Драко Малфой и Кровь Обречённого (гет)

— Время пришло? – раздался мягкий голос девушки, стоящей в дальней части стола.

— Пришло, оно давно пришло, но мы опаздываем… — был ей ответ.

— Они всего лишь дети, так получилось, что им легче приспособиться к своей новой судьбе, чем взрослым, и мы все это знаем. Мы тоже были детьми.

Все Четверо согласно кивнули. Они иногда вспоминали ту свою, прошлую жизнь, но вспоминали и не как свою, а как какую-то чужую жизнь, даже как память о чьей-то чужой жизни, которую кто-то вложил в их разум.

Мир наш настолько удивителен и необычен, что осознание этого не сможет вместиться ни в один человеческий разум… Каждый из нас при рождении встает на свой путь, и для кого-то он длинный, для кого-то короткий, более гладкий или весь в рытвинах и ямах. Дорога же Проводников была подвесным мостом, под которым текли реки времени. С самого детства они были отмечены знаком, который выделял их из толпы. Гарри Поттер никогда бы не смог жить нормальной жизнью, взамен ее ему предлагали знания и власть, дело было лишь в том, что он не мог выбрать нечто иное. Если бы он стал сопротивляться предназначению, он сошел бы с ума и умер в страшных мучениях и лишениях, не помня себя и своих друзей.

Ненавидел ли он, презирал, чувствовал омерзение к Волан-де-Морту, но они были очень и очень похожи, Гарри Поттер и Том Реддл, Волан-де-Морт и то, во что превратится Гарри со временем.

Такие же обособленные, оба сироты, люди, которых толпа обтекает, словно бы опасаясь, но вместе с тем восхищается ими, обожествляет, ставит во главе себя. За них хотелось умереть, хотелось даже дружить с ними и знать их, хотя это не представлялось возможным – они пили кубок своей жизни сами, до дна, изредка роняя капли друзьям. Странные, необычные, но, безусловно одаренные, окутанные даже неким сиянием, которое выделяло их из общей массы. Сияние это заключало в себя все – обаяние, талант, притягательность… Все различие Гарри и Тома Реддла было в том, куда они направляли свою энергию.

Том предпочитал всему темную тематику, агрессивную, таким образом он добивался намеченных целей. Но он чувствовал внутри себя, не смотря на все дарованные таланты, необыкновенную пустоту, которую нечем было заполнить, и он постоянно искал ту жидкость, что сможет это сделать, и посчитал, что нашел. Агрессия, войны, темные заклятья и искусство древней магии Тьмы, все это, казалось бы, заполняло пустоту, но лишь на время, а потом – вновь Голод и Жажда, которую не утолить…

Их голод был сродни голоду вампиров, голоду, который охватывает все нутро, проникает в разум, заставляя вечно искать что-то, чего нет…

Убийцы никогда не находят себе покоя. Они убивают и убивают, думая, что что-то приобретают, но это «что-то» уходит, утекает, безвозвратно, и вновь поиск, и вновь – смерть…

И Гарри испытывал подобный голод. Только иного характера. Та же тягучая пустота, та же тоска, что и у Реддла, только он пытался заполнять ее добродетелью, но вот беда – что есть добродетель? Ведь он старается защитить, закрыть этот мир своим телом, этот огромный мир – и он один, такой маленький на его фоне, но с таким большим сердцем, и, не смотря на все его усилия, почему-то все равно гибли люди, в том числе близкие ему люди, всё равно все творили зло, маленькое и не очень, посылали заклятья, проклинали друг друга во сне… Он словно бы запутался в клубке ниток, судорожно перебирая их, стараясь уцепиться за ниточки белого цвета, но они либо рвались, либо, как он с ужасом замечал, плавно переходили в черные… Поэтому и его пустоте не суждено было наполниться, ибо это был кубок без дна, и субстанция все время проливалась в бездну. Гарри не раз приходили в голову такие мысли, он ворочался в постели без сна, думая обо всем этом, и никогда не делился с друзьями, потому что это было их будущее, и он боялся загадывать заранее. Он часто боялся, что все безрезультатно, и иногда действительно боялся, что они с Волан-де-Мортом гребут веслами в одной лодке, только в разные стороны, но, в конце концов, оба пойдут ко дну. Волан-де-Морт был велик, и ошибки его – великие. И последствия. Так и Гарри, будь он Великим, отдай он свою жизнь на алтарь Добра, он бы больше всего на свете боялся совершить ошибку, которая может стоить жизни сотни людей. После того, как он официально объявил свою войну с Темным Лордом, все погибшие, раненые, обездоленные и травмированные, все они ложились тяжким грузом на его плечи, и их вина была его виной.

