На обочине канона (джен)

Карандаш быстро летает туда-сюда, укладывая на бумагу тонкие черты. Рука чуть подрагивает от напряжения и усталости, но линии пока что выходят ровными… относительно ровными. Очерчиваю шею, намечаю ямку между ключиц. Любовно вывожу брови и аккуратный носик. Старательно вырисовываю волосы — непослушные пряди топорщатся, даже на бумаге отказываясь ложиться в аккуратную причёску. Осторожно намечаю игру света и тени, придавая картине жизни, а прищуренным глазам — капельку иронии.

— Неплохо, — по затылку не столько больно, сколько обидно стукает камешек. Блин! Опять я увлёкся и пропустил приближение сенсея! Третий раз уже застаёт врасплох. — Она выглядит… решительной.

— Она прирождённый лидер, сенсей, — вздыхаю. Стараюсь держать голос ровным, но очень хочется брякнуть что-нибудь невежливое. Достали меня эти его подкрадывания. Но держусь — очень уж отчётливо представляю, как отвлекаюсь во время дежурства на настоящем боевом выходе (а ведь они всё ближе), и в затылок прилетает совсем даже не безобидная галька, а что-нибудь железное и острое. Срочно нужно отращивать глаза на затылке и следить за окружающей обстановкой круглые сутки. Отогнав невесёлые мысли, возвращаюсь к рисунку. — Потеряв лучшую подругу в бою, она не сломалась, нашла в себе силы идти вперёд и вести за собой других. Первой встречала все опасности.

— Как же зовут столь одарённую девушку? — Джирайя присаживается на корточки, изучая портрет. В голосе ясно слышна улыбка. — Её лицо и причёска кажутся мне знакомыми…

— Я не придумываю ничего абсолютно нового, учитель. Лишь переделываю и комбинирую то, что встречал в жизни, — любовно обвожу округлое плечико, критически осматриваю результат[1]. — Её зовут — «Фантом» Мирия. Такое прозвище она получила за технику, позволяющую на секунду приобретать огромную скорость.

— Как Каварими?

— Примерно.

— Переворачивайся, время вышло, — сенсей забирает очередную иллюстрацию будущего романа и неторопливо удаляется.

Следуя его совету, осторожно приподнимаюсь с правого бока, медленно переношу вес назад, одновременно перекидывая ногу. Плавно отодвигаю доску с писчими принадлежностями от себя и аккуратно ложусь на спину. Старательно контролирую ток чакры в организме — не хватало идти домой с мокрыми штанами. Водная гладь приятно холодит разгорячённую кожу, чуть колышется и прогибается подо мной. Напоследок расслабляю мышцы шеи — прохлада ползёт и по ним; затылок опускается ниже уровня воды, но остаётся сухим. Замираю в найденном равновесии, широко раскинув руки и ноги и глядя в глубокое небо без единого облачка. Голубое-голубое…

Наше обучение у Легендарного Саннина шло уже третий месяц и оказалось совсем не тем, чего я ожидал. За прошедшее время я не выучил ни одного нового дзюцу, ни одного нового приёма рукопашного боя, ни одной фехтовальной связки. Просто лежал и рисовал. Переворачивался с боку на бок и рисовал дальше. Причём могло всё сложиться и похуже — первоначально сенсей вообще запретил мне тренировать что-то кроме физухи и простейших гендзюцу. Все стоны про бой на мечах, про рисование печатей (которое при наличии опыта и такого друга как Такеши было делом довольно простым), про освоение стихии и медицинских техник Джирайя выслушал, поржал, похвалил меня за рвение в учёбе и пообещал, что я обязательно стану великим шиноби. Когда-нибудь. Потом он исчез — просто стал прозрачным, продолжая спокойно рассказывать. Но даже по голосу определить местонахождение жабьего саннина было нельзя — казалось, звук идёт со всех сторон. Говорил же Джирайя о том, что я обозвал для себя «правилом одного пути».

Да, по-настоящему сильный шиноби силён в разных областях искусства ниндзя. Но для освоения каждой из них нужны годы. Если задуматься, многие известные мне как по мультику, так и по реальной жизни ниндзя пользовались всего несколькими техниками. Зато доводили их исполнение до идеала.

Чтобы ходить на миссии с Джирайей в такое неспокойное время, я должен освоить его технику невидимости, Такеши — научиться касанием ставить защитный барьер, а Йоко, по полдня пропадавшая в госпитале, использовать технику удлинения волос (пока только в защитной модификации). Тогда и только тогда сенсей рискнёт выпустить нас за пределы Конохи.

