Chances/Шансы (гет)

Переводчик: Al-manama

Редактор: GiaMia

---

Белла рассеянно смотрела на свои колени, вытирая волосы полотенцем. Хорошо, что сейчас лето — по крайней мере, можно вытерпеть прохладный душ. Мистер Фелпс мог бы и получше постараться с ремонтом водонагревателя… а еще лучше — просто заменить его. Белла фыркнула, выпрямляясь и отбрасывая влажные волосы на плечи. Жадный ублюдок.

Она быстро закончила вытираться, надела шорты и майку. Сегодня они забыла включить будильник в телефоне и проснулась поздно.

Подойдя к раковине, она взяла из стаканчика зубную щетку и выдавила на нее немного пасты. Энергично чистя зубы, она лениво смотрела в зеркало, разглядывая свое отражение и белую пену на губах. Сплюнула и прополоскала рот, а затем снова посмотрела поближе.

Черт, она выглядела намного лучше, чем три недели назад. Ни темных кругов, ни покрасневших глаз, щеки немного порозовели. Да, это небольшие изменения. Она по-прежнему была обычной и ничем не примечательной, но, по крайней мере, выглядела здоровой.

Наигранно улыбнувшись девушке в зеркале и снова осмотрев зубы, она открыла дверь и выключила свет.

Бросив взгляд на отражение комнаты в темных окнах, Белла направилась на кухню, отбрасывая с лица непослушные волосы. Ей действительно начинало нравиться это место. Уединенное, уютное и до того простое, что казалось скромным… похожее на номер в мотеле, но очень домашнее.

Она схватила стакан со стойки, вылила оттуда растаявший лед, затем распахнула холодильник и вытащила из дверцы литр диетической колы, которую она купила, чтобы добавлять в ром. Придержав ногой дверцу, она налила колу в стакан, а затем поставила бутылку на место, одновременно с этим открывая морозильную камеру и вытаскивая лоток со льдом.

Бульк-бульк, пшшш-пшшш…

Она вернула лоток на место прежде, чем дверца холодильника успела захлопнуться. Сделав глоток, по привычке подняла взгляд на полупустую бутылку рома, стоявшую на холодильнике. Быстро покачав головой, она развернулась на пятках и пошла обратно в комнату, сделала еще один глоток шипящей газировки и фыркнула от ударивших в нос пузырьков.

Она со вздохом остановилась возле стола и поставила стакан, глядя на сигареты. Пачка была куплена неделю назад, и — она открыла коробку и лениво встряхнула содержимое — у нее осталось еще пять штук.

— Ты крута, — пробормотала она себе под нос.

С удовлетворенной улыбкой Белла бросила пачку на стол и направилась к дивану, чтобы взять покрывало со спинки, а затем перепрыгнула через две ступеньки к кровати, забирая телефон с тумбочки. Остановившись, чтобы подхватить со стола кока-колу, она пошла к раздвижной стеклянной двери.

Конечно, ее успех был не только ее успехом — ну, разве что в том, что касалось выпивки. Но волку, похоже, не нравился запах сигарет, и она обнаружила, что воздерживается от курения после обеда, чтобы подготовиться к встрече с ним.

Он приходил каждую ночь.

Он. В тот первый раз она думала о нем в среднем роде, «оно» — животное. Но после разговора с Сетом и проводя со зверем каждую ночь, она поняла, что волк Джейкоба определенно был разумным, поэтому «он». И он сделал ее жизнь сносной.

Она не знала, что с ней стало бы без него.

Белла не видела Джейка с того позорного вечера в баре. Откровенно говоря, она даже не хотела его видеть. Он был злым, жестоким и полным ненависти, и настолько ужасно искореженным, что это не укладывалось в голове. Но она не могла ему помочь, пока сама была в таком дерьме. Леа помогла ей в этом разобраться.

Белла расстелила покрывало на шезлонге и села, закутавшись в него, потягивая колу и наблюдая за лесом.

К тому же, две недели назад ее отец вернулся из медового месяца в таком виде, будто… ну, словно он только что вернулся из медового месяца (читай: ухмыляющимся дураком).

Но это продлилось недолго.

Она встретилась с ним в закусочной (в общественном месте) — и то, как его лицо темнело, когда она рассказывала ему о запечатлении, было похоже на ускоренную прокрутку смены дня и ночи. Она подумывала подождать и рассказать ему, когда сама во всем разберется, но Белла взяла на себя обязательство, по возможности, не лгать. Если бы она не солгала об Эдварде, ее отец наверняка заступился бы за нее.

Тем не менее…

После этого она больше никогда об этом не говорила. Чарли считал, что ей следует вернуться в Сан-Франциско, и каждый раз, когда они виделись, пытался ей это доказать. Его пламенные отцовские чувства не позволяли ему разобраться в этой сложной ситуации. Он замечал только то, что Джейкоб стал неисправимым бабником и очень жестоким человеком, и каждый раз разговор с ним заканчивался словами: «Я ни за что, черт возьми, не позволю своей дочери…!» (сопровождавшимися красным лицом, вздувшимися венами и брызжущей слюной).

Ну, в общем, вы поняли...

Это заставило Беллу осознать, что он был рад ее возвращению только потому, что хотел видеться с ней чаще и полагал, что Джейкоб зашел слишком далеко, чтобы это можно было исправить. И это сделало два воскресных обеда в его доме с ней, Сью и Сетом, весьма неловкими.

Она обнаружила, что Сет может быть довольно хорошим союзником, помогающим сменить тему, когда все выглядело так, будто пиздец не за горами.

И, опять-таки, Сью. Белла раньше не понимала, насколько сложны были некоторые моменты в их доме, и как замечательно Сью умела становиться Швейцарией, даже будучи одной из самых высокопоставленных старейшин в Совете квилетов. С тех пор, как Белла уехала, отношения между Билли и Чарли в лучшем случае можно было назвать натянутыми.

Прежде Белле казалось, что она испортила всем жизнь, но она научилась не быть настолько нарциссичной — они оставались взрослыми людьми, которые сами принимали решения.

Все это сильно ее огорчало.

Однако, это было самое худшее. В остальном, казалось, все не так уж и плохо. Ее времяпровождение с отцом начинало налаживаться по мере того, как он видел, что она не пытается броситься в объятия Джейкоба. Она целыми днями дремала или работала над книгой по органической химии, крайний срок сдачи которой был в начале следующего года — и официально у нее все еще оставалось два месяца отпуска. К тому же, у нее были ночи...

Как эта.

При первой же желтой вспышке в лесу на ее губах расплылась улыбка. Сделав еще глоток колы — и пролив ее из обоих уголков рта, потому что было трудно пить, улыбаясь, — она соскользнула с кресла. Белла поставила стакан на подлокотник и машинально вытерла рот кулаком, хватая телефон и засовывая его в задний карман. Сдернув покрывало со стула, она сунула его под мышку и медленно двинулась через террасу.

Она не могла удержаться от дрожи из-за ночного летнего холода, но мерзнуть ей оставалось недолго. Волк стоял за линией деревьев, серьезно глядя на нее желтыми глазами, пока она спускалась по лестнице. Она старалась придать языку тела расслабленность и открытость — ему не нравилось, когда она была напряжена.

Белла медленно шла по лужайке, трава под ее ногами была пушистой и холодной. Примерно на полпути между лесом и террасой она стянула с себя покрывало и раскинула его, как парус, на траве.

Упираясь ладонями в шорты, она ступила на него и опустилась на колени, усаживаясь на пятки.

И склонила голову.

Она рассеянно смотрела на свои колени, ожидая его. Обычно это занимало несколько минут, но с каждым разом становилось все быстрее. Потребовалось больше недели, чтобы волк привык к ее присутствию — он никогда не уходил, но все время пятился, подвывал и расхаживал взад и вперед от волнения. Белла старалась не торопиться, успокаивая его, как могла. К настоящему времени волк уже услышал устный пересказ всей ее жизни, поэтому она начала ему петь.

К счастью, его, похоже, не беспокоило то, что у неё не было абсо-блять-лютно никакого голоса. Несмотря на это, она любила петь, и волк являлся, вероятно, единственной аудиторией, которая готова была ее слушать.

Краем глаза она заметила, что он приближается, и богатый рыжеватый мех мерцает и колышется при каждом его легком шаге. Он кружил вокруг нее, и Белла улыбнулась, почувствовав на своем плече теплую струю воздуха. Затем холодный влажный нос зарылся ей в шею, сопя под волосами.

Белла хихикнула, и волк ответил тихим рокотом, продолжая свое неумолимое исследование — теперь он знал, что это был звук радости. Она не двигалась, пока он обнюхивал каждый сантиметр ее тела и медленно кружил над ней, сунув морду ей в шею, обдувая теплым влажным воздухом руки, проводя холодным носом по ногам, и, наконец, остановившись прямо перед ней. Он обнюхал ее спереди, горячо выдыхая сквозь ее майку на живот и между грудей.

Затем его морда уткнулась носом ей в подбородок и приподняла ее лицо. Он уже знал, что ей не нравится, когда он обнюхивал ее промежность, а она узнала, что ему не нравится, когда она смотрит ему в глаза, если он не готов. Но сейчас…

Белла посмотрела в эти торжественные горящие глаза.

— Привет, Джейкоб, — прошептала она.

Огромный волк был бы выше нее ростом, если бы поднял голову, но он этого не делал. Он держал морду опущенной, прижав уши назад, в позе, демонстрирующей дружелюбие, и наклонившись носом к ее носу. Нюхая ее лицо, он несколько раз лизнул ее с мягким, окутывающим рокотом. Казалось, он исходил не от зверя, а из воздуха вокруг него, который гудел от звука, слишком низкого для ее уха.

Затем он приблизился и медленно, почти чувственно, потерся челюстью об ее щеку.

— М-м-м.

Вздох удовольствия сорвался с ее губ, когда она гладила и ласкала массивную голову зверя. Горячий язык скользнул по шее, когда он обнюхал ей челюсть сначала с одной стороны, а потом с другой.

Легонько заскулив, волк улегся на одеяло и ткнул Беллу мордой в висок.

Она открыла глаза, которые сами собой закрывались, и, прихватив щетку для волос, подползла на коленях поближе, пока зверь устраивался удобнее.

Белла придвинулась к нему и упала на его большую бочкообразную грудь, уткнувшись лицом в густой мех на его шее.

— М-м-м, — протянула она, — ты так хорошо пахнешь.

От него совсем не пахло животным — потому что он им и не был — он пах туманным лесом и соснами… так же, как Джейк, но с добавлением чего-то таинственного и дикого.

Она обвила руками его шею, насколько смогла дотянуться, и просто лежала так какое-то время, получая утешение от тихого успокаивающего биения его сердца и ровного дыхания, которое каким-то образом выделялось из его удовлетворенного рокота.

