Эффект птеродактиля (джен)

Это были очень грустные каникулы. Перед самым Новым годом умер Эдвин. Мы с дедом были на похоронах.

— Мистер Крауч, — тихо сказал мистер Грейнджер, — мы с женой поговорили. Конечно, сына не вернешь… И Джейн очень боится, что снова родит больного ребенка. Если же есть возможность... Я опасаюсь, что она замкнется, будет винить себя. Я очень люблю ее. И если…

— Я прямо сегодня свяжусь с целителем, — ответил дед.

Результаты обследования я узнала, когда в наш дом пришли Гиппократ Сметвик и симпатичная акушерка Элисон Марч. Барти закрылся в своей комнате.

Гости пили чай, дед выставил коньяк, огневиски и вино.

— Что я могу сказать, — начал целитель, — колоссальная проблема на самом деле. Коллега Элисон объяснит лучше, она сама с этим столкнулась. В общем, дело в том, что любую магическую беременность лучше вести колдомедикам.

Мы с Мэгги тоже присутствовали при разговоре.

Мисс Марч грустно улыбнулась.

— Я сама магглорожденная, — сказала она, — и узнала, что после моего рождения у матери было несколько выкидышей. Уже работая в Мунго, стала собирать статистику. Беременность и роды и так большой стресс для организма женщины, а если ребенок маг, то мать нуждается в особом уходе. Есть случаи, когда женщина легко переносит такие роды, обычно это означает, что небольшой процент крови волшебников у нее есть. Или она сквиб. Магглы же расплачиваются проблемами со здоровьем и рождением больных детей после. А тут еще и Обливейт, то есть — дополнительное магическое воздействие.

— Но помочь можно? — спросил дед.

— В случае Джейн Грейнджер — да, — сказал Сметвик, — она сама целитель, понимает, что за состоянием здоровья следить необходимо. Ее организм почти восстановился. Курс зелий я пропишу, мисс Марч готова ее вести. Расчеты сделать не проблема. Последствия Обливейта я уберу первым делом. Правда, она вспомнит все.

— Если вы думаете, что это я стер ей память, — сказал дед, — то ошибаетесь. И мой сын, хоть и состоял в печально известной организации, не причинял ей вреда. Ничего страшного и унизительного миссис Грейнджер не вспомнит.

— Я рад, что это так, — улыбнулся Сметвик, — тогда заключаем договор.

— А последствия Обливейта легко убрать? — спросила я.

— Не всегда, — ответил Сметвик, — часто маги подстраховываются, подкрепляя заклинания забвения ментальными приказами. Если колдовать будет неопытный маг, то тоже могут быть неожиданные последствия. Ну и самый дикий случай упомянут в литературе — Обливейт накладывали сломанной волшебной палочкой.

— Разве можно колдовать сломанной волшебной палочкой? — удивился дед.

— Мистер Крауч, — вздохнул целитель, — если я начну вам рассказывать, чем умудряются колдовать отдельные волшебники, что они вытворяют с артефактами и как изгаляются над зельями, то вы утратите веру в разумность магического мира в целом! Это я еще про ошибки при проведении ритуалов не говорю. Впишут в круг побольше рун, а об их положении и совместимости и не подумают. Вот недавно привезли нашего заслуженного аврора Моуди. Подозрение на зависимость от «Круцио». Я так понимаю, юные леди были свидетельницами?

Я поморщилась.

— Он на уроке такое устроил…

— Ну так вот, — Сметвик отпил из бокала, — а врожденная жестокость и зависимость от пыточных проклятий подпитывалась постоянным контактом с темным артефактом. Мы давно хотели исследовать этот его знаменитый глаз, все-таки такие возможности для протезирования и лечения. А он не давал. Потом он где-то свой артефакт потерял, ритуал привязки был разорван насильно и не по правилам. Теперь сидит в палате с мягкими стенами. Ибо буен и опасен. А пришел бы к нам сразу, мы бы глаз исследовали, негативные последствия нейтрализовали, если бы понадобилось — связь разорвали аккуратно. Остался бы в своем уме и не пугал детишек.

Спасибо, пикси, что бы мы без вас делали!

— Сэр, — тихо спросила Мэгги, — а на колдомедика долго учиться?

— Хотите лечить, мисс?

Она энергично кивнула.

— Что по чарам и зельям? — строго спросил целитель.

— «Превосходно», — ответила Мэгги.

Сметвик улыбнулся.

— Литературу я порекомендую, — сказал он, — можете и на приеме поприсутствовать, чтобы убедиться, что колдомедицина — это ваше. А после Хогвартса милости прошу на курсы целителей и к нам в Мунго.

Мэгги бросила быстрый взгляд на деда, а когда тот кивнул, расплылась в счастливой улыбке.

