О враг мой (джен)

Гарри не предполагал, что удручающая атмосфера дома на Гриммо-плэйс может стать ещё мрачнее, но после всего случившегося этим летом он уже привык обнаруживать собственные заблуждения.

Впервые он заметил что-то неладное во время вчерашнего обеда. Только что закончился четвёртый день занятий с профессором Снейпом, и Гарри так выдохся, что решил сразу пойти к себе и вздремнуть. Конечно, можно поручить Добби принести что-нибудь перекусить попозже. Но когда Гарри вошёл в комнату, то увидел Фреда, имеющего крайне подозрительный вид. Тот вздохнул с облегчением, убедившись, что это всего лишь Гарри, и признался, что они с Джорджем в паре шагов от создания «своего самого потрясного изобретения!». Гарри, наверное, больше бы за них порадовался, если б не слышал того же о пяти предшествующих изобретениях. Или если бы над его кроватью не взвивались к потолку столбы зеленого дыма.

Решив, что на данный момент кухня, вероятно, безопаснее спальни, за обедом он составил компанию остальным Уизли и Гермионе. Теперь, когда дом был полон народу, Снейп почти никогда не ел на кухне, но члены Ордена периодически сюда заглядывали. Гарри поздоровался с Тонкс и Моуди — и присел поболтать с Гермионой и Джинни.

Девочки вели себя как обычно: то хихикали над общими шутками, то грустнели, когда все невольно вспоминали про Рона. И неизменно справлялись, как дела у Гарри с уроками. Он был польщён таким вниманием, но подозревал, что обе они, особенно Гермиона, были лично заинтересованы в его прогрессе, так как ему помогали.

Итак, он всё им выложил. Ну, всё про окклюменцию. Он не поделился с ними тем, как захватил его опыт слияния сознаний: хотя Снейп сказал, что нельзя использовать это зелье два дня подряд, Гарри начинал забывать, что такое личное пространство. Он также не добавил, что признал Снейпа действительно хорошим учителем, когда тот хотел им быть… что только подчёркивало, как часто он им быть не хотел. (Теперь, когда Гарри познакомился с несколько более терпеливой и готовой помочь ипостасью Снейпа, то испытывал искушение выяснить, как уговорить её проявляться во время учебного года. Настроение в Башне Гриффиндора определённо бы поднялось, если б на уроках Зелий студентов больше занимал сам урок, а не опасения, что Снейп побросает их в ихние же кипящие котлы.)

Гарри, конечно, не поведал девочкам ни о неловких моментах, которые по-прежнему возникали между ним и Снейпом во время занятий, ни о том, что профессор явно пытался не подпускать его к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. И не упомянул, что это не очень-то помогало: он начал чувствовать определённую близость со Снейпом, после того как столько раз делился с ним мыслями и переживаниями. И задавался вопросом, чувствовал ли Снейп то же самое, — даже если профессор предпочёл бы окончить свои дни на костре или в челюстях голодных акромантулов, прежде чем признаться в чём-то подобном.

Зато он рассказал, как научился лучше контролировать эмоции и использовать их в качестве щита. Как Снейп учил его создавать и укреплять ментальную стену вокруг других эмоций, чтоб их нельзя было обнаружить, и использовать ту же тактику, чтобы скрыть воспоминания, которые не следует показывать. Сказал, что Снейп не атаковал его, как в прошлом семестре. Он честно предупредил Гарри, что такие уроки обязательно будут, но, судя по всему, рассчитывал, что вести их станет Дамблдор. В конце концов, для этого Гарри понадобится волшебная палочка, поэтому придётся ждать начала учебного года, чтобы декрет об использовании магии несовершеннолетними больше на него не распространялся.

Он как раз повествовал о своём последнем уроке, когда впервые заметил, что со взрослыми что-то… не так. Тонкс украдкой кидала на него взгляды — знай он её хуже, решил бы, будто читает в них сострадание и печаль. Он привык видеть эти чувства в глазах окружающих после того, как случилась беда с Роном, но ему показалось странным, что сейчас они, казалось, были направлены непосредственно на него. Он передёрнул плечами и вернулся к рассказу о своих достижениях и провалах в окклюменции.

Несколько минут спустя он заметил, что мистер Уизли и Моуди смотрят друг на друга, словно взглядами обсуждают нечто очень важное. При этой догадке Гарри запнулся и сразу же сообразил, что взрослые от них что-то скрывают. Какие-то новости.

О Роне?

Эта мысль совершенно его сбила: он замолчал на полуслове. Девочки тоже довольно быстро поняли, что творится неладное. И вот все трое замолчали и стали вслушиваться в разговоры взрослых за столом.

Но что бы те ни скрывали, они явно не собирались этим делиться. Моуди и мистер Уизли вели натянутую беседу о погоде, об усилении мер безопасности в Гринготтсе и о последней победе «Пушек Педдл», хотя было ясно как день, что Моуди даже не уверен, каким видом спорта эти самые Пушки занимаются. Они услышали, как Тонкс вымученно похвалила стряпню миссис Уизли… три раза. Услышали рассеянное «спасибо, душечка» от миссис Уизли — и поймали её беспокойный взгляд в свою сторону, когда она поняла, что дети внимательно прислушиваются.

