Момент вечности (джен)

Иногда Гарри с трудом верилось, что всего лишь в октябре слизеринцы устроили хаос из-за того, что чужаку было позволено войти в их гостиную. А сейчас, в конце апреля, Невилл Лонгботтом непринуждённо расположился в гостиной Слизерина... ну или настолько непринуждённо, насколько было в его силах.

— Давай! — Гарри ткнул пальцем в свою ладью, которая спорила попеременно то с конём Невилла, то с самим Поттером. — Иди, куда сказано.

— Ты понятия не имеешь, как правильно играть в шахматы! — надулась ладья, сердито топая на указанную клетку, и заявила Невиллу: — Веди обратно рыжего. Он знает, как играть.

— Извини, Рон занят, — ответил Невилл. — Может, завтра.

Ладья разворчалась не на шутку, а Невилл изучал доску, размышляя над следующим ходом. Неожиданно у камина раздался радостный визг: Дафна и Трейси успешно завязали бант из атласной ленты на шее Миссис Норрис и теперь ворковали над замершим зверьком, буквально прожигавшим их взглядом. Одним плавным движением кошка дотянулась до банта, просунула лапу под свободно завязанный узел, сдёрнув чудовищное сооружение, стремительно пронеслась к двери в гостиную и зашипела, требуя, чтобы её выпустили.

— Как думаешь, профессор Снейп разрешит нам установить кошачью дверцу? — спросила Трейси, поднялась и направилась к каменной стене, у которой ждала Миссис Норрис.

— Ни за какие коврижки, — откликнулся Гарри. — К тому же разве кошачья дверца посреди стены не выдаст наше местоположение?

— Не такая уж и тайна в наши дни, верно? — Элис Робертсон, проходя мимо, кивнула Невиллу и посмотрела на свою спутницу — гриффиндорку Алисию Спиннет.

Хотя это и не стало пока обыденностью, но всё же время от времени в слизеринской и гриффиндорской гостиных начали появляться не только первокурсники. Вот и Алисия заглянула в гости к Элис поболтать о Гидеоне Крамбе, волынщике из "Ведуний": обе девушки были его страстными поклонницами.

К ним подошёл Теренс Хиггс, и Алисия в замешательстве взглянула на него, поймав такой же смущённый взгляд.

— Тот гол, который ты забила на последней секунде матча с Хаффлпаффом, — наконец заговорил Теренс, — когда ты увернулась от двух бладжеров сразу — это было великолепно.

Алисия моргнула и, помолчав секунду, ответила:

— Как и ты в матче против Райвенкло. Тот нырок, который ты сделал, это же был финт Вронского?

— По крайней мере, попытка, — Теренс пожал плечами, — смазал немного и чуть не влетел в трибуны.

— Да, но снитч ты всё равно поймал, — заметила Алисия.

Они снова переглянулись и, кивнув друг другу, разошлись.

Гарри повернулся к Невиллу, который в конце концов сделал свой ход, и задумался, не пожертвовать ли ему своим слоном, чтобы получить шанс подловить королеву Лонгботтома.

— Хорошо, что все наконец-то поладили, правда? — тихо сказал Невилл.

— Ага, — согласился Гарри, решив не упоминать о том, как зло смотрели Маркус Флинт и иже с ним на каждого нового гостя в гостиной Слизерина и как такими же враждебными взглядами встречали слизеринцев в гриффиндорской гостиной близнецы Уизли и их друзья. Но, несмотря на это, витавшее в воздухе напряжение понемногу ослабевало. Буквально на днях в Большом зале Оливер Вуд сказал Майлзу Блетчли, что тот хороший вратарь, пусть даже выражение лица у него при этом было такое, словно это признание причинило ему физическую боль.

Гарри не особо волновало, что делают или думают старшекурсники, лично он не возражал против их присутствия в гостиной. Как бы весело ни было в Слизерине, пока он представлял из себя что-то вроде закрытого частного клуба, но теперь Гарри радовался, что шепотки в коридорах насчёт того, будто он следующий Тёмный Лорд, наконец-то утихли. К тому же не так много вечеров были заняты посетителями, так что слизеринцы, как и раньше, чаще всего сидели в гостиной одни, без каких-либо гостей.

Правда, иногда случались ссоры. Драко пребывал в дурном расположении духа с того момента, как его отец не пришёл в гостиную, как обещал, а проигранная Гермионе Грейнджер партия в "Эрудит" не способствовала поднятию настроения. Тогда-то и прозвучало "грязнокровка". Рон тут же выхватил свою палочку, и они с Малфоем нацелились друг на друга, а Гермиона, которая никогда раньше не слышала такого слова, спросила, что, собственно, происходит. Но вмешалась Эллен Грейборн и мгновенно разрулила ситуацию, отправив Драко в постель и пригрозив вызвать профессора Снейпа, если он вздумает противиться её власти старосты. Гермиона в ответ на всё это лишь пожала плечами, хотя после инцидента уже не так часто наведывалась в гости, как раньше. А Рон не заглядывал в гостиную Слизерина больше недели, но в конце концов вернулся и обыграл Гарри в шахматы с разгромным счётом.

Так что, конечно, напряжённые моменты возникали не единожды, но такие же случались и между слизеринцами. Так было всегда. Гарри вспомнил, как сильно они с Драко ненавидели друг друга в начале семестра и как они поневоле стали друзьями. И если уж они справились, то и гриффиндорцы со слизеринцами тоже справятся. Даже Рон, который в Хогвартс-экспрессе содрогался от мысли, что его распределят в Слизерин.

