мысли ни к чему его не приведут и что ему вряд ли удастся уснуть, пока его шрам всё ещё покалывает, отбросил одеяло и зашлёпал к двери в пижаме Дадли. Вообще-то он ничего особенно не имел против этих обносков: они висели на нём мешком, но зато были удобными.

К своему удивлению, он обнаружил, что в коридор пробивается тусклый свет снизу. Перегнувшись через перила, Гарри увидел источник света — неплотно прикрытую дверь гостиной.

Это было практически прямое приглашение к расследованию, и Гарри воодушевился.

Босиком, на цыпочках, он бесшумно спустился по ступеням и прижал к щели сначала глаз, а затем ухо. Угол обзора не позволял ему что-либо увидеть, однако, прислушавшись, он разобрал голоса. Точнее, один: голос Снейпа. Кажется, он разговаривал с кем-то, потому что периодически замолкал, словно ожидая ответа. Однако Гарри не слышал, чтобы кто-нибудь ему отвечал.

Он чуть не захихикал при мысли о том, что у его профессора Зелий, разговаривающего с пустотой, чего доброго, едет крыша, но всё же удержался и продолжал слушать. Как раз в этот момент Снейп слегка повысил голос, так что Гарри смог наконец разобрать несколько слов:

— …спрятали… знаешь, что я не могу сказать… Хранитель Тайны…

Гарри припал к двери как только мог, стараясь ею не скрипнуть, и навострил уши. Снейп помолчал, выслушивая ответ своего неслышимого собеседника, а затем продолжал:

— …верности… — Ещё одна пауза. — …Тёмный Лорд, Люциус…

Гарри удалось не издать ни звука, хотя его кровь заледенела в жилах, когда он понял, с кем разговаривает Снейп.

Люциус Малфой.

Один из самых преданных сторонников Волдеморта. И Снейп разговаривал с ним, как… как будто они всё ещё на одной стороне.

Он долго ждал, задержав дыхание, следующих слов Снейпа, но, как и в самом начале, не мог ничего разобрать.

Более того, он теперь вообще больше ничего не слышал. Даже приглушённого голоса.

Гарри повернулся и бросился на кухню так быстро, как только осмелился. Он не знал, сколько времени у него было до…

— Поттер!

Гневный окрик не успел ещё долететь до Гарри, как Снейп уже догнал его, схватил за рубашку и задержал на ступенях, силой развернув лицом к себе. Чёрные глаза метали молнии.

Ух, как он был зол! Гарри с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть.

— Что вы слышали, Поттер? Отвечайте! Что вы слышали? — прошипел Снейп; его бледное лицо было перекошено от ярости.

— Н-ничего! Я…

— Не смейте мне лгать! — Чёрные глаза, казалось, потемнели ещё больше.

— Я… я просто на кухню шёл, честное слово! Я слышал, как кто-то разговаривает, но слов не разобрал…

Гарри почувствовал какое-то давление на мозг и догадался, что Снейп применяет к нему легилименцию. Он немедленно отвёл глаза, пока профессор не понял, что он не сказал всей правды.

Снейп отпустил его так резко, что Гарри пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть.

— Марш на кухню, — проскрежетал Снейп: выглядел он вполне готовым на убийство — или, по крайней мере, на какое-нибудь непростительное заклятие.

Гарри судорожно оглянулся вокруг. Что он мог бы использовать для защиты в отсутствие палочки?

Но Снейп не был в терпеливом настроении. Он положил свои длинные холодные пальцы на затылок Гарри и подтолкнул, заставив идти впереди себя вниз по лестнице, в кухню, где усадил на ближайший стул.

Сам он встал между Гарри и дверью, преградив путь к побегу. Гарри оставалось только сесть, с ужасом гадая, что на уме у этого опасного человека.

— Мы не в Хогвартсе, мистер Поттер, — негромко сказал Снейп, властно скрестив руки на груди. — Здесь нет толпы ваших обожателей, на которых можно произвести впечатление, нет снисходительных учителей, чтобы потакать вашим капризам. Здесь только я. Я — и только я — решу, каким образом вы проведёте остаток ваших летних каникул. И поверьте мне… при необходимости я могу быть крайне затейливым.

С этими словами Снейп внезапно наклонился вперёд, поставив руки на подлокотники по обе стороны от Гарри.

Гарри не смог удержаться: он вздрогнул. Лицо Снейпа было слишком близко к его собственному, и в доме сейчас не было никого. Ну, другого мага, то есть… думать о способах, которыми мог бы помочь ему Добби, было не очень уютно.

К счастью, в следующий момент Снейп отступил. Он всё ещё был явно рассержен, но что-то изменилось в его глазах, когда Гарри вздрогнул. Они приобрели задумчивый блеск, и он выглядел… может быть, удивлённым? Насторожённым? Гарри ещё не разобрался, когда Снейп, похоже, решил сменить тактику:

— Идёмте, Поттер. — Он поманил Гарри пальцем, немедленно развернулся и вышел.

Гарри колебался. Он действительно не хотел никуда идти с этим человеком, когда тот находился в подобном настроении…

— ИДЁМТЕ, ПОТТЕР!

Гарри соскочил со стула и с опаской направился за Снейпом через коридор, а затем вверх по лестнице, в комнату, которая, судя по всему, была временной лабораторией профессора. Бутылки и банки, наполненные ингредиентами для зелий, выстроились на полках вдоль всех четырёх стен. Они же, по-видимому, наполняли и стоящий в углу шкаф. В нескольких котлах кипели готовящиеся зелья, остальные стояли пустыми у дальней стены.

Снейп прошёл в комнату и начал опустошать одну из банок.

— Вот! — Он махнул рукой на осклизлую кучу и полку над ней, уставленную банками с тем же склизким содержимым. — Все лягушки с этой полки должны быть обработаны к утру. Приступайте.

Гарри попятился.

— Ч-что? Посреди ночи?

— Именно, Поттер. Разве я не говорил, что вам запрещается шляться по дому ночью?

— Я не мог заснуть!

— Отлично. Препарировать лягушек намного легче, когда не клонит в сон.

Гарри разинул рот, но Снейп повернулся к нему спиной, чтобы помешать содержимое одного из котлов. Не может быть, что это он всерьёз!

— Приступайте, мистер Поттер! — повторил Снейп, в чьём голосе послышались нотки нетерпения.

Гарри послал неприятный взгляд в спину профессора и поплёлся приниматься за работу. Фу-у! По крайней мере, он хоть знал, как это делается: в прошлом семестре проходили. Ни тогда, ни сейчас это занятие не приводило его в восторг. И он никогда не делал целую полку в один присест.

Следующий час они работали молча: Снейп крутился у своих котлов, время от времени помешивая или добавляя ингредиенты, а Гарри перебирал в уме список причин, по которым он ненавидел зелья… и профессоров Зельеварения.

Не последней из них было то, что он до сих пор не был уверен, на чьей стороне этот человек. Мог ли он ещё хранить верность Волдеморту? Гарри слышал мысли Волдеморта, когда тот пытал Снейпа: он и в самом деле считал, будто Снейп его предал. Но, может, он ошибался? Или же Снейп вообще ни на чьей стороне, а только играет на два поля, стремясь к собственным тёмным целям?

Единственное, что Гарри знал абсолютно точно, — что Люциус Малфой не на их стороне. Гарри и Снейпу-то не особенно верил, а ведь за того ручался Дамблдор. А уж со старшим Малфоем он пересекался достаточно, чтобы не допускать и мысли, будто тот способен шпионить для светлой стороны. Это означало, что Снейп, который поддерживал связь с Малфоем, либо всё ещё в какой-то мере шпионит, либо действительно работает на врага.

И тут Гарри пришла в голову другая мысль, неожиданная и совершенно не связанная с вопросом о чьей-либо лояльности. Разве Люциус Малфой сейчас не в Азкабане, после того, что произошло в Отделе Тайн? Правда, живя у Дурслей, Гарри всегда чувствовал себя отрезанным от событий в магическом мире — но, конечно, услышал бы о том, что Малфой сбежал из Азкабана… ведь так?

Ну, видимо, не так.

В любом случае, Снейпа он об этом спрашивать не собирается. Тот сразу поймёт, что Гарри его подслушал, и всё-таки сделает его каникулы… затейливыми. Гарри невольно поёжился. Он не стремился делать ничего более «затейливого», чем подготовка ингредиентов для зелий.

А Снейп даже не устал, — подумал он с досадой. И одет как обычно, во всё чёрное. Он вообще когда-нибудь спит? Вспомнив, сколько раз он налетал на Снейпа в коридорах Хогвартса по ночам, Гарри склонен был думать, что нет.

Гарри бросил очередную готовую лягушку в банку и взялся за следующую. Теперь, набив руку, он работал куда быстрее. Не желая в том признаться даже самому себе, он начал почти радоваться, что есть чем заняться. Скучать, как выяснилось, было даже хуже, чем резать вонючих дохлых лягушек.

Не то чтобы он собирался признаться в этом Снейпу, конечно. Тот либо отправит его скучать и дальше, узнав, что это худшее наказание, либо пожелает использовать как предлог, чтобы запрячь его по самое некуда на весь остаток лета.

Он потянулся за другой лягушкой, подавив зевок. Только сейчас он заметил, что шрам больше не болит. Покалывание прошло, а вместе с ним — и бессонница.

Подумав о сне, он тут же снова зевнул.

— Добби!

Гарри подскочил, когда Снейп внезапно позвал домового эльфа. Он уже привык к тишине.

Добби появился с хлопком и устремил огромные глаза на Снейпа:

— Добби здесь. Что желает профессор Снейп, сэр?

— В последней полученной мной от профессора Дамблдора посылке находится зелёная бутылка. Принеси её мне.

— Да, профессор Снейп, сэр! — И Добби с хлопком исчез.

Гарри потянулся за очередной лягушкой и, не удержавшись, бросил взгляд на профессора. Тот стоял практически спиной к нему, медленно помешивая содержимое котла. Его лица почти не было видно, но Гарри поразило, насколько… спокойным выглядел Снейп. Напряжение, исходившее от него всего час назад, теперь было еле заметно. Гарри даже не помнил, видел ли когда-нибудь своего профессора таким расслабленным, как сейчас, когда он помешивал медленно кипящее зелье.

Гарри пришло в голову, что, возможно, зельеварение для Снейпа — как для самого Гарри полёты на метле. Отдушина, убежище, где он мог на некоторое время скрыться от остального мира. И здесь, вдали от Хогвартса, он, наверное, был спокойнее, потому что мог заниматься своим делом ради самого дела — без кучи детей и профессоров, вечно путающихся под ногами. В конце концов, не нужно большого ума, чтобы догадаться, что Снейп предпочитал одиночество.

— Что-то не слышу, чтобы вы работали, мистер Поттер, — произнёс Снейп, не оборачиваясь.

Подскочив от неожиданности, Гарри быстро вернулся к работе. Хорошо ещё, что Снейп не видел, куда именно он смотрит!

Раздался хлопок — и в следующую секунду Добби уже протягивал Снейпу зелёную бутылочку.

— Желает ли профессор Снейп, чтобы Добби принес что-нибудь ещё, сэр?

— Нет, это всё. Можешь подождать здесь на случай, если мне что-нибудь понадобится.

— Д-да, профессор Снейп, сэр. — В больших глазах Добби мелькнула тревога, уши слегка поникли. — Не желает ли профессор Снейп, чтобы Добби почистил ещё пиявок, сэр?

Гарри передёрнуло. По крайней мере, ему поручили лягушек, а не пиявок.

— Нет, не нужно.

Добби постоял ещё немного. Его уши поникли ещё сильнее, затем слегка приподнялись:

— Не желает ли профессор Снейп, чтобы Добби…

— Проф… я в данный момент не нуждаюсь в твоих услугах, Добби, — заявил Снейп, и в его голосе послышалось нетерпение. — Жди здесь, — указал он на место рядом с Гарри, — и не делай ничего, пока я не прикажу.

Добби повернулся, чтобы выполнить распоряжение Снейпа, и, встретив взгляд Гарри, скакнул вперёд и принялся отплясывать какую-то нелепую джигу.

— Гарри Поттер! — Глаза Добби загорелись, а уши встали торчком. — Добби будет ждать здесь целый день, ничего не делая, если он может ничего не делать рядом с Гарри Поттером!

И с этими словами маленький домовик прыгнул в указанный угол, радостно хлопая обожающими глазами.

Гарри же неловко поёжился на стуле. Вот так тыкать в лицо Снейпу очередной демонстрацией того, как кто-то едва терпит общество самого Снейпа, но боготворит Гарри… вряд ли это было лучшим заделом на лето.

Зная, что Снейп не терпит болтовни на своих уроках, Гарри лишь тепло улыбнулся домовику и вновь прилежно принялся за работу.

Впрочем, Добби, казалось, не разделял его опасений:

— Гарри Поттер так тяжело трудится, сэр. Добби сделает его работу, Гарри Поттер, сэр!

— Не сделает, — отрезал Снейп, не оборачиваясь.

Уши Добби поникли от разочарования, и Гарри огорчился за маленького домовика. Провести последние три дня на побегушках, исполняя случайные поручения неблагодарного Снейпа, вряд ли было весело. И всё это время, пока Добби усердно работал, Гарри отдыхал здесь так, что соскучился до умопомрачения.

Ему даже удалось ощутить уколы совести. Гермиона бы им гордилась.

— Слушай, Добби, — шепнул он, всё ещё не желая нарушать тишину больше, чем это было необходимо, — хочешь, бери мой стул. Он мне сейчас не нужен.

«По крайней мере, стоя не будет так клонить в сон», — подумал Гарри, пододвигая стул уставшему эльфу. До конца полки осталось не так уж мало.

Глаза Добби наполнились слезами:

— Гарри Поттер отдаёт свой стул домовому эльфу? Добби знает, что Гарри Поттер великий волшебник, сэр, но Добби…

— Просто сядь, Добби! — быстро прошептал Гарри, надеясь утихомирить завывшего в голос домовика. Он готов был сам на манер домового эльфа начать биться головой об стол. Мог бы и догадаться! Если б он не устал так, то вспомнил бы о том, какой эффект простая вежливость обычно оказывает на это маленькое существо. — Добби! Добби, тс-с!

— Гарри Поттер — такой добрый и великодушный по отношению к нам, домовым эльфам! — всхлипывал Добби, стараясь не ослушаться приказа вести себя потише. — Такой самоотверженный, и благородный, и…

Гарри отчётливо услышал хмыканье с другой стороны комнаты, когда Добби продолжал свою оду Гарри Поттеру, и развернулся, чтобы оценить, насколько серьёзные проблемы он на себя навлёк.

Снейп наконец оторвался от своих зелий и, как ни странно, не выглядел сердитым. Гарри полагал, что обязан этим успокаивающему влиянию лаборатории. Тем не менее у профессора был такой вид, как если бы добрые слова эльфа в адрес Гарри были самыми абсурдными заявлениями, какие он слышал в своей жизни.

— Добби, отправляйся на кухню. Через тридцать минут нам потребуется завтрак, — приказал Снейп в очевидном стремлении избавить себя от громких всхлипов.

— Да, п-профессор Снейп, с-сэр! — Эльф подарил Гарри последнюю бледную улыбку и аппарировал из комнаты.

Гарри вздохнул с облегчением.

— Что, Уход за магическими существами хромает в последнее время? — ехидно поинтересовался Снейп, приподняв брови.

— Вовсе нет! Хагрид — замечательный учитель! — Гарри бросился на защиту Хагрида инстинктивно, хотя и покраснел: это, пожалуй, было преувеличением и в лучшие Хагридовы дни. Гарри, к примеру, даже не знал, что домовые эльфы вообще должны были входить в программу по Уходу за магическими существами...

— И вообще, — продолжил он, — домовые эльфы на самом деле ведь не такие, как остальные волшебные существа. В смысле, не как драконы или флоббер-черви. Они же сами могут думать и действовать. Они не настолько сильно отличаются от магов.

— Да. Вы только что продемонстрировали нам, что они могут закатить представление не хуже любого хаффлпаффского первогодки. Действительно, весьма впечатляет.

Гарри знал, что ему не выиграть этот спор. Так что он только сверкнул глазами и взял следующую лягушку.

К счастью, Снейп не стал дожимать.

— Закончите с этим экземпляром — и мойте руки. Остальное доделаете после завтрака.

Гарри удивлённо поднял голову, однако Снейп уже отвернулся. Когда профессор сказал, что надо закончить всю полку к утру, он понял это так, что перерывов, даже на еду, не предвидится. Вот как это было бы у Дурслей, и у него не было оснований полагать, что со Снейпом будет много лучше.

Ну, если подумать, ведь Снейп забрал его от Дурслей, верно? И даже если при этом оказалась разоблачена тайна Гарри, всё же именно разговор с профессором Дамблдором избавил его от необходимости возвращения.

Гарри вдруг понял, что даже спасибо не сказал.

Но произнести слова благодарности у него просто не поворачивался язык. Он не испытывал никаких затруднений, благодаря своих друзей, маленького Добби или даже Дамблдора — после всего, что произошло… но когда требовалось поблагодарить злобного, угрюмого, сальноволосого профессора Зелий, он не мог выдавить из себя ни слова.

Заставив себя выкинуть из головы эти мысли, он снова вернулся к лягушке, которую держал в руках. Если на то пошло, — рассуждал он, — Снейпа, поди, его благодарности только выбесят. Он же сам Дамблдору сказал: ему без разницы, что с Гарри будет. Просто он там случайно оказался, вот и всё.

И вообще, Гарри первый ему помог: утащил к себе в комнату и обработал его раны. Ну, как умел.

Вот, точно! Гарри закончил трудиться над лягушкой с чувством полного морального удовлетворения. Ничего он этому типу на самом деле не должен.

И если бы это зависело от него, он бы никогда в жизни ничего не был должен Снейпу.

Когда Снейп угрожал Гарри, что тому всё лето придётся чистить котлы, он покривил душой.

Он ни словом не упомянул о том, что Гарри также придётся чистить слизней от слизи, давить жуков, рубить имбирный корень — и, наконец, о самом ненавистном для Гарри занятии: разделке иглобрюхов. Обо всём том, что ему пришлось проделать в первые тридцать шесть часов после своей ночной прогулки!

Конечно, к чести Снейпа следует заметить, что он время от времени давал Гарри перерыв на то, чтобы поесть, поспать или «бесцельно пошляться по дому, в типично подростковой манере разбазаривая время и силы». А к чести Гарри, он не убил этого грязного ублюдка.

Впрочем, он не отказался ещё полностью от этой идеи. Кипя от злости, Гарри яростно кромсал ни в чём не повинный имбирный корень.

Снейп, к счастью, игнорировал его, занимаясь в другом конце лаборатории каким-то хитронавороченным зельем. Гарри нравилось думать, что Снейп не цепляется к нему потому, что у него в руке нож, — но в глубине души он понимал: для того, чтобы отпугнуть умелого мага, нужен кто-то поопасней шестнадцатилетнего подростка с ножиком для нарезки ингредиентов.

Он как раз прицелился отсечь очередной кусок корня, когда Добби с громким хлопком аппарировал в комнату, так что Гарри аж подскочил, едва не попав себе по пальцам. Его сердце заколотилось — на сей раз не от злости. Он повернулся, готовый уже обругать домовика, но вовремя прикусил язык, поддавшись любопытству. За все те часы, что Гарри провёл в лаборатории в последние два дня, Добби ни разу не появился без вызова Снейпа. Конечно, Гарри его за это не винил — даже домовому эльфу вряд ли захотелось бы провести лишнюю минуту рядом с этим отвратительным человеком.

— Профессор Дамблдор и волшебники из Ордена здесь, профессор Снейп, сэр, — торжественно возвестил Добби, преисполненный сознанием важности своей миссии. — И они хотят, чтобы профессор Снейп пришёл на собрание, сэр.

Собрание Ордена? Гарри выпрямился и перевёл взгляд на Снейпа. Тот выслушал Добби так, будто ожидал подобного вызова.

— Хорошо, — ответил он, уменьшая огонь под котлом и одновременно вынимая палочку. — Скажи директору, что я сейчас подойду.

— Вы знали, что сегодня будет собрание Ордена? — выпалил Гарри, без умысла перебив Добби. Он одновременно и нервничал, и был взволнован: наконец в доме появится кто-то, кого ему приятно будет видеть!

Снейп едва скользнул по Гарри безучастным взглядом и вновь обратился к своему котлу, наложив на него какое-то невербальное заклинание, от которого зелье немедленно перестало пузыриться. И вообще перестало делать хоть что-нибудь. Даже поднимавшийся над ним пар застыл, готовый возобновить своё движение по следующему мановению палочки Снейпа.

Вот это классное заклинание! Гарри пожалел, что не знает его. Насколько легче было бы ему на уроках в последние пять лет, если бы он мог заморозить своё зелье на то время, пока будет лихорадочно соображать, что же туда, во имя Мерлина, нужно положить дальше.

Но сейчас ему было не до этого.

— А когда вы мне собирались о нём сказать? — И более важный вопрос: — А Дамблдор разрешил мне прийти на собрание?

Снейп закончил с зельем и повернулся наконец к Гарри. Однако вместо того, чтобы ответить сразу, он скрестил руки на груди и воззрился на него поверх своего большого крючковатого носа. Гарри понимал, что профессор пытается выглядеть угрожающе, и это у него прекрасно получалось, но, честное слово... они столько уже времени провели вместе (пусть даже Снейп по возможности и избегал контактов), что ясно было: если б Снейп собирался его прибить, так уже давно бы это сделал.

— Ну что? — надавил Гарри.

Снейп усмехнулся:

— Что «ну что», мистер Поттер? Не знаю, с чего вы взяли, будто я намереваюсь делиться с вами всеми известными мне подробностями планов Ордена. Тем более, — подчеркнул он, — что членом вышеупомянутого Ордена вы не являетесь.

— Я должен им быть! — заспорил Гарри. — Только из-за того, что Дамблдор…

— Профессор Дамблдор! — рявкнул Снейп. — И при обращении ко мне вы также будете говорить «профессор» или «сэр»! Честное слово, Поттер, если вы не способны уважать тех, кто облечён властью, как вы можете сами ожидать уважения?

— Я уважаю, когда есть за что уважать, — возразил Гарри, специально не добавив «сэр». — И я действительно уважаю Дамблдора! Мне не нужно говорить «профессор», чтобы доказать это!

— О да, разумеется, именно уважение к директору заставляет вас постоянно нарушать установленные им правила.

— Я нарушаю правила только тогда, когда это необходимо…

— А я разглашаю информацию касательно планов Ордена, только когда это необходимо. Разница лишь в том, что в отличие от вас, Поттер, я способен верно судить о степени этой необходимости.

Гарри едва успел возмущённо фыркнуть, как Снейп перебил его вновь:

— Вы, мистер Поттер, всего лишь ребёнок. Самонадеянный, дерзкий, испор… — Снейп запнулся на полуслове, хотя они оба знали, что он собирался сказать.

Но теперь ведь он уже не мог сказать этого? По его лицу было видно, что сам он только сейчас по-настоящему понял, что один из его «основных неопровержимых фактов о Гарри Поттере» был в корне неверным.

Гарри неловко поёжился, внезапно ощутив желание закончить разговор.

— Уважение, Поттер, — строго резюмировал Снейп, впрочем, казалось, растерявший часть своего запала. — Попробуйте как-нибудь на досуге.

С этими словами он немедленно направился к двери, но остановился, не сделав и двух шагов.

— Добби! — рявкнул Снейп, отнюдь не пребывавший в приятном расположении духа. — Разве я не велел тебе сообщить директору, что я сейчас спущусь?

Гарри даже не заметил, что домовой эльф всё ещё был здесь, однако теперь глянул вниз и увидел, как Добби увлечённо наблюдает за ними своими огромными глазищами.

— Добби очень сожалеет, профессор Снейп, сэр! Добби сурово накажет себя за это! — С этими словами Добби устремился к ближайшему котлу из тех, что были составлены у стены, и затянул своё обычное: — Плохой Добби! Пло…

Гарри кинулся к нему, чтобы остановить: эльф, казалось, вот-вот начнёт биться головой о котёл.

— Э-э, Добби, не надо! Всё в порядке, не нужно себя сейчас наказывать. Может быть, ты просто… э-э, пойдёшь?

— Добби передал профессору Снейпу его сообщение, Гарри Поттер, сэр. Добби нельзя уходить, пока он не передаст Гарри Поттеру и его сообщение тоже!

— Сообщение для меня? — Гарри воспрянул духом. Может, его тоже зовут на собрание?..

Добби яростно закивал, хлопая ушами от энтузиазма:

— Добби послали сообщить Гарри Поттеру, что его Висли здесь!

Гарри в недоумении нахмурился:

— В каком смысле вис… — И внезапно широкая улыбка расплылась по его лицу. — А, Рон? Рон здесь? А где, внизу?

— Всё, Добби. Можешь идти, — приказал Снейп, прежде чем Добби успел ответить, и домовик, не теряя времени, аппарировал от греха подальше.

— Приберите здесь всё. Живо, — распорядился Снейп и с нетерпением ждал, когда Гарри выполнит приказание.

Гарри был только рад это сделать: хотелось как можно скорее встретиться с лучшим другом после нескольких недель, когда все контакты ограничивались одной совиной почтой. Даже то, как нетерпеливо и раздражённо Снейп постукивал пальцем, не могло стереть улыбку с его лица.

И он не был разочарован: всего лишь через несколько минут, едва он сбежал вниз по лестнице, его заключили в удушающие объятия: впрочем, то был не ожидаемый приятель, а невысокая лохматая девочка.

— Гермиона! А ты что здесь делаешь?

Гермиона отстранилась, но лишь для того, чтобы схватить его за руку и потащить обратно вверх по лестнице к его собственной спальне. Он кинул напоследок беглый взгляд в сторону кухни — и увидел удаляющуюся тёмную фигуру Снейпа.

Гермиона не говорила ни слова, пока не затянула его в спальню и не закрыла дверь.

Веснушчатое лицо Рона ухмыльнулось ему с кровати:

— Я говорил ей не набрасываться на тебя сейчас, дружище. И как она, справилась?

— Рональд! У нас есть более важные темы для разговора! — Гермиона повернулась к Гарри и протянула ему сложенный пергамент, задыхаясь от возбуждения: — Твои результаты экзаменов прибыли!

Гарри рассмеялся: наконец-то он снова видит своих друзей! Он жадно потянулся за пергаментом, устраиваясь на краешке своей кровати, чтобы посмотреть оценки. Странно, однако: никакого конверта не было. Он поднял глаза в немом вопросе.

Рон и Гермиона, которая тоже присела на кровать, выглядели слегка смущёнными.

— Мы не хотели подсматривать, Гарри, правда, — поспешила объяснить Гермиона. — Но… ну, профессор Дамблдор этим летом посылал все твои школьные письма мистеру и миссис Уизли. Он попросил их купить для тебя на Диагон-Аллее всё, что нужно в этом году для школы, понимаешь… и они не могли бы узнать, какие учебники тебе взять, не зная, какие ты получил оценки…

Казалось, она ожидает от него такой же вспышки гнева, как во время их первой встречи прошлым летом. Возможно, именно поэтому Гарри не так уж рассердился, что не первый прочитал собственную почту. К тому же он не знал, сколько Рон и Гермиона пробудут у него в гостях, и ему не хотелось тратить это короткое время, ругаясь с ними.

Для этого у него был Снейп.

Итак, он поспешно развернул пергамент. В общем, результаты СОВ были не такими уж страшными: он ожидал худшего. Он завалил Прорицания и Историю магии, что было неудивительно, и получил «Приемлемо» по Астрономии. Но почти по всем остальным экзаменам у него было «Выше ожидаемого». Кроме Защиты от тёмных искусств, по которой стояло «Превосходно»!

Гарри даже засмеялся от облегчения… пока не сообразил, что он не набрал необходимого балла по Зельеварению, чтобы попасть на продвинутый курс к Снейпу. А без этого курса можно расстаться с надеждой на то, что его примут в школу авроров.

Смех замер у него на губах, и под ложечкой заныло от разочарования. Он и сам понимал, что его оценка будет недостаточно высокой, но всё равно… увидев её на бумаге, чёрным по белому, Гарри прямо-таки чувствовал, что его мечты стать аврором рассеиваются как дым.

— А у вас по Зельям что? — захотелось ему узнать.

— «Приемлемо», — ответил Рон, и одновременно Гермиона сказала: — «Превосходно».

Кто бы сомневался. Ну, по крайней мере, они с Роном оба пролетели. Он сложил свои листки, стараясь отогнать разочарование, когда Гермиона нарушила молчание:

— Вот список учебников из Хогвартса. Мы с Роном купили тебе их, чтобы ты мог начать готовиться к следующему году. Тут Чары, Трансфигурация, Защита и Гербология. Честно говоря, мы с миссис Уизли не были уверены, что ты собираешься продолжать Гербологию, но решили рискнуть… а, и я сказала ей, что, возможно, лучше пока не брать Уход за магическими существами, потому что была не уверена, что ты будешь его продолжать. — Ей было явно неловко за своё сомнение в том, что Гарри обеими руками ухватится за возможность посещать занятия Хагрида (не то чтобы она ошиблась, — подумал Гарри). — Астрономия… ну, тут, конечно, под вопросом, но там мало у кого проходные баллы были, и я подумала, что, возможно, профессор Синистра…

— Гермиона! — Гарри прервал её вдумчивый монолог, но тут же смягчил голос: ведь подруга столько усилий вложила, консультируя миссис Уизли по поводу его предпочтений в учёбе! — Спасибо, Гермиона. Я… я не могу дождаться, чтобы посмотреть свои учебники.

Рон кашлянул, что подозрительно напоминало попытку замаскировать фырканье, и Гарри постарался не встречаться с ним глазами, чтобы не потерять серьёзного выражения лица.

Гермиона просияла:

— Пожалуйста, Гарри!

— Ну, с этим разобрались, а теперь… — встрял Рон, пока Гермиона снова не направила разговор в академическое русло. — Нам позволили остаться только до собрания Ордена, и надо много чего рассказать.

Наконец-то! Гарри с нетерпением подался вперёд:

— Есть какие-то новости о Волдеморте? О Пожирателях? Чем занят Орден? А Министерство вообще что-нибудь делает?

— Недостаточно делает, это уж точно! — запальчиво воскликнула Гермиона.

— Да мы сами ничего не знаем, приятель, — признал Рон. — Так, кусочки и обрывки разговоров, которые удалось подслушать у меня дома. Иногда даже хорошо, что дом у нас такой маленький! Потом, Фред и Джордж теперь в Ордене и с удовольствием разбрасываются намёками, хотя им и велели ничего нам не рассказывать.

— Подожди… так Гермиона что, у тебя сейчас живёт, что ли?

— Ну, не всё лето, — пояснила Гермиона. — Так, иногда заезжаю на денёк-другой. Мои родители меня почти не видят последние два лета, а после того как их предупредили из школы о растущей угрозе со стороны Волдеморта… в общем, они очень настаивали, чтобы мы проводили больше времени семьёй в этом году.

— Ну да, это логично. — Гарри и не задумывался раньше, как должны были воспринимать угрозу войны семьи магглорождённых учеников. Его-то родственникам плевать было, жив он или умер. Наверное, это страшно — осознавать, что ты в опасности, и при этом даже не быть частью мира, от которого эта опасность исходит. А затем, когда в конце лета тебе приходится отпускать своего ребёнка назад в этот самый мир…

Рон тем временем продолжал говорить:

— Ну, то есть ты, судя по всему, не слышал про Азкабан.

— Азкабан? — очнулся Гарри. Люциус Малфой! — Оттуда кто-то сбежал? — Он уже знал ответ.

Кивок.

— Почему об этом не написали в газетах?

В своём заточении на Гриммо Гарри не видел никаких газет, но несколько выпусков «Придиры» и «Ежедневного Пророка» получил ещё у Дурслей, и ничего подобного там не было. Фактически вообще ничего, что свидетельствовало бы об активизации Пожирателей Смерти: лишь статья за статьёй, утверждающие, что Волдеморт точно-точно вернулся, и перечень мер безопасности и подготовки к предстоящей войне. Но про саму войну не было ни слова, и от этого хотелось биться головой об стену.

— Написали — вот! — Гермиона раздражённо бросила Гарри экземпляр «Ежедневного Пророка», раскрытый на предпоследней странице.

Гарри проглядел страницу и в замешательстве поднял глаза:

— «Одинокая ведьма ищет колдуна, любящего кошек», — при чём тут Азкабан?

— Да на другой стороне, Гарри! В левом нижнем углу. Видишь? Ну вон, маленькая статья снизу!

«Маленькая» — это было ещё слабо сказано. Гарри пришлось сощуриться, чтобы разобрать крошечный шрифт:

Волшебная тюрьма подвергается реконструкции

«Азкабан, самая надёжная магическая тюрьма, в ближайшие месяцы будет закрыта для посетителей, включая членов семей заключённых, в связи с проверкой и реформой мер безопасности в свете надвигающейся войны. «Не о чем беспокоиться. Абсолютно не о чем, — заверил Министр магии в эксклюзивном интервью, данном «Ежедневному пророку». — Безопасность магического мира является нашей первоочередной задачей!»

Ожидается, что Азкабан будет вновь открыт к концу года, с кардинально улучшенной системой управления и повышенными мерами безопасности».

— И это всё? — недоверчиво спросил Гарри. — Тут ничего нет про побег. Даже намёка.

— Вот именно, — фыркнула Гермиона. — Отрицать, что Волдеморт вернулся, больше нельзя, так что теперь они скрывают ужасное положение дел, заверяя всех, что мы в полной безопасности, пока за нами присматривает Министерство!

— Пытаются избежать массовой истерики, как говорит моя мама, — вставил Рон, искоса поглядывая на Гермиону.

— Да, и из-за этого люди только расслабляются, не понимая опасности! — добавила Гермиона. — Проверка мер безопасности, надо же! Да потому и понадобилось их проверять, что при текущих мерах у них куча народу сбежала! И теперь они вынуждены запретить посещения, чтобы никто не узнал. Надеются выиграть время, чтобы попытаться отловить всех беглых заключённых, не поднимая шума!

— А что они имеют в виду под «улучшенной системой управления»? — спросил Гарри, снова заглянув в статью.

— Дементоры ушли, — ответил Рон. — Отправились к Волдеморту, все как один. Собственно, потому и побег произошёл.

Гарри вскипел.

— Так почему же дементоров не вышибли из Азкабана, как только стало ясно, что Волдеморт вернулся? — заорал он.

К счастью, его вспышка гнева не шокировала друзей, которые и сами, казалось, были обозлены не меньше — особенно Гермиона.

— Ну, видимо, министр слегка отвлёкся: ему же надо было кресло из последних сил удерживать, и всё такое, — сухо откликнулся Рон.

— Это ещё не все новости, Гарри, — поспешно продолжила Гермиона, прислушиваясь к шуму внизу. Похоже, сегодня Орден не собирался заседать долго. — Но мы ещё хотели узнать, как у тебя дела. Профессор Дамблдор сказал родителям Рона, что ты будешь жить здесь… ну, с профессором Снейпом. — В голосе Гермионы послышалось недоверие, хотя, увидев, как Гарри со Снейпом вдвоём спустились с лестницы, она должна была убедиться в этом.

— Да, — проворчал Гарри, не скрывая своего отвращения. — Только я и старый добрый Снейп. Плюс миллион и одно задание по приготовлению мерзких ингредиентов для зелий.

Гермиона сочувственно положила руку Гарри на плечо, но Рон проявил меньше деликатности:

— О чём Дамблдор вообще думает? Снейп же тебя ненавидит! Наверное, я уже не увижу тебя жив…

— Я уверена, что директор преследует только твои интересы, Гарри, — прервала его Гермиона, бросив на Рона строгий взгляд. — Снейп же всё-таки в Ордене. Ты слишком важен для директора, чтобы он мог оставить тебя с кем-то, кто не сможет тебя должным образом защитить.

— Ага, но кто будет защищать его от Сней… Ай! — Рон потёр руку и сердито глянул на Гермиону.

— Гарри, скажи, как ты справляешься с… ну, со всем остальным, — помявшись, попросила Гермиона. Она по-прежнему держала руки в угрожающей близости от Рона.

По её чрезмерно озабоченному взгляду не составляло труда догадаться, куда она клонит.

— Всё в порядке, — быстро ответил Гарри. — Правда, всё хорошо, Гермиона, — добавил он, увидев, что она готова проявить большую настойчивость. Ему совсем не хотелось обсуждать сейчас, как он горюет по Сириусу. А может быть, и вообще никогда. Ничего ведь уже не изменить.

— Я… э-э… я хотел поговорить с вами, — добавил он, зная, что это заставит Гермиону на время забыть про Сириуса. — О том, что Дамблдор сказал мне в конце семестра. О пророчестве.

И действительно, его друзья тут же сделали стойку и приготовились слушать.

Об этом он ведь тоже думал, проводя лето у Дурслей… особенно когда пытался отвлечься от мыслей о Сириусе. Дамблдор же не говорил, что о пророчестве нельзя никому рассказывать, да и вряд ли он был бы против. В конце концов, Гарри нуждался в своих друзьях — и не смог бы целый год держать подобные вещи при себе.

— Ну, понимаете… то пророчество, что разбилось в Министерстве… его сделали при Дамблдоре.

— Он пересказал тебе его, Гарри? То есть… ты знаешь, о чём оно? — выдохнула Гермиона.

Гарри кивнул, и его друзья снова затаили дыхание.

— Там говорилось… что я должен убить Волдеморта. Сам. Или он должен будет убить меня.

И Рон, и Гермиона выглядели одинаково шокированными.

— Гарри… ох, Гарри, — снова выдохнула Гермиона. — Почему… почему ты так решил? Что там говорилось дословно?

Гарри процитировал пророчество. Он столько раз прокручивал его в голове с тех пор, как впервые услышал!

В комнате воцарилась тишина. Наконец Рон пробормотал:

— Ни фига себе.

— Ага, — согласился Гарри.

К сожалению, на этом обсуждение пришлось прервать, поскольку внезапно раздался стук в дверь — и в комнату заглянула миссис Уизли.

— Гарри, дорогой! — воскликнула она и немедленно заключила его в материнские объятия. — Как у тебя дела? — Не дожидаясь ответа, она слегка отстранилась и запричитала: — Кожа да кости, голубчик ты мой, кожа да кости! Ну, это мы немедленно исправим. Все за мной! Собрание Ордена закончено, и нас ждёт славный обед!

С этими словами она увлекла всех троих вниз по лестнице, а затем в кухню, где всё ещё толклась большая часть Ордена: кто был занят серьёзным разговором, кто просто весело болтал.

— Гарри! — окликнул Фред. Вместе с Джорджем они ринулись через комнату ему навстречу, а за ними Ремус, Тонкс и ещё несколько человек.

Мрачный настрой Гарри сам собой развеялся, когда он увидел знакомые лица, услышал их радостные приветствия. «Вот таким должно быть настоящее лето», — думал он, поглощая ужин и глядя на улыбающиеся лица вокруг.

Однако ужин закончился слишком быстро, и не успел он оглянуться, как уже пора было прощаться.

— Да, Гермиона, я обещаю писать. Да, я клянусь, что буду есть пять раз в день, миссис Уизли! Да, Рон, ты можешь взять мою метлу, если… ну, если что.

Не перебивая Гермиону, снова принявшуюся отчитывать Рона, Гарри помахал всем рукой и опять остался один. Впрочем, теперь, когда он поделился частью своих горестей, он уже не чувствовал себя таким одиноким.

Гарри побрёл назад в лабораторию, где, как он догадывался, Снейп уже ждал его с недорезанным имбирным корнем. Однако теперь, берясь за ненавистную работу, Гарри улыбался.

Да, он не один.

И как хорошо, когда ему иногда об этом напоминают…

Было холодно и сыро. А темнота была осязаемой. Она буквально давила.

Как Гарри ни таращил глаза, ничего не было видно. Он не мог ни вспомнить, как сюда попал, ни понять, где он вообще находится.

Гарри поёжился.

— Страшно столкнуться с неизвестностью, правда? — раздался из темноты голос. Он дёрнулся от неожиданности.

На конце чьей-то волшебной палочки зажёгся огонёк, и мрак немного рассеялся. Оглядевшись, Гарри увидел большое помещение, со всех сторон ограниченное каменными стенами. По-видимому, это было что-то вроде подвала. Рядом с ним с зажжённой палочкой в руке сидел… он сам.

— Я снова сплю, — утвердительно сказал Гарри.

— Да, — ответил Второй Гарри. — Спишь.

Они помолчали, и, хотя Гарри знал, что это сон, он всё ещё ужасно мёрз. Он обхватил себя руками, спасаясь от озноба. Этот сон, как и прошлый, казался таким реалистичным!

— Зачем ты мне показывал Хогвартс? И Хогсмид? — обвиняющим тоном спросил он и вновь поёжился, на этот раз уже не от холода. — Я видел своих друзей прошлой ночью. А теперь я… эти образы… Зачем ты так со мной поступил?

— А зачем воевать? Зачем сражаться со злом или стоять за правое дело? Кто-то должен, Гарри, иначе зло победит. Когда-то ты должен был узнать, как выглядит зло, что оно несёт с собой… прежде чем сможешь убедить себя, что эта война стоит того, чтобы сражаться в ней.

— Это я как раз знаю.

— Не всегда борьба — это просто умение вытащить меч, — туманно откликнулся Второй Гарри.

— В смысле, стратегия и всё такое?

Тот, слегка улыбнувшись, отвернулся.

— Не совсем. Ты поймёшь, о чём я. Когда будешь готов.

Гарри не хотелось спорить.

— А где мы сейчас? В очередном будущем?

Собеседник молча повёл рукой, предлагая ему посмотреть.

Гарри обошёл холодное каменное помещение. Это был подвал; к единственной двери наверху вела лестница. Но прежде чем он успел его обследовать, послышался слабый звук чьего-то дыхания.

Они были не одни.

Неподвижный полуодетый человек, по всей видимости — пленник, лежал на спине в дальнем углу. С бьющимся сердцем Гарри нагнулся, повернул ему голову, чтобы взглянуть в лицо… и поспешно отпрянул.

— Это я! — выдохнул он, пытаясь быстрее уйти из-под взгляда собственных ещё живых, но безжизненных глаз. — Это… — У него перехватило дыхание. — Это моё будущее? Это то, что будет со мной, если… или когда… я проиграю?

Он прислонился к стене.

Второй Гарри рядом с ним вздохнул.

— Видеть будущее — это запутанная штука. Кое-что в будущем нельзя изменить. Остальное — просто варианты. Хогвартс, Хогсмид… это были варианты.

— А это? — спросил Гарри, боясь услышать ответ.

— Это изменить нельзя.

Гарри несколько раз сглотнул, прежде чем смог заговорить:

— Это Волдеморт? Это он бросил его… меня сюда? Он всё-таки получил кровь, которая ему была нужна?

Ответом был лёгкий кивок.

Мысли в голове Гарри заметались вихрем. Он закрыл глаза.

— Я… я умер? В смысле, этот я… он… умер?

— Пока нет.

Гарри вздрогнул, не зная на этот раз, от холода или от чего другого.

— Умираю, стало быть. И всё? Я умру здесь, отдав свою кровь Волдеморту, чтобы он накачался силой и продолжал убивать всех, кто мне дорог.

— Если ты умрёшь здесь, в этом подвале, узником Волдеморта, то будущее, которое я показывал тебе, перестанет быть вероятностью — оно станет единственной возможностью.

Гарри прерывисто вздохнул и вложил всю свою надежду в единственное слово:

— «Если»? То есть я ещё могу сбежать? Могу выжить? И они все тоже смогут?

— Ты спросил Дамблдора про второе пророчество? — неожиданно сменил тему Второй Гарри.

Гарри помотал головой, уставившись в каменный пол.

— Почему нет?

Он был так занят с той самой прошлой ночи у Дурслей, что и минутки подумать об этом не выдалось. Хотя… Гарри знал, что на самом деле причина не в этом.

— Ты не настоящий.

Вот. Когда он произнёс это вслух, стало легче дышать.

— Ты кажешься таким настоящим, что легко забыть, пока я здесь, но… ты всего лишь сон. Это… Ты не можешь быть настоящим.

Второй Гарри пристально посмотрел на него:

— Тебе нужны доказательства?

— Да.

— Не всякая истина в жизни подарит тебе неопровержимые доказательства, Гарри. Иногда ты просто должен поверить.

— Не всё, что кажется реальным, реально на самом деле, — парировал Гарри. — Я поверил фальшивому видению, которое мне подсунул Волдеморт, и чем это кончилось для Сириуса? Я не повторю такую ошибку дважды.

— Ты выучил трудный урок, — мягко сказал Второй Гарри. — Да, ты прав, что расспрашиваешь меня. — Он полез в карман, достал оттуда что-то маленькое и протянул Гарри.

Это оказался снитч. Как было и в прошлом сне Гарри, в золотом мячике кружились цвета, пока в водовороте не появилось лицо — на этот раз не Дамблдора, а Снейпа. Бледный темноволосый человек смотрел из снитча в какую-то точку за плечом Гарри, скривившись в фирменной усмешке:

— Я бы предпочёл протухшую капусту, сваренную с жучиной тушёнкой.

Снейп отбросил с лица волосы и скрестил руки на груди; тут образ растворился, и в руках Гарри снова оказался обычный золотой снитч.

Второй Гарри забрал снитч и заговорил снова, как ни в чём не бывало:

— Доверие — коварная штука, Гарри. Во многом подобная видениям будущего. Иногда у тебя уже есть все доказательства, чтобы использовать факты… или чтобы их изменить.

— Ты пытаешься сказать, чтобы я доверял Снейпу?

Сейчас Второй Гарри выглядел удивлённым:

— Ты забыл, что я часть тебя, Гарри. Как я могу говорить тебе, чтобы ты доверял кому-то, кого ты, по твоим словам, ненавидишь?

— Ладно. Хоть тут я с самим собой согласен.

— Ты очень сильно полагаешься на свою интуицию. Но подумай о том, что даже такая тонкая интуиция, как твоя, может привести к ошибке, если не основывается на правильной — и полной — информации.

Гарри кивнул:

— Ну ладно… с этим я, пожалуй, соглашусь.

Он прекрасно понимал, что имелось в виду. Достаточно было вспомнить о событиях, которые привели к смерти Сириуса.

— Хорошо. Ты меня ещё увидишь.

— Когда?

Но не успел он закончить вопрос, как в комнате стало темно. Его двойник исчез вместе со своей зажжённой палочкой.

Гарри снова остался один внутри сна, из которого не знал как выйти. Он закрывал и открывал глаза, щипал себя, думал о пробуждении — но всё впустую. И он просто привалился к стене, слушая, как в другом углу мерно дышит пленник.

По крайней мере, на этот раз он не был единственным выжившим на поле боя. Темнота — это не страшно. Он привык к темноте. К паукам, к одиночеству, к неведомым чудищам, таящимся в его чулане. Иной раз темнота была почти уютной.

Но иногда она также заставляла его думать о том, о чём лучше было бы не вспоминать. О том, что он гнал из сознания, опасаясь, что может только потерять самого себя, думая об этом…

Например, о родителях. И о Седрике. И об удручающе реальных картинах того, что может случиться с его друзьями, если он проиграет, если умрёт в этом подвале.

Но в основном… в основном о Сириусе.

И здесь, в темноте, ему некуда было сбежать от горя из-за этой утраты. Не удавалось больше отталкивать от себя эту боль, и темнота надёжно укрывала его, чтобы он мог тихо заплакать. Он не позволял себе плакать раньше. Но теперь… слёзы несли облегчение.

— Сириус, — прошептал он. — Ты должен был остаться. Быть рядом со мной. Почему ты меня бросил?

Его слёзы перешли в рыдания.

— Почему? — настаивал он; к его горю присоединился гнев. — Если бы ты был здесь, я бы знал, что д-делать! — И он замолчал, захлебнувшись плачем. Он знал — это не вернёт Сириуса. Потому и удерживался от слёз раньше. И ещё потому, что в свои шестнадцать лет считал себя слишком взрослым для слёз.

Но здесь, в темноте, во сне… может быть, и ничего. Только один раз.

Он понятия не имел, как долго сидел там, сотрясаясь от рыданий, прежде чем почувствовал чью-то руку на своём плече.

Он поднял голову в темноте:

— Сириус? — Он знал, что крёстного больше нет, но это же сон, а не на самом деле. Вдруг Сириус мог приходить к нему во сне?..