Так она и пережила последние три недели.

Только благодаря этому.

Это была лишь часть его, но она была здесь, и Белла старалась радоваться всему, что у нее есть. Она решила хотеть то, что у нее было — поскольку она приходила к выводу, что, по всей вероятности, у нее никогда не будет того, чего она хотела.

А она хотела его полностью.

Белла задавалась вопросом, помнил или видел ли он то, что происходило здесь (в чем она сомневалась), когда волк захватывал над ним власть; но даже если и нет, она надеялась, что это приносит хотя бы немного покоя в его истерзанное сердце.

Вздохнув, она отстранилась, села на покрывало рядом с ним, скрестив ноги, и взяла расческу, наблюдая, как волк переворачивается, обвиваясь вокруг нее. С нежной и грустной улыбкой она перекинула волосы через одно плечо и начала расчесывать свои длинные спутанные кудри, наблюдая, как он успокаивается. Его тяжелый хвост шлепнул ее по бедру, а голова повернулась, чтобы еще раз ее обнюхать.

А потом он начал ее облизывать.

Именно по этой причине она носила майку и шорты — несмотря на то, что летними вечерами в штате Вашингтон было прохладно. Его теплый бархатный язык коснулся ее бедра, лаская кожу длинными, заботливыми и чувственными движениями. К счастью для нее, язык Воина Духа не был липким, как у собаки. Влага просто испарялась с ее кожи, словно вода.

Белла перекинула волосы через другое плечо и еще некоторое время расчесывала их, пока зверь облизывал ее голени, удовлетворенно прикрывая свои неотступно следящие за ней глаза. Это стало их маленьким ритуалом. Он вылизывал каждый миллиметр кожи, который она позволяла, а затем Белла отвечала на услугу и ухаживала за его шерстью. Это расслабляло их обоих и было странным, но объединяющим опытом.

Она положила расческу, расправила волосы на плечах и стала наблюдать, как он наклоняет голову, чтобы добраться до ее ступней. С легким писком она пошевелила пальцами ног, зверь совершенно равнодушно поднял голову и лизнул ее в рот, как источник этого звука. Белла закрыла глаза и наморщила нос, а он прошелся языком по ее лицу, а затем перешел к шее.

Вытерев лицо ладонью, она легла спиной на его неподвижный бок и вытянула ноги перед собой. Волк воспользовался сменой положения и снова переключил внимание на ее ступни.

Она с нежностью наблюдала, как закрываются его глаза, и он, казалось, теряется в этом исследовании своим языком каждого миллиметра открытой кожи. Белла тоже прикрыла глаза.

Это должно было быть отвратительным — тем более что Белла всегда щепетильно относилась к любым телесным жидкостям — но почему-то… не было. Напротив, она успокаивалась и утешалась. Это вызывало мурашки по коже, и заставляло кровь течь лениво и тепло.

Однако когда он дернул ее за шорты, она открыла глаза.

— Нет, Джейкоб, — мягко сказала она.

Его глаза тоже открылись, глядя на нее. Морда была отведена назад в гримасе преувеличенной настойчивости, а его устрашающие клыки оставались требовательно сомкнутыми на клочке ткани.

Белла покачала головой.

— Нет, — снова пробормотала она, протягивая руку и нежно проводя рукой по его лбу.

Он отпустил ее, а затем снова лизнул в лицо и перешел к шее и рукам. Научиться сближаться друг с другом было небыстрым процессом. Когда они начали ухаживать друг за другом около шести ночей назад, она была одета в длинные штаны и свитер, что было разумно на прохладном ночном воздухе. Волк фактически оторвал ей рукав, отчаянно пытаясь добраться до кожи. Это напугало ее, и она сбежала. В свою очередь, ее страх усилил волнение волка.

Испугавшись, Белла попыталась вернуться в дом, но он не позволил ей. Он ходил вперед и назад между ней и лестницей с рычанием и воем до тех пор, пока Белла, рыдая, не рухнула на покрывало.

Волк боднул ее скрюченное тело своей мордой, он сопел и скулил над ней, а потом, наконец, ушел. Белла думала, что ушел. Но, подняв голову, она увидела, как он молча стоит на краю леса и смотрит на нее. Инстинкт подсказал ей, что уходить нельзя — она пообещала им, что больше никогда их не бросит. Поэтому она закуталась в одеяло и наблюдала за ним, и глубоко запрятанные слезы снова выплыли на поверхность — очевидно, это происшествие опять прорвало плотину.

Наплакавшись, она заснула.

И, проснувшись, обнаружила, что волк свернулся вокруг нее.

Следующей ночью она надела майку и шорты, и они продолжили искать компромисс. Она знала, что он хотел вылизать ее полностью, но это было бы слишком… странно.

Жужжание в кармане ее шорт заставило волка вскинуть голову в боевой готовности.

Белла быстро перевернулась, доставая телефон из кармана. Она держала его при себе, чтобы можно было рыться в интернете и читать ему разные вещи... к тому же, после того опыта со свитером она просто решила...

Леа.

В Нью-Йорке было около двух часов ночи. Сжав губы, она ответила на звонок, протягивая свободную руку, чтобы успокаивающе погладить волчью морду.

— Привет, — поздоровалась она мягким голосом, наблюдая за реакцией волка. — Все в порядке?

— Свон, — начала Леа, как обычно, без долгих предисловий. — Ты никогда не угадаешь, с кем я только что разговаривала по телефону.

Белла продолжала поглаживать мех на шее волка, он поднял голову, насторожив уши.

— Ладно...

— Угадай! — потребовала та.

— Ты только что сказал, что я ни за что не угадаю, — возразила Белла. — Зачем пытаться сделать невозможное?

Леа фыркнула. На самом деле фыркнула.

— Ты только что фыркнула? — Белла засмеялась. Волк наклонил голову в другую сторону, и Белла сочувственно поджала губы, продолжая гладить его по морде.

— Да ну тебя на хуй, — вздохнула Леа.

— Это было бы весело, — усмехнулась Белла.

— Ну, ты же вернулась к ненормальности, правда? — тихо засмеялась Леа. Белла расслышала за этим смехом подлинную заботу. Может, их дружба и начиналась из корыстных побуждений, но Леа стала настоящей подругой. И, формально, теперь она была ее сестрой.

— У меня все налаживается, — улыбнулась Белла, встретившись глазами с желтым взглядом волка. Он все еще немного волновался из-за этого телефонного разговора, но, по крайней мере, не психовал. Она легонько постучала его по носу, и теплый язык тут же высунулся, чтобы облизать ей пальцы.

— И слава Богу, мне уже надоело отвечать на твои пьяные телефонные звонки на рассвете, — пробормотала она. — Так угадай!

— Ну, Леа! — заныла Белла, ее глаза были расфокусированы, она продолжала бездумно поглаживать мягкий мех.

— Черт, ты такая кайфоломщица, — пожаловалась та. — Я только что разговаривала по телефону с Эмили.

Белла застыла, от шока у нее перехватило дыхание. Ее внимание полностью переключилось на разговор, хотя она и продолжала рассеянно гладить волчью шерсть.

— Гм, вау, — наконец ответила Белла.

— Скажи?! — Лия нервно рассмеялась. — Мне надоело смотреть, как ты убиваешь себя, и еще я немного беспокоюсь о том, что ты пытаешься замутить с Невероятно Блудливым Халком…

Белла весело рассмеялась и скрестила лодыжки, протянув руку, чтобы вцепиться в толстую шкуру зверя. Волк расслабился и засопел.

— Так вот, я решила, что она может что-нибудь посоветовать, — продолжила Леа. — Ну, знаешь, из опыта тех времен, когда у Сэмми сорвало крышу.

Белла моргнула. Она даже не подумала об этом — была слишком занята, пытаясь удержаться на плаву.

— И она посоветовала? — шепотом спросила Белла.

Волк лизнул ее под мышкой, Белла с писком поежилась, а затем рассеянно откатилась на бок, переложив телефон к другому уху. Волк казался совершенно довольным таким поворотом событий и начал лизать ее икры.

— На самом деле, да, — тихо ответила Леа. — Ну… вроде того. Я имею в виду, что Сэмми не заходил так далеко, как Джейк, и это было… — она замолчала, очевидно пытаясь (впервые в жизни) найти деликатный способ выразиться. — Это было по-другому, понимаешь?

Белла зажмурилась, стараясь не впадать в самобичевание. Она слишком долго играла в эту игру.

— Ага, — выдохнула она. — Так что сделала Эмили?

— Ну, вообще-то, это кое-то, чего она НЕ сделала, — загадочно ответила Леа. — И я не знаю, стоит ли это делать тебе, но я подумала, что все равно должна рассказать тебе правду, потому что я очень классная!

— Да, Ли, — улыбнулась Белла. — Я очень ценю то, что ты для меня делаешь.

Она знала, как сильно подруга ненавидит свою кузину. Леа помолчала несколько секунд.

— Ты знаешь, это было здорово, Свон, — тихо призналась Ли, очевидно догадываясь, о чем она думает. — Очень хорошо. Мы с Эм решили попробовать начать сначала.

Белла улыбалась во весь рот, но ничего не ответила — Ли было трудно показывать свою уязвимость, поэтому лучшее, что можно было сделать, когда она внезапно ослабляла свою оборону — это не подавать виду.

— Так чего же она не сделала? — мягко спросила Белла, в то время как горячий язык ласкал ей колени, вызывая мурашки на ее бедрах.

Леа вздохнула так глубоко, что микрофон зафонил:

— Сэм в то время взбесился, после... после инцидента. Эм, в конце концов, приняла запечатление, но он все еще был помешан на защите. Она описала это так же, как ты — волк и мужчина как бы разделились. У него было что-то вроде супер-ПМС или синдрома дефицита внимания. В общем, он оставался занозой в заднице.

Белла задумчиво нахмурила брови, и снова переложила телефон в другую руку, попутно отталкивая сопящую морду от своей задницы. Она немного приподняла майку, чтобы отвлечь его, и волк радостно устремился на новую территорию.

— Но она сказала, это произошло, потому что волк был в ярости, или свихнулся, или типа того, и поэтому Сэмми не мог его контролировать, — проворчала Леа — она, должно быть, устраивалась поудобнее. Похоже, решила прилечь. — Он был первым, кто прошел обращение, поэтому Совет пытался помочь.

Белла рассмеялась. Опираясь на рассказы Джейка того времени, она составила не слишком высокое мнение о Совете из солидарности с ним. Он был возмущен тем, что рассказы старейшин не смогли их подготовить… ни к чему.

— Да, они те еще помощники, правда? — понимающе проворчала Леа. — Но, так или иначе, Билли пришел к ней с идеей, которая, как он думал, могла сработать.

