Раскачай лодку! (гет)

27 июня 1996 года, ближе к вечеру. Лондонский автобус

Автобус подъехал к забитой людьми остановке. Гарри был настолько вымотан, что Гермионе пришлось буквально тащить его за собой к выходу, и они едва не забыли сундук в салоне. Недолгая прогулка — и вот они уже стояли возле красной телефонной будки. Понимая, что разговор с мамой может затянуться, Гермиона решила последовать известной поговорке «береженого бог бережет» и предложила Гарри пробежаться вокруг квартала, чтобы его не засекли.

Разговор в автобусе, эмоционально насыщенный и затянувшийся на целый час, практически лишил его сил, но Гарри без возражений поставил свой сундук и сорвался с места. При виде такого очевидного доказательства его доверия к ней, Гермиона покраснела. Девушка бросила в щель несколько монеток и набрала номер.

Когда Гарри вернулся, она все еще пыталась убедить мать в серьезности ситуации и в том, что им необходимо уехать сразу же, как только они появятся в клинике, ведь раскрывать особо важную информацию было нельзя. Завидев парня, Гермиона помахала ему и жестом предложила сделать еще один круг. К ее большому облегчению Гарри не стал устраивать сцен и даже не закатывал глаза — он только молча кивнул и, несмотря на жаркую погоду, побежал дальше. За проявленное понимание Гермиона наградила его сияющей улыбкой.

Наконец, девушке удалось запугать мать в достаточной степени, чтобы получить ее согласие. Гермиона повесила трубку и стала высматривать Гарри. Через четверть часа ожидания она занервничала, так как в прошлый раз он отсутствовал не более пяти минут.

* * *

«Вот дерьмо!» — уже в пятый раз подумал Гарри, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Делая второй круг, он заметил впереди красный свет и решил повернуть налево, чтобы не останавливаться. Он понял свою ошибку, когда с разбегу уперся в плотную толпу. Трижды проклятая улица была слишком широкой, чтобы пересечь ее сходу, и потому на разделительной полосе был устроен островок безопасности, на котором он и застрял.

Вертя головой во все стороны, Гарри нервно осматривал окрестности на предмет возможных преследователей.

«Да сколько же времени горит этот дурацкий сигнал?» — мелькнула мысль. Он должен был двигаться!

— Пиздец! — тихо выругался Гарри, получив в ответ несколько неодобрительных взглядов.

На той стороне улицы у себя за спиной он заметил копну огненно-рыжих, хотя и начинающих редеть, волос. Гарри узнал бы Артура Уизли за сотню шагов, особенно в этом странном пальто а-ля Шерлок Холмс, которое тот считал вполне подходящим для маггловского Лондона середины девяностых.

Рядом с мистером Уизли стояла девушка, которая поначалу не привлекла внимания Гарри, поскольку ничем не выделялась. Однако, когда она подтолкнула Артура и показала на Гарри, парень узнал ее. Гарри сбил с толку ее плащ — вместе с длинными черными волосами и бледной кожей одежда создавала образ девицы-гота. Но тут Артур схватил ее за руку, потому что она едва не шагнула на дорогу, прямо под колеса машин, и парень окончательно убедился в своих подозрениях.

Игнорируя сердитые взгляды и возмущенные крики, Гарри ввинтился в толпу, пытаясь создать своего рода заслон между собой и волшебниками. Ему показалось, что он услышал, как Артур выкрикивает его имя, но Гарри не обратил на это внимания. Все, что сейчас действительно имело значение, это сигнал светофора.

Как только загорелся зеленый, Гарри стрелой рванулся вперед. При виде несущегося на них парня встречные пешеходы разбегались кто куда. Крики за спиной свидетельствовали, что орденцы продолжали преследование. Заметив впереди газетный киоск, рядом с которым стоял стенд с почтовыми открытками, Гарри тут же припомнил старые навыки времен игры «Поймай Поттера» и решил не упускать удобного случая.