Хотя в последнее время Гарри не часто виделся с Роном и Гермионой: их обоих не было в гостиной, когда на прошлой неделе он заглянул в башню Гриффиндора, чтобы вернуть коллекцию карточек "Знаменитые ведьмы и волшебники", которую Рон оставил в Большом зале. Гарри тогда не придал этому значения, но в дальнейшем они и в гостиную Слизерина тоже не приходили.

— Рон и Гермиона до сих пор обижаются на Драко, да? — спросил Гарри, делая свой ход. — Он же придурок и просто завидует отметкам Гермионы. Да у него и вполовину смелости не хватило бы сказать то слово, если бы его мог услышать профессор Снейп.

— Нет, они не обижаются, — не поднимая головы, слегка дрогнувшим голосом ответил Невилл, посмотрел на слона, намеренно подставленного Гарри под удар, и принялся разглядывать доску, пытаясь понять, какие могут быть последствия взятия фигуры. — Гермиона готовится к экзаменам в конце года.

— Уже? — изумился Гарри. — Они же только в июне.

— Ты же знаешь Гермиону, — неловко пожал плечами Невилл, — к тому же теперь, когда профессор Квиррелл начал выздоравливать, он стал задавать намного больше.

— Да, но и Рон тоже? — Гарри покачал головой. — Я уже больше недели не видел его по вечерам, а ведь он занимается и вполовину не так много, как Гермиона.

Невилл не ответил, вместо этого взяв королевой слона, но Гарри тут же сбил её ладьёй, которая немедленно прекратила ворчать, наслаждаясь моментом славы.

— Если они всё ещё обижаются на Драко, то это ничего страшного, — сказал Гарри. — Просто… надеюсь, что из-за него они не обиделись на весь Слизерин, понимаешь?

— Да там в самом деле ничего такого, — Невилл жестом послал свою ладью захватить королеву Гарри, которая осталась без защиты после предыдущего хода, — просто экзамены.

Гарри выругался под нос, до этого момента не замечая собственного промаха, и прекратил расспросы, чтобы лучше сосредоточиться на игре.

* * *

Летать над территорией Хогвартса на "Комете 260" Теренса всегда было приятно, но в эту субботу — вдвойне, благодаря замечательно весенней погоде. Гарри нарезал круги вокруг озера, лишь изредка приземляясь, чтобы перевести дух и попросить Теренса научить его приёмам, которые пригодятся ему на поле для квиддича.

— Ты же собираешься уходить из команды в следующем году, да? — спросил Гарри, когда они, отдыхая от бесчисленных попыток выполнить идеальный Захват ленивца⁽¹⁾, сидели на берегу озера и пили тыквенный сок.

— Придётся, — пожал плечами Теренс. — Ты даже не представляешь, как ужасно выматывают эти ЖАБА, они полностью оправдывают своё название⁽²⁾. Мне нужно набрать как можно больше баллов, если я хочу заявить о себе в Министерстве. Квиддич — это весело, но…

— А разве нельзя заявить о себе, если сдать на ЖАБА обычное количество предметов? — спросил Гарри. — У тебя же и так уже высокие оценки. Ты, наверное, справишься лучше всех, даже не напрягаясь.

Теренс только покачал головой. Гарри не понимал, почему для него так важно лучше всех сдать эти ЖАБА, как не понимал и его одержимого стремления стать старостой школы, но подозревал, что это как-то связано с желанием доказать что-то родителям, с которыми он больше не общался. И им, и отчасти консервативным родителям Эллен Грейбурн, которые до сих пор не знали, с кем втайне встречается их дочь.

— Кое в чём следует отдать Маркусу Флинту должное, — сказал Теренс, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Он неплохой капитан команды и многому научит тебя, когда в следующем году ты займёшь моё место.

Гарри едва не поперхнулся тыквенным соком.

— Ты рехнулся? С чего ты взял, что меня в следующем году возьмут в команду?

— Это ты рехнулся, если думаешь, что тебя не возьмут! Ты чертовски хорошо летаешь, Поттер, — просто, без какого-либо намёка на лесть, заявил Теренс. — Иначе почему, по-твоему, я позволяю первокурснику так часто брать мою метлу?

— Потому что в начале года профессор Снейп велел тебе присматривать за мной.

— Так присматривать же, а не метлу давать.

Гарри не смог удержаться и опять, как он частенько делал, принялся представлять себе, каково это — мчаться над квиддичным полем в изумрудно-зелёной форме, а толпа на стадионе скандирует его имя.

— Я хотел попробовать, — признался он, вынырнув из своих фантазий, — ну… в отборочные…

— Я бы удивился, если б ты не хотел.

— Но у меня даже нет своей метлы. — Гарри усмехнулся и покачал головой. — И я буду всего лишь второкурсником.

— Кэти Белл учится на втором курсе и играет в команде Гриффиндора, — заметил Теренс. — Чжоу Чанг тоже второкурсница и запасной игрок в команде Райвенкло. Кроме того, ловцы и должны быть маленькими. Я уже слишком вырос и не так быстро летаю, как раньше.

Гарри, до этого момента готовый на всё, лишь бы самому немного подрасти, теперь медленно кивнул, отбросив наконец опасения, что он навсегда останется коротышкой, и вместо этого прикинув, какие преимущества даст ему маленький рост на поле для квиддича. Он уже открыл рот, чтобы сказать, что у него нет метлы, если Теренс этого не заметил, но Хиггс опередил его.

