Танец пепла (гет)

Луна неуверенно выскользнула из-за туч, проливая свой неясный холодный свет на раскинувшуюся долину, скованную слева дремучей чащей. У самой кромки леса на небольшом валуне вальяжно раскинулась мужская фигура. Незнакомец был укутан в чёрный бархатный плащ, который на фоне дикой природы выглядел особенно неуместно и вычурно. При виде Луны мужчина зашевелился и, откинув капюшон, взглянул на небо. Серебряные лучи скользнули по светлым, коротко подстриженным волосам и бледному утончённому лицу.

Даниэль раздражённо вздохнул и заученным движением извлёк из-за пазухи серебряный портсигар. Затем, чиркнув зажигалкой, поджёг сигарету и задумчиво закурил. Терпение было на исходе… По его расчётам, они уже давно должны были быть здесь. Тонкие губы презрительно скривились: как же он не любил иметь дело с орками. Громкие, неотёсанные и грязные — они его ужасно раздражали, но в этот раз без них, увы, было не обойтись, с ними надо было встретиться и предупредить их главного. Даниэль искренне надеялся, что хоть у этого будет побольше серого вещества в черепной коробке, чем у того идиота Джонни.

К тому же если Даниэль всё правильно просчитал, а рыжий придурок ничего не напутал с датами, то следующий шанс поймать девицу будет, как только гномы и «Белоснежка» покинут Ривенделл. Конечно, при условии, что она отправится с ними… В противном случае придётся разрабатывать альтернативный план действий: пробираться к эльфам и так далее… Но Даниэль всё же рассчитывал на то, что «Белоснежка» гномам не изменит.

Мужчина скучающе оглянулся и лениво стряхнул пепел на траву. Нет, он всё-таки не любил всё это дерьмо типа единения с природой. Намного вольготнее он чувствовал себя при дворе очередного короля или владыки. Благо тут их было множество, да и умирали они с завидной скоростью, поэтому можно было не опасаться быть узнанным…

Даниэль встал размять затёкшие ноги, брезгливо отряхивая траву с расшитого камзола, когда близлежащие заросли зашевелились, и из леса вышли двое орков. Один из них был на полторы головы выше светловолосого мужчины и почти на три выше своего горбатого спутника. Высокий орк занимал определённый статус: на нём были добротные доспехи из матового чёрного металла, а из-за спины выглядывала секира довольно внушительных размеров. Открытые же участки бледной кожи были испещрены шрамами, что для непосвященных могли казаться следами от былых сражений — на самом же деле, каждый шрам указывал на ранг и статус его носителя. Тот, что гордо возвышался сейчас над Даниэлем, был большой шишкой, и явно не радовался тому, что ему пришлось снизойти до встречи с жалким человечишкой.

Мужчина криво ухмыльнулся: казалось, он совсем не боялся двух вооружённых до зубов воинов и теперь, не стесняясь, разглядывал бледного орка. Тот в свою очередь лишь зло сощурил глаза и что-то бросил сопутствующему его уродцу, который вразвалку вышел вперёд.

— Азог Осквернитель желает знать, кто ты? И зачем ты, жалкий смертный, позвал его сюда?

Даниэль, неторопливо оглядев их, сел на валун, извлёк очередную сигарету и чиркнул зажигалкой. Мелкий орк испуганно отшатнулся, а Азог, обнажив клыки, глухо зарычал. Но он не обращал на это никакого внимания, продолжая курить.

— А у меня к тебе дело, Азог. И я его буду обсуждать наедине. Без свидетелей, — он вальяжно выпустил дым и закинул ногу на ногу. Бледный орк расправил могучие плечи и что-то гаркнул спутнику.

— Ты ничто, чтобы здесь приказывать. Азог Осквернитель сам будет решать, с кем и в чьём присутствии разговаривать. И для твоего же блага, надейся, что твоё дело того стоит, иначе бы тебя, человеческое ничтожество, уже давно порвали варги…

— Не думаю, — прервал его курильщик. Его глаза зло сверкнули, хотя губы растянулись в деланной улыбке. Лёгкий взмах руки — в тот же момент из кустарника бесшумно выпрыгнули три огромные серые собаки с абсолютно чёрными глазами. Существа замерли перед мужчиной. Малый орк боязливо попятился, а вот его бледный начальник уставился на существ расширенными и полными удивления глазами. Даниэль грациозно поднялся с камня.

— Я вижу, Азог, ты узнал их, — взгляд орка метнулся к человеку.

— Кто ты? — прорычал он, и его голос эхом отозвался в ночной тишине.

— Без свидетелей, — холодно отрезал он.

— Он уже свидетель, — усмехнулся орк.

Человек зло сплюнул на траву, с губ слетел невнятный шёпот. Повинуясь приказу, одна из собак сорвалась с места и прыгнула на горбатого уродца. В следующее мгновение её челюсти с ощутимым лязгом сомкнулись на его шее, без труда её перекусывая. Голова покатилась по поляне… Второй зверь тут же поймал её лапой и проглотил.

— Уже нет, — воцарившееся молчание прорезал ироничный голос Даниэля. — Теперь мы можем, наконец, поговорить или будем и дальше разводить любовные прелюдии? Я и так заждался вас в этом проклятом лесу.

— Говори, что у тебя за дело, — казалось, произошедшее на поляне никак его не тронуло, и орк говорил на удивление размеренно.

— Я знаю, что твои лазутчики засекли здесь отряд гномов, но упустили.