Стенд с грохотом упал, и открытки разлетелись во все стороны. За спиной снова раздались крики, но для Гарри они звучали словно музыка. На бегу он оглянулся и не удержался от довольной улыбки — ведьма поскользнулась на рассыпавшихся карточках и вцепилась в Артура, чтобы не упасть. Эта задержка позволила Гарри увеличить разрыв.

Но, пробежав еще квартал, он был вынужден снизить скорость, и преследователи почти догнали его. Гарри начал уставать еще после первой пробежки, а теперь он совсем запыхался и с трудом удерживал высокий темп погони.

Гарри пересек очередную улицу, быстро огляделся и резко свернул направо, снова перебегая через дорогу. Громко зазвонил трамвай, перед которым он проскочил меньше чем в десяти футах. Да, это был не самый умный поступок — Гарри буквально слышал, как возмущается Гермиона в его голове — но он рассудил, что трамвай в любом случае притормаживал перед остановкой, потому и решил рискнуть. Решение, принятое на бегу, оказалось правильным и сразу принесло свои плоды — Гарри успел пробежать еще полквартала, прежде чем его преследователи наконец обогнули трамвай.

Еще раз оглянувшись через плечо, он понял, что их шансы уравнялись. Артур Уизли стоял, упершись руками в колени, и жадно хватал ртом воздух. Похоже, он был на грани сердечного приступа — тяжело дышал и не двигался с места, а ведь Артур пробежал всего лишь полквартала. Видимо, его возраст напомнил о себе, что вышло Уизли боком. А вот женщина, бежавшая за Гарри, заставила его беспокоиться — хотя ее щеки раскраснелись, и дыхание было немного затрудненным, она продолжала держаться с ним наравне.

«Поздравляю, Гарри!» — мрачно подумал он. — «Что за невезуха — единственная бегунья в Ордене, и именно она гонится за тобой».

Но предаваться раздумьям было некогда, так как Гарри заметил, что она сокращает дистанцию.

Он устал, дышать было тяжело, и Гарри отчаянно искал решение сложившейся ситуации. Мелькнула мысль напасть на эту женщину и кулаками заставить ее прекратить преследование, но колотье в боку и боль в мышцах заставили отбросить эту затею. Кроме того, женщина выглядела тренированной, и Гарри опасался на деле убедиться, что она действительно работает в Аврорате. Именно эта мысль предостерегла его от принятия необдуманного решения, а не то бы она размазала его по асфальту. Но тут Гарри в голову пришла поистине блестящая идея.

Он решил еще раз попытать счастья и метнулся ко входу в торговый центр, оказавшийся поблизости.

Гарри проскочил в открытые двери и начал проталкиваться вперед. Толпа покупателей вынудила его немного притормозить, и Гарри облегченно выдохнул, услышав, как позади него закрылись автоматические двери. Продолжая свой отчаянный бег, он услышал громкий «бум!» и затормозил, тяжело дыша. Если бы у Гарри в легких оставалось немного воздуха, он бы громко рассмеялся при виде ведьмы, распластавшейся на тротуаре за треснувшими, но в целом неповрежденными стеклянными панелями дверей торгового центра. Гарри покачал головой: у магглов каждый ребенок знает, что бежать нельзя — двери просто не успеют открыться.

Прижав левую руку к ходившей ходуном груди, он продолжил легкой трусцой пересекать торговый зал, направляясь к замеченному им в дальнем конце выходу на другую улицу.

* * *

Гермиона не находила себе места — прошло уже двадцать минут, а Гарри все не появлялся. Если вначале ее волновало только то, что они могут опоздать к маме в клинику, то теперь она беспокойно наматывала круги вокруг телефонной будки. Когда кто-то неожиданно подошел к ней со спины и положил руку на плечо, девушка подскочила от испуга.

Она с криком обернулась и вцепилась в злоумышленника, но оказалось, что это Гарри. Парень еле держался на ногах, по его лицу стекали ручейки пота.

