His Angel (гет)

Одно это слово заставило его застыть на месте, и он увидел последнюю, кого он ожидал увидеть, стоящую позади двух мужчин, сложив руки перед собой и застенчиво заглядывая внутрь. Он тупо уставился в ответ, его разум перестал выстраивать связные мысли.

Попробовав несколько раз, он обнаружил, что не может говорить, в его горле замирали колючки, когда он смотрел на нее. Её длинные серебристо-белые волосы были собраны сзади в хвост, её красивые глаза смотрели на него. Все они были такими же, какими он их помнил, но в то же время разными. Неужели он действительно забыл, как она выглядела? Она была очень похожа на богиню, которая посетила его в своих снах и.

— Флер… — его голос был напряженным.

Ему ничего так не хотелось, как подойти к ней, самому убедиться, действительно ли она просто стоит перед ним, но мысль о разочаровании удерживала его. В ней было что-то такое, что заставляло её казаться почти нереальной. Однако у неё были другие планы. У него вырвался тихий вздох, когда он почувствовал, как что-то в нем ожило, когда пара тонких рук, её руки, обхватили его, притягивая в теплые объятия. Цветочный аромат вторгся в его чувства, когда он обнаружил, что его зрение затуманено массой серебра.

Он только начал расслабляться в ее объятиях, когда почувствовал, как она слегка пошевелилась, и почувствовал, как что-то очень мягкое осторожно прижалось к его губам. Он почувствовал, как она нежно коснулась его щеки, прежде чем сильнее прижаться к нему, и неуверенность исчезла.

Она оторвалась через несколько долгих мгновений, прижавшись головой к его голове, и они замерли, наслаждаясь контактом. Он открыл глаза спустя, казалось, целую вечность, и обнаружил, что она с любовью смотрит на него своими завораживающими голубыми глазами. Её теплое дыхание на его губах лишало его сил держаться прямо.

Было так много вещей, о которых он хотел ее спросить, он просто не мог поверить, что это происходит на самом деле, несмотря на то, насколько реальным это казалось. Она...находится здесь, Дамблдор говорит ему, что он может уйти, мысль о том, чтобы вернуться к жизни, которую он вёл с ней во Франции. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он отчаянно хотел чего-то, что подтвердило бы, что это был не очень хороший сон.

— Флер…

Почему она не могла понять? Это был он. Ничто никогда не было так просто. Она не могла просто быть здесь. Он мечтал о том моменте, когда снова увидит её, почти каждый божий день с тех пор, как он оставил её. Время, когда она пришла к нему после инцидента с Джинни, было больше похоже на сон, чем на что-либо другое, дневник был и утешением, и пыткой. Он никогда не думал, что найдет ее здесь.

Что с ним было не так?

* * *

Именно тогда Флер поняла свою ошибку. Она чувствовала всё, что происходило в его голове, и он был ошеломлен всем этим. Она осторожно положила палец ему под подбородок и медленно приподняла его лицо вверх; казалось, он не мог смотреть на нее.

Её грудь сжалась, когда она увидела его лицо. Его глаза светились так же, как она всегда помнила, когда он смотрел на нее, и всё же в них была неуверенность, ясная как день. Он просто не мог поверить, что всё это происходит на самом деле. Она буквально слышала его мысли, умоляя...умоляя неизвестное существо, чтобы этот момент был реальным.

— Я реальна, — прошептала она, обхватив его за щеку.

Она чувствовала, как рушится его решимость, она чувствовала, насколько он хрупок, как будто он мог сломаться в любой момент. Она не хотела, чтобы это случись, только не перед этими людьми после всего, что они с ним сделали. Ему не нужно было говорить ей, насколько изгоем он был в этом месте, она прекрасно знала...даже без того, что Дафна иногда говорила. Он так долго не ломался перед этими людьми, что она не могла позволить им увидеть его уязвимость, особенно когда это было вызвано ею.

Наклонившись ближе, она нежно поцеловала его в щеку.

— Мы можем уйти, — тихо пробормотала она, уткнувшись носом в изгиб его шеи.

— Я не вернусь, если ты не придешь.

Она почувствовала, как ее губы изогнулись вверх, когда удовлетворение и облегчение нахлынули на нее. Это были все его эмоции, она даже не знала, как или когда ей удалось так быстро установить связь между ними, но это было облегчением.

Она была удивлена, когда почувствовала, как его губы коснулись ее губ, почти как перышко. Она не могла этого допустить, крепче обвив руками его шею, она углубила поцелуй, чего бы это ни стоило. Несмотря на то, как это было мило, она не хотела, чтобы он снова стал робким, застенчивым человеком, каким был, когда она впервые встретила его. Когда они оторвались во второй раз, она не смогла сдержать яркой улыбки, увидев, как изменились его черты. Он был по-настоящему счастлив, все следы сомнений исчезли.

Студенты вокруг них неестественно притихли, уставившись на эту пару. Это была та женщина, которую они называли полукровкой? И был ли это тот человек, который был объявлен нестабильным и опасным? Это было похоже на то, как будто Гарри Поттер, который был в Хогвартсе последние несколько месяцев, умер, и кто-то другой занял его место.

— Ну что, Гарри? Ты готов идти?

Она повернулась и увидела, что Римус смотрит на них обоих с чрезвычайно удивленным выражением на лице. Дамблдор выглядел так, словно нашел на потолке что-то чрезвычайно увлекательное. Она не могла не покраснеть, когда поняла, что за последние несколько минут совершенно забыла, что они были в середине вестибюля, окруженные людьми. Судя по тому, как Гарри наполовину скрывал свое лицо, он, вероятно, был не более спокоен, чем она.

— Я...да, конечно…

Она ободряюще сжала его руку и почувствовала, как он ответил на её пожатие.

— Мои вещи…

— Твой сундук и остальные вещи будут отправлены к тебе.Ты можете поблагодарить определенного домового эльфа за то, что он нашел время привести в порядок твои вещи. На его губах появилась легкая улыбка.

— Спасибо.

Теперь за ними наблюдало больше людей, и большинство мужчин, если не все, кроме Дамблдора, Римуса и учителя с крючковатым носом, который только что прибыл иглядел на них сверху вниз с парадной лестницы, все жадно смотрели на неё остекленевшими глазами, некоторые, казалось, даже не знали, что их рты были полуоткрыты. Она даже могла вспомнить некоторых мальчиков, которые настойчиво следовали за ней в прошлом году. Забавно, как мало они изменились.

— Пойдем, я провожу тебя до ворот, —сказалДамблдор с улыбкой и махнул рукой в сторону выхода. — Похоже, надвигается буря, было бы лучше, если бы вы все могли бы избежать этого.

Гарри молча кивнул. У неё было странное чувство, что Дамблдор говорил не о потемневшем небе снаружи, когда он имел в виду «бурю». Вместе они спустились по ступенькам, ведущим из замка. Она почувствовала, как его хватка на мгновение усилилась в их сплетённых руках, когда они медленно шли по тропинке, ведущей мимо хижины Хагрида, но он никогда не оглядывался и не выказывал никаких эмоций, хотя периодически смотрел на черное озеро.

— Ты в порядке? — тихо спросила она.

Римус и Дамблдор довольно громко разговаривали о чём-то в нескольких футах перед ними. Он провел свободной рукой по волосам, отчего они стали еще более растрепанными, чем когда-либо, прежде чем повернуться к ней, красивая улыбка на его лице заставила её сердце подпрыгнуть. Не помогало и то, что она могла чувствовать всё, что было у него на уме. Она могла видеть только его.

— Мне не нужно беспокоиться о том, что, проснувшись, я обнаружу, что тебя больше нет, верно? — она внезапно перестала смотреть на него с беспокойством

— Флер, что ...

