Раскачай лодку! (гет)

2 января 1997 года

Сотрудник Министерства бросает вызов последнему Поттеру

Кипя праведным гневом, Уолден Макнейр, последний носитель крови древнего рода Макнейров, объявил кровную месть Дому Поттер в лице Гарри Поттера — последнего представителя этого еще более древнего рода, заявив, что сосуд с кровью последнего Поттера украсит камин в его доме.

Уолден Макнейр, сотрудник Отдела регулирования магических популяций, сослался на возмутительную ложь Гарри Поттера, утверждающего, что Макнейр был вовлечен в деятельность Пожирателей Смерти. Подобный выпад не может быть оставлен без ответа. (Ранее эти обвинения были с него сняты. Читайте на 2й странице.)

Министр Корнелиус Фадж оказался в центре внимания, заявив о своем одобрении действий Макнейра, напомнив, что Поттера давно пора призвать к ответу за его лживые публичные заявления и стремление привлечь к себе внимание. Оскорбление достойного члена общества явилось всего лишь последней каплей, которая заставила кипящее зелье выплеснутся из котла. Министр сообщил, что он лично пытался заставить Поттера отказаться от этой оскорбительной лжи, чтобы избежать подобных неприятностей, но «этот заносчивый мальчишка отказался самым нахальным образом».

Демонстрируя спортивное поведение, Макнейр предложил Поттеру устроить четвертого января официальную дуэль до смерти. Дуэль будет проводиться по старым правилам, а участники принесут взаимную клятву не использовать проклятия или скрытое оружие. Мистер Макнейр утверждает, что предложил данную клятву, поскольку: «Джентльмену неприлично бить кого-либо заклинаниями, которые тот еще даже не выучил». «Ежедневный пророк» отдает должное благородству мистера Макнейра, однако не смог связаться с мистером Поттером, чтобы получить его комментарий…

* * *

— Черт возьми, Гарри. На этот раз ты и впрямь разворошил осиное гнездо, — присвистнул Генри после того, как Тонкс закончила читать им первую страницу «Ежедневного пророка».

Они чудесно провели время, любуясь новогодним фейерверком в Лондоне, тусуясь с магглами на Пикадилли⁽¹⁾ и прочее в том же духе. Уже почти рассвело, когда они перенеслись на остров, где устроили еще одну вечеринку. Фейерверков там было поменьше, но выглядели они не менее красочно.

— Это что, шутка такая? — фыркнул Гарри. — Он хочет, чтобы я сражался с ним на дуэли, но не использовал проклятий? И почему это будет считаться честным боем, если Макнейр на голову выше меня и на добрых три стоуна⁽²⁾ тяжелее?

— А ты не понял? В этом и заключается его план. Макнейр просто-напросто наколдует Протего, подойдет к тебе и зарубит своим ужасным топором, — объяснила очевидные вещи Тонкс, непонятно почему хихикая при этом.

— Гарри, не ходи туда! — дружно вскрикнули Маргарет и Гермиона.

Тонкс покачала головой, превращаясь в МакГонагалл. Хорошо знакомым строгим голосом, который немедленно заставил Гарри и Гермиону — и даже Ремуса — сесть прямее, она объяснила им свою оценку ситуации.

— Обычно это было бы хорошим решением, но вы не учитываете двух вещей. Если он не придет, Макнейр просто заявится в Хогвартс и проклянет Гарри в спину. Кровная месть позволяет ему это делать. Но более важно второе — с чего бы Гарри упускать такую возможность?

Вернув свои розовую шевелюру и собственное лицо, Тонкс немного подождала, пока остальные разгадывали эту головоломку.

— Ну что, никаких догадок? Да бросьте, это не так уж сложно. Почему у Гарри будет преимущество?

Первой сообразила Гермиона.

— Если они оба не могут использовать проклятия, значит, Гарри не нужно опасаться темных заклинаний или таких, которые нельзя блокировать? — предположила она.

— Прямо в точку! — просияла Тонкс, и Гермиона тоже заулыбалась, потому что она любила получать правильный результат. — И что еще более важно, Макнейр не знает, как фехтует Гарри. А я могу за несколько часов научить его, как надежно победить противника, вооруженного топором.

Гермиона радостно захлопала в ладоши, когда для нее все встало на свои места, и обняла улыбающегося Гарри. Ремус рассмеялся, а Маргарет чуть заметно улыбнулась. Генри взял на себя смелость высказать вслух то, о чем уже подумали остальные.

— То есть, этот Макнейр сам лишил себя главного оружия и теперь против него оказался некто, вооруженный лучше него? Вот это здорово!

