О враг мой (джен)

Следующие три дня Гарри читал, изучал и практиковал окклюменцию усерднее, чем любой предмет для СОВ. Но всё равно было очевидно, что если предложат применить усвоенную информацию на практике, то он не справится даже на троечку. Было непонятно, как очистить разум от мыслей, когда он мог думать только о том, что в соседней комнате лежит при смерти его друг. Или как вытеснить все эмоции, когда беспокойство и нетерпение не покидают его.

Он старался, изо всех сил старался. То, что раньше казалось пустой тратой времени и сил, внезапно стало насущной проблемой, и нельзя было сдаться при первых же признаках трудностей.

И он начал понимать некоторые концепции. На него снизошло озарение, когда он прочитал о сходстве ментальных приёмов в противостоянии Империусу и в отражении атаки легилимента. Снейп что-то такое толковал на их первом уроке в прошлом семестре, но Гарри слишком нервничал тогда, чтобы слушать повнимательнее. Теперь появилась надежда, что, возможно, у него всё-таки есть шанс научиться окклюменции. Империус он сбросил с себя не без труда; окклюменция, несомненно, тоже дастся нелегко. Но она уже не была чем-то невозможным, и эта мысль заставляла его прилагать новые усилия.

Он даже был приятно удивлён, обнаружив, что это не такая уж тоска зелёная. Как только он разделался со скучными вводными главами, то нашёл немало интересных фактов об окклюменции и её возможных тактиках. Дело было не только в отражении атак врага, но и в умении сбить его с толку. Когда он добрался до объяснений, как привязать сильные эмоции к конкретным воспоминаниям, которые помогут пустить легилимента по ложному следу, то дважды прочитал эту главу и отметил её для дальнейшего изучения. Этот навык особенно пригодится после того, как он овладеет основами.

Если овладеет. Гарри сдержал вздох от непрошеной мысли и поправил себя: когда. Когда овладеет основами.

Потому что так оно и будет.

Он уселся поудобнее на полу чердака и чихнул, потому что в воздух поднялось облачко пыли. Закашлялся, когда пыль осела на пол, и склонился над книгой, чтобы разделаться с очередной главой.

Со дня прибытия Уизли дом на Гриммо-плэйс был так переполнен людьми, которые приходили и уходили, перешёптывались и плакали, что Гарри из кожи вон лез, чтобы найти укромное местечко для чтения и тренировок. Даже свою комнату он почти не мог использовать, потому что теперь делил её с Фредом и Джорджем.

Так-то Гарри не возражал против их компании, но хаос, который устраивали близнецы, мешал ему заниматься днём или практиковаться в очищении сознания по ночам. И ежедневно он ловил себя на том, что пробирается на чердак — единственное место, куда больше никто в доме не рисковал заглядывать.

Все остальные были настолько поглощены состоянием Рона и последствиями нападения на Нору, что, пока он посещал совместные трапезы, казалось, мало кого заботило, куда он девался днём. Джинни иногда бросала на него любопытные взгляды, когда он ускользал, но никогда — спасибо ей — не спрашивала куда. До прошлого учебного года им с Джинни не довелось узнать друг друга получше, но он быстро понял, что от её внимания редко укрывается происходящее вокруг. Возможно, оттого, что она была младшей в большой семье. И вообще он начинал ценить её тактичность.

— Гарри? — раздалось позади него.

Он аж подскочил, резко обернулся и вытаращил глаза.

— Гер… Гермиона? Что?..

— Извини. — Гермиона чуть отступила, неловко стиснула руки и покрасневшими глазами обвела пыльный чердак. — Я не хотела тебя пугать. Думала, ты слышал, как я подошла.

Он наконец опомнился, встал и шагнул к подруге. Гермиона слабо улыбнулась и позволила себя приобнять. Они чуть-чуть помолчали. Было отрадно сознавать, что он не один и Гермиона разделяет его тревогу о Роне.

Она отстранилась первой, слегка шмыгнув носом и вытирая глаза рукавом.

— Я рада, что ты в порядке.

— Я тоже. — Он слабо улыбнулся.

— Здесь… славно, — неуверенно заметила она, осторожно устраиваясь на самом чистом местечке на полу, какое смогла отыскать.

— Главное, тихо. — Гарри тоже сел. — Как ты меня нашла?

— Мистер Уизли, — просто сказала Гермиона и, увидев его приподнятые брови, с укоризной пояснила: — Ты что, думал, никто не поинтересуется, где это ты пропадаешь целыми часами? Конечно, Уизли присматривают за тобой, раз Волдеморт так развоевался.

Гарри нерешительно повёл плечами и опустил глаза на книгу.

— Ты… — Он кашлянул, не в силах встретиться с ней взглядом. — Ты была у Рона?

— Да. — Голос Гермионы дрогнул. Она снова шмыгнула носом. — Немного посидела с ним, а потом пошла тебя искать.

Гарри кивнул, не зная, что ещё сказать, и поднял глаза, когда Гермиона положила руку ему на плечо.

— Ты тут не виноват, Гарри, — серьёзно сказала она. Он попытался отвести взгляд, но она заглянула ему прямо в лицо. — Я тебя знаю. Ты такой, что просто не можешь себя не винить. Но, — повторила она ещё твёрже, — то, что случилось с Роном, не твоя вина.

