Крепче кровных (гет)

Во тьме раздалось глухое рычание.

Маленький лисёнок похолодел, услышав его, замер, его белая шерсть встала дыбом. Он поджал хвост, прижал к голове уши и сам весь сжался, будто бы хотел стать меньше, стать незаметнее, исчезнуть. Его трясло. В темноте было холодно, крысята, о которых заботился лисёнок, убежали, он не видел их в плотном мраке густого дикого леса. Лисёнок нюхал морозный воздух, звал свою крохотную стаю, но ответом ему служила лишь глубокая тишина. Он заскулил, вглядываясь в подступающий со всех сторон мрак, но в этом холодном чёрно-белом мире не было никого, кто пришёл бы на его зов, кто помог бы ему, кто разделил бы с ним его страх и отчаяние.

На его зов откликнулся только его заклятый враг. Кьюби-но кицунэ, девятихвостый лис с белоснежным мехом и горящими, словно раскалённая лава, глазами. Его глаза сияли в кромешной тьме двумя рубиновыми звёздами, полоски под глазами и на лбу алели, словно незажившие раны. Лисёнок обернулся, всем тельцем вжавшись в снег. Кьюби-но кицунэ раскрыл окровавленную пасть.

И всё закончилось.

Бесцветный король Токетсу Озоре проснулся от собственного крика. Он подскочил на диване, руками хватаясь за воздух, даже наяву продолжая сопротивляться невидимому и могущественному врагу. Он не сразу вспомнил, что в таких ситуациях действовать нужно не голыми руками, а хвататься за меч, не сразу осознал, что его голос слабо напоминал человеческий. Это было рычание. Низкое, утробное, полное угрозы.

Крысята.

Он подскочил с дивана, схватился за меч, с грохотом раскрыл дверь в одну из комнат. Дети заморгали, глядя на него.

— Озо-сан, — прохрипел Юкари. Он медленно коснулся своей макушки, не сводя взгляда с Озоре.

Озоре нахмурился, тяжело дыша. Грёбанные кошмары. Они стали ярче и реальнее с того момента, как Озоре с крысятами поселился в этом чёртовом Шидзуме. Если раньше Кьюби-но кицунэ приходил к нему во снах раз в две недели или раз в месяц, то сейчас стабильно навещал сознание Озоре несколько раз за сутки. Озоре тряхнул головой. Как же это жалко — до безумия бояться собственной силы, от которой не убежать, не скрыться, не спрятаться. Лис всегда был рядом с Озоре, сколько он себя помнил. Гнался за ним во снах, дышал ему в спину на тренировках, скалил клыкастую пасть, стоило силе вырваться внезапным всплеском. И сейчас, когда Озоре приходилось всё чаще применять свои способности, лис всё глубже вонзал когти в его душу, в его сердце, в его мысли.

Но в последние дни что-то изменилось, и это что-то было связано с крысятами. Раньше во снах Озоре видел себя человеком, а сейчас чей-то голос, не мужской и не женский, в каждом сновидении упорно называл его Инари. Озоре скрежетнул зубами. Он подошёл к детям, забрал тетрадку из рук Неко, и под её недовольные возгласы и слабые удары по спине и плечам, нарисовал в тетради символ.

И только потом заметил, какие бледные у него руки, и какие длинные острые когти появились на них.

— Озо-сану идут ушки, — промурлыкала Неко, виском потеревшись о плечо Озоре.

— ...что?

— И хвостики тоже очень милые, — хихикнула Увахару. — А когда ты перекрасился? Признавайся, ты спёр краску у Юкари?

— Ну уж нет, — подключился Юкари. — После всяких драных кошек я запираю свои косметические принадлежности на замок!

Озоре провёл когтистой рукой по своим волосам и замер, наткнувшись на два пушистых, мягких лисьих уха. Он поднялся с места, подошёл к зеркалу в ванной комнате под шумные обсуждения детишек, их перепалки, споры. Озоре неохотно поднял на себя взгляд и похолодел. Пушистые уши торчали из белоснежных волос, под глазами и на лбу алели яркие, похожие на глубокие раны, полосы. Озоре был бледен, как снег, его глаза горели, точно тлеющие угли. Он скрежетнул зубами, вглядываясь в своё отражение в зеркале, и заметил, что вместо обычных зубов у него были острые клыки.

