Hydrargyrum (джен)

«У вас была всего одна задача…»

Бартемиус Крауч почти наяву услышал эту фразу, произнесённую знакомым голосом. В нём звучали и лёгкое раздражение, и усталость… Но это было лишь игрой воображения. Связаться с господином и наставником, с человеком, заменившим ему отца, сейчас было невозможно, даже с помощью оставшейся на руке метки, скрытой под одеждой и иллюзиями. Однако представить себе его реакцию на это фиаско волшебник мог ясно и отчётливо. Строго говоря, у них действительно было всего одно задание… которое с треском провалили.

— Чёрт побери, ну что этот старый пень творит? Тренировать и кидать в бой детей. Он совсем уже из ума выжил! — воскликнул Сириус Блэк, сидящий возле очага и неотрывно разглядывающий синее магическое пламя. Будто надеялся увидеть в нём ответы на все свои вопросы. За бывшим гриффиндорцем никогда не замечали таланта к предсказаниям, а тем более к сподомантии, скорее бездымный неяркий огонь просто помогал ему успокоить нервы. С его точки зрения произошедшее тоже было провалом, хотя ставки в его плане были и в сотню раз не так высоки. Подумаешь, жизнь какого-то бесталанного полукровки. Блэк и представить себе не мог, что поставлено на кон на самом деле, и достижению какой грандиозной цели он, того не ведая, помогает.

Сейчас они вдвоём находились во временном убежище — по сути, обычная туристическая палатка с наложенными чарами искажения пространства. В результате внутри скрывались четыре «комнаты», отходящие от центрального шатра — вполне достаточно для двух человек, тем более бывали они тут лишь время от времени. Спрятана она была внутри углубления в склоне заросшего оврага, протянувшегося в глубине Запретного леса, и прикрыта заклинаниями иллюзии, незаметности и сокрытия следов. Место помог найти Блэк, в своё время излазивший с «друзьями» ближайшие к школе окраины вдоль и поперёк — авроры, дементоры и просто любопытные школьники так далеко не совались, так что риск быть обнаруженными оставался самым минимальным при элементарной осторожности. Была у временных «товарищей» по несчастью и постоянная база — дом в одной из заброшенных шотландских деревень, который с помощью магии ничего не стоило привести в порядок внутри и сделать недоступным для магглов снаружи. Разумеется, куда проще было бы скрыться у Блэка, благо у него остался собственный особняк под магической защитой прямо в центре Лондона, а в перспективе, получив доступ под заклятие доверия, в будущем его можно было бы превратить в новую штаб-квартиру для Лорда. Вот только за домом пристально следили — в аврорате тоже, к сожалению, работают не одни идиоты, и кто-то всё же организовал пост по известному им адресу. Даже если ни волшебники, ни магглы не могли проникнуть в дом, да и просто не видели его, это не значит, что нельзя окружить то место, где он должен находиться. А аппарировать прямо сквозь защиту нельзя — требуется появиться перед ним и как положено пройти внутрь, да только ищейки аврората подобного шанса лишь и ждут. Потому пришлось найти более безопасное и никому неизвестное место. А из-за анти-аппарационных чар Хогвартса потребовалось соорудить ещё и это временное укрытие — недопустимо было бы каждый раз терять время, чтобы добежать до нужного места в школе или рядом с ней от границы защитного периметра.

— А ты ведь не хотел мне верить, — ответил Крауч, повернувшись на бок и тут же скривившись от боли. Он лежал в своём углу палатки на матрасе, прямо на полу, вытянув раненную ногу. Заклинания и зелья работали как надо, уже через пару дней от раны не останется и следа, но двигаться до сих пор больно, да и завтра он сможет разве что хромать с палкой, как этот выживший из ума Грюм. Обидно было оказаться в таком плачевном состоянии, но Бартемиус отчётливо понимал, что маггл или менее опытный волшебник на его месте уже оказался бы мёртв — наконечник копья не только разрезал мышцы, но и перебил бедренную артерию, без магии исцеления он просто истек бы кровью там посреди леса. Кто бы тот сопляк ни был, либо он действительно знал, как обращаться с этим допотопным оружием, либо ему невероятно повезло.

