Проснуться собой (гет)

Меня разбудил гул в комнате и громкий хлопок двери. Судя по снизившейся громкости разговоров, кто-то вышел из комнаты. Настроение было такое, что вставать не хотелось ни в коем случае — тепло, мягко и, тем более, спать всё равно хочется. Короче, если одной фразой — и пусть весь мир подождёт! С этой мыслью я и натянул на голову край одеяла, и попробовал пробурить головой подушку.

К моему глубочайшему сожалению, у кого-то из моих соседей было гипертрофированно увеличено чувство ответственности, а потому меня начали расталкивать и посягать на самое святое в этот момент — одеяло, служившее единственной преградой на пути жестокой действительности.

— Эй, Поттер! Подъём! У тебя десять минут, чтобы проснуться, умыться, одеться и спуститься в гостиную на собрание.

В противостоянии желания запулить на голос подушкой и продолжать спать дальше с небольшим перевесом победило желание запульнуть подушкой. С очень небольшим, потому для всех в комнате это вылилось в том, что я вместо смачного посыла метательного снаряда лишь вяло её приподнял, а затем накрылся ей сверху. Ну и мысленно послал всех на это самое собрание.

Естественно, меня не услышали, продолжая зудеть над ухом.

— Да встаю я, встаю! — В итоге пришлось открыть глаза и сесть на кровати.

— Наконец-то. Поттер, я тебя будить не нанимался — в следующий раз сам будешь со старостой и деканом разбираться.

— А ты кто? — задал я единственный пришедший в голову вопрос, после того, как проморгался и смог сфокусировать взгляд на тёмном пятне перед собой.

— О, пациент начал подавать признаки жизни, и чем дальше, тем всё более разумной, — ехидно оскалился тот, кто мне всё больше и больше начинает не нравиться. — Я Терри, Терри Бут.

— Поттер, Гарри Поттер. Хотя ты и так это уже знаешь. И чего тебе надо в такую рань? Кстати, какую именно?

— Я же тебе говорю — у тебя минут десять до восьми утра. В восемь в гостиной факультета общее собрание. Ты чем слушал вчера?

— Э-э-э...

— Так. Ванная вон за той дверью, с кранами сам разберёшься. Как закончишь — спускайся, а я пошёл, пока все места не заняли.

И свалил. Скатертью дорожка. Э-эх, ладно, где там ванная?

Приведя себя в порядок и почувствовав вкус нового дня, я добрался до своего саквояжа и начал одеваться. При этом особо не заморачивался, натянув что побыстрее и закрепив всё сверху чёрной мантией с уже нашитым гербом в виде орла и прочих красивостей. Н-да, кто и когда уже это успел? И главное — кто посмел?! Надо будет Гермионе сказать, чтобы поискала заклинания от любителей лазить в чужие чемоданы.

Спустившись со второго этажа факультета, я оказался в общей гостиной. Действительно, вчера что-то очень много прошло мимо меня.

Гостиная представляла собой большое круглое помещение в сине-бронзовых тонах. Синие шторы, синий ковёр, синие обои с бронзовым рисунком. Нет, я, конечно, утрирую, оттенков синего много, и комната вполне себе красива, но... Короче, всё синее. Единственное, что мне понравилось, так это потолок в виде звёздного неба. Теперь мне ясно, кто в Большом зале постарался.

В процессе осмотра я наткнулся взглядом на Миону, которая призывно мне помахала рукой, а потом похлопала по свободному месту на диване подле неё. Радостно улыбнувшись девочке, я поспешил к ней.

— Привет, как спалось? — спросили мы в один голос друг у друга.

— Ты первый! — С улыбкой настояла девочка.

— Мало, — зеваю ей в ответ, вызвав ещё одну улыбку. — А ты как устроилась?

— Нормально. У нас же всего четверо девочек, поэтому мы расселились по двое. Я вместе с Падмой Патил, это вон та смуглая девочка, — Гермиона кивком головы указала на свою соседку, что сидела неподалёку от нас вместе с оставшимися девочками. — Правда, поговорить не успели.

— Что так? Твоя соседка не любит сплетничать? — подкалываю я её.

— Гарольд Джеймс Поттер! — Громким сердитым шёпотом, но так, что на неё обернулись почти все вокруг, возмутилась Миона. — Да как ты смел такое подумать! Я никогда не сплетничаю — это просто разговор на интересные темы. Да и не с кем мне было сплетничать...

Последнюю фразу она сказала уже без улыбки, смотря куда-то в пол перед собой, явно вспоминая что-то не очень светлое.

— Извини, Герм. — Слегка сжимаю её руку в попытке приободрить. — Я не хотел тебе об этом напоминать.

— А, забудь, — всё хорошо. И не смей сокращать так моё имя! Сколько раз тебе уже повторять надо?

И не надоедает же ей? Зато всегда можно отвлечь, и стрелки перевести.

Дальнейшую нашу беседу прервало громкое покашливание со стороны лестниц. Повернувшись на звук, я увидел двух старшекурсников, точнее, старшекурсника и старшекурсницу, у которых на мантии были приколоты какие-то значки в дополнение к нашитому гербу факультета.

— Доброе утро, ученики. Ещё раз поздравляем всех с зачислением на факультет Равенкло! Я — староста, как вы можете определить по моему значку. Зовут меня Роберт Хиллиард, стоящая рядом со мной красивая девушка — Пенелопа Кристалл, также является старостой, и мы рады, что в этом году новички проснулись в полном составе. А если кого поймаем на участии в тотализаторе — то отдадим Филчу.

Грозное лицо Роберта слабо сочеталось с раздавшимся из разных мест гостиной смехом наших старших товарищей. Ставки, значит? Надеюсь, что здесь делёж выигрышей будет протекать не так экстремально, как было в том дырявом баре.

— Ладно, посмеялись и хватит, — продолжила девушка. — Наш герб — орёл, который парит там, куда другие не могут подняться. Это аллегория, если кому непонятно. Расшифровку заложенных смыслов сами найдёте в библиотеке. Цвета нашего факультета, как вы уже должны были заметить по оформлению гостиной, синий и бронзовый.

Сама гостиная, где мы сейчас находимся, располагается на вершине башни Равенкло, что ставит нас на первое место среди всех факультетов по высоте обитания. Если интересно, то немного ниже нас, только в своей башне, размещены гриффиндорцы, Хаффлпафф находится на втором этаже, а Слизерин размещён в подземельях, что не мешает им, однако, любоваться видами на водную гладь озера. Почему так — найдёте в библиотеке, там есть мадам Пинс, которая поможет вам найти всё, что потребуется. Тем, кто уже стал завидовать Слизерину, стоит выглянуть в окна гостиной — там видны озеро, Запретный лес, поле для квиддича и теплицы.

— Если вы помните, вчера, при входе сюда, мы отвечали на вопрос, заданный дверью с зачарованным молоточком, — перехватил эстафету Роберт. — Каждый раз при входе сюда она будет задавать вам вопрос. Не сможете ответить — не сможете зайти. Вопросы не повторяются и обычно имеют несколько правильных ответов. Не стоит пугаться, для учащихся Равенкло они покажутся лёгкими.

Без всякого хвастовства хочу сказать, что на нашем факультете живут умные волшебники и волшебницы. Поэтому, в отличие от других факультетов, которые имеют скрытые входы в гостиные, нам они не нужны. Так же могу заметить, что Равенкло — факультет индивидуалистов. У нас не приветствуется навязывание своего общества, но это не означает, что помогать запрещено. Не стесняйтесь спрашивать о непонятном вам.

— Другой интересной особенностью Равенкло является то, что наши ученики — настоящие индивидуальности, — вернула себе ведущую роль Пенелопа. — Некоторых из них можно даже назвать чудаками, так как в погоне за открытиями совсем забывают о окружающем. Но зачастую Гении не идут в одну ногу с обычными людьми, и в отличие от некоторых других факультетов, на нашем факультете считают, что у вас есть право носить то, что нравится, верить в то, что хотите и говорить то, что чувствуете.

Что касается наших отношений с другими факультетами: вы уже слышали о Слизерине. Не все они плохие, но лучше быть начеку, пока вы не узнаете ученика Слизерина достаточно хорошо. Согласно их давним традициям, они делают все возможное, чтобы победить. Поэтому будьте внимательны, особенно на матчах по квиддичу и экзаменах.