— ...блядство.

Он закрыл глаза, приказал себе успокоиться, умылся холодной водой из-под крана. И, успокаиваясь, приводил в порядок свои мысли. Как зовут бесцветную королеву Ичигена? Фукуда Нанами. Отлично. Он это помнит. Остальное не так уж и важно. Деревенька в горах, Котовари, крысята, Скипетр.

Скипетр.

Озоре перевёл взгляд на наручные часы. Его подозрения подтвердились, он неприлично опаздывал. Он быстро почистил клыки, ещё быстрее нацепил синюю форму — такую же, как и у Хабари Джина, пристегнул меч на пояс.

— А откуда, — Неко показала ему свою тетрадку. — Озо-сан узнал про этот символ?

— Видел во сне, — его голос сорвался на рык. — Объяснишь мне, что это, как вернусь. Неко!

— Ня?!

— Как вернуться в облик человека?

— Озо-сан слишком красив. Ему незачем возвращаться в облик человека.

Стиснув зубы, Озоре выбежал из дома, не успев позавтракать. Он работал в ночную смену, и для него было нормально завтракать поздно вечером или же ночью. Впрочем, он мог обойтись и без пищи, но не без ежедневной тренировки, которую сегодня он благополучно проспал. Озоре скрежетнул клыками, ощутил языком их толщину и остроту. За четыре года он всего один раз позволил себе взять выходной: каждый день пробегал от десяти до двадцати километров, приседал, отжимался, качал пресс и часами упражнялся с мечом. Его мышцы окрепли, стали твёрдыми, рельефными, тело легко переносило физические нагрузки. Озоре даже ни разу не простудился за четыре года. Но стоило один раз проспать тренировку, как проблемы не заставили себя ждать.

Он бежал на станцию метро, прислушиваясь к своему телу, боясь в любой момент покрыться белым мехом с головы до ног. И, сосредоточившись на внутренних ощущениях, Озоре ощутил непривычную лёгкость каждого шага. За один шаг он преодолевал ненормально большое расстояние, и в каждом его движении были несвойственные человеку грация, лёгкость, сила.

— Нормально беги, блядина, — сквозь зубы сам себе прорычал Озоре.

И сам себя не послушался. В смятённых чувствах он добрался до синего клана. Люди из ночной смены уже вовсю бегали по огромной территории Скипетра. Он прошёл мимо, в главное здание.

— Токетсу прибыл, — прорычал он, с грохотом открыв дверь в информационный отдел. Золотистая ручка треснула в его когтистой ладони, осталась в ней. Грязно выругавшись, он опустил сломанную вещь на ближайший стол.

Люди, сидевшие в кабинете, подняли на него заинтересованные взгляды. Кто-то сделал вид, что не заметил резкой перемены облика, а кто-то наоборот неприлично долго всматривался в изменившуюся наружность Озоре. Они переглядывались между собой, начали шептаться. Озоре уловил их неясные мысли даже без своих пресловутых хвостов: его не узнали и хотели выгнать.

— Миленькие ушки, напарник.

Это была Сакаи Михоко. Девушка-регрессор, которую лишили сил, и которая страдала из-за своего обострившегося обоняния. Подойдя к Озоре, она убрала от лица надушенный платок и пару раз глубоко втянула воздух.

— Тебя не узнать, — произнесла Михоко, убрав за ухо выпавшую из хвоста прядь белых волос. — Кого косплеишь?

— Я таким проснулся, — огрызнулся он. — Где синий? Попрошу его вернуть всё, как было.

— Хабари-сан взял отгул, — Михоко сощурила взгляд. — Ты за старшего.

— Чего?! С какой стати?!

— Он тебе доверяет, — пожала плечами Михоко. — И сказал, что точно посадит тебя, если ты не оправдаешь его доверие.

— Он что, насмотрелся на дохлых королей и решил тоже сдохнуть, только умственно?

— Не осуждай его, — Михоко потрясла в руке стаканчик с шоколадным кофе. — Ты главный всего на пару часов. Ну, пока капитан спит.