— А ведь если я не буду играть, то эта старушка, — он похлопал по древку "Кометы 260", лежавшей на земле между ними, — и не потребуется мне так уж часто. Пожалуй, я могу сдать её тебе в аренду, если предложишь что-нибудь достойное взамен.

Гарри провёл рукой по метле и широко улыбнулся, представив, как ловит снитч на той самой метле, которая столько раз приносила победу Слизерину.

Вскоре он снова поднялся в воздух и сделал ещё несколько кругов вокруг озера, а Теренс следил за ним с секундомером в руке. Снижаясь, чтобы узнать результаты, Гарри увидел поодаль хижину Хагрида. Он уже давно не был у лесника: тот, едва оправившись от одной простуды, тут же слёг с другой и, чтобы никого не заразить, запретил к нему приходить. Теперь же Гарри заметил, что и окна, и дверь хижины закрыты, и это показалось ему странным — стояла прекрасная погода. Но эти мысли вылетели у него из головы, едва он приземлился и Теренс сообщил, что он побил свой предыдущий рекорд.

* * *

Драко бежал по коридору так быстро и тихо, как только мог. Воскресная игра в прятки шла уже почти час. Он не знал, кого уже нашли, но не собирался становиться следующим. Проскользнув в заброшенную кладовку неподалёку от кабинета Снейпа, Драко оставил дверь чуть-чуть приоткрытой, так, как было до его прихода: водила Трейси Дэвис, а она отличалась поразительной наблюдательностью и запоминала мельчайшие детали в коридорах, по которым хоть раз проходила.

Кладовка была крошечной, но пустой, так что у Драко оказалось достаточно места, чтобы удобно устроиться. Жаль, что никакого тента или чего-то подобного тут не оказалось, чтобы укрыться, если кто-то распахнёт дверь, но, с другой стороны, он же не собирался сидеть тут целую вечность — переведёт немного дух и поищет более подходящее место для укрытия.

Драко прислонился затылком к каменной стене. Возможно, стоило бы вернуться в заброшенный класс в глубине подземелий, неподалёку от прохода, ведущего в подвал, где располагались кухни. Он знал, что Трейси там уже побывала и вернётся туда не раньше, чем найдёт остальных спрятавшихся. Вытащив из кармана одну из шоколадных лягушек, которых прислала мама в посылке сегодня утром, Драко начал медленно жевать, не чувствуя вкуса, и достал из другого кармана письмо, полученное с той же посылкой.

Это было такое же, как и все прочие, длинное послание, в котором мама рассказывала своему единственному сыну, как сильно она по нему скучает. Драко очень дорожил этими письмами, он привык к маминой заботе, и для него стало неприятным потрясением, что в Хогвартсе, оказывается, никто не собирается с ним нянчиться. Обычно в материнских письмах было несколько скупых строк и от отца — дружеские пожелания, чтобы Драко хорошо учился и чтобы семья могла им гордиться. Отдельных писем старший Малфой мало писал сыну, но после заседания Совета попечителей месяцем ранее отцовских посланий стало ещё меньше, в первом даже не упоминалось, что он не зашёл в гостиную, хотя обещал. Драко пришлось напомнить об этом в следующем письме домой, на что отец ответил:

Дорогой Драко, прости, что забыл заглянуть к тебе, я был невероятно занят. Возможно, в следующий раз. Мы с мамой скучаем по тебе.

С любовью, отец.

Записка в конце письма, которое Драко сейчас держал в руках, была почти такой же короткой и гласила:

Дорогой Драко, надеюсь, тебе понравятся сладости, которые послала твоя мама. Мы с нетерпением ждём тебя в конце июня. А может, и раньше.

Я очень горжусь тобой. Всегда помни о тех ценностях, которым мы с матерью тебя учили. Это важно, время для них может наступить раньше, чем ты думаешь.

С любовью, отец.

Драко перечитал эти строчки несколько раз. На первый взгляд, в них не было ничего необычного, только не совсем понятно, что отец имел в виду, написав, что они могут увидеться раньше июня, разве что он собирается исправить предыдущую ошибку.

Вторая часть записки вызвала наибольшее замешательство. Отец редко говорил, что гордится им, и Драко очень ценил эти моменты. В последний раз это было сказано на Рождество, бо́льшую часть которого Драко провёл, дуясь и не решаясь признаться, что знает, кто сдал его с друзьями-первокурсниками Снейпу. Отец тогда понял, что что-то не так, но списал это на сложности адаптации после приезда из школы домой, взял Драко на прогулку по территории поместья и рассказал ему немного о своём пребывании в Хогвартсе.

— Конечно, это было другое время, — говорил отец, когда они прогуливались по одному из многочисленных садов, в котором Драко прятался совсем ребёнком, — теперь сделай ты то, что мы делали тогда, тебе с рук не сошло бы, все стали слишком мягкотелыми, и за простые мальчишеские шалости ты бы попал в Азкабан.

Драко не мог отделаться от мысли, что проклясть ногти на ногах ученице Райвенкло — это нечто большее, чем просто мальчишеская шалость, и ненавидел себя за то, что вообще так подумал. А отец, ещё немного поразглагольствовав о прежних временах, выразил удовлетворение тем, что Драко придерживается правильных ценностей, и заявил, что гордится им.

Драко тогда слегка раздулся от гордости, как и в то утро, когда он читал письмо. Но гордость эта сопровождалась ещё более сильным чувством, которое Драко не мог понять. Он просто знал, что это нехорошо, и сколько ни пытался от него избавиться, ничего не получалось.