— И последнее, — опять старосты поменялись местами. — Привидение нашего факультета — Серая Дама. Остальные ученики считают, что она никогда не разговаривает, но она не прочь поговорить с равенкловцами. Её помощь особенно полезна, когда вы что-то потеряли или потерялись сами.

Ах, да, чуть не забыл — первое время мы или кто-то из старшекурсников будем сопровождать всех новичков по замку, так как вы очень легко можете заблудиться. Не говоря уже о различных дверях, требующих к себе особого подхода, и движущихся лестницах. Вечером мы всем раздадим значки первокурсников Равенкло, по которым вас всегда смогут найти в замке, если вы потеряетесь.

Это всё, что мы хотели вам сказать этим утром, а сейчас все вместе идём в большой зал на завтрак.

Против последнего предложения, судя по весёлому гомону, явно никто не возражал. Роберт открыл нам дверь, дождался, когда за первокурсниками выйдет Пенелопа, и под таким импровизированным конвоем, мы добрались до большого зала.

За прошедшую ночь обстановка тут почти не изменилась, только сервировка на столах была уже не такой торжественной. За столами других факультетов уже сидели ученики, но по числу присутствующих лидировали столы Слизерина — на мой взгляд, там был чуть ли не весь факультет. Интересно, они всегда такие дружные, или это просто пыль в глаза всем пускают?

Заняв места за столом и набрав себе тостов, мы с Гермионой уже хотели приступить к завтраку, как нас оторвал удивлённый гул зала. Причина такой реакции обнаружилась сразу — на входе в зал стоял директор Дамблдор в своей непередаваемой мантии, а рядом с ним находился Драко Малфой. В цветах Слизерина и с его гербом на одежде.

Это. Как. Так?

Судя по аналогичным выражениям остальных сокурсников, включая некоторых профессоров, галлюцинациями я не страдаю. Но на всякий случай...

— Гермиона, скажи, ты тоже видишь в дверях директора с Малфоем в слизеринских цветах?

— Насчёт директора я сомневаюсь, а вот Малфой, да, немного позеленел.

— Но почему??? — Просто крик души, на который отозвался лишь стол Гриффиндора, где рыжий младший Уизли изобразил пляску бабуина.

— Гарри, проснись и включи мозги, — стала выговаривать мне на ухо Герми сердитым шёпотом. — Мы же вместе знакомились с информацией по родам магов. Малфои от Азкабана откупились, а тут просто факультет сменить в первый день учёбы.

От дальнейшей головомойки меня спас глас директора, добравшегося к этому времени до своего трона.

— Дорогие друзья, не стоит удивляться тому, что мистер Малфой сейчас занимает место за столом факультета Слизерин. Как вы помните, вчера на Распределении произошло досадное стечение обстоятельств, и уважаемая Шляпа не смогла вынести правильного решения. Сегодня утром мистер Малфой в присутствии представителя совета Попечителей ещё раз примерил Шляпу, и она распределила его на Слизерин. Похлопаем же торжеству справедливости, друзья.

Драко светился как пятисотваттная лампочка в кромешной тьме и принимал поздравления от своих секьюрити. Столы Слизерина, впрочем, как и остальные, хлопали в меру своей занятости. Как говорится, шевели ластами, а то всё вкусное съедят — пропажу еды я ещё с вечера запомнил. Пока я смотрел на младшего Малфоя, он обернулся в сторону столов Равенкло, и начал кого-то выискивать.

Выискивал он, к моему сожалению не кого-то, а явно одного черноволосого мальчика в очках, потому что стоило ему наткнуться на меня взглядом, как оскал блондина стал подозрительно плотоядным, да и жест рукой по горлу как бы намекает. И почему он на меня так ополчился? Сам же первый начал.

Дуэль взглядов разорвали обе стороны с ничейным результатом — нас обоих отвлекли соседки.

— Знаешь, Гарри, — задумчиво протянула Гермиона. — Нам стоит переходить от упражнений на улучшение моторики кистей к разучиванию заклинаний.

Потом посмотрела задумчиво на Драко, и дополнила свою программу ещё одним пунктом.

— И дуэльный кодекс почитать перед сном нам не помешает.

— Гермиона, какие дуэли — двадцатый век на дворе, — попробовал отшутиться я.

— Обычные, Поттер. С использованием одного холодного оружия, чисто магические и смешанные. До первой крови, до первого ранения и до смерти, — влез в наш разговор мой персональный будильник, по совместительству Терри Бут. — Ты, кстати, джем мне не подашь?

Радует меня, что хоть у кого-то тут хорошее настроение.

— Держи, — опередила меня Гермиона. — Я — Гермиона Грейнджер. А откуда ты так много знаешь о дуэлях? Ты из семьи магов?

— Спасибо. — Терри с явно видимым удовольствием начал поглощать сладкое. — Терри Бут. Да, мои родители маги, так что я немного в курсе. И, на мой взгляд, ты, Гарри, зря так раздраконил Малфоя.

— Было за что. Да и имени ему стоит, на мой взгляд, получше соответствовать, — буркнул я, и сделал вид, что, кроме завтрака, меня ничто не интересует. Все мы крепки задним умом. Действительно, и чего я так загорелся идеей проучить Драко? Ведь в поезде и он, и рыжий хорошо прониклись, как надо разговаривать с девочками. Я сам потом признал, что надо было вести себя сдержанней... Так почему опять?! Да, подлянку с мантиями он нам устроил, так МакГонагалл не дала нам опозориться на Распределении... И почему этот факт до меня дошёл только сейчас???

Теперь надо ждать приглашения к директору. Кстати о нём — что он там ещё решил нам объявить?

— ... по рекомендации нашего завхоза, мистера Аргуса Филча, в список запрещённого к проносу и использованию в стенах Хогвартса добавлены ещё двенадцать единиц продукции магазина Зонко. С полным списком вы можете ознакомиться в его кабинете. Так же напоминаю, что Запретный Лес по-прежнему остаётся запретным для студентов всех курсов без сопровождения с кем-либо из преподавательского состава, а посещение Хогсмида возможно только с третьего курса по предварительным заявкам при наличии подписанного разрешения от родителей.

Помимо этих, привычных вам объявлений, с этого года закрыт для посещений коридор на третьем этаже в южное крыло замка по причине некоторых магических возмущений — жизнь и здоровье тем из студентов, кто решится заглянуть туда из любопытства, мадам Помфри не гарантирует, а двум рыжим в особенности.

Слова директора вызвали некоторый гул в зале, а за столом Гриффиндора двое рыжих близнецов заговорщицки переглянулись. Что же, как по мне, если директору там нужно избавиться от альтернативно одарённых студентов, то он выбрал верный способ естественного отбора. Или это уже искусственный будет?

— Директор знает, как привлечь внимание детей, — задумчиво сказала Гермиона. — Как думаете, сколько народу там перебывает до этих выходных?

— Даже угадывать не берусь. — машинально ответил ей я.

Директор же закончил с театральной паузой и пристальным взглядом на один из столов Гриффиндора и продолжил свою речь.

— Это были все серьёзные объявления, так что теперь я могу приступить к более радостным для вас. В этом году соревнования по квиддичу открывает встреча команд факультетов Слизерин и Равенкло. Матч пройдёт как обычно, в первую субботу октября, так что у команд есть время для тренировок — их расписание и даты бронирования стадиона просьба сообщить своим деканам.

А теперь не смею вас больше отвлекать от завтрака, всем спасибо.

Одновременно с окончанием речи директора, к нам подошла староста и отдала каждому расписание занятий первого курса на этот месяц. Все за столом, включая меня, уткнулись в свои экземпляры этого народно-преподавательского творчества.

Так, что там день грядущий нам готовит?

Занятия с половины десятого, по два урока по часу друг за другом на каждый предмет. Трансфигурация до обеда совместно со Слизерином. После обеда, в час по полудни за Равенкло и Гриффиндором забронирован класс Зельеварения, а потом два урока Чар с Хаффлпаффом. Самоподготовка с шести вечера, потом ужин в восемь... И на сегодня мы отмучились.

Неплохо, уроков тут мало, по сравнению с обычной школой. Мало не в смысле времени, а в смысле предметов. И это оставляет нам с Герми возможность заниматься по нашему плану. Но это с ней нужно ещё потом обсудить — ведь помимо этих трёх предметов, есть ещё защита от тёмных сил, травология, астрономия, история магии.

Ладно, втянемся. Если я, конечно, не сорвусь, и не сделаю со всеми теми, кто так на меня пялится что-то... просто что-то.

— Вон он, смотри!

— Где?

