Тьма ведёт меня (джен)

Убедившись, что тело оставили в покое, оно устроено со всеми удобствами, а его урожденная владелица крепко спит и видит что-то утешающее, Кел’Тузад незамедлительно избавился от опасного артефакта, передав его в надежные лапы своего пока что единственного союзника. Он планировал вернуться к нему попозже, когда обстоятельства будут более благосклонными к тому, чтобы спокойно изучить так заинтересовавших его существ. Кел’Тузад чувствовал, что изучение такого интересного атакующего органа принесет ему много открытий и идей. Осмотревшись по сторонам и убедившись в отсутствии наблюдателей, маг с чувством хорошо прокрученной аферы погрузился в глубины своего ментального пространства чтобы изучить перемены принесенные этим насыщенным на события днем.

Привычно сбросив мясной образ и вернувшись к уже ставшими удобными костям в благородном одеянии верховного архимага Плети, Кел’Тузад воплотился в зале своей души, попутно меняя его под текущие задачи: кристалл души, как и всегда, парил в центре зала, лишенный какой-либо опоры, но опутанный целыми «лесами» из заклинаний и чар, что призваны были медленно и плавно восстанавливать трещины и пробоины оболочек. Глубокий разлом, истекающий голубоватый дымкой с неведомым зеленым ростком был тщательно законопачен чем только можно, и личу было до сих пор не понятно — это его усилия не дают углубится трещине, или же она сама по себе не спешила раскалывать его душу дальше. Что больше всего его в ней смущало так это то, что субъективного дискомфорта она не несла — боли, нарушения мышления, галлюцинаций, психических искажений, когнитивных ошибок, нарушения потоков арканы и прочих милых и веселых вещей, что несут за собой травмы души он пока что за собой не наблюдал. Объективно это подтверждали и многочисленные стальные листы, выводящие на свою поверхность инфографики по непрерывно идущей диагностике — субъективным суждениям лич не очень любил доверять, чаще опираясь на выводы безразличным к его проблемам алгоритмам высшей магматематики.

Просматривая плиты одну за другой, лич нахмурился, что выражалось в том, что его глаза потускнели. Повинуясь его повелительному жесту, перед ним выстроились в ряд сразу несколько плит, объединенных одним аналитическим алгоритмом. Изменения, которые он предполагал, были, но не те, на которые лич рассчитывал. Глубинные ментальные оболочки были прошиты двусторонним магическим договором.

— Что?!

Сжав костяные пальцы в кулак, маг перетасовал плиты, вытаскивая еще с полдесятка новых к тем, что уже были. Глаза все ярче разгорались синим.

— Какого…

Вчитавшись в строки формул и просмотрев итоговые значения, Кел’Тузад не смог удержать себя от того, чтобы с размаху припечатать проекцию своего лица проекцией своей ладони.

— Ох, прав был учитель Антонидас, когда ругал меня за чрезмерную торопливость, — раздосадовано ругнулся Кел’Тузад.

Увлекающаяся натура мага не претерпела значительных изменений даже после смерти, личификации, еще одной смерти и ментальной связи с Господином. Как и в таком уже почти позабытом ученичестве, он смог проморгать очевидное, слишком погрузившись в океан новой информации. Разумеется, он обычно довольно быстро вспоминал об основах или своих недочетах, вовремя исправляя свои ошибки. Но теперь цена его увлеченности оказалась довольно высокой. Кел’Тузад, подгоняемый своей жадностью, поторопился воспользоваться открывшейся лазейкой, чтобы получить больше контроля, больше влияния и больше информации об окружающем его мире, совсем забыл об основах основ. И теперь маг поедом ел себя за ошибку, соверши ее кто-то из его учеников, так он бы сам его за такое наизнанку вывернул да так бы и оставил лет на десять-пятнадцать. Увы, Антонидаса, который бы смог проделать воспитательную работу над личом, рядом не было. Но в голове Кел’Тузада с неимоверной достоверностью зазвучал едкий голос старого архимага: «Добровольная передача магического ядра под контроль другого мага, которая произошла не во время пышной церемонии в Главном Заклинательном Зале в присутствии коллегии архимагов, от этого не становится менее весомой. Связь устанавливается не зависимо от того — были ли свидетели или нет. Как можно забыть такую простую вещь, а? А теперь иди выжги на стали весь ученический кодекс вместе с поправками. И чтоб на чистом контроле, без рук! Приду — проверю!».

