Тайны заброшенного замка (джен)

Два месяца назад

Изумрудно-зеленая долина, окруженная кольцом невысоких холмов, ведущим свое начало от Кругосветных гор, медленно погружалась в сон. Кроны многовековых деревьев уже начали сливаться в единую темную массу, подергиваясь легкой вечерней дымкой. Сверкающее серебром озеро в центре долины отражало целый сонм солнечных лучей, пляшущих на стенах массивного сруба стаей хаотично бегающих туда-сюда зайчиков. От Кругосветных гор к озеру тянулась небольшая речка, у берега которой, прямо в месте ее впадения в озеро приютились несколько деревянных строений. От правого берега реки к опоясывающему долину кольцу холмов тянулись несколько участков, словно просящиеся на полотно какого-нибудь художника: вот кажущиеся чересчур большими золотые колосья пшеницы, так и просящиеся на стол огромные, в рост взрослого Жевуна арбузы, длинные, с ногу баклажаны, удивляющие пролетающих над долиной птиц не только своими поистине колоссальными размерами, но и странным розовым цветом. Рядом с полями и грядками разместились ровные ряды фруктовых деревьев, ветви которых гнулись вниз под тяжестью совсем уж удивительных фруктов: массивных фиолетовых яблок, ярко-красных груш, слив салатового цвета — казалось, сама радуга спустилась с небес в это невероятное место, одарив своими цветами участок гениального огородника. Внушительных размеров филин удовлетворенно ухнул и спикировал вниз — к одинокому человеку внизу, складывающему поспевшие огурцы странного желто-красного цвета в большую плетеную корзину.

— Как дела в небесах? — вежливо осведомился Урфин Джюс, протягивая филину плошку с водой, предусмотрительно наполненную им из притороченной к поясу фляги. Гуамоко с наслаждением напился и окинул взглядом довольно выпрямившегося Урфина. Да, подумал филин, хозяин сильно изменился за два года. Кто бы мог подумать, что судьбоносное для них решение, принятое в пропахшем дымом сарае так сильно изменит его. Он стал совсем другим, как будто родился человек заново. Урфин вытянулся, добавив, по меньшей мере, пол-локтя росту. И он продолжал расти, будто бы на дрожжах. Ага, на грибах, точнее сказать — вон тех, черных, которые хозяин наловчился готовить с оранжево-синей картошкой… ммм, коготки оближешь, — мысленно усмехнулся филин, механически вновь отмечая произошедшие с хозяином перемены. Ежедневный труд на открытом воздухе закалил тело Урфина, превратив слегка аморфные мышцы расслабленного придворной жизнью короля в стальные канаты, в его движениях появилась плавность и легкость. Хотя, подумал филин, конкретно за ловкость стоит поблагодарить небольшую книжицу, попавшуюся хозяину среди прочих, изъятых из библиотеки Гуррикапа… Филин одернул себя — тот рейд в замок древнего волшебника он запомнил на всю, оставшуюся ему жизнь.

— Эммм… хозяин — с сомнением в голосе проговорил Гуамоко, глядя на то, как массивные створки огромных ворот приглашающе расходятся в стороны — Вот сейчас мне эта идея уже не кажется такой уж удачной. Может ну его и пойдем назад? — с ясно различимым сомнением в голосе ухнул филин, не сводя несколько испуганного взгляда с азартно переминающегося с ноги на ногу Урфина.

— Нет, друг мой. — решительно бросил бывший король — я не для того два месяца надрывался, перетаскивая наш скарб через этот ужасный снег. — он повернул голову к филину — Да и к тому же — он указал на центральную башню высящегося перед ними замка — если бы создатель этого места, всесильный Гуррикап, хотел бы нас убить, то он вполне мог это сделать еще тогда, когда мы пришли в самую первую долину — ту самую, где ты обнаружил руины его то ли летнего домика то ли еще чего-то. Да и сейчас — хоти он убить нас, то смысл в замок приглашать? Как будто бы его ловушки настолько примитивны, что не достанут нас здесь? Не-е-ет — друг мой — повторил Урфин, завороженно глядя на распахнутые ворота — нам нечего опасаться внутри. Это ведь так просто…

— Что, хозяин? — настороженно переспросил филин, не покидая, впрочем, плеча бывшего короля, несмотря на охватившую его панику.

— Нас приглашают, Гуамоко — Урфин кивнул на открытые ворота — И мы — войдем — отрезал он решительно шагнув внутрь.

