Тьма ведёт меня (джен)

Утреннее солнце осветило башню Гриффиндора, и его лучи-разведчики украдкой проскользнули между неплотно задернутых карминовых штор. Лучи ползли неторопливо, со стены на комод, поиграв на гранях какого-то флакончика с девичьими нужностями, побежали дальше на кресло. На кресле лежала беля рубашка, разбросав рукава, как крылья. Гриффиндорский алый с золотом галстук небрежной лентой свисал с подлокотника. Лучи двинулись дальше, с любопытством рассматривая вернувшихся девчонок. Пройдясь по встрепанным макушкам, последними солнечные лучи запутались в упругих кудряшках. Им потребовалось время, чтобы растопить иней на ресницах и разбудить спящую девочку.

— Апчхи!

Гермиона села, сонно потирая глаза. На одеяле она обнаружила мертвого жука и брезгливо отлеветировала его на пол.

— Мр-рмяуф! — ее кот зевнул и потянулся, потом спрыгнул на пол и показал ей, где находится дверь из спальни.

— Выпустить тебя?

— Мр-ря!

Гермиона опустила ноги на пол и, зябко поджимая пальцы, метнулась к двери, чтобы выпустить Бигглсуорта на утренний променад.

— Можно потише? Такая рань! — раздраженно подняла голову с подушки Браун.

— Извини, — шёпотом ответила Гермиона и тихонько прокралась в ванную.

Гермиона любила вставать раньше всех. Утром в гостиной почти никогда никого не было, и она могла спокойно и вдумчиво проверить с вечера собранную сумку и что-нибудь повторить перед предстоящими уроками. Поскольку сегодня был первый день и домашней работы пока еще не было, Гермиона устроилась в уютном кресле и вытащила одну из своих книг. Под руку попались «Основы магического черчения», и она с удовольствием погрузилась в зубодробительный текст, больше напоминающий инструкцию по сборке магической версии «Звезды смерти».

— Доброе утро! — в гостиную спустился Гарри.

— Привет! — девочка ему улыбнулась. — Ты сегодня рано встал.

— Не спалось, — смущенно признался мальчик, — дрянь всякая снилась.

— Бывает, — ответила Гермиона и захлопнула книгу, — думаю, утренний чай все исправит.

— Рон еще не встал.

— Тогда я пойду первой, — быстро ответила Гермиона. После того, как она несправедливо на него набросилась из-за несчастного бекона, она чувствовала себя глупо. Хотя по справедливости нужно было бы извиниться. — Я не хочу опаздывать в первый же день только из-за того, что он проспит завтрак, а мы будем его ждать.

Гарри еще раз широко зевнул и кивнул.

Мальчишки появились в Зале только тогда, когда Гермиона уже закончила свой сытный завтрак и отдавала должное чаю. После того, как вчера она ушла спать без десерта, ее живот был на диво пустой и стребовал двойную порцию омлета и еще один ломтик тоста с апельсиновым джемом. Слизывая со своей ложки остатки джема, Гермиона поймала себя на том, что рассматривает тарелку с нарезанной тонкими ломтиками колбасой.

«Да что это такое!»

Она перевела взгляд на сидящего напротив Рона и, пересилив себя, сказала:

— Извини, Рон. Я вчера погорячилась.

— Все нормально, — ответил он с набитым ртом, — это у тебя от голода мозги отключились. Бывает.

Гермиона пожалела, что извинилась.

— У тебя они и не включаются, судя по всему! — она обижено поджала губы и уткнулась в свое расписание.

— Дай-ка, — Рон протянул руку и выхватил листок из ее рук, — посмотрим, что ты себе на выбирала.

— Отдай!

— Ой, — он проигнорировал ее требования, — у тебя тут какая-то ошибка. По твоему расписанию выходит, что у тебя десять уроков за день.

— Мы с профессором МакГонагалл обсудили мое расписание, так что ошибок там нет. Отдай! — она потянулась к своему расписанию, но Рон его не отдал.