— Блэк погиб, Поттер.

Гарри нахмурился. Это не Сириус. И не Второй Гарри.

Он огляделся, всматриваясь в темноту. Запах сырости, каменный подвал… больше ничего… и к этому примешивался другой запах, который он узнал. Запах крови. Он не мог видеть, но знал, что его двойник по-прежнему лежит там, в дальнем углу… не мёртвый, но и не живой. Ждёт, когда Волдеморт снова возьмёт у него кровь, чтобы подпитать свою растущую силу.

Гарри сосредоточился на дыхании, борясь со страхом. Рыдания сменялись судорожным вздрагиванием.

Рука исчезла с его плеча, и он почувствовал движение воздуха. Его утешитель покидал его.

Гарри слепо протянул руку в темноту:

— Подождите! Не оставляйте меня здесь!

Он подавил приступ паники. Всё было как в прошлый раз, когда он не мог покинуть поле боя. Это… это было не так ужасно, но… Мысль оказаться навсегда заточённым в этом тёмном подземелье, в обществе своего полумёртвого двойника, без надежды на спасение…

— Где — «здесь», Поттер?

Он отпрянул. Голос был суровым, он отталкивал. Гарри задышал чаще.

Кто-то невидимый придвинулся к нему и снова заговорил, на этот раз мягче:

— Где это «здесь», Поттер?

Гарри вздрогнул, когда рука прикоснулась к его плечу снова. Прикосновение её было лёгким… утешительным.

— Не уходите, — прошептал он.

— Я не уйду, — пообещал невидимый человек, выждал несколько секунд и снова тихо спросил: — Что это за место? Где ты… Гарри?

— В… в подвале. Чувствуете запах?

— Запах чего?

Гарри вновь передёрнуло.

— Здесь холодно.

Кто-то невидимый промолчал, не отпуская его плеча, и Гарри почувствовал движение воздуха рядом. Ему стало теплее, хотя он не мог сказать почему.

— Что за запах, П… Гарри?

— Грязь и плесень… кровь. — Гарри сморщился.

— Кровь? Чья кровь?

Гарри поёжился, хотя теперь ему было тепло.

— Его… в смысле, моя. Волдеморт взял мою кровь — и возьмёт ещё.

Рука сжала его плечо, хотя и не больно.

— Как ты попал в подвал, Гарри?

— Я… не знаю. Это сон. Я думаю, это будущее. Но это не отпускает меня… — Гарри нахмурился. В том, что он сказал, как будто не было смысла. Но он забыл об этом, когда рука снова сдавила его плечо, на этот раз слишком сильно. Хватка ослабела, когда Гарри вздрогнул.

— Что тебя не отпускает?

Гарри замер, и его сердце забилось. В его сне появился новый звук… словно кто-то подходил к двери подвала. И действительно, дверь открылась, и он зажмурился, когда помещение залил свет.

Фигура в плаще и маске спустилась по ступеням и приблизилась к неподвижному пленнику.

— Поттер? — Его окликали, трясли… но, оглянувшись по сторонам, Гарри не увидел того, кто с ним говорил. Он нетерпеливо отмахнулся: надо было узнать, зачем пришёл Пожиратель Смерти.

Мгновение спустя он пожалел об этом. Человек в плаще взмахнул палочкой над неподвижным телом, и большой флакон в его руках заполнился красной жидкостью.

— Кровь, — прошептал Гарри. — Он опять берёт мою кровь.

— Поттер, это сон. Просыпайтесь. — Голос был суров, но Гарри послышалась в нём нотка паники. Однако этот голос снова называл его Поттером… тем самым холодным, отчуждённым тоном.

— Это не отпускает меня, — повторил он, отстраняясь от невидимого собеседника; но тут с ним опять заговорили мягко, голосом, который успокаивал:

— Гарри, ты должен сказать мне, что тебя не отпускает.

— Сон. Сон не отпускает меня. — Он опустил голову, когда закутанная в плащ фигура поднялась по лестнице — и свет погас, снова оставив его в темноте.

— Пожалуйста, — прошептал Гарри. — Вы можете сделать так, чтобы меня отпустили?

Послышался лёгкий шелест, потом звук, словно вдалеке хлопнула дверь, и Гарри ощутил рядом движение воздуха.

Рука прикоснулась к его подбородку, и Гарри отпрянул.

— Открой рот, — проговорил голос. — Вот зелье. Оно поможет тебе выйти из твоего сна.

Гарри послушно открыл рот и проглотил зелье, данное невидимой рукой. Хм… знакомый вкус — он такое уже пил. Пытаясь вспомнить название, он едва заметил, как другая темнота окутала его, унося прочь из холодной, сырой тьмы подземелья. Но эта темнота была хорошей… мирной…

Это была темнота сна без сновидений.

На сей раз он не почувствовал, когда невидимый человек убрал руку с его плеча. И когда задержался, чтобы пристально посмотреть на спящего мальчика, прежде чем тихо отступить в коридор дома номер двенадцать на Гриммо-плэйс.

* * *

Гарри проснулся, чувствуя себя отдохнувшим впервые за много дней. Настолько отдохнувшим, что, открыв глаза, на какую-то секунду подумал, что он снова в своей постели, в Хогвартсе.

Гарри зевнул и потянулся. Не так уж плохо, подумал он. Поваляться в постели всегда приятно, даже если и не в Гриффиндорской башне.

Гарри вздрогнул и распахнул глаза. Поваляться в …?

Он поспешно откинул одеяло и выскочил из кровати. Точно, свет, льющийся из окна, ясно указывал, что утро уже наполовину прошло — это в лучшем случае.

Его единственной мыслью в тот момент, когда он судорожно сдирал с себя пижаму и натягивал рубашку и джинсы, была мысль о том, как сердит будет Снейп.

Профессор и без того уже был в отвратительном настроении накануне вечером, а когда одно из его зелий не достигло предписанной «молочно-белой» окраски, это настроение только ухудшилось. И стало совершенно убийственным, когда выяснилось, что причиной этого далёкого от совершенства результата была ошибка Гарри, в процессе сортировки отправившего глаза иглобрюха в кучу хвостов.

Снейп в недвусмысленных выражениях приказал ему явиться в лабораторию на заре, чтобы исправлять испорченное зелье, пока не сварит его правильно.

Какая уж теперь заря! Однако Гарри не собирался терять больше ни минуты, даже на то, чтобы набить пустой желудок. Наспех расчесав пальцами свои вихры, он выскочил из спальни и кинулся в лабораторию, лишь на секунду задержавшись перед дверью, чтобы отдышаться.

Однако спешка была напрасной: Снейпа там не было.

Зорко озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что не проглядел профессора за каким-нибудь котлом, Гарри переминался с ноги на ногу, не зная, что делать. Приниматься за зелье? Или ждать Снейпа? Ну, просто стоять тут и глазеть — уж точно плохая идея, учитывая, как злился Снейп вчера, заловив Гарри за подслушиванием.

Приняв наконец решение, Гарри покинул лабораторию и пошёл на поиски профессора. Снейп напрямую не запрещал ему находиться в лаборатории в его отсутствие, но какой-нибудь случайный взрыв не был именно тем путём, каким бы Гарри хотелось узнать об этом правиле.

Тщательно обследовав прихожую и гостиную, Гарри обнаружил объект своих поисков спокойно сидящим за столом в кухне; перед ним было разложено множество книг, перья и пергамент. Всё это было сложено и выстроено в образцовом порядке — так же, как ингредиенты в лаборатории. Интересно, он вообще способен что-нибудь не на место положить? Ну хоть разик?

Гарри кашлянул, чтобы заявить о своём присутствии.

Профессор продолжал листать большую книгу, и Гарри уже готовил речь, когда Снейп наконец заговорил, не поднимая глаз:

— Полагаю, если бы вы не вломились на кухню с таким шумом, хватило бы и одного топота, чтобы предупредить меня о вашем появлении.

Гарри вздохнул про себя. Тот ещё денёк ожидается. Он, конечно, и не ждал от Снейпа ничего, кроме оскорблений, но иногда в последние дни Снейпу удавалось открыть рот только для того, чтобы выдать инструкции по приготовлению зелий. Это были любимые моменты Гарри.

— Если вы твёрдо решились стоять в дверях весь день, — продолжил Снейп, наградив его пронзительным взглядом, — дело ваше. Должен, впрочем, заметить, что выполнять назначенную вам работу стоя будет значительно сложнее.

Гарри молча сел напротив Снейпа, слегка беспокоясь насчёт того, что имелось в виду под «назначенной работой» и как её выполнить за пределами лаборатории. Не передумал же Снейп насчёт того зелья? Или... Гарри обеспокоился сильнее: может, он ещё что похуже придумал? Какое-нибудь наказание за то, что он проспал и не появился вовремя?

— Добби! — позвал профессор, и Гарри разнервничался совсем. Отчего Снейп не перейдёт сразу к делу? Но единственное, что тот сказал появившемуся эльфу, было:

— Мистер Поттер будет завтракать. Позаботься об этом.

Было и в самом деле приятно слышать, что он всё-таки может наполнить свой пустой живот, но это не доставило Гарри большого облегчения. Во всяком случае, он почувствовал, что кусок ему в горло не пойдёт. Почему бы Снейпу просто не сказать, что ему предстоит делать?

Но Снейп и не думал идти навстречу Гарриным желаниям. Он лишь продолжал листать свою книгу, делая пометки на пергаменте, пока Добби накрывал на стол. Молчание стало невыносимым, и к тому времени, как Гарри покончил с завтраком, он и в самом деле почувствовал себя неважно.

Он отодвинул свою почти пустую тарелку, которая тотчас же исчезла со стола.

Секундой позже Снейп отложил перо и перевёл наконец взгляд на Гарри. Однако легче от этого не стало: профессор просто молча изучал его несколько минут.

Гарри чувствовал себя всё более неуютно. Он узнал этот огонёк в глазах: последний раз он видел его несколько дней назад, в доме Дурслей, и надеялся никогда больше не увидеть. И это изучающее выражение на лице опять относилось к Гарри. «Новая задача, к решению которой следует приступить». На сей раз Гарри терялся в догадках, чем мог вызвать этот непонятный интерес. Он поёрзал на своём сиденье.

Это, похоже, помогло — Снейп отвлёкся от своих мыслей:

— Были ли у вас с начала лета видения о Тёмном Лорде?

Гарри моргнул. Видения? Вопрос настолько застал его врасплох, что он даже увильнуть не сообразил:

— Э-э… ну да, наверное.

Снейп сощурился.

— «Наверное», Поттер? — Он понизил голос, а это почти всегда было недобрым знаком. — Вы хотите сказать, что заглядывали в мысли Тёмного Лорда и даже не подумали известить директора?

— Э-э… — Гарри напрягся, чуя приближение беды. Снейп, однако, не выглядел сердитым — скорее просто что-то высчитывающим. Впрочем, расслабляться было ещё рано.

— Этой ночью у вас было видение? — напирал Снейп.

Гарри нахмурился. Обрывки его сна начали возвращаться к нему: подвал, холод, он сам, беспомощно лежащий там, какой-то Пожиратель Смерти берёт у него кровь… Он вздрогнул и обхватил себя руками за плечи.

— Гм, нет. В смысле, я видел сон, но не связанный с ним…

Он знал, что, по крайней мере, его шрам не болел вчера вечером — ничуть. Ещё одна мысль пришла ему в голову. Он опасливо посмотрел на Снейпа:

— Вы же меня не… не слышали, или что-нибудь… То есть, я не…?

Снейп проигнорировал вопрос.

— А несколько ночей назад, в доме ваших родственников, — это было видение?

Гарри вспыхнул и опустил голову.

— Нет. Просто обычный, гм… сон. — Встретив сузившиеся глаза Снейпа, он поправился: — Ну ладно, кошмар.

— А как часто они бывают?

— Кошмары? — насторожённо спросил Гарри; из всех людей на свете меньше всего он хотел бы отвечать на этот вопрос Снейпу.

— Нет. Видения от Тёмного Лорда.

— А, всего пару раз, — упёрся Гарри, — и там не было ничего важного…

— Вы понятия не имеете, что важно, а что нет, глупый мальчишка, — отрезал Снейп, по-прежнему спокойно, хотя Гарри услышал опасные интонации в его голосе. Затем без дальнейших комментариев Снейп потянулся за книгой, лежащей на его стороне стола, и вручил её Гарри, наблюдая за его реакцией.

Гарри взял толстый том, и в глаза ему бросилось заглавие: «Защита сознания: руководство для начинающих изучать окклюменцию». Автор — Джозепайя Принн.

Окклюменция.

Вот теперь Гарри по-настоящему занервничал. Он медленно поднял глаза, молясь, чтобы это оказалось каким-нибудь недоразумением. Ведь Дамблдор же обещал, что не будет заставлять Снейпа учить его… так? А сам Снейп уж точно ни за что не предложил бы. По крайней мере, Гарри отчаянно надеялся, что Снейп сам ни за что не предложил бы…

Тем не менее, испуганно наблюдая за Снейпом, он чувствовал себя так, словно ему вот-вот вынесут смертный приговор.

Снейп изучал его ещё мгновение, а затем пояснил:

— Директор решил, что в ваших интересах возобновить изучение окклюменции. Вы будете читать эту книгу, — ровным голосом продолжал он, — пока не прочтёте каждое предложение на каждой странице в каждой главе. Вы ничего не будете делать — только читать, пока не прочтёте всю книгу. И каждый вечер перед сном будете практиковать техники, изложенные в этой книге. Вам ясно?

Гарри встретился со Снейпом глазами и кивнул, не уверенный, что ему отвечать. Он даже не мог понять, что он чувствует… Смятение? Злость? Как смеет Дамблдор даже рассматривать такую возможность — позволить Снейпу снова взяться за его обучение?

— Директор «смеет рассматривать возможность позволить мне снова взяться» за ваше обучение, — съязвил Снейп, — поскольку я являюсь экспертом в области окклюменции и легилименции, к изучению которых вам ещё только предстоит приступить.

Гарри отвёл глаза от легилимента. К его лицу прилил жар, оттого что его мысли были прочитаны: он был уверен, что покраснел как рак.

— Да, сэр, — пробормотал он, скорее от смущения, чем желая выказать уважение.

— Тем не менее ваше вопиющее отвращение к возобновлению наших совместных занятий не лишено взаимности, могу вас заверить, — насмехался Снейп, — и по этой причине мы не будем возобновлять отношения подобного рода.

Гарри взглянул с надеждой, перед тем как снова отвести глаза.

— Мы с профессором Дамблдором пришли к соглашению. Вы будете читать. Вы будете практиковаться. Я буду следить, чтобы вы читали и практиковались. Он будет осуществлять контроль за практической стороной вашего обучения.

Гарри выдохнул и расслабился. Его даже не смущало то, что Снейп видит его явное облегчение.

— То есть я буду заниматься с ним? Тут? А когда? И как часто?

Снейп смерил его долгим невыразительным взглядом, прежде чем констатировать:

— У вас есть раздражающая привычка задавать чересчур много вопросов, Поттер.

Гарри моргнул. И это всё, на что Снейпа хватило? Что-то он хватку теряет. Даже ничего не сказал про крошечный размер поттеровского мозга.

Но, к ещё большему удивлению Гарри, Снейп на самом деле принялся отвечать на его вопросы. Без сарказма.

— Директор прибудет сегодня вечером, чтобы обсудить ваши занятия. Прежде чем вы спросите, в котором часу, позвольте сказать, что я не знаю. Он прибудет после того, как решит некоторые другие важные вопросы. У него очень напряжённый график, и вы, следовательно, должны быть готовы заниматься в удобное для него время, о котором, полагаю, чаще всего вас предупредят незадолго. Именно вследствие нерегулярности этих встреч он порекомендовал эту книгу для самостоятельной подготовки.

— О-о, — только и смог выдавить Гарри. Он прокрутил в голове речь Снейпа на предмет скрытых оскорблений. Не смог найти ни одного, но это не означало, что их там не было.

— Ещё одно, Поттер, — продолжал Снейп. — Как только директор появится, вы расскажете нам обоим — в деталях — о видениях, которые у вас были до сих пор. И будете рассказывать мне обо всех следующих видениях непосредственно после пробуждения. Вам ясно?

Снейп подождал утвердительного кивка Гарри и отрывисто бросил:

— Приступайте к чтению.

Сразу за этим он вновь обратился к своей книге, давая понять, что разговор окончен. Гарри помедлил, взявшись рукой за край страницы. Наверное, он проклянёт себя за это впоследствии, но…

— А как же зелье, которое вы велели мне сварить? Я думал… В смысле, вы же сказали…

Снейп оторвался от работы, скривившись в привычной усмешке:

— Вы, кажется, неизменно предполагаете, что я не в состоянии помнить собственные слова, Поттер. Позвольте вас заверить: в отличие от вашей скудной памяти, моя обладает нужным объёмом и должной работоспособностью. А теперь читайте.

Проигнорировав сердитый взгляд Гарри, он снова вернулся к своему занятию.

Открывая первую главу толстого тома, Гарри, по крайней мере, знал, что мир никуда не катится: в плане оскорблений свою хватку Снейп ничуть не потерял.

«Серьёзное изучение окклюменции — это процесс длиною в жизнь, доступный лишь самым одарённым в ментальных искусствах магам. Степень дисциплины ума, необходимая для достижения вершин мастерства в окклюменции, ставит её изучение в ряд наиболее сложных…»

Гарри расползся по стулу. Если Дамблдор считал, что эта книга как-то подготовит его, то он жестоко заблуждался. Всё, чего она пока достигла, — это ещё больше отбила у него охоту заниматься окклюменцией. Тут всё это описывалось как что-то невероятно трудное.

Он тайком бросил взгляд на Снейпа. Тот листал разные книги и делал заметки на пергаменте — и так уже второй час. Гарри попытался выпрямиться так, чтобы подглядеть в его записи, но ничего не вышло. Потерпев неудачу, он снова сгорбился на своём стуле.

Чтение книги вновь и вновь возвращало его мысли к самому искусному окклюменту, которого он знал. И это был не какой-нибудь середнячок: чтобы столько лет дурачить Тёмного Лорда или (если на то пошло), возможно, и Дамблдора, он должен быть настоящим экспертом. Хм. А вот интересно, если бывают мастера зелий, то бывают ли мастера окклюменции? А раз сначала Снейп вообще хотел преподавать Защиту от тёмных искусств, так он и там, наверное, мастер? Есть ли вообще что-нибудь, в чём Снейп не является мастером?

Ну, кроме межличностных взаимоотношений, разумеется.

Гарри едва не хихикнул, но вовремя сдержался. Не хватало ещё, чтобы Снейп решил поупражняться в Мастерстве оскорбления Гарри Поттера. Это было, пожалуй, вершиной его мастерства.

Гарри снова перевёл взгляд на страницу и попытался прочитать следующий абзац. Впрочем, попытка успешной не оказалась. Весь абзац был посвящён разным уровням, на которых можно изучать окклюменцию, и Гарри снова почувствовал, как его внимание увядает. Ну почему нельзя просто объяснить ему всё по-нормальному, понятным языком? Почему в ход идёт то взламывание его мозгов, то эта занудная, утомительная книжища?

Он вернулся к оглавлению в надежде, что впереди какие-нибудь главы поинтереснее, — но когда увидел, сколько в списке этих самых глав, их заголовки сразу перестали его интересовать. Да у него целая неделя уйдёт только на то, чтобы количество прочитанных страниц вообще стало заметным!

И Гарри снова предался созерцанию профессора. Насколько же он в этой штуке продвинут; если бы Гарри относился к нему хорошо, то, наверное, восхищался бы его мастерством. Но пусть даже этот человек не мог вызвать в нём восхищения — он, по крайней мере, вызывал всё большее любопытство. Как Снейп стал таким экспертом в окклюменции? Не родился же он с этим умением. Он изучал её сам? Или его заставили, как и Гарри? Если б только понять, как самый опытный окклюмент из его окружения овладел этим искусством, может, он тоже имел бы сейчас настоящий шанс… сняв с себя тяжёлую повинность читать самую толстенную из всех когда-либо написанных книг.

В следующую секунду Гарри решился. В конце концов, Снейп в последние дни был не более ужасен, чем обычно. Даже совсем не так уж плох, учитывая все обстоятельства. В любом случае, за один вопрос он Гарри не убьёт. Чтобы не успеть передумать, он откашлялся и спросил как можно вежливее:

— Э-э… профессор? Каким образом вы, гм... выучились окклюменции?

Перо в руке Снейпа замерло, затем закончило строчку. Последний росчерк, и профессор перевёл взгляд на Гарри, прищурившись.

— Пытаясь отвлечься при помощи разговоров, вы только потратите больше времени на чтение, а не избавитесь от него, Поттер. Продолжайте. Молча, — добавил он с угрозой в голосе и вернулся к своей писанине.

Гарри пожал плечами. Ну, это ещё было полбеды. Он не выяснил, что хотел, но его голова всё ещё сидела на плечах. Более того, относительный успех дал ему смелости попытаться ещё раз.

— В книге написано, что окклюменции необходимо обучаться… сэр. Я подумал, что если узнаю, как вы ей обучились, это помогло бы мне понять, как самому к ней подступиться.

На этот раз Снейп взглянул на него тут же, по-прежнему прищуренными глазами.

— Прошу прощения, Поттер. Позвольте уточнить. В прошлом году вы игнорировали мои инструкции, нагло спорили со мной на каждом шагу и сознательно забрались в воспоминания, в которые вам было запрещено проникать. — Тон Снейпа опасно понижался. — И теперь вы решили спросить моего совета?

Гарри попытался слиться со своим стулом.

— Я больше не ваш наставник, хвала небу. Я здесь только затем, чтобы убедиться, что вы читаете. Эту. Книгу. Теперь читайте.

Гарри вздохнул и вновь сконцентрировался на книге. Ну ладно, не самая удачная была идея. На сей раз профессор хотя бы не швырялся ингредиентами для зелий, но всё же напоминать ему о том, как Гарри залез в его думоотвод, — не лучший способ добиться от него любезности. Гарри чуть не засмеялся над ходом своей мысли. Любезности? Это когда у нас Снейп вообще вёл себя с ним цивилизованно?

Хотя…

Гарри выпрямился. Он помнил по крайней мере один момент, когда они со Снейпом нормально разговаривали. Теперь та ночь у Дурслей казалась совершенно сюрреалистичной: они говорили так долго, и никто никого не убил. Но ведь это же случилось. И Гарри к тому же получил целое море информации.

Если б только знать наверняка, что ему хватит слизеринских способностей, чтобы всё это повторить… Ну ладно, может, он и не так хорош в манипуляциях, как Снейп, и даже не знает, достаточно ли у него интересной для Снейпа информации, но попытаться-то можно?

Он положил книгу на стол, поставив локти на открытые страницы, и сцепил пальцы, как иногда — он видел — делал Снейп. И, старательно копируя спокойную, расчётливую интонацию профессора, произнёс:

— Хотите знать, о чём думал Сами-Знаете-Кто, когда вы сбежали?

Снейп резко вскинул голову.

— Что? — рявкнул он.

Гарри ринулся напролом.

— Хотите знать, о чём думал Сами-Знаете-Кто, когда вы сбежали? — повторил он (немного быстрее, чем собирался).

Снейп пришёл в ярость:

— Что за игру вы затеяли, Поттер?

Гарри начал жалеть о своём поспешном решении. Он перевёл дыхание, стараясь, чтобы Снейп не заметил, какое оно неровное, и кинулся к своей цели. Теперь-то уж что терять? Отступать было поздно.

— Обмен информацией. Э-э, скажем, вопрос за вопрос. — Гарри сглотнул и быстро договорил: — Вы отвечаете на мои вопросы, я — на ваши.

Снейп уставился на него. Просто уставился, и всё. Гарри изо всех сил старался не корчиться под его пристальным взглядом. И не отводить глаза, хотя и несколько сомневаясь в разумности такого поведения: Снейп же легилимент, ну и всё такое… Но отступить он не мог. Ни за что.

Снейп рассчитанным движением положил перо на стол, не разрывая визуального контакта, а затем скопировал Гаррину имитацию своей собственной позы, оперевшись локтями на стол и сцепив пальцы.

Гарри снова сглотнул. Он понятия не имел, о чём думает Снейп. Тот тщательно стёр с лица все следы эмоций, в том числе гнев. Возможно, это была такая месть: пытать Гарри, держа его в напряжении.

Снейп наконец заговорил, и в его тоне звучала насмешка:

— Мистер Поттер. Как бы заманчиво ни было ваше… предложение, вы забываете о двух весьма важных моментах. Во-первых, я прекрасно знаком с Тёмным Лордом и его текущим мнением обо мне. Полагаю, мои догадки по поводу его мыслей после моего побега недалеки от реальности. И во-вторых, даже будь это не так, вряд ли подобная информация — достойный козырь в переговорах. Вы уже согласились изложить сегодня вечером свои видения как директору, так и мне. Едва ли у вас есть выбор в данном вопросе.

Ох, точно! Гарри быстро пораскинул мозгами.

— Тогда, держу пари, вас бы заинтересовало, кого он считает своим самым верным слугой.

— Я буду иметь удовольствие услышать от вас подробнейшую информацию на этот счёт в вашем отчёте директору нынешним вечером.

Гарри в отчаянии опустил руки.

— Ну что-то же должно быть такое, что вы хотите узнать! На той неделе вы явно остались довольны расспросами!

— Что меня интересует, Поттер, так это почему вы горите желанием предоставить мне полную свободу в расспросах лишь для того, чтобы узнать, как я приобрел обычный магический навык.

Гарри едва не фыркнул. Ничего себе «обычный»! Не обычный, блин, а очень сложный! Однако вопрос Снейпа его отрезвил. Что это ему в голову взбрело? О чём он вообще думал? У Дурслей Снейп не спросил ничего даже и близко настолько ужасного, как мог бы. Так зачем же так подставляться — рисковать подвергнуться настоящему допросу только ради того, чтобы задать один глупый маленький вопросик, который, чего доброго, и не поможет ему нисколько?

Чем больше он об этом думал, тем менее разумной казалась эта идея — но тем больше хотелось, чтобы Снейп согласился. Умно это или нет, но то, что начиналось как каприз, превратилось в решимость. Гарри не хотелось копаться в себе, выясняя, в чём причина; но он желал знать, был ли тот единственный разговор со Снейпом счастливой случайностью — или они способны нормально поговорить аж целых два раза.

Гарри встретился глазами со Снейпом: решение было принято.

— Что меня интересует, профессор, — начал он, стараясь вложить в свои слова необходимую дозу уверенности, — так это вот что: раз вы думаете, что соглашение содержит перекос в вашу пользу, то почему вы, как слизеринец, просто не воспользуетесь преимуществом?

Снейп выгнул брови, и губы его почти незаметно дрогнули.

— Ну хорошо, Поттер. На тех же условиях, полагаю?

Гарри моргнул. Что, и всё, что ли? Он выиграл?

— Э-э, ну да. На тех же. Я спрашиваю, пока не останусь, э-э… удовлетворён разъяснениями, а затем ваша очередь.

Снейп жестом предложил Гарри начинать, а сам откинулся на стуле, скрестив руки на груди, с совершенно нейтральным выражением лица.

Гарри откашлялся.

— М-м… ладно, ну, значит, как вы научились окклюменции?

— Моя мать обучила меня основам ещё в детстве. Я оттачивал навыки в Хогвартсе путём собственных исследований и самообучения.

— Ваша мать была окклюментом? — удивился Гаррн. Снейп коротко кивнул.

Это было совсем не то, что ожидал услышать Гарри. Снейп, у которого есть мать… странный образ. С другой стороны, откуда-то же он должен был взяться, правильно? Не из-под камня же выполз… хотя в это как-то легче верится, конечно.

— Всё с вашим первым вопросом? — спросил Снейп, когда молчание затянулось.

Гарри машинально помотал головой. У него не было готового вопроса, но нельзя же было упускать возможность уточнить что-то, что ему захочется прояснить потом.

— Э-э… — Он закусил губу, напряжённо раздумывая. — Ну ладно: сколько вам было лет, когда она начала вас учить?

— Пожалуй, могу предположить, что около трёх лет. Разумеется, тогда я этого не осознавал. Собственно уроки начались, когда мне было ближе к девяти. — Профессор бросил на Гарри взгляд, который можно было бы описать как долготерпеливый. Гарри, конечно, легилиментом не был, но догадывался, что Снейп ждёт не дождётся, когда Гарри уже начнёт спрашивать о том, что действительно имело значение.

Ну что ж…

— И как она вас учила?

Помедлив секунду, Снейп ответил:

— Она… обучала меня перед сном фокусировать сознание на определённых образах. К тому моменту, как мы начали занятия, я уже твёрдо закрепил навык управления своими мыслями. Оставалось лишь научиться защищать их от вторжения извне.

— То есть она учила вас, используя ментальные атаки? Как вы меня?

Тон Снейпа приобрёл оборонительный, лекторский оттенок:

— Обучение защите от ментальных атак — единственный способ быть готовым к атаке противника, Поттер. Не пытайтесь оправдывать своё невежество моими методами преподавания.

— Ну да. Одно от другого ведь никак не зависит, — буркнул Гарри, однако прежде, чем Снейп успел убить его своим фирменным взглядом, выставил перед собой ладони в защитном жесте: — Я просто хочу сказать, что у вас было шесть лет, чтобы подготовить своё сознание! А у меня сколько — шесть секунд?

Взгляд Снейпа не смягчился, но он, по крайней мере, проигнорировал возражение, вместо ответа резко бросив:

— Вы закончили с первым вопросом?

— Да, наверное. — Гарри откинулся на спинку сиденья, собираясь с духом для вопросов Снейпа.

— Зачем вы с вашими друзьями готовили оборотное зелье на втором курсе в Хогвартсе?

Гарри вскинул голову, затем быстро отвёл взгляд.

— Ч-что вы…

— Не трудитесь отрицать, Поттер. Я знаю, что вы с Грейнджер украли шкурки бумсланга из моего кабинета, и знаю, что вы собирались варить оборотное зелье. Чего я не знаю по сей день — так это с какой целью вы его изготовили и чью внешность принимали.

Гарри почувствовал, что его шея пылает.

— Это нечестно! Вы не можете спрашивать о том, что вынудит меня подставить кого-то ещё!

— Поздно, Поттер. Помните: те же условия, что в прошлый раз. А такого условия не было. И так как я уже ответил вам, вы обязаны ответить мне.

Снейп выглядел решительно самодовольным — настолько, что Гарри пожалел о невозможности воспользоваться магией, чтобы навсегда стереть это самодовольство с его лица.

Он ограничился возмущённым взглядом. Что если отказаться отвечать? Но ведь он же знал, во что ввязывается, правда? И всё равно настаивал. Он сердито засопел.

— Есть же какое-то правило, да? Насчёт баллов? Что нельзя снимать баллы за то, что случилось на другом курсе. Да ведь?

Ухмылка Снейпа стала шире.

— Верно, Поттер, нельзя. По крайней мере… официально, — добавил он, злорадно блеснув глазами. — Но не волнуйтесь: вам всегда удаётся найти для меня новые основания, чтобы снять баллы. Думаю, с этим у вас не возникнет трудностей, независимо от ваших сегодняшних откровений.

— Ой, спасибо, — буркнул Гарри. — Ладно, ваша взяла. В тот год шла вся эта история с Тайной комнатой, помните?

Снейп склонил голову и приподнял брови в безмолвном «конечно помню, остолоп», — не озвучивая этого вслух. За что Гарри был безмерно благодарен.

— Хорошо, помните. Так вот… ходили слухи насчёт наследника Слизерина, и… ну, я думал, что это Малфой.

— Драко Малфой? — фыркнул Снейп.

Гарри быстро парировал:

— Ну, он же самый слизеринистый слизеринец, какие только бывают, разве нет? И у него все предки чистокровные. Почему он не мог быть потомком Салазара Слизерина?

Снейп приподнял одну бровь, что явно было его способом заявить: «Поттер, вы идиот».

— А я знал? — автоматически защищался Гарри. — Я же вырос у Дурслей, сами помните! Я вообще понятия не имел, что я волшебник, пока мне письмо из Хогвартса не пришло, — откуда мне было знать историю всех чистокровных волшебных семей?

Снейп покачал головой на этот идиотизм, но жестом велел Гарри продолжать.

— Так вот… — Гарри сделал глубокий вдох. Никогда за миллион лет он бы не подумал, что станет посвящать Снейпа в какие-либо свои противозаконные похождения. — Ну и мы с Роном использовали оборотное зелье, чтобы перекинуться в Крэбба и Гойла и добиться признания от Малфоя.

Всё. Сказал. Очень быстро, но всё же сказал. Гарри с опаской наблюдал за реакцией Снейпа.

— А! Стало быть, вы предпочли остаться в рамках собственного интеллектуального диапазона. Удивительно разумно… для вас.

Гарри был бы больше задет этим оскорблением, если бы Снейп попутно не дал понять, что он думает о двух своих слизеринцах. И в нотации не ударился… Гарри выдохнул.

— И что же вы выяснили? — поинтересовался Снейп так, словно речь шла о погоде.

Гарри прищурился. У него создавалось впечатление, что Снейп развлекается.

— Мы выяснили, что он знал о наследнике не больше нашего.

— Какая жалость. Знаете, Поттер, если бы вы опросили побольше студентов, они назвали бы наследником Слизерина именно вас.

— Ага, знаю… парселтанг и все такое.

— Да, ваш маленький… бонус. Помню, немало шептались насчёт того, что в Гриффиндор вы были распределены ошибочно. Благородные сердцем всё же не натравливают змей на магглорождённых однокурсников, а, Поттер?

Гарри вскипел.

— Я не натравливал змею на Джастина Финч-Флетчли, я пытался её отозвать! А насчёт сортировки — Шляпа не ошиблась! Дамблдор сказал, что нас определяет сделанный нами выбор. Ну так вот, я выбрал Гриффиндор! Шляпа не отправила бы меня туда, если бы он мне не подходил! — Гарри почти кричал.

— Ну и ну — самая страстная речь, какую я когда-либо слышал. Она почти вызвала слёзы на моих глазах.

Гарри скрестил руки на груди. Надо сдержаться: он не может дуться, как малыш, но как же ему этого хотелось! Снейп вёл себя совершенно по-свински.

— Я ответил на ваш вопрос, сэр?

— Не вполне. Ещё одно уточнение по поводу вашего предыдущего ответа. Вы дали понять, что Сортировочная Шляпа предоставила вам выбор.

— Гм…

Ой-ой-ой.

— Какой именно выбор?

— Э-э… она отправила меня в Гриффиндор, я уже говорил. Вы же там были, вы сами слышали.

Снейп вздёрнул подбородок так, что нос его хищно уставился на Гарри:

— Какой выбор, Поттер?

Нахмурившись, Гарри неохотно признал:

— Она… ну, вроде как хотела отправить меня в Слизерин.

Он зажмурился при мысли о том, что Снейп разнесёт это по всему Хогвартсу…. вместе со всем остальным, что он узнал. Ну что ж, Гарри переживёт — пережил же он все прошлые разы, когда о нём думали всякие гадости.

— Она сказала, что я добился бы успеха в Слизерине, но когда я не захотел, то сразу отправила меня в Гриффиндор, — поторопился добавить он, — потому что туда я тоже подходил.

— Да. Вы это уже сказали полминуты назад, — отметил Снейп, пронизывающе глядя на него. Гарри поёжился под этим непонятным взглядом.

— На этом я завершаю свою серию вопросов, Поттер. Желаете продолжить? Или с вас достаточно?

Похоже, здравый смысл не желал сегодня сотрудничать: Гарри не находил в себе сил завершить разговор. Он хотел узнать ещё кое о чём… однако не мог же он спросить напрямик, с какой целью Снейп общался с Люциусом Малфоем: ведь тогда сразу станет ясно, что он подслушивал. Поэтому Гарри начал издалека:

— Насколько хорошо вы знаете Малфоев?

Глаза Снейпа блеснули.

— Хорошо, — коротко ответил он.

— Гм… ладно. Не могли бы вы пояснить…

— Следует ли нам обсудить правила относительно общих вопросов, мистер Поттер?

Гарри демонстративно пожал плечами:

— Просто кратко перескажите основную вашу историю, и всё.

Снейп откинулся на спинку стула и после короткой паузы начал:

— Я познакомился с Люциусом и Нарциссой на первом году своего обучения в Хогвартсе. Они оба были старше и, таким образом, не входили в мой непосредственный круг общения. После Хогвартса наши отношения стали… ближе.

— Ближе?

— Термин «союзники» лучше всего описывает мои… отношения с Малфоями.

— То есть вы знали Малфоя до Хогвартса? В смысле, Драко.

Снейп наклонил голову:

— Он мой крестник.

Брови Гарри взлетели вверх.

— О! Вот это да. Тогда, значит, вы очень сблизились. — Он морщил лоб в замешательстве. — Разве это не сделало вас с Малфоем настоящими друзьями? Или даже семьёй? «Союзники» — это так формально звучит.

Снейп вновь бросил на него страдальческий взгляд.

— Вопреки вашим заверениям, что в вас содержится крупица слизеринства, мыслите вы совершенно как гриффиндорец.

— Спасибо, — бойко отозвался Гарри.

Снейп проигнорировал эту реплику.

— Люциус Малфой служит только себе самому и преследует лишь свои собственные цели. У меня были большие перспективы на службе у Тёмного Лорда: я рос в его глазах даже быстрее, чем многие из тех, кто был с ним долгие годы. У наших с Люциусом отношений, возможно, и есть... история, но выбор моей кандидатуры в качестве крёстного был продиктован соображениями не сентиментальными, а стратегическими.

— А-а…

Это звучало так… по-слизерински. Гарри знал, что его собственные родители выбрали Сириуса его крёстным потому, что он был их ближайшим другом. И Гарри знал, что Сириус его любил. Мысль о том, что Малфою выбрали крёстного только для того, чтобы с ним можно было образовать стратегический альянс, казалась такой бездушной.

Он почувствовал, что внутри у него что-то сжимается: его мысли потекли в неутешительном направлении. Драко Малфой обладал всем, что Гарри навеки потерял: домом, родителями, крёстным. Пусть даже его отец был Пожирателем Смерти, а крёстный — «стратегическим» выбором, к тому же предателем… всё равно они у него были. А у Гарри — нет. Разве любовь в идеале не должна становиться самым прочным фундаментом? Но этот фундамент вырвали у Гарри из-под ног, а у Малфоя он стоял крепко и незыблемо.

Гарри почувствовал острое желание швырнуть что-нибудь. Со всей силы.

От гневных переживаний его отвлёк Снейп, слегка кашлянув. Гарри стиснул зубы и постарался побыстрее придумать, как вытянуть ещё немного информации о Люциусе.

Однако вновь и вновь возвращался всё к тому же вопросу: был ли Снейп для Драко тем же, чем был для Гарри Сириус?

Как он ни старался, но не мог избавиться от негодования при мысли о том, что два его главных хогвартских врага наслаждаются отношениями, которых сам Гарри лишён. Конечно, это не его дело, конечно, он не имел права совать свой нос в чужую жизнь, но… ему просто необходимо было знать.

И, не найдя сил сдержаться, Гарри выпалил:

— Вы… ну, в смысле, пусть даже ваши с Драко отношения, э-э, стратегические… но они близкие?

Всё время, пока он боролся с собой, Снейп молчал, и теперь он изучал Гарри так пристально, словно пытался вычислить, что происходит у того в голове. Гарри отвёл глаза.

— Я ожидаю многого от младшего мистера Малфоя, — ответил Снейп, ловко обходя вопрос.

— Да, но вы…

— Близость — понятие относительное. Я не подтыкаю ему одеяло на ночь, и мы не ведём задушевных бесед за чаем с плюшками. — Тон Снейпа ясно давал понять, что он не желает больше распространяться на эту тему, и смотрел он на Гарри довольно странным взглядом.

— То есть… — Гарри облизнул губы, понимая, что лучше бы последовать намёку и двигаться дальше, но ему всё равно надо было как-то вернуться к Люциусу, от которого он отвлёкся. — Вы и дальше собираетесь… близко общаться с Малфоями… теперь, когда вы уже не входите в Волд… то есть Сами-Знаете-Чей, э-э… список преданных последователей?

Снейп продолжал пристально его изучать, и Гарри не смел встретиться с ним глазами. Он расцепил пальцы и начал их рассматривать, пока Снейп формулировал ответ.

И этот ответ был тщательно выверен:

— Моя связь с Малфоями была построена на таком основании, как тёмные искусства, тёмные маги и корыстные мотивы. Продолжение знакомства с разоблачённым предателем не в интересах Люциуса Малфоя… и он, без сомнения, уже поспешил внушить это жене и сыну.

Гарри нахмурился. Как Снейпу удаётся так хорошо отвечать и, однако ж, ничего не ответить? Это бесило. Он решил сделать ещё один ход:

— Гм, так вы говорите, он никогда не пойдёт против Сами-Знаете-Кого? Или ему просто нужна очень-очень веская причина?..

Снейп медлил с ответом, и Гарри рискнул поднять на него глаза, чтобы посмотреть, в чём дело. Тот сидел неподвижно, разглядывая Гарри со своим обычным нечитаемым выражением лица. Когда же он наконец заговорил, его голос был тем самым низким рычанием, которое убедило Гарри, что лучше даже не пытаться спорить:

— Я бы предложил вам, мистер Поттер, задать этот вопрос самому Люциусу Малфою, поскольку знать свои мотивы наверняка может лишь он сам. Однако поскольку с вас, вероятно, станется разыскать его и поступить именно таким образом, засим сочтём ваш раунд вопросов завершённым. — Он сделал паузу. — Полагаю, вам удалось потратить впустую достаточно времени. Возвращайтесь к чтению.

— Да, сэр, — автоматически ответил Гарри и взял книгу. Можно и закруглиться, раз уж Снейп забыл, что теперь была его очередь. Тоже плюс…

— Кстати, Поттер, — прервал Снейп его размышления, — мои вопросы лишь откладываются, а не отменяются. Я непременно наверстаю своё, можете не сомневаться.

Ну, зашибись. Гарри был не в настроении бросать злобные взгляды, поэтому просто открыл нужную страницу и принялся читать.

Впрочем, нет. Он попытался приняться за чтение. Книга всё так же приводила в уныние, как и до разговора со Снейпом. Как бы хорошо он ни выспался утром, от этой книги ему хотелось снова пойти спать.

Гарри подавил зевок и сфокусировал взгляд на открытой странице:

«Изучение легилименции, хотя и не обладает решающим значением для овладения окклюменцией, тем не менее предоставляет возможность для анализа важных методологических различий в подходах, применяемых…»

— Что труднее, легилименция или окклюменция? — спросил Гарри вслух.

Снейп поднял голову и хмуро глянул на него через стол:

— Вы держите меня за идиота, Поттер? Я здесь не для вашего развлечения и не для ваших увеселений.

— Ну, вы же хорошо владеете обоими, гм, ментальными искусствами, так ведь? Вы должны знать. Что труднее?

— Если вы так остро нуждаетесь в перерыве, ступайте в лабораторию сортировать иглобрюхов. Через четверть часа возвращайтесь и продолжайте чтение.

— Э-э… нет, спасибо. Тут… как раз интересное место пошло.

Гарри вздохнул и попытался разлепить глаза. Этот абзац он читал уже в который раз — и всякий раз терялся на полпути, не в состоянии запомнить хоть что-нибудь из его содержания.

— Легилименция, — внезапно сказал Снейп.

— А?

— Легилименция является наступательной техникой, а окклюменция — оборонительной. Большинство магов, изучающих ментальные искусства, находят легилименцию намного более сложной для освоения, поскольку она требует умения не только контролировать собственные мысли, но и проникать в чужие. Не все окклюменты являются легилиментами, однако для легилимента практически всегда необходимо сперва овладеть окклюменцией.

Гарри подвис на несколько секунд, пока до него не дошло, что Снейп действительно ответил на его вопрос.

— О… ну, ясно. — Не уверенный, что ещё сказать, он вновь обратился к книге.

Снейп ничем не показал, что услышал ответ Гарри, продолжая яростно царапать пером по листу наполовину исписанного пергамента.

Оставшийся день они провели в молчании, и Гарри пришлось пожалеть о том, что он не ценил эти счастливые минуты, когда прибыл Альбус Дамблдор.

Ибо оказалось, что у директора было немало собственных вопросов.

Когда Дамблдор появился, ближе к вечеру, Гарри прочитал ещё только первые три главы новой книги — зато каждую из них, наверное, раз по десять, с учётом того, сколько раз ему приходилось перечитывать страницу, осознав, что его блуждающие мысли так ни за что и не смогли зацепиться. Поэтому, услышав, как кто-то приближается к кухне, Гарри торопливо закрыл книгу. Нет смысла начинать первый урок окклюменции с директором с демонстрации подобных успехов.

Снейп-то, конечно, заметил: вон как ухмыляется. Но когда это опытный шпион не замечал решительно всё, что творилось вокруг него? Оставалось только надеяться, что он не предложит ехидным тоном устроить Гарри что-нибудь наподобие устного экзамена.

— Гарри! Раз видеть тебя, мой мальчик! И Северус! — Дамблдор весело кивнул профессору, входя на кухню. — Работаете над планами занятий? Отлично, отлично.

К счастью, Дамблдор со Снейпом тут же принялись обсуждать программу по Зельеварению в новом году, оставив Гарри наслаждаться отсрочкой в обсуждении всего, связанного с его видениями, Волдемортом и окклюменцией.

Гарри вздохнул, наблюдая за разговором профессоров. Не то чтобы он ненавидел окклюменцию… Просто его больше волновало, как именно Дамблдор собирался его учить. Будет ли он использовать те же агрессивные методы, что и Снейп? Гарри вовсе не горел желанием делиться ещё какими-то воспоминаниями, пусть даже и доверял Дамблдору больше, чем Снейпу.

И хотя он не признавался себе в этом, но побаивался ещё кое-чего. Если у него и на этот раз не получится, не придёт ли Дамблдор к тому же выводу, что и Снейп: что Гарри просто абсолютно, безнадёжно бездарен?

— Удалимся теперь в гостиную, Гарри? — ворвался в его мысли голос Дамблдора. Старый волшебник указал на дверь, и Гарри с натянутой улыбкой покорно проследовал за ним по коридору. Покидая кухню, он слышал лишь возобновившееся знакомое царапанье снейповского пера по пергаменту.

— Присаживайся, Гарри, прошу. — Дамблдор указал на стул в гостиной. Сам он устроился на диване напротив. На столе между ними уже стояли два высоких стакана и поднос со всякими вкусностями. — Я взял на себя вольность попросить Добби предоставить нам некоторые закуски, — пояснил Дамблдор, заметив удивление Гарри.

— О. Выглядит… аппетитно, — соврал Гарри. Хотя это не выглядело аппетитно, вовсе нет! Его замутило. Начнёт Дамблдор с расспросов о книге — или с ментальной атаки? Ни та, ни другая перспектива ему отнюдь не улыбались.

— Профессор Снейп объяснил тебе, что я подключусь к твоему обучению? — спросил директор, непринуждённо угощаясь.

Гарри прочистил горло.

— Да, сэр.

— Прекрасно. — Дамблдор потянулся за стаканом и сделал глоток, прежде чем продолжить. — Итак. Есть несколько вещей, которые мы должны обсудить в первую очередь.

— В смысле, видения? — догадался Гарри. — Те, от Волдеморта? Профессор Снейп сказал мне, что нужно будет их рассказать.

— Да, я хотел бы их обсудить, хотя и попозже. — Дамблдор взглянул на него пристально. — Я не знал, что у тебя были новые видения, Гарри.

Гарри опустил глаза, услышав разочарование в тоне директора. Удивительно, как Дамблдору всегда удавалось сказать то, что он хотел, не говоря этого. Конечно, директор был недоволен тем, что Гарри не обратился к нему раньше.

— Мы обсудим твои видения позже, Гарри, — продолжил директор, не дождавшись ответа. — Если они действительно были от Волдеморта, я хотел бы, чтобы профессор Снейп присутствовал при их изложении.

— Зачем? — Гарри не думал об этом раньше, но теперь… почему в последнее время нужно вовлекать Снейпа во все детали его личной жизни? Это уже начинало действительно напрягать.