— Какого черта? Где тебя носило? — выпалила Гермиона.

Она подвела его к сундуку, но Гарри отказался садиться и продолжал стоять, слегка пошатываясь.

— Орденцы… чуть… не схватили… меня, — с трудом выдохнул он, еще не остыв от напряжения погони.

Он открыл сундук, стянул рубашку и принялся вытирать пот с лица и груди. Глаза Гермионы не могли оторваться от открывшейся ей картины, и она обратила внимание, что у парня красивый торс. Гладкая кожа без единого волоса и четко очерченные мышцы. Гарри бросил в сундук промокшую рубашку, достал чистую майку и натянул ее через голову. Девушка не удержалась от разочарованного вздоха.

Гарри захлопнул крышку, подхватил сундук и повел Гермиону вдоль улицы. Но та дернула его за руку и показала, что им надо двигаться в противоположную сторону.

* * *

Вскоре они вышли к клинике, где работала миссис Грейнджер. Судя по застройке, здесь жили весьма обеспеченные люди. Глядя на чистенькое здание клиники и окружающие дома, Гарри невольно задумался, как обычный дантист сумел позволить себе открыть практику в подобном месте, но Гермиона быстро объяснила ему что к чему.

Судя по всему, начав работать зубным врачом в больнице, ее мама стала специалистом в косметической стоматологии и обрела известность среди состоятельных людей. По словам девушки, мама часто намекала, что даже некоторые персоны, которые были знакомы Гермионе по ТВ-передачам, обязаны своими сверкающими белозубыми улыбками доктору Грейнджер, хотя та была истинным профессионалом и не называла имен. Большинство из них были ее постоянными клиентами и ценили за конфиденциальность.

Разумеется, Гермиона вела секретный список, который она составила, наблюдая за реакцией матери на имена тех или иных звезд, но девушка не стала делиться им с Гарри, объяснив, что не собирается вставлять палки в колеса собственной матери, ведь именно из этого источника финансируется пополнение ее библиотеки.

Отец Гермионы в этой клинике не работал. Судя по всему, специальность матери была достаточно узким направлением, требующим дополнительного обучения, и хотя оплачивалась очень хорошо, не так уж много людей нуждались в услугах такого рода. Миссис Грейнджер смогла набрать достаточно пациентов, чтобы обеспечить работой одного дантиста, так что для нее все сложилось неплохо, при том, что нагрузка могла быть весьма неравномерной. Отец же Гермионы занимал должность старшего хирурга-стоматолога в специализированной клинике, находящейся в Хай-Барнет. Он проводил на работе больше времени и зарабатывал меньше жены, но это был стабильный доход, а больше его ничего не волновало.

Гермиона снова отправила Гарри на пробежку, а сама позвонила в дверь и вошла внутрь, чтобы предупредить маму. К счастью, на этот раз долго бегать не пришлось — парень как раз завершил круг, когда увидел, что Гермиона машет ему от автостоянки. Гарри знал, что дантисты — люди обеспеченные, но сам вид автомобиля говорил о многом. Выросший у Дурслей, он не очень разбирался в марках автомобилей, за исключением служебных машин, на которых ездил дядя Вернон, но все же знал, что такое «Мерседес», и что «большой» в этой линейке означало «очень дорогой».

Гермиона сообщила ему, что сундук уже в багажнике. Гарри кивнул и с изумлением увидел, как девушка изящно скользнула в салон и опустилась на переднее сиденье. Очевидно, благодаря маме ему удалось увидеть подругу с другой стороны. С легким смешком Гарри покачал головой и тоже сел в машину, правда, далеко не так грациозно, как Гермиона. Он все еще тяжело дышал после бега по жаре и блаженно перевел дух, когда его омыла волна прохладного воздуха из кондиционера.

Как только Гарри оказался внутри, машина тронулась с места. Гермиона развернулась и представила его и маму друг другу.

— Мама, это Гарри Поттер. Гарри, это моя мама, доктор и доктор⁽¹⁾ Маргарет Грейнджер.