— Интересно, а как вы согласовали сразу три урока на одно и то же время?

— Не твое дело.

Гермиона выхватила бумажку и затолкала в свою сумку.

— И вообще, мы уже опаздываем — Прорицание у нас первым уроком и скоро начнется.

— До урока еще почти полчаса, — удивленно поднял брови Гарри.

— Класс прорицания в Северной Башне, а это на другом конце замка, — ответила Гермиона, которая уже встала и нетерпеливо теребила ремень сумки, — мы не знаем дороги и идти далеко. Так что пошевеливайтесь.

— Гермиона сегодня злая, — буркнул Рон, торопливо запивая свой сэндвич чаем и поднимаясь с места, еще жуя.

— Эй, Поттер! — донесся голос Малфоя из-за Слизиринского стола. — У тебя за спиной кто-то стоит.

Гарри обернулся и едва увернулся от махнувшего перед самым его лицом мантией Гойла.

— У-у-у, страшный дементор сейчас съест твою печень, — противным голоском затявкала Панси Паркинсон.

— Не обращай на них внимания, — неожиданно спокойно сказала Гермиона, придерживая друга за плечо, — шавки гавкают, а караван идет.

— Ты что вякнула, грязнокровка?! — набычился Гойл, нависая над девочкой и небрежным жестом оттирая худого Поттера в сторону.

Гермиона посмотрела в его маленькие глазки, чувствуя подкатывающую к горлу ярость и гнев.

«Как смеет такое ничтожество даже смотреть на меня!»

Гойл почему-то стушевался и попятился.

Гермиона еще мгновение сверлила его взглядом, а потом повернулась к не успевшему даже громко возмутиться Гарри.

— Идемте, не будем терять время. К тому же, — она наклонилась к уху Гарри, — Снейп смотрит. Нам проблемы не нужны.

Как и предсказывала Гермиона, дорога до Северной Башни заняла много времени, и им даже пришлось просить помощи у портретов, а ведь далеко не все изображенные на них люди были готовы им помочь.

Поднявшись по лесенке, Гермиона огляделась и поняла, что воодушевление ее начинает покидать. Класс оказался круглой комнатой, завешанной пестрыми занавесками и с хаотично разбросанными на полу пуфиками вокруг. Под стеной стояли разномастные шкафы, набитые хрустальными шарами и чайными сервизами. То, как стояли все предметы на полке, позволяло сделать вывод, что дверцы лучше не открывать, если не хочешь лавину стекла себе на голову. Окна были тщательно занавешены тяжелыми шторами, которые давно стоило как следует вытрясти и постирать. Гермиона непроизвольно попыталась начать дышать ртом, когда нос оказался атакован тяжелым духом благовоний. Курильницы с едким дымом стояли на каждом столе. И все это великолепие освещалось тусклыми лампами под запыленными абажурами.

«Кажется, это будет немного не то, что я себе представляла», — подумала девочка, пристраиваясь между своими друзьями за столиком и вытаскивая из сумки «Прорицание для начинающих». Все, что она пока что видела вокруг себя, до боли напоминало ей, как она когда-то с родителями попала на городскую ярмарку, устроенную в честь приезда одного из последних бродячих цирков. Как и любой уважающий себя цирк, они имели в своей труппе и прорицательницу. Гермиона до сих пор помнила тот едкий приторный запах ее шатра, заунывный речитатив и длиннющие ногти, выкрашенные в красный, что постукивали по видавшему лучшие дни хрустальному шару. Прикрыв глаза и немного напрягая воображение, Гермиона легко могла представить себя снова на той ярмарке. Осмотревшись по сторонам, она так и не поняла, где их учитель.

— Приветствую вас, мои юные ученики, — внезапно раздался голос откуда-то из угла, и из-за занавесок выплыла… еще одна занавеска в очках. — Я рада видеть вас в физическом теле, ибо даже внутреннее око утомляется прорицать духовное.