Он вспомнил о Гермионе Грейнджер и о том, как назвал её грязнокровкой после игры в "Эрудит". Сколько он ни пробовал убедить себя в обратном, но на самом деле очень жалел о произошедшем и даже подумывал, не извиниться ли перед этой невыносимой гриффиндоркой. А стал бы отец по-прежнему гордиться им, если бы смог заглянуть ему в голову и увидеть такие мысли?

Неожиданно дверь распахнулась, и Драко подскочил, запихивая письмо в карман. К его облегчению, это оказалась всего лишь Миллисента, которая втиснулась рядом с ним.

— Найди себе другое укрытие, — прошипел Драко. — Тут слишком тесно для нас двоих.

— А ты подвинься, и не будет тесно, — прошипела она в ответ и подбодрила не слишком нежным тычком, от которого он отшатнулся, впечатавшись в стену.

Разозлившись, Драко толкнул её в ответ, но она оказалась сильнее и не сдвинулась с места.

— Кстати, — Миллисента устроилась поудобнее, — ты слышал, что Уизли попал в Больничное крыло?

— А что случилось? — слегка оживился Драко. — Раздутое эго?

— Это скорее подошло бы тебе, — без обиняков заявила Миллисента. — Парвати Патил сказала, что у него рука за одну ночь позеленела и распухла. Рон всем говорит, что его укусила собака, но какая собака может так укусить? — Она покачала головой. — Да и нет ни у кого в Хогвартсе собак. Разве что у Хагрида, но Клык и мухи не обидит.

Драко замер, с ужасом уставившись на Миллисенту.

— А если это…

— Трёхголовый? — тут же подхватила она, явно уже успев об этом подумать. — Если Блейз говорил правду про гигантские размеры этой псины, она бы не просто укусила, а совсем оттяпала Рону руку.

Драко медленно кивнул и только хотел что-то сказать, как Миллисента неожиданно закрыла ему ладошкой рот.

— Мррф! — протестующе промычал Драко. Миллисента прижала к губам палец, призывая к тишине, и взглядом показала на приоткрытую дверь. По коридору кто-то шёл, судя по шагам — двое. Драко притих, Миллисента убрала руку, и они, замерев, уставились на видимый в щёлку кусочек коридора, ожидая, что там появится Трейси, но вместо этого услышали голос Гермионы Грейнджер.

— Что мы ему скажем? Нам же придётся сказать ему правду, да? — Грейнджер тараторила так быстро, что Драко едва успевал разбирать слова. — Он возненавидит нас! Невилл, нам не следовало этого делать! Мы не должны были...

— Я знаю! — В голосе Лонгботтома слышалась такая же паника, как у Грейнджер, но говорил он медленнее, умудряясь запинаться чуть ли не на каждом слове. — Мы должны рассказать ему правду. Это единственное, что мы можем сделать. Но...

— Он возненавидит нас!

— Я знаю! — с отчаянием повторил Лонгботтом. — Нам вообще не надо было брать мантию! Он отдал её мне, чтобы я спрятал, а не пользовался ею!

Драко и Миллисента переглянулись, но не проронили ни звука, прислушиваясь через приоткрытую дверь к постепенно удалявшимся голосам.

— Думаю, мы должны сказать профессору Макгонагалл о... — снова заговорила Грейнджер, но Лонгботтом перебил её.

— Мы не можем!

— Но если кто-то...

— Я знаю! Но если мы расскажем ей об этом, — его голос звучал всё глуше, и Драко пришлось напрячься, чтобы разобрать оставшуюся часть предложения, — тогда нам придётся сказать ей, что Гарри...

К этому времени они оказались уже вне пределов слышимости, их голоса слились в неразличимый шёпот, а потом и вовсе стихли. Миллисента и Драко уставились друг на друга.

— Что это было? — наконец спросил Драко. — С чего бы им устраивать истерику из-за мантии?

— И при чём тут Гарри? — нахмурилась Миллисента.

* * *

Гарри поспешно завернул за угол, пригибаясь и прислушиваясь. Ему только что удалось оторваться от Трейси, но он знал, что она неподалёку: совсем рядом была гостиная, и тот, кто водил в прятках, неизбежно возвращался сюда. Но Гарри не собирался здесь задерживаться.

Он проскользнул мимо закутка за гобеленом с изображением кентавра Хирона, подкрался к очередному углу и, ахнув, схватился за лоб: шрам пронзила острая боль. Правда, она тут же утихла, оставив после себя неприятное ощущение. Гарри завернул за угол и чуть не врезался в Невилла и Гермиону, которые удивлённо вскрикнули.

— Гарри, — побледнев, хрипло выдавил Невилл, — нам надо поговорить с тобой.

— Это важно? — Гарри в замешательстве потёр ноющий лоб. — Потому что мы играем в прятки и...

— Это важно, — вмешалась Гермиона и расплакалась. — Гарри, прости нас...

— Это был несчастный случай, — добавил Невилл, бледнея ещё больше.

— Что стряслось? — встревожился Гарри.

— Мы потеряли твою мантию-невидимку, — прошептал Невилл, настолько расстроенный, что у него тоже навернулись слёзы. — Нам очень... очень жаль.

На мгновение Гарри показалось, что он спит. Как раз накануне ему приснилось, что все в Хогвартсе превратились в Дурслей, и это было лишь немногим более ужасающе, чем то, что он сейчас услышал.

— Как? — потрясённо выдохнул он. — Что случилось?

— У Хагрида есть дракон... — дрожащим голосом начала Гермиона.

