Шкурка саламандры (джен)

— Моя фамилия Риддл, — улыбнулся Волдеморт собственной персоной, — извините, но я слышал ваш разговор с библиотекарем. У вас есть некая книга на коптском языке? Я могу узнать, о чем она?

— Я еще сам не разобрал, — ответил Северус, когда снова смог дышать.

— А когда разберетесь?

Волдеморт смотрел на Северуса сверху вниз, и тот как никогда ощущал себя маленьким и практически абсолютно беспомощным. Аура Темного Лорда подавляла.

— Извините, но мне пора, — сказал Северус, прижав к груди словарь.

— Я вам напишу, — Риддл, похоже, не собирался нападать. Да и зрителей вокруг хватало.

Северус только что не бежал под защиту башни. Мерлин! Он прекрасно понимал, что, так или иначе, привлечет внимание Волдеморта. Но одно дело, если бы могущественный темный маг знал о талантливом зельеваре, имеющем доступ к редким ингредиентам, а вот редкая книга на мертвом языке — дело другое, все становится гораздо серьезнее. Но почему же ему так не везет-то?!

— Тот самый тип? — уточнил Алхимик.

— И что теперь делать? — Северус ужасно расстроился. — Знаете, я давно понял, что устранение человека далеко не всегда является решением проблемы. Хотя часто это так привлекательно выглядит: раз и все. И иногда ну очень хочется.

— Не только тебе, — вздохнул Алхимик, — ладно, давай книгу переводить. С этим потом разберемся.

Чтение оказалось не из приятных. Древние маги не брезговали ничем, их волновало лишь увеличение собственной силы.

— Знаете, — проговорил Белл, — мне кажется, что тут прослеживается занятная идея. Ведь изначально люди почитали волшебных созданий, считали их богами. Связь с таким существом или возможность договора с ним воспринималась как благорасположение Высших Сил и счастье. А в какой-то момент маги поняли, что существа не всемогущи. И началась та вакханалия, про которую мы сейчас читаем. Новые возможности опьяняли, на возможные последствия, даже если кто-то о чем-то подобном догадывался и предупреждал, внимания не обращали.

Северус вздыхал. Огненные существа оказались древним египтянам не по зубам. Они мучали тех, кто покровительствовал растениям и животным. Может быть, у других цивилизаций было иначе, кто знает. Но, похоже, что и они пошли по тому же пути.

Мирабель книгу не показывали. Пока Северус переводил ее, с девочкой занимался Нокс, его просвещали потом, ночью. Лорд Гамильтон запросил копию и этой книги, и словаря. Вестей от него пока не было. Все было очень мутно. А тут еще и Риддл.

Письмо от него пока не приходило, но Северус прекрасно понимал, зачем это делается. Давить и тащить сразу — глупо. Тут любой начнет сопротивляться из принципа. Сперва нужно заинтересовать. Намекнуть. А уже потом можно и давить. Обидно было за свои юношеские идеалы, если честно. Теперь-то он прекрасно видел всю эту кухню. А в прошлой жизни… нет, не написал бы сам таинственному незнакомцу, и не стал бы впихивать интересную книгу, но уже на первое же письмо точно ответил. А потом бы страшно гордился, что им заинтересовались, что у него есть что-то необычное. Очень было обидно. Северус рассчитывал на Риддла, как на возможный противовес Дамблдору, хотя и понимал, что это несколько глупо. Но с прошлым прощаться очень тяжело. Даже с таким прошлым, как у него.

— Ну, все ясно, — резюмировал Алхимик, когда книга была полностью переведена, — тут или добровольный секс, или ты должен дать малышке немного своей крови. Это укрепит связь и сделает ее более стабильной.

— Все-таки пить кровь — это как-то… — пробормотал Белл.

— Ой, да там не вену надкусывать и высасывать, как вампир, — махнул рукой Алхимик, — каплю с пальца слижет, и достаточно. В старые времена кровью браки скрепляли, побратимами становились. И никто от этого в кровососа не превращался.