Гигантские, в несколько метров высотой, створки, медленно и удивительно тихо для настолько огромного механизма, захлопнулись, гулко стукнув напоследок. Нервно обернувшийся назад филин успел рассмотреть как словно из ниоткуда возник огромный засов, с легким шелестом вставший в петли, отрезая его с упрямо шагающим вперед хозяином от остального мира. Это, как ни странно, успокаивающе подействовало на филина — он собственными глазами увидел, что, захоти древний создатель этого места убить их — его, никак не ослабевшее за тысячелетия сна, волшебство, сделало бы это в считанные мгновения. Но Гуамоколатокинт тут же забыл о волшебных дверях, ошарашенный новым чудом — стремительно шагающий вперед Урфин, словно влекомый какой-то потусторонней волей, вышел на широкое пустое пространство. Прихожая — успел подумать филин, усиленно вертя по сторонам головой в окружающем его с Урфином полумраке, прежде чем невидимые доселе факелы неожиданно вспыхнули, заливая неестественно ярким светом просторное помещение. По бокам широкого, как одна из площадей Изумрудного города, зала, высились массивные колонны, облицованные черным, как ночь мрамором, удивительным образом сверкающим в льющемся сверху свете факелов. Гуамоко сжал когти, вцепившись в куртку Урфина — его хозяин, задержавшийся на входе в зал для того чтобы осмотреться по сторонам уверенно шагнул вперед, устремляясь к виднеющейся вдали двери. Шаги Урфина, ступающего по белому с розовыми прожилками мрамору, гулким эхом отражались от угадывающихся за колоннами стен, уставленных странными шкафами — свет факелов словно обтекал их, скрывая от взора гостей древнего замка. Очевидно, Гуррикап не спешил делиться с ними всеми своими тайнами, — подумал Гуамоко. Накатывающий волнами страх неожиданно отпустил филина и он удивленно нахмурился — но странное ощущение узнавания не желало отпускать его. Он хотел было рассказать об этом хозяину, но не успел — Урфин споро добрался до странно выглядящей двери и, повинуясь одному ему известному порыву, потянулся рукой к небольшому стеклянному окошку слева от нее, расположенному на уровне груди. Джюс приложил руку к стеклу и филин пораженно вздохнул — стекло на мгновение осветилось ореолом изумрудно-зеленого света и дверь плавно отъехала в сторону с легким, едва слышным шипением. Урфин шагнул вперед и, оглядевшись, развернулся спиной к противоположной стенке оказавшейся неожиданно маленькой комнаты. Гуамоко приоткрыл клюв от удивления — дверь также тихо вернулась на место и он почувствовал, как пол под ногами Урфина плавно двинулся вниз.

— Лифт — бросил Урфин совершенно спокойным голосом и пояснил в ответ удивленно ухнувшему филину — читал в «Механике» из библиотеки Изумрудного города.

— И куда он ведет? — пробормотал Гуамоко — Ты с самого начала ведешь себя так, будто бы у себя дома. Словно вернулся на пару минут взять забытую вещь.

— Нет, не так — спокойно пояснил Урфин — я… понятия не имею, куда мы идем. Правда — усмехнулся он в ответ ошарашенно молчащему филину — Все проще. Меня будто зовет кто-то. Кто-то… очень знакомый и в то же время тот, кого я раньше никогда не видел. Ну… — поморщился Урфин, напрягая память — в том смысле, что я совершенно точно не видел этого с той самой минуты… — Чертовщина какая-то!!! — воскликнул он, мотнув головой.

— Что с тобой, хозяин? — взволнованно спросил Гуамоко.

— Я… — Урфин попытался сосредоточиться, но лифт, с легким толчком, остановился и дверь плавно отъехала в сторону, открывая Урфину с Гуамоко путь в еще одно ярко освещенное помещение. Джюс шагнул вперед, но тут же замер от удивления: воздух прямо перед ним вздрогнул, уплотняясь и из невидимой дымки, стелющейся по покрытому мрамором полу, соткались объемные образы, и Гуамоко ощутил как Урфин вздрогнул. Мгновение спустя филин и сам почувствовал, как его клюв открывается от удивления: перед ними с Урфином восстала картина их собственных жизней.