— Это всё проклятые эльфы…

— Мне на это плевать, да и не это важно. Мне нужно знать, когда это было? — тон человека стал абсолютно безэмоциональным и холодным.

— Три дня назад, — Азог еле-еле сдерживал ярость: воспоминание о том постыдном провале до сих пор жгло его гордость.

— Отлично. Теперь слушай, если хочешь заполучить голову Дубощита…

— Откуда ты зна… — глаза орка полыхнули огнём.

— Не перебивай! — Даниэль раздражённо прикрикнул, а собаки глухо зарычали. — Если хочешь поймать гномов, направляйся в Мглистые горы. Они там будут через десять дней…

Он ещё какое-то время в деталях объяснял орку, где надо поджидать отряд. Пока не перешёл к самому главному:

— С гномами, скорее всего, будет девица. Человек. Кажется, с тёмными волосами… Чёрт, надо было спросить у Джонни, как она точно выглядит. Ладно, поздно уже…

— И что мне с ней делать? — с ухмылкой прервал его размышления орк.

Бледнолицый вскинул голову и щёлкнул пальцами:

— Точно! Тебе надо будет её поймать. И позаботиться, чтобы ни волосок с её головы не упал. Я уж и не говорю о том, чтобы ты или кто-то из твоих молодцов вздумал с ней позабавиться… — протянул он, иронично изогнув бровь.

На это орк лишь грязно хохотнул:

— Ну я же не могу отвечать за то, что может произойти во время боя или после… — человек поджал губы, но тут же улыбнулся.

— А придётся, — отрезал Даниэль. — Видишь ли, она нужна в целости и сохранности кое-кому очень важному. И тебе точно не захочется перед ним отвечать за испорченный товар.

— Это кому же? — ухмыльнулся Азог. — Уж не тебе ли?

— Ты сам скоро узнаешь. Но для её сохранности он посылает с тобой вот этих милых созданий, — он кивнул в сторону собак. — Думаю, одной демонстрации достаточно, чтобы понять, что будет с каждым, кто подойдёт к ней ближе, чем требуется.

Бледный орк с едва уловимой опаской покосился на серых существ.

— Как я её узнаю? Вдруг с гномами будет не одна девка?

— Сомневаюсь… Но эту ты узнаешь. Она другая… — Даниэль грациозно взмахнул рукой. — Ты поймёшь это по запаху. Вернее то, что осталось от твоей эльфийской сущности, это учует.

— Кто она? — прорычал Азог, раздражённый упоминанием эльфов.

— А вот этого тебе знать не обязательно. Доставь её ко мне, и мой заказчик будет с тобой щедр, как никто другой. Но я надеюсь, что когда он с ней покончит, она достанется мне. У меня на её счёт столько планов… — Даниэль мечтательно улыбнулся, отчего у орка по спине пробежал холодок. — Однако не будем забегать вперёд. Так ты всё понял, Азог Осквернитель?

— Да, — недовольно рыкнул орк, которому явно не по душе был тон наглого смертного. — Только вот кто ты, человек? Ты сам так и не представился, только передал метку с лазутчиком…

— А тебе этого не достаточно? — его собеседник открыто иронизировал. — Ну что же, если ты так настойчив, я не могу тебе отказать. У меня много имён. Что там было из последнего… Ах да, «Похититель тел»! — Азог невольно отшатнулся.

— Ты — это он? — Даниэль наслаждался замешательством орка.

— Что? Не так ты меня представлял? — он гордо и хвастливо вскинул голову. — Надеюсь, не разочаровал… А если и так, то… Ну и ладно. Мне пора. Ждёт меня моё недавнее приобретение. Очаровательная дама из, кажется, Роханских степей. А я никак не могу заставлять даму ждать.

Светловолосый учтиво поклонился и коротко свистнул. Откуда-то из темноты появился вороной жеребец. Даниэль легко запрыгнул в седло и, опустив капюшон так, что виден был лишь рот, чуть улыбнулся.

— Не забывай, орк, о том, что я тебе сказал. И она должна быть абсолютно нетронутой, — с этими словами он развернул коня и исчез в ночи.

* * *

Как только всадник в чёрном плаще растворился во мраке, из кустов появился ещё один орк. Он был чуть ниже бледного предводителя, но не уступал ему в размахе плеч и количестве шрамов. Новоприбывший прищурившись смотрел в сторону, где скрылся человек.

— Ты и правда думаешь, что это был он?

— Не знаю, — Азог криво усмехнулся. — Но если он тот, за кого себя выдаёт, это многое объясняет…

— И что же?

— То, почему его никто до сих пор не видел. То, что никто не смог поймать. Ну и то, с какой лёгкостью ему удаётся всё проделывать, — Азог слегка повернулся ко второму орку. — Согласись, на этого лилейного красавчика никто и никогда ничего дурного не подумает?

— Нет. Скорее всего, нет, — тот, что пониже, покачал головой. — Но зачем ему эта девица?

— Ты слышал. Он говорит для его заказчика.

— И ты веришь ему, Азог?

— Не совсем. Но учитывая этих тварей… — бледный орк задумчиво посмотрел на всё также недвижимых серых собак перед ним. — Я уверен в одном: у этого жалкого человечка нет своих сил, чтобы управлять ими, а значит, за ним действительно стоит кто-то более могущественный. Посмотрим, когда поймаем девицу, а заодно и разберёмся с Дубощитом.

Лицо орка исказила гримаса ярости, а правая рука непроизвольно потянулась к левой, которая в локте обрывалась грубым металлическим протезом с острыми крюками. Но в тот же миг орк отдёрнул руку, словно очнулся от размышлений.