Это было невероятно жутко и страшно, ведь ему было всего 17, но ладно, он давно уже покинул надежды на то, что его жизнь когда-нибудь станет нормальной, обычной, но в 17 было плохо то, что у него было очень мало опыта, много эмоций и максимализма, когда хотелось бросаться во все стороны, успеть везде, сделать все и сразу, с минимальными потерями.

И Том Реддл через все это прошел, все испытал, и радость, и разочарование, сидел на троне и был низвергнут в самый низ, пережил все, чтобы теперь уйти. Теперь был последний путь.

Не раз уже Проводники менялись, но на этот раз все было намного сложнее.

Это было сумасшедшее время, которое разительно отличалось от остальных периодов жизни планеты. Время странных мыслей, странных войн, которые могли проходить в тишине и покое, где эмоции могли быть упрятаны за сталь и магические щиты, Холодная война Глубинного Молчания.

Лишь Гарри Поттеру, одному, было предназначено, наконец, исполнить мечту всех газетчиков и всего магического народа – стать Избранным. Для людей бы это выглядело так, что Гарри Поттер победил наконец Волна-де-Морта, на самом же деле просто совершил переход, и Лорд бы просто исчез, его дух перешел бы на высший уровень, туда, где нет людей, где мир совсем иной… Но это уже другая история, история другого мира, не нашего.

Так вот, как же так получилось, что вместо одного Гарри Поттера их стало четверо? Взял вверх тут и старый пример – Основатели, которые продержались дольше всего, и прослужить, соответственно, смогли дольше всех. Но изначально по задумке нынешних Проводников, Гарри должен был быть Проводником, а Гермиона Грэйнджер и Рон Уизли, его друзья, его источники энергии, именно так, должны были быть опорой, просто одаренными волшебниками, которые расчищали бы ему путь. Но обстановка накалялась, резкий перевес баланса заставил Проводников изменить свое мнение.

Бесконечные войны людей, заговоры, взрывы, поджоги, вся эта книга о безумии человеческом, последние главы которой будут дописывать все новые и новые соискатели на авторство, бунт природы, которая крушила, ломала, сметала, бунтуя против террора людей, те маленькие, но чудовищные проступки людей, которые убивают друг друга, вгрызаются, словно одичавшие собаки, люди, потерявшие над собой контроль, убивающие своих детей и родителей, убивая за деньги, большие и ничтожный суммы, за власть, даже за ЛЮБЬОВЬ, которой Дамблдор приписывал магические свойства, все эти чудовищные деяния покачнули баланс, стрелка зашкаливала за норму, и надо было что-то менять.

Лишь глупцы могли думать, что в мире нет справедливости, она есть, стоит лишь проследить свой путь. За свой поступок ты всегда ответишь, рано или поздно, и не укрыться от наказания, как и от вознаграждения. Ты пожинаешь то, что посеял.

И вот Проводники стали готовить новый отряд Спасителей мира, которые перекроят его историю заново. Лорд отныне стал управляемой игрушкой, но его не дергали за ниточки, как марионетку, скорее направляли, как дети направляют машинку на дистанционном управлении, издалека.

Они посылали этой Троице испытания, одно сложнее другого, и надо сказать, они блестяще справлялись, сложности лишь были с их психикой, которую не следовало бы корежить, иначе они сойдут с ума и отправятся в иной мир раньше, чем положено.