— Спасибо, сэр.

А Барти разволновался, когда узнал, что Обливейт с миссис Грейнджер будет снят.

— Ты все-таки что-то натворил? — строго спросил дед.

— Статут нарушал? — предположила я.

Барти вздохнул.

— Я ее на метле катал. И так… по мелочи.

Дед закатил глаза. Барти виновато улыбнулся и зашуршал свитками. И что с него взять? А мне уже в который раз стало жалко Джейн. Побывала в сказке, полетала на метле. Сперва память стерли, потом на ребенке сказалось. И сколько таких Джейн?

Сам же мистер Крауч провел несколько ритуалов, позволяющих ему отслеживать наше с Мэгги местоположение. И выдал по артефакту, который, случись что, подал бы сигнал опасности. Это были тонкие серебряные браслеты, которые тут же стали невидимыми на руке, стоило размазать по ним капельку крови.

— Сэр, а на вас не нападут? — спросила я.

— Это будет очень опрометчиво со стороны того, кто попытается это сделать, Гермиона, — ответил он.

— А если отравят? Или попробуют чем-нибудь заразить? Например, драконьей оспой. Я слышала, что многие волшебники почти одновременно и внезапно умерли от этой болезни. Поцарапают вас чем-нибудь зараженным — и все.

Дед нахмурился. Похоже, о таких методах расправы с врагами он не думал. Что значит — порядочный человек.

— Хорошо, — сказал он, — я буду носить с собой зелье Гюнхильды. И следить за всеми подозрительными царапинами.

— Лучше перчаток не снимайте, сэр, — предложила Мэгги, — обниматься и целоваться к вам вряд ли полезут. А вот при рукопожатии можно поцарапать, например, кольцом. Я про такое слышала, правда, там яд был.

— Но так можно и зараженной стрелкой оцарапать, — сказала я, — бросить, например. А выглядеть будет как укус насекомого. Сейчас насекомых нет, а вот весной...

И тут я вспомнила про одно насекомое, для которого и зима не помеха. Как бы отловить Риту Скиттер? И использовать по назначению.

Дед же явно был под впечатлением от наших познаний.

— Вы поставили меня в тупик, девочки, — признался он, — даже не знаю, что делать.

— А если посоветоваться с кем-нибудь из аврората? — предложила я. — А валить можно на нас. Я много чего читала, Мэгги слышала. Ну и мы могли покопаться в старых газетах и удивиться, что, например, Поттеры и лорд Малфой вдруг скончались от хорошо изученной болячки, да еще в одно время. И без контакта с драконами. Если заинтересуются, детективами мы их обеспечим, много идей обнаружат.

— Я подумаю, — сказал дед, — обещаю.

Барти тоже задумался.

— Просчитать все варианты невозможно, — тяжело вздохнул он.

— А привить драконью оспу можно? — спросила я. — Чтобы перенести в легкой форме. Если драконологи не болеют, то это возможно. В средние века такое было с доярками и натуральной оспой. Они заражались от коров, но переносили болезнь в легкой форме. И потом не болели.

— Я бы не хотел болеть этим и в легкой форме, — передернул плечами дед, — редкостная гадость.

Мэгги достала справочники.

— Ничего не понимаю, — сказала она, — первой жертвой зафиксирован Чонси Олдридж, он жил в XIV веке. А основным источником заразы считается перуанский ядозуб.

Я присвистнула.

— Мэгги, ты гений! Сэр, это же бомба!

— Ну-ка, ну-ка, — Барти придвинул справочник к себе, — нет, ну в самом деле! И мы это отлично знали, просто не задумывались. С ума сойти! Отец!

— Да что тут у вас?! — дед тоже заглянул в справочник.

— Сэр, — сказала Мэгги, — перуанский ядозуб водится в Перу, а Америку открыли в конце XV века. То есть, до XVI века про них никто не знал. Как мог заразиться Олдридж, который жил за сто пятьдесят лет до открытия Америки и почти за двести до того, как европейцы про Перу узнали?

— Вот, — сказала я, — а если бы можно было подцепить заразу от обычных европейских драконов, то Олдридж никак не мог быть первой жертвой. Они бы еще до новой эры были бы.

— Точно, — подхватил Барти, — это очень странно.

Дед опустился до того, что почесал в затылке.

— Мерлин… — пробормотал он. — В самом деле… Но…

— Значит, драконьей оспой назвали какую-то другую болезнь, просто чтобы отвязаться и всех запутать, — сказала я, — а потом приплели дракона из неведомой страны, чтобы уж наверняка. А что с датами напороли, так кто там будет разбираться.

— И очень может быть, что эта болезнь имеет искусственное происхождение, — Барти листал справочник, — нужно побольше материала. Отец, возможно, вам придется обращаться в Отдел Тайн.