— Блеск, — Озоре закатил глаза. — Слышь, Скипетр, мой первый приказ: дать смачный подсрачник каждому, у кого нет хвоста!

Он круто повернулся на пятках и сжал воздух в том месте, где раньше была ручка. Опомнившись, он снова невнятно выругался и прошёл дальше по коридору. Хабари Джин чётко обозначил обязанности Озоре: тренировать Скипетр 4 в боевых искусствах, приглядывать за четвёркой мертвецов, за оранжевым и фиолетовым, и, конечно же, за синим новичком.

— Я тебе нянька что ли? — спросил тогда Озоре.

— Вообще-то, да. В тебе чувствуется надёжность, внутренний стержень и любовь к детям, да и ты обучался у самого Мивы. А ещё Рикардо-сан из всей ночной смены полоскает только твои вещи, и мне трудно не считаться с таким авторитетным мнением.

Озоре скрежетнул зубами, достал из кармана служебный мобильник и набрал номер Тотсуки Татары.

— Если ты сейчас не в додзё, — рявкнул он, стоило Татаре только поднять трубку. — Я отведу тебя на крышу и грохну из пистолета, оставив свидетелями всю Хомру!

На этом их диалог закончился, Озоре сбросил вызов.

— Токетсу-сан, — Михоко догнала его, поравнялась с ним. — А... это не перебор? Ты же с королём разговариваешь.

— Пока не научится управлять силой — он не король, а мусор.

— Как жестоко. Но ты же и сам был в этом деле новичком. Когда-то...

Озоре скосил на неё взгляд, и Михоко вздрогнула, встретившись с гневом в его кроваво-красных глазах. Сначала вздрогнула, потом, спустя какое-то мгновение поджала губы, посмотрела в сторону, покраснела.

— Если собралась смеяться — валяй.

— С чего ты это взял? — она кокетливо надула губки. — Просто ты... такой красивый в этом облике. Ну, ты всегда красивый... мужественный такой, а сейчас прямо... — её лицо становилось всё краснее с каждым словом. — Не пойми неправильно, я не флиртую!

— Я так и подумал.

— Ну и отлично! — она на мгновение замолчала, но потом продолжила. — А ещё твой запах... стал дальше распространяться. Другим всё равно, а для меня это как... облегчение. До твоего появления здесь я... каждый день задыхалась.

— Я понял.

— Повезло же твоей девушке. У неё столько твоих вещей... с твоим запахом...

— У меня нет девушки.

— П... равда? — Михоко просияла. — А, если бы была, то какой? Может... блондинкой? Тебе нравятся блондинки?

Озоре не ответил. За него это сделал пустой желудок, издав нечто среднее между пением кита и грозным рычанием дикого животного. Нахмурившись, он ударил себя по животу, надеясь хоть как-то унять естественную потребность тела в пище.

— Ммм... Токетсу-сан, никто тебя не осудит, если ты перекусишь перед работой.

— Сам разберусь.

— И со злобы разорвёшь как весь синий клан, так и нового короля, — Михоко вздохнула. — А я, между прочим, приготовила два бенто. Я думала, нас сегодня отправят в патруль, но не сложилось. А выбрасывать жалко...

Одно из пушистых ушей Озоре дёрнулось.

— И что там?

— Мясо, рис, немного овощей, острый соус... я подумала, что тебе, с твоими нагрузками, нужно много и сытно питаться.

— Ну... давай.

— Жди меня в столовой, — лицо Михоко озарилось улыбкой. Она достала из кармана платок и прижала к носу. — Я мигом.

По пути в столовую, Озоре вцепился когтистыми руками в свои пушистые уши. Строение его тела изменилось, и теперь человеческих ушей у него не было. Стиснув зубы, он пытался вырвать у себя звериные части тела, но не вышло. Эти уши, какими бы неестественными ни казались для человеческого тела, тоже чувствовали боль.

— Ичиген не обрадуется, если ты себя искалечишь, — проворчал Озоре, пальчиком аккуратно и как можно нежнее открыв дверь в столовую. Он не стал сжимать ручку, боясь снова её вырвать из двери. — Так что успокойся и попытайся по-другому от этого избавиться.