А потом вдруг появился еще один. Драко Малфой.

Изначально ему не было придано большого значения. Он был избалованным, несколько глуповатым, по юности и отсутствию явных факторов внешнего воздействия на свою жизнь, но все же талантливым и неординарным парнем, но этого было, разумеется, мало для Проводника. А потом вдруг все изменилось… Он словно бы перехватил инициативу на себя. Теперь он был источником видений, предсказаний, он чувствовал на себе силу и он Самым Первым из всех прошел испытание – традиционно, ручьи. Проводники заинтересовались им.

Как, спросите вы, они могли этого не заметить, разве не они вкладывают в людей предназначение?

Разумеется, все не так просто. Ведь Проводники – не Высшая сила, они, простите, лишь ПРОВОДНИКИ, мосты между мирами. Есть Нечто еще выше их, люди могут называть его Богом, Энергией, Вселенной, но он есть, и все. Это недоказуемо, это немыслимо, и это не для людей.

Он словно бы берет в свои руки семена, дует на них, чтобы они разлетались по планете, а потом наблюдает и ждет, где и как они прорастут. Семена внутри Драко проросли позже, чем у остальных, но принесли самые сильные плоды.

Он некоторое время балансировал между темным и светлым началами, и Проводники позволили ему самому выбрать направление. В определенный период времени он стал склоняться к темному, но в нем было слишком мало агрессии, безрассудства, возможно, того самого, порочного, что было в Томе Реддле, а последние события в мире, предательство, наказание матери и ловушка, в которую его загнали, окончательно сдвинули его в сторону светлого.

Так кто после Лорда встанет на его место, если Драко оказался не тем?..

Проводники нашли такого волшебника… он еще не родился, время не пришло, но очень скоро он появится на свет, и опять начнется борьба, которая больше похожа на драку фехтовальщиков, которые дерутся рапирами с неострыми концами, намечая удар, и нанося его так, чтобы можно было продолжать. Вечно.

Он появится, и Новая Четверка должна будет найти его, чтобы узнать, с кем имеет дело, и, помня ошибку Лорда, не пытаться вмешаться.

А пока их вновь испытывали перед тем, как открыть правду… к тому же, Темный Лорд тоже умирал, и больше тянуть было нельзя. Если уж он сам вызвался подтолкнуть их, дело было серьезным. Ему было больно оставаться в мире, энергия просто «дырявила» его, как моль одежду, если можно дать этому такое сравнение, и просачивалась сквозь эти дырки.

Испытывали Проводники старыми методами. Видения, приход призраков, странные события и места, а еще обязательно болезни и боль, которые сопровождали переход в новый мир. Всегда. Только через болю. Болезнь всегда тихо входит в человека, но выходит она из него с болью, криками, ранами.

Можно сказать, что их обычная жизнь была той самой болезнью, опухолью, которую проводники оперировали и удаляли. Но еще должен пройти период реабилитации, ведь так?..

Драко прошел испытание. Осталось лишь реабилитироваться. Рон и Гермиона зависли где-то посередине. Остался лишь Гарри, которому достался самый толстый кусок этого пирога.

Что ж, посмотрим и мы исход этой битвы…

Глава 28

— Что ты сказал? Время что?.. – спросил Гарри, тупо глядя прямо перед собой.

— Ну… не столь буквально, но похоже на то. Я по дороге в спешке свалил стакан, и, хм, надо же, он повис в воздухе, правда, через секунд 20 все же упал, — произнес Драко и сделал шаг в сторону, как раз во время – кувшин упал и разбился, окатив все вокруг брызгами. До Драко они не долетели, чему Гарри даже совсем немного расстроился.

— И что это?

— Поттер, я похож на справочник?

Гарри внимательно оглядел Драко и решил, что не похож.

— Спасибо. Но… если на то пошло, я думаю, что это энергия. Она везде. И причем, в связи с нашим появлением в этом доме. Мы вроде как оказались в «пудинге» из энергии.