— Профессор Снейп знает Волдеморта исключительно хорошо, Гарри. Я хотел бы, чтобы он услышал подробности твоих видений, в надежде, что он сумеет пролить на них дополнительный свет. — Дамблдор помедлил и добавил: — Кроме того, Гарри, этим летом профессор Снейп будет делить с тобой местожительство. В случае ещё одного видения он, скорее всего, окажется единственным человеком, который будет рядом.

Гарри кивнул. К сожалению, это было так.

— Мы ещё вернёмся к этой теме до моего отбытия, — продолжил директор, — но, пока мы наедине, я хочу, чтобы ты дал мне слово, что если у тебя будут новые видения от Волдеморта, ты немедленно поставишь в известность профессора Снейпа.

Гарри в ужасе поднял на Дамблдора глаза:

— Разве я не могу известить вас? Или Ремуса? Почему непременно его?

— Твоё слово, Гарри, — с нажимом повторил Дамблдор. — Дай слово, что, будь то днём или ночью, ты немедленно отправишься к нему. С любыми новыми видениями.

— От Волдеморта, — уточнил Гарри, внезапно вспомнив про свои недавние сны. Он не знал, можно ли назвать их именно видениями… правду сказать, он понятия не имел, как их назвать. Но ему совершенно не хотелось ими делиться, тем более что он и сам не успел их толком обдумать.

— Да, Гарри, от Волдеморта. — Директор испытующе посмотрел на него, однако ничего больше не сказал.

Гарри снова нехотя кивнул:

— Ладно, ладно. Я обещаю.

— Замечательно. Так вот, я хотел поговорить с тобой о…

— Так это ещё не всё?

— Нет, мой дорогой мальчик, хотя, возможно, как-нибудь нам стоит побеседовать о том, что перебивать старших нехорошо.

Гарри вспыхнул, хотя улыбающиеся глаза Дамблдора сказали ему, что его дразнят, а не отчитывают.

— Я хочу поговорить с тобой об одном довольно деликатном деле, — продолжал Дамблдор, и улыбка покидала его глаза. — Я послал кое-кого, чтобы немного… поговорить с твоими родственниками.

Глаза Гарри расширились.

— Вы — что?..

— Раз ты так внезапно покинул своих домочадцев, я чувствовал, что надо послать кого-то, чтобы объяснить, что ты находишься у своих друзей и не вернёшься на остаток каникул.

— О, — только и сказал Гарри, оправившись от шока. Дурсли уж точно были последним, о чём он думал. И он не был уверен, что чувствует по поводу визита к ним ещё одного мага… особенно если они рассержены. Он не мог удержаться, чтобы не добавить: — Держу пари, они не были рады об этом услышать.

Дамблдор поднял брови:

— Я находился под впечатлением, что твоя временная отлучка произошла к удовлетворению всех заинтересованных сторон.

— В смысле, они не были рады услышать, что я у друзей, — мрачно объяснил Гарри. — Они бы обрадовались куда больше, узнав, что меня захватили тёмные маги, или что-нибудь в этом роде.

Дамблдор ничего на это не ответил. Он просто отхлебнул из своего стакана и после паузы спокойно продолжил:

— Моего представителя не встретили с распростёртыми объятиями — и это мягко говоря. Однако ему удалось передать сообщение. Ему также удалось очень убедительно объяснить, что произойдёт, если они когда-либо снова попытаются тебя обидеть.

— Ну, от угроз толку немного, сами знаете, — счёл нужным заметить Гарри. — Моуди им угрожал, но хватило их ненадолго. — Тут до него внезапно дошло услышанное, и ужасное подозрение зашевелилось в нём: — Минуточку, вы сказали «снова»? Я думал, мне не придётся туда возвращаться.

— Этим летом ты и не вернёшься. К счастью, ты пробыл там достаточно долго, чтобы возобновить защиту крови. Что же до следующего лета… — Дамблдор вздохнул. — Гарри, я не могу дать тебе никаких обещаний по этому поводу. В зависимости от хода войны и размера угрозы тебе, вполне возможно, ненадолго придётся вернуться к Дурслям — в целях безопасности.

— Что? — оцепенело переспросил Гарри.

Его пронзил острый укол от такого предательства. Он надеялся… надеялся всей душой, что директор позволил ему остаться на Гриммо потому, что заботился о нём, потому, что не хотел, чтобы его мучили. Возможно даже, он заботился о Гарри настолько, что не хотел, чтобы тот был несчастен. А теперь… Он вскочил, охваченный внезапной яростью:

— Да когда это я был там в безопасности? Всего несколько дней назад вы сами сказали, что не в моих интересах туда возвращаться! Профессор Снейп рассказал вам, на что это было похоже! Снейп, который ненавидит меня, — бушевал он, — рассказал, какие скверные это люди! А теперь, зная всё это, вы говорите, что собираетесь в любом случае отправить меня обратно?

— Гарри, у нас будет целый год на то, чтобы обсудить…

— НУ ДА! — Гарри уже кричал, хотя картина директорского кабинета в прошлом году промелькнула в его памяти, прежде чем он вытеснил её оттуда. Это совсем другое дело. Это гораздо хуже. — ПОТОМУ ЧТО ТАК ВЕДЬ И БУДЕТ, ВЕРНО? МЫ ЭТО ОБСУДИМ, НО ПОТОМ РЕШЕНИЕ ПРИМЕТЕ ВЫ! И ЧТО БЫ Я НИ СКАЗАЛ, ЭТО НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТ!

— Гарри, сядь...

— С ЧЕГО ЭТО ВДРУГ?!

Ответ пришёл из-за открывающейся двери гостиной:

— С того, что ваши вопли разносятся по всему этому треклятому дому, Поттер. — Снейп заглянул внутрь. — Что тут… Альбус, у вас всё в порядке?

— Да, Северус, — устало вздохнул Дамблдор. — Небольшое разногласие. Мы разберёмся, спасибо.

— Небольшое? — Гарри попятился от директора. — Ничего себе небольшое! ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ!

— Гарри, пожалуйста, сядь, — попросил Дамблдор так тихо, словно громкие звуки причиняли ему физическую боль.

Однако Гарри продолжал стоять, кипя от ярости. Как раз в тот момент, когда он решил, что может довериться Дамблдору!.. Он плотно сжал губы. Директор не хочет, чтобы он кричал? Прекрасно. Но и говорить он тоже не будет. Пусть Дамблдор сам заполнит эту тишину.

Но заговорил Снейп. Его голос его был полон сарказма:

— Это тот самый директор, которого, по вашему утверждению, вы «уважаете», Поттер? Вы явно не имеете ни малейшего понятия о значении этого слова.

— Северус, — Дамблдор поднял руку, призывая Снейпа к молчанию, но не сводя глаз с разъярённого лица Гарри. — Гарри имеет право расстраиваться. Я только прошу, чтобы он меня выслушал.

Гарри продолжал молчать, плотно сжав губы. Он боялся, что если только откроет рот, его снова прорвёт.

Снейп перевёл взгляд с Дамблдора на Гарри и обратно, повернулся и молча направился к двери.

Гарри сам не понял, как случилось то, что случилось затем. Он не смог сдержаться. Не успев задуматься, даже не заботясь, что это к Снейпу он взывает, он разжал стиснутые губы и завопил:

— Он посылает меня назад! Вы видели, каково там! Скажите ему не посылать меня назад!

Уже взявшийся за дверную ручку профессор замер — и устремил на него недоумевающие глаза.

Гарри был готов провалиться на месте. Он не хотел, чтобы это звучало как мольба. И не мог поверить, что из всех людей именно Снейпа он просит сейчас о помощи. Но… Снейп же забрал Гарри оттуда и каким-то образом убедил Дамблдора оставить его здесь. Возможно, Снейп мог бы избавить его и от возвращения.

Голос Дамблдора оборвал неловкую паузу — в каждом слоге сквозила усталость:

— Гарри, я не предлагаю тебе возвращаться туда в ближайшее время. Я даже не говорю, что ты вообще когда-нибудь вернёшься. Мне просто нужно, чтобы ты был готов к тому, что, возможно, в ином месте ты не будешь в безопасности.

И тогда Гарри озвучил то, что действительно уязвляло его — уязвляло в десятки раз больше, чем когда-либо могли сделать это сами Дурсли. На худой конец, Дурслей он переживёт. Он ненавидел их, но мог вытерпеть. Однако не мог смириться с тем, что Дамблдора не волновало, каково ему терпеть.

— В безопасности? Ведь теперь-то вы знаете! Знаете, что они морят меня голодом, что мой дядя меня бил, что со мной обращаются как с домовым эльфом — всё то, чего вы раньше вроде как не знали! Как вы можете говорить про безопасность? Неделю назад даже вы признали, что там не лучшее место для меня! А теперь?!

— Я не сказал, что ты обязательно…

— Замечательно! Вы сказали — «возможно»! Неужели не понимаете? Это неважно, точно вы решили или нет! Главное, что для вас это возможно… — Гарри задохнулся и замолк: волна обиды помешала ему продолжать без крика и, чего доброго, без слёз.

— Как я понял, данное… разногласие проистекает из предложения мистеру Поттеру вернуться в дом его родственников, — констатировал Снейп, скорее утверждая, чем спрашивая.

Дамблдор потёр переносицу.

— Вы можете остаться, Северус, поскольку Гарри ясно дал понять, что вы не являетесь нежелательным участником этого разговора.

Снейп без колебаний принял приглашение, вернулся в комнату и закрыл за собой дверь. «Тем лучше», — подумал Гарри. Открытая дверь слишком уж искушала возможностью сбежать.

Снейп встал посреди комнаты и сухо скрестил руки на груди. По тщательно контролируемому выражению лица было не понять, что он обо всём этом думает, и Гарри считал себя просто счастливчиком, что профессор пока не требует немедленно отослать его назад за наглое поведение.

Гарри начал судорожно рыться в памяти в поисках чего-то, что позволило бы Дамблдору понять, как ужасно было намерение вернуть его к Дурслям после того, как он наконец почувствовал, что вырвался от них насовсем. Что угодно…

— Они держали меня в чулане! — выпалил он и чуть не зажал себе рот. О боже. Почему он не подумал, прежде чем ляпнуть что-то столь унизительное?

— Прошу прощения? — это переспросил Снейп. Дамблдор несколько секунд никак не реагировал и выглядел несколько измученным.

Гарри сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Что ж… сказал «а», говори и «б».

— Пока мне не пришло письмо из Хогвартса, я жил в чулане под лестницей. У меня не было спальни, и меня там запирали, иногда на несколько дней, и не всегда кормили, и отдали вторую спальню Дадли только после того, как испугались, что маги могут узнать об этом, и…

— Гарри… Гарри, мальчик мой… — Дамблдор встал во время этого бессвязного монолога и двинулся к нему, протянув руку. Гарри вздрогнул и отскочил. Попятившись к двери, он просверлил директора сердитым взглядом — насколько это было возможно одновременно с попытками не показывать своё смятение.

— Вы не можете меня туда снова отправить, — прошептал он, продолжая пятиться, — потому что теперь, когда вы знаете, как они меня ненавидят, если вы отправите меня обратно, я буду знать, что вы беспокоитесь только о том, чтобы я сыграл свою роль в этой чёртовой войне. Что вы ничуточки не беспокоитесь обо мне.

Как ни зол он был, но после этих слов почувствовал укол сожаления, который стал острее при виде грусти на лице Дамблдора, постаревшего буквально на глазах.

Услышав сзади осторожное покашливание, Гарри шарахнулся, резко обернувшись. Пятясь назад от Дамблдора, он едва не упёрся спиной в Снейпа. Тёмная фигура нависала над ним — взвинченному Гарри она казалась особенно пугающей. Маска безразличия по-прежнему была на лице Снейпа, хотя, встретившись с ним глазами, Гарри увидел вспышку эмоции. Но какой именно, он не мог определить — и начал пятиться теперь уже от Снейпа, пока не осознал, что таким образом вновь приближается к Дамблдору. Поэтому он просто остановился и повернулся лицом к директору: в этот момент Гарри предпочёл непосредственную близость даже Снейпа, лишь бы не Дамблдора.

— Гарри, — нерешительно заговорил Дамблдор. — Мне… очень жаль, что тебе пришлось через всё это пройти. Я никогда не хотел подвергать тебя таким испытаниям. Я знал, что это не идеальный вариант, это верно… но ты прав: сейчас я располагаю большей информацией. И, как всем нам не мешало бы помнить, с большим знанием приходит большая ответственность.

Гарри не смог бы теперь перебить директора, даже если б и хотел. Несмотря на всю свою злость, он чувствовал себя обезоруженным этой болью в глазах Дамблдора, вызванной его резкими словами. Он просто стоял и слушал.

— Ты заблуждаешься, Гарри, полагая, будто я недооцениваю эту ответственность. Пожалуйста, поверь мне: если обстоятельства сложатся так, что твоё возвращение в дом Дурслей окажется необходимым, ты не останешься таким беззащитным, как в прошлые годы.

Гарри некоторое время молча смотрел на директора.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался он, позволяя своему скептицизму просочиться через этот вопрос.

Дамблдор указал на кресло.

— Теперь, когда ты готов слушать, я полагаю, мы все предпочли бы устроиться поудобнее.

Гарри не шелохнулся. Дамблдор всё же вернулся на диван и отпил из своего стакана.

— Северус? — Он жестом пригласил Снейпа сесть на другой конец дивана.

Гарри наблюдал за профессором, раздумывая: взять ли эту оливковую ветвь — или остаться стоять в знак неповиновения? Его трясло, а ноги прямо подгибались.

Снейп сел на диван, выпрямившись… на деловой манер, подумал Гарри, как будто и не стремился к особому комфорту. Подняв голову, Снейп перехватил взгляд Гарри, и тот поспешно отвернулся.

— Сядьте, Поттер, — велел Снейп. — Ваш гнев на директора не является оправданием для дерзости.

Гарри вновь разозлился и уже открыл рот, чтобы сообщить Снейпу, куда именно тот может засунуть свою «дерзость», но когда взглянул ему в лицо, то слова замерли у него на губах. Снейп не ухмылялся. Даже не усмехался — и не смотрел свысока. Он просто выглядел… нормально. Не для Снейпа нормально, но… ну, почти нормально для преподавателя, который внезапно услышал, что его ученика вырастили в чулане. Снейп казался… выбитым из колеи.

Гарри испытывал то же самое. Так что гордость гордостью, но он обнаружил, что подходит к креслу. Он бухнулся в него, скрестил руки на груди и кашлянул.

— Что вы имеете в виду? — снова спросил он, хмуро косясь на блюдо с закусками, стоявшее между ним и обоими профессорами.

— Я рассматривал несколько вариантов, — медленно начал Дамблдор, — хотя собирался обсудить детали с тобой по ходу учебного года. Посоветоваться… как обеспечить твою безопасность в доме твоих родственников.

— Например? — спросил Гарри, готовый требовать доказательств того, что директор действительно серьёзно обдумывал этот шаг.

Дамблдор охотно откликнулся:

— Один из вариантов — послать с тобой кого-нибудь, чтобы следить за ситуацией. Возможно, друга. Взрослого и, конечно, способного обеспечить тебе надлежащую защиту.

— Друга, — повторил Гарри и нахмурился. Это могло сработать. Но ведь тогда и они увидят весь тот позор, свидетелем которому был Снейп, когда оказался у него дома? — Ну да, разумно, — признал он, не глядя ни одному из профессоров в глаза, — но ведь от этого они меня меньше ненавидеть не станут. Ну, как когда они обнаружили профессора Снейпа в доме… дядя Вернон только ещё больше взбесился.

Дамблдор перевёл взгляд на Снейпа:

— Ваше мнение, Северус?

Тот задумался на секунду, всё так же контролируя выражение лица. Гарри невольно задался вопросом, не жалеет ли Снейп, что его втянули в это обсуждение. Он почувствовал новый прилив смущения при мысли, что профессор находился здесь только потому, что Гарри практически умолял его об этом.

— Я согласен с оценкой мистера Поттера, — наконец ответил Снейп. (Гарри не мог поверить своим ушам. Снейп только что согласился с ним?!) — Его дядя, по всей видимости, не способен постичь искусство разумного и цивилизованного обращения с собственным племянником, особенно перед лицом угрозы. Присутствие защитника могло бы его устрашить и удержать от физического насилия, однако я полагаю, что это лишь усугубит ситуацию, в случае если мистер Поттер окажется вне поля его зрения.

Гарри слегка расслабился в кресле. Он не ожидал, что какие-либо слова Снейпа смогут принести ему облегчение, но это было именно так. Каким бы мерзким ни был Снейп, он, казалось, уже составил себе понятие о Верноне Дурсле, что было кстати, раз уж Дамблдор более склонен прислушаться к коллеге-профессору, чем к студенту. Гарри впервые почти порадовался, что попросил Снейпа остаться.

Дамблдор печально кивнул.

— Вторым вариантом было посылать кого-то на периодические проверки, но если такое наблюдение лишь разворошило бы, по вашему мнению, драконье гнездо, то, полагаю, это тоже не выход. — Дамблдор наклонился вперёд, ловя взгляд Гарри: — Как я уже объяснял, у нас будет весь учебный год на то, чтобы принять решение. В ближайшее время нам спешить некуда. Но я всё же надеюсь, что мне удалось убедить тебя, Гарри: если тебе когда-нибудь придётся вернуться назад, я не позволю тебе отправиться в этот дом без какой-либо помощи. Теперь ты видишь, Гарри, что я не взялся за это дело необдуманно, пренебрегая твоим благополучием… не так ли?

Дамблдор почти умолял, и Гарри невольно кивнул… отчасти потому, что устал спорить, отчасти потому, что действительно начинал понимать. Конечно, радоваться было нечему, но тот факт, что Дамблдор, по крайней мере, задумывался о необходимости какой-то защиты для него, уменьшил потрясение от этого предательства.

— Прежде чем мы перейдём к другой теме, Гарри, — нерешительно начал Дамблдор, — я хотел бы спросить тебя: есть ли что-то ещё, что нам стоит узнать о твоей жизни у Дурслей?

Гарри машинально помотал головой, прежде чем директор успел договорить.

— Нет, сэр.

— Ты точно уверен?

— Больше ничего, сэр, — ответил Гарри, не глядя ему в глаза.

Дамблдор помолчал, словно бы обдумывая, что сказать.

— Гарри… Я не знал, до какой степени всё было плохо. Глядя на тебя, я видел лишь ребёнка, которого любили и опекали меньше, чем следовало. Теперь я знаю то, что профессор Снейп смог поведать мне из собственных наблюдений. Но сейчас ты впервые сам открыл мне какие-то подробности того, как с тобой обращались. — Он помедлил, глядя на застывшего и избегавшего встречаться с ним глазами Гарри. — Учитывая всё это, было бы логично предположить, что может быть что-то ещё, чем ты не поделился.

Гарри снова замотал головой.

— Нет, сэр, — повторил он. В голове пронеслись образы занесённых над ним сковородок, дней рождения без подарков и «охоты на Гарри». Он горько жалел, что проболтался про чулан. В тот момент это казалось необходимо, чтобы Дамблдор понял, как сильно Дурсли ненавидят его… но теперь он забился вглубь своего кресла от унижения.

— Я всё же полагаю, что тебе следует поговорить с кем-нибудь, Гарри, даже если ты не хочешь довериться мне.

— Зачем? — Гарри не собирался дерзить, но в искреннем непонимании поднял глаза на Дамблдора. Что толку рассказывать о чём-то, что уже случилось? Он знал, что родственники ненавидят его, но знал также, что не заслужил ничего из того, что они сделали или сказали. — Я же не псих какой-нибудь, — посчитал он нужным подчеркнуть. — Мне не нужна терапия, ничего такого. Я в порядке.

Дамблдор наградил его испытующим взглядом, от которого Гарри на сей раз не уклонился. Может быть, если смотреть директору прямо в глаза, тот поверит, что всё и вправду в порядке.

Дамблдор наконец кивнул, хотя печаль всё ещё стояла в его глазах.

— Переходим к следующей теме?

Гарри с облегчением вздохнул.

— Полагаю, урок окклюменции нам придётся отложить, — продолжал директор. — То, что я задумал для первого занятия, потребует сосредоточенности, к которой мы с тобой сейчас не готовы. Поэтому предлагаю тебе сегодня вечером позаниматься самостоятельно. Давай начнём с первых трёх упражнений в пятой главе, хорошо?

Гарри кивнул, стараясь выглядеть так, будто знал, о чём идёт речь… сам-то он не продвинулся дальше третьей главы. При этом он также избегал глядеть на Снейпа. Ему совершенно не хотелось выяснять, как этот человек реагирует на его притворство: ухмыляется, морщится или бросает знающие взгляды.

— Отлично, — кивнул Дамблдор. — А теперь, раз уж профессор Снейп здесь, стоит перейти к обсуждению твоих видений. — Он сделал паузу, и Гарри показалось, что директор нарочно медлит — возможно, чтобы разрядить всё ещё напряжённую атмосферу в комнате. Наконец он мягко продолжил: — Сколько видений от Волдеморта было у тебя за время каникул, Гарри?

Гарри задумался, переключаясь на новую, хотя и не намного более безопасную тему.

— Э-э… четыре, наверное. Три у Дурслей, одно уже здесь.

Дамблдор сделал ему знак продолжать.

— Ну, значит… Одно в первую неделю лета. Он кого-то пытал … — Гарри сглотнул. — Магглорождённого, думаю. Второе было не очень ясное — он сильно радовался чему-то, вот всё, что я понял. Поздравлял кого-то из своих Пожирателей. Третье было тем утром, когда появился профессор Снейп, и я видел, как Волдеморт пытал его и как он сбежал. И… четвёртое — несколько ночей назад, когда он узнал, что я больше не у Дурслей.

Он ждал, что опять начнутся нравоучения: он-де должен был рассказать им о своих видениях раньше, — но, к счастью, нравоучений не последовало. Конечно, оба профессора уже успели отругать его; возможно, они решили не повторяться. Как бы то ни было, Дамблдор лишь продолжил задавать ему вопросы о видениях, а Снейп время от времени вмешивался, чтобы прояснить что-нибудь.

Узнал ли он магглорождённого, которого пытал Волдеморт?

Нет.

Узнал ли он Пожирателя Смерти, которого поздравляли?

Нет.

Узнал ли он Снейпа в своём третьем видении?

Нет… до тех пор, пока тот не появился у Дурслей.

Что чувствовал тогда Тёмный Лорд?

Воодушевление. Радость. Опять радость, потом гнев. Потом очень сильный гнев.

И так продолжалось, пока Гарри не почувствовал себя полностью вымотанным этими вопросами. Он видел, что по крайней мере Снейп явно досадовал из-за того, как мало он мог сообщить. Но это ведь были очень короткие сны — так, обрывки!

К тому же всё это несколько сбивало Гарри с толку: разве они не должны были радоваться, что у него не было более длинных и детальных снов? В конце концов, этого ведь от него и добивались, заставляя заниматься окклюменцией, разве нет?

Когда он высказал вслух свои сомнения, Дамблдор поспешил его заверить:

— Конечно, мы хотим, чтобы ты научился контролировать эту связь, Гарри. В идеале — так, чтобы тебе нечем было поделиться с нами сегодня. Тем не менее, поскольку твой контроль пока не улучшился и видения у тебя есть, нет смысла игнорировать их. Не пойми меня неправильно, Гарри, — подчеркнул он, глядя ему в глаза, — научиться контролировать эту связь бесконечно важнее, чем вытягивать информацию из сознания лорда Волдеморта — тем более, он уже доказал, что способен периодически посылать тебе ложные видения.

Гарри понимающе кивнул. Стоило лишь вспомнить о том фальшивом видении, которое положило конец жизни Сириуса и перевернуло его собственную, чтобы потерять всякое желание спорить.

— Должен признать, меня удивляет ещё кое-что, Гарри, — добавил директор, пристально глядя на него. — Профессор Снейп сообщил мне сегодня утром, что дома у твоих родственников ему пришлось будить тебя от довольно тяжёлого кошмара. Ты не упомянул об этой ночи, пересказывая свои видения…

Гарри почувствовал прилив жара к лицу.

— Нет, сэр. Это был просто… ну, просто сон.

— Ты уверен? — нажал Дамблдор.

— Да. Уверен.

— Позвольте уточнить, — вклинился Снейп. — Состояние, в котором находился мистер Поттер перед пробуждением, не было похоже на обычный сон. На самом деле, в свете его отказа уведомлять кого бы то ни было о других его видениях, я нахожу сложным поверить, что этот сон не имел отношения к его связи с Тёмным Лордом.

— Не имел! — запротестовал Гарри, прежде чем Дамблдор успел ответить. — Я бы знал, разве нет? Шрам не болел, ни капельки. Это был просто очень тяжёлый кошмар. И сейчас у меня уже всё в порядке, и мы просто должны уже, гм… двигаться дальше. — Он надеялся, что его намёк поймут. Сцены из того кошмара начали проплывать перед глазами, и он очень, очень не хотел переживать подобные ужасы заново.

Но когда это Снейп понимал намёки Гарри?

— Поттер, — начал он лекторским тоном, — я полностью отдаю себе отчёт в том, что вы исходите из предположения, будто способны судить о том, что важно для этой войны, а что — нет. Позвольте мне скорректировать данное предположение: вы на это НЕ способны. Скрывая от нас любую информацию о своих видениях, вы ясно это доказываете. Итак, позвольте нам с директором самостоятельно решать, что может или не может иметь значение.

Гарри бросил на него сердитый взгляд, но без особого запала. Он уже устал после споров о Дурслях и пересказов своих видений — и сейчас больше думал о том, как бы отвертеться от обсуждения своих странных новых снов.

Однако, глянув на решительное лицо Снейпа, он понял, что даже от отработки с Филчем удалось бы отвертеться скорее.

Гарри вздохнул. Его усталость работала на Снейпа. У него просто не было сил препираться. Единственное, что может быть утомительней, чем чтение толстенной книги на совершенно не интересную тебе тему, — это детальное изложение всех своих снов с окончания учебного года. К тому же это не очень-то приятно.

— Ладно, — сдался он, устало откинувшись в кресле и опустив голову. — Что вы хотите узнать?

Всё, на что он мог надеяться, — что это не займёт слишком много времени.

— Просто расскажи нам свой сон, — мягко предложил Дамблдор. — С самого начала, пожалуйста.

Гарри задумался, собираясь с мыслями. Честно говоря, он почти не вспоминал этот сон. Только самые ужасные картины даже сейчас стояли перед глазами — остальное было точно в тумане.

— Я, хм… помню, что гнался за снитчем. Не уверен, как долго, но вроде бы он и привёл меня в Хогвартс. Нет, в Хогсмид. Сначала в Хогсмид.

Он сглотнул и замолчал, внутренне готовясь к рассказу о самом страшном. Должно быть, пауза затянулась, потому что Дамблдор подбодрил его:

— Продолжай, Гарри. Что случилось дальше?

Гарри заёрзал в кресле, которое вдруг стало неудобным.

— Я увидел… людей. Они все были мёртвыми. И там были развалины, словно весь город сожгли до основания. — Он заторопился, прежде чем им завладели эти образы и воспоминания о дыме: — А потом я увидел Хогвартс. Он тоже был разрушен. И я видел своих друзей… — Он запнулся, в ужасе услышав, как дрогнул его голос на последнем слове. Потом откашлялся и продолжал, чтобы скрыть заминку, не в силах описывать в деталях эту жуткую картину и ужасный запах: — Наверное, мне приснилось, что мы проиграли войну… и что Волдеморт победил.

— И в этот момент ты разбудил профессора Снейпа, — подсказал Дамблдор.

Гарри вспыхнул при этом воспоминании. Хорошо ещё, что Дамблдору хватило такта не упомянуть, как Гарри вопил от ужаса.

— Ага… — ответил он и нахмурился в замешательстве. Кажется, он забыл что-то ещё… Или кого-то ещё.

И тут он почти ощутил, как загорелись его глаза: это «что-то» вернулось в его память.

— Нет! Нет, это не всё. Там был ещё один я — второй я. Он парил там, в воздухе, глядя на Хогвартс и на меня. Я подлетел… к себе, и мы начали разговаривать.

— Храни нас небо, — сухо вставил Снейп, — два Гарри Поттера! И впрямь кошмар. Немудрено было утратить душевное равновесие.

— Ну, там хотя бы не было ни одного Снейпа, так что всё было намного лучше, чем могло бы быть, — огрызнулся Гарри. Похоже, он никогда не устанет настолько, чтобы не ощетиниваться против этого страшно раздражающего человека.

— Профессора Снейпа, мистер Поттер, — нейтральным тоном отозвался Снейп. — Даже во сне вам не мешало бы помнить те досадные мелочи, которые называются хорошими манерами и уважением.

— Ну, учитывая, что во сне вы такой же кошмарный, как и наяву, то извините уж, если я не думаю, что вы их заслуживаете.

Снейп, однако, проигнорировал это вопиющее хамство и лишь насмешливо приподнял брови:

— Вот как, Поттер. Вы видите меня в своих снах? Как… трогательно.

Гарри почувствовал, что краснеет, и отнюдь не только от злости. Тут наконец вмешался Дамблдор.

— Гарри. Твой сон?.. — терпеливо напомнил он.

Гарри, по правде говоря, был несколько удивлён: директора, казалось, не особо обеспокоила его довольно грубая пикировка со Снейпом. Гарри даже мог поклясться, что где-то на дне глубоких синих глаз Дамблдора притаилось… удовлетворение. Гарри помотал головой. У него не было ни малейшего предположения, чем это директор мог быть доволен.

Заставив себя вернуться к теме разговора, он продолжал, как умел.

— Этот второй я… м-м… он сказал, что он — часть меня и способен… как бы видеть будущее. — Он внимательно следил за реакцией профессоров. Надо было знать, что они об этом думают. Надо — потому что вчерашний сон частично начал всплывать в памяти… а главное, он вспомнил, что это было таким невероятно реальным!

В глазах Снейпа что-то мелькнуло при упоминании о будущем, но больше ничего нового в выражениях лиц обоих взрослых не появилось. И Гарри продолжал, не замечая, как его собственный голос опустился до шёпота:

— Он сказал, что Хогсмид, Хогвартс, всё… это… случилось потому, что я не смог победить Волдеморта.

— Гарри… — Дамблдор дождался, пока Гарри посмотрит ему в глаза, и продолжил: — Тебе пришлось нести тяжёлую ношу — слишком большую для такого юного возраста. Мне очень жаль, что так произошло. Естественно, это беспокойство… и потребность защитить близких тебе людей… прорвались в твои сны.

Гарри кивнул, хотя скорее для виду. Да, это было логичное объяснение. Гораздо более логичное, чем вера в то, что есть какой-то Второй Гарри, который поставляет ему сны о будущем. Но… что-то внутри него — что-то, что он игнорировал раньше, — не принимало этого логического объяснения. Что-то внутри него задумалось, а не могли ли эти сны действительно быть такими реальными, какими и казались?

Что? Реальные видения будущего? Гарри затряс головой, отгоняя абсурдные мысли. Неплохо бы провериться этим утречком в больнице святого Мунго.

— …отношения к Лорду Волдеморту, Северус. — Гарри только сейчас обратил внимание, что Дамблдор уже говорил со Снейпом, и постарался поймать нить. Директор продолжал: — Сон представляется ясным по своей природе: очевидно, это способ Гарри справиться со стрессом от ожиданий, возложенных на него магическим миром.

— Я не согласен, — яростно возражал Снейп. — Видения будущего? Это именно то, что выбрал бы Тёмный Лорд, желая свести на нет наши усилия! Убедить Поттера, шаг за шагом, что он способен достоверно видеть будущие события, — отличный образ действий для тех, кто не прочь подпитать его заносчивость. Однако в тот момент, когда Поттер действительно начнёт верить этим видениям, Тёмный Лорд нанесёт удар. Возможно, пошлёт видение, которое направит нашу деятельность в определённое русло. Или он всего лишь намеревается свести Поттера с ума, оставив нас со сбитым с толку мальчишкой, которым будет так легко управлять и которого будет легко захватить!

— Видения? — только и ответил Дамблдор на эту тираду. — Гарри рассказал лишь об одном. Речь не идёт пока о каких-то закономерностях. Это ведь единственный подобный сон, который у тебя был, Гарри?

Гарри слушал слова Снейпа с нарастающим страхом. Неужели это и правда Волдеморт? Он и не подумал… Шрам не болел…

— Гарри?

Гарри облизал внезапно пересохшие губы и просипел:

— Н-нет, профессор. Я видел ещё один вроде этого сегодня ночью. Он… тот второй я, он вернулся. И он рассказал намного больше…

Дамблдор и Снейп выглядели гораздо серьёзнее, чем хотелось бы Гарри. Директор немедленно предложил рассказать об этом сне подробнее, и Гарри отвёл глаза, пытаясь как можно быстрее вывалить всё и покончить с этим.

— Я был в подвале. Было темно, и я там был … в смысле, другой я. Но не тот, что раньше. Это был ещё один второй я. — Гарри сделал глубокий вдох. Это будет сложнее, чем он думал. Прежде чем один из несомненно пребывающих в замешательстве профессоров задаст ему вопрос — или до того, как Снейп съязвит насчёт третьего кошмарного Поттера, — он попытался снова: — Ну вот, я там сидел, в темноте, и мне было холодно, и второй я — тот, из первого сна, — появился с «люмосом». Он заговорил со мной, велел исследовать подвал, и когда я это сделал, то увидел… ещё одного двойника, только он был пленником. Он не спал, но и не бодрствовал. Он дышал и смотрел, но не видел… — Гарри передёрнуло.

— Северус? — тихо обратился Дамблдор, прежде чем он смог продолжать. Гарри не понял, о чём он спрашивает, пока Снейп не ответил.

— Описание согласуется с ожидаемым эффектом от зелья, которое я сварил для Тёмного Лорда, — подтвердил он с бесстрастным лицом.

— Ну вот, — продолжал Гарри, почувствовав, что его начинает потряхивать, — мы с этим Вторым Гарри начали разговаривать. О, я, кажется, всё время называл его про себя «Вторым Гарри». И, в общем… он сказал мне, что…

Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить точные слова. Ну это же не далее как прошлой ночью было… И вдруг всё вспомнилось — Гарри сам подивился тому, насколько ясно:

— Он сказал мне, что видеть будущее — запутанная штука, что Хогсмид и Хогвартс из прошлого сна — это только возможные события, которые произойдут, если мы проиграем войну, но этот подвал и я в нём… это… Волдеморт действительно схватит меня, чтобы получить мою кровь, и это нельзя изменить.

Пока Гарри ждал отклика профессоров, его начало уже по-настоящему колотить, словно на морозе. Он обхватил себя руками, чтобы унять дрожь, но это не помогло. И не могло помочь, он знал. Холод был не в воздухе; он шёл изнутри.

— Было что-нибудь ещё, Гарри?

— Гм… — Он напряг мозги, чтобы сосредоточиться. Как и в прошлый раз, он чувствовал, что это было не всё… но не мог с ходу вспомнить. — Ну… э-э… наверное, надо добавить, что всё было очень реальным. В смысле, я знал в тот момент, что это сон, в обоих случаях. Я знал раньше, чем проснулся, что это не взаправду, но…. это было как будто я сам там находился. Я всё это видел, слышал, чувствовал… даже запах. Всё было так по-настоящему, — повторил он почти жалобно.

Он поднял глаза, чтобы встретиться со взглядом Дамблдора и убедиться, что тот понимает. Это казалось очень важным — чтобы директор понял, насколько всё было реальным.

Дамблдор кивнул, но спросил только:

— Что-нибудь ещё?

— Я попросил у него доказательства, — признался Гарри. — Он сказал, что он настоящий, а я спросил у него доказательства.

— И он дал их тебе, Гарри?

— Нет. — Гарри с удивлением почувствовал, что разочарован. С чего бы вдруг, ведь это был только сон? Он и не должен быть правдой. — Он только дал мне снитч и велел доверять — и добавил что-то про интуицию, а потом исчез. Всё.

В комнате настала тишина. Гарри ждал, пока кто-нибудь из профессоров заговорит.

Молчание прервал Снейп:

— Разумеется, сейчас вы видите, Альбус, какой опасности мы подвергаемся, если у Поттера продолжатся такие сны — особенно если они имеют хоть какое-нибудь отношение к Тёмному Лорду. Мальчик явно склоняется поверить в них.

— Вовсе нет! — автоматически запротестовал Гарри.

Ни один из профессоров не обратил внимания на эту реплику. Да и на самого Гарри, к его величайшему раздражению.

— Возможно, Северус, но какой прок можно извлечь из убеждения Гарри, что его схватят?

— Сколько раз мы не могли понять действий Тёмного Лорда, пока он не приводил свои планы в исполнение? Чего он пытается достичь таким путём, в данный момент меня не волнует. Мы уже знаем, что ничего хорошего. Главное — его остановить.

— И что ты предлагаешь делать? Еженощно опаивать Гарри зельем Сна без сновидений? — Тон Дамблдора подчеркивал нелепость подобной идеи.

— Разумеется, нет! Мало Поттеру своих недостатков, чтобы добавлять ещё зависимость от зелий! Что ему нужно, так это успехи в окклюменции, чтобы блокировать эти видения на корню.

Гарри подал голос: любопытство взяло верх над его досадой на профессоров. Он просто не мог не спросить об этом…

— А что если… ну, я просто имею в виду, если вдруг они и правда настоящие? Я не говорю, что я в это верю! — Гарри кинулся отразить снейповский взгляд «я-же-вам-говорил». — Я, э-э… просто подумал… если бы они были правдой, и этот, э-э… Второй Гарри действительно часть меня… какой-нибудь там внутренний голос или типа того… ну, если б это было правдой… сработала бы окклюменция против меня самого?

Едва он задал вопрос и встретил взоры двух уставившихся на него профессоров, как пожалел, что не держал рот на замке. Тревога в глазах Дамблдора только оттенялась нетерпением во взгляде Снейпа. Видимо, теперь они окончательно убедились в верности своих теорий, что Гарри уже готов уверовать в новейший набор Волдемортовых трюков.

Гарри рухнул обратно в кресло.

— Я могу идти? — устало спросил он. Скорее бы это всё уже закончилось.

К счастью, Дамблдор согласился:

— Да, Гарри. Полагаю, мы достаточно утомились за сегодняшний день. Нам с профессором Снейпом, конечно, необходимо дополнительно обсудить эту ситуацию и найти подходящее решение. Впрочем, ты очень нам помог. Спасибо, Гарри.

Гарри только кивнул.

— Я бы сейчас не отказался от пудинга, по правде говоря. А вы? — Дамблдор явно пытался разрядить обстановку.

— Нет, — был краткий ответ Снейпа; однако несколько мгновений спустя у каждого из них в руках оказалось по тарелке пудинга с засахаренными сливами.

Снейп тут же поставил свою на стол, нетронутой.

— Этим мы обязаны миссис Уизли, — объяснил Дамблдор, и в его глазах появились огоньки. — Отличный пудинг, не так ли, Гарри?

— Да, сэр, — послушно повторил Гарри, откусывая кусочек. Ух ты, действительно вкусно! А ведь миссис Уизли послала ему пудинг на день рождения вместе с подарком от Рона. Он и забыл. Так и не попробовал… Гарри поморщился, сообразив, что пудинг, по всей видимости, до сих пор лежит у него в сундуке. Фу-у-у… Ну, во всяком случае, он в закрытом контейнере.

К счастью, пудинг был слишком хорош, чтобы подобные мысли могли испортить Гарри аппетит. И как же здорово, что можно наконец заняться чем-то приятным после всех этих проблем.

Снейп, напротив, выглядел так, словно его сейчас стошнит. Что такое с десертами у этого человека? Сначала отказался от шоколадного торта на дне рождения Гарри, теперь от пудинга… Гарри пожал плечами. Ну, его проблемы, если честно. Но интересно всё же, что Снейп счёл бы достойным десертом? Может, он по ночам в лаборатории всякие жуткие ингредиенты для зелий поедает? «Точно, — решил Гарри, немного развеселясь от возможности вообразить что-то смешное про Снейпа, — вот что, должно быть, превратило его в такого, типа, сального ублюдка: слишком много иглобрюхов ночами лопает».

Тьфу. Тем не менее Гарри слегка усмехнулся, потянувшись за своим стаканом.

Дамблдор подмигнул в ответ на эту улыбку, блеснув глазами:

— Засахаренные сливы, Гарри! Всё дело в засахаренных сливах! — Он приподнял стакан в шутливом тосте и допил остатки.

— Засахаренные сливы? — тупо повторил Гарри. Улыбка оставила его лицо так же внезапно, как и появилась. Слова директора прокручивались в его голове — снова, и снова, и снова. «Засахаренные сливы. Всё дело в засахаренных сливах». Сердце Гарри начало колотиться: он вспомнил. Это были те самые слова, которые сказал Дамблдор в том сне с золотым снитчем — в сне, который он видел у Дурслей! Слова бессмысленные, но ведь вся эта сцена — как Дамблдор подмигнул, его выражение лица, даже шуточный тост — всё было в точности так, как ему приснилось.

В точности.

Он совсем забыл об этом, но теперь вспомнил с пугающей ясностью.

Гарри показалось, что всё вокруг зарябило и замедлилось. Ведь это же наверняка совпадение… да? Это была такая обыкновенная фраза. Не мог же он на самом деле видеть будущее!

Или…

Гарри потерял дар речи. Его мысли неслись так быстро, что он не успевал их ухватить. Он смотрел, как Дамблдор уговаривает Снейпа попробовать десерт, но словно и не слышал его слов.

А потом Снейп открыл рот для ответа — и Гарри вновь услышал знакомые слова, словно в замедленной съёмке:

— Я бы предпочёл протухшую капусту, сваренную с жучиной тушёнкой.

И он отбросил с лица волосы и скрестил руки на груди, безмолвно отвергая стряпню миссис Уизли.

Стакан выскользнул из пальцев Гарри, ударился о край стола и посыпался на пол осколками.

Он видел будущее…

Он действительно видел будущее.

Гарри едва расслышал звук бьющегося стекла: его мысли, казалось, разбегались сразу в тысяче направлений.

Он видел будущее.

Он действительно видел будущее.

Хогсмид, Хогвартс?..

Нет! Это были просто варианты — так сказал Второй Гарри.

Но Волдеморт… подвал… Плен — это неизбежность; Волдеморт набирает силу — это неизбежность.

Ему стало трудно дышать.

Он слышал Дамблдора — словно издалека. Тревожный голос звал Гарри, спрашивал, что с ним.

Гарри поднял глаза, приходя в себя.

— Я видел будущее, — шепнул он, широко раскрыв глаза в недоумении. — Я и вправду видел будущее!

Дамблдор, уже привставший со своего кресла, двинулся к нему. Снейп только смотрел, не скрывая беспокойства. «Не обо мне, — пронеслось в затуманенном сознании Гарри. — Нет, обо мне — никогда… он только боится, что Волдеморт меня заполучит».

— Прямо сейчас, Гарри? — спросил Дамблдор, аккуратно обходя осколки стекла и опускаясь на колени рядом с его креслом. — У тебя было видение прямо сейчас?

— Нет… — Гарри тряхнул головой, чтобы прийти в себя. Надо было подумать. Но не о такой куче вещей сразу. — Тогда. Во сне. — Он повернулся к директору и заспешил: — Тогда, профессор, в моем сне, мой двойник протянул мне снитч, а я забыл, но сейчас вспомнил: снитч начал переливаться разными цветами, и появились вы, и сказали то же самое, что сказали только что, про сахарные сливы, и подмигнули, и тост! Я видел это прежде, чем это случилось!

Снейп подался вперёд, хотя не встал с места:

— Довольно обычный комментарий к пудингу, Поттер. Разве вы не получили такой же пудинг той самой ночью?

Гарри кивнул: его мысли всё ещё лихорадочно блуждали, несмотря на все попытки их усмирить.

— Ну, а теперь получили здесь, — заключил Снейп. — Сополагая эти два факта, вовсе не трудно представить себе, что вы…

— Но я видел и вас тоже! — поспешно прервал его Гарри, чувствуя подступающее отчаяние. Они отказываются ему верить? Он же знал, что видел!

Снейп опешил:

— То есть?

— Второй сон! Когда я попросил доказательства, помните? Помните, я говорил вам, что попросил доказательства? А он только дал мне снитч, и цвета внутри закрутились, как раньше, и в этот раз появились вы, и сказали что-то про капусту и тушёных жуков, и скрестили руки именно так! Я не понял это тогда, но он дал мне доказательства! Он показал проблески будущего, чтобы я убедился! Эти видения — они настоящие, как вы не понимаете?

Он смотрел, как профессора переглядываются во время его монолога, — и это не обнадёжило его.

— Вы мне не верите! — Он вскочил, переступая через осколки стекла, и заметался по комнате. — Это правда, клянусь! Откуда я мог знать настолько точно, что вы оба скажете… и в одном и том же разговоре!

— Гарри, — увещевал его Дамблдор, — мы верим, что ты считаешь свои видения истинными. Пожалуйста, пойми… Мы же не можем твёрдо уверовать в непогрешимость этих снов на основании одного разговора про пудинг с засахаренными сливами.

Гарри всё быстрее мерил шагами комнату и со стыдом чувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Они должны поверить ему. Просто обязаны!

Должны, потому что, по правде сказать… Гарри был напуган. Он не знал, что происходит, во что верить, — и не мог справиться с этим в одиночку. Он нуждался в своих профессорах. Нуждался в Дамблдоре… и… в Снейпе тоже — сам не зная почему. Почему-то.

— Гарри, пожалуйста, сядь. Ты собьёшь ноги, если будешь и дальше так метаться. Мы обсудим это подробнейшим образом и доберёмся до сути, обещаю тебе.

«Скажи Дамблдору… скажи Дамблдору». Эти слова эхом звучали в голове. Второй Гарри велел ему сказать что-то Дамблдору. Что? Что он должен был сказать ему?

— Поттер, садитесь, — послышался удивительно мягкий голос. Гарри застыл. Он слышал этот голос раньше. Ну конечно — это был Снейп. Но Гарри был потрясён, когда понял, что когда-то уже слышал и эти бархатные ноты в его голосе. Не наяву, ни в коем разе. Может, во сне? Он не был уверен.

Голова болела, ноги гудели. Он уступил потребности в отдыхе и этому странному тону знакомого голоса — и сел.

«Скажи Дамблдору… скажи Дамблдору…»

Это было как вспышка молнии.

Пророчество!

Он вскинул голову, глядя в глаза Дамблдору, чтобы сказать то, что было нужно сказать. И заставил себя говорить спокойно и взвешенно:

— Профессор, послушайте меня. Там, во сне, он дал мне поручение к вам. Он сказал, что было ещё одно пророчество — вскоре после того, как Волдеморт оставил мне этот шрам. Он сказал, что вы не открыли мне его, потому что оно не про меня, а про другого человека.

Едва успев договорить, Гарри уже понял, что это правда. Дамблдора предало его лицо. Как бы хорошо директор ни умел при необходимости скрывать свои эмоции, он не ожидал того, что услышал. Его глаза выдавали потрясение — и Гарри с тревогой увидел в них также искру страха.

Он продолжал — теперь более уверенно, когда убедился, что его сон был вещим:

— Он велел рассказать вам о нём — о Втором Гарри. И велел передать, что видел будущее и что надо дать пророчеству совершиться своим путём. И он сказал… сказал, что вы можете объяснить остальное. — Гарри слегка задохнулся к концу, но затаил дыхание, чтобы увидеть реакцию Дамблдора.

Несколько долгих мгновений в комнате стояло молчание, прежде чем Снейп наконец недоверчиво спросил:

— Это, разумеется, неправда, Альбус? Что-то абсолютно немыслимое…

— Это правда, — возразил Дамблдор, поднимаясь на ноги и убирая разбитое стекло движением палочки, прежде чем неторопливо вернуться на место. Он ничего не говорил: просто раздумывал, устремив глаза в пространство.

— Н-не может быть! — запротестовал Снейп. — Откуда ему было узнать… Даже я не знал!

— Но я же знал! — настаивал Гарри, словно он ещё не доказал этого. — Я видел это во сне! Теперь-то вы верите?

Снейп глянул на него как на полоумного:

— Вы возомнили себя провидцем, Поттер? Вы уж точно не этого поля ягода! Мало того что они в большинстве своём мошенники; у вас вообще никогда не наблюдалось подлинной силы или таланта, какими должен обладать истинный провидец!

— Потому что вы видите меня только на Зельях! — оборонялся Гарри. — У меня хороший результат по Защите! Лучший на нашем курсе, факт! Но вы не потрудились это отметить, правда?