— Не хотел, — проворчал Блэк, отводя взгляд от огня. Он отделался легче — рука замотана и висит на перевязи, но уже завтра к вечеру останутся разве что шрамы, а потом сойдут и они. Восстановленный магией пиджак Сириус просто накинул на плечи, заклинания внутри защищали обитателей от осеннего холода и ветра. — И сейчас не хочу, но приходится. Знаешь, я никогда не делал из старика кумира, не считал его святым. Но думал, у него есть хотя бы какие-то намёки на честь, что он не только о себе печется, а иногда вспоминает о других людях. Это Джеймс им вечно восхищался — как же, сильнейший волшебник нашего столетия, спаситель Британии. Тьфу. Я-то хоть повзрослел с тех пор, а он так и умер наивным дураком, раз доверился нашему доброму директору. И ладно бы он один был такой, нет же.

— Но теперь-то ты понимаешь, что на кону?

— Да. Если понадобится пожертвовать Гарри «ради высшего блага», он даже глазом не моргнёт, раз так легко кидает в бой детей. Старый змей… он наверняка был настолько скользким, настолько слизеринцем, что ухитрился даже не попасть на Слизерин. Это, без обид, Барти.

— Да чего уж теперь-то… — отмахнулся Крауч, стараясь не делать слишком резких движений. А вообще мысль прозвучала интересная — быть настолько хитрым, чтобы не попасть в место, где собираются хитрецы, и остаться вне подозрений. Если бы он подумал о таком в одиннадцать, то выбрал бы другой факультет. — Мы на одной стороне, какое сейчас дело до этой «вражды»? Не удивлюсь, если всю эту вечную свару тоже он поддерживает. Не придумал, конечно, Слизерин и Гриффиндор веками враждовали, но вот дрова в этот костёр иногда подбрасывать вместо того, чтобы гасить конфликт, это явно его работа.

Крауч отвечал, почти не думая над словами. Среди его многочисленных талантов имелось и умение держать выбранный образ, словно маску. Так он делал в школе, так он делал когда-то перед родителями, вот и сейчас снова пригодилось. Всю эту историю с Дамблдором — людоедом и манипулятором, ему изложил Петтигрю, а тот, вероятно, получил идею от лорда. Бартемиусу же оставалось просто придерживаться её, при необходимости додумывая на ходу нужные детали. Совсем нетрудно, доводилось ему в жизни вводить в заблуждение и людей куда более опытных и проницательных, чем бывший наследник Блэков. Скажи ему кто полгода назад, что скоро придётся сидеть в лесу у школы вместе с бывшим «мародёром», Крауч бы только посмеялся. Хотя нет, откровенно говоря, весной он ещё не смог бы ни слова сказать, ни голову повернуть по своей воле…

Он нередко задавался вопросом — зачем отброс, когда-то называвший себя его отцом, вытащил уже изгнанного сына из тюрьмы? Только чтобы годами пытать самому? В Азкабане хотя бы полагается камера и личное пространство — целых три шага на четыре. А он проводил дни и недели под «Империо», неспособный самостоятельно ни встать, ни заговорить — это намного страшнее, чем карцер и дементоры. Их Бартемиус не опасался — что такого эти тупые твари способны ему показать, чего бы он испугался? Тех, кого он убил? Кого пытал в назидание другим? Смешно! Так или иначе, после Азкабана годами он только и мог, что слушать бесконечное нытьё и жалобы этого… предателя, Барти «старшего». Несмотря на всю силу воли и тренировки вырваться не удавалось — урод был сильным волшебником, и педантично обновлял чары каждый день. Должно быть, даже ото всех командировок и поездок отказался ради столь важного дела. И так продолжалось до начала этого июля, пока днём в их дом не вломился вроде бы давно погибший Петтигрю, первым делом размазав по стене вышедшего к «гостю» домовика. Быстро поняв в чём дело и сняв «Империо», Питер в двух словах объяснил, что Лорду потребовалась помощь верных соратников. А между делом упомянул, какой сейчас год.

Крауч тогда пришел в ярость, поняв, что он провёл в качестве комнатного растения Барти одиннадцать лет. Наверное, никогда в жизни не был настолько зол — он переломал, перебил, сжёг или разрубил всё, что подвернулось под руку, за несколько минут разгромив весь дом, а потом спокойно сел напротив двери, собираясь дожидаться возвращения своего тюремщика. За прошедшие годы он во всех мельчайших деталях проработал много, очень много планов мести — чем ещё можно было себя занять? Однако Петтигрю приказал (этот недомерок смел приказывать ему!) уходить немедленно. Месть подождёт, ведь у Лорда иные планы. Если глава международного отдела сейчас погибнет, об этом узнают через пару дней, и поднимется серьёзный шум, а вот сейчас Барти сам приложит все усилия, чтобы только о побеге никто даже не услышал.