Гарри не знал, что сказать и что сделать, и это вызывало самый настоящий панический страх. Неужели ОН ничего не поймет, ничего не предпримет?! Неужели?.. Он, наверное, сейчас был похож на Гермиону, которой сказали, что ответ на вопросы нельзя найти в книге. Ужас. Но смешное сравнение.

Драко внимательно посмотрел на выражения лица Гарри и ухмыльнулся:

— Поттер, прекрати истерику, если ты хотя бы на одну минуту отвлечешься от всемогущих планов о спасении мира, с тобой ничего не случится, поверь мне.

— Твои друзья сейчас не сидят в комнате с выражением на лице, словно их пытали Круциатусом, а потом наложили Империус, пообещав что когда они очнутся, закончат это Авадой Кедаврой.

Драко пораженно захлопал глазами:

— Браво, речь достойная меня! Надеюсь, подобное сходство с тобой не делает меня морально неполноценным… Да, мои друзья там не сидят, более того, мои друзья нигде не сидят, потому что их нет…

Драко встал и зашагал по комнате. Гарри проводил его удивленным взглядом, он хотел что-то сказать по этому поводу, но Драко перебил:

— И знаешь, мне так думается, что, если я еще что-то соображаю, Уизли и Герми…Грэйнджер, я хотел сказать, проходят примерно через то же, что и я, то есть, через сны-испытания, не надо вопросов пока что! — выждав театральную паузу, Драко добавил, что им, как он думает, надо в Хогвартс.

— В Хогвартс? Да зачем, Малфой? – воскликнул Гарри. Он даже не представлял, как они это могут совершить.

— Знаешь, вы столько раз мне твердили о значимости моего сна, что я и сам начал в это верить. Здесь творится черт те что, и если я подумаю об этом ВСЕМ еще раз, я сойду с ума. Поэтому предлагаю направиться туда и выяснить все на месте, потому что меня не отпускает чувство, что так надо…

— … И мы, конечно, плюнув на всё и всех должны ему подчиниться, — жизнерадостно закончил Гарри.

— Да.

Наступила тишина, оба подростка напряженно смотрели друг на друга, ожидая, кто сдастся первым. Первым сдался Гарри.

— Ладно. Я не вижу иного выхода. С этой шкатулкой, будь она неладна, вообще теперь не разберешься… что там могло было быть? Проклятье? – обреченно произнес расстроенный Гарри.

Он сейчас не чувствовал какого-то огромного страха по поводу раскрытой шкатулки, поскольку в его голове было сотни других проблем. Он почему-то был твердо уверен, что если шкатулка и причинит кому-то вред, то только ему, и никому другому. Это утешало.

— Может быть… я думаю, мы это узнаем на месте, и если и есть кто-то, кто нам все расскажет, то он в Хогвартсе, я просто ЗНАЮ это, Поттер, и не спорь, — строго произнес Драко, продвигаясь к выходу.

Гарри лишь неопределенно пожал плечами и хотел уже было что-то сказать, как вдруг одно из окон с треском распахнулось и ударилось об стенку, рассыпавшись сотнями осколков. В комнату ворвалась огромная черная птица, ее крылья были поистине гигантскими, она сделала плавный круг и опустилась рядом с Гарри. Тот с удивление заметил, что Драко сильно побледнел, словно бы эта птица была посланцем смерти.

— Черт, Поттер, это стервятник… которым пользуется Темный Лорд для писем! Я пару раз видел его…

Гарри вмиг напрягся и протянул птице руку, немного опасаясь, что она может откусить ему ее и полететь обратно, к хозяину, с трофеем.

Но птица агрессии не проявляла, хотя злобный прищур ее желтых глаз не сулил ничего хорошего, но отцепила письмо и вложила его в руку Гарри. Щелкнув напоследок клювом, птица взмыла в воздух и улетела обратно.

