Стая (джен)

— Он не человек, точно говорю! — взмахивает вилкой Джеймс.

— Может, он нам вообще приснился, — бурчит Сириус.

Утром «Ссс» в комнате уже не было. Даже кровать его оказалась застелена — криво, правда, так Сириус и определил, что Носатый в ней все-таки спал. И на завтрак он тоже не пришел. Мерлиново привидение.

Вечером Сириусу расхотелось расспрашивать Носатого дальше, но наутро он передумал. Он же грифф! Такое приключение нельзя упускать!

— Он человек, — не соглашается Ремус. — Я читал, есть такая магия, ментальная…

— Еще как есть, — говорит Сириус, — но я тебе точно говорю, это штука страх какая сложная. Иначе бы я ее давно уже всю изучил. Ты прикинь — знать все вопросы учителей наперед!

— Может, он — сын человека и баньши, — заявляет Джеймс. — Если подумать, то все сходится.

— А что, баньши вопят не звуком, а в голове? — удивляется Сириус. Джеймс смущается, пытается вспомнить, а Ремус кивает.

— Сириус прав. Они кричат звуком. Это в учебнике третьего курса… И мы уже опаздываем на чары!

А все из-за Носатого. Где его только носит? Он точно нелюдь: какой же человек встанет раньше, чем нужно?

Они выбегают к лестницам и останавливаются. Надо вспомнить, куда бежать, но Сириус уверен — Ремус это отлично вспомнит без его участия. Так что ничего не случится, если он сам поглазеет на портреты — ему ведь не показался вчера жираф? — и на… на Носатого.

Носатый черной тряпкой висит над лестничным пролетом двумя этажами выше и треплется о чем-то с портретом булочницы. Даже руками размахивает.

— Эй, Снейп, — кричит ему Сириус, окончательно решив, что вчерашнее неожиданное приключение ему понравилось, — мы на чары опаздываем!

Носатый кланяется портрету, смотрит на Сириуса и шагает в сторону. И медленно планирует вниз. В провал. Джеймс округляет глаза, а Ремус хмыкает.

— Лестница сейчас повернется, — говорит он.

И верно, Носатый приземляется на поворачивающуюся лестницу — которая завершает оборот и упирается в площадку под их ногами. Носатый машет им рукой, поворачивается и скользит прочь. Сириус кидается следом.

— Э-эй! Погоди! Да погоди же! Ты откуда так лестницы знаешь?

Носатый пожимает плечами и чуть замедляется. И ничего не отвечает.

— Сириус, — негромко говорит Ремус, — это же очевидно: он здесь наверняка жил летом.

— А так разве можно? — удивляется Джеймс.

— Я тоже думал, что нельзя, — задумчиво произносит Ремус. — Но это же все объясняет. Особенно сандалии на распределении.

Носатый молчит, будто не слышит, что его обсуждают. Или ему совсем все равно. Но как так может быть?

— И что это за портрет? — спрашивает Сириус. — Знакомая, что ли?

Носатый кивает.

— Давала сдобу.

— Тебя чего, тут не кормили? — Сириус ухмыляется. — Тут сладкого — завались!

— Не такого, — бросает Носатый. И ускоряется.

Сириус переходит на бег. Не на того напал, «Ссс», Блэки так просто добычу не выпускают!

— Да погоди ты! Почему «не такого»? Как вообще можно кормить нарисованной сдобой?

— Так же, как разговаривать, — отвечает Носатый.

— В смысле?

— Портреты нормально разговаривают, — заявляет догнавший их Джеймс. — Как мы.

— Без горла, — в ровном голосе Носатого Сириусу чувствуется издевка, и это просто отлично! Все-таки есть там что-то живое, у этого баньши замороженного. Теперь бы его разозлить как следует, чтоб подраться, — и будет нормальный свой парень.

О том, что разозленный «Ссс», скорее всего, просто вышибет Сириусу мозги, Сириус старается забыть.

— Так магия же, — говорит Сириус.

— Так магия же, — повторяет Носатый.

— Нигде не написано, что портреты владеют магией мысли, — говорит Ремус. Он даже не запыхался.

Носатый пожимает плечами. И тут они добегают до класса чар и разговор приходится прервать.