Вии-бурудха (джен)

Когда был снят антиаппарационный купол, связь восстановилась. Лиам вызвонил Урасиму, а Мауберг связался наконец со своим боссом и минут сорок ходил рядом с площадкой, докладывая о последних событиях.

Краббе ушёл к себе, Уизли и Прюэтт привели в порядок склад: восстановили из обломков ящики и собрали в них рассыпанный уголь.

Урасима через полчаса после созвона аппарировал из Харта в сопровождении Мортимера Саттона и Мюррея.

— Так и не дали нам поработать, — Мюррей ухмыльнулся и хлопнул Лиама по плечу.

— Ещё поработаете, — Урасима вернулся к ним, закончив раскланиваться с доктором Ваном и прочими знакомыми. — Вам предстоит создавать правдоподобную историю для всех любопытных. Особенно для янки. Вам, кстати, тоже, — обратился он к Саттону.

— Да уж, — Саттон вздохнул. — А первым делом сейчас свяжусь с этим... который Джонэй. Надо, чтобы они знали, что тут всё в порядке. Местные, имею в виду.

— Мы поняли, — кивнул Урасима.

Некоторое время Ван, Урасима и Малмквист рассуждали о том, можно ли переносить Харрисона порталом. В сознание его никто приводить не стал, только переложили с кучи угля на крышку от ящика и накрыли одеялом. Палочку Хантера забрал Мауберг.

— А куда его теперь? — вполголоса поинтересовался МакНейр.

Лиам пожал плечами.

— В госпиталь, скорее всего. У Трофимчика есть свой, в Аделаиде. Маленький и частный. Они как раз решают, как туда теперь попасть. Если можно порталом, то у Марека должен быть портальный ключ. По идее.

— А потом? Когда и если он будет относительно здоров.

— Шерифам сдадут. Попытка саботажа доказывается на раз-два, это серьёзный залёт. Сядет, наверное. Или как договорятся. Кстати, Уолл. У тебя есть с собой деньги?

— Сколько-то есть. Я брал пару сотен, на всякий случай. А тебе зачем?

— Потому что мы сегодня будем проставляться. Мюррею и его ребятам. Помнишь, мы договаривались? Дело-то сделано.

— Деньги я дам, — вмешался Урасима. — У меня с собой есть на представительские расходы. Но сам с вами не не пойду, мне нужно вернуться в офис. Там у нас Этцель сверхурочно работает.

— А Этцелю, кстати, привет, — сказал подошедший Уизли. — Давно его не видели. И даже соскучились, наверное.

— Было бы по кому, — фыркнул Лиам.

— Ну, не скажи, — возразил Прюэтт. — Он прикольный. И милый... Опа, а это у тебя что? Самокрутка?!

Лиам нехотя достал из-за уха сигарету, которую, как видел МакНейр, он любовно обнюхивал несколько минут назад.

— Типа да. Только там не совсем табак...

— Отлично-отлично, — Прюэтт протянул раскрытую ладонь и ослепительно улыбнулся. — Так даже лучше. Поделись? А то у нас всё кончилось.

Лиам нехотя протянул ему самокрутку.

— Между прочим, денег стоит!

— Ты очень великодушный и щедрый друг, — с той же улыбкой сказал Прюэтт. — Так бы тебя и расцеловал!

— Тони! — Уизли сердито ткнул его локтем в бок. Вернее, попытался ткнуть — Энтони со смехом уклонился.

— Мы тут через пару недель закончим... я надеюсь, — сказал Уизли. — Выбирайся к нам в Аделаиду. Зависнем на пару дней. Можешь и Этцеля прихватить, если захочешь. И захочет.

— Ага, замётано, — Лиам обменялся с ними рукопожатиями. Остальным рыжие парни помахали руками и удалились.

Внезапно МакНейр кое-что припомнил.

— Кстати, почему «Джеронимо»?

— А?! — не понял Лиам.

— Ну, ты это крикнул, когда выпрыгивал из самолёта.