— Да вон, рядом с той, что с лохматой причёской.

— Это который в очках?

— Ты видел его лицо?

— Ты видел его шрам?

И это только тот шёпот, что я услышал сидя за столом. А что будет, когда мы пойдём на занятия? Да я ж кого-нибудь точно приласкаю чем-нибудь тяжёлым! И меня оправдают.

От дальнейших мыслей, начинавших складываться в начало плана по дрессировке окружающих, пришлось пока воздержаться — староста Кристалл начала собирать всех первокурсников, чтобы исполнить свою роль провожатой. Заодно, она также провела нам экскурсию, рассказывая, что есть что в этом волшебном замке.

Например, что в замке есть сто сорок две лестницы, причём редко встретишь какую нормальную — то они двигаются, то меняют направления на каждый день недели, то ступеньки у них исчезают. Причём так, что можно провалиться сквозь лестницу и грохнуться этажа так с четвёртого. Зашибись, правда? Но лестницы — это ладно. А как вам дверь, которую нужно умолять открыться не менее пары минут? Или почесать в строго определённом месте?

В общем, был ли у Основателей план, и разбавляли ли они то, что пили в период возведения замка — вопросы для меня риторические.

Ладно, прорвёмся. Лорд я или не Лорд?

Так, весело и разнообразно, мы дошли до кабинета, или комнаты... короче, туда, где у нас должно быть занятие по Трансфигурации. Дверь была открыта, так что мы зашли и стали рассаживаться по партам, но под присмотром пронзительных глаз кошки, сидящей на столе преподавателя.

Удивительно, что мы оказались первыми — ученики Слизерина чуть-чуть опоздали, так что им пришлось довольствоваться оставшимися местами. Я, естественно, сел с Мионой, которую, к моему огромному сожалению, потянуло в первый ряд. М-да, и на какие только жертвы не приходится идти ради близких.

Все расселись, но профессора МакГонагалл по-прежнему не было, так что все потихоньку стали присматриваться друг к другу. Лишь один конкретный блондинистый слизеринец не смотрел по сторонам. Правильно догадались. От такого его поведения опешила даже его такая же блондинистая соседка по парте. Пришлось улыбнуться и помахать Драко рукой, а то как-то невежливо. Того аж перекосило от подобной фамильярности, но зато хоть отвернулся.

Прозвенел звонок, а преподавателя всё нет. Кошка по-прежнему продолжала сидеть и смотреть на нас, слегка щурясь при этом.

Герми, книжная душа, вовсю уже вчитывалась в начало учебника по Трансфигурации, хмурясь при этом всё сильнее. Так что вертеть головой, смотря на класс, я перестал — наблюдать за сменой выражения лица девочки гораздо интереснее. Так всё и продолжалось, пока Гермиона не хмыкнула и не повернулась ко мне.

— Гарри, ты читал этот учебник после покупки?

— Неа, у нас же уже есть свои учебники, по которым мы занимаемся — зачем мне ещё и в этот заранее лезть, если здесь на занятиях и так его открывать придётся?

— Вот-вот, я тоже его не открывала до сих пор. И хорошо, что не открывала, — мрачно подытожила она.

— Чем он тебе не нравится?

— По сравнению с рекомендованным командой Рокдунга — это... это... пособие для чайников!

На этой весёлой ноте кошка на столе преподавателя, последнее время очень похоже, что прислушивающаяся к нашему разговору, подскочила на свои четыре лапы и спрыгнула на пол.

— Мяу! — Обратилась она к закрытым дверям, когда подбежала поближе. — Мя!

На её призыв двери открылись, и в класс вошла профессор МакГонагалл. Кошка сразу бросилась ей в ноги и стала ластиться.

— Миссис Норрис! Ты что тут забыла одна? Тебя уже Аргус обыскался совсем — даже меня попросил тебя поискать. У меня сейчас урок, так что беги к Аргусу и не мешай, пожалуйста.

— Мя-я-у! — Громко высказалась киса, и, вздёрнув хвост, вышла в коридор. Двери за ней закрывала аж целый профессор.

— Рада, что сегодня никто не опоздал, — сказала она, встав перед классом, и пробежав взглядом по головам. — С многими из вас я уже успела познакомиться, но всё равно повторю — меня зовут Минерва МакГонагалл, обращаться ко мне следует профессор МакГонагалл. Я являюсь деканом факультета Гриффиндор, а также преподаю Трансфигурацию, в которой имею звание Мастера.

Оговорюсь сразу, на моих уроках нет места посторонним вещам, разговорам, разгильдяйству и лени. Искусство трансфигурации не терпит невнимательности и неосторожности. Запомните! Никогда не направляйте свою палочку на другого человека, когда пытаетесь освоить что-то новое — последствия могут быть непредсказуемы. Впрочем, несчастных случаев, для лечения которых пришлось бы обратиться в больницу Св. Мунго, или, не дай Мерлин, смертельных случаев, в этой школе не было уже почти пятьдесят лет, в чем, безусловно, есть заслуга мадам Помфри.

Что же, если вы всё поняли, то начнём занятие.

Что есть Трансфигурация? — это дисциплина, изучающая способы превращения одного в другое, неживого в живое и наоборот, а также одни живые объекты в другие. Частным случаем трансфигурации является создание предметов из ничего или их исчезновение. Предмет крайне сложный и требующий определённых магических сил и строгой концентрации. Например, ...

С этими словами, профессор развернулась к своему столу, достала палочку, и выполнив хитрый жест, превратила его в крупную свинью. Свинка огляделась вокруг, обратила внимание на направленную на неё палочку, и... сделала маленький шажок назад. По случайному стечению обстоятельств, это назад оказалось строго в сторону дверей.

— Как видите, несложный жест, соответствующая формула, которую многие из вас после соответствующей тренировки смогут не проговаривать вслух, и вот у вас есть примерно сто пятьдесят фунтов сала с мясом, — с улыбкой констатировала профессор.

Свинка сделала ещё два шажка к дверям. Причём, уже гораздо длиннее.

— Профессор, то есть вот так вот можно делать еду из ничего? — раздался голос с задних рядов Равенкло.

— Нет, конечно! Для трансфигурации требуется волшебная палочка и знание соответствующей формулы преобразования. Но это не значит, что вы сможете создать абсолютно всё! Есть некоторые ограничения. Трансфигурация подчиняется определённым магическим законам — в частности, Законам Элементарной Трансфигурации Гэмпа: согласно им, существует пять «принципиальных исключений», в том числе еда, которую нельзя создавать из ничего.

— Но вы же, профессор, создали её не из «ничего», а из стола. Значит, конкретно эти сто пятьдесят фунтов вполне съедобны? — подключилась Миона.

— Если говорить о полной, или так называемой «вечной», трансфигурации, которую будут изучать лишь некоторые из вас на старших курсах, то — да.

На этих словах свинка внаглую развернулась, и рванула штурмовать двери.

— Фините Инкантатем, — направила палочку на свою жертву профессор, после чего бегущая свинка с разбега, уже в виде стола, всё же попыталась снести двери. Двери устояли.

Восстановив обломки с помощью «Репаро» и пролеветировав стол обратно на место, профессор МакГонагалл оборвала смешки учеников самыми нелюбимыми для них словами:

— А теперь начнём, собственно, сам урок.

Профессор сказала открыть учебник и прочитать введение и первую главу, а сама начала по одному вызывать учеников к ней. При этом, под угрозой божественной кары, нам было запрещено доставать палочки. Вызывала она не по алфавиту, а как все сидели, то есть до меня и Гермионы очередь дошла нескоро, примерно к середине спаренного урока.

К тому моменту, как вызвали меня, я уже успел почитать рекомендованный «учебник», и был полностью согласен с Мионой насчёт этого пособия для чайников. Ладно, введение — там говорилось примерно то же самое, что уже сказала нам профессор, но вот дальше... Мрак и ужас, как любила говорить библиотекарь в моей школе.

Как обычно было в школьных учебниках? От простого к сложному, от основ сложения и вычитания, сквозь деление с умножением, к уравнениям с одним неизвестным и дальше. А тут? «Теоретическая часть: Для превращения спички в иголку необходимо руководствоваться следующей формулой преобразования (куча букв греческого алфавита с редкими стрелками и засечками), выполнить соответствующее движение палочкой (непонятный рисунок руки с палочкой и стрелками), синхронно с применением формулы, вложить определённый уровень магии (ещё греческая буква, но с чёрточкой дроби и цифрой в знаменателе)».