В столовой было почти пусто. Время первого приёма пищи уже прошло, а для второго ещё не настало. Здесь была парочка людей с дневной смены, парочка из ночной, которые слонялись без дела, и енот. Рикардо-сан. А, если здесь енот, значит, где-то рядом находится и...

— Оборотень? — из-за спины Озоре прозвучал как всегда спокойный и отрешённый голос фиолетового короля Куваеты Омояши.

— Я не стрейн!

— Ох... Токетсу. Я тебя не узнал, — Омояши моргнул. — С чем связан твой облик? Сегодня, вроде, не полнолуние, так что... у тебя брачный период?

— По-твоему, я — животное, Куваета?!

— А разве это не так? В твоих клетках нет хлоропласта, нет хитина, — он моргнул. — Так что, полагаю, ты не растение и не гриб.

Озоре невольно оскалился и отвернулся от Омояши. Но прямолинейная грубость и нежелание общаться не остановили фиолетового короля. Он проследовал за Озоре к столику, попутно считая покачивающиеся при каждом шаге пушистые белые хвосты. Хвост по-прежнему оставался нематериальной частью тела Озоре, его нельзя было потрогать, нельзя схватить и погрузить пальцы в шерсть. Так что с одеждой у Озоре не возникло проблем: хвосты проходили сквозь брюки и нисколько не мешали.

— Куваета, — произнёс Озоре. — Вообще-то, я не один.

— ...четыре, пять, шесть... а этот я посчитал дважды. Или нет? Не обращай на меня внимания. Я часто наблюдаю за подопечными в естественной среде обитания.

— Я с девушкой, — Озоре нахмурился, и, отчаявшись избавиться от Омояши, выдал самый действенный аргумент. — У нас свидание.

— М.

— Не свалишь?

— Вообще-то, это тоже полезный опыт, — он потёрся одной ногой о другую, глядя в сторону. Омояши никогда не смотрел людям в глаза: он либо стеснялся их, либо плохо скрывал презрение.

— В каком смысле?

— Я знаю, как обращаться с любым животным, даже с самым экзотическим, — он перевёл взгляд на Рикардо-сана. — У меня на острове живёт много разных зверушек: от паука Аркадия до акулы Минэко... но вот королев там раньше никогда не водилось. И я не знаю, как правильно с ними обращаться.

Озоре вскинул брови, глядя на Омояши. Во всём его облике была странная небрежность: он ходил в мятой рубашке, которая была ему велика на два размера, на тёмных брюках остались следы от когтей и лапок Рикардо-сана, кроссовки запылились. Тёмные волосы он всегда собирал в низкий хвост, и каждый раз из его причёски выбивались пряди: должно быть, причёску фиолетового короля своими лапами, когтями и челюстями подправляли его питомцы. И он был странным. Любой разговор с ним сводился к зоологии, в любом обществе он чувствовал себя до того неуютно, что всё время пытался себя чем-нибудь занять: либо возился с енотом, либо готовил, либо копался в горшках с цветами, которые росли в Скипетре. Тем не менее, несмотря на все странности и стеснительность Омояши, никто не считал его слабаком. Более того, к нему в первую очередь обращались более могущественные короли, когда у них не получалось с чем-то справиться.

— С чего ты взял, что твоя королева тут же решит поселиться у тебя?

— Ну...

— Разберёшься, как найдёшь её. Не факт, что ты вообще доживёшь до этого момента.

— Вероятно.

Озоре сел за стол, тем самым ставя точку в разговоре. Омояши же, будучи не слишком понятливым на намёки, сел за соседний стол и двумя хлопками подозвал Рикардо-сана к себе. Енот, с важным видом прошагал к нему, виляя толстой, откормленной задницей. У Озоре вновь заурчало в животе.

Королева. Озоре не задумывался, как будет вести себя с ней, когда её встретит. Да и в тайне он надеялся, что она ему не понадобится. Зачем нужна королева такому слабому королю?

Да и нравились ли ему блондинки? Озоре на самом деле не понял, почему Михоко спросила именно про них. Да и до того момента, как она пришла в столовую, он решил, что в особых случаях блондинку можно и съесть.