Она остановилась, и Белла облизнула губы.

— Просто скажи мне, Ли, — нетерпеливо фыркнула она.

— Я не думаю, что тебе стоит это делать, Белла, — тихо проговорила Леа. Она называла ее по имени только тогда, когда беспокоилась о ней. — Я даже не знаю, зачем я тебе это говорю.

Волк теперь копался у нее под майкой и дул горячим влажным воздухом в спину, сопя носом и полизывая. Это было приятно.

— Потому что ты очень хороший друг, — мягко ответила ей Белла.

Любой намек на нежность был вернейшим способом подтолкнуть Леа к следующей теме, и это сработало, как заклинание.

— Ну, Билли сказал, что есть один способ успокоить волка, — пробормотала она. — И это может помочь парню остыть, но имеет много причудливых побочных эффектов — вот почему Эм этого не сделала. И Сэм, в конце концов, смог собраться после того, как Джаред обратился, и ему пришлось взять на себя ответственность. Так что, возможно, просто нужно время для…

— Леа! — раздраженно застонала Белла. При звуке ее голоса волк дернул головой, и майка поползла по швам. Он ткнулся мордой ей в шею, и Белла успокаивающе погладила его нос, пока он сопел у нее под ухом.

— Черт, ты там что, мастурбируешь или что-то в этом роде? — рассмеялась Леа. — Довольно странно...

Белла закатила глаза и осторожно оттолкнула волчью морду от телефона.

— Ты тянешь время, — мягко произнесла она.

— Ладно, — Леа, казалось, пыталась взять себя в руки. — Билли рассказал, что она может попросить Сэма отметить ее.

Это откровение тяжело повисло в воздухе.

Можно подумать, Белла вообще поняла, о чем идет речь.

— Отметить, типа как маркером или фломастером? — сухо осведомилась Белла. В конце концов, глупый юмор был ее фишкой.

Леа рассмеялась:

— Только ты могла сморозить подобное!

— Не важно, — фыркнула Белла. Лишь Джейкоб ценил ее комедийный гений.

— Нет. Не. Фломастером, — проговорила Ли, подчеркивая каждое слово, будто разговаривала с маленьким ребенком. — Это волчьи повадки. Она не вдавалась в детали и, честно говоря, я не особо хотела их услышать. Но, если уж мы говорим об извращениях, то метка — это когда он кусает тебя определенным образом во время совокупления.

Глаза Беллы расширились, и ее рука упала с головы волка.

— И что она делает?

— Ну, в двух словах, Свон, — саркастически сообщила Леа, — она делает тебя собственностью. Его собственностью. Билли сказал ей, что волкам свойственно отмечать свою половинку таким образом, потому что они собственники. И мы все это знаем, — фыркнула она.

Белла перевернулась на спину и снова переместила телефон к другому уху. Она знала, что это правда — Джейкоб взбесился при виде помощника шерифа, Джерри и бармена, а сам в это время наслаждался минетом во дворе за банкетным залом.

М-да...

— И как это может помочь? — спросила она, ее разум уже устремился вперед, выстраивая догадки.

— Ну, это, по-видимому, успокаивает волка, потому что с этих пор ты принадлежишь ему, — пробормотала Ли. — И это остужает парня, потому что это, типа, вуду-связь.

— Как запечатление? — Белла нахмурилась, взглянув туда, где волк опустил морду на покрывало и пристально смотрел на нее. Оставалось надеяться, что Джейк всего этого не услышит, но она совершенно точно не могла просто встать и уйти.

— Как запечатление c рейтингом 18+, — в ее голосе Белла слышала ухмылку. — Но, очевидно, метка — непростое дело. Это редко случается, и ты должна получить разрешение от Вождя и все такое — разве это не достаточно сдерживающий фактор?

Да, это было хреново. С Билли она не разговаривала уже восемь лет.

— Ладно, и в чем подвох? — вздохнула Белла, снова скрестив лодыжки, и провела пальцами по густой шерсти волка.

— Хм, ну, — сдержанно заметила Леа, — практически, во всем.

— Что?

— Все дерьмо достается девушке, — тяжело вздохнула она. — Но, по крайней мере, кое-что боги сделали правильно — она сама должна попросить волка сделать это, иначе эти уроды кусали бы каждую сучку в поле зрения.

Перед закрытыми глазами Беллы возник образ Джейка с той девицей в баре.

— Потому что, как я уже сказала… ты — его собственность, — с отвращением выплюнула Леа.

— Например, в чем?

— У тебя не может быть детей ни с кем другим, но он может трахаться, с кем захочет. Ты не можешь уйти, и ты не можешь разрушить связь, — выдохнула она. — И, если он умрет, то ты — тоже.

Глаза Беллы широко раскрылись, а брови подпрыгнули к линии волос.

Почти минуту никто из них ничего не говорил.

— Белла, я действительно не думаю, что тебе стоит это делать, — тихо сказала Леа.

Белла задумчиво покусала губу, размышляя.

— Но ведь волчья часть Джейкоба тянется ко мне, — пробормотала она, ее взгляд метнулся в сторону зверя, удовлетворенно закрывшего глаза. — Это может помочь и другой его части.

— А. Может. И. Нет, — каждое слово Ли звучало, как удар. — Свон, ты что, хочешь быть прикованной к этому засранцу на всю свою жизнь? У парня проблемы с контролем гнева, и он засовывает свой член в любую дырку…

— Леа! — поморщилась Белла. Ну, хорошо — она говорила правду, но... черт подери. Белла вздрогнула.

— Называя вещи своими именами, Свон, — цыкнула Ли, — Джейк в полном дерьме. Ему может стать немного лучше, ненадолго — но тот, кто был бабником, избивающим жену, навсегда...

— Он никогда не причинял мне вреда, — прервала ее Белла.

— И, тем не менее, — продолжила Леа, — эмоциональное насилие, втаптывание тебя в грязь, постоянный контроль — слушай, ты уже проходила через это с пиявкой!

Белла закрыла глаза и прикрыла их рукой.

— Я говорю о том, Белла, — голос Ли стал резким и твердым, — что это — огромная жирная гребаная красная линия. Пересечешь ее — и окажешься в полном дерьме. Он злобный, облажавшийся чокнутый мудак, и может ненароком убить тебя, если у него случится неудачный день.

Белла глубоко вдохнула, а затем медленно выдохнула через нос, роняя руку вниз. Подняв голову, она встретила взгляд ярко сияющих золотых глаз, смотрящих на нее.

— Но Джейк раньше таким не был, — шепотом возразила Белла, ее сердце болезненно сжималось с каждым произнесенным словом. — Он не такой.

— А теперь он именно такой, — подчеркнула Леа. — Он изменился, Белла. И никогда больше не станет тем мальчишкой, которого ты помнишь.

Это была абсолютная правда. Господи, это правда!

Белла всхлипнула и поняла, что на ее ресницах скапливаются слезы. Одна из них упала и потекла по щеке. Она стерла ее костяшкой пальцев. Но после нее набежала еще одна, а затем еще и еще. Белла фыркнула и хлопнула себя по лицу.

— Эй, — промурлыкала Леа. — Все в порядке. Послушай, — мягко сказала она, — у тебя есть в запасе эта возможность. Просто не делай ничего сейчас... продолжай жить так, как живешь.

Белла безмолвно кивнула, всхлипывая, у нее перехватило горло.

— Как ты думаешь, — ее слова прервались спазмом. Она вздохнула… и попыталась еще раз. — Как ты думаешь, сердце человека может измениться? — она снова всхлипнула.

— Блин, ты сейчас похожа на лягушонка Кермита⁽¹⁾, — насмешливо проговорила Леа.

Белла хрипло рассмеялась и вытерла глаза, ее дыхание прерывалось, но она попыталась взять себя в руки.

— Чика, я не знаю, — искренне ответила ей Леа. — Джейк стал подонком. Раньше он был очень хорошим парнем… но из-за этого дерьма с волком...

— Нет, это все из-за меня! — после этого утверждения она снова разразилась рыданиями. — Я...

— Эй, — строго прервала ее Лея, — тебе, черт побери, было восемнадцать! Разумеется, ты облажалась… а кто нет в этом возрасте? Блядь, вот я, например, только начинаю взрослеть и разговаривать со своей кузиной, которая пережила через такое глубокое дерьмо, а все, что я сделала, чтобы ей помочь — подкинула еще!

Молчание.

Это признание было подарком. Знаком поддержки и доверия. Белла сохранила его в своем сердце.

— Спасибо, Леа, — прошептала она.

— Ну… да… — она откашлялась.

— Люблю тебя, — ласково проворковала Белла сквозь сжатые губы.

— Бляяя, Свон, — прорычала Ли.

Белла беззаботно рассмеялась.

— Нет, серьезно... — сказала она довольно... на самом деле, серьезно. Она оставила предложение незавершенным и зашла с другой стороны. — Так как же его надо попросить?

— Без понятия, — проворчала все еще возмущенная Леа.

— Надо попросить волка? — догадалась Белла, приподняв бровь. И, между прочим, этот самый волк продолжал смотреть на нее серьезными глазами, и она предположила, что это означает «нет».

— Какую часть «без понятия» ты не уловила?

— Она — такая злюка, да, Джейкоб? — прошептала она волку детским голоском, почесывая его за ухом.

— Что?

— Он здесь, со мной, — ответила ей Белла, улыбаясь тому, как рефлекторно дернулось его ухо, хотя этот суровый взгляд не дрогнул ни на секунду. — Волк, а не Блудливый Халк, — добавила она со смешком.

— В самом деле? — Леа вздохнула, совершенно выбитая из колеи этим заявлением.

— М-м-м, — промурлыкала Белла, наклонив голову, и провела пальцем по волчьей морде. — Ладно, я подумаю об этом. Спасибо, Ли. Эй, у тебя завтра съемки?

— Ага, — простонала та. — Хорошо, что такой горячей красотке, как я, не нужен сон красоты, правда?

— Кстати, о горячем, ответь мне по-быстрому… — Белла наморщила нос, смущенная тем, что весь их разговор был посвящен ей. — Как у тебя дела с Джосайей?

— М-м-м, хорошо. Дела идут ооочень хорошо… — она протянула слова с непристойной истомой. — Как раз сейчас я слышу, как Джози храпит в спальне. Я сильно вымотала его сегодня вечером.

— Избавлялась от излишков энергии перед разговором с Эм? — улыбнулась Белла.

— Именно, сестренка! — Леа застонала и села. — Если серьезно, то даже не думай обо всем этом дерьме, — пробормотала она. — Ты сама едва пришла в себя от того дурдома, через который прошла.

Белла надула губы.

— Ладно, — рассеянно ответила она.

— Ты ведь не собираешься меня слушаться?

