Танец пепла (гет)

На ней было длинное белое платье с широкими рукавами. В голове мелькнула странная мысль, что он ни разу не видел её в белом, разве что только у Беорна, но и там одеяние было расшито красным. Почему-то именно сейчас её образ в этом струящемся белоснежном наряде показался совершенно неуместным, странным и даже пугающим. Она стояла к нему спиной, тёмные волосы мягкими волнами ниспадали почти до поясницы, но это не мешало ему быть абсолютно уверенным, что это была именно она.

— Ирина…— позвал он, но его собственный голос раздался откуда-то издалека. Женская фигура перед ним не пошевелилась, лишь плечи немного напряглись, а значит, она его услышала. Он прочистил горло, набирая в лёгкие воздух, и, стараясь говорить как можно уверенней, продолжил. — Скажи мне, где ты находишься?

Она еле заметно вздрогнула, её правая рука медленно поднялась вверх, скользнув по коре огромного дерева, которое Гендальф заметил только сейчас. Исполин возвышался над ними, уходя ветвями в непроницаемый мрак, а на фоне фигуры в белом кора выглядела абсолютно чёрной. За правой рукой последовала левая, в одно бесконечно долгое мгновение ткань рукавов соскользнула, обнажив бледную кожу. Ирина замерла, то ли опираясь, то ли приобнимая массивный ствол лесного гиганта, так и не проронив ни слова.

Глядя на эту картину, внутри мага всё сжалось от какой-то безысходности и боли. Он попытался шагнуть к ней, но каждое движение давалось титаническим трудом, и ноги его не слушались. Он обратился к ней снова, повторяя вопрос, но она лишь покачала головой. Бледные пальцы задвигались по дереву, будто пытаясь найти что-то на ощупь, исследуя каждую трещину. Волшебник нервно сглотнул, почувствовав, как внутри него заворочался холодный липкий страх.

— Я искал тебя,— прошептал он на выдохе. — Пытался звать тебя, но ты не отвечаешь… — Все движения прекратились, она опять замерла на месте, прислушиваясь. — Скажи мне, где ты? Покажи… Я смогу помочь. Я хочу помочь! — на последних словах он повысил голос, одновременно ощутив, как отчаяние сдавило горло. Она обречённо опустила голову, скрываясь за каскадом тёмного шёлка волос. Ему послышалось, что она тихо всхлипнула. — Ирина… — её имя на его губах, такое родное и чужое, будто их разделяла целая вечность.

В следующее мгновение фигура в белом резко оттолкнулась от дерева, сделала несколько шагов назад, опять остановилась, всё ещё спиной к нему и с высоко поднятыми руками. Гендальф замер в ожидании. Какое-то время ничего не происходило, но вот он заметил, как по светлой коже, от пальца, по ладони, вдоль запястья и вниз до самого локтя, тонкой змеёй скользнула багровая капля, оставляя за собой яркий след. За ней последовала другая, потом третья и ещё, и ещё… Он наблюдал за этим, как заворожённый, отслеживая каждый кровавый серпантин, скрывающийся в складках стремительно багровеющей ткани. Он не видел ни ран, ни царапин, будто кровь просачивалась сквозь кожу… В этот момент Ирина медленно повернулась к нему, чуть опустила руки, согнув локти. Теперь алые капли уже падали на само платье, словно в ответ на его прежние мысли мешая белое и красное, но это было ему уже не важно, потому как всё внимание было приковано к её лицу. Эти такие знакомые тонкие черты сейчас выражали лишь печаль и обречённость. Её глаза были закрыты, а губы то и дело подрагивали. Ему казалось, что она порывалась что-то сказать, ведь он так желал, чтобы она прервала это молчание.

— Я потеряла своё имя,— глухо прозвучал её голос, словно отвечая на его просьбу.

— Ирина… — не выдержал он, шагая к ней навстречу, на что одна кровавая рука вытянулась в предупреждающем жесте.

— Здесь я не Ирина,— проговорила она чуть громче и резко распахнула глаза, которые, как и тогда на обрыве, были чёрными со светящимися белыми зрачками. Он невольно задержал дыхание, чувствуя, как лицо опалило магическим потоком, а по спине пробежал холодок. — Ты боишься меня? — она чуть склонила голову на бок, неотрывно вглядываясь ему в лицо.

— Нет,— выдавил он, на что она грустно улыбнулась.

— Ты опять врёшь, Олорин,— она моргнула, и её глаза стали знакомого каре-зелёного цвета. Ему вдруг нестерпимо захотелось дотронуться до неё, удостовериться, что это не бесплотный дух, но его ноги вновь словно приросли к земле. Она слегка покачала головой. — Олорин… Ты боишься, и не только меня. И врёшь, но не только мне…

— Скажи мне, где ты? — повторил он упрямо, безуспешно пытаясь сделать хоть шаг.

В ответ она усмехнулась, дёрнув бровями.

— Какой ты упрямый! — на её лице промелькнуло такое знакомое ему выражение раздражения.