Гарри почувствовал, как на глаза навернулись слёзы, и на сей раз Гермиона позволила ему отвести взгляд. Он не сразу смог заговорить — волновался, что голос дрогнет. Да нет, конечно, это его вина. Это из-за него Волдеморт напал на Рона. Но Гермиона будет стоять на своём, так что лучше заговорить о чём-нибудь другом.

— Значит, ты здесь до конца каникул? — спросил он, радуясь, что голос звучит ровно.

Гермиона понимающе посмотрела на него, однако позволила сменить тему.

— Да. Я уже перетащила свои вещи в комнату Джинни. Мистер Уизли беседовал с моими родителями и заверил их, что здесь я буду в большей безопасности, чем в любом другом месте. Они беспокоились, сам понимаешь… — Она замолкла и крепче сжала его руку. Потом глубоко вздохнула и отпустила, потянувшись за книгой.

Гарри откинулся назад и наблюдал, как она с трудом поднимает огромный том, чтобы прочитать заглавие.

— Окклюменция? — спросила она с лёгким удивлением, кладя книгу обратно на пол. — Профессор Снейп снова даёт тебе уроки?

— Не совсем. — Гермиона вопросительно посмотрела, и он объяснил: — Ну, однажды он помог мне очистить сознание. Но он не учит меня окклюменции. Учить будет Дамблдор. Когда у него будет время. А пока я пытаюсь заниматься самостоятельно — ну, насколько могу.

— Читая книгу, — подхватила Гермиона, и в её глазах заплясали весёлые искорки.

— Да, читая книгу, — сказал он, прищурившись. — Ты же в курсе, что я умею читать.

— Конечно-конечно, — сказала она умиротворяющим тоном, и улыбка тронула её губы. — И прекрасно с этим справляешься. Это просто… не свойственный для тебя… ну, выбор занятия, признай сам.

Гарри хотел было возразить, но подумал и заткнулся. О чём тут спорить, если это правда. Он не так забивал на учёбу, как Рон, но всё же предпочитал учиться на практике, а не по книгам.

Он вздохнул и снова опустил глаза на раскрытые страницы.

— Я не знаю, как ещё можно её изучать, — тихо признался он. — Уроки со Снейпом в прошлом году пошли наперекосяк с самого начала, а Дамблдор отбыл по делам Ордена. Вчера он прислал мне записку, что наши занятия начнутся в первую учебную неделю. Но мне нужно научиться этому сейчас… и эта книга — всё, что у меня есть.

Гермиона молчала достаточно долго, и ему пришлось поднять глаза. Она разглядывала его, явно пытаясь решить, стоит ли продолжать лекцию о неуместном чувстве вины… и так далее, и тому подобное. Он постарался вложить в свой взгляд побольше твёрдости, и этого хватило, чтобы убедить её хотя бы отложить это дело на потом.

Она снова потянулась к книге и подвинулась, чтобы можно было её читать вместе.

— Так. Что ты уже узнал, и с чего нам следует начать?

— Нам? — Гарри округлил глаза.

— Конечно. — Гермиона пролистывала главу, которую он только что прочёл. — Тебе нужно научиться окклюменции, и я собираюсь тебе помочь.

— Разве… разве ты не хочешь посидеть с Роном?

Гермиона глубоко вздохнула.

— С ним миссис Уизли, — тихо сказала она и решительно добавила: — Сейчас тебе я нужна больше, чем ему.

Верная своему слову, Гермиона помогала ему до конца дня, отлучаясь только затем, чтобы принести что-нибудь перекусить. Гарри всегда поражала её способность впитывать знания, но даже после пяти лет дружбы он вслух восхитился тем, как много она смогла узнать и объяснить ему всего за один день.

— Ну, это ведь только теория, — живо возразила она. — Я понимаю, о чём тут написано, но понятия не имею, как это делать на практике. Согласно этой книге, способность овладеть окклюменцией во многом зависит от природного таланта. Ты всегда в этом был сильнее, чем я: мог сопротивляться Империусу и вызывать Патронуса в таком юном возрасте. — Она многозначительно посмотрела на него, словно предчувствуя возражение. — Это заклинание тоже требует склонности к ментальным искусствам, сам понимаешь. Любое заклинание типа Патронуса, которое требует вызвать определённые воспоминания или чувства, имеет связь с базовыми навыками, необходимыми для овладения окклюменцией и легилименцией… Ох, вот! — Она прервала свою лекцию, чтобы взволнованно пролистать главу, которую наконец нашла.

Гарри терпеливо ждал. Через несколько минут Гермиона снова подняла глаза и продолжала как ни в чём не бывало:

— Большинство волшебников, конечно, в конце концов осваивают чары Патронуса, но обычно в более зрелом возрасте, и у них на это уходит больше времени. А ты это сделал в тринадцать лет. И редкий маг, даже взрослый, может сбросить Империус. У тебя хорошая голова, и если написанное в книге — правда, то я верю, что научиться окклюменции тебе будет легче, чем ты думаешь. Особенно теперь, когда ты по-настоящему этого хочешь.

Чем дольше Гермиона говорила, тем больше воодушевлялась, и Гарри тоже воспрянул духом. Хотя слегка нервничал: вдруг он провалит окклюменцию, как и в прошлом году, и разочарует её? Но он начинал надеяться, что с её помощью научится. Достаточно ли этого, чтобы его видение Судного дня не сбылось? Отсюда родился ещё один вопрос.