— Ни за что, — усмехнулась Белла.

* * *

Придерживая руль большими пальцами, Белла пошевелила остальными, пытаясь избавиться от судороги, сводящей ее руки из-за мертвой хватки, с которой она вцепилась в управление своей старенькой «Тойотой». Она выдохнула, раздув щеки, и поерзала на сидении. По этим проселочным дорогам машина могла ехать со средней скоростью тридцать миль в час, а ее сердце сейчас билось со скоростью миллиард миль в час.

Леа, вероятно, надеялась, что она подождет немного дольше двадцати четырех часов прежде, чем принять решение.

Вряд ли Джейк услышал то, что она выяснила, прежде чем удалился… неизвестно куда. Но если бы он случайно узнал, понял бы, как долго она выжидала… колебалась… сомневалась. Всю прошлую ночь Белла говорила об этом с волком, медленно и задумчиво поглаживая его шерсть.

Конечно же, она собиралась это сделать.

Разумеется, это было опрометчиво, неразумно, глупо, недальновидно — и еще куча гребаных прилагательных, которые обычно используют люди, если видят, что ты принимаешь решение сердцем.

Но Джейкоб сказал об этом прямо: он мечтал, что она полюбит его достаточно сильно, чтобы рискнуть.

Что ж, она готова.

Речь шла о доверии, вере и безоговорочном принятии — словом, о любви. Настоящей: всепоглощающей, сумасшедшей, болезненной преданности, готовой хвататься за любые шансы. Шансы, которые могли уничтожить ее как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.

Джейкоб всегда использовал такие шансы.

Белла ехала по извилистой дороге через лес, небо погружалось в сумерки. За неимением лучшего, у нее появилась безумная догадка, что, поскольку волк приходит только по ночам — а сам Джейкоб назначил ей встречу рано вечером — возможно, это лучшее время для того, чтобы попытаться. Вдруг это похоже на Джекила и Хайда, когда человек держит контроль днем, а волк — ночью? В этом был смысл, поскольку их природные родичи-животные вели ночной образ жизни. И тогда время на границе дня и ночи, возможно, было тем промежутком, когда между человеком и зверем устанавливался наилучший баланс.

Дорога не освещалась, и ей приходилось ехать медленно, объезжая выбоины и следы плохого ремонта, свидетельствующие о нужде и бедности, которой были отмечены дороги резервации. Она приезжала сюда всего пару раз с тех пор, когда в течение нескольких лет пыталась поговорить Джейкобом. Его никогда не оказывалось на месте — и он ни разу не объявился, независимо от того, насколько долго она его ждала.

Конечно, теперь, когда она, благодаря любезности Сета поняла, что он «всегда знает, где она» (что бы это ни значило), Белла догадывалась — Джейк просто избегал ее. Она размышляла, поступит ли он так же и на этот раз.

Испытывая болезненное возбуждение, она лихорадочно облизнула губы. Она была довольна принятым решением, но многое все еще оставалось неизвестным.

Найдет ли она его? Что он скажет? Готов ли он это сделать? Каково это будет, когда он это сделает?

И, наконец, откроет ли ей дверь его отец?

Белла свернула на подъездную дорожку к дому, вид которого ударил по ней воспоминаниями и заставил задохнуться от боли. Маленький, обшитый досками, красный домик Блэков содержался в отличном состоянии. Крыша была новой, белая отделка свежей, все линии аккуратными — все это свидетельствовало о хорошем ремонте. Дом оказался таким же, каким она его запомнила.

По хрустящему гравию Белла подъехала к дому и припарковалась, оставив двигатель работать.

Вот и всё.

Она решительно повернула и вытащила ключи, со звоном сжав их в ладони, затем вдохнула, медленно и глубоко, пока не почувствовала, что легкие вот-вот лопнут. Сердце колотилось о ребра — она выдохнула воздух сквозь сжатые губы.

Белла толкнула дверцу машины и выскользнула из нее.

Тихонько закрыв за собой дверь, она вытерла руки о джинсовые шорты — ожидая, не выйдет ли кто-нибудь на крыльцо. Поскольку этого не произошло, Белла медленно, размеренно зашагала к пандусу, наблюдая за входной дверью.

Пикап Билли был здесь, как и другая машина, которая, как она догадалась, принадлежала Тиффани. По словам отца, мать Эмбри жила с Билли последние пять лет — у них была долгая и болезненная история, у которой, по крайней мере, оказался счастливый финал, что нечасто случается в подобных ситуациях.

Белла рассмеялась. Может быть, Джейкоб унаследовал свое распутство от отца?

Сунув руки в задние карманы шорт, она медленно поднялась по потертому от частого использования пандусу. На крыльце, слабо позвякивая, висела музыка ветра, а половицы тихонько скрипели под ее ногами.

Белла остановилась у сетчатого экрана и некоторое время смотрела на него, сжав губы. Внутри слышались звуки телевизора, шум воды и звон посуды.

Последний шанс сбежать, Белла.

Но она уже достаточно бегала в жизни, пора было сделать шаг и занять свою позицию.

Вытащив руку из кармана, она постучала по экрану. Покосившийся и расшатанный от множества ударов, он слегка потрескивал от ее усилий.

Убрав руку обратно в карман, она скромно отступила назад и услышала шаги по полу. Дверь открылась, и к экрану подошла женщина средних лет. Белла никогда не встречалась с матерью Эмбри, но узнала ее по субботней вечеринке — она ни на минуту не отходила от Билли. Ее каштановые волосы были зачесаны назад с лица, которое принадлежало человеку, много работавшему и познавшему боль, но наконец-то обретающему покой.

Женщина моргнула добрыми мягкими глазами — в точности, как Эмбри.

— Чем могу помочь? — спросила она, вытирая руки полотенцем.

Белла неловко приподняла плечи.

— Гм… ммм, — отважно и вдохновенно начала она тоном женщины, привыкшей держать жизнь за яйца. — Билли здесь? — и нахмурилась в замешательстве. — Ой, я Белла Свон, — быстро добавила она.

От узнавания глаза женщины мгновенно округлились — это было почти комично. Она быстро оглянулась через плечо, а затем повернулась с вежливой улыбкой и заметно более холодным тоном:

— Конечно, — она толкнула экран и отошла в сторону. — Заходи. Я Тиффани.

— Спасибо, — нервно улыбнулась Белла, переступая порог. Она вошла в дверь, чувствуя себя еще более неудобно, чем обычно в чужом доме, хотя практически выросла здесь.

Перекинув полотенце через плечо, Тиффани закрыла экран, но оставила дверь открытой.

Белла не обратила на это внимания. В другом конце комнаты на диване сидел Билли Блэк. Он наблюдал за ней со своей фирменной бесстрастностью.

— Давно не виделись, Белла, — сказал он тем глубоким голосом, который прежде заставлял ее хотеть положить голову ему на колени и услышать сказку.

— Я знаю, — прошептала она, сжав кулаки в задних карманах.

— Почему бы тебе не присесть и не рассказать мне, как ты поживаешь? — предложил он с той медленной мягкой интонацией, которая была одинакова, независимо от того, проводил ли он собрание Совета старейшин или сидел в лодке на озере в ожидании поклевки. Он взглянул на Тиффани. — Милая, можешь дать нам минутку?

Женщина повернулась, попытавшись улыбнуться шире, но улыбка треснула и рассыпалась. — Тебе принести что-нибудь из напитков?

— Нет, спасибо, — плечи Беллы сжались еще сильнее. Боже, она как будто вернулась на десять лет назад. Ради всего святого! Ей было двадцать восемь, она прошла через ад и вернулась оттуда, она была взрослой и принимала самое важное решение в своей жизни.

Глубоко вдохнув, Белла расправила плечи, прерывисто выдохнула и попыталась найти устойчивую почву. Она смотрела, как Тиффани выключила телевизор и вышла, в комнате воцарилась тишина, и атмосфера мгновенно разрядилась.

Бросив взгляд на Билли, женщина исчезла в коридоре.

Белла проследила за ней глазами — по большей части, чтобы оттянуть разговор. Наконец, обернувшись, она обнаружила, что Билли внимательно за ней наблюдает.

— Сядь, Белла, — произнес он, похлопывая по дивану.

Белла даже не попыталась улыбнуться. Она двинулась через комнату, которая за двадцать лет практически не изменилась. На стенах в рамках висели старые школьные фотографии близнецов и Джейкоба вместе с коллажами из детских фотоснимков — на многих из них была она сама. Несколько спортивных трофеев Джейкоба стояли на полке из ДСП над телевизором.

Снаружи звучала причудливая мелодия музыки ветра, а старые часы с кукушкой на стене сухими щелчками отсчитывали секунды.

Белла прошла через комнату, и отец Джейкоба наблюдал за ней с невозмутимым спокойствием. Она медленно опустилась на дальний конец дивана и немного отодвинулась назад, ее глаза при этом оставались опущенными на колени.

Потирая руками бедра, она развернулась коленями к нему, откашлялась, подняла голову и встретилась с терпеливым взглядом Билли. Она совсем не знала, куда девать руки, поэтому натянула рукава на кисти и сжала их в кулаках.

— Как поживаешь, Белла? — буднично спросил он, будто ее присутствие в их доме было самым обычным делом.

Белла решила отказаться от светской беседы и подстраховки и сразу перейти к делу.

— Гм, — начала она и снова откашлялась. — Я пришла сказать вам, что собираюсь попроситьджейкобаменяотметить...

Как только слова добрались до ее губ, они просто выплеснулись наружу все сразу.

Глаза Билли расширились от удивления — что выглядело шокирующе на этом обычно бесстрастном лице — прежде чем он успел снова прикрыться маской спокойствия.

Преодолев это первоначальное препятствие, она сразу же почувствовала себя намного лучше. После этого надо было просто дождаться его реакции. Она уселась поудобнее и расправила плечи.

Оценивающие глаза Билли неторопливо пробежались по ее лицу.

— Понятно, — он поерзал на диване, развернулся в ее сторону и положил локоть позади себя на подлокотник. — Думаю, мне нужно спросить, почему.

Белла облизала губы.

— Потому что… — она замолчала, пытаясь выбрать, какую из множества причин сообщить ему. — Потому что я люблю его достаточно сильно, чтобы ухватиться за шанс.

Билли, казалось, заинтриговал ее ответ. Его лоб задумчиво нахмурился, когда он склонил голову.

— И какой же это шанс?

Прикусив губу, она несколько раз щелкнула языком. Белла не собиралась смягчать свои слова — здесь ей пригодились ее уроки честности.

— Есть шанс, что ему никогда не станет лучше.

Билли кивнул, задумчиво сжав губы.

— И если так и случится, как ты думаешь, на что это будет похоже?

Белла невесело рассмеялась.