Он что-то ещё хотел сказать, но расстерялся, когда она с силой прижалась губами к его губам, её рука вцепилась в его рубашку, чтобы поддержать его, когда он слегка споткнулся. Именно тогда он огрызнулся, обнимая её за тонкую талию и возвращая услугу. Вкус, ощущение того, что он рядом с ней, ощущение неразбавленного счастья — они оба очень долго скучали по всему этому. Пришло время наверстать упущенное. Одна глава их жизни закончилась, другая только начиналась.

* * *

Там не было толпы. Лишь горстка людей видела, как Гарри Джеймс Поттер покидал Хогвартс. Это было действительно странно. Он так и не пришел на свой последний урок в этот день, его не было на ужине, мальчики в гостиной Гриффиндора заметили, что его чемодан исчез. Дафна никогда ни с кем не разговаривала. Те немногие, кто пытался расспросить её о нём, получали только ледяной взгляд, прежде чем Трейси, которая никогда не отходила от своей подруги, отсылала их прочь.

На следующий день школу наводнят репортеры, все они будут пытаться подтвердить, что «мальчик-который-выжил» действительно ушёл. Были смешанные чувства; Министерство, в частности, никогда не хотело терять «мальчика-который-выжил», Амбридж была просто в ярости, когда узнала эту новость. Широкая публика ликовала. Им не нужно было постоянное напоминание о сами-знаете-ком. Гарри Поттер исчез, и никому больше не нужно было беспокоиться ни о чем подобном.

Никто из Волшебной Британии не поймет, что именно их собственные действия заставили их «спасителя» разорвать с ними все связи. Они будут жить и пожалеют об этом гораздо позже.

* * *

— Ты уверен, что поступил правильно, Альбус? Отпустить мальчика?

— Это было самое меньшее, что я мог сделать, — устало пробормотал Дамблдор, откидываясь на спинку стула. — Я совершил много ошибок. Я намерен их исправить.

Школа была измучена чиновниками Министерства, журналистами...достаточно, чтобы вызвать больше, чем несколько сбоев. Все хотели точно знать, где мальчик-который-выжил.

Снейп смерил старика оценивающим взглядом.

— Когда именно вы планируете рассказать ему о пророчестве?

— Скоро…Однако я должен признаться, что мне не терпится посмотреть, что он будет делать, когда кандалы исчезнут.

Он приподнял бровь. Неужели старик наконец-то сломался под давлением?

— Вы так сильно ему доверяете?

Дамблдор усмехнулся, и портреты вокруг них издали звуки веселья. Он что-то упустил?

— Гарри нужно быть готовым, но он доказал, что более чем способен справиться с этим самостоятельно. Со временем ты поймёшь, почему я в это верю. На несколько мгновений воцарилась тишина. — Волдеморт в курсе последних событий?

— Да. Он был довольно удивлен, когда я сообщил ему эту новость. Хотя он, казалось, не придавал этому особого значения. Он отдал мне и ещё нескольким людям приказ найти его местонахождение, но это все. Хотя он, казалось, не очень беспокоился об этом…

Старик понимающе кивнул.

— Ты не понимаешь, Северус…на данный момент Гарри не является его первой заботой. Он всё ещё недооценивает его, он считает, что это сработало в его пользу, и в какой-то степени так оно и есть.

На лице старика появилось задумчивое выражение.

— Я не верю, Волдеморт вышел бы на открытое место, если бы его не вынудили. В конце концов, то, что Министерство не замечает его возвращения, по-прежнему является его величайшей силой. Он не станет рисковать всем этим.

Он медленно кивнул.

— Если это так, как вы думаете, что заставит мальчика вернуться? Поттер изменил Альбуса…Я не думаю, что потребности или заботы многих людей больше имеют для него значение. Мальчик — эгоист по-своему. Снова этот невыносимый блеск.

— Ты забываешь, что и ты, и темный лорд слышали только первую часть пророчества.

Он не мог избавиться от чувства стыда, которое вызвали эти слова. Даже сегодня чувство вины не покинуло его полностью.

— Гарри встретится с Волдемортом, когда будет готов. Мы должны выполнять свою собственную работу, и наша первая и главная забота — не дать тёмному лорду заполучить пророчество в свои руки. Никто, кроме Гарри или самого Волдеморта, не может прикоснуться к нему, но это только то, что мы оба знаем.

— Вы не рассказали мне последнюю часть пророчества, потому что не полностью доверяете мне или…

— Нет. Я доверяю тебе, Северус, никогда в этом не сомневайся,— он кивнул, глаза Дамблдора были непоколебимо устремлены на него. — Это дело касается Гарри и Волдеморта. Даже я не должен был знать об этом, — он медленно кивнул. — Он примет это...пока. Как он воспринял новость о Боде?

Он поморщился, когда всплыло воспоминание о человеке, кричащем от боли.

— Руквуда всё ещё угощают, к его неудовольствию, пока мы говорим. Меня не удивит, если он умрет, как только я вернусь.

Огонёк в глазах директора исчез, когда он кивнул с жёстким выражением на лице. Это было своего рода облегчением, что старый Альбус Дамблдор всё ещё скрывался за старческой внешностью.

— Волдеморт поймет это достаточно скоро. Мы должны быть готовы, когда это произойдет. В тот момент, когда он попытается появиться в Министерстве, мы будем готовы к нему.

— Разве он не попытается использовать мальчика?

Дамблдор улыбнулся.

— О, он попытается. Но ты не хуже меня знаешь, насколько хорошо защищён его разум. Однако есть ещё одно препятствие, которое охраняет мальчика, которое Волдеморт еще не осознал и не осознает, это то, чего он не будет ожидать.

Он прищурил глаза, прежде чем на его лице появилось выражение зарождающегося понимания.

— Вейла… — он вздохнул, увидев неодобрительное выражение на лице директора. — Я имею в виду девушку.

— Действительно. — Фоукс тихо запел, когда Дамблдор встал и направился к омуту. — Мисс Делакур может быть слабостью Гарри, но она также является его величайшей силой.

Директор медленно прикоснулся палочкой к виску, прежде чем убрать её, на ней свисал серебряный след, и он наблюдал, как он соединяется с кружащимися воспоминаниями и холодным камнем бассейна.

— Ты, с другой стороны, Северус…ты меня удивляешь.

Он приподнял бровь, глядя на директора, когда он медленно опустился на свой стул.

— Я?

— Ты всегда изо всех сил старался осуществить свою личную вендетту против Гарри. С самого первого года ты делал все возможное, чтобы сделать его жизнь здесь как можно более трудной... конечно, это ничто по сравнению с тем, что он... сделает.

Он замолчал. Усталость Дамблдора никогда не покидала его. Он знал, через что прошел мальчик. В конце концов, это было неправильно для Альбуса Дамблдора, директора школы и всего святого, копаться в воспоминаниях о беспомощных магглах так ли это было?

— О, нет...

Он спустился к нему. Ему всё ещё приходило в голову, что старик хотел, чтобы он увидел воспоминания, его в частности. Он никогда не спрашивал. После того, как их увидел, у него было для этого причин.

Снова видеть лицо сестры Лили было неприятно. Его действительно озадачивало, как кто-то вроде Лили мог быть даже отдаленно связан с женщиной с лошадиным лицом, известной как Петуния. Воспоминания, которые он получил от них обоих, Петунии и её мужа, о первых одиннадцати годах жизни мальчика, перевернули его мир с ног на голову.

Да, он уже выбросил из головы, что Гарри Поттер не был воплощением Джеймса Поттера. Это было легко...Мальчик больше не был похож на своего отца, и он ни капельки не похож на того, каким был Джеймс Поттер. Кроме того, мальчик действительно произвел на него впечатление. Было всего несколько человек, которым когда-либо удавалось это сделать.

После того, как он увидел все, что случилось с мальчиком в том мерзком месте, это заставило его взглянуть на мальчика в новом свете. Любой был бы вынужден изменить свои взгляды, если бы увидел это. Он видел прямо сквозь маску, которую Гарри Поттер носил все эти годы.