… Вот Урфин, стиснув зубы от напряжения, шагает сквозь снег, достигающий ему почти до пояса. На плече, укутанный в развевающееся на ветру тряпье, сидит нахохлившийся Гуамоко. Лямки внушительных размеров волокуши впиваются в плечи Урфина, упрямо движущегося наперекор ветру, несущему в лицо бесчисленные миллионы снежинок… Вот они с Гуамоко, задыхаясь, лихорадочно мечутся по затянутому дымом сараю, пытаясь обнаружить многочисленные прорехи, которые нужно заткнуть их примитивными фильтрами… Вот Урфин довольно выпрямляется, оглядывая хозяйским взором вновь возведенный дом, в глубине которого высится массивный железный шкаф, который они с Гуамоко рискуют открывать только в полной тьме — Урфин помнит, что ему требуется, по меньшей мере, четверть часа, чтобы привычное к мраку пещеры Гингемы зрение приспособилось к темноте родного дома, скрывающей от правителя Изумрудного города главную тайну бывшего короля… Вот Урфин осторожно выкапывает небольшой и такой ранимый росток и, воровато оглядываясь, прячет его в нагрудный карман своей куртки, а довольно ухнувший филин привычно порхает ему на плечо… Вот они с Гуамоко медленно бредут сквозь низвергающийся с небес ливень — прочь от принесшей им поражение битвы, в которой не было пролито ни капли крови… Вот Урфин восседает на троне Изумрудного города… «Вновь», — подсказывает сознание — он стучит молотком по волшебному ящику, силясь разгадать секрет колдовства Стеллы… Вот он спускается к его новым подданным в ореоле пламени, восседая на спине огромного орла… Вот он спасает того самого орла, Карфакса, от неминуемой гибели… Вот он вновь в лесу — презираемый и гонимый, возвращается в дом на окраине Когиды, но кроме его единственного Друга рядом ступает огромный медведь, на спине которого восседает маленький деревянный клоун — создания, оживленные волшебной силой живительного порошка… Вот армия созданных им деревянных солдат захватывает Изумрудный город, и он, Урфин Джюс, впервые становится королем Изумрудного города… Вот он сыплет щепотку живительного порошка на оленьи рога и с криком улепетывает от них… Вот он роется в пожитках Гингемы, стремясь найти волшебные башмачки в груде хлама, в который превратили содержимое пещеры обрушившиеся с потолка камни… Вот он стоит на пороге пещеры злобной колдуньи… — Урфин дернулся и с душераздирающим воплем рухнул на колени, увлекая болезненно кричащего филина за собой. Он схватился за голову, стремясь изгнать из головы внезапно вспыхнувшую в ней боль, краем глаза заметив как отчаянно дергающийся филин катается по полу. Титаническим усилием воли он обуздывает боль и тянется к поясу. Он судорожным движением дергает флягу и откручивает крышку. Дрожащей рукой он выливает холодную воду на голову филину, приводя его в чувство. И только потом он выливает остатки воды себе на лицо. Становится немного легче и они с Гуамоко ошеломленно возводят глаза вверх.

Одетый в привычные черные штаны и зеленую куртку призрак Урфина стоит перед входом в пещеру Гингемы. Он застыл, будто не решаясь сделать шаг вперед. Но настоящий Урфин видит, что его призрачное тело сковано невесомыми путами, тянущимися из рук высокой фигуры в темном балахоне, словно сотканной из первобытной тьмы. Человекообразный силуэт, словно источающий из себя бездонно-черную ауру приподнимает скрытое капюшоном лицо, позволяя Урфину разглядеть сверкнувшие на миг миндалевидно-черные глаза. Он чувствует насмешливое презрение в медленном, словно текучем голосе потустороннего существа:

— Память… — произносит существо и перед Урфином неожиданно возникает невероятное, но странным образом знакомое видение: по краям огромной сферообразной арки, стоящей посреди огромного зала, похожего на пройденный ими с Гуамоко, тянется вязь удивительно знакомых символов. Загадочные символы неожиданно вспыхивают ярким синим светом и Урфин слышит низкое гудение, исходящее от тут же вспыхнувшей звездным светом, арки. Моргнув, Урфин восторженно любуется мягким сиянием, возникающим в центре… портала… приходит на ум слово. Но посторонние мысли тут же выветриваются из головы, когда звездное сияние буквально вышвыривает израненное тело на облицованный мрамором пол. Обнаженный человек, обильно покрытый кровью медленно поднимается на колени, а затем встает, оглядываясь по сторонам.

— Наш дар… — произносит призрачный голос и Урфин ошарашенно глядит в карие глаза превозмогающего боль человека. Так похожие на его собственные. Свечение позади него постепенно затухает, но Урфин успевает рассмотреть как тот делает осторожный шаг вперед, оставляя за собой след из падающих на пол капелек крови.

