Другая жизнь Мародёров: Per aspera ad astra (гет)

Мудрецы говорят, чтобы понять,

что за человек находится рядом с тобой, нужно с ним расстаться.

При расставании он покажет своё истинное лицо.

Лили Эванс

Девушка сидела в одном из простеньких маленьких кафе, что встречаются чуть ли не на каждом углу в центре Лондона, и пила холодный кофе. Стрелка на часах, висевших на стене напротив, быстрым темпом мчалась к десяти утра. За восемь секунд до того, как часовая стрелка всё же достигла своей цели, в кафе вбежала Алиса.

― Привет, дорогая, ― Лили с улыбкой поднялась с места и обняла подругу.

― И тебе доброе утро, ― усмехнулась Алиса, и девушки сели за столик. Вуд решительно подозвала паренька-официанта и заказала имбирное печенье и капучино. Лили довольствовалась остатками своего первого заказа. Аппетита у неё не было.

― Итак, ― сказала она, внимательно вглядываясь в лицо Алисы, ― что сегодня по плану? Ты ведь помнишь, что сегодня финальный заход, и сегодня мы должны купить всё, что необходимо?

― Угу, ― невнятно согласилась Алиса, с удовольствием поедая свежее печенье. ― Главное ― это платье. За ним мы сразу и отправимся. Ещё аксессуары к нему и обувь.

― Ах, Алиса, ― тихо вздохнула Лили, счастливо улыбаясь, ― поверить не могу, что через несколько дней ты выйдешь замуж…

― И не говори, ― хихикнула девушка, ― я сама в шоке.

Подруги рассмеялись, чем вызвали недоумение у официанта, топтавшегося у входа в кухню.

― Ладно, ― подытожила Алиса, докончив завтрак, ― пора в путь. Между прочим, тебе мы тоже сегодня кое-что подберём.

― Мне уже страшно, ― делано настороженно отозвалась Лили. Девушки взяли сумочки и, оставив деньги на столике, вышли на улицу.

Косая аллея предоставляла широчайший спектр услуг. Здесь можно было найти всё, что пожелаешь, вплоть до того, о чём ты даже не догадывался. Но для двух девушек, отчаянно искавших свадебное платье, это место предлагало не совсем то, что было нужно. Обойдя пятый по счёту магазин и не удовлетворившись предложенными товарами, подруги зашли в шестой, уже и не надеясь что-то найти. Но, как это часто бывает, счастье оказывается там, где его совсем не ждёшь.

Алиса примерила два понравившихся платья, но не могла выбрать, какое подходило больше. Она крутилась возле зеркала, где ей помогала одеваться продавщица. Лили задалась целью ещё раз просмотреть все вещи на случай, если они упустили что-то стоящее.

― Они оба пышные, как я и хотела, ― начала рассуждать вслух Алиса. ― Оба белые. И длинные. Но я не могу выбрать!

― А ты успокойся и примерь их ещё раз, ― донёсся из-за вещей голос Лили. ― Походи, присядь, платье должно быть ещё и удобным. Тебе ведь в нём как-никак целый день ходить.

Тяжело вздохнув, Алиса снова принялась надевать платья. Но и эта попытка не принесла плодов. Теперь в обеих моделях Вуд видела недостатки.

― У первого платья подъюбник почти не гнётся. Мне кажется, я вообще не смогу в нём сидеть. А что касается второго… У него лиф слишком мягкий. Так тоже не пойдёт. Ну, Лили, что это такое?!

― А может, ты не можешь выбрать не потому, что они тебе оба не нравятся? ― многозначительным тоном сказала Лили, высунув голову из-за соседнего стеллажа.

― Что ты имеешь в виду? ― устало спросила Алиса, усевшись на пуфик и продолжая изучать платья.

Эванс подошла к удручённой подруге и протянула ей совсем другое платье. Белое, с корсетом, пышной юбкой, атласное. У Алисы загорелись глаза.

― О, Лили! ― воскликнула она и принялась переодеваться.

Через три минуты не без помощи продавщицы невеста, облачённая в свадебное платье, стояла перед зеркалом и не могла налюбоваться отражением. И лиф был довольно жёстким, и юбка оказалась мягкой. Без бретелей, как она и хотела. С выбором фаты проблем не было. Не говоря лишних слов, девушки отдали распоряжение упаковать покупки.