— А... можно я поближе сяду? — спросила она. — Просто, тут фиолетовый. Он тоже сильно пахнет...

Она скривилась, показывая, что этот запах ей не по душе. Озоре пожал плечами, открыл бенто, схватил палочки принялся есть, почти не жуя. Михоко села совсем рядом, коснулась его плеча своим плечом. Озоре дёрнулся, ощутив прошедшую по телу волну энергии, отвлёкся от еды.

— Ну как так можно? — вздохнула Михоко и осторожно протянула руку к его лицу. Озоре нахмурился, но не стал её отталкивать. — У тебя рис даже в волосах!

Михоко вытащила из его белоснежных волос рисовое зёрнышко, после чего они почернели. Озоре пару раз моргнул, провёл языком по зубам. Обыкновенные человеческие зубы, никаких острых клыков хищника.

— Вот видишь? — произнесла она. — Поел, и снова стал человеком. Разве не здорово?

— ...спасибо.

— Я могла бы готовить тебе каждый день, — она отвела взгляд, уткнула его в своё бенто. — Ну... в качестве благодарности за твою работу.

Он не ответил, лишь молча продолжил есть.

— Я, кстати, научилась держать меч, как ты, — Михоко неохотно ковыряла палочками в еде. — И... ну... нашла кое-что в базах Скипетра. Ты знаешь кого-то с именем Токетсу Акигуя?

Озоре не ответил.

— А Токетсу Амая?

— Мои жена и дочь?

Михоко моргнула, внимательно вглядываясь в лицо Озоре. Не говоря больше ни слова, он уткнулся лицом в бенто и моментально доел остатки риса и мяса. Закончив, он с шумом поставил пластиковый контейнер на стол и поднялся.

— Спасибо. Было... вкусно.

— Токетсу...

— Меня ждёт вечно улыбающийся дебил из красного клана.

Озоре вылетел из столовой так быстро, как только мог. Посвящать в свои проблемы подчинённых других кланов он не собирался, к тому же у Озоре не было уверенности, что Михоко не состоит в чёрном клане Носферату. Из всего Скипетра она была единственным человеком, чьих мыслей он не мог прочитать.

В коридоре его догнал Омояши, прижимая к груди Рикардо-сана.

— Я... не знал, что нужно игнорировать женщину, чтобы она тобой заинтересовалась...

Озоре не ответил. Омояши упорно не отставал от него, как бы он ни ускорял шаг.

— Что ещё?! — вспылил Озоре.

— О, не обращай на меня внимания. Я простой исследователь... и я впервые увидел оборотня.

— Следи за мертвяками. Их превращения веселее.

— С этим трудно спорить.

Омояши не отстал. Закатив глаза, Озоре ускорил шаг, направляясь в додзё. Стоило ему выйти из здания, как издалека ему помахал Тотсука Татара. Третий синий король и тот человек, которому меньше всего подходил его цвет. Он всё ещё тяжело дышал, со лба крупными каплями катился пот. А значит, в додзё он не был, когда Озоре ему позвонил.

— А ты как всегда прямолинеен, Токетсу, — Татара вымученно улыбнулся. — Прости. Недавно узнал, что у королевы скоро День рождения...

— ...Юкико?

— О! — воскликнул Омояши. — У меня как раз недавно появились котята, которые за одно поглаживание успокаивают, дарят чувство покоя, защищённости и снимают стресс. Эту силу они получили от мамы-кошки.

— А от папы? — улыбнулся Татара.

— А у папы ядовитый хвост... Ну, наверное, это плохая идея.

— Вот и мы не знаем, что дарить королеве, — вздохнул Татара. — Хомра на ушах стоит и...

Татара запнулся, стиснул руками плечи, сжался. Его тощее тело окутала холодная синяя аура. Парень зажмурился, его всякий раз била крупная дрожь от неконтролируемых всплесков энергии. И каждый раз он держался. Не сжигал всё на своём пути, как Сарухико, не причинял вреда никому, кроме себя. Только заметив эту его особенность Озоре даже немного подобрел к нему.

— Помочь? — спросил Омояши.

— Чтобы он вырубился от твоих сил? — огрызнулся Озоре. — У него сегодня тренировка.

