Момент вечности (джен)

Трейси Дэвис находилась в состоянии глубокого расстройства. Её первый день в Хогвартсе оказался совершенно неудачным. Привыкшая к собственной спальне, а не к общему общежитию с группой практически незнакомых девочек, она почти не спала накануне, а вновь обретённое убеждение, что мир — ужасное место, только усугубилось, когда она уронила Блинки в лужу возле теплиц по дороге на гербологию.

Блинки был не просто старым, потрёпанным плюшевым зайцем — он был другом. Для единственного ребёнка в семье, в жизни которого не так много друзей, Блинки всегда был рядом, а теперь его красивый искусственный мех вонял… как лужа. Если бы только Трейси знала заклинание, чтобы очистить его и снова привести в порядок! Родители знали, как это сделать, и обычно в мгновение ока приводили Блинки в надлежащий вид, но мамы и папы здесь не было, а своим старшим товарищам по факультету Трейси ещё не настолько доверяла. Вдруг они посмеются над ней, если она попросит их о помощи, и посчитают маленькой? В конце концов, ей одиннадцать, и если уже неловко признаться, что спишь с плюшевым зайцем, то ещё постыднее заявить, что таскаешь игрушку в сумке в первый день занятий, просто чтобы рядом был друг.

Трейси знала, что всегда можно обратиться к профессору Снейпу. Она была неглупой девочкой и понимала, что в большинстве случаев холодность строгого декана — лишь притворство, чтобы напугать их, однако всё же бывали моменты, когда Снейп не притворялся, а поскольку она знала этого человека всего один день, то ещё не умела определять, где проходит эта грань.

К тому же она не могла попросить профессора Снейпа прямо сейчас: пятнадцать минут назад он забрал из гостиной Гарри Поттера и Драко Малфоя, а Трейси всё пропустила, потому что… ну… так сказать, застряла в дамской комнате.

Конечно, было до ужаса обидно. Бессонница — это плохо, но следующей ночью хорошо выспишься, и вселенная снова встанет на своё место. Даже Блинки бывал в переделках и похуже (однажды он пережил жуткую встречу с ротвейлером, после которой у него осталась только половина обвисшего правого уха). В конце концов он высохнет, а запах исчезнет.

Но пропустить, как Гарри Поттер, победитель самого Тёмного Лорда, теряет самообладание и бросается на этого абсолютного болвана — Драко Малфоя? Трейси не могла простить себе, что выбрала именно этот момент для собственных нужд.

— И как это было? — Она выспрашивала подробности у старшекурсников уже почти четверть часа, хотя детали не изменились с тех пор, как ей впервые рассказали о случившемся. — Ты уверен, что Поттер не использовал тёмную магию?

— Он не использовал никакой магии, — Люциан Боул был терпелив, но она чувствовала, что его терпение начинает иссякать. — Я же говорил тебе, всё закончилось быстрее, чем ты успела бы сказать «Снейп его убьёт».

— А это было страшно? У кого-нибудь шла кровь? — Трейси никогда раньше не видела драк, и ей хотелось получить подробный отчёт о потасовке. — У них было оружие?

По гостиной прокатилась волна смеха.

— Ради Мерлина, Трейси, — закатив глаза, манерно протянула Пэнси Паркинсон, одна из сокурсниц Трейси, сидевшая на низком диванчике, — там не было ничего страшного, не будь таким ребёнком.

Над диваном пролетела подушка, зацепив плечо Пэнси и немного — голову.

— Тоже мне — большая и смелая! — воскликнула швырнувшая подушку Дафна, которая тоже училась в их классе. — Ты сама визжала, как пятилетний ребёнок!

Пэнси посмотрела на неё сердито, но без особого осуждения.

— Каждый из них успел ударить всего пару раз, когда старосты разняли их. Никакой крови. Честно говоря, это было даже немного обидно.

— Но почему Поттер так разозлился? — Трейси подняла упавшую подушку и прижала её к груди. — Он же почти ни с кем не разговаривал.

Все в гостиной искоса поглядывали друг на друга, настроение изменилось, но лишь слегка.

— Драко вёл себя как придурок, — сказал наконец Эдриан Пьюси. — Оказывается, Поттера воспитывали маглы и, похоже, он не так уж много знает о магии. А Малфой включил Малфоя и сделал всё только хуже.