С туфлями затруднений не возникло. Алиса сделала заказ ещё неделю назад, и теперь нужно было всего лишь их забрать. После девушки прошлись по цветочным лавкам в поисках подходящего букета. Недолго думая, Алиса купила небольшой, но искусно украшенный букетик, состоявший из красных и бледно-зелёных роз, объяснив это тем, что однажды ей приснился точно такой же.

Когда довольные, увешенные сумками с покупками девушки приобрели всё необходимое, было уже семь часов вечера. Заметив вывеску, сообщавшую о ликвидации лучшей коллекции сезона в одном ювелирном магазине, мимо которого они шли, девушки решили заглянуть туда. Возле кассы обслуживали какого-то темноволосого мужчину, лица которого было не видно, потому как он стоял спиной. Больше в ювелирной лавке никого не было. Когда мужчина собрался покинуть магазин, девушки его окликнули, и он обернулся.

― Сириус, какими судьбами? ― радостно воскликнула Алиса, обняв удивлённого парня.

― И с покупками, ― хитро улыбнулась Лили, а затем обняла Блэка. ― Бог мой, какое красивое кольцо!

― Неужели вы… ― не могла подобрать слов Вуд, а затем вдруг приняла решительный вид и, взяв под руки Сириуса и Лили, потащила их в ближайшее кафе.

Устроившись за уютным столиком далеко в углу, подальше от любопытных глаз и ушей, девушки начали расспрашивать смешавшегося парня. Наконец, не выдержав, он сам всё в красках рассказал. И о том, что сделал предложение, и о том, как это всё произошло, и о том, что в середине сентября им предстоит свадьба, на которую их обязательно пригласят. Гриффиндорки слушали и не переставали радоваться. Ещё одна подруга выходит замуж! Никто и не думал о том, что это было очень необдуманным решением, ведь шла война. И каждый день мог быть последним.

― Такими темпами я скоро каждый месяц буду на свадьбы ходить, ― хихикнула Лили, но от Сириуса не укрылась боль в уголках глаз. ― Зато буду знать, что вы все в порядке и что о вас есть кому позаботиться.

― Не переживай, Лил, я тебя одну точно не оставлю, ― заверила её Алиса. ― Мы тебе кого-нибудь подыщем.

Сириус растянул губы в улыбке, но не кивнул.

― Умоляю, не надо мне никого искать, ― как можно более безразлично попыталась сказать Эванс, но нотки горечи всё же были заметны.

― Не стоит вешать нос, Лили, ― простодушно посоветовал Сириус и ободряюще подмигнул девушке, отчего та улыбнулась.

― Да что мы всё обо мне да обо мне!.. ― Эванс сделала попытку перевести тему. ― Можно подумать, я самая важная персона.

― Сириус, ― посерьёзнев, обратилась к гриффиндорцу Вуд, ― я не могу связаться с ним, а мне нужно сказать, что я не могу позвать её. Мало того, что мы не общаемся, я ей, ко всему прочему, не доверяю.

― О ком вы говорите? ― удивлённо спросила Лили, переводя взгляд с подруги на Бродягу.

Но её вопрос повис в воздухе, а затем растаял. Складывалось впечатление, что они либо её не услышали, либо проигнорировали, либо её опасения подтверждались…

― Он уже неделю ночует в каких-то гостиницах, Лис, ― ответил на её слова Блэк, ладонями потерев лицо. ― Он не живёт со мной с тех пор, как узнал, что я сделал предложение Марлин. Твои письма приходили ко мне, а я всё забывал их передать.

Алиса сокрушённо вздохнула и мельком окинула взглядом жадно ловившую каждое слово разговора Лили.

― Но, если начистоту, ― продолжил Бродяга, ― мне она тоже не нравится. Есть в ней что-то фальшивое. Но она вцепилась в него мёртвой хваткой. А ему, я думаю, глубоко безразлично. Втемяшил себе в голову, что всё так и должно быть, и ни черта его не переубедишь.

Лили шмыгнула носом. Алиса и Сириус мгновенно устремили на неё обеспокоенные взгляды.

― Продолжайте, мне даже интересно, ― делано беззаботно ответила она. Глаза её на удивление друзей были сухими.

― Я её не приглашала и делать этого не стану, ― гнула своё Вуд, снова обращаясь к Сириусу. ― Мы посадим его рядом с тобой и Ремусом.