Гермиона просилась к нему в личное ученичество? Просилась. Была полностью осведомлена о том, как проходит создание связи учителя и ученика в Азероте? Была. Отдала под полный контроль другому магу свое магическое ядро по собственной инициативе, добровольно и повторив просьбу дважды? Да. Значит, кто в сложившейся ситуации оказался идиотом? Правильно. Слишком увлеченный Кел’Тузад.

Кел’Тузад повторил рукоприкладство по отношению к своей голове еще несколько раз. Соплячка в роли личной ученицы по полной магической клятве ему была совершенно не нужна — маленький резерв, полное отсутствие базовых знаний, ведь пока сам не разобрался, учитывать местную школу магии он не может, да к тому же полное отсутствие хоть какие-то вменяемых условий для полноценного обучения. А ведь он, лишенный тела, прислуги, союзников и своих уже состоявшихся учеников, практически полностью связан по рукам и ногам, да и находится фактически в самом окружении врагов. То, что за него пока не берутся со всей серьезностью — чистая удача или благосклонность богов, не иначе. Его соловьиный статус в этом мире пока что в ближайшем будущем меняться не будет.

Перестав терзать свой фантомный череп, Кел’Тузад проскользнул уже привычно и легко в пространство своей новой, прости Тьма, ученицы.

— Тьфу!

Так и есть — ученические оковы изящными серебряными цепочками обвили золотую хризантему, собирая пушистые лепестки в чуть более плотный бутон. Искрящиеся паутинки магических обязательств плыли в пространстве и личу не надо было гадать в чьи оболочки они врастают.

— Дерьмо.

Кел’Тузад прищелкнул пальцами и вернул себе телесный вид — учитывая их связь, девчонку может сюда занести совершенно случайно и ей точно не стоит видит его костяную форму. С раздражением забросив за спину сдуру сочиненную в порыве зависти к бывшему коллеге косу, он закатал рукава и приготовился к очередному трудовому подвигу.

— Лучше опять привыкнуть носить «мясо».

То, что связь ученика и учителя установилась как надо — вроде хорошо. Но с другой стороны их случай был уникальным — душа учителя угнездилась внутри оболочек души ученика. Он еще никогда в своей долгой жизни не сталкивался с подобными духовными химерами и понятия не имел, как это может теперь влиять на их связь. Еще и тело одно на двоих с практически полным контролем над ним ученика. Впрочем, этот момент решаемый — узы работают в обе стороны. Учитель не может убить своего ученика, умышленно причинить ему непоправимый вред, обязуется выявить и развить таланты и склонности ученика, передать свои знания и опыт, хитрости и секреты. В идеале — учитель должен вытянуть ученика на свой уровень или же дать возможность превзойти себя. Хотя у него была маленькая, но милая лазейка — только он решал с чего начать и как долго учить. Ученик за это все платил практически рабством сознательным и добровольным. Даже когда ученичество завершалось и маг покидал учителя, глубокая духовная связь никуда не девалась окончательно. Кел’Тузад нисколько не кривил душой, когда говорил, что учитель для ученика — ближе отца с матерью.

— Мне хватало моих сыновей-в-искусстве, которых я сам выбрал и обучал. А теперь вот, на старости лет еще одной «дочуркой» обзавелся, залетел, Мрак ее раздери, на старости лет. Да и еще и бестолковой какой. Вот же ж, дрянь дело.