— Если я... — Дамблдор выжидающе посмотрел на него.

Он прочистил горло, прежде чем встать.

— Когда я...снова увижу Поттера, я извинюсь. За все.

Он направился к двери, но голос старика остановил его.

— Что изменилось?

Он остановился, его рука сомкнулась на дверной ручке, когда всплыло воспоминание. Один из своих; заперт в темной комнате, слишком напуган, чтобы выйти на улицу, опасаясь того, что люди могут с ним сделать.

— Думаю, теперь я понимаю его немного лучше, — тихо сказал он, прежде чем выскользнуть наружу. — Спокойной ночи, директор.

* * *

Гарри не мог сдержать ухмылки, наблюдая, как Сириус уныло опустился на диван. Казалось, его крестный наконец-то получил «шанс всей жизни» и сумел великолепно его испортить.

Аполлин наконец сжалилась над ним и представила его нескольким своим друзьям. Сириус не стал говорить об этом, но было ясно, что всё пошло не так, как он планировал. Из того, что он мог понять, его крестного отца безжалостно дразнили вейлы, и это сильно ранило его гордость. Теперь и он, и Римус изо всех сил старались подбодрить его , хотя у них ничего не получалось, вероятно, из-за того, что Аполлин, казалось, не могла сохранять невозмутимое выражение лица всякий раз, когда видела, как он ведёт к тому, заставляя Сириуса еще больше погрузиться в состояние депрессии.

Когда они прибыли во Францию, было всего около шести вечера. Флёр немедленно потащила его наверх в их комнату, чтобы распаковать вещи, после того как Аполлин преуспела в том, чтобы чуть не сломать ему ребра в объятиях, которые уже многое пережили. Они собирались провести вместе всего несколько минут, прежде чем их позовут на ужин, но Флёр заснула в его объятиях, и, прежде чем он осознал это, он последовал её примеру, а остальные жильцы решили не будить их.

Он проснулся утром один с запиской с извинениями от Флер, сидевшей на прикроватном столике. Казалось, она не могла отложить сегодняшнюю работу, учитывая, что на днях она бесцеремонно бросила свой пост, как только Римус пришел, задаваясь вопросом, не хочет ли она сопровождать его в Хогвартсе.

Таким образом, он провел всё утро, вынужденный завтракать. Аполлин, которая использовала его слегка бледные и болезненные черты лица в качестве индикатора того, что он неправильно питался… несмотря на то, что она знала, что до следующего полнолуния осталось всего несколько дней. И Сириус, и Римус тоже решили провести здесь ночь и теперь бездельничали в гостиной.

— Давай, Бродяга, это не так трагично, как ты это представляешь, — утешительно сказал Римус.

— Я потерял его, — простонал Сириус. — Азкабан лишил меня всего! Я больше не могу ухаживать за женщинами...Нет причин продолжать.

Затем его глаза расширились, как будто он что-то понял.

— Что, если я умру в одиночестве? О, Мерлин…

Гарри поймал взгляд Римуса, и оба со вздохом отвернулись.

— Всё ещё ноешь об этом? — весёлый голос Аполлин раздался позади них, заставив Римуса хмыкнуть в знак согласия.

— Оставь его в покое, мама. У него была тяжелая неделя, — раздался мелодичный голос, когда Гарри почувствовал, как пара рук слегка обхватила его сзади за шею, а пара чрезвычайно мягких губ коснулась его щеки.

— Ты рано вернулась, — пробормотал он, рассеянно склоняясь к её рукам, прежде чем почувствовал, как они двигаются, когда она, наконец, появилась перед ним.

Слова застряли у него в горле, когда он впервые увидел её в рабочей одежде. Конечно, он никогда особо не задумывался о «фантазиях о медсестре», о которых Сириус продолжал ему рассказывать, но Флер в её белых одеждах была просто слишком для кого-то вроде него, чтобы поддаваться мыслям, которые он обычно держал взаперти.

Казалось, она точно знала, что происходит у него на уме. С лукавой улыбкой она опустилась к нему на колени.

— Нг’авится то, что ты видишь?

Он слегка покраснел в ответ, но не желая отступать, удовлетворился тем, что обнял её за талию и слегка поцеловал в шею, вызвав тихий вздох одобрения.

— Что такое? — её голос внезапно изменился, и она наклонилась вперед, поднимая что-то со стола.

Он мысленно застонал, прежде чем стрельнуть взглядом в Римуса и Сируса, которые в ответ только пожали плечами, в то время как Аполлин беспомощно покачала головой.Флёр сейчас пристально читала сегодняшний выпуск "Ежедневного пророка". На первой странице была его фотография (откуда они её взяли, он понятия не имел, но, похоже, она была сделана в Хогвартсе), хотя он всё еще был немного доволен тем, что его фотографическое «я» полностью игнорировало камеру и вместо этого погрузилось в книгу. Вверху большими жирными буквами: «Мальчик-который-солгал, Изгнан!» Внизу были фотографии разных людей, празднующих, потому что «настойчивого, но ненужного напоминания о темной странице нашей истории больше нет».

— О, дог’огой, они… выставили тебя таким, словно… эти мелкие…

Если бы это было любое другое время, он бы наслаждался, наблюдая за Флёр, которая соскользнула обратно на французский язык из-за волнения, но на этот раз она была зла.

Они позволили ей продолжить. И Сириус, и Римус, даже Аполлин выглядели удивленными тем, как он извивался под ней. Она, казалось, на мгновение забыла о нём в своем гневе из-за газеты, и в данный момент он не чувствовал себя особенно храбрым.

— Флёр…мы знаем. Но… — устало пробормотал Сириус через несколько минут, но тут же заткнулся, увидев, как она на него посмотрела.

— Но что? Почему никто из вас не делает ничего, чтобы испг’авить это?! Эти люди пг’осто…

— Мы не можем повлиять на то, что печатается на бумаге. «Ежедневный пророк» всегда был в кармане у министра. Они могут печатать всё, что захотят, если получат от них одобрение. В этом случае…

— Это все ложь! — закричала она.

По удивленным взглядам на всех было ясно, что никто не привык к тому, чтобы Флёр была особенно громкой. Все, кроме Гарри, в силу определённых причин.

— В данном случае… — повторил Сириус, делая вид, что никакой вспышки не было. — Им, вероятно, велели все это напечатать. Если бы это выглядело так, как будто Гарри ушел сам, это было бы похоже на то, что он бросил их, что нанесет более чем небольшой удар по их гордости. Это просто еще одна отчаянная мера, которую использует Фадж, чтобы попытаться вернуть его…Я готов поспорить на свою жизнь, что он, вероятно, попытается принести публичные извинения… надеясь, что когда-нибудь Гарри вернётся.

Она усмехнулась, заставив Сириуса сочувственно улыбнуться ему.

— Мне тебя жаль.

Он пожал плечами и уткнулся носом ей в затылок, заставив её вздрогнуть, прежде чем снова расслабиться в нём, её прежнее поведение исчезло, когда она издала тихий звук, похожий на мурлыканье. Он не хотел этого делать, но, похоже, не мог удержаться от желания больше общаться с ней. Римус многозначительно отвел взгляд, на лице Аполлинпоявилась легкая ухмылка, когда она скользнула прочь.

— Может, вы к себе в комнату перейдёте, —проворчалСириус себе под нос, прежде чем вернуться к своему прежнему удрученному состоянию.

Флер хихикнула, увидев раздраженное выражение лица Сириуса, прежде чем передвинуть голову так, чтобы она удобно лежала у Гарри на плече. Несколько минут прошло в тишине, прежде чем Римус поднял глаза.

— Итак...Гарри, что ты собираешься делать дальше?

— Я...ещё не успел так далеко продумать всё, — смущённо сказал он, поднимая глаза.

— Ты мог бы закончить свой последний год в Шармбатоне? — спросила Флер, наклонив голову, чтобы посмотреть на него.