— Скажи, Сурд, ты ведь видел её? Что она из себя представляет?

Второй орк какое-то время ничего не говорил, будто припоминая.

— Она была далеко. Деталей я не разобрал. Да и они с магом удирали с такой скоростью, точно их ветер нёс…

— Она была с магом? — прервал его Азог.

— Да. Он её ни на шаг не отпускал. Вцепился в руку намертво, — Сурд криво усмехнулся. — А так — на вид самая обычная человеческая женщина.

— Да нет… Была бы обычная — бежала бы с гномами. А тут сам Серый волшебник её за собой тащит… — бледный орк замолчал и погрузился в размышления. Затем, чуть прищурившись, тихо прорычал: — Сдаётся мне, этот «Похититель» или как его там, не всё нам рассказал. Не думаю, что она кому-то нужна просто для утех. Теперь и мне самому очень интересно на неё посмотреть… Сурд, собирай всех. Чтобы к утру были готовы. Выдвигаемся с первыми лучами. Я хочу добраться до Мглистых гор вовремя.

Второй орк низко поклонился и исчез в лесной чаще.

Азог же ещё стоял на поляне, погружённый в раздумья. Затем, нахмурившись, он резко развернулся и сделал шаг к лесу, но тут же оглянулся через плечо: как и предполагал, три собаки чуть подёрнулись дымкой и теперь выглядели полупрозрачными. Ещё один шаг — и от них остались лишь серые туманные очертания, которые уже двинулись за орком. — Значит, действительно будут следовать, — орк глухо зарычал. Азогу Осквернителю совсем не нравилось навязанное присутствие этих «наблюдателей», но и отделаться от них он не мог, даже если бы очень захотел. Этих тварей он встречал раньше и знал, что подчинялись они только своему хозяину.

Орк стремительно зашагал к лесу и вскоре скрылся за деревьями. На опустевшей поляне осталось лишь обезглавленное тело.

* * *

Вечер того нервного дня ознаменовался очередным торжественным ужином во дворце Элронда. Неужели у эльфов могло быть столько причин для празднований? Такими темпами по количеству праздников они переплюнут и мою дорогую Родину. Но больше раздражало неизменное обязательное присутствие. Погружённая в эти хмурые мысли, я нехотя вступила в праздничный зал. Как требовал придворный этикет, поприветствовала Владыку и его гостей и, стараясь игнорировать обращённые в мою сторону взгляды, присоединилась к гномам.

В этот раз на мне было платье кроваво-красного цвета, из-за которого я заслужила больше внимания, чем того хотелось. А ещё, мне было очень интересно познакомиться со своим стилистом и портным. Этот кто-то не только в тайне (и неизвестно когда) снимал с меня мерки, но и, казалось, специально выискивал для меня самые выделяющиеся и кричащие наряды. Но свободы выбора в отношении одежды не было и приходилось надевать то, что приносили молчаливые эльфийки.

После утренних встрясок и краткосрочного душевного облегчения и подъёма, я чувствовала себя какой-то онемевшей и пустой, меланхолично гоняя несчастный лист салата по тарелке. Гномы, уже покончившие с ужином, на моё счастье, меня не трогали и были заняты своими разговорами. Только Бильбо кидал в мою сторону обеспокоенные взгляды: во время похода он взял на себя негласные обязанности о моём питании и даже сегодня постоянно пытался подложить еды на тарелку.

— И долго ты будешь мучить этот лист? — раздался над головой голос Гендальфа.

— Я его кушаю, — оправдалась я.

— Вот уже как битый час? Он что, разрастается или убегает?

Маг явно был в приподнятом расположении духа. В отличие от меня.

— Ты что-то хотел, Гендальф?

— Да. Я, кажется, тебе должен… — я удивлённо вскинула брови и развернулась к нему лицом.

— Сейчас?

— Это было твоё условие. Или ты уже передумала? — краем глаза я заметила, что на нас уже стали оборачиваться окружающие. Эльфы, наверное, никогда не слышали про любопытную Варвару…

— Вовсе нет. Я о тебе заботилась. Возраст и всё такое… — выкрутилась я.

— Глупости, — маг уверенно потянул меня за руки. — А то сидишь с таким видом, будто кто-то умер.

Знал бы он, как был близок к правде в своих догадках… Но мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Многие из танцующих пар стали на нас оглядываться — мы явно привлекали внимание. В этот момент заиграла другая мелодия. Гендальф привлёк меня к себе и довольно резво повёл в новом танце.

Мы с волшебником кружились среди других пар, изредка сменяя партнёров, и вновь возвращаясь друг к другу, переплетая руки. Чем быстрее становилась мелодия, тем чётче сквозь облик почтенного старца проявлялся образ Олорина. Его лицо словно отражение в воде, подёрнулось мелкой рябью… И теперь со мной танцевал молодой статный мужчина со светло-каштановыми волосами и сияющими голубыми глазами. Почему-то эта смена заставила меня занервничать. Когда мы в очередной раз оказались лицом к лицу, я не удержалась:

— Скажи, а другие тоже могут тебя видеть сейчас таким? Или это только для меня припасено?

Он ничего не ответил, лишь улыбнулся.

Мои щёки невольно вспыхнули: теперь я старалась смотреть куда угодно, только не на мага. Я так увлеклась, что и не заметила, как музыка подошла к концу. Мы учтиво поклонились друг другу и наконец-то разошлись в разные стороны.