После того, как я второй раз перечитал эту инструкцию, и словил ехидный взгляд Гермионы, начал читать дальше. «Практическая часть: Выполните указанные движения палочкой, проводя при этом через неё свою магию. На последнем движении направьте кончик палочки на трансфигурируемый объект, представляя при этом конечный результат. В случае неудачи, повторите все действия с большим вложением магических сил.»

И нафига козе баян? В смысле, зачем глумить голову непонятной формулой, если захотел и «Оп, это Магия!».

А где вводная часть по теории расчёта? Где пояснения условных обозначений? Где классификация уровня силы? Блин, да хотя бы фразу, что она делится на октаны, а? Я ж не гордый, сам дальше догадаюсь. Наверно.

Это мы с Гермионой успели прочесть за предыдущую неделю немного из нормального учебника, где описана классификация уровней силы на октаны, чему равен один октан, и что значит и зачем нужна формула. За годы развития магического искусства, многие исследователи опытным путём вывели элементарные операции, или воздействия, которые позволяют провести базовые преобразования веществ — металл, дерево, камень, газ, вода. Они, грубо говоря, вылизали движения палочки так, что не нужно было даже представлять преобразование, сведя всё к жесту и подаче силы. Таких жестов набралось дофига и ещё на пару вагонов, потому, в итоге, их пришлось как-то записывать. Короче говоря, так родились магические буковки с верхними и нижними индексами, сочетание которых формирует движение палочки, а индексы задают соответствующую скорость жестов и порции силы, которую нужно пропускать через палочку. А как, спросите вы, можно сделать заострённую иголку или узор под лаком? Вот тут и нужна фантазия — мелкие нюансы невозможно записать заранее, так что сила воображения всё равно вам понадобится. Конечно, в итоге, конкретный случай можно свести к той же формуле, но зачем, если на это понадобится куча проб и ошибок вместе со временем?

Нет, можно, конечно, изобразить знак Зорро, а потом выпустить магию и представить результат, но... скорее всего, вы ещё на первой попытке скопытитесь от магического истощения. Магия не дура, она сделает что угодно, главное, чтобы её запасов хватило. И чем больше ей придётся работать за вас, тем больше ваших сил потребуется на доделки за вас того, о чём вы не подумали по своему скудоумию.

Собственно, это и есть причина того, что на свету у меня не получалось долго быть невидимым, и я быстро уставал. Что проще, представить, что тебя скрывает тень и темнота, или вообразить полную невидимость на открытом месте? Вот то-то и оно. Правда, есть ещё эти самые Дары, о которых рассказывал Рокдунг, которые должны помочь типа «сжульничать», но что и как тут работает, я ещё не понял.

— Мистер Поттер! — Оторвала меня от размышлений о вечном профессор. — Подойдите ко мне со своей палочкой.

Подойдя к преподавателю, я с интересом попытался рассмотреть то, что она писала самым настоящим пером, почти копией тех, что лежали на самом дне моего саквояжа. Почему на самом дне, спросите вы? Так я ж не идиот — в наше время писать тем, что растёт из того места, про которое в культурном обществе не говорят. Ещё Гринпис четвертует за издевательства над животными, а оно мне надо? Так что и я, и подруга, закупились металлическими перьями, которые и вставляли в перо. Почему не шариковой ручкой? А потому, что у магов чернила какие-то особенные, которые в стержень не заправишь.

Впрочем, я опять отвлёкся. Профессор МакГонагалл корпела над списком фамилий, ставя непонятные мне закорючки напротив уже вызванных учеников.

— Мистер... Ах, простите, ЛОРД Поттер. Не соблаговолите ли вы повторить вот этот жест? — с вежливой улыбочкой попросила меня она.

Уела, однозначно. И что мне теперь делать? Дальше изображать непонятно кого, и получать подобные подколки? Нет уж, увольте. Да и сейчас никто не услышит моих извинений.

— Профессор МакГонагалл, хочу принести вам извинения за своё недостойное поведение, продемонстрированное мною в ходе посещения Косой аллеи. Я был в несколько расстроенных чувствах от свалившейся на меня информации — больше подобное не повторится, тем более, я не настаиваю на подобном ко мне обращении.

Профессор удивлённо рассматривала меня, будто энтомолог иную неизвестную букашку. Надеюсь, я её ещё больше не оскорбил? Молчание затягивалось, и мне становилось всё более неуютно под её взглядом.

— Хм... Хорошо, мистер Поттер. Ваши извинения принимаются, — разродилась, наконец-то, она.

Фух! Прокатило.

— Благодарю, профессор. Если позволите, у меня есть к вам ещё одна просьба... — Наглеть, так наглеть. И пока она не успела мне отказать, продолжаю. — Вы говорили, что лично знали моих родителей. Поэтому, если у вас будет свободное время, не могли бы вы мне рассказать о них? Какие они были?

Открывающийся, явно в отказе, рот миссис МакГонагалл, так и застыл в своём переходном положении. С широко открытыми удивлёнными глазами экспозиция смотрелась довольно неплохо. Осталось мне ещё смущённо улыбнуться, что я и проделал.

— Хорошо, мистер Поттер, я сообщу через вашего старосту, когда буду готова к разговору. — Ого, есть накрытие и попадание. — А теперь, если у вас больше нет посторонних дел на моём уроке, попрошу вас повторить этот жест.

Жест она повторила ещё раз. Приглядевшись к описанной её палочкой траектории, я, с удивлением, узнал знакомое упражнение из ряда последних, предписываемых для развития гибкости и мелкой моторики. Из тех, что мы с Герми уже практиковали.

Ха, да легко. Что я ей и продемонстрировал.

— Прекрасно, мистер Поттер. Позволите узнать, чем вы ранее занимались, что смогли наработать такую точность движения?

Ага, я просто повторил этот жест раз двести-триста. С разной скоростью.

— Тетя Петуния возложила на меня заботу присматривать за её садиком, который вроде ярдов двадцать на пятнадцать. Лет пять, примерно, назад. Так что это заслуга секатора, грабель и лопаты. Ах да, и садовых ножниц, профессор.

Очередное накрытие и попадание, с оригинальной экспозицией, дубль два.

— Кхм... Х-хорошо, мистер Поттер. Можете садиться, и направьте ко мне свою подругу.

Таким же образом профессор опросила всех учеников. А далее последовали интересные выводы...

— Попрошу минуточку вашего внимания, — подала она голос. — Как вы заметили, я просила вас всех повторить за мной различные жесты палочкой. И результаты меня не сильно порадовали — почти никто из вас не готов заниматься по школьной программе, так как у вас недостаточно развита гибкость рук. Поэтому всем вам придётся начать с тренировочных упражнений.

Со стороны слизеринцев донёсся недовольный гул. В принципе, я с ними солидарен, но лучше неделю потерять, но потом за пару дней выполнить первое упражнение. А то, неизвестно, что именно могло бы получиться в итоге, но при этом я хотел бы оказаться как можно дальше.

— И зачем я так убивалась с этими тренировками? — недовольно пробурчала Герми вслух. — Лучше бы почитала.

Герми такая Герми.

— Да? А кто это у нас хотела быстрее быть готовой к разучиванию заклинаний? Подсказываю, её имя начинается на букву Г... Уй!

— Мистер Поттер! — Последнее вышло немного громким, и профессор обратила на меня своё внимание. — Я, конечно, понимаю, что вам обоим демонстрируемые мною упражнения неинтересны и уже не нужны, но я попросила бы вас продемонстрировать немножко больше уважения к тем, кто не столь одарён талантами.

— Простите, профессор, мы больше не будем.

— Хорошо, но если что, то вас ждут отработки у мистера Филча. Я предупредила.

Ну, Герми, спасибо. Пришлось прекратить разговор, так что остаток урока прошёл серо и скучно, а звонок, роль которого исполнял какой-то магический колокол, стал самым моим любимым звуком в этот момент.

Обед прошёл без происшествий, исключая дефиле двоих крайних Уизли, с такими же крайними эмоциями на лицах — Перси бурчал что-то на тему недопустимого поведения младшего, которого вызывали к директору в первый день учёбы. Мне этот бубнёж надоел, наверное, так же, как и самому Рону, но приходилось слушать — его брат-староста оказался ещё тем занудой и затыкаться не желал совершенно, несмотря на старания окружающих.

После обеда мы дружной экскурсией направились в местные казематы, в смысле подземелья, где находились лаборатории зельеварения. Что я могу сказать о местных подземельях? Светло, свежо и мухи не кусают. В смысле, много светильников, оригинально оформленных под факелы, явно магические, запаха сырости нет, как и прочей живности, что заводится в подвалах.