— Я отмечаю, что вижу, Поттер. А вижу я самонадеянного подростка, который взорвал уйму котлов в моем классе…

— Я не…

— Стоп, — прервал их Дамблдор. Негромко — но это произвело желаемый эффект: и Снейп, и Гарри уступили силе этого тихо сказанного слова. Директор переводил глаза с одного на другого, изучая их по очереди. И Гарри мог поклясться, что не только ему стало не по себе под этим изучающим взглядом: Снейп тоже недовольно повёл плечами.

— Вы оба будете слушать меня, и слушать внимательно, — продолжал Дамблдор тем же глубоким, властным голосом. Это была забота — но облечённая в приказ, и Гарри волей-неволей умолк.

— Гарри, — Дамблдор обращался непосредственно к нему, — история твоих отношений с профессором Снейпом не была заполнена симпатией и пониманием, чтобы не сказать больше. Однако пока ты подчиняешься профессору Снейпу, ты будешь с ним разговаривать почтительно — независимо от того, испытываешь ты почтение или нет. — Глаза Дамблдора вспыхнули, и Гарри вжался как мог в своё кресло. — Пожалуйста, помни, что этим летом он взял на себя тяжёлую ответственность — охранять и защищать тебя. Недавно он фактически рискнул собственной жизнью, чтобы тебя спасти. И хотя бы это должно послужить основанием для твоего уважения, если не доверия.

Гарри понурился. Сказанное Дамблдором было правдой. Снейп спас ему жизнь… и вообще-то не один раз. Что не делало этого типа более приятным в общении, но… это действительно заставило Гарри почувствовать себя по-настоящему пристыженным, когда Дамблдор всё это вот так разложил по полочкам.

— И Северус, — Дамблдор повернулся к Снейпу. — Вы заблуждались в своём мнении о семейной жизни Гарри — и сами признались мне в том. Разве не может случиться, что есть и другие связанные с Гарри факты, в оценке которых вы ошибаетесь? Поразмыслите об этом. Возможно, вы обнаружите в Гарри того достойного юношу, каким его знаю я. И в любом случае я рассчитываю на вашу ответственность взрослого человека.

Снейп отнюдь не выглядел готовым к извинениям — но определённо знал, что не стоит провоцировать Дамблдора, оспаривая его слова.

— Разумеется, директор, — буркнул он, демонстративно натягивая на лицо свою фирменную непроницаемую маску.

Дамблдор ещё раз окинул их сердитым взглядом, перед тем как смягчиться:

— У вас обоих такой потенциал, вы же знаете. Если бы вы только отложили в сторону свои разногласия, то могли бы многому научиться друг у друга.

Ни Гарри, ни Снейп не отозвались, но в этом и не было нужды. Дамблдор вздохнул.

— Попытка не пытка. — Гнев его исчез так же быстро, как появился, хотя он ещё не закончил. — Пока пообещайте хотя бы не причинить друг другу слишком много вреда до моего следующего визита. Если не ради дорогих вам людей, то хотя бы ради того значения, которое оба вы имеете для нашего успеха в этой войне.

Гарри почувствовал сильное искушение сказать: «если он обещает, то и я обещаю», — но… сейчас это казалось немного ребяческим. Так что вместо этого он выжал из себя невнятное и смиренное: «да, сэр».

— Северус? — обратился Дамблдор.

— Я обещаю, если он обещает, — ответил Снейп с усмешкой.

— Северус, — упрекнул Дамблдор. И Гарри почувствовал что-то странное: он разрывался между гневом и… желанием рассмеяться.

— Конечно, Альбус, — протянул Снейп успокаивающе. — Я твёрдо намерен к началу учебного года обеспечить возвращение мистера Поттера в Хогвартс целым и невредимым.

— Благодарю вас, джентльмены.

— Профессор? — осмелился Гарри, прежде чем Дамблдор смог направить их разговор в другое русло.

— Да, Гарри?

— Значит… гм, возвращаясь… что… что там насчёт моих снов? Вы думаете, что я… провидец? — Он запнулся, выговаривая это слово: его собственный опыт общения с прорицателями ограничивался странной смесью дурацких предсказаний смерти с двумя настоящими пророчествами Трелони.

Дамблдор провёл рукой по лбу.

— В этом мире очень много лжепророков, Гарри. Не многие волшебники могут с основанием утверждать, что способны узреть будущее. Я сам встретил лишь горстку таких. — Он сделал паузу, задумавшись. — Мне посчастливилось знать иных провидцев; о других я слыхал или читал — но никогда не слышал, чтобы у кого-либо из них были видения, подобные твоим.

У Гарри сердце упало от разочарования. Он не мечтал, конечно, чтобы Дамблдор объявил его провидцем, — он просто хотел знать, что происходит.

— Ты заявляешь, что встретил своего двойника, — продолжал Дамблдор, — и этот двойник утверждал, будто он — часть тебя?

Гарри кивнул, вспомнив ещё кое-что:

— Он сказал, что он та часть меня, которую я могу видеть только во сне, потому что наяву я слишком невнимателен. И что он та часть меня, которая может видеть будущее…

— А он пояснил, сможешь ли ты когда-либо вступить с ним в контакт наяву?

— Хм… — Гарри попытался вспомнить, говорил ли двойник что-нибудь подобное… — Хм, да. — Удивительное дело: теперь, когда он вспомнил немножко, остальное хлынуло в память само собой. Это было так, словно… словно какая-то часть его самого до поры до времени придерживала эти воспоминания. — Он сказал, что когда-нибудь я полностью осознаю его присутствие, но не сейчас. Он сказал, что я не готов, потому что я… пока не совсем вырос.

Гарри не мог заставить себя произнести слово «ребёнок», прозвучавшее в его сне. Шесть лет — это ребёнок, но не шестнадцать.

Несколько мгновений Дамблдор ничего не говорил; в его глазах светилось понимание.

Гарри не решался нарушить молчание, но Снейпу это труда не составило. Он нетерпеливым жестом попросил директора продолжать:

— Вы что-то знаете. Неопределённость нежелательна и неразумна, Альбус.

Дамблдор шевельнулся, выходя из глубокой задумчивости:

— Мой собственный опыт общения с провидцами невелик, как я только что сообщил тебе, Гарри. И должен отметить также, что лично я никогда не сталкивался с несовершеннолетними магами, которые были бы наделены этим даром. Конечно, всегда есть исключения из правил, но по моим скромным наблюдениям представляется, что большинство провидцев развили свой дар в зрелом возрасте. В юности его получают, как правило, лишь при чрезвычайных обстоятельствах… и такие маги обнаруживают также удивительные таланты в других областях.

— Но… бывают исключения?

— Исключения из правил, Гарри, бывают почти всегда. Это то, что держит нас в тонусе. Конечно, — продолжил Дамблдор, и глаза его оживились, — мы не знаем подлинную природу этих снов: у нас слишком мало фактов. Тем не менее, если когда-либо подтвердится, что ты провидец, я могу отважиться на догадку, почему они пришли к тебе таким путём.

Гарри выдержал ещё одну тягомотную паузу, прежде чем нетерпеливо спросить:

— Ну и почему же?

— Он ещё ребёнок… — заметил Снейп, не дожидаясь директора, чтобы вынести собственное суждение. — Если он действительно обладает зачатками таких способностей, то, скорее всего, не готов к тому, чтобы его дар проявился в полном объёме.

Гарри успел прикусить язык, чтобы не возмутиться этим «ребёнком», и Дамблдор кивнул, подхватывая:

— Видишь ли, Гарри, считается, что провидцы обладают Внутренним Оком от рождения. Оно дремлет, пока волшебник не становится эмоционально и магически достаточно зрелым для того, чтобы этот талант проявился полностью. Излишне говорить, что может существовать много потенциальных провидцев, которые не достигли и никогда не достигнут той точки развития, какая необходима, чтобы обнаружить и ясно осознать свой дар.

— Ого. Это, гм… очень сложно. Хотя вроде имеет смысл… — Гарри наморщил лоб. — Так… значит, вы думаете, что я и вправду провидец? Это так моё, э-э-э… Внутреннее Око… проявляется?

— Вряд ли, — снова вмешался Снейп. — Внутреннее Око не проявляется таким образом, Поттер. Директор подразумевает возможность того, что ваше Внутреннее Око обнаружило необходимость реализации вашего дара много раньше, чем вы полностью будете готовы иметь с этим дело. Это фактически доказывает, — добавил он свысока, — что вы пока не обладаете достаточной зрелостью или силой, чтобы справиться с этой способностью.

— Тогда почему она проявилась вообще? Почему так… театрально?

— Возможно, тут было что-то слишком важное, чтобы это игнорировать, — последовал простой ответ Дамблдора. — И твоё внутреннее «я» нашло вот такой способ установить с тобой контакт.

Гарри едва мог переварить всё это.

— Так значит, моя… часть меня… пытается мне это облегчить? Показать мне, что делать с этими видениями? Потому что не надеется, что я сумею справиться с ними самостоятельно?

— Полагаю, да.

— Ох. Я, э-э… должен подумать обо всём этом, наверное.

И «голова болит» — только и смог он добавить, обмякая в своём кресле. По ухмылке, промелькнувшей на снейповском лице, Гарри сообразил, что профессор не прочь отпустить ехидное замечание о непосильности такого напряжения для вышеупомянутой головы: столько размышлений за один день! Но Снейп воздержался — несомненно, не желая получить ещё одно замечание от директора.

— Я дал вам немало материала для размышлений, — промолвил Дамблдор, — но вы мне дали не меньше. Удивительный поворот событий. Поистине удивительный…

— Да, но… профессор? — Голова у Гарри действительно разламывалась от этих нескончаемых разговоров о снах и провидцах, но это не имело значения в свете того, что он очень-очень хотел знать. — Что насчёт того пророчества? Вы сказали… вы сказали, что оно и вправду было?

Дамблдор вздохнул, но глаза его не встретились с глазами Гарри: вместо этого они отыскали Снейпа.

— Я не думаю, что можно рассчитывать на сохранение этого пророчества в тайне… теперь, когда ещё два человека знают о его существовании. — Он встал, задумчиво подошёл к камину и прихватил горсть летучего пороха, прежде чем снова обернуться к Снейпу: — Северус, мне надо взять кое-что из своего кабинета. Могу я попросить вас отвечать на любые вопросы Гарри, пока я не вернусь?

— Разумеется, директор, — спокойно ответил Снейп; и Дамблдор с возгласом: «Кабинет директора, Хогвартс!» — исчез в клубах зелёного дыма.

Тишина обрушилась на комнату — и когда ни один из них не сделал попытки нарушить молчание, до Гарри наконец дошло, что Снейп вообще не намерен признавать его присутствие. Гарри задумался — странно, на самом деле, но это его даже не бесило. Похоже, сейчас он не мог по-настоящему ненавидеть профессора — во всяком случае, прежнего азарта не было. Не то чтобы между ними что-то изменилось. Просто… и без того было о чём поразмыслить; ненависть как-то сама собой отступила на второй план.

Оставалась только головная боль и неудовлетворённое любопытство. Он бросил беглый взгляд на своего профессора, прежде чем откашляться и осторожно поинтересоваться:

— Всё вот это насчёт моих снов, и провидцев, и всяких Внутренних Оков… э-э… Очей?.. Что вы об этом думаете, профессор?

Снейп отозвался не сразу — и по тому, как блеснули его глаза при адресованном ему вопросе, Гарри понял, что он был удивлён этим желанием посоветоваться. Ну, Гарри и сам себе дивился. И всё же желал выяснить мнение Снейпа обо всех этих загадках.

Возможно, именно удивление заставило Снейпа ответить прямо. Или же он приобрёл эту привычку, отвечая на вопросы Гарри во время их вопросно-ответной «сессии». Как бы там ни было, Снейп ответил без раздражения, даже если его слова, казалось, свидетельствовали об обратном:

— Я… не расхожусь во мнении с директором, мистер Поттер, хотя я лично никогда не видел доказательств того, что у вас имеются признаки одного из самых редких талантов. Тем не менее, — добавил он, глядя Гарри прямо в глаза, — я убеждён, что эти видения следует держать под контролем. Пока у нас нет доказательств противного, остаётся большая вероятность того, что за ними действительно стоит Тёмный Лорд.

Гарри кивнул, вздохнув почти с облегчением: откровенный ответ. И хотя он всё более и более убеждался, что эти сны не имели ничего общего с Волдемортом, но понемногу учился тому, что осторожность никогда не повредит.

Да, решил он. Он будет осторожен. Он хотел верить в эти сны, но…

— Я буду осторожен, — пообещал он вслух. — Я не стану принимать их на веру и буду сообщать о любых последующих видениях, если они будут.

— Немедленно, — властно добавил Снейп.

— Гм, да… — Гарри задумался на минуту: ему не хотелось задавать этот вопрос, но он представлялся необходимым. — Кстати... Я не то что рассчитываю на другие видения или сны, но если они будут, а профессор Дамблдор взял с меня слово рассказать вам об этом… днём или ночью… ну, понимаете… я даже не знаю точно, где ваша комната, профессор.

Снейп скрестил руки на груди, и на лице его начала проступать усмешка, показавшая Гарри, что он, похоже, малость зарвался. Снейп был довольно спокойным… едва ли не любезным, помогая Гарри разбираться с его видениями… но, должно быть, рассекречивание местонахождения его личной спальни — это уже чересчур.

— Если я понадоблюсь вам среди ночи, — слегка усмехнулся Снейп, — надо только вызвать вашего верного домового эльфа, чтобы тот пригласил меня.

— Ох. Ну да. — Гарри удалось не покраснеть. Он подумал, что обязан был сам догадаться.

От дальнейших усилий по поддержанию беседы его спасло возвращение Дамблдора. Директор вышел из облачка дыма, закрутившегося в камине, со знакомым думоотводом в руках. Гарри с растущим нетерпением наблюдал, как он осторожно помещает думоотвод на стол между ними, а затем выпрямляется во весь рост.

— Северус, — вежливо обратился Дамблдор, — я хотел бы несколько минут поговорить с Гарри с глазу на глаз, если вы не возражаете.

Снейп кивнул, сразу поднимаясь на ноги. Он не имел вид человека, которого выставили: казалось, он ожидал этого. Тем не менее Гарри не мог не задаться вопросом, что происходило в голове у Мастера зелий, когда он невозмутимо покинул комнату, закрыв за собой дверь. Гарри был уверен, что сам он на месте Снейпа, услышав о новой тайне Дамблдора, не отреагировал бы так хладнокровно.

С другой стороны, работая в таком тесном сотрудничестве с Дамблдором, Снейп, вероятно, привык к тому, что у директора много секретов.

Дамблдор остался стоять, разглядывая Гарри, и спустя мгновение заговорил — тихо, словно рассказывал ребёнку сказку на ночь, а не толковал о серьёзных вещах — войнах и пророчествах:

— Я пересказал тебе первое пророчество, которое слышал до твоего рождения. И благодарю тебя за то, что ты передал мне другое, которое услышал на третьем курсе из уст профессора Трелони. Хотя я всегда знал, что когда-нибудь придётся открыть тебе первое пророчество, но надо внести между нами полную ясность, Гарри… — Он подождал кивка Гарри, прежде чем продолжить: — Если бы я, а не ты, слышал второе предсказание профессора Трелони, я бы не поделился им с тобой.

Гарри нахмурился, отчасти сбитый с толку, а отчасти смущённый. При чём тут это?

— Я говорю это тебе, Гарри, — продолжал директор, — не затем, чтобы обидеть тебя или заставить пасть духом. А затем, чтобы ты мог понять важные различия, которые следует учитывать при принятии решений, когда, как и кому следует сообщать информацию такого рода.

— Честно говоря, я не понимаю, о чём вы, директор, — признался Гарри.

— Я поделился с тобой первым пророчеством, — терпеливо объяснил Дамблдор, — потому что оно было о тебе. Ты имел на это право — и я знал, что когда-нибудь придётся посвятить тебя в его содержание, даже против моего желания и несмотря на твой совсем юный возраст. Но содержание пророчества, которое ты сам услышал, тебя не касается. Информация, что слуга Волдеморта вернётся к нему и поможет ему возродиться, больше отношения имеет к Ордену, чем к тринадцатилетнему мальчику… особенно при том, что ты не мог знать наверняка, о каком именно «слуге» там возвещается. Понимаешь?

— Поэтому вы никогда не говорили мне об этом другом предсказании? — уточнил Гарри с нетерпением, растущим из-за всех этих длиннющих вступлений. — Второй Гарри уже сказал мне: это из-за того, что пророчество было не обо мне, а о ком-то другом. Да?

— Да, — подтвердил Дамблдор, и глаза его стали печальны. — Однако… Должен признаться, что я не передал содержание этого предсказания даже тому, о ком оно было сделано.

— Ох. И его тоже сделала профессор Трелони? — только и спросил Гарри. После кивка Дамблдора он двинулся дальше: — И оно было сделано при вас?

— Нет. Нет, его услышала профессор Макгонагалл, вскоре после окончания первой войны, когда только начал восстанавливаться порядок. Похоже, она была застигнута врасплох, — добавил Дамблдор, и глаза его лукаво блеснули. — Она довольно твёрдо придерживается убеждения, будто Прорицания — не самое точное из искусств, несмотря на свой опыт довольно тесного общения с провидцами.

— Профессор Макгонагалл… — Гарри стало почти смешно: он живо представил себе несгибаемую Макгонагалл перед лицом пророчествующей Трелони. — Так это она вам сказала.

Дамблдор утвердительно кивнул:

— Она пришла ко мне сразу, и я увидел всю сцену через думоотвод. Правда, ни это, ни то предсказание, которое было сделано на третьем году твоего обучения, не вызвало во мне того трепета триумфа, что я испытал, услышав самое первое. Знать, что скоро будет рождён тот, кто сможет победить Лорда Волдеморта раз и навсегда… ну, ничто не сравнится с возможностью слышать это собственными ушами, не правда ли?

— Думаю, да, — вежливо подтвердил Гарри.

— Я… но, может быть, мы посмотрим, прежде чем я объясню тебе остальное?

Гарри с энтузиазмом кивнул. Ну наконец-то!

Дамблдор извлёк из головы серебристую нить воспоминания — Гарри уже видел это не раз. И не успел он приготовиться, как призрачная фигура Сибиллы Трелони наполовину всплыла из огромной чаши — и заговорила тем же знакомым резким, хриплым голосом, что он слышал раньше:

— ТЁМНЫЙ ЛОРД ВОССТАНЕТ СНОВА… ЕГО СЛУГА БУДЕТ СЛУЖИТЬ ДВУМ ГОСПОДАМ… И ПРЕДПОЧТЁТ ОДНОГО ГОСПОДИНА ДРУГОМУ… ВРАГ СТАНЕТ СОЮЗНИКОМ, А СОЮЗНИК СТАНЕТ ВРАГОМ… И РОЛЬ СЛУГИ В ЭТОЙ ВОЙНЕ — ВЕЛИЧАЙШАЯ… ОН БУДЕТ ВЕСТИ К ПОБЕДЕ ПОБЕДИТЕЛЯ И К ПОРАЖЕНИЮ ТОГО, КТО БУДЕТ ПОБЕЖДЁН… СЛУГА ТЁМНОГО ЛОРДА БУДЕТ СЛУЖИТЬ ДВУМ ГОСПОДАМ…

И призрак закружился в тумане воспоминания, прежде чем снова исчезнуть в думоотводе.

Какое-то время оба они молчали. Гарри пытался осмыслить то, что услышал.

Дамблдор наконец нарушил тишину негромкими словами:

— Можешь себе представить шок профессора Макгонагалл и моё собственное отчаяние при этом недвусмысленном заявлении, что Лорд Волдеморт не ушёл навсегда, но вернётся, чтобы возобновить войну. Я, конечно, подозревал это, но не всецело отринул надежду, что эти подозрения окажутся в итоге неосновательными.

Он помедлил — возможно, чтобы дать Гарри высказаться, — но тот даже не шелохнулся, и Дамблдор продолжал:

— Я считаю, что пророчество относится к Северусу Снейпу, как ты уже, наверное, догадался. Здесь упоминается о слуге Волдеморта, который связал себя противоположными обязательствами. Северус, насколько я знаю, — единственный Пожиратель Смерти, который во время первой войны одновременно работал на обе стороны — светлую и тёмную.

— А как… как насчёт Питера Петтигрю? — спросил Гарри: у него внезапно пересохло в горле.

Дамблдор наколдовал стакан воды и отлевитировал его Гарри.

— Петтигрю не служил светлым силам, хотя мы поняли это не сразу. Он, по сути, не имел иного «господина», кроме Волдеморта. Он не был слугой двоих… не так, как Северус, решивший принести присягу и Волдеморту, и мне. — Дамблдор сделал паузу и отхлебнул из своего стакана.

— Это и есть причина, почему вы так доверяете профессору Снейпу? Из-за предсказания, что он будет «вести победителя»?

Дамблдор казался явно не склонным поворачивать разговор в этом направлении, но после короткой паузы уступил:

— Частично — да. Но пойми, Гарри. Я услышал предсказание только после того, как уже слышал его историю и поверил ему.

— Тогда что же было таким убедительным в его истории? — настаивал Гарри.

— Содержание этой беседы всегда было и всегда останется между профессором Снейпом и мной, Гарри. Я прошу тебя более не задавать вопросов на эту тему, — укоризненно сказал Дамблдор, и Гарри счёл за благо сменить курс.

— Да, сэр, — пробормотал он. — Но тогда... Откуда вы знаете, какую сторону он выбрал? В пророчестве не сказано. Даже если сейчас он с нами, он всё ещё может переметнуться, разве нет?

Дамблдор наклонился вперёд в своём кресле и положил руки на колени.

— Как я уже говорил, Гарри, я верю, что профессор Снейп находится на правой стороне. Но даже будь оно не так, спроси себя: в свете всего услышанного разве не самый мудрый курс действий — побудить его примкнуть к нам, а не толкать к врагу? Я не уверен, обратил ли ты внимание на концовку, Гарри, — но то предсказание, которое относится к тебе, не указывает, кто победит в этой войне; а это очень твёрдо заявляет, что победа будет за той стороной, к которой примкнёт профессор Снейп.

Дамблдор дал Гарри минутку, чтобы уразуметь всё это, а затем продолжил мягким тоном:

— Я не хотел обсуждать это с тобой, Гарри, признаюсь честно. Не хотел обременять тебя, тем более что знаю: ты считаешь верность профессора Снейпа сомнительной. Я надеялся, что вы оба со временем разрешите свои разногласия. Я считал, что ты — «победитель», упомянутый в пророчестве, а роль профессора Снейпа в том, чтобы быть ключом к разгадке твоей силы и повести тебя к победе над Волдемортом. Я так жаждал, чтобы это было правдой, что заставил вас сотрудничать в прошлом году, вместо того чтобы вы пришли к взаимопониманию самостоятельно. Боюсь, моё вмешательство усугубило ситуацию. — Глаза Дамблдора омрачились сожалением, и он вдруг показался Гарри очень старым.

Он не знал, что и сказать. Слишком много всего сразу. Голова прямо пухла и разламывалась от попыток со всем этим тут же разобраться. Он даже не был уверен, захочет ли когда-нибудь ещё злиться из-за того, что директор скрывает от него уйму всяких секретов — пускай даже о ком-то другом…

— Сэр, — начал он нерешительно. Он ещё не был уверен, что именно хотел сказать. — Вы… ну, вы не рассказали профессору Снейпу об этом пророчестве. А теперь расскажете, сэр?

Дамблдор закрыл глаза и помассировал себе виски. Затем он встал и начал мерить шагами комнату.

— Я думал об этом много раз. Не считай, будто я не знаю, как сурово могут меня однажды за это осудить. Изобилие тайн — это тяжкая часть войны, но также и часть жизненно важная. Когда я только услышал это предсказание, я даже не рассматривал возможность поделиться им с Северусом.

Дамблдор всё ещё расхаживал по комнате, глядя прямо перед собой. Гарри задавался вопросом, помнит ли он, с кем разговаривает.

— Он был молод и только что избавился от этого ужаса — служения Тёмному Лорду. Он понёс тяжкие утраты. И нуждался в свободе, а не в новом бремени на своих плечах — решать судьбу грядущей войны. Но прежде всего я хотел, чтобы его решение было его собственным — а не реакцией на пророчество. И я не стал ему говорить. Потом Волдеморт вернулся. Наверное, тогда я мог бы довериться Северусу. Однако к тому времени он… стал мне небезразличен. Не всё шло гладко, но с годами я сделался его наставником. Мы не всегда согласны друг с другом, но он доверяет мне, полагается на меня. Мне было бы невыносимо потерять это доверие. Возможно, это эгоистично, но я так ничего и не сказал. Я… надеюсь, что он простит меня за это.

Дамблдор обратил свой взор на Гарри: глаза его просили о понимании. И Гарри понял, глядя в эти грустные глаза, что старый волшебник принимал много спорных решений, преследуя цели, которые полагал благими. Решений, за которые он никогда не рассчитывал получить прощение. Но всё же он их принимал, потому что надо было их принять — и это выпало на его долю.

Внезапно Гарри почувствовал огромное облегчение от того, что эта ответственность не лежала на его собственных плечах. От него ждали уничтожения Волдеморта — великий подвиг, да, — но он отвечал только за эту сторону войны. А Дамблдор — вообще за всё. И его, должно быть, осуждали и ненавидели многие из тех, кого он пытался защитить.

Как и Гарри.

Он достаточно услышал за один вечер. И не мог всё осознать, но в то же время не мог и перестать думать. Поэтому только кивнул и выбрался из своего кресла:

— Можно, я уже пойду спать, сэр?

Оба они были измотаны, но Дамблдор, казалось, испытывал некоторое облегчение: то ли от окончания разговора, то ли от того, что не пришлось разбираться с очередной истерикой.

— Да, конечно, Гарри. — Он глубоко вздохнул. — Не будешь ли ты так любезен по дороге заглянуть к профессору Снейпу и попросить его вернуться в гостиную? Нам давно пора поговорить.

Гарри опять кивнул, ощутив укол жалости при виде усталого лица директора. Он понятия не имел, как Снейп отреагирует на ожидающий его рассказ: профессор ненавидел, когда ему лгали, но прекрасно понимал, что такое секреты. Гарри только надеялся, что Дамблдору не придётся иметь дело с ещё одной вспышкой ярости. Было похоже, что на сегодня с него уже хватит.

Он повернулся, чтобы уйти, но Дамблдор положил руку ему на плечо. Гарри вопросительно посмотрел на него.

— Гарри… Какие бы тайны, проблемы и раздоры ни сопутствовали этой войне, позволь мне сказать кое-что… — Дамблдор смотрел пристально, очевидно стремясь заставить Гарри не только услышать, но и обдумать его слова. — Северус знает о мыслях Лорда Волдеморта больше, чем любой член Ордена. Больше, чем любой Пожиратель Смерти. Северус — тот, кто идеально подходит, чтобы научить тебя, как одержать победу. Я в этом убеждён даже без всякого пророчества.

Одно мгновение они смотрели друг на друга, и Гарри наклонил голову — не в знак согласия, а лишь принимая эти слова к сведению. Он поразмыслит над этим позже, когда будет в состоянии воспринять ещё что-нибудь.

— Спокойной ночи, сэр.

— Спокойной ночи, Гарри.

На сей раз, когда он двинулся к выходу, Дамблдор его не остановил — и продолжал стоять неподвижно, пока Гарри закрывал за собой дверь.

Коридор был пуст, но из-под кухонной двери пробивался слабый свет. Едва взглянув на профессора Снейпа, Гарри передал приглашение Дамблдора и потащился по лестнице в свою спальню. Мысль о Стеногляде пришла ему в голову, но он отогнал её. Одно дело — подслушивать, когда обсуждали родственников Гарри и его перспективы на лето. А та беседа, которая должна была состояться сейчас… подслушивать её было бы неправильно.

Не будь он так переполнен впечатлениями этого самого длинного из дней, то, возможно, попросил бы друзей навестить его, посоветоваться насчёт новых сегодняшних загадок. У Гермионы, вероятно, найдутся соображения о провидцах, хотя прорицания не её конёк. Достаточно заикнуться, и она прошерстит все книги в Британии, где упоминается выражение «Внутреннее Око».

Но вместо этого он с облегчением бросился на кровать, едва добравшись до спальни. Перед тем как его затопили темнота и сон, последней помедлившей мыслью было: дальнейшим размышлениям придётся подождать до завтра.

После пересказа — в мучительных подробностях — всех важных видений, какие были у Гарри с начала лета, он считал себя счастливчиком, что всю ночь после этого разговора не было ни одного сна — даже обычного.

Может, причина была в том, что ему не удалось проспать без перерыва больше часа. Если пробуждение в середине ночи почти нос к носу с Добби — за мгновение перед тем, как эльф аппарировал, — и не наградило Гарри сердечным приступом, то быстрого хлопка аппарации каждый следующий раз, когда он открывал глаза, почти хватило, чтобы повергнуть его в состояние паранойи.

— Добби! — позвал он, когда это произошло в четвертый раз; хлопок — и, конечно же, лупоглазый домовик был тут как тут. Гарри зажёг свет над кроватью в полутёмной комнате.

— Гарри Поттер звал Добби, сэр? — Добби слегка подпрыгнул, выражая готовность к услугам, и Гарри едва не рванулся, чтобы придержать его пирамиду из шляп, пока та не рассыпалась. Удивительно, но все они, одна за другой, утвердились на своём прежнем месте на макушке маленького эльфа.

Гарри уселся на кровати: раздражение не позволило ему в должной мере насладиться этими чудесами балансировки.

— Добби, во имя чего, скажи, ты болтаешься туда-сюда через мою комнату всю ночь напролёт?

Добби нетерпеливо подскакивал на пятках, но от раздражённого тона Гарри сразу замер, широко раскрыв глаза:

— Гарри Поттер… сердится на Добби, сэр?

Он хотел сказать — «да», но снизу на него смотрели огромные серьёзные глаза. Гарри только вздохнул. Домовик, того и гляди, кинется из окна или начнёт биться головой о столбик кровати, если он не будет осторожен.

— Нет, Добби, я не сержусь. Я просто хочу знать, что происходит. Если тебе что-нибудь нужно, ты мог бы просто меня разбудить, ты же знаешь.

Добби в смятении уставился на него:

— Добби не должен будить Гарри Поттера, сэра! Добби обязан проверять Гарри Поттера каждую ночь, сэр, но ему велено не будить вас!

— Проверять меня? — Он нахмурился в замешательстве. — Что значит — «проверять»?

— Профессор Снейп приказал Добби сообщить ему немедленно, если Гарри Поттер увидит плохой сон!

«Профессор Снейп»? Ох. Видения. Снейп, должно быть, желал гарантий, что Гарри немедленно расскажет, если увидит ещё одно. Ясное дело, Снейп ему не доверял, вот и приставил шпиона. Теперь Гарри был и вправду рассержен.

— Ну, гм… он же не имел в виду, что нужен неусыпный караул, разве нет, Добби?

— Добби не спрашивал, сэр! Добби спросит его прямо сейчас!

— Нет! — Он даже вытянул руку, чтобы остановить эльфа: — Нет, Добби, ни-ни. Я, гм… уверен, что он ещё спит. — Гарри не жаждал быть причастным к насильственному выведению Снейпа из этого прекрасного состояния.

— Профессор Снейп не спит, сэр. Он проснулся несколько минут назад. Добби знает; Добби приготовил профессору Снейпу завтрак, Гарри Поттер, сэр.

— А-а. — Если подумать, то слово «завтрак» звучало неплохо… но, выглянув в окно, Гарри убедился, что ещё темно. Вспоминая снейповское правило насчёт блуждания по дому посреди ночи, он сомневался: уже можно или ещё нет. И не был готов ради разрешения своих сомнений вернуться к препарированию каких-нибудь пиявок.

Он оценил вид горящего усердием Добби.

— Добби, если я попрошу передать сообщение профессору Снейпу, ты сможешь запомнить? Слово в слово?

Добби орлом выпятил свою тощую грудь:

— Добби запомнит сотни слов ради Гарри Поттера, сэра!

— Хорошо; мне нужно, чтобы ты сказал профессору Снейпу, что из уважения к его полномочиям и правилам, которые он установил для меня на это лето, я послал тебя спросить, можно ли мне выйти из своей комнаты до рассвета. Да, и скажи ему, что я спрашивал очень-очень почтительным тоном.

Добби выглядел слегка смущённым, но тем не менее удалился, чтобы исполнить поручение.

Возвращения Добби пришлось ждать лишь несколько минут, но Гарри, не теряя времени, переоделся и слегка освежился. Прошлым вечером он пренебрёг угощением Дамблдора и сейчас помирал с голоду. Видения яичницы с беконом, тостов, кексов и всего, что можно вообразить себе на завтрак, затеяли хоровод в его голове, и к тому времени, когда появился Добби, он полагал, что сумеет управиться с полным столом закусок.

— Ну что? — спросил Гарри с нетерпением.

Добби зажмурил свои огромные глаза, пытаясь ничего не перепутать:

— Профессор Снейп послал Добби «сообщить мистеру Поттеру, что почтительность мистера Поттера придётся весьма кстати, когда он в соответствии с указаниями профессора Снейпа примется за чтение десяти глав в книге по оклу… оклультизму, немедленно по окончании завтрака».

Гарри вытаращился; страх и досада боролись в нём за первенство. Опять эта книга? Эта огромная, толстая, занудная книга — вся его отрадная перспектива до конца каникул?

Он облизнулся, борясь с голодом.

— Скажи профессору, что я решил остаться в своей комнате ещё немножко, чтобы… э-э, поработать над техникой окклюменции, изложенной в пятой главе.

— Да, Гарри Поттер, сэр! — воскликнул Добби и тут же исчез, чтобы передать новое сообщение.

На этот раз Добби отсутствовал чуть больше минуты. Когда он появился, лицо его было скрыто за книгой почти в половину его собственного роста. Его задушенный голос донесся до Гарри:

— Добби принёс вашу книгу, Гарри Поттер, сэр. Профессор Снейп говорит, что Гарри Поттеру она понадобится, так как «пятая глава не втиснута между первой и второй главами». И профессор Снейп велел Добби сказать Гарри Поттеру, что он оценит результаты ваших усилий за завтраком, сэр.

— Какое счастье, — пробормотал Гарри, жалея, что затеял всё это. И подобрал про себя несколько слов, которые очень бы хотел передать профессору… только никогда не передаст, конечно.

— Спасибо, Добби, — буркнул он вместо этого и забрал тяжеленный том из рук домовика. — Скажи профессору Снейпу, что я ну прям жду не дождусь.

— Да, Гарри Поттер! — устало откликнулся Добби, исчезая, чтобы передать и это сообщение. Снейп, по-видимому, счёл, что здесь ответа уже не требуется, так как Добби не вернулся.

Гарри валялся на кровати и листал страницы, добираясь до пятой главы: четвертой он не уделил особенного внимания. Если этим утром ему предстоит экзамен, он не станет тратить время на всякую скучную белиберду, пока не получит то, что действительно стоит знать.

«Глава пятая: немагические методы очистки сознания.

Укрепление сознания путем практических тренировок умственной дисциплины является существенно необходимым, принимая во внимание развитие знаний в области ментальных искусств. Первым шагом к дисциплинированному сознанию является совершенствование навыков его очистки от внешних влияний. Однако способ, которым этого можно добиться, не является универсальным для всех волшебников: предлагаемые упражнения…»

К тому времени, когда Гарри закончил вступительную страницу и продрался через первые три упражнения, он начал ощущать, что немного лучше понимает эту самую окклюменцию. Хотя книга по-прежнему раздражала, но рекомендованные упражнения были, в общем, ничего себе. Фактически совершенно простые.

Упражнение № 1 советовало, лёжа на спине, сто раз вдохнуть и выдохнуть. Это должно было помочь сконцентрироваться на чём-то одном и устранить всё прочее из сознания. Ну, пожал он плечами. Почему бы и нет?

Итак, он лёг на спину, уютно угнездившись в своей неубранной постели.

Вдох… раз.

Выдох… два.

Вдох… три. Это было не так уж трудно!

Выдох… четыре. И правда, просто. Почему он не попробовал раньше?

Вдох… пять.

Выдох… шесть. Зачесалась нога.

Вдох… семь. Можно почесаться, или надо продолжать?

Выдох… восемь.

Вдох… девять. Как долго надо это делать?

Выдох… минуточку. Девять или десять?

Вдох… он сбился со счёта. Как очистить сознание, если сбился со счёта? Гарри открыл глаза. Что-то ему не казалось, что его умственная дисциплина так уж здорово возросла.

После второй попытки с аналогичным результатом он быстро сдался. Это было дурацкое упражнение, решил он.

Упражнение № 2 требовало вызвать приятную мысль или воспоминание, а затем как можно надёжнее привязать эту картину к окружающей обстановке. Например, думая про лунную ночь, потушить все светильники в комнате, кроме одного, наверху. Потом следовало закрыть глаза и представить всё об этом месте — образы, звуки, запахи — так отчётливо, чтобы вытеснить все мысли о «здесь» и «сейчас».

Звучит довольно странно, подумал Гарри, — но решил, что стоит попробовать. Итак, он начал перебирать варианты… Довольно приятно лететь на метле, например, — но какие условия можно создать в комнате, чтобы ощущать полёт? Не притащить же маггловский вентилятор, чтобы тот дул ему в лицо?.. Он отказался ещё от нескольких идей, прежде чем остановиться на воспоминании о своём чулане. Оно не больно-то приятное: Гарри столько раз запирали там в наказание… но иногда это было его убежище — место, где он мог укрыться от Дурслей.

Итак, это всё же приятное воспоминание; у него мелькнула мысль, что в детстве это было единственное место, которое он мог назвать своим.

Так что Гарри скинул с постели всё, кроме простыни и подушки, и лёг набок, свернувшись калачиком, как столько раз делал в своём чулане. Он протянул руку, чтобы погасить свет над кроватью: солнце ещё только собиралось взойти. К счастью, в комнате пока было довольно темно, хотя и не так, как иной раз в чулане.

Он закрыл глаза, вызывая в памяти спёртый воздух своего закутка под лестницей. И пауков, и старые простыни, и свои ломаные, подержанные игрушки. Это были хорошие воспоминания: даже если все игрушки были из вторых рук, теперь они перешли к нему. Его ломаные игрушки, его дырявые простыни и его крошечный, затхлый чулан. Он чувствовал, что внутри у него теплится огонёк, как в то время, когда ему было всего пять лет и ему доставалось что-нибудь после Дадли, чего Дадли не хотел больше… но Гарри старался не показывать свою радость при виде этого старья — от страха, что Дадли может увидеть его счастье и захотеть это обратно…

Дадли, избалованный сынок тех людей, которые должны были любить и Гарри тоже…

Почему они не могли подарить ему немножко любви? Или хоть относиться к нему получше, чем к приблудному бродяжке, которого вынуждены держать у себя? Не то чтобы они неспособны были любить: они, конечно, были способны любить Дадли. А разве Гарри не был достоин их любви?

Да. Да, он был достоин любви. Родители любили его. И Сириус его любил.

Но разве это считается? Они все умерли. Любили бы они его до сих пор, если бы остались в живых и увидели его выросшим? Никого не осталось. Из взрослых, то есть. Ну, возможно, Уизли любили его… но не так, как собственных детей. Миссис Уизли может это отрицать, но у них и без того большая семья — тут не до того, чтобы заменять Гарри его погибших родителей. Потом Ремус. Ремус заботился о нём, это правда… но с Сириусом всё было иначе. Забота Ремуса отдавала чувством долга, возможно, даже вины… словно Ремус думал, что должен любить Гарри больше, чем любит.

Гарри тут же ощутил укол совести при этой мысли. Ремус добрый — и много для него сделал. Он был хорошим учителем, хорошим другом. Но… если Ремус действительно заботился о нём, то почему сознательно рисковал его жизнью на третьем курсе, не сообщив Дамблдору, что Сириус — анимаг? Почему не удосужился сказать Гарри, что был другом его отца, пока не пришлось сказать? Он даже не предложил Гарри стать его наставником: пришлось его упрашивать. И, похоже, не попрощался бы перед отъездом в конце семестра, не поспеши Гарри его перехватить. Именно Сириус, а не Ремус предложил ему новый дом и был готов помочь во время Турнира Трёх Волшебников. Хотя Гарри действительно любил и уважал своего бывшего профессора Защиты, он никак не мог понять, был ли Ремус к нему искренне привязан — или просто как порядочный человек чувствовал необходимость быть добрым с сыном Джеймса Поттера.

Гарри передёрнуло. Он даже не осознавал, как много обид на Ремуса у него накопилось, пока всё это не полезло наружу. Он с усилием отогнал эти зловредные мысли и открыл глаза: хватит ему торчать в чулане.

Постойте, о чём это он думает? Он уже не пятилетний ребёнок в душном старом чулане, жаждущий родительской любви. Теперь он вырос… а даже если и не совсем, то он не нуждался больше в этой любви… не так, как раньше.

Взгляд, брошенный на третье упражнение, уже не вдохновил его: он сделал закладку и занялся возвращением на кровать скинутых простыней.

Свет уже начал просачиваться в окно. Было ещё слишком темно, чтобы решиться на вылазку, но этого хватило, чтобы напомнить Гарри его досаду на Снейпа, который всегда умел перехитрить его. И этого хватило также, чтобы проснулся желудок — и урчанием намекнул на ждущий его завтрак.

Еда. Это напомнило ему… фу. Ну, давно пора достать тот старый контейнер с десертом миссис Уизли из сундука. Он только надеялся, что там нет больше ничего, что способно заплесневеть.

Но, открыв сундук, он решил на всякий случай проверить. Внутри была жуткая мешанина из старых и новых школьных принадлежностей, одежды и разных волшебных приколов — подарков ко дню рождения и трофеев, оставшихся от вылазок в Хогсмид. Но, во всяком случае, беспорядка оказалось меньше, чем пару дней назад: половина содержимого сундука была уже раскидана по комнате.

Так что он моментально нашёл контейнер с несъеденным пудингом, который был, к счастью, всё ещё запечатан, и выбросил его. Рядом лежали «Продвинутые практические техники защиты» — подарок Гермионы на день рождения. От нечего делать он вытащил книгу и положил её на столике у кровати, чтобы пролистать позже. После той тягомотины, которую его заставляют читать Снейп с Дамблдором, можно будет в свободное время заняться чем-то поинтереснее.

Он уже собрался захлопнуть крышку, когда первые лучики солнца упали на дно сундука — и там что-то блеснуло. Любопытство побудило его протянуть руку, чтобы схватить — что бы там ни было… но он зашипел от боли, почувствовав, как в ладонь врезалось что-то неровное и острое. Он отдёрнул руку, при этом порезав её ещё больше, сжал в кулак — и сморгнул выступившие от боли слёзы.

Потом он постоял ещё немного, прежде чем осторожно нащупать другой рукой то, чем порезался… и вытащил большой осколок стекла. Обломок зеркала, который он бросил на дно школьного сундука в конце прошлого года, после гибели Сириуса.

Гарри положил его обратно в сундук и захлопнул крышку, не очень заботясь о возможности порезаться снова. Ну не мог он его выбросить.

Рука болела. Текла кровь — он увидел, когда попытался разжать кулак. И сжал опять. Двигать рукой было больнее, чем сжимать её. Но ведь кровотечение в таких случаях вполне естественно?..

Наконец заставив себя слегка разжать пальцы, он наспех обмотал ладонь лоскутом старой вытертой рубашки Дадли. Кровь должна скоро остановиться: так было всякий раз, когда ему случалось пораниться в доме Дурслей. Там не было мадам Помфри, но всё всегда обходилось.

И он прилёг на кровать, ожидая, когда солнце поднимется над горизонтом. Однако глаза его сами собой неприметно закрылись… и он снова погрузился в мирный сон.

* * *

Он очнулся от нечаянной дремоты из-за хлопка; затем раздался писк — и ещё один хлопок. Это мог быть только Добби: всю прошлую ночь эти звуки сопровождали каждый очередной его визит. Но, оглядевшись, Гарри увидел, что домовика в комнате не было.

Странно, подумал он устало, переворачиваясь и натягивая одеяло на себя. Он не успел проснуться, чтобы перехватить Добби.

Но прежде, чем он мог бы додумать эту мысль до конца, дверь его спальни распахнулась с такой силой, что грохнула о стену, — ошалевший Гарри едва не свалился с кровати. Он удержался как раз вовремя, чтобы сесть в своих скомканных простынях — и увидеть, как профессор Снейп бурей врывается в комнату, а за ним по пятам несётся причитающий Добби.

Снейп затормозил посреди комнаты, встретив взгляд широко раскрытых и остановившихся глаз Гарри, — и Гарри был уверен, что в тот момент на лице профессора было что-то вроде ужаса, который быстро сменился облегчением, а затем стремительно перешёл в более привычное выражение растущего гнева.

Гарри натянул одеяло до самого подбородка, как щит.

— Умоляю сказать мне, мистер Поттер, — прошипел Снейп (брови его так насупились, что глаза превратились в щёлки), — почему после устроенного вами спектакля, когда вы клянчили себе право подняться до зари, вы решили снова лечь, вместо того чтобы предаваться такому изнурительному занятию как учёба, во имя сохранения собственного сомнительного здравомыслия? И коль скоро у вас уже имеется объяснение, возможно, тогда вы просветите меня, почему только что я был оповещён пребывающим в панике домовым эльфом о вашей внезапной и безвременной кончине?

— К-кончине? — переспросил сонный и растерянный Гарри. — Я не умер.

— Это я, к сожалению, вижу, — не слишком любезно отозвался Снейп. — Немедленно вылезайте из постели, Поттер. Вы со своим безответственным поведением растранжирили уже достаточно времени.

Он был слишком сконфужен, чтобы спорить, так что откинул одеяло и спустил ноги с кровати. Но прежде, чем он смог поставить их на пол, его остановил резкий вздох. Снейп, побледневший больше обычного, упёрся взглядом в Гарри.

— Что? — смущённо спросил он. — Но, глянув вниз, получил ответ на свой вопрос. Его рука. Кровь из пореза промочила тряпку, которой он обмотал ладонь, и на рубашке тоже виднелись пятна крови. В нескольких местах она промокла насквозь.

Это выглядело хуже, чем он чувствовал, — хотя теперь, когда Гарри подумал об этом, рука очень болезненно запульсировала.

Справившись с шоком, Снейп в одно мгновение оказался рядом, отправив Добби в свои апартаменты за болеутоляющим и кроветворным зельями.

— Что вы вытворяете, Поттер? — Снейп потянул к себе Гаррину руку, которую тот прижал было к животу, и размотал самодельную повязку резкими, сердитыми движениями. — На какие неприятности вас угораздило нарваться в вашей собственной треклятой спальне?

Гарри поморщился и выдернул свою кисть из хватки профессора.

— Дайте руку сюда, Поттер! — потребовал Снейп.

— Нет! — Гарри отодвинулся и упёрся в спинку кровати, прижимая кулак к груди. — Почему я должен дать вам руку, когда вы только ещё больнее делаете? В случае если вы не заметили, то это достаточно больно, даже если не дёргать!

Снейп присел на край кровати и глубоко вздохнул; Гарри поразило, что профессор на самом деле, казалось, пытался успокоиться. С каких это пор он старается успокоиться в присутствии Гарри, вместо того чтобы оторваться на нём по полной программе?

— Дайте мне руку, Поттер, — повторил Снейп уже тоном пониже, протягивая свою собственную. — Вам требуется медицинская помощь, и, к сожалению для нас обоих, я один в состоянии оказать вам её на данный момент.

Снейп продолжал держать руку протянутой до тех пор, пока Гарри не убедился, что его не собираются силой заставлять подчиниться. Пульсирующая ладонь наконец дала о себе знать в полной мере: Гарри осторожно потянулся вперёд, задержавшись ещё на мгновение, прежде чем неохотно предоставить свой сжатый кулак попечениям Снейпа.

Он зашипел от боли, когда Снейп разжал его пальцы, хотя на сей раз профессор действовал осторожно. Гарри уставился вместе со Снейпом на свою окровавленную руку — и рану, которая от основания среднего пальца тянулась вниз, за пределы запястья. На мгновение он чуть не забыл про боль, поразившись, как здорово порезался осколком разбитого зеркала. Неудивительно, что было так много крови.