Сириус кивнул и, словно извиняясь, улыбнулся Эванс. Девушка как-то вымучено улыбнулась в ответ. Друзья покинули кафе и трансгрессировали.

Настроение пропало. Всё пропало. И надежда угасла.

Ремус Люпин

Грюм ему спуску не давал. Каждый божий день к Люпину прилетала сова с письмом, в котором требовалась свежая информация. Поняв, что запугал несчастного парня, Аластор ослабил хватку, и тогда дело пошло полным ходом. В то время как Ремус работал со статьёй, он запоминал почти всё, а особенно важные даты и зацепки записывал в блокнот. На собраниях он уже перестал так сильно стесняться аудитории, по первому же требованию рассказывал всё, что становилось известным, все слухи, гулявшие по редакции. Некоторая информация Ордену даже пригодилась.

Постепенно Ремус начал знакомиться с теми орденцами, которых раньше не знал. Но понять за такое короткое время их не успел. В схватках участвовать ему ещё не доводилось, Грозный Глаз сам настоял на том, что в операциях новобранцы начнут участвовать не раньше, чем выучат хоть одно новое заклинание. А учить их новым приёмам и заклинаниям никто пока не собирался.

Случалось и так, что Ремус мог поссориться с отцом. Старший Люпин настаивал на том, чтобы сын не брал ночных дежурств и не оставался в штабе Ордена допоздна. Но младший Люпин хотел делать всё, что мог, и даже больше. На почве недопонимания возникали небольшие ссоры, портившие нервы обоим, но сдаваться никто не собирался.

Лунатик и Хвост за два дня до свадьбы Фрэнка и Алисы договорились встретиться, чтобы купить совместный подарок. Местом встречи назначили Хогсмид.

Парни бродили по хорошо знакомой деревушке, заходили в привычные для души и глаз, не пафосные, как в Лондоне, лавочки, здоровались с продавцами и знакомыми. После изучения всех прилавков и покупки подарка выпускники не лишили себя удовольствия выпить кружечку сливочного пива и поболтать с мадам Розмертой. Посетителей в два часа дня было немного, и она позволила себе присесть за столик к бывшим гриффиндорцам.

― Как поживаешь, Розмерта? ― добродушно спросил Ремус, положив руки на столик. Женщина приветливо улыбалась уходившим из «Трёх мётел» посетителям. Когда за последним из них закрылась дверь, Розмерта поднялась из-за столика, закрыла входную дверь и сменила табличку с надписью «Открыто» на «Закрыто». Убедившись, что в баре никого не осталось, кроме Ремуса и Питера, и что их никто не услышит, Розмерта быстро и эмоционально заговорила. Питер удивлённо смотрел на женщину и откровенно не понимал, что происходит. Впрочем, как и Ремус.

― Ребята, как же хорошо, что вы заглянули!

― В чём дело? ― настороженно спросил Петтигрю, пригубив кружку с пивом. ― Ты выглядишь как-то…

― Возбуждённо, ― вставил слово Лунатик и кивнул.

Мадам Розмерта расправила юбку платья и окинула парней жалобным взглядом.

― Да если бы вы только знали, что здесь творится! На днях ко мне заскочил мистер Филиппс. Он вошёл в паб, прошёл к барной стойке и сел, заказав сливочного пива. Филиппс выглядел как обычно, ни волнения, ни чего-то ещё необычного в его поведении я не заметила. Только я поставила кружку на стойку, как сюда ворвались не пойми кто, их было двое, да, я это как сейчас помню, взяли под руки мистера Филиппса и силком потащили его прочь. А потом оказалось, что Филиппс домой не вернулся. Вот так.

На щеках молодой девушки проступил румянец, выглядела она хоть и рассерженно, но эффектно. Питер неприлично долго и неотрывно смотрел на Розмерту, так что Ремусу пришлось слегка толкнуть его локтем.

― А как выглядели те двое, что утащили отсюда Филиппса? ― в Люпине проснулся орденец.

Розмерта пожала плечами, пытаясь припомнить детали, но они от неё ускользали.

― Я помню лишь, что мантии у них были чёрные, а ещё лиц я совсем не видела.

― Может, на них были капюшоны? ― Хвост накинул на себя капюшон так, чтобы его лицо было максимально затемнено. Розмерта кивнула.

― Да, наверное.