Роберт оставил нас перед закрытыми дверями и толпой гриффиндорцев, и убежал на свои занятия. Что же, не всегда нам быть первыми во всём. Долго ждать не пришлось — врата в местное царство ужасов, как нас успели просветить старшие, распахнулись во всю ширь с первым ударом колокола. К моему удивлению, даже без скрипа.

Ярко-алые первыми забежали туда шумною толпой, мы пошли следом. По разведанному пути, так сказать. Первое впечатление? Кто-то пересмотрел фильмов ужасов, и захотел аналогичного антуража. По стенам на полках стояли банки с заспиртованными... э-э-э, органическими объектами. Мерцающий свет факелов, общее тёмное оформление. Надеюсь, появление преподавателя не подкачает.

— Эй, Гарри! Садись, друг, я тебе место занял! — Окликнул меня с заднего ряда... Рон?

— Нет, спасибо, Рон. Я уже обещал помочь своей подруге, — скрывая недоумение, ответил ему я.

Это что было-то? С каких это пор я у него из тёмного мага в друзья переквалифицировался?

От дальнейшего развития непонятной для меня ситуации нас спасло явление профессора народу. В соответствии с антуражем.

Итак, подземелье, факелы по стенам, уродцы в банках там же где-то рядом. Напуганные байками старших товарищей первокурсники, сидящие в классе, и ждущие прихода самого ужасного преподавателя Хогвартса. Испуганная тишина, разрываемая редкими скрипами мебели из-за неосторожно шевельнувшихся детей.

И тут... с громким стуком входные двери, через которые мы вошли в класс, захлопнулись, после чего, с небольшой задержкой, все смогли расслышать, как сам собой щёлкнул замок в них. Некоторые особо впечатлительные даже сглотнули, затравленно оглядываясь на своих соседей. Но подобное сумбурное переглядывание быстро закончилось — противоположная дверям стена начала погружаться в полумрак, так как факелы на ней постепенно меркли. Одновременно на ней быстро стали проступать контуры двери чёрного цвета.

Теперь в страхе сглатывали уже все. Дверь резко обрела материальность и распахнулась с противным скрипом. Все уже забыли, что надо дышать, как из темноты за ней вышел профессор Снейп. Естественно, в чёрной мантии. Двигался он при этом столь стремительно, что полы его мантии не успевали опускаться, и как бы парили за ним подобно крыльям. Да, правильно его описали, как «Ужас, летящий на крыльях Ночи». Вот же... я тоже так хочу!

Проследовав за лабораторный стол, он раскрыл какую-то книгу в кожаном переплёте, естественно, также чёрном, оглядел всех нас взглядом «Не нравитесь вы мне», и... начал проверять присутствующих.

То, что нас не будут резать на ингредиенты, присутствующие осознали только после того, как очередное вялое «Здесь», сказанное на автомате очередным названным, завершилось знакомыми мне по школе словами.

— Поттер, Гарри!

— Здесь я!

— О, да! Гарри Поттер. Наша неубиваемая знаменитость! — Слова декана Слизерина были приправлены просто непередаваемой по своей величине долей язвительности.

Со стороны гриффиндорцев донеслось сдавленное хихиканье.

— Двадцать баллов с Гриффиндора! — Мгновенно отреагировал преподаватель. — За беспричинный смех на уроке.

И тишина... и только голос профессора, который стал проверять присутствующих дальше по списку, резал её по живому.

Закончив с перекличкой, профессор оглядел класс суровым взглядом своих чёрных глаз, вызвав волну поёживаний, пробежавшую по детям. После чего начал говорить тихим голосом, почти шёпотом, но почему-то его слова были отчётливо слышны всем, а тон, которым он произносил их, не давал ни на секунду отвлечься на что-то иное.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий, эликсиров, мазей и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. — Глупое махание вашей палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магического мира. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства... я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть.

Слова, произносимые им в странном ритме, вкрадчиво или же, наоборот, резко, сказанные громко или почти шёпотом, погружали всех в некоторое подобие транса. И тем более жестокой была его последняя фраза, дышащая уже знакомой язвительностью.

— Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. Кстати, о болванах... Поттер!

Удивлённый, я резко встал.

— Да, сэр?

— Что получится, если вы смешаете измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

— Противная бурда неопределённого цвета, сэр.

— Минус десять баллов с Равенкло за незнание предмета! И вы что — издеваетесь надо мной, Поттер?!

— Никак нет, профессор. Просто именно это у меня и получится, так как это моё первое занятие по зельеварению. Сэр.

— Так, так... Очевидно, известность — это далеко не все. Но давайте попробуем еще раз, Поттер. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Да чтоб я знал, что это за фигня такая! Неожиданно для меня, Гермиона начала тянуть руку, желая ответить. Ну уж нет, пусть лучше надо мной одним издевается.

— В шкафу с ингредиентами, профессор.

Интересно, его перекосило от того, что ответ правильный, или от моей наглости?

— Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?!

А баллы-то не снял. Значит, это правильный ответ.

— До учебника по зельеварению я ещё не дошёл, профессор.

— Что же, Поттер, запомните: вы у меня будете из корня асфоделя и полыни варить усыпляющее зелье, которое по своим свойствам настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. Поняли?

Судя по тому, что профессор оглядел весь класс, его «поняли» относилось не только ко мне.

— Так записывайте всё то, что я сказал!

Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос профессора Снейпа перекрыл поднявшийся шум.

— А за ваш наглый ответ, Поттер, я списываю ещё один балл со счёта Равенкло. Садитесь.

Сел. Интересно, там же в копилке ещё не было сапфиров — что он вообще хочет списать? Кстати, пафосность у магов выпирает часто и не по делу, как я заметил. Все эти баллы отмеряют в холле на таких себе одночашечных весах, в чаши которых сыплются драгоценные камни: рубины в гриффиндорских, жёлтые топазы — у хаффлпаффа, сапфиры — в равенкловских, изумруды — в слизеринских. Когда баллы добавляются или снимаются с факультета, в соответствующих часах такое же количество камней падает в чашу или, наоборот, исчезает с неё.

— И ещё минус балл за невыполнение указаний преподавателя, Поттер. Записывайте!

Блин, и ЭТО дружило с моей мамой?! Правильно она его послала на далёкий хутор, и нет тут никаких интриг.

— Записали? — из-за своего стола спросил преподаватель. — Тогда приступаем к практике. Будете варить нейтральную основу.

По взмаху его палочки, на доске за ним появился рецепт с инструкциями. Хм. С намёками на инструкции, если так можно назвать приписки в скобках, в каких учебниках их смотреть. И уж точно, сейчас их ни у кого из нас нет.

— Кто мне скажет, для чего нужно готовить основу и каковы её свойства?

И тишина... И только Гермиона одна лезет в пекло. Миона, зачем??? Нет, надо с ней будет поговорить на эту тему.

— Хм, с Гриффиндора никто не знает? Как это ожидаемо... Мисс?

— Грейнджер, профессор. Основа зелья — это предварительно сваренный состав, который сам не обладает никакими свойствами, кроме того, что в ходе его приготовления исчезают все посторонние примеси и паразитный магический фон. Она может храниться неограниченно долго под заклинанием Стазиса. Есть три вида основ, использующихся для определённых зелий — нейтральная, минеральная и органическая, но фактически использовать для приготовления можно любую из них, так как в итоге сваренное зелье всё равно можно будет использовать по назначению. Правильный же выбор основы влияет только на время приготовления и общую эффективность полученного зелья.

Ё... понский городовой, как говорил один сторож-эмигрант с востока. И все гриффиндорцы в классе, судя по отвалившимся челюстям со мной солидарны. А вот наши равенкловцы сидят так, будто в карты на деньги играют и пошли в олл-ин.

Профессор же выслушал ответ девочки со скептически поднятой бровью. Получилось просто непередаваемое выражение, сразу сбивающее с мысли. Надо будет потренироваться перед зеркалом.

— Что же, мисс Грейнджер, я рад, что хоть кто-то из вас имеет зачатки разума, и додумался почитать учебник. Один балл Равенкло, садитесь.

Оставшееся время до звонка мы с Герми варили основу из четырёх компонентов, и у нас она постепенно обретала положенную прозрачность, пока со стороны гриффиндорцев не донёсся такой смачный звук «Пу-у-х!», а, обернувшись, мы не увидели грибообразное облако над котлом Уизли.