Пришлось заходить с козырей и рассказывать команде о тщательно лелеемой мечте переплюнуть снобов Хьюга, притырив их разрекламированное дзюцу. Как-никак пять лет уже я убил на эту затею. Ребята были в восторге. Джирайя кряхтел. Джирайя сопел. Джирайя чесал затылок. Видно было, что здравый смысл в его душе получил знатного соперника в виде жабы. Два дня спустя саннин приволок на полигон свиток с описанием тренировок «Небесного Вращения». Уж не знаю, подглядывал ли он за кем-то из белоглазых, поднял ли старые знакомства, или у новой родни чего нашлось. Так я и был отправлен на озёрную гладь.

По прошествии времени могу с уверенностью заявить: «Спокойно, Инаби, никакого секрета тут нет». Кайтен мог освоить абсолютно любой шиноби. Если у него есть лет пять свободного времени… Нужно всего лишь научиться выпускать чакру равномерно изо всех тенкецу. Ну и, разумеется, контролировать её за пределами тела, чтобы не рассеивалась, а образовывала покров. Третьим этапом шло уже само вращение. Но до него пока было далеко…

Сначала я забирался в воду недалеко от берега, переворачивался на спину и, равномерно выпуская чакру, пытался всплыть над поверхностью. Плавать я умел, воды не боялся. Но получалось паршиво. То одна, то другая часть тела норовила погрузиться обратно. Потом нужно было дойти до места тренировки по поверхности воды и там уже лечь на спину — естественно, в зависимости от площади соприкосновения тела и воды поток чакры должен был быть разным. Эти засранцы, называющие себя моей командой, сидели на берегу рядком и дружно ржали, наблюдая мои потуги. Когда научился удерживаться на поверхности, Джирайя стал засекать время по таймеру — на животе требовалось пролежать чуть дольше, на правом и левом боках — гораздо меньше, но это время казалось вечностью — настолько было неудобно. Чакры на тренировки гендзюцу почти не оставалось, поэтому в ход пошло старое доброе рисование. Так и живём.

При таких темпах у меня очень скоро закончились сюжеты сказок для иллюстраций. И я не придумал ничего лучше, чем вытащить из памяти когда-то просмотренное аниме про могущественных и несчастных женщин с огромными мечами, защищающих людей от монстров. Правда, сюжет я помнил крайне отрывочно — слишком много лет прошло с тех пор, да и не освежал я его в памяти, в отличие от событий «Наруто» (от знания которых в будущем могла зависеть моя жизнь). Поэтому тот «Клеймор», который я преподнёс сенсею, представлял собой дикую мешанину из десятка современных мне фэнтезийных романов. От оригинала остались только основные герои и общее направление повествования. Уж не знаю, понравилась ли Джирайе сама задумка, или его покорили портреты героинь, но идею сенсей ухватил. Сложно сказать, что останется от оригинальных манги и аниме в итоге, но и фиг бы с ними.

Пальцы начинают холодеть — чакра заканчивается. Лениво приподнимаю руку и ловлю очередной брошенный сенсеем камушек. Поднимаюсь на ноги и спокойно шлёпаю по поверхности пруда к берегу, на полпути подхватывая доску с рисовальными принадлежностями. На первых порах я отталкивал её куда попало, и после завершения тренировки приходилось на подгибающихся ногах делать крюк до середины пруда. Теперь такой ошибки не совершаю. Поднимаю глаза. А солнце-то уже высоко! Прогрессирует выносливость потихоньку...

— А теперь вот так!

— Это нельзя сюда, соединение не дублированное, всё сломается!

— Если приделать ещё вот тут вот такое, то нормально заработает.

— Тут «вот такое» не приделать — это третья ступень!

— Ну и что?

— Нельзя так! Меня деда наругает!

— Хм, аргумент…

Почему-то каждый раз, когда слышу, как Такеши и Джирайя «разрабатывают» новую печать, меня неудержимо пробивает на «ха-ха». Вот уж кто нашёл друг друга! Из оговорок саннина я понял, что фуин он изучал урывками — то Хирузен чего покажет, то Цунаде, то жабы… потом и сам стал экспериментировать. И в свои тридцать один скопил нехилый опыт. Такеши же на данном поприще делал только первые шаги, но за плечами его была настоящая систематизированная клановая школа. С наработанными схемами, терминологией, правилами. С утра эти двое отправляли меня гулять по воде, садились на бережок, и начиналось…

Сначала они решали задачку, подкинутую Монтаро-саном «для любимого внука». Если толкового решения не находилось, Джирайя начинал фантазировать. Такеши краснел, бледнел, гоготал над откровенной чушью, с удовольствием доказывал сенсею, где тот неправ, и почему. Или глядел на него, разинув рот: «До чего просто и красиво получается!» Джирайя в свою очередь был крайне доволен наличием «бета-тестера», сразу отсекающего в корне неверные гипотезы. Поэтому, если задача сходилась слишком быстро, сам усложнял её. Вот как сегодня, например…