Им же первым делом требовалось освободить Сириуса Блэка, прежде чем начать свою игру. Сделать это с учетом подсказок от Петтигрю оказалось почти до смешного просто — «чистое» оборотное зелье у Питера нашлось с собой, должно быть, на случай побега, разыскать в доме пару волос Барти тоже было нетрудно, сложнее всего оказалось добыть в каком-то маггловском магазине собаку подходящей породы. Когда бывший глава отдела правопорядка явился в Азкабан с псом, это вызвало вопросы, но сразу же демонстративно применённое на кобеля «Ревелио» сняло подозрения, а использовать эти чары на самом чиновнике смелых не нашлось — Крауч очень убедительно изобразил того в самом худшем расположении духа. Убедить Блэка оказалось даже труднее, и если бы Бартемиус не упомянул его брата, с которым в своё время вместе учился, Сириус бы так и не поверил, что к нему явился вовсе не тот самый ублюдок, что когда-то приговорил его к тюрьме. Дальше и вовсе оставалось дело техники: Блэк, действительно оказавшийся незарегистрированным анимагом, превратился в пса, настоящее животное заняло его место в камере, а «глава отдела» просто спокойно покинул Азкабан и аппарировал с тюремного острова в Британию вместе со своей «собакой».

Вообще основная цель звучала предельно просто: господину для чего-то был нужен именно выживший в восемьдесят первом году сын Поттеров, при этом готовый к сотрудничеству и пришедший к нему в определённое место, по возможности, полностью добровольно. Крауч не очень понимал, к чему такие сложности, но у Лорда наверняка имелись причины распланировать всё именно так, им же оставалось лишь всё исполнить в точности. А поскольку мальчишке уже не семь лет, и просто заманить его к себе домой конфетами не получится, было принято решение сначала создать угрозу его жизни, выпустив известного убийцу и маньяка Сириуса Блэка, а затем Поттера от этой угрозы правильным образом спасти, заслужив его доверие. На взгляд Бартемиуса, схема была несколько перегружена, и просто втереться в доверие к юному наивному дурачку было бы куда проще, да хотя бы случайно столкнувшись на улице, в библиотеке, в магазине… куда ещё мог пойти живущий среди магглов подросток? Однако план не подлежал обсуждению, и никакой возможности лично обговорить всё с господином не оказалось — контакт с ним имел лишь Петтигрю. Это доказывал тот факт, что именно по указанию Лорда, отследившего свою метку, он и нашел Крауча. Подчиняться ничтожеству, когда-то предавшему своих и приведшему их господина к гибели, а Пожирателей — к разгрому, было унизительно и противно, однако выбора не оставалось. Иной связи с Лордом не будет, как и шанса его вернуть. Кроме того, сейчас, куда лучше узнав новую «послевоенную» Британию, Крауч понимал, почему для своего возвращения господин выбрал именно Петтигрю. Лестрейджи, Джагсон, Мальсибер, Долохов, Трэверс — в тюрьме. Селвин, Малфой, Кэрроу, Нотт, Макнейр, Эйвери и многие другие — живут сытой жизнью и вполне неплохо себя чувствуют, некоторые так даже устроились работать в Министерство, как будто ничего и не было. Он сам полгода назад ещё мало чем отличался от овоща и просто не смог бы ответить на призыв. А у Питера, который скрывался ото всех, просто не оставалось выбора, кроме как делать всё, чтобы только заслужить прощение и жизнь.

Подумав о пожирателях, отвертевшихся от тюрьмы, и ради своего прощения раскрывших все тайны и сдавших всех соратников наперегонки, Крауч только скрипнул зубами. Готовых, как и он, сражаться до конца, оказалось так мало. А остальных не волновало их общее дело, их цель, возрождение магического мира и необходимость поднять его со дна той ямы, куда волшебников загнало Министерство со своими реформами, «политикой равенства» и показной любовью к грязнокровкам. Собственная рубашка ближе к телу, а спальня фамильного особняка куда уютнее сырой холодной камеры, окруженной дементорами. Господин во всём был прав — магическая Британия почти мертва. Даже самые лучшие, кичащиеся длиной родословной — слабовольные трусы, забывшие о чести и хорошо понимающие лишь кнут. Как только Лорд вернётся в своей полной силе, они все на коленях приползут умолять о снисхождении, оправдываться, вновь закладывать друг друга в надежде смягчить его гнев. Приспособленцы, мещане, ограниченные эгоисты… вот кого бы следовало называть простецами. А самое страшное, что все остальные ещё хуже! Восхищаются магглами, которые поодиночке, вне своих городов и без десятков машин и приспособлений под рукой — абсолютно несамостоятельны и беззащитны, но при этом толпой готовы забить камнями любого, в ком заподозрят волшебника, как делали их грязные немытые предки несколько веков назад. Вернуть их на подобающее место — необходимость, которая давно назрела, но для которой нынешняя давно выродившаяся «элита» магического мира слишком мягкотела и слабовольна. Давно уже не ценятся ни знания, ни настоящее мастерство, а только связи, знакомства, умение приспосабливаться и «держать лицо», чистая репутация и что о тебе думают другие — всё это он повидал и сам. И когда Лорд предложил другой путь — он согласился, не медля и секунды.

