Месть Фарката Бона (гет)

Дарнейла хмурилась, стоя босиком и прислушиваясь к тихим голосам, к возне, очень похожей на… объятия, к сдавленному смеху… Потом прозвучал длинный вздох, и раздался звук удаляющихся шагов. Воцарилась тишина. Замешкавшись, она не успела отскочить и чуть не получила по лбу внезапно отворившейся дверью.

— Почему не спишь? — Из коридора, ослепив ее высоко поднятым фонарем, спотыкаясь, вошел Бон. Пьяный.

— Ты?! Ты! — возмущенно прошептала месма. — Кот парш…

— Я, я! — согласился названный. И поднял вверх указательный палец. — Кот пришел, а не прашел! Я дверь никогда не прохожу… мимо спаленки… своей, потому что умный и ужасно заметливый. Сметливый я… Что?.. Мне спать очень надо. На, быстренько подержи! — и стал укладываться прямо на полу.

Пораженная Дарнейла едва успела подхватить из его рук фонарь, но начинающий пьяница вдруг, очнувшись, снова вскочил:

— Оленя в коридоре забыл! — Шваркнул дверью, скрылся в темноте примыкавшей к комнате галереи и через минуту вернулся, таща огромное оловянное блюдо с жарким. — Вот охотно… то есть поохотились. Мы. Ну, они в смысле, я только помогал… в охотку! На дереву сидел — дозирал, взирал дозорничая, но не взирая ни на что, надзирал! — И плюхнул волшебно пахнувшее мясо на ковер.

Разговаривать с подвыпившим котом не имело смысла, за прошедшие три недели тот частенько шастал в подземелье к рыцарям, крепко сдружившись с оставшимся в башне небольшим гарнизоном; месма даже уже и не обижалась — мальчишка, что возьмешь! Вечно они тянутся к оружию да всяким глупостям и мужским забавам. Вот и до жамки впервые добрался! Ну уж этого она Фаркату спускать не собиралась, но позже — утром.

Главные же силы отряда отправились с дозором по близлежащим деревням — наводить порядок и следить за открывшимися переходами через перевал, а также посетить некую поляну в Уктенском лесу. Но последнее — тайно, не объявляя, чтобы не волновать беременную Гейсарнейскую колдунью — мало ли что там дознаватель найдет! А в собирании улик поднаторел рыцарь Брай как никто другой, ведь уже не первый год служил матери-Модене. Ассийскому лону (1) в начале мая сравнялся двадцать седьмой год; пять кводов, кои он привел в Ронху, были только частью его большого войска, однако, являясь также вирстом и геризого (2) всего нашего края от заповедного фьефа месм до самого Стылого моря, имел право творить суд над всеми данниками, фрайгерами и простыми баро (3). И если летящие брови грозного слуги Астарлингов сходились в подобную изогнутому луку полосу — пощады провинившемуся ждать было нечего, Орден карал преступника скоро и беспощадно!

* * *

Забывшуюся к утру неспокойным сном Дарнейлу Киллу и похмельного Бона разбудили приветственные возгласы солдат, громкое лошадиное ржание и бряцанье оружия — во вновь отстроенный двор турнея въезжали всадники.

— Вернулся, — прошептала месма, прильнув сбоку (чтобы не увидали снизу) к створке открытого по поводу теплой погоды окна. И с улыбкой поежилась, вдохнув свежий весенний воздух, слушая, как внизу отдает приказы рыцарь Брай, а сзади, с полу, шипя и чертыхаясь, встает уже почти видимый кот.

-

(1) Лон — удаленный сын.

(2) Вирст — первый, судья, наделенный правом осуждать на смерть,

геризого — маршал (marsalcus) — командующий военными силами Ордена

(3) Фьеф — владение, фрайгер — рыцарь, наделенный землей за службу, баро — вольный человек, мужчина. (Все названия взяты из древнегерманского и не являются вымыслом легкомысленного автора)