Изменяя все (гет)

— Давай сегодня никуда не пойдем? — лениво предложила Гермиона, пальчиком выводя затейливые узоры на обнаженной груди Северуса. — Все равно никто не заметит нашего отсутствия.

— Неужели совесть позволит тебе прогулять работу? — хмыкнул он.

— Договорюсь с ней как-нибудь. Я не хочу, чтобы эта ночь кончалась.

Гермиона перевернулась на живот, заглянула Северусу в глаза и, обнаружив в них такую теплоту и нежность, которую никогда еще не видела в его взгляде, радостно улыбнулась. Эта волшебная ночь уничтожила последние преграды между ними. И дело было не только в лучшей, чем когда-либо, интимной близости. Всю ночь напролет они с Северусом проговорили; казалось, не осталось тем, которые бы они не обсудили: от детских воспоминаний до любимой сладости, от истории Хогвартса до отношения к Гарри. И сейчас, уставшая, не выспавшаяся, Гермиона чувствовала себя как никогда счастливой и умиротворенной. Даже воспоминания о вчерашней встрече с Роном не могли омрачить ее настроение.

— Мы же не можем всю жизнь проваляться в постели, — справедливо заметил Северус. — Ты же первая взвоешь от…

Неожиданно он замолчал, напряженно прислушиваясь. Гермиона нахмурилась.

— Северус, что?..

— Тш-ш! — прервал ее он, вставая с кровати.

Медленно подойдя к окну, Северус немного отодвинул занавеску и выглянул во двор. Встревоженная, Гермиона подошла к нему, тоже посмотрела в окно — и похолодела от ужаса: возле дома собиралась толпа волшебников, и большая часть из них была настроена крайне недружелюбно. Среди толпы можно было увидеть несколько человек с фотоаппаратами и вездесущую Риту Скитер.

— Рон… — обреченно прошептала Гермиона. — Я даже не подумала, что он может побежать к журналистам. И думать не хочу, какие изменения это вызовет в будущем!

— Вполне ожидаемо, — выплюнул Северус, отходя от окна и начиная одеваться. — Это фирменное качество Гриффиндора — сначала делать, потом думать.

— Северус Снейп! — раздался между тем неприятный высокий голос. — Мы знаем, что вы живы! Расскажите нам всю правду о вашем спасении!

— Хватит прятаться, трус!

— Ты поплатишься за все, что сделал, грязный предатель!

Казалось, худшие опасения Гермионы начинали сбываться. Мерлин, но почему именно сегодня?!

— Не поддавайся на провокации, Северус, — мягко сказала она, наблюдая за тем, как тот раздраженно зашнуровывает ботинки. — Они сами не знают, что говорят. Пройдет немного времени — и…

— … и я по-прежнему останусь Пожирателем смерти, убийцей Дамблдора и худшим директором за всю историю Хогвартса, мучившим бедных детишек, — с досадой закончил он.

— Ты же не собираешься идти туда, верно?

— Я взрослый человек, Гермиона, и вполне готов отвечать за свои поступки, — голос Северуса действительно был полон холодной решимости, что заставило Гермиону нервничать еще больше. — Рано или поздно это должно было произойти.

Она не знала, что делать, как выйти из этой ситуации. Несмотря на все старания Гарри снять обвинения с Северуса, оставалось много волшебников, не поверивших в его истинную роль в войне. Представить страшно, что они, обуреваемые местью, могут сделать с ее любимым!

— Оставайся в доме, не хватало еще втянуть тебя в это. Когда все разойдутся, аппарируй в дом Блэка и жди меня там, — тем временем приказал Северус и, не обращая внимания на возражения Гермионы, решительно направился к выходу.

Один Мерлин знает, каких усилий потребовалось от Гермионы просто сидеть сложа руки и ни во что не вмешиваться, пока Северус разговаривал с журналистами и разгонял толпу возле их дома. Все кончилось довольно быстро, и это наводило на мысль, что дело не обошлось без помощи магии. И только Рита Скитер продолжала проявлять настойчивость, очевидно, поэтому Северусу пришлось в конце концов аппарировать куда-то вместе с ней.

Убедившись, что больше во дворе никого не осталось, Гермиона, повинуясь наставлениям Северуса, вышла из дома и перенеслась на площадь Гриммо, где промучилась до обеда, ежесекундно проверяя свой новый браслет — не нагрелся ли? Наконец, услышав шипение камина, она бросилась в гостиную, но, к ее удивлению, там ее ждал Гарри.

— Виделся со Снейпом, — пояснил он, правильно растолковав ее недоумевающий взгляд. — Нелегкий день ему выдался. Ты уже видела утренний «Пророк»?

Гермиона брезгливо взяла протянутый ей выпуск газеты. На первой полосе красовалась старая фотография Северуса, надпись над которой гласила: «Слуги Того-Кого-Нельзя-Называть восстают из мертвых?» Небольшая заметка, основанная лишь на догадках и туманных сведениях от «анонимного источника», не содержала и капли правды, кроме того, что Северусу каким-то чудом удалось пережить укус Нагини. В конце статьи приводились гневные комментарии нескольких волшебников, недовольных тем, что Северус выжил. Что ж, реакция магического сообщества оказалась вполне предсказуемой, причем было ясно, что это только начало травли. С отвращением Гермиона откинула от себя газету.