Северус еще раз просмотрел книгу. Да, Алхимик был прав. Древние маги строго предупреждали, чтобы существо не пробовало кровь хозяина, иначе связь начинала работать в обе стороны. Про секс там тоже было много чего сказано, но причинять боль и унижать кого бы то ни было Северус не собирался.

Капля крови, добровольно данная им Бель, не ослабляла его. В магическом плане Огненная Танцовщица была сильнее любого человека. Но теперь она становилась не постоянным Источником жизненных сил и магии, а… Северус назвал бы это стабилизатором, что ли. Если это слово подходило, конечно. При этом Мирабель не рисковала своим разумом. Гарантом ее человечности становился Северус.

— Так и сделаем, — сказал он, — мне крови не жалко. А малышка теперь точно не уйдет в свою стихию, как здесь написано. У нее будет нормальная жизнь.

— Это замечательно, — согласился Нокс, — и я очень рад за вас. Все же такой соблазн.

Бель охотно слизнула капельку крови и повторила вслед за Северусом слова клятвы не причинять вреда, уважать и заботиться.

— Вот и хорошо, — выдохнул Алхимик. — А теперь давай дальше зелье рассчитывать. Тут столько интересного.

— Как бы узнать, у кого из волшебников в фамильярах магическое существо? — задумался граф. — Лорд Гамильтон что-то там планирует. Пока не знаю, что именно.

— Никто не скажет, — вздохнул Нокс, — разве что есть способ проверить.

— Зелье! — напомнил Алхимик.

И вся компания вернулась к расчетам и заметкам, отвлекаясь только на заказы для аврората, которым частенько было нужно пополнить аптечки.

Письмо от Риддла все-таки пришло. Он был вежлив, писал, что собирает редкие книги, что хотел бы иметь возможность ознакомиться с теми, которые сохранились в башенке.

— Совсем обалдел! — возмутился Алхимик. — Я еще понимаю, когда ко мне библиотекари местные пролезть пытались, а ему-то с какого перепугу что-то показывать?! Мало ли, кто и чего хочет!

Северус покачал головой. Отличительной чертой мистера Риддла, которую он сохранил и преумножил, окончательно превратившись в Темного Лорда, была святая и непрошибаемая уверенность в том, что у него лично прав намного больше, чем у всех окружающих вместе взятых. Они с Дамблдором были в этом похожи, только старик предпочитал действовать не нахрапом.

— Как бы не пришлось тут замуровываться, — проворчал Северус. — Я, конечно, напишу, что сюда доступа нет ни у кого, но этот точно не поверит. И не отвяжется. А именно ему про такие книги даже говорить нельзя.

— Думаете? — нахмурился Белл.

— Он из тех, кто уверен в собственной исключительности, — ответил Северус, — и точно решит, что уж ему-то, как потомку Салазара Слизерина, можно и пару-тройку магических существ замучить. Это остальным нельзя. Он ведь и к самому себе безжалостен, вполне может поставить опыты на себе, что ему другие. Даже такие, как Бель.

— Надо сказать, что в книге упоминаются какие-нибудь зелья и ритуалы для сельского хозяйства, — предложил Белл, — таким людям подобные вещи точно не будут интересны.

— Да, это подходит, — согласился Северус, — а насчет доступа напишу, что его нет ни у кого. И все. Но уверен, что его это не остановит.

На письмо Северуса мистер Риддл не ответил. Поверил или нет, было непонятно, а вот в «Пророке» появилась статья о магических существах. Лорду Гамильтону редакция отказать не могла.

— Все правильно написал, — прокомментировал статью Алхимик.

Северус согласно кивал. Лорд не только дал интереснейшую историческую справку, подробно расписав, как в прошлом шотландцы и англичане договаривались с фэйри, но и воспользовался материалами миссис МакГрегор. А еще довольно много места уделили Мирабель. Вот, дескать, волей случая чудесным ребенком занялись не бездушные специалисты, а просто добрые люди и призраки. Девочка растет, учится, играет и от обычных детей отличается только некоторыми способностями.