* * *

Хрясь!

Длинное метловище ударило Гарри в плечо и отшвырнуло к стене. Рапира и палочка парня полетели на пол, и он прижал ноющую руку к груди.

— Блин, Тонкс! Больно же!

— А в настоящем бою, котик, ты был бы уже убит! — рявкнула Тонкс в ответ.

Да, ее нельзя было назвать добродушным учителем, но методы инструктора по боевой подготовке, которые она переняла в школе Авроров, были нацелены на то, чтобы помочь ученику выжить, а не нянчиться с ним.

— Ты ждал слишком долго. Действуй быстрее! — заявила Тонкс, бросив исцеляющее заклинание в его пострадавшее плечо.

Щеки Гарри слегка покраснели. Он понимал, что она права. У Тонкс было всего два дня, чтобы натаскать его до нужного уровня, и ценой неудачи была смерть. По крайней мере, она была достаточно снисходительна, чтобы наложить амортизирующие чары на груз, который она прикрепила к четырехфутовой рукояти, имитируя оружие его противника. Гарри подобрал свою боевую палочку и поднялся.

Взмахом руки он призвал свой клинок и снова встал в позицию. Тонкс одобрительно кивнула ему. Она была сурова, но справедлива.

Гарри глубоко вздохнул и сотворил новый щит Протего. Это было первым, что он должен был сделать, потому что при той дистанции, с которой начинался поединок, Макнейр добрался бы до него слишком быстро, чтобы допускать ошибки. Одно-единственное заклинание — и Гарри был бы мертв. Пока он мог блокировать применение магии, он был уверен в победе.

Гарри перешел в новую стойку, которую Тонкс показала ему несколько минут назад. Вместо того, чтобы опираться на ту ногу, что была сзади, готовясь к выпаду, он перенес вес на ногу, выставленную вперед, полностью вытянув руку с мечом прямо в лицо Тонкс. Так Гарри мог бы не подпускать к себе Макнейра, который превосходил его по меньшей мере на шесть дюймов со своими длинными руками и длинной рукоятью топора. Большинству людей не нравится, когда им тычут в лицо чем-то острым. Чтобы создать впечатление, что он ничего не смыслит в фехтовании, Гарри позволил руке слегка подрагивать, чтобы это выглядело как отчаянная попытка удержать противника на расстоянии.

По сути, единственной проблемой был выбор правильного момента. Макнейр будет стараться либо отрубить ему руку, либо ударить по торсу. В обоих случаях Гарри нужно будет качнуться назад, перемещая вес обратно на заднюю ногу. и одновременно опустить руку с оружием, чтобы топор пролетел мимо. Инерция топора была слишком велика, чтобы он мог блокировать его, не полетев вверх тормашками, но там и не будет классического фехтования.

Хитрость в том, чтобы массивное и неповоротливое оружие победило само себя. Мощный замах заставил бы его обладателя излишне раскрыться и подставиться под удар. Если Гарри начнет атаку точно в тот момент, когда топор пролетит мимо, у него будет достаточно времени, чтобы хорошенько ткнуть противника. Они исходили из предположения, что каждый удар должен быть нанесен на глубину не менее двух-трех дюймов. Как только прольется первая кровь, Макнейр будет обречен. Он станет двигаться медленнее, и у Гарри будет еще больше времени. Если Макнейр будет держать топор ближе к телу, чтобы орудовать им быстрее, то у Гарри, за счет длины клинка, появится преимущество более чем на фут, давая ему свободу маневра, чтобы бить, куда он захочет.

Гермиона решила пропустить первый час этой тренировки, прекрасно понимая, что будет только дергаться понапрасну. Она посмотрит, как идут дела, когда Гарри освоит эту технику боя, а там решит — позволить ему идти до конца, или нет.

Гарри кивком дал понять, что он готов. Моментально перейдя к действию, Тонкс превратилась в копию Макнейра, которого она знала по Министерству, и замахнулась имитацией топора, целясь в локоть Гарри, одновременно уклоняясь от кончика его оружия. Но рука парня качнулась в сторону, а сам Гарри в это время (вот молодец!), изображая испуг, отпрыгнул назад. И, прежде чем Тонкс сумела преодолеть инерцию своего замаха, она почувствовала острую боль в правом боку от зачарованного учебного клинка. Отступив назад, она со всего размаха ударила сверху вниз. Гарри увернулся, разминувшись с «топором» всего на несколько дюймов, но не удержался на ногах.