— Что насчёт… — Он замолчал, не зная, как лучше сформулировать. Не хотелось говорить о своих снах, но нужно было кое-что выяснить. — А ты не знаешь… прорицания сюда тоже относятся? Я не про чайные листья и хрустальные шары, — поспешил объяснить он, поймав скептический взгляд. — Я имею в виду… провидцев. Пророчества. Настоящие. Как думаешь, кто-нибудь… гм, с природной склонностью к ментальным искусствам… может иметь ещё и способности к прорицанию?

Гермиона склонила голову набок, слегка задумавшись. Гарри вздохнул с облегчением. Несмотря на своё обычное отвращение к Прорицаниям, она отнеслась к вопросу серьёзно. Он действительно хотел узнать, связаны ли как-нибудь между собой его необычные способности — Внутреннее Око и талант к ментальным искусствам?

— Не уверена… — задумчиво протянула Гермиона, — но, судя по этой и другим книгам, которые я читала, думаю, между ними нет связи. Во всяком случае, явной и сильной.

— Ага, — только и смог придумать Гарри в качестве ответа — и снова воззрился на страницу, которую читала Гермиона. Это его не слишком разочаровало. Он только на минуточку понадеялся, что разузнает что-нибудь о своём странном новом даре.

Но Гермиона ещё не закончила размышлять вслух — не теперь, когда он подкинул новую задачку.

— Знаешь, прорицания, похоже, не требуют дисциплины ума. Судя по тому, что я читала, у человека или есть Дар, или его нет. Конечно, кое-кто может не согласиться. — Она закатила глаза, и Гарри был уверен, что она вспомнила Трелони. — Провидение будущего, я думаю, — это открытие сознания дару, которым уже обладаешь. Внутреннее Око — не мышца, которую можно тренировать или развивать. Оно либо есть, либо нет. А ментальные искусства… ну, любой ведь может научиться им в какой-то степени? Такой человек, как ты, с хорошими мозгами и природным талантом, просто обладает большим врождённым потенциалом.

Гарри рассеянно кивнул. Значит, у его предположительных способностей провидца была другая природа. Он почему-то ощутил облегчение от слов Гермионы — хотя бы оттого, что мог на время забыть о Втором Гарри. Если его видения не связаны с изучением окклюменции, можно разобраться с ними позже.

— Ты думаешь о пророчестве? — тихо спросила Гермиона, внимательно наблюдавшая за ним.

— А? Нет, — отрёкся он. — Просто любопытно.

Она глядела с сомнением, и Гарри почувствовал, как его губы слегка скривились. Иногда всезнайка в качестве подруги раздражала, но всё же было приятно иметь в союзниках такого проницательного человека.

— Я думал кое о чём, но не о пророчестве, — заверил он. — Расскажу тебе в другой раз, ладно? Обещаю. Просто… давай пока займёмся окклюменцией?

Гарри мог бы сказать, что пробудил её любопытство, но всё же они вернулись к книге, обсуждая, что можно использовать в качестве мысленного якоря для очищения сознания.

* * *

— Гарри! Гермиона!

Оклик Джинни прервал их занятия несколько часов спустя, и Гарри, подняв голову, с удивлением увидел, что за окошком чердака уже смеркалось.

— Мама зовёт вас ужинать! — Голос Джинни звучал прямо под чердаком, и Гарри поморщился: значит, всем известно, где он пропадал последние несколько дней.

— Идём! — крикнула Гермиона, делая поспешные пометки на листе пергамента, который пристроила рядом с книгой на расчищенном участке пола. Гарри позабавило, когда она заставила его поднять книгу, чтобы подмести. Вот уж настоящая чистюля: пыльные книги прямо в дрожь её бросали.

— Как думаешь, поработаем ещё над четырнадцатой главой? — спросила она, осторожно положив перо на край пергамента, и поднялась. — Раз у тебя всё ещё проблемы с очищением сознания, было бы полезно потренироваться, а потом продолжать.

— Хорошая идея, — отозвался Гарри, распрямляя ноги, затёкшие от долгого сидения на жёстком полу. Когда девушка направилась к лестнице, он остановил её, положив руку на плечо, и подождал её вопросительного взгляда. — Спасибо, Гермиона, — сказал он так искренне, как только мог. — Ты уже помогла мне освоить за один день больше информации, чем я смог за целых три дня.

Гермиона улыбнулась и коротко обняла его, прежде чем спуститься по лестнице.

Ужин протекал в атмосфере уже привычного уныния, и к тому времени, когда Гарри и Гермиона добрались до кухни, они почти перестали радоваться своим успехам. В чердачном уединении было гораздо легче вообразить, будто всё идёт своим чередом и самым важным делом в мире является учёба.

И это, конечно, было правдой. Окклюменция сейчас была очень важна для Гарри.

Но спускаясь вниз, к семейству Уизли, он мог думать только об одной причине, по которой это было так важно: Рон.

— Как он? — шёпотом спросила Гермиона у Джинни, пока они усаживались за стол. Джинни печально покачала головой, и это был ответ. Гарри почувствовал знакомый спазм в желудке и потянулся за жарким — хотя бы для того, чтобы заверить миссис Уизли, что за едой он не нуждается в присмотре. У неё и без того забот хватает.