— Ответь мне! — повысил он голос, однако она лишь упрямо поджала губы и стала медленно отступать, пока не упёрлась спиной о ствол дерева. Каре-зелёные глаза яростно сверкнули.

— Я не обязана тебе отвечать, Олорин! — в этот момент в его голове мелькнула мысль, что он её теряет, что вот-вот и она опять исчезнет.

— Ирина! — крикнул он, на что она глубоко вздохнула, прикрывая веки.

— Здесь я не Ирина! — громыхнул над ними её голос, и он снова встретился взглядом с этими пугающими очами, в которых отражалась лунная ночь. — Я — тень! — окровавленные руки метнулись вперёд, отбрасывая его прочь.

Гендальф резко открыл глаза. Он лежал навзничь на спальном мешке у давно погасшего костра. Над его головой нависало угрюмое, серое небо, затянутое плотными облаками. Постепенно мысли, до этого блуждающие в тумане, стали проясняться.

«Я там, где вчера заночевал. Значит, всё это был… — он присел, проводя рукой по лицу, избавляясь от остатков наваждения. — Сон?..»

Он выдохнул, перед его внутренним взором всё ещё стояла женская фигура в кроваво-белоснежном платье, как она взмахнула рукой, как он отлетел, как на лицо упала одна из капель… Маг выпрямился, отдёрнул руку от лица и уставился на раскрытую ладонь, посреди которой отчётливо читался небольшой кровавый развод. Внутри поселился неприятный осадок, оставленный ночным видением, что слишком скоро сменился всё возрастающей тревогой. Ведь выходило, что это был не совсем сон.

«Он смог пробиться к ней в мысли, или это она вызвала его к себе? Но зачем? И это чёрное дерево… Может ли это быть знаком того, что она всё ещё находилась в Лихолесье? Тогда почему не сказать об этом прямо? Зачем эти символы? И кровь…»

От последних дум ему стало не по себе. Гендальф слегка взмахнул посохом, и погасший костёр вспыхнул с новой силой.

Вид огня придавал ему сил, чуть развеивая мрачные мысли. Он сидел, задумчиво вглядываясь в языки пламени, то и дело отпивая из меха с водой. Утро уже давно вступило в свои права, а он всё никак не мог заставить себя покинуть место стоянки. Его разрывало осознание того, что необходимо двигаться дальше на Север и в то же время неистово бушевало непреодолимое желание повернуть назад, обратно к лесу. Раздражённо выдохнув, он поднялся на ноги. Он должен был принять решение, и как можно скорее.

«Радагаст тоже вскоре будет там», — пробормотал он под нос, словно всё ещё пытаясь себя в чём-то убедить.

Он не нёс за смертную никакой ответственности. В конце концов, это было её решение — покинуть отряд и кинуться сломя голову в лес!

«Но ведь это ты её к этому подтолкнул… Расскажи ты ей всю правду ранее…, — зашептал его внутренний голос. — Довольно! Почему эта женщина всегда переворачивает всё с ног на голову! — в голове эхом отдавались сказанные ею в сновидении слова. Бояться и врать, но не только ей… — Как этой смертной удаётся парой фраз резануть так глубоко?»

Воспоминания отчего-то вернули его к той ночи у лесного озера, когда он дал волю своим чувствам… Он дёрнулся, как от удара, потом замер на месте и отчаянно замотал головой.

«Старый дурак!»

В этот момент резкий порыв ветра, обрушившийся на прогалину, всколыхнул костёр, взметнув вверх столп искр, но Гендальф, кажется, этого даже не заметил. Майа замер на месте, напряжённо прислушиваясь к далёкому зову, а мгновения спустя спешно погасил костёр и, собрав немногочисленные пожитки и провиант, уже прилаживал походную суму позади седла. Когда со сборами было покончено, он в последний раз обернулся. Где-то там, за синеющими на горизонте пиками скал, раскинулся древний лес и владения Короля Трандуила Орофериона. Возможно, она была всё ещё там, а возможно, это было лишь ночное наваждение. Ведь он продвигался всё ближе и ближе к могильнику, и кто знает, не было ли это игрой тёмного колдовства, которое он всё чётче улавливал в воздухе. На мгновение его лицо стало вдруг печальным, он оперся о посох и, тяжело вздохнув, прошептал:

— Если Эру будет угодно, мы ещё встретимся. А если нет, то, я надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня простить, Ирина.

С этими словами Майа решительно развернулся, легко запрыгнул в седло и пустил коня галопом в направлении северных гор.

* * *

Сельвен была явно в приподнятом и воодушевлённом расположении духа. Мало того, что она настояла на том, чтобы нарядить меня в новое платье (заказанное во время моего первого визита на нижние уровни, но о котором я полностью забыла из-за всего сыр-бора со дворцом); так, она взялась ещё и за мои волосы, умело расчесала и заплела их в причудливую косу. Поначалу я попыталась было воспротивиться, но все мои возражения натолкнулись лишь на незыблемую и упрямую решительность. Уже немного узнав ее характер, я довольно быстро смирилась — переубедить её в чём-то, когда она пребывала в таком настроении, было всё равно, что распилить чугунный мост пилкой для ногтей. Да и по правде сказать, особых сил на то, чтобы спорить с ней, у меня не осталось.