— Дракон?

— Он вывел его из яйца, — объяснила она, затем замолчала, жестом позвала обоих мальчиков в пустой кабинет зельеварения и там продолжила: — Его зовут Норберт, Хагрид хотел прятать его в своей хижине, но дракон слишком быстро растёт. А брат Рона Чарли работает с драконами...

— В Румынии, — вспомнил Гарри и сел на скамейку. — Рон сказал мне об этом в Хогвартс-экспрессе. А Хагрид говорил, что всегда хотел завести дракона.

— Это незаконно, — тихо заметил Невилл. Он не рыдал так, как Гермиона, но слёзы всё равно катились по его щекам, несмотря на яростное вытирание рукавом мантии. — Прошлой ночью мы хотели тайком притащить Норберта на Астрономическую башню, чтобы Чарли забрал его и отвёз в Румынию, и у Хагрида не было бы неприятностей.

Гарри некоторое время сидел молча. К ужасу от потери мантии примешивалось что-то ещё.

— Хагрид и мой друг тоже, — наконец пробормотал он. — Почему он вам сказал, а мне — нет?

— Он хотел, — переглянувшись с Невиллом, робко пояснила Гермиона, — но вспомнил, что ты и другие слизеринцы как раз перед Рождеством попали в ужасные неприятности с профессором Снейпом, и ваш декан обещал ещё более страшные наказания, если что-то подобное повторится.

"Трость", — подумал Гарри. Хагрид не сказал слизеринцам о драконе, потому что пытался защитить их от угрозы наказания у Снейпа.

— Что случилось с мантией? — У Гарри пересохло во рту. — Вас же не поймали, да?

— Мы так и не добрались до хижины Хагрида. — Невилл потряс головой, тоже опустился на скамейку и закрыл лицо руками. — Норберт всё ещё там. От Чарли пока ничего не слышно, но он, наверное, вернулся обратно, когда мы не появились.

— Невилл не виноват, — быстро сказала Гермиона, шмыгая носом и отчаянно роясь в сумочке в поисках носового платка, но не нашла, положила сумку на стол и опустила голову, — он с самого начала не хотел иметь ничего общего с этим делом и согласился помочь только потому, что Рон был в Больничном крыле, а я не смогла бы одна отнести ящик.

— Нет, я виноват, — возразил Невилл, не в силах смотреть в глаза Гарри. — Это я предложил воспользоваться мантией-невидимкой, Рон и Гермиона собирались сделать всё сами и не имели ни малейшего представления о мантии, пока я не рассказал Гермионе. Я боялся помогать им без неё. Ничего бы не случилось, если бы не я.

Гарри на секунду закрыл глаза, пытаясь подавить нарастающий гнев.

— Это была мантия моего отца, — процедил он, — не твоя.

— Я знаю, — дрогнувшим голосом ответил Невилл. — Я знаю... извини, Гарри...

— Что вообще произошло? — спросил Гарри.

— Мы выбрались на улицу, — стала рассказывать Гермиона, глядя себе под ноги, — а на полпути через лужайку столкнулись с кем-то, кто шёл со стороны леса. Кажется, это был мужчина, но...

— Трудно сказать наверняка, — пояснил Невилл. — Он выглядел как призрак... ну... почти, но не такой заметный. Но и не совсем невидимый. Он был...

— Его тело не отличалось от того, что находилось позади него, — перебила Гермиона. — И он был плотным. Мы врезались прямо в него. Его почти не было видно и...

— Он нёс что-то в бутылке, а когда мы столкнулись с ним, немного выплеснулось прямо на его мантию, — добавил Невилл. — Что-то серебристое. Тогда мы и увидели его очертания. Было так темно, что, думаю, иначе мы бы его не разглядели.

— Я просто не представляю, что это могло быть, — Гермиона потрясла головой, — никогда не читала о плотных призраках...

— Дезиллюминационное заклинание, — пробормотал Гарри, вспомнив о чарах, которые Теренс наложил на него в день проверки Снейпа, — делает тебя невидимым, но не совсем.

Невилл и Гермиона удивлённо посмотрели на него и снова поникли.

— У него была палочка, — удручённо пробормотал Невилл. — И когда он взмахнул ею, мантия слетела с нас. А он её схватил, накинул на себя и исчез.

Гарри тоже поник, разрываясь между гневом и сожалениями из-за потери отцовской мантии, которой не успел даже толком попользоваться. А потом его осенила мысль, приглушившая остальные эмоции — он вспомнил ту ночь, когда они убежали из общежития на свои дуэли и столкнулись у подножия лестницы с неизвестным человеком.

— Как он выглядел? — Гарри внезапно охрип.

— Это было невозможно определить, — тихо ответила Гермиона, по-прежнему не глядя ему в глаза. — Единственное, что я смогла разглядеть — длинные волосы.

* * *

Драко и Миллисента, стараясь не шуметь, бежали по коридору. Они только что услышали за углом голос Трейси, которая обнаружила Пэнси, спрятавшуюся в укромном уголке, и поняли, что она в любой момент доберётся до их кладовки, поэтому приняли решение поискать другое укрытие.

— Разделимся? — прошептал Драко, когда они достигли развилки в подземельях.

Миллисента кивнула, и они устремились в разных направлениях.