— Мы ведь никак не можем помочь?

— Ну… я снова заявил о том, что Снейп был нашим шпионом, попросил Кингсли выдумать хорошую причину, почему Снейп все это время скрывался. Ваш МакМанус, кажется, взял на себя юридические проблемы. — Немного поколебавшись, Гарри добавил: — Рон, к счастью, ничего не рассказал журналистам о твоей роли в спасении Снейпа. И сейчас, сама понимаешь, важно, чтобы они не узнали правду. Мы даже связались с Драко, он пообещал убедить мать молчать.

Гарри выглядел смущенным и почему-то избегал ее взгляда. Наверное, знал, что Гермиона будет расстроена собственным бессилием. Еще бы! Именно она заварила всю эту историю, а с последствиями теперь вынуждены разбираться кто угодно, кроме нее. Но почему все это случилось именно сейчас, когда они с Северусом стали по-настоящему счастливы? Гермиона подозревала, что всему виной стремление смерти забрать себе свою жертву обратно. Значит, следовало быть готовой к очередным опасностям и угрозам жизни Северуса.

— Ты виделся с Роном? — спросила Гермиона, чтобы отвлечь себя от невеселых размышлений.

— Он со мной не разговаривает, — нехотя ответил Гарри. — Но… вчера он дома так и не появился. Полночи мы с Джинни успокаивали тебя, то есть… ты поняла.

Гермиона мрачно кивнула. Что ж, даже в этой измененной реальности у них с Роном не может быть счастливого будущего. Несмотря на то что, наверное, им просто не суждено было быть вместе, она чувствовала свою вину за произошедшее. Как, должно быть, страдает сейчас ее ничего не понимающая копия! С другой стороны, теперь можно было не беспокоиться о том, что и в этой реальности Гермиона захочет спасти… о нет, почему она не подумала об этом раньше?

— Гарри! — потрясенно воскликнула она. — Но ведь если уже стало известно о том, что Северус жив, мне — младшей мне — даже в голову не придет, что его нужно спасать! Да и Рон, возможно, никогда не получит тот хроноворот и уж тем более не станет держать его дома, зная, что я собираюсь им воспользоваться!

Гарри сочувственно на нее посмотрел и взял за руку:

— Мы что-нибудь придумаем. Все равно до этого еще масса времени — целых два с половиной года. А пока есть проблемы посерьезнее.

— Никогда не был так согласен с Поттером, — раздался позади них спокойный голос.

Обернувшись, Гермиона увидела входящего в комнату Северуса и, не сдержавшись, бросилась к нему и порывисто сжала его в объятиях. Она знала, что ему не понравится такое проявление чувств в присутствии Гарри, но ничего не могла с собой поделать: сказывалось накопившееся волнение. Однако Северус удивил ее тем, что не только не предпринял попытки отстраниться, но и, напротив, приобнял ее в ответ.

— Полагаю, Круфорд уже дал вам новое задание, раз вы пришли сюда, Поттер, — сказал он, в его голосе явно слышалось неодобрение.

— Какое еще задание? — удивленно спросила Гермиона, поднимая голову. — Гарри мне ничего не сказал.

— Не хотел тебя волновать, — уклончиво ответил тот. — Да и эти меры предосторожности действительно могут оказаться лишними.

— Какие еще меры? — Гермиона была уже не на шутку встревожена.

— Поттера назначили моей сиделкой, — язвительно отозвался Северус, к неудовольствию Гермионы, все же разрывая объятия. — Министерство решило, что моей жизни угрожает опасность, и почему-то посчитало боевые навыки Поттера превосходящими мои собственные.

Гарри хмыкнул, но благоразумно промолчал. Гермиона же с подозрением посмотрела на Северуса.

— К тебе не стали бы приставлять аврора, если бы не было реальной угрозы. На тебя пытались напасть?

— Какой-то малолетний идиот прямо в Министерстве запустил в меня заклинанием, — нехотя ответил Северус. — Не понимаю, чего он ожидал — его связали в ту же секунду.

— Но мой браслет даже не…

— Потому что моей жизни ничего не угрожало! — Северус начал уже сердиться. — Поверь, я вполне в состоянии отразить неумелые заклинания неуравновешенных подростков!

Гермиона хотела возразить, но, почувствовав легкое прикосновение к своей щиколотке, посмотрела вниз и увидела ласкающегося о ее ноги Марселя.

— Зачем ты переместил его сюда? — недоумевающе спросила она, беря кота на руки.

— Будет лучше, если какое-то время ты поживешь здесь. Вполне вероятно, что за моим домом будут следить журналисты, — невозмутимо ответил Северус. — Я принес вещи, которые могут тебе понадобиться.

Ровный тон его голоса не мог запутать Гермиону: ему действительно угрожала опасность, он прекрасно осознавал это, но придумал дурацкую сказочку про журналистов, чтобы оградить ее от лишних волнений. Насколько же истеричной и неуравновешенной он ее считает?