На большой колдографии Бель мило улыбалась и махала всем рукой. Не забыли и про анонс новых статей с историческими сведениями.

— Неплохо, — заметил Белл, — но это только начало. Сдвинуть такую махину как общественное мнение непросто.

— Многие видели, как танцует Бель, — сказал Нокс, — но вы правы, коллега. К тому же всегда остаются те, кому наплевать на чувства других. И они все равно будут видеть перед собой не очаровательного ребенка, а всего лишь источник материальных благ.

— Мне придется дать интервью, — вздохнул Северус, — надо подумать, что говорить.

— Расскажешь, как спас Бель от убийц, — тут же предложил Алхимик, — что решил добраться до Эдинбурга. А вот, что рассказывать еще, надо подумать. Чтобы лишнего не ляпнуть.

— Так я и хотел посоветоваться, — сказал Северус.

— Это правильно, — согласился Нокс, — вместе мы точно сумеем все продумать.

— Картинку сохранить надо, — предложил Роб Рой, — на стенку повесить.

— Обязательно, — сказал Северус, — я рамку наколдую. У нас несколько экземпляров газеты, мистер и миссис МакГрегор тоже хотят портрет Бель сохранить.

Сама Мирабель тоже оценила свою колдографию.

— Мне нравится! — сказала она.

— Еще бы! Ты тут настоящая красотка, — кивнул Алхимик.

— Просто прелесть, — согласились с ним все.

Белл оказался прав — далеко не все маги согласились со статьей, хватало и гневных отповедей. Общий смысл сводился к тому, что глупым магглам и сквибам не понять опасности, исходящей от магических существ. Дескать, это сейчас Мирабель выглядит как очаровательный ребенок, а пройдет немного времени, и всем мало не покажется. Доходило до того, что девочку обвиняли в изощренном коварстве. Мол, она специально прикинулась ангелочком, чтобы втереться в доверие.

— Бред! — возмущалась миссис МакГрегор. — Просто бред!

Мистер МакГрегор качал головой и вздыхал.

— Дорогая, — сказал он, — не стоит забывать, что эти люди веками считали существ опасными тварями, с которых при известной ловкости можно что-то получить. А ловкость почиталась удачей и добродетелью. Белые люди не так давно признали тех, кто отличается от них всего лишь цветом кожи, за ровню. И то далеко не все. А еще каких-нибудь двести лет тому назад шли серьезные диспуты о том, есть ли у чернокожих и краснокожих душа! А тут отличия не только в цвете кожи.

— Все равно, это отвратительно!

— Да кто же спорит!

Были и другие письма. Кое-кто из волшебников разделял точку зрения лорда Гамильтона, некоторые маги даже поделились фамильными преданиями о договорах и сотрудничестве с волшебными созданиями. Северус в своем интервью подробно рассказал о том, как они с Бель спасались от убийц, как они оба рады жить под покровительством Университета.

— Мирабель добрая и славная, — сказал он, — она очень любит всех своих друзей. И наших опекунов, мистера и миссис МакГрегор. Она много учится. Я обязательно стану Мастером Зелий, а моя жена будет мне помогать. И мы с ней будем лечить людей. Очень повезло, что нам оказали покровительство в Университете. И мы счастливы, что сама королева Мэри была так добра, что приняла участие в нашей судьбе.

— Все равно не отстанут, — вздохнул Белл, — но это уже кое-что.

— Мне все равно, что про меня думают, — сказал Северус, — пусть считают, кем хотят. Хоть наивным идиотом, хоть еще кем.

— Здесь есть еще одна опасность, — прищурился Нокс, — у тех, кому важно доказать, что мы все ошибаемся, может хватить ума и совести устроить какую-нибудь провокацию. Помните, как Бель вызвала саламандр, которые прогнали призраков-мракобесов? А если ее попробуют спровоцировать?

— Будем следить! — подхватился граф. — Смотаюсь-ка я снова в Хогвартс, с приятелями пообщаться. И Безголовых стоит подключить. Всегда можно наехать на потомков и отравить им жизнь, если не будут слушаться.

