Межкультурные коммуникации (гет)

— Ты испытываешь физический дискомфорт, — сообщил Сарек раньше, чем Аманда осознала, что отлежала бок.

Не дожидаясь ответа, Сарек сел, потом встал и тут же поднял Аманду на руки, но замер, словно не был уверен, что с ней делать дальше. Ещё раз внимательно оглядел комнату, в которой не осталось ни одной целой вещи. С другого ракурса Аманда бы в жизни этого не заметила, но тут сумела разглядеть, как у Сарека позеленел кончик уха. Не удержалась, потянулась и поцеловала его, лизнула ушную раковину.

— Остановись, женщина, — произнёс Сарек более низким, чем обычно, голосом.

И Аманда послушалась. Потому что, честно говоря, ни эта комната, ни она сама не выдержали бы его повторной потери контроля.

Бережно поставив Аманду на пол, Сарек дошёл до скрытого в стене шкафа, достал оттуда свою длинную накидку, вернулся. Накидка оказалась тяжёлой, очень жаркой и большой. Впрочем, запнуться о подол у Аманды шансов не было — Сарек снова поднял её на руки и понёс куда-то по изогнутым коридорам, напрочь проигнорировав собственную наготу. Вид у него при этом был суровый, а Аманду по-прежнему тянуло на смех и хулиганство.

— Я испытываю затруднения с идентификацией твоих эмоций.

Аманда и сама была не то, чтобы уверена — учитывая, что тело ощущалось слегка чужим, а мозги расплавились, на рефлексию не тянуло. Но когда Сарек сказал об этом, она ответила с уверенностью:

— Я счастлива.

Тихо вздохнув, Сарек произнёс несколько слов на вулканском. Сухой язык показался Аманде в этот момент крайне поэтичным. Зацепившись за два знакомых корня, она попыталась раскрутить всю фразу и перевести, но быстро сдалась. Что угодно Сарек мог назвать совершенно нелогичным в этот момент. Или, наоборот, логичным? Учитывая, в какое заковыристое место вулканцы пихали отрицания, перепутать было легко. А кусочек, который касался чего-то с корнем «ограничивать», и вовсе ничем не помог. Не одолев перевод, она сказала:

— В твоём исполнении вулканский звучит красиво.

Остановившись посреди коридора, Сарек перехватил её одной рукой, а второй активировал очередную невидимую дверь — которая вела, очевидно, в его спальню. Обстановка была достаточно спартанской — опять же, если судить по меркам землян. Не считая достаточно узкой кровати, явно не предназначенной для двоих, здесь были только те же тумбы со свечами, большой письменный стол, терминал возле него и разложенный вдоль свободной стены узкий узорчатый ковёр.

Усадив Аманду на кровать, Сарек отошёл, открыл незаметный, встроенный в стену шкаф, вытащил оттуда чёрный комплект одежды — полный аналог того, который был уничтожен безвозвратно — и быстро оделся. Аманда вдруг испугалась, что сейчас начнутся сожаления и оправдания. Но вместо этого Сарек вернулся к кровати, сел рядом, протянул руку. Аманда погладила его по ладони и переплела их пальцы.

— Я считаю логичным предложить тебе создать узы между нами, — произнёс Сарек после непродолжительного молчания.

И Аманда подумала, что, наверное, сожаления, извинения и прочие переживания по безвозвратно и нелогично утраченной мебели предпочтительнее.

Не отнимая руки, она осторожно спросила:

— Что это значит?

Хотя правильным вопросом было бы: «Это значит то, о чём я подумала?»

— Под узами подразумевается физическая, ментальная и социальная связь между партнёрами. Хотя прямые аналогии невозможны, наиболее близким понятием в человеческой культуре является брак.

Чёрт.

Аманда пыталась, честно пыталась просто воспринять эту информацию, но сердце скакнуло к горлу и забилось там очень быстро, руки затряслись от волнения. И, вообще-то, сильно хотелось закричать да. И совсем немножко умереть от восторга.

Понимая, что слова уж точно не введут Сарека в заблуждение, она всё же спросила максимально спокойно:

— Что значит — ментальная связь?