Гарри не был уверен, как правильно обратиться, но повернулся к женщине и был потрясен, увидев взрослую копию своей подруги. Откашлявшись, он поздоровался:

— Здравствуйте, э-э, доктор-доктор Грейнджер?

Он все еще был немного ошеломлен и изучал лицо женщины. Если где-то в мире существовали живые копии, то Гермиона и ее мама были тому примером. Однако было несколько отличий. Волосы матери были светлее и выглядели более послушными; Гарри предположил, что это влияние возраста и хорошего парикмахера. Лица матери и дочери были идентичны, даже глаза были одинакового цвета. Единственное, что помогло бы отличить их друг от друга, — это легкие морщинки возле глаз и рта матери Гермионы, которые выдавали ее возраст. Подводя итог, Гарри сказал бы, что, если генетика права, Гермиона и в старости сохранит красоту.

— Да, я закончила докторантуру и в стоматологии, и в английской литературе, но ты можешь обращаться ко мне «миссис Грейнджер», договорились? Рада наконец-то познакомиться с тобой, Гарри. Мы как-то раз встретились мимоходом, и у меня не было возможности поближе узнать мальчика, о котором мы столько слышали.

Тон миссис Грейнджер был дружелюбным, но она вполне отчетливо подчеркнула слово «наконец-то», а Гермиона залилась краской.

Прежде чем Гарри смог что-то уточнить, Маргарет продолжила:

— Так что там у вас случилось, что это за истории о рыцарях плаща и кинжала? Ну, плащ — это понятно, у Гермионы этих мантий не менее полудюжины, но кинжалы? Звучит, как один из этих романов, которыми увлекается Гермиона.

Ее дочь покраснела еще сильнее. Гарри решил, что он обязательно вернется к этой теме попозже и что ему определенно нравится мама его подруги. С ней было интересно разговаривать.

— Ну, в настоящий момент этот кинжал направлен мне в спину, и, сами понимаете, я предпочел бы избежать удара, — шутливо ответил он, заразившись ее манерой общения.

В зеркале заднего вида Гарри мог видеть, как она вздернула бровь после его заявления. Маргарет повернулась к дочери.

— Рассказывай, милая! — потребовала она.

Тон ее голоса предполагал, что выбора у Гермионы нет и любые возражения не будут приняты во внимание, но и не останутся незамеченными.

Лицо Гермионы все еще пылало, но, несмотря на это, она начала давать объяснения.

— Видишь ли, Гарри был вынужден жить со своими родственниками, так как его родители были убиты, когда он был совсем маленьким. Проблема в том, что… что…

— Они меня ненавидят, — пришел ей на помощь Гарри. — Они ненавидят сам факт моего рождения. Они заставляли меня делать всю работу по дому, кормили объедками и били меня всякий раз, когда…

Он не успел закончить фразу. Автомобиль резко дернулся в сторону и едва не столкнулся с другой машиной, потому что Маргарет в ужасе обернулась, чтобы посмотреть на него. Со всех сторон раздались громкие гудки — другие водители выражали свое недовольство ее манерой езды.

— Что они делали? — гневно переспросила Маргарет.

В этот раз она крепко держала руль и смотрела на Гарри в зеркало.

— Они избивали меня. Или запирали меня в чулане, в котором я жил… ДЕРЖИ-ИСЬ!

Маргарет снова потеряла управление, и машина вильнула на соседнюю полосу. На этот раз их оглушил рев грузовика, и Гарри мог поклясться, что они разминулись с ним буквально в дюйме.

— Наверное, нам лучше отложить этот разговор, — осторожно предложил Гарри, глядя, как Гермиона пытается разжать пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в переднюю панель.

Он был готов умереть в сиянии славы, возможно, забрав с собой Волдеморта или Пожирателей Смерти, но лишиться жизни на заднем сиденье автомобиля — пусть даже Мерседеса — не было в числе его предпочтений. Ну, разве что при этом рядом с ним была бы очаровательная девушка и ее суровый отец стал причиной его безвременного конца…

Теперь наступила очередь Маргарет краснеть.