Дойдя до берега, падаю возле экспериментаторов. М-м-м… твёрдая земля… обожаю… накатывает отходняк — хочется в лучших традициях клана Нара смотреть на небо и ничего не делать. Но я знаю, что через десяток минут подрастративший ресурсы организм яростно потребует кормёжки, которая дожидается своего часа в «грузовой» фуин. Затем вернётся Йоко, и мы отправимся полоть огороды или перекрывать крыши. А к вечеру, когда силы мои чуть восстановятся, опять придётся прыгать по зарослям и кидаться тяжёлыми тренировочными кунаями. Перед сном Яширо снова глянет на меня шаринганом, определяя прогресс, и напишет рекомендацию для сенсея — сколько минут мне утром лежать на каком боку. Когда доползу до кровати, сил не останется даже на то, чтобы смотреть сны. И я провалюсь в чёрный колодец беспамятства, чтобы ещё раз прожить этот День Сурка.

Я — не образцовый ученик. Я теперь часто хмурюсь и регулярно косячу. Иногда даже поныть хочется, но перед кем? Стыдно, однако. И потом, «тяжело в ученье — легко в бою». Эту фразу величайшего из полководцев я в последнее время вспоминаю регулярно. Очень уж она ложится на душу. С одной только поправкой — в моём случае в бою тоже будет тяжело. Главное, чтоб апосля живой остался…

* * *

Звон клинков далеко разносился с открытой со всех сторон каменной площадки на вершине высокой скалы. Резкие звуки гармонично вплетались в песню ветра, гуляющего меж тесно стоящих зданий Деревни, Скрытой в Песках. Жёлтое солнце делало внешность тренирующихся на крыше женщины и девочки яркой и контрастной, как бывает только на закате. Время от времени куноичи сталкивались со стальным лязгом и вновь начинали кружить по площадке, плетя клинками смертоносный узор. Нескладная подростковая фигурка двигалась резко и дёргано, часто замирала, задыхаясь, но затем продумывала новую атаку и вновь бросалась в бой. Женщина же… работала. В её движениях не было ни грациозных перетеканий из одной стойки в другую, ни вычурных и эффектных прыжков и кульбитов. Уходила от атаки она, просто делая шаг в сторону или назад. Пару раз мощным ударом выбивала оружие из рук девочки, заставляя ту болезненно ойкать, но чаще просто принимала удары её клинков своими. Лицо ученицы покрывал пот, майка промокла и прилипла к выпирающим лопаткам — из причёски наставницы даже локона не выбилось.

— Довольно, Маки! — Пара кунаёв как по волшебству пропала из скрытых чёрными перчатками рук, и кинувшаяся в очередную атаку девочка оказалась мгновенно взята на болевой. — На сегодня тренировка закончена. Тебе нужно отдохнуть.

— Да, Пакура-сенсей! — покорно вздохнула ученица. Она была в курсе своеобразного чувства юмора наставницы: в первые дни их знакомства та просто не спешила выпускать спорщицу из захвата, пока пыл и желание доказать свою правоту не иссякли. — Спасибо вам! Сегодня я стала сильнее!

— Мы обе стали, — улыбнулась женщина, помогая тяжело дышащей девочке подняться с колен. — Ты неплохо справляешься с кендзюцу, но шиноби не должен всё ставить на одну технику. Вскоре я вновь отправляюсь в Страну Земли. Когда вернусь, я хочу, чтобы ты удивила меня.

— Но сенсей!.. — девочка воззрилась на учителя огромными удивлёнными глазами, позабыв даже о дрожащих от усталости коленках. — Ведь вы говорили, что шиноби не должен распыляться! Это как гоняться разом за двумя нукенинами! Вместо силы в одной области будешь слаб во всех!

— Верно, и ты хорошо усвоила урок, — женщина расщедрилась на скупой кивок. — Однако сейчас я считаю твои навыки достаточными для того, чтобы привнести в них что-то извне. Будет ли это ниндзюцу, гендзюцу или фуиндзюцу — решишь сама.

— Да, сенсей! — Маки высоко подпрыгнула, спохватилась и изобразила уважительный поклон. — Большое спасибо, что верите в меня, сенсей!

— Это не из-за моей прихоти, а из-за твоих успехов, — усмехнулась Пакура[2]. — Пока что мне нравится твоё старание. Не разочаруй меня.

— Никогда, Пакура-сенсей! — серо-зелёные глаза горели энтузиазмом и фанатичной преданностью. — У лучшего сенсея будет лучший ученик!

— Что ж, посмотрим, — куноичи сочла, что проявлений чувств на сегодня достаточно, жестом отпуская ученицу. — Найди меня после завершения миссии.

— Хай!

