Ритуал сработал как надо (джен)

* * *

Из-за резкого приступа фантомной боли, Поттер моментально проснулся. Раздраженно потерев переносицу, он с легким вздохом поднялся на ноги. Налил себе стакан воды из графина, затем уселся в кресло. Несмотря на внешнее спокойствие, сердце мальчика бешено стучало.

Сегодня подсознание Поттера выкинуло редкую шутку — воспоминание о самой первой жизни. Яркий, красочный сон, совсем как реальность. Правда, в отличие от предыдущих снов, этот был в некотором роде "искусственный".

К пятой петле Гарри обнаружил страшную вещь — он стал забывать своё прошлое. Оно и немудрено — человеческий мозг в автономном режиме удаляет "малоиспользуемые" и "выцветшие" воспоминания, которых изрядно за несколько жизней скопилось. Только вот эти "бесполезные" воспоминания — единственное, что сохранил Поттер из прошлых петель.

Он испугался, банально испугался забыть чужую доброту, помощь. Испугался забыть свои клятвы, обещания и чувства. Конечно, в начале каждой новой петли к нему возвращаются все воспоминания на момент конца предыдущей, но удержать в памяти самые старые из них с каждым разом становилось все сложнее и сложнее. В попытке сохранить самое ценное, нет, единственное, что у него есть, — Поттер решился на крайние меры.

Логика была проста: Душа Поттера из n-той петли попадает в тело одиннадцатилетнего мальчика в n+1 петле, привнося с собой все знания, который Гарри помнил на момент своей кончины. А значит надо все воспоминания надежно запечатлеть в этой самой душе. Хоть найти верную идею было просто, отыскать подходящее решение оказалось сложнее. Но всё же способ нашелся.

В семейном особняке Блэков собрана внушительная библиотека. Часть книг написана представителями "древнейшей и благороднейший" семьи. Многие её члены могли позволить себе не работать — богатства и влияния рода на всех хватало. Некоторые из них ударялись в исследования — не всем же интриги плести. Царившие в семье нравы не оставляли "запретных" тем для изысканий, а содержимое банковского сейфа могло потянуть любой эксперимент. Не гнушались Блэки изучать и душу.

Вообще, чуть ли не все из списка Двадцати Восьми Священных Семей в своё время баловались подобными вещами. И точно все из них искали способ сохранить свою память — ведь память для них была ценнее жизни.

В то время были другие нравы. Благородный предпочтёт умереть, чем лишиться чести. Потерять голову предпочтительнее, чем потерять память. Ведь когда человек умирает, он теряет лишь свою жизнь. Когда человек лишается памяти — он теряет всего себя.

“Старые” семьи нашли способ защититься — специальные ритуалы наносили (а не вырезали, как в ритуале Мерлина) на душу определенные руны. С такой руной человек не мог ничего забыть. Простейшие манипуляции с памятью рассеивались за недели. После "Обливиэйт!" нужно лишь пару месяцев полежать на больничной койке и воспоминания вернутся. От серьёзных проклятий приходилось восстанавливаться несколько лет.

Был, помимо всего прочего, у такого способа такой недостаток — человек не запоминал, что было ДО нанесения рун. Так что первые несколько петель для Поттера уже почти канули в Лету.

Подсознание смогло восстановить четкую и достоверную картинку. Все-таки и Гермиону, и остров, и магический ритуал Поттер после нанесения рун видел не раз. Гарри интересовало другое — почему подсознание выдало ему такой сон?

По глубокому убеждению Поттера, сны есть не что иное, как компиляция событий и переживаний за последние недели или даже месяцы. Иной раз они переплетаются весьма сюрреалистичным образом. Копаться в этой мешанине символов и знаков обычно не хочется, но такой яркий сон свидетельствует о сильном переживании. Это странно. Гарри считал, что за триста с лишним жизней он уже перестал о чем-либо переживать.

Требовалось обдумать последние события. Спустя двадцать минут, Гарри вычленил наиболее вероятные триггеры — Хэллоуин и Гермиона, к тому же, они ещё и связаны между собой. Ещё через полчаса размышлений, Гарри отсёк все возможные причины, за исключением одной — психическое состояние Геримоны.

Как и во многих петлях, где они не общались, психическое состояние Грейнджер катилось под откос. Проблемы с социализацией начались у неё задолго до первого курса — "заносчивой всезнайкой" она была с первого класса. Общение со сверстниками не клеилось, и, положа руку на сердце, во многом этом виновата сама Гермиона. Мистер и Мисс Грейнджер были прекрасными людьми и умелыми врачами, но это не сделало их автоматически хорошими психологами. Они смогли купировать симптомы проблем, но не причины. Родители окружили её любовью и заботой, потакали её капризам (то есть, покупали кучу книг), но помочь наладить общение со одноклассниками они не смогли.

