Однажды в Сан-Франциско (гет)

На следующее утро Гермиона шла на работу. Она чувствовала себя странно. Она ведь должна была ощутить вину за вчерашний адюльтер. Как-никак она изменила мужу. Но нет. Чувства вины или сожаления не было и в помине. Все что она чувствовала, было радостью и легкостью бытия.

Но одна мысль казалась ей странной. Вчера поздно вечером, сидя за бокалом вина, она вспоминала ее запретный секс и усмехнулась, вспомнив, как Шварц спросил ее, в порядке ли она, едва войдя в нее.

«Как будто я девственница, черт возьми, — подумала Гермиона со смехом. — А вот интересно, мой первый раз?..»

И тут она резко остановилась, открыв рот от удивления.

«Первый раз? Твою мать, я не помню! Такое вообще бывает? Почему я не помню мой первый раз?»

Она крепко задумалась, но так и не смогла вспомнить, как это было.

Следующим утром Гермиона снова стала вспоминать их секс со Шварцем и поймала себя на мысли, что ей не просто понравилось. Ей почему-то было легко и просто. Настолько, что изъяви он желание заняться с ней сексом в немиссионерской позе, она бы легко согласилась.

И тут она снова попыталась вспомнить свой первый секс, и снова ничего не всплыло в памяти.

Первый раз, конечно же, был с мужем, ведь они же всю жизнь вместе и наверняка тот раз был прекрасным. Ну да, она этого не помнит, потому что это было сто с лишним лет назад.

Размышляя так, Гермиона не заметила, как дошла до своего кабинета в Университете. Не прошло и пяти минут, когда она расположилась за рабочим столом, как в ее кабинет влетела Деби.

— Привет, детка, как дела? — весело поздоровалась Деби.

— Хорошо, а что?

— Да нет, ничего. А в честь чего голубой пояс к серому платью?

— Просто так. Кстати, у меня не только пояс голубой, но и нижнее белье, — подмигнула Гермиона.

— О-ля-ля, идешь вразнос.

— Может быть.

— И что это значит? — лукаво спросила Деби.

— Ох, Деб, да ничего. Просто белье голубое, а не серое — и все.

— Может быть, что-то или кто-то… — с искрой в глазах протянула Деби. — Ты же знаешь, что я женские секреты не выдаю, да?

— Дебора Реджина Лай! — возмутилась Гермиона.

— А что? В жизни нужно разнообразие, — непринужденно развела руками Деби.

Гермиона скорчила гримасу.

— Ну да, конечно, я ведь имею дело с Гермионой Грейнджер. Скорее небо упадет на землю, чем она позволит себе что-то из ряда вон.

«Ты не права», — проскользнуло в голове у Гермионы.

На секунду ей захотелось все рассказать подруге, но затем момент прошел, и она отмела эту мысль.

— Прости, ничего пикантного поведать не могу. Хотя…

— Так, я слушаю! — с готовностью подхватила Деби.

— Слушай, а ты помнишь свой первый раз с Троем?

— Чего? — поперхнулась от неожиданности Дебора.

— Ну, я вот помню, — уверенно соврала Гермиона. — Помню, как я первый раз занималась с мужем сексом. Помню, где это было; помню, как и куда он меня целовал и вообще что делал. Я недавно это вспоминала и просто спрашиваю, — улыбнулась она.

— Да, я тоже помню, — вяло согласилась Деби. — Первый раз мы с Троем трахались в его машине.

— Фу! — не сдержалась Гермиона. — Ой, прости, — тут же смутилась она.

— Да забей, — махнула рукой Деби. — И, кстати, было не «фу», было потрясно.

— Это в машине-то? — недоверчиво спросила Гермиона.

— Ты просто маленькая хорошая девочка и не втыкаешь как можно, — парировала та.

— Чего — чего? Маленькая хорошая девочка? Подруга, я вообще-то старше тебя.

Деби рассмеялась.

— Все равно, ты маленькая и приличная. Черт тебя дери, Гермс! Я думала, ты мне пикантное что-то расскажешь, а ты решила секс с мужьями обсудить. Фу, скука!

— А что не так в теме секса с мужьями?

— Это скучно, вот что. И белье тебе стоило надеть не голубое, а темно-вишневое. Так было бы сексуальнее.

Гермиона закатила глаза.

— Ты странная, честно, иногда ты — странная, — задумчиво проговорила Дебора.

— Все математики — чокнутые, — возразила Гермиона.

— Но не настолько же, — весело ответила Деби, а затем уже серьезно добавила: — Слушай, Гермс, я знаю тебя почти десять лет. С того времени как ты была здесь вшивой аспиранткой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Детка, ты же понимаешь, что я всегда… — Деби помедлила, затем выделила первое слово: — Всегда буду на твоей стороне.

— Да, конечно, — как можно более непринужденно поддакнула Гермиона. — А что?

