Alter Еgo (гет)

— Жаль, что ты грязнокровка. Авада Кед...

— Ты сейчас выколешь кому-нибудь глаз. Кроме того, ты произносишь слова неправильно.

Волдеморт застыл с открытым ртом, так и не закончив проклятие. Он медленно повернул голову в сторону Гриндевальда. Тот был явно напряжён. Гермиона дрожала всем телом, словно загнанная в угол мышка, она с трудом осознавала, что по щекам текут слёзы. В такой ситуации уже впору случиться сердечному приступу.

Бессловесный диалог двух тёмных магов закончился, и Гарри вернул своё внимание к девушке, но обратился к Гриндевальду:

— Закончишь тут всё?

— Сейчас приведу себя в состояние жертвы нападения и подам экстренный сигнал в Министерство, — медленно проговорил Геллерт, расслабляясь. — На защиту Министра сбегутся все мракоборцы. Думаю, проблем не возникнет. Вряд ли они будут сопротивляться, когда вокруг полно детей.

Волдеморт кивнул, затем подошёл к Гермионе, схватил её за плечо и буквально оторвал от стены, швы платья жалобно затрещали.

— Это портал до твоей резиденции, — Гриндевальд протянул ему кнат. — Я подумал, что ты будешь рад встретиться со своими... друзьями.

Волдеморт снова кивнул, беря монету:

— Встретимся завтра в Азкабане. Летус.

Гермионе никогда не нравились магические способы передвижения. Ни каминная сеть, ни мётлы, ни порталы. Трансгрессировать она ещё не пробовала, но, судя по описаниям в книгах, этот способ тоже был малоприятен. Ударившись коленями о мёрзлую землю, девушка выставила ладони вперёд. Это лучше, чем пробороздить снег лицом. Волдеморт снова схватил её за плечо, одним движением поставив на ноги. Гермиона вскрикнула от боли, хватка была просто чудовищной силы.

— Никто, — его голос был больше похож на шипение, нежели на обычную речь. — Никто не смеет так дерзить мне.

Его лицо излучало лютую ненависть. Гермиона всё ещё с трудом осознавала происходящее. До сих пор не могла поверить, что перед ней только тело Гарри Поттера, но самого лучшего друга уже нет. До этого момента она даже представить себе не могла, что лицо Гарри может состроить такую гримасу ненависти и презрения.

— Никто после такого не отделается лишь смертью.

Он потащил её за собой, как собачку на поводке. Гермиона едва поспевала за его размашистыми шагами, а когда почти падала, запутавшись в полах своего платья, Волдеморт тащил её волоком, словно она была мешком.

Какое расстояние они прошли в таком темпе, Гермиона не знала. Руки девушки уже окоченели от холода. Она едва волочила за собой ноги, туфли были потеряны ещё на первых метрах их пути. Волдеморт же не выказал ни единого признака того, что ему хоть немного холодно. Он был в одном из тех свитеров, которые миссис Уизли дарила Гарри на каждое Рождество.

Наконец, Гермиона почувствовала, будто её протаскивают сквозь толщу воды, и перед глазами, словно из воздуха, возник особняк огромной величины. Парадные двери распахнулись перед ними без всяких слов и взмахов волшебной палочки.

Это был самый длинный коридор, по которому Гермионе приходилось ходить. Десятки дверей, лестниц и ответвлений. В конце их ожидали двухстворчатые двери, которые открылись со зловещим скрипом, заставив вздрогнуть людей, сидевших в Главном Зале.

Гермиона вновь испытала шок, в который раз за этот вечер. За длинным столом сидели скрывающиеся от закона Пожиратели Смерти.

— Развлекаемся? — Волдеморт кивнул на рождественскую ель.

Пожиратели, похоже, испытали шок почище Гермионы. В их тайное убежище ввалились Гарри Поттер и грязнокровка Грейнджер.

— Вы настолько здесь отупели, — Гарри обвёл своих последователей ледяным взглядом, — что не можете ответить на элементарный вопрос?

От такого властного тона мальчишки первой из ступора вышла Белла. Она вскочила со своего места и взвизгнула:

— Какого чёрта?!..

— Лысого, — прервал её Волдеморт, — красноглазого чёрта.