Усевшись рядом с камином в большое кресло, занавеска поправила шаль тонкой ручкой и продолжила тем же самым потусторонним, будто не от мира сего голосом:

— Меня зовут профессор Трелони, и я попытаюсь сделать все, чтобы снять пелену с вашего внутреннего ока.

Гермиона напряглась, вслушиваясь сквозь нарастающий внутренний протест в монолог профессора, которая вовсе не выглядела профессионально, о важности и нужности Прорицаний в жизни волшебников. Гермиона даже в самом страшном сне не могла себе представить мир, где разглядывание чайной заварки может оказаться нужнее и полезнее, чем, скажем, Чары. А после ее высказываний о здоровье бабушки Невилла Гермиона не выдержала и подняла руку.

— Да, милочка? — захлопав глазами, обратилась к ней профессор Трелони.

— Профессор, скажите, а вы практикуете «холодное чтение»? — невинным голосом спросила Гермиона.

— Разумеется, — с важным видом кивнула профессор, — холодное чтение — это одна из способностей пророка, которая дается не каждому. Это редкий дар, который позволяет читать на морозных узорах будущее.

Гермиона нахмурилась и опустила руку. А после того, как Трелони сказала заметно нервничающему Невиллу о том, что он разобьет чашку, Гермиона не выдержала и наложила приклеивающее заклятье на его руки.

— Милочка, чашки иногда бьются, ничего страшного, — любезно заметила профессор Трелони, — но я даю вам один балл за то, что вы спасли мой любимый сервиз.

Невилл пытался отлепить от руки намертво приставший фарфор. Кто-то с тихим смешком помог ему, тихонько шепнув «фините».

— Спасибо профессор. Скажите, а разбил бы чашку Невилл, если бы вы ничего не говорили?

Класс притих. Гарри с недоумением посмотрел на нахмуренную Гермиону, которая непривычно дерзко себя вела. Ее обычное уважение перед каждым профессором, даже таким мерзким, как тот же Снейп, будто растворилось в ледяном омуте.

— Отличный вопрос, — пропела Трелони, — я вижу, что вы напишите прекрасное эссе на тему «Имеет ли пророк право молчать?»

— То есть вы видите мое ненаписанное эссе и находите его прекрасным? — уточнила Гермиона.

— Разумеется, вижу, — кивнула профессор.

— Тогда можно я не буду его писать, раз вы его уже оценили по достоинству?

Класс затих. Гермиона почувствовала внезапно ускорившийся пульс.

«Какая дерзость, Мерлин, что я себе позволяю?!»

Трелони зависла, открывая и закрывая рот. Наконец, она все же смогла придумать ответ и улыбнулась.

— Увы, но кроме меня его никто не видит, а мне бы хотелось поделиться вашей прекрасной работой с коллегами. Жду эссе к следующему четвергу. Итак, класс, прошу вас, пейте чай и разливайте заварку по блюдцам.

Гермиона раздраженно пила из своей чашки, жмурясь и кривясь — профессор явно не пыталась найти хорошую заварку для обучения своих студентов, и вкус напитка больше напоминал старый веник.

— Гермиона, что на тебя нашло? — шепнул Рон, перегнувшись через стол.

— Извини, Малфой с утра разозлил, — ответила девочка, листая книгу и пытаясь решить, насколько коричневая клякса похожа хоть на что-нибудь. Она никогда не была сильна в парейдолии.

Выслушав еще несколько абсурдных, как ей казалось, предсказаний Трелони, Гермиона опять подняла руку.

— Да, милая? — с натянутой улыбкой подошла к ней профессор и заглянула в ее блюдце. — Ох, я вижу мертвого духа, что хочет поработить вас. Вам стоит быть осторожнее, дорогая.

Гермиона опустила руку и медленно сказала:

— Простите, но вы называете предсказаниями заведомо не проверяемые утверждения.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Трелони, со звоном многочисленных браслетов, складывая руки на груди.

— Все эти смерти, замечания о здоровье людей, которых нет рядом и которых никак нельзя спросить о их самочувствии. Вот это все проверить нельзя. Значит ли это, что Предсказание — это по большей части угадывание?