― А почему никто не отреагировал? ― с ноткой укора спросил Ремус. Чтобы как-то совладать с раздражением, возвещавшим о сегодняшнем полнолунии, он сделал глоток прохладного напитка. ― Я не могу понять, как так вышло, что на глазах у нескольких человек беспардонно похитили мужчину и никто ничего не сделал?

Розмерта, несколько опешив, ответила, слегка облокотившись на стол:

― Всё случилось так быстро!.. Никто толком не смог ничего осознать… Но, когда ступор прошёл, было поздно.

― Я думаю, надо будет поговорить с Грюмом, ― задумчиво произнёс Ремус и поднялся из-за столика, взглядом говоря Питеру, что пора уходить. С неохотой Хвост подчинился, не сводя взгляда с мадам Розмерты. ― Кажется, Хогсмиду не помешает парочка патрулирующих местность авроров. Прощай, Розмерта, не падай духом!

Ремус Люпин покинул «Три метлы». Питер слегка помедлил, а затем тихо и неуверенно сказал девушке:

― Розмерта… Ты не переживай, мы постараемся всё уладить… В общем, пока.

И Хвост вышел из паба.

Лили Эванс

Кое-как разлепив веки, Лили протянула руку к магловскому будильнику с целью его отключения. После вчерашней ночи веселья с Алисой и Марлин голова шла ходуном. Подруги, вспоминая прошлое, выпили три бутылки хорошего красного вина, хохотали так, что уши слегка закладывало, не заботясь о том, что на утро намечен ранний подъём. Поспав всего два с половиной часа, Лили, чувствуя вселенскую усталость, кое-как неуклюже слезла с бессовестно манившей к себе кровати, и, словно сомнамбула, стала собираться. Наспех умывшись и одевшись в шорты и блузку, Лили с помощью заклятия незримого расширения запихнула в клатч бледно-розовое платье подружки невесты, такого же цвета босоножки и украшения. Собрав волосы в хвост, девушка спустилась на первый этаж, в кухню, и попыталась заставить себя съесть хоть что-нибудь. Но час был ранний, к тому же свою коварную роль сыграл недосып, и в итоге Лили выпила стакан воды и съела один бутерброд с сыром. Все мысли были заняты только тем, чтобы этот день стал для подруги самым лучшим.

В семь двадцать пять утра Алиса уже не спала. Дабы не искушать судьбу, Вуд два дня до свадьбы провела у себя дома, привезя туда всё необходимое. Марлин приедет в девять и поможет Алисе одеться и обуться. Задачей Лили были причёска и макияж. Но сначала невесту нужно было привести в порядок. Хоть она и не впадала в истерику и не рыдала, зато носилась по одноэтажному дому, как угорелая. То ей нужно было срочно в душ, то попить, то снова в ванную комнату, то поесть, то посидеть, то посмотреть в окно, то проветриться… В общем, Лили уже вознамерилась привязать Алису к стулу, но тут нашла более оригинальное решение.

― Алиса, дорогая, ― мягко начала Эванс, поймав взбудораженную подругу за руку, ― я понимаю, что ты переживаешь, но это не повод сбивать график! Если мы не успеем, то Фрэнк увидит тебя ненакрашенной или раньше времени без платья.

Хихикнув, Алиса немного успокоилась и села в кресло.

Когда в дом вошла Марлин, невеста была готова одеваться. Потратив без малого полчаса на то, чтобы зашнуровать корсет, и ещё час, чтобы красиво прикрепить фату и расправить платье, приготовления наконец закончили. Оставив Алису, пока ещё Вуд, наедине с собой, Маккиннон и Эванс прошли в гостиную, чтобы подготовиться самим.

― Мар, как думаешь, Фрэнк будет в чёрном фраке или в белом? ― улыбаясь, спросила Лили, обувая босоножки. Марлин пожала плечами.

― Хорошо бы не в сером. Думаю, это больше подошло бы для деловых встреч, чем для свадьбы. Я не слишком ярко накрашена? ― обеспокоенно спросила Маккиннон, повернувшись лицом к Лили. ― Не хочу затмевать нашу принцессу.

― Нет, всё идеально, ― улыбнулась Эванс и, поправив причёску, спросила Марлин:― А я?

― Отлично, ― чуть помолчав, девушка спросила: ― Мы сидим рядом, да?

― Да, ― улыбка на лице Эванс слегка померкла, ― надеюсь, всё пройдёт без курьёзов.

― Я тоже.

До выхода подружек невесты оставалось всего две минуты. Алиса страшно волновалась и держала за руки подруг.