— Точно так же, как сейчас — Джейк злится и хочет, чтобы я держалась от него подальше, а его волк приходит ко мне домой каждую ночь.

Он моргнул и еще немного приподнялся.

— Его волк приходит к тебе по ночам?

Белла кивнула, снова опустив взгляд на свои бедра.

— Мы… ну, я лежу на нем и разговариваю. И все такое…

Ей на самом деле не хотелось вдаваться в подробности их ритуалов — это казалось чем-то слишком личным.

— Это меняет дело.

Она подняла глаза и нахмурила лоб.

— Вот почему я хочу, чтобы он отметил меня — ради волка, — объяснила она.

Билли поджал губы, рассматривая ее.

— Белла, кто-нибудь рассказал тебе, что происходит после этого?

— Леа сказала, что это сделает меня его собственностью, — произнесла она. — Я не смогу иметь детей ни с кем и не смогу разорвать эту связь, — она сделала паузу, переводя дыхание. — И если он умрет, то и я тоже.

Глаза Билли скользили между ее глазами, и он медленно кивнул.

— И это то, чего ты хочешь?

— Ну… — нахмурилась она, глядя на колени и теребя край рубашки. — На самом деле, да.

Она снова посмотрела вверх.

— Это означает, что я выбрала его.

С долгим вздохом он поднял голову, и его глаза бегали по потолку в течение нескольких минут молчания.

Чувствуя себя немного комфортнее, Белла повернулась, откинувшись назад и приподняв колено на сидение. С Билли всегда было легко общаться, и это оказалось похоже на старые времена, будто она не была причиной безумия его сына.

Он наклонил голову.

— Ты делаешь это из любви? — тихо спросил он, нахмурив брови. — Или из чувства вины?

Белла нахмурилась, ее глаза метнулись в сторону, пока она обдумывала ответ. Она снова встретилась с ним взглядом.

— Возможно, в настоящий момент понемногу и того, и другого, — признала она. — Но я это хорошенько обдумала. Я вернулась, потому что скучаю по нему, люблю его и хочу, чтобы он был в моей жизни, — говорила она медленно и задумчиво. — Он собрал меня воедино после того, как я развалилась на части, и он поддерживал меня, несмотря ни на какое дерь… — она с гримасой оборвала себя. — Какие бы глупые ошибки я ни совершала. Он даже танцевал со мной в день моей с…

Поднимавшиеся по горлу эмоции захлестнули ее. Она сглотнула, сделав глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.

— Он был тем, в ком я нуждалась, — тихо сказала она, на мгновение закрыв глаза. Открывая их снова, Белла не пыталась приукрасить свои слова. — Теперь моя очередь, — прошептала она.

Несколько долгих секунд Билли просто смотрел на нее, по-настоящему потеряв дар речи.

Затем он медленно и почти с трепетом покачал головой.

— Дорогая, ты так сильно повзрослела.

Белла сглотнула — она была растрогана, и в носу у нее покалывало.

— Белла. Тебе нужно кое-что понять: я тебя не виню, — мягко сказал он. Опираясь руками, чтобы приподнять свое туловище, он с трудом придвинулся к ней и взял ее за руку. — Черт возьми, мы все делаем ошибки. Ты же знаешь, я тоже сделал их больше, чем следует, — его взгляд многозначительно метнулся по коридору.

— Ты была всего лишь маленькой девочкой. А Джейк — всего лишь мальчишкой, — его голос стал нежным. Успокаивающим. — Он тоже совершал свои ошибки — как можно сделать правильный ход, если у тебя нет всех карт?

Он крепче сжал ее руку и поднес к своему колену, глядя ей в глаза.

— Я говорил ему, что ты заслуживаешь знать, Белла.

Моргнув, она поняла, что они оба борются со слезами.

— Но время ушло, и это не исправит прошлого. Дорогая, — прошептал Билли, — он — мой сын, и я люблю его, но он не в себе. Его Воин Духа силен, он хороший Альфа и отлично справляется со своей стаей. Но я не горжусь им, как человеком, — он сделал паузу, облизывая красновато-коричневые губы. — Мой мальчик ушел, Белла.

Рыдания перекрыли ей горло, как ватные шарики. Пряча их подальше за твердыми губами, она судорожно вздохнула.

— Белла, — выдохнул он, гладя обветренной рукой ее щеку и нежно заправляя волосы ей за ухо. — Ты всегда была для меня, как дочь, — пробормотал он. — И я хочу, чтобы ты была счастлива. И в безопасности. — Билли остановился, поджал губы и похлопал ее по руке, — Он себя не контролирует. Я боюсь, что Джейк может причинить тебе боль, Белла, — он глубоко посмотрел ей в глаза, как бы проверяя, понимает ли она. — Он сломлен, милая. Твой Джейк не вернется.

Белла глубоко вздохнула, не сводя глаз с Билли. Такой теплый, терпеливый, добрый. Во многом похожий на своего сына. Она так по нему скучала.

Все разочаровались в Джейкобе: и его отец, и его стая. Все они говорили ей одно и то же. Она почувствовала грусть, гнев и желание защитить его, но в то же время она была напугана.

Белла села немного повыше и громко фыркнула:

— А ему вы тоже сказали, что я безнадежна? — тихо спросила она.

Брови Билли сдвинулись, и его взгляд скользнул по ее лицу. Затем он со вздохом закрыл глаза.

— Да, сказал, — прошептал он.

— Я больше не собираюсь его бросать, — проговорила Белла мягким голосом, но это было словно пастелью по бетону.

Его усталые глаза снова открылись.

— Не делай этого, — выдохнул он.

— Вы мне запрещаете? — спросила она, приподняв подбородок.

Билли глубоко вздохнул и отрицательно покачал головой.

Белла вырвала свою руку из его и быстро вытерла набежавшие слезы. Коротко кивнув, она встала.

— Спасибо.

Билли откинулся на спинку дивана, наблюдая за ней встревоженными глазами.

Белла мгновение смотрела на него, а затем снова уткнулась взглядом в пол. Ее мысли путались, а эмоции бурлили. Но она понимала, что ей нужно спросить его еще кое о чем. Жар бросился к щекам, и она, прищурившись, подняла глаза.

— Гм, — она встала на ноги. — Как это делается?

Билли поперхнулся.

— Я имею в виду, как нужно спрашивать, — быстро исправилась Белла.

Кашлянув несколько раз, он взглянул на нее своими мерцающими глазами. У Беллы вырвался нервный смешок, и она засунула руки в задние карманы, подавляя улыбку.

— Ты просто должна попросить его, — сказал ей Билли, ее легкомыслие быстро испарилось под его серьезным взглядом. — Но, милая...

— Типа, просто... спросить? — Белла наморщила нос. Так же, как и запечатление, это было так… разочаровывающе обыденно. Она ожидала какой-то церемонии, или особых слов на квилетском языке, или какого-то волчьего шаманства.

Билли рассеянно кивнул, его глаза изучали ее лицо.

— Джейка в человеческом обличье, верно? — проверила она еще раз. — Потому что волк не понимает разговоров.

Он еще немного посмотрел на нее, а затем закрыл глаза, склонив голову.

— Когда ты будешь говорить через Джейкоба-человека, волк поймет.

Белла неуверенно обхватила себя руками.

— Что, если он скажет нет? — тихо спросила она.

Билли испустил шипящий вздох сквозь зубы, а затем поднял глаза.

— Решает волк, — прошептал он. — И, похоже, он уже сделал свой выбор.

Покусав губу, она на мгновение взглянула на него.

— Как думаете, это сработает? — прошептала она, боясь показать свою неуверенность.

Билли медленно покачал головой.

— Не знаю, дорогая.

Нахмурившись, она склонила голову.

— Вы сказали Эмили, что это может помочь Сэму.

Сглотнув, словно во рту у него пересохло, Билли ответил, тщательно подбирая слова:

— Белла, Сэм не был настолько искорежен, как Джейкоб, — прошептал он.

Ее взгляд метался по его лицу, читая все, что он не договаривал: безнадежность, сожаление, печаль… страх.

Белла вытащила руки из карманов, беспокойно потирая их о бедра. Она кивнула и повернулась, направляясь к двери.

— А ты не Эмили, — прошептал он ей вслед.

Белла на секунду остановилась, повернувшись к нему боком. Затем, кивнув, она в тягостной тишине продолжила свой путь по тому изношенному ворсистому коврику, на котором они с Джейкобом играли в машинки и в шашки летними вечерами — картина из прошлого, напоминание о беззаботности и лучших днях. Часы громко отстукивали секунды, а музыка ветра колыхалась, как паучья паутина.

Она не осознавала, что ее трясет, пока рука не потянулась к защитному экрану. Она толкнула его, и он прогнулся под ее нажимом.

Билли последовал за ней, его голос был охрипшим и напряженным:

— Белла….

Она не обернулась.

— Спокойной ночи, Билли, — тихо проговорила она… и переступила порог.

* * *

Рассеянно рассматривая свои колени, Белла медленно опустила руку с руля к ключам в зажигании. Она слегка коснулась теплого металла, нагревшегося за время езды. Ключи тихонько звякнули, как музыка ветра на крыльце Билли.

Быстро дернув запястьем, она выключила двигатель и замерла.

Она чувствовала себя оцепеневшей и отстраненной… будто парила над собой, не в силах даже вспомнить, как сюда доехала.

Белла медленно подняла взгляд на маленький деревянный домик, расположенный в лесу, подальше от проселочных и частных дорог. В первый раз, когда она приехала искать его два года назад, ей дали этот адрес, но она никогда не думала, что он настолько изолирован.

Ночь стремительно приближалась, и единственный свет исходил от полной пухлой луны. Дом смотрел на нее запавшими глазами темных окон, и она посмотрела на него в ответ, наощупь кладя ключи в углубление для напитков. Мягкий стук металла о пластик, казалось, эхом отозвался по всему салону машины.

Сделав беззвучный медленный вдох, Белла на мгновение откинулась на спинку сиденья, прислонившись к нему головой. Если бы она была честна с собой — а теперь она была честна — то сказала бы, что ей больно, что она в отчаянии, и что она слишком упряма. Все говорили ей не делать этого… она совершает ошибку?

По меркам обычной человеческой осторожности, конечно, да.

Но ее ошибки были тем, что называется проигранной ставкой. Ставкой, сделанной не на ту лошадь. Подбрасыванием монеты, закончившимся решкой. Упущенными шансами.

Джейкоб как-то сказал ей: надежда — всегда проигрышная ставка. Верила ли она в это? Изменилось ли его сердце? Сломан ли он настолько, что не подлежит ремонту? Все в нем разочаровались.

Так же, как в прошлом все отвернулись от нее.

Все, кроме Джейкоба.