— О! Это прекрасная идея! — согласился Нокс. — Все-таки большинство людей своих предков уважает. Могут и послушаться, ну, или хотя бы выслушать.

Помощь, вполне ожидаемо, пришла от Блэков и Поттеров. В следующем номере «Пророка» были опубликованы их письма о том, что они с детьми присутствовали на празднике в парке Холируд, что дети в полном восторге от маленькой саламандры, и что контакт с такой магией оказался весьма полезным в плане стабилизации детской стихийной магии.

— Ничего плохого в Мирабель Снейп нет, — написал лорд Поттер, — я был бы рад пригласить ее вместе с супругом в гости. Но понимаю, что после нескольких попыток похищения и нападений, они оба чувствуют себя в безопасности только у своих опекунов в Эдинбурге.

— Нам стоит называть вещи своими именами, — вторила ему леди Блэк, — уверена, что большинство из тех, кто пишет об опасности Огненной Танцовщицы, готовы на все, чтобы заполучить ее в собственность. Не скрою, сама не отказалась бы от подпитки для себя и своих детей, но мне хватило и того, что уже получено. Праздник был чудесным, и я с удовольствием прибуду в Шотландию и на Йоль, если удастся получить дозволение от королевы Мэри. А что касается редких ингредиентов, то не стоит забывать о том, что доход от продажи идет на нужды одной из лучших магических библиотек.

— Может быть, это писал кто-то другой? — обалдел Северус.

— Вряд ли, — не согласился Алхимик, — этим людям все еще кое-что нужно от вас, вот они и выступают покровителями. Но если они смогут помочь, то почему бы и нет?

— Как же все это сложно! — вздохнул Северус.

— А ты чего хотел! — фыркнул Алхимик. — Просто ничего не бывает!

— Когда-то мне казалось, что все излишне усложняют, — передернул плечами Северус.

— В юности так считают все, — улыбнулся Белл, — весь мир делится на черное и белое, жизнь прекрасна и удивительна, а впереди только великие свершения, победы и удачи. Понимание сложности бытия приходит с возрастом, но не у всех. Знаете, дружище, у меня создалось такое впечатление, что повзрослеть вам так и не дали, поэтому вы сейчас наверстываете упущенное.

— Думаете? — переспросил Северус. — Знаете, наверное, вы правы. Хотя мне и неприятно это признавать.

— Наш уважаемый ректор и его супруга рассказывали, что сейчас очень распространена вербовка молодых ребят во всякие нелегальные, а то и террористические организации. В Париже настоящие волнения, в Италии и Германии рвутся бомбы. Руководят всем этим взрослые, а гибнут молодые. Впрочем, так было всегда.

— И я был таким же, — согласился Северус, — рвался на баррикады.

— Может быть, вам именно поэтому дан второй шанс? — предположил Белл.

— Но таких молодых и наивных было много, — нахмурился Северус, — почему я? Я не знатен и не богат, кто меня будет слушать?

— А вам и не нужно ничего говорить, приятель, — усмехнулся Белл, — вы уже самим фактом своей жизни заставляете других задуматься. Ведь вы сильно отличаетесь от обычных волшебников. И вы заставили их это понять. Вы можете не знать, чем жило сообщество магов во времена вашего детства, но вряд ли они обсуждали магических существ и последствия дурного обращения с ними. Так что уже многое изменилось, уверяю вас.

Северус бросил взгляд на Бель, потрошащую очередную крысу. А ведь действительно. Насколько он помнил свою прошлую жизнь, до магических существ никому никакого дела не было. Какое-то движение началось, кажется, на четвертом году обучения Гарри Поттера. Дурь какая-то была, что-то вроде дурного анекдота. Значки в защиту домовиков с идиотским названием. Зажигала подружка Избранного, магглокровка Грейнджер, пытаясь «освободить» тех, для которых нет ничего страшнее изгнания. Почему-то девочка озаботилась только судьбой этих паразитов, наплевав и на русалок, и на кентавров, и даже на оборотней. Тогда его раздражала очередная возня, тем более что проблем с Турниром хватало. А сейчас он был готов согласиться, что мелкая гриффиндорка оказалась агентом-провокатором. Вряд ли она понимала это, конечно, но после значков и глупых выступлений большинство магов к любым призывам к равноправию относились, как к идиотизму. А те же самые оборотни поддержали Темного Лорда. Что-то в этом было, определенно.