Трелони улыбнулась и, протянув руку, погладила девочку по голове.

— Я вижу, что твоя аура слишком слабая, чтобы твое внутренне око пробудилось. Не расстраивайся, что ты в чем-то не так одарена, как другие. К сожалению, я не всем могу помочь стать полноценным волшебником.

Гермиона сбросила ее руку и встала из-за стола. Чувствуя скрестившиеся на ней взгляды, она сказала так тихо, что услышала только Трелони, и может быть, Гарри, что ловил каждое ее слово:

— Простите, но, похоже, пробуждению моего «внутреннего ока» мешает критическое мышление.

И вышла из класса, даже не пытаясь забрать книгу. Решение она приняла мгновенно.

«Я не собираюсь тратить драгоценное время учебы на эту… шарлатанку!»

Только выйдя из класса, Гермиона с внутренней дрожью провернула маховик первый раз и отправилась на магловедение.

Гарри и Рон увидели Гермиону возле класса Трансфигурации, о чем-то беседующей с профессором МакГонагалл. Подруга стояла красная, еще немного — и пар пойдет из ушей. Подкравшись ближе, они услышали обрывок разговора.

— Что ж, мисс Грейнджер, это было ожидаемо, — по сухим губам декана Грифиндора скользнула понимающая усмешка.

— Можно ли мне заменить эти два предмета чем-то более… — она немного замялась и продолжила: — Нормальным.

— Например?

— Я была бы счастлива записаться на расширенный курс Чар к профессору Флитвику.

— Это для четверокурсников.

— Или к вам на факультатив по трансмутации.

— Этот факультатив только для последних курсов и только для тех, у кого выбраны продвинутые Зелья с Алхимией.

— Ну пожалуйста!

— Мисс Грейнджер, я бы советовала бы вам закончить неделю и еще раз здраво оценить все выбранные вами предметы. Возможно, вы к выходным сделаете еще какие-то правки, и тогда мы обсудим ваше расписание. А теперь идите в класс.

— Да, профессор МакГонагалл.

Усевшись рядом с подругой, Рон толкнул ее локтем, вырывая из задумчивости.

— Гермиона, тебя что, твой жуткий кот покусал? Я думал, еще немного, и ты накинешься на профессора.

— Я с трудом себе представляю, каким образом профессор Трелони получила свою степень, — огрызнулась Гермиона, с головой зарываясь в учебник.

По сравнению с полным разочарованием и появлению странных сомнений после посещения обожаемой до этого дня Нумерологии, Гермиона отдавалась классу Трансфигурации как никогда. Она и раньше работала за весь курс на уроках любимого учителя, но сегодня ее голова рождала целые гроздья дополнительных вопросов, которые раньше никогда бы не могли прийти ей в голову. В какой-то момент профессор поняла, что слишком сильно сосредотачивается только на одной студентке, и просто дала Гермионе список из нескольких дополнительных книг по интересующим ее темам. Отвратительное утро было полностью исправлено любимым делом, и на обед Гермиона пришла уже совершенно счастливая. Список из десяти новых книг приятно похрустывал в ее кармане.

Правда, хорошее настроение продержалось недолго, ведь Рон не смог сдержаться и начал зубоскалить по поводу ее выступления на Прорицаниях.

— Рон, не смотря на то, что ты мой друг, но, видит Мерлин, я тебя сейчас ударю, — Гермиона швырнула учебник по Нумерологии, который как раз пыталась читать, чтобы понять, почему любимый предмет вызвал сегодня столько внутреннего неприятия. Нет, все расчеты, которые она выполняла на уроке, как всегда успокаивали, погружая ум в приятное состояние сосредоточенности, но вот ощущение того, что она занимается чем-то бесполезным, которое появилось в ней после Прорицаний и Магловедения, никуда не девалось.

— Да ты просто психуешь из-за того, что в чем-то ты не лучше всех, — пожал плечами мальчик, отправляя в рот ложку с супом, и, не прожевав, продолжи: — Просто признай, что быть чуть хуже остальных — это нормально.

