Интересно, что он чувствует? (гет)

— Привет, Кис, — крикнул Вильям, стоящий по ту сторону дороги. Мои губы расползлись в широкой улыбке. В глаза светило солнце, и я надела мамины очки. Вильям перешел дорогу и сказал: — День нынче дивный. Лори, пошли в кафе после учебы?

— Не знаю. Возможно, сегодня будут дополнительные занятия, — в телефоне я нашла расписание учёбы. — Впрочем, да, пошли посидим, — убирая телефон в задний карман джинсов, я услышала звук пришедшего на него SMS.

Элизабет: Привет, вы где? Я жду вас возле кабинета химии.

— Эй, кто там тебе пишет? — Вильям начал нагло смотреть в экран телефона.

— Лизи. Она спрашивает, где мы.

Мамина машина выехала из гаража и затормозила возле нас.

— Дождались, — произнесла я.

Из машины высунулась голова Тома:

— Запрыгивайте.

Удивление на моём лице было так отчётливо видно, будто брат сморозил очередную чепуху. Я не стала противиться и села в машину. Вильям сел рядом со мной на заднее сидение.

— Следующая остановка — школа Остина, — сказал Том.

Мы ехали минут пять. Брат остановился возле школьного крыльца.

— Пока, Лори и её верный друг.

— Пока, братик, — с насмешкой сказала я.

Иногда Том просто отравлял мне жизнь.

— До новых встреч, — голосом шута произнёс Вильям.

Том и Вильям дружили, иногда вместе проводили время. А если точнее, они находились в одной компании.

Тут мне пришло SMS от Меган, которая работала в кафе напротив школы. В этом заведении всегда тепло и пахло сладостями. Там продавали лучший горячий шоколад в Остине, который мог согреть весной. Сегодня Вильям как раз предлагал туда сходить.

Меган: Доброе утро. Буду рада тебя видеть сегодня. Поступили свежие пончики.

Пока Вильям смотрел что-то в телефоне, я ответила:

Люси: Доброе утро. Я приду, но не одна. Оставьте, пожалуйста, два шоколадных пончика.

Меган: Отлично! Хорошего дня.

— Боже мой! У них появились шоколадные пончики, — округлил глаза Вильям. — Наверное, очень вкусные.

— Я попросила, чтобы их отложили.

Мой живот начал урчать. Я представляла этот запах, такой сахарный и манящий. Слюни буквально так и потекли.

Вильям одобрительно кивнул. Я откинулась на спинку стула, наслаждаясь переменой перед уроком химии.

— Лизи, а ты не хочешь пойти с нами?

— Прости, но сегодня я не смогу. Как-нибудь в другой раз с вами схожу, отозвалась та.

Она выглядела грустной.

— Лизи, ты какая-то грустная сегодня, — сказала я.

Мне надо было убедиться, что у неё всё хорошо.

— Я волнуюсь, что не выучила химию. А если он меня спросит?

Наш преподаватель был очень строгим. Если не ответишь по параграфу на его уроке, то окажешься в огромной заднице: он сразу сообщал об этом родителям.

Прозвенел звонок, мы зашли в кабинет. В нём царила химическая гармония. Чувствовалось напряжение одноклассников. Я сидела на четвёртой парте среднего ряда, вместе с Элизабет. Она тряслась, словно осиновый листик.

— Не переживай, — прошептала я. — всё будет хорошо. Он тебя не спросит.

Открылась дверь кабинета, и в класс зашёл парень. Я узнала его, это Эндрю Коллинс. Он был достаточно популярен в старшей школе, общался с известной компанией, где пробавлялись Том и Вильям. Мне никогда не было дела до их общества, но про компанию эту я достаточно наслышана. По Эндрю сохли девочки — только из-за того, что у него не по одной сотке долларов в карманах.

Его родители — владельцы крупного бизнеса. Они подарили Эндрю на семнадцатилетие красную машину Dodge Challenger, удачно стилизованнную под ретро, на которой он ездил в школу,

Лизи заметила, что я засмотрелась на Эндрю, и прошептала:

— Эй, ты чего?

— Что? — я сделала вид, будто ничего не случилось.

— Я видела, куда ты смотрела, — Элизабет начала упорствовать.

— Я смотрела в одну точку.

— Лори, не ври мне, —прошептала Лизи. — Ты смотрела на Коллинса.

По кабинету разнёсся громкий стук. Это профессор ударил учебником о стол.

— Замолчали, — грозно произнёс он.

И вот прозвенел звонок; урок прошёл без происшествий, хотя, на мой взгляд, он был скучный. Ну не любила химию, скорее, из-за учителя. Он слишком нудно объяснял.

Шесть часов ужаса закончились, и вот она, свобода. Мы с Элизабет направились на школьную парковку.

— А где Вильям? — спросила Лизи.

— Не знаю, мне показалось, он идёт сзади, — сказала я.

— Сейчас напишу ему, — Элизабет начала набирать сообщение, и тут он попался нам навстречу.

— Я вас повсюду ищу, — возмущенно произнёс Вильям.

— Нет, это мы тебя ищем, — я развела руки в недоумении, мол, где он был.