Мне резко стало не хватать воздуха. Стараясь не смотреть вокруг, я поспешила скрыться на балконе, всё время чувствуя провожающие меня взгляды. Опять отличилась… Дёрнуло же меня с ним танцевать. Но вот шумный зал остался позади, и наконец можно было дышать полной грудью. Прохладный ночной воздух действовал отрезвляюще, помогая унять мечущиеся мысли. Я тяжело вздохнула, устремив взгляд ввысь, где ночное светило неторопливо двигалось в окружении звёздной пыли. Это уже была не игра, не сон и не приключение в волшебной стране. Это в одночасье стало моей реальностью и, по словам Элронда, уже неизбежной… Никто не знал, зачем и как я сюда попала, но пока все, кто встречался, были уверены в одном — они не знали никакой возможности отправить меня обратно.

Внутри что-то оборвалось; окружающий мир потускнел. Я только сейчас осознала значение всего происходящего: на балконе стояла глупая, одинокая женщина, которая оказалась так далеко от всего ей близкого, что заигравшись и запутавшись, чуть не потеряла себя. Чтобы не закричать и не разрыдаться, я с силой сжала кулаки, с мрачным удовольствием чувствуя, как ногти впивались в ладони. Пусть… Я до боли закусила губу. Пусть… Боль отрезвляет, не даёт сойти с ума, вбирая в себя частички безумия. Нет, мне не хотелось верить. Ведь не может быть всё потеряно? Гендальф, Элронд — они не единственные в Средиземье, кто был наделён знаниями. Да и сам волшебник посоветовал мне не терять надежду. А значит, всё же был шанс, пусть один на миллион. Судорожно выдохнув, я прижалась к перилам.

— Миледи, вам нехорошо? — нехотя разжав кулаки и придав лицу, по возможности, спокойное выражение, я обернулась. За моей спиной стоял Элладан.

— О нет, милорд. Со мной всё в порядке, — улыбнулась я. — Наверное, просто ещё не совсем оправилась… Думаю, мне стоит вернуться к себе, — мне надо было побыть одной и подальше от этого эльфа.

— Я провожу вас, — он шагнул ко мне навстречу.

Только этого мне сейчас не хватало.

— Благодарю вас, милорд, но это лишнее, — попыталась я выкрутиться, отступая к выходу, но он ловко поймал меня за руку.

— Я думаю, мне всё же стоит проводить вас…

— Не беспокойся, Элладан. Я возьму это на себя, — в дверях появилась высокая фигура волшебника. Гендальф размеренно подошёл к нам, чуть улыбнулся, но взгляд остался настороженным.

— Тогда доброй ночи, миледи. Надеюсь, завтра вам будет лучше.

Сын Владыки легко поцеловал мою руку и нехотя удалился. Напоследок как-то странно посмотрев на волшебника.

Моим первым импульсом было подобрать подол этого платья-маяка и припустить по направлению к себе. Вместо этого, я оперлась на подставленный Гендальфом локоть, и мы молча покинули балкон и, степенно прошествовав через торжественный зал, скрылись в безлюдных коридорах дворца.

— Тебе нехорошо? — нарушил наконец тишину волшебник.

— Наверное, — выдохнула я и снова затихла. В этот раз мы на удивление быстро добрались до моей комнаты, чему я была несказанно рада.

— Я попрошу Ринею зайти к тебе.

— Нет, не надо, — спешно ответила я. — Мне просто нужен покой.

Он больше ничего не сказал, за что я ему была благодарна.

В ту ночь я долго и тихо плакала: уставившись в потолок, лежала на необъятной кровати, а из глаз текли слёзы, скользили по вискам, путались в волосах. А когда взошло солнце, вдруг ясно поняла, что мне совсем не хотелось оставаться в одиночестве и купаться в волнах жалости к самой себе. Ещё из своего мира я помнила, к чему это может привести. А ещё я вдруг осознала, что всё это время просто плыла по течению, воспринимая этот мир, как игру, как приключение, лишь наблюдала и ждала, что со мной произойдёт дальше, ничего не делая сама. Если это останется моей реальностью, я никак не могла позволить себе и дальше безвольно ждать разрешения своих проблем кем-то со стороны, а должна позаботиться о себе сама, и начать стоило как можно скорее…

Сразу после завтрака я отправилась к Владыке, памятуя о его обещании помочь с моими бесконтрольными всплесками то ли энергии, то ли магии. Если мне выпало теперь с этим жить, то было бы неплохо разобраться и научиться с этим обращаться. Элронд на удивление быстро согласился и, как мне показалось, был не менее заинтересован, чем я. Так мы договорились, по возможности, каждый день встречаться у него в кабинете сразу после завтрака.

Уже ближе к обеду, я сумела-таки, отыскать Гендальфа, чтобы возобновить наши занятия по улучшению моего корявого Всеобщего. Однако вместо ответа, он попытался выпытать подробности вчерашнего вечера. Я отмахнулась тривиальным «голова разболелась», и маг в конце концов сдался. Потом были обед, перевязка у Ринеи, и снова «урок» с Гендальфом, на этот раз уже по магии. И если с Элрондом было большое теории, то маг делал упор на практику: как распознавать потоки, направлять их, прислушиваться к тому, что они пытались мне сказать.