— Ты хочешь сказать, что драконью оспу вывели специально? — спросил дед.

— Или она явилась побочным эффектом от каких-то экспериментов, — сказала я, — возможно, из-за какого-то неудачного опыта чей-то дом или даже местность оказались зараженными. Потом Гюмхильда из Гросмура изобрела лекарство от этой напасти. Но могли сохраниться записи, а возможно и что-то еще. Мамочки, это же бактериологическое оружие!

— Какое оружие? — спросил Барти.

— Магглы проводили испытания во время последней мировой войны. Ведь если солдаты противника заболели, или в тылу возникла эпидемия, то победить будет намного легче. Этим занимались все, но самые известные исследования были у японцев. В основном из-за дикой жестокости. Можно спросить у моего отчима, или в книжном магазине про «Отряд 731». А еще были разработки спецслужб. Убить неугодного политика так, чтобы его смерть выглядела естественной.

— Я обязательно поговорю с Амелией и Руфусом, — сказал дед, — это слишком жутко.

— У вас же есть выход на магглов, сэр. Конечно, у них будет шок, но вы можете сказать, что фильм посмотрели.

Барти качал головой.

— Нужно посмотреть записи Одноглазой ведьмы, — сказал он, — наверняка они сохранились. От чего-то же она отталкивалась в своих исследованиях. Рецепт ее зелья широко известен, так что она вряд ли скрывала информацию.

— Это, скорее всего, в Отделе Тайн, — вздохнул дед, — кое-какие выходы у меня есть. Если что, Амелия и Руфус помогут.

— Этим можно и министра напугать, — хмыкнул Барти. — Так, девочки, думаем, что там такое было в XIV веке.

— Столетняя война, — ответила я, — и Великая чума. Фламеля можно расспросить, если он идет на контакт.

— Пошли читать, — у Барти горели глаза. — У нас есть хроники того времени.

И мы рванули в библиотеку. Дед отправился в министерство.

На картины подтянулись предки.

— О, сэр Реджинальд, — обрадовалась я старому знакомому, — вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

Бывший секретарь сэра Уолсингема широко улыбнулся.

— Буду рад!

— Сэр, скажу сразу, тема не самая аппетитная.

— Я вас слушаю, юная леди.

Барти призвал несколько фолиантов и свитков, мы с Мэгги устроились в креслах.

— Сэр Реджинальд, — начала я, — как вы думаете, эпидемии потницы, которые свирепствовали в ваше время, могли быть вызваны искусственно?

Предки чуть не повыпадали из рам.

— Я как-то об этом не думал, — пробормотал сэр Реджинальд, — а почему вы так решили?

Мы с Мэгги выдали ему свои рассуждения по поводу драконьей оспы.

— А что касается потницы, — продолжила я, — то до сих пор точно неизвестно, что это такое. Раз. Случаи заболеваний в других странах случались, но такого размаха как в Англии не было. Два. Не зря же ее называли английской чумой и английским потом. И период времени четко локализован. Три.

Сэр Реджинальд задумался.

— Резон в ваших словах, леди, определенно есть. Но что это нам дает?

— Если предположить, сэр, что кто-то пытался вывести настоящее оружие массового поражения, то у него должны быть подопытные. Допустим, драконья оспа опасна только для магов. А потница? Были ли случаи заболеваний среди волшебников?

— Нет, — ответил сэр Реджинальд, — определенно нет. Честно говоря, даже была опасность, что толпа набросится на тех, кто избежал страшной болезни.

— Поэтому и прекратили использовать, — подал голос Барти. — Против толпы и сильный маг не устоит.

— Сэр Реджинальд, — спросила я, — а вы не были знакомы с ведьмой из Гросмура?

— К сожалению, нет, — вздохнул он.

— Первый, кто приходит в голову, это Фламель, — сказал тот из предков, которому собственно и принадлежал портрет в библиотеке, — но он всего лишь жил в то время. Все-таки я не думаю, что это он.

— Вспышка странной болезни, про которую мало что известно, была и в Древней Греции, — сказала я, — знаменитая Фукидидова чума. Так что автором идеи точно был не Фламель. Если записи сохранились, то мог найтись желающий повторить страшный опыт. Я бы скорее поставила на Герпия Злостного. Его же записи сохранились?

— Сохранились, — вздохнул предок, — к сожалению.

Остальные предки молча слушали. Они со мной почти не общались. Но постоянно подслушивали беседы с сэром Реджинальдом и бывшим главой Визенгамота, которого звали сэром Арнольдом. И тут один не выдержал.

— Вы понимаете, что говорите? Это же… это же…

— Около двадцати лет назад, сэр, — вежливо сказала я, — от драконьей оспы умерло несколько известных волшебников. При этом в Перу они не ездили. Где они могли заразиться?

