Ее Королевское Высочество (джен)

Пасхальные каникулы в этом году начинаются первого апреля. Тридцать первого марта, в принципе, тоже никто не учится — как и на зимних каникулах, все разъезжаются по домам. Обратно же все должны прибыть четырнадцатого апреля. И это еще один маразм, потому что пятнадцатого — суббота. Два дня детишки будут болтаться по школе, маясь от безделья. Почему бы не сделать приезд шестнадцатого? Тогда в понедельник все бы дружно сели за парты. Да и лишние два дня дома — не лишние...

Впрочем, здравый смысл в магической Британии присутствует избирательно.

И на Пасхальных каникулах мне предстоит представить своего союзника Тома Риддла родителям.

Дядя Джон, хоть и намеревался, с Риддлом так и не встретился. Он не рискнул уезжать из Франции и оставить отца.

На этот раз мне придется показать Волдеморту своего ученика. Впрочем, это не страшно — Риддлу Северус пока бесполезен. А из головы Северуса будет выудить какую-либо информацию о странном «лорде Марволо» уже затруднительно — мы с дядей хорошо потрудились над его окклюментивными навыками.

Дамблдор ко мне приглядывается. Он в курсе, что я общаюсь с Лестрейнджем-старшим, и, как мы и планировали, полагает, что тот за мной ухаживает. Преподаватели в Хогвартсе посматривают на меня с интересом, считая, что мне повезло с «партией» — Лестрейндж — мужчина в расцвете лет, двое взрослых сыновей, богат, вдовец... И я — по меркам магов давно и безнадежно погрязла в разряде «старых дев». По их мнению, я должна быть просто счастлива, что на меня обратил внимание такой представительный мужчина.

И я делаю вид, что они правы.

И поэтому на платформе 9 и 3/4 тридцать первого марта меня и моего ученика встречает Ральф Лестрейндж. Рядом топчутся смущенные Рудольфус и Рабастан. Северус делает вид, что все происходит так, как и надо — поездка во Францию на зимних каникулах научила его не удивляться моему кругу общения.

А вот Рабастан Лестрейндж удивляется.

— Северус? Ты что здесь делаешь?

— Он со мной, мистер Лестрейндж, — одергиваю Рабастана. — Вы против?

— Нет, профессор Симпсон, ничуть, — паренек неосознанно пытается спрятаться за старшего брата. — Извините...

Мое перемещение портключом в Лестрейндж-мэнор вызывает сочувственные взгляды трех пар глаз.

— Редко перемещаетесь, профессор Симпсон? — интересуется опять Рабастан. — Ничего, привыкнете.

— Не привыкну, — мотаю головой, отдышавшись. — У меня «портальная болезнь». Не обращайте внимания.

Ральф Лестрейндж смотрит на меня с изумлением.

Ну да, да, успокойся уже. Знаю, что она в основном только у детей. А я что поделаю?

— Добро пожаловать в Лестрейндж-мэнор, миледи, — наконец, сделав правильные выводы, склоняет он голову. — Простите, что доставил вам неудобство... Если бы вы предупредили, я бы выбрал другой способ путешествия...

— Не обращайте внимания, — повторяю. — Это не критично. Я смирилась с ней.

— Как скажете, миледи.

* * *

— Леди Александра, — Риддл прикасается губами к моей протянутой руке.

— Лорд Марволо, — отзываюсь.

— Рад вашему прибытию.

— Взаимно...

А детки Лестрейнджи смотрят на наш обмен любезностями, выпучив глаза. Рудольфус неосознанно потирает левую руку, не замечая, что его отец неодобрительно косится на него.

— Позвольте вам представить моего полного ученика, Северуса Снейпа, — прикасаюсь ладонью к плечу мальчика.

— Рад знакомству, — Волдеморт одаряет моего ребенка изучающим взглядом, затем, видимо, сделав какие-то выводы, теряет к нему интерес.

— Я тоже, — бурчит Северус, глядя на свои ботинки.

Надеюсь, Ричард Адамс снова навестит дядино поместье на эти каникулы...