— Я… поняла, — тихо сказала Гермиона, пытаясь сдержать свое возмущение. — Неужели ты считаешь меня такой глупой? Если бы дело было только в назойливых журналистах, я могла бы пользоваться Дезиллюминационными чарами, или мантией-невидимкой, или просто выходить из дома позже тебя. На самом деле ты хочешь не подвергать меня опасности! А ты! — повернулась она к Гарри. — Почему ты решил скрывать от меня правду? Что это за опасность, о которой мне нельзя знать?

Гарри замялся, но, виновато посмотрев на Северуса, признался:

— После этой статьи и редакцию «Пророка», и Министерство завалило гневными письмами с жалобами и угрозами. Из-за… эээ… особой роли мистера Снейпа у него оказалось слишком много недоброжелателей с обеих сторон. Сочувствующие Вольдеморту и семьи Пожирателей винят его в предательстве, остальные до сих пор не поверили в то, что он был на нашей стороне, и не простили ни смерти Дамблдора, ни издевательств над учениками в тот год, когда он был директором Хогвартса. Только за сегодняшнее утро его пытались проклясть более десяти раз. Мне жаль, Гермиона, но находиться рядом со Снейпом сейчас действительно небезопасно. И он сможет лучше защищать себя, если ему не придется беспокоиться еще и о тебе. Если помнишь, я по этой же причине оставил Джинни, когда мы отправились на поиски хоркруксов. Да и от вас с Роном я пытался избавиться.

— А если ты помнишь, у тебя не получилось от нас отделаться. И, кажется, никто никогда об этом не жалел, — сердито сказал Гермиона и с вызовом посмотрела на Северуса: — В самом деле, я вполне могу за себя постоять. Вот чего я не могу, так это спокойно сидеть в этом доме, зная, что ты там один и твоя жизнь находится под угрозой!

— Я не собираюсь это обсуждать, — холодно сказал он, в его голосе слышались нотки ярости. — Ты останешься здесь и вернешься в мой дом только тогда, когда я решу, что это достаточно безопасно.

С этими словами он развернулся и стремительно покинул комнату. Гарри, сочувственно посмотрев на Гермиону, бросился за ним. Она же, по-прежнему прижимая к себе Марселя, зарычала от осознания собственного бессилия. Конечно, ей не хотелось оставлять Северуса одного, но не было ни малейшей возможности заставить его передумать. За этот год она достаточно его изучила, чтобы удостовериться в небывалой степени его упрямства. Наверняка уже наложил на дом заклинание, не позволяющее ей войти внутрь. Оставалось надеяться, что совместных способностей и магических сил Гарри и Северуса хватит для того, чтобы противостоять чему угодно.

* * *

— Как это забавно, да? Всю жизнь вы меня защищали, а теперь я стал вашим охранником, — в очередной раз заметил довольный Поттер, почти светясь от переполнявшей его гордости, и Северус тут же пожалел о том, что впустил несносного мальчишку в дом — погреться и выпить чаю.

Ничего забавного в сложившейся ситуации он не находил. Как вообще кому-то могло прийти в голову, что ему, Северусу Снейпу, двойному агенту, шпиону с многолетним стажем, сильному магу и отменному специалисту по Темной магии, нужна охрана? Он вполне мог справиться с любым потенциальным противником самостоятельно! Однако Кингсли, по-прежнему мучимый чувством вины перед ним, думал иначе.

И не сказать даже, что охрана была совсем бесполезна. Нет, за эти два месяца авроры смогли предотвратить дюжину серьезных нападений, арестовали около двух десятков мелких хулиганов, прогнали журналистов, буквально поселившихся на его заднем дворе, и разгребли, должно быть, тонну посланных Северусу писем и посылок, уничтожив все, что показалось хоть немного подозрительным. И все же находиться под опекой авроров было унизительно.

Всего горе-охранников было четверо — все, как на подбор, его бывшие ученики! — и они сменяли друг друга каждые восемь часов. Но если остальные авроры благоразумно избегали Северуса, сводя общение с ним к вежливому минимуму, то Поттер, казалось, решил отыграться за все годы третирования в школе и без конца надоедал, как назойливая муха — то надоедливыми вопросами по боевой магии и защите от Темных искусств, то неуместными разговорами о прошлом. А Северус по непонятным ему самому причинам стойко терпел эти наглые посягательства на личное пространство и иногда даже вполне миролюбиво общался с Поттером. Сказывалось влияние Гермионы, не иначе.

Сама же Гермиона на него по-прежнему злилась и отказывалась с ним разговаривать. Северус мог бы даже подумать, что она к нему охладела, если бы не замечал, что она специально приходит в Министерство спозаранку и, бездарно замаскировавшись, караулит его у входа, чтобы убедиться, что он добрался до работы в целости и сохранности, а вечером следит за тем, чтобы он ушел домой только в сопровождении аврора. Северусу ее не хватало, но, как верно заметил Поттер, он не хотел подвергать ее опасности. Пусть уж лучше по-детски дуется.

— Вы бы поговорили с Гермионой, — словно отвечая его мыслям, вдруг сказал отогревшийся Поттер. — Оба ведь страдаете из-за какой-то ерунды.

— Не лезьте не в свое дело, Поттер, — по привычке рявкнул Северус, но на мальчишку это, увы, не произвело ни малейшего впечатления.