— Как это случилось? — спросил Снейп, извлекая палочку и произнося очищающее заклинание, чтобы оценить степень повреждения. Профессор, казалось, чуть-чуть успокоился, убедившись, что это не опасная для жизни травма.

— Гм, разбитое зеркало. В моем сундуке. Я порезался, — отозвался Гарри бессвязно — от боли, причиняемой даже этими осторожными прикосновениями. И странно было, что Снейп так близко. Это вернуло воспоминания о том, как он проснулся в объятиях Снейпа после кошмара у Дурслей. А боль в руке и душевный раздрай от контраста между полным комфортом, который он чувствовал перед своим тогдашним пробуждением, и глубоким унижением, пережитым сразу затем… ну, всё это повергало его в полное смятение.

Он откинулся назад, чтобы оказаться хоть немного подальше от Снейпа.

Тут появился Добби с зельями, и профессор сразу же отправил его с новым поручением.

— Выпейте это, — приказал он, протягивая Гарри какое-то зелье. На вопросительный взгляд пояснил: — Кроветворное. И ещё вот это, болеутоляющее.

Гарри залпом выпил, не стремясь распробовать их на вкус.

Добби снова вернулся с небольшим ящичком; Снейп принял его и отпустил домовика. Напоследок Добби наградил Гарри полным беспокойства взглядом огромных глаз — и исчез.

— Вы поранились где-нибудь ещё? — спросил Снейп, перебирая коллекцию маленьких флаконов и баночек.

— Нет.

Снейп выбрал одну из баночек и, отвинтив крышку, взял двумя пальцами немного какой-то мази. Водворив крышку на место, он снова принялся за ладонь Гарри, намазывая снадобье на длинный порез.

Гарри зашипел, хотя боль уже начинала утихать — вероятно, из-за выпитого зелья. Но заболело по-прежнему, когда Снейп притронулся к открытой ране. Гарри еле удержался, чтобы снова не выдернуть руку. Всё же сейчас профессор хотя бы наносил мазь на порез осторожно, без прежних резких ухваток.

— По каким основаниям Сортировочная Шляпа предполагала распределить вас в Слизерин, мистер Поттер? — холодно спросил Снейп, закончив эту процедуру и потянувшись за бинтом.

Гарри был настолько сбит с толку неожиданным вопросом, что ему потребовалось время для осознания.

— По ка… Это — это ваш вопрос, профессор? Который я ещё должен вам?

— Нет, — коротко ответил Снейп, берясь за свою палочку. Одно движение его кисти — и бинты из ящичка сами обмотались вокруг ладони и запястья Гарри. — Это обычный, рядовой вопрос из серии «я-вас-спрашиваю-вы-мне-отвечаете».

— O-о, ну… — Гарри пробежался по списку характеристик, которыми, по мнению Шляпы, он обладал, отсеивая всё, что было неудобным или изобличающим. Он помнил их до сих пор — и очень хорошо, хотя это было почти пять лет назад. Он так хотел быть принятым, так боялся, что его послали в Хогвартс по ошибке, — да, разумеется, он помнил, что сказала Шляпа.

Покончив с перевязкой, Снейп просто сидел на краю кровати в ожидании ответа.

— Она, ну… сказала, что я мог бы стать великим и Слизерин поможет мне на пути к величию.

— А вы не стремитесь к величию?

— Какое отношение… при чём тут это?

— Вы ясно сказали мне, что отвергли Слизерин. Почему же, если Шляпа сказала, что Слизерин поможет вам стать великим?

— Знаете, это был не единственный факультет, который мне подходил! Она сказала, что у меня есть смелость, и хорошие мозги, и талант тоже. И жажда проявить себя.

— Если бы у вас действительно была жажда проявить себя, вы выбрали бы Слизерин, — категорически заявил Снейп.

— Но я не хотел проявлять себя таким образом, — возразил Гарри. — Я не хотел становиться злым, а поговаривали, что вроде как все злые волшебники — выпускники Слизерина. И каким-то там задирой быть не хотел. С меня хватило Дадли и его банды.

— Слизеринец — не то же самое, что «задира» или «бандит», Поттер.

— Ну, мне было одиннадцать, верно? — защищаясь, парировал Гарри. — И это не так уж далеко от истины: теперь я старше, но по-прежнему вижу слизеринцев, студентов и профессоров, — он выделил голосом последнее слово, — которые измываются над любым, кто младше или слабее.

— Я готов задать вам вопрос, который за мной остался, — объявил Снейп, резко меняя тему и кладя конец этой тираде.

— Ох… ну давайте. — Лучше просто покончить с этим: Снейп выглядел слишком серьёзным, а вовсе не насмешливым, и это не на шутку тревожило. Гарри приготовился к вопросу.

— Вы — ребёнок, с которым дурно обращались, мистер Поттер.

— Хм… — Ему вовсе не понравилось такое вступление, но он чувствовал себя бессильным остановить его.

— Вас унижали, морили голодом, избивали…

— Они никогда по-настоящему не били меня…

Снейп не обратил внимания на возражение.

— …запирали, подвергали лишениям и систематически клеветали на вас и на ваших родителей.

Гарри почувствовал мгновенно прихлынувший к лицу жар.

— То, что я хочу знать, впрочем, относится к нашему типичному взаимодействию в течение учебного года. — Снейп сделал паузу. — Пользоваться любой возможностью вас изводить, по общему мнению, есть один из моих любимых видов учебной деятельности.

— Эй, без шуток, — успел бормотнуть Гарри с растущим трепетом.

— Почему за пять лет замечаний и насмешек насчёт того, как вы изнежены и избалованы, вы ни разу меня не поправили?

Гарри разинул рот. Это был не тот вопрос, которого он ждал.

— Вы… вы это шутите, правда?

— Я похож на шутника? — Снейп действительно выглядел оскорблённым.

— Ну, во-первых, вы бы никогда не поверили мне! И не пытайтесь отрицать — вы не поверили, даже когда увидели мою комнату. Только когда дядя Вернон… — Гарри осёкся, не сильно желая развивать эту тему. — И уж всяко я вряд ли хотел, чтоб о моем паршивом детстве сплетничали в слизеринской гостиной. — Он самым натуральным образом почувствовал, как от лица отхлынула кровь, когда эта мысль пришла ему на ум. — Гм… это?..

— «Это» — что?

— Когда начнётся учебный год, всё, что вы узнали обо мне, будут трепать в гостиной Слизерина?

Его покоробило, как жалко это прозвучало, но он ничего не мог поделать. Он никогда бы не сказал всей правды даже своим ближайшим друзьям — а мысль, что узнает вся школа… да пропади оно пропадом: он чувствовал себя совершенно беззащитным. Чувство это только усугубилось, когда Снейп не ответил сразу. О нет… он собирается оповестить всю школу — как пить дать! Гарри терзался от бессилия; его прямо замутило.

— Я буду отрицать это, так и знайте! Даже мои друзья из Гриффиндора не в курсе — по крайней мере, всего. Когда они узнают, что это вы пустили слух, никто не поверит. Всем известно, как вы ненавидите меня: они просто поймут, что вы делаете это назло!

— Как вы думаете, Поттер, что значит быть слизеринцем?

— Чт… а? — У Гарри закружилась голова от тех виражей, которыми Снейп украшал их диалог.

— Конечно, у вас имеются некие предвзятые представления об основных характеристиках, которыми надо обладать, чтобы попасть на факультет, пользующийся самой печальной известностью.

— Ну, все знают, что нет таких тёмных магов, которые бы не были из…

— Питер Петтигрю был гриффиндорцем. Попробуйте ещё раз.

— Гм… Шляпа сказала «хитрость», верно? И ещё… что у меня жажда проявить себя…

— Правильно. Слизеринцев определяют по их хитрости и амбициям. Подобно тому, как гриффиндорцев хвалят за отвагу, райвенкловцев — за ум и хаффлпаффцев — за верность, слизеринцы определяются по их позитивным качествам, а не по тому, что их одиннадцатилетние мозги якобы вынашивают злобные и коварные планы захвата власти над миром в качестве следующего поколения Тёмных Лордов.

— …ладно…

— Из-за личных амбиций слизеринцев и их способностей к интригам считается, что они нередко склонны к более корыстным отношениям, и вы как будто слишком страстно жаждете это видеть — в ущерб другим наблюдениям.

— Сэр? Без обид, но… В смысле, это интересно… но при чём тут, собираетесь ли вы рассказать…

— Вы утверждаете, будто вас едва не направили в Слизерин, Поттер. Какой бы странной ни казалась мне эта идея, Сортировочная Шляпа не ошибается. Неправдоподобно это или нет — вы можете, в конце концов, заключать в своей твердолобой голове некую толику хитрости. Вам пришло время узнать, как её использовать.

— Что, и вы решили мне помочь? — Гарри не знал, смеяться или плакать.

Снейп просто наклонил голову.

— Вот вам первое упражнение: проанализируйте мотивы, которые могут побудить меня раскрыть вашим одноклассникам историю о том, как вас третируют в семье.

У Гарри отпала челюсть.

— Вы правда хотите использовать моё разнесчастное детство для упражнения в слизеринстве?

— Да. Итак, приступайте.

— Э-э-э… — Гарри не мог поверить, что он на самом деле собирается играть этим. — Ладно, ну, вы меня ненавидите.

— Это эмоция, а не мотивация. Ограничьтесь ответом, что даст мне лично распространение слухов об унижениях, пережитых вами в детстве.

— Вы любите смотреть, как меня корчит, вам нравится видеть меня сердитым, смущённым или униженным — и, вероятно, вы придёте в восторг от перспективы увидеть меня в слезах.

Снейп, конечно, ничего этого не отрицал.

— Итак, Поттер. Рассмотрим обстоятельства. Зная то, что я знаю сейчас, — что я располагаю более полной информацией о вашей семейной жизни, чем имеется её во всей башне Гриффиндора, — я бы действительно получил всё вами перечисленное, поделившись этими сведениями?

Гарри не хотел отвечать. Что если Снейп просто стремится убедиться, что это и в самом деле лучший способ как можно сильнее его достать? Но как бы там ни было, он ответил — возможно, потому, что этот разговор был таким странным:

— Да. Конечно, получили бы.

— Вероятно. Поначалу — да. Тем не менее могу предположить, что как только ваши страдания подойдут к концу, обстоятельства переменятся к противоположному. Как вы уже заявили, те, у кого нет причин доверять слову Пожирателя Смерти больше, чем благородному спасителю волшебного мира, действительно никогда бы мне не поверили. Те же, кто имеет основания стремиться к установлению истины, — близкие вам люди, а также некоторые сотрудники Хогвартса, — скорее всего, склонялись бы к сочувствию или к тому, чтобы ещё больше носиться с вашей особой. Учитывая эти предпосылки и ваше заявление о моей мотивации, должен ли я действительно решиться подвергнуть себя такому испытанию, как зрелище поклонения герою, гимны, воспеваемые хором профессоров, — и репортёры, не знающие, чем занять своё время, кроме приветственных кликов в адрес великого Гарри Поттера, преодолевающего всё новые невзгоды?

Гарри потребовалось время даже для того, чтобы быть в состоянии сказать:

— Ого… ничего себе… и вы вот так каждую мелочь обдумываете?

Снейп скрестил руки на груди, видимо, ожидая какого-то ответа по существу.

— Ладно, значит… вы НЕ собираетесь рассказывать?

Снейп резко вскочил, воздев руки в воздух:

— Чёртовы гриффиндорцы! Вы слышали хоть слово из того, что я сказал, Поттер?

— Да, конечно, слышал! — рефлекторно оборонялся Гарри. — Но знаете, если вы правда хотите тратить столько усилий, вычисляя, как испортить мне жизнь, вы кое-что обо мне забываете. Я ненавижу всю эту шумиху, всё это внимание — наверно, больше, чем вы ненавидите наблюдать, как все со мной носятся. Так что это была бы пытка для меня больше, чем для вас! Вы бы всё равно остались в выигрыше. Значит, ваше маленькое «упражнение в хитрости» строится даже не на том, какой я на самом деле! А только на том, что вы обо мне думаете; и это просто означает, что вашей собственной хитрости не мешает ещё немножко потрудиться!

— Возможно, — пробормотал Снейп, пронизывая его взглядом.

— Возможно? Какое ещё «возможно»? Мне не нужен урок слизеринских речей, профессор! Я просто хочу знать, расскажете вы или нет.

Снейп фыркнул.

— Замечательно, Поттер: вам потребовалось бы больше одного урока, чтобы постичь такое тонкое искусство, как хитрость. Одна из хитростей заключается в том, чтобы не дать вашему врагу оружия. Слабости — это оружие, Поттер, и вы только что показали мне ещё одну из ваших.

— Неправда, — отчаянно запротестовал Гарри. — Вы так решили, потому что все пять лет были предубеждены на мой счёт! Если бы вы желали видеть, какой я на самом деле, или послушали кого-нибудь из тех, кто вроде знает меня, вы бы уже понимали, что я терпеть не могу всё это внимание и пересуды! Не я дал вам оружие — просто ваше собственное упрямство помешало вам выяснить правду раньше!

— Чёрт бы вас побрал, Поттер! — вдруг рыкнул Снейп, гневно сверкнув глазами. — Вы должны быть заносчивым!

Гарри заморгал.

— Что?

— Вы должны быть испорченным, заносчивым, тупым, тщеславным сопляком! Вы должны были облегчить мне возможность вас ненавидеть! Пять лет, Поттер! Пять лет! У меня никогда не было проблем увидеть в вас вашего отца! Почему вы выбрали этот момент, чтобы разрушить мои удобные иллюзии?

Снейп кипел, стиснув кулаки и держа руки по швам, и Гарри так обалдел, что не мог подобрать слова. Снейп признал, что ошибался на его счёт? С его слов выходило, что вроде бы да, но такой неподдельный гнев как-то не слишком соответствовал словам.

Гарри решил, что, пожалуй, ничего не стоит говорить. В целом ситуация казалась немного рискованной.

Снейп всё ещё смотрел на него, словно желал стереть в порошок, — и наконец направился к выходу. Почти сразу же он повернулся обратно, пробормотав какое-то проклятие; к смятению Гарри, прошагал к его школьному сундуку, поднял крышку, осторожно вытащил длинный осколок зеркала, лежавший сверху, — и снова направился к двери.

Гарри не смог промолчать:

— Подождите! Что вы хотите сделать?

Снейп не обернулся и не остановился:

— Избавиться от этого! По крайней мере, сколько-то смысла ещё осталось в этом мире, Поттер, хотя вы так глупы, что не задумались сразу о целесообразности таких действий.

Гарри кинулся следом; Снейп дошёл до лестницы и быстро стал спускаться.

— Это моё! Я не хочу это выбрасывать. Отдайте!

— Чтобы вы могли в следующий раз проколоть жизненно важный орган? Думаю, не стоит.

— Но это моё! — снова повторил он, начиная чувствовать, что впадает в панику. Снейп не мог уничтожить зеркало — просто не мог!

Они достигли кухни — к этому моменту Гарри был уже почти в панике: неужели он никогда больше не увидит зеркало Сириуса? Не задумываясь над глупостью такого поступка, он бросился к Снейпу, как только тот остановился, и потянулся к осколку. На лице захваченного врасплох Снейпа отразилось удивление. Но он немедленно поднял кусок стекла так, что Гарри не мог до него дотянуться, и оттолкнул его твёрдой, на удивление сильной рукой.

Гарри боролся, отчаянно пытаясь завладеть осколком.

— Поттер! Какого чёрта… Держите себя в руках! — И когда это не сработало: — ПОТТЕР, СИЮ МИНУТУ ПРЕКРАТИТЕ!

— Не выбрасывайте! Это моё! — было всё, на что хватило Гарри, когда он сделал последнюю попытку подпрыгнуть.

— Почему я не должен выбрасывать опасный и никчёмный хлам, понятия не имею! — Снейп толкнул Гарри к кухонному столу; раздражение сквозило в каждом его слоге: — Прекратите попытки порезать другую руку, и я воздержусь этим добром распорядиться, пока вы не объяснитесь!

Услышав это обещание, он осторожно попятился от Снейпа, не сводя глаз с руки, державшей зеркало Сириуса. Он весь напрягся, готовый броситься снова при малейших признаках того, что Снейп его обманул.

— Сядьте, — приказал Снейп тоном, не допускающим возражений.

Гарри сел у ближайшего конца стола, по-прежнему не сводя глаз с осколка, и увидел, как рука Снейпа кладёт его на другой край стола, вне пределов досягаемости.

Снейп уселся невдалеке и сухо выпрямился.

— Объяснитесь, — приказал он.

— Это моё, — только и повторил Гарри. — Моё, и вы не имеете права выбрасывать без спроса.

— Я имею полное право, Поттер, в качестве профессора, которого сегодня утром едва не довели до сердечного приступа, когда домовой эльф Добби явился ко мне с историей о том, что на вашей постели лежит ваш собственный окровавленный труп. Кто в здравом уме станет держать это никчёмное разбитое…

— Его дал мне Сириус, — поторопился Гарри, уже не пытаясь вилять. Куда ни шло. Или Снейп позволит ему забрать зеркало, или нет. У правды тоже есть шанс.

Он не глядел на Снейпа, а тот не ответил, поэтому Гарри продолжал:

— Сириус дал мне зеркало, чтоб я мог связаться с ним. У него было другое такое же, чтобы вызвать его, если будет надо. Я забыл о его подарке, понимаете? Забыл, перед Отделом Тайн, а потом он… После Завесы я разбил его — зеркало, то есть. Я знаю… знаю, вы ненавидели его, но он был моим крёстным, и я едва успел узнать его, а это одна из немногих вещей, которые он… Сириус когда-то мне дал, и… вы не можете выбросить его. Не можете…

Его голос дрогнул под унизительным напором не поддающихся определению эмоций. Он с трудом сглотнул и понадеялся, что Снейп тут же ответит: сам Гарри, кажется, не мог сейчас продолжать свой монолог без того, чтобы не разделить со своим профессором ещё более неловкого воспоминания.

Но Снейп ничего не говорил, и это напряжённое молчание побуждало Гарри кинуться к двери… захватив по пути зеркало Сириуса, конечно.

Наконец Снейп встал и приблизился к злополучному осколку. Гарри отвёл глаза от своего сокровища, чтобы встретиться взглядом с профессором.

Снейп медлил, с каким-то непонятным выражением в глазах, а затем извлёк палочку и направил её на зеркало. Гарри охватил страх. Снейп хочет его уничтожить. Хочет уничтожить, и Гарри больше никогда не увидит драгоценный подарок Сириуса.

— Пожалуйста, — успел шепнуть он, даже не заботясь о том, как жалобно это прозвучало. — Не надо…

Но Снейп направил палочку на осколок, произнеся заклинание так тихо, что Гарри чуть не принял его за невербальное. Вверх воспарило оранжевое облачко, и Гарри поник головой.

Всё это унижение перед Снейпом — всё напрасно. Теперь он потерял и зеркало, и свою гордость. Позже он позволит себе гнев. Сейчас надо взять себя в руки. Он не даст себе сломаться после всего, что уже сделал и сказал.

Но прежде чем он смог додумать эту мысль, чья-то рука положила перед ним на стол знакомый осколок. Гарри потянулся к нему, не смея поверить, что Снейп его не уничтожил. Он осторожно провёл пальцем по краю, который раньше был острым и режущим. Заклинание Снейпа сгладило сломанные края, не нарушив формы.

Гарри почувствовал себя ближе к слезам, чем был только что. Он поборол ребяческое желание заплакать и схватил зеркало здоровой рукой, прижав его к груди.

Он услышал, как Снейп идёт к двери, и на мгновение задумался, прежде чем позволил себе сделать то, что совсем недавно поклялся никогда не делать.

— Спасибо, — прошептал он; голова его всё ещё была опущена. Он услышал, что Снейп приостановился. — За это и… за то, что… гм, забрали меня. От Дурслей. Спасибо, что не оставили меня там.

Тишина в ответ. Он не слышал никакого движения, но не стал смотреть, чтобы проверить, здесь ли ещё Снейп, или чтобы увидеть, как тот принял его благодарность.

Через несколько секунд послышался звук отворяемой двери. Но прежде чем дверь захлопнулась за Снейпом, оставляя Гарри наедине с его ненаглядным зеркалом, он услышал фразу, произнесённую голосом его самого ненавистного хогвартского профессора, — услышать её было даже более невероятно, чем свои собственные изъявления благодарности:

— Пожалуйста, мистер Поттер.

Он прищурился.

Хм… никакой разницы.

Возможно, если повернуть голову набок, вот так?

Нет, и так нет разницы.

Снейп оставался Снейпом.

Этот человек весь день ставил его в тупик, с того самого момента, как внезапно выплеснул свою ненависть… или досаду? Из-за того, что ненависти не было? Гарри не мог взять в толк, что всё это значит.

Он, возможно, сумел бы забыть об этом, если бы далее Снейп не упустил прекрасную возможность его ранить. С каких это пор он так изменился — не только вернул памятную вещицу, но и позаботился сделать её безопасной? Это была мелочь, конечно, но кто бы подумал, что Снейп на такое способен?

А больше всего ошеломляло то, что он действительно принял его благодарность! Даже без язвительных насмешек, без громов и молний.

Теперь Гарри прищурился на Снейпа одним глазом.

Человек, сидящий напротив за кухонным столом, стал выглядеть немного размыто, но за исключением этого… он всё ещё выглядел Снейпом.

— Могу ли я помочь вам чем-нибудь, мистер Поттер? — От знакомой фигуры донёсся знакомый голос со знакомой нетерпеливой интонацией. Н-да, безусловно, это по-прежнему Снейп.

Он уставился в свою тарелку, тыча вилкой в тушёную морковь.

— Э-э… нет, сэр. Всё нормально.

Снейп вернулся к собственному блюду, отправил последний кусочек в рот, а затем оттолкнул тарелку. Она тут же исчезла со стола. Гарри отметил, что его профессор даже жуёт методично. Похоже, всё в этом человеке было тщательно, до педантизма, выверено: его зелья, его лекции, даже его привычки в еде. Не то чтобы его недавняя вспышка была методичной или его поступок с зеркалом предсказуемым…

И ещё пророчество. О нём Гарри тоже думал весь день. Неужели это означает именно то, что полагал Дамблдор? Снейпу действительно суждено сыграть такую большую роль в войне — решить её исход? Вправду ли возможно, что помощь Снейпа — ключ к победе Гарри над Волдемортом? Или… они с Дамблдором неверно поняли предсказание, и победитель — это Волдеморт?

Только Снейп мог знать ответ на последний вопрос. Теперь, когда Дамблдор, по-видимому, поделился с ним пророчеством, он должен был получить представление о своей роли. Конечно, спрашивать его глупо. Этот человек был шпионом. Если он обманывал Дамблдора, то уж точно в этом не признается.

— Если у вас есть что сказать, Поттер, доедайте и высказывайтесь! — Снейп не выглядел по-настоящему сердитым, но его усмешка показывала растущее раздражение от того, что на него пялятся.

Гарри снова опустил глаза.

— Ничего, сэр. Всё в порядке.

— Не морочьте мне голову. У вас явно что-то на уме, и я не в настроении с вами носиться. Выкладывайте, и будьте так любезны — прекратите наконец меня изучать.

Гарри прожевал последний кусочек, быстро соображая. Он не мог признаться, о чём действительно думал. И схватился за первое, что подвернулось.

— Враждебные твари, — выпалил он. — Я удивлялся, почему мы ни одной не увидели в этом лесу.

— Простите? — Снейп недоумённо сдвинул брови. — Что такое вы лепечете?

— В лесу, с Ремусом и Моуди, когда мы убрались от Дурслей, — объяснил Гарри. — Дамблдор послал вам палочку, портключ и записку. И в записке было сказано про враждебных тварей. Я не спросил тогда, но здорово удивился… о каких тварях там говорилось? И почему мы ни одной не видели?

Гарри мог поклясться, что на губах Снейпа появилась лёгкая усмешка, прежде чем он ответил:

— Мы не видели враждебных тварей, Поттер, потому что там не было никаких тварей. Это был код. Как и в случае со всеми сообщениями Ордена, директор не мог гарантировать, что сообщение, которое он послал мне, не будет перехвачено. Следовательно, он не мог и написать пароль к портключу. В противном случае, если бы сообщение перехватили наши враги, Люпин и Моуди уже были бы покойниками.

— Ох. — Кое-что прояснялось. Это было довольно завлекательно: придумывать коды, явки и всякое такое. И всё же… как Снейп узнал пароль из такого зашифрованного сообщения?

Словно прочитав его мысли, Снейп вызвал перо и лист пергамента с другого конца комнаты и нацарапал что-то, прежде чем передать Гарри.

— «Всяких враждебных тварей прогоняйте», — прочитал он.

— Пароль был «враг». Первая буква первого слова, вторая буква второго слова, и так далее, — уточнил Снейп. (*)

Глаза Гарри вспыхнули пониманием:

— Ух ты, круто. Вы всегда используете этот код при передаче сообщений? Или у вас есть разные коды для разных случаев? Или что-то ещё? Или как-то?..

Снейп вскинул руку:

— Не сыпьте вопросами. — Но глаза его не сузились, и губы не поджались в прямую тонкую линию. Может, Снейп на самом деле не прочь от таких вопросов, даже если их задаёт Гарри? — У нас действительно приняты различные коды для различных целей. Директор также использует индивидуальные способы связи с конкретными людьми, тем самым гарантируя, что ни один человек не знает их все. Принимая во внимание эффективные средства, применяемые Тёмным Лордом для получения информации, доверять даже самым надёжным членам Ордена все сведения без исключения было бы безрассудно.

— А какие есть другие коды? — нетерпеливо спросил Гарри, отпихнув свою почти пустую тарелку. Наконец что-то более интересное, чем счёт до ста с закрытыми глазами!

— Я не могу вам сказать, даже если бы хотел, — последовал краткий ответ Снейпа.

Гарри снова ссутулился на своём стуле. Вот так. Недолго музыка играла.

— Вы не можете мне сказать даже какой-нибудь пустячный, безобидный код или парольчик? Я ведь не собираюсь бежать и передавать его Сами-Знаете-Кому, и ничего такого, — подчеркнул он.

— Мистер Поттер, — начал Снейп своим профессорским тоном, который, по существу, гарантировал, что ответ Гарри не понравится. — Орден не разрабатывал средства коммуникации исключительно для вашего развлечения. Если возникнет такая необходимость, вы будете снабжены собственным увлекательным кодом — без сомнения, с использованием многочисленных бессмысленных фраз о враждебных тварях. До тех пор вы будете воздерживаться расспрашивать меня о том, что не входит в вашу компетенцию. Ясно?

— Да, сэр, — уныло пробубнил Гарри. Он по-прежнему думал, что должен иметь секретный код или пароль — что-нибудь такое. Это, по крайней мере, добавило бы немного красок в его скучное лето.

Однако после дня, проведенного преимущественно в молчании, Снейп, похоже, склонялся к обсуждению несколько иных вещей — вовсе не таких интересных, как секретные коды:

— Я информировал вас сегодня утром, что хотел бы проверить ваши успехи по окклюменции за завтраком. Поскольку некоторые… отвлекающие обстоятельства этому воспрепятствовали, приступим к делу сейчас.

— Окклюменция. Вот радости привалило… — проворчал Гарри, но выпрямился после предупреждающего взгляда Снейпа.

— Вы практиковались в выполнении трёх упражнений, предписанных директором?

— Да, — ответил он, не глядя в глаза.

— Правду, — отрывисто потребовал Снейп.

— Ладно, хорошо. Я попробовал первые два, и ничего не вышло. Но я дошёл до третьего!

— Объясните ваши действия в первом упражнении, — приказал Снейп.

— В книге написано вдыхать и выдыхать, считая при этом. Я… гм, старался, честно. Даже пару раз. Но я продолжаю думать о других вещах. Не понимаю — разве хоть кто-то в целом свете может просто взять и отключиться от всего, что вокруг? Это невозможно!

— Это не невозможно — это необходимо, — отрезал Снейп. — А второе упражнение?

— Я пытался представить себя где-то ещё. Но мне опять приходили в голову другие вещи. Хотя и связанные с тем местом, где я себя представлял.

— Какое же место вы использовали в качестве якоря для упражнения?

— Просто… место, — слабо отозвался Гарри. Как это Снейп всегда безошибочно выбирает такие уместные вопросы?

— Я не могу определить причину отсутствия прогресса без понимания того, почему вы не в состоянии очистить своё сознание, Поттер. Вы будете откровенны со мной. Ясно?

— Да, сэр. Но, хм… я думал, что вы не будете учить меня окклюменции. Что теперь директор сам собирался со мной заняться.

— Мы с директором договорились. Он наблюдает за вашими практическими занятиями, да; но поскольку именно я — тот несчастный, который в данный момент делит ваше общество, я прослежу за тем, чтобы вы выполняли предписанную норму чтения и домашних упражнений. А сейчас отвечайте на вопрос.

До Гарри стало доходить, что попытки увернуться от снейповских вопросов — дело довольно дохлое. Этому упрямцу всегда удавалось повернуть так, чтобы выудить всё, что он желал знать. И не было шансов отвлечь его какими-нибудь «враждебными тварями». Итак, Гарри вздохнул и смирился с… ну, он точно не знал, с чем именно. Обычно он мог бы предсказать насмешки, но сегодня Снейп вёл себя довольно странно, со всеми этими колебаниями туда-сюда между вежливостью и придирками.

И теперь он гадал: может, причиной сегодняшнего непредсказуемого поведения Снейпа было то, что профессор оказался изрядно сбит с толку. То-то он так взвился, когда оказалось, что Гарри не такой, каким он ожидал… или хотел… его видеть.

— Отвечайте на вопрос, Поттер! Или я должен ждать целый день?!

Ну всё, приехали.

Гарри подобрался.

— Я представлял свой чулан, — пискнул он так тихо, что любому человеку с менее острым слухом, чем у Снейпа, пришлось бы напрячься, чтобы услышать.

Снейп определённо не ожидал такого ответа, если его нахмуренный лоб и замедленная реакция могли служить каким-то индикатором. Он кашлянул.

— Поттер… Если не ошибаюсь, книга рекомендует сосредоточиться на приятной мысли или воспоминании, не так ли?

— Э-э-э… ну да…

— И вам нравилось, когда вас запирали и морили голодом в вышеупомянутом чулане?

— Конечно, нет! — возмутился Гарри.

— Тогда я теряюсь в догадках, почему из всех мест вы выбрали именно это… узилище в качестве фокусного воспоминания для очистки сознания. — Снейп наградил его взглядом, который ясно сказал, что он думал об уровне Гарриного интеллекта.

— Это не — в смысле, я не… — Гарри притормозил, глубоко вздохнул и начал сначала: — Это было ужасное место, да, когда меня наказывали. Но оно не всегда было узли… узилищем. Это была ещё и моя комната, понимаете? Иногда — единственное место, куда я мог от них убраться. Тесное и тёмное, но оно было моё.

— Оно было ваше, — эхом отозвался Снейп, по-прежнему глядя на него как на психа. — Возможно, нам следует вернуться к концепции счастливых воспоминаний, Поттер? Вы должны были сосредоточиться на чём-то приятном, а не на напоминании о том, что с вами обращаются как с домовым эльфом.

Гарри покраснел и пробормотал:

— Всё было не так плохо…

— «Не так плохо» — в чулане? Или жить с родственниками? — спросил Снейп, и Гарри удивлённо посмотрел на него. Прозвучало почти так, будто ответ Снейпу был интересен.

Тот, по-видимому, это понял, потому что лицо его мгновенно стало бесстрастным. Однако он не взял свой вопрос обратно, и Гарри пришлось немного подумать. Конечно, он ненавидел жизнь у Дурслей… но этот разговор становился опасно личным. Гарри не собирался снабжать профессора дополнительными стрелами, которые можно будет в него пускать… хватит и тех, что уже есть.

Он вяло пожал плечами и вывернулся:

— Да и то, и другое. Не то чтобы меня там угробить хотели. Просто не больно-то любили.

Снейп некоторое время изучал его своим тёмным взглядом, прежде чем вернуться к началу:

— Расскажите подробнее о ваших попытках выполнить упражнение.

Гарри мысленно вздохнул с облегчением, получив отсрочку от дальнейшего погружения в детские дни золотые.

— Ладно… Да, это не особо сработало.

— Объясните.

Гарри непонимающе уставился на него:

— Объяснить что? Не сработало, вот и всё. Я отвлёкся, как и с подсчётом.

Снейп скрестил руки на груди в явном раздражении.

— Извлечение из вас необходимой информации подобно попыткам получить яд из живых акромантулов, Поттер: это близко к невозможному.

Гарри тоже скрестил руки на груди.

— Ну, если бы вы перестали лезть в мою личную жизнь…

— Не «личную», Поттер; это война. Даже если сами вы не находите пользы в сохранении полного контроля над собственным сознанием, такой контроль, безусловно, даёт преимущество в нашей борьбе против Тёмного Лорда. Кроме того — что, по вашему мнению, вам ещё осталось скрывать? Я уже обременён большим количеством бесполезной информации о вашей «личной жизни», чем когда-либо желал знать. Подробное описание ваших мыслей в тот, без сомнения, ничтожный отрезок времени, который вы на самом деле посвятили упражнениям, не может быть более губительным для вашей гордости, чем отсутствие успехов в окклюменции — для вашей жизни.

Гарри впитывал эти безжалостные слова, упёршись взглядом в столешницу перед собой. В известном смысле Снейп был прав. Он действительно знал уже почти всё, что Гарри хотел бы никогда ему не сообщать. И борьба с Волдемортом… это по-всякому важнее, чем глупое самолюбие Гарри, верно? Но всё же… подумав, он вдруг понял, что его удерживало.

— Вы не знаете, что я чувствую, — пробормотал он.

— Простите?

— Ну вот… вы знаете факты, так? — Гарри уставился на тёмную материю, облекающую сложенные руки Снейпа. — Вы знаете много вещей, которые ни один из нас не хотел открывать. Но… раз уже всё сказано и сделано — пусть так, хорошо. Лучше, чем я думал, во всяком случае. Потому что… я это как-нибудь переживу. — Он остановился и набрал в грудь воздуха. — Переживу, потому что… Вы ещё не знаете очень важного. Что я думаю обо всём этом, что чувствую, что заставляет меня быть храбрым в некоторых вещах и бояться других. Я… не могу, чтобы вы это знали. Даже если это для пользы в войне, я… я просто не могу…

Тишина в комнате после его признания так сгустилась, что он почти пожалел, что не может ухватиться за свои слова и взять их обратно. Но… сказанное нужно было сказать. Даже если Снейп до конца дней будет презирать его за это.

— Окклюменция — это сложный и деликатный предмет. — Снейп прервал молчание осторожно, словно не мог поверить, что в свою очередь должен быть откровенным с Гарри. — Она требует определённого уровня доверия между учителем и учеником, и бесчисленное множество раз в прошлом году я внушал директору, что такого доверия между нами нет. На самом деле, никогда не было.

Гарри чуть не кивнул в знак согласия, но подумал, что это, возможно, неподходящий ответ. Так что он просто слушал, устремив глаза на руки Снейпа, которые покоились на столе.

— Я не испытываю желания доверять вам, Поттер. И не обманывайтесь, полагая, что меня хоть сколько-нибудь заботит, доверяете ли вы мне или нет. Тем не менее… — Снейп сделал паузу. — Похоже, что директор заблуждался, полагая, будто некое подобие доверия не является необходимым, чтобы контролировать выполнение элементарных домашних заданий.

Снейп замолчал на целую минуту, и Гарри понял, что это всё.

— Так… мы, гм…

— В тупике, Поттер. Точная фраза в этой ситуации: «Полагаю, что мы зашли в тупик».

— О-о. Верно. Это… удачное определение. — Он не мог больше ничего придумать.

— Возвращайтесь к своим занятиям, — твёрдо приказал Снейп и встал.

Гарри встал тоже и нерешительно спросил:

— Значит… это всё, получается? Вы не станете больше контролировать мою домашнюю работу?

— Я гарантирую, что вы не проведёте свои каникулы, бездельничая. Если директор желает проверить усвоение материала, он вполне может сделать это сам. — Снейп слегка усмехнулся, отодвинул свой стул и направился к двери.

Гарри молча прошёл в гостиную, пока Снейп поднимался по лестнице — вероятно, чтобы поработать в своей лаборатории. Книги, которые Гермиона с Роном притащили к новому учебному году, валялись на столе и на полу в гостиной, где Гарри разложил их в то утро, пытаясь забыть обо всех на свете окклюменциях и зельях. Даже хогвартские учебники казались удачной альтернативой обществу Снейпа до ужина — а также его нравоучениям за ужином.

Гарри бросился на диван. Он решил, что нисколько не разочарован таким развитием событий… но рассчитывал, что будет немного более воодушевлён. В конце концов, ему больше не нужно обсуждать свои упражнения со Снейпом! Им действительно было бы лучше жить на разных континентах, они оба это знали. Вдобавок, что там Снейп сказал… как это может сработать, если они не доверяют друг другу? Это было похоже на правду. Раз Гарри не готов делиться своими переживаниями, то разве может кто-нибудь помочь ему выяснить, как их контролировать?

Вот только… кто знает, когда у Дамблдора появится время для уроков? На нём весь Орден, Хогвартс — и кто знает, что там ещё. И как Гарри собирался учиться окклюменции без постоянного наставника? И как бы он ни гнал от себя эту мысль, события прошлого года показали, что — нравится ему это или нет — изучение окклюменции само по себе не было нелепой идеей.

Если подумать — то, что Гарри действительно не любил, была не сама окклюменция. А то, как она преподавалась. Он просто не знал, что хуже: противостоять жестоким атакам на своё сознание или принудительно долбить какой-то нудный старый талмуд.

Если бы удалось обойтись без таких методов обучения, его жизнь стала бы намного проще.

И особенно рискованным было то, что несколько часов спустя, по-прежнему бесплодно размышляя, как же добиться в этом деле успеха, он незаметно погрузился в сон на диване в гостиной. И снова попал в мысли Волдеморта: Гарри не знал, вышло это оттого, что его собственное сознание так и не удалось очистить, или то была случайность, вызванная всплеском радости тёмного мага…

* * *

Его последователи стояли перед ним, в одинаковых чёрных мантиях с капюшонами и в масках, и он дал себе время, чтобы упиться этим символическим единообразием. Это славное зрелище так хорошо отвечало его собственной картине будущего! Однажды волшебный мир — нет, весь мир! — станет таким же единым, таким же очищенным от разных грязнокровок, неполноценных… магглов.

Он слегка улыбнулся — так тешила его амбиции эта толпа, живое свидетельство величия его идеалов.

Улыбка стала шире, когда из моря тёмных мантий пред его лицо вывели пленницу. Контраст презренного маггловского тряпья с одеяниями окружающих Пожирателей Смерти подчеркивал скверну её и ей подобных, ответственных за попустительство.

Это неважно. Сквиб умрёт сегодня, но не раньше, чем он получит информацию, необходимую, чтобы подвинуться ещё на один шаг к своей цели… на шаг ближе к власти, которой он жаждал.

Нет, не просто жаждал. Он её заслужил.

— Где Гарри Поттер? — спросил он, направляя свою палочку на дрожащую женщину. Он упивался сознанием, что это перед ним она трепещет от страха.

Она закусила губы, безмолвно отказываясь отвечать.

— Круцио! — Он осклабился, когда рухнувшая фигура начала корчиться от боли, и прервал заклятие мгновение спустя, не желая уничтожить это жалкое отродье магов прежде, чем получит ответы на свои вопросы.

— Где они держат мальчишку? — ровно повторил он. — Ты, конечно, знаешь, что Дамблдор не может прятать его от меня вечно. Я найду его, с твоей помощью или без неё. Скажи — и, возможно, я позволю тебе жить.

Пленница сильно дрожала, но это не стерло выражения непокорства на её лице. Она разомкнула белые, дрожащие губы, чтобы по-дурацки заявить:

— Тебе никогда не победить! Альбус Дамблдор…

— Альбус Дамблдор — глупец, — прервал он, по-прежнему ровно, но улыбка исчезла с его лица. Его превосходное настроение начинало ухудшаться. — Спрашиваю ещё раз: что тебе известно о местонахождении Гарри Поттера? Будешь молчать — умрёшь сегодня более мучительной смертью, чем того стоит нелепый мальчишка.

Она закусила губы, а глаза её вспыхнули одновременно неповиновением — и ужасом.

— Пусть будет так, — прошипел он: абсолютная радость, владевшая им, была подпорчена. Пожиратель Смерти, доставивший её, заверил, что её сопротивление будет таким же жалким, как и тело. Пожиратель Смерти будет наказан.

— Убить её, — приказал он своим приспешникам. — Медленно. Если она вспомнит какую-нибудь ценную информацию, немедленно остановитесь и приведите её ко мне.

Она умрёт. Но теперь… теперь надлежит сделать следующий шаг в осуществлении плана, чтобы найти этого неуловимого мальчишку, которого так охраняют.

Он отвернулся, предоставляя своим слугам распорядиться этой Арабеллой Фигг.

* * *

Глаза Гарри распахнулись; один бесконечный момент он был уверен, что сам попал под Круциатус: шрам пылал, и сердце колотилось так, что это едва можно было вынести.

Но это мгновение кончилось раньше, чем пришла боль, и время помчалось стрелой. Он начал паниковать прежде, чем вскочил на ноги. Каждая потраченная секунда ещё на секунду приближала к смерти миссис Фигг! Он выскочил в коридор и помчался вверх по лестнице. Не задерживаясь поразмыслить над вероятностью того, что Снейп запустит в него Обливиэйтом, он без стука вломился в дверь лаборатории зелий.

Снейп находился в углу, спиной к двери, — и когда так внезапно был потревожен его покой, развернулся, мгновенно выхватив палочку. При виде Гарри его лицо ожесточилось, а глаза сверкнули.

Прежде чем Снейп успел обрушиться на него, Гарри опёрся руками на ближайший стол, чтобы перевести дух, и выдохнул:

— Миссис Фигг! У него миссис Фигг! Они пытали её, и она сейчас должна умереть! — Вдох. Посмотреть Снейпу в глаза. — Они убивают её!

Гнев исчез с лица Снейпа так же быстро, как и появился: он кинулся к Гарри и, схватив его за трясущиеся плечи, толкнул в ближайшее кресло. Напрягшись всем телом, профессор поторопился поймать взгляд Гарри.

— У вас было видение от Тёмного Лорда?

Он мог только кивнуть, ужас всё больше завладевал им.

— Арабелла Фигг? — быстро спросил Снейп.

Гарри снова кивнул, поспешно и отрывисто.

— Расскажите, что вы видели. Точно, с начала до конца. Быстро и полностью.

Гарри тщетно пытался задушить новый всплеск паники.

— Он — он был со своими Пожирателями Смерти. — Гарри задохнулся.

— Дышите, Поттер. Вдох. Выдох.

Он попробовал, но говорить было важнее.

— Он был счастлив, потому что захватил её в плен! Был счастлив, — Гарри хватал ртом воздух, — потому что думал, что может заставить её сказать, где я, но она не захотела или не смогла, не знаю, и он сказал им убить её. Хотя — «медленно»; он сказал, «медленно»… так она ещё может быть жива! — Он рванулся из рук Снейпа, железной хваткой стискивавших его плечи. — Вы должны сказать Ордену! Она ещё может быть жива! Надо сейчас же сказать им, чтоб её нашли!

Снейп не шелохнулся, несмотря на трепыханье Гарри.

— Где они были? Опишите окрестности — снаружи или в доме? Лес, кладбище, лачуга, особняк? Все детали, которые сможете вспомнить.

— В доме, думаю. Гм, что-то типа огромной комнаты?

— Было что-нибудь в комнате? Всё что угодно, что поможет узнать это место?

— Было темно, пол вроде каменный — я ничего не видел, только людей! Я рассказал вам всё. Пожалуйста, передайте Ордену! — Он уже не мог сдерживать панику.

Снейп больше не медлил: он выскочил за дверь так стремительно, что если бы Гарри моргнул, то пропустил бы этот момент. Гарри подтянул колени к груди, медленно раскачиваясь взад-вперёд в попытке отвлечься; мысли скакали, шрам лихорадочно пульсировал.

Но он понимал, что отвлечься невозможно.

Он знал миссис Фигг. Не близко, правда, — но всё же. Она присматривала за ним, когда он ещё не знал, кто она такая. Она даже была свидетельницей на слушании его дела прошлым летом.

А теперь… теперь её убьёт Волдеморт, который хочет найти Гарри. Она сейчас умрёт из-за Гарри. Ещё одна смерть из-за него.

Он вывалился из кресла, чтобы добраться до урны. Его мутило, но ничего не случилось. И он сидел там, на полу возле урны, на всякий случай.

Он не мог плакать — и не знал, должен ли из-за этого испытывать вину. Ненавидела бы его миссис Фигг, знай она, что он не плакал, увидев, как её посылают на смерть? Он снова подтянул колени к груди, но уже не раскачивался — только дрожал всем телом.

Где Снейп? Он, должно быть, успел связаться с Орденом. Её уже ищут? Может, он с ними?

Время тянулось, и Гарри не знал, прошли минуты или многие часы, прежде чем Снейп вернулся в лабораторию: его чёрные ботинки остановились прямо перед ним. Гарри страшно было посмотреть вверх: какие новости мог принести Снейп? Его трясло.

Наконец Снейп опустился на колени чуть выше уровня глаз Гарри, и тот не мог больше уклоняться. Он встретился с глазами профессора, страшась того, что может увидеть.

— Я связался с Орденом, — ровным голосом начал Снейп. — Они были в курсе исчезновения Арабеллы Фигг и искали её. До моего появления у них не было оснований полагать, что она попала в плен к Тёмному Лорду. Они прилагают все усилия, чтобы найти её. И всё же… — Он сделал паузу перед тем, как осторожно продолжить: — Эти усилия, скорее всего, будут напрасны, если она действительно в руках его слуг. Думаю, она будет мертва ещё до исхода дня.

Гарри уронил голову на колени, услышав эти простые слова. Но даже несмотря на смятение, он оценил прямоту Снейпа. Иметь дело с истиной было достаточно тяжело и без того, чтобы отсеивать её приукрашенные версии.

Он не поднял головы, когда услыхал, что Снейп встал и прошёл в угол лаборатории. Послышался шорох и звон склянок друг о друга, а затем Снейп опять оказался рядом с ним.

— Выпейте. — Близость голоса подсказывала, что Снейп снова опустился на колени.

Гарри поднял голову, и перед ним замаячила протянутая склянка с зельем, которую он без вопросов опрокинул в рот. Это был, вероятно, первый раз, когда он принимал зелье от Снейпа без подозрительности и расспросов, — подумал он рассеянно.

Он откинул голову: дрожь почти сразу ослабела, чувство покоя растекалось по всему телу. Это не уничтожило полностью ни паники, ни боли в шраме, но ему однозначно стало легче дышать.

— Лучше? — спросил Снейп, хотя его отрывистый тон заставил этот вопрос прозвучать не заботливо, а бесстрастно.

Гарри кивнул, глядя перед собой куда-то в пространство.

— Он искал меня.

Снейп помедлил, потом негромко отозвался:

— Я знаю.

Гарри повернул голову и натолкнулся на испытующий взгляд Снейпа, но не в состоянии был сообразить, что может означать этот взгляд.

— Сколько… — Он сглотнул: нужно было задать этот вопрос, но он не хотел знать ответ. — Сколько людей он убил, пытаясь найти меня?

— Меньше, чем мог бы, если бы его не отвлёк этот последний план.

Гарри закрыл глаза, понимая, что это значит. Миссис Фигг была не первой, кого Волдеморт пытал и убил за информацию о местонахождении Гарри этим летом. Он облизал губы и прохрипел:

— Кого ещё?

— Вам не обязательно знать…

— Кого ещё? — настаивал он, отчаянными глазами впиваясь в Снейпа. Его даже не заботило, увидит ли Снейп, что он готов заплакать. Ему просто нужно было знать, кто ещё был убит ни за что, просто чтобы сохранить Гарри в безопасности.

— Двое магглов из вашего района, вскоре после нашего отбытия, — тихо ответил Снейп, уступая этой просьбе. — Тёмный Лорд, по-видимому, теперь отказался от этого пути, так как почти никто из жителей Прайвет-Драйв, кажется, не знает о вас ничего из-за заявления вашего дяди, будто вы обучаетесь в школе для подростков с криминальными наклонностями.