Да, и это тоже было из разряда: «Это ведь то, о чём я думаю?»

— Связь между нашими разумами. Сейчас мы ощущаем эмоции друг друга. Узы позволят нам слышать мысли.

Конечно, общаясь с вулканцами разных возрастов, Аманда знала об этой фишке. Обмен мыслями чуть ли не постоянно, единое ментальное пространство, одно на двоих — зачем нужны секреты расе, которая не умеет врать? Расе телепатов?

Её саму от такой перспективы бросало в холодный пот. И Сарек, конечно, это почувствовал. Его реакция передалась ей. Одна эмоция зацепилась за другую, породила следующую, та — ещё одну, в бесконечной прогрессии. Аманда остановила поток резким:

— Подожди! — и с трудом перевела дух. — Подожди, меня от этого тошнит.

Причём не фигурально выражаясь, а по-настоящему. Сглотнув несколько раз и зажмурившись, Аманда сумела поймать внутреннее равновесие, подождала, пока успокоится желудок, и медленно произнесла, открыв глаза и посмотрев на Сарека:

— Прости.

— Извинения…

— Нелогичны, знаю. Сейчас… — она сделала несколько спокойных вздохов. — Для начала, да, ты тоже заставляешь меня терять контроль, и лично мне плевать, насколько это нелогично.

Сарек приподнял одну бровь и уточнил:

— Ты знаешь вулканский?

— Слов двадцать. Но коммуникации включают большую лингвистическую базу. А вулканский — это у всех педагогов любимый пример агглютинативных языков за пределами Земли. В общем, я ни слова не смогу сказать, но перевести что-то несложное…

— Я буду иметь в виду этот аспект твоего образования.

Аманда положила голову ему на плечо, решив, что так говорить будет проще. Но ошиблась — так разговаривать не хотелось вовсе. К сожалению, пришлось.

— Ты тоже заставляешь меня терять контроль, — повторила она тихо, — но то, что ты предложил, меня закономерно пугает. У нас… уже давно не приняты скорые браки.

— Что означает: скорые? Какой именно промежуток времени и от какой точки отсчёта считается в вашей культуре необходимым?

Кажется, он ожидал ответа в неделях, днях и часах. А лучше — в минутах и секундах.

— Это не то, что… регламентируется, — произнесла она, вдруг осознав, что не так-то просто ворочать языком. — Просто считается, что лучше узнать друг друга лучше, прежде чем оформлять отношения. Иначе слишком высок процент разводов.

Плечо у Сарека было твёрдым, но всё равно крайне удобным. Аманда подумала, что может заснуть прямо так, сидя, привалившись к нему. Но планировала с этим бороться.

— Это логично, — сказал Сарек почти сразу, — но нерелевантно в случае брака с представителем пси-расы. Мой и твой разум имеют высокую степень совместимости, при которой вероятность добровольного разрыва связи составляет менее чем четыре целых двести шестнадцать тысячных процента. Однако, если для тебя важен определённый промежуток времени, я прошу назвать его. Я считаю разумным соблюдать культурные традиции, значимые для тебя.

Аманда закрыла глаза, полной грудью вдохнула ставший чуть более резким, но по-прежнему невероятно приятный сладковатый запах. Не то, чтобы где-то лежали учебники по романтическим отношениям с вулканцами. И она не чувствовала себя способной изобретать что-то элегантное. Вот только она по-прежнему ощущала эмоции Сарека, и этого было достаточно, чтобы понять: либо она проявляет чудеса красноречия и здравого смысла, либо завтра-послезавтра выйдет замуж, не успев даже охнуть.

Не то, чтобы эта перспектива вызывала отторжение. Скорее, что-то близко к восторженному истерическому визгу. И только оставшиеся крохи здравого смысла заставляли думать, причём тщательно.