Гарри быстро развернул бумажку. Еще никогда он не получал писем от Темного Лорда. И тем более он никогда бы не подумал, что Лорд ЗНАЕТ, куда его надо отправлять.

Прочитав его содержимое, Гарри отпустил бумажку, спокойно наблюдя за тем, как она мягко и плавно опускается на пол. Драко лицезрел не очень приятное зрелище – Гарри вдруг стал выглядеть так, словно получил бладжером в живот, из него словно выкачали энергию, забрали воздух, которым можно было дышать.

— Ты чего? – как-то робко спросил он, потянув Гарри за рукав. Оказаться с умалишенным Поттером ему сейчас хотелось меньше всего на свете.

— Прочти… прочти его! – хрипло прошептал Гарри.

Драко покачал головой, решив, что иногда создается ощущение, что Поттер боксерская груша судьбы, которая отрабатывает на нем свои удары. Слишком много ему доставалось… и от него, Малфоя, в том числе.

Драко прочел содержимое бумажки и в удивлении воззрился на Гарри. Там было написано:

«Нужно стать зверем, чтобы избавиться от боли быть человеком.

А ты готов?

Джинни Уизли находится у меня. Я нахожусь в Хогвартсе.

Ты обречешь себя на вечные муки, если не придешь, и окажешься в аду, если явишься сюда.

Мне очень интересно узнать, после многолетнего опыта общения друг с другом особенно, какой выбор сделаешь ТЫ, Гарри Поттер.

Я буду ждать Вас здесь, в Хогвартсе, ровно два часа и 32 минуты. Я буду жать твоего Выбора».

Внизу стояла аккуратная роспись и печать – печать Темного Лорда. Драко похолодел, читая эти строчки. Что это за игры?..

«Многолетнего опыта общения»… Драко передернуло, и он даже позволили себе на мгновение представить, каково это было читать Гарри, чьих родителей Лорд убил…

— Ты оказался прав, — раздался глухой голос Гарри. – Нам надо в Хогвартс. Надо. Прямо сейчас. Вдвоем.

— Эта девушка, Уизли, что, она что-то значит для тебя? – предположил Драко, вновь осматривая лицо Поттера, и пытаясь на нем прочесть ответ на свой вопрос.

— Я думаю, что да. Но я пока не уверен. И мы это выясним.

Драко стало неуютно в присутствии Гарри, впервые, наверное, за всю их жизнь. В голосе его прозвучали очень нехорошие нотки, которые, в свою очередь, наводили Драко не на самые хорошие мысли. Не станет зверем… Станет зверем…

— Да к черту это все! Мы решим на месте. В путь, Поттер!..

Глава 29

…Было очень холодно и неуютно. Гермиона села на каменный выступ и обхватила себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. Ветра не было и в помине, казалось, холод просто застыл в воздухе, пробирая ее до косточек. Она вся тряслась, чуть расширенными глазами оглядывая место, в которое попала. Откуда-то из глубины ее нутра поднималась неспешными волнами боль, и Гермиона довольно быстро поняла, что это только начало.

Поднявшись на ноги, она спустилась вниз, и пошла по равнине, голой и безжизненной. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась Мертвая долина, как окрестила ее про себя Гермиона, здесь не было растений, даже самой худой травинки, по небу не плыли облака, воздух словно бы застыл. И солнца здесь тоже не было. Свет был, но вот его источника почему-то видно не было, словно бы свет разливался потоком по небосклону этого странного мира.

В Гермионе боролись противоречивые ощущения, что все это просто сон, и что все это слишком реально, чтобы быть сном. Но нереально для нормальной жизни.

А ее жизнь была нормальной?..

Гермиона шла и шла, тревожно оглядываясь по сторонам, ища хоть какое-то разнообразие ландшафта, а еще лучше кого-нибудь, кто подскажет ей путь.

Ей показалось, что что-то блестит вдали, и, решив, что «непонятно что» даже лучше, чем ничего вообще, она убыстрила свой шаг и за пару минут дошла до того, что ее заинтересовало.