Другого способа заставить короля контролировать силы, кроме как упорными тренировками, Озоре не знал.

— В... сё хорошо, — Татара попытался улыбнуться. — Т-Т-Токетсу-сан, об-бещай, что не убьёшь меня, ес-сли я пойду на к-крышу сним-мать город.

— Накой ты мне сдался? — Озоре нахмурился. — Обещаю.

— Я тоже не понял, — Татара выдохнул, его плотная аура короля рассеялась. Он вытер выступивший на лбу пот. — Убивать меня так нелогично... всё-таки, этим ты ничего не добьёшься. Только пару людей расстроишь.

— Хищники убивают особей, отставших от стада, чтобы прокормиться. Или чтобы доказать свою силу.

— ...о, — Татара выдавил из себя смех. — Я невкусный, Токетсу.

— Ты ещё и ленивый. Быстро в додзё.

— Но я та-а-ак устал! Я целый день носился по городу. Выбирать подарок девушке — недооценённый и неблагодарный труд!

Озоре открыл было рот, чтобы возразить, но тут же умолк, услышав вой сирены в главном здании Скипетра. Озоре похолодел. Бронзовый снова взбесился? Нет. Он ждал своей королевы и даже позволил оранжевому нацепить на себя наручники в знак своей покорности. Другие мертвяки? Но они вели себя тихо и шли на контакт со Скипетром. Значит, буянит кто-то в городе. Озоре скрежетнул зубами, до боли в пальцах стиснув рукоять меча. Этого он и боялся. Сегодня сила вышла из-под контроля и именно сегодня Джин сбросил на него все свои обязанности. Ещё в свой первый день в синем клане Озоре твёрдо решил, что никому в Скипетре не доверится, решил, что никто и никогда не должен узнать, насколько он на самом деле слаб.

Только бы не пришлось призывать Меч, — произнёс про себя Озоре, — только бы не пришлось призывать этот чёртов Меч.

Сакаи Михоко выбежала к нему из главного здания, отняла платок от носа.

— Токетсу-сан, — произнесла она. — Незарегистрированный король на Радужном мосту.

— Я ебал, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Я! Ебал!

— М-мы...

— Куваета — с дохлыми! — прорычал он, достав из кармана рацию. — Тотсука — десять километров бега! Специальный отряд — со мной, оцеплять территорию!

— Да! — произнесла Михоко. — Мой король!

Пятнадцать человек оперативно запрыгнули в автозаки. Машины гнали на место происшествия на максимальной скорости, игнорируя правила дорожного движения и не останавливаясь на светофорах. Время замедлило ход, и Озоре казалось, будто добирались они до Радужного моста целую вечность. И всё это время он, закрыв глаза и до боли сжав зубы, обращался к своему незримому, невидимому и неосязаемому врагу. К девятихвостому лису, который только и ждал часа, чтобы вновь пожрать разум Озоре и превратить его в жалкое, скитающееся в глухом лесу существо. Лис был зол, голоден, сгорал от гнева и ярости, и, Озоре признавал это, был невероятно силён. Но там, где начиналась сила лиса, заканчивался человек. Лис уже однажды уничтожил Озоре, разрушил его, подавил, и вновь собирать себя по кускам Озоре был не готов.

— Один раз, — прошептал он, ничего не выражающим взглядом глядя на дорогу. — Всего один раз. Подчинись мне. Ты не хочешь напрасных смертей. Если бы ты хотел насилия, ты бы убивал всех, в кого вселялся. Ты хочешь силы.

Озоре потерял нить собственных рассуждений. К чему вёл этот диалог? Лис не присвоит чужой силы, не станет сильнее, если одолеет другого короля. Какая ему с этого выгода?

— Я... — прохрипел Озоре. — Я найду способ освободить тебя. Я найду для тебя тело, только помоги мне.

Лис не ответил, но Озоре впервые за долгое время почувствовал приятное тепло в области сердца. А ещё лучше он почувствовал на себе внимательные взгляды солдат Скипетра. Солдат Скипетра, у которых так болели ягодицы после его первого приказа, что они не могли сидеть.

— Я телепат, — прорычал он. — Отцепитесь от меня.

— О, — воскликнула Михоко. — Тогда ты знаешь, как часто я о тебе думаю, напарник?