— Очень даже мое дело, — хмыкнул он. — Кого, вы думаете, она пытает о вас каждый вечер? Я даже перед начальством так не отчитываюсь.

Северус ухмыльнулся: кому, как не ему, знать, до чего дотошной и раздражающей может быть его Гермиона.

— В любом случае, вам не со мной об этом нужно говорить, Поттер. Это не я капризничаю, как маленький ребенок, у которого отобрали любимую игрушку.

— Но вы же мужчина. Идти на компромиссы и просить прощения, даже когда мы ни в чем не виноваты, — это наша святая обязанность.

От возмущения Северус не знал, что и ответить. Впрочем, Поттер и сам, очевидно, понял, что позволил себе слишком многое, поскольку отставил кружку и быстро ретировался на свой служебный пост у придорожного дуба.

Но не успел Северус всерьез задуматься над тем, как он докатился до такой жизни, что мальчишка, словно его закадычный приятель, смеет учить его обращению с женщинами, из-за двери послышался шум и громкое поттеровское «Протего!». Уже то, что Поттер использовал заклинание вербально, говорило о серьезности боя, потому Северус, не задумываясь ни секунды, достал палочку и бросился к двери.

Увиденное подтвердило его опасения: семеро волшебников беспощадно атаковали Поттера, так что тот едва успевал выставлять щиты, все больше отступая к дому. Лица нападавших скрывали широкие капюшоны мантий, но применяемые заклинания не оставляли сомнений в том, что волшебники были последователями Темного Лорда. Заметив Северуса на пороге, они заметно оживились, и теперь град заклинаний посыпался в его сторону. Увернувшись от двух лучей, одним точным заклинанием он сумел вырубить крайнего противника и отбежал в сторону, чтобы Поттер не попал под перекрестный огонь.

Бой становился все ожесточеннее, казалось, воздух накалился от рассекающих его лучей, и Северус вдруг понял, что они с Поттером могут и не справиться: нападавшие хоть и уступали им в магической силе, явно превосходили численностью и не брезговали применять непростительные и темномагические заклинания.

— Ступефай! Экспеллиармус! Петрификус тоталус! — раздался вдруг знакомый звонкий голос позади противников.

Оглушающее заклинание достигло долговязого волшебника справа. Поклявшись себе, что собственноручно убьет Гермиону, когда вся эта заварушка закончится, Северус смог обезвредить еще одного из замешкавшихся соперников.

Теперь силы были почти равны. Взяв на себя двоих противников и довольно уверенно переходя от защиты к нападению, Северус в какой-то момент понял, что соскучился по этим ощущениям: когда в голове шумит от кипящего в крови адреналина и нет времени на лишние раздумья, когда все чувства обостряются и ты целиком отдаешься во власть инстинктов. Не прошло и несколько минут, как сражавшиеся с ним волшебники стали выдыхаться, и Северус уже почти играючи поразил обоих. Но не успел он перевести дух, как истошный вопль Гермионы заставил его похолодеть:

— НЕТ!!!

Оборачиваясь, Северус увидел темно-зеленый луч, летящий в его сторону, на краю сознания мелькнула мысль, что он не успеет поставить щит или хотя бы уклониться, и в этот момент на пути заклятия словно из ниоткуда появился Поттер. Северус с ужасом смотрел на то, как безвольное тело сраженного Поттера падает на землю, а Гермиона заклинанием буквально на части разрывает единственного оставшегося противника и бросается к пострадавшему другу.

Вид рыдающей Гермионы, судорожно водящей палочкой над Поттером, отрезвил Северуса. Он послал Кингсли патронуса с сообщением, собрал чужие палочки, магически связав их оглушенных хозяев, и только тогда решился подойти к безутешной Гермионе.

— Ты ему ничем не поможешь, — тихо сказал он, дотрагиваясь до ее плеча. — Это было…

— Заклинание Вечного кошмара, знаю, — резко ответила она. — Но я не могу… не могу ничего не…

Северус мягко поднял сопротивляющуюся Гермиону с земли и прижал к себе:

— Пойдем, я отведу тебя в дом.

— Нет, я останусь с Гарри!

— Я прослежу, чтобы его доставили в Мунго. Идем, тебя не должны видеть.

Силой он увел ее в дом, где залечил небольшие ушибы и раны, полученные во время сражения, и напоил снотворным зельем. Лишь убедившись, что Гермиона заснула, Северус вышел во двор, уже заполненный аврорами. Кингсли, успевший раздать распоряжения по поводу плененных волшебников, подошел к нему:

— Гарри уже в больнице. Гермиона тоже здесь? — Дождавшись кивка Северуса, он продолжил: — Вы оба в порядке?

Северус снова угрюмо кивнул и, достав из кармана мантии собранные палочки, протянул их Кингсли.

— Вы уже установили личности нападавших?

— Не всех. Убитого звали Александр Керк, он был племянником Долохова. Мы уже давно за ним наблюдали, но он не давал нам повода обвинить его в чем-либо. Однако, по нашим сведениям, он уже несколько лет пытался собрать вокруг себя единомышленников. Вероятно, именно Керк организовал это нападение на тебя, — Кингсли неловко замолчал и как бы невзначай спросил: — Кто его так, кстати?