Ручьи.

Гермиона быстро подсчитала, и оказалось, что их девять.

И вот теперь ей стало страшно.

Малфой. Драко. Он… он говорил о ручьях в своем сне!

Быть может, они все помешались? Может, они просто сошли ума от вороха проблем, навалившихся на них в этом месте, и на самом деле они лежат в больнице Святого Мунго в закрытой палате и ждут исцеления?

Гермиона нагнулась и зачерпнула в ладонь горстку земли, сухой и мертвой, как и вся природа здесь. Пропустив твердые песчинки между пальцев, Гермиона все же осознала – это все настоящее.

Она нерешительно подошла к ручьям, оглядываясь в поисках подсказки. Наверное, ее мольбы о помощи и хоть о каком-то знаке взяли свое, потому что ее всю свело от резкой боли, возникшей в области живота и перетекающей по всему телу. Казалось, что боль – это тигр, который скачет по ее внутренностям вверх-вниз, разрывая все внутри на части. Она всерьез думала, что ее внутренности безвозвратно утеряны, но смерть все не приходила. Она мучилась, крутилась от боли, постанывая и даже взвизгивая, когда боль была особенно острой. Никакие обезболивающие заклинания не шли ей в голову, более того, она не могла вспомнить вообще ни одного заклинания, даже самого завалящегося, к тому же не было палочки, а боль мешала сосредоточиться. Гермиона, опять полагаясь на свою интуицию, решила, что единственный вариант избавления – вода.

С огромным трудом, пошатываясь, она встала и побрела к воде. Поначалу она хотела просто плеснуть водой на лицо, руки, ноги, словно бы это исцелило ее, а потом как-то ненавязчиво в голове появились мысли, что второй ручей, кажется, обладает лучшими свойствами, а значит, надо перепрыгнуть… а потом еще раз….

Гермиона нелепо пригнулась, как бы готовясь к прыжку, рассчитывая силу прыжка и ширину реки и думая о том, куда же вынесет ее течение этих ручьев, если она упадет…

…Рон сейчас представлял собой забавное зрелище, если бы кто-то мог его наблюдать. Выпучив свои синие глаза до предела, раскрыв рот, он смотрел на открывшийся его взору пейзаж…

Мертвая природа, мертвая земля, мертвое небо. Нет солнца.

Неуютно. Жутко. Но очень похоже на сон, хотя Рон и сомневался, что ему надо всего лишь проснуться.

Он встал и неловко побрел вперед, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу. Невольно повторяя движения Гермионы, он нагнулся и поднял горстку земли, пропуская ее сквозь пальцы.

Рон как завороженный смотрел на эти песчинки и чуть не споткнулся и не упал прямо в воды тихого ручейка, который тек около его ног.

Девять.

Рон был озадачен. Сначала он хотел просто перейти его вброд, но стоило ему лишь занести ногу, как он ту же отдернул ее. По дну ручья что-то скользило, что-то большое, и, Рон был уверен, не менее злобное. Такую тень бы могла отбрасывать акула среднего размера…

Рон решил прыгать. Да, стоять посреди мертвого ландшафта около длинного, бесконечно длинного ручья, нет, ручьев, расположенных параллельно друг другу, было смешно, но только если находиться далеко, очень далеко от этого места…

И Рон отчаянно прыгнул.

…Голова раскалывалась от боли. Джинни с трудом разлепила слипшиеся ресницы. Она находилась в какой-то темной комнате, обставленной тяжелой старинной мебелью. Оглядев ее полностью, девушка неожиданно встрепенулась и поднялась с кровати. Сердце ее глухо стучало в груди, чуть ли не до боли.

Однажды она уже была здесь. Она искала нужный кабинет, и наткнулась на этот. Он был бы одним из самых обычных кабинетов, если бы… не кровать, которая стояла около окна! Понять ее предназначение Джинни так и не могла, а теперь вот она оказалась здесь, явно запертая на ключ.

Хогвартс.