От желания придушить малявку сводило пальцы. Живое тело — это конечно хорошо в тех условиях, в которых маг завис. Но! Все предварительные расчеты по возвращению домой, лич строил исходя из того, что он, во-первых, нежить, во-вторых, вес материального якоря — филактерия да несколько рунических пластин с цепями. Протаскивание живого тела через нестабильный портал — это просто причудливый способ самоубийства с грандиозным взрывом на входе и симпатичным фейерверком на выходе. Алгоритмов личификации химер у него не было, не говоря о маге, что будет запускать и вести ритуал, пока идет воскрешение высшей нежити. Источника магии, для поддержания ритуала — тоже вокруг не наблюдается, хотя он еще не пытался прояснить этот вопрос. А вот враждебно настроенный мир с непонятным, но вероятно плохим отношением к нежити — вот он, бескрайний. Однако, замок напичкан призраками, пусть неагрессивными, но неупокоенными. Полтергейст в количестве одной штуки. Дементоры те же.

Закатив рукава он принялся за работу. Нужно было отладить его доступ к магическому ядру, перекинуть энергетические потоки с него на питание собственных чар вокруг ядра души. Постоянно пустеющий резерв будет, конечно, донимать ее специфическими ощущениями, но кто говорил, что под его надзором будет легко? Хотела легендарного некроманта в учители? Боги услышали. Так что пускай теперь не жалуется. Хотя. Пусть жалуется — это хоть немного примирит лича с действительностью. Сотворив стальной лист, он начал набрасывать приблизительный план-проект с чего стоит начать приведения девчонки в удобоваримый вид.

— Еще одна проблема на мою голову.

* * *

Дамблдор закрыл глаза и откинул голову на подлокотник.

«Мордред со всеми, но мне нужно полчаса на отдых».

Голова гудела и звенела от новостей и информации. Кассий, что бесцеремонно буквально пинками пригнал мисс Грейнджер к нему на разбор полетов был убедительно зол и то, насколько его обычная обходительность и сдержанная вежливость отличалась от едкого раздражения сейчас, вызывала с одной стороны желание поверить в то, что он тут не причем. С другой — уж слишком очевидную выгоду он получил, закрепившись в роли наставника.

«Насколько вероятна его причастность к нападению дементоров?»

Директор крутил в руках флакончик с воспоминаниями, которые девочка предоставила директору по первой его просьбе. Ему еще предстояло собрать точно такой же флакон у младшего Уизли, когда он придет в себя. И сравнить. Сейчас же он, закрыв глаза и приложив к векам холодные пальцы, прокручивал разговор, который только что имел. И сетовал на то, что усталость дала о себе знать — мысли ворочались вяло, трудно было собраться.

«Старею».

— Верховный лорд Альбус…

— По имени, пожалуйста, — в который раз поправил его Дамблдор, который не любил все эти громоздкие формы вежливости без надобности.

— Хорошо, Альбус, — шарик синего света, что мерцал рядом с левым ухом мисс Грейнджер, чуть потускнел, — позвольте мне говорить откровенно. Надеюсь, я этим не нарушу этикетных норм, принятых в вашем обществе, но я хочу быстро и внятно донести до вас, как главного наставника леди Гермионы, свои мысли.

— Говорите прямо, Кассий.

Девочка сидела, вжавшись в спинку кресла и хоть явно хотела спрятаться куда подальше, но не смела отвести от директора глаз.

— Отлично. Я могу смело предположить, что вы готовите какое-либо очищающее действие над леди Гермионы. В Азероте поступили бы именно так и я думаю, что в этом наши миры должны быть похожи.

Дамблдор чуть склонил голову на бок.

— Мы ищем и другие варианты решения вашей проблемы.

— Не стоит, — резко ответил Кассий. — Я не считаю для себя нормальным продолжать такое жалкое и паразитическое существование. Уверен, лучшим выбором в сложившейся ситуации будет извлечь мою душу и дать леди Гермионе жить как должно.