Джинни, похоже, была уже сыта по горло тем, что собственная мать от неё что-то скрывает, и перебила застольные беседы громким:

— Может, кто-нибудь всё-таки скажет, что случилось?

Наступила тишина. Ну, не считая звука бьющегося стекла: Тонкс случайно смахнула со стола стакан.

— Изви… извините, — пробормотала она и, взмахнув палочкой, прошептала заклинание. Осколки исчезли.

И повисло мёртвое молчание.

Взрослые даже не пытались скрыть, что они нечто скрывают, и Гарри понял: это что-то слишком ужасное, чтобы можно было скрыть его надолго.

Его замутило, и он пожалел, что так много съел.

Но, похоже, не скрывать, что они что-то скрывают, всё равно не означало, что они настроились на откровенность. Сначала миссис Уизли причитала, что они слишком молоды, чтобы знать все дела Ордена, так что пусть идут к себе наверх, а если нужно будет, она им расскажет. Когда трое подростков запротестовали, вмешался мистер Уизли и приказал «слушать маму… э-э, ну, маму Джинни», — но не вложил в этот упрёк душу, поэтому все трое сочли себя вправе его проигнорировать.

Гарри понадеялся, что они наконец-то получат ответы, когда Моуди высказал мнение, будто «Поттер имеет право знать…», но миссис Уизли одарила его особенно свирепым взглядом, который Гарри был вынужден признать весьма выразительным. Смотрели не на него, но он всё равно поёжился. Да и на Моуди подействовало: он тут же замолчал, хотя явно остался при своём мнении. Но пока что верх одержала миссис Уизли: никто им ничего не скажет. Гарри был не на шутку сердит на неё, однако… уж если она что решила, то спорить просто бесполезно.

Тогда он обратил свои надежды на Тонкс. Она была моложе и едва ли имела большое влияние на прочих взрослых, но, возможно, выйдет заручиться её поддержкой, вызвав сочувствие? Поговорить попозже с ней наедине — вдруг она хоть намекнёт…

Но печальная улыбка Тонкс, сопровождаемая лёгким движением головы, развеяла эти планы.

— Это просто ни в какие ворота! — разорялась Джинни. — Мы практически члены Ордена! Особенно Гарри. Мы находимся в штабе, мой брат, может, больше никогда не очнётся, на нас охотятся тёмные маги, — мы заслуживаем знать, что происходит! — К концу своей речи она уже стояла, подавшись вперёд, и бросала на свою мать довольно впечатляющие взгляды. Гарри даже перестал подбирать собственные аргументы: Джинни прекрасно справлялась и без него.

Конечно, номер всё равно не прошёл. Миссис Уизли сама передала дочери эту блестящую способность, так что нисколько не смутилась. Она выставила всех троих из кухни, прочитав им лекцию насчёт послушания старшим и всякое в этом роде, и подросткам пришлось выплёскивать остатки своего негодования в гостиной.

До самого вечера они пытались раскрыть эту тайну, но никто не обращал на них внимания. Моуди и Тонкс ушли вскоре после обеда, но другие члены Ордена целый день сновали туда-сюда. Никто и словечком не обмолвился.

Можно было попытаться расспросить Ремуса, но бывший профессор не появлялся со вчерашнего утра. Да и то сказать — вряд ли он поделится даже самыми пустячными орденскими секретами. В этом плане он был похож на миссис Уизли. Впрочем, Гарри мог наехать на него именно с этого боку. Попробовать уж всяко стоило.

Он знал, что у него было больше шансов со Снейпом. Вдруг он что-нибудь расскажет, пусть и не всё. Профессор не был членом клуба «Трясёмся над Гарри», так что если Гарри мог что-то узнать, не подвергая ничью жизнь опасности, Снейп вряд ли последует тут примеру прочих взрослых.

Только вот… Гарри старался не шибко наседать на Снейпа. Не только потому, что тот нуждался в некоторой эмоциональной дистанции. Снейп казался порядком уставшим ещё до начала их занятий, и день ото дня это впечатление всё усиливалось. Гарри тоже уставал, но он понимал, что постоянное, раз за разом, погружение в чужие мысли, чувства и воспоминания, не говоря уж о необходимости контролировать весь процесс, должно было сказаться на состоянии профессора.

В то самое утро Гарри подумывал предложить выходной день, но слишком боялся, что если они прекратят занятия, то больше к ним не вернутся. После второго раза он больше не просил продолжения уроков — просто заявлялся в лабораторию каждое утро в одно и то же время. Снейп держал себя так, словно ждал его, и они продолжали заниматься. При этом оба обходили молчанием тот факт, что они, по сути, приступили к регулярным занятиям.

Остаток дня Гарри провёл в обществе девочек, барахтаясь в мрачных и неутешительных мыслях — особенно после того, как Фред и Джордж посетили импровизированное собрание Ордена, а затем бросили им на ходу, с очень мрачными лицами, что «поделились бы, если б могли… но мама оторвёт нам головы».

Вечер и следующее утро тянулись изнурительно, и никогда ещё он не ждал с таким нетерпением возможности переговорить со Снейпом.

* * *

— Вы сегодня рано.