— Слушай, если бы что-то было не так, ведь ты бы мне сказала, да?

— Да, разумеется. Но у меня все в порядке.

— Ладно, я рада хоть ты и обломала меня с интересным разговором. Оставлю тебя с твоими мыслями. Но надеюсь, мы тебя не потеряем в дебрях чисел.

— Не потеряете. И, кстати, математика — вообще не про числа.

— Наплевать, — пропела Деби и выплыла из кабинета.

* * *

Гермиона прервала рабочий процесс с намерением посетить ту самую кофейню. Когда она закрывала ключом дверь кабинета, то заметила, что одного из двух золотых браслетов, которые она всегда носила, не хватает.

«Странно, где я могла его потерять?» — подумала она.

Дойдя до кофейни, Гермиона вошла внутрь и сразу заметила Гештерна за одним из столиков. На этот раз, он читал «Божественную комедию» Данте Алигьери. Она нежно улыбнулась ему, когда он поднял голову, и в его глазах вспыхнула искра тепла.

— Я рад, что ты пришла, — просто сказал он. — Не был уверен.

— Это очень странно, — сказала Гермиона, вспоминая то, что совсем не испытывала стыда, сожаления или вины за свой адюльтер.

— Иногда странные вещи могут быть прекрасными.

Его тонкие губы расплылись в нежной улыбке, выражающей надежду.

Он молчал.

Гермиона тоже молчала.

Ей до боли хотелось наброситься на него со страстным поцелуем прямо здесь, в кофейне.

— Ты в порядке? — спросил он, нерешительно отодвигая стул для нее.

— Да, я в полном порядке и даже больше чем «в порядке». И именно это самое странное.

— Почему?

— Ты издеваешься? — удивилась вопросу Гермиона. — Я вчера изменила мужу. Так нельзя!

— Почему нельзя? Небо не упало на землю, — пожал плечами Шварц.

— Потому что нормальные люди так не делают, не изменяют своим мужьям или женам, особенно если те — хорошие.

— А твой муж — хороший?

— Он не просто хороший, он — идеал, — сказала Гермиона и нервно кивнула головой в сторону входной двери.

Шварц, уловив ее намерение, захлопнул книгу, встал и направился к выходу из кофейни. Гермиона последовала за ним.

— Говоришь, твой муж идеален? — с сомнением переспросил он.

— Да, так и есть.

— Я думал, идеальных людей не существует.

— Ну, а мой — исключение, он — идеал, — улыбнулась Гермиона. — Он добрый, участвует в благотворительности, помогает тяжело больным людям победить свою болезнь, он полностью понимает меня, всегда соглашается со мной. И мы никогда не ссоримся.

— «Всегда соглашается со мной», — задумчиво процитировал ее Шварц. — И не скучно тебе?

— Нет, что ты! Знаешь, он вообще-то не амеба, у него есть свое мнение и позиция.

— А, понял! Дай угадаю: его позиция чудесным образом совпадает с твоей?

— Да, не вижу в этом ничего плохого, — ответила Гермиона, доставая из кармана серый шелковый платок.

Шварц невольно посмотрел на него, а затем заинтересованно спросил:

— Это его монограмма? — указал он на вышитые на сером шелке буквы «ДМ».

— Да, это его инициалы, — подтвердила Гермиона. — Имя и фамилия.

— И вы никогда не ссоритесь?

— Никогда. И он дружит с моими друзьями. Он настолько мне подходит, ты даже не представляешь.

— Представляю, — скептически произнес Шварц. — Ты и, правда, описываешь сейчас идеал.

Они замолчали.

— А знаешь, что еще есть идеального в моей жизни? — почти шепотом спросила она.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Ты вчера. Ты был идеален.

Шварц резко остановился и пристально посмотрел на нее. Гермиона робко улыбалась. Он ответил ей какой-то странной улыбкой, положил руку на ее талию и прошептал с придыханием:

— Может, тогда пойдем ко мне.

— Идем, — сказала Гермиона и потянулась к его губам.

* * *

Они обнимались лежа в постели. Шварц невесомо поцеловал ее в макушку.

— Слушай, Гермиона, — услышала она его голос. — Я должен тебе кое-что сказать…

— Да?

— Я… хочу чтобы ты знала, что очень нравишься мне, то есть я… Я не хочу чтобы ты думала, что все происходящее между нами — это просто рядовая интрижка для меня.

— Но ведь когда-то это закончится, — грустно сказала Гермиона, озвучивая то, о чем ей совсем не хотелось думать.

— Не обязательно.

— Что? — от удивления она приподнялась на кровати и пристально посмотрела ему в глаза.

— Нам не обязательно расставаться. Пару месяцев назад мне предложили должность профессора в Лос-Анджелесе. Это намного ближе, чем Швеция, согласись.

— Это правда?

— Да, мы могли бы время от времени видеться.

Гермиона усмехнулась.