— И всё-таки, кто с ними был ещё? — задал вопрос Блэк, вновь отвлекая его от воспоминаний. — Девчонка — понятно, её даже другие студенты считают очень странной и стараются не связываться. Но этот второй, который тебя ранил? Ты ведь сам сказал, что там был пацан с первого-второго курса максимум. Колдовавший без палочки! Может, какой-нибудь аврор под оборотным?

— Может быть, конечно, но это совсем не их почерк, — честно ответил Крауч, прикрыв глаза и вновь вспомнив скоротечное сражение.

О том, что подружка Поттера может доставить проблем, было известно заранее — когда в октябре стало ясно, что мальчишка сам не появится в Хогсмиде и так легко его перехватить не получится, Крауч вместе с Блэком занялись разведкой. Сириус шнырял в округе в звериной форме, слушая чужие разговоры и обращая внимание на всё, что так или иначе связано с Поттером. Бартемиус в основном ходил по деревне под оборотным зельем, иногда в безлюдном месте перехватывая одного-двух учеников и под «Империо» задавая несколько вопросов, прежде чем стереть память за последние несколько минут и отпустить. Жаль, Уизли и эту грязнокровку ни разу подловить не удалось — случайно или нет, но эти двое в Хогсмиде старались никогда не оставаться наедине, держась людных мест. Но в целом неплохое представление о Поттере и его окружении составить удалось: минимум друзей, что удобно, отчуждённость от остальных студентов, как знаменитости, от которой вечно одни проблемы на каждом курсе — то масса потерянных факультетом баллов, то «проклятье». Как и ожидалось — девчонка со своими фокусами заставила повозиться с ней (Крауч, спрятавшись под мантией-невидимкой, наблюдал за происходящим с самого начала), тем более что убивать в этот раз было нельзя. Однако её магия, заклинания и зелья — всё было привычным, просто в очень странной комбинации, но всё равно знакомым и понятным. А вот второй…

Начало боя — весьма странный выбор оружия, но ничего невероятного, а скорость наверняка обеспечивалась каким-то сильным зельем из списка запрещенных. Заклинания, помещенные в предмет — тоже вещь привычная, хотя ими не любят пользоваться в бою. Слишком рискованно: когда делаешь всю ставку на один козырь, то промах или ошибка означает в лучшем случае проигранную дуэль. Но вот дальше началось нечто необычное. Мальчишка использовал заклинания, которые Крауч никогда не встречал. А он недаром с отличием сдал все экзамены — уже в семнадцать знал Бартемиус действительно очень много, даже по меркам опытных волшебников, в своё время изучая магию и далеко за пределами примитивного школьного курса — запрещенную или просто редко практикуемую в Британии.

«Fervor, mei sanguis», — повторил он про себя. — «"Кипи, моя кровь"… Магия крови запрещена уже больше сотни лет, да и та жидкость больше напоминала ртуть или жидкое серебро. Или это заклинание трансфигурации, превращающее кровь в жидкий металл? С одной стороны, удобно — кровь всегда с собой, не нужно на ходу пересчитывать формулы, да в принципе, не слишком и сложно, но крайне проблемно, если нет желания каждый раз в бою резать вены, прежде чем пустить в ход любимое заклинание. «Автоматическая защита» или «вырезать» уже проще, по словам понятно, чему служат заклинания, но накладывать чары на предмет, вместо того, чтобы защититься или разрезать что-то самими чарами — зачем? Это напоминает боевую трансфигурацию, создание и щита, и меча, и доспехов из подручных предметов, но он применял именно заклинания. Очень странно, очень нетипично. Хотя стоит после попробовать наложить это «Automatoportum defensio» на лист железа и посмотреть, как это работает — будет ли он автоматически прикрывать от заклинаний. Так или иначе, стоит испытать, ведь нужно будет придумать контрмеры, когда мы, вероятно, столкнёмся снова».