— Какие-то контакты могли быть, — предок покачал головой, — например, зараженная драконья кровь, купленная для домашней зельеварни. Хотя… я понятия не имею, как болеют драконы. И в первую очередь заболели бы поставщики и продавцы. Да, похоже, что вы правы. И вы полагаете, что нынешний Глава нашего Рода в опасности?

— К нам в поместье постоянно ломятся, сэр, — ответила я, — мой отец официально мертв. Если что-то случится с мистером Краучем, то мне быстренько назначат опекуна, который доберется и до Барти, и до денег, и до архивов. Можно спросить у моего прадеда, что именно он привез из Германии?

— Там были исследования по поводу новых видов оружия, — подал голос Каспер Крауч, — артефакты военного назначения, преобразователи энергии. Исследования в области рун. Магические татуировки. Мне показалось это интересным. К тому же кое-что можно было приспособить и для мирной жизни. Но я мало что изучил, все руки не доходили. Внук, насколько я знаю, сейчас изучает «Глаз Вотана». Занятная вещь.

Барти поднял голову.

— Там полно побочных эффектов, Гермиона, я тебе потом покажу.

— Значит, за этим к нам и лезут? — удивился сэр Реджинальд. — Вот это да! Сэр Арнольд, у вас ведь есть портрет в Визенгамоте? А в Отделе Тайн знакомцев ни у кого нет? Достопочтенные сэры, над всем нашим Родом нависла серьезная опасность. Это не шутки. Должен заметить, что эти юные леди показали себя достойными особами.

— Очень жаль, что вы полукровка, мисс, — проговорила почтенного вида дама в кружевном чепце.

— Но с этим мы с вами ничего не можем поделать, не так ли? — спросила я.

Она демонстративно вздохнула.

— Ладно. Есть у меня одна приятельница… Она уверяла, что является родственницей ведьмы из Гросмура. Вот у нее я и спрошу про записи и исследования.

— Вы очень добры, мэм, — вежливо проговорила я.

— Я делаю это для своей семьи, — надменно ответила она и удалилась с портрета.

Я промолчала. Нет более бессмысленного занятия, чем убеждать кого-то, что его взгляды на жизнь ошибочны. Не любит полукровок — и фиг с ней. Главное, чтобы помогла. Мне для общения и сэра Реджинальда с сэром Арнольдом хватает.

В библиотеке появилась эльфийка, схватила в охапку Барти и испарилась.

— Кажется, у нас гости, — заметил сэр Арнольд, — Гермиона, прикажите эльфу убрать все книги и свитки на место. Мало ли что.

— Дилли!

Ушастая всплеснула лапками.

— Мисс, там столько магов! Вас зовут в гостиную.

— Дилли, быстро убери все на место! Мы идем.

— Как думаешь, кто там пришел? — удивленно спросила Мэгги.

— Сейчас увидим, — мне тоже было любопытно.

Дед бросил на нас встревоженный взгляд. Я незаметно кивнула. Он на мгновение прикрыл глаза. Я поздоровалась с мадам Боунс и главой аврората. Рядом присела в книксене Мэгги. Еще одного мага я не знала.

— Девочки, познакомьтесь с мистером Джонсом. Моя внучка Гермиона, моя воспитанница Мэгги Смит.

Незнакомый маг кивнул, не сводя с меня пронизывающего взгляда. Интересно, я правильно догадалась, что за нас взялись невыразимцы?

— Итак, мисс, — не стал рассусоливаться Скримджер, — ваш дедушка поделился с нами некоторыми вашими соображениями.

— Видите ли, сэр, — сказала я, — похоже, что это не просто соображения. Пока мистер Крауч отсутствовал, мы с Мэгги обсудили все это с портретом сэра Реджинальда Крауча. Он жил в XVI веке и застал эпидемию потницы. Он с нами согласился.

— Потница? — переспросил мистер Джонс. — Вы уверены?

Мы с Мэгги пересказали все наши соображения.

— Невероятно! — пробормотала Амелия Боунс. — Мне бы и в голову не пришло!

— Вы просто не читали детективы, мэм, — сказала я.

— И не жили в Лютном, — тихо проговорила Мэгги.

— Значит, мы все в опасности? — спросил Руфус Скримджер. — Не самое приятное открытие. Честно говоря, я думал, что все эти отравленные иглы и перстни остались в прошлом. Ведь к большинству ядов существуют противоядия. А вот от внезапной болезни можно и не спастись. Ведь то, что мы называем драконьей оспой, смертельно опасно именно для взрослых.

— Вам надо найти их лабораторию, — сказала я, — и допросить тех, кто переболел и выжил.

— Додж точно должен что-то знать, — сказал дед. — К тому же он друг Дамблдора.