— А Дурсли? — прошептал Гарри, не уверенный, почему справляется о них: просто он не хотел их смерти. Не из-за него, во всяком случае.

— Мы считаем, он решил, что от них больше пользы от живых. Тем не менее, они… располагают определённой защитой.

Снейп усмехался так, словно у него были сомнения, стоит ли расточать магическую защиту на Дурслей. Сегодняшнее странное поведение Снейпа могло объясняться только одной причиной: тот видел, как ужасно родственники обращались с Гарри. Но тут Гарри припомнил дядю Вернона, угрожающего Снейпу иском, и решил, что его профессору не требуется иных причин невзлюбить Дурслей. И всё же… даже в разгар этого кошмара было как-то приятно знать, что и Снейпа достали его жуткие родственнички.

Настала тишина. Снейп взял ещё одну склянку, но не выпустил её из рук, когда Гарри потянулся за зельем. На вопросительный взгляд он пояснил:

— Зелье Сна без сновидений. Ступайте в постель. Выпьете непосредственно перед сном.

Гарри уставился на него:

— Я не могу лечь! Миссис Фигг…

— Орден ищет её. Находясь здесь, вы никак не сможете повлиять на её судьбу. Ступайте в постель, — повторил он, и в тоне его почти почудилась мягкость.

Гарри открыл рот, чтобы возразить, потом закрыл его снова. Он слишком устал сейчас, чтобы заводить спор с кем-то даже более упрямым, чем он сам. Он поднялся на ноги, но не брал зелье, которое Снейп всё ещё ему протягивал.

— Гм, сэр? — решился он прежде, чем мог бы передумать, хотя тщательно избегал профессорских глаз. Молчание Снейпа выглядело как приглашение продолжать. — Я… вроде как думаю, что… тупик — это не вариант.

Снейп по-прежнему не отвечал, так что Гарри рискнул бросить на него взгляд. Просто замечательно. Непроницаемое выражение на месте. Гарри прямо ненавидел эту мину, даже если иногда хотелось самому её освоить.

— Если я… выпью это зелье сегодня вечером, то что буду делать потом? — Он сглотнул, но заставил себя продолжать: — Я не знаю, сколько ещё таких видений смогу выдержать…

Снейп изучал его мгновение, прежде чем спросить:

— Готовы ли вы довериться мне, Поттер?

Гарри попытался кивнуть, даже неискренне. Но не мог. Ложь Снейп точно учует.

— Гм… Может быть, вы могли бы просто… скажите мне, как вы очищали сознание, когда учились?

— Мне было три года, — напомнил Снейп.

— Ага. Но не могли бы вы мне рассказать? В смысле… как ваша мама начала вас учить?

Снейп скрестил руки на груди.

— Если вы думаете, что я собираюсь укрывать вас…

— Нет, — поспешно возразил Гарри. Определённо нет. Он тоже скрестил руки на груди, только это был не оборонительный жест: просто его озноб опять усилился. — Если бы вы могли просто сказать мне, что она говорила, может, у меня был бы шанс на самом деле чему-то научиться.

К его удивлению, Снейп ответил, вместо того чтобы немедленно выставить Гарри из лаборатории.

— Она пела мне.

— О-о. — Н-да, определённо не стоит просить Снейпа сделать это. Одной мысли было бы достаточно, чтобы вызвать у Гарри дрожь, если бы он уже не дрожал.

— Мне было сказано сфокусироваться на её голосе и на ритме музыки. Потом я фокусировался только на словах, отвлекаясь от голоса или мелодии. Таким образом она научила меня концентрировать внимание на чём-то одном в текущий момент времени, эффективно блокируя посторонние детали.

Гарри кивнул. Это имело смысл, но он по-прежнему не мог сообразить, как заблокировать свои собственные «посторонние детали».

Его разочарование, должно быть, отразилось на лице, потому что Снейп убрал склянку Сна без сновидений в сторону.

— Приготовьтесь ложиться, Поттер. Мы встретимся в вашей спальне через пятнадцать минут. И я не буду, — повторил Снейп, вздёрнув подбородок, — укрывать вас одеялом, убаюкивать или как-то ещё с вами нянчиться.

— П-понял, — всё, на что хватило Гарри, прежде чем Снейп наконец вытолкал его из лаборатории.

Некоторое время он тупо смотрел на закрытую дверь — и наконец сумел унять дрожь настолько, чтобы доплестись до своей комнаты.

Он старался не думать о полном ужаса лице миссис Фигг, но оно снова и снова всплывало перед его глазами. Всё, что ему оставалось, — это надеяться, что Снейп не придёт к нему в комнату, чтобы унижать его или издеваться над старой, рваной ночной рубахой — обносками Дадли. Он нуждался в помощи, чтобы изгнать из своих мыслей эту и другие картины: Волдеморта и прочие кошмары, которые — он знал — придут ночью. Кошмары, заполненные смертью и виной.

Он не был готов доверять Снейпу, но тот по-прежнему оставался единственным, кто мог помочь. Так что… теперь Гарри был готов принять ту толику помощи, которую Снейп готов был предложить.

Четверть часа спустя, когда он слушал звук приближающихся шагов со смесью надежды и трепета, в голове его крутились только две мелкие, пустячные мысли:

Это будет интересно…

И лучше бы обошлось без пения.

 

~*~*~*~*~*~

Прим.: В оригинале — ENEMY: «Every uNusual crEature deeMed riskY», т. е. «каждое необычное существо считается опасным».

Гарри сел на свою кровать. Потом встал, потом снова сел. И опять вскочил, едва в дверном проёме возник пугающий силуэт Снейпа.

Было странно ждать Снейпа перед сном в своей комнате, как-то слишком… ну, словно Гарри ждал кого-то из родителей, — он не знал, как это выразить. Ему было неловко — и никакой подсказки, как держаться. И, уж конечно, тот факт, что шрам всё ещё болел, а озноб после того видения не успел пройти, делу не помогал.

К счастью, Снейп не задержался в дверях. Он вошёл и нетерпеливым жестом предложил Гарри лечь, что тот и сделал — быстро и натянув одеяло до самого подбородка.

Снейп сел в изножье кровати и застыл с жёстко выпрямленной спиной, словно был готов уйти в любой момент.

— Очистка сознания не есть то, что можно просто изучать теоретически, — начал Снейп без предисловий, не глядя на Гарри. — Её надлежит постоянно практиковать, дабы установить в вашей голове некое подобие дисциплины. Я постараюсь помочь вам. Не принимайте это за заботу с моей стороны, Поттер. Я согласился пронаблюдать за вашими упражнениями сегодня исключительно ради интересов дела. — Он слегка выпятил подбородок.

Само собой, подумал Гарри, но промолчал. Вот же не лень Снейпу без конца твердить, что на самого Гарри ему плевать! Это обычно подразумевалось по умолчанию, и было странно, что он сегодня счёл необходимым сформулировать этот тезис более одного раза.

Снейп между тем продолжал:

— Мои наблюдения на прошлой неделе привели меня к мысли, что ваша неспособность очистить своё сознание перед сном не является изолированной проблемой и может, на самом деле, быть частью большей проблемы.

Гарри прищурился, но не был уверен, обижаться или тревожиться.

— Большая проблема? Что вы имеете в виду? Какая проблема?

Снейп скрестил руки на груди и слегка расслабился — вероятно, из-за того, что вступил на более знакомую лекторскую почву.

— С того самого момента, как мы с вами сюда прибыли, вы порхали от одного занятия к другому — и едва ли способны сосредоточиться на каком-то конкретном предмете.

— Ерунда! — автоматически возразил Гарри, приподнимаясь на локтях. — Я могу сосредоточиться!

— Вот как? — Снейп наконец глянул на него, подняв брови. — Первые несколько дней вы провели в режиме типичного скучающего подростка, как если бы концентрация на одном виде деятельности была сверх ваших возможностей. Вы всегда легко отвлекались в классе, и подобным же образом дело обстоит с несколькими заданиями, полученными вами этим летом. Кроме того, позвольте напомнить ваши убогие попытки освоить предписанные директором упражнения, не потратив более одной секунды на каждое. Результаты ваших успехов в окклюменции вы в состоянии оценить самостоятельно.

Гарри сел в своей постели.

— Я могу сосредоточиться! — повторил он, пытаясь найти какую-то брешь в перечне Снейпа, но, когда пауза слегка затянулась, почувствовал, что к его лицу приливает кровь от пренебрежительно-насмешливого взгляда профессора. — Я могу, — попробовал он ещё раз. — Я же не отвлекался на этих заданиях по зельям, которыми вы меня грузили всю неделю! Даже если мне и было скучно с этим возиться столько часов подряд, я ведь доводил работу до конца, разве нет? И вообще всё, что вы перечислили… всё это скучные вещи. — Гарри съёжился, едва сказал это: звучало так, словно он плакался, и он попробовал применить иную тактику: — Я могу сосредоточиться на квиддиче! Сколько бы часов ни шла игра, я не перестаю искать снитч и всегда увёртываюсь от бладжеров. И, может, я не так хорош в Зельях, потому что это не мой любимый предмет, но зато у меня всё отлично с Защитой!

— Я вижу. — Снейп облокотился на спинку кровати, располагаясь немного более комфортно.

— Что вы видите?

Снейп прошил его своим всезнающим взглядом:

— Я вижу подростка, который так и не научился искусству заниматься предметами, не способными полностью поглотить его внимание.

— Я могу…

— Я вижу, — продолжал Снейп, точно никто и не пытался его прервать, — мальчика, который слишком часто и легко решает, будто некая деятельность не стоит его усилий, и, следовательно, не уделяет ей должного внимания, чтобы выяснить, действительно ли она не может содействовать развитию какого-либо интересного или полезного навыка.

— Но я…

— Таким образом, вы способны сосредоточиться на деятельности, которая вам действительно нравится. Кто этого не может? Вряд ли это является достижением. — Снейп подался вперёд и отчеканил: — Вы никогда не узнаете, как очистить своё сознание, не научившись целиком и полностью посвящать себя менее увлекательным занятиям.

Гарри открыл рот. И Гарри закрыл рот. Он должен был с отвращением признаться самому себе, что Снейп, возможно, на самом деле имеет резон.

Тьфу. Он подавил желание содрогнуться, уступая эту маленькую победу Снейпу, и отодвинулся, прислонясь к изголовью кровати.

— Ну, допустим. И как тогда мне это сделать?

— Не имею представления.

Он выжидал, уверенный, что он либо ослышался, либо Снейп не закончил. Когда тот не добавил ни слова, Гарри недоумённо уставился на него:

— Что… что значит — не имеете представления? У вас всегда есть представления! Нежелательные представления. И суждения, и нравоучения, и оскорбления, и…

— Я имел в виду именно то, что сказал, Поттер, — прервал Снейп, оглядывая его со знакомой критической гримасой. Гарри было известно её значение: Снейп мысленно перебирал десятки возможных вариантов и сравнивал их преимущества. — Я не имею представления, как заставить вас сосредоточиться, когда вы отказываетесь это делать. Никакой мозг нельзя силой принудить к обучению. — Снейп помолчал и продолжил: — Нам понадобится проверить несколько гипотез, прежде чем мы придем к приемлемому решению.

— Гипотез?

— Поскольку вы будете радовать меня своим отсутствием на Зельеварении в новом учебном году, позвольте объяснить вам несколько принципов, которые будут преподаны избранным студентам.

Гарри воинственно задрал подбородок:

— А с чего вы решили, что я не буду ходить на Зелья в следующем году?

— Я недавно получил и просмотрел результаты СОВ за пятый курс, Поттер. Ваш балл «В» куда выше того, что я от вас ожидал, — и всё же его недостаточно для перехода к углублённому изучению Зельеварения. По этой причине вы не можете быть к нему допущены.

Гарри хлопнул ресницами, но это заявление вернуло его в оборонительную позицию:

— Ладно, но тогда с чего вы взяли, будто я хочу туда попасть?

Снейп ухмыльнулся:

— Так вы рассчитываете на свою популярность, чтобы стать аврором?

— Конечно, нет! — выкрикнул он. И понизил голос, чтобы подозрительно спросить: — Как… как вы узнали, что я хочу быть аврором?

— Хотя я не обязан вам объяснениями, но я был поставлен об этом в известность директором. Он считает важным держать меня в курсе ваших успехов и сообщает иногда подобную излишнюю информацию. Это, несомненно, ещё один способ, каким он пытается заставить нас прийти к взаимопониманию.

— Гм… Ох.

Пророчество. Ну да. Дамблдор хоть и обещал не принуждать их к сотрудничеству, но исподтишка снова и снова пробовал всяческие способы их примирить.

Вспомнив о пророчестве, Гарри услышал, как где-то в глубине души ноет неотвязная мысль: возможно, он должен постараться быть более терпимым к Снейпу. Но подчас было так нелегко принимать советы внутреннего голоса… в основном потому, что они не отвечали его настоящему желанию — по-прежнему слепо ненавидеть профессора.

— Что и требовалось доказать, — ворвался в его мысли голос Снейпа.

— А?

— Ваша неспособность продолжать этот разговор вследствие бессвязности ваших мыслей доказала мою точку зрения.

— Я размышлял! То есть именно сосредотачивался, а не наоборот! И никакой закон, знаете, этого не запрещает. У всех мысли блуждают, даже у вас!

— Вам известны мои мысли? — Снейп сложил руки на груди и иронически выгнул бровь. — И даже без владения окклюменцией. Потрясающе.

Гарри испустил тяжкий долготерпеливый вздох.

— Так что там насчёт Зелий на шестом курсе?

К счастью, Снейп ответил без дальнейших издевательств:

— В учебную программу шестого года входит практикум по составлению зелий и эксперименты, поэтому моё требование — допускать только отличников. Студенты, имеющие тенденцию взрывать котлы во время работы, сопровождающейся подробными инструкциями, представляют потенциальную опасность, когда имеется в виду работа в автономном режиме.

Гарри не мог удержаться от лёгкого кивка: ему на миг представился Невилл, который варит зелье по наитию.

— Вернёмся к исходному вопросу, — продолжил Снейп. — Как лучше справиться с задачей очистки вашего сознания? Мы должны предварительно выдвинуть несколько гипотез, а затем проверить каждый метод, чтобы принять его или отвергнуть.

Гарри потряс головой от этих хитромудрых логических построений.

— Ну… всё это можно было объяснить проще: сказать, что мы будем проверять разные догадки.

— Это общий смысл. Моё объяснение, разумеется, было более точным.

— Гм, да. Разумеется.

Снейп прищурился, едва ли упустив ироническую нотку, и Гарри решил, что стоит срочно двигаться дальше.

— Так… какова же ваша первая догадка?

— Гипотеза, Поттер. Догадки подразумевают отсутствие системного мышления.

Гарри уставился на своего профессора. Вот что за талант — доводить до такого белого каления, даже когда якобы пытаешься помочь?

— Отлично. Гипотеза. И какая?

— Ложитесь. Начнём с обращения к вашим ощущениям.

Гарри снова съехал на спину и нервно вцепился в одеяло.

— Моим ощущениям?

— Зрение, слух, осязание, обоняние и вкус. Наверняка даже вы слышали о них, — съехидничал Снейп. — Многие люди имеют сенсорную доминанту. Если изолировать и использовать свою сенсорную доминанту как точку фокуса, мы имеем шанс чего-то добиться.

— М-м-м… хорошо. — Это было не очень понятно, и он не хотел думать о том, какое отношение к этому может иметь вкус. Снейп собирался напоить его какой-то гадостью, или ещё что-нибудь? Бр-р. Гарри не хотел раздумывать про все способы, какими Снейп потенциально может отравить ему жизнь за эти несколько минут наедине.

Снейп поднялся:

— Мы начнем с чувства слуха.

— Слуха? Гм… не… гм, вы не собираетесь вправду… э-э…

— Нет, Поттер, — мрачно предупредил его Снейп, — я НЕ собираюсь петь.

Гарри расслабился и не смог удержаться от довольно громкого вздоха облегчения. Но, кинув взгляд на Снейпа, сразу же состроил нейтральное лицо. Это было тяжело: до него внезапно дошёл юмор их положения. Представление о поющем Снейпе отвечало абсурдности ситуации. Животики надорвёшь! Снейп, баюкающий Гарри Поттера. Снейп.

Какое лицо сделал бы Рон!

Он не собирался смеяться, никоим образом. Тем более что Снейп уже говорил: бубнил какую-то бесполезную информацию насчёт того, как мозг обрабатывает звуки. Но Гарри никак не мог удержаться, никак! Это вспыхнуло внутри него, и он не утерпел: смех вырвался наружу. Не какой-нибудь смешок — настоящий смех, раскатистый! Гарри пытался остановиться, но не мог, хотя профессор прервал свою речь, чтобы воззриться на него с равной смесью растерянности и презрения.

Что только окончательно подкосило Гарри — наконец ему пришлось сесть, хватая ртом воздух.

— Я отказываюсь признать, что это так невероятно весело, Поттер. Немедленно прекратите это дурачество!

Гарри попытался ответить через приступ хихиканья, в которое перешёл его смех, когда Снейп повысил голос, — но всё, что он смог выдавить, было:

— Я… не могу… остановиться!

Не успел он опомниться, как Снейп уже стоял над ним и трогал его лоб. Гарри отстранился, начиная наконец немного приходить в себя.

— Лихорадит. Вы больны? — спросил Снейп. Растерянность и презрение теперь сменились чем-то близким к озабоченности.

Это было достаточно тревожно, чтобы помочь ему справиться с собой. Впрочем, говорить было всё ещё трудно: он со всхлипами втягивал в себя воздух.

— Нет… не болен. Просто… устал, наверно. Это было так смешно…

— Очевидно. — Снейп выдержал паузу, глядя на него так критически, что опомнившийся Гарри едва не метнулся к двери. — Видимо, вы слишком утомлены, чтобы сейчас продолжать это упражнение. Без сомнения, это последствия вашего недавнего видения.

— Нет! Нет, я в порядке, клянусь! Я… правда должен научиться очищать сознание, профессор. Теперь я это понял. Я могу сконцентрироваться, честно.

На самом деле он не мог придумать ничего, что хотел бы делать меньше, чем учиться этому у Снейпа. Но… так было нужно. Потому что воспоминания о недавнем видении отогнали даже слабый призрак веселья, только что охватившего его.

Снейп наблюдал за ним в течение целой минуты, прежде чем наконец уступить:

— Очень хорошо. Обойдёмся без базовых знаний и приступим к упражнениям.

Он вытащил палочку из кармана мантии и направил её на Гарри.

— Эй-эй! — Гарри вскинул руки. — Что вы хотите сделать?

Снейп остановился, и Гарри подобрал под себя ногу: она, казалось, была в поле действия палочки.

— Вызовите приятное воспоминание, — приказал Снейп, не утруждая себя извинениями. — Сосредоточьтесь на звуках, которыми оно сопровождалось, пока не удастся заблокировать всё остальное. Как только вы изолируете эти звуки, дайте мне знак, и я произнесу простое заклинание для их материализации. Воспринимаемый звук, будем надеяться, поможет вам сконцентрироваться на этом единственном воспоминании и изолировать всё прочее от восприятия.

— О-о. Звучит неплохо.

— Есть ли необходимость ещё раз обсудить содержание понятия «приятное воспоминание», Поттер? — колко поинтересовался Снейп.

Гарри едва не насупился, но сумел удержаться. Он положил очки на тумбочку, снова улёгся и закрыл глаза.

— Нет, сэр. Я понял.

Вспомнить приятное? Ну, чулан, похоже, отпадает. Полёт. Полёт был первой вещью, которая пришла на память прошлый раз, — да, полёт. Он сосредоточился, представляя себе, как летит на своей метле высоко над землёй, купаясь в тёплом солнце и холодном ветре.

Ветер.

Прилагая все усилия для концентрации, он представил себе свист ветра в ушах. Сфокусироваться…

— Есть, я поймал!

Он старался думать о ветре, а не о том, что Снейп может делать сейчас своей палочкой, и мгновение спустя открыл глаза в изумлении, услышав самый настоящий свист ветра.

— Ого! Блеск.

— «Блеск» или нет, Поттер, закройте глаза и концентрируйтесь на звуке.

— А, ну да.

Было странно слышать, как в комнате свистит ветер, но не чувствовать его. Тем не менее он снова попытался сосредоточиться.

Полёт. Квиддич. Ветер.

Полёт. Квиддич. Ветер.

Отбросив всё остальное, Гарри даже не заметил, когда воспоминание начало его захватывать. Он медленно погружался в сон, даже забыв о присутствии Снейпа: ветер. Только ветер.

Мало-помалу он почувствовал, как этот звук успокаивает его и прогоняет страх. Он уже летел на своей метле, наслаждаясь свободой полёта и погоней за блестящим золотым снитчем.

Есть! Чувство триумфа охватило его, когда он поймал снитч и поднял руку.

Он посмотрел вниз, ожидая шумных криков толпы. Но никакой толпы не было.

Хогвартс. В руинах. И смерть. Его друзья.

Его видение.

— Нет! — Вздрогнув, он проснулся и резко сел в постели, задыхаясь.

— Поттер? — Над ним маячил чей-то силуэт, и Гарри отчаянно отпрянул. — Это было видение?

Гарри, моргая, смотрел в смутно различимое лицо Снейпа — образы растаяли, и он снова был в собственном мире: его спальня и его профессор.

— Ч… что?

— Видение, Поттер, — повторил Снейп с растущим нетерпением. Он сел рядом с Гарри, схватив его за плечи, прежде чем тот смог увернуться; тёмные глаза смотрели пристально. — Это было видение от Тёмного Лорда?

Волдеморт? Гарри помотал головой.

— Нет. Хм, нет. Просто обычный… глупый сон, — с запинкой пояснил он, позволяя себе в последний раз вздрогнуть при ужасном воспоминании, прежде чем с усилием выкинуть его из головы. Это было трудно, но он постарался. — Я… я долго спал?

Снейп не дал ответа сразу — просто продолжал ловить его взгляд, пока Гарри не почувствовал, что готов зарыться в постель, чтобы больше не видеть лица Снейпа. Он опустил глаза на одеяло, по-прежнему лежащее на ногах, и вцепился руками в его край: что угодно, лишь бы отвлечься от очередного унижения с участием кошмаров и Снейпа.

— Недолго, — наконец откликнулся Снейп. — Не дольше, чем вы засыпали, прежде чем проснуться довольно резко. Вы уверены, что это не видение?

Гарри покачал головой.

— Кажется… гм, этот вариант не сработает как надо, — пробормотал он, пожимаясь от лежащих на его плечах рук Снейпа.

Снейп убрал руки, но остался сидеть рядом с ним.

— Похоже на то, — коротко ответил он. — Перейдем к осязанию.

— Так, гм … значит, сейчас я должен представить себе ощущение ветра вместо звука, да?

— Нет. Я начинаю видеть проблему в самом использовании ваших воспоминаний в качестве якоря.

— Ну, если вы хотите сказать, что я опять выбрал ерунду, — честное слово, я выбрал хорошее воспоминание! Я люблю летать!

— Я видел, как вы играете в квиддич, Поттер; я не сомневаюсь в истинности этого заявления. Тем не менее это уже второй раз, когда вы использовали, казалось бы, положительные воспоминания с отрицательными результатами. В первый раз, как я понимаю, вы просто потерпели неудачу; на этот раз попытка непосредственно привела к кошмару.

— Ага, и… что теперь?

— Было бы резонно заключить отсюда, что ваши положительные воспоминания слишком тесно связаны с негативными… которых, кажется, довольно много, — негромко добавил Снейп, изучая Гарри с каким-то странным выражением.

Он неловко поёжился под этим зондирующим взглядом.

— А-а. — Что он мог тут сказать? Любому, кто знал хотя бы его последние несколько лет, не нужно быть гением, чтобы понять это. Не то чтобы у Гарри были только плохие воспоминания. На самом деле, было много счастливых — о друзьях и школе. Но… даже мыслей о друзьях и школе хватило, чтобы его тревоги снова всплыли на поверхность.

Он с трудом сглотнул: вернулось воспоминание о видении… тела его друзей в сожжённом до основания Хогвартсе.

— Ложитесь, — приказал Снейп. — Попробуем кое-что другое.

Гарри повиновался: он слишком устал, чтобы возражать.

Снейп кашлянул и протянул руку, держа её чуть выше груди Гарри.

— Я собираюсь положить руку вам на сердце, Поттер, — предупредил он. — Сделайте одолжение нам обоим: не воображайте, будто я собираюсь наложить на вас какое-нибудь проклятие. Я не рассчитываю на ваше доверие, но некое подобие его сейчас было бы очень кстати.

Он подождал осторожного кивка, прежде чем положить руку ему на грудь.

Гарри, по крайней мере, порадовался, что на этот раз Снейп двигался медленно, давая ему возможность освоиться. Но всё же… ничего нельзя было поделать: он вздрогнул, когда эта рука прикоснулась к нему.

Снейп проигнорировал его очевидное беспокойство и тут же перешёл к очередной лекции:

— Прикосновение конкретно. Ощутимо. Оно в меньшей степени опирается на память, чем на ваше непосредственное восприятие.

Гарри лежал неподвижно, чуть дыша: эта рука, казалось, так тяжело лежала на его груди!

— Закройте глаза и сосредоточьтесь на том, чтобы почувствовать мою руку.

Да уж. Проще некуда — не похоже, чтобы Гарри мог сосредоточиться на чём-нибудь ином. Он очень, очень хотел, чтобы это — чем бы это ни было — закончилось. Сейчас.

— Вдох. Выдох. Не думайте ни о чём другом.

Вдох. Выдох. Дышать. Все обычные вещи, которые получались сами собой, которые никогда не доставляли проблем… Он шевельнулся, но странная ситуация не стала менее странной. Он открыл глаза и сел, снимая с себя руку.

— Ладно, ничего не выходит. Может, перейдём к вкусу?

Снейп толкнул его обратно.

— Я со своей стороны также не рассчитывал провести приятный вечер в вашем обществе, мистер Поттер. А сейчас закройте глаза. Концентрируйтесь.

«Концентрируйтесь». Не тут-то было. Мгновения бежали, и, как Гарри ни старался, он не мог сосредоточиться ни на чём, кроме того, что Северус Снейп держит руку на его сердце.

Как можно было надеяться заснуть, зная это?

Он не пытался снова подняться только потому, что знал: Снейп ему не позволит.

Вдох. Выдох. Дышать. Как он ни старался, он не мог блокировать все прочие ощущения: его слишком измотали попытки думать о чём-то, кроме того, что он лежит с закрытыми глазами, а рядом сидит Снейп.

Где-то в доме скрипнула лестница. Слышит ли это портрет миссис Блэк? Минуточку. Гарри не помнил, слыхал ли хоть слово от её портрета с тех пор, как они прибыли. Здесь ли ещё этот портрет? Они часто производили достаточно шума для того, чтобы…

Рука Снейпа шевельнулась. Ах да. Концентрироваться. Вдох. Выдох.

В воздухе витал смутно знакомый запах. Он не мог распознать его. Запах земли, как в классе Гербологии. Смешанный с чем-то… возможно, гвоздика? И другие запахи — ингредиенты для зелий? Нотка сирени…

Он вдруг понял, что запах исходил от Снейпа. Но с закрытыми глазами Гарри не мог связать его со зловещим профессором Зелий. Запах этот отчего-то напоминал прошлое спасение от ужаса.

Это было первое, что он ощутил, когда вывалился из заполненного смертью кошмара — тогда, у Дурслей. Почти забытый запах… и тот человек, который однажды тихо говорил с ним во сне.

С закрытыми глазами это пахло уютом и защитой. Безопасностью.

Он едва заметил, как начал уплывать в сон. И не заметил, когда тяжёлая рука исчезла с его груди. Всё, что он чувствовал, когда его дыхание стало размеренным и сонным, — что он продолжал вдыхать этот запах безопасности.

И это продолжалось, даже когда он заснул.

* * *

Сначала он почувствовал тепло на лице. Приятное тепло, как от солнца в славный летний денёк. Он втянул в себя воздух, улыбнувшись, когда его ноздрей достигли ароматы свежескошенной травы и фруктового мороженого. И тогда он открыл глаза.

Зелёная трава вокруг мерцающего синего озера. Люди, взрослые и дети, — они гуляли, отдыхали и веселились под небом такого прекрасного голубого цвета, что, казалось, ничего плохого не может случиться в этом мире.

Гарри почувствовал, как упало его сердце. «Казалось»… но он знал лучше. Что угодно могло случиться, независимо от цвета неба. Всё что угодно, всегда.

— Гарри!

Он вздрогнул, повернулся на звук странно знакомого голоса — и нашёл его источник. Какая-то женщина шла по берегу озера, шляпа скрывала её лицо; она вела за руку маленькую черноволосую девочку. Они прошли мимо, словно не видя его.

— Гарри! — снова позвала она радостным голосом; и, повернувшись, Гарри увидел, что она обращается к его двойнику, только взрослому: — Кое-кто по тебе соскучился.

Взрослый Гарри засмеялся и потянулся к маленькой девочке: подкинул её в воздух под восторженный визг, поймал и прижал к себе.

— Ещё, папа! — со смехом просила малышка.

Гарри замер, и у него зашумело в ушах. Папа? Он? Папа?

Он огляделся. Это был сон. И это была реальность. Значит, единственный вопрос… где Второй Гарри?

— Прямо здесь, — раздался голос слева от него. Второй Гарри был в нескольких шагах: он лежал на спине, жмурясь и подставляя лицо под солнечные лучи. — А ты думал, что я приношу только ужасные видения, — с улыбкой заметил он.

— Ужасы бывают разные, — отозвался Гарри. — Что это? Я не отец! Я не готов быть отцом!

Его старший двойник поцеловал женщину, приобнял её за плечи, и эти трое медленно уходили, словно им не было дела до целого мира.

— И я не женат, и ничего подобного!

Второй Гарри открыл глаза и прищурился.

— Не могу не согласиться. Обрати внимание, что ты здесь уже не шестнадцатилетний. Нет никаких оснований полагать, что тебе придётся вкусить ужасы семейного счастья в столь юном возрасте.

Гарри скрестил руки на груди:

— Думаешь, это смешно, да?

— Да, очень, — ответил Второй Гарри, садясь. Он улыбался, явно наслаждаясь этим видением, в отличие от предыдущих.

Сердце Гарри замерло от внезапной мысли:

— Если ты здесь… если у меня видение, значит… мне не удалось очистить сознание, да?

— Удалось, — мягко ответил Второй Гарри. — Уверяю тебя. Мне легче связаться с тобой, когда твоё сознание свободно от помех. Это было удивительно легко сегодня вечером.

— А. Гм, тогда всё в порядке. — Что ж, это разрешало сомнения насчёт того, как работает окклюменция с его собственным подсознанием.

Двойник махнул рукой в сторону удаляющейся троицы, молчаливо предлагая понаблюдать. Гарри так и сделал, хотя недоумевал насчёт значения этого видения. Если это тоже будущее, то явно другое: ведь прошлый вариант подразумевал его смерть. Всё же он смотрел, надеясь выбрать удачную минуту, чтобы задать Второму Гарри кое-какие появившиеся вопросы.

Маленькая семья остановилась возле группы людей, и Гарри увидел рыжие головы — много. Приглядевшись, он убедился, что это Рон с братьями. Потом он увидел Невилла, Луну и нескольких однокурсников. Много знакомых лиц и несколько незнакомых. И дети! Везде бегали дети — они играли с маленькой темноволосой девочкой, которая называла Гарри «папой». Она явно знала их очень хорошо.

Следующее, что Гарри заметил, — все они выглядели беззаботными и счастливыми. Словно провели весёлый день, без тревог о нападении или захвате. Без тревог о войне.

— Такой будет жизнь, если мы выиграем войну. — Он обернулся. — Да?

Второй Гарри кивнул, всё так же улыбаясь.

— Такой тоже. Хотя в мире всегда будет борьба и раздоры, но жить без угрозы войны — разве ты не хотел бы этого для своих детей?

Гарри бросил ещё один короткий взгляд на весёлую толпу.

— Я… ну да, конечно. Но… я, наверное, много об этом не думал. Я ещё недостаточно вырос. И эта война, и Волдеморт, который за мной охотится, и всё прочее… Может, я и не успею прожить столько, чтобы завести собственную семью.

— Это возможно, Гарри: вот твоя семья — и войны нет. Сейчас для тебя это, может, не так уж много значит. Тебя, в конце концов, немало занимает твоё взросление и борьба с Лордом Волдемортом — а это очень нелёгкие и очень разные задачи. Но когда придёт время жить — по-настоящему жить, — хорошо бы помнить, что это возможно.

— А кто она? — Гарри вытянул шею.

— Кто?

— Сам знаешь! Женщина! Это моя будущая жена, да? Ну? Кто это?

Второй Гарри усмехнулся.

— Она — будущая любовь всей твоей жизни. Сейчас тебе не стоит знать больше.

Гарри нахмурился, но не стал допытываться. Он знал, что бесполезно. И переключился:

— Я рассказал Дамблдору и Снейпу об этих видениях…

Второй Гарри кивнул, терпеливо ожидая продолжения.

— Я… гм, сейчас я тебе верю. Насчёт будущего, и вообще. Снейп сказал быть осторожным, так что не пытайся меня задурить и всё такое, но… ладно, теперь я верю, что ты знаешь будущее; так не можешь ты просто сказать мне, как закончится война? Вместо того чтобы показывать все эти возможные концовки?

— Хотел бы, но не могу. Я объяснял уже, Гарри. Кое-что в будущем неизменно; другое — возможно. Я не в состоянии заранее предсказать, какие из возможностей реализуются. Но я могу увидеть пути, которые ведут к каждому будущему, и сделаю всё, чтобы направить тебя на верный путь.

— Так подскажи — что там сначала?

Второй Гарри снова усмехнулся.

— Это не список дел, Гарри. Не пункт один и пункт два. Есть лишь несколько вещей, о которых ты должен знать.

Гарри подавил шквал вопросов, стараясь набраться терпения, в то время как его двойник устроился на траве поудобнее, чтобы начать объяснение.

— Будущее, которое я показал тебе в нашу первую встречу, наступит, если вы проиграете войну. То будущее, в котором ты находишься сейчас, — если выиграете.

— А видение о подвале? Где меня захватили? Что это?

— Это поворотный момент в войне.

— Я не понимаю, как это. Я был без сознания и ничего не мог сделать. Как я могу изменить ход войны, если я парализован? Или мне нужно избежать плена? Да? Постой, а я могу? Ты сказал, это будет обязательно. Можно избежать того, что обязательно?

— Гарри, — его двойник начал медленно, точно оттягивая то, что собирался сказать, — в прошлый раз я объяснил тебе, что исход войны зависит от твоего побега. Я не решался объяснить один очень важный факт, пока ты не убедился в истинности этих видений. Но на самом деле… всё зависит не только от побега. От твоего захвата тоже. Ты должен быть захвачен в плен.

Оба молчали, пока Гарри пытался осмыслить это неожиданное заявление.

— Ты… ты шутишь, что ли? Я не хочу в плен к Волдеморту, спасибо большое.

— Ты должен — или Волдеморт победит. В его плане есть просчёт. Он будет набирать мощь, это верно; но чтобы ты смог его победить, необходимо позволить ему это.

— Что?! — Гарри вскочил на ноги, придя в ужас от полной серьёзности собеседника. — Ты хочешь, чтобы я поверил, что единственный способ победить — это сдаться и позволить Волдеморту стать всемогущим? Снейп был прав! Ты от Волдеморта!

— Гарри, послушай…

— Нет! Выпусти меня отсюда! Уходи и дай мне проснуться!

— Это случится очень скоро, Гарри, я не мог больше скрывать эту информацию. Ты должен приготовиться!

— Ну так я не понимаю, ясно? Если ты хочешь, чтоб я до такой степени тебе доверял, то объясни! Как именно это изменит ход войны?! Как увеличить шансы на победу над Волдемортом, сделав его сильнейшим на свете магом?

— Если я объясню всё, что знаю, то случится не то, что должно случиться…

— Ты говоришь как Дамблдор!

— Возможно.

— А теперь — словно Снейп!

Второй Гарри окинул взглядом толпу смеющихся вдали людей. Грусть была в его глазах, когда он снова посмотрел на Гарри:

— Наступил момент, когда ты должен решиться. Волдеморт будет охотиться за тобой, пока не получит то, что хочет. Я видел будущее, — с силой подчеркнул он. — Ты в этом уже убедился. И теперь, слушая мои слова, ты веришь им, я знаю. Послушай меня, Гарри. Волдеморт захватит тебя в плен. Если ты будешь ждать, когда это случится на его условиях, то у тебя не окажется никакой надежды на спасение. Война будет проиграна. Этого... — он указал на смеющихся людей, — никогда не будет.

— Не верю, — прошептал Гарри. Но, говоря это, уже знал, что верит. Он не хотел верить своему двойнику, но его побуждала какая-то неведомая сила, как та, что когда-то заставила его поймать порхающий золотой снитч.

Он верил, потому что в глубине души знал: это правда.

— Если… — Гарри облизал вдруг пересохшие губы и скрестил дрожащие руки на груди. — Если это должно быть на моих условиях, то… Что же это за условия?

— Есть только один человек, способный вытащить тебя из логова Волдеморта. Сейчас самое время решить, доверяешь ли ты ему достаточно, чтобы отдать свою жизнь в его руки.

Не нужно было расспрашивать. Они оба знали, о ком идёт речь.

— И значит, пора решиться доверить ему исход войны? То есть… в этом смысл, да?

Второй Гарри кивнул, и его печальный взгляд ясно показал, как он сожалеет о необходимости взвалить эту ношу на плечи Гарри.

— Я неспроста сказал тебе о существовании другого пророчества. Знать все эти факты… ну, это казалось важным в данном случае.

Горло Гарри пересохло, и он не мог даже кивнуть. Вот оно что. Ужасная правда. Мог ли он действительно, по-настоящему доверить Снейпу свою жизнь? Исход войны? Снейпу?

Конечно, профессор не оказался таким жутким соседом, как Гарри опасался. Он даже помог ему с выполнением домашних заданий и с очисткой сознания. Он делал это из-за войны, но всё же…

Он утешал его. Неохотно, конечно, но… как бы там ни было, Гарри стало легче. А потом было зеркало Сириуса…

— Есть что-нибудь ещё, что мне нужно знать? — спросил он чужим голосом.

— Это всё.

Гарри кивнул в ответ — и через мгновение двойник исчез.

Теперь Гарри знал природу этих видений. Он заморгал и попытался проснуться — вдруг получится. Но ничего не вышло.

Было странно чувствовать себя сознающим, но не бодрствующим, — и Гарри не мог понять, почему всегда было так трудно проснуться, хотя он знал, что спит.

Оттого ли, что мысли его за мгновение до этого крутились вокруг Снейпа, или оттого, что во сне он осознал: это Снейп был с ним рядом во время двух последних его видений, — но сейчас он думал об этом человеке. Несколько раз он безуспешно попробовал проснуться; потом вздохнул, и сел на траву в своём сне, и позвал так громко, как только посмел:

— Снейп!

Он прислушался. Ничего. Можно ли что-нибудь слышать за пределами собственного сна? Непонятно. Он знал, что спит в своей комнате, но не знал, слышен ли его голос — или он зовёт только во сне.

Он попробовал ещё раз:

— ПРОФЕССОР СНЕЙП!

Ничего.

Он вздохнул. Это даже к лучшему. Сон был неплохой. Из него ведь не обязательно поскорее убраться, как в случае с его первыми двумя видениями?

Не успел он решить, что может расслабиться и насладиться пейзажем, как услышал звук отворяющейся двери и шаги. Он огляделся. Рядом озеро, и никакой двери.

— Какая часть операции «вызов домового эльфа» так трудна для понимания, Поттер? — донесся усталый голос откуда-то сверху. Но там, над ним, не было никого.

Ага. Сон. Профессор Снейп. Точно. С его появлением Гарри ещё лучше ощутил, как трудно отделить картины такого сна от реальности.

— Профессор? — попытался он, всё ещё не уверенный, вслух говорит или во сне.

— Наконец-то более приемлемый тон.

Гарри заколебался. Почему Снейп так язвительно отвечает? Ведь Гарри не знал, как громко должен кричать, чтобы его услышали, верно? Ой, минуточку. Это же Снейп. Он всегда язвительный. Ну, тогда ладно.

— Поттер? — Голос профессора стал более тревожным. Нет, не тревожным. Скорее насторожённым.

— Я знаю, что это сон. — Гарри попытался адресоваться к настоящему Снейпу: — А вы настоящий? Или часть сна?

Когда его заявление было встречено молчанием, он вздохнул. Значит, не настоящий.

Но голос Снейпа донесся снова, на этот раз более близкий и мягкий:

— Где ты на этот раз… Гарри?

Гарри снова нахмурился, сбитый с толку: его мгновенное облегчение после получения ответа пропало. С каких это пор Снейп называет его «Гарри»? Он лёг обратно в траву. Надо хорошенько сообразить, что к чему. Голос Снейпа, который он считал настоящим, был просто ещё одной частью сна. Он сорвал травинку и бросил её в сторону.

— Гарри? Ты меня слышишь? — раздался тихий голос Снейпа из его сна. — Где ты?

— Уходи, — проворчал Гарри. — Ты просто ещё один сон. Иди куда шёл.

— Я не сон. Ты сам спишь, помнишь?

— Не такой я дурак. Снейп не называет меня «Гарри». Уходи. Ты не настоящий.

Пауза; за ней неожиданно последовал сухой смешок:

— Нет, Поттер. Я не называю вас «Гарри». Виноват.

Гарри поднял лицо. Солнце так же светило на него, и он на мгновение подумал, как было бы здорово вообще не просыпаться. Здесь так хорошо. Почему он спешит сбежать отсюда?

Нет. Он покачал головой. Нельзя жить во сне. Не тогда, когда реальный мир рассчитывает на него.

— Пожалуйста… если вы настоящий, помогите мне проснуться.

— Вот, — голос Снейпа; рука коснулась его подбородка. — Выпей это.

— Нет! — Он рванулся. — Мне нужно проснуться, а не спать! Это видение не может ждать!

Усмешка исчезла из голоса Снейпа, когда он заговорил:

— Видение? Что за видение, Гарри?

Гарри нахмурился. Вот — опять это имя. Его имя, но голос совсем не такой.

— Поттер, — снова попытался Снейп, — скажите мне.

— Нужно проснуться, — повторил Гарри. Сколько ещё надо повторять?

Прежде чем удалось придумать, как убедить незримого собеседника, он почувствовал, что его приподняли за плечи и прижали к чему-то тёплому, дышащему.

— Сфокусируйтесь, Поттер. Фокус на внешнем мире. На прикосновении, звуках. Фокус.

Сердце билось рядом с его щекой. Это было знакомое место, и чем больше он приходил в себя, тем больше знакомый запах наполнял его ноздри.

В тот момент он проснулся — он это знал. Снейп прижимал его к груди, как уже сделал однажды, перед тем как Гарри пробудился от кошмара. Гарри кричал тогда, но на этот раз — нет.

Он чувствовал себя в безопасности — так, как давно уже не чувствовал, и самое странное — что теперь, проснувшись, он не мог притворяться перед самим собой, будто кто-то другой, а не его враг держит его. Или будто не знал, что помедлил на несколько мгновений дольше, чем было необходимо.

Он глубоко вдохнул запах зелий и безопасности, перед тем как высвободиться из охватывающих его надёжных рук.

И посмотрел в глаза своему профессору:

— Он… Я опять видел будущее. Нам нужно вызвать Дамблдора. Сейчас.

— Нет! Категорически нет!

— Професс… — Гарри тщетно пытался его прервать.

— Почему вы всё ещё говорите? Я сказал — нет!

— Пожалуйста, сядь, Северус, — вмешался Дамблдор. — Думаю, надо выслушать Гарри.

Гарри, возможно, посмеялся бы над выразительным взглядом Снейпа, не будь разговор столь серьёзным. С той минуты, как он закончил излагать своё видение обоим профессорам, Снейп разглагольствовал о том, что его сознанием наверняка управлял Волдеморт — и глупостью было бы не уничтожить эту связь, пусть даже ценой двойных доз Сна без сновидений на ночь. А предложение Гарри хотя бы обсудить сценарий его захвата побудило Снейпа — используя маггловское выражение — «сорваться с цепи». С тех пор Гарри так и не сумел вставить ни словечка.

— Альбус, — внушал Снейп, — вы не можете всерьёз полагать, что это хоть сколько-нибудь похоже на правду. Какое-то, с позволения сказать, видение подкидывает вашему золотому мальчику идейку, будто он должен позволить себя захватить тому, кто убьёт его и благодаря этому станет непобедимым! Тут и обсуждать нечего!

— Сядь, Северус, — спокойно повторил Дамблдор. Слишком спокойно. Гарри присмотрелся, и ему почудилось, что руки старого мага слегка дрожали. Это зрелище не должно было успокоить его, но отчего-то успокоило. Раз могущественный волшебник, подобный Дамблдору, мог встревожиться настолько, чтобы Гарри увидел это, то сам он мог не так уж комплексовать из-за собственных страхов.

Снейп сел в кресло напротив и решительно выпятил подбородок, ожидая, когда Дамблдор заговорит.

Гарри, сидящему вместе со всеми у небольшого столика, гостиная казалась очень маленькой. Тот факт, что он так и не вылез из своей ночной одёжки, дела не улучшал: он чувствовал себя как малыш, разбуженный посреди ночи. Снейп, напротив, выглядел как всегда: с головы до ног в своём обычном чёрном одеянии — только в последнее время без мантии, которую Гарри привык на нём видеть. Несмотря на торжественность момента, он не смог удержаться и не прикинуть про себя: может, этот человек даже спит в одежде? Просто чтобы быть наготове на всякий случай, вот как этот? (Если он вообще спал, конечно, с чем ещё предстояло разобраться.)

Он взял со стола стакан и рассеянно отхлебнул. Размышлять о привычках Снейпа хотелось как-то больше, чем о том, что он должен попасть в плен к своему смертельному врагу. Он вздрогнул и сделал ещё глоток.

— Давайте обратимся к фактам, — твёрдо предложил Дамблдор. Снейп скрестил руки с выражением детского упрямства, которое директор проигнорировал. — Тот, кто явился Гарри во сне, и раньше видел будущее. Два инцидента были достаточно краткими и маловажными, их можно легко объяснить воображением подростка. И всё же, учитывая более важное сообщение о пророчестве, ранее известном только двум заслуживающим доверия людям, я… склонен, по крайней мере, рассмотреть возможность того, что это видение Гарри является вещим.

— Что за глупости, Альбус! Даже обсуждать…

— И всё же я решил, что мы обсудим это, — перебил его Дамблдор. — Я пока ничего не утверждаю, но все версии должны быть изучены и взвешены перед принятием решения. Факт остаётся фактом: видение Гарри содержало зерно истины, чего ни вы, ни я не можем отрицать.

Снейп нахмурился, но ничего не сказал. Дамблдор меж тем продолжал:

— Волдеморт всецело поглощён целью найти Гарри. Он не остановится, пока не захватит его и не будет уверен, что получит всё, чего хочет. Наступает сентябрь, и меня… пугает мысль, что уже немало студентов Хогвартса на стороне Волдеморта — и Гарри в серьёзной опасности независимо от предоставленной ему защиты. Однако если Волдеморт поверит, что достиг своей цели и что Гарри полезен или опасен для него не более, чем всегда, он прекратит активно за ним охотиться, тем самым оставив Гарри возможность подготовиться к своему неизбежному вступлению в эту войну.

Гарри молча переводил взгляд с одного мага на другого. Он не мог не заметить, что Снейп вздрагивал всякий раз при упоминании имени Волдеморта, хотя и не поправлял Дамблдора, как всегда делал с самим Гарри.

— Вы хоть понимаете, как смешно это звучит? — вспылил Снейп, наклонясь вперёд и крепко вцепившись в ручки кресла, словно лишь так мог удержаться, чтобы не вскочить. — Он давно разыскивает Поттера! Хотите сказать, что раз у Тёмного Лорда есть шанс его заполучить, мы должны сделать ему этот подарок по собственной воле? Проклятье, Альбус! Он может выиграть всю войну; так сдадимся прямо сейчас? Дайте мне летучего пороха и белый флаг — капитулируем честь по чести!

Дамблдор немного помолчал; его молчание больше, чем любые слова, вынудило Снейпа вернуть контроль над собой. Едва тот откинулся на спинку кресла и опять скрестил руки, Дамблдор продолжал:

— Очевидно также, что если Волдеморту удастся захватить его на данном этапе, не будет никакого видимого пути спасения.