* * *

Предстоящая встреча Волдеморта с дядей Джоном и моими родителями меня нервирует. Риддл крайне не любит, когда кто-то показывает, что он выше него, а дядя не забудет подчеркнуть, что Риддл — простой, не титулованный маг.

В дядино поместье прибываем мы с Северусом в понедельник. Риддлу же я даю одноразовый портключ непосредственно до виллы родителей. Он прибывает через день после нас, в среду. Жаль, конечно, что мне пришлось пропустить Пасху, которую я тоже планировала справить с родителями, но ничего не поделаешь.

Похоже, Риддл успел изучить этикет за эти несколько месяцев. По крайней мере, в общении с моими родителями и дядей он все делает правильно. Больше ошибок, как тогда, когда он назвал меня «леди Виндзор», он не допускает. И держится так, словно воспитан в аристократической семье, а не в маггловском приюте.

— Алекс рассказывала о вас, — дядя Джон старается не встречаться взглядом с Риддлом, не желая демонстрировать свои навыки ментального мага. — И, признаемся, вы нас заинтересовали.

— Польщен, — отзывается Риддл.

— Расскажите о себе.

Рассказ Риддла интересен. Он рассказывает почти все то же, что и я несколько месяцев назад, но... Но он расставляет акценты немного иначе. И перед нами не приютский мальчишка, наполовину маггл, а наследник древнего рода Гонт, потомок самого Салазара Слизерина...

Дядя Джон не может не поинтересоваться отношением Риддла к магглам. А вот тут Риддл не совсем знает, что ответить. Он ведь знает, что моя мать полукровка, а отец — сквиб.

— Мистер Риддл. Я хочу кое-что вам рассказать, — говорит дядя Джон, видя замешательство гостя. — Думаю, мой рассказ прояснит и нашу позицию.

— Разумеется, сэр.

Дядя, как и я, не умеет рассказывать, сидя на одном месте. Он поднимается, держа в руках бокал, и отходит к камину.

— Алекс упоминала, что в каждом поколении королевской семьи рождаются маги?

— Да, сэр, — отвечает Риддл, кинув на меня короткий взгляд.

— А она говорила, что с ними случается?

Этого я не говорила. Риддл снова глядит на меня, уже вопросительно. Дядя перехватывает его взгляд и усмехается.

— До начала двадцатого века принцев и принцесс-магов убивали, — тихо говорит мой отец. — После того, как на престол взошел наш дед, Эдуард VII, детей было решено отдавать на усыновление.

А вот это для Риддла новость. Причем крайне неприятная. В его глазах полыхает красный огонь. Моя мама слегка напрягается, но я держусь спокойно, и она тоже успокаивается.

— Так убили нашего дядю в тысяча восемьсот семьдесят первом, — это опять дядя Джон. — Принца Александра Джона. Его первый выброс магии случился через два часа после рождения. Умер он, соответственно, в тот же день.

Риддл молчит, но по его лицу видно, что он готов растерзать магглов голыми руками.

— Правда, ни одного из принцев или принцесс так и не отдали на усыновление, — усмехается дядя. — Я родился в тысяча девятьсот пятом. Меня бы отдали, только мой первый выброс случился почти в четырнадцать лет. Меня хотели отравить, но вступилась наша мать, королева Мария. Скрепя сердце, министр согласился отправить меня в Хогвартс. Я, наверное, был самым взрослым учеником за всю его историю — поступил в четырнадцать, окончил в двадцать один.

— Я родился раньше, и я не маг, — говорит отец, — и у меня всего одна дочь — Алекс. А она — маг. Вы знаете, почему меня заставили отречься?

— Алекс говорила, — отвечает Риддл, словно опомнившись. — Потому что ваша жена, герцогиня Виндзорская, — ведьма.