Снейп стоял в дверях, поэтому Гарри переминался с ноги на ногу в коридоре и старался не показать виду, что полночи не спал, строя планы, как раскрутить профессора на море вопросов.

— Да? — Он пожал плечами, стараясь выглядеть непринуждённо. — Просто быстро позавтракал. Что-то очень есть хотелось.

— Ну надо же. Полагаю, ваш внезапно взыгравший аппетит не имеет ничего общего с желанием выведать у меня все секреты Ордена. — Снейп бросил на него свой всезнающий взгляд.

Гарри не нашёлся с ответом. Как у Снейпа это получается? Они едва начали находить общий язык, а он уже слишком хорошо изучил Гарри. Он закусил губы. Стоит ли отпираться?

— Ну… а вы их раскроете?

Снейп досадливо вздохнул и приоткрыл дверь. Непонятно, было ли это «да», но уж точно не «нет». Гарри юркнул внутрь, уселся и выжидающе воззрился на Снейпа.

Профессор прислонился к столику напротив Гарри и скрестил руки на груди, устремив суровый взор в пространство.

— Мистер Поттер, — отрывисто сказал он, — я не тот источник информации, к которому стоит обращаться всякий раз, когда вас гложет любопытство. Если другие члены Ордена отказываются вас информировать, у них, без сомнения, имеются на то веские причины.

— Не всегда, — упрямо возразил Гарри. И схватил своего быка за рога: — В любом случае, это не Орден отказывается. Это миссис Уизли. Она носится со мной как с ребёнком, потому что желает видеть меня ребёнком. Моуди хотел мне рассказать. И вы раньше тоже кое-что рассказывали. Вы всё-таки считаете, что я имею право знать происходящее, когда это касается меня.

— А почему вы вообразили, что именно это вас касается?

— А то нет?

Гарри наклонил голову и демонстративно поднял брови. Это же было ясно само собой. Большая часть недавних событий, связанных с войной, Волдемортом и Орденом, — особенно в последние несколько недель, — не могут его не касаться.

Снейп поджал губы, что Гарри воспринял как согласие. И воспользовался своим преимуществом:

— Послушайте, миссис Уизли сейчас немного перестраховывается, это понятно, учитывая несчастье с Роном. Но Дамблдор вам поручил отвечать за меня, а не ей, правда же? Я знаю, вы не можете раскрыть мне секретные планы или что-то ещё, что может повредить Ордену. Знаю, что не могу знать всё. Но я уже достаточно взрослый и достаточно во всём этом увяз, чтобы и дальше тыкаться вслепую.

— А если вам не понравится то, что вы услышите? — вопросил Снейп, словно знал ответ заранее. — Если бы, скажем, дорогой вам человек попал в беду? Может быть, вы проявите типично гриффиндорскую склонность без оглядки бросаться в самое пекло? Или сдадитесь на милость Тёмного Лорда?

— Дорогой мне человек попал в беду? — повторил Гарри. У него внезапно пересохло во рту.

Снейп проигнорировал этот вопрос и объявил:

— Причина, по которой вам не рассказывают всего, мистер Поттер, заключается в том, что вы показали себя неспособным контролировать свои порывы, решив, будто знаете всё лучше людей, которые старше и мудрее вас.

— Неправда! — Гарри решительно замотал головой. — Я всегда обращаюсь к взрослым и к профессорам, когда могу, просто они не всегда бывают рядом!

— Вот как? — спросил Снейп с наигранным удивлением. — Так вот почему вы взяли на себя смелость отправиться в Отдел тайн после того, как уже предупредили члена Ордена о своих опасениях?

Гарри уставился на Снейпа, пытаясь решить, разумно ли заявлять, что в то время он не был уверен в лояльности профессора.

— И, полагаю, вы сделали всё возможное, чтобы обратиться к взрослым, когда Философский камень оказался под угрозой.

— Я так и поступил! — упирался он, снова задаваясь вопросом, стоит ли признаваться, что подозревал-то он именно Снейпа. — Мы сказали Макгонагалл, но она ничего не сделала, и поблизости не было никого, кто помог бы или поверил бы нам. У нас не оставалось другого выбора, кроме…

— Вам было одиннадцать! Вы бездумно бросились навстречу опасности, столкнулись со взрослым тёмным магом, с самим Тёмным Лордом! Ничто не может оправдать подобные выходки одиннадцатилеток, находящихся в замке, полном преподавателей! И не заставляйте меня припомнить ещё и василиска!

— Это другое! И вообще, в тот раз мы с Роном взяли с собой преподавателя, помните? — пылко возразил Гарри.

— О да. Гилдерой Локхарт, — усмехнулся Снейп. — Вы не настолько глупы, чтобы считать его полезнее палочки-надувалочки. Да если подумать, и любая маггловская палка была бы полезнее этого паяца.

Гарри невольно ухмыльнулся. У них со Снейпом были разные взгляды на многие вещи, зато общее мнение о профессоре Локхарте. Однако он продолжал стоять на своём:

— Ну, на этот раз Тайной комнаты нет — и василиска тоже, правда? И я не отступлюсь, пока не узнаю, в чём тут дело.

— Дело в том, Поттер, — отрезал Снейп, — что вы упрямы и своевольны, и я не сомневаюсь, что вы найдёте способ что-нибудь выкинуть, если вас подстрекнуть.