— Вы хотите умереть? — спокойно спросил Альбус, сверля голубой глаз на лице девочки и пытаясь протолкнуть Легиллименцию. Заклятие соскальзывало как с ледяной горки.

— Нет, конечно, — фыркнул маг, — но я уже умер, так что глупо отрицать очевидное. Иначе бы не оказался тут. Меня, конечно, пугает куда меня затянет после извлечения — в Азероте существует много посмертий в зависимости от народа и практики умершего. Есть ли тут путь в Темные Земли на которые я рассчитываю, я не знаю. Но это будет хотя бы согласно природному течению вещей.

— Понимаю.

— Поэтому я бы хотел, чтобы вы по возможности не откладывали… хм… назовем это процедурой изгнания. Потому что рано или поздно, хочу я этого или нет, но я буду обязан начать обучение юной леди в соответствии с традицией.

— А что бывает, при нарушении ученической клятвы? — тихо спросила Гермиона, которая сидела бледная и унылая. Разговор начался с того, что магистр Кассий долго, вдумчиво и вовсе не жалея едких слов растирал ее самооценку в пыль. Умением убивать словами он мог посоперничать с профессором Снейпом. И ужасно на него сейчас походил. Только еще хуже — ведь его присутствие было с ней постоянным, тогда как от Снейпа рано или поздно можно было сбежать.

— Полный распад души, — веско ответил Кассий. — И уж простите, Альбус, но я ни под какими пытками на такое не пойду. И ученице, пусть и навязанной мне, не позволю.

— Это серьезное заявление. Как я могу его проверить, уж простите за прямоту, раз мы заговорили?

— Если вы желаете, то я по возможности прочитаю вам вводную лекцию по теории душ. Думаю, вы умный маг и сможете найти способ проверить мои слова. Я ни за что не поверю, что у вас никто и никогда не пытался вторгаться в эту тонкую сферу. Наверняка есть какие-то записи, хроники, может, живые свидетели. Не мне вас учить.

— У меня к вам накопилось очень много вопросов, Кассий.

— И я готов на них все ответить. Но обстоятельства сложились не самым приятным образом. Вы можете мне пообещать сделать все возможное для того, чтобы извлечь меня из леди Гермионы?

— Вы так хотите от меня избавиться? — неожиданно даже для себя тихо буркнула Гермиона.

— Да, — жестко и совершенно не щадя ее чувств, ответил Кассий. — Смерть учителя — свобода для ученика. Понимаете?

— Но…

— Цыц, я не закончил с верховным магом Альбусом.

— Простите…

Дамблдор наблюдал за лицом Гермионы и видел, что глаза ее влажные. Почему Кассий стал с ней таким жестким он в принципе понимал.

— Давайте договоримся следующим образом, — предложил он Дамблдору, — я согласовываю с вами всю теорию, которую собираюсь давать леди Гермионе, а на занятиях обязательно присутствует кто-то из ваших коллег или вы сами. Магической практикой я по возможности заниматься не буду как можно дольше, кроме совсем уж базовых вещей, которые будут только на пользу. И нужно что-то делать с учебной нагрузкой леди Гермионой — у вас своя программа, которая обязательно должна быть освоена и все упирается в то, насколько юная леди вообще способна поддерживать нормальный ученический темп.

— Это разумное предложение, но стоит ли так спешить? Когда вы должны приступить к своим обязательствам?

— Желательно, не затягивая.

— Мне нужно все это обдумать. Я не думаю, что эта ситуация, по которой решение нужно принимать в спешке.

— Разумеется. И, прошу вас, давайте в ближайшее время обсудим все, что только сможем. Прошло слишком много времени с моего появления здесь, а я до сих пор не имею малейшего понятия о дальнейших перспективах. Меня это, деликатно выражаясь, беспокоит.

— Завтра вас устроит? — Дамблдор смотрел не на голубой шарик, а прямо в левый глаз.

