Месть Фарката Бона (гет)

Астар-лон Гайярский, уважая клятву, данную месмам во служении, порядок и свои рыцарские обеты, никогда вслух не бранился, но, пока задержавший выезд до самого вечера Фаркат, собираясь в дорогу, метался по двору и по комнатам, нарушал свой обычай не единожды…

— Ты же па… Песий сын, в седле как го… мотаешься! — пытался урезонить он глупого приятеля.

— Ничего-ничего, я сапоги сниму да когти выпущу, так и удержусь за бочка. Лошадки-то мохнатые! — отвечал, по-кошачьи лыбясь Бон; глаза у него были какие-то… непонятные.

— Что я Браю скажу, бл… Ху… Га… гаденыш, коль сожрет тебя кто за перевалом, а?

— Да я сам кого хош сожру! Вон и ножичек у меня имеется, — храбрился пересмешник. — Скажешь, что долг велит — месть свою не закончил я, скажешь. Да не боись, вернусь, соскучиться не успеете!

— Ах ты, ёб... Ку… (1) Куда несет тебя? Где искать в случае чего?!

— Куда послал — там и искать, — отрезал Фаркат.

Гийом плюнул, выругался на весь двор и даже помогать в сборах дураку не стал.

* * *

Так что выехать удалось только к вечеру — то заполошный Кот на последней минуте вдруг вспоминал о седельных подушках, еще несколько теней назад уложенных на палати в сенном сарае, то терял в бестолковой беготне суму с серебряными гулонами и охранной грамотой, а то чуть вообще с лестницы не сверзся, споткнувшись о подаренный мессиром Гайярским меч… Эфеты, застоявшись в безделии, спешились и с удовольствием наблюдали за приготовлениями, втихую ставя на спор пару монет — хорошо знали характер неугомонного Бона! Даже возок, нагруженный снедью, отвели со двора, чтобы харчи без навеса не грелись… Да, забыл сказать — солнце к полудню прогнало непогодицу и знатно жарило; Зул лон Аркай тоже сильно расстроился (полюбили рыцари шельмеца!) и, вернувшись с младенцем в покои, даже разговаривать с «предателем» не стал, только хмуро глядел на метания покидающего компанию Бона.

Да тут еще непредвиденное случилось…

Вроде уж и тронулись потихонечку, дозор вперед по большаку с телегами ушел, как с последней спрыгнул, и, несмотря на немощь, быстро кинулся к стремени Фарката давешний самоубивец:

— Возьми с собой, сэйро! Я тебе честно служить стану!

А тот странно, задумчиво так в глаза ему посмотрел и кивнул.

Опять заминка вышла, пока лошадь порожнюю седлали…

Уехали наконец. Солнце уже садилось, и на развилке двух дорог, будто чуя, что прощаются они навсегда, рыцарь Гийом Астар лон-Гайяр придержал коня, с тяжелым сердцем поглядев через плечо, как фигуры двух всадников растворились в багровом мареве заката.

______________________________________________

(1)— Мессир Гайяр — старый солдат и не знает слов любви, но знает много обиходных, необходимых в нелегком военном быту и поэтому выразительных...