— То есть, вы настаиваете, что это дело рук нашего светлейшего? — усмехнулся Джонс. — Но я с вами согласен. Мистер Крауч, давайте договоримся: мы поможем защитить вашего сына и вашу внучку с воспитанницей, а вы поделитесь с нами теми архивами, что ваш отец вывез из Германии. И глаз Моуди придется вернуть.

Дед замер. Мы с Мэгги моментально выхватили волшебные палочки. Я метнулась к камину, чтобы взять артефакт и вызвать пикси. Скримджер поймал меня за шиворот, я лягнула его в колено, но не попала.

— Спокойно! Я же сказал, никто не будет трогать мистера Крауча-младшего!

— Это... неправда… — дед нервно провел рукой по лбу.

— Ну, кого вы хотите обмануть, мистер Крауч? Тем более что и Дамблдор об этом отлично знает. Мы предлагаем вам защиту и помощь. И надеемся на сотрудничество. Только и всего.

— Но…

— Послушайте, старина, — Скримджер аккуратно опустил меня в кресло, — мы все знаем, что ваш сын ни в чем особенном запачкан не был. И у Лонгботтомов его тоже не было. Все это было затеяно, чтобы убрать вас. А после вашей отставки таких типов оправдали, что ваш сын на их фоне невинная овечка. Мы сразу ничего не могли поделать с Дамблдором, удар был слишком неожиданным. Но теперь есть шанс подвинуть его с кресла председателя Визенгамота. И в МКМ им недовольны.

Мэгги решительно достала бутылку коньяка и протянула деду бокал. Тот благодарно кивнул и выпил благородный напиток как воду.

— Как давно вы знаете? — спросил он.

— Подозрения возникли сразу же, — ответил мистер Джонс, — мы решили не вмешиваться, ведь мистер Крауч-младший больше никак себя не проявлял. Но когда начались попытки взломать ваше поместье, мы стали пристально следить за происходящим. А потом разговорили Моуди. У Петтигрю и Уизли были очень сильные блоки. А вот бывший аврор капитально сбрендил, и из его криков можно было кое-что понять. Это колдомедики смеются над тем, что у него глаз пикси отняли. Мисс Крауч, вы случайно не ваших охранников вызвать собирались?

Я промолчала.

— Поздравляю вас, мистер Крауч. Ваша внучка и воспитанница были готовы драться с гораздо более сильными противниками за вас и вашего сына. Не часто в наше время встретишь такую преданность.

Дверь медленно открылась, и в гостиную вошел Барти.

— Не трогайте отца, — сказал он, — и девочек. Это я во всем виноват.

— Не трогайте его, — тихо проговорил дед, — он умрет, если его забрать из поместья.

Мистер Джонс демонстративно поднял руки ладонями к нам.

— Я еще раз повторяю, никто никого не будет забирать и арестовывать. Вы оба уже достаточно наказаны, раз уж мисс Крауч официально объявлена носительницей крови. Давайте спокойно присядем и поговорим.

Дед указал на кресла. Придвинул взмахом палочки диван. Так получилось, что в центре сидели два Барти, а мы с Мэгги — по бокам. Я рядом с дедом.

— Как вы узнали? — тихо спросил дед.

— Вы никудышный конспиратор, мистер Крауч, — усмехнулся мистер Джонс, — кто-же покупает в Лютном лошадиную дозу Оборотного. У вас же не было никаких связей, а за вами следили, не скрою. Потом был ваш визит в Азкабан. Ваша жена была при смерти как и сын. Видимо, это было ее последнее желание?

— Да, — тяжело вздохнул дед.

— А потом вы стали покупать очень дорогие лекарственные зелья, рассчитанные на тяжелобольного мага с сильнейшим истощением. При этом было сообщено, что ваша супруга скончалось. Легко было сложить два и два и догадаться, для кого все это. Ну, а потом стало ясно, что мистер Крауч-младший ведет себя тихо, ни во что не лезет, дом не покидает. А вы стали выписывать много научной периодики.

Дед еще раз вздохнул.

— Моя внучка считает, что я порядочный человек, — пробормотал он, — поэтому и попадаюсь в ловушки раз за разом.

— Ваша внучка совершенно права, — ответил мистер Джонс. — Так что, поделитесь архивами?

— А у меня есть выбор?

Вопрос был риторический. Я мрачно рассматривала невыразимца. Интересно, а почему они не вмешались в каноне? Рассчитывали прижать к стенке Дамблдора? Было что-то еще? Спалился-то дед классически, даже странно, что его раньше в оборот не взяли. Наверное, было что-то еще.

— Я отдам вам все бумаги, — кивнул дед, — и артефакт. Его как раз сын начал исследовать.