— Никогда не надейся, что противник свалится после твоего удара. Постоянная бдительность! — строго напомнила Тонкс, и он понимающе кивнул.

Вскоре Гарри уже был на ногах, и Тонкс продолжила вколачивать в него навыки бойца.

* * *

Тем временем в «Норе» Джинни боролась с желанием вонзить нож в свою мать. Вместо этого она продолжала шинковать капусту, в то время как эта самая женщина пыталась заставить дочь прислушаться к голосу разума. Во всяком случае, Молли Уизли считала именно так.

— Я тебе говорю, это был всего лишь вопрос времени, когда Гарри окажется в подобной ситуации, — разглагольствовала Молли, яростно помешивая рагу. — Именно так и случается, когда молодые люди не хотят слушать тех, кто опытнее их. Сначала они спорят со своими родителями, потом проявляют неуважение ко всем взрослым вообще, — продолжала она, не замечая, что нож в руке ее «непокорной» дочери двигается все быстрее. — А потом вступают на кривую дорожку, которая приводит их ко всяким неприятностям.

Обернувшись, она наставила ложку на свою дочь, сидящую за столом, при этом капли подливки упали на плиту.

— А ведь ты могла бы предотвратить это, Джиневра Молли Уизли! Все, что тебе нужно было сделать, это сблизиться с мальчиком, который провел так много времени здесь, в нашем доме, и которому ты нравилась. Но нет, Мальчик-который-выжил уже не был достаточно хорош. Тебе надо было предаваться блуду в Хогвартсе с другими парнями, вместо того чтобы следовать правильным путем! — отчитывала она дочь.

— Я не «предавалась блуду»! — выплюнула Джинни.

Она в бешенстве воткнула нож в разделочную доску и вскочила на ноги.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном! — прикрикнула Молли. — Изволь уважать меня! Или это темное влияние Поттера уже и тебя отравило?

Джинни сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, но, когда это не помогло, она дала волю своему гневу.

— Гарри не стал темным, и я не распутничала! — выкрикнула она в слезах, развернулась и выскочила из кухни, промчавшись через гостиную на улицу.

Молли бросилась следом. Выбегая из дома, Джинни столкнулась с отцом, и Артур встал в дверях, не давая жене догнать их рыдающую дочь.

— Молли, успокойся. Ты делаешь только хуже. Криком ты ничего не добьешься.

— Ты не понимаешь, Артур! — взвизгнула Молли. — Она действительно меняется к худшему. Рональд рассказал мне, как он застал ее с мальчиком в чулане для метел, и Джинни делала там такое…

Она попыталась обойти мужа, но Артур не дал ей пройти.

— Молли! Ты говоришь о нашей дочери. Я не верю, что она занималась чем-то непотребным.

— Но Рональд рассказывал мне, — не успокаивалась Молли. — А еще он сказал мне, что этот парень у Джинни не был первым. Артур, у нее уже было по меньшей мере три ухажера!

— Насколько я помню, у тебя их было более шести, — спокойно ответил муж.

— Это другое дело — я полностью контролировала ситуацию и не делала ничего предосудительного, — огрызнулась Молли.

— Так же, как и Джинни. Я безоговорочно доверяю своей дочери, Молли, и ты тоже должна доверять. Ты сама не понимаешь, что делаешь, — грустно ответил Артур. — Ты набрасываешься на нее за то, чего она не совершала. Ты в самом деле такого дурного мнения о нашей дочери, что допускаешь, что она могла бы сделать что-нибудь, за что нам было бы стыдно?

— Она сама виновата, — прошипела Молли. — Из-за того, что Джинни крутила с этими парнями, Гарри не захотел встречаться с ней и вместо этого предпочел Грейнджер.

Артур печально покачал головой на эту тираду.

— И что в этом плохого? Гарри и Гермиона знают друг друга много лет. Не так уж невероятно, что однажды они влюбятся друг в друга.

— Но эта Грейнджер — гулящая девка, пробу ставить некуда. У этих магглов нет никакого стыда — только посмотри, как выглядит их реклама или их одежда! Ни одна порядочная женщина не захочет, чтобы ее видели в том, что они носят! У Грейнджер даже были отношения с Крамом несколько лет назад. Она просто охотница за деньгами, которая меняет мужчин, пока не найдет самый большой кошелек! — обличала Молли, доводя себя до исступления.

Артур не мог вставить ни слова, пока она выдавала свою полную ненависти речь.

