Проснуться собой (гет)

Обложившись талмудами, я сидел в читальном зале библиотеки, и пытался написать заданные нам эссе по Трансфигурации и Зельеварению. Причём именно пытался, так как получалось, если говорить откровенно, не очень. Причина же была в том, что после полученной недавно встряски, мозги полностью отказывались выполнять какие-либо иные функции, кроме тупого передирания исходников. Хотя, если быть точным, это являлось лишь следствием, а причиной была моя первая ссора с Гермионой. Ну, и прилетевший в голову, с подачи её же лёгкой руки, совсем не лёгкий гримуар по зельям. Пусть и случайно, но именно после него я и…

Короче говоря, мы третий день не разговариваем. Нет, признаю, что я дурак и идиот, и что поверил Малфою, и что никому не сказал, и что не сказал ей, и что не взял её собой, и что ещё кучу «что…» я там по её мнению сделал, чего делать было не надо. Только все мы крепки задним умом, да после драки.

Именно поэтому мы сейчас сидим за разными столами, и явно оба делаем вид, что готовимся. Собственно, я и не знаю, что пока делать — уже на следующий день я зашёл в Гринготтс, воспользовавшись камином профессора Снейпа, пока был там на отработке. С его разрешения, конечно. Там и передал Рокдунгу письмо для Грейнджеров с описанием случившегося, а с ним самим случившееся я обсудил на словах.

— Мистер Поттер, Вы… пока ещё слабо представляете последствия своих действий, — медленно, тщательно обдумывая каждое своё слово, ответил он мне. — Вас извиняет лишь то, что вы не получили той подготовки, которую проходят ваши сверстники в остальных древних родах. Их с раннего детства приучают к тому, что даже близкий человек может оказаться врагом. И я не имею в виду то, о чём вы явно сейчас подумали. У того же лорда Малфоя есть те, кому он доверяет. Просто существуют банальное второе непростительное, зелье подчинения, оборотное, наконец, и вы выпиваете яд, поданный вашим лучшим другом… или невестой. В вашей же ситуации, когда не самый близкий, мягко говоря, вам человек предлагает на своей территории то, что позволит ему делать незаметно от вас что угодно… На мой взгляд, это верх безрассудства. Если уж вам так хотелось посмотреть воспоминания, вы могли договориться встретиться здесь у нас…

Слушая речь поверенного, мне оставалось лишь смущённо рассматривать пол перед собой, да молчать, стараясь ещё и не покраснеть, вдобавок.

— Что же касается того, что с вами случилось… — задумался Рокдунг. — Я не могу вам ответить прямо сейчас, так как не припомню ничего похожего на описываемые вами симптомы. Мне нужно посоветоваться, и, возможно, придётся провести несколько экспериментов. Опять же, случившиеся видения, если, конечно, это были именно они. Кстати, ваше поведение натолкнуло меня на мысль, что стоит включить в вашу программу раздел ядов и противоядий… с расширенной практической частью.

Тут уж меня передёрнуло — добровольно идти на подобное не очень-то и хотелось.

— Но это подождёт. Сейчас, если вы не сможете вовремя вернуться в Хогвартс, у нас не получится скрыть свои действия от всех заинтересованных сторон. Поэтому очень прошу последовать моему совету, и не лезть больше смотреть воспоминания в чужие артефакты. Что же касается предложения мистера Снейпа, то, как мне думается, вам следует сообщить ему о своём согласии с его предложением о встрече. Думаю, время в следующее воскресенье после обеда будет самое подходящее. Впрочем, я лишь ваш поверенный, и не могу принимать решения за вас, лорд Поттер.

А сам ещё так ехидно скалится. Угу, не может он.

— Я так и хотел поступить, Рокдунг. — Чего мне стоило ответить ему с невозмутимым видом, даже описывать не берусь. — А сейчас, думаю, мне уже пора обратно.

— В таком случае, мы подготовим переговорный зал к воскресенью, Гарри, — уже более доброжелательно улыбнулся мне гоблин. — А родителей мисс Грейнджер я извещу лично, заодно и ваше письмо передам.

Мда, от его интонации аж профессором Снейпом повеяло.