— Ты же читал в газетах про всю эту историю с Трэверсом год назад? — отвлек его Блэк. — Там обсуждали слух, что перед тем, как убить, его ранили именно копьём. Как и тебя.

— Это интересно, — согласился Крауч, вспоминая прочитанные заметки и статьи. Поскольку оба сильно отстали от жизни за десяток лет, ещё в августе он, пользуясь чужой внешностью, собрал по лавкам и книжным магазинам подборки старых газет вплоть до восемьдесят первого года. Так что за время вынужденного ожидания они успели хотя бы в общих чертах ознакомиться с прошедшими в их отсутствие событиями. И если Блэку ругаться и даже рычать никто не запрещал, то Бартемиусу приходилось контролировать эмоции и не выдавать своего отношения к тому, что происходило с бывшими «товарищами», а также к пляскам на костях побежденных, которые «силы света» устроили после своей победы. — Хочешь сказать, старик нашел какого-то наёмника со стороны, чтобы тот для него сначала убил сына Пожирателя смерти, а теперь приставил его стеречь Гарри? А то и ещё какие-то грязные дела проворачивал, которые пока просто не всплыли.

— А какие ещё варианты есть? — спросил Сириус, неопределённо пожав плечами. — Беспалочковая магия, да ещё и копьё — может, это кто-то из Уагаду? Манера колдовства и дуэли у него, по твоим рассказам, точно не наша и даже не европейская.

— Но при этом заклинания он читал не на суахили или африкаансе, а на обычной латыни.

— Сначала третьекурсница с заклинанием, которое в самый раз опытному бретеру или убийце, потом мальчишка, дерущийся как одержимый, даже, как ты говоришь, после того как Хвост проткнул его собственным копьём. И Лунатик, кидающийся непростительным… — пробормотал Блэк, словно до сих пор не веря в это. — Вот уж чего я точно никак не ожидал от него. Чем старый пень так ему мозги запудрил, что наш всегда правильный староста рискует попасть в Азкабан, но не дать мне встретиться с Гарри?

— Да, Сириус, ещё раз, извини, что так с ним получилось.

— А ты-то в чём виноват? — удивился Блэк. — Всё сделал, как надо — разрубить крысу вдоль, да и дело с концом. Кто ж знал, что этот паршивец так натренировался в дуэлях. Уж чего за ним никогда не водилось, а тут прямо как взрослый — и щит сразу поставил, и мне руку чуть не оторвал. Неужели Волдеморт его так надрессировать успел?

— И всё равно, мне жаль. Я знаю, вы ведь были раньше друзьями.

— Да, были.

Появления ещё одного из мародёров рядом с целью они в своё время, действительно, не предусмотрели. Дамблдор хоть и не являлся всеведущим злым гением, каким его следовало представлять для Блэка, всё же идиотом никогда не был, и среагировать на угрозу сумел быстро. Если повезёт, толку со всей сегодняшней операции лишь и будет, что смерть оборотня (об этом факте рассказал Петтигрю). Крауч не был уверен, что его заклинания оказалось достаточно, но шансы, что Римус не выживет, и одной проблемой у них окажется меньше, были высоки. Они и так до этого привлекли ненужное внимание, дважды попытавшись убрать его с дороги, хотя тут усердствовал в основном Питер — на взгляд Крауча, устранять Люпина для исполнения их плана было не так уж и обязательно. Особенно после того, как он убедил Сириуса, что пытаться договориться с Римусом не стоит, и тот, раз так вовремя оказался в школе, то очевидно, давно и прочно под контролем Дамблдора. Даже пришлось придерживать Хвоста, а то охота на Поттера превратилась бы в его личную месть, и скоро тут уже от следователей и авроров было бы не протолкнуться. Увы, помимо возможной гибели оборотня, иных хороших новостей пока не было. Грязнокровка и Уизли остались в живых, запомнили Петтигрю, при этом девчонка ещё и знала его по имени, что выглядело очень странно. Тот последний тоже вряд ли погиб — если учителя прибыли быстро, то его рану могли исцелить. И всё это в дальнейшей перспективе означало, что следующего нападения будут ждать во всеоружии.