Озоре наклонил голову набок, встретившись с её взглядом.

— Просто будь осторожен, — она вздохнула. — А мы поможем. Положись на нас.

Озоре не ответил. Его внимание привлёк золотистый солнечный свет, озаривший тёплым сиянием улицы ночного города. Дамоклов Меч неизвестного короля завис над Радужным мостом, и исходящие от него лучи окрашивали тучи в грязно-жёлтый цвет. Озоре скрежетнул зубами. Ему не нужно было видеть короля, чтобы оценить, насколько он силён. И почему такая огромная сила вечно достаётся самым безответственным людям?

Автозак остановился у въезда на мост. Не говоря ни слова, Озоре вылетел из машины, ощутив, как на ветру шевелятся его пушистые уши. Он преодолел расстояние до середины моста за несколько секунд, легко и плавно перепрыгивая с крыши одной машины, на другую. Озоре чувствовал себя легче воздуха и твёрже стали. Этот облик, вкупе с тревогой, до того обострил звериные инстинкты Озоре, что он, буквально, чувствовал, как сильно Котовари у него в руках жаждал крови.

Добравшись до места происшествия, Озоре увидел танцующих на мосту парня и девушку. Они кружились в огненном вальсе, с каждым шагом высекая из асфальта сноп золотистых искр. Они были одеты в чёрное. На парне была шёлковая рубашка с неприличным количеством кружев, строгие брюки, перчатки и чёрная маска, скрывавшая половину лица. Его длинные волосы были собраны в низкий хвост. На девушке же было длинное платье в викторианском стиле, с длинными рукавами, открытой грудью и плечами. Она была в перчатках, маске и шляпке, и улыбалась своему спутнику чёрными губами. И кружились в танце без музыки они до того лихо, что в любой момент могли сорваться с моста. Машины вокруг них плавились, дымились, их бензобаки вспыхивали от невыносимого жара, но паре на это было плевать. Людей здесь не было — разбежались, стоило им столкнуться со сверхъестественным.

— Эй! — рявкнул на них Озоре, обнажив меч. — Здесь не место для свиданий!

Парень вытянул руку в сторону Озоре и, не глядя, выстрелил в него плотным лучом обжигающе горячего света. Озоре отпрыгнул в сторону и приземлился на оплавленный капот автомобиля.

— Не один ты хорошо танцуешь, златовласка.

Парню пришлось остановиться. Озоре крепче стиснул рукоять меча, заметив на лице незнакомца недобрую ухмылку.

— Кажется, я уже ясно дал понять, что на этом мосту есть место только для одной горячей белобрысой сучки.

Озоре передёрнуло от такой раскованности.

— Этот мост строили не для тебя.

— Ничего, — он пожал плечами. — Я возмещу все убытки. Тебе хватит пятидесяти миллионов иен?

Он сказал это так просто, так небрежно, будто бы деньги для него не имели смысла. И в то же время, эти слова не были издёвкой или сарказмом. При одном взгляде на одежду парня было ясно, что он может себе позволить головокружительные расходы… на его одежду и на бриллианты, сверкавшие в бархотке на шее его девушки.

— Для начала Меч отзови.

— С чего бы?

— Ты громишь мост!

— Для этого я его и призвал.

Озоре напал. Быстро, резко, целясь сверкающим лезвием меча в сонную артерию. Парень остановил удар, сжав меч ладонью правой руки. Их взгляды встретились. В насмешливых глазах неизвестного короля сияло палящее, жестокое солнце.

— Я прошёл войну. Думаешь, меня остановит любитель с зубочисткой?

Озоре отпрыгнул назад, и то место, где он стоял, пронзили ослепляющие и опаляющие солнечные лучи. Озоре щёлкнул челюстью. Будь у него такая сила, он бы тоже мог позволить себе как уничтожение города, так и безумные траты.

Король сделал шаг вперёд, расправив появившиеся за спиной крылья, сотканные из чистого света.

— Да кто ты такой, падла? — прохрипел Озоре.

— Тот, кто тянет за собой смерть, — его губы растянулись в улыбке.