Подняв голову с уютного плеча, Аманда заглянула Сареку в лицо и спросила:

— Ты много говорил о важности продолжения рода, о передаче генов сильными мужчинами. А у нас ведь…

Повернув голову, Сарек посмотрел ей в глаза и произнёс:

— Утвердительно. Вероятность появления ребёнка с учётом различий нашей анатомии и биохимии составляет около нуля целых ста шестидесяти трёх тысячных процента при естественных методах зачатия и около одной целой пятисот восьмидесяти одной тысячной процента. Используя человеческие выражения, можно сказать, что появление у нас ребёнка невозможно.

— И… — Аманда нахмурилась.

— Я считаю это приемлемым. Для тебя это недопустимо?

Она покачала головой — это было честно. Она ещё не встречала мужчину, рядом с которым хотелось даже задуматься о детях. Кажется, до недавнего времени не встречала. И выбирая между ним и далёким, гипотетическим материнством, она бы колебаться не стала.

— Я понятия не имею, каково это — пустить кого-то в свою голову, — прошептала она совсем тихо и слабо.

Сарек молчал очень долго, прежде чем сказал:

— Я понимаю суть проблемы. Между нами установилась эмоциональная связь. Она не позволяет нам проникать в мысли друг друга. Если использовать неточную аналогию, она схожа с традицией обручения в человеческой культуре. Считаешь ли ты возможным сохранить её?

Он почти не моргал — поняла Аманда. Всё это время Сарек смотрел ей в глаза, неподвижно и пристально, удерживая под жёстким контролем и эмоции, и их внешние проявления. Но она чувствовала — он отступит, если она скажет нет. Не будет давить или задавать неудобных вопросов. Проблема заключалась в том, что говорить нет Аманда совершенно не хотела. Поэтому сказала да — и снова прижалась к жаркому плечу.

— Должен признать, — заметил Сарек, — что обладаю более сильным собственническим инстинктом, нежели предполагал.

— Что ты чувствуешь?

Его эмоции обступили со всех сторону, Аманда поняла, что плывёт в них — чужих, мощных, удивительно безопасных. Расшифровать их было непросто, но поверх всего ощущалось одно огромное, невозможное стремление защитить, скрыть собственным телом от всего мира.

Привычно замутило, и Сарек тут же помог ей вернуться в собственную голову. Сказал:

— Я не могу…

— Душ. Душ и сон, — призналась Аманда. — Две моих главных мечты.

Она практически не запомнила, как выглядела ванная, смежная со спальней — кажется, там был всё тот же песчаник по стенам, привычная сантехника и раздражающий звуковой душ — именно в этот момент особенно сильно хотелось встать под воду.

Полотенца закономерно отсутствовали, так что выходить пришлось по-прежнему голой. Сарек оглядел её внимательным взглядом и сообщил, что её одежду доставит лично до семи часов, тринадцати минут скольких-то там секунд утра. Потом уточнил:

— Где именно сон будет для тебя наиболее комфортным? Эта комната временно используется как моя личная, но если ты предпочитаешь…

— Сарек, — Аманда улыбнулась, с большим трудом удерживая веки открытыми, — мне уже всё равно, где спать. Но… — она понятия не имела, существует ли у вулканцев вообще такая концепция, — я хочу спать с тобой.

Похоже, не существует. Сарек медленно поднял одну бровь. Опустил. Поднял снова. Объявил, что вернётся спустя две минуты двенадцать секунд. А выйдя из ванной, одетый и серьёзный, подошёл к кровати и замер в явном недоумении.

— Нужна кровать больше, — рассмеялась Аманда, протянула руку и потянула Сарека на себя.

— Какие именно размерные параметры…

Вопрос затих, стоило Аманде повернуться на бок и прижаться спиной к Сареку. Очень большая, очень горячая грелка. Очень твёрдая и совершенно не имеющая представления о том, как лечь удобнее. Потрясающе пахнущая. Удивительно правильная.

Последнее, что Аманда запомнила — это ощущение мягкого прикосновения к собственным эмоциям. И тут же стало удобнее.

Из личного дневника наблюдений посла Вулкана на Земле Сарека

Звёздная дата: 134445.13

Дата по земному календарю: 2226.12.23, 03:06:48

Логичным будет посвятить первую часть моей сегодняшней записи личным и эмоциональным вопросам, прежде чем перейти к темам общеполитического характера.