Вернувшись к упомянутому зельевару, я озвучил назначенную дату, после чего побрёл к нашей башне, глубоко задумавшись над тем, как я буду рассказывать о предстоящей встрече Гермионе.

Зайдя в гостиную факультета, я обнаружил оную, сидевшей с книгой на дальнем диванчике. Хорошо, что сейчас в гостиной почти никого не было. Подойдя к ней, я присел рядом.

— Гермиона…

— Вообще-то, в культурном обществе принято спрашивать разрешения, когда желаете присоединиться к кому-либо, — так и не взглянув на меня, произнесла вслух девочка. — Особенно, если эта кто-то — «слишком много берущая на себя особа».

— Гермиона, я же уже извинился…

В ответ она лишь перевернула следующую страницу книги, демонстративно продолжая делать вид, что читает. Хотя мне было видно, что её глаз нет-нет, да и дёрнется в мою сторону. Значит, ей всё же любопытно? Ну-ну…

— Я сейчас ходил в Гринготтс, — закинул я удочку, предварительно убедившись, что никого рядом нет.

Молчит. Однако почему-то у меня сложилось впечатление, что на меня ещё сильнее обиделись.

— Рассказал Рокдунгу о том, что произошло.

Продолжает читать.

— Он долго говорил, но всё свелось к тому, что я был неправ.

Довольный хмык.

— И мы с ним согласились с предложением профессора Снейпа, назначив встречу в воскресенье после обеда в переговорной банка. Снейпу я уже сказал.

— Хм… — прокомментировала Гермиона.

— О том, что я натворил, я написал письмо твоим родителям. И что мы поругались так, что дошло до твоего швыряния книгами — тоже.

— ЧТО-О?!

Вот, а то как со стеной разговариваю.

— И поэтому, раз уж ты так на меня обиделась, то на встречу со мной ты решила не идти. Думаю, Скотт и Джина согласятся со мной, что для тебя так будет лучше.

— Да как… Да что… Гарри, ты!..

Всё, книга отодвинута куда подальше, сама она развернулась ко мне целиком, личико раскраснелось от возмущения, а грудь ходит ходуном в попытке набрать побольше воздуха. Явно для того, чтобы выразить мне своё праведное негодование.

— Да шучу я, шучу! Куда я без тебя, — с улыбкой перебил я её, пока девочка не успела разразиться пулемётной очередью своего красноречия. — Герм, правда, извини, что я не сказал тебе…

— Гарри, нет, ты действительно тугодум. — Гермиона демонстративно закатила глаза к потолку. — Три дня прошло, а ты так и не понял.

— Чего?

— Того! — Передразнила она меня. — Я на тебя обиделась не из-за того, что ты мне не сказал — я же за тебя переживаю! В книжки закопалась, торопясь выучить побольше, чтобы не выглядеть беззащитной жертвой в случае чего, как почти все магглорожденные с второго-третьего курсов, и чтобы тебе потом помочь и объяснить. А ты, идиот безбашенный, лезешь, не думая… куда зря… один…

А я сидел и в прострации смотрел, как у неё из глаз полились слёзы, а сжатые в кулачки ладошки мяли мантию на коленях. И чем дольше я смотрел, тем всё громче становились её всхлипывания.

Последнее помогло мне отмереть, после чего я буквально сграбастал её в объятия, не принимая во внимание её попытки вырваться.

— Всё-всё, тихо, успокойся. Я понял. Прости, — бормотал я ей, пытаясь успокоить зарождающуюся истерику. — Ну, не понял я, что теперь поделаешь? Зато теперь пойдём на встречу с Малфоями вместе. Но вообще-то, девочки не должны бросаться грудью на защиту — это чисто мужская прерогатива.

Миона продолжала прижиматься ко мне, изредка шмыгая носом.

— Всё, успокоилась? — тихонько спросил я её.

— Угу.

— Мир?

— Мир. Но, Гарри, если ты ещё хоть раз… Сама прибью, чтобы мне нервы не трепал.

* * *

Не буду останавливаться на быстро пролетевших днях — они были заполнены обычными занятиями — написанием эссе, обсуждением подвигов Невилла на ниве котлов, которыми он, с очень расстроенным видом, успел как-то мимоходом похвастаться, и, конечно же, визитами к Рокдунгу, просто-таки вынудившему меня мотаться к нему через камин Снейпа, чтобы подписывать разные бумаги. Под конец я эту гору черкал уже не глядя. И вот наступило воскресенье, когда мы втроём ушли камином в Гринготтс.