Мощным толчком он отшвырнул от себя Гермиону. Девушка врезалась в спинку старого потёртого кресла, больно ударившись левым боком. Но это кресло спасло её. Не будь его там, она бы, несомненно, влетела в камин, в котором ревело пламя.

Стол, за которым восседали Пожиратели, резко подпрыгнул и крутанулся вертушкой. Всё произошло так быстро, что никто не успел пригнуться или отпрыгнуть. Получив мощные удары, Пожиратели отлетели в разные стороны, как листья, разгоняемые ветром. Скудный рождественский ужин украсил собою пол и стены.

— Круцио! — кричал Волдеморт. — Круцио! Круцио! Круцио!

Зал огласился воплями боли и руганью. Ещё не поверженные пыточным проклятием маги вскочили на ноги, выхватывая палочки.

— Только попробуйте, — голос Поттера отчётливо слышался сквозь крики, — и тогда Круциатус покажется вам массажем.

Он взмахнул палочкой, одновременно снимая все наложенные проклятия.

— Сборище безмозглых, двуногих тараканов, — каждое слово сочилось ядом. — Когда я исчез в первый раз, большинство из вас забились в свои норы и уверяли Министерство, что служили моей тирании под давлением и Империусом. В этот раз вы вдруг развели бурную деятельность, решили отомстить за меня Поттеру. Какая, мать вашу, оригинальная идея! Эти два случая объединяет только одно — вы принесли одни неприятности.

— Милорд? — выдавила Белла.

— Милорд, — передразнил её Волдеморт писклявым голоском. — Я разочарован тобою, Белла. Тебя, Рабастана, Рудольфуса и других, кто сидел в Азкабане, я считал самыми преданными мне. Вера в моё возвращение помогла вам пережить целые годы рядом с дементорами и сохранить рассудок. Но в этот раз вы тоже смирились с моей смертью. А что касается вас, — его взгляд обегал тех, кто присутствовал на его первом возрождении. — Кому я говорил на кладбище о том, что мне удалось дальше всех пройти по стезе бессмертия?

От Волдеморта исходили волны силы и ярости, которые ощущали все, кто находился в Зале. Гермиона вдруг вспомнила разгневанного Дамблдора, когда Фадж не поверил рассказу Гарри о возрождении Тёмного Лорда. Тогда директор излучал такую же осязаемую мощь.

Беллатриса же никак не могла поверить в происходящее. Перед ней стоял мальчишка Поттер! Но говорил он словами её Повелителя. Неужели от Гарри Поттера действительно осталось лишь тело? Как такое возможно? Творящийся в её голове сумбур Гиббон выразил в нескольких словах:

— Какие доказательства, что ты действительно Тёмный Лорд?

Все посмотрели на него, как на самоубийцу со стажем. Даже Пожиратели, испытавшие на себе пыточное проклятие, сумели перестать стонать и затаили дыхание. Но Белла знала: у каждого из них этот вопрос вертелся на языке, но ни у кого не хватало смелости его задать. Как и она, они с трудом верили в происходящее.

— Что? — Волдеморт переступил через лежащего у его ног Роули и приблизился к Гиббону.

Если бы не сложившаяся ситуация, Белла посчитала бы эту картину довольно комичной. Гиббон был огромен, словно медведь, вставший на задние лапы. Рядом с ним тело Поттера напоминало лукотруса, желающего ткнуть дракона в мягкое место.

— Повтори. Что ты там тявкнул?

«Молчи, молчи, молчи», — билось в сознании каждого.

— Я сказал, что...

Всё произошло так быстро, что Гермиона едва успела почувствовать жар пламени. Огонь бесформенной волной хлынул из камина и, обогнув кресло, за которым сжалась девушка, охватил Гиббона буквально за секунду. Здоровенный Пожиратель взревел не хуже раненого медведя, шарахаясь в разные стороны. Его товарищи бросились кто куда, лишь бы не быть задетыми этим ярко горящим факелом.

— Авада Кедавра.

Хвост, пискнув от ужаса, в последний момент успел отскочить от падающего на него трупа. Потушив огонь, Волдеморт снова оглядел своих последователей, прижавшихся к стенам. В воздухе стоял чудовищный запах горелой плоти.

