Кузены (джен)

* * *

— А, Лорд Поттер, наконец-то, вы соизволили снизойти до простых смертных, — слащаво, но от того не менее ядовито произнесла женщина в ядовито-розовом платье, когда её секретарша проводила к ней важного гостя. Она достаточно презрительно относилась к Лордам, но всё же в разы лучше, чем к маглокровкам. Она завидовала и, несмотря на немолодой возраст, всё ещё надеялась стать Леди. Пока же этого не случилось, ей приходилось лебезить с теми Лордами, к которым благосклонно относился Фадж. И он чётко дал ей однажды понять: Поттер — неприкосновенен. Жаль, что Корнелиус не видел в этом юноше того, что видела она: в случае, если министр ошибётся, мальчишка его не только не поддержит, но и поможет закопать…

— Прекрасно выглядите, Мисс Амбридж, — почтительно склонил голову Гарольд, приветствуя женщину. На вид он был спокоен, но вот поджилки у него тряслись. Так уж случилось, что он впервые прибыл в министерство магии без сопровождения. Обычно сопровождением был Сириус или Николас, или верный Дадли. Все трое обычно не только внушали спокойствие, молча поддерживая, но и незаметно для окружающих поправляли. Сейчас же он был один, полностью осознавая, что от одной малейшей его ошибки он может потерять чуть ли не всё. Он, как Лорд Поттер, был ответственен за многое. И эту ответственность четырнадцатилетний мальчишка с трудом тащил на плечах. — Что же до вашего замечания, хочу напомнить, что тот факт, что я эмансипированный совершеннолетний и Лорд, не отменяет моего долга в получении качественного, одобренного министерством, образования, — осторожно подбирал слова он, отвечая на выпад, который, опять же, как Лорд Поттер, просто не имел права стерпеть.

— Чтож, это похвально, — снисходительно и обворожительно (как она сама думала) улыбнулась национальному герою помощница министра. — Но ваш долг…

— Я знаю свой долг и умею расставлять приоритеты, — резковато и холодно оборвал её Поттер, не будучи уверен в том, что сможет на равных пикироваться с этой женщиной. Ей до Снейпа было, конечно, далеко, но эта жаба была обидчива, да и связей и влияния у неё было больше, чем у мастера-зельедела. Она непременно отомстит за отношение к себе, если что. Приходилось выкручиваться, припоминая наставления кузена и деды Ника. — Голоса неграмотного мага в Визенгамоте могут существенно ухудшить положение в стране. С этим-то вы согласны? — Амбридж кивнула и не нашлась, чем ответить. Пришлось перейти к делу:

— Чем же я могу помочь сейчас лично вам?

— Мне известно, что вы всячески хотели заблокировать голосование за возобновление Турнира Трёх Волшебников. Однако ваш труд, к моему величайшему сожалению, не оценили, — Поттер подумал, что немного завуалированной лести не помешает. — Я, как вам известно, будучи студентом, столкнулся с этим самым турниром и, честно говоря, всерьёз опасаюсь, что, несмотря на запрет участия лицам, не достигшим семнадцати лет, моё имя, как имя совершеннолетнего, может всё-таки появиться в списке чемпионов. — Кузены не просто опасались этого, они знали: Гарольд, хочет или нет, но чемпионом Хогвартса станет. Слишком многие этого хотели. Поэтому они и решили, что стоит заранее предупредить об этом влиятельных союзников, в частности Министра Магии Корнелиуса Фаджа. К тому же это был шанс немного уменьшить влияние директора, который с некоторых пор, с побега Блэков, у министра был не в чести. Фадж был уверен, что именно Дамблдор виновен в побеге обоих, и был зол на него, потому что это сильно пошатнуло его кресло министра. — Понимаете, к чему я клоню? — мисс Амбридж аж подобралась:

— Вы считаете, что вас желают убить?

— У Мальчика-Который-Выжил много врагов, — неопределённо хмыкнул Поттер, прищурившись: рыбка заглотила наживку. — И я пришёл к вам, с целью выяснить имя хотя бы одного из них. Скажите же мне, кто тот волшебник, что ратовал за возобновление турнира? — И помощница министра убедилась: Гарольд Джеймс Поттер не был сторонником главы Визенгамота и наверняка догадывался, чьей идеей было возродить турнир. А вдруг мальчик подозревал директора и в попытке, например, свергнуть Фаджа или, хотя бы, в попытке убить Мальчика-Который-Выжил-Но-Был-Ему-Не-Подконтролен? Если это так, то это был шанс выслужиться перед Фаджем и продвинуться вверх по карьерной лестнице!