— Вы можете продолжить свои исследования, мистер Крауч, — тут же предложил мистер Джонс. — Хотите работать у нас? Раз вы не можете покидать поместье, то материалы вам будут доставлять сюда. Все это обсуждаемо. Любое оборудование, ассистенты, материалы. Разве что публиковаться не сможете, но это и сейчас вам недоступно. Охрану поместья мы гарантируем. В «Пророке» будет заметка, что вы передали в Отдел Тайн важные документы, это обезопасит девочек.

— Звучит заманчиво, — вздохнул Барти, — я, честно говоря, отвык от людей. Но если вы действительно гарантируете неприкосновенность моих отца и дочери, а так же мисс Смит, то я согласен. Научные исследования привлекают меня сейчас намного больше, чем борьба с властями.

— Вот и славно! Сейчас все и оформим. А Руфус и Амелия будут свидетелями.

Обложили нас плотно. Но условия были вполне приемлемыми. Пусть уж лучше проклятые документы покинут наш дом, чем отправят всех нас на тот свет. Барти даже вполне приличное жалование назначили.

Наконец гости удалились, дед и Барти призвали еще одну бутылку и бокалы, а я распорядилась насчет закуски.

— Тролль знает, что такое! — пробормотал дед. — Чувствую себя старым ослом. Но, похоже, что это действительно выход для всех нас.

— С назначением, Барти! — подняла я бокал с соком. — За твою новую должность!

Он кивнул и вдруг улыбнулся.

А потом, уже лежа в постели, я долго размышляла. То, что деда вычислили, меня не удивляло совершенно. А вот почему за него взялись только сейчас? Невыразимцы были заинтересованы в документах, это понятно. Надеялись получить их другим путем? Допустим, в каноне после гибели обоих Барти Дамблдор получил предложение, от которого не смог отказаться. Не зря же он уже на пятом курсе Поттера потерял большинство постов. Они действительно могли получить все. Хотя я и не знаю всех обстоятельств. Сейчас же был риск заключения магической помолвки, а то и брака какого-либо мага со мной. Пятнадцать лет — это в наше время даже не возраст согласия. У магов хватало старинных законов. Дед своей волей мог выдать замуж. А тут еще и куча иностранцев, с которыми я контактировала. В таком случае они не получили бы ничего. Да, стоило заключить договор и дать нам гарантии, чтобы завладеть хотя бы архивами. Гадко, но понятно. Политика, чтоб ее. Ну и ладно, плата невелика. Прорвемся…

С легким хлопком появилась Дилли.

— Зелье, мисс Крауч?

— Мистер Крауч спит? — спросила я, принимая флакон. — А мастер Крауч?

— Все спать, — Дилли скорбно сложила ушки, — все пить зелье. И мисс Смит тоже попросить. Только мисс Крауч думать.

— Спасибо, Дилли.

Я выпила зелье и провалилась в сон.

Каспер Крауч оказался тем еще Плюшкиным. Невыразимцы набили документами несколько безразмерных сумок.

Предки с портретов мрачно следили за изъятием. Вся их натура противилась тому, чтобы отдавать что-либо на сторону. Барти достанется. Но ему не впервой.

«Глаз Вотана» поместили в специальную шкатулку. Вернуть для исследований его предполагалось через неделю. Уже в сегодняшнем «Пророке» появилась небольшая заметка о том, что мистер Крауч передал в Отдел Тайн некоторые материалы, привезенные его отцом из Германии. Не на самом видном месте, но кому надо, тот поймет. А для Мэгги пришло приглашение в клинику св. Мунго. Она отправилась через камин, дед не смог ее сопровождать. Но она справится, тут можно не сомневаться.

После ухода невыразимцев мы втроем устроились в гостиной.

— Не самые плохие перспективы, — вздохнул дед.

— Зато никто из вас не пострадает из-за меня, — ответил Барти, — я как представил, что могло произойти... Отработаю свои ошибки. Отец, вас действительно могли убить. А Гермиона… Ее бы ограбили, выдали замуж, тролль знает за кого. Мэгги бы просто выбросили на улицу. А чтобы творилось в нашем доме! Я даже зелье сна без сновидений выпил.

— Похоже, что это зелье сегодня ночью пили все, — сказала я.

— Да, — ответил дед, — я знаю об этом. Барти, у тебя не было выбора, как и у всех нас. Иногда нужно чем-то поступиться. Мы сохранили намного больше, чем потеряли. А это главное. Все остальное можно наверстать.

— Главное, что тебя не будут трогать, — сказала я, — а мы еще поборемся.

— Если бы я мог не пустить вас с Мэгги в Хогвартс, — пробормотал дед.

— Сэр, — сказала я, — есть еще люди, которым нужно помочь. Поттер, например. Профессор Снейп. Наверняка и другие. Мы же не можем их бросить на произвол судьбы.

Дед еле заметно улыбнулся.