За этими занятиями я не заметила, как пролетел день, и вот теперь возвращалась в свои покои уже в полной темноте. Моя голова гудела от избыточной мозговой активности и постоянной концентрации, но в то же время не было ни одной конкретной мысли. Приятная усталость сковывала тело, и как только я упала на кровать, меня забрал в свои цепкие объятия Морфей. Последнее, что промелькнуло в голове, было намерение разобраться завтра со своим гардеробом: мне определённо надоело, что меня одевали как куклу, не спрашивая моего мнения. Если же понадобится что-то оплатить — кое-какие деньги у меня ещё оставались.

* * *

День летел за днём, и уже шла вторая неделя моего пребывания в Ривенделле. Так сложилось, что ужинала я обычно в обществе Бильбо в отведённых гномам покоях. Здесь было спокойнее — подальше от банкетных залов, избегая нечаянных встреч с темноволосым эльфом и изучающих глаз его собратьев. Хоббит тосковал, и всё здесь ему было так же чуждо, как и мне. Поэтому, найдя во мне благодарного слушателя, он воодушевлённо рассказывал мне о Шире, о своём доме и многочисленных родственниках. Однажды, смущённо покраснев, он взял с меня обещание, что я как-нибудь приеду к нему погостить… Я не могла ему отказать, хотя в душе даже не знала, что будет со мной через неделю.

Было заметно, что и гномы скучали, проводя все дни за едой, сном и тренировками. Из обрывочных фраз я поняла, что отряд с нетерпением ждал конца недели и наступающего полнолуния, после которого было решено отправиться снова в путь. Нет, я не могла назвать их друзьями, но и абсолютно чужими мы не были, что для меня в этом мире стало очень важным. Я гнала мысли о скором расставании прочь, в свою очередь, как можно плотнее забивая свой день всяческими делами и занятиями, а с наступлением темноты, сидя рядом с хоббитом, иногда тихо курила или просто отрешенно смотрела в пламя костра, разведённого прямо на мраморных плитах балкона. В один из таких вечеров ко мне неожиданно подсел Кили.

— Покажи свой кинжал, — начала он без прелюдий. Я молча извлекла оружие из ножен и протянула ему. Он со знанием дела рассматривал мерцающий клинок.

— Тонкая работа. И лезвие отлично заточено. Вообще похоже на эльфийскую работу, — залюбовался он, но тут же спохватился. — Но гномы сделали бы лучше. Откуда он у тебя?

— Да подарили, — улыбнулась я.

— Хм-м-м, дорогой подарок, — я удивлённо взглянула на гнома, который продолжил. — А ты обращаться с ним умеешь?

— Ты видел.

— Значит, нет… Хочешь научу? — его глаза азартно загорелись. Да, им, похоже, действительно было скучно…

И дёрнуло же меня согласиться. Уже после первого урока стало ясно, что Кили подходил к обучению серьёзно, а вот ученица из меня была никудышная. За время наших непродолжительных занятий я насобирала столько синяков и царапин, сколько, наверное, за всё время моих странствий со мной не приключилось. Тем не менее, каждую ночь, обессиленно валясь на кровать, я с благодарностью приветствовала почти полное отсутствие мыслей… Но вот в редкие моменты свободного времени и покоя, я почти сразу ощущала сдавливающую горло тоску и отчаяние, поэтому всеми силами старалась свести это время на нет.

Однажды, я в потёмках возвращалась к себе после затянувшейся тренировки с Кили, когда проходя мимо очередного затемнённого алькова, вдруг почувствовала чьё-то присутствие. В следующее мгновение кто-то поймал меня за запястье, увлекая во тьму. Моя рука уже метнулась к кинжалу, как совсем рядом раздался знакомый голос.

— Ирина, это я.

— Элладан? Что ты здесь делаешь? Ой, простите, делаете…

— Оставь. Я хочу с тобой поговорить.

— Ночью? В закоулке?

— А где мне тебя ещё поймать? Ты пропала… Или ты меня избегаешь? Я тебя обидел?..

Я тяжело вздохнула, вдруг понимая, каким глупым и детским было моё поведение. Мне стоило сразу с ним объясниться, а не прятаться в лабиринтах дворца.

— Идём, — я потянула его за собой в направлении сада. — Поговорим там.

В темноте коридоров голоса звучали слишком громко.

Если вначале я планировала свести объяснения к тривиальному «дело не в тебе — дело во мне», то лишь взглянув на эльфа, сразу отмела эту идею. Возможно, такое пояснение и было нормой в моём мире, но мне не хотелось бы начать своё пребывание в Ривенделле с очевидной лжи. Поэтому, глубоко вздохнув, я выложила Элладану всё как есть. О том, что, может, и испытывала к нему симпатию, но из-за всего происходящего сейчас в моей жизни, не могла трезво оценивать ни свои мысли, ни эмоции. Где-то там осталась моя семья, где-то там остался и тот, кого я так трепетно любила, и кто всегда любил, поддерживал и понимал меня. Это было сейчас так далеко, но сердце не знает расстояний и границ времени… Поэтому, даже узнав, что, возможно, никогда и никого из них не увижу, я не могла просто взять и перечеркнуть свою прошлую жизнь.

Чем больше я говорила, тем сильнее сжималось сердце, перехватывая дыхание: многое до этого момента я не решалась озвучить даже самой себе… Я и не заметила, как замолчала, и ночную тишь прекрасных садов нарушало только моё прерывистое дыхание. Набравшись смелости, я повернулась лицом к эльфу — во время своей продолжительной тирады я ни разу на него не взглянула.

Элладан неотрывно смотрел на меня с выражением вины и грусти во взгляде.