— Кто я такой, чтобы отказывать вам? — горько хмыкнул Кассий. — Я не в том положении, чтобы чего-то требовать.

— Завтра с утра я вас жду. Мисс Грейнджер, если вы хорошо себя чувствуете, то после завтрака приходите в мой кабинет. А сегодня, с учетом того, что вы еще не полностью восстановились после нападения дементоров, вам все же стоит отдохнуть.

Грейнджер встала и закивала, теребя рукава мантии.

Когда за ними закрылась дверь, Дамблдор успел услышать:

— Выключите браслет, куда вы с таким лицом идти собрались? Спину держите и смотрите вперед, а не под ноги, будто иголку потеряли. Вы леди, или доярка?!

Дамблдор вздохнул и призвал пергамент с пером. Стоило написать еще одно письмо к Югине и попытаться уговорить ее все таки приехать и заняться этим… Кассием.

* * *

После того, как Гермиона вернулась в свою новую комнату, она попробовала поговорить со своим новым учителем, но после разговора и того, что он потом ей устроил, она заперлась ванной и разрыдалась от обиды. То, как с ней грубо разговаривал магистр Кассий ошарашивало. Нет, она, конечно, понимала, что в чем-то он прав и после всех его рассказов о родном мире, Гермиона примерно представляла, что в его глазах наверняка выглядит беспомощной неумехой. Но! Она же лучшая ведьма потока! Учителя ее хвалят! Всегда отмечали ее успехи и ставили в пример остальным! Она просто не может быть никчемной. Когда Гермиона попробовала об этом сказать магистру, тот ее просто прервал и заявил:

— Леди, вы действительно считаете, что ваши оправдания уместны? Хотите я вам наглядно покажу, на что способен ученик третьего курса Кирин Тора?

А потом она почувствовала, как ее нутро скрутило болью, вытаскивая крохи магии откуда-то из ее сути, взбалтывая ее и перемешивая.

— То, что вы сейчас чувствуете — это базовый разогрев ядра. Желательно выполнять перед любой магической практикой и по пробуждению. Разогрев ядра нужен для ускорения потоков циркуляции магической энергии и движения магических оболочек, а это в свою очередь ведет к повышению скорости плетения чар и насыщения магической формулы. К тому же, разогревая ядро вы укрепляете его структуру и увеличиваете энергоемкость. Постоянное поддержания резерва в режиме регенерации и работы приводит еще и к тому, что вы сможете опустошать резерв до нуля и при этом не падать в обморок, а продолжать извлекать поступающую в него энергию. Дети, которые поступают в Кирин Тор обязаны поддерживать свое ядро в разогретом виде все время пока бодрствуют. Благодаря этому в зависимости от природы и природных склонностей, в год резерв может прирастать от пяти до восемнадцати процентов емкости. Уже на этом этапе я могу сказать, что ваше ядро — практически рудиментарно и не подготовленно даже к элементарному обучению.

Гермиона с свистом втянула воздух — в животе разливалась острая боль. Магистра Кассия это вовсе не смутило и он продолжил внезапную лекцию с демонстрацией.

— Ваш резерв ничтожен сам по себе. В Азероте принята система исчисления в виде стандартной единицы маны. Она равна количеству магической энергии, необходимой для того, чтобы заполнить стандартный манакристалл весом в одну унцию, что в свою очередь эквивалентно мгновенному закипанию двух пинт льда из чистой воды на чистом контроле. Для сравнения — я обладал резервом архимага в размере трехсот сорока восьми тысяч единиц. Ваш резерв — восемьдесят три! Мой первый ученик имел резерв в шестьдесят тысяч.

Гермиона стиснула зубы с трудом сдерживая слезы. В животе ее будто миксер включили.

— Мне больно!