— И после этого ты говоришь, что я для тебя не просто интрижка?

Шварц приподнялся и сел на кровати. Нежно провел своей рукой по ее скуле.

— Нет, ты не просто интрижка. Я… не хочу напугать тебя поспешностью, но вообще-то факт в том, что я хочу быть с тобой. Открыто.

— Что?! — опешила Гермиона. — Ты что, предлагаешь мне?..

Она не договорила, в упор уставившись на него.

— Да, именно это я и предлагаю.

— Но ведь мы так мало знакомы.

— По поводу первого — нам не обязательно решаться быть вместе открыто прямо сейчас. Слушай, я просто хочу, чтобы ты знала — я хочу быть с тобой, но тебе не нужно идти на этот серьезный шаг сегодня. Ты сама определишь степень сближения. Если сейчас ты не готова к радикальным переменам — ничего страшного. Я подожду.

— Но я не могу бросить мужа, — неуверенно проговорила Гермиона.

— Почему? У вас дети?

— Нет, у нас нет детей.

«Нет детей? Это хорошо, это очень хорошо» — подумал Шварц.

— Тогда почему? — спросил он.

— Не знаю, мы давно вместе, он хороший человек и я люблю его.

Услышав последнюю фразу, Шварц громко саркастически усмехнулся.

— Да, понимаю, странно слышать подобное от женщины, которая спит с другим мужчиной.

«Вот именно», — подумал Шварц, но вслух ничего не сказал.

— Я… я просто… не знаю, — сказала Гермиона. — Ты нравишься мне и все происходящее с нами мне тоже очень нравится, и я почему-то не чувствую себя дрянью — вот что странно. Понимаешь, Геш, я всегда думала, что если женщина изменяет своему мужу, который хорошо к ней относится и любит ее, то она будет чувствовать себя той еще мразью, но вот я этого не чувствую.

— Ты просто смотришь на это не под той плоскостью, — улыбнулся Шварц.

— Да что ты?

— Да, именно так, — уверенно подтвердил он, нежно оглаживая ее спину. — Гермиона, оставаться с мужчиной только потому, что он хороший — неверный путь. Это решение не сделает счастливым ни его, ни тебя.

— И что же мне, прыгать из постели в постель к разным мужикам, когда вздумается?

— Я этого не говорил. Но, в любом случае, иногда стоит решиться на нечто желанное, чем потом жалеть об упущенных возможностях. И, как я и сказал, — я не тороплю с решением. Но мое предложение быть вместе — абсолютно серьезно.

Она не ответила, очевидно, обдумывая его слова. И когда молчание затянулось, он страстно поцеловал ее, а затем, они оба вновь провалились в объятия страсти.

* * *

Сидя вечером за чашкой чая дома на кухне, стены которой имели светло-серый оттенок, Гермиона услышала звонок в дверь.

На пороге стоял Гарри. На нем были брюки и рубашка цвета мокрого асфальта.

— Гарри, привет!

— Привет, — улыбнулся тот. — Можно войти?

— Конечно, проходи, — пригласила Гермиона. — Чаю?

— Да, можно.

Она поставила перед другом дымящуюся кружку.

— Как дела? — спросила Гермиона.

— Слушай, — серьезно сказал Гарри. — Я пришел по делу.

— Слушаю тебя внимательно.

— Помнишь тот наш разговор про маньяка?

— Да, а что?

— Я пришел, потому что нам удалось кое-что выяснить.

— Правда? — спросила Гермиона.

— Да, я не должен все это рассказывать тебе, но я беспокоюсь, поэтому решил нарушить свой служебный долг, хотя если кто-то узнает, то мне — хана.

— Тогда, может, не нужно ничего нарушать? — предложила Гермиона. — Нельзя, значит нельзя.

— Слушай, я думал, что ты оценишь мой поступок, — обиженным тоном проговорил Гарри. — Я ведь решился на это потому что сведения могут помочь тебе.

— Но Гарри, у меня все в порядке.

— Правда? — недоверчиво спросил тот.

— Конечно! Что, по-твоему, со мной может случиться?

— Ну, не знаю, ты общаешься с большим количеством людей. Вдруг встретишь этого маньяка.

— У меня нет новых знакомых, — соврала Гермиона. — Но мне интересно, что вы там выяснили и раз уж ты пришел — выкладывай.

— Мы узнали, что этот серийный убийца достаточно молод. Возраст — где-то около тридцати. По поводу его внешности нам пока ничего не удалось установить, но одно ясно точно — он обаятелен.

— А последнее вы откуда узнали?

— Ниоткуда. Это опыт, Гермиона. Все маньяки милы и обаятельны. Тебе следует быть осторожнее.

— Я буду, — заверила она.

— Хорошо. Это все, что мне нужно было услышать. И если ты вдруг встретишь странного типа, немедленно дай знать мне.

— Конечно, Гарри.