Переход камином прошёл уже вполне себе привычно — зелёный огонь, пролёт по туннелю с мельканием картинок чужих каминов, финальный вылет на пол и налёт золы на мантии в качестве подарка за то, что воспользовались услугами каминной сети. Вот ей-ей, чем дольше я пользуюсь этой системой, тем больше во мне крепнет мнение, что подобные пролёты внутри каминной сети очень сильно напоминают гоблинское народное развлечение «растряси мага в тележке». Очень уж ощущения родственны, только что у гоблинов тележка к финишу всё же притормаживает, а вот у магов, передравших чужую идею, разумения на приделывание тормоза явно не хватило.

Впрочем, я явно отвлёкся. Пока я в картинках сравнивал подобные глупости, мы успели зайти в помещение, что ранее Рокдунг гордо называл переговорной. Находилась она точно под землёй, и, похоже, не на первых двух подземных этажах, судя по тому, что меня не покидало давящее чувство наличия горы над головой.

Сама комната представляла собой просторное помещение прямоугольной формы с двумя дверьми, расположенными в её противоположных концах так, чтобы у входящих было время издалека присмотреться к друг другу. Стены не были ничем отделаны, щеголяя тёмным камнем, по которому причудливо расположились тени от магических факелов, развешенных в большом количестве. В общем, для полного антуража какого-то рыцарского замка не хватало только доспехов с латами на постаментах, да щитов с мечами и моргенштернами, развешенных в фигурном беспорядке.

За рассматриванием комнаты я умудрился упустить самое главное — посреди стоял большой овальный стол, вытянутый также, как и сама комната. За дальним от меня его краем сидели Драко и Нарцисса Малфой. А пока я так открыто пялился на всё вокруг, к ним успел присоединиться и профессор Снейп. Причём он зашёл не с нами, а через вторую дверь. С нашего же краю сидели родители Гермионы и Гамбит. Я и Гермиона разместились рядом с ними на двух свободных стульях, после чего с ожиданием посмотрели на Рокдунга и второго незнакомого гоблина.

Гоблины не стали испытывать ничьё терпение, и сразу приступили к делу.

— Данная встреча между родами Поттер и Малфой проводится по просьбе рода Малфой. Клан Гринготтс выступает в роли гаранта. В роли наблюдателей от клана присутствуют поверенные родов Малфой и Поттер. Ставлю всех присутствующих в известность, что в данной переговорной активированы разделительные щиты четвёртого октана и блокируются любые магические воздействия выше первого октана. В случае нарушения правил проведения переговоров, нарушившая сторона будет навеки исключена из реестра клиентов банка, а всё её имущество в равных долях будет разделено между банком и пострадавшей стороной. Данные условия магического контракта подписаны обоими сторонами.

Чего??? И когда это я успел?! Но стоило взглянуть на радостный, многое для моей тушки предвкушающий оскал одного знакомого гоблина, как на меня снизошло озарение. Причём сразу по двум пунктам. Первый очень хорошо сокращался до «млять», а второй сводился к более длинному «я попал». Видимо осознание моего залёта всё же отразилось у меня на лице, из-за чего оскал у Рокдунга стал ещё радостнее. И ещё… ладно, я такой дурак, но не Драко же с той стороны всё подписывал… Получается, что я им так нужен?!

— Со стороны рода Малфой присутствуют: Нарцисса Малфой и Драко Малфой, свидетель — Северус Снейп. Род Поттер представляет лорд Гарольд Поттер. В качестве свидетелей приглашены Скотт Грейнджер, Джина Грейнджер, Гермиона Грейнджер и Реми Лебо. У присутствующих в зале сторон нет дополнительных требований к условиям встречи?

Есть, но, судя по оскалу Рокдунга, озвучивать мне их не стоит.

— В таком случае, объявляю о начале встречи и вступлении в силу всех её условий. — Поверенный рода Малфой завершил своё вступление, а у меня возникло ощущение, будто меня с головой завернули в одеяло — вроде и не мешает, но стало неуютно. Похоже, что так ощущается озвученная блокировка магии.