Глядя вслед удаляющейся девчонке, Пакура горько усмехнулась. В подчёркнуто-радостном голоске Маки не было и тени сомнения в благополучном возвращении сенсея. Ещё один повод для гордости — со временем ученица сможет контролировать эмоции ещё лучше…

Замерев на краю обрыва, куноичи оглядывала раскинувшуюся под ногами панораму Сунагакуре-но-Сато. Деревня лежала в ущелье, большую часть дня спасаясь от палящих солнечных лучей под его каменными стенами. Да и высокие здания, напоминающие не то стёсанные ветром скалы, не то гигантские термитники, были расположены таким образом, чтобы давать как можно больше тени (и хорошенько запутывать врага в случае атаки). На узкой паутине улочек кипела жизнь — сотни людей спешили закончить последние приготовления перед долгим и трудным путём. Завтрашним вечером Пакура выступает на север не одна, а в составе сильного отряда, призванного вновь склонить чашу весов в пользу Страны Ветра. Так что очень скоро на деревню опустится безмолвие…

Женщина тряхнула головой и поспешила отвернуться от царящей внизу суеты. На окружающую поселение пустыню тяжёлым чёрным покрывалом падала южная ночь. До самого горизонта тянулись тёмные песчаные волны с постепенно тускнеющими золотыми гребнями. Мир погружался во тьму. И ярко выделялась во мраке трепещущая красно-оранжевая искорка.

Пакура нахмурилась — трудно было представить себе зрелище несуразней этого — ну кому придёт в голову впустую сжигать столь драгоценную древесину? Да, ночью в пустыне холодно, но ведь тепло домашнего очага совсем рядом! А обходящие Сунагакуре патрули всегда передвигались в темноте, а не сидели вокруг слепящего и демаскирующего огня. В душе куноичи усталость сошлась в неравной борьбе с любопытством. И, поворчав, отступила, признав поражение.

Первым делом Пакура отыскала тройку шиноби, патрулирующую границу деревни. Раньше ей и самой не раз доводилось ходить в дозор в этом секторе, так что найти товарищей по оружию труда не составило. Все были на месте, признаков тревоги не подавали, на пароль отозвались верно. Вывод напрашивался сам собой — про горящий в пустыне костёр патрульные прекрасно знали. Но спрашивать их показалось женщине неправильным — если уж всегда относящиеся к ней с пиететом и уважением ниндзя Песка не спешат поделиться новостями, значит эта информация является широко известной, и начни носительница Шакутона задавать вопросы — это неизбежно скажется на её авторитете. К тому же не следовало отвлекать патрульных от их непосредственных обязанностей… Чувствуя, как всё сильней разгорается любопытство, женщина поспешила к яркому огоньку. Сейчас его скрывали высокие дюны, но направление она помнила отлично.

Расчёт оказался верен — перемахнув через песчаный гребень, куноичи резко остановилась, уставившись на сидящего в круге света мужчину. Шиноби. Шиноби Конохи. Печально известного в Деревне Песка шиноби Конохи. Легендарного Белого Клыка…

Лихорадочно оглядываясь, Пакура обнаружила, что жёлтый круг света, в котором она оказалась, как-то чересчур уж резко обрывается, переходя в чернильную тьму пустынной ночи. Тонкая плёнка барьера поглощала свет. Как куноичи ни старалась, обнаружить в этой засаде (а чем ещё это могло быть?) других шиноби Листа не смогла. И это было плохо. Это значило, что атаки нужно ждать со всех сторон. Атаки? Мысли Пакуры приняли другое направление, а паника чуть улеглась. В первые секунды она была ослеплена светом костра, ошарашена встречей с чужим шиноби так близко от деревни — момент был идеальным — она вполне могла пропустить удар. Но его не последовало. Значит ли это, что Белый Клык хочет не боя, а разговора? Зачем?

Шиноби не шевелился. Улыбаясь, смотрел на женщину чуть прищуренными глазами, и пляшущие языки пламени бросали яркие отсветы на его лицо[3]. Чтобы проверить свои предположения, Пакура воззвала к наследию крови, и над её плечом повис яркий огненный шар. Вряд ли получится достать столь сильного бойца первым же ударом, но задумка куноичи была совсем не в этом. Если ударить по барьеру, вспышкой должны заинтересоваться патрульные, и не только они. А это серьёзно повысит её шансы…

— Надеюсь, вы пощадите меня, Пакура-сан, — враг соизволил нарушить молчание, словно признавая её маленькую победу в начавшемся противостоянии. — Было бы крайне обидно погибнуть сейчас. Я бы даже сказал «вдвойне обидно».

— В таком случае, может объясните, чего вы тут забыли, незнакомец-сан? — едва договорив фразу, женщина досадливо поджала губы. Слишком резким и нервным вышел её ответ. Совсем не таким, какой пристал хозяевам Страны Ветра.

— Ох, прошу простить мою оплошность, — речь джонина была подчёркнуто вежливой и соответствующей самым строгим правилам этикета. Но всё портила не сходящая с губ лёгкая насмешливая улыбка. — Позвольте представиться, меня зовут Хатаке Сакумо. Как видно по хитай-атэ, я являюсь ниндзя Конохагакуре-но-Сато.