— Я не собираюсь притворяться, что рассматривание отвратительной жижи на блюдце имеет какой-то смысл. Так бездарно тратить свое время могут только тупицы или лодыри.

От хорошего настроения не осталось и следа. И происшествие на первом уроке Хагрида так и вовсе превратило первый учебный день во что-то плохое.

Как бы она ни тревожилась за Хагрида, но десять уроков за день равняется, даже с учетом уже отброшенных, Прорицаний и Магловедения, восьми домашним заданиям. Она со всей отдачей погрузилась в работу, обложившись учебниками и конспектами. Кропотливые расчеты по Нумерологии она закончила еще во время обеденного перерыва, так что сейчас корпела над дополнительным эссе по Трансфигурации. Иногда она поднимала голову от своей работы и напоминала друзьям, что домашка сама себя не сделает, а завтра будут новые уроки и новые задания, и если они не хотят все выходные провести за книгами, то должны сосредоточится. Мальчики уныло кивали, соглашались и снова принимались за учебу, но то и дело подходили к окну, поглядывая в сторону Запретного Леса.

— Ой, смотрите, у Хагрида наконец-то свет зажегся. Нужно его проведать! — Гарри позвал друзей.

— Гарри, ты видел, который час? — Гермиона озабоченно посмотрела стоящие на каминной полке часы. — Скоро отбой.

— Если мы выйдем прямо сейчас, то точно успеем, — сказал Рон, захлопывая учебник и сгребая свитки в неряшливую кучу, — Хагрид наш друг, мы обязаны его проведать.

— Рон, на улице уже стемнело, — Гермиона не выпустила из рук пера, лишь проверила, чтобы на ее эссе не натекло чернил с его кончика.

— Да чего нам бояться? — легкомысленно ответил вместо него Гарри, тоже убирая учебники в сумку. — Блэк не сможет пройти мимо дементоров, так что мне ничего не угрожает. Или ты их боишься так, что не хочешь выходить из замка?

«Я боюсь того, что не боюсь их так, как следовало!»

— Я не пойду, — хмуро ответила Гермиона, снова склоняясь над свитком, — Хагрид мой друг не меньше чем ваш, но, видит Мерлин, ничего не случится, если мы проведаем его завтра сразу после уроков, пока еще будет светло.

— Не волнуйся, Гермиона, — Рон ухмыльнулся, — мы не скажем Хагриду, что эссе по Трансфигурации тебе важнее, чем он.

Гермиона скрипнула зубами и отвернулась. Ей очень хотелось с ними, но она не могла себя заставить выйти в ночь туда, в темноту. Чтобы вдруг не почувствовать их снова. Ощущение морозного холода, бархатистой темноты и чего-то сладко-железного вызывало слишком сильное чувство… чего-то.

— Какая же ты задница, Рон, — буркнула Гермиона, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.

* * *

Забкази подпер подбородок ладонью, пока сестра возилась за его плечами, выплетая его жесткие синие волосы в ритуальную прическу. Циновка, которая обычно прикрывала выход, была отброшена в сторону, и он мог видеть, как на площадке перед домом его семьи его родители разговаривают с Мурга’Джа главным среди темных охотников. В хижине витал крепкий запах полыни, дурмана и вороньей ягоды. Откуда-то с улицы тянуло дымом и ароматом жарящегося мяса. В его животе заурчало — с рассвета ему запрещено было есть. Голод не улучшал настроения, и Забкази недовольно шипел, когда Сатуга слишком сильно перетягивала косицы кожаными ремешками с бусинами и амулетами.

— Когда лоа растерзают тебя, я заберу твои джу-джу, что сделала Джига’Атал.

— Когда я пройду испытания и получу взрослое имя от лоа, то вернусь и обрею тебя наголо, противная ты девчонка.

Согнувшись, чтобы протиснутся в слишком низкую дверь, вошла высокая женщина-тролль и посмотрела на сидящих перед ней подростков. Взгляд ее был суровым, губы сердито сжаты, однако за напускной строгостью она пыталась скрыть беспокойство.