Он едва поднял глаза, когда дверь со скрипом отворилась; но у него перехватило дыхание, когда вошёл Снейп. Гарри уже несколько дней не видел его даже мельком, с тех пор как… ну, с того самого… инцидента, как назвал его Дамблдор. И не то чтобы он не пытался Снейпа повидать. Он несколько раз стучал в дверь профессорской лаборатории, но та оставалась закрыта. И это было к лучшему. Гарри всё равно не знал, что хотел сказать.

Снейп явно избегал его. Обычно Гарри это вполне устраивало, но сейчас он обнаружил, что Снейп интересует его, как никогда прежде. Появилось странное желание поздороваться и спросить, как обстоят дела с зельями… но, представив реакцию — не только Снейпа, но и прочих присутствующих, — он отогнал эту мысль и молча уставился в тарелку с едой — впрочем, продолжая следить за Снейпом краем глаза.

Тот задержался от силы полминуты: взял тарелку у миссис Уизли, буркнул «спасибо» и убрался, ни разу не взглянув на Гарри.

Гарри понятия не имел, почему это его беспокоит. Он вздохнул, жуя своё тушёное мясо. Он совсем запутался в своих чувствах. Ненавидеть этого человека или благодарить, спорить с ним или засыпать его вопросами? Непонятно, затаил ли Снейп на него обиду — за его поведение прошлой ночью… или, может, за вмешательство в дела Дамблдора. Всё это сбивало с толку и уж точно не помогало очищать сознание.

Он откусил ещё кусочек, не чувствуя вкуса, и тут заметил, что Гермиона наблюдает за ним. Гарри прямо видел, как в её голове рождаются новые вопросы, и не мог представить, как отвечать на них, раз сам ничего не понимал.

И правда, как только они снова оказались на чердаке, она спросила:

— Значит, Снейп всё ещё здесь? — Когда Гарри просто пожал плечами, она продолжила: — Профессор Дамблдор не упомянул об этом, когда беседовал с моими родителями. Конечно, было не до того: мы все переживали из-за Рона… — Её голос слегка дрогнул. — А ещё из-за тебя, из-за войны… и мне, наверное, тоже грозит опасность… — Она немного помолчала. — Я гадала, как вы тут уживались. Ты не рассказывал.

Гарри начал было снова пожимать плечами, не в настроении вдаваться в подробности, но остановился при виде любопытного лица Гермионы. Она была лучшим другом, о котором только можно мечтать. Она помогала ему, хотя именно из-за него, возможно, умирал Рон. Он перед ней в долгу.

— Снейп нормально себя вёл, — неуверенно ответил он.

— Нормально… — протянула Гермиона.

Он поднял голову.

— Ну… вообще-то лучше, чем просто нормально. Я имею в виду, для Снейпа. Он всё ещё настоящий гад, но уже несколько раз выручал меня.

— Правда? — Гермиона удивлённо подняла брови. — Так ты нашёл общий язык с профессором?

Гарри улыбнулся её недоверию.

— Я бы так не сказал. Скорее мы… притерпелись. Да, притерпелись. Я не видел его уже несколько дней… но сколько-то времени мы приноравливались друг к другу. Большую часть времени. Нам, по ходу, пришлось это сделать, раз уж мы жили тут вместе.

Он умолчал об их последней стычке. Не был уверен, что стоит об этом рассказывать, пока не удалось заставить Снейпа снова поговорить с ним.

Гермиона пристально поглядела на него, словно хотела что-то сказать. Гарри опустил голову и рассеянно перелистнул страницу.

— Раз ваши отношения наладились… и он уже помог тебе… — Гермиона замолчала, словно подыскивала слова, и Гарри напрягся, точно зная, к чему она клонит. — Почему… ну, почему бы вам прямо сейчас не возобновить уроки окклюменции?

— Нет, — немедленно ответил он.

— Гарри…

— Нет, — твёрдо повторил он. — Может, теперь я не прочь проводить побольше времени в его лаборатории, но ни за какие коврижки не позволю ему снова лезть в мою голову.

— Дамблдор доверяет…

— Я знаю, Гермиона! — Он осёкся, не желая кричать на неё. — Знаю, что Дамблдор ему доверяет, ясно? Проблема не в том. Я сам, кажется, начал доверять ему. Возможно, он сейчас на нашей стороне. Пусть так. Но копаться в моих мозгах? Впустить кого-то в свою память? Чтобы он увидел все мои секреты, узнал обо мне всё? Тебе бы такое понравилось?

Гермиона немного помолчала, а потом тихо ответила:

— Нет. Нет, Гарри, ты прав, не понравилось бы.

Он кивнул, готовый вернуться к занятиям, но Гермиона ещё не закончила — положила руку ему на плечо и взглянула так серьёзно, что он понял: как ни упирайся, а выслушать её придётся.

— Мне бы не понравилось, но я бы сделала это, не будь иного выхода. И ты, думаю, тоже.

— Это не единственный выход, — вяло возразил он, указывая на книгу. — Мы же делаем успехи.

— Да, верно. Просто… — Гермиона прикусила губу. — Послушай, я знаю, что помогаю тебе меньше суток, но ты уже больше полугода безуспешно пытаешься очищать сознание. Чем больше я читаю об окклюменции, тем больше беспокоюсь, что теория не поможет тебе так, как работа с опытным окклюментом.