Ведь стоило Сельвен заговорить о дворце, как моё сердце моментально ускорило ритм, щёки запылали, а в душе зародилась совершенно глупая надежда на то, что он снова послал за мной. Однако в последнем я даже самой себе не могла полностью признаться, и по сему, пробурчав что-то насчёт переломанных ног и рук вместо дворца, попыталась скрыть своё смятение и частичное разочарование. Так в довесок ко всему, с той самой ночи в лесу меня то и дело лихорадило, если я проводила много времени вдали от деревьев.

По глупости, незнанию, а может и просто из-за самоуверенности и ярого желания помочь, той ночью я выбросила и использовала слишком много энергии. Или лучше сказать, дала волю своей проклятой магии «погулять на славу», тем самым заработав подзабытые было последствия. Поэтому когда я вернулась из больничного крыла, где оставила Сельвен с её братом, то только и успела, что перешагнуть порог своей спальни, как меня скрутила такая пронзительная и обжигающая боль, что я попросту рухнула на пол. Казалось, меня резали раскалённым железом изнутри, и вот-вот все внутренние органы выпадут на полированное дерево пола. Но вместо этого, спустя несколько мгновений, я уже изрыгала из себя потоки крови. Всё повторилось, как и тогда, только на этот раз боль была просто исступляющей, а крови ещё больше… Сколько всё это продлилось, мне до сих пор неизвестно, потому что в какой-то момент я потеряла сознание, а когда очнулась, то просто лежала в багровой луже, и меня бил сильный озноб. Как в тумане я поднялась на ноги, добралась до кровати, по дороге стягивая с себя вконец испорченное платье, которым после и вытерла большую часть сотворённого беспорядка, и поскорее забралась под одеяло, натянув его до самого подбородка. Моё тело было похоже на кусок льда, голова кружилась, что указывало на большую потерю крови, но помощи мне ждать было неоткуда, и я просто отключилась.

Когда я вновь разомкнула веки, то было уже утро, и за время моего сна успела вернуться Сельвен. На моё счастье, даже в полубессознательном состоянии, я умудрилась не только отмыть все следы, но и избавиться от окровавленного платья. Но теперь, лёжа на кровати, меня не покидало чувство, что за время моего сомнамбулического сна мне привиделось что-то важное. В голове то и дело вспыхивали какие-то обрывочные образы и символы, но они никак не желали складываться в одну картину… Всё утро я безуспешно пыталась бороться с туманом, окутывающим мои воспоминания, и именно за этим занятием и застала меня Сельвен в библиотеке.

С тех пор прошло несколько дней, но я так ничего и не вспомнила. Слабость прошла, но меня то и дело сковывал странный леденящий холод, который отступал, стоило мне приблизиться к лесу. Сначала это воспринималось больше на подсознательном уровне, но вскоре я уже осознанно проводила всё больше и больше времени если не в самой чаще, то у кромки леса. Его шёпот успокаивал и убаюкивал, погружая в состояние полусна, наполняя тело недостающей жизненной силой и, как мне казалось, залечивая последствия той ночи. Однако в глубине души я всё равно знала, что это было лишь временное облегчение, и поэтому мне постоянно приходилось сдерживать тот рвущийся на волю магический поток внутри себя. На непрерывную концентрацию уходило много сил, которые мог восполнить лишь лес… Получался замкнутый круг, откуда я не видела пока никакого выхода. Поэтому, когда Сельвен неожиданно решила заняться моим внешним видом, я особо не сопротивлялась, хотя её энтузиазм не мог не вызвать некоторые подозрения с моей стороны.

Если бы я не знала её, то можно было подумать, что она вела меня на смотрины. Последнее заставило меня невольно улыбнуться. Я стояла перед зеркалом, критически разглядывая отражение по ту сторону стекла. Несмотря на ярко-васильковый цвет платья, расшитого алыми маками по вороту и поясу, да красные ленты, умело вплетенные в волосы, я не могла не отметить излишнюю бледность своего лица. Для себя самой я почему-то выглядела странно, но вот никак не могла определить, чем именно было это вызвано. Мысленно махнув на это рукой, я покачала головой и, тяжело вздохнув, уже привычным методом принялась завязывать лёгкий голубой палантин, скрывая волосы и лицо. Как только с головным убором было покончено, меня окликнула Сельвен — той явно не терпелось показать мне бродячих артистов.

Всю дорогу до дворца я не могла избавиться от непонятно откуда взявшегося дурного предчувствия, а стоило нам миновать главные ворота, как меня охватило сильное беспокойство. Я то и дело озиралась по сторонам, неосознанно выискивая кого-то. И, похоже, моё поведение не осталось незамеченным, потому как я то и дело ловила на себе подозрительные взгляды Сельвен.