— Лорд Поттер, — взяла слово Нарцисса. — Позвольте принести вам от себя извинения за причинённый ущерб. Думосброс, которым вы воспользовались, а также все воспоминания, что продемонстрировал вам мой сын, были подготовлены мой лично, и не несли в себе никаких иных свойств, кроме своего известного назначения. Мой сын Драко передал вам уже подготовленные воспоминания и не вносил никаких изменений в работу думосброса или переданные ему копии моих воспоминаний. Случившееся с вами стало для меня и моего сына полной неожиданностью. Магией своей подтверждаю, что сказанное мной является правдой.

Лёгкая дымка, окутавшая леди, явилась видимым подтверждением принесённой клятвы.

— Люмос, — произнесла волшебница, подняв правую руку перед собой и повернув ладонь горизонтально. Слова заклинания женщина произнесла явно демонстративно, что никак не сказалось на результате — над ладонью разгорелся шарик света, довольно ярко осветивший всех вокруг.

Полюбовавшись на него несколько секунд, Нарцисса погасила светляк плавным движением кисти, смотря при этом прямо на меня.

М-да, видимо, придётся поверить, что Драко тут не виноват. Да и никто не виноват, а это я сам так отличился. Как там мне говорили надо отвечать?..

— Я принимаю ваши извинения, леди. Как глава рода Поттер, признаю, что в произошедшем нет ничьей вины, кроме случая. У рода Поттер с этого момента нет претензий к роду Малфой… — На этом моменте Рокдунг сделал мне страшные глаза, обещающие просто-таки бесконечное удовольствие от грядущих наших встреч, и я поспешил дополнить, — по данному инциденту.

Видимо, догадался я правильно, раз гоблин умиротворённо прикрыл глаза.

— Леди, до того, как произошла эта… этот инцидент со мной, я успел увидеть, как проводился обряд защиты, в котором участвовали вы и Сириус Блэк. Скажите, почему я оказался с… не с вами?

Что же, от её ответа сейчас будет зависеть, как сложатся наши дальнейшие взаимоотношения.

— Гарри… Понимаешь… в то время… точнее, после того, как ты… после того, как исчез Тёмный Лорд, всех… от всех его сторонников старались избавиться, либо посадив пожизненно в Азкабан, либо убив при задержании. А Люциус, мой муж, был членом внутреннего круга Лорда. Некоторое время, пока шло разбирательство, он провёл в тюрьме. В итоге, его отпустили, но это стоило нам многих обысков мэнора, денег и влияния. Так что национального героя нам не доверили, заявив об этом практически в открытую. Официально тебя под опеку взял Дамблдор, после чего о тебе до Хогвартса никто ничего не слышал, если, конечно, исключить кучу макулатуры о твоих подвигах.

Нарцисса позволила себе лёгкую улыбку на последних словах.

— После того, как от нас… нас перестали пристально контролировать, а Люциус медленно восстанавливал влияние, я попыталась выяснить твою судьбу, но не смогла найти, хотя и ощущала по нашей связи, как тебе бывало плохо. Прости… — Последнее слово она сказала едва слышно, и опустив взгляд в стол.

— А завещание родителей? Другие ближайшие родственники? Насколько я понял, в магической Англии у магов между собой очень много связей. Или все родственники Поттеров были на стороне Волдеморта?

Нарцисса и профессор Снейп очень заметно вздрогнули, услышав это имя. Драко же фыркнул, как будто я сказал нечто смешное.

— Поттер в своём репертуаре, — привычно скривившись, на грани слышимости буркнул себе под нос зельевар.

— Тут трудно сказать однозначно, Гарри, — слегка задумавшись, ответила мне леди Малфой, покосившись на Снейпа. — Завещания не озвучивали, насколько мне известно. Из Блэков против Лорда был только Сириус, которого посадили за пособничество этому самому Лорду. Андромеда? Её кандидатуру отвергли, как неспособную обеспечить должный уровень защиты победителю Того-кого-нельзя-называть. Лонгботтомы? Августа осталась одна с внуком, и не проявила в тот момент никакого желания брать на себя ответственность. Если говорить прямо, то тогда она вместе с ребёнком спряталась почти на год, и никто о ней ничего не слышал. Прочие ещё более дальние родственники, из тех, что числились среди нейтралов? Они были рады, что их просто не трогают. А стоило бы кому из них попытаться поднять вопрос опеки, так внимание авроров было бы им обеспечено — Дамблдор практически сразу объявил, что позаботится о тебе.