— Я уверена, что именно из-за нее Гарри стал темным — раньше он был таким хорошим мальчиком, когда не находился под ее влиянием. Уверяю тебя, я знала, что она ничего хорошего не замышляет — она никогда не пыталась научиться, как правильно вести хозяйство, зато всегда была в поисках новых аспектов магии. Вот и с темной магией — готова поспорить, что ей стало любопытно, и Гарри последовал за ней, ослепленный своей влюбленностью.

— Молли! Ты не можешь разбрасываться подобными обвинениями в адрес людей, которых мы знаем. Ты же сама понимаешь, что это неправда, — попытался урезонить ее Артур.

Но Молли пренебрежительно отмахнулась от него.

— Чепуха. Я знаю, что я права, вот увидишь. И Джинни станет такой же дрянью, если мы не позаботимся о ней. Рон сказал мне, что она тусуется с этими двумя смутьянами. Что ж, по крайней мере, она будет там, чтобы разгребать последствия, когда Грейнджер бросит Гарри, — заявила она и повернулась, чтобы вернуться на кухню. — Иди мой руки, обед будет готов через полчаса.

Артур несколько мгновений смотрел ей в спину, а затем решил, что сейчас ему кусок не полезет в горло.

— Извини, не могу, я просто заглянул домой, чтобы кое-что взять, и снова уйду. Пожалуй, я заберу Джинни с собой и поговорю с ней. Быть может, она выслушает меня.

Не дожидаясь ответа, он вышел из дома и отправился искать свою убитую горем дочь. Он угостит ее вкусным обедом в Косом переулке, а потом купит ей огромную порцию мороженого у Фортескью…

3 января 1997 года, поздно вечером

Излившись в недра ее лона, Гарри с громким стоном рухнул на Гермиону. Как только его грудь соприкоснулась с грудью девушки, ее руки крепко обняли его, пережидая последние спазмы его дергающихся чресл. Их занятия любовью были неистовыми, даже отчаянными, как будто они пытались сказать что-то друг другу своими телами, не доверяя голосам.

Гермиона не смогла удержаться и тихо заплакала, уткнувшись ему в шею. Завтра утром Гарри будет сражаться за свою жизнь, и она боялась. Она помнила, что последние два дня он готовился к этому, и сегодня ни Тонкс, ни Ремус не смогли достать его, но оставалась еще так много переменных. Так много всего могло пойти не так.

Разумом она понимала, что это был лучший шанс для Гарри выиграть битву, которой он все равно не мог избежать, но внутри все в ней кричало: «просто возьми портключ и укройся на острове». Они обсудили это, и Гермиона, наконец, укрепилась в своем решении позволить Гарри выйти на бой. Это не помешало ей пораньше затащить его в постель и наброситься на него со всей страстью.

— Прости, — всхлипнула она. — Я знаю, что веду себя глупо, ты точно его побьешь. Я просто слишком эмоциональна, — призналась Гермиона, боясь, что ее слезы могут поколебать его уверенность.

— Я знаю, — прошептал Гарри ей на ухо.

Он перевернулся на спину, не отпуская ее, и притянул к себе, так что голова Гермионы оказалась на его плече — ее любимая поза.

— Мне приятно, что ты так заботишься обо мне. Я тоже боюсь — это первый раз, когда я появлюсь, действительно желая драки.

Гермиона сдавленно фыркнула, медленно соскользнула с него, тихо вздохнув, когда почувствовала, что он вышел из нее, и примостилась у него подмышкой.

— И то правда, обычно ты просто пытаешься выбраться живым, а теперь у тебя действительно есть план. Это, должно быть, совершенно новый опыт для тебя, — поддразнила она, чтобы немного ослабить напряженность.

Гарри в отместку слегка ущипнул ее за сосок, и девушка тихо взвизгнула.

— Дерзишь, девчонка? Вспомни, если он в самом деле окажется сильнее меня, я просто шарахну его мощным Петрификусом, который пробьет его щит насквозь. Я буду в порядке, — заверил он.

Гарри не стал напоминать, что эта тактика была их последним доводом, с большим «будем надеяться, что так и будет» ожиданием — потому что в случае неудачи он полностью раскроется для контратаки. Гарри прибегнет к этому приему только в том случае, когда у него будет время подготовиться, или если он будет ранен или потеряет свое оружие. Впрочем, последнее маловероятно, поскольку он владел беспалочковой магией.

Гермиона кивнула и снова шмыгнула носом.

— Давай спать, тебе нужно быть в форме к завтрашнему дню, — сказала она и крепче прижалась к Гарри, когда он коротким взмахом руки выключил свет.

Вскоре оба погрузились в легкий сон, который, тем не менее, был, наверное, самым глубоким среди всех обитателей особняка.

