Драко Малфой и Кровь Обречённого (гет)

— РОН, Рон, дружище, вставай, Пожиратели напали на дом!! – парень с взлохмаченными черными волосами суетился вокруг постели, где спал его рыжеволосый друг, Рон Уизли, и никак не мог его добудиться.

— А, что? Нападение? Черт, что ж ты сразу не сказал?! – Рон пулей вскочил с постели и принялся нелепо засовывать ногу в брюки, но все время промахивался.

Гарри, а это, разумеется, был он, с каким-то отчужденным выражением взирал на Рона, словно речь шла не о нападении, а об увеселительной процессии.

— Знаешь, Рон, — задумчиво протянул Гарри, — в Министерстве ты бы имел успех… от одного лишь твоего вида полчища Пожирателей умерло бы от смеха…в страшных мучениях – поспешно добавил он, уворачиваясь от летящего в его голову кроссовка, брошенного Уизли.

— С ума сошел, так шутить? Я то и правда думал… думал… Гарри?! – Рон, опешив, смотрел на своего лучшего друга, словно сомневаясь в его реальности.

— Что друг, удивлен? – усмехнулся Гарри.

— Разумеется! Я тебя уже столько времени не видел! Папа сказал, что тебе небезопасно пока что появляться в Норе…

— Да… в Норе. И в магазине. И в косом переулке. На улице. На Земле – принялся перечислять Гарри.

— Да, правда, Гарри! Ты же знаешь. Дементоры как с ума посходили, нападают чуть ли не среди бела дня! Я думаю с этого момента Тот-Кого-Нельзя -…Морт, поспешно добавил он, увидев, какую гримасу состроил Гарри. Он как-то сказал ему, что не произносит Тот-Кого-Нельзя-Называть потому что это возвеличивает Лорда, делает его недосягаемым. Но привычку не исправишь…

— Я думаю уже с давних пор Лорд хочет увидеть на своей стене чудную голову с изумрудными глазами, но это не значит, что я должен забившись…в дыру, сидеть и ждать, когда все закончится!

Гарри явно разозлился. Иногда он жалел, что у него такие заботливые друзья – он знал, что они скучают по нему, однако это не мешало им опекать его, словно хрустальный кулон. Гарри в такие моменты чувствовал себя еще более беззащитным.

Друзья – все, что у него есть. Они дороги ему. А такие люди имеют тенденцию умирать…

Рону явно стало неловко.

— Ладно, Гарри, не обижайся. Расскажи лучше, как ты?

— Хмм… нормально. Меня конечно предупреждали, что мне следует держаться настороже, но все же я давно вас не видел… Гермиона тоже скоро должна появиться! Я сейчас живу в доме Сириуса, под опекой Ордена Феникса… Лето кончается, — помолчав, добавил он.

Все было по-другому раньше. Гарри в отличие от многих подростков, всегда ждал, когда закончится лето – чтобы уехать от Дурслей к Рону, пройтись по Косому переулку, купить необходимые к школе вещи, взойти на платформу 9 ¾, а уж там их ждал Хогвартс/Экспресс, несущийся на большой скорости к школе…

Хогвартс. Столько противоречивых эмоций вызывало это слово… В Хогвартсе он наконец почувствовала, что он не один, что он часть чего-то целого и вместе с тем отдельная личность, здесь он обрел друзей, без которых не мыслил своей жизни, здесь же прошли самые суровые испытания, горе, боль от потерь, бессилие перед злом и клеветой, шепот за спиной… Все это смешалось в пестрый комок, и Гарри порой по ниточкам распутывал его.

Здесь умер Дамблдор…

Теперь боли при этой мысли было меньше, но не потому, что Гарри перестал сожалеть о смерти директора, а потому, что боль, до этого пульсирующая у него в области сердца, потяжелела и превратилась в камень, который, разумеется, не болел, но навечно поселился в груди, тяжестью напоминая о прошлом…

— Все в порядке, Гарри? – Рон пытливо заглядывал ему в глаза, словно читая его мысли. Гарри порой забывал о том, насколько они хорошо понимают друг друга.

Он не решился отвести взгляд.

— Да, Рон… Со мной все в порядке, с этим миром – нет, — он горько усмехнулся. – Мне не по себе… Хогвартс.

Рон понимал. Школу чародейства и волшебства Хогвартс закрыли.

Возможно, школу и удалось бы отстоять, если бы не общее положение в магическом и маггловском мирах. Все попытки возмутиться по этому поводу были тут же пресечены министерством, которое яростно выступало за закрытие школы – события последних лет, как выразились в министерстве, «пошатнули наше доверие к Хогвартсу… сейчас везде небезопасно, ну а там – тем более, так как не раз это место было ареной зла, и с преждевременной кончиной Дамблдора мы тем более не можем позволить школе быть открытой, даже не смотря на то, что нам надо обучить защите наших детей, но это можно сделать и в другой школе”… И так далия…

Школа была закрыта, профессора отпущены. Официальное закрытие должно было произойти сегодня в 4 часа; школу должны были закрыть с помощью специального сложного заклинание защиты, которое не позволяло обнаружить школу и проникнуть на ее территорию. Гарри, конечно, присутствовать при этом действии никто не позволял, но когда у тебя есть мантия-невидимка и друг, у которого отец работает в Министерстве, который еще и не против, спрашивать не приходится… Гарри хотелось еще раз взглянуть на школу, и он даже не понимал, почему.

