Дружба начинается не со знакомства (джен)

Выйдя от директора, Гарри постоял в коридоре, пережидая, когда голова перестанет болеть. Всё время, пока он находился в кабинете, старик что-то уж больно пристально присматривался к нему, всё пытался взгляд его поймать. Но он начитанный мальчик, знает, что по глазам оппонента можно понять, врёт человек или нет, поэтому и старался смотреть куда угодно, только не в глаза директору, в данном случае — в пол, потому как виноватый весь, стыдно ему, очень. Ой, да что ж так голова-то болит? Такое ощущение, словно старик загипнотизировать его пытался.

Гарри осторожно потер правый висок и вздохнул. Просунул руку за пазуху, нащупал птенчика, погладил теплое тельце и горестно задумался: а что дальше-то? К себе в башню нести опасно, наверняка вся школа знает, что у директора есть феникс, и его пропажа скоро станет общеизвестной. А уж его появление у Гарри Поттера…

— Лучше бы ты совсем сгорел, Регул, — уныло пробормотал Гарри. В ответ птенчик больно ущипнул его за палец, заставив мальчика вздрогнуть, отдернуть руку и замахать ею, вполголоса шепча ругательства. Морщась и посасывая укушенный палец, Гарри подошел к окну и от нечего делать выглянул в него, с этой стороны вид открывался на Запретный лес, тот самый, куда мама убегала кататься на олене в компании волка и пса… Вот и сейчас кто-то тишком, озираясь, поспешает по тропке. Гарри прищурился, пытаясь рассмотреть очередного бегуна в лес, нет, не разглядеть отсюда, слишком далеко и высоко. Да и по мантии трудно разобрать, девчонка там или мальчишка, единственное, что понятно по платиновому блеску волос, это или Драко, или… Как ту девочку зовут? Полумна? Хотя... это может быть и Ханна Эббот с Пуффендуя, такая же платиновая блондиночка, кстати. А собственно говоря, чего он тут гадает, надо просто пойти туда и узнать, каким мёдом там намазано, что энное поколение девочек-мальчиков удирают в Запретный во всех смыслах лес.

Приняв такое решение, Гарри заторопился по коридору, спеша и досадуя на огромные расстояния в этом громоздком, тяжелом замке. Бесконечно длинные широкие коридоры, высоченные, в четыре-пять метров, потолки и из-за этого длиннющие лестницы, и, главное, никаких тебе лифтов! Так что к тому времени, когда Гарри спустился с пятого этажа и добрался до выхода, он брюзжал, как древний старик, держась за правый бок и шумно отдуваясь. Птенчик, явно сочувствуя, нежно потерся клювиком о грудь, Гарри благодарно прижал его рукой — ладно, Регул, ладно… хороший ты, птичка.

Вот и тропка заветная, оленья, папой проторенная, ага. Ну, а с чего бы диким оленям к Хогвартсу соваться? Свежий осенний запах палой листвы и хвои, сосны-великаны вперемешку с осинами-тополями, ели да лиственницы вокруг… кустиков не видно почему-то. Прижимая птенца к груди, Гарри неспешно шагал, попинывая сосновые шишки и глазея по сторонам. Примерно с полмили пути обнаружились и кустики, а дальше начался жуткий бурелом, да и деревья… у них был такой вид, словно они когда-то очень давно в одночасье вдруг решили повылазить из земли, да не смогли, заснули-задремали зачарованным сном, застыв навечно с вывороченными наружу корнями. Эти корни, толстые, кривые, Гарри осторожно обходил-перешагивал, стараясь не споткнуться и пригибая голову от нависающих сверху моховых бород. Комариные песни раздражающе-занудно звенели в воздухе, нежными буравчиками вонзаясь в уши, и из-за них Гарри не сразу услышал голос. Но наконец и он пробился сквозь комариный звон и стали различимы слова:

— Ну тише ты… не дергайся… крыло застряло, подожди…

Гарри, озадаченный сверх меры, прошел последние метры, наклонил голову и заглянул под ветви, там, в небольшой лощинке, в огромной куче хвороста-бурелома копалась Полумна. Взмокшая, красная от натуги, девочка явно кого-то выковыривала из хаотичного переплетения ветвей, кого, не было видно. Любопытный Гарри пролез в лощину и обратился к согнутой спине:

— Привет. А что ты делаешь?