Гарри устало потёр глаза. У него больше не было сил спорить. Он знал, что Гермиона права. Он гордился своим прогрессом в теории окклюменции, но всё ещё не понимал, как применить эту теорию на практике. Гермиона училась по книгам, но сам он лучше учился, когда ему показывали, как что-то делать. Он по-прежнему не был уверен, что Снейп является подходящей кандидатурой, но умом понимал: Снейп — это всё, что у него сейчас есть.

— Он не стал бы учить меня теперь, даже если бы я попросил, — наконец сдался Гарри. — Даже если бы я захотел и попросил, — это же он положил конец нашим занятиям. И у него были веские причины. Я предал его, когда стал рыться в его воспоминаниях.

— Так извинись, — сказала Гермиона, словно это было так просто, и он усмехнулся. — Ну, Гарри, очевидно же, что у тебя из-за этого душа не на месте. Даже если он не принимает твоих извинений или не соглашается учить тебя, надо извиняться, когда ты жалеешь о том, что оскорбил кого-то.

— Что я — единственный, кто должен извиняться? — буркнул Гарри. Он знал, что это звучит по-детски, но всё же…

— Конечно нет, — согласилась Гермиона. — Он отвратительно себя держал с тобой и со всеми нами, с самого начала. И он взрослый. Ему следовало бы это понимать. Но, Гарри… — Она похлопала его по руке. — Если бы мы все ждали чьих-то извинений, чтобы извиниться самим, — даже если мы более правы, — никто бы никогда не извинился за свои действия, разве нет? — Она уселась поудобнее — откинулась назад, опираясь на руки, — и стала ждать ответа.

Гарри на мгновение задумался и наконец вздохнул:

— Я… подумаю. Хотя скорее всего мне это боком выйдет. Он типичный слизеринец: повсюду видит заговоры и планы. Наверное, решит, что я извиняюсь, чтобы как-то насолить ему, или поставить в неловкое положение, или мне от него что-то нужно. — Он помолчал, обдумывая эту мысль. — И разве это не правда? Если я пойду туда, потому что мне нужна помощь с окклюменцией, он сразу же всё поймёт, вышвырнет меня прежде, чем я успею вякнуть хоть пару слов, и выкинет всё это из головы.

— Но разве ты не раскаиваешься по-настоящему?

— Да, конечно. Я пожалел, как только сделал это. Но он в жизни не поверит.

— Ты ничего не можешь с этим поделать. Ты искренен, вот что важно! Если он этого не видит, что ж… — Она пожала плечами.

— Легко тебе говорить, — уныло отозвался Гарри. — Тебя-то не растерзают на миллион кусочков за то, что ты «осмеливаешься совершать акты покаяния для манипуляций»… и бла-бла-бла. Хотя, если подумать… Снейп, может, и правда хотел бы, чтоб я стал таким манипулятором. На слизеринский манер.

Гермиона озадаченно улыбнулась ему.

— Когда-нибудь тебе придётся рассказать мне, что всё-таки произошло этим летом.

Он вспомнил комичную фигуру Снейпа в Дадлином костюмчике и улыбнулся. Даже чуть не засмеялся вслух, но затем в памяти всплыл образ Вернона, который яростно тряс его, покрытого синяками… перед Снейпом.

— М-м, да. Как-нибудь расскажу. «Только не всё», — добавил он мысленно.

Её это полностью устроило: она оставила эту тему и начала помогать в упражнении по защите сознания.

Они пробыли на чердаке ещё несколько часов, пока миссис Уизли не погнала всех спать. Гарри в изнеможении потирал виски, пока они тащились через весь дом к своим комнатам. В третьем упражнении он добился некоторого успеха, но даже Гермиона начала выказывать некоторое разочарование тем, сколько времени им потребовалось, чтобы добиться реального прогресса. Они уже привыкли выполнять упражнение по такой схеме: Гермиона читала отрывок вслух, Гарри понимал с пятого на десятое, потом Гермиона объясняла попроще, брезжил свет, он начинал упражнение, а потом… пшик. Может, и был какой-то прогресс, но слабый. Благодаря Гермионе он теперь понимал, что книга велит делать, но в упор не мог сообразить, как именно это делать.

Как бы он ни был благодарен Гермионе за сегодняшнюю помощь, он ещё больше расстроился, поняв, что даже с её мощной поддержкой по-прежнему не способен освоить простое ментальное упражнение.

Погруженный в переживания, он внезапно обнаружил, что свернул в сторону от своего коридора и стоит теперь перед закрытой дверью лаборатории Снейпа, где уже несколько раз околачивался после их ссоры. Сквозь щели пробивался свет, и изнутри доносилось слабое шуршание. Он не удержался и постучал.

Ответа не последовало, как в и прошлые разы. Снейп определённо его избегал: притворялся, что не слышит, хотя все уже разбрелись по своим спальням и в доме стояла тишина. Любому стоящему снаружи было совершенно очевидно, что Снейп там. Он даже не пытался скрыть, что игнорирует Гарри.

Сделав глубокий вдох, он сказал так громко, как только посмел:

— Я никуда не уйду. Если вы не ответите, я просто буду сидеть здесь и ждать, пока вы не выйдете поесть или в туалет.

По-прежнему молчание. Гарри, щурясь, огляделся в поисках удобного местечка. Он устал и хотел спать, но мог хотя бы немного побыть здесь, чтобы показать Снейпу, что не шутит.