Получив письмо из Хогвартса, Гермиона ликовала. Целый новый мир, где её ждут такие же, как она. Мир, где живут совершенно другие люди. Она искренне верила, что волшебники точно поймут её, точно оценят её по достоинству. Что ж, надежды рассыпались прахом, столкнувшись с реальностью. Мир был новым, а проблемы старыми.

Прежде у Гермионы была отдушина. После посещения школы, дома её ждал покой и уют. В Хогвартсе же ни пресловутой "зоны комфорта", ни близких людей не нашлось вовсе.

День за днём проблемы, упрёки и ссоры с однокурсниками подтачивали и без того расшатанную психику. Девочка пыталась скрыться от проблем, засиживаясь до ночи в библиотеке, но тем самым сама лишила себя здорового сна и физических сил. А без них моральные заканчивались ещё быстрее.

Срыв неизбежен, а Хэллоуин выступает лишь дополнительным фактором стресса. Ощущать себя чужим и одиноким посреди веселящейся толпы на празднике — невообразимо тяжело. Гермиона обычно не выдерживает подобного.

Вот и сейчас она не выдержала. Перебрав все воспоминания с праздничного ужина, Поттер так и не нашёл среди них Гермиону. Значит, она опять проплакала праздник в туалете. Или в астрономической башне. Или в пустом классе на пятом этаже. Или у часового механизма над вратами замка. Или в галерее на пути к теплицам. Или в хозяйственной постройке на пристани. Гарри прекрасно знает все возможные места, куда она ходит выплакаться.

Что ж, источник тревожного состояния Поттера найден. Осталось понять, как ему избавиться от своих беспокойств. Самый простой способ стабилизации её психического состояния — подружиться с Гермионой — он отмёл сразу. Это слишком утомительно, а в этой петле Поттер решил отдохнуть, в том числе и от старых друзей. Так что пусть спасает себя сама. Единственное, чем он решил помочь, — задать правильный вектор движения и поделиться первичным импульсом силы. Дать направляющий пинок, иными словами.

Судя по состоянию девушки, помогать ей надо немедленно — Гермиона долго не протянет. Определившись с планом действий, Поттер завалился спать. За все петли его восприятие времени сильно исказилось. Оперативно решить проблему — значит решить её в ближайшие десять лет. Срочно — за три года. Немедленно — ну, в ближайшие месяцы стоит начать.

* * *

Судебные заседания Визенгамота являются калькой с судебной системы Великобритании… образца семнадцатого века. Как минимум одеяния судей уж точно создавались под влиянием тогдашней моды и с тех пор ни разу не менялись. Ещё одна традиция!

Напомаженные высокие парики, накрахмаленные белые воротники, лоснящиеся черные мантии — Поттер давно привык к виду служителей Фемиды. Уж слишком часто он бывал на заседаниях Визенгамота — в основном как обвиняемый, но в паре петель он и сам был судьёй. Тем не менее, от вида этой тройки судей у Поттера непроизвольно задергался глаз.

По центру комнаты сидели три девушки — Сьюзен Боунс, Ханна Аббот и Софи Роупер. Именно они и были его сегодняшними судьями в париках, воротниках и мантиях. А само заседание проходило в пустой аудитории Хогвартса.

Сьюзен гневно смотрела на Гарри, Ханна вышивала замысловатый узор на мантии (ребята из драмкружка одолжили вещи на «судилище» не за просто так), ну а Софи радостно, и с напускной важностью, крутила в руках судейский молоточек.

Помимо них в комнате присутствовал ещё и Эрни. Остальные первокурсники проигнорировали предложение Сьюзен поучаствовать в «школьном разбирательстве» над Поттером. Кевин ещё буркнул при этом «Не хотим лезть в эти ваши ролевые игры».

Тут Сьюзен прокашлялась и громким голосом объявила.

— Поттер! Вы обвиняетесь в халатности, нарушении договора и в злоупотреблении нашим доверием. Преступник, вам есть что сказать в свою защиту?

— Не преступник, а обвиняемый, — тихо поправила Ханна.

— А, — махнула рукой Сьюзен, — это ненадолго.

Гарри медленно оглядел комнату, затем задумчиво потер подбородок и спросил:

— Как определяется виновность? Единогласно?