Эта мысль казалась невозможной — Гарри Поттер не знал о магии? Он был героем волшебного мира! Как он мог не знать? Почему ему не рассказали?

— Только Поттер накинулся на Малфоя не из-за этого, — вмешалась семикурсница (вернее, Трейси так думала, но не была до конца уверена), — а из-за того, что Драко сказал о его матери.

— А что Драко сказал о его матери? — тут же спросила Трейси.

— Я как раз к этому подходил! — важно заявил Пьюси. — Ну… — он огляделся, словно опасался, что Снейп где-то здесь — прячется под мантией-невидимкой или за книжным шкафом. — Он назвал её… ну, знаешь…

— Как назвал? — не поняла Трейси.

— Ну… — Пьюси снова огляделся. — Ну, знаешь…

— Грязнокровкой назвал, — Боул закатил глаза. — Это просто слово. Мы что, опять будем мусолить эту тему?

На самом деле многие из присутствующих в гостиной напряглись, в то время как остальные вообще никак не отреагировали.

— Это ужасное слово, — пробормотала Клара Холдсворт. — Так говорил ОН.

— Оно существовало и до НЕГО! — вмешалась девушка, чьё имя Трейси ещё не знала. — И с моей точки зрения, мерзкими являются чувства, а не само слово. Мы должны сделать его нормальным, другим, подходящим для кого-то с магловской кровью, чтобы, когда люди попытаются использовать его как оскорбление, это будет так же нормально, как сказать, что у кого-то карие глаза.

— Малфой точно не заметил, что Поттер — полукровка, — заявил Пьюси. — А что вы скажете? Вы же чистокровные!

— Я полукровка, и меня это как-то не напрягает! — воскликнул кто-то.

— Я тоже полукровка, — не удержавшись, призналась Трейси.

Все уставились на неё. Новый голос на тему, о которой они годами спорили насмерть между собой? И от кого — от полукровки? Это почти сводило на нет тот факт, что она была первокурсницей.

У Трейси покраснели уши. Она не знала, что сказать — ей не нравилось это слово. Как и её отцу-маглу, который познакомился с матерью в танцевальном клубе в Манчестере во время войны. Мама тоже не любила это слово и предупредила Трейси, что она может услышать его в Хогвартсе, особенно если последует по её стопам и распределится на Слизерин. Родители оба предупреждали её, что это всего лишь слово и не стоит на него обижаться, но она знала, что всё гораздо сложнее, тем более что половина маминой семьи их не желала знать.

Конечно, были те, кто с ними общался, и это было прекрасно. Трейси слышала, как дядя Максимилиан однажды на пасхальном ужине употребил это слово, но не в оскорбительном смысле, а по сути в том варианте, который предложила девушка, имени которой Трейси не знала: «это как сказать, что у кого-то карие глаза». Он поспешно, с улыбкой, извинился, и родители Трейси тоже посмеялись, но по их смеху она поняла, что это слово для них значит.

Все по-прежнему смотрели на неё, значит, она должна что-то сказать.

— Я считаю, — подумав и облизнув губы, заговорила Трейси, — что это мерзкое слово, и люди никогда не должны его произносить. Но я также понимаю, к чему ты клонишь, даже если и не согласна.

Все переглянулись, затем Милисента воскликнула:

— Хорошо сказано, грязнокровка!

Трейси посмотрела на неё, увидела, что она улыбается, и сама расхохоталась.

* * *

Гарри и раньше таскали за ухо, обычно откуда-нибудь с первого этажа дома Дурслей до чулана. Однако его никогда не тащили по многочисленным коридорам, которые, по оценке Гарри, были длиной около мили каждый. К тому же он постоянно натыкался на Малфоя, чьё ухо было зажато в такие же тиски.

Вскоре горящее огнём ухо стало наименьшей из забот Гарри. Его втолкнули в дверной проём и неожиданно отпустили перед полированным письменным столом тёмно-каштанового цвета. Декан обошёл стол, вытащил из ящика линейку и торжественно водрузил её на столешницу. Не успел Гарри осознать смысл этих действий, как Снейп стремительно наклонился и его лицо оказалось в нескольких дюймах от лиц обоих мальчиков.

— Рассказываете всё честно, и ЭТО вернётся в ящик неиспользованным. Однако посмеете солгать… — Снейп выпрямился и, гневно сверкнув глазами, повторил: — Не лгать мне!

