Драко Малфой и Кровь Обречённого (гет)

Интересно, о чем он думает?..

Девушка озадачилась этим вопросом, она сидела за столом в своей комнате, подперев подбородок кулачком, и перебирала различные варианты. Наверное, о чем-то серьезном, важном, и, несомненно, грустном. Интересно, а ей в его мыслях было выделено место?..

Джинни помотала головой, от чего ее огненно рыжие волосы разметались по всему лицу, словно бы хотела прогнать эти нехорошие мысли.

Может, она слишком наивна, и они все правы, столь тщательно опекая ее? Она не готова ни к чему серьезному, не способна правильно оценить ситуацию…

Джинни взяла в руки круглое зеркальце и придирчиво разглядывала свое лицо.

Долгое время она страдала, унизительно страдала из-за своей любви к Гарри, огромной, всепоглощающей, какой может быть любовь маленькой, в общем-то, девочки, боящейся отдать свое сердце на расстрел любовными пулями. Любовь ее перемешивалась с преданностью, благодарностью, и восхищением. Со временем, не подпитываемая ничем извне, любовь эта из пламени превратилась в факел, огонь, который может или потухнуть вовсе, или же разжечься с новой силой.

Она пыталась забыть, она думала, что это несложно – просто не думать о нем, и все. Но где бы она не была, с кем бы она не была, он появлялся у нее перед глазами, день, когда она не подумала бы о Гарри, был бы для нее абсолютно пустым. Теперь же он дал ей шанс, дал ей надежду, изменив все, как в сказке, смешной и грустной одновременно, потому что, даже не смотря на оказываемые ей знаки внимания, все было очень непросто. Конечно, он же Гарри Поттер.

Джинни смотрела на свою белую кожу, на россыпь веснушек, большие голубые глаза, небольшой, чуть-чуть курносый носик… и категорично заявила, что ей не нравится эта девушка.

Она была, к примеру, совершенно не похожа на Чжоу Чанг, при виде которой Гарри впадал в ступор. И эти веснушки ее наверняка уродовали, хотя Симус часто говорил ей, что они просто прелестны, и она похожа на солнышко… при мыслях о Симусе она невольно поморщилась, как от зубной боли. В нем от Гарри было столько же, сколько у нее от Чжоу.

Ей было интересно, сейчас уже просто интересно, во что все это выльется. Быть может, все пройдет, а быть может, нет, она постарается отодвинуть свои чувства на второй план, хотя бы на это Смутное время, вернувшееся из прошлого, и на время войны, в которую она до сих пор не могла поверить, хотя отец много и часто говорил об этом, стараясь не напугать, но подготовить.

Закончив самоанализ, она все же тихо, про себя, решила, что довольно мила, что не будет торопить события и подождет, что из этого выйдет. Быть может, она уже совсем выросла?

Она произнесла эту фразу вслух, и тут же чей-то тихий, незлобивый голос произнес:

— Ты уже совсем большая девочка, и роль у тебя будет не самая маленькая.

Чья-то сильная рука вцепилась ей в плечо, голова неожиданно начала кружиться, и она провалилась в темноту.

…Гарри поначалу действительно решил, что она улыбается, но это была лишь гримаса, потому что глаза ее были пусты, и выглядели как протезы для слепого – почти как настоящие, но все же дающие понять, что должны выглядеть…как-то иначе.

— Здравствуйте, — тихо произнес он, поправив очки. Его изумрудные зеленые глаза внимательно, даже несколько строго смотрели на женщину, стоящую перед ним. У нее были каштановые волосы, похожие на волосы Гермионы, до того, как она их подстригла, глаза ее словно бы не имели собственного цвета и менялись в зависимости от освещения, становясь то темнее, то светлее. Левая ее рука покоилась на правой, словно бы придерживая пояс длинного платья синего цвета, незатейливого, без украшений, но отдающего стариной, из которой она пришла. Немая сцена продлилась не больше минуты, она ответила.

— Здравствуй, Гарри Поттер, — раздался ее голос, и Гарри готов был поклясться, хоть и не слышал голоса Ровены, живущей в своем времени, что сейчас он был… другим. Извне.

— Кто вы? И зачем пришли? – продолжил расспрос Гарри, переводя взгляд со шкатулки обратно к Ровене. Первый его вопрос был лишь формальностью, второй волновал куда больше.