— Нет, большинством, — ответила Сьюзен.

Поттер воссиял.

— Софи, я подарю тебе новую книгу Локхарта.

— ПОЛНОСТЬЮ ОПРАВДАН!!! — завопила Софи, бешено стуча судейским молоточком по деревянной парте.

— Гарри! — крикнула Сьюзен, пытаясь отобрать молоток у Софи. — Не смей подкупать судью!

— Это называется лоббирование! — обижено произнес Поттер.

Софи изо всех сил защищала свой символ власти, но Сьюзен была слишком настойчива. Когда порядок восстановился и молоточек оказался в руках более непредвзятой судьи, терпение Ханны полностью иссякло.

— Гарри, посмотри, пожалуйста, мне в глаза, — тихонько попросила она. Поттер выполнил её указание.

— Гарри, ты точно всё проконтролировал?

Поттер задумался. Поднял взгляд вверх, поразмышлял немного, затем вновь посмотрел на Ханну и серьёзным тоном ответил.

— Да, всё.

— Никто и ничто не пострадало?

— Ни люди, ни имущество школы не пострадало, — честно ответил он.

Девушка облегченно вздохнула. — Ну тогда, — Ханна внезапно выхватила молоток из рук Сьюзен…. — Полностью оправдан! — … и трижды легонько постучала по парте.

— Ей! Два из трех, твоё мнение уже ничего не решает! — с минимум эмоций сказал Поттер, вяло помахав рукой в победном жесте. Сьюзен же проигнорировала его слова, она повернулась к подруге и ошарашенно спросила.

— Ханни, но почему?

Ханна молчала, не поднимая глаз. Лишь когда Сьюзен повторила свой вопрос, она тихо ответила.

— Гарри наш друг.

— И что? Он же врёт, ты сама знаешь! Ничего он не контролировал, всё взорвалось без него! Преподаватели уже второй день никого не пускают в крыло подземелья, это же как там всё разворотило то, а? Хорошо, что хоть никто не пострадал! Наверное. Иначе его бы уже исключили!

Ханна замолчала вновь, по-прежнему делая вид, что жутко занята вышивкой.

— Лучше десять раз поверить обманщику, чем один раз не поверить другу, — под конец тихо прошептала она.

Засим суд закончился. Формально Гарри был оправдан, но Сьюзен не изменила своей позиции и объявила Поттеру личный бойкот. Ну, не в первый раз она прекращает любое общение с Гарри, и даже не во второй. Уже в тридцать второй раз они разругались ещё в Хогвартсе, и все предыдущие случаи рано или поздно приводили к полному остракизму Поттера на факультете.

Что ж, хоть Гарри и добился очередной победы, победителем он себя не чувствовал.

* * *

Спустя день после «суда чести» с однокурсниками, Поттеру пришлось столкнуться с новым разбирательством.

— Ах, мистер Поттер, добрый вечер. Проходите, садитесь, —Дамблдора был радушен, только вот чаю он не предложил.

— Здравствуйте, —поздоровался Поттер со всеми. Помимо него и Дамблдора, в кабинете директора также собрались деканы Слизерина и Гриффиндора. Профессора Спраут не пригласили — ещё один тревожный звоночек.

— Мистер Поттер, вы догадываетесь, зачем мы вас сюда пригласили? — поинтересовался директор.

— Нет, — честно ответил Гарри. Он не догадывался, а знал — поводом был недавний взрыв.

— Что же. Начнём издалека. Вам знакома эта вещица? — сказал директор, протягивая Поттеру обугленный осколок. Гарри несколько секунд повертел его в руках.

— Да знакома. Осколок от колбы из гоблинского стекла. Их используют для хранения зелий не выше третьего класса опасности. В Косом Переулке продаются по тринадцать галеонов за десять штук.

— Какая изумительная осведомленность, — сквозь зубы процедил профессор Снейп.

— Я недавно закупался такими, — пожал плечами Поттер.

— Может ли это быть осколком от ваших колб? — спросил директор.

— Не исключено. На моих была гравировка «H.J.P.»

— Примерно такая? — произнес Дамблдор, протягивая другой кусок стекла с тремя буквами.

Поттер пристально изучил его.

— Не примерно, а в точности такая же, — равнодушно ответил Поттер. — Кстати, вы немного рисковали, разбивая мои зелья. В них хранились взрывоопасные вещи, некоторые могли сдетонировать от избыточного давления.

— Мы их не разбивали, мистер Поттер, — тихо произнес директор.

— Да? — удивился Гарри. — А кто тогда?