Сириус ухмыльнулся ему, и он посмотрел в ответ, осмеливаясь сказать что-нибудь.

— Эм...я мог бы, да, но…

Он посмотрел на своего крестного в поисках поддержки. Сириус был единственным, кто знал, почему он пошел в Косой переулок один. Кроме того, была более насущная причина, по которой он не мог долго оставаться студентом...по крайней мере, без надлежащих мер, и это было то, о чем он забыл упомянуть Флёр. Пока что.

— Когда мы переводили счета Гарри из Гринготтса, гоблины отозвали старый контракт, существовавший между ними и семьей Поттеров. Очевидно, было несколько...условий , которые необходимо было выполнить. Своего рода долг.

— Какое отношение это имеет к…

Он сразу почувствовал опасность. Очевидно, Сириус тоже, потому что он быстро поднял руку, заставляя её замолчать.

— Дай мне закончить, хорошо? Это должно было быть исполнено Джеймсом, но... это перешло к Гарри, потому что он последний живой член семьи.

Он улыбнулся и покачал головой, когда она посмотрела на него извиняющимся взглядом за то, что заговорила об этом.

— Если бы он всё еще был подданым Великобритании, они бы подождали, пока он не станет взрослым, а затем начали бы брать процент с его заработка, чтобы выполнить его.

— Но… — мрачно пробормотал он.

— Но… — Сириус согласился. — Доставив его сюда, переместив хранилище и, по сути, разорвав связи с Великобританией, он перестанет быть их клиентом. Долг должен быть выплачен тем или иным способом, так что…

— Они его взяли...?

— Трастовый фонд и большая часть того, что оставалось в семейном хранилище, исчезли.

* * *

Флёр не смогла сдержать улыбки, наблюдая, как Гарри смущенно опустил голову, посмотрев на неё несколько мгновений.

— Бг’ось, ‘Арри, это не пег’вый раз, когда ты видишь меня такой, как сейчас...или без каких-либо проблем, если на то пошло, — поддразнила она, медленно подходя к кровати.

— Не думаю, что я когда-нибудь привыкну к этому, — тихо сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на неё с лёгкой улыбкой на лице.

Его щеки были красными, но это только усилило её желание наброситься на него и отдаться своим желаниям ещё больше. Вместо этого она удовольствовалась тем, что забралась на кровать и положила голову ему на колени, вдыхая его запах. Как бы сильно она ни хотела его, она должна была контролировать это. На сегодня.

С тех пор как она вернула его, желание быть ближе к нему было чрезвычайно трудно сдерживать. Каждая частичка её души жаждала его, и она знала, что он хочет её так же. Желания в этих зеленых глазах, когда они смотрели на неё, было достаточно, чтобы её сердце пропустило несколько ударов.

Она не могла допустить, чтобы он был застенчивым или неуверенным в себе.

— Тебе обязательно возвращаться завтра? — тихо спросил он.

Надежды на его лице было достаточно, чтобы заставить её пожалеть, что она вообще пошла на стажировку.

— Мне очень жаль…

— Всё в порядке.

— Я не уйду на весь завтрашний день, и, кроме того, завтра последний рабочий день перед праздниками.

Он кивнул.

— Значит, послезавтра?

Она уткнулась носом в его руку, заставив его усмехнуться. Она знала, что он хотел провести с ней время, но у них так и не было подходящего шанса. Прошлой ночью они оба заснули, и после этого было то одно, то другое.

— Я весь твой, — усмехнулся он и начал рассеянно играть с ее волосами. — Сириус и Римус ушли?

— Да... Их сг’очно вызвали в Ог’ден. Ты тогда был в душе...но они сказали, что вернутся позже на этой неделе.

Проведя весь день в разговорах со своим крестным отцом и Римусом, они все рано поужинали, когда её отец вернулся с работы.

— О... — на них опустилась тишина.

Было удивительно, как много она забыла, как всё изменилось, когда она была рядом с ним. Казалось, он все ещё испытывал прежнее очарование её волосами, тем, как он продолжал пробегать рукой по прядям, и она позволила ему, это было приятное ощущение, к которому она могла пристраститься.

— ‘Арри?

— Хм?

— Тебе не нужно так ског’о начинать искать г’аботу…

— Флёр…

— Все мы, мои родители…Сириус, я...мы все просто хотим, чтобы ты сделал все возможное. Нам не нужно так скоро начинать беспокоиться о заработке денег.

Это было правдой, и её мать, и отец предложили заплатить за то, чтобы он продолжил обучение в Шармбатоне или любой другой магической академии, если уж на то пошло. Она могла понять, почему он не хотел зависеть от её поддержки, но тот факт, что он отказывался от помощи даже Сириуса, был странным. Судя по раздраженному выражению лица его крестного, когда он наотрез отказался, она знала, что он уже спрашивал об этом раз сто раньше.

— Я знаю. Но... Это просто то, что я должен сделать.

Она нахмурилась, глядя на него, заставляя его отвести взгляд.

— Пожалуйста, Флёр. Ты поймёшь, почему, позже…Я обещаю, — с надеждой добавил он, увидев выражение ее лица.

— Хог’ошо...Но лучше бы у тебя была достаточно веская причина. Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

К её удивлению, он выглядел немного смущенным, но тем не менее кивнул, скрестив сердце свободной рукой, заставив её улыбнуться.

— Я не понимаю, почему ты не хочешь предпринимать никаких действий пг’отив них, 'Арри… — пробормотала она через несколько мгновений.

— Ничего не поделаешь.

— Они забрали почти всё, что у тебя осталось.

Он пожал плечами.

— Это долг. Законы гоблинов и все такое.

Она вздохнула, прежде чем сесть прямее и подвинуться так, чтобы можно было прислониться спиной к изголовью кровати.

— Я говорю не только о них. ‘Огвартс, эти люди, газеты, — она достаточно хорошо знала даже без писем Дафны, что последние несколько месяцев он был совершенно один с людьми, открыто оскорблявшими его.

Это было не самое лучшее чувство. Она сама проходила через это большую часть своих школьных лет, но у нее всегда были друзья, которые поддерживали её, несмотря ни на что. Она почувствовала тяжесть на своем плече и, повернувшись, увидела, что он наклонился к ней. Инстинктивно она обняла его одной рукой, притягивая ближе. Его лицо было скрыто, но она чувствовала в нём какую-то уязвимость.

— Это было больно.

Она почувствовала, как тяжесть свалилась ей на грудь. Его голос звучал так...тихо, неуверенно.

— Первые несколько лет со мной были Рон и Гермиона…в прошлом году у меня была ты. Меня это никогда не волновало. Но на этот раз…

Она крепче обняла его, нежно поцеловав в щеку.

— Мне жаль, что я была не там, — тихо сказала она. — Тебе больше не нужно пг’одолжать действовать, ‘Арри, я обещаю…Я не могу вынести того, чтобы снова пройти через то же самое. Я не позволю это.

Он кивнул, но опустил голову, скрывая это от неё. Она знала, что он достиг своего переломного момента.

Было удивительно, что он смог так долго сохранять видимость. С тех пор как он уехал, это происходило одно за другим. Газеты печатали всё больше лжи, она редко когда чувствовала желание причинить кому-нибудь боль...Но на этот раз она не хотела ничего больше, чем просто проклясть всех, кто сделал его таким забытым. Что за люди будут праздновать «изгнание» мальчика? Газеты были полны этим, интервью с людьми, которые были рады, что их «напоминание о тёмных днях» ушло. Это было ужасно.

Он никогда не выказывал никаких эмоций. Он узнал о своём хранилище и о том, как всё было «дома», только сегодня. Временами она ловила его на том, что он смотрит на бумагу с намеком на эмоции за его глазами, но он всегда умело маскировал это. Ей почти хотелось сжечь Сириуса и Римуса за то, что они просто принесли эту газету. Какими бы хорошими людьми они ни были, они были немного туповаты...или они слишком сильно его переоценили.