Гарри ощетинился.

— Да с чего так психовать? Я просто хочу знать, что происходит. Почему вы ведёте себя так, будто я планирую вот так сразу взять и подорваться с места? В чём вообще проблема?

— Проблема в вас, — сказал Снейп с жаром, по мнению Гарри, неоправданным. — Вы никогда не просите о помощи…

— Я же просил вас помочь мне с окклюменцией!

— Вы никогда не просите о помощи, если находитесь в настоящей опасности, — мгновенно парировал Снейп. — Когда на кону стоит жизнь — ваша или близких людей, — вы действуете опрометчиво. Сколько раз вы едва не погибли? И вам никогда не приходило в голову обратиться к старшему — к опытному, взрослому волшебнику!

— Да когда эти взрослые хоть что-то для меня сделали? — заорал Гарри и тут же пожалел об этом. Снейп поморщился и уже открыл рот — без сомнения, чтобы возразить. Гарри быстро добавил, уже потише: — Я только хочу сказать, что… ну… ну… это же правда! Вы действительно думаете, что Вернон и Петуния пытались бы спасти мою шею? Да они были бы счастливы, если б я её свернул! Знаете, однажды я попробовал рассказать учительнице о Дурслях. Это был лучший день в моей жизни, когда миссис Торнтон мне поверила. Я был уверен, что меня от них заберут или, по крайней мере, кто-то позаботится, чтоб они обращались со мной лучше. А потом Петуния убедила её, что я всё наврал, чтобы привлечь к себе внимание. Меня наказали только за то, что я сказал правду, и после этого все учителя обращались со мной как с малолетним преступником. Так что, знаете, это просто смешно — укорять меня, что я не просил помощи у взрослых, когда они мне сроду не помогали!

Снейп, казалось, почувствовал себя неуютно от такого признания, поскольку упорно смотрел в стену, а не на Гарри. Но тот не жалел о сказанном. Воспоминания о том дне — он был тогда второклассником — всё ещё вызывали досаду и гнев. Это было чистой правдой: большинство взрослых ему не верило. Так почему Гарри должен верить им?

— И если честно, — добавил он для пущей убедительности, — с тех пор, как я приехал в Хогвартс, у меня не сильно прибавилось поводов изменить своё мнение!

Снейп стряхнул своё оцепенение и гневно воззрился на Гарри.

— О, должно быть, я всё это время плевал в потолок, а не рисковал каждый год своей шкурой, спасая вашу собственную!

— Да мне-то откуда было знать? — Гарри всплеснул руками. — Я не знал, в какую игру вы играете: казалось, что вы просто морочили Дамблдору голову! Я был на девяносто девять процентов уверен, что вы работаете на Сами-Знаете-Кого! Думаю, вам это нравилось — скажете, нет? Нравилось видеть, что я вас боялся.

Блеск в глазах Снейпа прекрасно заменил ответ.

— Я не собирался прятаться от вас по углам, но всё равно боялся! — обвиняюще продолжал Гарри. — И вы вправду считаете, что я попросил бы вас о помощи в прошлом году, будь рядом кто-нибудь ещё?! Серьёзно, используете себя как пример, что я должен был научиться доверять взрослым? Вот умора!

Ноздри Снейпа раздулись, и Гарри решил, что профессору, вероятно, нечего возразить, потому что тот переменил направление разговора:

— Директор неоднократно помогал вам.

— Да, а ещё избегал меня, когда я больше всего в нём нуждался, игнорировал, когда ему это было удобно, обращался со мной как с малышом, вместо того чтобы просто рассказать правду о моей собственной, блин, жизни, о вещах, которые я имел право знать! Не говоря уж о том, что именно он подсунул меня Дурслям! — Гарри почувствовал прилив стыда за то, что снова поднял эту тему. Он простил Дамблдора за это… ну, во всяком случае, попытался: ведь он понимал, что директор не знал, как скверно там было на самом деле. Но всё же… Забытое — не значит зажившее.

— Блэк…

— Помогал мне, — подхватил Гарри. — Но ведь он ничего не мог сделать, торча здесь, словно преступник. И Азкабан ему не пошёл на пользу, знаете ли. Он хотел вернуть свою прежнюю жизнь. Думаю, он хотел вернуть моего отца, но вместо этого получил меня и был расстроен, что я не особо похож на Джеймса… — Он поперхнулся: горло сжималось при воспоминании о Сириусе. — Вот ирония, да? — сказал он с бледной улыбкой, отчасти чтобы отвлечься. — Вы злились на меня за то, что я похож на отца, а Сириус — за то, что не похож. Надо было запереть вас вдвоём в комнате и дать разобраться, кто прав. — Гарри нахмурился. — Без палочек, конечно. Иначе всё пошло бы прахом.

— Всё в любом случае пошло бы прахом, — сухо сказал Снейп, отводя взгляд; Гарри не мог понять, о чём он думал. Но напора у него, похоже, поубавилось. Наконец Снейп вздохнул и удивил его заявлением:

— Знаете, в некотором роде так и есть. Просто не в том плане, как я всегда думал.

Гарри озадаченно нахмурился:

— Простите?