— С тобой всё в порядке? — она чуть замедлила шаг и, взяв меня за руку, вопросительно заглянула в глаза.

— Конечно,— ответила я как можно уверенней, но она недоверчиво нахмурилась.

— Если ты хочешь, мы можем вернуться…

— Нет. Наверное, я немного одичала, проводя всё время в лесу,— попыталась отшутиться я, но она лишь криво улыбнулась в ответ, продолжая настороженно вглядываться мне в лицо. — Я правда хочу посмотреть на музыкантов,— выдохнула я наконец, и последнее было действительно правдой. Сельвен коротко кивнула, по-видимому, принимая мой ответ, и мы продолжили путь.

Чем дальше мы продвигались в глубь дворца, тем тревожнее становилось у меня на душе. Однако, когда мы миновали главную лестницу, ведущую на верхние уровни, я не удержалась и зачем-то обернулась, чтобы кинуть последний взгляд на белоснежный мрамор и тонкие золочёные перила, но там никого не было. С моих губ сорвался невольный вздох облегчения и одновременно разочарования. Я не знаю, кого надеялась там увидеть, ведь разумом прекрасно понимала всю абсурдность и смехотворность этих желаний. Словно почувствовав мои мысли, идущая рядом Сельвен ободряюще сжала мою ладонь. А в следующее мгновение мы уже спускались в направлении нижних садов.

Нижние уровни дворца лесных эльфов поразили меня изысканным в своей простоте праздничным декором. Мосты, переходы и беседки были украшены живыми цветами и искрящимися разноцветными фонариками, отчего мрачная атмосфера, так неприятно удивившая меня во время прошлого визита, казалась теперь волшебной и загадочной. Я с изумлением разглядывала всё вокруг, гадая, как цветы сохраняли свою свежесть, что было источником света для мерцающих огоньков, и одновременно с этим моя нервозность постепенно отступала, а дышать стало неожиданно легче. Но где-то в глубине души, как заноза, засело странное чувство тревоги, не покидавшее меня с того момента, как мы вышли из дома лекаря, хотя сейчас мне удавалось его довольно успешно игнорировать. Теперь даже Сельвен выглядела более расслабленной и больше не хмурилась. Как и я, она воодушевлённо рассматривала праздничное убранство, а на ее губах то и дело появлялась мечтательная полуулыбка.

— Знаешь, Ирина,— прервала она наше затянувшееся молчание. — я, видимо, никогда не перестану удивляться тому, как преображается дворец с наступлением торжеств. И всегда радуюсь этому, как в первый раз. Это, наверное, глупо? — Сельвен кинула в мою сторону смущённый взгляд.

— Вовсе нет,— я тихо хихикнула. — Меня охватывает такое же чувство, когда на Новый год наряжают ёлку, украшают игрушками, гирляндами, разноцветными огоньками. За окном идёт снег, а ты сидишь в полумраке и смотришь на эту красоту, как ребёнок в ожидании волшебства и сказки… — всё ещё мечтательно улыбаясь, я посмотрела на неё, но она опять нахмурилась.

— О каком празднике ты говоришь? Я не помню, чтобы люди наряжали ёлки в честь какого-либо торжества… И праздновали новый год зимой…— Проговорила она очень тихо. От досады на саму себя я с силой прикусила губу. По моей спине пробежал лёгкий холодок, а шестерёнки в голове яростно завертелись в поисках подходящего объяснения. Стараясь звучать как можно уверенней, я, наконец, выдавила из себя.

— Если честно — понятия не имею. Это просто то, что вдруг всплыло у меня в голове…

— Странные мысли всплывают у тебя в голове… — ответила Сельвен, на что я лишь пожала плечами.

— У меня хорошо развито воображение. Вот и лезет на ум всякая чушь. Не обращай внимания,— я подмигнула и непринуждённо махнула рукой, надеясь на то, что моя сопровождающая примет всё сказанное за плохую шутку или бред странной смертной. Она ничего не ответила, только покачала головой.

Мы спускались всё глубже, и теперь нам то и дело попадались те самые каменные террасы с ажурными беседками, только теперь тут было намного оживлённее, чем в прошлый раз.

— Так куда мы идём? — не удержалась я, когда мы миновали очередную площадку.

— В нижние сады. Мне сказали, что музыканты сегодня там. Кстати, там тебе можно будет снять палантин,— Сельвен наконец улыбнулась, а я облегченно вздохнула.