Оба мальчика поспешно пробормотали заверения в том, что они действительно скажут правду, и Снейп сел, жестом велев им сделать то же самое.

В кабинете воцарилась тишина. Гарри взглянул на Снейпа, затем на Малфоя. Они что, должны всё выложить? Рассказать, что произошло? Гарри понимал, что это всё равно выплывет наружу, но если он заговорит первым, то выставит себя стукачом. Он помедлил, косясь на линейку.

— Поттер ударил первым! — выпалил Малфой, уставившись на свои колени. — Сэр.

— Он обозвал мою маму плохим словом, — пробормотал Гарри, понимая, что это не имеет значения. Он нанёс первый удар. Сейчас Снейп отправит Малфоя обратно в гостиную, а Гарри выпорет до потери сознания. — Он сказал, что она была грязнокровкой, сэр, что у неё грязная кровь, и поэтому она умерла.

Снейп не двигался. На самом деле становилось немного страшно от того, насколько он был неподвижен. Словно живая статуя, просто сидел и смотрел.

— А потом он ударил меня! — возразил Малфой. — Я только одно слово сказал, а он всё это начал!

— Я бы не сказал, что он начал это, Малфой, — ровно сказал Снейп, — но он определённо это закончил.

Войдя в гостиную и обнаружив, что двое мальчишек ведут себя как примитивные животные, Северус не слишком вежливо развёл их по углам, а Хиггс обстоятельно доложил, что произошло. Подробности были краткими, но достаточными, и тогда Северус «попросил» присутствия мальчишек в своём кабинете, едва не оборвав им в процессе уши.

— Ты никогда никого не назовёшь грязнокровкой! — резко сказал Снейп. Малфой слегка съёжился. — Никого, особенно слизеринца.

Малфой промолчал, продолжая изучать свои колени.

— Посмотри на меня! — Снейп уставился прямо в глаза неохотно поднявшему голову мальчику. — Как давно ты меня знаешь?

— Всю… всю свою жизнь, сэр, — тихо сказал Малфой.

Всю его жизнь?

«Чёртовы яйца, — подумал Гарри, — Малфои дружат со Снейпом?»

— Твой отец когда-нибудь говорил тебе, что я полукровка?

Малфой резко вскинул голову и в полном шоке уставился на декана.

— Мой отец был маглом, работал на бумажной фабрике. В его крови не было ни капли магии. — Снейп наклонился вперёд, поставил локти на стол и сцепил длинные пальцы. — А теперь скажите мне, мистер Малфой, кто я?

Малфой разевал рот, как золотая рыбка в аквариуме в одном из классов начальной школы Гарри.

— Ну же, расскажите нам, — в голосе Снейпа появились нотки саркастического любопытства. — Вы были так любезны и сообщили всему факультету, что думаете о крови Поттера. Я хочу узнать, как бы вы назвали меня.

— По…полукровка, сэр, — чуть слышно пробормотал Малфой.

— И я такой же волшебник, как и ты, как и Поттер. — Взгляд Снейпа метнулся к Гарри так быстро, что застал его врасплох. — Что касается вас, Поттер, я испытываю отвращение. Драться как неандерталец? Это всё, на что вы способны? Какая постыдная демонстрация, да ещё и в гостиной Слизерина.

Гарри был совершенно уверен, что декан вот-вот перетащит его через стол и пустит в ход линейку, настолько суровым было выражение его лица. Но Снейп остался сидеть на месте и лишь сказал:

— Только глупцы позволяют словом спровоцировать их на ту реакцию, которую хотел вызвать насмешник. Слизеринец никогда не клюнет на приманку. Настоящий слизеринец выше этого.

— Простите, сэр, — почти прошептал Гарри, пристально глядя на то место, где столешница сходилась с боковой частью стола.

— Меня не интересуют ваши извинения, мне важно, чтобы вы запомнили это! — рыкнул Снейп на них обоих. — Вы вернётесь в свои спальни и немедленно ляжете спать.

— Ещё только восемь, сэр! — не удержавшись, запротестовал Малфой.

— И до конца недели вы оба… — Снейп уставился на Малфоя и молчал достаточно долго, пока тот не съёжился и не заёрзал на стуле. — …будете ложиться спать в семь. Вопросы есть?