— Они тоже что-то говорили о тебе, — пробормотал он через некоторое время.

— Мы оба знаем, что этого следует ожидать, куда бы мы ни пошли, — тихо сказала она, нежно погладив его по щеке.

— Они сказали… — нерешительно пробормотал он. — Что ты могла бы сделать это лучше меня.

— Что? — её голос прозвучал намного резче, чем она думала, судя по тому, как он почти отшатнулся от нее.

Борясь с новой волной гнева и новым желанием причинить боль всем в этом месте, она повернулась к нему лицом, положила палец ему под подбородок и мягко подняла его глаза на уровень своих. Она могла вспомнить, что видела... Это было не то, что она когда-либо хотела видеть на его лице.

— Они могут говорить, что хотят. Они — это дг’угие, котог’ые говорят, что ты мог бы сделать это без вейлы?

— Флёр… — он снова опустил голову. — Я просто...иногда…Я чувствую себя так, словно нахожусь во сне. Всё, чёрт возьми, что я делал с самого начала, пошло не так. Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной...но я просто не могу избавиться от чувства, что то, что они говорят, правда.

Она приложила палец к его губам, заставляя его замолчать.

— Я не могу объяснить словами, — тихо сказала она, медленно открывая их связь и позволяя ему обнять её, хотя и осторожно. — Но я буду повторять это столько раз, сколько ты захочешь…

Она слегка поцеловала его в губы и прислонить свою голову к его, глядя в его ярко-зеленые глаза.

— Я люблю тебя, ‘Арри Поттер...И тебе не мешало бы помнить это.

Он неуверенно улыбнулся ей, прежде чем подойти ближе, как раз в тот момент, когда её глаза закрылись, когда она почувствовала, как его мягкие губы нежно прижались к её губам. Ему не нужно было ничего говорить. Она могла чувствовать его счастье,его чувства к ней.

Ей казалось странным, что он так волновался, что она его бросит. Как кто-то однажды сказал ей, было нетрудно влюбиться в Гарри Поттера. Просто было нелегко заставить его влюбиться в тебя. Она считала, что ей очень повезло, что ей это удалось, и она ни за что не отпустила бы его. Когда-либо.

Слишком рано, на её взгляд, он отстранился, заставив её застонать. Она ужасно хотела его, но внутри неё воевали две стороны. Одно желание просто...поддаться, почти первобытное желание внутри неё, в то время как другая хотела, чтобы он взял её. Она знала, что так или иначе, он знал, чего она хочет.

Она открыла глаза и обнаружила, что он пристально смотрит на неё, его глаза потемнели. Его дыхание было прерывистым, и на этот раз она увидела, как его глаза оторвались от её лица, опустившись ниже с голодным взглядом. У неё перехватило дыхание, когда она увидела, как он снова двинулся вперед, его лицо было всего в нескольких дюймах от нее.

— Твоё согласие, — тихо пробормотал он, прежде чем она снова почувствовала его губы на своих на короткое мгновение, затем он переместился к её шее.

Она не могла говорить...не говоря уже о том, чтобы нормально думать, когда она наклонила голову, отчаянно давая ему больше доступа. Она ждала его достаточно долго, и каждая частичка её души радовалась его прикосновению. У него было так много власти над ней, он мог заставить её делать так много вещей, если бы захотел, и она сделала бы все это добровольно. Тот факт, что он никогда этого не делал и всегда ставил её перед собой, никогда не переставал ее удивлять.

— Флёр…

Она с трудом открыла глаза. Его рука была на её груди...Первая пуговица ее рубашки уже была расстегнута. Она почувствовала, как вспыхнули её щеки, когда она почувствовала влагу между её ног и тут же отвела взгляд, пытаясь скрыть своё смущение.

— Флер, если ты...

Она заставила его замолчать лучшим из известных ей способов, отчасти для того, чтобы он не узнал, из-за чего она так смутилась.

— Пожалуйста... — прошептала она, едва отстранившись, чтобы их губы соприкоснулись. — Мне это нужно.

Он заставил её осторожно лечь и снова поцеловал, когда она обвила руками его шею, углубляя поцелуй, чего бы это ни стоило. Ей снова пришлось взять себя в руки и сопротивляться желание открыть их. Это было в её натуре — быть доминирующей, и она знала, что может изменить положение в мгновение ока, если захочет. Но было что-то такое в том, чтобы лежать перед ним ниц, наблюдая, как он поддается своим желаниям. Ей нужно было, чтобы он понял, что может делать с ней всё, что захочет. Что она этого хотела.

Он медленно расстегнул оставшиеся несколько пуговиц на её рубашке, и она быстро убедилась, что он тоже снял свою. Выражение его лица было невероятно милым и забавным в то же время она знала, чего он хочет, но в то же время чувствовалась нерешительность. Их глаза снова встретились на краткий миг, и она выдержала его взгляд, изо всех сил стараясь не отвести взгляд. Её грудь вздымалась в предвкушении, когда она увидела, как он двигается к её груди.

Одного пробного лизания было достаточно, чтобы отправить её на новые высоты наслаждения, когда у неё вырвался стон. Он никогда раньше так к ней не прикасался. Она хотела большего. Он постепенно становился смелее с увеличением частоты её стонов. Её возбуждение было настолько очевидным, что она чувствовала его запах, когда извивалась под ним, и вскоре почувствовала она сама приближалась к своему освобождению...Она не знала, достигла ли она его уже. Её разум был затуманен, и она поймала себя на мысли, что задается вопросом, наложил ли кто-нибудь из них заглушающие чары и запер дверь. В любом случае, сейчас было уже слишком поздно для этого, и ей было всё равно.

Она застонала, почувствовав, как он пошевелился, и снова открыла глаза, обнаружив, что он смотрит на неё с любовью. Она потянулась, чтобы поцеловать его, но он остановил её, заставив посмотреть на него в замешательстве прежде чем она почувствовала, как его рука медленно опустилась ниже, скользя по ее животу, прежде чем достигла своей цели. Её щеки снова вспыхнули, она знала, что он чувствует её возбуждение.

Через несколько секунд её трусики валялись где-то на полу рядом с кроватью, и она лежала перед ним обнаженная. У него было очаровательное выражение лица, когда он уставился на прядь серебристо-белых волос ниже ее талии, выглядя совершенно очарованным этим.

Она двинулась, чтобы снять с него шорты, которые в данный момент выглядели довольно тесными, но он остановил её и заставил лечь обратно. Он выглядел таким неуверенным в себе, когда посмотрел на нее, в его глазах читался вопрос. Немного сбитая с толку тем, чего он хотел, она, тем не менее, кивнула, гадая, к чему он клонит.

На её вопрос был дан ответ, когда она почувствовала, как его рука мягко коснулась ее, палец вошел в нее, заставив её ахнуть от внезапного вторжения. Она закрыла глаза, чувствуя, как растет её удовольствие, но вскоре они снова открылись, когда она почувствовала его теплое дыхание у себя между ног.

— ‘Арри, что… А-а-а-а! — она не могла сосредоточиться, её глаза остекленели, когда она почувствовала, как его губы коснулись именно того места, где она хотела их видеть.

Та часть её, которая хотела его кричал на неё, чтобы она сделала всё возможное, чтобы удержать его. Резкие толчки удовольствия пробегали по её телу, поднимая её возбуждение на новые высоты, когда она потеряла контроль над своим голосом, который теперь выкрикивал его имя. Когда её глаза на мгновение расширились и сфокусировались на потолке над ней, в её голове возникла только одна мысль. Она принадлежала ему и никому другому.

* * *

Флёр никогда не ненавидела свою работу так сильно, как в тот момент, когда она проснулась от объятий Гарри, обнимавших её сзади, когда она лежала, свернувшись калачиком, прижавшись к нему. На улице все еще было темно, и ей ничего так не хотелось, как снова заснуть...или разбудить его по-своему.