— Я вырезала сердце и достала мозги, — сказала Мирабель, — тебе нужно?

— Да, Бель, спасибо.

— А палочку ты мне так и не добыл, — напомнили ему.

— Мне не продадут до одиннадцати лет, — ответил Северус, — ты же знаешь. Разве что сумеем у кого-нибудь отобрать. Так, чтобы никто не догадался.

— Как не догадался? — спросила Мирабель.

— Чтобы на нас с тобой не подумали, — пояснил Северус. — Ты же видела, сколько гадких писем написали про тебя? А если эти люди узнают, что тебе дали волшебную палочку и учат колдовать, то они точно потребуют тебя у нас забрать. Так что лучше подождать, понимаешь?

Мирабель испуганно кивнула.

— Ладно, — согласилась она, — я подожду. Правда, я понимаю. Ничего, зато у меня ножички есть.

— Ножички — это хорошо, — сказал Северус, — ты ведь так много делаешь. И для нас с тобой, и для библиотеки. Мистер Квирри передавал, что в хранилище поступили несколько редких свитков, выкупленных на те деньги, что выручили за продажу твоей шкурки.

Мирабель лукаво улыбнулась. Она очень гордилась своим вкладом в общее благополучие.

— Кстати, о шкурках, — вспомнил Алхимик, — МакТавиш к твоим запасам не подбирается?

— Он интересовался порошком из шкурок, — ответил Северус, — но я ответил, что это запас для нужд Университета, а за части растений я деньги получил. И за остальное тоже. МакТавиш платит аккуратно, и товар у него первоклассный.

— Удачно мужик пристроился, — хихикнул Алхимик.

— Энни говорит, что дела у аптекаря идут очень хорошо, — заметил Нокс, — но он честный человек, с ним стоит иметь дело.

А между тем приближался Йоль. И Северус приготовил первый опытный образец призрачного зелья.

— Доброволец нужен, — сказал он, — вы точно знаете, что с вами ничего не случится?

— Разве что на время пропадем, — отмахнулся Алхимик. — Ну, кто первый?

Добровольцу нужно было пройти сквозь котелок с варевом. Первым рванул граф. Присутствующие затаили дыхание. Несколько минут ничего не происходило, потом силуэт заметно уплотнился… резко позеленел…

— Эй, приятель! — позвал Роб Рой. — Ты как?

Граф с шумом рухнул на пол. Северус осторожно пощупал его за ногу. Под рукой ощущалось что-то вроде очень густого желе.

— Он как пудинг, — отчитался Северус.

— А зеленый почему? — спросил Нокс.

— Переложили жабьих мозгов? — предположил Алхимик.

— Ох! — донеслось с пола.

Впрочем, эффект был кратковременным, вскоре граф вернулся к своему привычному виду.

— Жуть какая! — прокомментировал он эксперимент. — Я просто-напросто забыл, каково это — иметь вес.

— Хорошо еще в стенку не впечатался, — проворчал Алхимик, — и мебель не посворачивал. Ладно, главное, что мы на верном пути. Предлагаю заменить часть жабьих мозгов глазами летучих мышей.

Северус старательно записывал. Понятно, что ошибок будет немало, но Алхимик прав, они на верном пути. Как же все-таки хорошо, что призракам не грозило ничего страшного от этих экспериментов!

— Все-таки интересно, — задумчиво проговорил Белл, — вы так много говорили про Самайн, что я всерьез опасался, что нам придется проводить опыты раз в год.

— Ночь Самайна даст возможность максимально использовать зелье, — ответил Алхимик, — его действие продлиться несколько часов. А провести все проверки можно и в другое время.