4 января 1997 года, 9:30 утра. Министерство магии

В атриуме Министерства толпилось довольно много народу, по крайней мере, в той его части, которая была по-прежнему открыта для публики. Камины с одной стороны были отключены, в то время как другая сторона была отгорожена, чтобы обеспечить беспрепятственное перемещение тем, кто в этом нуждался. На время дуэли эти камины также отключат.

На самом деле, только пространство, примыкающее ко входу, будет доступно для зрителей этого зловещего шоу. Вся остальная часть атриума должна была стать ареной для схватки. Это было связано с необходимостью защитить аудиторию от возможной опасности — сделать это было проще в закрытом помещении и только в одной, специально отведенной для зрителей, зоне.

В данный момент Гермиона не выпускала Гарри из исступленных объятий, к которым время от времени присоединялась Маргарет. Генри оказывал моральную поддержку, стоя в отдалении, а Ремус и Тонкс обеспечивали охрану и наблюдали за толпой на предмет подозрительной активности. Близнецы отправились на трибуны под предлогом встречи с семьей. Зная их, можно было предположить, что они уже обходят зрителей, продавая с лотков сувениры.

В нескольких футах от Гарри Макнейр болтал о чем-то с Малфоем и еще несколькими мужчинами. На полу рядом с ним стояла большая банка. Ремус сообщил Гарри, что Макнейр попросил одного из этих людей, чтобы тот, сразу после его победы, собрал кровь Поттера, если сам Макнейр будет не в состоянии это сделать. Всем было понятно, что кровь Гарри вовсе не будет храниться на какой-то каминной полке, а окажется в руках Волдеморта.

«Но сначала им придется ее пролить», — мрачно подумал Гарри.

— Доброе утро, друзья, — поздоровался Альбус Дамблдор, когда ему удалось протолкаться к ним. — Привет, Гарри, все в порядке?

В его голосе отчетливо слышалось беспокойство. Гарри не мог не спросить себя, беспокоился ли директор о нем, как о человеке, или о судьбе планов, которые Дамблдор строил вокруг него. Эти планы теперь тоже оказались под ударом. Юноша коротко кивнул старику в ответ.

— Прости, что не смог помочь тебе, но здесь от меня ничего не зависит. Если я что-то могу для тебя сделать…

Гарри тут же воспользовался предоставленной возможностью. Он достал из кармана лист пергамента и протянул его Дамблдору.

— Не могли бы вы подписать это, так сказать, для большей надежности? — попросил Гарри.

Гермиона снова начала всхлипывать у него на плече. Этот документ был одной из причин, которая заставила ее плакать прошлой ночью. Сначала она сопротивлялась решению Гарри, но в конце концов уступила, когда он заявил ей, что не хотел бы, чтобы Драко унаследовал остров.

Взглянув на пергамент, Дамблдор приподнял бровь, но без проволочек наколдовал перо и поставил свою подпись. В любом случае, это была всего лишь формальность. Поскольку Гарри Поттер объявил о своей помолвке с мисс Грейнджер, никто не сможет оспорить это завещание, даже без подписи его опекуна.

Печально склонив голову, Дамблдор вернул завещание и направился к местам для зрителей, где несколько волшебников — разрушителей проклятий заканчивали устанавливать защитные барьеры. Еще несколько минут, и все будет готово.

Руфус Скримджер вышел на открытое пространство и жестом подозвал к себе участников дуэли.

— Все будет хорошо, — заверил Гарри. — Я люблю тебя.

Гермиона страстно поцеловала его в ответ.

— Умеешь ты дать правильную мотивацию, — хмыкнул Гарри и отстранился от девушки.

— Если тебе нужна мотивация, то представь себе грандиозный трах, который ждет тебя после всего этого, — предложила Гермиона, полностью игнорируя реакцию окружающих.

Гарри усмехнулся, и она слабо улыбнулась.

— Береги себя, — попросила Гермиона.

Он сделал шаг, другой… а она до последнего момента не отпускала его руку.

* * *

— Джентльмены! — обратился Руфус Скримджер к обоим бойцам. — Клянетесь ли вы оба не применять во время поединка никаких проклятий или скрытого оружия?

— Клянусь жизнью! — прозвучали в унисон голоса Поттера и Макнейра.

— Клянетесь ли вы, что на клинках вашего оружия нет яда, и что вы не будете пользоваться зельями, пока идет поединок? — был следующий вопрос.

И снова прозвучала та же самая клятва.