― Дыши глубже и успокойся! ― негромко сказала Марлин, обняв невесту. ― Ты у нас самая красивая!

― Ой, девочки, ― Вуд затряслась, а на её глазах выступили слёзы.

― Алиса, милая, не плачь! ― Лили обняла подругу и с помощью заклинания подправила ей макияж. ― Ты идёшь к Фрэнку! Это твой день, расслабься!

Заиграла музыка. Двери перед девушками распахнулись. Марлин спешно встала в проходе, а за ней встала Лили. Не спеша подруги шли по алой дорожке. Лили окидывала взглядом незнакомых и знакомых людей. Завидев его, Лили устремила взгляд вперёд. Дойдя до нужного места, девушки остановились. Теперь был выход Алисы.

Под органную музыку появилась невеста в ослепительно белом платье, окутанная фатой, что скрывала её прекрасное лицо. Она шла ещё медленней, чем подружки невесты. Лили так и представляла себе, что Алиса думала в тот момент только о том, как бы не споткнуться на высоченных шпильках. Подойдя к алтарю, невеста расправила плечи. По велению священника она вложила свою ладонь в ладонь сияющего Фрэнка.

Лили почти не слышала слов святого отца, её мысли были заняты тем, чтобы избежать встречи с Джеймсом. Уж больно не хотелось омрачать такой светлый день воспоминаниями о том, как встретилась с бывшим парнем, которому было на неё плевать, который так быстро нашёл ей замену, а она его, что бы себе ни говорила, всё ещё любила. Скользнув быстрым взглядом по гостям, сидевшим в церкви, Лили увидела, что Джеймс в тот момент поправлял галстук и не заметил её взгляда. Не зная, радоваться или нет, Лили отвела взгляд к молодой паре, что надевала друг другу кольца, а затем после позволения священника слилась в нежном поцелуе. Церковь наполнилась аплодисментами.

Застолье изначально планировали проводить в доме Алисы, но Августа Лонгботтом настояла на том, что будет готовить сама и всё пиршество будет происходить в её доме. Как Фрэнк ни уговаривал мать, та всё равно не сдалась. Специально для свадьбы во дворе был сооружён большой навес с газоном и цветами.

Приглашённых на свадебную церемонию оказалось втрое меньше, чем тех, кто присутствовал на ужине. Ими оказались сестра Августы и двое её детей, Мародёры, Марлин, Лили и близнецы Пруэты. Поскольку молодожёны любили ирландский фолк, была приглашена группа лепреконов, участники которой исполняли песни, лишь изредка прерываясь на то, чтобы шафер, коим был выбран двоюродный брат Фрэнка, Джарвис, парень лет двадцати с небольшим с тёмно-русыми волосами и приятной улыбкой на лице, мог провести конкурсы.

Молодую семью можно было рассматривать целый день. Они были так счастливы, что казалось, будто их улыбки не сходят с лиц ни на минуту, а сами они буквально светятся. Фрэнк не отпускал Алису ни на шаг, держа её за руку. Они сидели за небольшим столиком на двоих, уставленным едой. Рядом стоял другой столик, намного меньше того, за которым сидели Лонгботтомы, а на нём располагались многочисленные подарки молодожёнам.

― Свадьба удалась, ― с видом знатока заявил Сириус, с аппетитом поедая всё, что Марлин накладывала ему в тарелку. От шуток Бродяги уже болели щёки, но даже то, с каким видом он говорил, уже вызывало приступ смеха. ― Мар, солнышко, положи мне ещё запечённой картошечки.

Маккиннон посмотрела на него, как на дауна.

― Что? ― театрально возмутился Сириус.

― Ты уже всю закуску в одну харю сожрал, и всё никак не можешь успокоиться?! ― девушка ошалело-рассерженно смотрела на парня, уперев руки в бока. Лили про себя заметила, что сцены умилительнее этой она ещё ни на одной свадьбе не видела.

― Ну, Мар, ― жалобно проскулил Блэк, округлив щенячьи глазки. И как у него это так замечательно получается?

Лили считала секунды, пока Марлин боролась с собой. Она прекрасно знала, что будет дальше, но всё же было интересно, насколько теперь хватит её настойчивости. И вот, пожалуйста! Уже через пятнадцать секунд на тарелке у Бродяги появилась заветная картошка и курица-гриль. Расплывшись в довольной улыбке, парень чмокнул девушку в щёку и принялся уплетать еду.