— Да я не знаю, — Лиам поскрёб затылок. — Так делал один янки, который учил меня прыгать с парашютом. Типа заклинания на удачу, наверное. Хотя он и мугги. Ты знаешь, я не спрашивал.

— А пани Шеф не говорила, когда с нас нужен отчёт? — МакНейр озабоченно нахмурился. — И кто его пишет. Я так понимаю, главным числится Лиам, но мою часть работы он же не расскажет...

— Не беспокойтесь об этом, — Урасима неопределённо помахал рукой. — Пани сейчас имеет крупный разговор с Трофимчиком. Это цитата, если что. Ей очень не понравилось, во что нас втянули.

* * *

Аппарировать прямо в гостиную невежливо. Хотя хозяева дома были выше подобных светских условностей, сама пани Доновска предпочитала их соблюдать. Потому что резоны, по которым она могла бы появиться внезапно, обычно не несли ничего хорошего тем, к кому она приходила. Дело прошлое, разумеется, но она не любила отказываться от своих привычек, поскольку эти самые привычки всегда опирались на здравый смысл (как она его понимала) и были приняты ею сознательно и добровольно. Так что это был уже вопрос самоуважения и верности себе.

И когда она стремительно шла по коридорам (а вот надо же было впихнуть коридоры такой протяжённости в небольшой с виду особняк!), дробь её шагов звонко неслась вперёд, как яростная поступь тропического ливня. Штормовое предупреждение. Хозяева могут убирать паруса и ложиться в дрейф. Она идёт.

— Эфраим, душа моя, что за халепу ты устроил моим людям? У тебя всегда на рабочих площадках такой бардак, или это нам так повезло?

— Броничка, ты о чём?! — благообразный седой джентльмен полуобернулся к ней от чайного столика.

— Nie mydlij mi oczy⁽¹⁾. Ты можешь играть втёмную со своим Маубергом. Не со мной. Это понятно?

— Бронислава, прекрати угрызать моего мужа, из тебя очень сомнительная совесть,— хрупкая седая красавица осторожно поставила чашку на блюдце. Блеснул тонкий золотой край. — Это была моя затея с Харрисоном. Жаль, конечно, что всё так обернулось.

Доновска нехорошо прищурилась.

— Твоя? Дорогая, ты ничего не хочешь нам объяснить?

— Не хочу. Но объясню. Эфраим, твой Марек совсем не ловит мышей. Мне казалось, что я оставила достаточно следов. Мне что, в следующий раз подбрасывать свою визитку?!

— Ада, сердце моё, что ты такое говоришь? — Трофимчик всплеснул руками.

— Маубергу следует копать глубже. Он уже установил, что Харрисона перекупил некий Смит. Но дальнейшие связи он не выявил. Однако если бы он пошёл дальше, то обнаружил бы, что Смит работает на «Юго-восточный добывающий холдинг», а тот, через довольно короткую цепочку, принадлежит «А.Д.А.-Групп». Вот я и спрашиваю, мне оставлять визитку?

Трофимчик горестно ссутулился на своём стуле.

Доновска взяла его за локоть.

— Эфраим, прости, я плохо о тебе подумала.

Тот только махнул свободной рукой.

— Броничка, я сам так плохо о себе думаю, что куда уж хуже. Всё надо было проверить самому, всё.

— И зачем тогда тебе люди, которым ты платишь деньги? — Пани раздражённо фыркнула. — Очень немалые, хочу заметить.

— Вот зачем ты травишь?! Знаешь ведь, что я ненавижу проигрывать, особенно Аде! А тут ещё человек пострадал.

— Ну человек, положим, сам виноват.

Седая красавица вынула из портсигара тонкую чёрную сигариллу, неторопливо вставила в мундштук. Выдохнув облачко дыма, пахнущее шоколадом и вишней, она с удовольствием сказала:

— Замечательно, любовь моя, что этот мой кошелёк ты проглядел. Я волновалась. Мне казалось, что я утратила былые навыки. И раз уж этот раунд за мной, убери, пожалуйста, с площадки Марека. Магда сама прекрасно справится.

— Чем тебе Мауберг не угодил?