— У кого ещё какие сомнения?

Гермиона прижала ладони к лицу, изо всех сил пытаясь справиться с рыданиями и подступающей к горлу тошнотой. Слезы ручьём текли из-под плотно закрытых век. Это было ужасно.

— Значит так, господа алкоголики, преступники и извращенцы, даю установку: всем забиться в свои личные норки и не высовываться оттуда до завтрашнего дня, пока я заново не созову Внутренний Круг. Нас ожидают... кадровые перестановки.

В последних словах было столько яда и предвкушения, что у всех присутствующих мурашки пощекотали определённые места. Повторять дважды нужды не было, Пожиратели быстро двинулись к выходу. Некоторые чуть ли не бегом.

— А вас троих, — Гарри указал на Эйвери, Макнейра и Хвоста, — я попрошу остаться.

Последний затрясся, как листик на ветру и попытался спрятаться за спины своих коллег, которым только гордость не позволяла уподобиться такому же поведению.

Когда Белла проходила мимо Волдеморта, он схватил её за локоть.

— Тебе придётся смириться и привыкнуть к моему новому телу. Для тебя же будет лучше, если я больше не увижу этого презрения на твоём лице.

— Да... милорд, — вымученно выдавила она, глядя в ненавистные зелёные глаза.

Как только за Беллой закрылись двери, Гарри стянул с себя свитер и майку.

— Чья работа?

Похоже, сегодняшний вечер решил окончательно свести Гермиону Грейнджер с ума. Всё тело Гарри было покрыто красными и белыми линиями шрамов. Значит, девушка была права: Гарри не было в школе перед Хэллоуином, его похитили Пожиратели.

— Мо-я, — шепнул Эйвери.

— Что ты там пищишь, как ощипанная мандрагора.

— Моя, — громче повторил он.

— Вот так лучше, — беззаботно проговорил Волдеморт, взмахивая палочкой.

Все трое, как по команде, пригнулись, прикрыв головы руками. Но вместо проклятий в воздухе появились кусок пергамента, перо и чернильница.

— Я бы тебя похвалил за такую искусную работу, не будь это тело моим. Садись, — Гарри посмотрел на Эйвери, — и вспоминай, в какой последовательности наносил удары.

По лицам Макнейра и Эйвери Гермиона поняла, что задание мало того странное, так ещё и бессмысленное. Вероятно, понимая неизбежность смерти в виду невыполнимости миссии, Эйвери с печальным вздохом поймал реквизиты и огляделся в поисках уцелевшей мебели.

— Какой прекрасный у вас вид, — Волдеморт подошёл к Гермионе и присел рядом с ней на корточки, — мисс Грейнджер, — он подцепил указательным пальцем её подбородок. — Бледные щёки, красные, заплаканные глаза, дрожащие губы. А ведь можно было быстро и безболезненно умереть. Теперь же придётся идти к смерти другим путём, — он провёл большим пальцем по её плотно сжатым губам. — Я научу тебя держать язык за зубами.

— Так, — он встал, поворачиваясь к Макнейру и Хвосту. — Отведите её в подземелье, в самую нижнюю камеру, где похолоднее. Снимите с неё всю верхнюю одежду. Только без фанатизма, — тут же предупредил он. — И приберитесь здесь.

Посмотрев, как Эйвери стоит у подоконника и в отчаянии кусает кончик пера, Волдеморт широко улыбнулся и вышел из Зала.

* * *

— Почему так долго? — раздражённо спросил Гриндевальд.

— Я не могу попасть в тот чёртов дом, — Волдеморт был раздражён не меньше.

— Дом Блэков?

— Да.

— А эльф?

— Это трухлявое животное не признало меня. Даже на вызов не откликается. Порази их всех Авада, в этом доме куча нужных мне вещей! В том числе книга Гриффиндора.

— В дом ты в любом случае мог бы попасть. Тебя не пускает эльф, использует свою магию и защиту дома.

— Ладно, потом об этом подумаю... Как всё прошло? Судя по твоей разукрашенной роже — всё прекрасно.