— А я совсем забыл обо всех приключениях Гарри Поттера. Не мудрено, столько всего свалилось. Расскажи мне еще раз про его шрам и про то, что вы выяснили.

И я стала рассказывать…

Мэгги был в восторге от посещения госпиталя.

— И что ты для себя присмотрела? — спросила я.

— Я буду акушеркой, — сказала она, — мне очень понравилась мисс Марч. Знаешь, она хочет собрать базу данных родителей магглорожденных и оказывать им помощь. Думаю, будет здорово, если я смогу работать с ней.

— Тебе понадобятся дополнительные занятия? — спросил дед.

— Пока нет, — ответила она, — после пятого курса. И мистер Сметвик дал мне список литературы. Можно я посмотрю в библиотеке, сэр?

— Ну, конечно, Мэгги, о чем ты спрашиваешь. Учись!

Она была полна энтузиазма. Славная малышка! И если Поттер ее не оценит, то плевать на него. У нее и так все будет хорошо.

Каникулы пролетели как Хогвартс-экспресс. И вот мы уже сидим в поезде и едем на север. Теперь и у меня на рукаве траурная повязка. Мэгги надела такую же из солидарности со мной. Одноклассники сперва удивились, в газетах нечего не было, но я сказала, что умер мой брат. Маггл.

Соболезнования выразил даже Малфой. Вот это да! Конечно, я была по статусу намного выше обычной магглорожденной, но ведь речь шла о маггле. Драко заметно вырос в моих глазах.

Дамблдора не было на ужине, ну и хрен с ним. Мне надо поговорить с Поттером. И с Малфоем. Ну и со Снейпом. Куда же без него.

Собственно, уже на следующий день были зелья. Конечно, можно было просто увлечь Поттера в кусты, а Малфой сам нарисуется. Хотя сейчас и холодновато для прогулок по кустам.

Соболезнования выразили и ребята из Дурмштранга. Шармбаттонцы тоже подходили. Флер вела себя очень тихо, видимо, еще не отошла от своего выступления на балу. Я тихо сказала Поттеру, чтобы он задержался после зелий, и отправилась спать.

Профессор Снейп был мрачен и злобен, снял баллы с Поттера и Уизли, начислил Малфою и Забини. Значит, у мужика все в порядке. После урока Поттер специально провозился чуть дольше, а Малфоя окликнула я. Уизли было замешкался, но Поттер кивком указал ему на дверь.

— Чего тебе, Крауч? — спросил Малфой, когда мы остались в классе втроем. Не считая профессора.

— Разговор есть, — сказала я и повернулась к Снейпу, — извините, сэр, можно мы задержимся на несколько минут?

— А я вам не помешаю? — издевательски вежливо поинтересовался декан Слизерина.

— Может быть, это и вас заинтересует, сэр, — тихо сказала я. — Итак, Малфой, речь пойдет о твоем деде и о деде с бабкой Поттера.

— Они умерли, — ответил Малфой, — от драконьей оспы. Это все знают.

— И откуда лорд Малфой взял перуанского ядозуба? — прищурилась я. — Или он был в Перу? Итак, слушайте внимательно, повторять не буду. Причем сразу же скажу, что с этой точкой зрения согласились в Отделе Тайн.

И я рассказала о наших с Мэгги выкладках.

Поттер присвистнул.

— Ничего себе у тебя и Смит фантазия! Средневековое бактериологическое оружие!

— Мы это обсуждали с портретами предков. Очень интересные факты добавил сэр Реджинальд Крауч.

Малфой кусал губы. Снейп нахмурился.

— Мисс Крауч, это очень серьезное обвинение.

— Да, сэр, — сказала я, — сейчас началось следствие. Насколько я поняла, будут искать лабораторию, возможно, проверят, кто покупал необычные ингредиенты. Не знаю, сохранились ли все записи Одноглазой ведьмы. Леди Анабелл Крауч поговорила со своими подругами, она часто навещает другие портреты, сейчас ищут тайник.

Малфой резко кивнул.

— Буду должен, Крауч. Сейчас же напишу отцу.

Поттер прищурился.

— И что? — спросил он.

— Ты совсем тупой? — взвился Малфой. — У тебя кровник есть. Или кровники. Одно дело дуэль или какие-то споры. А если речь идет об убийстве, то отдавать все на откуп аврорату нельзя. Если не отомстить, то это клеймо на всем Роде. Даже если не сам убьешь, а поучаствуешь в розыске и поимке — уже зачтется. Крауч нам с тобой такую услугу оказала, что просто так не рассчитаешься. Да что с тебя взять!

— Подожди, — сказала я, — он же действительно не знает. Не магглы же ему про это рассказать должны были. А Сириус Блэк — Предатель Крови.

Драко замолчал. Быстро обдумал и кивнул.