Конечно, наилучшим для Дамблдора решением было бы вовсе спрятать мальчишку как можно дальше ото всех, в другой стране под самым большим камнем, но старик на это не пойдёт. Как же, «Мальчик-который-выжил», символ победы и надежда светлых сил! Помнится, когда Крауч впервые услышал, как именно подали эту историю тупым массам, про годовалого ребёнка, «победившего» величайшего волшебника столетия благодаря материнской любви… Он был в бешенстве. Этот лицемер не нашел ничего лучше, чем поглумиться над поверженным врагом, превратив его гибель в фарс. «Тёмный лорд сражен младенцем» — разве можно представить себе больший позор? Можно ли представить себе большую нелепицу? Ну, а что там произошло на самом деле… Об этом, вероятно, знают лишь Дамблдор и его ближайшие подручные, ну и сам Лорд, разумеется. Вряд ли господин поделился даже с Петтигрю. Хотя относительно того, что Питер знает, а что нет, оставалось лишь гадать. Например, вся та чушь, которой он велел потчевать Блэка, как о происках Дамблдора — о деньгах Поттеров, о бедности их сопляка и его незнании о магии… Всё это подтвердилось. Выбирая момент, они с Блэком с одной стороны и Петтигрю с другой в июле были вынуждены отправиться в маггловские районы и следить за нужным домом. А выглядел тот по меркам наследника древнего рода, пусть и полукровки, откровенно убого, при том что магглы, в силу своей ограниченности, даже не способны сделать его внутри в разы больше, чем снаружи. Да и сам мальчишка одевался в какое-то ношеное рваньё, даже по маггловским понятиям уродливое, а родня этой зазнайки Эванс (не то чтобы Крауч был с ней близко знаком, только видел в школе издалека, обычно, когда «мародёры» всей компанией в очередной раз издевались над Северусом) держала его за бесплатную прислугу. Тогда ещё Блэка пришлось, образно говоря, держать за ошейник, чтобы не понёсся справедливость наводить и карать самовлюблённых магглов прямо там посреди улицы. Иначе угодил бы как раз в засаду авроров.

На самом деле, первый вариант плана подразумевал «нападение» Блэка и героическое спасение ещё в июле, когда представится подходящий момент. Было разработано несколько вариантов, однако тут сам Поттер спутал все карты, и не только им, как-то раз буквально вылетев из дома уже ночью и побежав по пустой улице, не разбирая дороги. Момент был идеален — охрана такого поворота тоже очевидно не ожидала, и Сириус уже пошел ему навстречу, но в этот момент мальчишка вызвал «Ночного рыцаря» и ушел. Эта помесь маггловского «технологического» убожества и криво наложенных каким-то лентяем из Министерства чар способна аппарировать в пределах страны почти случайным образом, и отследить её смог бы разве что сам Лорд, но не Крауч и не Блэк. А после Петтигрю, у которого имелись какие-то информаторы в Министерстве (вероятно, тоже кто-то из не забывших обо всех своих клятвах пожирателей), передал, что до сентября о деле можно забыть — Поттера держат под плотным надзором в самом людном месте Косой аллеи, и к нему не подобраться. Пришлось вновь ждать. А теперь, когда они, фактически, провалили перехват у школы в идеальных условиях, вариант с «добровольным» уходом ставился под большое сомнение. Возможно, цель придётся брать под контроль, а ведь потом нужно ещё довести её из школы до границ защитного периметра, чтобы аппарировать в убежище и потом дальше. Куда именно, знает только Петтигрю. Должно быть, слишком боится, что Крауч его «спишет в боевые потери» по пути, чтобы не мешал преподнести господину подарок и отчитаться о выполненном в одиночку задании. А дальше Лорд, скорее всего, просто принесёт сына своих врагов в жертву, чтобы полноценно вернуться назад. Кажется, был подобный ритуал…

— Слушай, Барти, а всё-таки, почему ты помогаешь мне спасти Гарри? — спросил в этот момент Блэк. — Нет, ты не думай, что я тебе за это не благодарен, но всё же, ты, когда оказался на свободе, легко мог просто исчезнуть из страны, или, в крайнем случае, вытащить меня из камеры и потом сбежать. Джеймс и Лили для тебя ведь — никто, чужие люди. Да и мы с тобой в школе пересекались, дай бог, раз пять или шесть. Но ты сегодня рисковал собой ради их сына.