— Прости меня, — он вдруг крепко обнял меня, а я неожиданно облегчённо уткнулась к нему в грудь. — Я не знал. Ничего не знал. Теперь всё понимаю. А вот я повёл себя недостойно…

— Прекрати, — я отстранилась и заглянула ему в глаза: в них не было ни страсти, ни огня, но тепло и понимание. — Ты не знал. Я же, вместо того, чтобы всё рассказать, вела себя как ребёнок… Пряталась…

Уголки его губ дёрнулись вверх:

— Знаешь, ты чем-то напоминаешь мне мою сестру. Она тоже часто всё усложняет, вместо того, чтобы напрямую разобраться, — я невольно улыбнулась. Элладан отступил и взял меня за руки. — Твои чувства и эмоции мне понятны, ведь я тоже терял дорогих мне людей. Тебе нужно время во всём разобраться, — я кивнула, а он продолжил. — Но я и не буду отказываться от своих поступков, потому что они шли от сердца. Только у меня и в мыслях не было тебя оскорбить или к чему-то принуждать. За это прими мои искренние извинения, — я снова кивнула, а губы растянулись в улыбке. — Но позволь мне и дальше видеться с тобой, Ирина. В качестве друга. Остальное — время покажет.

— Время покажет, — вторила я шёпотом. — Спасибо, мило… Элладан.

Он поднёс мои руки к своим губам и поочерёдно легко поцеловал.

— Значит ли это, что ты, Ирина, принимаешь мою дружбу? — в его глазах заплясали хитрые искры.

— Да. И в свою очередь предлагаю тебе свою.

Мы оба тихо и облегчённо рассмеялись.

Ещё какое-то время мы бродили по садовым тропинкам, тихо беседуя. Мне стало ощутимо легче, и часть внутреннего напряжения исчезла. Узнав о моих тренировках с Кили, сын Владыки тоже вызвался меня проинструктировать. Я же, дура, опять согласилась. А на следующий день еле-еле доплелась до спальни, удивляясь, как мой новоиспечённый друг не переломал мне все кости. Тем не менее, исцарапанная, с ноющими руками и ногами, я засыпала почти счастливой. Тогда мне казалось, что я нашла своё место в мире Средиземья, и моя жизнь входит в более размеренное русло. Но уже скоро подует ветер, и меня, как былинку, понесёт дальше…

* * *

Два дня назад было полнолуние. А потом — долгий разговор между ним, Элрондом и Торином. Получив долгожданное толкование рун, король-под-горой заметно посветлел. Да и Гендальф прекрасно понимал, что гномам не терпелось снова отправиться в путь и поскорее покинуть владения эльфов. Несколько дней назад он сам посоветовал им начать сборы. А вчера на восходе отряд Торина Дубощита незаметно покинул Ривенделл и направился к Мглистым горам. Почему маг так настаивал на этом? Он и сам не знал… Но гномы были уже далеко, за них можно было не волноваться…

Волшебник стоял на одной из многочисленных террас дворца, устремив немигающий взгляд за горизонт. На сегодняшний вечер была назначена встреча белого совета, и его ни на секунду не покидало странное чувство тревоги. Он прекрасно понимал, что принесённые им новости не многим придутся по нраву, поэтому в этот утренний час искренне наслаждался тишиной, набираясь сил и мысленно себя подготавливая… Вот только к чему?.. Гендальф прикрыл глаза, наслаждаясь первыми робкими лучами солнца. Ему удалось уговорить Элронда не упоминать об Ирине. Пока… Но теперь маг уже не был так уверен. Да и как отреагирует древний эльф на внезапное исчезновение гномов?..

Ирина… Волшебник тяжело вздохнул, снова устремив взор к чернеющим горным вершинам. Скоро ему придётся покинуть её. И кто знает, как надолго?.. Он видел, как с того самого дня она поменялась, как потускнел и потяжелел взгляд. Она намеренно забивала весь день всяческими делами, изматывая себя до полуобморочного состояния. Ему казалось, она постоянно пыталась куда-то убежать, спрятаться за уроками Всеобщего, занятиями с Элрондом и изматывающими тренировками. Несколько раз он пытался её расспросить, но в ответ было лишь одно ничего незначащее «всё хорошо». Молодая женщина упорно хранила молчание, всё больше замыкаясь в себе, отдаляясь ото всех. Хотя их неожиданная дружба с Элладаном не могла остаться незамеченной. Но даже рядом с эльфом, улыбаясь, её глаза оставались неспокойными.

Помимо воли Гендальф переживал за неё. Кто знает, к чему может привести это внутреннее уединение… Может, это только временно? Период адаптации? Или, быть может, это были уже предвестники того, что… Он покачала головой, отгоняя мрачные мысли. Ему придётся ей рассказать, хотя в последнее время он всё больше склонялся к тому, чтобы отсрочить их разговор до его возвращения от Одинокой горы. Маг удивлённо замер: ведь он даже и не допускал другой мысли. Для него вдруг стало совсем естественным, что после всего он вернётся сюда. Гендальф грустно усмехнулся: «О чём ты думаешь, старый дурак… Кто знает, где она будет тогда?..» А ещё была опасность, что она всё узнает сама. О последствиях он даже не хотел думать. Нет, разговор должен состоятся до его отъезда, хотелось ему этого или нет.