— О, это имя я с удовольствием вам открою, — ласково произнесла она мальчику, который вдруг показался ей очень перспективным молодым человеком, благодаря которому она бы могла многое изменить в своей жизни. — Должна заметить, что даже министр сомневался до последнего. Но Альбус Дамблдор сумел убедить и его, и Визенгамот. — От её острого взора не укрылось, как помрачнел её гость. Он явно ожидал услышать именно это имя, но всё-таки надеялся на что-то иное. — Что вы собираетесь предпринять, Лорд? — осторожно спросила она.

— Я хочу воспользоваться своей славой, Мисс Амбридж, — тонко улыбнулся ей юноша, делая последний намёк.

И как хорошо, что Амбридж не видела, как он на ватных ногах дошёл до атриума, где и присел на одну из скамеек. Нервы были на пределе, и Гарольд пытался их успокоить, прокручивая в голове разговор, и думая о том, не сказал ли он лишнего, правильно ли поняла его намёки розовая жаба?!

* * *

— Нам даже стола не выделили! — на родном, болгарском языке, тихо проворчал себе под нос лучший в мире ловец и студент Дурмстранга Виктор Крам, когда после утомительного путешествия, а также речи директора Хогвартса и поверхностного представления всех участников делегаций Дурмстранга и Шармбатона Хогвартсу, им предложили присесть за один из четырёх студенческих столов Хогвартса. Он был крайне недоволен гостеприимством британских магов, впрочем, как и все гости. Так что с Виктором согласились его товарищи без сомнений. Они шли вдоль по большому залу, когда за красным столом, один из парней, кажется, совсем не заинтересованный происходящим и тихо попивающий свой сок, не оборачиваясь, на чистом болгарском насмешливо произнёс, кажется, отвечая на возмущение спортсмена:

— Добро пожаловать в Хогвартс! — Студенты Дурмстранга, услышав родной язык, переглянулись, посмотрев на безусловного лидера их делегации (на правах знаменитого спортсмена). Тот, не раздумывая, подошёл к парню, знавшему их язык, тем более сидевшему недалеко от края стола. За которым, если присмотреться и потеснить хозяев, хватило бы места всем его товарищам…

— Кажется, у вас за столом хватит нам места, позволите… — несколько неловко обратился он к парню на родном языке. Тот лениво, словно нехотя обернулся — и это в то время как его рассматривала почти вся школа — посмотрел на толпу, хмыкнул чему-то своему. Товарищи Виктора зароптали, мол, это честь, принимать их у себя за столом, а парень медлил, заставляя ждать, будто он — тут главный, а они — никто. Виктор же смотрел безотрывно в колдовские зелёные глаза и понимал, что, в отличие от прочих, перед ним настоящий британский маг, о которых рассказывали легенды волшебников его родной страны. Гарольд (а это был именно он) тем временем коротко свистнул, привлекая внимание всех студентов своего факультета, затем поднял резко вверх руку и показал три непонятных болгарам жеста. Гриффиндорцы, не рискуя связываться со своим личным Тёмным Лордом, а ещё, тоже негласным лидером факультета, синхронно сдвинулись, потеснившись, тем самым освободив гостям чуть ли не треть стола. Даже все недовольные подвинулись — их заставили.

— Садитесь, — кивнул Гарольд гостям, обращаясь к ним на их же языке. Не зря же они побывали в Софии, правда?! Нужно было использовать приобретённые знания. — Только не обращайте внимания на нас. Знания приличных манер у нас не особо в чести, да и внутри факультета у нас не все со всеми ладят. Зато за пределами — друг за друга порвём. — Виктор услышал предупреждение, беззастенчиво садясь рядом со странноватым парнем.

— Факультеты? — спросил один из студентов Дурмстранга.

— Ну да, мы соревнуемся между собой, — кивнул Дадли, вступая в беседу и отвечая на вопрос за кузена. — И хотя учителя у нас одни, ценности жизни всё равно разные. Всё равно, что четыре разных школы в одной.

— Вы все знаете наш язык? — спросил кто-то ещё.

— Только мы с кузеном и эти двое, — национальный герой указал на приветственно махнувших руками близнецов Уизли. — Остальные — вряд ли знают какой-то иной язык, кроме английского. Разве что, за зелёным и синим столом кто-то может знать французский.

— Виктор Крам, — представился знаменитый ловец.