— Я, — ни секунды не сомневаясь, ответил Северус. — Это он проклял Поттера.

— Бедный Гарри, — тяжело вздохнул Кингсли. — Как будто мало ему за жизнь досталось…

Подошедший к Кингсли Круфорд, весьма недобро зыркнувший на Северуса, избавил того от необходимости отвечать что-либо. Северус был невероятно зол на неизвестного ему племянника Долохова, на себя и на самого Поттера. Зачем, зачем этот несносный мальчишка снова решил геройствовать? Неужели не смог распознать заклинание? Кто дал ему право ценой своей жизни спасать его, Северуса?

Заклинание Вечного кошмара можно было по праву считать вершиной творения темных магов прошлого. Пораженный волшебник не умирал, но оказывался закован в собственном подсознании, раз за разом переживая худшие моменты своей жизни, мучаясь ожившими страхами. Пытка могла продолжаться годами. Вывести пострадавшего из этого состояния было не под силу даже самым сильным ментальным магам. Лекарства попросту не существовало — вернуть себя к жизни мог только сам прóклятый волшебник, договорившись со своими внутренними демонами. И то не было уверенности в том, что его рассудок останется здоровым.

Северус знал, что у него самого не было бы ни малейшего шанса выжить от этого заклинания. У Поттера шанс был — один на тысячу. Оставалось только надеяться на врожденную живучесть мальчишки. И несмотря ни на что все же попытаться пробиться в его сознание.

— Пятый этаж, палата номер 507, это в самом конце правого крыла. Нет, посетителей у Гарри сейчас нет, — с вежливой улыбкой ответила молодая привет-ведьма — Сьюзен Боунс, кажется, так ее звали? — и, когда Северус уже направился к лестнице, перегнулась через стол и крикнула ему вслед: — Удачи, проф… мистер Снейп!

С целителем Поттера Северус разговаривал еще вчера, и тот безмерно обрадовался предложенной помощи: ментальных магов такого уровня в Мунго не было. Они оба понимали, что вероятность успеха в любом случае была ничтожно мала. Но попробовать все же стоило.

Напрочь игнорируя плетущегося следом аврора-охранника, он подошел к нужной двери, прислушался и, убедившись, что в палате никого нет, зашел внутрь — и замер от неожиданности. На стуле возле кровати сидела Гермиона, сжимая безжизненную руку Поттера в своих ладошках. На ней была лиловая мантия целителя, волосы ее были туго собраны в строгий пучок, щеки и руки казались чуть пухлее, чем обычно. Услышав скрип двери, она обернулась и, узнав его, нерешительно улыбнулась:

— Добрый день, профессор Снейп. Целитель Августус предупредил, что вы зайдете.

Она ощущалась чужой, казалась совсем ребенком, но так походила на его Гермиону, что Северус в первое мгновение растерялся. Казалось невероятным, что всего через несколько лет это юное создание будет принадлежать ему и заверять его в своей любви. Но до чего же глупо было забыть, что она работает в Мунго и наверняка будет целыми днями торчать у постели друга.

— Добрый день, миссис Уизли, — наконец сказал он и, стараясь не замечать округлившиеся от удивления глаза Гермионы, подошел к кровати. — Состояние Поттера стабильно?

— Д-да, — казалось, она все еще не могла справиться с шоком от того, что он был с ней так вежлив. — Магией мы поддерживаем его жизненные силы, так что пока все функции в норме.

Почти физически ощущалось, как ей неловко было находиться рядом с ним, да и сам Северус чувствовал себя некомфортно: он не мог, как по мановению волшебной палочки, забыть о своих отношениях с Гермионой и перестроиться на общение с этой, по сути незнакомой ему, девушкой.

— Мне нужно посадить Поттера, так будет удобнее, — сказал он только для того, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Гермиона тут же подскочила и попыталась потянуть Поттера вверх, Северус, желая ей помочь, перехватил ее движение, в какой-то момент их руки соприкоснулись, и она как ужаленная отскочила от кровати.

— Вопреки распространенному мнению, я не кусаюсь, миссис Уизли, и даже не пью кровь девственниц на ужин, — не сдержавшись, прокомментировал Северус ее маневр.

Она тут же зарделась и, невнятно пробормотав какие-то извинения, снова встала рядом с ним, чтобы передвинуть подушку.

— На самом деле я рада, что вы живы, профессор, — вдруг сказала она, когда им наконец удалось придать Поттеру устойчивое сидячее положение. — Ваша смерть всегда казалась мне…

— Несправедливой, — закончил за нее Северус и, поймав ее удивленный взгляд, хмыкнул: — Вы чересчур предсказуемы, миссис Уизли. А теперь, если не возражаете, я бы все же…

— Что он здесь делает? — раздался у него за спиной полный ярости мужской голос. — Как он посмел прийти сюда?

Северус вздохнул, призывая на помощь все свое спокойствие. Удача определенно была сегодня не на его стороне. Он открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь ядовитое в ответ, но его опередила Гермиона:

— Незачем так орать. Профессор Снейп пытается помочь Гарри.

Медленно повернувшись, Северус столкнулся взглядом со взбешенным Уизли. Рядом стояла его побледневшая сестра.