— Он зануда и педант, когда не надо. «То мы делаем с того повода, что...» — Ада довольно похоже изобразила акцент Мауберга. — И он нервирует моих рыжиков. И Харрисона он не проверил нормально, когда нанимал.

— Он наверняка проверил, дорогая, — Доновска уселась к столику на свободный стул и наколдовала себе чашку. — Твои люди подошли к нему после того, как он был принят. Скажешь, нет?

В ответ она получила только уверенную светлую улыбку.

Трофимчик патетически воздел руки:

— Слава! Ты видишь, она меня изводит за мои же деньги!

— Ничем не могу помочь, — невозмутимо отозвалась Доновска. — Ты сам её у меня отбил, так что теперь не жалуйся.

— Ах, я был совершенно очарован! Кто же знал, что в букете орхидей таится змея.

— А если серьёзно, Ада, откуда ты узнала, что у вас... у нас протекает? — Доновска загружала в свой чай тростниковый сахар, кубик за кубиком.

— Я не знала. Но по моим расчётам на нынешнем этапе попытка узнать, что там у нас варится, была неизбежной. Я сама уже точно бы попыталась. Мне показалось, что дешевле приоткрыть крышку. И заодно посмотреть, кто полезет в щель, что утащит и в какую норку понесёт. Дорогие мои, вы обратили внимание, как щепетильны оказались Шварцвальды? Даже не сунулись, умнички такие. Надо им сделать что-нибудь хорошее.

— Для нас хорошее или для них? — усмехнулся Эфраим.

— Для нас. И для нас с ними, конечно.

— А этот... Смит, он тебе кто? Свой сотрудник или со стороны? — Трофимчик огладил седую бороду.

— Определённо не свой. Это сиднейский янки или американский сиднеец, смотря откуда считать, — остаток чёрной сигариллы упал в серебряную пепельницу, к двум себе подобным и кучке пепла. — Он на всех работает, хуже Труффальдино. Наши английские друзья тоже к нему обращались, вот хотя бы Малфой. Кстати, надо уже что-то им показать правдоподобное, чтобы немного перестали копать. В первый слой и нашу искренность они не поверили, так что после настоящей правды ищут подлинную, очень дурно с их стороны. Придётся изобразить. А к слову. Бронислава, как там мой?

Доновска неторопливо пригубила чай.

— Который из твоих?

— Бронислава, не терзай мне душу. Ты поняла, о ком я.

— Неплохо. Не хуже прочих. Для Отдела вполне подходит, но это мы и так знали. А для вещей более серьёзных... będzie tam widoczne⁽²⁾.

— Ну, посмотрим — так посмотрим. И да, мы задолжали Аткинсону. Когда там у него отпуск? Надо пригласить его к нам, пусть немного развеется. Британское министерство без него не рухнет. А даже если и рухнет... Не наша печаль.

— Аткинсон — да, было бы неплохо, — Доновска аппетитно хрустнула печеньем. — Может, ещё какой архив привезёт. А своего двоюродного ты позвать не хочешь? Думаю, он будет рад повидаться.

— Ему книззлов не на кого оставить, — махнула рукой седая леди. — И собаку. И климат у нас тяжёлый. И сотня других отговорок.

— Книззлов может привезти с собой. Я помогу оформить. Мне в Отделе регулирования популяций немножко должны.

— Тебе, Слава, повсюду немного должны, — засмеялся Трофимчик.

Доновска кивнула.

— Разумеется. На том стоим. А как иначе прикажете работать? Неформальные связи — наше всё. А ты уже решил, что будешь делать с этим Харрисоном?

— Почти. Ада полагает, что он у нас сбежит. Как тебе такая мысль?

— Что ж, можно и сбежать, — кивнула Пани. — А кем его будем сбегать? И кто будет виноват?

— Ну, кем-то. Мы пока не решили. Это важно?

— Да не особенно. Просто интересуюсь.

1) «Не мыль мне глаза» (польск.), т.е. «не морочь мне голову»

Вернуться к тексту

2) «Там будет видно» (польск.)

Вернуться к тексту