Чтобы гости могли растрясти набитые вкусностями животы и затёкшие от продолжительного сидения на стульях ноги, начались танцы. Жених и невеста, не замечая остальных, танцевали посреди площадки, остальные кружились вокруг них.

― Скучаем? ― раздался бодрый голос за спиной у Лили, когда та наблюдала, как перемещаются пузырьки углекислого газа в бокале с шампанским.

От неожиданности девушка чуть было не смахнула фужер со стола. Она резко повернулась и увидела перед собой шафера.

― Надеюсь, я вас не напугал, ― с искренним сожалением произнёс брат Фрэнка. ― Полагаю, мы незнакомы.

Лили немного рассеяно кивнула. Собеседник сел на соседний стул.

― Давайте на «ты». Джарвис.

― Хорошо. Я Лили, ― они пожали друг другу руки. Окинув взглядом танцующие пары, новый знакомый сказал:

― Почему не танцуете?

Смущённо покраснев, девушка честно призналась:

― Потому что никто не приглашал.

Брови Джарвиса изумлённо выгнулись, и вместе с ними смешно приподнялись волосы.

― Разве? По-моему, вон тот парень с тебя всю пирушку глаз не сводит, ― шафер качнул головой в сторону того столика, за которым сидели Поттер и Петтигрю, что-то лениво обсуждая.

Почему-то этот факт, озвученный человеком, с которым они были едва знакомы, страшно разозлил Лили. Она прекрасно отдавала себе отчёт в том, что никто ей ничем не обязан, но всё же было обидно. Ни жеста, ни слова, адресованного ей. Даже не поздоровался.

Заметив замешательство, которое произвели неосторожные слова, Джарвис виновато улыбнулся и предложил Лили потанцевать. Кинув последний взгляд на Поттера и, к своему удивлению, встретившись с ним взглядом, она почувствовала, что перестала злиться и даже расслабилась, а затем отвела взгляд и, взяв предложенную Джарвисом руку, прошла к танцующим парам.

Джеймс Поттер

Этот взгляд, который он поймал на себе впервые за весь вечер, был каким-то грустным, но в то же время и призывающим. Шею обдало огнём, вдруг стало нечем дышать, хотя он и так был на свежем воздухе. Отвернувшись, Лили приняла приглашение потанцевать и слилась с другими парами, изредка показывая свой силуэт среди других. Негодование забурлило, будто кипящий томат. И она так легко согласилась?

― Сохатый, ― обратился к нему Питер, сидевший справа от него, ― а почему ты не пригласил её потанцевать?

Действительно, вопрос был настолько сам собой напрашивающимся и простым, что Джеймс сам себе удивился.

― Я не знаю… ― Поттер взъерошил шевелюру двумя руками и откинулся на спинку стула, понуро глядя на Лили, скромно улыбавшуюся Джарвису.

― Это, конечно, не моё дело, ― негромко говорил Петтигрю, доедая мясо, ― но ты ведёшь себя ужасно неправильно.

― В каком смысле? ― слегка раздражённо спросил Джеймс.

― Лунатик называет это эгоизмом, Сохатый. И садомазохизмом временами.

― Вот как?..

Питер кивнул и вытер рот салфеткой.

― Если хочешь узнать моё мнение, то ты сильно изменился. Ты превратился в совершенно другого человека, какого мы раньше не знали, ― смело заявил Питер, не обращая никакого внимания на недоброе выражение лица, с каким на него смотрел Поттер. ― Ты боролся, пока дышал, никогда не сдавался, был упрям и обаятелен, разговорчив. Тебя обожали многие, ― со вздохом признался Питер, чуть изменив сказанным физиономию Сохатого, заставив её принять удивлённое выражение, ― на тебя равнялись. А теперь? Сириус и Лунатик уже не знают, что с тобой делать. Ты должен выбраться из этой ямы, что сам себе вырыл. Иначе потеряешь вообще всё, что имел.

― Я и так всё потерял, ― убито произнёс Джеймс, с огромным страданием в глазах глядя на танцующую с другим мужчиной Лили.

― Ещё не всё, ― пожал плечами Петтигрю и удалился в уборную.

Букет невесты поймал Сириус под всеобщее ликование и аплодисменты. Лили после нескольких танцев с Джарвисом из-за стола больше не выходила. Свадьба подходила к своей развязке. После изумительного на вид и на вкус торта гости стали прощаться с новобрачными, которым наверняка уже давно хотелось уединиться.