— Похожи на отца, — уточнил Снейп, не глядя на него, и Гарри затаил дыхание. Не часто ему доводилось слышать, что говорят о его родителях; да и Снейп не выглядел так, будто собирался чернить Джеймса, по своему обыкновению. Он выглядел так, словно собирался что-то рассказать… что-то настоящее… но, увы, только покачал головой, и задумчивый взгляд снова превратился в насмешливый: — Полагаю, вы проявляете такую же неблагодарность по отношению к Люпину, после всего, что он для вас сделал.

— Ремус… — Гарри запнулся: ему страшно хотелось, чтобы Снейп сказал то, что собирался, о его отце, но… он понимал, что от старых привычек трудно избавиться. Снейп вечно ругал Джеймса Поттера. Вряд ли он сменит пластинку только потому, что так захотел Гарри. — Ремус, гм, пытается, я думаю. Но он себя заставляет. Я хочу сказать, что как бы да… но на самом деле… — Он пожал плечами, отчаявшись внятно объяснить. — Он помог мне, когда я просил его. А потом взял и просто свалил из моей жизни. Теперь он вернулся, и я знаю, что он заботится обо мне, и я люблю его, но это не значит, что я собираюсь лезть к нему со всякой фигнёй. У него и поважнее есть де…

— Со всякой фигнёй? — прошипел Снейп. — Я не о том, к кому вы обращаетесь, когда обдерёте коленку. Впрочем, вы и этого не делаете, — мрачно добавил он. — Речь идёт о жизни или смерти!

— Ну, я не обращаюсь к Ремусу, ясно?

— Вы ни к кому не обращаетесь. В том-то и дело!

— Да какая разница? — Гарри вскочил, чтобы взглянуть Снейпу в лицо, хотя для этого ему пришлось поднять глаза. — Что вы не договариваете? Какие такие ужасные секреты Орден скрывает от меня, что вы вдруг начинаете твердить о жизни и смерти, доверии к взрослым, обращении за помощью? Что. Тут. Происходит?

Снейп ответил вопросом на вопрос:

— Чего стоит ваше слово, мистер Поттер?

— Чт… А?

— Чего стоит ваше слово? — повторил он.

— Не понял.

— Какой вес имеет для вас честное слово? Это простой вопрос. Если я возьму с вас обещание, какова вероятность, что вы его сдержите?

Этот вопрос застал Гарри врасплох. Он встревожился. Что, ради всего святого, творится, раз Снейп нуждается в каких-то его обещаниях?

— Я требую ответа, — настаивал Снейп.

— Я… — Гарри задумался. Сдержит ли он слово? Честность была важна для него, но вдруг он пообещает что-то, о чём пожалеет или не сможет сделать? — Почему вы спрашиваете? — Он весь напрягся.

— Сдержите ли вы обещание? Да или нет?

— Не знаю, — честно ответил Гарри. Он и вправду не знал. Ему хотелось сказать, что сдержит, но он знал: если что-то случится и возникнет очень веская причина нарушить слово, он, вероятно, так и поступит.

Снейп глубоко, медленно вздохнул и провёл рукой по волосам.

— Так я и думал.

Чувствовать, что он разочаровал Снейпа, было очень странно. Раньше его это никогда не волновало, и он не думал, что станет даже больно где-то в груди. Он потёр это местечко над сердцем.

— Вы не расскажете, да? — жалобно спросил он, смирившись с тем, что так и останется блуждать впотьмах.

Некоторое время Снейп молча смотрел на него, и Гарри затаил дыхание. Наконец профессор произнёс:

— Я знаю вас, Поттер. Мне нужны гарантии, что если я расскажу вам о причине тревоги Ордена, то вы не броситесь по своему обыкновению сломя голову навстречу опасности.

Гарри почувствовал лёгкую тошноту: выходит, это что-то настолько серьёзное, что Снейп опасается, как бы его не сорвало с катушек.

— Я могу пообещать, — предложил он. — Пообещать, что не ввяжусь ни во что, не заручившись хотя бы помощью. Я просто… не хочу врать. Вдруг случится что-нибудь неожиданное — или рядом не будет никого, кто смог бы мне помочь, и у меня не останется выбора? Так сойдёт?

Снейп посмотрел ему в глаза и медленно наклонил голову.

— Сойдёт, Поттер… но если вы сотворите какую-нибудь глупость или безрассудство — и это не будет экстраординарная ситуация, по моим стандартам, а не по вашим! — и вы переживёте её последствия, я без колебаний засыплю вас отработками: каждый вечер, до конца вашего седьмого курса. И буду выбирать для них время матчей по квиддичу.

Гарри изумлённо вытаращился. В устах любого другого профессора это была бы гипербола или вовсе шутка. Но, судя по каменному лицу Снейпа, тот был смертельно серьёзен, по крайней мере насчёт квиддича. Он быстро кивнул, сознавая, что профессор нашёл более чем действенную угрозу, чтобы удержать его в узде.

— Садитесь, — приказал Снейп, и Гарри тут же сел. Он нервно теребил край рубашки, пока Снейп устраивался на стуле напротив. — Один из членов Ордена пропал, — начал профессор, не сводя с Гарри глаз. — Мы обнаружили это, когда вчера он пропустил важное сообщение. Его дом, похоже, был перерыт вверх дном, а сам он пропал бесследно.