— Если вас утешит, то мне тоже, — сухо буркнул маг, — если вы забыли, то мы в одном теле и я в полной мере могу испытывать все, что ваши нервные окончания готовы передать в ваш мозг. Учтите, то что я сейчас делаю, вы обязаны будете выполнять самостоятельно и все время пока бодрствуете. Учить вас хоть чему-то пока ваше тело вопиюще к этому не готово я не могу. Но и терять время не будем, сделаю что могу, пока ваши старшие наставники не найдут способ меня упокоить. Будете развивать резерв, осваивать ученическую тройку контроля и бегать.

— Бегать?

— Да, леди Гермиона, бегать. Если бы у вас были хотя бы быстрые ноги и вы успели убежать от довольно медленных дементоров, то я бы не усугубил свое и без того ужасное положение дочерью-в-искусстве. Буду исправлять. Итак, ваш резерв почти опустошен вашим приключением и сейчас в нем всего тринадцать единиц манны. Кстати, скорость регенерации энергии тоже вопиюще низкая, но с этим может помочь на первых порах разгон ядра, дальше — только ментальные практики. А теперь смотрите.

Гермиона, с трудом разогнулась, преодолевая боль и тошноту. На ее столе стоял графин с водой. И теперь вода из него, полупрозрачной струйкой поднялась из графина, зависнув прозрачным шаром в воздухе. Вода мгновенно замерзла, превратившись в голубоватый шар с трещинами и пузырьками воздуха. Потом шар раскололся, начал плавится, капли воды бурлили и кипели, но пар не покидал строго очерченной сферы. И вот от льда остался только плотный шар тумана. Он просеялся дождем на пол, но тут же лужа вытянулась вверх изящным ледяным кустом. Лед с хрустом рассыпался, поднялся вверх, стал жидким и перетек в графин.

Гермиона забыла как дышать, забыла о том, что у нее болит живот.

— Но… Это…

— Это идеально исполненные агрегатные преобразования воды. На эту небольшую демонстрацию я потратил четыре единицы маны. И да, это делают с разным качеством исполнения все третьекурсники. Теперь вам понятно, почему я не считал вашу персону адекватной позиции моей ученицы? А я ведь в ученики брал как минимум магистров.

Гермиона повесила голову. Пропасть казалась ей непреодолимой.

— Простите.

— Что уже плакать, — голос мага смягчился, — возьмите себя в руки и принимайтесь за работу. Тешу себя мыслью, что после моего ухода вы продолжите осваивать хотя бы те азы, что я успею вам дать.

До поздней ночи, Гермиона пыталась хотя бы прочувствовать где вообще находится то самое ядро, о котором говорил Кассий. Но никак не могла, что будило в ней злость и горечь. Самооценка не просто упала, а начала отползать куда-то в сторону кладбища завернувшись в простыню.

Наконец, когда слипшиеся от пота волосы облепили ее лоб, а живот, казалось, вот-вот лопнет от распирающей его боли, внезапно оказавшийся жутким учитель смилостивился.

— Ладно, будем считать, что вы прониклись предстоящим фронтом работ. Давайте-ка выключайте браслет, идите умойтесь и ложитесь спать. Завтра пораньше проведем утреннюю раскачку ядра и вы отведете меня на беседу к верховному магу Альбусу.

Гермиона выключила браслет, даже забыв попрощаться.

* * *

Леди Смертный Шепот с раздражением смела со стола гору бумаг. Она уже третий день пыталась оптимизировать расчеты, для поискового ритуала. После того, как первая попытка провалилась, она сделал определенные выводы и, пока зал приводили в порядок, занялась подгонкой ритуала под себя. Драгоценные останки учителя были собраны до последней крупицы, завернуты в лучший паучий шелк и уложены в драгоценный ларец. Шкатулка из палисандра стояла в кабинете Леди и она снова и снова ловила себя на том, что смотрит на нее. В ней была заключена ее самая большая любовь и она не имела права подвести доверие учителя. Но ее предел в понимании магматематики уже был достигнут, а то что она пыталась сделать было выше ее понимания. Но она старалась.

В кабинет вошла Сага’Азрет. Окинула взглядом ковер из исчерканных бумаг и пятен зеленых чернил на полу.