Нижние сады, конечно же, не шли ни в какое сравнение с тем буйством зелени и красок, которое так поразило меня на верхних ярусах, когда я впервые после той ночи в лесу встретилась с ним. Здесь не было цветущих кустарников, и вместо травы земля была устлана мягким мхом, но каким-то непостижимым образом тут всё же росли деревья, утопающие в полумраке, они казались не зелёными, а синими. Их раскидистые ветви были увиты мерцающими огоньками, которые слегка покачивались и, казалось, передвигались вместе с нами. Однако моя спутница не обращала на них никакого внимания, двигаясь вперёд уверенными шагами, чего нельзя было сказать обо мне. Я аккуратно следовала за ней, стараясь не споткнуться и не зацепиться в темноте, и именно поэтому вовсе не спешила снимать палантин, опасаясь, что низкие ветви исцарапают лицо. Да и вообще, не будь со мною рядом Сельвен, пришлось бы мне продвигаться на ощупь. Я уже хотела спросить, не ошиблась ли она маршрутом, когда до моего слуха донеслась далёкая мелодия. С каждым шагом звуки всё усиливались, и вот можно было уже отчётливо различить переборы лютни, свирели, лёгкое позвякивание бубна и смех. Когда впереди между деревьями замаячили отсветы от костра, меня вдруг посетило неожиданное ощущение дежавю. А что если там, за деревьями, окажутся не какие-либо музыканты, а Мирта и её странствующая семья? От этой мысли мне стало не по себе. Ведь расстались мы не самым дружелюбным способом. И несмотря на то, что Сельвен довольно спокойно восприняла меня как ведьму, в том, что и другие обитатели дворца отнесутся к этому с тем же пониманием, уверенности у меня не было. Скорее ситуация складывалась с точностью до наоборот. Но отступать было некуда, и я продолжала двигаться на свет, как мотылёк в ночи.

Вынырнув из-за очередного раскидистого дерева, мы неожиданно оказались на краю небольшой поляны, в центре которой ярко горел костёр. Мои глаза не успели адаптироваться после длительного блуждания в темноте, и первые несколько секунд я была ослеплена, поэтому замерла и чуть отступила обратно под дерево, из тени наблюдая за происходящим. Вокруг пламени сидели в основном люди, но были тут и эльфы. Присутствующие весело смеялись, то и дело отпивая из кубков в руках, а чуть в стороне расположились и сами музыканты, и к моему счастью, это была не Мирта. Насколько я успела разглядеть, их было около шести или семи, все мужчины, довольно смуглые, с разнообразными инструментами в руках и в цветных одеждах, они задумчиво наигрывали что-то, тихо переговариваясь между собой. Но неожиданно все разговоры смолкли. Пробежавшись глазами по притихшим музыкантам и зрителям, мой взгляд остановился на фигуре в центре светового круга. Это был молодой мужчина с тёмными, едва достающими до плеч волнистыми волосами. На нём был расшитый золотом красный бархатный жилет поверх простой белой рубахи, кокетливо развязанной на груди. Своим обликом он напомнил эдакого романтического героя, сошедшего со страниц поэм Лорда Байрона «Корсар» или «Дон Жуан». И, как и полагается романтическому герою, он был красив: гладкая смуглая кожа, тёмные глаза, жемчужная улыбка, тонкие черты лица, но в то же время не настолько совершенные, как у окружающих меня в последнее время эльфов. Он казался более реальным и досягаемым, в отличии от того, другого… Я невольно залюбовалась, а незнакомец, тем временем, галантно поклонился и, взяв в руки гитару, запел. К сожалению, я не понимала ни слова, но его мягкий тенор приятно ласкал слух. В этот момент Сельвен чуть сжала мою ладонь, привлекая внимание, и, кивнув, решительно потянула за собой, поближе к костру и разливающейся над поляной музыке. Просить дважды не потребовалось.

Мне стало понятно, почему Сельвен так настаивала на том, чтобы мы пришли сюда. Здесь, в этом странном саду, спрятанном среди каменных переходов дворца лесных эльфов, под чарующие звуки странствующих музыкантов мне впервые за последние месяцы вдруг было легко и почти весело. Будто я вновь оказалась в том лесу, где пробудилась звёздной ночью в этом мире, познакомилась с Миртой и её семьёй. Ничего не зная и не подозревая, куда занесла меня нелёгкая, всё происходящее воспринималось мною тогда как необычный яркий сон, а потом как незабываемое приключение… От накативших воспоминаний я невольно улыбнулась, глядя на окружающих меня смеющихся людей и эльфов. Красавчик-музыкант уже не пел, и теперь над поляной звучала более быстрая и задорная музыка, и многие из зрителей, разделившись на пары, легко кружились в такт незамысловатой мелодии. Моя сопровождающая куда-то отлучилась, но это меня ни капли не огорчало. Я сидела на мягком мху в некотором отдалении от яркого пламени, опираясь спиной о молодое деревце, то и дело отпивая терпкое вино из кубка. И с каждым глотком все недавние переживания и горести отходили на задний план, боль и разочарование притуплялись, а в сердце маячила призрачная надежда, что, возможно, всё ещё и обойдётся… Конечно, это говорило вино в моей крови, но здесь и сейчас я готова была поддаться его сладкому обману.

Постепенно музыка притихла и вперёд снова вышел тот самый романтический герой. Он обворожительно улыбнулся, отчего моя собственная улыбка стала ещё шире и, скорее всего, глупее.