Мечтательная улыбка тронула её губы, когда она повернулась лицом к нему и несколько мгновений наблюдала за ним. Его волосы были в абсолютном беспорядке, и она была уверена, что лента для волос, которую она ему дала, была разорвана пополам. Что-то, что она отчетливо помнила, делала сама, когда немного потеряла контроль. Если подумать...Она потеряла контроль.

Почти сразу же огромное чувство вины нахлынуло на неё, когда она почувствовала, как нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Никогда, ни разу он не заботился о своём освобождении. Она потеряла счёт тому, сколько раз она достигала пика снова и снова, прежде чем, наконец, потеряла контроль и схватила его, прижав к себе, прежде чем насадиться на него. Она просто позволила ему доставить ей удовольствие и ни разу не подумала о том, чтобы отплатить ему.

— Прости, любовь моя…Я заглажу свою вину перед тобой, — тихо пробормотала она, поглаживая его пальцем по щеке.

Он не выказывал никаких признаков пробуждения, кроме как склониться к её прикосновению. Несколько минут спустя она, наконец, заставила себя прекратить свои заботы и медленно выскользнуть из его объятий, не разбудив его, хотя она почти вскрикнула, почувствовав холодный утренний воздух почти сразу, как только вылезла из-под одеяла. В конце концов, на ней ничего не было надето.

Стук в окно заставил ее нахмуриться, прежде чем прикрыть грудь рубашкой, которую она только что подняла с пола, и осторожно приблизилась к окну, ппосле чего заглянула за занавески.

— Букля… — она облегченно вздохнула, прежде чем сбросить рубашку и тихонько приоткрыла окно, чтобы впустить белоснежную сову.

Она быстро прижала палец к губам, указывая на кровать, где спал Гарри, и чудесным образом сова тихо ухнула, как будто поняла, что она пыталась сказать.

— Угадаешь, что твой хозяин говорит о тебе? — мягко сказала она, поглаживая совиные перья. — Я скоро выйду, присмотри за ним вместо меня?

Она могла бы поклясться, что сова кивнула, прежде чем подлететь к кровати и примостилась на спинке кровати. Смеясь над этим зрелищем, она покачала головой, прежде чем нырнуть в ванную.

Эта сова была, мягко говоря, интересной. По тому, как она видела, как Гарри разговаривал с ней, тихо бормоча тем же голосом, которым он всегда разговаривал с ней, было очевидно, что эти двое были ближе, чем обычный волшебник и его питомец.

Она вышла полностью одетая и обнаружила, что Гарри все еще крепко спит, а Букля совершенно неподвижно наблюдает за своим хозяином. Сова подняла глаза и жалобно ухнула, прежде чем бросить на неё то, что можно было описать только как совершенно укоризненный взгляд, как будто обвиняя её в том, что она оставила его.

— Я тоже не хочу оставлять его здесь...Сегодня последний день.

Букля отвернула голову, заставив ее хихикнуть.

— Он твой, пока я не вернусь, хорошо?

Она тихонько ухнула и легонько прикусила палец.

— Я скоро вернусь, — робормотала она, прежде чем нежно поцеловать Гарри в губы и убрать несколько прядей волос с его глаз.

Бросив на него последний взгляд, она закрыла за собой дверь.

* * *

— Эм...Флер?"

— Да?

— Ты в порядке?

— А почему бы и нет?

— Ты...э-э-э...ну… — Колетт беспомощно вздохнула, оглядывая коридор.

Большинство мужчин и женщин выглядели так, словно они онемели, и даже ей было довольно трудно не смотреть на свою подругу так, как она никогда раньше не смотрела. Она определенно не привыкла к жизнерадостности Флер. Это, казалось, оказывало неестественное влияние на окружающих её людей. Флер, со своей стороны, просто лучезарно улыбнулась одному из целителей, который проходил мимо них, заставляя мужчину врезаться головой в стену прямо перед ним.

— Флер, ты действительно пугаешь меня сейчас.

— Флер...Дорогая, могу я поговорить с тобой минутку?

Они оба подняли глаза и увидели мадам Боннель, главного целителя.

— Я знаю твою ситуацию от твоей матери...но это… — она беспомощно замолчала.

— Мне очень жаль, мадам.

По тону ее голоса было ясно, что она совсем не сожалеет. Стареющая целительница устало потерла глаза.

— Ваши смены заканчиваются в 3. Просто...пожалуйста, постарайся держать это под контролем? У нас действительно есть имидж, который мы должны поддерживать для наших пациентов, и, честно говоря, это… — она замолчала, глядя на целителя, который поднимался с пола с лицом, окрашенным в свекольно-красный цвет.

— Я так и сделаю, — сказала Флер с улыбкой, заставившей старую женщину вздохнуть, прежде чем отпустить их взмахом руки.

Колетт подождала, пока она уйдет, прежде чем схватить Флер и увести их подальше от любопытных глаз.

— Хорошо, я знаю, что вчера меня здесь не было, но что, черт возьми, на тебя нашло?Ты выглядишь так, словно тебя чем-то накачали.

Флёр приподняла бровь.

— Я не могу быть счастливой?

— Я знаю тебя. Ты провела последние несколько недель в хандре. Есть причина, по которой ты такая, и я хочу знать, почему! Пожалуйста? — умоляюще добавила она, её глаза были большими, как блюдца, и она изо всех сил смотрела на нее щенячьими глазами.

— Он снова со мной.

Она склонила голову набок.

— Но...о...о-о-о-о… — Флер хихикнула, увидев ошарашенное выражение её лица.

— Так он теперь здесь, чтобы остаться?

— Да! — она рассмеялась, прежде чем заключить её в объятия.

Как раз вовремя...Честно говоря.

— Думаю, это объясняет, почему ты выглядишь так, будто идешь по воздуху, — она лукаво улыбнулась и отстранилась.

— Нужно было хорошенько «подловить»?

Теперь она была определенно довольна собой. Не каждый день можно было заставить вейлу покраснеть так ярко, как сейчас.

— Это было хорошо, нет? Твоё лицо говорит, что хорошо,я остановлюсь,— она засмеялась, прежде чем отплясать вне досягаемости, когда Флер попыталась ущипнуть ее.

— Теперь...ты мне кое-что пообещала.

— Что? — настороженно спросила Флер.

— Когда я смогу с ним встретиться?

* * *

— Ты, должно быть, шутишь, старина, — Сириус зарычал, свирепо глядя на Дамблдора.

— Они? Здесь? Как будто недостаточно того, что я сижу взаперти в этом месте всякий раз, когда я нахожусь в этой дерьмовой стране, когда у тебя нет какой-то скучной «миссии» для меня и Римуса, но ты приводишь этих людей, как будто ты хозяин этого места! Я даже не могу навещать своего крестника и Флёр на Рождество с некоторыми членами твоей семьи.

Ему действительно было немного жаль этого человека, но это не помешало ему попытаться донести свою точку зрения.

— Теперь, Сириус…Я сомневаюсь, что Гарри сделал бы это, — сказал Дамблдор голосом, в котором звучало плохо скрытое веселье.

Какая-то часть его задавалась вопросом, были ли они здесь только для развлечения старика. В конце концов, ему определенно не нужно было здесь находиться. Он был готов поспорить, что, как только Дамблдор вернется в Хогвартс, он будет посмеиваться со своей чёртовой птицей, посасывая конфету.

— Ладно...забудь о последнем, это немного противно.

— Я уверен, что вы испытываете некоторую нежность друг к другу… — Римус выглядел так, словно не знал, смеяться ему или убираться из комнаты, как только представится возможность.

Прямо сейчас в комнате было 4 человека, не считая его, и двое из них, Сириус и Молли Уизли, выглядели так, словно собирались убить друг друга. Нет...нет...он не может уйти сейчас. Если бы дело дошло до этого, ему пришлось бы натянуть поводок на Бродягу.

— Мне жаль, Сириус, но ничего не поделаешь. Они должны быть здесь для их защиты, и дети будут здесь только на время их каникул.