Изначально я планировал избежать этой темы, однако полагаю, что это было бы одним из видов лжи (умолчанием). Должен признать, что вчера, 2226.12.23, в 23:05:34, звёздная дата 134444.96, после кратковременного контакта с эмоциями Аманды я полностью потерял контроль над собой.

Разумеется, это невозможно, однако ощущения Аманды были таковы, словно она приближалась к plak tow. Её эмоции вызвали во мне ответную реакцию, которая и спровоцировала утрату контроля. Последствиями стали значительные разрушения в жилом помещении и уничтожение 8 предметов одежды. Также я вступил в физический и ментальный контакт с Амандой. Завершив данные записи и поведя медитацию, я займусь изучением человеческой физиологии, которая, вероятно, позволит мне более компетентно оценивать характер нашего взаимодействия.

Произошедшие события привели меня к выводу, что наиболее разумным решением будет создать узы с Амандой. Наши разумы обладают высокой степенью совместимости, ментальный и физический контакт с Амандой показывает, что наш союз может быть максимально эффективным. На данный момент Аманда отказалась от установления постоянных уз, однако сочла возможным сохранить эмоциональную связь. Я осознаю важность культурных традиций людей, связанных с заключением постоянного партнёрства (брака), поскольку они необходимы для комфорта Аманды, и эта тема также станет предметом моего изучения.

Теперь, когда вопросы, касающиеся лично меня, полностью освещены, я могу сделать ряд замечаний о своей деятельности, которые уже нашли отражение в официальном журнале.

В записи от 2226.09.22, 22:52:05, звёздная дата: 134353.95, я упоминал о понятии «выходных» и их влиянии на деловую, общественную и политическую жизнь землян. Помимо выходных существует система праздников, которые также приводят к снижению (от 4,56 до 95,87% в разных отраслях) рабочей нагрузки. Следовательно, наше рабочее взаимодействия с вице-адмиралом Баленой и его коллегами было приостановлено с формулировкой «после Рождества». Я вынужден принять эту культурную особенность, хотя она и влияет на общую эффективность миссии.

Любопытной стала моя встреча…

* * *

Открывать глаза не хотелось. Во-первых, слишком уж крепко и сладко спалось. Во-вторых, это значило столкнуться с реальностью, которая вчера вечером благополучно полетела в глубокую чёрную дыру.

Было прохладно, так что сомнений не возникало — Сарек уже встал. Если вообще спал эту ночь.

Повернувшись на спину, Аманда всё же открыла глаза и несколько мгновений разглядывала высокий бежевый потолок. Только потом она нашла в себе смелость приподняться на локте и окинуть взглядом комнату.

Сарек обнаружился за терминалом, одетый в уже привычное чёрное и явно погружённый в работу. Аманда несколько мгновений рассматривала его серьёзный профиль, прежде чем сообразила: он чувствует её эмоции, конечно, наблюдение никоим образом не могло остаться втайне.

— Доброе утро, — нетвёрдо и слегка хрипло сказала Аманда.

Сарек тут же повернулся к ней всем корпусом. Помолчав, ответил:

— Доброе утро, — как будто пробуя на вкус это приветствие. — Я не был полностью уверен в том, какие условия пробуждения были бы для тебя наиболее удовлетворительны.

Аманда поняла, что сдержать улыбку у неё не выходит. Сказала:

— Это прекрасные условия. Хотя у меня есть способ сделать их ещё лучше.

Сарек приподнял одну бровь, и Аманда, выбравшись из постели, подошла к нему и легко поцеловала в губы.

— В некотором роде, — сказала она, отстраняясь, — это человеческий вариант приветствия. Очень и очень неформальный.

— Твои пояснения повышают эффективность взаимодействия, — ответил Сарек, тут же касаясь её пальцев тем самым неформальным вулканским приветствием.

На несколько минут обмен приветствиями стал куда более актуальным, чем поиски одежды, утренний душ и что бы то ни было другое.