— Уважаемая публика! Мы сердечно благодарим вас за такой тёплый приём! — начал он всё тем же приятным голосом. — Для нас большая честь быть гостями королевства лесных эльфов. — он грациозно поклонился в сторону собравшихся бессмертных, на что те ответно закивали и заулыбались. — Но я думаю, вы понимаете, что и музыкантам тоже нужен отдых, и простите моим друзьям небольшую паузу. А пока они будут наслаждаться дарами винных погребов, мне было доверено развлечь вас,— он задорно подмигнул, и присутствующие на поляне одобряюще загудели. Он продолжил ещё что-то говорить, но я перестала обращать внимание на слова и просто любовалась этим Средеземским Дон Жуаном, пользуясь тем, что моё лицо было скрыто тенью от палантина. Окружающие смеялись, то и дело взрываясь аплодисментами, что говорило о том, что выступающий делал своё дело исправно. Однако постепенно это мне наскучило, и я уже собралась было отправиться на поиски Сельвен, как следующая фраза романтического героя вновь привлекла моё внимание к его озарённой светом костра фигуре.

— Мои уважаемые зрители, посмотрите на это творение! — начал он торжественно. — Это изделие пришло к нам из другого времени и места. И такую обувь там носили прекрасные дамы и леди. — Тот предмет, что красавчик выставил на обозрение собравшейся публики заставил меня в изумлении замереть на месте. В его руках красовалась изящная красная туфелька на самой настоящей шпильке. Все присутствующие прекрасные представительницы эльфийской и людской расы оживлённо зашушукались. Несмотря на то, что навскидку каблук был не выше девяти сантиметров, такая обувь для Средиземья была явным открытием. Если говорить напрямую, никаких каблуков, а уж тем более шпилек, в мире, где то и дело приходилось скакать верхом и осиливать сотни километров пешком, просто не было. Это могло означать лишь одно — сие творение было родом явно не отсюда. Теперь я уже совсем другими глазами посмотрела на странствующего музыканта с алой туфлёй в руках. — Возможно, кто-то из прекрасных дам желает примерить эту пару? А может, даже и рискнёт пройтись в них? — на последних словах голос темноволосого артиста стал загадочным и таинственным.

Меж эльфиек и женщин пробежала волна оживлённого шёпота. Этот мир или другой, женщина всегда остаётся женщиной, и я была на сто процентов уверена, что каждой из присутствующих не терпелось попробовать пройтись в загадочной новинке. Однако в то же время, никому, особенно славящимся своей грацией эльфам, не хотелось опростоволоситься на глазах у всех. Но вот из ряда лихолесских красавиц вышла одна, но смогла лишь сделать шаг, прежде чем романтический герой умело подхватил её под локоть. За ней последовала ещё одна дочь леса, и снова её постигла неудача. Похоже, умение ходить на шпильках не было в крови бессмертных детей Эру. Человеческие женщины, глядя на неудачи прекрасных дев, не решались попытать своё счастье и смущённо отводили глаза в сторону. В какой-то момент вперёд вышла ещё одна эльфийка. Каскад длинных рыжих волос спускался ниже поясницы, а ясные голубые глаза вызывающе сверкали. Она с лёгкостью скользнула в алые туфельки и, гордо вскинув голову, уверенно шагнула вперёд, и первые шаги были довольно успешными. Она высокомерно улыбнулась своим притихшим подругам и попыталась было продолжить своё победоносное шествие, как тонкий каблук предательски подвернулся и красавица упала на землю. На её лице отразилось такое явное недоумение, что я не удержалась и прыснула со смеху, и, как оказалось, сделала это слишком громко, потому что в следующее мгновение раздосадованный взгляд рыжеволосой эльфийки и её подруг обратились в мою сторону. Однако стоило им понять, что смеялась смертная, как досада почти сразу уступила место раздражению.

— Над чем ты смеёшься? — бросила она вызывающе, и её глаза угрожающе сузились. Мне, в свою очередь, совершенно не хотелось привлекать лишнее внимание к своей особе, да и не то было настроение, чтобы пререкаться, поэтому я лишь отрицательно покачала головой и, как бы в смущении, опустила глаза. Решив, что конфликт был исчерпан и что эльфийка уже забыла обо мне, я поспешила отвернуться, чтобы отыскать-таки Сельвен и, по возможности, отправиться в обратный путь. На моё счастье, дочь лекаря отыскалась в дальнем конце поляны, где она что-то оживлённо обсуждала с незнакомым мне эльфийским воином. Я уже хотела подняться, чтобы направиться к ней, когда на меня упала чья-то тень. Надо мной возвышалась та самая эльфийка, что так неудачно упала. Её глаза гневно сверкали, а в руках она всё ещё сжимала алые шпильки.

— Ты так весело смеялась,— процедила она сквозь зубы. — Поэтому у меня сложилось впечатление, что ты явно можешь это лучше всех нас… — её голос постепенно набирал громкость, и сидящие поблизости теперь с интересом за нами наблюдали.

— Я смеялась над ситуацией в целом, а не над тобой,— попыталась выкрутиться я, но, судя по тому как упрямо поджала губы лесная дева, это мне не удалось. Она гордо вскинула голову и надменно почти ткнула мне в лицо проклятые красные туфли.