Белла нащупала холодную металлическую ручку двери и толкнула ее, ощущая, как легкий поток воздуха устремился в машину. Все ее чувства одновременно усилились и оцепенели.

Пути назад уже не было. Она же сказала, что сделает все возможное, правда? Готова ли она разрушить остаток своей жизни?

Она вытащила ноги из машины и медленно встала. Хватит вопросов. На них все равно никто никогда не ответит, потому что это шанс наудачу: риск без страховки.

Она поставила свое сердце, свою душу, свою жизнь на Любовь: беспорядочную, безумную, болезненную привязанность, которая цепляется за подобные шансы.

И ее это вполне устраивало.

Белла глубоко вздохнула — все сомнения рассеялись. Что бы ни случилось — а у нее не было никаких ожиданий — она будет рада, что воспользовалась этим шансом.

Она тихонько закрыла дверь, а затем оперлась на нее бедром, осматривая окружавший ее темный лес. Сверчки стрекотали стаккато, а какая-то услужливая ночная птица сопровождала каждый их такт низким глухим уханьем.

Белла засунула руки в задние карманы и медленно пошла к дому по грунтовой дороге. Здесь стояла машина Джейкоба — какой-то классический мощный кабриолет, на который он, вероятно, потратил уйму часов, ремонтируя своими руками.

Она всегда любила его руки — терпеливые, щедрые, сильные. И в то же время, нежные.

Когда она подошла к крыльцу, под ногами зашелестела давно не стриженая трава. В доме было темно и тихо. Тем не менее, она поднялась по ступенькам и прошла по скрипучим половицам. Позади нее пронзительно каркнула ворона — словно последний крик уходящего дня.

Она вытащила руки из карманов и подошла к двери. Сделав вдох, постучала по экрану. Это был символический знак, потому что, будь он здесь — услышал бы ее еще за полмили.

Тишина.

Белла снова повернулась к ночи, окружавшей крыльцо звуками и движением. Ветер дохнул через лужайку во двор, заставляя листья на деревьях трепетать и шевелиться. Она медленно повернулась к лестнице и уселась на первую ступеньку веранды рядом с деревянными перилами. Сплетя пальцы, она оперлась локтями о колени и прижалась к запястью щекой.

И стала ждать.

Белла рассеянно раскачивалась назад и вперед, слегка ударяясь плечом о деревянный столбик, и смотрела на ночь. Пошел слабый дождик, принося новый ветерок, шепча над деревьями и тихо постукивая о жестяную крышу над головой. Ей повезло, что лето было непривычно засушливым — непонятно, что бы они с волком делали, если бы шел дождь.

Мысли о волке Джейкоба наполнили ее теплом и покоем. Просто пребывание рядом с ним, казалось, излечивало ее сердце. Она размышляла, помогало ли это и ему тоже.

Тихонько вздохнув, она оперлась на сцепленные руки другой щекой. Может быть, то, о чем говорил Сет, было обобщенным — он просто знал, в каком штате или месте она жила? Или, может быть, он просто не…

Белла резко обернулась к темному силуэту, который она, наконец, заметила позади, и вскочила, задохнувшись.

Джейкоб молча стоял на крыльце, скрестив руки на груди и прислонившись к столбу на противоположной стороне веранды. Волосы зачесаны назад, он был одет только в шорты и смотрел на нее глазами, которые скрывались в тени его лба. Его лицо было настолько непроницаемым, что казалось зловещим.

Мгновение она просто глядела на него, стараясь обуздать свое бешено колотящееся сердце и внезапно почувствовав страх — он выглядел огромным, мускулистым и устрашающим. Она попыталась сглотнуть, но в горле неожиданно пересохло.

Сквозь тьму до нее донеслось его холодное шипение:

— Какого хера ты здесь делаешь?

Белла сжала губы, ее язык безвольно болтался по тыльной стороне зубов, отчаянно пытаясь собраться, чтобы сказать что-то связное — в голове внезапно опустело.

Джейкоб оставался неподвижен, как статуя.

— Уходи, — прошептал он.

Белла моргнула и села немного прямее, повернувшись к нему.

— Я пришла поговорить с тобой.

Его губы расплылись в мрачной ухмылке.

— Ты всегда был такой лгуньей, — рассмеялся он. — Я уже дал тебе твои пятнадцать минут. «Обещаю», — передразнил он ее высоким противным голосом, саркастически сюсюкая.

Это до чертиков ее разозлило.

— О, да неужели?! — Белла встала, и токсичный адреналин хлынул по ее венам, вызывая головокружение. — По крайней мере, пять из этих пятнадцати минут были потрачены на грудь Кэнди, — сердито выплюнула она. — Так что, полагаю, они в счет.

Его ухмылка, казалось, слегка уменьшилась от удивления, но было слишком темно, чтобы сказать наверняка.

Джейкоб еще несколько мгновений смотрел на нее, а затем с силой оттолкнулся от столба, мускулы его груди дернулись от этого движения. Белла рефлекторно прижалась к перилам — он был просто огромным.

Он спустился по лестнице.

— Я не позволяю девушкам входить в свой дом, — прошипел он, проходя мимо. — В том числе, и на крыльцо, — ядовито бросил Джейкоб.

Белла подняла глаза, и, подражая ему, повернулась с легкой язвительной гримасой, провожая его взглядом.

Он остановился во дворе и заложил руки за спину, глядя на деревья.

— Пять минут, — грубо сказал он ей. — Говори или проваливай.

Нет ничего хуже давления, чтобы сделать сложную ситуацию еще более безнадежной. Он был невыносим — неудивительно, что все от него отказались.

Белла всегда была упрямой — и это принесло ей больше неприятностей, чем она могла сосчитать — но эта ситуация выглядела так, будто соперничала за первое место в ее длинном списке.

— Я хотела ответить на твой вопрос, — сказала она. Он стоял в шести футах от нее — за пределами досягаемости.

Она позволила своему загадочному заявлению повиснуть в воздухе, проверяя, не возбудит ли оно его любопытство. Она увидела, как его мускулы подпрыгнули и задрожали. Джейкоб тоже всегда был упрям.

Белла обхватила себя руками, но потом встала на ноги, резко засовывая их в карманы.

— Ты сказал, что хотел, чтобы я любила тебя достаточно и рискнула, — тихо начала она. — Ладно, я понимаю!

Она остановилась, втягивая воздух, когда ее взгляд отвлекся от этой бесстрастной спины.

— Но я была маленькой идиоткой с кучей гребаных проблем, — она невесело рассмеялась. — Я облажалась. Я признаю это. Ты можешь заставить меня платить за прошлое или простить и двигаться дальше.

На этом она остановилась, и ее взгляд вернулся к его широким плечам — длинная коса свисала вниз по спине. Тусклый свет очерчивал линии фигуры, создавая впечатление, будто он нарисован углем.

— Посмотри на меня, — тихо потребовала она.

Казалось, каждый его мускул подпрыгивает и превращается в камень. На мгновение Белла подумала, что, возможно, она перешла границы, и он просто уйдет, но тут Джейкоб повернул голову через плечо с застывшей ухмылкой на кофейных губах, которая была возмущенной и пакостной одновременно. Его тело двинулось следом за шеей четкими, контролируемыми движениями, будто он был натянутым до предела тросом. Одно неверное слово, и трос может порваться.

Он без малейших усилий взглядом содрал с нее кожу, моргнул, и выпотрошил ее кинжальными глазами.

Но Белла была готова к такому повороту. Она тяжело вздохнула и продолжила.

— Насколько я понимаю, все в тебе разочаровались, — тихо произнесла она, и сжала губы, пытаясь скрыть комок в горле. Она не станет плакать...

Сглотнув, она заговорила тихо, взвешивая свои слова, чтобы не перейти черту.

— Они думают, что ты настолько сломлен, что уже никогда не поправишься.

— Они чертовски правы, — бросил он с деревянной ухмылкой.

Белла покачала головой и слегка усмехнулась.

— Однажды ты сказал, что никогда не перестанешь бороться за меня, пока бьется мое сердце, — прошептала она. — Так кто же из нас лжец?

Стало ясно, что она, наконец, задела действительно чувствительный нерв. Его губы изогнулись, и микровыражения замелькали на лице, как прыгающие блохи, а ноздри слегка расширились.

— Знаешь, что? Теперь моя очередь!

Белла сделала шаг вперед, вытащила руки из карманов и сжала их в кулаки.

— Я не собираюсь прекращать борьбу, Джейкоб. Я не собираюсь сдаваться… даже если ты сдался.

Дерзко вскинув голову, чтобы скрыть трепет во внутренностях и рев сирены в голове, она сделала еще один шаг к нему. Его тело задрожало, как будто он решал — убежать ли прочь, или напасть на нее.

— Я люб... — она одернула себя и горько усмехнулась. Точно, он же сказал никогда больше не говорить этого. — Сильно о тебе забочусь, — она саркастически подобрала другие слова. — Достаточно, чтобы рискнуть.

Ее ногти впивались в ладони — это было похоже на игру с бомбой.

Так оно и было.

Как и в разговоре с Леа, она попыталась смягчить все шуткой.

— И хотя теперь ты настоящий чертов мудак, — выдавила она, приподнимая подбородок. Уловка, казалось, сработала — его кривая ухмылка стала шире.

— Но я хочу рискнуть, потому что верю — ты до сих пор где-то там, — просипела она, делая еще один шаг. — Или спуститься с тобой прямо в гребаный ад.

Она была достаточно близко, чтобы увидеть, как его взгляд мечется между ее глазами.

Белла разжала кулаки, глядя ему прямо в лицо.

— Ты спросил меня, — прошептала она, — как ты бы мог мне доверять...

Ухмылка снова появилась на его лице.

— Пять минут истекло, — прошипел он и быстро развернулся.

Резкими широкими шагами он начал пересекать лужайку.

— Я знаю, как! — крикнула она ему вслед. — Я хочу, чтобы ты меня отметил!

Он резко остановился, его тело задрожало, как стрела, попавшая в цель.

Белла расправила плечи, решительно вскинув голову.

— Я прошу тебя отметить меня, Джейкоб.

Она будто облила его каким-то мощным катализатором. Дрожь переросла в настоящее землетрясение, его кулаки сжались. Внезапно мышцы спины начали подпрыгивать и скручиваться независимо друг от друга, как будто у него под кожей ползло что-то ужасное. Он запрокинул голову и взревел от боли.

Затем его тело внезапно скорчилось и согнулось пополам, как будто у него стянуло все сухожилия.

— Джейк, — крикнула Белла, выбегая на лужайку и не зная, что, черт возьми, ей делать.

— Отойди! — прохрипел он, скрючившись и сдерживая стон.