Девочка вздрогнула, выдралась из завала и посмотрела на Гарри, тот честно посмотрел в ответ. Она вздохнула и грустно сообщила:

— Там малыш фестрала застрял, я пытаюсь его вытащить.

— Не получается? — сочувственно спросил Гарри, ища глазами место, куда можно пристроить феникса. Нашел вроде подходящий пенёк, вытащил птенца из-за пазухи и засунул его в ложбинку между корней. После чего занялся спасением фестрала. С помощью Полумны он нащупал его и так же на ощупь принялся искать ноги-крылья и высвобождать их из ветвей. И странное дело, чем дальше он старался, тем больше начинал «видеть». Сначала это был сгусток серого тумана, потом этот туман замерцал неясными очертаниями чего-то похожего на черного жеребёнка. Начиная кое-что понимать, Гарри стал его подбадривать:

— Давай, малыш! Покажись целиком, мне же легче будет тебе помочь…

И фестралёнок показался! Симпатичный голенастый жеребёнок-стригунок, черненький, тоненький, крылатый. И видимого его оказалось и правда легче освободить, теперь было видно, чем и за что он зацепился-запутался. И Гарри с Полумной его вытащили, вызволили из плена коварного буреломника-валежника. Вытащили, поставили на травку, сели на пень и стали разглядывать спасенного фестралёнка, он же — гиппоронёнок, судя по энциклопедии мифологии. Во всяком случае, Гарри видел его как пегасика, вороного крылатого конька. А там и маменька его объявилась, просто вдруг ни с того ни с сего соткалась из воздуха на поляне громадная фигура угольно-черной крылатой лошади. Малыш фестралёнок радостно взвизгнул и поскакал к мамке, распахнув короткие крылышки и нелепо выбрасывая длинные ноги. Мама-фестралиха внимательно осмотрела-обнюхала бедового детку, убедилась в его целости и здравии, благодарно посмотрела на притихших на пенечке ребят, кивнула им — сочтемся, мол! — после чего оба растворились-растаяли в воздухе. Гарри и Полумна осторожно переглянулись и несмело улыбнулись друг другу. Потом они оба синхронно опустили головы и посмотрели вниз, в подножие пня, а оттуда на них, смешно задрав головку, внимательно таращился птенец феникса.

— Какой… хорошенький, — неуверенно произнесла девочка, задумчиво посмотрев на Гарри. — Он твой?

— Э-э-э… нет, — на всякий случай Гарри сказал правду. — Я его из кабинета директора украл.

Серебристо-синие глаза Полумны удивленно округлились, и Гарри внутренне напрягся, ожидая упрёков с её стороны, но девочка не стала его ругать, вместо этого она серьезно спросила:

— А зачем? Просто так ведь не крадут, для этого должна быть очень важная причина.

Гарри подумал и согласился:

— Верно. Я вообще-то не собирался его брать, но он попросил…

И Гарри рассказал Полумне всё, как нашёл феникса, как тот загорелся, словно по паролю, когда он назвал его по имени, и как он попросился на руки. И закончил:

— И теперь я не знаю, как мне быть и что мне с ним делать. К себе опасно относить, кто-нибудь обязательно доложит Дамблдору. К тому же… зачем-то он сгорел, понимаешь, он так радостно вскрикнул перед тем, как воспламениться. Это ведь что-то значит, да?

Полумна недоуменно пожала плечами и посмотрела на птенца, который сейчас лежал у неё на коленях, Гарри, помолчав, нерешительно спросил:

— Слушай, а ты Джинни хорошо знаешь?

— Соседка. С розового детства играли в песочнице, как папа говорит. А что?

— У неё зверь какой-нибудь есть? По кличке Том.

— Зверя у неё нет, а Томом она называет дневник.

— Кого???

— Дневник, Гарри, дневник. И нечего так удивленно смотреть, я тоже веду дневник, как и все девочки, между прочим, и ничего в этом смешного нет, это вам, мальчишкам, почему-то странно и забавно.

— Я не смеюсь, ты чего?! А ты своего как-то называешь?

— Рип.

— Рип? А… а что это такое?

— РиП. Радости и Печали.