— Тут не очень всё просто, — Крауч был давно готов к этому разговору. Хотя собирался Сириус долго, до этого просто принимая всю помощь, как нечто само собой разумеющееся. — Когда тебя посадили, скажу честно, я считал, что это хорошо, что наше Министерство и мой… отец избавили общество от ещё одного преступника. Но прошла пара месяцев, и вот авроры уже явились за мной. Знаешь почему? Каркаров, эта болгарская деревенщина, которую неведомо где подобрал Сам-знаешь-кто, очень хотел вырваться из Азкабана и ради этого готов был абсолютно на всё. Говорят, он сначала хотел просто выдать несколько человек и купить себе этим свободу… Да только его сведения уже мало чего стоили — Розье убили якобы «при задержании», Мальсибер и Трэверс к тому времени отбывали срок и без его ценных показаний, Снейпа избавил от тюрьмы директор, хотя я точно знаю, что Северус был замешан в делах с темной магией. И вот тогда Игорь стал называть имена всех, кто мог сойти за «Пожирателей», лишь бы ему поверили. Вроде Руквуда, насчёт которого то ли были какие-то подозрения, то ли его просто давно хотели подсидеть, ну, а потом он добрался и до меня. Ну да, я же учился вместе с некоторыми из сторонников Сам-понимаешь-кого, с Эйвери, которого от судей родители просто откупили, мы были, как я считал тогда, друзьями. Ну так и что теперь, это делает из меня пожирателя? Слова одного преступника? Ни одной улики, ни одного доказательства, да ему даже Веритасерум не дали — хватило и просто слов, а разбираться никто не стал, как и в твоём деле. Папочка вообще не колебался и секунды, раз сказали, что виновен, значит — в Азкабан. По-моему, у него даже тени сомнения не возникло, он не подумал даже, что я могу говорить правду.

— Как я тебя понимаю… — со вздохом сказал Блэк.

— Да, Сириус, вот ты меня лучше всех понимаешь. Но это только присказка. А сказка начинается потом. Год я просидел, крича, что я невиновен — думаю, ты мог это слышать, наши камеры находились не так и далеко. Потом явился этот, чтобы меня вытащить. Как — извини, я не скажу, слишком это личное. Ну вот на мгновение, да что там, на пару часов я даже поверил, что он всё понял, одумался, разобрался в деле, решил исправить свою ошибку хотя бы вот так… Наивный, наивный дурачок, вот кем я был. Он даже и не пытался, да и мысли такой, думаю, не возникло и возникнуть не могло. Он просто решил, что дементоров недостаточно. Что сам справится лучше. В результате годами держал под «империо» — простые приказы вроде «сидеть на месте» или «лежать неподвижно». А сам сидел рядом и говорил, говорил, говорил… Обо всём подряд. А я не мог не слушать, даже уши заткнуть не мог. И про тебя он тоже говорил, и про Петтигрю. Ему посмертно дали Орден Мерлина, ты знал? Ну, а среди прочего наболтал он и про Дамблдора, и про Поттера, и вот недавно опять вспомнил Петтигрю. Так я и узнал, что этот старый интриган вновь что-то задумал, раз вытащил его из укрытия. Потому, когда смог, спустя столько лет, всё же сбросить «Империо» и сбежать, то решил, что нельзя это так оставить. Что ребёнку сломают жизнь, как когда-то мне и тебе. И если я просто сбегу, чтобы спокойно жить где-нибудь в Аргентине, чем я буду отличаться от всех тех уродов, которые без доказательств судили тебя, а потом меня?

— Всё-таки благородный ты человек, Барти, — вновь переводя взгляд на огонь, сказал Блэк. — Знаешь, честно скажу, я бы вот так ради чужого человека, наверное, не смог стараться. Всё-таки что бы там моя мамаша не несла, про благородство с рождения, высокую честь и право крови, настоящее благородство — оно в делах.

— Я думаю, многие поступили бы так же, узнай они правду. Людей дурят, рассказывают о мудром директоре, не знающем ошибок Министерстве, а на деле… Жаль, что наивных и легковерных так много, — притворно вздохнул Крауч.

— Жаль.

— А ты сам, Сириус? Я понимаю, вы с Джеймсом были друзьями. Но ты настолько дорожишь той дружбой, что готов сейчас рисковать всем? Сам ведь осознаешь, если нас поймают, то в камеры уже не вернут — либо при задержании «за сопротивление» разнесут на куски, как это свихнувшийся Грюм любил проворачивать, либо к дементорам на поцелуй.

— Понимаю, но… Знаешь, наверное, просто замаливать свои грехи пытаюсь.

— Замаливать?