— Простите. Может быть, мы остановимся ненадолго, чтобы спокойно поговорить?

— Нет! — раздался дружный вопль Гарри и Гермионы.

Маргарет дернула руль влево, и шина противно завизжала, чиркнув по кромке тротуара. Машины, которые ехали позади, притормозили, чтобы еще больше увеличить безопасную дистанцию.

— Мы не можем останавливаться, мам! Если мы остановимся, они схватят Гарри, — затараторила Гермиона, упреждая ожидаемую взбучку. — Он весь день мечется с места на место, и стоит ему остановиться, как директор пытается схватить его. Директор как-то отслеживает перемещения Гарри.

Гермиона решила не упоминать их головокружительную гонку по улицам Лондона. Она не была уверена, что мама это одобрит.

— Директор выслеживает его? Разве это его дело — ловить тех, кто сбежал из дома?

Маргарет ожидала, что парня разыскивает полиция, но уж никак не школьный учитель. Потому-то Гермионе пришлось так долго убеждать ее помочь Гарри.

— Нет, конечно, но он убежден, что имеет право решать, как мне жить. Это он отправил меня в этот дом и даже поставил охрану. Эти «охранники», разумеется, не защищали меня от гнева дядюшки — их задача была обеспечить, чтобы я не выходил из дома, пока Дамблдор не даст разрешение.

— Но почему он так поступает?

Маргарет была в растерянности. Если Гарри сказал правду, а судя по тому, что Гермиона не поправляла его, так оно и есть, то все это очень необычно — да что там, насквозь незаконно!

— Существует пророчество о том, что я, и только я, могу убить Темного лорда Волдеморта, потому что обладаю силой, которая ему неведома. Тут уж со щитом или под щитом⁽²⁾, вот Дамблдор и затеял свою игру, чтобы мы с Лордом встретились. Это все «ради общего блага», а мое мнение можно не спрашивать.

— Со щитом или на щите, Гарри. Не под щитом, — фыркнула Гермиона. — Что касается остального, то не могу с тобой не согласиться.

— Погодите-ка, — не выдержала Маргарет, совсем запутавшись. — Но ведь ты его уже убил, разве не так? Гермиона рассказывала мне эту историю о том, как он убил твоих родителей и как ты победил его, за что тебя прозвали Мальчик-который-выжил, и все такое прочее. Насколько я помню, она говорила, что в тот день ты убил его.

— По какой-то причине это не сработало. Собственно, я уже дважды убивал его — на нашем втором курсе он появился из зачарованного дневника — но я уничтожил его прежде, чем он обрел плоть. А вот в прошлом году он возродился полностью, с помощью моей крови.

— Гарри! Твоя кровь! — воскликнула Гермиона. — Он использовал твою кровь, чтобы обрести новое тело!

— Ну да, и что? О, ты думаешь, что это может повлиять на Кровную защиту, которую Дамблдор установил на Тисовой улице? — уточнил Гарри, решив, что понял ее намек.

Следующие несколько секунд он смотрел, как глаза Гермионы пытаются выскочить из орбит.

— Кровная защита! О боже, то есть, Мерлин! Это… Это настолько… А-А-АХ! — она испустила отчаянный крик и затопала ногами.

— Гермиона Джин Грейнджер! Не смей так делать, когда я за рулем! — окрик матери, которая в который раз пыталась выровнять машину, заставил Гермиону склонить голову и пробормотать извинения, но вряд ли усмирил ее характер.

— Невероятно? Гениально? — предположил Гарри, но получил в ответ колючий взгляд подруги.

— Да нет же! Бесчеловечно, жестоко и гнусно! Разве ты не знаешь, как работает Кровная защита? — включила привычную «как ты можешь этого не знать?» манеру Гермиона.

Гарри закатил глаза, заставив ее ослабить натиск.