— Прости… — Гарри виновато пихнул локтем Полумну в бок, девочка пихнула в ответ. Какое-то время они мило пихались сперва на пеньке, потом повалили друг дружку на землю и стали дурачиться вовсю, забрасывая друг друга палой листвой. Набесившись и утомившись, они снова уселись на пенёк и продолжили разговор, по очереди поглаживая феникса.

— Интересно, а все дневники отображаются на карте?

— На какой карте?

— Ой, сейчас покажу… — с этими словами Гарри полез в карман и достал карту, развернул и показал Полумне. — Вот, смотри, это Джинни, она в гостиной, а вот и Том…

— Том Марволо Реддл. — прочитала Полумна, склонив серебристую голову над пергаментом. — Это очень странно, Гарри, я точно знаю, что так не должно быть.

С этим очень громко согласился и феникс, он выпрямился при звуке имени Тома и звонко, протестующе заверещал. Дети пристально посмотрели на него, переглянулись:

— По-моему, он жалеет, что не может говорить.

— Ты права. А я думаю, что его пора покормить.

— Давай его пока у меня спрячем? Я всем скажу, что это мой попугай.

— Точно. Птенец красного ары амазонского. Ты понял, Регул? Ты — ара.

— Пип…

Гарри и Полумна, немного поплутав по лесу и потому немного испугавшись, всё-таки выбрались к замку. Крадучись, пробежали ко входу, пробрались в холл, оглянулись и облегченно выдохнули — никого… И, приняв независимый вид, направились было к центральной лестнице, но… были остановлены скрипучим и придирчивым вопросом МакГонагалл:

— Вы двое, Мерлин мой! На кого вы похожи?!

Полумна с Гарри виновато съежились и, разворачиваясь к профессору, бросили беглые взгляды друг на друга. М-да-а-а… Мантии продраны в нескольких местах, руки исцарапаны, на потных лицах земляные разводы, в волосах травинки и мелкие веточки. Ох… А Минерва начала бушевать:

— Вы где были, позвольте вас спросить? Неужели вы бегали в Запретный лес, вы, маленькие негодники? Я же вас сейчас оштрафую на двес…

— Профессор! — перебила её Полумна. — Я заблудилась в лесу, Гарри меня спас. На меня напал какой-то дикий фестрал, а Гарри меня нашел и спас!

— Мисс Лавгуд, неразумный вы ребёнок, какого бешеного драккла вы сунулись в лес?

— Меня позвали нарглы, — невинно сообщила Полумна. Гарри едва удержал на месте свою челюсть — вот ведь врушка! И ведь так говорит, будто её нарглы действительно позвали. Кстати, а кто это?..

Сзади послышались грузные шаги, это по-стариковски суетливо семеня подошел Филч и грозно осведомился, что-де здесь происходит. Минерва, бешено раздувая ноздри и становясь прямее обычного, яростно принялась обличать мелких сорванцов в сотне нарушений школьных правил. Филч терпеливо её выслушал, потом, сосредоточенно покашливая, покивал пегой головой и предложил отвести детей в… больничное крыло. Минерва подавилась воздухом и стала очень похожа на сушеную селедку, безмолвно открывая-закрывая рот. ТАК её на место ещё никто не ставил. Аргус Филч, осторожно обняв ребят, отвел их подальше от Минервы, Гарри, пользуясь возможностью, вынул из-за пазухи птенца и карту из кармана, всё это он молча и быстро всунул в руки Аргусу, сопроводив свои действия умоляющим взглядом. Завхоз его понял, понимающе кивнул, прибрал доверенное ему — птенца за пазуху, карту в карман кожаного фартука. И отвел детей к мадам Помфри.

Мадам Помфри заохала при виде потрепанных школяров, всплеснула руками и загнала их за ширмы, раздеваться для диагностики. Ей ребята рассказали правду о том, что вызволяли застрявшего в ветвях маленького фестралёнка, потому что врача нельзя обманывать, да и бесполезно, если честно, хороший врач сам всегда всё поймет и имеет право хранить тайну пациента, если его попросить не рассказывать посторонним. Мадам Помфри смазала их ссадины и царапины целебной мазью, выслушала их историю и пообещала никому не говорить о том, что они оказались достойны увидеть истинного фестрала.