— А где же пролегает этот путь к спасению? — снова вспыхнул Снейп. — Несмотря на эти лестные уверения, будто я смогу вытащить Поттера, Тёмный Лорд не славится гостеприимством в отношении проклятых предателей! Все мои связи были оборваны, кроме одной, явно ненадёжной: было бы почти невозможно выяснить, где они его держат, кто его караулит, как проникнуть в это место, когда…

— Профессор Снейп? — Гарри не знал, как ему удалось набраться храбрости заговорить достаточно громко, чтобы остановить словоизвержение Снейпа, но он это сделал. Теперь внимание обратилось на него, хотя его внезапное вдохновение тут же перестало казаться таким уж блистательным. — Я, гм… то есть, он бы не… принял вас обратно, если бы решил, что вы на самом деле не предатель?

Снейп усмехнулся.

— Благодарю за эту блестящую дедукцию, Поттер. Не могу предположить, каковы ваши соображения о способе, каким я мог бы убедить одного из самых могущественных и умных магов в мире, что я не предатель, когда я уже бесспорно доказал обратное? Я предпочитаю, конечно, сделать это прежде, чем он осчастливит меня своим любимым смертельным проклятием.

Гарри нервно облизал губы.

— Ну… допустим, вы на его стороне. И вас просто ложно обвинили в измене. Тогда разве не стоило бы сделать этакий широкий жест в доказательство? Какой-нибудь убедительный поступок. Который в его глазах мог бы сделать только по-настоящему верный человек.

Снейп рассмеялся, но это был невесёлый смех.

— Вылизать его сапоги? Выдать ему тайну, которую он уже знает? Или, возможно, помочь ему уничтожить Хогвартс — как это было в вашем футуристическом видении?

Гарри вздрогнул от этого напоминания.

— М-м-м… нет. Вообще-то, я имел в виду… самого себя.

На этот раз ему удалось поразить Снейпа до состояния онемения.

— Ну как? — продолжал Гарри. — Это имеет смысл, правда? Ни один шпион с нашей стороны никогда добровольно не выдал бы меня на погибель, особенно зная, что это сделало бы Волдеморта всемогущим, да ведь? Если мы будем ждать, когда он захватит меня, вы так и останетесь для него предателем, и мне придётся умереть. Но если вы сами доставите меня к нему, то не только он убедится в вашей верности, но и вы тогда будете под рукой, чтобы помочь мне сбежать! — Гарри наклонился вперёд, возбуждённый внезапно открывшимися ему возможностями. — Это, должно быть, и есть то, что имел в виду мой двойник, когда говорил, что меня должны захватить на наших собственных условиях! И если мы всё сделаем правильно, Волдеморт даже не узнает, что это вы помогли мне бежать, и Орден получит обратно своего разведчика! Всё сходится, разве не видите?

Снейп мгновение молчал, потом резко наклонился вперёд, приблизив своё лицо к лицу Гарри.

— Вы. Сошли. С ума, — прошипел он, встал с кресла и снова принялся мерить шагами комнату. Приостановился и послал ему ещё один рассерженный взгляд. — Полностью и бесповоротно!

Дамблдор протянул свою руку и накрыл ею руку Гарри. Его глаза были добрыми.

— Ты вполне понимаешь, что предложил, Гарри?

Тот нервно кивнул.

— Я же… не говорю, мол, давайте отыщем его и сделаем это прямо сейчас, — по крайней мере без плана или типа того. Я просто хочу сказать… ну, это имеет смысл, правда? Теоретически. — Он искал во внимательном взгляде Дамблдора какое-то подтверждение. — Правда? — повторил он, в глубине души надеясь, что директор скажет — «нет».

— Восстановить положение профессора Снейпа и прекратить охоту Лорда Волдеморта за тобой было бы крупным успехом, — серьёзно согласился Дамблдор, и Снейп выстрелил в него убийственным взглядом. — Но, Гарри, играть твоей жизнью крайне неразумно. Есть много переменных величин в планах, подобных предложенному. И я не позволю ни одному из вас принять участие в таком опасном предприятии, пока есть надежда, что мы сможем без этого обойтись.

Гарри почувствовал смесь облегчения и разочарования, как ни странно. Он не знал, почему так уверен в словах своего двойника, — но он был в них уверен. И как он ни боялся оказаться беспомощным в холодном, тёмном подвале, что-то глубоко внутри него кричало, что это был единственный путь. Что каким-то образом заговоры и планы Волдеморта обернутся против него и приведут к его собственному падению. Что Гарри нужно пройти через это испытание — и путь к победе станет ясен. Это напомнило ему…

— Мой двойник сказал, что в плане Волдеморта есть просчёт, — произнёс он вслух. — Он сказал, что Волдеморт будет набирать силу, но это нужно, чтобы я смог победить его. Не знаете, что он мог иметь в виду, профессор?

Дамблдор недолго помолчал — глаза его задумчиво блеснули, прежде чем он ответил:

— Не знаю, Гарри. Будь у меня время обдумать вероятные последствия плана Лорда Волдеморта, я, несомненно, обнаружил бы множество возможностей. Но… нет, я не знаю, что он имел в виду, говоря это.

— Какая разница? — снова вступил в разговор Снейп, уже истоптавший несчастный ковёр вдоль и поперёк. — Этот двойник — призрак! Мы были готовы рассмотреть возможность того, что он представляет собой поттеровское Внутреннее Око, но в свете того, что нам открылось, можно, очевидно, отказаться от этого предположения…

— Почему же? Он ведь предвидел будущее! — упрямился Гарри.

— Это вы про пудинг и капусту, Поттер? Он просто запудрил вам мозги! — Снейп повернулся к нему, сверкнув глазами, и прошипел: — А теперь вдобавок нацелился вас прикончить! Разве вы ни в малейшей мере не обеспокоены перспективой риска для собственной жизни — вы, глупый, самонадеянный ребёнок?

Гарри почувствовал, что закипает.

— Самонадеянный? Мы опять к этому вернулись? Почему бы вам уже не решить окончательно, кто я такой, профессор? Потому что мне становится все труднее следить за вашими мнениями!

Глаза Снейпа сузились, будто он измерял его взглядом. Несмотря на свой гнев, Гарри съёжился в кресле. Конечно, попасть под такой прицел было не совсем то, на что он надеялся, бросая этот вызов. Он взглянул на Дамблдора в поисках поддержки, но директор не выглядел слишком склонным вмешиваться в эту последнюю размолвку.

— Вы, мистер Поттер, — Снейп наконец заговорил, медленно и не спеша, — самонадеянны.

Гарри стиснул зубы.

— Может быть, не в той степени, как я считал последние пять лет, — проговорил Снейп быстро, словно спешил произнести эти слова и забыть о них, — но тот простой факт, что вы готовы швыряться собственной жизнью без оглядки на то, какую кашу после этого придётся расхлёбывать окружающим, есть не что иное, как проявление самонадеянности.

— Что-о? Вот так здорово! Я ничем не швыряюсь! Я думаю об окружающих, разве не видите? Если этого не сделать, он убьёт множество людей!

— А если сделать, то убьёт, возможно, ещё больше, когда его могущество возрастёт! — отрезал Снейп.

— Так… что же тогда? Ничего не делать? Ждать, чтобы увидеть, сколько людей он убьёт, прежде чем мы решим, что это слишком много и у нас нет выбора?

— Нет. Мы не примем опрометчивого решения, основанного на чрезмерно скудной информации, что, безусловно, повлекло бы за собой ухудшение и без того тяжёлой ситуации!

— Но я верю в то, что сказал мой двойник! — воскликнул Гарри, сам поразившись собственной горячности. — Я не поверил сначала, но даже тогда я знал, что должен поверить, знал, что он прав! Если я не сделаю этого, не отправлюсь к Волдеморту сейчас, потом будет только хуже для всех: вместо маленькой победы он добьётся победы окончательной. — Он осёкся, сообразив, что вполне может оказаться не в состоянии сбежать. «НЕТ». Он выбросил эту мысль из головы и продолжал: — И если вы меня ему сдадите, чтобы потом вытащить оттуда, единственная проблема в том, что он может стать сильнее, когда получит мою кровь. Что ж, если Второй Гарри прав и в его плане действительно есть слабое место, то это тоже не вопрос!

— «Если»? — игнорируя Гарри, Снейп адресовал своё недоверие Дамблдору. — Мы не можем поставить исход войны в зависимости от «если», Альбус! Тем более с безрассудным планом, который будет зависеть от здравомыслия шестнадцатилетнего подростка, ничего не смыслящего в окклюменции!

Снейп снова принялся расхаживать по комнате, и с каждым шагом его слова набирали всё большую силу:

— Если мы оба там окажемся, Тёмный Лорд увидит правду в его глазах с первого взгляда, особенно в свете сомнений, которые Поттер будет источать на каждом трудном повороте. Мальчик не доверяет мне, Альбус! Это установленный факт. В целом меня это мало заботит, но как только Поттер увидит меня в рядах сторонников Тёмного Лорда, он убедит себя, что должен действовать в одиночку, и предпримет какую-нибудь рискованную акцию в своём излюбленном стиле, тем самым поставив крест на всём плане и, соответственно, на обеих наших жизнях!

Снейп продолжал, но Гарри слушал в пол-уха. Всё, о чём он мог думать при этой тираде, были слова Второго Гарри:

«Есть только один человек, способный вытащить тебя из логова Волдеморта. Сейчас самое время решить, доверяешь ли ты ему достаточно, чтобы отдать свою жизнь в его руки».

«Сейчас самое время решить… доверяешь ли ты ему…»

Всё это было так странно: сидеть здесь, в знакомой обстановке, в гостиной на Гриммо-плэйс, и размышлять, что будет, если он позволит себе полностью довериться своему злейшему врагу. Ну ладно, второму злейшему врагу. Он, пожалуй, чуток получше Волдеморта.

Грудь стеснило, и он заставил себя дышать медленно. Эта картина встала у него перед глазами. Полное одиночество в мрачном подвале, в бессознательном состоянии, во власти Волдеморта… и один злобный Пожиратель Смерти — его единственный путь к спасению…

Гарри вздрогнул. Его двойник сказал, что скоро его ждёт неизбежный плен. Но он сможет выбраться оттуда… если сможет доверять Снейпу.

Если. Это было важное слово, когда на карту была поставлена сама его жизнь.

Если бы он мог доверять Снейпу, этот план дал бы Гарри возможность свободно подготовиться к исполнению того, что предначертало пророчество, без постоянной угрозы со стороны Волдеморта.

Если бы он мог доверять Снейпу, этот план мог вернуть на место разведчика Ордена.

Если бы он мог доверять Снейпу, этот план мог бы спасти жизнь очередного человека, которого Волдеморт решит захватить для получения информации.

Если бы он мог доверять Снейпу… у Гарри могло бы быть будущее.

Несмотря на все преимущества, ЕСЛИ всё ещё оставалось очень, очень большим. Он зябко обхватил себя руками, подумав о подвале и о могуществе Волдеморта.

Гарри громко выдохнул. Он мог быть храбрым, раз уж на то пошло. Он гриффиндорец, в конце концов, — подумал он с гордостью. Но… это не означало, что ему не страшно — и не становится всё страшнее с каждой минутой.

— Я готов, — выпалил он быстро, чтобы не передумать и не позволить ужасу завладеть собой. — Я готов, — повторил он Дамблдору, когда Снейп открыл рот для новых обличений. — В смысле… готов доверять Снейпу. Профессору Снейпу, то есть, — добавил он. — Я… гм, я верю, что вы вытащите меня оттуда, — добавил он быстро, не отводя глаз от Снейпа. Он знал, что, несмотря на эти слова, ещё не доверял Снейпу в полной мере, но он мог сделать выбор, и это всё, что действительно имело значение… да?

После его заявления в комнате воцарилась тишина, и Гарри нервно пригладил пальцами свою чёлку. Дамблдор, казалось, погрузился в раздумье, а Снейп… Снейп выглядел просто изумлённым. Ну, оно и понятно, — убеждал себя Гарри. Если б сам он услышал от Снейпа, что тот собирается доверить ему собственную жизнь, то офигел бы знатно.

Конечно, Снейп тут же помрачнел. Гарри знал его достаточно хорошо, чтобы понимать: профессор ни на секунду не поверил, будто Гарри действительно способен ему доверять.

— Спасибо тебе, Гарри, за твою храбрость, — негромко сказал Дамблдор. Бросив беглый взгляд на Снейпа, он продолжал: — Однако я согласен с профессором Снейпом, что неразумно сейчас приступать к такому масштабному плану. Мы просто не можем рисковать твоей безопасностью.

Гарри кивнул, глядя в стол. Он испытывал облегчение. И в то же время — сомнения и чувство вины. Потому что чем дольше они тянули, тем более рискованным это становилось. Кого ещё затравит Волдеморт, чтобы найти его? Может, он забудет о соседях Гарри и переключится на его друзей? Гермиона жила в маггловском мире… У других одноклассников Гарри были хотя бы родители-волшебники и всякие магические обереги. Он никогда себе не простит, если из-за него что-нибудь случится с Гермионой или с её родителями.

— Я должен идти, — сказал Дамблдор посреди молчания. — Прежде всего нам необходимо тщательнее прикинуть возможные последствия плана Лорда Волдеморта. Хорошего вам дня.

И Гарри, и Снейп промолчали. Дамблдор подошёл к камину и несколько мгновений спустя исчез в вихре летучего пороха.

Гарри бросил взгляд на Снейпа, который всё ещё сверлил его глазами, и нервно передёрнулся. Наверное, надо что-то сказать. Но… что? Он уже объявил о своём доверии; назойливые повторения лишь убедили бы их обоих в обратном.

К счастью, прежде чем Гарри смог ляпнуть что-нибудь такое, о чём позже бы пожалел, Снейп резко повернулся и вышел, умудрившись придать этому движению угрожающий вид даже без помощи своей эффектной чёрной мантии. Но в дверях он задержался и оглянулся через плечо.

— За мной, — скомандовал он и направился к лестнице.

Гарри подчинился. Что ему оставалось? Он никогда не смог бы снова заснуть со всем тем, что творилось в его голове, и домашние задания казались такой банальностью рядом с планами Волдеморта о его захвате.

К тому времени как Гарри присоединился к Снейпу в лаборатории, тот уже начал подбор ингредиентов. Не зная, чего от него ждут, Гарри торчал в дверях, просто наблюдая за методичными действиями Снейпа. Не пришлось долго ждать, пока профессор жестом предложил ему занять своё обычное место у стены и выдал инструкции.

— У студента, получившего балл «Выше ожидаемого», теоретически не должно возникнуть проблем с приготовлением этого зелья. Вот случай доказать, что ваша оценка не была результатом везения или обмана, мистер Поттер, — бросил Снейп, прежде чем обратиться к собственным пустым котлам.

Этот комментарий мог бы прозвучать весьма ехидно, побудив Гарри в свою очередь отреагировать какой-нибудь саркастической репликой, но Снейп говорил без обычной своей злобы. «Тоже неплохо», — заключил Гарри: в глубине души у него не было желания ругаться.

Итак, пожав плечами, он принялся за работу, молча нарезая ингредиенты, бок о бок со Снейпом — также безмолвным.

Всего через несколько минут после начала процесса, измельчая корни имбиря, Гарри признался сам себе, что благодарен за любой способ, который позволяет хоть чем-то занять измученный ум, — даже если это зелья. Заняться чем-то помимо размышлений о Волдеморте — или, ещё того хуже, объяснений кому-нибудь, о чём он размышлял, — было… ну, просто хорошо. Конечно, не то чтобы он признался Снейпу, будто оценивал хоть что-то связанное с зельями как «хорошее».

Во всяком случае, это занятие ещё не настолько ему нравилось, чтобы понять, почему профессор тратит на него столько времени, — но он предположил, что понимать уже начинает. На Снейпа, очевидно, производило успокаивающее действие всё, так или иначе связанное с его любовью ко всяким головоломкам. Может быть, всё, что требовалось, чтобы добавить Снейпу терпимости, — это какая-нибудь подлежащая разрешению задачка; но что до Гарри, то он скорее начал получать некое удовольствие именно от бездумного повторения: измельчить это, растереть то, помешать разок-другой... Это давало уму необходимый отдых.

— Чего вы больше всего боитесь, Поттер? — рассёк тишину голос Снейпа.

Гарри вздрогнул и повернулся к профессору:

— А?

— Мне казалось, это простой вопрос. Впрочем, если вы нуждаетесь в повторении, я…

— Нет, гм, я расслышал. А… зачем вам это? — Ему не особенно понравилось думать о том, чего мог добиваться от него Снейп своим неожиданным вопросом.

— Недавно вы заявили мне, что, несмотря на имеющиеся у меня сведения об определённых аспектах вашей жизни, я на самом деле не знаю вас. — Снейп пронзил его взглядом так резко, что Гарри тут же отвёл глаза. — Хотя я и не верю в ваше видение, тем не менее вы намекнули директору, что мы — вы и я — возможно, окажемся в обстоятельствах, в которых будем вынуждены поверить друг другу. Вы — что я действительно вырву вас из рук Тёмного Лорда; а я — что ваши шаткие понятия об окклюменции не погубят нас обоих. В свете этого я прекрасно понимаю, что, несмотря на ваше сегодняшнее искреннее заявление, вы не готовы мне доверять.

Гарри на мгновение задумался и решил не врать.

— Хорошо, ладно… Может, и нет, — честно ответил он. — Может, я не готов вам доверять. Но… но я выбираю доверие. Разве не наш выбор определяет наши действия? По крайней мере, так говорит Дамблдор, и я… ну, я верю в это.

— Благородные чувства, Поттер, — усмехнулся Снейп, — но благородные чувства недорого стоят без твёрдых доказательств. Докажите, что если мы примем этот безрассудный план, вы не уничтожите наши шансы на успех, на мгновение поколебавшись в своей решимости.

Гарри не ответил. Просто не мог. Ни за что, ни за какие коврижки он не признается Снейпу в чём-то настолько личном. Он закусил губы в безмолвном отказе.

Снейп подошёл к нему, остановившись совсем рядом, так что Гарри был вынужден взглянуть в глаза, похожие на тёмные туннели.

— Я хорошо осознаю, Гарри Поттер, что вы не хотели бы зависеть от меня в такой ситуации. Наше прошлое не питает ваше доверие, и моя роль слуги Тёмного Лорда также его не заработает. Поймите: если реализовать ваш безумный план, Тёмный Лорд наверняка как-либо использует вас для испытания моей верности. Если такой момент настанет, — с силой сказал он, — я должен быть твёрдо уверен, что вы не измените своё решение до конца.

— Не понимаю, — пролепетал Гарри, не в силах отвести взгляд. — Вы хотите, чтобы я доказал, что не подведу вас, рассказав, чего больше всего боюсь? Как это…

— Я хочу, чтобы вы доказали свою готовность, протягивая мне оружие и веря, что я не использую его.

— Но вы используете! — воскликнул Гарри. — Используете, как только мы вернемся в школу! Вы слизеринец! И хотите, чтобы я тоже думал по-слизерински! Ну, может, я не так хитроумен, как вам бы желалось, но мне хватает ума понимать, что слова — это только слова. Уверяйте сколько угодно, что не будете использовать это против меня, но мы оба знаем, что в нужный момент вы это сделаете!

Глаза Снейпа блеснули чем-то похожим на торжество, когда он просто ответил:

— Как вы говорите, мистер Поттер, слова — это только слова. Можете уверять сколько угодно, что вы будете полагаться на меня, но мы оба знаем, что в нужный момент вы этого не сделаете.

Гарри набрал было воздуху для ответа, но выдохнул, так и не сумев придумать веского опровержения.

— Теперь видите, — сказал Снейп, решительно поворачиваясь к своему зелью, — как глупо было бы сдаваться, даже имея поблизости «своего человека». Бросайте свою фантазию играть в мученика.

— Но… видение…

Снейп помешал содержимое ближайшего котла, стоя спиной к Гарри.

— Оно не имеет значения. Даже если оно истинно, мы ни в чём не можем действовать сообща, раз вы не в состоянии мне доказать, что готовы довести дело до конца.

— А как насчёт вас?

— Насчёт меня?

— Ну, вы сами сказали несколько минут назад, что я не единственный, кому надо доказывать своё доверие во всём этом деле! Что насчёт вас? Если я должен доказать, что способен доверять вам, разве вы не должны доказать то же самое мне?

— Нет. Не должен.

— Нет, должны! — Гарри даже не волновало, как капризно это прозвучало, — настолько он был возмущён двойными стандартами Снейпа.

— Нет, ничуть не должен, Поттер! — Разгневанный Снейп повернулся к нему лицом. — Я старше вас и в совершенстве постиг искусство шпионажа. Я вполне способен здраво рассуждать в экстраординарных обстоятельствах. Уясните себе наконец: если Тёмный Лорд заставит меня пытать или калечить вас, вам придётся помнить, что я не использую своё знание о вашем самом большом страхе: это будет напоминанием о том, что мы на одной стороне!

Гарри этот напор ошеломил.

— О-о… гм. Ага. — Это было всё, что он мог сказать для начала. — Но почему вы не объяснили это сразу?

— Я объяснил! — голос Снейпа звучал совсем раздражённо.

— Да нет. Не объяснили.

— Я об… — Снейп досадливо потёр переносицу и через секунду рявкнул: — Просто ответьте на этот чёртов вопрос!

— Что толку отвечать на вопрос, если я даже не знаю, что я этим доказываю? — упирался Гарри. — Если этот вопрос докажет вам, что я доверяю вам сейчас, тем более вы можете доказать мне, что я смогу доверять вам позже… можно ведь и так посмотреть?

— Полагаю, это поможет в обоих случаях, в конце концов, — огрызнулся Снейп.

Гарри на минуту задумался, не обращая внимания на то, что Снейпу явно не терпелось завершить этот разговор. Мгновение он изучал Снейпа, а затем отвернулся.

— Знаете, после всех ваших уроков слизеринства…

— Нет такого слова — «слизеринство», Поттер…

— Да ладно, — отмахнулся Гарри, — после всех ваших уроков слизеринства я думал, вы найдёте лучший способ заставить меня ответить, не ходя так много вокруг да около.

— А я думал, что вы поймёте, какое отношение к хитрости имеет «хождение вокруг да около»!

— Вчера вы определяли хитрость не так! Ну… ладно, не то чтобы вы её определяли, — поправился Гарри, — но вы всегда думаете, как лучше получить то, что вам нужно. Мне кажется, что вы сейчас поняли: иногда лучший способ — высказать всю правду в лоб.

— Вы пытаетесь преподать мне урок, Поттер? — вопросил Снейп, и Гарри не мог решить, позабавил он профессора или оскорбил. Может, того и другого понемножку. Ну, вообще-то любое из двух было лучше, чем тот гнев, который Снейп излучал лишь мгновение назад.

Гарри не мог слегка не улыбнуться от внезапного юмора ситуации.

— Э-э, может, и так. Урок, гм… гриффиндорства.

Он фыркнул, прежде чем смог удержаться, и тут же сделал серьёзное лицо, бросив быстрый взгляд на Снейпа. Гнева не было. Он испустил небольшой вздох облегчения.

— Знаете, профессор, судя по тому, что вы должны делать для Дамблдора и Ордена — рисковать жизнью в качестве шпиона, и всё вот это, ну… тут нужно очень много храбрости.

Глаза Снейпа сузились, когда он услышал эти слова, подозрительно смахивавшие на лесть.

— Я не то что… я просто подумал: для человека, который так ненавидит Гриффиндор, вы… — Гарри остановился, прикидывая, в какую кучу проблем он сейчас вляпается. — Ну, у вас есть главное качество гриффиндорца.

Снейп дёрнулся.

— Я слизеринец, Поттер, а не чёртов гриффиндорец! Не пытайтесь приписать мне качества, которыми я не обладаю. Я ни в коей мере не являюсь ни безрассудным, ни упрямым, подобно практически всем без исключения представителям этого фанфаронского факультета!

— Ну и ладно, а я не нападаю на тех, кого считаю слабее себя! — парировал Гарри.

Снейп скрестил руки на груди и упрямо выдвинул челюсть, прежде чем соизволил ответить:

— Я не помню, чтобы обвинял вас в этом.

— А как же! — Гарри воспользовался возможностью закрепить успех. — Вы ведь сами говорили, что ученики сортируются по их положительным качествам, а не по отрицательным! И Шляпа предлагала мне Слизерин потому, что я хочу проявить себя, а не потому, что я такой весь из себя типа агрессор! И когда я вам говорю, что у вас есть что-то от гриффиндорца, это не значит, будто я имею в виду то, что вы считаете плохими качествами!

Снейп снова прищурился:

— Вы пытаетесь сформулировать мне комплимент, Поттер?

Гарри покраснел.

— Я хочу сказать, гм… ну, то есть… просто меня поразило, что вы, может, не такой законченный слизеринец, как я всегда думал, а я, может, не такой законченный гриффиндорец, как вы всегда думали… или, знаете, как-то так…

Гарри нервно пригладил чёлку, когда его бред иссяк. О чём он думал, вороша это осиное гнездо? Он крепко сжал губы, решив не разжимать их без самой крайней нужды.

Снейп скрестил руки на груди, прислонившись к лабораторному столу. Через некоторое время он внезапно выдал:

— Я не люблю вас, Поттер.

Как само заявление, так и выбранный для него момент были достаточно неожиданны, чтобы заставить Гарри поднять глаза. Прежде чем он сумел полностью осмыслить сказанное, Снейп продолжал, холодно и резко:

— Я ненавидел вас, в сущности, с момента вашего рождения. Я не стану трудиться отрицать этот факт, известный нам обоим. Я был бы счастлив, если бы вы никогда не рождались на свет.

Слова Снейпа как будто не содержали ничего удивительного и ничего нового… так почему же Гарри почувствовал какой-то укол в сердце?

— Э-э… здорово. Спасибо. Способ заработать моё доверие, — мрачно буркнул он.

— Несмотря на это, — продолжал Снейп, словно его никто не прерывал, — я никогда не желал вам зла.

Гарри на мгновение оцепенел, а затем брякнул:

— Как, чёрт возьми, не желали!

— Ну, настоящего зла, во всяком случае, — уточнил Снейп.

Гарри воззрился на него.

Снейп вскинул руки:

— Хорошо, Поттер: я никогда не желал вашей смерти! Теперь вы довольны?

Гарри помедлил секунду. Может ли он сказать то, что думает? И он решил, что может, — раз он всё равно думал это, глядя в глаза легилименту.

— Я вам не верю, — коротко сказал он. — Только из-за войны, может быть, вы не хотите моей смерти прямо сейчас. Иначе вы бы не затруднились прикончить меня сами. Не стоит отрицать этот факт, известный нам обоим, — повторил он недавнюю фразу Снейпа.

Бесконечно долго Снейп не отводил от него взгляда, и от этого молчания человека с пронзительными чёрными глазами Гарри внезапно почувствовал, что его охватывает озноб. О боже. Может, это из-за сумятицы нескольких последних дней, — но даже когда он говорил эти слова, то уже чувствовал, что ему вроде как не хочется в них верить. Только сейчас, глядя в эти холодные глаза, он подумал, что это может быть правдой. Он безотчётно отступил на один шаг.

— Я не собираюсь причинять вам зло, глупый мальчишка, — процедил Снейп, не двигаясь. Он всё ещё сверлил Гарри глазами. — Что с вами? То вы упрямы, скорее по глупости, чем от храбрости, то в следующий момент трясётесь от страха.

— Я не трясусь!

— Нет, Поттер, — поразительно быстро согласился Снейп. — Не трясётесь. Но у вас всё на лбу написано. За последние несколько дней я понял, что, возможно, не знаю вас так хорошо, как полагал, — но одну вещь я знал с первого дня, как только вы переступили порог моего класса. Я всегда видел, когда вы разозлены настолько, что готовы потерять контроль, или запуганы достаточно, чтобы не сопротивляться. Это слабость, и Тёмный Лорд её использует, если вы позволите ему её увидеть.

С этими словами Снейп вернулся к своим зельям, явно отказавшись от продолжения бесплодного разговора.

Помедлив немного, Гарри тоже вернулся к своим корешкам имбиря, чувствуя себя глупо из-за своих нелепых опасений. Но это выражение в глазах Снейпа! Гарри понял, что задел его за живое. Либо он был прав, и у Снейпа банально хватало выдержки, чтобы не расправиться с ним до окончания войны, — либо он заблуждался… в этом случае было что-то странное в ненависти Снейпа к нему.

Прежде он никогда особенно не раздумывал, почему Снейп не любил его: просто профессор был тот ещё гад и ненавидел Гарриного папу. Но в этот момент он отчётливо понял, что Снейп ненавидел не подлинного Гарри — да и как бы это могло случиться? Он никогда и не старался узнать настоящего Гарри, отдельно от его отца или одноклассников. Вместо этого Снейп с самого начала решил, что хочет ненавидеть, и искал причины, чтобы оправдать эту ненависть.

— Почему… почему вы ненавидите меня, сэр? — не удержался Гарри. Он приготовился к насмешливому ответу, но внезапно ему очень, очень захотелось узнать. Как невероятно всё это было. Всего неделю назад он бы скорее умер ужасной смертью, чем предложил такой вопрос Северусу Снейпу.

Снейп застыл неподвижно, по-прежнему спиной к нему. И слегка повернулся, так что Гарри мог видеть его профиль. И усмешку.

Гарри поспешил, пока его не высмеяли:

— Послушайте, профессор: вы теперь знаете, что я не избалованный, а я признаю, что я не самый лучший студент, не зубрила и не паинька. Но я и не идиот. — Предчувствуя язвительный комментарий, он торопливо добавил: — Вы ненавидели меня раньше, чем со мной встретились. Значит, я тут ни при чём. Тогда что? Мой отец? Это настоящая причина? Или Сириус? Когда я встретился с вами, я же не был надоедливым младенцем, не дёргал вас за волосы? Что тогда?..

Вопреки ожиданиям, на лице Снейпа он не увидел возмущения: усмешка даже преобразилась в ухмылку.

— Что? — с недоверием сказал Гарри, увидев это. — Постойте. Вы видели меня младенцем, или?..

Снейп развернулся к нему лицом, скрестив руки на груди и прислонившись к столу.

— Один раз. Я улыбнулся, а вы заплакали. Замечательный эффект.

Гарри почувствовал себя неуютно.

— Я… я не помню этого, — с запинкой ответил он.

— Это было после того, как… убили ваших родителей, — сдержанно добавил Снейп. Но добавил. И это было больше, чем ожидал от него Гарри.

Он даже не знал, что сказать.

— Я думал, меня сразу доставили к моим тёте и дяде. Как же мы могли встретиться?

Снейп шевельнулся, и если бы Гарри не знал его лучше, то подумал бы, что ему слегка не по себе. Потом до него дошло.

— Вы ходили посмотреть на меня? Когда я оказался у Дурслей? — недоверчиво спросил он.

Снейп мгновение колебался, перед тем как пояснить:

— Мне нужно было своими глазами убедиться в истинности слухов. — Он слегка вздёрнул голову, хотя это не уничтожило окружавшую его ауру дискомфорта. — В то время мало кто из волшебников знал о ваших родственниках. Я был одним из них. И я пошёл.

Гарри не мог придумать подходящего ответа. Мысль о том, что Снейп видел его малышом, была… ну, по меньшей мере, странной.

— Если бы я хотел вашей смерти, Поттер, то этот день и стал бы для вас последним, — невозмутимо констатировал Снейп, и Гарри почувствовал, как его глаза затягивает в чёрную глубину глаз профессора. — Едва научившийся ходить ребёнок, брошенный без присмотра во дворе и ничего не знающий об опасности, — я мог бы легко выманить его за ограду, но я этого не сделал. Я не убил вас тогда — и, невзирая на то, что вы впустую переводите отличные ингредиенты для зелий, не имею желания убивать вас сейчас, хотя не гарантирую, что это разгильдяйство сойдёт вам с рук безнаказанно.

Гарри бросил взгляд на своё зелье: тёмная субстанция в котле подтверждала, что дело дрянь. Неважно, что именно Снейп его отвлёк, результат был налицо. Но сейчас Гарри было не до зелья — появились куда более важные предметы для размышлений.

— Вы не собираетесь меня убить или покалечить, отлично. Но… за что же вы меня ненавидите?

— Чего вы боитесь? — Снейп вернулся к вопросу, с которого начал.

Гарри скрестил руки, зеркально повторяя позу Снейпа.

— Это опять вопрос за вопрос?

— Нет. Полагаю, что мы вышли на новый уровень, Поттер. Отныне вы будете отвечать на мои вопросы, потому что взяли на себя немалую смелость утверждать, будто способны доверять мне, несмотря на все ваши прошлые и недавние действия, опровергающие это утверждение. Вы будете отвечать на мои вопросы, потому что в противном случае я откажусь даже прислушиваться к любым безрассудным идеям, которые способна породить ваша инфантильная фантазия.

— Это значит… — мотнул головой Гарри, — вы обдумаете мой план, если я вам отвечу?

— Это значит, что я рассмотрю все возможные его преимущества, если профессор Дамблдор найдёт что-то, подтверждающее ваше видение.

Решив, что больше ничего из Снейпа выжать не удастся, Гарри нехотя сдался. Расцепив руки, он опёрся на стол, собираясь с мыслями для ответа.

— Мой боггарт — дементор, — задумчиво начал он. — Ремус говорит, что я боюсь самого страха. Но… хм, в последнее время мне кажется… что на самом деле я больше всего боюсь… ну, смерти.

— Смерти, — негромко повторил Снейп. — Весьма банально — для вас. Я нахожу невероятно трудным поверить, что вы, с вашими опрометчивыми выходками и страстью к поискам и привлечению смертельно опасных неприятностей, не способны вообразить ничего ужаснее, чем путешествие за Завесу.

— Нет, не так, — машинально возразил Гарри, слегка побледнев при упоминании Завесы. Он с усилием вытеснил из головы картину последних мгновений жизни Сириуса. — Не в этом смысле. Не то чтобы я хотел умереть или не пугался самой мысли, знаете. Только я говорил не про собственную смерть. — Он глубоко вздохнул и нырнул с головой: — Я имел в виду… смерть людей вокруг меня. Они всегда умирают — взять моих родителей и Сириуса, например. Просто когда кто-то начинает заботиться обо мне, он покидает меня, навсегда. И… — Гарри отвернулся от Снейпа, пытаясь подобрать правильные слова. — И это… ну, почти всегда моя вина. Вот что меня пугает. Я боюсь сделать что-то или принять какое-нибудь неверное решение, которое погубит моих друзей. Или что их погубит уже само знакомство со мной. Знаете, у меня не было друзей, пока я не поступил в Хогвартс. Совсем никого. Так что они мне и вправду нужны — нужны друзья. Но… Может, для них было бы лучше никогда меня не знать. И… гм, вот чего я боюсь.

На долгую, долгую минуту в воздухе повисло молчание. Он не мог взглянуть в глаза Снейпу после того, в чём только что признался. И как только он почувствовал, что умрёт от смущения, не дождавшись ответа, Снейп отрывисто сказал:

— Спасибо. Можете возобновить работу. Очистите ваш котёл и начинайте заново.

Гарри уставился на него.

— Постойте. Я говорю вам всё это, а в ответ получаю только «спасибо, можете возобновить работу»?

— Прошу прощения, мистер Поттер, — вы ожидали совместного сочувственного обсуждения вашего признания? Я пребывал под впечатлением, будто вы поняли, что я не рассматривал этот вопрос в качестве приглашения к сердечной беседе.

— Ну, да. Я знаю, но…

— «Но» — что, мистер Поттер? — Снейп смерил его бесстрастным взглядом. — Я слышал ваш ответ; он был поучителен. А сейчас возвращайтесь к работе.

Гарри вернулся к своему незадавшемуся зелью, как было велено, но прежде пробормотал себе под нос… пару словечек. Конечно, ни на какие «сердечные беседы» он не рассчитывал, но ждал… чего? Какого-то отклика, может быть? Хотя бы ответа на его собственный вопрос? Это точно не было для него самой лёгкой вещью на свете — сделать подобное признание.

Или, ну… это не должно было быть легко. Гарри даже прекратил отмывать свой котёл, когда эта мысль поразила его. Пожалуй, вот что беспокоило его больше всего: несмотря на то, как трудно было озвучить это признание, доверить такую вещь его ненавистному Мастеру зелий и отдалённо не оказалось так тяжело, как можно было ожидать.

Неужели он начинал доверять Снейпу? На самом деле доверять, а не просто утверждать это? Гарри вздрогнул и потряс головой. Он ненавидел Снейпа! Он поклялся всегда ненавидеть Снейпа!

Он повернулся и уставился Снейпу в спину. Он ненавидел этого язвительного гада… или нет?

Или нет?

Но, не успев найти ответ, Гарри охнул и зажмурился от внезапной, резкой боли в шраме.

Последнее, что он почувствовал перед тем, как перенестись в сознание разъярённого Волдеморта, были тёплые руки, подхватившие его, когда он рухнул.

…Он стоял в большой, тускло освещённой комнате, и двое приспешников дрожали у его ног. Ярость охватила его, затопила всё.

— Болваны! — закричал он, повергнув их в ещё больший ужас. — Вас было шестеро. Шестеро! А вернулись только двое. Скажите мне, — он угрожающе понизил голос, — как Орден мог узнать, мог приготовиться к нападению, если у них нет шпиона, скармливающего им мои планы? Отвечайте!

— Я… я не з-знаю, мой Лорд, — пролепетал один из них. — Мы п-попали в засаду. Они напали на нас раньше, чем…

— Хватит! — Ему уже надоело. Этот нелепый Орден опять сумел взять верх, а он так и не приблизился к своей цели. Дамблдор слишком хорошо спрятал мальчишку. Этот старый глупец всегда принижал его, хотел, чтобы молодой Том Реддл оставался заурядным полукровкой. Ха! Он бросил вызов этим ожиданиям, стал Лордом Волдемортом, самым могущественным волшебником на свете, а Дамблдор всё ещё считал, будто сможет его перехитрить. Что ж, Дамблдор ошибся. Он всё равно получит мальчишку.

У Гарри Поттера была пагубная слабость. Дамблдор не мог её разглядеть, ибо восхищался ею. Но он — Тёмный Лорд — он видел. О да, он точно знал, куда нанести удар.

— …Поттер! Вытолкните его из своего разума! Закрывайтесь. Закрывайтесь НЕМЕДЛЕННО! — зазвучал чей-то голос, на мгновение прорезав кипящую ярость… Но голос был не сильнее гнева, который быстро поглотил его снова.

…Он улыбнулся, подзывая своих слуг. Только глупцы позволяют своим чувствам, так называемой любви, стоять на пути амбиций, и мальчишка был именно таков. Теперь они нанесут удар. Не мальчишке… нет, не Поттеру. Придётся повозиться.

Они нанесут удар в самое сердце Гарри Поттера.

— …Поттер! Слушай меня! Вспомни наш урок. Сконцентрируйся на прикосновении. Используй его как якорь, чтобы вытянуть себя из его сознания. Поттер! Слышишь меня?..

Прикосновение… Какое прикосновение? Смешанная ярость и упоение на миг ослабли, но прежде, чем он успел прислушаться к голосу, новая волна захлестнула его.

…Он засмеялся в предвкушении, когда одна за другой перед ним возникли закутанные в мантии фигуры всё новых и новых Пожирателей Смерти.

— Добро пожаловать, мои верные слуги. Приготовьтесь. Пришло время наконец заполучить мальчишку.

— …Гарри! Слушай меня. Перехватывай контроль. Выкинь его из сознания. СЕЙЧАС ЖЕ!

Голос звучал яснее и настойчивее. Больше нельзя было игнорировать его. Он мысленно огляделся, не зная, что именно ищет, и вдруг нашёл.

Гвоздика. Сирень. Земля и глина. Странно, но именно слабый, почти неуловимый пряный аромат гвоздики, смешанный с запахом травы и земли, привёл его в себя. Он глубоко вздохнул. Постепенно чувства прояснились, увлекая его всё выше и выше, прочь от тёмной ярости Волдеморта...

Гарри заморгал, увидев знакомые чёрные глаза, а потом и руки, поддерживавшие его, — он лежал на полу лаборатории. Он зажмурился ещё на секунду, сделал глубокий вдох и заставил себя сесть. Голова буквально разламывалась.

— Получилось, — глухо произнёс он. Перед глазами плыл туман. — Я выбрался.

— Что вы видели? — Снейп убрал руки от Гарри, но всё ещё стоял на коленях рядом с ним.

Гарри моргнул, потирая свой пылающий шрам. Голова просто разламывалась.

— Что вы видели? — нетерпеливо повторил Снейп, однако всё же вытащил свою палочку, чтобы призвать зелье из стенного шкафа. — Пейте, — приказал он, сунув склянку прямо в его дрожащие руки.

Гарри молча повиновался. Вернее, попробовал. Не успел он взять склянку, как та выскользнула у него из пальцев. Снейп мгновенно поймал её, но половина содержимого успела выплеснуться на пол. Гарри съёжился, однако Снейп ничего не сказал — только призвал новый флакон.

— Пейте, — повторил он — и держал флакон, пока Гарри глотал зелье. По всему телу, от живота до пальцев рук и ног, мгновенно разлилось спокойствие. Гарри глубоко вздохнул и невольно наклонился к своему профессору.

— Мне нужно знать, что вы видели. — Голос Снейпа был негромким, но всё ещё настойчивым. — Это был Тёмный Лорд?

Гарри кивнул, но от кивка закружилась голова. Все предметы выглядели расплывчатыми и далёкими. Он попытался понять почему, однако в голове от этого ещё больше помутилось.

— Поттер? — Руки Снейпа стиснули его плечи, и Гарри показалось, что лицо профессора отражает беспокойство. Хотя картинка перед глазами всё ещё плыла. — У вас шок. Что вы видели? Я должен знать. Сию же минуту! — К беспокойству примешивалась капелька страха, и, возможно, именно это окончательно привело Гарри в себя. Это были не те эмоции, которые он ассоциировал с профессором Северусом Снейпом.

Гарри рассеянно отметил, что, несмотря на действие зелья, он всё ещё дрожит.

— Волд… он был зол. — Он облизнул пересохшие губы. — Очень, очень зол. Кажется, он потерял несколько Пожирателей из-за какой-то ловушки, поставленной Орденом. — Он внимательно наблюдал за Снейпом, пытаясь обнаружить хоть малейший признак, что тот в курсе, но ничего не мог прочесть на его лице.

— И всё? — Снейп пронзил его взглядом. — Больше ничего?

Гарри машинально замотал головой, но...

— Нет, постойте. Он созвал Пожирателей. У него появился новый план, но он не сказал какой, только… — Гарри запнулся, когда образ пришёл к нему: образ, который он мельком увидел в сознании Волдеморта, перед тем как вырвался. Он широко раскрыл глаза, чувствуя, как страх затопляет его.

— Нора! — ахнул Гарри. Его полный ужаса взгляд встретился со взглядом Снейпа. — Он идёт за Уизли!

* * *

В детстве ему часто снились кошмары, но первый, который он отчётливо помнил, случился вечером, в шестой день его рождения.

Дурсли, как обычно, этот день проигнорировали. Дадли, вероятно, даже не знал про него, потому что забыл подарить ему по этому случаю дополнительный тумак. На самом деле в этом дне не было ничего необычного… кроме велосипеда.

Новый велосипед Дадли был красным, с чёрными молниями по бокам и блестящим новым рулём; когда Гарри впервые увидел его, ему больше всего на свете захотелось прокатиться. Несколько недель он только об этом и мечтал. Он почти чувствовал ветер на своих щеках, когда мысленно мчался по тротуару. Представлял завистливые взгляды соседских детей, когда он нажмёт на тормоз и велосипед остановится прямо перед ними. В его мечтах они подошли полюбоваться велосипедом — и были так впечатлены, что захотели стать его друзьями и даже не обратили внимания, когда Дадли пытался отпугнуть их, потому что восхищались его мастерской ездой… и, кроме того, им нравился Гарри…

Сейчас он даже не был уверен, чего ему больше тогда хотелось: прокатиться на велике или наконец завести друзей. В любом случае стоило знать, что лучше и не пытаться. Ему было шесть лет, и он уже должен был усвоить на опыте, что будет, если Дурсли узнают об этом.

Он ещё ни разу не ездил на велосипеде — и когда с первой же попытки грохнулся на тротуар, то едва почувствовал боль в разбитой коленке, так велик был его ужас. Велосипед поцарапался. Огромная царапина образовалась прямо в центре молнии, и любой мог услышать грохот: хотя он никого не видел, но это не означало, что его никто не видел. Дурсли всё узнают, а он уже проголодался и не хотел, чтобы его снова отправили спать без ужина, и если они решат не выпускать его из чулана и он не пойдёт осенью в школу, то… то… Началась паника.

В итоге Дурсли так ничего и не узнали. Но в ту ночь ему приснилось, что это случилось. В его сне они узнали — и решили, что с них довольно. Его отправили в сиротский приют, которым управлял уродливый кривозубый гигант с бородавкой вместо носа. Там было полно сверстников Гарри, но всякий раз, когда он с кем-то пытался подружиться, тот поворачивался к нему спиной или смеялся вместе с гигантом над глупостью Гарри… а потом они все его бросили. Он был совсем один, без друзей, и наконец даже тот, с бородавкой, ушёл, потому что не хотел возиться с Гарри. А приют был убогий и страшный, и всё уменьшался в размере, пока не стал меньше его чулана, и Гарри не мог оттуда выбраться, жутко перепугался и уверился, что умрёт там…

Он проснулся спустя целую вечность, весь в испарине, и больше никогда не трогал Дадлин велосипед.

И сейчас, в шестнадцать лет, он снова чувствовал себя шестилетним малышом, провалившимся в бесконечный кошмар. Только этот случился на самом деле. Он не мог очнуться от реальности, не мог её исправить, закричав или проснувшись. Кошмары наяву не всегда бывают хуже, — рассуждал он. По крайней мере, когда Волдеморт его захватил после Турнира Трёх Волшебников, он смог дать отпор. Смог сбежать. Ночные кошмары не всегда позволяли ему такую роскошь. Во сне как раз когда ты решил, будто одолел злодея, на его место мог прийти другой. Ты умрёшь, твои близкие умрут — а потом ты просыпаешься и понимаешь, что это всего лишь сон, который нужно пережить заново следующей ночью. Это было ужасно.

Но когда кошмар наяву состоял в том, чтобы сидеть, ждать и надеяться, что люди, до которых ему не дотянуться, в месте, которое он не видит, выживут после нападения, которое он может только вообразить… Вот где настоящая пытка.

Он ждал в гостиной, казалось, целую вечность после того, как Снейп исчез в зелёном облаке летучего пороха, и всё же стрелки на часах двигались убийственно медленно. Снейп велел ему сидеть смирно, пока он идёт предупредить Дамблдора и Орден о возможном нападении на Нору. Гарри хотел было возразить. Ему тоже нужно пойти. Его друзья попали в беду. Он должен сделать хоть что-нибудь… Но он прикусил язык и согласился сидеть смирно, зная, что Снейп не уйдёт, пока не поставит на своём. У Уизли не было времени ждать, пока Гарри пытается выиграть в заведомо проигранной битве.

Однако теперь, когда Снейп ушёл, он мог только ждать и чувствовать себя бесполезным, в то время как семья его лучшего друга подверглась нападению. Может быть, даже убита.

Гарри мотался по комнате — туда-сюда. Он был бы рад любому словечку о том, что происходит, но долгое время слышал лишь собственные шаги и стук сердца.

Он уже почти отчаялся, когда в камине наконец вспыхнул огонь. При виде каждой очередной рыжей головы, возникавшей там, становилось намного легче дышать. Первыми появились Фред и Джордж, за ними Джинни и несколько членов Ордена… затем встревоженная миссис Уизли. Он отчётливо помнил её испачканное сажей лицо, когда позднее вспоминал этот день, — но не так отчётливо, как то, которое появилось следующим.

Долгие годы белое, безжизненное лицо его лучшего друга будет являться ему в страшных снах.

Рон не умер, — поспешил кто-то заверить Гарри, когда безвольное тело внесли в комнату. Он дышал.

Но когда Гарри увидел мрачные лица и избегающие его взгляды, он понял, что они на самом деле имели в виду.

Рон ещё не умер.