— Нет, не знаю, и я уверен, что девяносто процентов колдунов и ведьм Британии также не знают этого. Ну, так что он сотворил со мной на этот раз?

Гермиона снова покраснела, на этот раз от смущения. Про себя Гарри задумался, с какой частотой человек может попеременно заливаться краской и возвращаться в нормальное состояние, чтобы не повредить себе.

Его размышления были прерваны, когда она робким голосом начала объяснения.

— Извини, я просто разозлилась, что он мог так поступить. Говоря простыми словами, обычные защитные чары черпают свою силу из окружающей магии. Чем дольше их не трогают, тем сильнее они становятся. Такие места, как Хогвартс или Министерство, надежно защищены потому, что они находятся в местах сосредоточения магии, и к тому же, внутри них много волшебников. Каждый раз, когда кто-то колдует, защита может впитать остаточную магию после того, как заклинание закончило свое действие.

— Так, значит, защита Хогвартса так сильна, потому что несколько сотен детей заряжают ее днем и ночью? — резюмировал Гарри лекцию Гермионы.

— Правильно. К тому же замок построен на сильном магическом источнике — Запретный Лес вырабатывает огромное количество сырой магии.

— Хорошо. Тогда почему ты сказала, что Кровная защита — это зло? — попытался он вернуть разговор к исходной теме.

Гермиона выглядела так, словно ее сейчас стошнит, и Гарри понял, что ничего хорошего он не услышит.

— Нам немного рассказывали о Магии крови на лекциях по древним рунам. Профессор Бабблинг — ведущий эксперт в этой области и иногда отклоняется от обычной учебной программы, чтобы поделиться любопытными фактами, касающимися применения той или иной руны, — с энтузиазмом заговорила Гермиона.

Гарри одарил ее раздраженным взглядом.

— Она достаточна справедлива, чтобы не спрашивать это на экзамене, — добавила она, с упреком посмотрев на Гарри.

У того хватило такта покраснеть от осознания, что его мысли так легко прочитать.

Гермиона фыркнула на него, но продолжила говорить.

— Я немного прочитала о Кровных чарах, это так увлекательно — по крайней мере, то, что касается рун. Обычные виды защитных чар заряжаются магией во время их создания, а затем с течением времени подпитываются крохотными порциями магии. Кровная защита, или точнее, те чары, которые привязаны кровью, забирают энергию у человека, на которого они завязаны. Они пьют его магию, чтобы поддерживать себя. Неудивительно, что Дамблдор думает, что дома ты под такой же мощной защитой, как и в школе. Если ты напитывал силой эти чары столько лет, они должны быть просто невероятными.

Внезапно она выпрямилась и посмотрела на него.

— Он уже обновил их привязку к тебе этим летом? — настороженно спросила Гермиона.

Гарри непонимающе посмотрел на нее.

— А… Нет, он говорит, что я постоянно связан с этой защитой, только должен пожить дома, чтобы обновить ее.

Теперь уже Гермиона удивленно приподняла бровь.

— Это невозможно. Если ты уже был связан, то должен быть магически истощен. Когда ты сказал мне, что В-в… — она запнулась на этом имени, но со второй попытки справилась — Волдеморт использовал твою кровь, чтобы вернуть себе тело, я предположила, что именно поэтому твоя связь с ним усилилась.

Гермионе удалось закончить объяснение до того, как провалиться в очередное состояние «заучки», когда она впадала в раж и начинала выпаливать фразы одну за другой, по мере того как непрошеные мысли и выводы бурлили в ее мозгу.

— Но защита, основанная на крови, выпила бы тебя досуха! В прежние времена чары такого рода применялись для наказания, потому что превращали волшебника практически в сквиба! Однако в школе ты по-прежнему мог колдовать.

— Возможно, это потому, что я был далеко от дома, либо Дамблдор принял какие-то меры, чтобы я не терял магию полностью? — предположил Гарри, но не решился развивать эту идею, и сменил тему, возвращаясь к насущной проблеме. — Ладно, так что мы можем сделать со слежкой за мной?