— Повежливее. На меня, между прочим, было совершено покушение. Всё прошло даже тише, чем я думал. Дамблдор не сопротивлялся. Думаю, осознание того, что он так прокололся, выбило его из колеи. Без него Снейп и МакГонаглл тоже не стали драться. Последнюю посадили в изолированную камеру, этой тюрьме хватит прецедента с одним анимагом. А ещё я отправил рейды на захват всех тех, кто официально состоял в Ордене Феникса. В общем, пока всё по плану.

— Надо бы поколдовать над камерой Дамблдора.

— Туда мы, собственно, и идём. Но, ты же знаешь, это всё временно. Азкабан вряд ли надолго его удержит.

— Сейчас главное — окончательно сломить его и лишить сторонников. До суда мы всё равно ничего не будем с ним делать.

Дамблдора посадили на жёсткий деревянный стул в комнате, в которую, как он прекрасно знал, попадали все новоприбывшие узники. Пока появившиеся стальные оковы опутывали руки и ноги директора, четверо мракоборцев держали его на прицеле своих волшебных палочек. Когда старик потерял всякую возможность двигаться, конвойные расслабились и покинули комнату. Помещение было маленьким, в нём не было ничего кроме стула и стоящего напротив него кресла.

Сзади заскрипела дверь, единственный факел, освещавший комнатку, едва не затух.

— Поздравляю вас с отставкой, господин директор, — раздался над Альбусом голос, который сейчас он хотел слышать меньше всего. — Наконец-то, вы на пенсии. Я так долго ждал этого момента, мой бородатый друг.

Гарри обошёл стул и наклонился, оказавшись лицом к лицу с бывшим директором.

— Прежде, чем ты начнёшь гнить в своей камере, я хочу, чтобы ты узнал правду.

— О чём? — сейчас лицо Дамблдора было непроницаемым.

— О том, как я обвёл тебя вокруг твоей бороды, — губы Гарри исказились в дьявольской усмешке. — Как я пришёл к успеху, — он начал садиться, и кресло тут же подскочило к нему.

— Не тяни, Том.

— Надо же. А ведь раньше ты любил поболтать... Это был грандиозный план, Дамблдор. Его исполнение сулило мне то, что мы сейчас видим. Но многое в этом плане держалось на честном слове, а где-то и вовсе приходились полагаться на случай. Это было самое рискованное дело, на которое я когда-либо решался. Ведь, если бы я потерпел неудачу, то мог бы уже никогда не вернуться. Помнишь мой нездоровый интерес к крестражам?

Щека Дамблдора дёрнулась.

— Помнишь, — протянул Гарри. — Ты изъял всю информацию в школьной библиотеке, и мне пришлось обратиться к Слизнорту, ведь он всегда хорошо ко мне относился. Ты всегда подозревал, что толстяк проболтался мне о крестражах, но...

— Я не предал этому большого значения, — Альбус прикрыл глаза. — Гораций всегда уходил от ответа и подставлял фальшивые воспоминания. В конце концов, я бросил попытки заставить его говорить.

— Вот как? — Гарри потёр подбородок безымянным пальцем. — Хорошо я его напугал. Но в этой истории создание крестражей нам неинтересно...

— Крестражей? — Дамблдор резко открыл глаза.

— Да, именно крестражей, — лицо Гарри вновь озарила эта отвратительная усмешка. — Когда я отправился в Годрикову Впадину к Поттерам, у меня их было уже пять.

— Ты безумец, — почти спокойно проговорил старик. — Уже тогда тебя нельзя было назвать человеком.

— А я не расстраиваюсь по этому поводу, — прошипел Гарри. — Моя судьба — вечная жизнь.

— И ради этого ты разорвал свою душу на куски?

— Сейчас она не так уж и разорванная. Но об этом чуть позже... Итак, в прошлом году я сумел вернуть себе тело. Не ахти какое, но тем не менее. Началась охота за пророчеством, мне не терпелось услышать его до конца, узнать, что же в Поттере такого особенного. И тут началось. Поттер начал проникать в моё сознание, неосознанно, во снах, но с завидной регулярностью. Сначала я подумал, что мальчишка действительно обладает огромной силой, ведь мы находились друг от друга на большом расстоянии. Но позже я сам смог проникнуть в его мысли. Тогда и зародилась эта безумная догадка.

— О том, что Гарри — твой крестраж? — Дамблдор с трудом в это верил, но это объясняло всё происходящее. — Невозможно.