— Гарольд Поттер. — И Виктор понял, почему странному парню не было до него никакого дела: он сам был знаменитостью. Вдвоём они быстро перезнакомили всех за столом и, неожиданно для самих себя, разговорились, не заметив, что делегация Шармбатона устроилась за столом Когтеврана. Собственно гости расселись за столы, цвета которых им больше всего подходили.

Возвращаясь на корабль, чтобы переночевать, Виктор был полон надежд. Из-за своей славы лучшего ловца он был одинок, все приятели завидовали ему, а потому не могли стать друзьями. И потому спортсмен понадеялся найти себе друга в лице, пусть и младшего, но тоже знаменитого парня, с которым у него было так много общих интересов…

Гарольд Поттер не был так радужно настроен, выслушивая многочисленные просьбы студентов всей школы познакомить их со знаменитым ловцом. Он считал, что такая дружба принесёт ему много неприятностей и хлопот…

* * *

— Гарри, ты всё равно будешь участвовать в турнире. Тебя заставят, — вздохнул Дадли, скрывая дрожь в теле. Ему было очень страшно за брата, так как то, что он видел — страшно. Ему хотелось закатить истерику на всю Британию. Он очень жалел о том, что отговорил брата бежать в Салем, пока не поздно. И молился всем известным богам, чтобы его видения оказались лишь больной фантазией или чтобы он просто их неправильно понял. Однако ему приходилось мириться: если что, они ещё могут сбежать, но пока… — Тебе не избежать этого, пока мы в Хогвартсе.

— Так давай свалим отсюда! — фыркнул Гарольд. И взгляд у него был печальный-печальный, будто он видел все душевные терзания кузена, будто понимал его видения лучше него самого, будто знал, что ждёт страшное, но решил встретить это стоя с гордо поднятой головой, как неизбежность, вместо того, чтобы бежать как крыса, с тонущего корабля. Дадли понимал: несмотря на всю браваду, Гарри надоело бегать. И если бы у него не было кузена, но он знал бы то, что они знают сейчас, Гарри всё равно никуда бы не поехал.

— Ты не хочешь уезжать. Не сейчас. Ты хочешь проверить себя и предлагаешь мне выбор, потому что знаешь: я боюсь тебя потерять. Нет, брат, мы не побежим. И ты — будешь участвовать в турнире. Только, раз уж так складываются обстоятельства, участвуй в Турнире по своей собственной воле! — И Гарольд тысячный раз поблагодарил судьбу за столь понимающего брата…

* * *

Кубок стоял в холле школы неделю, «принимая заявки» от потенциальных кандидатов в чемпионы школ и будущих чемпионов. Гарольд, соответственно своему плану, выжидал, неизменно желая удачи и студентам Хогвартса, и студентам Дурмстранга, и студентам Шармбатона. Сам он вышел к кубку с листочком, на котором указано было его имя, лишь за час до конца «приёма заявок», в момент, когда у кубка было больше всего народу.

— Ребят, зелье старения не прокатит, — обратился он к близнецам, тоже пытавшимся попасть на турнир в тот момент. Уизли пренебрежительно фыркнули и перескочили барьер, нарисованный Дамблдором и необходимый, чтобы не пропустить участников младше семнадцати лет. Кубку-то на возраст было плевать… И вот, вроде они кинули клочки пергамента и даже поздравили друг друга, но… кубок вспыхнул на миг, и в близнецов полетели их же клочки с именами. В следующий момент они уже стремительно старели, катаясь на полу.

— Ну чтож, это была отличная попытка! — они пожали друг другу руки, путаясь в длинных седых бородах, под смех всех зрителей, собравшихся вокруг кубка.

— Дайте-ка я попробую, — хмыкнул Гарольд, и… в помещении мгновенно воцарилась мёртвая тишина. Что и говорить, многие желали стать участниками турнира, но ещё больше они желали видеть участником национального героя, думая, что уж он-то постоит за честь родной школы.

— Гарри, но тебе нет семнадцати! — в тишине голос Гермионы прозвучал испуганно и истерично.

— Но я — совершеннолетний, — мягко возразил подруге Поттер. — Никто из организаторов Турнира не говорил, что к участию не допускаются студенты младше семнадцати лет. Они говорили лишь о совершеннолетии. Магическое совершеннолетие наступает в семнадцать, вот все и уравняли эти понятия. Впрочем, я могу и ошибаться… — он выдохнул, кажется, вторя всем, задержал дыхание и… переступил черту, чтобы в следующий миг, не медля, бросить имя в кубок. Не торопясь уже, он покинул пределы круга, вдыхая полную грудь воздуха. Холл Хогвартса взорвался аплодисментами в тот же миг.