Он взмахнул крыльями, и Озоре набросился на него, пока неизвестный король поднимался в воздух. Незнакомец зажмурился, когда лезвие приложило его по лбу, но не шелохнулся, не свалился на асфальт, на его лице не проступило крови и не было даже царапинки. Озоре только и смог рассечь на нём узорчатую чёрную маску.

Озоре в то же мгновение отскочил. Рукоять Котовари сильно жгла руку, меч стал ненормально тяжёлым и каким-то неповоротливым. Озоре бросил на него взгляд. Символы на мече накалились добела, сталь почернела, обуглилась.

Озоре рванул с места. Световые пули рассекали воздух, задевали одежду и кожу. Он бежал так быстро и так непредсказуемо, как только мог, и у него едва получалось уклониться от всех снарядов. Его противник не был мечником, но стрелял метко, и Озоре был бы не жилец, если бы остался в своём человеческом облике.

Стиснув зубы, он в три прыжка добрался до женщины, скрутил ей руку за спиной, приставил оплавленное и дымящееся лезвие к горлу. Это было подло, низко, но сейчас силы солнечного и бесцветного были настолько неравны, что Озоре просто не мог думать о честном поединке. Неизвестный король не просто излечил рану от меча, он её даже не получил, в то время как сам Озоре мог погибнуть в любой момент даже от самой крохотной пули.

— Отзывай Меч! — рявкнул он. — Или я лишу её глаза!

— ...Озоре?

Он дёрнулся, услышав голос девушки. Что-то шевельнулось в его памяти и тут же померкло, какой-то давний страх, обида, злоба.

Он тряхнул головой. Стоило ему коснуться девушки, как он перестал ощущать жар от силы короля солнца. Королева. Отлично. Если Озоре убьёт или покалечит её, такую потерю не компенсируют никакие деньги.

— Спой, — произнесла она, без какого-либо страха убрав от лица Котовари, повернувшись к Озоре лицом. — Спой мне! Боже мой... тебя же не узнать.

Он опешил, отступил на шаг назад, но девушка крепко сжала его руку, глядя ему в глаза. Она сняла с лица маску. По её щекам катились крупные, чёрные от туши слёзы.

— Это же я, Акигуя, — она всхлипнула, сделала шаг вперёд, стиснула Озоре в объятиях. — Прости меня! Я так перед тобой виновата!

— Я не...

Её тело сотрясали спазмы рыданий. Она так крепко сжала Озоре в объятиях, что ему стало трудно дышать.

— Я везде узнаю твой голос! — произнесла она. — Такого больше ни у кого нет! Как ты пел "Наследие"...

Она больше не могла говорить, лишь рыдала, прижав ладони к щекам Озоре, вглядываясь в его лицо. Озоре не мог пошевелиться. Он не помнил этой женщины, но они точно были знакомы, и он был настолько дорог ей, что она узнала его даже в лисьей шкуре.

Дорог... неужели Токетсу Озоре был кому-то нужен?..

— Идём, Акигуя, — произнёс король солнца.

— Амата, — судорожно выдохнула она, утирая слёзы. — Я не пойду.

— Твой брат мёртв. Ты не знаешь этого человека.

— Но...

— Зачем ты снова даёшь надежде испепелить тебе сердце? Ты уже видела двойников Токетсу Озоре, его точных копий, и все, как один, называли тебя своей сестрой. А этот даже на человека не похож, да и на лиса — тоже. Ни то, ни сё.

— Но, Амата...

— Это не он.

— Спой мне! — воскликнула Акигуя, глядя в глаза Озоре. — "Наследие", свою любимую песню! Отравлен золотом, но богат болью... Кем я стану? Покинутым или любимым?..

Она пела строки, которых Озоре не мог вспомнить. Он сжал губы в линию, и она, видя его замешательство, лишь вздохнула. Акигуя отняла руки от его лица, утёрла слёзы и отвернулась.

— Идём, Амата. Я не позволю надежде снова испепелить меня.

— Идём, Акигуя, — он улыбнулся ей. — Моя королева мёртвых.

---

Примечания:

Между прочим, песня, о которой говорит Акигуя, существует, и это муз.тема Озоре: Motionless in White — Legacy

Ну и да, у Озоре именно такой голос.