Но не успел он сесть, как дверь резко распахнулась. Гарри увидел мрачное лицо Снейпа, его губы, сжатые в тонкую линию, волосы, ещё более прямые и неопрятные, чем обычно, — и вскочил на ноги.

— Можно войти?

— Нет, нельзя, — отрезал Снейп. — Я работаю над очень чувствительными и нестабильными зельями, которые требуют тщательного наблюдения.

— Я могу помочь, — быстро предложил Гарри. Механическая нарезка ингредиентов внезапно показалась ему отличным способом снять стресс от неудач в окклюменции.

— Нет.

— Я не буду вам мешать, клянусь. Вы даже не почувствуете, что я здесь.

— Весьма сомнительно, — усмехнулся Снейп и взялся за дверную ручку.

— Подождите! — Гарри просунул в дверь ногу, чтобы помешать ей закрыться. — У вас есть зелье Сна без сновидений?

Он не нуждался в зелье, по крайней мере сейчас. Но такая просьба казалась лучшим предлогом продолжить разговор, и зелье было первым, что пришло на ум. Это подействовало: помедлив, Снейп приоткрыл дверь.

— У вас было видение? — спросил он, вглядываясь в лицо Гарри.

— Нет, — признался он. — Просто… сны. Не эти сны, — быстро добавил он, заметив острый взгляд Снейпа. — Обычные.

Это не было ложью. После нападения на Нору ему каждую ночь снились кошмары. Гарри не собирался использовать лекарство без крайней нужды, но теперь, когда он о нём вспомнил, показалось, что неплохо иметь его в запасе.

Снейп медлил, словно боролся с собой. Наконец он распахнул дверь и резко махнул рукой, предлагая войти.

Уже на пороге Гарри помахал ладонью перед лицом и закашлялся. В лаборатории стоял чад, воздух заволокло какой-то дымкой. Сквозь неё виднелся ряд котлов в различных стадиях кипения и остывания. Перед ними были разложены ингредиенты: некоторые ещё целые, другие — порубленные или измельчённые.

— Это всё для Рона? — спросил он.

Снейп проигнорировал вопрос — направился к угловому шкафу и начал звякать какими-то склянками. Затем он вернулся к Гарри и протянул пузырёк с фиолетовой жидкостью.

— Не пейте всё сразу. Нескольких глотков перед сном будет достаточно, — проинструктировал он и махнул в сторону всё ещё открытой двери.

— А вам точно-точно не нужна помощь?..

— Ступайте спать, Поттер.

Впервые Гарри заметил по выражению лица и ссутуленным плечам профессора, что тот устал. Возможно, стоит послушаться и уйти… но что если Снейп продолжит игнорировать его? Когда ещё он сможет прояснить ситуацию?

— Мне очень жаль, честно, — выпалил он, прежде чем смог удержаться. — Я знаю, что прошлой ночью меня занесло… извините.

Снейп замер, его рука, всё ещё указывающая на дверь, застыла в воздухе, и Гарри несколько мучительных секунд беспокойно переминался с ноги на ногу, прежде чем Снейп снова повернулся, уставясь на него своими всевидящими тёмными глазами. Он нацепил обычную бесстрастную маску, но удерживал её не так хорошо, как обычно: выражение глаз и тяжёлая поступь — всё говорило об усталости. Гарри ощутил укол вины. Может, он зря вообразил, будто профессор избегает его? Возможно, он так занят варкой зелий и делами Ордена, что ему некогда заниматься всякими пустяками, связанными с Гарри. Теперь ему снова захотелось извиниться, на сей раз за то, что помешал работать, но он решил придержать язык. Кто знает, как будет воспринято хотя бы первое извинение? Он пошевелился, чувствуя себя неловко под оценивающим взглядом профессора.

Снейп вздохнул, закрыл дверь и указал на табурет, рядом с которым Гарри стоял.

— Сядьте.

Гарри неловко уселся и наблюдал, как Снейп накладывает несколько заклинаний на ближайшие котлы. Некоторые продолжали клокотать и дымиться, но другие замерли, погрузившись в стазис. Затем Снейп пододвинул табурет к Гарри и сел напротив. Он резко закатал левый рукав и вытянул руку.

— Что вы видите, Поттер?

— Гм… — Он посмотрел на лицо Снейпа, гадая, был ли это вопрос с подвохом или его собирались каким-то унизительным способом поставить на место. — Это… это ваша Тёмная метка, сэр, — сказал он нерешительно.

— Да, — равнодушно отозвался Снейп. — А теперь назовите имя Тёмного Лорда.

Гарри уставился на него, уверенный, что ослышался, но Снейп не стал себя поправлять.

— Вы же сказали мне не…

— Да, и до сих пор вы так хорошо прислушивались к моим пожеланиям, — сказал Снейп с лёгкой насмешкой в голосе. — Итак, произнесите имя Тёмного Лорда.

— Волдеморт, — почти прошептал Гарри и широко раскрыл глаза, когда метка заметно почернела и, казалось, начала извиваться на руке Снейпа. Мышцы на руке дрожали до тех пор, пока метка не замерла, вернувшись к первоначальному оттенку.

Снейп, глядя мимо Гарри, опустил рукав.

— Это… больно? — прошептал Гарри, когда молчание затянулось.