В голове Джинни был шум, словно бы ее напоили каким-то зельем, наверняка так оно и было. Ей было больно пошевелить рукой или ногой, тело онемело от долгого лежания. Джинни осторожно вытянула руки, пытаясь размять их, взгляд ее остановился у противоположной стены. Только что там никого не было (точно?), и вот теперь там стояла женщина, или девушка, непонятно, тень скрывала ее лицо, она была в длинном платье синего цвета. Женщина, направив на Джинни руку, не палочку, шептала какое-то заклинание на неведомом Джинни языке, а потом, печально улыбнувшись, с неизменным выражением на лице и даже тихой улыбкой произнесла в пустоту:

— Империо.

Глава 30

Гарри и Драко напряженно думали. Вот так вот, ни с того ни с сего отправиться в Хогвартс?

Бессмысленное безрассудство. Их там явно будут ждать…

— А другие знают о крестражах? – поинтересовался Драко.

— Грюм знает. Я… не хотел ему рассказывать, это был лишь мой секрет, но после многочисленных нападений… Грюм и остальные члены Ордена и Министерство хотели собирать войско, но не знали, где угроза… Я сказал Грюму, что созванная армия будет всего лишь пушечным мясом, поскольку Волан-де-Морта нельзя будет извести. И я предупредил его… вкратце, — вдумчиво произнес Гарри, как бы вновь анализируя свой поступок – правильно ли он поступил?..

— Я слышал, как Грюм сказал, что какой-то Томас, кажется, хочет что-то сообщить о крестражах, — заметил Драко.

— Еще несколько человек знают… они знают слово «крестраж», но что оно обозначает – нет, — хмыкнул Гарри. – Грюм просто сказал, что существует определенный ряд предметов, которые надо найти. Среди них и реликвии Основателей… вот они и узнают, читая книги, перебирая старинные документы…

— А ты думаешь, оно надо? – перебил Драко Гарри, от охватившего его волнения схватив Гарри за руку. Пару секунд тот стоял с отсутствующим видом, а потом медленно произнес:

— Знаешь, Малфой… за последнее время произошло очень, очень много событий, не самых благоприятных. Но что самое…мммм…приятное, все шло по «СЦЕНАРИЮ», понимаешь, о чем я?.. Я ЗНАЛ, что есть крестражи, знал, что их НАДО уничтожить, и тогда Лорд погибнет. Осознание того, что я не знаю, ГДЕ они находятся, не усугубляло положение так, как могло бы усугубить его то, что крестражи… не нужны. Представляешь? – Взгляд Гарри уже смотрел куда-то дальше глаз Малфоя, который внимательно слушал его.

Малфой, ты не представляешь мой ужас, когда ты как снег на голову свалился к нам… Признаться, на некоторое время я вычеркнул тебя из списка врагов, поверь, то, что ты опустил палочку когда… когда Дамблдора… надо было убить, я не забыл… Но у меня была миссия, была цель, друзья, в конце концов! И почти что появилась девушка… А потом вдруг выясняется, что ВСЕ ОБМАН! Как будто я находился в коме, и видел сон о мире магов, а потом проснулся и мне сказали, что все совсем не так и поставили диагноз… Шок был бы равносильным тому, что я испытал, когда узнал, что существует ЧТО-ТО ЕЩЕ. А мой диагноз – это ты. И твои сны. И последние события. Мир магии необыкновенный, но то, что происходит, переходит все грани… это не магическое… скорее, потусторонне.

Гарри замолк.

— Да, Поттер, признаюсь, я… тебя понимаю. Только мой диагноз – вся моя жизнь. Я не жалуюсь, не смей и думать так, но у меня нет друзей, а мои родители… знаешь, мне порой казалось, что их сын не я, а какой то иной Драко Малфой, которого я плохо знаю… А что бывает с мыслями, которые не могут найти выхода? Правильно, они остаются внутри и начинают тебя пожирать… вот в чем опасность ЭТОЙ войны! Не в магических заклинаниях, не в силе Лорда, не в том, что на его стороне нежить, инферналы и дементоры, нет… Большинство людей может не дойти до самих действий, а так и сгнить в темницах своего разума, и это ужасно страшно. Если испытание каждого – это разум. Твои страхи. Опасность в том, что мы узнаем… возможно, то, чего еще никто никогда не знал, потому что наш мир иной, нежели тот, что мы себе представляем…

Гарри положил руку на плечо Драко, и тот умолк.