— Надень и покажи нам, что можешь,— отчеканила она повелительным тоном.

Стараясь не дать волю уже заворочавшейся внутри злости, я раздражённо выдохнула и не спеша поднялась на ноги, оправляя платье и норовящий соскользнуть палантин. Мне хотелось поскорее отсюда уйти, да и смотреть на дочь Эру снизу вверх уже порядком надоело. Она же продолжала наблюдать за мной, иронично изогнув бровь и еле заметно ухмыляясь.

— Большое спасибо, но вынуждена буду отказаться. Возможно, в другой раз,— проговорила я с лёгким поклоном и уже хотела двинуться в сторону Сельвен, как рыжеволосая дочь леса резко дёрнула меня назад. Шёлковая ткань слетела с моей головы.

— Это не просьба, а приказ,— прошипела она. — Если тебе не было понятно… Ёж,— сделав ударение на последнем слове, (которое было, как я уже успела узнать, унизительным термином, используемым эльфами в отношении людей) эльфийка торжествующе улыбнулась и бесцеремонно впечатал мне в грудь алые туфли. — Надевай! — я уже открыла рот, чтобы высказать ей всё, что о ней думала, как рядом раздался приятный мужской голос.

— Милые дамы, прошу вас, не стоит так драматизировать ситуацию. — из-за спины лесной девы материализовался «Дон Жуан». Он сверкнул жемчужными зубами, и я вынуждена была признать, что его улыбка была попросту очаровательна.

— Здесь никто не драматизирует, любезный,— промурлыкала дева. — Просто мне хотелось бы, чтобы данная женщина показала нам своё умение,— она стрельнула в мою сторону глазами. — Или же она боится опозориться… Но не стоит, мы не ожидаем многого от младших детей Эру…— она показательно пожала плечами, придав лицу сочувственное выражение, и собравшиеся неподалёку эльфийки тихо захихикали.

Мне же захотелось вбить шпильки ей прямо в лоб, аккурат между глаз. Музыкант будто почувствовал что-то, потому что в следующее мгновение тёплая ладонь опустилась на моё плечо.

— Я соглашусь с вами, прелестная леди… Но только в том, что и прекрасная представительница человеческой расы должна попробовать себя в этом испытании,— на это эльфийка высокомерно усмехнулась и гордо прошествовала к своим подругам, а я только и могла, что послать музыканту исполненный праведного негодования взгляд. В ответ он лишь лукаво подмигнул мне. — Я верю, у тебя всё получится,— прошептал он, приободряюще сжав плечо. — Идём.

Теперь все взгляды были направлены на нас, и мне не оставалось ничего другого, как проследовать за ним к костру.

Я стояла у всех на виду в самом центре светового круга, чувствуя, как от жара пламени заалели щёки. Видно, чтобы разрядить обстановку, музыканты снова заиграли какую-то лёгкую мелодию.

— Уважаемая публика! Ещё одна прекрасная дама решила попытать своё счастье и испытать своё умение! Так поддержите её! — объявил моё «выступление» романтический герой, и многие из человеческих слуг ответили ему дружными аплодисментами. Отчего-то эта своеобразная поддержка воодушевила меня, и захотелось вдруг доказать, что и обычные смертные не лыком шиты. Встряхнув головой и лучезарно улыбнувшись, я скинула обувь и легко скользнула в алые башмачки, колодка которых оказалась на удивление удобной, да и размер был в самый раз. Потопталась немного, привыкая к новым туфелькам, и уверенно зашагала вокруг костра, ведь ходить на каблуках у нас умела почти каждая женщина, а те, что были сейчас на мне были ничто по сравнению с тем, в чём могли щеголять красавицы в моём мире.

По мере моего продвижения по кругу, музыка стала быстрее, и я, незаметно для самой себя, даже стала слегка пританцовывать на ходу. Поначалу моё «шествие» не вызвало никакой реакции, кроме гробовой тишины. Но уже к середине, многие из зрителей, и смертные и эльфы, стали мне прихлопывать, а когда я добралась до «Дон Жуана» и, исполнив с ним пару пируэтов, присела в реверансе, меня встретили дружные аплодисменты и звонкий смех. Сельвен стояла в первых рядах и хитро улыбалась, рыжеволосой же эльфийки и след простыл. Вокруг снова закружились танцующие пары.

— Я в тебе ни на секунду не сомневался,— шепнул мне музыкант, обворожительно улыбаясь. Он чуть придерживал меня за локоть, помогая переобуться.

— Благодарю,— бросила я и, кивнув на прощание, стала аккуратно пробиваться через танцующие пары к своей подруге. Кажется, он ещё что-то крикнул мне вслед, но громкая музыка заглушила слова.

Сельвен встретила меня ещё одним кубком вина и задорным хихиканьем. Она с особым смаком во всех красках и деталях описала то, в каком бешенстве практически сбежала отсюда другая эльфийка. Она назвала её по имени, но я его тут же забыла. Мы сидели в стороне от танцующих, смакуя последние капли вина, когда в центр опять вышел красавчик.