— Кто? — прошептал он, понимая, что Снейп не стал бы беспокоиться о его реакции из-за малознакомого человека.

Он угадал ответ за долю секунды до того, как прозвучало имя:

— Люпин.

Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, а боль в груди усилилась. Он прерывисто всхлипнул. Ремус. Конечно, это был Ремус. Кто же ещё остался в его жизни?

— Это был Вол… Сами-Знаете-Кто?

Проклятая дрожь в голосе!

— Скорее всего, — негромко подтвердил Снейп. — Но мы не уверены.

Гарри затряс головой.

— Нет. Нет-нет-нет, — твердил он как заведённый. — Ремус — член Ордена, он очень хороший боец, он оборотень! Его не могли так легко схватить. Он, наверное, дал отпор и теперь просто прячется, а может быть, ранен. — Он поднял на Снейпа отчаянный взгляд. — Что если он где-то лежит, раненый? Мы должны…

Снейп остановил его резким взмахом руки.

— Помните о своём обещании, Поттер, — отрывисто сказал он. — Ничего такого мы не должны.

Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. Не помогло.

— Это из-за меня, да?

— Возможно. — Снейп не стал притворяться, что не понял его. — Тёмный Лорд мог узнать о ваших отношениях с Люпином по самым разным каналам — и захватить его ради получения информации. Или мог просто охотиться за членом Ордена. А может быть, ему зачем-то понадобился оборотень — любой оборотень. Мы даже ещё не уверены, что он именно у Тёмного Лорда. Лучше не спешить с выводами.

Как он мог не спешить с выводами? Вокруг кипела война, Волдеморт без устали разыскивал Гарри — и едва ли близкие ему люди стали жертвами простых совпадений. Изучая выражение лица Снейпа, он понимал, что, несмотря на все оговорки, профессор считал это делом рук Волдеморта.

— Это нечестно! — Он вскочил со своего стула. Сейчас бы что-нибудь расколошматить… но не было ничего подходящего, если только он не хотел, чтобы Снейп исполнил свою угрозу и ввел пожизненный запрет на квиддич. Гарри лихорадочно заметался по комнате. — Сначала миссис Фигг, потом Рон, теперь Ремус! Почему бы ему просто не оставить их всех в покое!

— Он желает заполучить вас — и пойдёт на всё, чтобы этого добиться, — только и ответил Снейп.

Гарри приостановился.

— Может, прислушаемся к предостережениям моего видения, обдумаем план…

Вспышка гнева в глазах Снейпа прервала его на полуслове. Профессор встал и схватил его за плечи. Гарри ничего не оставалось, кроме как смотреть на него широко раскрытыми глазами.

— Вы меня вообще слушали? Никаких опрометчивых планов! Никаких действий, которые приведут только к вашей гибели.

— Может, он убивает Ремуса прямо сейчас!

— В таком случае ваша смерть ему не поможет!

Гарри помертвел. Из уголков глаз потекли слёзы. Он вырвался из хватки Снейпа и поспешно вытер их.

— Может… может, я попытаюсь проникнуть в голову Сами-Знаете-Кого? Узнаю, где Ремус, если он у него?

— А вы раньше такое проделывали? — спросил Снейп обманчиво хладнокровным тоном. Гарри знал эту интонацию: «поддакивай Поттеру, пока он сам не увидит свою глупость».

— Нет, — сознался он. — И я не знаю, как это сделать. Но вы же легилимент, а у меня есть связь с его сознанием. Вместе мы могли бы придумать что-нибудь. Может, попробуем? — Он с надеждой посмотрел на профессора.

— Вы не представляете, насколько это опасно, — сказал Снейп, презрительно скривив губы. — Легилименция — непростой навык, к нему нельзя относиться легкомысленно. Даже если бы ваша связь с Тёмным Лордом была естественна, — а это определённо не так, — вы не смогли бы это сделать за столь короткое время без ущерба для собственного разума. Даже если вы каким-то чудом добьётесь успеха, то не сможете проникнуть в сознание Тёмного Лорда так, чтобы он этого не почувствовал.

— Я много раз делал это раньше!

— Неумышленно! — прошипел Снейп. — Случайно проскальзывать в разум Тёмного Лорда, когда его защита ослаблена влиянием эмоций, видеть обрывки того, что находится на переднем плане его сознания в конкретный момент, — это совершенно другое дело! Вам нужно будет не только научиться управлять этой связью — а это само по себе непростой подвиг, — но проникнуть в его разум, когда он закрыт, и целенаправленно искать за его ментальными щитами информацию или соответствующие воспоминания. Чтобы удерживать контакт на таком расстоянии, потребуется уровень мастерства, которого, возможно, нет даже у меня; а в это время он, невероятно опытный окклюмент и легилимент, будет выталкивать вас и одновременно пытаться разрушить ваш мозг. В итоге всего этого вы можете превратиться в овощ!

Несколько секунд Гарри глядел на него, разинув рот, прежде чем неловко отозваться: «о!» В свете этого его план уже не выглядел таким безупречным.