— А ты представляешь, каково было моё удивление? Сначала я даже посмеялся над самим собой. Но потом нашёл в книге Слизерина заметку о том, что заключить часть души в живое существо, обладающее собственной душой, вполне возможно. Правда, прецедентов до этого не было.

— Книга Слизерина? — удивлению Дамблдора не было предела. — Мы среди магии?

— Верно. Причём не только Слизерина, но и других основателей, — Гарри засмеялся. — Этот разговор стоило затевать даже ради твоего удивленного лица! Но продолжим. Я пытался вспомнить, когда же это случилось, когда же у меня появился незапланированный крестраж, да ещё и в злейшем враге. На ум, конечно же, приходит та проклятая ночь. Грязнокровка встала между мной и Гарри. Пришлось убить её. Жертва была принесена, но крестража я создавать не собирался. И тут это отскочившее проклятие. Видимо, помимо развоплощения, моя душа разлетелась вдребезги...

— То, что от неё осталось к тому времени. Вероятно, самый большой кусок сумел проникнуть в единственное живое существо, которое сумел найти, — Дамблдор тяжело вздохнул. — В самого Гарри.

— Да. Но я не произносил нужного заклинания, поэтому сомнений было куча. Нужны были доказательства. Способность к парселтангу и возможность невозбранно лезть в моё сознание ещё ничего не доказывали. Но долго ждать не пришлось. Та ночь, когда я отправил Нагайну в Отдел Тайн, где она покусала Артура Уизли. Я полностью её контролировал. И Поттер тоже был там. Я, он и Нагайна, в одном существе. Как единое целое. Тогда я окончательно убедился в том, что Поттер — мой крестраж.

— И змея тоже?..

Гарри поднял ладонь.

— Сейчас-сейчас. По всей видимости, заклинания не понадобилось, потому что Поттер обладал собственной душой. Кусок моей души просто притянулся к нужному элементу. Я стал думать, что же делать дальше. Как я могу убить Поттера, если он часть меня? Часть того, к чему я так стремлюсь — часть бессмертия. Вот тогда, мне и пришла в голову эта идея. Но я не мог претворить её в реальность в одиночку. Нужен был сильный союзник. И опытный. Ни один из моих узколобых дилетантов не подходил для этого. Поэтому, я вытащил из Нурменгарда Гриндевальда.

— Ты безумец, Том, — повторил Дамблдор.

Лицо Гарри стало маниакальным.

— И что из этого? Думаешь, британская земля не выдержит нас вдвоём с Гриндевальдом и треснет? — Маленькое помещение вновь заполнилось смехом. — Конечно, между нами ничего не могло держаться только на честном слове. В книгах по истории, в главе «Тёмные волшебники», мы стоим с ним под пунктиками один и два. Конкуренция. Услуги за услуги. Я освобождаю его из тюрьмы и делюсь властью после победы, а он помогает мне исполнить мой план. Всё это мы скрепили Непреложным Обетом.

Дамблдору стало дурно. Как так?! Как он мог быть так слеп? Под его носом собиралась целая буря, а он даже не заметил туч. Или.. он сам?..

— Погоди. Самое интересное впереди, — Гарри встал и принялся ходить кругами вокруг экс-директора Хогвартса. — Перед тем, как идти в Министерство Магии, я сбросил в Омут Памяти, который так кстати нашёлся в закромах Гриндевальда, все нужные воспоминания о своей жизни за прошлый год и отдал всё это на хранение Геллерту. До того, как в Атриуме появился ты, я, незаметно для Поттера, наложил на него специальное заклинание. После этого оставалось только сразиться с тобой и принять смерть, очередную. После жуткого и болезненного развоплощения, смерть тела оказалась простой. Как только часть души в возрождённом теле погибла, заклинание сработало, и Поттер-крестраж активировался.

Дамблдор сидел с отсутствующим выражением на лице. Он просто принимал удар за ударом.