— Меня звали Ровена Когтевран, — начла она, и, хоть она никак не выделяла интонацией это слово, Гарри все же про себя отметил «звали». – Теперь мое имя стерто, и я Проводник для тебя. Я пришла, чтобы предоставить тебе выбор.

У Гарри пересохло в горле, кувшин с водой наверняка стоял где-нибудь поблизости, но чтобы подойти и взять его у него не хватило ни сил, ни желания. Вдруг она просто растворится в воздухе, и все? Или так будет лучше?..

— Что это за выбор? – Гарри старался держать себя в руках, неожиданно вспомнив, как на втором курсе слышал голос, который, впрочем, оказался голосом василиска, и все же Рон сказал ему, что «слышать голоса даже в магическом мире дурной признак», а вот теперь у него видения – перед ним стоит Основательница, одна из четверки. И все же она была настоящей, даже слишком настоящей. Другой вопрос, а не заснул ли он и видел сейчас сон?..

— Есть два колодца. В одном из них кристально чистая вода, но заколдованная, в другом – испорченная грязью. Если выпить первую, смерть настигнет через час после глотка воды, если выпить вторую, то после болезненных судорог человек выздоровеет. За твоей спиной толпа жаждущих, умирающих от жажды. Из какого бы колодца ты дал им напиться?

Гарри вряд ли ожидал такого вопроса.

— Из второго, конечно, — не задумываясь, ответил он.

— То есть ты был бы готов смотреть в лица этих людей, пришедших или выжить, или умереть, смотреть, как они мучаются в судорогах от отравленной воды, ожидая излечения? Глядя в твои глаза?.. – спросила она, без видимого желания уколоть его, задеть, лишь уточняя.

— Ну… нет, то есть… но ведь после воды из первого они совершенно точно умрут, — попытался как-то оправдать свой выбор Гарри.

— А что если избавление от этих мучений есть выход из ситуации?

— Нет, я никто, я не могу решать судьбы людей, — категорично заявил Гарри.

— Дать убивающую воду ты не способен, однако играть в игру на выживание сильнейшего ты считаешь себя способным? Нельзя чуть-чуть убить человека, к тому же, ты пока что не знаешь, что ты можешь решать, — на ее губах отобразилось что-то вроде усмешки, но глаза оставались таким иже.

— Вы сказали, что дело идет о выборе, а не о моих моральных качествах, — просипел Гарри, которого мучила жажда, и он бы сейчас, наверное, выпил бы воду из любого из названных колодцев.

— Твой выбор определяют твои моральные качества. Твоя жалостливость, желание помочь каждому. Ты не можешь быть объективен, ты можешь поступиться своей жизнью, но не чужой. Это может помешать выбору. Зависимость от чувств и эмоций делает тебя уязвимым для Зверя, — произнесла Ровена, не сдвинувшись с места, не изменив выражения лица, словно бы она была манекеном из магазина.

— Но… какого зверя? – спросил Гарри, сердце которого учащенно забилось. Ему очень не нравился этот разговор, о его качествах и жизни чужих людей… дорогих людей…

Ровена подошла к нему и положила руку на то место, где у Гарри билось сердце.

— Этого. Который живет в каждом из нас, — отчетливо произнесла она, и у Гарри мороз пробежал по коже. – Он требует подпитки. Он видит вашу слабость и пользуется ей. Если ты хочешь делать правильный выбор, выбор касающийся не судьбы, но судеб, ты должен избавиться от этого. Очиститься. Стоять на самой высокой горе. Тогда зверь не закроет твои глаза. Умей выбирать, умей слушать, как это сделали до тебя.

Ровена вновь вернулась на место. Гарри не хотел думать ни о чем, кроме своей жажды. Внутри его рта словно бы расстилалась Сахара.

— Так что я должен выбрать? – вернулся Гарри к вопросу.

— Из какого колодца ты будешь брать воду. Откроешь шкатулку сейчас, или же нет.

Ровена исчезла.

Гарри резко расхотелось пить. Словно бы жажды и не было.

Он подошел к шкатулке, к шкатулке с именем Ровены Когтевран, и протянул к ней руки… Вот она, так близко… Прост открыть, не надо никаких заклинаний, Гарри чувствовал, что он может открыть ее прямо сейчас. Из какого колодца брать воду…

— Не надо, Гарри! – раздался резкий крик за его спиной, и кто-то, грубо схватив его за плечи, оттащил от шкатулки.