После того как дуэлянты поклялись, что на них нет ни доспехов, ни какой-либо магической защиты, им разрешили начать поединок.

Ремус подошел к Гарри и вручил ему меч и боевую палочку. Они еще утром разрядили зачарованный пистолет, потому что знали о клятве.

Секундант Макнейра подал ему оружие — топор и волшебную палочку. Это был тот самый незнакомец, с которым Уолден разговаривал ранее. Вскоре оба участника уже стояли друг против друга. Их разделяло только двадцать футов.

Прозвонил колокол. По правилам дуэли бой должен был начаться после двенадцатого удара.

На шестом ударе колокола Гарри встал в боевую стойку и вытянул руку с мечом в сторону противника. Его рука заметно дрожала, и Макнейр украдкой улыбнулся очевидному страху своего врага.

На самом деле, Уолден был удивлен уже тем, что щенок даже сообразил принести на дуэль меч. Впрочем, один взгляд на тонкий клинок убедил Макнейра, что он, вероятно, разнесет его вдребезги одним ударом, если глупый новичок, что стоит напротив, попытается парировать.

«Вы только посмотрите на него! Этот глупый ребенок напуган до смерти, и он хочет использовать клинок, чтобы держать меня на расстоянии. Наверное, он попытается атаковать меня роем сглазов, чтобы выиграть бой. Это будет до смешного легко — видимо, эта хрупкая штука была единственным оружием, которое этот слабак сумел поднять!» — усмехнулся про себя Уолден.

Небольшое изменение хвата убедило его, что палочка хорошо помещается между ладонью и рукоятью топора, так что ему не нужно будет отпускать топорище, чтобы колдовать.

На десятом ударе колокола Макнейр мысленно проговорил заклинание щита.

На одиннадцатом он слегка согнул колени, готовясь к резкому старту.

Когда колокол прозвонил в двенадцатый раз, Уолден Макнейр выкрикнул «Протего», не утруждаясь взмахнуть палочкой. Рванувшись навстречу мальчишке, он заметил, что его противник принял такое же решение, в результате чего вокруг Поттера появился серебристый щит.

«Это была твоя последняя оплошность», — мысленно рассмеялся Уолден над глупой ошибкой мальчишки.

Он нырнул влево и вперед, под клинок Поттера. Как только он убедился, что эта хрупкая ковырялка больше не направлена ему в лицо, Макнейр наотмашь рубанул топором, ожидая, что лезвие врежется в тело.

Ничего.

В последний момент щенок заметил свою ошибку и отскочил назад, опустив руку. В результате Уолден промахнулся.

«Ну погоди у меня, ублюдок!» — безмолвно крикнул Макнейр и попытался развернуть топор, чтобы ударить бэкхендом⁽³⁾.

Но, прежде чем он успел это сделать, острая сталь пронзила его правую руку. Уолден закричал. Боль вынудила его ударить не с полного замаха, и он снова промахнулся! Сделав несколько быстрых шагов, чтобы восстановить равновесие, Макнейр развернулся и уставился на своего противника.

Мальчишка стоял в той же позе дилетанта, что и раньше, дрожа еще сильнее, и торопливо наколдовывал какое-то заклинание. Уолден инстинктивно поднял новый щит и сделал шаг в сторону. Заклинание прошло мимо, даже не задев его щит. Он проклинал свое невезение. Этот удачный выпад мальчишки лишил Макнейра преимущества, и ему следовало восстановить его до того, как Поттер получил возможность колдовать. Уолден слышал о судьбе Долохова.

Стиснув зубы и не обращая внимания на боль в правой руке, он увернулся от нового заклинания, чтобы сохранить щит, а затем сделал несколько шагов вперед и один влево. На ходу Макнейр нанес слабый, но быстрый удар, чтобы отбить в сторону меч мальчишки. Ему это удалось, и он сделал еще один шаг вперед, чтобы оказаться на расстоянии удара. Одновременно с этим Уолден взмахнул топором вправо и назад, чтобы обвести его у себя за спиной и закончить мощным ударом обеими руками сверху.

По крайней мере, таков был его план, прежде чем десять дюймов стали вошли ему в живот, в то время как топор все еще продолжал свое движение по кругу. Шок заставил Макнейра разжать руку, и его верный товарищ в работе и забавах отлетел в сторону каминов, с громким лязгом ударившись о стену и отколов от нее кусок. Палочка Уолдена упала и покатилась по полу.