— Ах да, в самом деле, — покраснела Гермиона, смутившись из-за того, что ее опять «занесло». — Существует ритуал, чтобы прекратить подобное наказание, он создает щит и блокирует магию крови, не давая ей тянуть из тебя силы. Если этот щит держать достаточно долго, все кровные привязки будут разрушены, в том числе и чары Дамблдора для отслеживания твоей крови.

— Мы можем сделать это на ходу или пока мы в машине? — перебил Гарри. — Мне совершенно не хочется быть пойманным во время исполнения ритуала.

Гермиона слегка вздрогнула.

— Нет, нам понадобится больше места, так, чтобы ты мог лечь, — отчего-то погрустнев, ответила она. — Но как только ритуал начнется, ты будешь закрыт от обнаружения. Просто нужно время для закрепления результата.

— Отлично! — присоединилась Маргарет, радуясь тому, что наконец-то она понимает все, что было сказано. — Но как мы узнаем, что ритуал идет достаточно долго?

Слезы, блеснувшие в глазах Гермионы, подсказали Гарри ответ еще до того, как он услышал его.

— Это просто. Ритуал закончится, когда он перестанет кричать.

* * *

В салоне воцарилось молчание, пока все переваривали услышанное. Наконец, Гарри решился нарушить тишину.

— Как долго?

Он задал вопрос так спокойно, словно прикидывал, какой длины нужно будет написать сочинение.

Маргарет ахнула, догадавшись, насколько часто ему приходилось испытывать боль, а Гермиона быстро что-то подсчитала в уме, побледнела и опустила глаза.

— Я не смогу сотворить такое с тобой! — со слезами в голосе выкрикнула она.

В тщетной попытке успокоить дочь Маргарет положила руку ей на плечо. Гарри скопировал ее жест и начал ласково поглаживать руку девушки. Так продолжалось несколько минут, а затем он попытался все-таки вытянуть из нее ответ.

— Гермиона, пожалуйста, ответь. Насколько тяжело это будет?

— В книгах пишут, что это похоже на Круциатус. Для человека, который был привязан к кровной защите меньше года, потребовалось несколько минут ритуала. Нужно будет уточнить, но для тебя это может занять несколько часов! — все еще не поднимая глаз, простонала Гермиона, а потом повернулась к нему.

— Я не могу так поступить с тобой, Гарри, я не стану этого делать! Ладно, если бы речь шла только о следящих чарах, но следилки, защита и то, что Риддл сделал с тобой, — это слишком, я не могу подвергнуть мукам человека, которого люблю! — выкрикнула она, заливаясь слезами, и снова съежилась на сиденье.

Гарри уже начал обдумывать исход ритуала и потому пропустил последние слова Гермионы, но миссис Грейнджер услышала эти неосторожное признание и отложила его в памяти. Желание помочь (и, возможно, более чем в одной проблеме) воодушевило ее, и Маргарет озвучила предложение:

— Что, если я дам Гарри кое-что, чтобы забыться?

Оба подростка уставились на нее, не вполне понимая, о чем она говорит. Маргарет усмехнулась и покачала головой.

— Нет-нет, «дурью» я не торгую, — пошутила она. — Я имела в виду анестезию. Хотя морфин и близок к героину, это очень сильное обезболивающее, которое я иногда прописываю пациентам после серьезных операций. При правильной дозировке вас даже грузовик может переехать, а вы будете чувствовать себя вполне комфортно, — улыбаясь, заверила она.

— У меня в кабинете хранится несколько ампул. Мы можем вернуться и забрать их прямо сейчас, потому что мне кажется, что время не ждет.

Гарри пожал плечами и поступил так, как обычно, когда нужно было принять решение, а он понятия не имел, о чем идет речь.

— Что скажешь, Гермиона? Это может сработать?