— Что вам нужно здесь? ­­— Пакура раздражённо дёрнула плечом и сделала шаг к костру. — И почему бы мне не поджарить вас прямо сейчас?

— Например потому, что сейчас наши страны формально состоят в союзе, — Сакумо с интересом смотрел на зависшую в паре локтей от лица пышущую жаром смерть. — И неосторожные действия могут разрушить хрупкий мир очень легко. Кому, как не мне знать об этом.

— Да уж, наслышаны о вашем провале, — фыркнула женщина.

— Как и мы о вашем, — парировал Хатаке. — Впрочем, я бы скорее назвал оба случая успехом Цучикаге. Нанаби по праву считался самым неуловимым из хвостатых зверей. У нас ходила шутка, что Семихвостый столь удачлив[3], что его не смог изловить даже Хаширама-сама. А Ооноки, стало быть, повезло больше. Теперь становится понятно, на что он рассчитывал, ввязываясь в войну сразу с двумя Великими Странами. Никогда такого не бывало, чтобы одна из деревень заполучала сразу троих обученных джинчурики. Они сами по себе — очень серьёзная сила. Что же касается вашего вопроса… я здесь, ради встречи с вами, Пакура-сан.

— Что?.. Но как?.. — пылающий шар дёрнулся из стороны в сторону. — Как вы узнали, что… мог ведь прийти патруль… или любой другой шиноби! Это какое-то гендзюцу?

— Нет, просто костёр, — пожал плечами Сакумо, и куноичи стиснула зубы — так ей хотелось вмазать по этой самодовольной роже. — Костёр и немного мудрости, заимствованной у Джирайи-сана. Вот. Пожалуйста, примите этот скромный дар, и извините за причинённые неудобства.

Нарочито медленно Белый Клык потянулся к лежащей подле него сумке, неторопливо извлёк на свет книгу одного из саннинов и аккуратно подал её на вытянутых руках, склонив голову в намёке на традиционный поклон.

Женщина замерла в замешательстве и некотором смущении. Книги Легендарного Ниндзя Конохи только недавно появились на прилавках отдалённой Сунагакуре. И, из-за своей редкости и высокого к ним интереса, цену имели весьма немалую. Так что Пакура не собиралась тратиться на глупые сказки — на что они ей? Получить же дорогой подарок от чужака было неожиданно приятно. Пожалуй, больше неожиданно, чем приятно.

— Благодарю. В ней действительно рассказывается, каким образом вы… — Пакура помялась, — устроили нашу встречу?

— Я заложил нужную страницу.

— Ясно, — куноичи неожиданно трудно оказалось подобрать соответствующие ситуации слова. Минуту тишина нарушалась лишь потрескиванием костра. — Зачем вы здесь, Хатаке-сан?

— Чтобы рассказать вам о том, как вы умрёте.

— Вы будете не первым. — Пакура усмехнулась. — И даже не сотым. Во время миссий неудачники из чужих деревень постоянно рассказывают мне, как я умру. Судя по тому, что случается с ними дальше, это весьма плохая примета. Не советую так рисковать.

— Знакомая ситуация, — оценил шутку Сакумо. — Если задуматься, мы с вами поразительно похожи, Шакутон Пакура. Уважение друзей. Страх врагов. Тени ушедших, что являются во снах. Одиночество…

— Очень трогательно, — куноичи тщательно контролировала голос, чтобы в нём звучали лишь насмешка пополам со скукой. Она не привыкла к тому, что посторонние люди открывают ей душу. Даже Маки и то бывала сдержанней.

— Прошу прощения, — прикрыл глаза мужчина. От этого немудрёного жеста Пакуру передёрнуло. Да, скорее всего перед ней теневой клон… но даже для клона такое доверие шиноби чужой деревни — немыслимо! Что происходит?

Щёлкнув пальцами, она погасила дзюцу.

— С вашего позволения, начну издалека, — Сакумо благодарно кивнул. — Ни для кого не секрет, что Деревня, Скрытая в Песках, сильно отличается от Конохи. Трудные условия пустыни сделали невозможным существование больших кланов, состоящих из сотен шиноби, навроде наших Учиха или Хьюга. Вместо этого в Стране Ветра проживает огромное количество малых семей, каждая из которых сильна по-своему. Семья Хоки знаменита своими ирьёнинами, семья Нагиса — моряками, ваша — кеккей-генкаем Иссушения, совмещающим стихии Ветра и Огня. Команды Суны опасны своей непредсказуемостью — очень трудно выработать заранее стратегию, учесть все возможные способности противника. С другой стороны, в многочисленности кланов Страны Огня тоже есть свои плюсы…

— Особенно клана Хатаке, — не удержалась от подколки женщина.