— Уизли, вы идиот! Как можно было добиться такого в котле с тремя травами и двумя пинтами воды?! — Заорал шёпотом на рыжего гриффиндорца профессор Снейп. Шёпотом — это потому, что громкости голоса он не повышал, а заорал — потому что интонация была такая. Эффект на объект воздействия и окружающих просто непередаваемый.

— Ква, — начал оправдываться рыжий. — Ква? КВА-А-А!!!

Последнее его «ква» отдавало таким непередаваемым ужасом, что удивило уже местного ужаса подземелий. После чего он соизволил заглянуть в котёл начинающих зельеваров... и вытащил оттуда Тревора.

— Уизли, скажите мне... Хотя нет, лучше молчите, — поспешил исправиться зельевар. — Но всё же, мне интересно, где в моём рецепте записана варёная жаба?

Рон от испытываемых эмоций равномерно покраснел, и не знал, что ему делать, но больше квакать на преподавателя не пытался.

— Финниган, отведите его в Больничное крыло, и жабу прихватите — может, она понадобится мадам Помфри. — не дождался ответа профессор Снейп, и наколдовал палочкой светлячок. — Следуйте за этим светлячком, он вас туда проведёт. А вы все что столпились? Готовы? Раз так, то сдаём своё задание, и можете быть свободны!

Понимаю, до звонка ещё далеко, но когда на тебя, мастера-зельевара, квакать начинает первокурсник — никакого спокойствия не хватит.

— И всем приготовить эссе на полтора фута по основам для зелий. И этим... жабоварам, передайте, что с них три фута эссе!

Какой щедрый у нас профессор — даже не подумал сэкономить чернила учеников. Впрочем, нам-то что переживать — пером да на свитке как раз три определения с составом влезут. А этим идиотам полезно будет напрячь то, чем они думают. И где они вообще смогли найти Тревора?

Суета со сдачей образцов и уборка рабочих мест заняли нас как раз до окончания урока, что и продемонстрировал нам звонок, по которому все вылетели из этого класса. В коридоре нас ожидали старосты наших факультетов, которые повели своих учеников на последнее на сегодня занятие. Роберт, к слову, опять попёрся неизвестным маршрутом, то есть в обход уже памятных нам коридоров. И как тут мы должны хоть что-то запомнить? Стрелочки нешто начать рисовать по пути?

Ладно, это просто уже усталость с непривычки к подобным потрясениям. Итак, Чары. Сей предмет у нас, оказывается, будет вести наш декан Филиус Флитвик. Весёлый и лёгкий в общении старичок ростом метр с кепкой в прыжке. Я не говорил, что сам он внешне отличается от человека? Нет? Тогда скажу — непривычный разрез глаз, непонятный оттенок кожи, но не белый, чёрный или смуглый, заострённые небольшие уши. Венчали всё описанное белые или седые волосы по плечи, собранные в хвост. Короче, мелкий, но не хоббит. В общем, такой себе стильный полугоблин.

После того, как мы и хаффлпаффцы расселись, серьёзность даже у Моны продержалась недолго, хотя она честно старалась не улыбаться. Но в итоге её выдержка ей изменила, когда профессор навернулся с книжек, на которых он стоял, чтобы быть выше стола и видеть нас. А вот тут я на него немного обиделся — зачем разыгрывать такое удивление, дойдя до моего имени в списке? Впрочем, мне не жалко, ведь смеются же не надо мной. Жалко, на этом моменте пришлось придержать Гермиону — она увидела, на чём именно стоял профессор. Да, такого святотатства она от преподавателя не ожидала.

Урок, как и на трансфигурации, оказался вводным, скорее, даже ещё более обзорным. И носил он кодовое название «Чары — это круто!».

Флитвик, у меня просто не поворачивается язык обращаться к нему так официально, даже в мыслях, закатил целое шоу, демонстрируя то, на что способны чары и магия. Левитация нескольких предметов, банальный фонарик из палочки — это действительно было уже привычно, а вот когда он наложил свои чары на предметы, что они сами стали летать, потом сверху на летающие книги наложил иллюзии драконов, которые, в свою очередь, стали плеваться огнём по окружающим... визгу от девчонок было немеряно!

От подобной звуковой атаки бедные дракончики аж в воздухе провалились от неожиданности, а профессор чуть снова не навернулся со своей импровизированной подставки. Думаю, Герми точно бы после подобного ринулась бы спасать «раритеты» из-под ног «вандала». Но обошлось.

В счёт искупления за свой проступок Флитвик перед каждой девочкой вырастил по светящейся иллюзии цветов с приятным ароматом, причём все растения были разные. О том, что извинения приняты, сигнализировали восхищённые вздохи и аплодисменты.

Далее он, явно с помощью трансфигурации, создал манекен с себя ростом, наложил на него иллюзию мага в мантии, с надетым капюшоном. И начался бой. Тут уже пробрало всех мальчишек — когда перед первыми рядами стали разбиваться о невидимый щит всякие цветные лучи. Неизвестный маг в капюшоне был с буквальным треском повержен — иллюзия слетела с манекена, когда оный врезался в стену после попадания луча заклинания, и разлетелся на обломки. Жалко только, что профессор использовал одни невербальные заклинания. Это был первый урок, когда мне, да и не только мне, хотелось выучить пару-тройку... десятков заклинаний.

А потом... пришла скука. Опять тренировочные упражнения около часа. Оказывается, МакГонагалл успела передать данные на нас, вот Флитвик и пошёл у неё на поводу. Впрочем, видя, что у многих всё в этом плане хорошо, он решил-таки дать нам разучить заклинание «Нокс», которое гасит волшебные светлячки. А когда у всех нас получилось погасить наколдованный им светлячок, то разрешил попробовать создать аналогичный, только более ущербный, с помощью «Люмос». Те же, кто так и не смог продемонстрировать чистого жеста, сидели и с тоской смотрели на наши успехи.

Итог занятия, который вынесли все равенкловцы — у нас просто мировой декан, а уж как с факультетом-то нам повезло...

После занятия, когда мы по звонку выходили из кабинета, мы с Герми подошли к Невиллу.

— Невилл, подожди, — окликнул его я. — Привет.

— Здравствуйте, Гарри, Гермиона, — он в ответ даже слегка поклонился нам!

— Невилл, — смущённо начал я. — Извини, что так получилось с Тревором. Я обещал, что удержу его, но не смог...

— Не переживай, Гарри. Он у меня всегда убегает, так что я привык, — грустно ответил он. — Да и не люблю я его.

— Кстати, мы его сегодня видели. — внесла свою лепту Герми.

— Правда? — просиял мальчик. — Где?

— Сегодня, на зельеварении с гриффиндорцами. Его чуть Уизли не сварил в котле.

Невилл в ужасе раскрыл глаза и прикрыл руками рот, потрясённо смотря на Гермиону.

— Как? — только и смог вымолвить он.

— То ли он сам прыгнул туда, то ли этот идиот решил его к себе в котёл сам запихнуть, из интереса, только теперь Тревор молчит, а вот Уизли может только квакать. Они оба сейчас должны быть в больничном крыле.

— Мне нужно туда! — Неожиданно твёрдо сказал Невилл. Однако закончил уже привычно неуверенно. — Только я дороги не знаю.

— Думаю, Флитвик с этим поможет, — решила Гермиона.

Вернувшись в кабинет и объяснив ситуацию декану, мы получили в провожатые уже знакомый светлячок и пошли за ним к мадам Помфри. Правда, ещё пришлось на бегу крикнуть Пенелопе Кристалл, что мы к медику. Её потрясённый взгляд за нашей процессией, когда Невилл тянул нас двоих на буксире, был нам ответом.

Сменив две лестницы, потому что одна захотела размять ступеньки, когда мы по ней шли, но всё же относительно быстро добравшись до больничного крыла, мы зашли в царство местного медика, то есть — колдомедика.

И почему крыло? Просторная приёмная, диваны, стол с креслами. Так же видны открытые двери в другие комнаты, обстановку которых мы смогли заценить ещё от входа. Ничего так, принимать аристократию явно не стыдно. Но четыре комнаты с приёмной на крыло явно не тянут. Раньше на медицину выделялось больше места?

Мадам Помфри оказалась женщиной в возрасте с дружелюбным характером, приятной улыбкой и с нежно лелеемым комплексом «здоровых людей нет, есть недолеченные». Пережив первый её приступ жажды медосмотра (Силенцио, две минуты махания палочкой, следующий), который Невилл, так же, как и мы, выдержал стоически, мы всё же смогли объяснить, что мы не пострадавшие, после чего нам принесли извинения.