— Именно это мы и хотим выяснить. Где, когда и при каких обстоятельствах вы видели свои зелья в последний раз?

Начался классический допрос. Гарри (относительно) честно рассказывал, что в одну из прогулок по подземелью нашел замаскированный лаз в какой-то туннель. Описал сам туннель и точное местоположение входа в него. Пояснил, что решил спрятать в нём свою взрывчатку, так как её стало слишком много, и в случае чего стандартный барьер в лаборатории не защитил бы школьников. Подробно рассказал о способах получения «неучтенных» ингредиентов для зелий и об общедоступных источниках рецептов. Несколько раз отметил, что хранил всё по всем правилам, над бомбами повесил знак «Взрывоопасно!» и даже облил всё вокруг экстрактом поганки, чтобы «никто в здравом уме не сунулся туда».

— Какие именно бомбы вы там хранили? — спросил директор.

— Так, ну давайте по порядку. Первая. «Красный порох», изготовлено 18 сентября, общий вес четыреста восемьдесят восемь грамм. Вторая..., — начал перечислять Поттер.

Одновременно с его словами из кармана Дамблдора выскочила бирка. Та самая бирка, что Поттер закрепил на колбе со взрывчаткой по указанию Сьюзен.

Конечно, бумажка не могла пережить взрыв, который убил тролля, это просто невозможно. Однако магия способна делать невозможное возможным. Обычное «Репаро!» способно не только починить только что сломанную вещь, но и восстановить улики преступлений. Вообще, данные чары не «ремонтируют» что-то, они «отменяют» произошедшее действие, тем самым восстанавливая предмет.

Если молекулы исходного вещества не разлетелись по всей округе, если не прошло слишком много времени, если никто скрывал содеянное специальными чарами, если волшебник влил достаточно магии в заклинание, то «Репаро!» частично восстановит даже такие повреждения. Профессор Снейп прибыл на место спустя пятнадцать минут после взрыва, его способностей хватило на многое.

— Седьмая. «Молния Одина», также известная как «Крики бешенной Берти». Изготовлено 30 сентября, общий вес триста девяносто два грамма. Восьмая.

Впервые из кармана директора не вылетела соответствующая бирка. Вообще, это неплохой психологический ход — поскольку школьнику неизвестно, как много улик на руках у Дамблдора, опасно умолчать даже об одной бомбе. Впрочем, Поттер все равно не планировал врать.

— И, наконец, восемнадцатая. «Ignea Ira», изготовлено 27 октября, общий вес четыреста двадцать грамм.

Преподаватели и директор недоуменно переглянулись. То, что планировалось как выбивание признаний под грузом неоспоримых доказательств, в итоге превратилось в подробный рассказ о жизни Поттера за последний месяц. Вместе с тем, его интонация и расстановка акцентов ну никак не были похожи на чистосердечное признание.

— Зачем вы всё это делали, мистер Поттер? — недоуменно спросила профессор МакГонагалл.

— Я сублимировал. Кошмары, недостаток сна, головные боли, переезд — есть куча факторов для стресса. Чтобы не срываться на одноклассников, нужна отдушина. Я изготавливал бомбы. Полная концентрация, ювелирная точность и абсолютный контроль своих действий не оставляет места для злобы, агрессии и гнева. Ну а если я все-таки не справлюсь и уступлю своим чувствам, то лучше взорву петарду, чем взорвусь яростью сам.

Пауза возникла вновь. Преподаватели понимали причины, сподвигшие Поттера на такое, но понимать не значит одобрять.

— Профессор, кажется, вы кое о чём забыли, — усмехнулся декан Слизерина. — Половина из озвученных зелий относятся к третьему классу опасности по министерскому классификатору. Изготовление подобных веществ является нарушением закона. Поттер нам уже рассказал на пару лет Азкабана.

— Нет, — равнодушно ответил Поттер. — Согласно постановлению Министерства Магии номер 1042 от десятого июля 1816 года, для взрывчатых веществ, относящихся к четвертому классу опасности и выше, преступлением является изготовление без лицензии свыше полутора фунтов вещества. Если же сварено меньше, то это попадает под «изготовление в исследовательских целях» и не является уголовно наказуемым деянием. Масса всех зелий тщательно выверена, она ниже установленной границы.

— Изготовлений в исследовательских целях допустимо лишь под надзором сертифицированных зельеваров, — прорычал профессор Снейп.

— Ну что ж, накажите меня за излишнюю тягу к знаниям, — развел руками Гарри, не скрывая ехидную улыбку.