— И вот здесь появился огромный риск. Я не знал, как поведёт себя Поттер, и находящаяся в нём часть моей души. Находясь в неодушевлённом предмете, часть души не меняется. Находясь в животном, она берёт контроль над его волей. А вот что будет с ней, если она находится рядом с цельной, до безобразия доброй душонкой? Были самые разные варианты. Гриндевальд должен был следить за Поттером и вмешаться, если ситуация начнёт развиваться в невыгодном для нас направлении. Но всё обошлось. Душа Поттера так сильно повлияла на мой осколок, что он превратился в самого настоящего Предателя. Решил объединить остатки души в одном теле под своим контролем и отказаться от всего того, чего я так долго хотел достичь.

Всё шло, как нельзя лучше. Гриндевальд нанял Орден Скрещенных Клинков и натравил их на Поттера, прекрасно понимая, что у них ничего не получится, пока мальчишке помогает Предатель. Конечно же, во имя праведной мести, вмешались мои идиоты, и ты тут же уличил их во всех грехах и нападениях на Поттера. Пока вы все цапались, Гриндевальд проворачивал нужные дела в Министерстве, потихоньку добравшись и до Картера. Благодаря любителю конопли, мы знали о каждом шаге Поттера в Хогвартсе, о его с Предателем планах. В нужный момент Гриндевальд предоставил им на блюдечке чашу Пуффендуй и медальон Слизерина, крестражи, которые труднее всего было добыть.

— Всё-таки сделал то, о чём мечтал. Осквернил исторические реликвии.

— Не велика потеря, — махнул рукой Гарри. — Ну, вот и всё. Последний крестраж находился в Хогвартсе. Точнее, они думали, что он последний.

— В Хогвартсе? — встрепенулся Дамблдор.

— Да. Прямо под твоим крючковатым носом. Не буду говорить, где именно. Будет тебе о чём поразмыслить, коротая здесь остаток своей жизни.

Сейчас начинается вся суть. Видишь ли, для удачного проведения ритуала Объединения крестражей в теле носителя, нужно соблюсти два условия. Сделать всё правильно и собрать все имеющиеся крестражи. Имеющиеся на данный момент. Неважно, сколько их было создано изначально. Если какие-то были уничтожены, это не страшно. Важны только действующие. А сейчас, вся суть моего плана. Предатель не мог знать о том, что я создал ещё один крестраж — Нагайну. Сделал я это два года назад, после убийства Берты Джоркинс. Таким образом, Предатель и Поттер пошли на ритуал, не собрав все крестражи. Круг не замкнулся. Вместо того, чтобы всем частям души объединиться под волей Предателя, произошло что-то сродни сбоя, который втянул в это и душу Поттера. Три разные сущности сплелись воедино. Тёмный Лорд, Предатель и Гарри Поттер. Получился я, весь такой идеальный.

— А что с ними?

Гарри остановился и заглянул в глаза Дамблдору, который сейчас казался ещё более старым.

— Забудь о них. Это была борьба, и они были в меньшинстве. Конечно, от них мне остались какие-то черты характера, мимика, движения, вся память. Пожиратели теперь считают меня ещё большим психом. Но что поделаешь, таким я получился. Главное, что я не Предатель и не Гарри Поттер. Я — лорд Волдеморт. А кусочек Предателя и душа Поттера обречены на вечные скитания во тьме.

Когда Гарри отвернулся, лицо Дамблдора на мгновение просветлело, борода зашевелилась от подобия улыбки.

— А ты ведь мог всё это остановить, — Гарри снова повернулся к нему, сверля взглядом печальное лицо старика. — Ты всё видел. И открывшиеся способности Поттера к Окклюменции, и его возросшую силу, и его таланты в учёбе, его странное поведение. Предатель полностью контролировал его левую руку, — он помахал упомянутой конечностью. — Вместо того, чтобы приковать Поттера к стене и силой взломать его щиты, ты сюсюкался с ним и искал подходы, — Гарри презрительно фыркнул. — Твоя мягкотелость всех погубила. Не думал, что старость так влияет на людей. Ты потерял былую хватку.

— А чего ты добился, Том? — стальные нотки в голосе Дамблдора порядком удивили Гарри. — Как я понял, у тебя остался один крестраж. Верно? Какой твой выигрыш?

Гарри ответил не сразу. Он медленно сел в кресло и заговорил спустя минуту.