Долгий, напряженный момент после объявления директора воцарилась тишина. Наконец Сириус кисло кивнул.

— Отлично, — Дамблдор кивнул, вежливо поклонился им и вышел на улицу.

— Эм...Сириус… — нерешительно начал Артур.

Он поднял глаза и кивнул, пытаясь подавить в себе гнев. Он поссорился с женщиной, а не с мужчиной, который только что попал под перекрестный огонь.

— В наших хранилищах в Гринготтсе была добавлена определенная сумма денег…

— Да...это был Гарри.

Три лица с выражением полного шока были обращены в его сторону, когда он откинулся на спинку стула.

— Если подумать, он всё еще не сказал об этом Лунатику, не так ли?

— Я знаю, что это от него. Я просто хотел спросить, почему...особенно учитывая ситуацию, в которой он сейчас находится. Я не пытаюсь высмеять его, но…

— Я знаю, что ты пытаешься донести до Артура. Но он сказал, что это было то, что нужно было сделать.

— Что ты ... — начала Молли, но была остановлена свирепым взглядом Артура. — Ты не можешь с ним поговорить?

— Поверь мне, я пытался...но он может быть упрямым, когда захочет. Он не хотел иметь никаких долгов перед твоей семьей.

— Долги? — спросил Артур.

Он беззаботно махнул рукой.

— Я думаю, это за все то время, что он провел в твоем доме, ездил на чемпионат мира по квиддичу и все такое.

При его словах лицо Молли покраснело.

— Он расплачивается? Из всех нервов...Мы никогда не ожидали от него ничего подобного! Это то, что он делает после всего, что мы для него сделали? Этот мальчик… — Артур грубо схватил жену за руку в отчаянной попытке помешать ей заговорить, но, очевидно, это было недостаточно быстро.

— Он что? — спросил Сирлус, его голос понизился до низкого рычания. — Продолжай…Я жду. Кто он такой?

За его словами последовала гробовая тишина.

— Что это значит для тебя и твоей маленькой дочки? О, не смотри так удивленно… — он одарил её дикой ухмылкой. — Ты же не ожидала, что кто-нибудь из нас поверит, что весь этот трюк был делом рук маленькой Джинни, не так ли?

Молли побледнела. Губы Артура сжались в жесткую линию, и он понял, что разозлил его тем, как тот говорил о своей семье. Но он был не из тех, кто ходит вокруг да около, и он знал единственную причину, по которой он не был проклят этим человеком. Она заключалась в том, что всё, что он говорил, было правдой.

— Может быть, тебе следовало сначала подумать о последствиях, — сказал он легкомысленно, прежде чем встать. — Теперь с этим покончено, если вы собираетесь провести здесь каникулы, убедитесь, что все понимают, что библиотека в подвале и комнаты на 3-м этаже закрыты для всех.

* * *

Гарри тихо напевал себе под нос, вытаскивая еще одну книгу и добавляя её к стопке, лежащей на кресле позади него.

— Что это за книги, котог’ых нет у нас, женщин? — спросила Аполлин, подойдя к нему сзади и положив руку ему на плечо. — Нет...Пг’авда, скажи мне, — добавила она, когда он усмехнулся. — Всякий г’аз, когда у Доминика есть свободное время, он пг’оводит большую часть здесь, читая одни и те же книги снова и снова.

— Например, что?

Она нахмурилась, прежде чем взять книгу, которую он только что добавил в стопку.

— Как эта…Алхимия, — она вздохнула, пролистывая страницы, прежде чем закрыть ее. — У тебя и моегомужа слишком много общего.

— Я приму это как комплимент.

Она усмехнулась и нежно взъерошила его волосы.

— Теперь я должна быть уверена, что он никогда не узнает об этом, или вы оба потг’атите время на изучение всего этого и забудете о нас.

Он выглядел смертельно оскорбленным.

— Игнорирует тебя и Флёр? Мерлин нет…Я ценю свою жизнь.

Она рассмеялась и подмигнула ему.

— По крайней мере, она такая, какой ты её должным образом обучил. А теперь...обед будет готов через несколько минут, так что заканчивай скорее. После этого ты проведешь остаток дня, прежде чем Флёр вернётся. Всё ясно? — спросила она насмешливо строгим голосом.

— Кристально, — он улыбнулся ей, прежде чем двинуться, чтобы забрать стопку книг и последовать за ней из комнаты.

К тому времени, как он добрался до своей комнаты и комнаты Флёр, он уже запыхался и рухнул на кровать, как только избавился от груза на руках. После того, как он почти задремал на пару минут, он заставил себя встать и спуститься вниз, чтобы помочь Аполлине с едой, что очень обидело домашних эльфов и заставило их пискнуть по-французски, когда они силой вывели его и её из кухни и заставили их сесть за стол, пока они смотрели с удивлением. Пока они ждали, когда принесут еду, он спросил Аполлин о том, что в последнее время занимало его мысли.

Во время осмотра библиотеки он подобрал очень интересный том о вейлах. Некоторые из вещей, которые он узнал, давали множество ответов на вопросы, которые его смутно интересовали, но вызывали ряд других. Например, тот факт, что не было мужчин-вейл. Это было правдой, никогда не было мужчины-вейл, и это ставило его в тупик. Если их не было, то каково было их происхождение? Это было то, что даже Аполлин не могла объяснить. Имелось много теорий, каждая более странная, чем предыдущая. Но она сказала ему, что он может спросить об этом Алану, когда она приедет сюда, у неё можно будет узнать много интересного, чтобы рассказать ему об этом.

Казалось, что у любого ребенка вейлы...вероятность того, что это будет девочка, составляла более девяноста процентов. Шансы на то, что девочка унаследует качества своей матери, были на все сто процентов. Она могла унаследовать некоторые физические черты от своего отца, такие как цвет глаз или, в некоторых редких случаях, цвет волос, но ребенок всегда будет вейлой.

Так же, как и Флер, только после того, как вейла достигла зрелости, они стали рассматриваться как «полноценные» представительницы этого вида. Аполлин объяснила ему эту часть. Они просто позволяли волшебному миру думать о них как о «частично вейлах», чтобы отношение в обществе к ним было лучше.

— Хорошо...Хватит разговоров. Ешь, — сказала она повелительным тоном, и Гарри был только рад подчиниться.

Это была одна из вещей, по которой он скучал в Хогвартсе — стряпня Аполлины.

— Ты думал о том, что хочешь делать?

Он пожал плечами. Они только что закончили есть, и сейчас он был слишком ленив, чтобы делать что-либо, кроме как сидеть, откинувшись на спинку стула.

— Ну что ж…Я думаю, что следующее, что я должен сделать — это сдать Ж.А.Б.А.

Она кивнула.

— Итак, вернешься к учёбе?

— Э-э...не совсем так. Может быть, сделаю всё это в течение следующих трех месяцев, чтобы успеть к тестированию в феврале.

Она прищурилась, глядя на него.

— И почему ты так хочешь сделать?

Он немного поежился под ее пристальным взглядом, заметив, что у неё был тот же пронзительный взгляд, который Флёр иногда бросала на него всякий раз, когда она была недоволен им. Это не помогло.

— Потому что… — его голос сорвался, когда он пробормотал что-то бессвязное.

— Что?

— Чтобы найти работу, — вопреки тому, чего он ожидал, ее взгляд смягчился.

— Тебе же не нужно так ског’о делать что-то вроде этого, — тихо сказала она. — Давай мы поможем, ты можешь отучиться последний куг’с в Шармбатоне или где-нибудь еще, если хочешь.

— Я знаю...просто… — начал он, прежде чем она оборвала его.

— Ты еще не говорил с Флёр? Я уверен, что она не хотела бы, чтобы ты издевался так.

— Еще нет...Но…

Она печально посмотрела на него.