— Да. «О», — передразнил Снейп. — Ментальная связь, соединяющая вас с Тёмным Лордом, может оказаться полезна в будущем. Но пока вы не научитесь контролировать и укреплять свой разум годами обучения и практики, я запрещаю подобные нелепые эскапады!

— Ладно.

— Ладно, — повторил Снейп, прищурившись, как будто искал тут некий скрытый смысл. — И всё?

Гарри вздохнул и провёл дрожащей рукой по волосам.

— Вы специалист. Раз вы говорите, что я ещё этого не могу, я вам верю.

Снейп подозрительно разглядывал его, явно удивлённый таким быстрым согласием.

Гарри издал короткий натянутый смешок.

— Я не планирую никаких эска… никаких подпольных выходок, профессор. И не буду пытаться использовать свою ментальную связь с Волдемортом… — Он вздрогнул, когда Снейп еле заметно поморщился, и быстро сказал: — Простите. Вырвалось. Я не хотел… — Снейп нетерпеливо отмахнулся от его извинений, но Гарри почувствовал себя паршиво. Теперь, когда он знал, то мог видеть намёк на боль в напрягшемся лице профессора. Он глубоко вздохнул, продолжая уже более осторожно: — Я вам верю — это всё, что я хотел сказать. Раз вы говорите, будто у меня не получится, я верю, что вы знаете, о чём говорите.

Снейп уставился на него, словно ожидая услышать правду. Гарри через силу усмехнулся и добавил:

— Времена меняются, профессор. Мы больше не смертельные враги — иногда я и вправду могу к вам прислушиваться. Привыкайте.

— Вот как. — Снейп кашлянул. — Ну, в таком случае от каких ещё планов я должен вас отговорить? Я бы предпочёл использовать это преимущество, пока оно действует.

Гарри плюхнулся на стул, чувствуя себя побеждённым.

— Вы хоть представляете, каково это, когда тебе велят просто сидеть и ничего не делать?

— Да. Представляю, — невозмутимо отрезал Снейп, подкинув ему пищу для размышлений. Конечно, Снейп — шпион, который больше не мог шпионить, — знал, как тяжело против своей воли стоять в стороне. Он, вероятно, чувствовал это даже острее, чем Гарри, раз играл такую важную роль до того, как его в некотором роде посадили на скамью запасных. Гарри не понимал, отчего его утешала эта способность понять Снейпа. Разве только потому, что его не так сильно раздражали приказы, исходящие от взрослого, который в свою очередь мог понять его разочарование.

Он задавался вопросом, способен ли Снейп почувствовать это полностью. Был ли в жизни циничного, угрюмого профессора кто-то, кого он любил или кто хотя бы не был ему безразличен? Конечно, Снейп понимал, как тяжело бессильное желание помочь. Но понимал ли он, насколько это страшнее, когда речь о жизни друга или любимого человека? Как мороз дерёт по коже от страха, что тот может погибнуть, когда сердце стучит как бешеное и каждая жилка дрожит от желания что-то предпринять?

Но едва ли он когда-нибудь спросит об этом. Личные вопросы бывают разные, и Гарри не считал, что их новые отношения «больше не смертельные враги» предполагают возможность зайти настолько далеко.

— Просто скажите, могу ли я хоть что-то сделать, — наконец выдавил он.

— Вы можете подготовиться, так как Тёмный Лорд продолжит свои поиски. Можете быть начеку, если он подберётся поближе.

— Для Ремуса. Вы же знаете, что я имел в виду Ремуса.

— Вы можете быть уверены, что ему достанет ума и опыта позаботиться о себе. Если у него появится возможность выкрутиться, он её не упустит.

Гарри покосился на профессора.

— Вы в самом деле считаете его опытным и умным? Да, я знаю, что это так, но я думал, что вы-то его ненавидите.

— Я его терпеть не могу. — Снейп поморщился, словно учуял дурной запах. — Это не значит, что я слеп к тем его качествам, которые могут быть полезны в подобной ситуации.

Гарри рассеянно кивнул, снова уставясь на свои руки. Хоть бы они перестали дрожать.

— Если честно — какие у него шансы? — Он почувствовал, что снова подступают слёзы, и сдержал их лишь усилием воли.

Снейп поколебался:

— Смотря по обстоятельствам. Если за всем этим стоит Тёмный Лорд и если ему необходима информация, то Люпин, несомненно, ещё жив.

— Вы были уверены, что миссис Фигг он убьёт сразу, — прошептал Гарри. Он боялся, что если заговорит громче, то его голос сорвётся.

Снейп покачал головой.

— Если Тёмный Лорд взял на себя труд захватить Люпина из-за вас, то он заранее выяснил не только то, что у вас с ним более близкие отношения, но и то, что Люпин теснее связан с Орденом и, следовательно, располагает более ценной информацией. Он также может предположить, что Люпина труднее сломать из-за его способностей оборотня. Тёмный Лорд продержит его в живых достаточно долго, чтобы убедиться, что он выдал всё, что знает, либо в том, что из него просто ничего больше нельзя вытрясти.

— Он применит к нему легилименцию? — с тревогой спросил Гарри, поражённый внезапной мыслью.