— Понимаете, мои дорогие, я как раз ждала прихода пострадавших с второго-третьего курса Гриффиндора, — смущённо выговаривалась она. — Там опять близнецы Уизли постарались со своими шутками. А так как они часто вызывают неадекватное поведение, то приходится действовать вопреки мнению пострадавших.

— Ничего страшного.

— Мы не возражаем.

— Я понимаю, мэм.

Кивали и говорили мы в ответ практически синхронно.

— Ой, что это я? — озадачилась вдруг колдомедик. — Совсем я вас заговорила. Так что вам у меня понадобилось?

— Понимаете, мадам Помфри, — начал Невилл. — Мне после урока Чар сказали, что к вам принесли Тревора, мою жабу. Он убежал ещё на распределении, и до сих пор я никак не могу его найти.

— А, так это был тот самый знаменитый Тревор, — с пониманием покивала головой мадам Помфри.

Невилл смущённо потупился и упёрся взглядом в пол.

— И ничего он не знаменитый, он просто всегда убегает. Это мне бабушка посоветовала его завести...

— Простите, а почему «был»? — включилась в разговор Гермиона.

— Так его сюда так и не донесли, — со смехом ответила женщина. — Он опять сбежал.

Не ржать, только не ржать! Невилл не поймёт. Не ржать, я сказал!

У Гермионы, кстати, похоже, что очень аналогичные проблемы — обычно она так быстро расспросы у новых для неё людей не оканчивает. Особенно, если они настолько доброжелательны.

Неловкий для нас момент очень удобно был прерван милым сердцу Невилла звуком.

— Ква? — раздалось откуда-то из-за ширмы в первой от входа комнате.

— Тревор? — радостно рванул туда Невилл, забыв про слова колдомедика. Старт был настолько резким, что мадам Помфри не успела ничего сделать.

— Тревор, ты тут? — спросил Невилл, отдёргивая занавесь.

Ожидаемо для меня с Герми, там оказался рыжий Рон, а вот Невилл от открывшегося ему зрелища явно опешил. Ага, понимаю, такой облом в надеждах.

— Ты же Рон, да? А где моя жаба?

Ненависть в глазах рыжего мальчика можно было заметить невооружённым взглядом. Но что поделать, если Невилл такой рассеянный и немного зацикливается на своих увлечениях?

— Вы же вместе с ней ушли с урока Зельеварения. Можешь сказать, где видел её последний раз?

Ой, Невилл! Так тонко издеваться над болезным я бы не смог. И ведь явно не видит в своих вопросах ничего странного. Рон же, с каждым вопросом на больную тему, становился всё краснее и краснее.

— Мадам Помфри, а вы его до сих пор не вылечили? — поинтересовался я у колдомедика.

— Понимаете, ребята, чтобы без последствий убрать замещение речи, мне нужен второй объект замены. Иначе у Рона на всю жизнь могут остаться побочные эффекты. Так что я тоже заинтересована в её поимке.

Пока мы беседовали с женщиной, до Невилла, похоже, дошло, что на его вопросы Рон не ответит, поэтому он, огорчённый, вернулся к нам. Пообещав, что он обязательно зайдёт к ней, если обнаружит пропажу, мы пошли обратно, привычно следуя за волшебной путеводной звездой.

Оставив Невилла возле входа в их гостиную, мы также без приключений добрались к себе, где меня «приятно» обрадовала староста — меня уже очень давно хотел видеть директор Дамблдор. Бросив успокаивающий взгляд на Гермиону, я, уже с другой девушкой, пошёл обратно.

Выйдя за дверь, мы со старостой наткнулись на Флитвика.

— О, Пенелопа, вы уже нашли мистера Поттера? — радостно воскликнул он.

— Да, профессор. Мы сейчас идём к директору.

— Погодите, милая, — удивился декан. — Разве вы разыскивали мальчика не из-за его отсутствия на раздаче значков первокурсника?

— И из-за этого тоже. Но потом со мной связался директор, и попросил привести к нему Гарри.

— Что же, мисс, думаю, не стоит вам терять своё личное время на такие скучные вызовы. Я сам провожу мистера Поттера.

—Что вы, мне не трудно, — засомневалась ответственная староста. Ну, я надеюсь, что это из-за её ответственности.

— И всё же, я настаиваю, мисс, — вот теперь это был чёткий приказ без следа мягкости, хотя улыбка на лице декана наличествовала. — Возвращайтесь к своим делам, а мы с Гарри попьём чайку у директора.

Пенелопа слов быстро подобрать не смогла, поэтому решила просто слегка поклониться и вернуться обратно в гостиную.

— Ну что, Гарри, готов попробовать чай с лимонными дольками? — весело спросил Флитвик.

— А что это?

— Жуткая гадость, на мой вкус, — наклонив голову ко мне, и прикрыв рот ладонью, прошептал мне Флитвик. — Ты только меня директору не сдавай, а то у него есть очень плохая черта — настойчиво предлагать их тем, кому они не нравятся.

Подмигнув моему ошарашенному лицу, Флитвик повёл меня дальше. Слушая байки декана, я и не заметил, как мы дошли до статуи горгульи, которая при приближении Флитвика сама открыла проход к лестнице. Поднявшись вместе с лестницей, мы зашли в самое страшное для школьника место школы. К сожалению, для меня это не иносказательно.

— Филиус, ты что-то хотел? — донеслось до меня. — Гарри?

— Альбус, староста передала мне, что ты вызвал мистера Поттера. Как его декан, я хочу из первых рук узнать о его нарушениях.

— Вижу, произошло недоразумение, Филиус, — расстроенно произнёс директор. — Мистер Поттер ничего не нарушал. Я просто хотел поговорить за чашечкой чая с мистером Поттером, чтобы узнать его получше.

Что же, он и так увидел уже своими глазами, что хотел, так что это уже не секрет для него.

— Разве вы, как мой опекун, не должны и так знать обо мне всё? — с вызовом спрашиваю у директора.

— Мистер Поттер? — удивлённый моим тоном, повернулся ко мне декан.

— Я узнал о магии после одиннадцати лет, а о том, что моим опекуном является директор Дамблдор — только в Гринготтсе, когда делал покупки с профессором МакГонагалл по списку к учебному году. Я почему-то считал своими опекунами семью сестры моей мамы, которые очень далеки от волшебства.

— Как?

— В банке я задал вопрос гоблинам, — продолжил я уже для Флитвика. — О своей семье. И с удивлением узнал, что мои родители не алкоголики, и не умерли, сгорев заживо по пьяни в машине, а представители уважаемого Рода. И там же я надел вот это кольцо.

Подняв руку так, чтобы им обоим было лучше видно, я продемонстрировал своё кольцо главы. У Флитвика от удивления чуть ли глаза на лоб не полезли, а вот директор демонстрировал исключительную выдержку.

— Поверенный рода Поттер передал мне документы, что накопились за это время, но я так и не успел их ещё просмотреть. Да и не понимаю я, что там к чему. Пока ещё не понимаю.

— Я с удовольствием помогу тебе, мой мальчик, — подал голос директор. — Тебе ещё рано вникать в подобные сложные вещи. Надо сначала хоть немного подучиться.

— А что вам мешало делать это последние десять лет? Почему вы ни разу не навестили меня? Почему я жил у Дурслей, и ничего не знал о родителях?

Директор тяжело вздохнул, показывая своё разочарование, и решил отвлечь всех от щекотливых вопросов.

— Давайте присядем, и за чашечкой чая спокойно поговорим, — сопровождая свои слова жестами палочкой, он быстро начал сервировать столик для гостей. — И кстати, Филиус, раз уж мы убедились, что ругать мистера Поттера не за что, ты можешь вернуться к своим делам.

— С удовольствием, Альбус, спасибо, — ответил ему Флитвик, садясь за столик, и приманивая себе третью чашку.

А директор-то явно недоволен моим деканом. За что оному большое спасибо. Как бы теперь узнать, это он сам по себе такой, или это из-за договора с гоблинами?