И как Гарри ни старался, он оказался в самом центре очередного кошмара… Вот только от этого нельзя было очнуться.

* * *

Это ирония судьбы, — решил Гарри наконец. Всё, о чем он мечтал последние полторы недели, — это чтобы ему составил компанию кто-нибудь, кроме Снейпа; но теперь, когда вокруг суетилась куча народу, он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Старый дом был до краёв наполнен напряжением и нервозностью.

Гарри не плакал — не мог себе это позволить, когда столько встревоженных лиц было обращено к нему. Но уже к середине утра он перестал прятаться от слёзных объятий — в основном миссис Уизли. А к полудню уже отчаялся получить хоть какую информацию от мечущихся туда-сюда членов Ордена. Чем-то эти бесполезные взрослые ему всё же помогли — страх и горе превратились в гнев: никто не говорит, что произошло, что на самом деле случилось с Роном! Злость на взрослых и ярость на Волдеморта разливались по его венам, как жидкий огонь. Единственное, что не давало ему разнести тут всё к чертям, — это заплаканное лицо миссис Уизли. Он не хотел причинять ей ещё больше боли. Поэтому запер свой гнев на замок, позволив ему клокотать где-то глубоко-глубоко внутри, пока он пытался хоть как-то успокоить семью Рона.

Рон не приходил в себя, и не нужна была легилименция, чтобы понять: все эти косые взгляды и увёртки означали, что никто не был уверен, очнётся ли он когда-нибудь.

И не только взрослые бросали на Гарри косые взгляды.

— Ну что? — Он сказал это с бо́льшим раздражением, чем обычно разговаривал с младшей сестрой Рона. — Или выкладывай, или перестань пялиться на меня, Джинни. Пожалуйста, — добавил он уже потише, увидев её слёзы и чувствуя укол вины при мысли о её брате наверху.

Джинни отвернулась, слегка порозовев, и стала раскладывать на столе в гостиной карты. Это был своего рода пасьянс. Карты подавали советы, если она слишком долго не могла сделать ход.

Несколько минут они сидели молча — Гарри на диване, а Джинни за столом. Они были единственными несовершеннолетними в доме, и им приходилось оставаться в гостиной во время дневных собраний Ордена. Периодически к ним заглядывали Фред и Джордж, но даже они были не в настроении играть или болтать — и обычно довольно быстро уходили, чтобы присоединиться к взрослым на кухне. Даже Добби не мог развлечь их своими выходками: он весь день бегал по поручениям Ордена.

Гарри досадливо выдохнул и уставился в потолок. Вынужденное бездействие не улучшало его настроения. Он глубоко вздохнул, потом ещё раз — и посмотрел на Джинни как раз вовремя, чтобы увидеть, как быстро она отвела глаза. На этот раз Гарри даже не мог огрызнуться: она и без того нервничала из-за его вспыльчивости. Он отвернулся и уставился в стену.

— Прости, — сказал он спустя минуту. — Я не хотел рычать на тебя. Я просто… на взводе, наверное.

— Да ничего, — пробормотала она, — мы все на взводе. — Гарри услышал шуршание карт. — Ты… — Она нерешительно кашлянула. — Ты как думаешь, с ним всё обойдётся?

Он открыл рот, чтобы повторить стандартные уклончивые ответы взрослых: он будет в порядке… о нём заботятся… немного времени, помощь целителя — и он даст жару на квиддичном поле… И резко захлопнул рот. Взрослые не смотрели ему в глаза. Просто врали и увиливали. Это пугало и злило одновременно. Он не мог так поступить с Джинни.

— Не знаю, — сказал он наконец. — Думаю… думаю, всё довольно паршиво.

Джинни кивнула и, быстро заморгав, передвинула ещё одну карту. Та возмутилась, но Джинни тут же накрыла её другой картой, не слушая её брюзжания.

— Стало быть, Снейп обучает тебя? — спросила Джинни почти обычным голосом, и, хотя Гарри не хотелось обсуждать Снейпа, он был рад сменить тему.

— Не совсем. Э-э… ну, как сказать? — Гарри закрыл глаза, борясь с нарастающей головной болью. — Он учил меня очищать сознание. Но не то чтобы вот прямо обучал. И я немного помогал ему в лаборатории.

Джинни немного помолчала, но потом тихо сказала:

— Джордж говорил — пока не начнутся занятия в школе, мы остаёмся здесь, в штаб-квартире. С тобой и Снейпом.

— Правда? — Гарри приоткрыл один глаз.

— Да.

— Он… слышал что-нибудь о Гермионе?

Джинни покачала головой и смахнула слезинку, прежде чем передвинуть новую карту.

Гарри снова вздохнул и уставился в потолок, хотя свет не помогал ему справиться с пульсирующей мигренью. Он с трудом подавил новый приступ злости. Рон и Гермиона — его лучшие друзья, но взрослые не потрудились рассказать ему правду ни об одном из них. Они даже не ответили на простой вопрос — знают ли они, где Гермиона. Вдобавок к голове у Гарри разболелся и живот, когда он начал думать, что будет, если Волдеморт нападёт и на её семью.

Он вскочил.

— Пойду прилягу. В своей комнате, если кто-нибудь будет меня искать.

Он подождал кивка Джинни и отправился к себе. Хотя похоже было, что теперь, когда Рону понадобится отдельная комната, к Гарри подселят близнецов.

Он плюхнулся на кровать. Не хотелось торчать здесь, но он не знал, куда ещё приткнуться, и чувствовал себя совершенно неприкаянным в старом доме Сириуса. Не хватало уже духу ни смотреть на полумёртвого Рона, ни путаться под ногами у несчастной миссис Уизли, ни разгадывать недомолвки Ремуса. Гарри знал, что сейчас Ремус на кухне… но он такой же, как остальные: пустые заверения, никаких подробностей, призывы вернуться в гостиную и «предоставь это взрослым».

Ему это уже порядком осточертело. Разочарование нахлынуло с новой силой, и вместе с ним пришло желание чем-нибудь пошвыряться. Если бы Сириус был здесь! Уж крёстный рассказал бы, что происходит. Азарт и риск были для него слишком большим искушением — уж он не стал бы пускать в ход эти глупые «взрослые» отговорки. Конечно, временами Сириус больше походил на подростка — не совсем о таком отце Гарри мечтал, — но он хотя бы говорил всё как есть. Он не имел привычки носиться с ним как курица с яйцом, будто Гарри не в силах вынести правду.

Да… Сириус сказал бы ему правду. Почему никто больше не видит, что он способен её выдержать?

Хотя… Гарри сел. В голову пришла одна мысль.

Снейп.

В отличие от остальных, у Снейпа не было охоты с ним цацкаться. Раньше он определённо не пытался приукрасить плохие новости из-за беспокойства о деликатных Гарриных нервах. Если кто-то и выдаст ему нужную информацию, то только Снейп.

От волнения его сердце зачастило. Пусть, пусть он по-прежнему не нравится этой ехидине, но за последнее время они, по крайней мере, успели притерпеться друг к другу. Разыскивающий Снейпа Гарри Поттер теперь уже не станет для профессора таким потрясением, как было бы парой недель раньше. И Гарри видел, как несколько часов назад Снейп убрался из кухни в свою лабораторию.

Приняв решение, он бросился в коридор, прежде чем успел обдумать свой план… но притормозил перед закрытой дверью лаборатории, засомневавшись. В последнее время Снейп эту дверь почти не закрывал — так часто Гарри туда наведывался; но сегодня он вообще не видел её открытой.

Он постучал и немного потоптался в ожидании ответа. Постучал снова — но тут как раз дверь распахнулась, и Гарри чуть не ввалился в комнату.

— Что вам нужно? — Снейп сердито зыркнул на него. Добрая дюжина котлов свидетельствовала, что Гарри отвлек профессора от серьёзной работы.

Он решил не тянуть кота за хвост.

— Я хочу знать, что случилось с Роном, — заявил он напрямик. — Никто мне не говорит. — Он задрал подбородок. — Я уже не маленький и имею право знать правду.

Снейп некоторое время не двигался, продолжая сверкать глазами, потом повернулся помешать содержимое ближайшего котла.

— Закройте дверь, — буркнул он.

Гарри не был уверен, с какой стороны ему предложили её закрыть… но шагнул в лабораторию и тихо притворил дверь за собой.

В комнате стоял туман. В котлах побулькивали какие-то смеси; ингредиенты, частично нарезанные, кучками лежали на столах. Снейп обходил котлы, методично помешивая их, один за другим.

Поскольку вопрос был уже задан и остался без ответа, Гарри переминался с ноги на ногу, не зная, что делать. Он кашлянул.

— Я…

Его прервал досадливый жест Снейпа, который не сводил глаз со своих котлов.

Гарри поворчал себе под нос. Как раздобыть информацию, если не дают и слова сказать? Потоптавшись минуту, он цапнул нож с ближайшего столика. Раз не велят уходить и не разрешают говорить, остаётся разве что нарезать ингредиенты. По крайней мере, если получится удачно, это увеличит шансы выведать то, что нужно. Приступая к работе, он почти ожидал, что Снейп его шуганёт. Когда тот просто не обратил внимания, Гарри обнаружил, что благодарен за это. Он и не знал, как сильно нуждался в каком-нибудь бездумном занятии, которое помогло бы отвлечься от тоски, пропитавшей весь дом.

Они работали бок о бок в благодатной, ненарушаемой тишине.

* * *

Глаза рунеспура были мерзкие, скользкие и хлюпающие, что делало их намного интереснее обычных ингредиентов, — размышлял Гарри час спустя. Почему их не было в программе Зельеварения? Ведь с ними несложно управляться. Он ухватил ещё один — но скользкий шарик полетел через всю комнату, едва не угодив в дымящийся котёл.

Ой.

Его взгляд метнулся к Снейпу, чьи прищуренные глаза уже были прикованы к нему.

— Мистер Поттер. Объясните мне свойства глаз рунеспура, — потребовал профессор.

— Я… э-э…

— Не заикайтесь. Я, кажется, втолковывал вам это всего десять минут назад.

Гарри кашлянул.

— Они очень нестабильные. И их… нужно брать аккуратно, иначе… может получиться взрыв.

Это перефразированное описание явно не удовлетворило Снейпа, который уставился на Гарри.

— Довольно, — наконец отрезал он. — Взрыв «может получиться», особенно если их небрежно бросят в почти готовое лекарственное зелье! Вам мало одной перебинтованной руки, Поттер?

Гарри осторожно пощупал перевязанную ладонь, покачал головой и выдал вежливое: «нет, сэр», — не желая раздражать Снейпа ещё больше, когда позарез нужна информация о Роне.

Снейп прищурился, хотя Гарри уже хорошо изучил выражение лица профессора: это был не тот взгляд, который означал, что пора прятаться или бежать. Этот означал, что ответ принят не полностью, но комментариев не последует. И в самом деле, бросив только короткое: «Поосторожнее!» — Снейп снова вернулся к своим котлам.

Гарри не смог сдержать беглой усмешки. По неясной причине способность «прочесть» Снейпа слегка развеивала мрачное расположение духа. Возможно, этим летом удастся освоить новый навык: чтение настроений Снейпа. Только представить себе, каких неприятностей можно избежать на Зельях, если знать, какие кнопки нажимать и когда.

Однако эта мысль тут же отрезвила его. Он почти забыл: никаких Зелий в новом учебном году.

А значит, аврором ему не быть.

Вот так-то.

Настроение окончательно испортилось; он отыскал своенравный глаз рунеспура и сосредоточился на том, чтобы ничего не взорвать — по крайней мере, пока не вытянет из Снейпа ответы на свои вопросы. Они работали уже больше часа, и Гарри был готов остаться хоть на всю ночь.

Но таких жертв не потребовалось. Прошло всего десять минут, и Снейп расслабился. Его осторожные, рассчитанные движения стали спокойными и уверенными. Едва заметная перемена, но Гарри уже научился ассоциировать её с концом стадии помешивания. Он сосредоточился на собственной задаче, готовясь к моменту, когда Снейп закончит.

Вскоре Снейп уже стоял над работой Гарри, проверяя результат. Похоже, всё было в порядке, поскольку последовал только один комментарий:

— Очистите своё рабочее место. Стабилизируйте смесь двумя каплями этого раствора.

Повторять не требовалось. Гарри выполнил указания так быстро, как только мог, и терпеливо ждал, — по крайней мере, надеялся, что терпеливо, — пока Снейп заканчивает убирать собственный стол.

Немного погодя Снейп присел на стол и, скрестив руки на груди, смерил его бесстрастным взглядом:

— Что именно вы хотите знать?

Гарри выдохнул — он и не заметил, как задержал дыхание. С его плеч свалилась тяжесть: Снейпа не придётся уламывать поговорить с ним.

— Я хочу знать, что произошло в Норе, — заявил он. — И что с Роном.

Вместо ответа Снейп жестом пригласил Гарри подойти поближе.

— Дайте руку, — просто сказал он, протягивая свою.

Гарри быстро повиновался, протягивая раненую руку для осмотра. Он уже так извёлся, что готов был немедленно отдать даже Карту Мародёров, если бы это помогло получить ответ.

Снейп осторожно снял повязку, некоторое время ощупывал его руку, а затем, объявив, что она почти зажила, извлёк маленькую баночку с мазью и вручил её Гарри.

— Нанесите на рану сегодня вечером и дважды утром — до завтрака и после, — чётко приказал он и почти на одном дыхании добавил: — Директор отправил членов Ордена в Нору, к тому времени атака только-только прорвалась через защиту. Людей Тёмного Лорда удалось задержать достаточно надолго, чтобы Уизли смогли бежать. В это время ваш мистер Уизли и был ранен.

— Чем? — тихо спросил Гарри, опускаясь на ближайший стул.

— В него попало множество заклятий. Даже после прибытия Ордена атака была сосредоточена на нём. Его могли убить или захватить, если бы его братья не пустили в ход какие-то нелепые взрывные устройства. Повезло, что они не убили его сами, идиоты, — усмехнулся Снейп, хотя и без обычной злости.

Гарри понятия не имел, о каких устройствах речь, но было очевидно, что близнецы отвлекли Пожирателей при помощи каких-то своих спецштучек. Гарри перевёл дух: он был признателен близнецам за их смекалку.

— Захватить? — Он уцепился за это слово. — Вы думаете, они хотели взять его в плен?

— Мы не знаем. Может быть.

Но Гарри уже понял, что если это план Волдеморта, то он имеет целью какую-то ловушку на самого Гарри. Он опустил голову.

— Остальные члены семьи не особенно пострадали, — продолжал Снейп. — На одного из близнецов напали, но он сумел бежать. Юную мисс Уизли в начале атаки задело взрывным заклятием; но мазь от ожогов позволила ей вернуться к прежней нахальной манере поведения.

Сердце Гарри сжалось ещё сильнее, если это вообще было возможно. Джинни тоже досталось… из-за него. Почему она ничего не сказала?

— А… а Рон? — настаивал он, боясь узнать ответ. — Что с ним?

Лицо Снейпа оставалось безучастным, даже холодным; руки были скрещены на груди.

— Он в коматозном состоянии — вы, несомненно, видели своими глазами. Как только мы поймём, какое проклятие в него попало, подберём нужное лечение.

— В смысле… — Гарри откашлялся, стараясь, чтобы его голос не срывался. — Даже неизвестно, какое это было проклятие? Проклятие Пожирателя Смерти, профессор! Оно может убить его в любую минуту…

— Да, может. — Прямой ответ Снейпа пресёк его растущую панику. В пристальном взгляде профессора не было извинений за эту суровую правду, и он не отводил глаз — каким-то образом это помогало легче переварить услышанное. Возможно потому, что Гарри понимал: ему не лгут. И он позволил себе это осознать.

— Я должен сделать что-нибудь, профессор, — сказал он. — Должен. Не знаю, что, но… нужно что-то сделать!

— Что вам нужно, так это успокоиться, — сухо отозвался Снейп. — Вы не можете сделать для вашего друга ничего, чего бы уже не сделал Орден.

«Да, — пытался он урезонить бешено стучащее сердце. — Снейп прав. Они уже этим занимаются. Они все выяснят…»

— Нет! Я не могу просто сидеть здесь! — взорвался он. — Ну могу же я хоть что-нибудь сделать!

— Например, сдаться Тёмному Лорду? — прошипел Снейп. Его глаза опасно блеснули. — Это так вы собираетесь помочь?

— Нет, конечно, — фыркнул Гарри. — Я не настолько глуп, чтобы просто заявиться к Волдеморту…

— К Тёмному Лорду!

— Почему вас волнует, как я его называю? — завопил Гарри. Он почувствовал, что его прорвало, — и, к несчастью для обоих, Снейп оказался на линии огня. — ЭТО ПРОСТО ИМЯ!

— Это не просто имя! — процедил Снейп сквозь стиснутые зубы. — Это ЕГО имя, и причины, по которым я не хочу его произносить, — мои собственные. Как мой ученик, вы будете уважать мой выбор в данном вопросе.

— О, вы-то всегда меня уважали, верно? — Даже когда Гарри понял, что полностью утратил инстинкт самосохранения, он не мог сдержаться. Казалось, в его груди скопился весь стресс, пережитый за день, и единственный способ ослабить давление — это выплеснуть его наружу. — Но ведь я больше не ваш ученик, правда? Никаких Зелий для меня в следующем году. Держу пари, вы в восторге, ага? Никакого Поттера, чтобы запугивать и вешать на него всех собак! Похоже, вам придётся найти другую жертву, чтобы изводить её. Хорошо, что есть свежий набор первокурсников: можно выбрать. Какой-нибудь бедный, наивный маленький хаффлпаффец вполне сойдёт!

— У вас истерика, Поттер. Убирайтесь, пока я вас не вышвырнул. — Снейп не двинулся с места, просто указал на дверь. Гарри видел лёд в его глазах, но это только подстегнуло его.

— Вы даже больше не Пожиратель! Не похоже, что Волдем…

— НЕ ПРОИЗНОСИ ЭТО ИМЯ! — Снейп бросился к Гарри, но резко остановился. Его губы побелели от гнева, и такой же гнев кипел в сердце Гарри. Он почти не сожалел, что завёл дело так далеко.

— Волдеморт, Волдеморт, ВОЛДЕМ... — заорал он и осёкся: его голову мотнуло от резкой пощёчины. Вздрогнув, он отшатнулся, прижимая руку к горящей щеке. Его гнев рассеялся от этого удара.

Снейп тоже отступил; его лицо побелело, руки дрожали, а глаза были широко раскрыты. Несмотря на их давнюю вражду, Гарри понял, что Снейп так же ошарашен этой пощёчиной, как и он сам.

Они долго смотрели друг на друга, прерывисто дыша, прежде чем Гарри повернулся и выбежал, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Он промчался по короткому коридору, взлетел по ступенькам, добрался до чердака, почти не обратив внимания на всё это пыльное барахло, рухнул на старый потрёпанный сундук — и наконец отдался горю, которое сдерживал с того момента, как увидел в облаке летучего пороха бледное, безжизненное лицо Рона.

Слёзы текли ручьём, и он даже не трудился вытирать их.

Когда Гарри спустился с чердака, уже стемнело, и по дороге к своей комнате он не услышал ни единого звука. Он пропустил ужин, но никто не пошёл его искать. Конечно, у них были другие причины для беспокойства, и хорошо, что никто не видел, как он ревёт, точно маленький. Теперь, когда слёзы иссякли, в душе что-то улеглось: хотя тревога и страх никуда не делись, но их заволокло облаком изнеможения, как и гнев, который он старательно подавлял в себе целый день.

Было тяжело услышать про Рона, но, пока Гарри лежал и плакал, сквозь его беспокойство пробилась надежда. Легче уж знать, что взрослые сбиты с толку, чем думать, будто все в курсе, что Рон умирает, только скрывают от него. Если неизвестно, какое проклятие поразило Рона, то есть ещё шанс, что оно не смертельное, есть возможность его спасти. Гарри цеплялся за эту надежду, как за спасательный круг.

И такой надежды бы не было, не будь Снейпа.

Гарри жалобно застонал. Он знал, что вёл себя со Снейпом как придурок. Снейп был откровенен и сообщил больше информации, чем все прочие члены Ордена, а он оторвался на нём со своей детской истерикой. Хотя было совершенно непонятно это настойчивое требование не использовать имя Волдеморта, Гарри это на самом деле не злило — разве что раздражало. Он не понимал упрямства Снейпа. Но злости не было. Злился он на Ремуса, который обращался с ним как с ребёнком, на Дамблдора, который, похоже, приказал держать его в неведении, на всех остальных в доме, оберегавших его как фиалку, словно он не мог справиться с этим, словно ещё не имел дела со смертью…

Как ни странно, Снейп был едва ли не единственным взрослым, на которого он не злился, даже после той пощёчины.

Он потер щёку, вспомнив об этом, хотя боль давным-давно прошла. Подумал, не спятил ли он, раз даже ничуть не расстроился. Профессорам не положено бить студентов. И всё же… он, наверное, заслужил это. Лучше было не доставать Снейпа так упорно. Наверное, это и правда была истерика. Коли уж на то пошло, во всём был виноват он сам.

Гарри остановился у порога своей спальни и устало пригладил растрёпанные вихры. Как раз когда они со Снейпом начали делать успехи, разруливать свои недоразумения и, возможно, даже приступили к построению крошечного взаимодоверия, надо же было ему взять и всё испортить. Он на минуту прижался лбом к прохладному дверному косяку, а затем тихо открыл дверь. Близнецы похрапывали на недавно трансфигурированной двухъярусной кровати. Гарри на цыпочках прокрался к своей постели, натянул одеяло на голову и очень нескоро погрузился в беспокойный сон.

* * *

Атмосфера за завтраком наутро была весьма мрачной. Миссис Уизли, несмотря на все попытки уговорить её отдохнуть, устроила пышное застолье. Гораздо более пышное, чем требовала ситуация, что только служило печальным напоминанием.

Снейпа и духу не было, зато к ним присоединились Ремус и Тонкс, за что Гарри был им признателен: присутствие за столом нескольких не-Уизли помогало не чувствовать себя чужим в семейном горе. Тонкс особенно хорошо умела поднимать настроение… хотя и не всегда специально. Она нечаянно толкнула Ремуса, заставив вилку с омлетом вылететь из его рук и врезаться в потолок. Гарри, сидевший рядом, пригнулся, едва избежав столкновения с кусочком сыра, упавшим на пол.

— Ой. — Тонкс разглядела потолок, только когда ошмётки омлета свалились Ремусу на голову. — Скорджифай. Извини, — пробормотала она, но не удержалась и фыркнула, оценив результат. Потолок-то она очистила, но вот шевелюра Ремуса заметно пострадала.

Джинни хихикнула, а близнецы даже ухмыльнулись. Однако мистер и миссис Уизли вообще ничего не заметили, безучастно поглощая свой завтрак. Все снова быстро помрачнели.

Гарри воспользовался возможностью понаблюдать за Джинни — Снейп упомянул, что она получила ожоги, — но ничего особенного не заметил. Джинни не выглядела нездоровой, по крайней мере физически, и он с облегчением решил, что с ней всё в порядке.

— Эй, Гарри, — вполголоса окликнул Ремус, когда Тонкс принялась бессвязно благодарить миссис Уизли за вкуснейший завтрак, — как там дела с твоей учёбой?

Гарри на минуту перестал жевать и посмотрел на Ремуса. С учёбой? Он не мог избавиться от неприятной мысли, что Рон наверху сражается со смертью, а Ремус хочет знать, как поживает его домашняя работа? Но он быстро подавил своё негодование и вернулся к еде. Ремус делал всё, чтобы справиться с ситуацией, конечно. Они все пытались справиться. Гарри глубоко вздохнул, прежде чем ответить — так же негромко, как Ремус, стараясь больше не терять контроль над эмоциями:

— Да вроде всё нормально.

Джинни и Тонкс с искусственным оживлением принялись болтать о последнем ансамбле, попавшем в топ, а Джордж — или, может быть, Фред — таким же тоном сетовал на их музыкальные вкусы. Но натянутое веселье только подчеркивало тягостное настроение в комнате. Ремус всё ещё наблюдал за Гарри, очевидно ожидая более развёрнутого ответа, и ему пришлось добавить:

— Я сделал ЗоТИ и Трансфигурацию. На очереди Гербология и Чары, но это тоже не проблема.

Ремус кивнул и улыбнулся:

— Не сомневаюсь. А Зелья? Профессор Снейп чем-нибудь помог тебе с заданиями по своему предмету?

— Э-э… — Гарри начал помешивать вилкой свой завтрак, который совершенно в этом не нуждался, но тут его спас Дамблдор, переступивший порог кухни.

Разговоры о музыке и домашних заданиях оборвались, и все стали здороваться с директором. Но тот первым делом обратился к мистеру и миссис Уизли с вопросом, как они переносят «это трудное время». Ясное дело, вопрос был риторический, но Гарри видел, что оба, тем не менее, оценили его. Директор коротко приветствовал всех остальных — и остановил взгляд на Гарри.

Ему захотелось поёжиться, но он удержался. Кто его знает, что директору нужно, но он не пришёл бы сюда просто так.

— Гарри, можно тебя на пару слов? — ласково попросил Дамблдор.

Он кивнул и молча вышел из кухни за старшим волшебником. Оказавшись в гостиной, они сели, и Дамблдор тут же предложил ему конфету.

— Нет, спасибо, — вежливо отказался он, гадая, зачем его вызвали.

— Я хотел бы узнать, как ты поживаешь, но нам всем сейчас нелегко, не так ли? — Дамблдор положил горстку конфет на стол перед Гарри и откинулся на спинку стула. Глаза его были печальны.

Гарри пожал плечами, глядя в сторону, но потом вспомнил о действительно важном вопросе:

— Вы не можете сказать, где Гермиона, сэр? Мистер и миссис Уизли говорят, что с ней всё в порядке, но вроде больше ничего не знают…

Дамблдор ободряюще улыбнулся:

— С мисс Грейнджер и её родителями всё хорошо, Гарри. Сейчас они под охраной Ордена. Без сомнения, ты скоро сможешь её увидеть.

Гарри перевёл дух и немного расслабился. Уизли уходили от ответа всякий раз, когда он пытался затронуть эту тему, но директор явно говорил правду.

— И уверяю тебя, Гарри, мы делаем всё возможное для младшего мистера Уизли. Если есть какое-то решение, мы его найдём.

Гарри глубоко вздохнул и кивнул:

— Я знаю, сэр. Спасибо.

— Я довольно подробно обсуждал это с профессором Снейпом не далее как сегодня утром, — как бы между прочим сообщил Дамблдор, разворачивая конфету.

— П-правда? — Гарри никак не мог унять дрожь в руках, поэтому подсунул их под себя. Подняв голову, он увидел, что директор внимательно на него смотрит.

— Да, — подтвердил Дамблдор. — У него были некоторые соображения о том, что с мистером Уизли, и, пока мы беседуем, он работает над несколькими диагностическими зельями.

Гарри выдохнул и даже почти улыбнулся. Одно дело — слышать, что они не собираются сдаваться. Другое — знать, что у них уже есть идеи и они активно работают над ними.

— Так, это… хорошо, да? — с надеждой спросил он. — А скоро он что-нибудь выяснит?

— Первое зелье будет готово сегодня днём. Изготовление прочих займёт несколько недель. Тем не менее, — добавил директор, заметив встревоженный взгляд Гарри, — они уже в процессе, и мы одновременно работаем над получением информации другими путями.

— Какими? — встрепенулся Гарри.

— В настоящее время это известно только членам Ордена, — уклончиво сказал Дамблдор, но добавил: — Я только хотел заверить тебя, что мы не сидим сложа руки.

Гарри перевёл дух.

— Спасибо, сэр, — искренне сказал он. — Мне стало легче.

Дамблдор понимающе улыбнулся, а затем посерьёзнел.

— Сегодня утром мы с профессором Снейпом обсудили ещё кое-что, Гарри.

Гарри напрягся и приготовился к лекции. Снейп рассказал Дамблдору про его истерику, ясное дело.

— Кажется, я должен перед тобой извиниться. — Дамблдор глубоко вздохнул. — Снова. Конца моим извинениям нет, верно?

— Извиниться? — нахмурился Гарри. — За что?

— Похоже, у меня вошло в обычай поручать тебя заботам тех, с кем ты не можешь чувствовать себя в полной безопасности. Я считал это вынужденной мерой, когда оставил тебя у твоих родственников… но я полностью доверял способности профессора Снейпа преодолеть свою неприязнь. Не могу выразить, как я сожалею об этой ошибке.

Гарри был ошеломлён искренним огорчением Дамблдора. И смущён. Это что — из-за той пощёчины? Наверное, потому что он не представлял, о чём бы ещё могла идти речь. Но ведь на самом деле это было не так уж важно. Не настолько, чтобы директор так расстраивался.

Дамблдор, казалось, ждал ответа. Гарри откашлялся.

— Что… э-э… что именно сказал вам профессор Снейп, сэр?

— Что вышел из себя и ударил тебя. — На лице директора отразилась усталость, которую Гарри видел всего несколько раз. — Гарри… Я знаю, это может мало значить для тебя, учитывая, как часто взрослые поднимали на тебя руку, но я должен сказать тебе, как сильно… сожалеет профессор Снейп.

Гарри сморщил нос. Снейп? Сожалеет? Он понимал, что Снейп вообще-то не собирался бить его, но не был уверен, что способен представить себе его сожаления.

— Думаю, тебе следует знать… — Дамблдор сделал паузу, чтобы наколдовать два стакана тыквенного сока. Он пододвинул один из них Гарри и отпил из своего стакана. — Профессор Снейп признался мне, что этим летом он увидел тебя с другой стороны.

— Я такой же, как всегда, — вырвалось у Гарри.

— Да. — Уголки губ Дамблдора чуть приподнялись. — Может быть, ты и мастер хранить секреты, но ты никогда не скрывал свой истинный характер. Это комплимент, — добавил он, увидев, как подозрительно прищурился Гарри. — Хотя мне и вправду жаль, что я раньше не знал подробностей твоей семейной жизни, ты всегда был честным, справедливым и храбрым. Я уверен, что профессор Снейп начинает видеть тебя таким, каким я вижу уже давно.

— Только потому, что он знает о Дурслях. — Гарри не смог скрыть горечи в голосе. — Он думает, что я… жертва дурного обращения, — добавил он так, словно эти слова оскорбляли его, а так оно и было: Гарри не видел себя в роли жертвы, и ему до безумия не нравилось такое определение. — Теперь, когда он видел, как я провожу каникулы, он просто заменяет одно мнение на другое. В прошлом месяце я был избалованным, зазнавшимся сопляком. В этом месяце я жалкий слабак. А что будет в следующем?

Гарри заткнулся, осознав, что сказал больше, чем собирался. Только сейчас он понял, как сильно это его беспокоит. Не то чтобы он дорожил мнением Снейпа, но в последнее время они стали общаться лучше… и Гарри начал это ценить. Может быть, всё закончилось так же внезапно, как и началось, отчасти потому, что Снейп решил вбить себе в голову новую фантазию?

— Гарри, — тихо сказал Дамблдор и подождал, пока тот поднимет глаза. — Я знаю, прошедший год был для тебя нелёгким. Я не настолько глуп, чтобы думать, будто профессор Снейп никак к этому не причастен. — В его взгляде светилось сожаление. — Знаю также, что ты предпочёл бы не делать его свидетелем тех моментов твоей жизни, которые он наблюдал в последние несколько недель. Ты стойко перенёс боль и унижение. Но если бы я мог избавить тебя от этого, я бы так и сделал.

Гарри сморгнул и на мгновение отвёл взгляд. Он уже видел такое чувство вины в глазах Дамблдора, и ему не очень хотелось пережить это заново.

— За то время, что ты здесь, Гарри, я узнал много нового от профессора Снейпа. Наши разговоры, конечно, конфиденциальны, но разреши мне сказать вот что… Профессор Снейп определённо не считает тебя слабым или жалким. И он не из тех, кто верит, будто роль жертвы насилия определяет личность человека. Более близкое знакомство с твоей жизнью побудило его пересмотреть некоторые свои мнения о тебе. Стать готовым к новым выводам. Это всё.

Гарри вздохнул с облегчением. Это звучало не так уж паршиво.

— Вот почему я надеялся, что вы наконец научитесь сотрудничать, — с грустью заметил Дамблдор. — Прости, что моя надежда снова тебя подвела. Профессор Снейп покинет Гриммо-плэйс, как только закончит сегодняшнюю партию зелий, и…

— Что? — Гарри удивился так, что перебил директора. — Покинет? Почему? Разве ему не нужно остаться в штабе?

— Есть и другие надёжные места, куда он может перебраться на некоторое время. Он понимает, что первоочередной задачей сейчас является твоя защита.

— Моя защита… от него? — вытаращился Гарри. Он почувствовал внезапный прилив вины за то, что заставил Снейпа зайти так далеко и утратить доверие Дамблдора. Он ещё многого не знал о Снейпе, но понял, что это для него очень важно. — Это была всего лишь лёгкая пощёчина, профессор. Он не пытался прибить меня, ничего такого.

Дамблдор грустно улыбнулся:

— Ты получил слишком много пощёчин в своей жизни, Гарри. Я не хочу, чтобы ты думал, будто это в порядке вещей.

— Он говорил вам, что я сказал? Прошлой ночью? Как я… ну, просто дразнил его? Он же не за здорово живёшь на мне сорвался, вы ведь понимаете, — счёл нужным подчеркнуть Гарри.

— Нет оправдания физическому насилию над учеником, над любым ребёнком, Гарри. Профессор Снейп знает мою позицию по этому вопросу, и он взял на себя полную ответственность за этот инцидент.

Инцидент. Это прозвучало так… сурово.

— Что это значит? — протянул Гарри, нахмурившись. — У него будут неприятности?

— Обсуждение конкретных последствий останется между мной и профессором Снейпом, — твёрдо сказал Дамблдор. — Но он больше не будет тебя курировать этим летом. Теперь, когда прибыли Уизли, за тобой достанет присмотра. Им, конечно, сейчас немного не до того, но я надеюсь, что ты достаточно взрослый, чтобы успевать с учёбой и читать книгу по окклюменции без напоминаний.

Гарри услышал в этих словах мягкое предостережение и решил, что в ближайшие недели не будет испытывать ничьё терпение своим бездельем. Но в данный момент его мысли были заняты вовсе не домашним заданием. Слово «последствия» эхом отдавалось в его голове. Снейпа ведь не уволят, нет? Назначат какой-нибудь испытательный срок? А будет ли он в безопасности от Волдеморта в другом месте? Не то чтобы подобные вопросы раньше волновали Гарри, но сейчас... Он понял, что не слишком много думал о событиях прошлой ночи. Зато, по-видимому, думал Снейп. Может быть, и Гарри следовало поразмыслить. Он не видел в случившемся ничего особенного — во всяком случае, со стороны Снейпа. Спятил Гарри, что ли, так быстро его простив? Неужели он действительно всего лишь несчастный забитый ребёнок, не понимающий, каким должно быть нормальное поведение взрослого человека?

Возможно. Теперь он даже не был уверен. Зато знал, что у него хорошая интуиция. И она побуждала доверять Снейпу. Может быть, не полностью… но в определённом отношении. Несмотря на их взаимную неприязнь и очевидное предубеждение Снейпа все эти годы, тот не раз помогал ему и защищал этим летом. А Второй Гарри даже убеждал его поверить в Снейпа. Одна пощёчина — реакция, возможно, даже заслуженная — ничего не изменила. По крайней мере для него.

Дамблдор наблюдал, ожидая его ответа. Гарри заикался, пытаясь подыскать слова:

— Профессор, я… в смысле, думаю, что вы должны выслушать и мою версию вчерашнего, правда? То есть прежде чем вы решите наказать профессора Снейпа.

Директор внимательно посмотрел на него:

— Конечно, мой мальчик. Если ты хочешь довериться мне, то я хочу выслушать тебя.

— Ну…хм. — Он и вправду не знал, с чего начать. Наконец решился: — Весь тот день я был здорово расстроен, понимаете? Из-за Рона… — Его голос сорвался, и он откашлялся. — Очень расстроен. И никто не говорил, что с ним случилось, где Гермиона… вообще ничего не говорили. Я просто устал слушать всякие отговорки и почувствовал, что начинаю злиться. — Он смущённо опустил глаза.

— Гораздо более достойные люди, чем мы с тобой, переживали такие чувства, Гарри, — успокоил его Дамблдор. — Это естественная реакция на стресс.

Гарри коротко кивнул.

— Я пошёл к профессору Снейпу, потому что думал — он даст мне ответы, которые бы никто другой не дал. Он делал это раньше, знаете. Он не относится ко мне так, будто я страшно нежный и мне нельзя знать правду. Думаю… думаю, я начал это ценить, — признался Гарри и покосился на Дамблдора из-под чёлки. Директор подбодрил его улыбкой.

— Он ответил на мои вопросы. Ну, вы, наверно, в курсе, раз уже поговорили с ним. Ну и вот, мы просто разговаривали, и я начал наезжать на него за то, что он измывался над студентами. А потом я упомянул Волдеморта, и он, как всегда, хотел, чтобы я называл его Тёмным Лордом. Думаю, это не было так уж сложно, но я просто почувствовал сразу всё это разочарование и гнев… и стал повторять имя Волдеморта, снова и снова, взбесился, короче, и вот почему он тоже разозлился на меня. Так что на самом деле это не он был виноват, понимаете? Это я зарвался.

Дамблдор слегка улыбнулся ему:

— Твоя способность к участию никогда не перестаёт меня удивлять, Гарри. Спасибо, что рассказал мне правду об этих событиях, и я рад, что ты понимаешь, насколько неуважительно себя вёл. Однако… — Он замолк, пока Гарри не посмотрел ему в глаза. — Я придерживаюсь того, что уже сказал. У профессора нет и не может быть веской причины для подобного обращения со студентом. Надеюсь, ты это знаешь.

— Да, сэр, — пробормотал Гарри. Конечно, он знал. Как и то, что долгие годы Снейп обходился с ним в классе куда как хуже, и это сходило ему с рук. Он действительно измывался: унижал его, незаслуженно снимал баллы и всячески портил нервы на Зельях. Но по какой-то причине он мог думать только о том Снейпе, которого узнал за последние несколько дней, о новом пророчестве и о том, что его двойник был уверен: ему нужен Снейп, если он собирается пережить надвигающиеся события.

— Хорошо, — кивнул Дамблдор. — А теперь я побеседую с мистером и миссис Уизли о твоих домашних заданиях. Как я уже сказал, от тебя ожидают, что ты будешь продолжать над ними работать…

— А что насчёт второго шанса? — вдруг спросил Гарри.

— Прошу прощения?

— Я знаю, что некоторые вещи делать нельзя и вы, как директор, не можете закрывать глаза на поведение профессоров, но вам не кажется, что иногда людям надо дать второй шанс? — Гарри подумал, как всё это абсурдно: он оправдывает Снейпа!

Взгляд Дамблдора смягчился.

— У тебя действительно доброе сердце, мой мальчик.

Это не было согласием, но не было и отказом, поэтому Гарри двинулся дальше:

— Я кое-что знаю о побоях, сэр, — сказал он, стараясь не краснеть и не отводить взгляд. Дамблдор уже достаточно знал о его детстве, так чего уж теперь стесняться. — И рядом с профессором Снейпом мне тоже бывало страшно. Но прошлой ночью… я не боялся Снейпа… э-э, профессора Снейпа… даже после того, как он меня ударил. Это было не так, как с дядей Верноном. Понимаете, дядя получает какое-то удовольствие, делая мне больно. Думаю, это его способ почувствовать себя выше. Но профессор Снейп… ну, да, иногда он бывает невыносимым… но прошлой ночью я… думаю, что имя Волдеморта стало вроде как спусковым крючком, и это не имело отношения ко мне. Похоже, он очень старался удержаться, но так уж вышло. Не знаю, почему он не хочет слышать имя Волдеморта и почему пришёл в такую ярость, но… я правда не думаю, будто он хотел причинить мне боль. Всё это точно его не порадовало. — Гарри глубоко вздохнул и посмотрел Дамблдору прямо в глаза. — Не думаю, что его следует отстранять за это, сэр. Я считаю, надо дать ему ещё один шанс, как дали мне, когда я повёл себя как придурок.

Несколько мгновений Дамблдор ничего не говорил, только оценивающе смотрел на него. И наконец задал только один вопрос:

— Если я сделаю это, Гарри, ты ведь понимаешь, что до конца лета тебе придётся подчиняться профессору Снейпу. Учитывая недавние события, действительно ли ты этого хочешь?

Гарри не мог сдержать ухмылки, но быстро стёр её с лица. В прошлом семестре он был готов на всё, лишь бы не брать уроки у Снейпа, а Дамблдор не особо интересовался, по душе это Гарри или нет. А теперь ему стало не всё равно? Хотя… пожалуй, это всё оттого, что Дамблдор доверял Снейпу и не думал, будто тот причинит Гарри какой-то вред. Или, может, Дамблдор стал осторожнее, узнав про Дурслей. Да, почти наверняка. Вся эта кутерьма из-за лёгкой оплеухи больше связана именно с тем, что оба профессора теперь знали про его житьё-бытьё с Дурслями.

Как бы то ни было, он ответил:

— Да, сэр. Думаю, да. Кроме того, моё второе «я», похоже, считает, будто мне важно научиться с ним сотрудничать. Не знаю, как смогу это сделать, если он будет за много миль отсюда, в каком-нибудь недоступном убежище.

Дамблдор по-прежнему наблюдал за ним; потом наконец кивнул и медленно улыбнулся с лёгким блеском в глазах.

— Хорошо, Гарри. Раз ты так к этому относишься, пусть будет второй шанс.

Гарри выдохнул — хотя и не подозревал, что невольно задержал дыхание.

— Я сейчас же поговорю с профессором Снейпом и сообщу ему, что он может прекратить складывать свои вещи. Не желаешь ли составить мне компанию?

Гарри быстро замотал головой. Не хватало только, чтобы Снейп решил, будто они с Дамблдором сделали ему какое-то одолжение, или того хуже — что Гарри собирается пыжиться по этому поводу.

Дамблдор улыбнулся и встал. Прежде чем уйти, он протянул руку и похлопал Гарри по плечу.

* * *

Когда он вернулся, на кухне было шумно. Мистера и миссис Уизли нигде не было видно, но Фред качался на стуле и бешено жестикулировал, а Тонкс, Джордж и Джинни наперебой выкрикивали:

— Корабль!

— Дракон!

— О, венгерская хвосторога!

— Нет, слишком большая. Это гиппогриф!

— Грифон! — Джинни закричала так, что на другом конце стола Ремус, погружённый в чтение книги, подскочил на месте.

— Девятка! — сказал Фред с усмешкой. Он спрыгнул со стула и жестом пригласил Джинни занять его место.

— Здорово, Гарри! — Тонкс помахала рукой. — Дуй к нам, играть в волшебные шарады!

— Спасибо… может, я немного понаблюдаю? — Он подсел к Ремусу, который улыбнулся ему.

— Как там профессор Дамблдор? — спросил Ремус.

— Хорошо. Он просто… хотел поговорить со мной кое о чём, — уклончиво отозвался Гарри, глядя, как Джинни изображает что-то наподобие курицы, крутящей хула-хуп. — Он сейчас с профессором Снейпом.

— А! Забыл спросить тебя, как поживает профессор Снейп?

Гарри бросил на него быстрый взгляд, задаваясь вопросом, говорил ли ему Дамблдор о том, что произошло, но лицо Ремуса было вежливо-нейтральным.

— Вроде нормально. Он помогал мне вчера с очисткой сознания. Похоже, сработало.

— Просто замечательно. — Ремус похлопал его по руке. — Ты делаешь успехи. И славно, что вы сейчас поладили.

Гарри пожал плечами, внезапно забеспокоившись, так ли это на самом деле. Что ж, в последнее время ладить они стали лучше. По крайней мере терпят друг друга. Теперь Гарри задавался вопросом, не упустят ли они свой шанс. Возможно, он и простил Снейпа за его участие в этой стычке, но Снейп не был известен как человек, способный прощать. А что если он даже не пожалел об их ссоре, а просто доложил о ней Дамблдору в собственных целях? Он наверняка зол на Гарри за его вчерашнее ребячество и, возможно, ещё больше разозлится за то, что тот вмешался в решение Дамблдора. Снейпу не понравилось бы быть обязанным — особенно Гарри. Он же не хотел быть обязанным Джеймсу.

И тут появилась ещё одна мысль. А вдруг Снейп хотел покинуть Гриммо-плэйс? Он торчал здесь уже больше недели. Что если он обрадовался предлогу для переезда, который будет веским для Дамблдора, хотя бы ценой утраты его доверия? Может ли он так сильно желать отделаться от Гарри?

Под ложечкой засосало, и он внезапно пожалел, что не обдумал всё это получше, прежде чем попросил Дамблдора позволить Снейпу остаться.

— И с Зельями он тебе помогает? — гнул своё Ремус.

Гарри пожал плечами, не желая признавать, что его оценки недостаточно хороши, чтобы продолжать изучение Зелий.

— Уверен, он будет рад помочь, если ты попросишь, Гарри. Или я могу поговорить с ним, если хочешь.

— Нет, — поспешил откреститься он. — Э-э, нет, спасибо. Всё путём, Ремус. Я уже получил домашнее задание.

— Ты уверен? Я могу взглянуть, если ты…

— Всё хорошо, Ремус, — настаивал он. — Правда. Я занимаюсь ежедневно, понемножку.

— Хорошо, Гарри, — мягко сказал Ремус. — Рад это слышать. Просто дай знать, если у тебя возникнут какие-нибудь трудности. Я не хочу, чтобы ты отстал.

Гарри мысленно ощетинился. Он знал, что не должен раздражаться. Ремус хотел как лучше. Но что значат домашние задания или школа в такое время? Рон может умереть! Из-за Гарри! И даже будь домашние задания самой насущной заботой, какое дело до них Ремусу? Он не его отец, не крёстный — и вообще никто, с тех пор как оставил пост профессора Защиты. Собственно, в последние два года Ремус практически исчез из его жизни.

Он тут же заставил себя засунуть подальше эти мысли и глубоко вздохнул. Он был напряжён, расстроен и не хотел утратить самообладание, как прошлой ночью со Снейпом. Ремус такого не заслужил, и неважно, какое негодование клокотало в душе Гарри, — он даже не был уверен, насколько оно было связано с переживаниями из-за Рона.

— Я ненадолго наверх схожу. — Он вскочил, чтобы сбежать от Ремуса, от кухни, наполненной натужным весельем, и, не дожидаясь ответа, выскользнул за дверь и поднялся в свою пустую комнату.

Он плюхнулся на кровать, ударил кулаком в подушку и пролежал так несколько минут, прежде чем перевернуться на спину. Но в тишине его эмоции совсем разбушевались. Беспокойство о реакции Снейпа на известие, что он может остаться, опасение, что нападут на кого-то ещё, тревога из-за Рона… в груди было тесно, каждый вдох давался с трудом. Гарри раздражённо выдохнул, когда переживания, с которыми он боролся в лаборатории Снейпа, нахлынули с новой силой. Нужно что-то сделать! Что-то сделать, чтобы помочь Рону, чтобы сразиться с Волдемортом, чтобы…

Но как только эти мысли промелькнули в голове, его захлестнула волна стыда. Он знал, что должен что-то сделать… но… он ведь не делал то, что ему уже было поручено, не так ли? Он был расстроен тем, что взрослые не позволили принять участие в войне, но так и не удосужился по-настоящему обратиться к окклюменции.

Гарри вспомнил слова Снейпа, сказанные на днях: «Я вижу подростка, который так и не научился искусству заниматься предметами, не способными полностью поглотить его внимание».

В кои-то веки он согласился с язвительной оценкой Снейпа по поводу отсутствия у него рвения.

Он вскочил и потянулся за книгой, которая так и валялась на полу: «Защита сознания: руководство для начинающих изучать окклюменцию». Потом вернулся в кровать, прислонился к изголовью и, нахмурив брови, решил, что если только не нападут на штаб-квартиру, он не покинет эту комнату, пока не научится тонкому искусству читать, понимать и практиковать всё, что можно почерпнуть из этой книги. Никаких мысленных побегов от реальности, никаких отвлекающих факторов и никаких перерывов, кроме как на еду и сон.

Рон нуждался в нём. О поражении не может быть и речи.

Итак, очистка сознания. Гарри открыл книгу на четвёртой главе и начал читать с решимостью, достойной самой Гермионы.