Драко промчался по коридору и, забежав в класс зельеварения, задумался. Здесь хватало укромных мест, чтобы спрятаться, но Снейп точно взбесится, если узнает, что кто-то находился без присмотра рядом с опасными ингредиентами. Драко не хотел, чтобы Трейси его нашла, но провести вечер воскресенья на отработке у декана ему не хотелось ещё больше. Поразмыслив, он решил воспользоваться чёрным ходом между общежитиями и остальными подземельями. Прятаться в спальнях считалось жульничеством, но этот потайной коридор — вполне честная игра.

Драко повернулся обратно к двери, но замер, увидев небольшую сумку, лежавшую на одном из столов. Он подошёл, заглянул внутрь и обнаружил библиотечную книгу, выписанную на имя Гермионы Грейнджер. Драко помедлил, размышляя, не спрятать ли находку в одном из укромных уголков Хогвартса, но передумал и направился к двери, оставив сумку там, где она лежала изначально, и решив, что после игры заглянет в башню Гриффиндора и вернёт её Грейнджер.

Может быть, даже извинится за то, что назвал её грязнокровкой.

Может быть...

Драко выскользнул в коридор, но не успел пройти и двух шагов, как чья-то невидимая рука схватила его за плечо.

* * *

Гарри сглотнул, стоя перед кабинетом профессора Снейпа и размышляя, правильно ли он поступает.

Может быть, человек, укравший мантию, был никем. По крайней мере, никем важным. Может быть, он не тот человек, что напал на лестнице. Может быть, профессор Снейп и Дамблдор всё о нём знают. Может быть...

А если это всё же тот самый человек, который рыскал по ночам по Хогвартсу, только теперь у него есть мантия-невидимка?

Гарри уткнулся лбом в дверь, стучать отчаянно не хотелось. Если он сейчас скажет профессору Снейпу правду, то придётся рассказать и обо всём остальном: как он скрыл от декана существование мантии, как отдал на хранение другому ученику могущественную магическую вещь, как Невилл и Гермиона воспользовались мантией, чтобы протащить тайком в Астрономическую башню Хагридовского дракона, который до сих пор находится на территории Хогвартса, и что в деле участвовал Рон. Ничего бы этого не случилось, если бы Гарри не утаил от Снейпа свою мантию.

Больше всего на свете Гарри хотелось сделать вид, что ничего не случилось, и счесть мантию просто потерявшейся. Но ему никак не удавалось забыть ту ночь на лестнице и настойчивое требование профессора Снейпа прийти к нему, если Гарри ощутит хоть малейшую угрозу своей жизни.

Но как узнать, грозит ему опасность или нет? Может, тот мужчина под дезиллюминационными чарами, которого встретили Невилл и Гермиона на призамковой территории, вообще не имеет к нему никакого отношения?

Но тогда зачем он там был?

После инцидента с фигурой в мантии Гарри сказали, что замок тщательно обыскали и никого не нашли, и заверили, что никто посторонний не мог сюда проникнуть. Но даже если у человека, укравшего мантию, были благие намерения, вдруг имелся способ пробраться на призамковую территорию, о котором не знали Снейп и Дамблдор?

"А может, это вовсе не посторонний? — Гарри отчаянно пытался образумить скачущие мысли. — Может, это был учитель? Или сам Снейп, у него тоже длинные, до плеч, волосы? Хотя нет, профессор Снейп тут же потащил бы их всех к профессору Макгонагалл и не стал бы ничего замалчивать. У кого ещё длинные волосы? Профессор Дамблдор? Нет, Невилл и Гермиона увидели бы его бороду. Хагрид? Тоже нет, на него мантия не налезет, да и борода у него гуще, чем у Дамблдора".

Гарри выругался себе под нос. В голове рефреном крутилась фраза Дурслей "Не задавай вопросов", и искушение хотя бы раз последовать их совету взяло бы верх, если бы его не заглушали напоминания профессора Снейпа о том, что нужно думать головой.

Гарри закрыл глаза, по-прежнему прижимаясь лбом к двери. Ему не хотелось этого делать, так, может, и не делать?

Собравшись с духом и не давая себе ни малейшего шанса пойти на попятную, он стукнул кулаком в дверь.

* * *

Эллен Грейборн отстранилась от Теренса Хиггса, глубоко вдохнула и улыбнулась. Теренс улыбнулся ей в ответ с глуповатым видом, который всегда появлялся у него сразу после поцелуя.

— Идём? — одними губами произнёс он, кивнув в сторону коридора.

— Конечно, — так же почти беззвучно шепнула в ответ она, — идём.

Теренс осторожно выглянул проверить, не идёт ли кто, затем они вдвоём выскользнули из укромного уголка за гобеленом с изображением кентавра Хирона. Первокурсники не совались сюда после того, как обнаружили, что это место связано с кабинетом профессора Снейпа, а больше никто в здравом уме каморкой не пользовался, если не хотел, чтобы всё там сказанное дошло до декана. И для встреч Теренса с Эллен этот закуток оказался идеальным, они же не болтать туда приходили.

— Я тут подумала... — начала Эллен по дороге в гостиную и поправила воротник Теренса.

— О чём? — спросил Хиггс.

— О нас... — Эллен запнулась, покосилась на Теренса. — Давай расскажем всем о нас. — И облегчённо выдохнула, увидев его улыбку.

— Я молчал только потому, что ты хотела повременить рассказывать всё родителям.

— К чёрту моих родителей! — заявила Эллен с большей уверенностью, чем чувствовала, но убеждённость её была искренней.