— Сатуга, сколько можно копаться? Забкази должен быть давно заплетен.

Она опустилась на колени с другого бока тролля и тоже взялась за его прическу, выплетая косицы на висках, убирая волосы от скуластого лица подальше.

— Он все время вертится, ма! — возмутилась девушка и умышленно дернула сильнее синюю прядь.

Забкази зашипел, но промолчал. Сегодня ночью у него заберут имя и отторгнут от племени, потому что он захотел стать Темным охотникам. Лоа должны испытать его, проверить его душу и силу и даровать ему взрослое имя. Если повезет, то он понравится кому-то из старших духов-охотников и сможет сразу связать себя с ним душевным договором. Вот было бы здорово.

Сатуга опять дернула его за волосы. Нет, она вовсе не хотела причинить брату лишнюю боль, просто боялась за него. Брат Дурзы не вернулся из леса, когда решил попытать счастья с лоа. А у Заиры, ее тетки, пропал сын. Сатуге было страшно за Забкази, хотя они всю свою жизнь ссорились и соперничали. Но если Бвонсамди его заберет, то кто будет соревноваться с ней в ловле крабов? С кем она сможет как следует подраться на костяных ножах или поохотиться на дурных ящерков? А кто поможет ей воровать вяленое мясо у самой Джиги’Атал? Сатура закусила щеку изнутри, чтобы перестать тихонько поскуливать. Кончики ее ушей, еще не украшенные чин-чин’деваша⁽¹⁾ были поджаты и подрагивали.

Мать плела его быстро, и в четыре руки она быстро управились.

— Пора.

Забкази поднялся, распрямляя не по годам рослое тело, и твердо вышел к костру, что успел разложить Мурга’Джа. Провожать его собралась вся деревня. Все молчали и смотрели насторожено.

«Я получу достойное взрослое имя, не будь я сыном Дурзана Сиам-Куаше⁽²⁾!»

Подошла Джига’Атал. В руках она держала деревянную плошку с белой глиной.

Забкази разделся, оставив только набедренную повязку, и опустился перед зульфи на колени, закрывая глаза. Знахарка запела, ее поддержали костяная флейта и барабан. Племя тоже запело поминальную песню. На их глазах умирал ребенок, и только от него зависело, сможет ли он родиться взрослым. Молодой воин почувствовал, как по лицу скользят ласковые прикосновения знахарки, размазывая холодную жижу по коже, вычерчивая траурные знаки. Последним она порезала себе палец и оставила метку на его лбу, что должна была привлечь взгляд Бвонсамди.

— Иди, хиланг-мага⁽³⁾, тут тебе нет места. И запомни, что ты не имеешь права взывать к лоа, пока не напьешься.

Все разом отвернулись и стали расходиться. Забкази открыл глаза и поднялся на ноги. На мать и сестру он не смотрел, разворачиваясь и уходя в ночные джунгли без оружия и пропитания. Если лоа будет угодно, он дойдет до сердца острова к древним руинам и напьется отравленной воды из каменной чаши. Если лоа будет угодно, то после этого он попадет на порог Той Стороны и сможет показать силу своего духа. Если лоа будет угодно, то он проснется взрослым и с новым именем и вернется домой, чтобы обрить засранку сестру налысо.

Забкази смог добраться до руин не за день, как бахвалился, а за две недели. И это ему еще повезло, что он смог найти чей-то потерянный нож. Хотя причем тут везенье — лоа было угодно оказать ему помощ. Белая глина иссохла и осыпалась, оставаясь лишь серыми полосками в глубоких складках кожи над бровями и возле ушей. На охоту он почти не тратил времени, наслушавшись от старших мужчин о том, что мертвую воду пить лучше на пустой живот.