— Простите, что прерываю ваше веселье, но моя душа просит лирики. Я хочу посвятить эту песню той одной и единственной, что есть, была и будет в жизни каждого из нас,— он несколько печально улыбнулся, перекинул через плечо гитару и заиграл.

Сначала, как и все, я мечтательно улыбалась, чуть покачиваясь в такт мелодии, но с каждым аккордом моя улыбка таяла, а сердце начинало биться всё быстрее. Когда же менестрель запел, по спине пробежал холодок.

Найди свет в прекрасном море

Счастливым быть — вот моя воля

Ты и я, я и ты

Мы как бриллианты в небесах!

От каждого слова по телу пробегала дрожь, ведь я знала каждую строчку этой песни, так же как и смуглый красавец, что исполнял её сейчас.

Так сияй! Этой ночью — ты и я

Мы прекрасны, как бриллианты в небесах.

Глаза в глаза, полные сил

Мы прекрасны, как бриллианты в небесах!

Музыка смолкла, но на поляне продолжала стоять зачарованная тишина. Мне же стоило огромных сил, чтобы не разрыдаться от переполняющих чувств ностальгии, тоски и печального томления.

— Нам пора, Сельвен,— прошептала я задумчивой эльфийке.

— Такая красивая песня… — ответила она, будто и не слышала меня. — Жаль, что я не понимаю ни слова…— я лишь кивнула и чуть сжала её ладонь. — Ах да, конечно. Нам пора,— она словно очнулась ото сна. — Дай мне ещё несколько минут. Мне надо кое-что выяснить у одного из друзей моего брата.

— Ладно, только недолго… — но она уже спешила в другой конец поляны, оставив меня наедине с моими мыслями.

Я так увлеклась, что и не заметила, как кто-то сел рядом со мной до тех пор, пока он не заговорил.

— Я думал, ты уже сбежала,— рядом со мной сидел темноволосый менестрель.

— Почему я должна была сбегать?

— Ну так того требует история. На часах полночь и Золушка убегает с бала, оставив за собой туфельку и разбитое сердце принца,— он весело подмигнул, а я не удержалась и тихо захихикала.

— Ну если так, то мне не хватает доброй феи, кареты-тыквы, да мачехи и сестёр-злыдень! Да и туфельки я, кажется, не потеряла, а сдала тебе в целости и сохранности,— музыкант весело засмеялся.

— Что верно, то верно. Как твоё имя?

— Даэрэт. А твоё?

— Лаэрт,— он замолчал и, когда продолжил, то перешёл почти на шёпот. — Откуда ты?

— Мы повстречались с Сельвен недалеко от Минас Тирита,— пересказывала я уже отрепетированную историю, на что тот, кто назвался Лаэртом, неожиданно рассмеялся.

— Ладно, ладно. А теперь серьёзно, откуда ты?

Я чуть нахмурилась и непонимающе посмотрела на музыканта. Его глаза лукаво искрились.

— Я тебе уже сказала… — начала было я, но он отрицательно замотал головой.

— Не надо врать,— Лаэрт назидательно зацокал языком, а потом подался вперёд и зашептал ещё тише. — В Средиземье есть много сказок, но нет сказки про Золушку,— снова отодвинувшись, менестрель, не мигая, уставился мне в глаза.

Потребовалось несколько секунд, прежде чем смысл его слов дошёл до моего подёрнутого алкоголем мозга. Я нервно сглотнула, судорожно придумывая, как ответить. Страх, удивление, смущение и злость на саму себя за свою глупость смешались в один поток, и похоже, что все эти эмоции отразились у меня на лице. Лаэрт делано закатил глаза и хлопнул себя по лбу.

— Да не пугайся ты так! Ещё, чего доброго, заработаешь себе сердечный приступ! А их тут не лечат,— в том сумбуре, что творился сейчас у меня в голове, неожиданно мелькнула совершенно бредовая и безумная мысль, но я не успела даже оформить её в слова, как мой нежданный компаньон опять подался вперёд. — Ну, так откуда ты? И как здесь оказалась?

— С чего ты решил, что я не из Минас Тирита?..

— Да ты, я смотрю, упрямая. Кто же тебя тут так напугал, что ты своей тени бояться стала? Из Минас Тирита она… Конечно! — он весело хмыкнул и снова перешёл на шёпот. — Ты даже не заметила, что вот уже минут пятнадцать, как мы разговариваем с тобой на английском,— мои глаза расширились, и инстинктивно я зажала рот ладонью, что ещё больше развеселило Лаэрта. Отсмеявшись и отдышавшись, он решительно протянул мне руку. — Давай тогда начнём по-другому. Я Ли из Кентербери, графство Кент, Англия.

— Ирина, Россия,— ответила я, автоматически пожав его ладонь.

— Вот и познакомились! — Лаэрт, вернее Ли, лучезарно улыбнулся и нежно поцеловал мою руку. Я всё ещё не могла поверить своим ушам и пребывала в состоянии лёгкого шока…