Снейп коротко дёрнул головой.

— Это нечто вроде локализованного малого Круциатуса. Напоминание последователям Тёмного Лорда страшиться не только его самого, но и власти, которую имеет над нами его имя.

Гарри сморгнул, не зная, что сказать. Всё это внезапно обрело смысл… когда Снейп вздрагивал от имени Волдеморта, когда шипел, чтобы Гарри называл его как-то иначе. Гарри ощутил вину за то, что столько раз тыкал в него этим именем, но ещё сильнее был шок от того, что Снейп открыл ему нечто настолько личное. Это было совсем на него не похоже. Снейп не делился ничем личным, особенно слабостью — и особенно с Гарри Поттером.

— Почему вы показали мне это, сэр?

— Похоже, у директора сложилось впечатление, будто вы действуете разумнее, когда получаете больше, а не меньше информации. — Снейп скрестил руки на груди. Он по-прежнему не смотрел на Гарри.

— Профессор Дамблдор знает?.. — Гарри указал на руку Снейпа.

— Более или менее, — ответил тот, не вдаваясь в подробности. Гарри не раз слышал, как Дамблдор произносит имя Волдеморта в присутствии Снейпа, и теперь спрашивал себя: не был ли это один из немногих случаев, когда Дамблдор знал менее, а не более? И казалось ещё удивительней, что Снейп поделился этим с Гарри.

— Мне вправду очень жаль… — начал он, чтобы заполнить молчание, но его перебили:

— У директора, кажется, сложилось также впечатление, что вы взваливаете на себя слишком большую ответственность за чужие решения. Он ведёт себя абсурдно, когда дело касается вас. — Усмешка Снейпа казалась натянутой. — Однако в данном случае он, возможно, прав.

— Сэр? — нахмурился Гарри.

— Моя реакция на вашу неудачную попытку снять стресс в ситуации, в которой вы находитесь, Поттер. — Снейп бросил на него быстрый взгляд и отвернулся. — Каким бы предосудительным ни было ваше поведение, моё было абсолютно неприемлемо. И… — Он кашлянул. — Вы тут ни при чём.

Гарри вытаращил глаза. Это извинение? Он не был уверен на сто процентов, но звучало похоже на извинение — больше, чем всё, что он когда-либо слышал от этого человека. Ему невольно подумалось, что Рон в жизни в такое не поверит, но он тут же отогнал от себя эту мысль: было слишком больно думать о Роне так беспечно, гадать, сможет ли он когда-нибудь снова с ним беседовать.

— Полагаю, что должен вас поблагодарить за ваше ходатайство перед директором, — сухо добавил Снейп. Он стоял в прежней напряжённой позе, скрестив руки на груди. Гарри едва не вздохнул вслух. Почему Снейп всегда превращал странные ситуации в ещё более странные? Всякий раз, когда между ними возникала неловкость, он был таким… официальным.

— Нет, сэр. Вовсе не должны, — наконец выдал он, потому что Снейп, казалось, ждал ответа.

Снейп отрывисто кивнул.

— Надеюсь, вы будете уважать тот секрет, которым я поделился с вами сегодня вечером. — Он встал и отодвинул табурет обратно к рабочему месту.

— Гм. — Гарри с минуту не мог придумать ответа. — О. Конечно. Я никому не скажу, профессор. Обещаю.

Снейп явно считал разговор оконченным, но с точки зрения Гарри он едва начался. У него не появилось шанса признаться, как скверно он чувствовал себя в прошлом году из-за истории с думоотводом: его наполовину продуманный план был сорван внезапным откровением Снейпа. К тому же они, похоже, вообще не прояснили недоразумения. Снейп выглядел так, словно считал, что выполнил свой долг, поговорив с ним. Гарри же начал задаваться вопросом, не сделал ли он это по приказу Дамблдора — и будет ли снова игнорировать Гарри до конца лета. Непонятно, почему это его беспокоило, но… Всего две недели назад он бы прыгал от радости, если бы Снейп решил его игнорировать, но теперь чувствовал себя разочарованным такой перспективой.

Снейп подошёл к двери и держал её открытой, выразительно глядя на Гарри; не успев придумать, что ещё можно сделать, тот послушно вышел. Когда дверь со щелчком захлопнулась, он отправился в спальню, так и не услышав больше ни единого слова от Снейпа и чувствуя себя ещё более неуютно, чем до этого разговора.

* * *

Ему было холодно. Темно и холодно. Несколько мгновений это было всё, что он знал.

Зажёгся свет, и он заморгал, зевая. Потом открыл глаза и резко сел. К нему приближалась чья-то тёмная фигура. Он отшатнулся, потянувшись за одеялом… но одеяла не было, как и кровати. Прежде чем он успел подумать, где находится, его подвесили в воздухе за лодыжки. Он запаниковал, пытаясь освободиться.

Дружный смех достиг его ушей, и он поднял голову. Вокруг стояли люди в чёрных мантиях и масках с капюшонами. Пожиратели Смерти что-то скандировали, но невозможно было разобрать, что именно. Он ещё усерднее пытался развязать верёвки на ногах, начиная задыхаться от паники, когда услышал тихий звук: к нему скользила большая змея.