— Он ровно в два раза многочисленней вашего, — хмыкнул Сакумо. — Так вот. Из-за множества семей, каждая из которых имеет свои интересы, предугадать ваш следующий ход на международной арене бывает очень сложно. Насколько мне известно, сейчас часть ратует за продолжение войны против Ивы в союзе с Конохой. Именно такую политику проводит Третий Казекаге. Однако немало и таких, что желают повернуть клинки с севера на восток, против Листа. И по мере того, как потери в войне с Камнем растут, их влияние становится всё больше.

— Глупости! — махнула рукой куноичи. — Казекаге-сама не допустит…

— То, что не допустит Третий, легко сделает Четвёртый, — жёстко проговорил Хатаке. — Я не прошу мне верить, просто запомните. Новому Казекаге нужен будет повод, чтобы разорвать союз с нами и помириться с Камнем. Поэтому вас сделают послом. И отправят в Киригакуре, которая выступит посредником. Отправят по кратчайшему пути. Где-то на территории Страны Огня вас убьют «предатели из Конохи».

— Что за чушь…

— Похоже на сказку, не правда ли? — Белый Клык долгим взглядом посмотрел ей в глаза. — Вспомните её, когда будете получать миссию у нового Казекаге.

— Почему вы рассказываете это мне?

— Потому что мы похожи. И я решил дать вам шанс, раз уж мне довелось услышать эту грустную историю. Как ни прискорбно, наши сказки имеют свойство сбываться. И ваше присутствие здесь тому подтверждение. Благодарю вас за беседу, Пакура-сан. Прощайте.

Пакура молча глядела вслед удаляющейся фигуре в зелёном жилете. Белый Клык пересёк границу света и тени, и скоро растворился в пустынной ночи. Поднявшись на ноги, куноичи приблизилась к барьеру и тщательно изучила его. Под тонким слоем песка скрывались аккуратно разложенные по кругу листки с необычными печатями. Подумав, Пакура не стала их трогать, решив сперва изучить оставленную собеседником книгу.

Вложенный между страниц листок содержал схему начертания фуин, а также краткую инструкцию по её использованию. Как выяснилось, создаваемый печатями барьер был высотой всего в два человеческих роста — поэтому находящаяся на скальной вершине Пакура свет костра увидела, а обходящий деревню дозор — нет.

Взгляд женщины упал на открытую книгу, и она прочла: «Тигрица и мышеловка»[5].

Женщина хмыкнула. Но чем дальше она вчитывалась в немудрёную историю, тем отчётливей становился пробегающий по спине холодок. Или то был уже остывший ветер ночной пустыни?

«…поймать самую умную и сильную в джунглях тигрицу можно только на самую паршивую, самую ничтожную мышеловку…»

Женщина зябко поёжилась и придвинулась ближе к огню. Почему-то языки пламени расплывались перед глазами…

* * *

Стук.

Стук-стук.

Дзанг.

Досадливо морщусь, и плетусь собирать метательные ножи. Серии бросков у меня по-прежнему получаются не очень — на четвёртом кунае опять рука дрогнула, отчего он не вонзился в бревно-мишень, а отскочил от неё с противным звоном, выбив пару щепок. Какаши хмыкает, дожидается, пока я вернусь, и спокойно всаживает в чурбак все пять метательных ножей. Причём, самое обидное, первый бросок уже в который раз попадает в одну и ту же точку. Блин! Да в этом месте уже солидная такая дырка образовалась, куда кунай входит почти до основания! Когда уже наши придут?! Этот маленький монстр достал топтаться на моей самооценке!

— Ты слишком напрягаешь кисть в момент броска, «семпай», — ехидничает мелкий тролль, неторопливо шагая к мишени. — Вернее, начинаешь бросать правильно, но потом сбиваешься.

— А то я не знаю! — огрызаюсь ему в спину. — Стараюсь я! Но всё равно забываю время от времени.

— Это пройдёт с тренировками, — степенно кивает. Вот держу пари, он сейчас под маской бесстыже лыбится. Тоже мне, нашёлся умудрённый ветеран.

Не повезло мне сегодня на ежевечерних прятках-побегушках по лесной части полигона в первые же минуты наткнуться на белобрысого. В спарринге Какаши победил, но оказался в зоне, помеченной, как «ловушка», поэтому наблюдавший за игрой-боем Минато зафиксировал ничью и отправил нас отдыхать. Вот и мучаемся теперь ожиданием.

Хатаке, встрепенувшись глядит куда-то в сторону. Страдальчески закатывает глаза. От входа на полигон к нам на крейсерской скорости приближается наш вечно юный и вечно зелёный «вечный соперник». Какаши складывает пару печатей и невзначай проводит рукой по столбу-мишени, «стирая» самую глубокую отметину. Вот же читер!

— Какаши-кун! Инаби-кун! Моя Юность ярко пылает от встречи с вами! Сразу, как закончилась тренировка, я отправился искать вас, чтобы предложить соревнование!