— Леди, вам необходим отдых.

— Я нежить, дура, какой отдых? — прорычала она, сжимая голый покрытый свежими трещинами череп в руках.

— Ментальный, Леди, — спокойно ответила паучиха и невозмутимо подняла с пола несколько листов. — Расчеты не складываются?

— Нет, — сухо ответила Леди, не отнимая рук от головы. — Чувствую себя бестолковой и бесполезной.

— Вы не думали, что вам нужен помощник, сведущей в этой науке?

— Расчеты такого уровня даются только учителю, — грустно ответила Леди и устало подперла подбородок рукой, второй, она лениво гоняла по исцарапанному столку разлившуюся чернильницу. — Все, кто мне доступен, и мизинца его не стоят. Как и я.

— Леди, а помните того мракопадшего, что провел мертвую свиту в Наксрамас?

— Ну был такой, и что?

— Его лицо не показалось вам знакомым?

— Нет, все птенцы Лана’Тэль мне глубоко омерзительны.

— А вот я его припоминаю. Помню, когда я была еще живая, меня привели к вашему учителю. Он хотел сделать вам подарок и решил сделать из меня идеальный некроконструкт.

— Ты мне не рассказывала о том, как тебя делали, — Леди подняла заинтересованный взгляд на паучиху, что продолжала собирать бумаги с пола и аккуратно складывать их стопкой на краю стола своей госпожи.

— Это никогда не приходилось к слову, — Сага’Азрет посмотрела на госпожу своими мутными глазами.

— К чему ты мне это говоришь?

— Ритуал под меня вашему учителю помогал рассчитывать этот мальчишка. Кел’Тузад хотел сохранить мою личность незапятнанной и подготовленной под ваш ментальный слом, а это на то время было за пределами возможностей некромантии.

— Ты хочешь сказать, что этот кровосос чего-то стоит? — Леди выпрямилась.

— Я не могу судить о его квалификации, но ваш учитель его хвалил, ведь он успел поучаствовать в проекте по отладке чумной системы Наксрамаса. Насколько я помню, Адалаис’тэль давно пытался перейти под протекцию Кел’Тузада. Но его особые навыки были нужнее в Кровавом Квартале, так что Лана’Тэль его не отпустила.

— Так почему ты до сих пор молчала, тварь?! — Леди запустила в прислужницу чернильницей. Стеклянный флакон врезался паучихе прямо между глаз, раскололся и залили лицо Сага’Азрет зелеными чернилами. Она сняла палантин и невозмутимо утерлась — мертвым не больно.

— Я не сразу поняла ваши затруднения.

— Тащи его немедленно сюда.

— Кровавая Королева отдала его Мерзоциду. Говорят, что он позволял крамольные мысли по отношению к Господину.

— Тьма! Дрянь дело! Давно отдала? — Леди сорвалась с места и уже понеслась к двери.

— С утра, вроде. До этого его прятала в покоях его служанка, — паучиха поспешила за ней, так и не оттерев лица до конца.

— Бегом за служанкой и чтоб она все его барахло собрала и перетащила в Храм. А я попробую отобрать у Профессора его игрушку. Если повезет, то он его еще не успел переделать.

— А как же Лана’Тель?

— Если эта сука его уже списала, то уже точно о нем забыла.

Лич мчалась не разбирая дороги, растеряв все достоинство, забыв о полагающемуся Верховной Жрице виде. Она готова была ухватиться за любой шанс вытащить учителя оттуда, куда его загнали чертовы святоши. И если ради этого ей придется повыдергать из облезлой башки Мерзоцида остатки его волос, так тому и быть. А если мракопадший не оправдает ее надежд, то никогда не поздно вернуть его обратно.

Примечания:

Извините, что глава небольшая, но у меня случился ментальный затык. Выбирая между не писать вообще и написать главу, которая сдвинет меня с мертвой точки, я выбрал второе.