Трое сидели за столом и пили чай. У одного меня возникла ассоциация с похожей сценкой из Алисы Додсона [1]? Безумное, по своему накалу, чаепитие. Разговор ни о чём, сопровождаемый вежливыми улыбками, при этом каждый говорит не то, о чём думает, и не то, что на самом деле имеет в виду. Я — сижу и думаю, как бы не обострять обстановку раньше времени, и не дать Дамблдору повода переходить в отношении меня к решительным действиям. Флитвик — то ли из-за приказов из Гринготтса, то ли он такой ответственный сам по себе, и тогда он также что-то знает о делах земных доброго дедушки. Дабл-Ди — это вообще отдельная песня в жанре тюремного блюза. Как он хочет услать Флитвика подальше... А как тот не усылается...

Зато мудрая обезьяна пока тихо себе сидит, и пьёт чай.

К моему сожалению, халява имеет неприятное свойство заканчиваться, так и тут — директор смирился с присутствием Флитвика, и вернулся к попыткам диалога со мной.

— Гарри, мой мальчик...

— Директор Дамблдор, права так обращаться ко мне вы лишились после десяти лет отсутствия в моей жизни. Где вы были, когда меня избивал кузен со своей бандой? Или когда дядя Вернон, с молчаливого одобрения тёти Петунии, сломал мне два ребра из-за того, что я посмел принести со школы табель успеваемости лучше, чем у их сына? Или когда я сидел три дня в темноте голодным в чулане, запертый там, потому что у меня за ночь отросли остриженные волосы? Так где, мистер Дамблдор?!

Флитвик с открытым ртом замер, так и не донеся свою чашку ко рту, явно от удивления не замечая, что чай начал выливаться. Директор без капли смущения продолжал смотреть на меня, сохраняя свою улыбочку.

— Понимаешь, мой... Гарри, — он всё же отставил свою чашку, и сложил руки перед собой в замок. — Всему этому есть объяснение, очень неприятное, и мне бы не хотелось ещё раз тебе об этом напоминать. Но, раз ты настаиваешь...

— Настаиваю, — кивнул я.

— Видишь ли, причиной всего пережитого тобой... является Волан-де-Морт.

Флитвик опять выпал в осадок. Что-то он сильно эмоционален вдруг стал...

— Десять лет назад он напал на твою семью. Твои родители, Гарри, были одними из тех волшебников, кто не побоялся пойти против него, и неоднократно сражался с ним и его Пожирателями смерти. В итоге он лично напал на вашу семью. Однако, после убийства твоих родителей, убить тебя он не смог. Всё, что от него тогда осталось — лишь пепел.

Да, ты правильно подумал — ты причина его смерти. Твоя мама была великой волшебницей, любимицей твоего декана. Она смогла ценой своей жизни наложить на тебя защиту, от которой и отразилось смертельное проклятие поверженного Тёмного Лорда.

Но после гибели предводителя остались его сторонники, которые не верили в его смерть, и пытались искать своего хозяина, считая, что силы света смогли захватить в плен это порождение темных сил. Так пострадала семья Лонгботтомов, из которых уцелели только Невилл, с которым ты уже знаком, и его бабушка Августа. Родителей же его запытали до такого состояния, что они по сей день находятся в магической коме.

Именно поэтому я был вынужден передать заботу о тебе сестре твоей мамы. В мире магглов никто не подумал бы искать тебя, поэтому там ты был в безопасности. Также позже появилась и вторая причина оставить тебя у неё — после двух месяцев твоего присутствия в доме Дурслей над ним появилось очень сложное плетение защитной и маскирующей направленности. Как я считаю, так посмертно проявилась забота твоей матери о тебе — твой дом защищён от заклинаний поиска и в нём Пожиратели Смерти никогда не смогут найти тебя.

Сам же я не смел близко появляться, так как за мной до сих пор продолжают следить оставшиеся на свободе сторонники поверженного тёмного, и так они могли тебя найти по моему следу.

Надеюсь ты простишь меня за то, что я выбрал именно такой способ тебя защитить, ведь это было ради твоего блага.

Вот же ж, блин. Я аж заслушался. Силён, сказочник. Да как складно всё... Если бы я не видел заключения о чарах над домом и прочем, я бы ему поверил. Впрочем, согласиться с ним, играя роль простившего все прегрешения — это хороший способ выиграть время.

— За вами следят все десять лет? — скептически попытался поднять бровь я. Никто на это не отреагировал — видимо, на Снейпа похоже не получилось. Что же, будем дальше тренироваться.

—Я посчитал, что даже малейший риск твоей жизнь недопустим, Гарри. Но сейчас, когда ты уже в Хогвартсе, предлагаю узнать друг друга поближе, чтобы исключить возникшее между нами недопонимание.

Сделав вид, что я не в восторге от этого предложения, и немного демонстративно посомневавшись, я согласился. И думал, что на этом посиделки закончатся, как директор задал очень щекотливый вопрос.

— Гарри, тут до меня дошли слухи... — многообещающе начал Дамблдор. — Об инциденте в вашем купе с участием мистеров Малфоя и Уизли. Не мог бы ты рассказать нам об этом?

Флитвик тоже заинтересовался поднятой темой, начав выжидающе смотреть на меня.

— Да нечего там рассказывать. Мы сидели с Гермионой вдвоём в купе, читали учебники, как сначала к нам нахально напросился Рон, а потом чуть позже явился Драко со своей компанией. Вот он и начал приставать к Уизли, через слово поминая грязнокровок, пока в итоге не обозвали так Гермиону. Но после того, как я от лица Лорда Поттера потребовал принести извинения, вопрос разрешился без драки, а оба они с компанией предпочли оставить нас одних.

Защитный артефакт у меня на шее вдруг неожиданно начал нагреваться. Как меня и учили, я быстро отвёл взгляд от Дамблдора, переведя его на Флитвика. Тот продолжал источать своё удивление на окружающих.

— А мне мистер Уизли рассказал, что ты использовал тёмную магию, — явно ухмыльнулся директор, но из-за сложенных рук этого видно не было. Ах да, Рон же уже успел тут побывать перед обедом...

— Я просто немного выпустил на них своей магии. Кто же знал, что у Рона от этого в глазах потемнеет?

— Альбус, я чего-то не знаю? Что ещё за случай в поезде? — наконец-то отмер Флитвик.

— А, ничего серьёзного. Гарри уже всё рассказал. Небольшое недоразумение из-за столкновения детей разных социальных кругов.

Угу, ничего. А мне Гермиону пришлось успокаивать из-за выходки Драко. Впрочем, он уже получил аналогичные переживания, так что квиты. Если он, конечно, не захочет продолжить.

Амулет больше не нагревался. Дамблдор отступился?

— Давайте на сегодня закончим — вам ещё до своего факультета добираться, а уже глубокий вечер, — предложил закругляться директор. — Гарри, надеюсь, ты не против встретиться ещё раз за чашечкой чая? Думаю, так мы бы смогли лучше узнать друг друга...

— Конечно, не против, директор! — А сам подумал, чтоб ему провалиться со своим чаем.

Мы распрощались и пошли обратной дорогой.

— Так что за случай, Гарри? — не выдержал Флитвик.

Так, рассказывая байки о своём поведении, я и добрался до входа в гостиную факультета, также распрощавшись с деканом. По примеру начальства, Флитвик также попросил забегать к нему, если что. Я пообещал.

— Что всегда неизменно? — был произнесён пароль.

— Неизменное, — родил я отзыв.

Естественно, как я и ожидал, Гермиона сидела на диване, покрывало и подушки на котором пребывали в некоем аналоге творческого беспорядка, и рассеянно листала очередную книгу. Но тут она не сильно выделялась из окружения — подобным убийством времени занимались почти все вокруг.

— Гарри! — Заметила она меня.

Когда я уселся рядом, она обхватила меня за руку, и задала изводящий её вопрос практически мне в ухо.

— Как прошло?

— Мы договорились узнать друг друга поближе.

Услышав мой ответ, девочка ощутимо расслабилась. Посидев так ещё немного, обсудив впечатления от прошедшего дня и сходив факультетским строем на ужин, мы разбрелись по своим комнатам.

Так прошёл понедельник. Надеюсь, завтрашний день обойдётся без подобной нервотрёпки.

---

[1] «Приключения Алисы в Стране чудес» (англ. Alice’s Adventures in Wonderland, иногда используется сокращенный вариант «Алиса в Стране чудес») — сказка, написанная английским математиком, поэтом и писателем Чарльзом Лютвиджом Доджсоном (традиционная русская передача; сам он произносил свою фамилию Додсон, ˈdɒdsən, ряд современных словарей даёт произношение ˈdɒdʒsən) под псевдонимом Льюис Кэрролл и изданная в 1865 году.