Началась учёба. И это были не лекции Макгонагалл о доброте и честности, которые она устраивала по традиции в начале каждого учебного года, и даже не пытки зельеварением, коими казались Джеймсу часы, проведённые в кабинете Слизнорта. И хотя теории Сириус и Джеймс по-прежнему фактически не касались, зато теперь они по-настоящему тренировали новые боевые заклинания, о которых раньше и не слышали. В Ордене Аластор впервые разрешил новичкам поучаствовать в настоящей операции. Задача заключалась в том, чтобы осмотреть заброшенный склад, в котором предположительно, по чьим-то данным, якобы находился Пожиратель, и поймать последнего. На самом деле там преспокойно спал магл в своей убогой колымаге. Грюм ужасно разозлился, что потащил непонятно куда половину Ордена, думая, что это засада, и устроил хорошенький разнос. Досталось всем, даже тем, кто не участвовал.

После того знакомства в баре, когда они оба напились в доску, а Кристал так очевидно пыталась затащить его в постель, Джеймс вдруг резко изменил к ней отношение. Он брезгливо смотрел на себя в зеркало, с ней почти не общался, разве что для приличия здоровался в Ордене. И как он мог надраться в такой компании? С чего он вообще взял, что она хорошенькая? Однако Оушен затишье после знакомства не устраивало, она пыталась поговорить с парнем, объяснить, что не хотела, но он её даже не слушал. По сути, ничего и не было, но осознание того, что могло произойти ― и ведь не в первый раз!― что-то просто до неприличия ужасное ― ужасное не по факту этого события, а по факту того, как и с кем всё могло случиться, ― просто обескураживало Джеймса. Он каждый день думал, что он делал не так, но понять не мог. Тогда, на свадьбе Лонгботтомов, он и слова Лили не сказал, но взгляд выдавал его с потрохами. Не этого он хотел. Не этого.

А ещё друзья… Могли бы поддержать! Но Джеймс понимал, что они правы. И это угнетало ещё больше. Однажды, решившись на отчаянный шаг, в самом конце августа, ночью, Поттер трансгрессировал в Коукворт. Он знал её дом, то, как он выглядел, и чем незримо, неуловимо отличался от других соседних домишек. Он был таким тёплым и уютным, что заставлял Джеймса устало потирать лицо руками всякий раз, когда он смотрел на зашторенные окна второго этажа. В его родном, а ныне пустом и одиноком, доме раньше всегда пахло вкусной едой, газетами и цветами. В доме Лили пахло молоком, свежестью и имбирём, который, по рассказам девушки, любили сестра и отец. На секунду Джеймс прикрыл глаза, облокотившись о ясень, что рос во дворе, и попытался вспомнить те моменты, когда он её целовал. Но не мог. Почему он не мог представить то, нехватку чего чувствовал, будучи одиноким, острее, чем тогда, когда ему казалось, что он не мог насытиться поцелуями, и он при любом удобном случае лез к Эванс? Приоткрыть глаза его заставил тихий скрежет в петлях двери дома Эвансов. Это отец Лили уходил на работу. Из открытой двери донеслись знакомые голоса.

― Марк, ты точно взял ланч? ― обеспокоенно спросила женщина. ― Я ведь буду волноваться.

― Конечно, взял, дорогая, ― заверил её мистер Эванс. ― Лили, проходи в дом, а то нынче воздух прохладный, замёрзнешь. А тебе ещё пациентов завтра лечить.

Когда Лили усмехнулась, у Джеймса сдавило сердце. Хотелось выскочить из-за ясеня и заключить её в объятия. Но мозг на то человеку и дан, чтобы думать. Поэтому Поттер остался стоять там, где стоял.

― Пап, но тут же не двадцать градусов по Фаренгейту, чтобы я замёрзла!

Отец попрощался с женой и дочерью, и дверь закрылась. Звук шагов мужчины постепенно стих, первый этаж дома погрузился в непроглядную темноту. Зато в комнате Лили горел свет. Будто чувствуя его присутствие, она выглянула в окно как раз в тот момент, когда он вышел из-за дерева, глядя на её окно. У Лили от удивления расширились глаза и чуть приоткрылся рот, а затем спокойствие дома было нарушено топотом её ног. Но, когда через десять секунд она открыла входную дверь, никого уже не было.