Однако… Если смотреть с этой стороны, то альтернатив-то и нет. Задумавшись, я начал машинально постукивать пальцами по столешнице.

Всё-таки как же, оказывается, мал этот магический мирок Британии. Аристократы… Тоже мне. Если вспомнить, кого они все из себя изображали на платформе, или как себя ведут слизеринцы, то вся эта их кичливость относительно крови и чистоты родословной, манерность и интриги на пустом месте… Всё это начинает вызывать лишь… пусть будет, брезгливость. Что толку от их родословной, если без лидера они никто? Впрочем, сам такого изображал, и даже немного понравилось, когда МакГонагалл из-за этого бесилась.

Комната погрузилась в молчание, которое, почему-то, никто не попытался прервать. Я же продолжал думать о Волдеморте и Дамблдоре. А как бы я сам поступил на месте главы какого-нибудь рода? Не знаю. Если взять моих родителей, то я и не понимаю, зачем они участвовали в этой войне, когда уже появился я — портключ в любую страну, и не пришлось бы бояться и прятаться. Точнее, Фиделиус, он и во Франции Фиделиус. А, что самое интересное, и в Германии, и в Испании с Италией тоже.

Если подумать над лозунгами этого Лорда, то логика в них есть. Но тогда почему стоило ему об меня убиться, как всё заглохло? Допустим, поначалу всем оставшимся на свободе было не до этого. А потом? Те же Малфои восстановили большую часть влияния, судя по известному мне. Почему же Люциус Малфой не продолжает бороться за то, к чему они стремились ранее? Вот и я о том же.

К чему я всё это? А к тому, чтобы понять, стоит ли мне влезать во всё это, или просто перекантоваться до выпуска, выучиться, чтобы выполнить договор с гоблинами, и не лезть в это болото? Глядя на прилизанное блондинистое чудо, сидевшее напротив меня, я всё же склоняюсь к мысли, что стоит. Малфой смог добиться перевода Драко на Слизерин, хотя директор был против. Я же, в одиночку, ладно, с гоблинами за спиной, не смогу ничего напрямую противопоставить Дамблдору, если тому в голову придёт ещё какая блестящая идея о моей жизни.

Только вот надо решить один вопрос.

— Нарцисса, — нарушил я затянувшееся молчание, — я не против дружественных отношений в будущем, только надо решить вопрос между мной и Драко.

Далее, чтобы продолжить, мне пришлось встать.

— Драко, я приношу свои извинения за случившееся на распределении. Это получилось случайно, а не с целью унизить вас или вашу семью. При этом я понимаю, что случившееся не прошло бесследно для вашей репутации, потому согласен принести компенсацию в той или иной форме на ваш выбор, если это не будет во вред роду Поттер. Если это необходимо, я могу повторить свои извинения в письме лорду Малфой.

— Да чтобы я так про…

— Драко! — Жёстко оборвала его мать. — Я передам ваши слова лорду Малфой, Гарри.

— Буду вам признателен, леди. Драко. На этом, думаю, стоит закончить нашу сегодняшнюю встречу.

Далее гоблины, после того как мы все попрощались друг с другом, как и в начале встречи, озвучили дежурные фразы про договор и его выполнение, а затем в комнате остались только я с Грейнджерами и Рокдунг.

— Неплохо, Гарри, — похвалил меня гоблин. — Неплохо. Прошло почти как мы и обговаривали. Ты молодец.

Непроизвольно у меня на лице появилась улыбка.

— Только в следующий раз, обговаривай сразу размер компенсации, — сурово закончил он. — Они в тебе заинтересованы, так что нечего прогибаться сразу и на пустом месте!

Пока я смущённо смотрел в пол, Гермиона решила напомнить о себе.

— Мама, папа, а зачем вы тут сидели вместе с мистером Лебо?