— Ладно. Хорошо, что мы тебя нашли, — сказала Лизи, — поехали домой, — простонала она и повисла на мне. — Элизабет хочет домой. Глория поведет машину.

— Что? Нет-нет-нет — я не за что не поведу машину. В такое время нас могут остановить полицейские, а у меня нет прав.

— Да. Иначе я усну за рулём, — Лизи начала меня заставлять сесть за руль.

— Я поведу, — сказал Вильям.

Я была бы только рада, если он сядет за руль. Никогда с ним прежде не ездила, но, надеюсь, он адекватный водитель.

— О-о-о, ну и отлично, — Лизи отдала ключи Вильяму и побежала на парковку, только чтобы улечься на заднем сидение.

Мы сели в машину, и Элизабет угостила меня конфеткой. Дома я оказалась минут через десять — были небольшие пробки на светофорах. Ужас как хотелось съесть большой бутерброд.

Я решила посмотреть, что есть в холодильнике. Нашла несколько помидоров, вилок капусты, колбасу и молочный сырок.

— Не поняла, а где сыр? — вслух спросила я.

Что же, мне пришлось сделать бутерброд из помидора и колбасы.

Через пару часов за мной зашёл Вильям и мы отправились в кафе. Вечер был чудесный. В воздухе ощущалась приятная атмосфера осени; из-за теплого климата у нас не бывало полноценной зимы. Только изредка выпадал снег, или наутро мы могли заметить обмороженные деревья.

В кафе было много народа, мы успели занять последний столик в помещении.

— Так, будем пробовать пончики с клубникой или шоколадом? — Вильям внимательно изучил еще раз меню.

Я кивнула в ответ, поскольку тоже смотрела меню.

— Все.

— Отлично. Тогда я закажу.

Вильям возвратился к прилавку, чтобы сделать заказ. Дверь в кафе открылась, зашёл Том, а за ним — Эндрю. Я сразу же узнала обоих, схватила меню и сделала вид, что внимательно его изучаю, надеясь, что они меня не заметили и сядут в другом конце кафе. Но тут у меня под ухом раздался звук отодвигаемого стула.

— Глория! — Том плюхнулся рядом и улыбнулся мне своей очаровательной улыбкой.

С другой стороны подсел Эндрю и посмотрел на меня, как удав на кролика, хотя был старше меня всего на один год.

— Что будешь? — резко спросил он Тома.

— Молочный коктейль, шоколадный.

— Серьезно? Может, его еще конфетти посыпать?

Том пристыженно опустил глаза. Раньше я его таким не видела.

Эндрю покачал головой и вздохнул.

— Какой же ты еще ребенок.

— Ладно, я возьму кофе, — ответил покрасневший Том. Он сейчас выглядел таким забитым, что мне его стало жалко, и я захотела как-то помочь брату, но ничего не приходило в голову.

Эндрю подошёл к прилавку и встал в очередь за Вильямом.

«Боюсь представить, что сделает он, когда увидит, что за наш столик уселся Блатной Парень».

— Какая неожиданная встреча, — заговорил со мной Том, разматывая шарф. — Каких-то полчаса назад я видел тебя дома за уроками.

— Правда? — голос предательски срывался на визг. Прокашлявшись, я уточнила:

— Ты заходил ко мне в комнату?

Теперь я говорила глубоким мужским басом, смотря на скатерть и мечтая, чтобы она превратилась в плащ-невидимку. Мне кажется, что еще не проснулась, а все происходящее — сон. Чтобы убедиться, я ущипнула себя под столом. Слишком сильно.

— Ой!

— Что опять? — Том удивленно смотрел на меня.

— Ничего, я…

— Тебя как от боли скривило.

— Это… это… — я ломала голову над правдоподобным объяснением, чтобы он не начал меня дразнить. — Меня кто-то укусил.

— Укусил? Кто?

— М-м-м… Может, вши?

«Нет-нет-нет» — закричал мой внутренний голос.

Том подался в сторону, ну вот, сейчас опять насмешечки пойдут.

— То есть это не вши, — попыталась оправдаться я. — У меня нет вшей. Просто такое же чувство…

Я неловко заёрзала на кресле, и кожаное сиденье издало громкий мерзкий скрип.

— Это не я, это стул! — высказалась я.

Только мне могло попасться такое идиотское кресло! Я начала старательно вертеться на сиденье, пытаясь повторить звук и снять с себя все подозрения. Естественно, как нарочно такое было сделать невозможно.

Том во все глаза глядел на меня, а потом… принюхался.

«Он серьезно, что ли принюхивается?! Он думает, что я испортила воздух? Это, скорее, он испортил уютную атмосферу кафе. Мало того — я еще и блохастой стала».

Я молилась, чтобы на кафе упал метеорит или напали зомби; да что угодно, чтобы Том просто исчез сейчас.

— Ого! Ничего себе, сколько времени! — воскликнула я, даже не посмотрев на часы или мобильный. — Мне пора, мама дома ждет.

Я вскочила и чуть не перевернула стул.

— Ты все равно от меня не отвертишься, — выкрикнулТом.