— Я оцениваю, — произнёс Сарек тихо, — вероятность потери эмоционального контроля в течение следующих шестидесяти двух секунд в восемьдесят шесть целых двести восемь сотых процента.

Аманда стояла между его разведённых ног, одна её рука лежала у него на плече, другая была вовлечена в осторожную чувственную игру. И предупреждение не сразу донеслось до затуманенного мозга.

— Нельзя допустить, чтобы посол Вулкана потерял эмоциональный контроль посреди рабочего дня, — сказала она с сожалением, ещё раз мягко поцеловала его и отошла в сторону. Её руку Сарек выпустил с явной неохотой.

— Утвердительно, — сказал он.

И Аманда заметила, что он принял всю её формулировку целиком.

Одежда, новая, точно по размеру и абсолютно безликая, обнаружилась в шкафу. Приняв звуковой душ (и пообещав себе повторить процедуру дома, где есть вода), Аманда оделась. Сарек снова оторвался от терминала и проводил её до дверей дома, где они молча попрощались.

И только оставшись в одиночестве, Аманда сумела точно осознать, что именно произошло, как резко всё изменилось — и во что она влипла. Звонок Розе стал третьим обязательным делом — после душа и завтрака. Ей требовался кто-то, обладающий здравым смыслом и не расплавленным от нахлынувшей влюблённости мозгом.

* * *

— Стой, — выдохнула Роза, ероша волосы перед голоэкраном, — вы подержались за руки, поцеловались, потрахались и обручились — за то время, что я моргнула?

Аманда рассмеялась:

— Ну, если упрощать, то выходит примерно так. У меня голова вот-вот лопнет…

— А положены бабочки в животе. Точно не путаешь любовь с похмельем? — уточнила Роза, выдохнула и вдруг подалась вперёд: — Крайне важный вопрос. Как это было? Кто именно ткнул вас носом в очевидное и рассказал, что у вас тут развивается бурный вулканский роман?

Аманда приподняла брови и с уверенностью сообщила:

— Да сами справились.

— Сами, — протянула Роза. — Вот сволочь! Неужели был прав? И ты просто набралась смелости и поцеловала его?

Кажется, Аманда поняла, в чём суть. Скрестила руки на груди и потребовала:

— А теперь выкладывай, в чём была суть пари.

— Да теперь уж… — Роза наморщила нос. — Я была уверена, что вы так и будете гулять по окрестностям, пока кто-нибудь не намекнёт вам, что есть более интересные способы проводить время вместе. А Фрэнк ставил на твою сообразительность и на твоё же здравомыслие.

— Что ж, — спокойно произнесла Аманда, откидываясь на спинку любимого кресла, — вы проиграли оба.

— Нет.

— Да.

— Не может быть.

— Тем не менее.

— Отказываюсь в это верить, — и Роза расхохоталась, высоко запрокинув голову. — Мне даже пари не жалко. Моя подруга оказалась большим эмоциональным тормозом, чем чёртов вулканец. Итак, когда свадьба?

И вот тут Аманду пробрала дрожь. До сих пор удавалось шутить и смеяться, а от легкомысленного радостного вопроса Розы стало тяжело дышать. И сделалось холодно, так что она неловко завернулась в старый шерстяной плед.

— Эй, ты чего?

Аманда покачала головой, не зная, как ответить.

— Эй, — повторила Роза обеспокоенно, подаваясь вперёд, словно хотела сквозь головидео выбраться в гостиную, — что я не то ляпнула? Ты такая счастливая сидела. Ты же в него влюблена. Или… тоже слишком быстро? Как у меня с Фрэнком?

Ответить внятно не удавалось.

— Не быстро, нет, — пробормотала она.

— Из-за того, что он инопланетянет?

— Да нет. Другое… — и Аманда произнесла на одном дыхании: — В их понимании брак — это ментальная связь.

Роза наморщила лоб и уточнила:

— Чтение мыслей?

— Скорее, постоянный доступ.