— Это все ты виноват, мерзкий ублюдок, — продолжал бушевать Уизли.

— Рон! Как ты можешь так говорить? Гарри выполнял свою работу, профессор Снейп не виноват, что все так получилось!

Почему-то было приятно видеть, что Гермиона защищала его даже сейчас, когда между ними еще не было никаких отношений. Уизли однако благородство жены не оценил.

— Не смей защищать его! — его голос звенел от ненависти. — Ты ничего не знаешь!

— Гермиона права, — резко оборвала брата младшая Уизли, которая уже давно стала Поттер. — Нам всем тяжело, но незачем вымещать свою боль на других людях!

— Может быть, вы продолжите свой семейный скандал в коридоре, — вмешался наконец Северус, — и позволите мне хотя бы попытаться помочь Поттеру?

В воцарившейся тишине было слышно лишь тяжелое дыхание покрасневшего Уизли. И что только Гермиона нашла в этом тупом, несдержанном дикаре? Их брак был обречен с самого начала.

— Пойдем, Рон, — тихо, но твердо сказала Гермиона и, подойдя к мужу, взяла его за руку. — Пустыми криками ты Гарри действительно не поможешь.

Рыжий вдруг собственническим жестом грубо притянул к себе Гермиону, вызвав ее удивленный вздох, и с вызовом посмотрел на Северуса.

— Ты еще ответишь за это, Снейп. Когда-нибудь ты за все ответишь, — прорычал он и, повинуясь Гермионе, вышел вместе с ней из палаты.

Джиневра же подошла к кровати и, явно смущаясь присутствия бывшего учителя, быстро поцеловала Поттера в щеку.

— Я приду вечером, Гарри, — едва слышно прошептала она. — Держись, пожалуйста.

Уже подходя к двери, она обернулась и сказала:

— Извините за Рона. Мы все понимаем, что вы не при чем. И Гарри… знал, на что идет. Он всегда очень тепло о вас отзывался и был готов защищать вас даже ценой своей жизни.

— Я сделаю, что смогу, миссис Поттер, — только и смог выдавить из себя Северус.

Она кивнула и быстро покинула комнату, оставив его в весьма смешанных чувствах. С одной стороны, поступок Поттера по-прежнему злил его своим безрассудством. В какой извращенной реальности жизнь молодого аврора, героя, победившего Темного Лорда, могла быть менее ценной, чем жизнь стареющего бывшего Пожирателя? Почему Поттер, в который раз проявляя свой мнимый гриффиндорский героизм, не подумал прежде всего о собственной семье? С другой стороны, Северус — стоило признаться в этом хотя бы самому себе — и сам успел привязаться к мальчишке. Тот приложил столько усилий, чтобы завоевать если не уважительное, то, по крайней мере, терпимое отношение к себе. Зачем ему это было нужно, можно было только догадываться. Как бы то ни было, Северус никогда не пожелал бы Поттеру той судьбы, которая была ему уготована чертовым проклятием. И он сделает все, что в его силах, чтобы помочь мальчишке.

Пора было приступать к работе.

* * *

Гермиона не находила себе места. В очередной раз запертая в доме на площади Гриммо, не имеющая возможности ни навестить Гарри, ни даже нормально поговорить с Северусом, оставшаяся наедине со ставшим еще более угрюмым Кричером, она изводила себя мыслями о собственной вине в случившемся. Она ведь знала, что опасность, нависшая над Северусом, ставит под угрозу всех, кто находится с ним рядом, и даже не предупредила об этом друга! Если Гарри — Мерлин, даже думать об этом страшно! — умрет или сойдет с ума, не справившись с проклятием, она не сможет простить себе это.

На протяжении нескольких недель Северус, забросив работу в Отделе тайн, почти все время находился в Мунго. Но, сколько бы усилий он ни прикладывал, раз за разом штурмуя сознание Гарри, ничего не получалось. Ни малейшего результата, ни даже проблеска надежды на то, что эти попытки хоть когда-нибудь увенчаются успехом! В те редкие дни, когда Северус все же появлялся на площади Гриммо, было заметно, как он злится на собственное бессилие. Состояние Гарри сильно тревожило его, и дело было не только в том, что тот стал жертвой проклятия, спасая Северуса. Гермиона знала, что за последний год Северус наконец увидел в ее друге то, на что раньше не обращал внимания: истинную храбрость, отзывчивость, доброту, скромность. Оказалось, что он не так уж и похож на своего отца, Джеймса Поттера, и это открытие изрядно удивило Северуса, повлияв и на его отношение к Гарри. Гермиона радовалась этим переменам, но сейчас, догадывалась она, появившаяся симпатия к Гарри заставляла Северуса страдать еще больше.

Резкий хлопок двери, раздавшийся снизу, заставил Гермиону вздрогнуть. Она бросилась было встречать непривычно рано вернувшегося Северуса, как знакомый женский голос заставил ее остановиться и побледнеть от испуга.

— Куда ты меня тащишь, Рон? Зачем мы сюда пришли? Ай, мне больно!

— Гермиона, я знаю, что ты здесь, — громко крикнул Рон, не обращая внимания на возмущения Джинни. Грубость его тона не сулила ничего хорошего. — Иди сюда и объясни моей сестре, из-за кого на самом деле умирает ее муж.