Суду всё ясно. Опять Ино-Шика-Чо куда-то намылились. Только этим можно объяснить то, что Акимичи отпустил команду пораньше. А дальше просто: Эбису слишком зануден; Генма — пофигистичен. Неинтересно с ними. А совсем неподалёку обретаются целых два «вечных соперника». И вот результат.

— Привет! Мы тренировались в метании кунаёв, Гай-кун, — улыбаюсь, уже предчувствуя, что будет дальше. — Но увы, Какаши в этом намного лучше меня.

— М-ма, м-ма… — видно, что мелкий засранец доволен признанием его превосходства, хоть и старается не показывать этого. — Присоединишься, Гай?

— Конечно! — ещё чуть-чуть, и он начнёт бегать кругами от переполняющих эмоций. — Ведь только соревнование с сильным соперником позволяет не засидеться на месте!

Гай швыряет подобранные кунаи с двух рук, не целясь. Оба впиваются в дерево на уровне глаз взрослого человека. Весьма недурно.

Белобрысый тролль демонстративно хмыкает, на мгновение прищуривается и всаживает кунай в скрытую гендзюцу пробоину. Тот, естественно, входит в дерево по самое не балуйся. Аж до середины рукояти.

Восторженные крики. Слёзы, слюни, сопли. Впечатлённый Гай по очереди обнимает нас и убегает, крича что-то про «триста отжиманий на каждую руку». Осуждающе смотрю на Какаши.

— «Война — путь обмана», — пожав плечами, повторяет он фразу, которой я сегодня прокомментировал его попадание в ловушку. — А соревнование — это почти война.

Обречённо машу рукой и сажусь в позу лотоса. В голове брезжит смутное пока понимание того, что мне так долго пытался втолковать «эро-саннин». Странно, именно наблюдение за простеньким гендзюцу Какаши стало той последней каплей, после которой я понял все объяснения сенсея. Ну... вроде бы понял. Проверим! Не пытаться контролировать каждую мелочь, расслабиться и слиться с миром. Складываются назубок заученные печати, почти синхронно раскрываются тенкецу по всему телу, выпуская облачко энергии, которая оседает на кожу тоненькой плёнкой. Губы шепчут:

— Техника Прозрачного Бегства, — и я замираю, боясь нарушить хрупкое равновесие.

Делаю осторожный вдох. Выдох. Какаши одобрительно кивает:

— Пока держится. Вставай.

Осторожно поднимаюсь на ноги. Белобрысый хихикает. Осторожно скашиваю глаза вниз. Странное зрелище. Верхняя половина тела — жёлтая, как высокий забор за спиной. Нижняя — всё ещё сохраняет цвет и текстуру травы, на которой я только что сидел. Под моим взглядом зелень нехотя тускнеет, и я снова становлюсь «прозрачным». Осторожный шажок влево…

За полчаса мы выяснили, что технике требуется от десяти до тридцати секунд на то, чтобы подстроиться под изменение местоположения пользователя. Грустно. Любые попытки, находясь «в стелс-режиме» использовать какое-нибудь дзюцу, да даже просто кинуть кунай, или сконцентрировать чакру для удара, моментально всю маскировку скидывали. Зато, если верить словам сенсея, с ростом контроля эта техника позволяла минимизировать потери чакры в окружающую среду, что серьёзно снижало риск обнаружения сенсорами. Ну, это так — без гарантий и в отдалённой перспективе.

Какаши техника не впечатлила. На лице у него, несмотря на маску, легко читалось выражение: «Не было печали — купила баба порося». За всё время он ни разу не потерял меня из виду. Даже когда для чистоты эксперимента отворачивался и считал до десяти, давая мне время «спрятаться». Однако своё мнение мелкий держал при себе — понял уже, что фырки и подколки мне по барабану.

Из-за деревьев показался крайне недовольный Обито. Вернее, сперва мы услышали его обиженное сопение. Похоже, ребята сработали, как и планировалось, чётко разыграв схему с отсечением противника барьером и атакой. Ну, теперь-то точно наша возьмёт! Рин мало что сможет противопоставить Такеши и Йоко. Разве что по лесу побегать какое-то время.

Выслушиваю бурчание братишки, время от времени пытаясь повернуть обсуждение в русло анализа ошибок. Получается не очень. Обито дуется, и все рациональные аргументы ему сейчас, что гусю вода.

Проходит десять минут. Пятнадцать. Удивлённо переглядываемся — ни у кого из нас сомнений в исходе тренировочного боя не возникало. Что там у них творится? Брат подскакивает и, что-то пробормотав (я уловил только «Рин», «молодец» и «встретить»), бодро чешет куда-то в сторону. Впрочем, никакой интриги не получается — остановившись на полянке неподалёку парень начинает придирчиво выбирать самые, с его точки зрения, красивые из растущих там цветов. Белобрысый снова фыркает.