— Возможно, но маловероятно. Он использует легилименцию лишь спонтанно, время от времени, так как придерживается нелепого предрассудка, не желая осквернять себя ментальным контактом с магглом или сквибом, хотя всё же делает это в случае необходимости. Вполне вероятно, что оборотень вызовет в нём аналогичное отвращение. Однако поскольку расположение места, защищённого клятвой Хранителя тайны, невозможно выведать даже с помощью ментальных искусств, Тёмный Лорд не сумеет найти вас таким способом.

— А когда он узнает, что Ремус не может сказать ему, где я? Он станет для него бесполезен? — Гарри с трудом подавил приступ паники.

Снейп снова покачал головой.

— Тёмный Лорд не глупец. Он наверняка уже знает, что действует нечто подобное заклятию Фиделиус. Есть много других вещей, которые он может узнать у Люпина и которые, по его мнению, будут ему полезны.

— Значит, он собирается его пытать, чтобы найти меня? — Ужас охватил его только сейчас. Раньше это был страх и беспокойство, но теперь… На мгновение ему показалось, что его сейчас стошнит.

— Довольно, — приказал Снейп таким суровым тоном, что Гарри попытался подчиниться. — Вы ничем ему не поможете, обвиняя себя. Теперь, когда вы в курсе положения дел, надеюсь, что вы останетесь здесь, в безопасности, и поверите, что Орден делает всё возможное, чтобы найти его.

Гарри машинально кивнул. Он чувствовал, что проигрывает битву со своими слезами. В любую секунду они могли прорвать плотину.

— Почему вы решили рассказать мне?

— Потому что вы неисправимы, — фыркнул Снейп и снова скрестил руки на груди. — Вы продолжаете копать, пока не докопаетесь. Будет лучше, если ответы даст вам кто-то, кто способен предоставить полную, точную информацию и кто не даст очертя голову ввязаться в беду. — Он сделал паузу. — Кроме того, хоть вы ещё ребёнок, но это ненадолго. Рано или поздно придётся научиться адекватно реагировать на такие ситуации.

Целую минуту они сидели молча. Снейп дал ему время взять себя в руки.

— Спасибо, — наконец сказал Гарри. — Тяжело это знать, но я рад, что вы мне всё рассказали.

Снейп коротко кивнул и поднялся со стула. Он, очевидно, счёл эту благодарность завершением их разговора, потому что сказал:

— Думаю, сегодня обойдёмся без окклюменции.

— Да, — согласился Гарри. Это было бы катастрофой, учитывая то состояние, в котором сейчас находился его разум.

— Я сообщу миссис Уизли о нашем разговоре. Можете быть уверены, что я стану объектом её гнева, — сухо добавил Снейп. Судя по голосу, гнев миссис Уизли мало его беспокоил.

Хотя Гарри не мог совсем удержаться от слёз, он улыбнулся. Конечно, Снейп был одним из тех немногих, кого не пугал властный взгляд миссис Уизли.

Снейп подошёл к своему рабочему столу, явно собираясь готовить какое-то зелье, и Гарри был благодарен за передышку. Но пока не желал уходить. Покинув эту комнату, он столкнётся лицом к лицу со многими людьми. Большинство из них знали о Ремусе и ничего ему не говорили, а двое не знали, но хотели бы узнать. Неужели он не может ещё немного посидеть в укрытии?

Он украдкой глянул на Снейпа. Профессор не обращал на него внимания, что его вполне устраивало, потому что приходилось вытирать эти досадные дорожки от слёз.

— Можно я останусь? — внезапно выпалил он. — Может… может, помогу нарезать ингредиенты, или ещё что-нибудь?

Несколько секунд Снейп изучал его с бесстрастным выражением лица, прежде чем жестом указал на уже знакомый Гарри стол.

— Для начала — двенадцать нарезанных гусениц и три веточки лаванды.

Гарри ещё раз провёл рукой по щекам и с облегчением взялся за ингредиенты и ножи, приступая к работе. Если он собирается сдержать обещание и не устраивать обречённых на провал спасательных операций, ему нужно чем-то занять свои мысли. И это вполне сойдёт. Безупречная нарезка ингредиентов, способная угодить суровым стандартам Снейпа.

Он резал, а Снейп звякал своими склянками и котлами в мрачном молчании до самого полудня. Гарри поймал себя на том, что хотел бы не думать ни о чём, потому что, несмотря на своё обещание, просеивал идею за идеей, как помочь Ордену найти Ремуса. Размышления, как обойти данное Снейпу обещание, позволяли не замечать неприятное сосание под ложечкой — чувство, что это он во всём виноват.

Миссис Фигг. Рон. Ремус. Кто станет следующей жертвой, пока Волдеморт жаждет его найти?

«Никто», — решил он.

Он сдержит своё обещание. Но как только они вернут Ремуса (а они его вернут), надо заставить Снейпа прислушаться к предупреждению Второго Гарри. Может, к тому времени Дамблдор вернётся, и они сочинят какой-нибудь план. Но если профессора не помогут ему, он сам что-нибудь придумает. Ещё неизвестно, что именно, но что-нибудь придумает. Как обычно.

А возможно, его ожидает приятный сюрприз — и взрослые придут к нему на помощь. Он сомневался в этом, но случались и более странные вещи. В конце концов, после всего, что случилось этим летом, он уже привык обнаруживать собственные заблуждения.