— Да, мистер Риддл, — улыбается моя мама. — Я училась в Салемской Школе Ведьм, что в Штатах. Но, увы, я очень слабая ведьма. Мой отец был магом, а мама простой женщиной. Правда, отца я совсем не помню, он умер, когда я была маленькой. Если бы не наша соседка, миссис Уотсон, я бы и не догадывалась о том, что во мне есть магия. Я училась в школе всего два года, но эти годы обернулись проблемами. Если бы не Школа, то вряд ли министр настаивал на отречении моего мужа. Я не чувствую себя ведьмой, последний раз я пользовалась магией... дай Бог памяти... лет двадцать назад.

— Статут о Секретности запрещает магам занимать престол, — говорит злым голосом дядя Джон. — Именно поэтому убивали принцев-магов. Именно поэтому меня лишили имени и фамилии. Официально принц Джон умер от эпилепсии в том же девятнадцатом году. А в Хогвартсе учился Джон Джонсон, сирота.

Риддл понимающе вскидывает голову, а дядя Джон продолжает:

— Вы понимаете, что происходит, мистер Риддл? Магглы управляют нами. Магглы решают, кому жить, а кому умирать. Магглы распоряжаются жизнями. Королевскими жизнями, мистер Риддл. Королевскими! Это верх цинизма. Убеждать короля, что их верность принадлежит ему, и тем временем топить в купели его сына, который заставил летать пеленку. Если бы не я, Алекс тоже бы давно умерла. Знали бы вы, сколько нервов и сил мне стоило защищать мою племянницу... Да и Дэвид хорош. Он долго не верил в существование магии... и не хотел признавать, что его отречение — это действие зелья, что подлил ему Болдуин. Вы осознаете ситуацию, мистер Риддл?!

— Магглы должны умереть, — решительно произносит Волдеморт, на что мой отец пытается смеяться, но разражается кашлем.

— Умереть? — фыркает дядя Джон. — А кто будет заниматься полезным трудом? Нет, пусть магглы остаются. Пусть выращивают скот и хлеб, прядут и ткут. Пусть производят то, чем мы, маги, будем пользоваться. Но пусть остаются на своих местах. Понимаете?

Риддл смотрит на дядю внимательным взглядом. Так он смотрел на меня, когда я сообщила ему свое имя.

— Вы интересовались экономикой, мистер Риддл? — дядя садится обратно в кресло, наливает себе еще вина. — Откуда, по-вашему, берется еда, которую едят волшебники? Сколько волшебников заняты в сельском хозяйстве? Откуда берутся ткани для мантий, пергамент для книг? Да хотя бы это вино?

— Магглы?..

— Именно, мистер Риддл... А в моем доме всего три домовых эльфа, и они не способны выполнять весь объем работ. Часть из них выполняют слуги-магглы. И, поверьте, очень даже неплохо.

— Монарх обязан заботиться обо всех своих подданных, как магах, так и магглах, — говорит отец. — Так что мы не можем уничтожить магглов... Но извлечь пользу из их существования...

Очередной приступ кашля обрывает его речь, и мама тут же протягивает отцу склянку с зельем. Смотрю с болью в сердце, как отец выпивает снадобье и тяжело вздыхает.

— Восстановите справедливость, мистер Риддл, — неожиданно сильным голосом произносит отец. — И вы получите то, что вы хотите. Вы хотите быть лордом? Это дело часа времени и трех строчек королевского указа. Или герцогом, что выше любого лорда?

Волдеморт не дышит.

— Или... вы хотите мою Алекс? — отец откидывается на спинку кресла, одаряет Риддла взглядом сытого кота. — Леди Александру?

Краска заливает мое лицо, дыхание сбивается.

— Брак с Алекс сделает вас принцем, — словно не замечая меня, говорит отец. — Принцем-консортом. Затем, после моей смерти, вы станете королем. Хотите быть королем Британии?

— Я не хочу принуждать леди Александру, — произносит Риддл через некоторое время.

Облегченно выдыхаю.

— Тогда остановимся на том, что вы получите любой титул, какой захотите, — опять с трудом произносит отец — видимо, эффект зелья окончился. — Только восстановите справедливость.

— Как скажете, Ваше Величество.