— Ага, — сказала я себе под нос, схватила наши с Вильямом пальто, но нечаянно наступила на шарф, поскользнулась и налетела на официантку с подносом румяных булочек, политых шоколадом.

Поднос со звоном упал на пол, и в кафе наступила тишина. И только звук падающего подноса повис в воздухе. Я почувствовала, что на меня смотрят абсолютно все, и, чудом больше ни во что не врезавшись, подбежала к Вильяму.

— Уходим отсюда, — прошептала я ему в самое ухо.

— Почему? А что мне с заказом прикажете делать?

— Попроси завернуть с собой. Я побежала, жду тебя снаружи.

Я дала ему в руки пальто и пулей вылетела на улицу. Трудный денек выдался.

Никогда не любила их компанию, не понимала, как Вильям мог с ними общаться, они же такие все отвратительные. Самое ужасное, на мой взгляд, их подруги. Они такие глупые, невозможно словами описать: представляли из себя вульгарных избалованных чик, у которых на уме только дорогие вещи и толстые кошельки мужчин. Но самый ужасный человек из их компании — это Коллинс. Моя личная неприязнь к этому человеку появилась в прошлом учебном году.

Как-то раз Элизабет с Вильямам не пришли в школу, так как они оба немного приболели перед контрольной по химии.

Шагая по коридору, я писала Лизи большое SMS о том, что было на химии. Я так и не научилась совмещать эти вещи: идти и одновременно писать SMS. Сзади послышался смех.

Ошибочно решив, что смеются надо мной, я подняла голову. Посреди коридора, крепко прижимая учебники к груди, стоял блондин, похоже, восьмиклассник — и на его голове опасно раскачивалась бейсбольная бита. А позади него стояли Пен Роус и Эндрю. Да как он мог?! В моей голове это не укладывалось. Он стоял с вытянутыми по обе стороны от биты руками, как будто он только что ее отпустил.

— Брось мне мяч, — сказал Эндрю Пену, который стоял напротив бедного мальчика.

Теперь Эндрю раздумывал, как бы дотянуться до кончика биты, чтобы положить туда мяч. Все это время мальчик стоял и не мог сдвинуться с места.

— Мне нужен стул. Кто-нибудь, найдите мне стул, — громко сказал Эндрю, и все бросились искать стул.

Бита начала качаться сильнее и вот-вот должна была упасть. Она сорвалась вниз и несколько раз подпрыгнула, издавая громкие звуки. А после подкатилась к шкафчикам.

— Пацан, ты пошевелился, — усмехнулся Маклларенс.

— Попробуй еще раз, — выкрикнула какая-то девушка из толпы.

Я поверить не могла, зачем Эндрю вёл себя как настоящее чудовище.

Маклларенс широко улыбнулся. Зубы у него были идеальными. Зная их красоту, он частенько так делал. Я нахмурилась, кажется, только я не поддавалась его обаянию.

Мне не хотелось привлекать к себе внимания, но я знала, что должна помочь бедному мальчику.

Вот только что я могла сделать? Благодаря насмешкам Эндрю надо мною в восьмом классе сама была в центре нежелательного внимания.

Мне вспомнился урок физкультуры. Я не была одной из тех девушек, которые красили глаза и слепили всех своей красотой. Скорее, я относилась к группе людей с лишним весом. Но всех больше я боялась баскетбольного мяча.

По какому-то злому принципу он все время летел в меня, я его притягивала к себе как магнит, будто оказывалась в игре «вышибалы», где всегда была мишенью. Я получала удары то в плечо, то в спину, то в ногу.

И вот тогда Эндрю, сидевший на трибунах, прокричал во всю мочь: «Глория Браун — неудачница!»

Это предложение Эндрю произнес голосом диктора, чтобы услышали все. Весь зал хором начал хохотать, а после вовсе начали повторять это прозвище.

Ребята всё смеялись и сменялись, и этот смех навсегда останется у меня в голове. Впрочем, как и прозвище неудачницы в их головах.

А теперь опять звучал этот смех, только он был направлен на бедного восьмиклассника.

— Ой, смотрите, — произнесла я, — игра на определение, кто самый бестолковый: Маклларенс или его мозг, — и я кивнула в сторону, намекая парнишке, чтобы он бежал отсюда.

— Ой, смотрите, неудачница пришла. Ну как, весело здесь, Лори?

— Вижу, весело тут только одному человеку.

— Тогда ты очень невнимательная, — Эндрю коснулся своим огромным пальцем до моего носа.

— Я здесь, чтобы спасти мальчика из рук гнусного человека.

Ну, может, я и никого не спасла. Мальчишка даже не сдвинулся с места. Я дала ему хорошую возможность сбежать, но он предпочел стоять дальше.

— А что, если сначала положить мяч на биту, а потом поставить её мне на голову? — предложил мальчик.

«Может быть, я чего-то не понимаю, но что происходит, почему он не убежал? А может, он не такой смелый?»

— Отличная идея! — сказал Эндрю.

Я громко вздохнула и ушла. Не надо было вмешиваться, очевидно, мальчику нравилось насилие. Я лишь стала чувствовать себя униженной.