— Ладно, извини, Поттер, я погорячился. Пойду письмо писать. Еще раз спасибо, Крауч.

Снейп вздохнул, но ничего не сказал. Он-то прекрасно понимал, что утаив такую информацию от внуков убитых, я косвенно становилась соучастницей преступления. Тут молчать нельзя. Поттер нахмурился. Ничего, пусть у Тома спросит.

Драко резко кивнул, подхватил сумку и вышел из класса.

— Выше всех похвал, мисс Крауч, — проговорил Снейп, — еще и меня в соучастники взяли. Но я не в обиде, действительно фантастическая информация. Надо будет пересмотреть записи по зелью от драконьей оспы.

— Меня тоже интересует это зелье, сэр.

Снейп кивнул. Он-то понял, что я еще и за своего деда переживаю.

И не успели мы с Поттером добрести до Большого Зала, как меня вызвали к директору. Началось…

Собственно говоря, бояться мне было нечего. Директор знал, что в случае чего я молчать не буду, да и про амулеты он в курсе. Но все равно было неприятно.

В кабинете, однако, хозяина не оказалось. Я благовоспитанно присела на стул и огляделась. Куда это нашего хрена унесло? А... все ясно. За неплотно прикрытой дверкой шкафа смутно угадывалось серебристое свечение. Думосброс. В который я должна заглянуть. Либо там какая-то гадость, либо меня должны застукать за лазанием по чужим шкафам. Ну его на фиг в любом случае.

Некоторое время я рассматривала дремлющего Фоукса, потом перевела взгляд на Распределяющую Шляпу.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я.

— Ты кто? — явно проснулась Шляпа. — Еще рано на Распределение. Точно знаю.

— Нет-нет, вы совершенно правы, — сказала я, — еще только январь. Просто я не могла не поздороваться с таким заслуженным артефактом как вы.

Шляпа поерзала на своем насесте.

— Очень приятно встретить такую воспитанную юную леди, — сказала он, — а то обычно хватают и сразу напяливают на голову. Дескать, им интересно, не изменились ли они настолько, чтобы перейти на другой факультет.

— А разве такие случаи бывали? — удивилась я. — Учат же везде одинаково. А за годы учебы появляются друзья и приятели. Зачем же срываться с места? Или кто-то не может прижиться на факультете?

— Всякое бывает, — туманно ответила Шляпа, — обычно ведь хотят на тот факультет, где учились родители. Или кто-нибудь из знаменитых предков. А жить надо своим умом.

— Это вы совершенно справедливо заметили, — сказала я, — но может, кто-нибудь боится, что его не поймут дома? Знаете, если все учились, например, на Слизерине, а кто-то вдруг попадет на Гриффиндор. Или наоборот.

— И такие истории бывали, — ответила Шляпа, — иногда прямо истерики устраивают.

Скрипнула дверь, и на пороге появился директор.

— Извини, что заставил ждать, девочка моя, — сказал он.

Я поморщилась. Он демонстративно вздохнул, угнездился на своем кресле и вперил в меня доброжелательный взгляд.

— У тебя кто-то умер? — спросил он. — Но ведь в «Пророке» ничего не было.

Не дождешься, старый хрен!

— Это мой младший брат, сэр. Он маггл.

Дамблдор покачал головой.

— Какая трагедия! Наверное, ты теперь будешь больше времени проводить с родителями?

— Нет, сэр, — равнодушно ответила я, — мы с ними почти не общаемся.

Буду черствой стервой. Руки прочь от Грейнджеров.

Дамблдор вновь покачал головой, всем видом осуждая мою душевную черствость и нечуткость. И что там еще? Отсутствие сострадания, наверное.

— Прими мои соболезнования, девочка моя. Но я хотел у тебя спросить… Тут была одна заметка в газете. Мистер Крауч передал в Отдел Тайн какие-то документы?

— Да, сэр. Эти бумаги привез его отец из Германии. Нам они не нужны, вот он и решил их отдать. Невыразимцы очень обрадовались.

— А ты случайно не видела эти документы? Не заглядывала в них?

— Нет, сэр. Я видела только, как их упаковывали. Мне это не интересно.

Дамблдор пожевал губами. Воспоминания отдавать не буду. А легиллиментить сам побоится.

— Очень жаль, девочка моя, очень жаль. В таких бумагах бывает много интересного. Жаль я не знал, что у мистера Крауча хранятся такие редкости. С удовольствием бы заглянул.

Я демонстративно пожала плечами, всем своим видом выражая незаинтересованность в каких-то там документах. Дамблдор тяжело вздохнул.

— Впрочем, я тебя заболтал, а у тебя еще дела.

— До свидания, сэр, — встала я, — мне действительно пора.

И я покинула вражескую территорию.