* * *

Уже смеркалось, а я всё бесцельно бродила по коридорам дворца, снова и снова прокручивая в голове позавчерашний вечер. Ещё за ужином (в этот раз опять в главном зале дворца) я заметила, что гномы вели себя как-то необычно: постоянно перешёптывались на Кхуздуле и многозначительно переглядывались. А после Кили вдруг заговорщицки пригласил присоединиться к отряду в отведённых им покоях. Это было немного странно, потому что обычно гномы никого особо не приглашали, да и вообще время после ужина проводили исключительно своей компанией.

Когда же я вышла на просторный балкон и увидела в стороне собранные заплечные мешки, я вдруг всё поняла. Они уходили, и, скорее всего, уже сегодня. Отсюда и вся эта таинственность за ужином… Я почувствовала себя немного не в своей тарелке. Да и было ли вообще уместно моё присутствие?.. В этот момент ко мне подошёл Двалин и, подмигнув, протянул наполненную пивом кружку. Тогда сомнения отпали сами собой, и, благодарно улыбнувшись, я устроилась между двумя братьями у костра.

Вечер, по гномьим стандартам, был тихий. В этот раз не доставали музыкальных инструментов, не отплясывали залихватски, а лишь негромко переговаривались и задумчиво пели. Попивая пиво, я внимательно рассматривала каждого из них, стараясь запомнить их лица до мельчайших подробностей. Ведь многих я уже никогда не увижу…

Внутри меня боролись чувство и разум. Первое кричало о том, чтобы всё им рассказать, предостеречь, попытаться спасти. Разум же постоянно напоминал слова Гендальфа о том, что если гномы узнают об исходе заранее, всё может измениться, причём не в лучшую сторону. Ведь даже сам волшебник не захотел меня ни о чём расспрашивать. Ну и в-третьих, кто я, чтобы лезть в их судьбу? Послушает ли гордый король слова странной чужеземки?

В тот момент, когда мой взгляд остановился на двух молодых гномах, в груди кольнуло. Фили и Кили, как обычно, подшучивали друг над другом. Они были так полны жизни, что не хотелось даже и верить, что через несколько месяцев их бездыханные тела окажутся одними из многих, оставшихся на поле боя… Я не заметила, как на глаза навернулись слёзы, пока Кили не дотронулся до моего плеча.

— Почему ты плачешь? — я нервно сглотнула, резко опрокидывая в себя остатки пива.

— Это ничего. Просто воспоминания, — тихо прошептала я, чувствуя обращённые в мою сторону взгляды и других гномов.

Вдруг я поняла, что надо уходить, иначе не смогу сдержаться и расскажу всё, что знаю. Я решительно поднялась и уже чуть громче добавила:

— Я благодарю вас за всё и желаю вам успеха и удачи в вашем деле, — ведь официально я ничего не должна была знать об истинной цели похода. — И, надеюсь, что когда-нибудь я с кем-нибудь из вас ещё увижусь.

На последней фразе голос предательски дрогнул. Гномы молчали. Я учтиво поклонилась и уже было направилась к выходу, как меня окликнул Торин:

— Постой, — я замерла на месте, слыша, как король поднялся и размеренно подошёл. — Ирина? — мне ничего не оставалось, как обернуться. Торин стоял передо мной, испытывающе глядя в глаза: — Ты знаешь, куда мы идём?.. — это было скорее утверждение, чем вопрос, и, вздохнув, я только утвердительно кивнула. — Как давно?

— С того момента, как вас встретила, — врать было не к чему. А вот гном заметно напрягся.

— Кто тебе рассказал? Волшебник? Или кто-то из отряда? — его взгляд стал тяжёлым и полыхнул огнём. Я отрицательно покачала головой.

— Мне никто ничего не рассказывал. Я всегда это знала, — Торин смотрел на меня настороженно, будто пытался прочитать мои мысли.

— Ты знаешь ещё что-то… — его голос стал вдруг тихим и осторожным. Я молчала, не зная, что ответить, чтобы не выдать слишком многого.

— Она знает об исходе. Но ей нельзя об этом говорить, — от неожиданности я чуть не подскочила на месте. Гендальф появился из темноты совершенно незамеченный и теперь стоял рядом со мной. — Если мы узнаем будущее, то можем нарушить цепь событий и, таким образом, изменить конечный результат.

Король гномов молчал, словно что-то обдумывая. Его взгляд скользил от меня к волшебнику и обратно, пока он вновь не обратился ко мне.

— Если ты и вправду знаешь, чем всё закончится, то ответь мне только на один вопрос, — я напряжённо кивнула.

— Я постараюсь, но оставляю за собой право и воздержаться…

— Вернуться ли гномы в Эребор?

После нескольких секунд молчания, я ответила:

— Да.

Король-под-горой неотрывно смотрел мне в глаза. Он хотел было ещё что-то спросить, но в последний момент передумал.

— Благодарю тебя, Ирина, за то, что поделилась этим знанием. Для нас это многое значит, — гном немного расслабился и протянул мне руку, которую я с готовностью пожала. — Если Махалу будет угодно, и мы вернём то, что было утеряно, я буду рад принять тебя гостьей в королевстве Эребор, — от его слов в груди болезненно защемило.

— Благодарю и тебя, Торин из рода Дурина, — скажи я больше, это было бы уже ложью.

Торин, словно прочёл что-то в моих глазах и, едва кивнув, лишь сильнее сжал мою руку.

Дальнейшие прощания пролетели как во сне. Кто-то крепко пожимал руку, кто-то заключал в стальные гномьи объятия. Последним передо мной оказался Бильбо. Хоббит смотрел на меня с такой тоской, что я не удержалась и сама его обняла.