Держась на расстоянии добрых пятнадцати футов, Белла в ужасе ходила вокруг него с широко раскрытыми глазами. Джейкоб тяжело упал на колени, задыхаясь от боли.

— О Боже, Джейк, — прошептала она, тоже падая на колени и подползая ближе в попытке увидеть его лицо.

Он свернулся калачиком, прижав к себе локти и вцепившись в голову руками, в то время как его тело продолжало пульсировать и дрожать.

О Боже, что же она с ним сделала?!

По лицу Беллы текли слезы, пока она беспомощно наблюдала, как он вздрагивал и бился в конвульсиях, будто его рвало, а он пытался сдержать спазмы.

И вдруг все прекратилось.

Словно бивший его ток внезапно отключили, выдернув вилку из розетки.

Его мускулы окаменели.

Она слышала его тяжелое дыхание, перекрывавшее шум крови в ее ушах и собственные судорожные вздохи. Их окружала ночь, спокойная и неумолимая, как вода, заполняющая трещины.

Белла все еще стояла на четвереньках, вцепившись пальцами в землю.

— Джейкоб? — выдохнула она.

Его голова резко вскинулась, и она ахнула, отшатнувшись назад и садясь на пятки.

Его лицо было все тем же — жестким и ничего не выражающим. Но глаза сияли золотом.

Они моргнули один раз, а затем двинулись во мраке, как светлячки. Он медленно сел, двигаясь свободно и неуловимо, как ртуть, и подтягивая свое большое тело, пока не встал на четвереньки.

Дыхание замерло на ее губах, Белла не осмеливалась пошевелиться.

Эти сверхъестественные глаза обратились к ней, интенсивность их пламени опаляла все вокруг, когда они скользили по ее телу. Под тяжестью этого обжигающего взгляда Белла так сильно закусила губу, что почувствовала вкус крови. Ноздри Джейкоба широко раздулись, а затем он склонил голову с той резкой волчьей повадкой, которая была свойственна обеим его формам.

Внезапно он скакнул в ее сторону движением, подобным струящемуся шелку — настолько быстро, что крик не успел достичь ее губ, а он уже безмолвно сидел перед ней.

Белла ничего не могла с собой поделать — она съежилась, упираясь руками в траву, и каждый мускул в ее теле дрожал. С близкого расстояния он выглядел еще более странным — глаза на лице человека, несомненно, были абсолютно волчьи. Белки едва виднелись за огромной, окаймленным черным, неестественно прозрачной золотистой радужной оболочкой, обрамляющей бездонные зрачки.

Внезапно он моргнул.

Резким рывком, вызванным страхом, она села, прижалась подбородком к груди и опустила глаза, как научилась до этого.

Почему-то в этом обличье он был намного страшнее. Ее била неконтролируемая дрожь, она оставалась неподвижной, опустив взгляд к коленям, обвив руками живот и пытаясь сдержать трепет.

Она услышала тихий вздох, а затем почувствовала, как его жар разлился по щеке, когда он наклонился и глубоко вдохнул. Джейкоб придвинулся ближе, прижавшись к ее волосам и так легко касаясь прядей, что она едва это почувствовала. Тот же низкий успокоительный волчий рокот, который утешал ее ночами, поднялся из груди мужчины, он дохнул ей на щеку, а затем за ухо. Прижался к ее шее, прикосновение его теплой кожи успокоило дрожь. Он толкнул её в подбородок своей переносицей.

Белла робко подняла голову и посмотрела в эти нечеловеческие глаза. В ответ они глядели на нее несколько мгновений, медленно моргая, а затем метнулись по ее лицу с такой неистовой силой, будто он запоминал каждую пору на ее коже. Его ладони плавно заскользили вверх по ее рукам, скрытым одеждой, а затем невесомо коснулись плеч, в то время как Белла пыталась не дышать.

Кончики его пальцев прошлись по ее шее, едва касаясь кожи мозолистыми подушечками. Его глаза продолжали блуждать по чертам ее лица, одна рука потянулась к затылку и вцепилась в волосы. Не встречаясь с ней взглядом, он медленно повернул ее голову в сторону.

Белла подчинилась, наблюдая за его непроницаемым лицом, пока светящиеся глаза скользили по ее шее. Она старалась не двигаться, когда он наклонялся — и все, что она могла видеть, были его черные волосы. Он нежно понюхал ее учащенный пульс, оказавшись так близко, что она ощутила влажное тепло его дыхания, омывающее ее кожу.

Затем, крепко держа ее за волосы, он наклонился ближе и потерся своей челюстью о ее.

Медленно, чувственно он провел своей колючей упругой щекой по ее щеке, это было одновременно нежно и эротично. Его успокаивающий рокот заливал ее, как теплый песок. Белла отозвалась на прикосновения довольным стоном и наклонилась к нему, прижимаясь носом. В его движениях была тоска, глубокая всепоглощающая тоска, и непрошенная печаль обожгла ей грудь.

Он продолжал прикасаться к ней, прижимаясь носом к ее челюсти и вдыхая запах, его рука отпустила ее волосы, и обе ладони скользнули по спине и легли на лопатки. Руки Беллы неуверенно разжались и поднялись к его массивным плечам.

— О, Джейкоб, — выдохнула она с печалью и слезами в голосе.

Он откинулся назад, покачав головой, что в этой форме выглядело немного необычно.

С грустной улыбкой она медленно подняла руки к его лицу, эти глаза не отрывались от нее. Ее дрожащие пальцы поползли вверх по щекам и заскользили по высоким скулам, а взгляд метался по его лицу. Гнев и суровость растаяли под ее руками, и скульптурные черты, которые были жестокими и дикими, стали бесспорно, безупречно, царственно красивы.

— Эй, — прошептала она. Большие светящиеся глаза медленно моргнули.

Стараясь двигаться спокойно и расслабленно, она приподнялась, приближаясь к нему, пока они не соприкоснулись нос к носу.

— М-м-м, — вздохнула она, ее глаза мягко закрылись, и Белла провела кончиком носа по одной стороне его широкой переносицы, а затем снова опустилась, вдыхая его сладкое дыхание.

Лениво открыв глаза и сфокусировав взгляд, она обнаружила, что он пристально наблюдает за ней.

— Люблю тебя, — прошептала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его мягкие губы, которые не ответили на поцелуй. Отклоняясь обратно, она интимно потерлась ртом о его щеку и улыбнулась.

Лицо Джейкоба оставалось серьезным, но расслабленным, он был полностью погружен в этот момент. Его взгляд изучал ее с выражением, совсем не похожим на нежность. Оно казалось глубоким и прочным — камень, который тек, словно вода.

Внимательно наблюдая за ней, он медленно наклонился и коснулся носом ее щеки. Он провел им назад и вперед, томно и тягуче, сопровождая движение низким волчьим рокотом, исходившим из груди.

Его руки все еще лежали на ее лопатках в неуверенном и неловком объятии, будто он чувствовал себя не совсем комфортно в этой коже. Белла полагала, что так оно и было. И все же, этот Джейкоб казался более человечным, чем волк, какая бы кожа у него не была. Действительно ли он являлся человеком, или это было полное воплощение сверхъестественного духа, поселившегося в его душе? Существовали ли они раздельно или были частью друг друга? Мысли об этом сбивали с толку, поэтому она просто старалась воспринимать каждую минуту такой, какая она есть. Она возьмет все, что он сможет ей дать.

Закрыв глаза, Джейкоб откинулся назад, глубоко вдыхая как можно большую порцию ее запаха. Его лицо выглядело расслабленным, и, наконец, она смогла увидеть тень того мальчика, которого знала, до сих пор гнездившуюся в глубине его души. Он все еще был где-то там.

Ее пальцы, раньше касавшиеся его челюсти, теперь подобрались, чтобы погладить шелковистые волосы на виске сначала с одной стороны, потом с другой.

От ее прикосновения его глаза распахнулись, настороженные и напряженные.

— Джейкоб, — выдохнула она, глядя в переливающиеся золотые глаза, — я твоя.

Его брови сошлись вместе, и Белла с нежной улыбкой провела между ними пальцем.

Он снова наклонился и на мгновение уткнулся лицом в ее шею, потом языком попробовал на вкус. Проводя приоткрытыми губами по ее пульсу, он, казалось, потерялся в ощущениях, исследуя кожу, прижимаясь губами к ключицам и мягко прикасаясь к горлу.

Белла со стоном откинула голову назад, его ласки стали настойчивее. Он засосал ее ключицу с такой силой, что оставил на коже красный след, а его руки обхватили ее предплечья.

От резкого рывка и звука рвущейся ткани глаза Беллы распахнулись, и от неожиданности она попыталась отшатнуться. Со своими молниеносными рефлексами он ухватился за ее футболку, его глаза заметались по ее лицу.

Его напряженный, настороженный взгляд изучал ее и старался понять. Она снова попыталась сесть, потянув за ткань, оставшуюся в его руках, но он не отпускал ее. В конце концов, она вынуждена была просто выдернуть футболку из его пальцев.

От этого усилия ткань разорвалась с одной стороны, обнажив ее грудь, но это было совершенно не важно. Наклонившись, она дотянулась до подола и стащила футболку через голову, а потом встряхнула волосами.

Руки Джейкоба немедленно потянулись к ее обнаженной коже, скользнув от ее талии вверх по бокам.

Когда она снова посмотрела на него, то увидела совсем другое выражение: желание.

Нет, не желание.

Голод.

Интенсивность этой потребности была немного пугающей, и Белла вздернула подбородок, внезапно почувствовав неуверенность.

Джейкоб, казалось, ничего не замечал — его внимание было поглощено ее телом. Он наклонился и притянул ее к себе блуждающими руками. Она попыталась уклониться. Он потерся щекой о ее подбородок и шею, прижимаясь к ней носом и вдыхая, в то время как его рокот становился все громче. Горячий язык скользнул по ее горлу, посылая мурашки по всей спине, и Белла задрожала — звук в его груди определенно изменился.

Теперь это было глухое рычание, с которым его горячие губы перебрались на ее плечо, и кожи коснулись зубы. Не обращая внимания на встревоженные крики сознания, тело отреагировало мощной волной тепла. Белла всхлипнула от затопивших ее эмоций, голова наклонилась набок, подчиняясь пылкому напору его губ и зубов.

Большие руки Джейкоба скользнули по ее бокам, обвились вокруг спины, и он без усилий приподнял ее, не прекращая исследования языком и полными губами. Он добрался до соска, и Белла выгнула спину со страстным стоном. Рычание стало глубже, и он прикусил ее грудь — острая боль вызвала эротический всплеск, подобный искрам.

Она застонала, и он повторил это снова… а затем снова. Огненные укусы жалили ее тело, но за ними следовал его ласковый язык и прохладное прерывистое дыхание — она вздрагивала в его руках от чувственного перенапряжения. Тихие скулящие звуки примешивались к глухому рокоту из его горла, а движения становились все более и более страстными, исследуя каждый дюйм ее груди, в то время как сильные руки поднимали ее так, будто она совсем ничего не весила.