— Да, это разумно, — согласился Нокс, — дорогой граф, вы должны подробнейшим образом рассказать нам о своих ощущениях. Это может оказаться полезным.

— Конечно, — согласился граф, который явно пришел в себя и преисполнился осознанием собственной важности и храбрости, — я все надиктую.

Мирабель подошла поближе.

— Зеленое осталось, — показала она на манжет.

— В самом деле? — удивился граф. — А еще где-нибудь есть?

— Нет, — ответила Мирабель.

Впрочем, манжет бледнел на глазах и вскоре уже ничем не отличался от своего собрата.

— Интересный эффект! — сказал Северус.

— И с чем это может быть связано? — задумался Алхимик.

— Может быть, дело в нашей неоднородности? — предположил Нокс. — Одежда ведь как-то должна отличаться от тела? Или нет?

— Значит, нужно добавить расчеты и на это, — сделал пометку Северус.

— Я тоже хочу с тобой считать! — заявила Мирабель.

— Ты будешь в телескоп смотреть, — тут же сказал Северус, — это тоже очень нужно. Нам как раз новый телескоп доставили, я его на крыше установлю.

Девочка была в полном восторге.

— Разве в современном городе можно хоть что-то рассмотреть на ночном небе? — спросил Нокс.

— Это магический телескоп, — ответил Северус, — там есть специальные зачарованные фильтры, которые отсеивают все лишнее.

— У меня вот такой штуковины не было, — почесал в затылке Алхимик, — я так за звездами наблюдал. Хоть покажешь, как оно там?

— Конечно, — кивнул Северус, — это очень интересно и по-настоящему красиво.

— Я слышал, что отдельные типы использовали телескопы и подзорные трубы, чтобы подглядывать за другими людьми, — задумчиво проговорил Нокс. — Надеюсь, что у волшебников это не принято? Вдруг кто-нибудь захочет подглядеть за вами?

Северус задумался.

— Есть чары от подглядывания, — не очень уверенно сказал он, — так вот почему…

— Что почему? — заинтересовался Алхимик.

— Хогвартс же! — ответил Северус. — Никогда не мог понять такой популярности Башни Астрономии не только у влюбленных парочек, но и у мальчишек. Причем у магглорожденных. Вот паршивцы!

— Заглядывали в девчачьи спальни? — уточнил Белл. — Ничего удивительного, странно, что вы об этом не знали.

— Я учился, — буркнул Северус, — и вообще…

Не говорить же, что у него был настолько подержанный телескоп, что он старался его лишний раз никому не демонстрировать. Да и тот разбили мародеры. А потом он пользовался школьным, с разрешения преподавателя, конечно. Приходилось очень быстро делать все наблюдения и сдавать прибор, так что разглядывать окружающую среду было просто некогда.

А у чистокровных слизеринцев были в ходу журнальчики с полуобнаженными ведьмами. Да уж… детство золотое.

— Мы ни за кем подглядывать не будем, — сказал Алхимик, — тоже мне развлечение! У нас свои дела.

— Кстати, у нас хороший атлас звездного неба есть? — спросил Северус. — Или покупать надо? Я что-то такое видел, помнится.

— Да, вон в том сундуке посмотри, — показал Алхимик.

— Но ведь с тех пор появилось много новых данных, — сказал Белл.

— Ничего страшного, для начала подойдет, — ответил Северус, доставая большой фолиант. — Бель, иди сюда! Теперь будешь и звездочки изучать.

Звездочки понравились не меньше, чем косточки и цветочки.

Северус же, поднявшись на крышу, все-таки первым делом направил телескоп не на созвездия и туманности, а на окрестности. И ничего такого уж интересного он не увидел. Разве что магические фильтры позволяли видеть и замечать то, чего не могли видеть магглы. Например, почтовых сов, летящих выполнять поручения своих хозяев. А еще волшебников на метлах. Судя по всему, фильтры, убирающие мешающую маггловскую иллюминацию, убирали и чары хамелеона, которыми маги пользовались, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания и не нарушать Статута Секретности. И все бы ничего, не так уж эти летуны и мешали, но объясняя Мирабель и своим друзьям принцип работы телескопа, Северус заметил мага в темном плаще, расположившегося на крыше соседнего здания. Незнакомец колдовал над каким-то предметом.