"Да, к чёрту их!" — подумала она. Теренс умный, весёлый, заботливый, отлично играет в квиддич, староста факультета с перспективой стать старостой школы, если Дамблдор всё же решит выбрать на эту должность слизеринца. В нём было всё, что могли желать родители для своей дочери. И единственная причина, почему Теренс им не нравился, — его скандальный разрыв с родителями в четырнадцать лет. Всё это невероятно глупо: родители Эллен даже не были Пожирателями смерти, как и родители Теренса, но тем не менее заявляли, что у Сами-Знаете-Кого есть немало сто́ящих концепций, о которых не следует забывать.

— К чёрту их, — повторила Эллен и, отбросив всякую осторожность, прямо посреди коридора поцеловала Теренса в щёку.

Теренс снова усмехнулся, но не успел произнести и слово, как Эллен вдруг шагнула вперёд.

— Ты это видел?

— Видел что?

— Могу поклясться, я видела ногу. — Эллен пристально вглядывалась вглубь коридора в направлении тайного прохода, который вёл в общежитие.

— Ногу?

— Прямо из ниоткуда, — кивнула Эллен, чувствуя себя невероятно глупо и в то же время не сомневаясь, что ей не померещилось. — Просто появилась, затем пропала. Звучит безумно, да?

Теренс только молча нахмурился.

* * *

Гарри расхаживал взад-вперёд по пустой спальне. Снейпа не оказалось в кабинете. Не было его и в гостиной.

Что же теперь делать?

"А может, это знак?" — вопила та часть Гарри, которая отчаянно хотела спасти свою задницу. В конце концов, если бы человек, выходящий из леса, действительно был злодеем, он бы напал на Гермиону и Невилла, ведь так?

Однако же во время нападения на лестнице фигура в мантии выбрала именно Гарри, хотя рядом с ним были ещё семеро слизеринцев.

"Но это произошло так быстро, — напомнила ему часть мозга, спасающая задницу. — Кто знает, что на самом деле произошло той ночью?"

"Что же делать?!" — мысленно застонал Гарри, взъерошив и без того растрёпанные волосы. Он уже пытался найти профессора Снейпа и искал бы снова, если бы только знал, где тот сейчас. Конечно, предпочтительно не нарываться на потенциальную взбучку, но лучше пусть его накажут, чем убьют.

Гарри уже направился к двери, когда услышал шум в коридоре и замер, затем низко пригнулся и выглянул в щель в двери. Коридор был пуст, но шаги приближались.

Мантия-невидимка.

Гарри вытащил палочку из кармана, но при мысли о столкновении с тем злодеем, который несколько месяцев назад пытался его убить, у него затряслись руки. Разве мог он надеяться, что одолеет взрослого волшебника? Его родителей убили одним-единственным заклинанием, несмотря на их более чем приличное владение магией, и Гарри очень сильно сомневался, что его ограниченные способности отпирать двери, или левитировать лёгкие предметы, или превращать спички в иголки помогут ему справиться с настоящим, к тому же невидимым врагом.

Шаги приближались, но что-то в них было не так. Крепко сжав палочку, Гарри нырнул под кровать Тео, прикидывая, получится ли у него ударить незваного гостя заклятием щекотки и сбежать, пока тот будет корчиться в спазмах.

Может быть, невидимка зайдёт в другую спальню. Может быть...

Дверь распахнулась. Гарри затаил дыхание и, вжимаясь щекой в пол, смотрел, как вошедший снимает мантию, а увидев две пары ног — одни значительно меньше других, — понял, что было не так в шагах в коридоре: под мантией-невидимкой прятались двое.

— Драко, — услышал он тихий тягучий голос, — мой дорогой Драко.

Человек побольше сел на кровать, под которой притаился Гарри, так что заскрипели и прогнулись пружины у него над головой. Обладатель ног поменьше встал вплотную, словно его притянули в объятия, и оба надолго застыли, потом тот, кто поменьше, отстранился и отступил на пару шагов.

— Что ты здесь делаешь? — раздался голос Драко.

— Я же обещал, что приду к тебе, — со сдавленной усмешкой ответил голос, который, как Гарри теперь догадался, принадлежал отцу Драко — Люциусу Малфою. — Прости, что не пришёл в прошлый раз. В тот день я кое-что обнаружил... кое-что замечательное, Драко.

— По твоему виду не скажешь, что это что-то замечательное, — скептически пробурчал Драко.

— Воистину замечательное, Драко. Ты должен это знать и вести себя подобающим образом, когда всё свершится, — не допускающим возражений тоном заявил Люциус и встал. — Это всё, о чём мы мечтали. Всё, ради чего мы шли на жертвы.

— Не понимаю.

— Сейчас поймёшь, — Люциус явно старался говорить помягче, но его голос звенел от не поддающегося расшифровке буйства эмоций. — Он здесь, Драко.

— Он? Кто?

— Он, — с многозначительным напором повторил Люциус.

У Гарри всё внутри внезапно заледенело. Судя по всему, Драко тоже был потрясён, потому что умолк и ничего больше не спрашивал.

— Он ещё не полностью стал собой, — продолжил Люциус, — но станет, Драко, очень скоро станет.

— Так он здесь? — после долгой паузы тихо спросил Драко. — Тёмный Лорд? Здесь?

— Да, — так же тихо ответил Люциус, — но он слаб. Очень слаб. У него пока нет тела, но оно будет. Есть способ вернуть ему былую силу. Он нашёл меня, Драко, как раз когда я сам разыскивал его, и велел помочь ему вернуться. Я должен повиноваться.

— Не похоже, что ты хочешь повиноваться, — пробормотал Драко так тихо, что Гарри едва расслышал его. — Ты не рад этому, да?