Боль стала еще сильнее, когда Поттер рывком вытащил лезвие из его живота. Внезапное головокружение заставило Макнейра с удивленным вздохом упасть на колени. Он, не отрываясь, смотрел в лицо человека, которого все это время считал мальчишкой. Холодный, расчетливый взгляд на лице Поттера, который снова пронзил тело своего врага — на этот раз удар пришелся прямо в сердце — подтвердил Уолдену Макнейру то, во что он никогда бы не поверил.

Гриффиндорец переиграл его.

Тот же день, около часа дня. Лондон, район Бэйсуотер⁽⁴⁾

Генри наслаждался вкусом стейка, запеченного в перечной корочке. В настоящее время он сидел в модном ресторане в центре Лондона, отмечая этот день со своей женой. Насколько он знал, Ремус и Тонкс занимались тем же где-то в Косом переулке. В конце концов, у них была одна и та же причина праздновать.

Конечно, то же самое блюдо, или даже лучше, они могли съесть дома. Генри слегка усмехнулся над этой мыслью, потягивая бордо. Полгода назад его представления о магическом мире основывались на шоу, которое им показали в ходе рассказа о магии, и случайных предметах из сундука Гермионы. Ах да, еще Косой переулок, признал он. Тем не менее, тогда Генри даже не замечал магии в своей жизни, а полгода спустя он уже считал волшебный особняк «домом», и эльфийская прислуга стала привычной частью их жизни.

Эта жизнь также включала в себя спонтанные визиты на тропический остров, полный пиратов. Он также с нежностью вспоминал платье, которое в тех местах носила его жена, и возможности, которые предоставляли эти платья в сочетании с буйной растительностью. Маргарет не догадывалась о причине, заставившей ее мужа улыбаться, — а может, и нет, она слишком хорошо знала своего чрезмерно сексуального монстра — и улыбнулась ему в ответ, изящно откусывая очередной кусочек «филе форели в соусе Сен-кого-то-там» — Генри не особо прислушивался, когда она делала заказ.

Единственное, что омрачало этот приятный момент, вздохнул Генри, так это то, что они ужинали вне дома не только потому, что его будущий зять остался в живых, но еще и по той причине, что они не смогли полностью звукоизолировать снаружи хозяйскую спальню.

Гермиона сдержала свое обещание, и, едва они оказались дома, утащила Гарри в их комнату, чтобы заняться «эпическим сексом». Вероятно, они до сих не остановились.

На дистанции короткого полета метлы оттуда

— Итак, сколько еще ждать?

Тонкс отставила разбавленную медовуху и уставилась в окно, разглядывая серую лондонскую погоду. Обычно на людях она не пила ничего крепче сливочного пива, но сегодняшний день заслуживал праздника. Большинство людей отнесли бы ее к тому типу людей, которые регулярно ходят на тусовки и напиваются, но, хотя Тонкс, безусловно, оживляла вечеринки, она никогда не пила. По крайней мере, не сильно. В свой пятнадцатый день рождения она попробовала это в первый и последний раз. Запишем в назидание потомкам, что пьяный или страдающий похмельем метаморф не является приятным зрелищем, и остановимся на этом…

Ремус проглотил кусок пастушьего пирога⁽⁵⁾ и только потом ответил.

— Сколько ждать чего?

— Пока наша парочка не выйдет из спальни? Реми, не глупи, — я спрашивала, сколько времени потребуется, пока ты узнаешь, что скрывает Дамблдор, — раздраженно фыркнула Тонкс. — Я хочу вернуться на остров и забыть эту погоду.

Ремус мог только пожать плечами.

— Дора, все, что мы с ребятами знаем, это то, что Он был сиротой, жестоким ребенком, и что у Него была склонность собирать трофеи. Хотя это и интересно, я сомневаюсь, что это даст нам ключ к победе.

Ремус отложил столовые приборы и отхлебнул свой «Гиннесс». Несколько секунд он молчал, смакуя вкус пива, а затем попытался продолжить.

— А еще мы знаем о кольце и медальоне Слизерина, — прервала его Тонкс, размахивая бараньей отбивной.

Ремус коротко улыбнулся, глядя на нее и надеясь, что на этот раз она не разбросает свою еду по столу. Тонкс просто не могла вести разговор, не жестикулируя.

— Ты можешь делать какие угодно предположения, — заметил он, пережевывая кусочек драконьего стейка и набирая на вилку еще немного гарнира от пирога. — Но я не имею ни малейшего представления, как эти два предмета могут быть связаны с нашей проблемой.

Тонкс задумчиво вертела вилку с наколотой брюссельской капустой.

— Я просто не могу забыть обстоятельства, при которых мы нашли медальон. У меня такое чувство, что мы что-то упускаем, — она замолчала, доедая свой кусок.