— Не надо слов, хватит, у меня голова кругом идет. Происходит нечто, и мы не просто свидетели, мы – механизм, я знаю. Мы должны узнать правду сами, и, если получится, передать ее остальным. Поэтому мы трангрессируем в Хогвартс и узнаем, когда и как кончится этот бред. И еще… называй меня Гарри, хорошо? А то когда ты произносишь «Поттер», я так и жду от тебя какой-нибудь подлой шуточки…

Драко лишь хмыкнул и согласно кивнул.

Оба юноши трангрессировали.

— Я НЕ МОГУ! – взвыл человек в мантии.

Впрочем, нет, вовсе и не человек, во-первых, маг, во вторых, полукровка, в третьих – Величайший Темный волшебник, решившийся на чудовищную сделку – разделения своей души на семь частей

Какой пафос.

Ужасно было осознавать, что крестражи, самое его «злобное» деяние, чудовищное, как будут считать все волшебники, на самом деле лишь пафос! Уловка…

Том Реддл еще питал надежды, что крестражи помогут ему обмануть Проводников, позволят ему уйти от ответственности, контролировать силу самому, без их участия, позволят ему обрести свою волю…

Но он так и остался радиоуправляемой игрушкой. Механизмом. Он ведь сделал выбор. Сотни раз, сотни бессмысленных раз он пытался выбраться из под этого «нечто», что держало его долгие годы. Вырваться из собственного тела, покинуть пределы разума и уйти от всего этого, от своей судьбы.

Он пытался помешать проходу нового Проводника, лютуя, убивал людей, творил заклятий, на последствия которых невозможно было смотреть, пропагандировал принципы, которые завораживали людей, завораживали и пугали, он разделил свою душу, думая так укрыться…

Но все осталось как прежде. Сколько бы птица не билась в своей железной клетке, как бы не неистовала, но пока тот, у кого есть ключ, не откроет клетку, свободы ей не будет.

Скрепя сердце приходилось терпеть поражения… он потерял два крестража… он претерпел унижение, подлость и предательство, но из всего этого его больше всего злило то, что Он претерпел это, он, Избранный. Прошел и увидел, не смотря на свои знания, власть и силу.

И теперь Он, Лорд Волан-де-Морт вынужден помочь тому, кто в миру считался его врагом, на деле же был второй половинкой сложной головоломки жизни. Да, он все еще причинял этому юноше, который даже и не подозревал о своей исключительности, много боли и страданий, но они не приносили удовлетворения, потому что это был ПРИКАЗ, и Лорд не имел права остановиться.

Он все еще не мог найти того, кого выбрали на замену, он видел сны, беспокойные и живые, но ускользающие от него, как клочья тумана в предрассветных лучах.

Он должен даже не заманить, «пригласить» Поттера в замок, и вот там, под сводами здания, которое было любимо ими обоими, и будут вершится судьбы мира.

Это будет зрелище великое и жалкое, грандиозное, и ровно ничего не значащее. Наконец то настанет Смена и произойдет Приход, и старое знамя упадет и обагрится кровью, лишь затем, чтобы взвились новые знамена, новые символы и новые надежды, новые люди, волшебники и Проводники, и это непрекращающийся круговорот жизни. Он похож на того самого змея, который пожирает свой хвост и рождается заново.

Он испытает этих юнцов. И уйдет сам.

Туда, где воды прозрачны, туда, где туман – это воздух, туда, где небо соткано из солнца, туда, где все не поддается логике, ибо это – уже совсем другой мир. И совсем другая история.