На мгновение воцарилась тишина, потом — Гарри чуть не подскочил от неожиданности — раздался звук пощёчины и резкий голос Люциуса:

— Никогда так не говори, слышишь? Никогда!

Гарри увидел, как Люциус шагнул к Драко и, похоже, снова обнял его.

— Драко, — теперь голос старшего Малфоя звучал мягче, — для тебя всё изменится. Ты будешь жить в мире, который всегда был для тебя предназначен. Но ты должен знать, что всё там будет по-другому. Тебе придётся думать, прежде чем говорить, независимо от того, считаешь ты себя правым или нет.

Люциус отступил на шаг.

— Мы с твоей мамой знаем, что ты невероятно сильный. Мы так гордимся тобой, Драко. Я... я горжусь тобой.

Драко снова долго молчал, а потом...

— Что мне нужно сделать, отец?

— То, что сделает тебя одним из самых важных людей в нашей истории, героем. — Голос Люциуса ещё подрагивал, но звучал чуть увереннее, чем минуту назад. — Скажи мне, где сейчас Гарри Поттер?

Гарри окаменел, не осмеливаясь даже облизнуть невероятно пересохшие губы.

— Я не знаю, — замялся Драко, — мы играли в прятки. Если Трейси его ещё не нашла, то он где-то в подземельях.

Люциус помолчал, потом спросил:

— Драко, а Поттер доверяет тебе?

— Я... — Драко запнулся. — Я не знаю... Кажется, да... Да, думаю, доверяет.

— Нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, — требовательно произнёс Люциус. — В течение часа приведи Поттера в запретный коридор на третьем этаже и подожди меня снаружи. Придумай любой предлог, какой потребуется. Я мог бы и сам найти Поттера в подземельях, но прямо сейчас я срочно нужен Тёмному Лорду. К тому времени, когда вы придёте, наша миссия завершится, и первое, что захочет Тёмный Лорд, когда вернётся — встретиться с Гарри Поттером.

— Что он собирается с ним сделать?

— Это не наша забота, но я уверен, он просто хочет поговорить с Поттером. Не бойся, Драко, твоему другу ничего не грозит. — Драко не ответил, и Люциус продолжил: — Пообещай мне, Драко. Сделаешь, что я сказал, и всё, о чём ты когда-либо мечтал, станет реальностью.

— Обещаю, — после мучительно долгой паузы глухо сказал Драко, — я всё сделаю.

— Хороший мальчик, настоящий мужчина, — похвалил Люциус, потом раздался шорох, и видимые Гарри ноги исчезли под мантией-невидимкой. — В течение часа.

Дверь открылась, потом закрылась. Гарри не мог пошевелиться, сердце так колотилось, что он не понимал, как Драко его ещё не услышал.

* * *

Теренс Хиггс постучал в дверь кабинета профессора Снейпа, а в голове у него вихрем крутились мысли о бестелесной ноге и мантии-невидимке Поттера. Он не собирался ничего рассказывать, хотя и должен был довести эту информацию до сведения декана, поскольку дорожил своей должностью старосты факультета и относился к ней серьёзно, особенно после всего того, через что прошёл вместе с профессором Снейпом в предыдущие годы.

Нет, Теренс пришёл всего лишь вернуть книгу "203 влиятельных магла в индустриальную эпоху", которую прочитал запоем, несмотря на некоторую сухость текста. Ну и ещё, быть может, вернув книгу, спросит, как открыто встречаться с человеком, родители которого тебя терпеть не могут. Мучительно неловкий разговор, но Теренс понятия не имел, к кому ещё обратиться за советом.

Но на стук никто не ответил. Теренс хотел было постучать ещё раз и опустил руку, подумав, что, возможно, профессор Снейп отправился в Хогсмид — в последнее время он часто туда ходил по выходным. Придётся зайти позже.

* * *

Драко сидел на кровати, прижимая ладонь к горящей после отцовской пощёчины щеке. Мысли неслись вскачь, так что он не успевал уследить за ними. Отец никогда раньше не бил его. Драко медленно сполз на плюшевый коврик у кровати, сел, подтянув коленки в груди и обхватив их руками, и застывшим взглядом уставился куда-то в сторону кровати Тео. Глубоко погрузившись в свои мысли, он не сразу сообразил, что уже несколько секунд смотрит в такие же застывшие зелёные глаза.

Драко поднялся, и одновременно Гарри выскочил из-под кровати, выхватив палочку. С минуту они молча сверлили друг друга настороженными взглядами, наставив палочки, потом Драко опустил руку.

— Идём, — сказал он, сам толком ещё не осознавая, что хочет сказать. — Идём к профессору Снейпу, он защитит тебя.

---

1) Вялый Кистевой Крен (англ. Sloth Grip Roll; также известен как Захват ленивца) — позиция квиддичного игрока, в которой он переворачивается вниз головой, держась за метлу руками и ногами, чтобы уклониться от бладжера (прим. пер.).

Вернуться к тексту

2) ЖАБА (Жутко Академическая Блестящая Аттестация), в других переводах ТРИТОН (Типично Решаемые Изнуряющие Тесты — Оценка Навыков), ПАУК (Претруднейшая Аттестация Умений Колдуна) — тип экзамена в Хогвартсе, проводящийся на седьмом курсе как окончательный зачёт по всему пройденному, в переводе с английского NEWT (Nastily Exhausting Wizarding Tests) — ужасно изматывающие волшебные тесты (прим. пер.).

Вернуться к тексту