— А этот что там делает? — возмутился Алхимик. — Ну, я его!

Шугануть незнакомца удалось легко, но оставался вопрос, что именно он там делал.

— Подглядывал? — предположил Белл. — Но зачем?

— Там валяется какая-то штука, — отчитался Роб Рой, — я не смог ее взять.

Северус решительно направился к выходу из Университета, а затем аппарировал на крышу.

— Осторожно! — сказал ему Алхимик. — Вдруг ловушка?

— Это не ловушка, — небольшой кристалл засветился под диагностическими чарами, — это штука помогает определять защитные чары, — Северус оглядел крышу, но больше тут ничего не обнаружил. — Если просто начать сканировать защиту, то сработает сигналка, а вот такой кристалл позволяет создавать копию защитного контура. Вот его потом и изучают. Я такой видел в прошлой жизни. Дорогая вещица.

— Это что-то из воровского арсенала? — уточнил Нокс.

— Для обычных воров такая вещь недоступна, — ответил Северус, — такими чаще пользуются археологи, чтобы не рисковать, взламывая чары на древних гробницах.

— А есть и необычные воры? — заинтересовался Белл.

— Лезть в чужой мэнор я бы и с такой штукой не посоветовал, — сказал Северус, — там защита на крови. Остаются либо дома магглорожденных, но там вряд ли есть что-то интересное, или места, где кровная защита невозможна: Министерство, Мунго, Хогвартс. Или Университет.

— Значит, надо вызвать авроров, — сказал доктор Белл.

Авроры прибыли оперативно.

— Во дают! — восхитился Донахью. — Давненько такого не было!

— Как думаете, спросил у него Северус, — они за Мирабель лезли? Или за книгами?

— Да кто ж его знает! — пожал плечами начальник шотландского аврората. — А может, и за тем, и за другим? Но кристалл этот непростой, он на след этих проходимцев навести способен.

Северус вздохнул. Кристалл мог быть из Отдела Тайн, но как-то не хотелось верить, что невыразимцы тоже против него. Оставалась надежда, что кристалл принадлежал кому-то из богатых магов. Или… или кто-то получил возможность взять его во временное пользование. На Волдеморта работал Руквуд, а насчет Дамблдора Северус уверен не был. Если бы у старика были свои люди в Отделе Тайн, то он не заморачивался бы со своими странноватыми, а иногда и откровенно бредовыми идеями. Нет, у Дамблдора всегда имелись свои идеи. Он пользовался артефактами, не без этого, но в основном предпочитал использовать людей. Значит, Риддл? Наплевал на охмурение упертого мальчишки и решил получить все, сразу и одним ударом? А вот на него это было похоже. Северус даже содрогнулся. Да уж, два таких врага ему не по зубам. Или все-таки получится отбиться? Стравить бы их… Да уж, не развит у него талант к интригам и манипуляциям, самого всю жизнь использовали. Разве что…

— Сэр Фрэнсис, — попросил Северус, — вы не могли бы… Я хочу сказать, что было бы неплохо, если бы об этой истории узнали в Хогвартсе. Понимаете, я не думаю, что этот кристалл был у кого-то из людей Дамблдора, но даже если так, то попытаться стоит. Пусть подергается. Но если я угадал, и у нас тут еще один враг, то будет просто отлично, если директор Хогвартса начнет охоту на конкурента. А мы будем наблюдать.

— Голова! — восхитился Алхимик.

Граф несколько раз кивнул.

— Значит, — сказал он, — я отправляюсь в Хогвартс. И так ненавязчиво, мимоходом намекаю на странное происшествие? А про кристалл нам ведь могли авроры рассказать, да? Ну и славно! Ждите меня с отчетом в самое ближайшее время.

И он отправился на дело.