— Станет твоим проклятием… — Призрачная фигура явственно усмехается и стоящий перед пещерой Гингемы Урфин падает на колени, хватаясь за голову, от которой к сжатому кулаку потусторонней твари тянется черная, как ночь, нить. Реальный Урфин видит, как по этой нити в разум его призрачной копии тянутся чужие воспоминания: дом, родители, детство, полное всеобщего презрения, гибель родителей от очередного урагана и юность в пасынках у Према Кокуса… причудливая фантасмагория видений приводит его к порогу пещеры и призрачная фигура отпускает своего пленника, растворяясь в воздухе.

— До встречи… — доносится до него наполненный предвкушением шёпот и призрачный Урфин вздрагивает, словно просыпаясь. Он озирается по сторонам и делает шаг вперед — к своему новому будущему.

Отдышавшись, Урфин ошарашенно вглядывается филину в глаза, но тот не менее удивленно разводит крыльями. Не сговариваясь, они поворачиваются вперед, но в окружающем их мраке виден лишь постамент со стопкой книг, лежащих на нем. Урфин подходит к нему и смахивает пыль с небольшого клочка бумаги, покоящегося на верхней книге. Гуамоко вглядывается в идеально сохранившийся текст, но таинственная надпись не спешит делиться своими секретами: несколько слов написаны на неизвестном филину языке. Урфин решительно укладывает книги в походную сумку и направляется к лифту. Оставляя позади медленно закрывающиеся двери в замок древнего волшебника, Урфин оборачивается и, склонив голову, произносит загадочную фразу:

— Blago dariy za nauky

Филин вздрогнул, выныривая из собственных воспоминаний и огляделся по сторонам. Урфин улыбнулся, когда последний лучик садящегося солнца ласково погладил его довольное лицо.

— Успели. — констатировал он, глядя на удивительные овощи и фрукты, сложенные в ящики — это последняя партия и можно будет отправляться в Изумрудный город.

— Завтра и выйдем — поддакнул филин — Реллем и без нас справится, он, в отличие от нас, не устает — многозначительно ухнул Гуамоко — А что на ужин? — прищурился он, меняя тему.

— Чудо-блюдо дыня-финик — усмехнулся Урфин, прекрасно осведомленный о маленьких слабостях своего друга. Он слегка опустил веки, показывая, что понял намек филина. Да, в последнее время становится все труднее скрывать происходящие с ним изменения, ссылаясь на благотворное воздействие тяжкого физического труда, чудесную силу кристально чистого воздуха предгорий и живительную силу местной родниковой воды. Живительную силу, ха — усмехнулся Урфин, вспоминая, как Жевуны-крестьяне тайком от своих жен благодарили его за «те самые огурцы», а их попытки незаметно подмигнуть при этом… — он вздохнул, чтобы собрать разбегающиеся в стороны мысли и сосредоточился на огромной, одуряюще пахнущей дыне. Все же, у Гуамоко отличный вкус — подумал Урфин, следуя примеру филина и уплетая сочащиеся умопомрачительно вкусным соком ломтики волшебного фрукта. Поужинав, и приведя себя в порядок они с филином отправились в пристроенную к срубу башню — несмотря на плотный график, Урфин умудрялся находить время для невинного увлечения. Несколькими годами ранее Железный Дровосек, правитель Фиолетовой страны, преподнес Урфину подарок. Мастера страны Мигунов под руководством Лестара сделали для Урфина телескоп. Сам не подозревая почему, но он сильно увлекся разглядыванием звездного неба, часто проводя вечера в построенной им башенке-пристройке. Обычно он спокойно созерцал звезды, любуясь их необъяснимо притягательным сиянием и, следуя подсказкам одного из волшебных трактатов со странным названием «Астрономия», рассматривал то одно, то другое созвездие из приведенной в трактате карты звездного неба.

Но сегодня, как и вечером любого из трех предыдущих дней, его внимание приковала странная звезда. Он бы, пожалуй, не обратил на неё внимания, если бы на его глазах звезда не засияла всеми цветами радуги. Несколько дней Джюс вёл за ней наблюдения. С каждым днём в её свечении всё больше усиливался красный цвет и звезда росла. С ней происходило что-то неслыханное. Урфин был озадачен и продолжал вести свои наблюдения. Вчера звезда сияла всеми переливами красного особенно ярко — и Урфину было невтерпеж увидеть её еще раз. Но спустя пару часов созерцания звездного неба всамделишный астроном разочарованно выдохнул — таинственная звезда исчезла, и на сияющем небосводе не было ничего необычного, разве что бесформенное темное облако, похожее на уже виденные им туманности, стремительно пронесшееся по небосводу раз или два… но Урфин не счел это событие стоящим своего внимания.