Прикусив нижнюю губу (что Гарри всегда находил ужасно милым), Гермиона начала вспоминать все, что ей было известно о волшебниках и маггловских лекарствах.

— Мне кололи морфий, когда я однажды сломала руку, и кость пришлось скреплять винтами, да, мам?

— Да, дорогая. Другие лекарства не подействовали совершенно, а это помогло. Им пришлось ввести тебе довольно большую дозу, но лекарство сработало, — подтвердила миссис Грейнджер, и задумчиво добавила. — Возможно вы, маги, устойчивы к анестетикам? Я не хочу, да, наверное, и не смогу полностью отключить Гарри, но лекарство должно притупить самые острые ощущения.

Маргарет и Гарри ждали, пока мозг Гермионы разрабатывал оптимальное решение. Уравнения были составлены и решены, доводы против найдены и порваны в клочья, все винтики и колесики работали с максимальной скоростью. Они оба знали признаки того, что Гермиона погрузилась в размышления, и знали, что в таком состоянии ее лучше не прерывать. Последствия редко бывали приятными.

— Итак, начнем с плохой новости: боль все равно будет сильной, и терпеть ее придется несколько часов, — осторожно подбирая слова, заговорила Гермиона.

Она избегала смотреть на Гарри, боясь сорваться и разреветься. Ей редко приходилось испытывать боль, и Гермиона не могла постичь то, насколько привычно он воспринял это. Ну да, она ведь не росла в окружении людей, которые могли угостить тебя парой оплеух только потому, что ты не так посмотрел на них.

— Мне не хочется причинять тебе такую боль, да любую боль, если на то пошло, но, если ты хочешь обрести свободу, то это единственный способ, — подытожила она, надеясь, что Гарри понял — другого выхода нет.

Он кивнул, даже не раздумывая.

— Я знаю, что тебе это не нравится, но я должен это сделать. И спасибо, что помогаешь мне, — Гарри подался вперед и коснулся руки девушки.

Маргарет сделала еще одну мысленную пометку, когда ее дочь слегка вздрогнула от этого прикосновения, но руку не убрала.

— Поехали, мам! — решительно скомандовала Гермиона, на секунду задумавшись, почему это ее мама так странно улыбается.

Маргарет включила поворотник и перестроилась в другую полосу. Гарри поднял голову и обратился к Гермионе, отвлекая ее от раздумий.

— Ты сказала, что начнешь с плохой новости. А какая хорошая?

Ему приходилось видеть разную Гермиону: счастливую, грустную, сердитую, восторженную, даже злую как черт — обычно это случалось, когда она схватывалась с Роном по какому-нибудь поводу. Однажды он даже видел ее в такой ярости, что она ударила Малфоя по лицу, едва не вышибив дух из этого тупого ублюдка — воспоминание, которое Гарри будет бережно хранить всю оставшуюся жизнь. Но он никогда и ни за что бы не подумал, что Гермиона способна улыбаться такой садисткой улыбкой.

— Тебе знаком некий шрам? Напомни-ка, с кем ты связан через него? — усмехнулась она.

Примечание автора

Да, в каноне разбросано множество намеков на то, что Гарри направляли в нужную сторону. От Молли, которая на вокзале уточняла номер платформы, до Джинни, чьи духи Гарри мог почувствовать с другого конца коридора… Мне это нравится, это дает прекрасную возможность запустить когти в текст и вытащить идею для очередного фанфика.

1) Дважды доктор Грейнджер — в отличие от США, где используется титулование DDS (Doctor of Dental Surgery — доктор челюстно-лицевой хирургии), в Британии до 1999 года стоматологи не имели права пользоваться титулом «доктор», не закончив обучение в докторантуре.

Вернуться к тексту

2) Со щитом или под щитом — в оригинале Гарри говорит «It's him or I», а Гермиона поправляет «him or me». Но как передать на русском эту неточность в падеже, я не представляю, поэтому решил сплагиатить «Педагогическую поэму» А.С. Макаренко.

Вернуться к тексту