— Ах да, ты же из чистокровной семьи. Знаю, что у нас обычно маггловская религия не в ходу, просто… Глупо, наверное, прозвучит, но ещё до того, как я ходить научился, мне уже родня все уши прожужжала на тему, какая эта честь быть Блэком, про десятки чистокровных поколений, традиции предков и тому подобное. Так что к одиннадцати, когда пришло письмо из школы, меня от всех этих древних заморочек и «примера для всего волшебного мира» уже тошнило, так я и пошел во все тяжкие. Попал на Гриффиндор, общался с магглорождёнными, набрался у них всякого — одевался как они, говорил как они. Знаешь, у меня даже вместо метлы мотоцикл был — транспорт такой маггловский, только зачарованный. По-детски это всё, конечно, несерьёзно, но я тогда всё делал назло родне, только чтобы показать — я не такой как они. Вот среди прочего и религией заинтересовался — Римус и Лили посоветовали главные книги, хотя надолго меня и не хватило, так, полистал, нахватался по верхам, лишь бы при родителях показать. Но вот эту часть я оттуда помню до сих пор, про грехи, про искупление. Это ведь из-за меня всё произошло… Я должен был стать хранителем убежища Поттеров, Джеймс предлагал, но я убедил его, что Хвост подойдет лучше — кто же подумает на эту серую посредственность? Да кто ему хоть какой-то секрет доверит? Мы думали, что он просто никому не будет интересен, а охотиться станут лишь за мной. И мы… я не мог представить, что он сам пойдёт к Сам-знаешь-кому. Хотя мы столько лет были знакомы, и я обязан был всё предугадать, но… не заметил. Крысёныш их выдал. Уж не знаю, что такого Джеймс сделал этому полоумному, что тот лично пришел к нему в дом, но всё произошло так, как произошло.

— И теперь надеешься хотя бы Гарри спасти и расплатиться по долгам? — участливо спросил Крауч, не позволяя гневу вырваться наружу. Как этот отброс, отказавшийся от всего, чем дорожат волшебники, вообще смеет говорить в подобном тоне о Лорде? О человеке, которого он не знал, и в чьём присутствии, скорее всего, даже дышать бы побоялся лишний раз. Впрочем, пока не время для эмоций. Он отыграется, когда всё будет исполнено. Отдавать Блэка правосудию живым в этот раз всё равно не планировалось.

— Ну в общих чертах, да. То немногое, что я могу сделать. У меня есть и дом, и деньги, я не позволю ему жить словно нищему и голодать по несколько дней, да в конце концов, я смогу его защитить от психов вроде Хвоста, раз никому больше дела нет. И уж точно не дам его использовать в своих планах, хоть Дамблдору, хоть кому ещё. Парень заслужил нормальную жизнь.

— Это верно. Но теперь нам сложнее будет объяснить ему, что мы желаем только добра, и не нужно верить Министерству.

— Справимся. Крысе он верить не захотел, и это уже хорошо. С Лунатиком сложнее, если тот в самом деле у старика на коротком поводке, то он нас к Гарри не подпустит. Но я надеюсь на лучшее.

— Я тоже. Поттер уже не ребёнок, разберётся, кто на самом деле прав, если ему немного помочь.

Про себя Крауч подумал, что в любом случае почву для новой операции придётся готовить почти с нуля, а в худшем случае придется обращаться к резервному варианту с прямым штурмом школы при участии взятого под "империо" пушечного мяса. Они недооценили старика, приставившего к ценному ученику несколько охранников. Ручной оборотень, этот любитель беспалочковой магии, лезущая куда не нужно грязнокровка… Хотя в её случае Бартемиус всё-таки не склонен был верить ерунде про детей-солдат, и предполагал, что перед ними действительно обычная третьекурсница, ну может чуть-чуть поумнее прочих. И что она действовала исключительно по своему разумению — опытный человек на её месте не колебался бы, а просто отрубил Петтигрю руку с палочкой и потом приступил к допросу, не давая остановить кровь. Они в своё время так делали, когда требовалось узнать о планах аврората и «фениксов», приём весьма действенный. Он, например, в тринадцать лет, скорее всего, не остановил бы удар. Хотя интересно, а она сама-то знает, кто ещё вместе с ней охраняет её дружка под видом обычных студентов и учителей? Если нет, если удастся подкинуть пару подсказок, а потом поднимется скандал, и в самом деле на всю Британию станет известно, что Дамблдор у себя в школе среди детей прячет взрослых наёмников или авроров, то ситуация станет намного более интересной, и да, более удобной.

Над этим определённо следует поразмыслить. Возможно, провести разведку в самой школе, благо Хвост на это способен. А потом уже выработать план действий. Иронично, если в конце концов, вся ерунда, что он наговорил Блэку про Директора — о зловещих планах и использовании детей в своих играх, не просто окажется правдой, но позволит им избавиться от этой вечной занозы. И в результате господину после возвращения будет куда легче добиться своих целей. Крауч даже улыбнулся, думая об этом. Если всё получится, как надо, это будет самая остроумная шутка последнего десятилетия, для тех, кто способен оценить.