«Так легче, — говорили они, — меньше кишки гореть будет. Сам увидишь». Забкази им верил и ел разве что то, что попадалось под ноги — ягоды, грибы, глупо рискнувшему пересечь его дорогу полоза. Когда ему казалось, что живот окончательно прирос к хребту, а слюна уже капала даже при виде отвратительно выглядящих многоножек, он увидел в уютной впадинке между корнями трухлявого дерева целую семейку грибов-зулунгов.

На мгновение он даже глазам своим не поверил — зулунги были большой редкостью и ценились за целебные свойства. А вкуснее гриба лоа точно не создавали. И все это только ему. Забкази трясущими руками осторожно срезал один гриб за другим, стараясь не повредить ценную грибницу и отправлял в рот. Правду говорили — вкуснее грибов не было! Слопав все пять штук, он почувствовал приятную сытость, которую не дал бы ему и кусок хорошо прожаренного хвоста ящера.

Преисполненный наполняющей его радости, он пружинистой походкой пошел дальше. Руины возникли перед ним внезапно, будто призрак. Поколебавшись, стоит ли идти прямо сегодня, пока в животе булькали грибы, или стоит подождать до завтра, Забкази все же не утерпел. Уж очень хотелось новое имя. А раз он сюда все же дошел, значит, лоа он все-таки нужен.

После первого глотка ему показалось, что это просто слегка подтухшая дождевая вода. После второго он понял, что она все-таки как-то странно горчит. На третьем он понял, что в чашу капает кровь из носа. На четвертом мир вокруг закружился. После пятого он упал, рассекая лоб об острый алтарный камень.

* * *

— Ну, и где он? — Бвонсамди раздраженно переступил с ноги на ноги и осмотрелся. — Старушка говорила, что скоро за именем придет вполне достойный мальчишка.

— Наверно, не дошел, — пожала плечами удивительной красоты женщина-тролль в белых одеждах и с гирляндой из белых цветов на шее.

— Не говори глупостей, Лакоа, — фыркнул Бвонсамди и уселся на землю, безжалостно сминая хрупкие белые цветы, которые устилали поле, сколько хватало глаз, — если бы не дошел, то я бы об этом уже знал.

— Но мои дети сказали, что мальчик уже напился мертвой воды.

— Да? — лоа могил вытащил трубку и закурил. — И много выпил?

— Пять глотков.

— Ох-хо, — хохотнул лоа, прикусывая острыми зубами костяной мундштук, — молодец. Ну, раз напился, то где он?

— Откуда такой интерес, Бвонсамди? — удивилась лоа исцеления. — Сколько детей идут сюда за взрослым именем, и ты почти никогда не приходил лично.

— Да понимаешь, — он смущенно запустил костлявые руки в спутанную черную гриву, — не хочу этого признавать, но тут редкий случай, когда у меня должок перед его отцом.

— Да? — лоа аккуратно подобрала свои белые одежды и грациозно присела рядом с Бвонсамди. — И чем тебе так услужил Дурзан?

— Унес мои кости, когда племя покинуло берега старого дома.

— О, — Лакоу протянула руку и Бвонсамди вложил трубку в ее изящную ладошку. Она глубоко затянулась. — Это, конечно, дело. Так что, возьмешь мальчика в Темные Охотники?

— Возьму, — кивнул лоа могил, перебирая нитку обсидиановых бус на своей шее, — если дойдет. Да где же он?

— Может, пора поискать? — Лакоу не торопилась возвращать трубку ее хозяину.

— Да куда он денется-то? — пожал плечами Бвонсамди. — Мимо нас точно не проскочит.

Задул ветер, шевеля изящные лепестки.

— Ветер? — удивилась Лакоу. — Тут?

Бвонсамди встал и ссутулился. Его глаза загорелись потусторонним светом. Он чувствовал гостей, которых быть тут не должно.

На них упала грандиозная тень. Лоа поднялась с земли и отряхнула юбку от налипших стеблей.

— Приветствую вас, духи. Меня зовут Лакарира, я младшая дочь Изеры Хранительницы Изумрудного Сна.

Перед ними опустился на землю изящный зеленый дракон.