Напряжение внутри нее стало сокрушительным. Белла запрокинула голову, пытаясь отдышаться, а он тем временем принялся за другую грудь.

— Джейк, — всхлипнула она.

Она тонула.

Его требовательные зубы оставили отметину у нее над ключицей, за острой болью последовали исцеляющие движения языка, и он двинулся выше, обхватив ртом боковую часть ее шеи. Поскреб кожу зубами — ощущения от этого были яркими и необычными — а затем всосал ее так сильно, что перед ее глазами замелькали звезды.

Его руки обвились вокруг нее, медленно сжимаясь — он приподнялся на коленях и прижал ее тело к своей груди. Она стонала, как в бреду, от ощущения прикосновения кожи к коже — каждый миллиметр чувствовался так, будто ее опаляло огнем.

Стиснув ее горячими руками, Джейкоб уткнулся щекой ей в висок. Он прижался ртом к ее уху и слегка прикусил его зубами, мягкое скуление и рокот стали более настойчивыми.

Белла потерялась в ощущениях.

Удовольствие и боль сменяли друг друга, все сильнее возбуждая желание. Она была так плотно окутана эротической энергией, что задыхалась. Она впилась ногтями в его плечи, не зная точно, хочет ли она оттолкнуть его или притянуть как можно ближе.

Джейкоб повернулся к ее щеке, горячо прижимаясь к ней носом, дыхание Беллы ускорялось вместе с сердцебиением. Она чувствовала себя в ловушке — своего желания, его рук, вихря вожделения, магии и безумия, которые тащили ее за собой, словно прилив.

Внезапно, как бы в ответ на ее молитву, эти руки расслабились и заскользили по ее бокам, однако его приоткрытые губы продолжали тереться о щеку, посасывая и проводя по ней языком.

А потом он развернул ее.

Потеря его тепла и контакта с кожей стала шоком. Задыхаясь, она сползла с его колен на траву, спасаясь от наваждения и вдыхая немного здравомыслия вместе с прохладой ночного воздуха.

Но он поймал ее за шорты и с небрежной силой потянул назад, пока ее пальцы цеплялись за траву. За рывком последовал звук рвущейся ткани, и она почувствовала, как по коже побежал холодный воздух. Плотная джинса была с легкостью порвана, словно мокрый картон.

Белла запаниковала.

Повинуясь инстинктивному страху, она исступленно поползла по траве на четвереньках. Ее дыхание стало тяжелым и неровным, как рокот шторма в открытом море, а кровь стучала в ушах, словно шум прибоя.

Огромная рука нырнула в ее волосы, резко рванув их, и крик боли со спазмом застрял у нее в горле.

Потом горячий ленивый язык прошелся вдоль ее позвоночника, и успокаивающее волчье урчание снова окутало ее вместе с массивной рукой, обернувшейся вокруг талии. Это прикосновение и магия запечатления принесли утешение и покой, растопили тревогу и смягчили ужас, заставив мгновенно расслабиться, будто ей ввели какое-то успокоительное.

Теперь, когда она выглядела умиротворенной, рука отпустила ее волосы, и губы Джейкоба, источающие чувственность, скользнули по ее пояснице, а его ладонь очерчивала выступ бедра.

Все еще стоя на четвереньках, Белла ослабела в его объятиях, но он с легкостью поддерживал ее своей сильной рукой. Ее голова безвольно повисла, дыхание замедлилось, а глаза закрылись.

Ладонь скользнула вверх по ее бедру, по спине, к шее, и, наконец, коснулась волос, чтобы перекинуть их через плечо. Он проводил лицом вверх и вниз по коже, и его глухой рокот успокаивал ее, а нежные прикосновения смягчали оставшиеся от зубов укусы.

Дыша прерывисто и неровно, Белла почувствовала, как его грудь прижимается к спине, скользя, словно шелк по атласу, и ее глаза открылись, когда он поймал в траве ее руку своей. Он убрал ладонь с ее талии, чтобы обхватить плечо, и его колено протолкнулось между ног, раздвигая их в стороны.

Крепко прижав ее к своей груди, он потерся подбородком о ее шею. Она автоматически подняла голову, ища утешения в прикосновении его щеки. Джейкоб чувственно прислонился к виску, теплая щетина будоражила и опаляла нервы огнем.

А потом он вошел в нее.

Она резко вдохнула, но ее тело уже было мокрым и готовым. Удивленный вздох сменился всхлипом удовольствия, когда он сделал три резких толчка.

Все волнения и опасения растворились в пламени, которое вспыхнуло у нее внутри, словно коктейль Молотова. Это зажгло ее кровь, и Белла с тихим стоном вцепилась пальцами в траву.

Облокотившись на одну руку и крепко прижимая ее к своей груди другой, Джейкоб начал двигаться, вжимаясь бедрами в ее ягодицы и мягко дыша в ее ухо. Она с гортанным стоном выгнулась навстречу, чтобы принять глубже, и прижалась головой к его плечу.

Он ответил тихим рычанием, и его ритм ускорился, подобно разгоняющемуся поезду. Каждый толчок бедер усиливал жар и заставлял тихие крики срываться с ее губ. Когда ее охватило удовольствие, локти ослабели и начали подгибаться, но это не имело значения — Джейкоб крепко прижимал ее к своей напряженной груди.

Его пальцы впились в ее плечи, пока он толкался внутрь все сильнее, дыхание возле ее уха стало прерывистым, а из глубины груди раздавалось низкое рычание.

Хриплые стоны Беллы становились громче по мере того, как она начинала распадаться в его руках — он тянул ее выше и выше.

Толчки становилось все более возбужденными и яростными, и звуки ударов плоти сопровождались острым, как черный перец, рыком.

Это было уже чересчур...

Ее крик поднялся к звездам, и она, кувыркаясь, полетела с небес вниз, в захватывающем дух свободном падении удовольствия, настолько сильного, что оно граничило с болью.

Его гортанное ворчание прекратилось вместе с последним болезненно интенсивным ударом, и одновременно с ним резкая боль пронзила ее плечо.

Крик застрял в горле Беллы, и новая вспышка огня взорвала ее изнутри, обжигая нервные окончания — на этом сознание капитулировало, и она уплыла в благословенную тьму.

* * *

Сознание пульсировало вспышками, как стробоскоп:

Она лежит, окруженная его объятьями и мягким поскуливанием, и ласкающее тепло заливает боль в плече.

Прохладная мягкая трава. Неистовые руки осторожно блуждают по ее щекам назад и вперед.

— Милая!

Ее глаза двигаются по его размытому лицу, и мимо нее проплывает шепот:

— О, Боже, мне так жаль...

Завернутая в теплый шелк, она, раскачиваясь, скользит по воздуху, с хныканьем уткнувшись во влажную от пота кожу.

— Шшш...

Что-то холодное и мокрое на плече, обжигающее до боли. В ответ на ее крики — прикосновение грубой ладони, словно шепот, ласкающее ее щеку.

— Потерпи, Беллз...

* * *

Белла резко выдохнула через нос и открыла глаза навстречу мягкому свету. Она заморгала — глаза были сухими и воспаленными. Она снова закрыла их, пытаясь сориентироваться.

Вместе с сознанием вернулась боль… и память.

Всхлипнув, она с трудом повернула тяжелую голову и приподняла веки, которые, казалось, весили сто фунтов. И застыла, изо всех сил пытаясь сфокусировать размытое изображение.

Джейкоб сидел на стуле рядом с ней, упираясь локтями в колени и уткнувшись лицом в ладони. Теперь он оделся, но его волосы все еще были растрепаны, выбившись из длинной косы, лежавшей на плече, словно змея.

Затаив дыхание, он поднял на нее темные остекленевшие глаза.

Она молча ответила ему взглядом.

Он на мгновение крепко зажмурился, а затем ресницы взметнулись вверх, и кадык на горле качнулся. Наконец, с длинным медленным выдохом он снова встретился с ней глазами.

— Ты в порядке? — прошептал он.

Она не хотела лгать, поэтому ничего не ответила.

Упершись локтями в колени, он сжал ладони вместе и поднял руки к губам.

Несколько долгих минут он молча наблюдал за ней, переводя взгляд с одного глаза на другой. Из окна доносился стрекот сверчков, и где-то в доме раздался скрип дерева.

Сложив пальцы, Джейкоб опустил руки.

На мгновение его глаза превратились в кровоточащие темные колодцы изувеченной души.

Он нахмурился и склонил голову.

— Что ты наделала?! — выдохнул он в агонии, мучительно растягивая слова.

На секунду она задержала на нем взгляд, а затем отвела его в сторону. У нее не было сил на риторические вопросы. В этот момент она чувствовала себя опустошенной — словно его пламя выпотрошило ее. Оно все еще тлело в ее душе. Ей просто хотелось спать.

Джейкоб тяжело вздохнул сквозь зубы, и ее глаза снова метнулись туда, где он сидел, резко потирая лицо ладонями. Затем он опустил руки на бедра, и железный занавес опять упал на лицо, когда его глаза встретились с ее взглядом.

Джейкоб встал, пристально глядя на нее.

— Это ничего не меняет, — прошептал он.

Белла какое-то время устало смотрела на него. Ей больше нечего было дать.

— Ладно, Джейкоб, — тихо произнесла она, а затем позволила своим глазам закрыться, возвращаясь в успокоительную тьму.

Несколько секунд или часов он молчал — она не знала, сколько времени прошло, и это было ей безразлично. Потом она услышала, как открылась дверь, и Джейкоб заговорил с кем-то в прихожей.

— У нее жар, — пробормотал он. — Если будет нужно, позвони Тиффани.

А потом он ушел.

Она почувствовала это — через саднящую боль, на мгновение пронзившую оголенное сердце.

В коридоре послышался шепот, а затем дверь тихо закрылась. Скрип половиц сопровождался нерешительным шелестом ткани. Холодная рука нежно прикоснулась к ее лбу.

Глаза Беллы открылись, перед ней был человек, которого она не видела более восьми лет.

Женщина улыбнулась половиной лица, но неподвижная его сторона куда вернее соответствовала выражению ее встревоженных глаз.

— Ты помнишь меня, Белла? — мягко спросила она, со скрипом придвигая стул к кровати. — Я — Эмили.

— Да, — прошептала Белла. — Я помню.

И закрыла глаза.

---

1) Лягушонок Ке́рмит — самая известная из кукол Маппет, созданных американским кукольником Джимом Хенсоном. У Кермита характерный голос, нередко становившийся объектом пародий, и страсть к пению.

Вернуться к тексту