Ремус приподнял бровь в ожидании, но не стал задавать вопросов. Вместо этого он терпеливо ждал, пока она закончит есть.

— Ну помнишь, наше предположение, что он проклят. Все факты указывают на это, и это не дает мне покоя.

— Боюсь, я не совсем понимаю, тебя, Дора.

— Это просто ощущение. У нас, авроров, есть присказка: «Если это выглядит, ходит и крякает как утка, значит, кто-то что-то скрывает»⁽⁶⁾. Это означает, что объяснение слишком идеальное и является просто домыслом. Мы понятия не имеем, для чего на самом деле был предназначен медальон.

— Очевидно, он предназначен для того, чтобы прожечь дыру в груди человека, — заметил Ремус после очередного доброго глотка «Гиннесса». Для оборотня ничто не сравнится со вкусом этого пива. — Очень мерзкое проклятие, как мне кажется. Даже если быстро снять медальон, то вероятные жертвы все равно будут мучиться всю жизнь из-за шрамов на груди после ожога.

— Похоже, ты не понимаешь, — вздохнула Тонкс. — Ты никогда не был оперативником и не работал вместе с Грюмом.

— Ну так просвети меня, — недовольно бросил Ремус.

— Не ворчи. Я хочу сказать, что, если этот медальон — ловушка, он должен легко открываться. Однако ребята даже колотили по нему, но ничего не вышло.

— Но они не надевали его на себя, вот он и не сработал, — возразил Ремус.

— Может быть, но твое объяснение звучит неубедительно, — ответила Тонкс и хлебнула медовухи. — Считай это женской интуицией.

Ремус знал, что, если дело дошло до «женской интуиции», спорить бесполезно. Он продолжил есть стейк, но на его лице невольно отражались те же сомнения, что беспокоили Тонкс.

А в это время в логове Темного Лорда…

Волдеморт разочарованно покачал головой. А ведь план выглядел таким надежным.

Он медленно прохаживался по комнате, пытаясь найти ошибку.

«Кто бы мог подумать, что этот недотепа Поттер так легко раскусит наши планы и так успешно их разрушит».

Лорд резко остановился, когда его осенило. Сопляк Поттер не делал этого — во всем был виноват Макнейр.

Просто…

Убийственная…

Самонадеянность.

Макнейр был настолько уверен в своих навыках обращения со своей дурацкой маггловской игрушкой, что даже не принял во внимание, что это был глупый выбор оружия для дуэли. Конечно, против тупого зверья топор был несокрушимым орудием, но он был громоздким. И медленным.

Волдеморт достиг мастерства в дуэлях, надеясь не только на свою силу, но и благодаря быстроте и ловкости. В бою скорость — это все.

«Макнейр слишком поздно усвоил этот важнейший урок. Ему даже одного раза не удалось задеть Поттера — капли крови на топоре было бы достаточно для ритуала», — подумал Темный Лорд, возобновляя свою медленную прогулку.

Он повернул налево и направился в свою библиотеку, где его ждали большое мягкое кресло, стол для чтения и книги, с которыми он сейчас работал, прямо под рукой.

«Ничего страшного», — успокоил себя Волдеморт, усаживаясь в кресло и доставая самую верхнюю книгу из стопки.

У него в работе были и другие планы.

1) Пикадилли — одна из самых широких и оживленных улиц в историческом центре Лондона — Вестминстере.

Вернуться к тексту

2) Стоун (англ. stone — камень) — британская мера веса, равная 14 фунтам, или 6,35 кг.

Вернуться к тексту

3) Бэкхенд (англ. backhand) — удар в теннисе, при котором ведущая рука, удерживающая ракетку, движется вперед тыльной стороной. https://en.wikipedia.org/wiki/Backhand#/media/File:Novak_Djokovic_-_2009_US_Open.jpg

Вернуться к тексту

4) Бэйсуотер (Bayswater) — местность в Западном Лондоне, входит в состав административного округа (боро, англ. borough) Вестминстер. Располагается в 2,5 милях к западу от Чаринг-Кросс — перекрестка главных улиц Вестминстера — Уайтхолл, Стрэнд и Пэлл-Мэлл.

Вернуться к тексту

5) Пастуший пирог — картофельная запеканка с мясным фаршем и луком.

Вернуться к тексту

6) Переделка известной английской фразы: «Если это выглядит как утка, плавает как утка, и крякает как утка, то это, вероятно, и есть утка». https://ru.wikipedia.org/wiki/Утиный_тест

Вернуться к тексту