У Гарри было много вопросов. Это злой факультет или нет? Когда называть человека по имени, а когда по фамилии? Правда ли, что Крэббы происходят от Мерлина, или Крэбб наврал? Но он благоразумно промолчал.

— Убирайтесь с глаз моих! — велел Снейп, когда никто из ребят не ответил.

Он поднялся и рывком распахнул дверь, показывая линейкой, что оба мальчика могут идти. Они выскочили из кабинета и понеслись по коридору, получив ускорение в виде основательного шлепка по задницам.

* * *

Они молча шли в общежитие. Гарри смотрел прямо перед собой, страшась того, что придётся провести ещё больше времени, чем обычно, наедине с таким абсолютным придурком. Малфой, к счастью, тоже помалкивал, но по мере приближения к гостиной он не мог больше сдерживаться.

— Как ты выжил?

— Я не знаю, — Гарри стиснул в карманах кулаки. Похоже, эту фразу он будет ещё долго повторять.

— А какие они, твои магловские родственники? — помолчав, спросил Малфой.

— Кошмарные, — Гарри передёрнуло.

Его реакция, кажется, немного развеселила Малфоя.

— Эта затея со сном в семь — чушь собачья, правда? — сказал он.

— Могло быть и хуже, — коротко заметил Гарри, и Малфой, помедлив, кивнул:

— Это точно.

Они добрались до гостиной, произнесли пароль, стена скользнула в сторону, и в комнате тут же воцарилась тишина.

Гарри не знал, что на него нашло, но это нашло и на Малфоя. Они как-то разом, не сговариваясь, сообразили, что выставили себя полными идиотами, и единственный способ избежать насмешек — это показать, что их постигла участь гораздо худшая, чем на самом деле. Первым начал Малфой: украдкой потирая зад, неловко заковылял через гостиную. Гарри моментально его скопировал, и в результате по дороге в спальню они встретили лишь сочувствующие лица и самый минимум хихиканья. Конечно, они уже не видели, как вся эта доброжелательность сменилась сдавленным хохотом над незадачливыми актёрами, хотя подобную реакцию можно было предположить.

* * *

Северус всегда был неравнодушен к Астрономической башне. Они с Лили частенько заглядывали туда до того, как всё пошло наперекосяк, любовались видом, делились впечатлениями о новой жизни в Хогвартсе. Глаза мальчишки Поттера действительно такие же, как у Лили, а лицо — вылитый Джеймс. Северус мысленно вздохнул, напомнив себе, что в самом деле нездорово с такой страстью ненавидеть даже воспоминания о подростке, но, тем не менее, это причиняло боль. Хотя младший Поттер был явно не таким, как Джеймс, и чертовски искренним. В нём было много от Лили, к лучшему или худшему. Северус позволил себе с нежностью вспомнить о ней, а затем вернулся мыслями к реальности.

— Вот ты где, — Минерва слегка запыхалась, поднимаясь по лестнице, и прислонилась к каменному парапету. — Я тебя искала.

— Значит, у нас будут ночные посиделки? — Северус поднял бровь. Ничто в поведении Минервы не указывало на то, что что-то не так. — Я и не подозревал, что заработал такой авторитет.

— Заткнись, — Минерва закатила глаза, переводя дух, и жестом велела ему подвинуться и освободить для неё место на каменной скамье, на которой он сидел. — Ты знал, что мне будет любопытно.

— Некоторые могут счесть пагубной заботу об одном ребёнке в обход сотен других, Минерва. — Северус глотнул из фляжки, которую принёс с собой, в душе жалея, что ему не позволили спокойно выпить и насладиться видом.

— Но он не обычный ребёнок, — возразила Минерва. — И ты это знаешь, Северус. Так что не стыди меня за это.

— Он обычный ребёнок, — фыркнул Северус и предложил ей глотнуть из своей фляги. — Давай, не будь высокомерной ханжой, ты же хочешь выпить.

Минерва сверкнула глазами, но сделала небольшой глоток Огденского.

— Как ты можешь говорить, что он такой же, как все? Он победил Тёмного Лорда. Конечно, мы должны относиться к нему как к обычному ребёнку, но мы оба знаем, что он не такой.

— Никто не знает, как он победил Тёмного Лорда, в том числе и он сам. Он ребёнок, Минерва, понимаешь? Разве ты этого не видишь? — Северус покачал головой. — Это время, когда формируется личность. Не взваливай на него груз, который он не сможет выдержать.