— Мы всегда думаем, что ты часть нашей семьи. Ты нам как сын, так что позволь нам помочь тебе…пожалуйста.

Он беспомощно посмотрел на неё. Он не хотел ранить её чувства, особенно когда она была его мамой во многих отношениях.

— Я… — он ломал голову, пытаясь придумать выход из затруднительного положения.

Была причина, по которой он не хотел задерживаться в школе надолго, и только Сириус знал об этом. Чем больше он думал об этом, тем меньше способов он мог придумать, чтобы объяснить свое решение. Кроме этого, была ещё одна причина, по которой он отчаянно хотел идти своим путем. Он ненавидел быть обязанным людям. Даже если бы он думал о них как о семье...даже если бы они хотели помочь, он не хотел быть причиной ненужного бремени. Это была одна из тех вещей, которые вбивали в него в детстве. Когда он набрался смелости спросить, почему он заслуживает такого отношение, ответ, который он получил, был:

— Знай свое место, мальчик…ты должен нам больше, чем думаешь, потому что мы решили оставить тебя у себя, а не отправлять в какой-нибудь приют. Ты не заслуживаешь того, чтобы с тобой обращались так же, как сейчас.

Это были добрые слова Вернона Дурсля, когда ему было шесть лет. Теперь он понял, насколько запутанными были эти рассуждения, но для шестилетнего ребенка это имело смысл. Эти слова оказали на него глубокое влияние, превратив его в того человека, которым он был сегодня. Даже если бы он знал, что семья Флёр хотела помочь только потому, что они искренне заботились о нем, в нём была чрезвычайно горькая часть, которая кричала ему, чтобы он больше не оставлял никаких возможностей для чего-то подобного.

Что-то подсказывало ему, что это объяснение еще больше расстроит Аполлин, и, честно говоря, он не хотел, чтобы это было причиной, по которой он категорически отказывался от их помощи. Он хотел чувствовать, что они были настоящей семьей. Так что прямо сейчас оставался только один выбор. По крайней мере, Флёр можно будет держать в неведении, даже если остальные члены ее семьи узнают, что он задумал. Она была человеком, для которого это имело бы наибольшее значение, и человеком, которого он не мог знать ни при каких обстоятельствах...хотя он предпочел бы удивить их всех.

Он обреченно вздохнул, прежде чем поднять глаза и встретиться с ней взглядом. По крайней мере, к концу этого он получит её благословение, верно? В худшем случае она может не согласиться с ним и сказать, что это нехорошо. Он не может этого допустить.

— Пожалуйста, просто позволь мне объяснить... На самом деле это из-за Флёр… — он глубоко вздохнул и мысленно выругал себя за то, что нервничал.

Если он так себя чувствовал, разговаривая об этом с её матерью, то каким он будет, когда на самом деле это сделает. К тому времени, как он закончил говорить, прошло примерно десять минут. Аполлин выглядела ошеломленной, её губы слегка приоткрылись, а подозрительно яркие голубые глаза неотрывно смотрели ему в лицо. Прошла еще целая минута, пока он нервно ждал, когда она заговорит.

Внезапно она бросилась на него и обняла так, словно никогда не хотела отпускать. Её глаза были полны слез, когда она продолжала взволнованно лепетать по-французски.

Его опасения были необоснованны. Как она уверяла его, он сделал её самой счастливой за последние годы. Всё, что он мог сделать, это пообещать ей пока хранить тайну, но что-то подсказывало ему, что к концу сегодняшнего дня все в семье, кроме Флёр, будут знать. Если подумать, разве он не должен сначала спросить обоих её родителей?Он улыбнулся, наблюдая, как счастливая женщина суетится с длинным свитком пергамента в одной руке и кричит домашним эльфам, чтобы их семейная сова была в центре внимания.

* * *

— Я знал, что ты будешь здесь, — мелодичный голос позади него заставил его губы изогнуться в усмешке. — Вчера ты сказал, что скоро вернешься, — укоризненно сказал он, когда Флёр появилась в поле зрения, снова одетая в свои белые одежды.

— Я знаю…Мне жаль. Простишь меня?

Он мог лишь несколько секунд сохранять своё притворно строгое выражение под её большими голубыми глазами. В ответ он поднял руку, словно ожидая, что она его поднимет. Они были снаружи, за садами, где протекала река.

Как только он почувствовал, что она взяла его за руку, он усадил ее к себе на колени, а затем обнял за талию, улыбаясь, когда почувствовал, как она автоматически прижалась к нему.

— Я не хочу, чтобы моя форма запачкались, — сказала она нерешительно. — И я не могу поверить, что ты снова обманул меня.

Он рассмеялся, вспомнив время, когда он делал то же самое в последний раз, когда они были здесь, перед поступлением в Хогвартс.

— Если хочешь, мы можем вернуться внутрь, — на слегка повернула голову и поцеловала его в нижнюю часть челюсти.

— В любом случае, я не собираюсь носить эту форму когда-либо.

— Стыдно?

Она лукаво усмехнулась, прежде чем устроиться так, чтобы сидеть на нем боком.

— Если ты хочешь… — её голос звучал почти как мурлыканье. — Я могла бы носить её…— она коротко чмокнула его в губы, прежде чем провести губами по его шее. — В постели…

Он не мог остановить стон , вырвавшийся у него, когда она остановилась в особенно чувствительном месте.

— Флер…пожалуйста… — он чуть не задохнулся, когда он почувствовал, что его разум затуманивается.

Он не был до конца уверен, умоляет ли он её остановиться или продолжать. К счастью,казалось, что по крайней мере, один из них был более сдержан, когда она придвинулась, чтобы положить голову ему на грудь.

— Итак...не мог бы ты сказать мне, почему моя мама выглядит так же ужасно, как в тот день, когда она узнала, что беременна моей сестрой?

— Действительно?

— О, пожалуйста...она не может быть стаг’ой...как это ты говоришь...бесстг’астное лицо?

Он усмехнулся, когда она ущипнула его за руку, которая переплелась с ее.

— Ты действительно ничего не знаешь об этом?

— Нет.

Она посмотрела на него на мгновение, прежде чем прищурить глаза.

— ‘Арри...ты еще хуже, чем она.

Он пожал плечами.

— Я действительно не знаю.

— Я это исправлю.

Гарри игриво приподнял бровь.

— Это что, вызов?

В ответ она повернула голову, приблизив свои губы как можно ближе к его губам, так что они почти шептали друг другу.

— Если бы это было так?

Ему потребовалось мгновение, чтобы подавить желание сдаться. Веселье в этих завораживающих голубых глазах было ясно как день.

— Я буду считать, что мне повезёт, если мне удастся продержаться в лучшем случае один день.

Флёр рассмеялась и приблизилась, позволяя ему насладиться вкусом её губ в течение нескольких мгновений, прежде чем отстраниться.

— Может быть, я отпущу тебя с «поводка», если ты пообещаешь мне, что со временем я узнаю, каково это.

Он медленно кивнул.

— Да, я знаю...Пожалуйста, просто будь терпеливой... Это важно для меня.

Она улыбнулась, прежде чем прижаться головой к его голове.

— Я так и сделаю, — тихо сказала она, прежде чем снова прижаться к его груди.

После нескольких мгновений наблюдения за тем, как небо неуклонно темнеет, в объятиях друг друга, она медленно встала и, насмешливо взглянув на его протянутую руку, взяла её и помогла ему подняться, после чего они медленно направились обратно к дому.

— Я только что вспомнила… — пробормотала она, глядя в небо, когда они увидели дом.

— Сегодня полнолуние, не так ли?

Он кивнул и одарил её слегка страдальческой улыбкой, почувствовав призрак боли, которую он снова испытает в ближайшем будущем.

— Да...но это не значит, что я к этому не привык.

Она нежно сжала его руку.

— Это быстро закончится.

Он снова кивнул.

— Каким-то образом…Я не думаю, что это будет так плохо, как в последние несколько раз.

И, честно говоря, это было не так.