— Это ведь… хорошо? Я бы пару пальцев на руке отдала за возможность слышать мысли Фрэнка, потому что иногда…

— Постоянный доступ, Роза, — повторила Аманда с нажимом и увидела, что подруга не понимает. — Всё время. Это не «ах, я услышала, как он подумал, что любит меня» и прочее из космоэротики.

— Я не…

— У тебя хоть раз в жизни такое было? Посреди офигенного секса вспоминаешь, что репликатор начал делать кофе со вкусом огурцов, и, вообще-то, пора вызвать инженера? Не то, чтобы это как-то портило процесс, но мысль такая навязчивая, никуда её не деть.

Глаза Розы распахнулись шире, рот приоткрылся.

— Сколько времени ты можешь размышлять, пройдёт ли этот прыщ на заднице сам, или пора идти за регенератором? Как часто замечаешь симпатичного парня на улице? И я молчу о том, что мысли — это вообще далеко не всегда стройные вербализованные конструкции, это весь тот бред, который варится в голове. Обрывки песенок, невнятные образы, идеи, попытки что-то вспомнить… — она зажмурилась и вжала голову в плечи, не в силах справиться с яркой картиной возможной семейной жизни, которая превратится в ад часа через полтора.

Роза одним словом ёмко охарактеризовала ситуацию, и Аманда не могла с ней поспорить.

— У них по-другому работает голова, — тихо произнесла Аманда, силой воли отгоняя образ и открывая глаза, — не удивлюсь, если они умеют поддерживать в голове тишину большую часть времени, запуская мыслительный процесс только тогда, когда он требуется. И уж точно, они контролируют мысли, даже фоновые. Я так не смогу.

Роза молчала. Аманде тоже больше нечего было сказать — подруга, конечно, и без слов могла догадаться, к чему всё придёт.

— Я приеду, — прошептала Роза, но Аманда её остановила.

Ей хотелось побыть одной, потратить этот выходной на попытку хоть как-то справиться с бардаком в голове. Отключив экран, она побрела к репликатору за горячим шоколадом, но в последний момент передумала и выбрала обычный чёрный чай.

В груди болело.

Пустить Сарека к себе в голову было невозможно. А без этого… Аманда ни за что не втянула бы Сарека в отношения, которые будут неполноценными и наверняка болезненным для него. Он вчера без малейших сомнений (наверняка всё уже просчитав) сказал, что готов отказаться от возможности иметь детей. Предложить ему даже в теории пожертвовать ещё и тем, что было для вулканцев основой близости Аманда бы ни за что не смогла.

Влюбившись в кактус, как-то не думаешь, что он может ответить взаимностью. И уж точно не приходит в голову мысль, что взаимность будет специфическая, кактусовая.

Как следует накрутив себя этими мыслями и переживаниями, Аманда поняла, что ещё немного — и она скатится в банальную истерику. В итоге быстро оделась и сбежала гулять в город: как раз надо было выбрать рождественские подарки.

Новый Париж, забитый представителями разных рас едва ли не больше, чем любой другой город Земли, к Рождеству готовился с размахом. Выйдя из автоматического аэрокара в центре, Аманда на несколько мгновений забыла обо всех переживаниях, засмотревшись на огромные ёлки, украшенные дома, деловые и торговые центры, на подарочную, шуршащую, цветастую толпу на улицах.

Люди и отнюдь не только они создавали оглушительный гул: болтали, кричали, ловили детей, толпились у машин и ёлок. Аманда прошла пару кварталов и присела на бортик большого катка. На нём тоже было полно народу — дети и взрослые цеплялись друг за друга, падали, вставали, провожая восторженно-завистливыми взглядами тех, кто уверенно скользил по льду. Обычно по закону подлости в такие моменты из шумной свалки раздавалось радостное: «Здравствуйте, мисс Грейсон!» — но в этот раз, похоже, на всём катке не было ни одного ученика дипломатической школы.

Иррационально (и уж точно нелогично) захотелось, чтобы Сарек оказался здесь. Показать ему это веселье, побыть вместе с ним в самом центре суетливого праздника. А ещё — рассказать обо всех сомнениях и страхах. Правда, Аманда совершенно не была уверена, что сможет сделать это.