Для мистера Уизли и других членов Министерства и Авроров, участвующих при закрытии, выделили специальные волшебные машины, и Гарри, накинув мантию-невидимку, должен был ехать в машине вместе с отцом Рона. Поскольку для каждого участвующего выделялась отдельная машина, трудностей с местом не предвиделось.

— Вы скоро отправляетесь, Гарри?

— Да, — ответил он, глядя на стену перед собой, словно на ней было написано что-то интересное.

— Ты вернешься? – поинтересовался Рон.

— Вернусь. Должен вернуться. Я… еще не видел Гермиону… так, твой отец кажется уже собирается, что ж, тогда и я пошел, только… — Гарри, нервничая, пождал губы и многозначительно посмотрел на Рона.

— Джинни у себя в комнате, — подсказал он, ухмыльнувшись.

Гарри вышел из комнаты Рона и пошел дальше по коридору, и ему казалось, что стук его сердца заглушает даже шум шагов.

Джинни сидела в своей комнате и слушала плеер – подарок Гарри из маггловского мира. Обнаружив это чудесное изобретение, она теперь днями напролет слушала полюбившиеся ей группы.

Она сидела спиной к Гарри и поэтому не заметила, как он вошел. Гарри все равно аккуратно, на цыпочках, подошел к ней сзади и, чуть приобняв, развернул ее и нежно поцеловал, про себя улыбнувшись выражению широко распахнутых зеленых глаз Джинни.

— Гарри! – радостно закричала она, кинувшись ему на шею. – Я так скучала! Я думала, ты теперь никогда не придешь!

Джинни смеялась, радуясь его появлению.

— Я тоже очень рад тебя видеть, — сказал довольный и слегка покрасневший Гарри. Он до сих пор порой неловко чувствовал себя в обществе этой девушки…

— А ты скоро опять уйдешь? – она отстранилась от Гарри и серьезно посмотрела ему в глаза.

— Да… я… уйду по одному важному делу, а потом вернусь… Честно.

Они еще несколько секунд смотрели друг другу в глаза, улыбка сошла с лица Джинни, словно она услышала какую-то ужасную новость, а потом Гарри, подавшись внезапному порыву, встал с ее кровати и пошел к двери. На полпути он оглянулся, чтобы сказать что-то вроде «я люблю тебя, Джинни», или хотя бы «я буду скучать», но слова не выходили наружу, и он так и ушел, не попрощавшись.

Он так ее любил и так боялся этого… Он чувствовал, что это неправильно, нечестно по отношению к ней, и что он не выдержит, сойдет с ума, если по его вине что-то случится. Быть может потом, когда все это кончится, когда война прекратится, быть может тогда, если она дождется…

Только вот Гарри боялся, что это никогда не кончится.

Никогда.

Гарри, с накинутой на плечи мантией-невидимкой, сидел рядом с мистером Уизли, глядя в окно. Под ними расстилались обширные территории земли, пустые, мертвые, выжженные… чем-то. Не солнцем. Иногда такие куски территории находили то в одном, то в другом месте, создавалось впечатление, что это кто-то занес их с другого места, до того чужеродными они выглядели, но объяснения этому так и не нашли.

Они уже подлетали к Хогвартсу, все внутри Гарри сжималось в узел, и он прислонился лбом к стеклу, чувствуя успокаивающую прохладу. За окном он видел надвигающиеся черные тучи, так четко передающие его собственное настроение – надвигался дождь.

Машины остановились в нескольких десятках метров от школы. Члены министерства и авроры вышли из своих машин и стали в ряд напротив школы. Один из волшебников вышел вперед и принялся вычерчивать какие-то символы волшебной палочкой, которые застывали в воздухе полупрозрачным дымом. Послышался гомон голосов, соединяющийся воедино, но Гарри стоял слишком далеко, чтобы слышать, что они произносят.

Когда маг сделал выпад вперед, сердце Гарри бешено застучало в груди, в предвкушении чего-то плохого… Школа…

Послышался шум, словно где-то вдалеке жужжал огромный рой пчел, он нарастал, то снижая, то повышая тональность, над зданием образовался прозрачный купол, который опускался на здание и сливался с его каменными стенами. Неожиданно все стекла здания с треском выдвинулись вперед, словно они были из эластичной ткани, и кто-то за ними пытался выбраться наружу, стены принялись вибрировать, будто защищаясь от заклинания, а потом все исчезло – стекла встали на свои места, вибрация пропала, и здание Хогвартса, казалось даже нисколько и не изменилось, только стало… тусклее. Почти незаметно.

Наверно, если бы кто-нибудь стоял рядом с Гарри, он бы сказал, что по его щекам текут слезы, но его никто не видел.

Гарри ненавидел себя за это, чувствовал себя раздавленным, одиноким, брошенным. И ненавидел себя за это…

За то, что он есть… за шрам на лбу… за непрекращающийся шепот… за смерть близких…

— Я знаю твой секрет. Я не могу жить и не могу умереть, но я знаю твой секрет! Рано или поздно все закончится, и кто-то из нас уйдет. И даже если это буду я, слышишь, мы не сдадимся! Мы не сдадимся!! Мы не сдадимся…

Гарри не называл имени, но и так было понятно, кому адресованы эти слова…Только Его не волновала душа Гарри… лишь тело…

Гул уменьшал тональность, все больше становясь похожим на смех, низкий, грубый, и спокойный…

Сумрачное облако, словно большой огнедышащий дракон, распласталось по небосклону и низвергло вниз тысячи капелек, смывая с лица мальчика следы горя.

Когда-нибудь все это кончится.