Снейп рассвирепел.

— Я видел последствия, Поттер. Взрыв был огромной силы, по совокупности он тянет…

— В законодательстве не предусмотрена ответственность за изготовление разных веществ совокупной массой выше определенной границы. Иначе близнецы Уизли давно бы заработали на пожизненное, — перебил Поттер. Профессор МакГонагалл поёрзала на стуле, но возразить ей было нечего. Снейп учащенно задышал и едва держал себя в руках.

— И мы должны верить на слово, да? Если хотя бы про одно зелье ты соврал, то я…

— А ты попробуй докажи, — злобно ответил Поттер. — Твои слова на суде прозвучат как форменный бред. Все бомбы хранились в специальных колбах установленным образом, это факт. Предупреждающий знак тоже был, да я даже чертовы бирки привязал! В них указан реальный вес, который могут подтвердить другие участники клуба. Но ты же у нас гений, да? По совокупному взрыву почти что двадцати веществ с легкостью определишь вес каждой бомбы с точностью до грамма! Мерлину такое и не снилось, но куда ему до простого школьного учителя! — буквально орал Гарри. Лишь некие чары, спешно наложенные Дамблдором на профессора Снейпа, не позволили допросу завершиться трагедией. Декан Слизерина, уже успевший встать и выхватить волшебную палочку, под действием заклинания послушно сел на своё место. Поттер же тем временем отдышался, тихонько досчитал до десяти, и более спокойным тоном продолжил.

— Ну ладно, бомбы взорвались, признаю. В чём преступление? Кто-то пострадал? Нет. Повредилось имущество школы? Туннель, проделанный в земле чарами, — так себе потеря. В чём злой умысел? Похоже, взрыв был во время праздничного ужина, тогда я находился в Большом Зале и этому тысяча свидетелей. Если умысла нет, то остаётся халатность. С учётом показаний других участников клуба, доказать халатность на суде вам будет крайне сложно.

— Ну что вы, мистер Поттер! — максимально дружелюбно произнес директор. — Я не обвиняю вас ни в каких преступлениях. Мы здесь собрались, чтобы узнать обстоятельства произошедшего… а не ради инсценировки заседания в Визенгамоте, — лукаво улыбнулся Дамблдор. — И всё же задумайтесь. Вы точно соблюдали всю необходимую технику безопасности?

— Да, — моментально ответил Поттер. — Самостоятельно взорваться колбы могли разве что от удара дубиной тролля.

Профессор МакГонагалл поперхнулась воздухом и закашляла.

— Что? — удивился Гарри. — Я что-то не то сказал?

Декан Гриффиндора не ответила, профессор Снейп сидел неподвижно, будто парализованный, ну а Дамблдор задумчиво гладил свою бороду.

— Ну что ж, давайте подведём итоги. Как вы сами признали, у вас была некоторая «излишняя тяга к знаниям». Всё-таки, варить опасные зелья без присмотра преподавателей чревато… отработками. Вы со мной согласны? — спросил директор.

— Сэр, абсолютно согласен, — кивнул мальчик.

— Отлично. Также, несмотря на все ваши старания, бомбы взорвались. Значит, вы сделали недостаточно для предотвращения несчастного случая.

Гарри вновь кивнул.

— А раз так, то стоит отточить навыки безопасного хранения на отработках у профессора Снейпа. Скажем, два раза в неделю до Рождественских каникул, хорошо?

Поттер напрягся. Столь легкое наказание за такой проступок выглядело самым настоящим подарком. Бойтесь данайцев, дары приносящих.

— Хорошо, — неуверенно кивнул мальчик.

— Отлично. Компанию в отработках вам составят остальные участники клуба и мисс Роупер. В конце концов, они тоже…

— Сэр, при всем уважении, это несправедливо! — перебил Поттер. — Я действовал самостоятельно и независимо от остальных. Я всех ввёл в заблуждение, а бомбы из лаборатории вынес тайком! Софи так и вовсе ни в чём не участвовала! Сэр, наказывать остальных попросту нечестно! — бешено тараторил мальчик.

— Мистер Поттер, я разделил наказание на пятерых. Но если вы жаждете взять всю вину на себя, то это вам обойдется, м-м-м, скажем, пять отработок в неделю до конца учебного года.

— Я согласен, — быстро ответил мальчик.

— Мистер Поттер, не спешите. Подумайте. До конца года, каждый будний день тратить по два часа на отработку у профессора Снейпа… Стоит ли оно того?

— Сэр, — уверенно начал Гарри. — Это будет справедливо.