— Не грусти, — прошептала я. — Мы ещё увидимся.

— Береги себя, — неожиданно ответил он. — Ты сильна духом, но иногда забываешь, что тело твоё не неуязвимо… Не бойся иногда признаться, если тебе нужна помощь.

Я удивлённо посмотрела на хоббита. Маленький человечек оказался намного проницательней, чем думали многие.

— Я постараюсь, — улыбнулась я, снова заключая его в объятия.

Вскоре после этого я покинула отряд, а потом долго лежала на широких перилах своего балкона, разглядывая звёзды, с тоской понимая, что скоро вслед за ними уйдёт и он. А значит, я снова останусь одна. Почти одна…

* * *

Звенящую тишину ночного дворца нарушали лишь шелест мантий и размеренное постукивание посоха о мрамор пола. Тук-тук-тук — билось в унисон и его сердце. Маг не мог понять, зачем Саруман настоял на этой прогулке вдвоём. Ведь с того момента, как они покинули кабинет Элронда, белый волшебник не проронил ни слова. А вот Гендальф не мог избавиться от чувства возрастающего беспокойства. Лицо главы ордена было абсолютно непроницаемым, и только во взгляде сквозило неприкрытое высокомерие и что-то ещё, что Гендальф не мог распознать.

Когда оба волшебника оказались в саду, Саруман вдруг остановился, окинув своего спутника мрачным взглядом тёмных глаз. При свете Луны преломляющиеся тени придавали лицу белого мага какое-то хищное выражение.

— И долго ты будешь молчать, Олорин? — от неожиданности вопроса Гендальф вздрогнул.

— О чём ты, Саруман? Если ты о гномах, то моей вины в том, что они покинули долину, нет, — Саруман прищурился, но тут же небрежно отмахнулся.

— Твоя недальновидность в отношении гномов меня не удивляет. Ты слишком много времени проводишь среди смертных, и от этого страдает твоя проницательность. Я жду, когда ты мне расскажешь о другом, — Серый маг вопросительно вздёрнул бровь. — Вернее о другой, — с улыбкой уточнил Саруман.

Гендальф напряжённо молчал, судорожно соображая, что ответить. Одновременно в голове вертелось столько вопросов: откуда Саруман о ней знает? Что он о ней знает? Неужели Элронд нарушил обещание? Но Белый маг прервал его внутренний монолог, приняв молчание за согласие.

— Или ты, Гендальф Серый, считаешь необязательным осведомить главу твоего ордена о появлении чужаков в Средиземье? Да ещё и женщины из другого мира? — улыбка исчезла, а на гордом лице отразилось презрение.

— Прости меня, Саруман. Я просто искал подходящий момент. Да и, по правде сказать, меня беспокоили более важные дела, чем появление человеческой женщины, — опустив глаза, Гендальф слегка склонил голову, поэтому и не заметил победной ухмылки, которая мелькнула на лице белого мага.

— Могу ли я узнать, откуда тебе известно о ней, Саруман?

— Я глава ордена. Мне положено знать, — отрезал маг. — Кстати, где ты её подобрал?

— Недалеко от Бри…

— И на протяжении всего этого времени, ты не удосужился мне ничего рассказать? У тебя ведь была возможность передать новости с Радагастом. Почему я должен узнавать это окольными путями?.. — не дав другому волшебнику ответить, Белый маг продолжил. — Твоё безрассудство меня удивляет, Олорин. В любом случае, эта женщина отправится со мной. Пусть завтра к обеду она будет готова.

— Но, Саруман… Зачем тебе она? Элронд благосклонно согласился оставить её здесь…

— Потому что она чужая для Средиземья. Надёжнее будет её изолировать. Она может быть потенциально опасной, поэтому я забираю её с собой в башню Ортханк. Кстати, поведал ли ты о её происхождении своему другу Элронду прежде, чем он согласился предоставить ей кров, или это опять показалось тебе не таким важным?.. — Гендальф напряжённо молчал. — В следующий раз оставь за мной право решать, является ли что-то важным или нет, — Белый волшебник выпрямился, гордо вскинув подбородок. В его голосе зазвучал металл. — Разговор окончен, Олорин. Женщина отправляется со мной. Позаботься, чтобы всё было готово к полудню. До следующей встречи, — на этом Саруман резко развернулся и быстрым шагом направился в сторону дворца.

Лишь когда белая мантия полностью скрылась во мраке, Гендальф облегчённо выдохнул. Саруману не было известно о магических способностях женщины. Но тогда зачем так настойчиво он требовал, чтобы она отправилась с ним? И откуда он вообще о ней узнал?

Если с утра Гендальфа и преследовало плохое предчувствие, то сейчас, вспоминая каждое слово белого мага, по его спине пробежал холодок. Выходило, что ни Радагаст, ни Элронд ничего не рассказали… Тогда кто?.. Конечно, у главы ордена могли быть осведомители везде, и всё же складывающаяся в его голове картина совсем не нравилась серому волшебнику. Он мрачно стрельнул глазами в направлении, где скрылся Саруман: удостоверившись, что сейчас был действительно один, маг поспешил в противоположную сторону сада. Обогнув дворец по едва заметной тропинке, Гендальф нырнул в лаз в густом кустарнике и бесшумно скрылся за небольшой дверью.

Он, словно тень, стремительно двигался по пустынным коридорам, пока не оказался перед высокими резными дверями. Маг два раза коротко постучал, и одна из створок бесшумно отворилась.

— Нам надо спешить, — бросил он, исчезая в комнате.