Сердце Гермионы словно пропустило удар, на внезапно ослабевших ногах она дошла до лестницы и столкнулась с разъяренным взглядом Рона, который уже поднимался наверх, тянув за собой упирающуюся Джинни.

— Гермиона? — удивленно воскликнула она. — Но как ты?.. Мы же только что видели тебя в больнице.

Гермиона растерянно переводила взгляд с недоумевающей Джинни на Рона, лицо которого было искажено от гнева и презрения.

— Хорошо, — устало сказала она после нескольких секунд мучительных раздумий. — Давайте пройдем в гостиную, я все расскажу.

Джинни слушала ее очень внимательно, но, если и была удивлена историей с хроноворотом и проклятием Кэрроу, ничем не выдавала себя. Только когда Гермиона, краснея, описывала характер ее теперешних отношений с Северусом, немного приподняла брови и кинула быстрый взгляд на Рона. Тот же во время рассказа нервно ходил по комнате и то и дело вставлял грубые комментарии. Когда Гермиона закончила, в гостиной воцарилась мертвая тишина. Где-то внизу скрипнула дверь и заскрипели старые половицы — должно быть, Кричер вылез из своего убежища, где чаще всего проводил свои дни с тех пор, как Гарри попал в больницу.

— Теперь ты понимаешь, кто виноват больше всех? — отрывисто сказал Рон, нарушая напряженную тишину. — Гарри умирает только потому, что ей приспичило трахнуться со Снейпом.

Гермиона промолчала, не желая срываться на нем. В конце концов, она и правда была виновата перед ним.

— Я понимаю, почему ты взбесился, Рон, — тихо ответила Джинни, разглядывающая свои руки. — Вся эта история, конечно… странная, но я не считаю, что Гермиона виновата в том, что случилось. — Она подняла осторожный взгляд на Гермиону, в глазах ее застыли слезы. Игнорируя возмущенный возглас брата, она продолжила: — Гарри стало хуже сегодня. Целитель Августус сказал, что, по-видимому, он отчаянно пытается сопротивляться проклятию, но его сил недостаточно. Если так будет продолжаться и дальше, Гарри… его не… — Джинни никак не могла произнести ужасные слова, которые так боялась услышать Гермиона, — … он не сможет продержаться дольше месяца. Но я ни в чем не виню тебя, Гермиона. На самом деле, мне кажется, это Рон виноват в том, что произошло.

— Что? — взревел он, не в силах поверить в предательство сестры. Впрочем, Гермиона и сама сначала подумала, что ослышалась. — Как ты можешь меня-то обвинять?

— Если бы ты не рассказал в «Пророк» о том, что Снейп жив, ничего этого не произошло бы, — холодно ответила Джинни, смело глядя на него. — Отвратительный, эгоистичный поступок, Рон. О чем ты думал вообще, когда шел к журналистам?

Рон, казалось, готов был взорваться от переполнявшего его гнева: ноздри угрожающе раздулись, лицо покрылось красными пятнами, на лбу проступила бешено пульсирующая вена.

— И ты еще смеешь становиться на ее сторону? А может, тебе и самой вовсе плевать на Гарри? Может, уже тоже подыскала себе любовника?

Джинни вскочила с места, одновременно направляя волшебную палочку на брата, глаза ее метали молнии. Рон, словно не веря своим глазам, тоже медленно достал палочку. Гермиона же проклинала себя за то, что в очередной раз из-за своей растерянности оказалась безоружной, и только настороженно наблюдала за ними.

— Кажется, я начинаю понимать, почему Гермиона предпочла тебя Снейпу, — прошипела Джинни. — Да ты просто жалок! Все эти дни только и напиваешься, как свинья, кидаешься на всех безо всякого повода, третируешь бедную Гермиону и ноешь о том, какой Снейп ублюдок, в то время как он, в отличие от тебя, все время проводит у постели Гарри, пытаясь хоть что-нибудь сделать! И даже не реагирует на твои бесконечные бестактные нападки. Кажется, из вас двоих именно он искренне переживает за Гарри, а ты, похоже, думаешь только о себе!

Из палочки Рона вырвался сноп искр, и он, зарычав, выбежал из комнаты. Внизу громко хлопнула дверь, свидетельствуя о том, что он покинул дом. Гермиона была поражена не столько несдержанностью и грубостью мужа, сколько тем, что Джинни так яростно заступилась за нее. Чувство вины с новой силой нахлынуло на нее, и она, набросившись на Джинни с объятиями, заплакала:

— Мне так жаль… так жаль…

Джинни обняла ее в ответ и даже успокаивающе погладила по спине, и Гермиона поняла, что не может скрывать от нее свою тайну.

— Я на самом деле виновата, — горячо прошептала она. — Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Я знала, что рядом с Северусом находиться слишком опасно, но не предупредила Гарри!