* * *

— Чемпион Хогвартса — Лорд Гарольд Джеймс Поттер! — Зал взорвался аплодисментами в третий раз. Гарольд, не спеша, вальяжной походкой, с чувством собственного достоинства отправился к оппонентам: Виктору Краму и Флёр Делакур. В спину ему неслись слова поддержки и проклятия (от некоторых Рональдов), но он ни на что не обращал внимания: представление только начиналось.

— Зачем тебе это, Поттер? — выкрикнул кто-то особенно громко, и герой магического мира, позволил себе снисходительно улыбнуться, поравнявшись с соперниками по турниру:

— Ради вечной славы, которой мне, очевидно, мало. — Седрик Диггори, прекрасно уловивший сарказм Поттера в ответе на его вопрос, нахмурился. А вот Виктор Крам понимающе усмехнулся. И всё бы хорошо: имена трёх чемпионов названы, Альбус начал читать пространственную речь, как вдруг… что-то пошло не так.

Кубок снова полыхнул, чтобы выкинуть обгорелый клочок простого пергамента. Директор Дамблдор спешно поймал его, чтобы в недоумении зачитать имя:

— Гарри Поттер. — В зале воцарилась тишина. Никто не понимал, как это возможно и что вообще произошло, как вдруг… кубок снова полыхнул, снова выплюнув, на этот раз, салфетку с именем, которое Директор с возрастающим шоком зачитал вновь: — Гарольд Поттер. — И все взгляды скрестились на нём, готовом взорваться от смеха, национальном герое:

— Это забавно, не так ли? — произнёс он, хитро ухмыляясь. — У меня давно были подозрения, что некто хочет, чтобы я участвовал в турнире. Зная, что участия мне не избежать, я решил пойти на уловку. Было только одно имя, брошенное в кубок, которое написал лично я. Я специально сложил зелёный пергамент самолётиком и написал на нём золотыми чернилами своё полное неофициальное имя: Лорд Гарольд Джеймс Поттер, — Мальчик-Который-Стал-Чемпионом качнул самолётиком в своих руках. — И подбросил имя в кубок всего за час до конца приёма заявок я тоже специально. Но никогда бы не стал писать своё имя на огрызках пергамента или на салфетке. Но вот что любопытно: только многоопытный маг мог обмануть кубок и заставить его выкидывать имя четвёртой и пятой школы, ведь три чемпиона уже были названы. Вероятно, человек, сделавший это, надеялся, что имя моё будет избрано, как имя третьего или четвёртого участника. Также, полагаю, что раз лишних имени два — волшебников, желающих меня убить, тоже двое, и они не связаны между собой.

Да-да, именно убить. Напоминаю, что турнир запретили после того, как на нескольких подобных мероприятиях подряд погибали все его участники. За все годы проведения турнира не было ни одного раза, чтобы не погиб хотя бы один чемпион. Я — самый младший. По идее, я не соперник оппонентам, будь я хоть трижды Мальчиком-Который-Выжил-И-Победил-Тёмного-Лорда-В-Годовалом-Возрасте.

В замке сейчас много людей, которые могли бы обмануть кубок. Но постоянный, круглосуточный доступ был только у троих. Ведь студенты не видели старших волшебников, манипулирующих с кубком, значит, это было сделано ночью, после наступления комендантского часа. То есть доступ был у учредителя Турнира, у директора принимающей школы и у человека, отвечавшего за кубок в ночное время.

И, кстати, на заметку тем, кто это сделал: именем «Гарри» меня называют только или очень близкие друзья, или люди, с которыми я не общаюсь совсем, но которые начитались сказок о Мальчике-Который-Не-Сдох-Хотя-И-Надо-Было. Сам себя я так не зову даже мысленно. Я — Гарольд, жёстко зарубите себе это на своих сломанных носах, иначе это сделаю я. Дальше, о том, что моё имя Гарольд, а не Гарри, до моего поступления в Хогвартс могли знать только двое волшебников, не считая моего кузена, крёстных и друзей родителей. Короче, я хочу сказать, что благодаря несложным вычислительным комбинациям, я хорошо знаю тех двоих, кто подкинул моё имя в кубок. Но вам — не скажу. Делайте выводы сами, дамы и господа…

Любимая Гарольдом общественность выводы делала. Не все правильно и чётко, но те, кто умел думать, и те, кому надо, поняли, показавшиеся бредовыми намёки национального героя магической Британии.

Грейнджер уверилась в подозрениях о намеренном совершении неординарных поступков некоторыми мальчиками, возомнившими себя героями…

* * *