Ещё минут десять спустя мы становимся свидетелями эпической картины «После Боя»: Нохара еле плетётся, практически повиснув на руке учителя. Растрёпанная, вся в синяках, царапинах и копоти, но довольная… Идущие следом Йоко и Такеши выглядят куда менее весёлыми. А вот сенсеи выглядят весьма и весьма довольными, оживлённо споря об упрощении какой-то печати. А дойдя до нас, принимаются за раздачу слонов:

— По условиям тренировки Команда Минато должна была перехватить команду соперников и отобрать пакет с ценным донесением, — начинает Джирайя. — Первый ход сделанный моей командой — разделились, создав иллюзорных клонов. Зачем?

— Если бы соперники не разделились, у меня был шанс атаковать со спины, — пожимаю плечами. — Но у них не было выбора — разделиться пришлось в обязательном порядке.

— Почему, Какаши? — Намиказе внимательно смотрит на ученика.

— М-ма, м-ма… — тянет мелкий. Нет, он реально оборзел! Где субординация? — Свиток мог быть у Инаби, а если бы он замаскировался дзюцу «Прозрачного Бегства», мы б его не нашли. Или мог просто спрятать свиток и вернуться к команде.

— Как и почему ты проиграл, я видел. В следующий раз не расслабляйся после победы над противником. Ловушка была простой.

— Хай, сенсей!

— Обито?

— Мы с Рин всё делали правильно! Догнали соперников, вынудили принять бой, прикрывали друг другу спины!

— Что пошло не так?

— Мы не ожидали использования барьеров, Минато-сенсей, — вмешивается Рин. Выглядит она до сих пор не лучшим образом, но благодаря сосредоточенно работающей Йоко, зрелище уже не такое печальное. — Не заметили печатей на двух деревьях, и возникший между ними барьер нас разделил. Пока я обходила, Обито-кун…

— Выбыл… — мрачно бормочет брат.

— Дальше, — подталкивает саннин.

— Воспользовались численным преимуществом, — шмыгает Такеши. — Мы не знали, вернётся Какаши-кун, или нет.

— Попытались воспользоваться, — мягко поправляет Йоко. — Мы хотели атаковать с двух сторон, но это долго не получалось. А потом Рин-сан неожиданно сблизилась с Такеши и «убила» его.

— И свиток отобрала, — совсем уж понуривается Узумаки.

— А дальше мы остановили бой, потому что ни о каком командном взаимодействии речи больше не шло, — кивает Джирайя. — Подумайте, какие ошибки вы совершили, и как их можно избежать. Через пару дней повторим.

— Хорошо постарались, Рин, Какаши, Обито. Только соревнование с сильным соперником позволяет не засидеться на месте, — улыбается Минато. И, надо сказать, получается у него куда убедительней, чем у Гая — Завтра встречаемся как обычно.

Продолжая оживлённо что-то обсуждать, сенсеи дружно отчаливают куда-то в сторону квартала Сенжу.

— Рин-чан! Ты!.. В общем… молодец! — выдаёт наш юный Казанова, вытаскивая из-за спины свой изрядно помятый от долгого ожидания букет. — Ты самая!.. и я…

— Пф-ф! — не выдерживает белобрысый тролль. — Рин! Ты отлично справилась! Ты будешь сильной шиноби. Я рад, что ты в нашей команде.

С этими словами мелкий Хатаке извлекает из запечатывающего свитка здоровенный букетище, явно профессионально составленный мастером икебаны. И невозмутимо вручает покрасневшей от смущения и удовольствия Рин. Устало прикрываю глаза. Три, два…

— Бакаяро[6]!

— Обито-кун, подожди!

Дружно провожаем взглядами удаляющиеся фигурки. Совсем у ребёнка отсутствует инстинкт самосохранения. Уж очень «добрым» взглядом наградила его убегающая Нохара.

— Ну ты и задница, Какаши-кохай…

— «Только соревнование с сильным соперником позволяет не засидеться на месте», — цитирует этот засранец.

Качаю головой и плетусь к дому. Устал я чего-то…

Уже у самых ворот меня догоняет чёрно-оранжевый вихрь в лыжной маске:

— Инаби! Я!.. А она!.. А я!..

— Успокойся, нии-сан, и скажи толком, чего случилось-то?

— …поцеловал!

Блин! Это что я теперь ему, желание должен?..

[1] http://www.pichome.ru/ISU

[2] http://www.pichome.ru/ISk

[3] http://www.pichome.ru/ISi

[4] В мире Наруто, как и в нашем, число семь считается счастливым и приносящим удачу.

[5] Замечательная сказка-притча, которая принадлежит перу Дмитрия Емца. https://maxpark.com/community/5004/content/1715785

[6] яп. «придурок»