— Благодаря памяти Поттера, я, наконец, узнал вторую часть этого треклятого пророчества. Ты ведь хорошо его помнишь? Неведомая мне сила, ни один не может жить спокойно, пока жив другой, отмечу его, как равного себе. Я раньше думал, что Поттер должен убить меня, и я ничего не смогу с этим поделать. Чтобы я ни делал, мальчишка всегда выходил сухим из воды, а я оставался в дураках. Но оказывается, мы в равных условиях. Мой план оказался как раз кстати. Я не мог убить Поттера, но сумел одолеть его внутри него самого. Пророчество можно считать исполненным. Одного из нас больше нет. Душа Поттера навсегда поглощена мраком, а тело, — Гарри осмотрел себя, — всего лишь оболочка.

Да, у меня остался всего один крестраж. Но что я получил взамен? Мои заклятые враги повержены, власть в стране теперь принадлежит мне, а в качестве приятного бонуса я получил молодое тело. Ты наблюдаешь великое открытие, Дамблдор. Я раздвинул границы магии до немыслимых пределов. Я исполнил одно из своих главных желаний — нашёл путь к бессмертию и молодости.

Гарри резко встал и вот его лицо уже в паре сантиметров от лица Дамблдора. Последний даже не шелохнулся.

— Молодость, Дамблдор, — протянул Гарри. — Ты даже не представляешь себе, что значит снова быть молодым. Невероятное, непередаваемое ощущение. Да, я выиграл. А ты проиграл, старик.

Он взлохматил волосы, зашёл к нему за спину и наклонился к уху.

— Кстати, если думаешь, что сможешь легко сбежать отсюда, то вынужден тебя разочаровать. Мы с Гриндевальдом немного поколдовали над твоей камерой, тандемом. Приятного тебе времяпровождения.

— Власть в стране принадлежит тебе? — Альбус сделал упор на последнее слово. — Думаешь, легко сможешь потеснить Геллерта?

Губы Гарри растянулись в плотоядной улыбке.

— А вот это, Дамблдор, уже совсем другая история.

Скрип двери.

— О, посмотри, кто идёт по коридору. А-а-а, забыл, что ты не можешь пошевелиться, — Волдеморт снова засмеялся. — Гриндевальд, не хочешь перекинуться парой слов со своим старым другом? Поворкуйте, а я пока навещу Северуса.

Когда звук удаляющихся шагов Гарри стих, наступила полная тишина. Не было ни шороха, но Альбус точно знал, что Гриндевальд здесь.

— Не хочешь встать передо мной?

— В этом нет нужды. Ты всё равно меня не узнаешь. Я в ином обличии.

Тишина.

— Неужели годы заточения ни чему тебя не научили?

— А что я должен был усвоить, Альбус? Какой в этом прок, если я должен был сдохнуть в тюрьме?

— Суть не в том, что ты сможешь что-то доказать окружающим, а в том, что ты решишь для себя.

— Если тебе станет от этого легче, то скажу: я признал свои ошибки. Наказание было справедливым, но я не должен был закончить свои дни в Нурменгарде. Не получилось так, получится по-другому.

Дамблдор вздохнул.

— Ты по-прежнему считаешь магию и силу привилегиями.

— Когда-то ты тоже так считал.

— Да... Но со смертью Арианы изменилось всё. С тех пор это для меня не привилегии, а ответственность.

Тишина.

— Когда ты перестал видеть, Альбус? Ты не мог так попасться.

— Это тяжело, Геллерт. Это ответственность, от которой я уже не могу отказаться. Ответственность — это всегда вина. Чтобы я ни делал. Люди идут ко мне за советом — я стараюсь помочь. Идут за защитой — я пытаюсь их укрыть. А когда они начинают заниматься самодеятельностью и все идёт прахом, виноват я. Когда кто-то погибает, виноват я, потому что не доглядел, не просчитал. Когда все выживают, виноват я, потому что всеми манипулировал. И никому нет дела, что я переживаю каждую потерю так, как будто потерял близкого человека. Никому нет дела, что я — старик, что мне сто пятнадцать лет, что я устал, что воюю большую часть своей жизни, что мне спокойно хотелось бы дожить свой век. Но никто не хочет брать на себя мою ответственность. Ведь легче обвинить.

Может, я сам захотел перестать видеть?