— Гарри Поттер. Наконец-то ты присоединился к нам, — произнес знакомый шипящий голос, и руки Гарри застыли в воздухе. Пальцы Волдеморта коснулись его щеки, и он вздрогнул, встретив взгляд красных глаз… но тут на их месте внезапно оказалось багровое лицо дяди Вернона, изрыгающего неразборчивые оскорбления. Гарри наконец смог пошевелить руками — как раз вовремя, чтобы блокировать яростный удар мясистого кулака.

Внезапно всё исчезло, и он плюхнулся прямо в заросли сорняков.

— Мой сад! — завопила Петуния. Гарри увернулся, когда она набросилась на него со сковородкой, и со всех ног кинулся к ближайшему парку, но услышал, как Пожиратели догоняют его. Парк уже показался, когда он споткнулся и упал за Завесу — прямо в руки Сириуса.

Он с облегчением улыбнулся, но Сириус его оттолкнул.

— Сириус, это я, Гарри! — закричал он, отчаянно хватаясь за крёстного. Сириус снова отпихнул его, ещё сильнее, и Гарри упал к его ногам.

— Я не хотел умирать, Гарри. Почему ты это допустил? — укоризненно спросил Сириус.

На глаза навернулись слёзы.

— Я не хотел этого.

— Ты ведь совсем не похож на Джеймса, правда? Ничем не похож.

— Я могу попытаться стать таким! — Он снова уцепился за Сириуса, но его оттолкнули назад, за Завесу… и он мешком свалился на пол в своем чулане.

Какое-то время он лежал неподвижно, пытаясь сдержать слёзы, но тут услышал ещё чьё-то дыхание в этой каморке. Он поспешил забиться в угол, стараясь сохранять спокойствие. Его рука нащупала крошечный фонарик, спрятанный здесь давным-давно. Он нашёл его, включил и…

Он был вовсе не в чулане. А в подвале.

Тот самый подвал, который Второй Гарри показывал ему раньше. И его двойник, без сознания. Но когда он перевернул тело, то обнаружил, что смотрит в безжизненные глаза Рона. Гарри ахнул и затряс Рона, пытаясь разбудить его… и тут увидел, что руки его в крови.

Кровь была повсюду. Она стекала со стен, заливая подвал, в ней можно было утонуть. Он потянулся к Рону, чтобы тот не захлебнулся, но не смог его найти. Неужели он уже утонул? Он шарил вокруг, но кровь поднималась слишком быстро. Надо было выбраться. Воздуха, воздуха! Он захлёбывался, он тонул, он…

Гарри, задыхаясь, проснулся — теперь по-настоящему. Попытался сесть, но не мог пошевелиться. Он лихорадочно срывал с себя простыни, облепившие влажное от испарины тело, и по привычке задержал дыхание, прислушиваясь, не разбудил ли кого-нибудь. Услышал храп близнецов, разносящийся по маленькой комнате, вздохнул с облегчением и провёл рукой по мокрым щекам, радуясь, что, по крайней мере, никто его не видел.

Зная, что в ближайшее время уже не заснуть, Гарри босиком прошёл в туалет, плеснул в лицо водой и уставился на себя в зеркало, разглядывая покрытое пятнами лицо и покрасневшие глаза. Ему всё ещё чудилась окровавленная стена из кошмара, и он ощутил детский страх перед темнотой.

Помотав головой, он всё равно выключил свет и вышел в коридор дома на Гриммо-плэйс. Он знал, что этой ночью уже не заснёт — во всяком случае, без зелья. Однако не хотел полагаться на зелье, хотя теперь у него был запас. И вместо того чтобы пойти на кухню, как собирался, Гарри снова оказался перед закрытой дверью лаборатории Снейпа.

В голове кружились мысли, и он не знал, на какой остановиться. Окклюменция, Рон, семейство Уизли, Волдеморт, Снейп… Снейп снова собирается его игнорировать, Снейп притворяется, что его не существует, — и это после того, как им пришлось узнать так много друг о друге. Он снова подумал о совете Гермионы извиниться за прошлый год и положиться на судьбу. Может, Снейп даже примет его извинения и даст ещё несколько подсказок по окклюменции, пока не начнутся запланированные занятия с Дамблдором.

Не то чтобы окклюменция была способна справиться с заурядными кошмарами, которые снились ему всё чаще. Он застонал и потёр виски, где пульсировала боль.

Не в силах решить, готов ли он встретиться со Снейпом прямо сейчас, но не желая возвращаться в свою спальню или идти на кухню, он опустился на пол напротив лаборатории. Некоторое время он просто сидел, свернувшись комочком и глядя на закрытую дверь. Тут было теплее, чем в его спальне, и пахло так же, как в хогвартском классе Зельеварения, только без подземельного холода. Запах показался ему знакомым и чем-то успокаивающим. Хотя миссис Уизли привела особняк в надлежащий вид и тщательно вычистила каждый уголок, в доме всё ещё витал дух затхлости, который, казалось, уже никогда не выветрится.

Он закрыл глаза и втянул в себя воздух, пытаясь очистить сознание, представляя себя в Хогвартсе. Изгнал образы своего кошмара, мысли о плане Волдеморта, беспокойство о Роне и друзьях, тревоги о Снейпе и запоздалых извинениях… и попытался просто быть. Существовать.

Гарри не был уверен, сработал ли этот приём или он был слишком измотан, чтобы продолжать в том же духе, но спустя недолгое время голова его склонилась на грудь, и он погрузился в сон.