Минерва не ответила сразу, а несколько долгих мгновений смотрела на стены замка.

— А что, если он нам понадобится?

— Тогда и будем думать, — Северус тоже помолчал и добавил: — Но надеюсь, этот день никогда не наступит.

— Тем не менее, ты к этому готов, — полуутвердительно сказала Минерва.

— Разумеется, — пожал плечами он, а она кивнула.

— Ученики хорошо к нему относятся? Прости, Северус, ты проделал замечательную работу с факультетом, но ты же знаешь, из каких семей некоторые из них.

Северус никогда бы не рассказал декану Гриффиндора, да и вообще кому-то вне Слизерина о каких-либо проступках внутри своего факультета, поэтому, покачав головой, постарался забыть о том, что произошло между ребёнком Поттеров и сыном Люциуса.

— Они все ведут себя достаточно корректно, — заявил он. — Никто не расспрашивает его о прошлом.

— Я впечатлена, — Минерва смотрела на него с нескрываемым восхищением. — Правда, Северус, так и есть. Не могу отрицать, что в Гриффиндоре его не оставили бы в покое.

— Честно говоря, я пригрозил, что выпорю каждого, кто попытается к нему приставать, — признался Северус.

Минерва уставилась на него — хотя знала о методах Северуса Снейпа — так неодобрительно, что он не смог удержаться от смеха.

— О, ради всего святого, этого практически никогда не происходит…

Небольшое преувеличение, но из лучших побуждений.

— …хотя, если послушать их рассказы, я каждый день начинаю с того, что вышвыриваю учеников в окно.

Минерва не сдержала улыбки, и даже Северус почувствовал, как дрогнули уголки губ.

— Ну, мы поговорили о моих мелких кошмарах, а как насчёт твоих? — спросил Северус, осознав, что ему не дадут посидеть в одиночестве.

— Это тоже кошмары, — засмеялась Минерва и, устроившись поудобнее, начала рассказывать.

* * *

— У тебя была метла?

— Нет, — Гарри уставился в потолок, разглядывая каменные своды. — По крайней мере, не такая, на которой можно летать.

— А снитч?

— Что?

— А камин у вас был?

— Чего? — Гарри перевернулся и уставился на Малфоя, а тот сидел, скрестив ноги, на кровати и рассматривал его с ленивым любопытством. — Конечно, у нас был камин.

— Маглы живут будто в средневековье каком-то, — пожав плечами, Малфой потянулся. — Так что я бы не удивился.

— Что ты вообще знаешь о маглах? Ты когда-нибудь видел хоть одного?

— Конечно, видел, — возмущённо надулся Малфой. — Мой отец однажды спросил у одного из них дорогу.

— Так ты, должно быть, эксперт, — съязвил Гарри.

Как же он ненавидел Малфоя! И жалел, что не успел ударить посильнее, прежде чем их разняли.

«С другой стороны, — прошептал в голове тоненький голосок, — он же пытается сейчас общаться».

«Но он тот ещё гад!» — возмутился гораздо более громкий голос.

— Я просто сказал, — огрызнулся Малфой, скрестив руки на груди. — Ладно, прости, что я назвал твою драгоценную мать грязнокровкой. Доволен?

— Доволен, — кивнул Гарри. — Закрыли тему.

Какое-то время они сидели молча, потом Гарри погасил свет рядом со своей кроватью, но тут заявились Крэбб, Гойл, Нотт и Забини — первокурсникам пора было ложиться спать.

— Это было отвратительно! — воскликнул Теодор, вскакивая на кровать. — Вы два психа! Что он с вами сделал?

— Это ужасно, — мрачно сказал Малфой, глядя вдаль, словно солдат, вернувшийся домой после долгой войны. — Я не могу говорить об этом. Надеюсь, ты меня понимаешь.

— Двадцать два, линейкой, — подтвердил Гарри, все уставились на него, а он быстро перевернулся на живот. — Я несколько недель не смогу сидеть.

Однокурсники отреагировали смесью недоверия и презрения, но Гарри был совершенно уверен, что со своими соседями по спальне они вышли из положения относительно благополучно, к тому же теперь за ними закрепилась репутация стойких мучеников.

Гарри позволил втянуть себя в разговор с новыми, как ему показалось, друзьями, страшась проводить с Малфоем дополнительные часы каждый вечер до конца недели.