— Что, серьезно? — Бвонсамди сунул в зубы трубку. — Ты что тут забыло, чешуйчатое?

Драконица переступила лапами, уминая цветы, и как-то немного растеряла свой грозный вид. Общаясь только со смертными, она привыкла к более трепетному отношению к ее драконьей персоне.

— Как ты смеешь, ничтожный, так говорить со мной? — попыталась придавить авторитетом она.

— Ты не у себя дома, милочка, — спокойно ответила Лакоа, поглаживая цветы на своей шее.

Дракон фыркнула и решила говорить прямо. Находиться так близко к Той Стороне ей было не комфортно. Лучше скорее выполнить поручение матери и вернутся домой.

— Значит так, к нам в Изумрудный Сон занесло вашего.

— И? — удивленно подняла брови Лакоу. — Вы хотите отдать его тело нам?

— Нет, — замотала головой Лакарира.

— Уже съели? — ехидно спросил Бвонсамди.

— Нет! Мать отправила меня спросить, сильно ли вам нужен очередной Темный Охотник?

— А с каких пор Матриарх Зеленых Драконов интересуется троллями? — удивился лоа.

— Видите ли, ваш тролль ввалился в Изумрудный Сон в совершенно невменяемом состоянии и устроил там переполох.

— Ну так убили бы, — пожала плечами Лакоа, — жалко его, конечно, но такова жизнь.

— А он же мертвой воды налакался, так что в большей степени он тут, а не у нас.

— О? — округлила ротик Локоа.

— Матушка, конечно, сначала рассердилась, но, присмотревшись к нему внимательнее, заметила, что хоть тролли и не наши любимые дети, но конкретно у этого очень интересный друидический дар. Матушка спрашивает, не против ли вы уступить мальчика нам?

— О? — клацнул зубами Бвонсамди, — Изера хочет отобрать у меня паству?

— Нет, — замотала головой Лакарира, — нет! Мы не против, чтобы мальчик принадлежал Той Стороне, просто… тролль-друид, по мнению Матушки, — это забавно.

— Не замечал за Изерой любви к аномалиям.

— Ей просто понравилась его смелость, — вздохнула дракон, — мальчик, похоже перепутал зулунги с бальгангами.

— Хе-хе! — скрипуче засмеялся Бвонсамди, — и запил все это мертвой водой.

Лакоа тоже засмеялась, прикрывая рот ладошкой. Бальганги были похожи на зулунги, вот только знахари лечили ими бесплодие в тролльских семьях.

— Любопытства ради, — отсмеявшись Лакоа, обратилась к пофыркивающей дракону, — много съел?

— Целую грибницу.

На границе с Той Стороной осыпались цветы от смеха бессмертных.

* * *

— Забкази! Забкази, чтоб тебя лоа драли!

Молодой друид выскользнул из объятий жрицы любви и выглянул на улицу. Под окном публичного дома Даларана стояла Джига’Атал и упирала руки в бока.

— Чего тебе, уважаемая зульфи? Солнце только встало!

— Забкази, ты себе уже все мозги вытрахал или что? Вытаскивай свою друидскую задницу и неси ее бегом сюда. Мы должны были вылететь еще затемно в храм Драконьего Покоя, а я вместо того, чтобы нормально позавтракать, должна была тебя по всем шалманам искать.

Забкази скоро собрался и выпрыгнул через окно, еще в полете превращаясь в гигантскую кошку. Джига’Атал тут же ухватила его за ухо и выкрутила, не слушая протестующего мява.

— У нас встреча с экзархом Элимаром. Воевода Саурфанг подписал приказ о совместном расследовании с Альянсом обстоятельств побега Кель’Тузада.

Сев на широкую спину друида, она пнула его пятками.

— Шевели своей мохнатой задницей, недоразумение. Все только нас и ждут.

1) «Взрослые кольца» — украшения, которые вдевают женщины, достигнув совершеннолетия (около 15 лет)

Вернуться к тексту

2) Выдающийся воин

Вернуться к тексту

3) Потерявший имя

Вернуться к тексту