— Гарри и сам знал, что Снейпу угрожает опасность, для этого его и поставили охранять…

— Я не об этой опасности говорю, — Гермиона разорвала объятия, тяжело вздохнула и продолжила: — Некоторое время назад я нашла в этом доме дневник одного из предков Сириуса. Он тоже воспользовался хроноворотом, чтобы вернуть свою умершую жену. После этого с его семьей начали происходить ужасные вещи, и в конце концов он понял, что всему виной его вмешательство в план судьбы. Я до сих пор не очень понимаю, как такое возможно, но, наверное, есть какой-то запланированный сценарий, в соответствии с которым мы живем и умираем. Возвращение к жизни умершего человека приводит к тому, что смерть снова и снова пытается забрать его, но не напрямую, ведь он уже как бы мертв для нее, а подвергая опасности тех, кто его окружает, надеясь, что рано или поздно он тоже пострадает.

Гермиона замолчала, глядя в расширившиеся от ужаса глаза Джинни, и тихо всхлипнула:

— Теперь ты понимаешь? Северус должен был умереть в тот день. Я знала, что все, кто его окружают, находятся в опасности. И даже не попыталась предупредить Гарри или… не знаю… заставить его отказаться от задания. Северус сам еще ничего об этом не знает, иначе…

— Уже знает, — прошептала Джинни, глядя куда-то поверх плеча Гермионы.

Гермиона обернулась и увидела Северуса, стоявшего на пороге. Лицо его было белее мела, губы сжаты в тонкую линию, черные глаза казались пустыми.

— Северус… — проговорила она.

— Это и была твоя страшная тайна, не так ли? — тихо сказал он, буравя ее взглядом.

— Северус, я…

— Джиневра, вам лучше вернуться в больницу: Поттеру стало хуже. Полагаю, мы были слишком оптимистичны, дав ему месяц. Воспользуйтесь каминной сетью и переместитесь в кабинет целителя Ульвика. Я предупредил его о вашем приходе.

Джинни, судорожно втянув в себя воздух, стремительно подошла к камину, зачерпнула немного летучего пороха из тяжелой банки, стоявшей на высокой подставке рядом с камином, и, четко сказав адрес, исчезла в зеленом пламени.

— И когда ты собиралась мне сказать? — тихо спросил Северус. — Сколько еще людей должно было пострадать, прежде чем ты перестала бы щадить мои чувства? Как давно ты знаешь?

— Год, — едва слышно выдохнула Гермиона, не осмеливаясь поднять на Северуса виноватые глаза.

— Твоя собственная жизнь тебя, похоже, не волнует, но как ты могла подвергать опасности других, ни в чем не повинных людей? Если Поттер все же умрет, как ты собираешься жить с этим дальше?

Темный ковер поплыл перед глазами Гермионы из-за проступивших на них слез. Голос Северуса по-прежнему был тихим и уставшим, но от этого слова, произносимые им, казались еще страшнее. Лучше бы он кричал на нее, чем был таким… решительно-обреченным.

— Я не могла сказать тебе, — прошептала Гермиона. — Я знала, что если ты узнаешь об этом…

— То покончу жизнь самоубийством? Навряд ли это поможет сохранить Поттеру жизнь, верно?

Гермиона наконец заставила себя посмотреть на него. Его лицо напоминало застывшую маску. Он, очевидно, уже справился с первой реакцией от услышанной новости, и теперь в глазах его отражалась спокойная решимость. Во внимательном взгляде, направленном на нее, не оставалось больше ни капли теплоты или нежности.

— А ведь я действительно думал, что могу доверять тебе, — в голосе его сквозило разочарование, и сердце Гермионы сжалось от боли. — Какими бы дурацкими причинами ты ни руководствовалась, ты не имела право утаивать от меня такое.

— Я понимаю. Не думай, что я не мучилась от чувства вины каждый раз, когда что-нибудь происходило. Но я не могла потерять тебя. Может быть, это было эгоистично с моей стороны…

— Может быть? — прервал ее Северус. — Где все это время была твоя хваленая гриффиндорская самоотверженность? Лили погибла, защищая сына, Поттер был готов пожертвовать своей жизнью, чтобы дать вам всего лишь возможность победить Темного Лорда, а ты оказалась неспособна отказаться от любовной интрижки?

— Какая еще интрижка? Ты сейчас о собственной жизни говоришь, Северус Снейп! — возмущенно воскликнула Гермиона. — Я с легкостью обрекла бы себя на заведомо несчастное будущее без тебя, да я бы собственную жизнь отдала, только бы избавить тебя от этой угрозы! Но я не могла допустить твоей смерти. Ты, как никто другой, должен был бы понять меня!

— Нет, не понимаю, — холодно сказал он. — Ничья жизнь не стоит таких жертв, а моя и подавно. Тем более я все равно уже мертв.

Последние слова заставили Гермиону отшатнуться, словно от удара.

— Что ты собираешься делать? — тонким голосом спросила она, видя, как он разворачивается и направляется к дверям.

— Не пытайся меня искать, Гермиона, — бросил он через плечо. — Смирись с тем, что меня уже нет.

Она ринулась за ним, но заклинание, выпущенное им, удерживало ее на месте. Изо всех сил крича что-то вслед Северусу, Гермиона судорожно извивалась, тщетно пытаясь противостоять магии. Лишь когда раздался хлопок входной двери, невидимый барьер растворился, и Гермиона, словно безвольная марионетка, у которой срезали нити, упала на пол и горько завыла от отчаяния.