* * *

Ранее в этой же комнате…

В ту же самую переговорную комнату, в которой пока ещё только предстоит встретиться Гарри и Нарциссе, зашла леди Малфой, и была удивлена присутствием троих незнакомых ей человек. Обращать внимания на гоблинов-поверенных она и не думала.

Сидевшие мужчины встали, ожидая, пока дама займёт место за столом переговоров.

— Леди Малфой, — решил представить ей присутствующих поверенный рода Поттер. — Позвольте представить вам опекунов Гарольда Поттера: мистер Скотт и миссис Джина Грейнджеры. А также их консультант по разным вопросам — мистер Реми Лебо.

Впервые за последние десять лет, с тех пор, как Люциус был отпущен из Азкабана, выдержка изменила леди, явив присутствующим всю бездну испытываемого женщиной удивления. Впрочем, она быстро вернула себе привычную невозмутимость.

— Опекуны? — Выдержки Нарциссе всё же хватило ненадолго. — Магглы?

— В маггловском мире, — пояснил ей Скотт. — Предыдущие опекуны, так скажем, практически не выполняли свои обязанности.

— Но, позвольте, Гарри же…

— Маг. Мы знаем, — прервала её Джина. — И наше присутствие здесь говорит само за себя.

— Но ведь Дамблдор… — как-то беспомощно произнесла леди Малфой, оставив свою фразу без окончания, но потом, совсем уже с другой, более жёсткой интонацией, она договорила, — Дамблдор.

— Да, леди Малфой, — подтвердил Скотт. — Именно о нём и о сложившейся вокруг Гарри ситуации мы и хотели с вами поговорить.

— Вы?! Мне думается, что с вашей стороны это несколько самонадеянно.

— О нет, нисколько, — с радостной улыбкой оспорила Джина. — Рокдунг, вы позволите маленькую демонстрацию?

— Только если маленькую, — несколько суетливо согласился гоблин, сразу при этом уточнив, — и стены не трогайте, пожалуйста, мы всё же под землёй. Лучше продемонстрируйте на стуле.

Нарцисса с недоумением переводила свой взгляд между собеседниками.

— Ну, раз стул, значит стул. — После чего демонстративно сделала правой рукой жест вверх.

Стул, до этого момента мирно стоявший между Нарциссой и Джиной, послушно воспарил вверх, замерев в воздухе примерно в полутора ярдах от пола.

— Э-э-э… — по-простому протянула леди.

— Впрочем, если вас эта демонстрация не убеждает, то мы можем продемонстрировать свои возможности на более крупном примере, — предложил Скотт, смотря при этом на гоблина, и стараясь остаться серьёзным.

Рокдунг в этот момент разрывался между опасением за грядущий ущерб и необходимостью получить союзников. Но, на его счастье, Нарцисса решила за него.

— Это ведь не магия?

— Нет, это можно назвать проявлением психокинеза, — ответил ей Скотт. — Я не смогу вам сейчас сказать, каким образом этот стул висит в воздухе — сам, потому что теперь это стало его нормальным состоянием, или что-то его удерживает так, и есть ли отличия от известной вам Левиосы… Поэтому предлагаю остановиться на том, что это своя, отличная от вашей, магия.

Выражение лица Гамбита в этот момент стало непередаваемым.

— И эта «магия», хоть и не позволяет превращать одно в другое, как ваша трансфигурация, но её вполне хватает, чтобы сделать так…

Висевший в воздухе стул загорелся.

— Или так…

Продолжая гореть, стул с громким треском смялся в бесформенный ком, продолжавший всё так же гореть.

— Или так…

Джина подошла к импровизированному костру, и без страха сунула руку в пламя. Постояв так некоторое время, она села обратно.

— Мы рассеяли ваши сомнения в нашей самонадеянности, леди? — спросила Джина, ещё сильнее сжав обломки и погасив огонь.

— В некоторой степени.

— Тогда позвольте нам перейти к той теме, ради которой мы попросили поверенного рода Поттер пригласить вас заранее.

— Я вас слушаю.

— Для начала, нам стоит рассказать вам, как протекала жизнь Гарри до того, как он появился в Хогвартсе, а затем, если не возражаете, нам бы хотелось прийти к взаимовыгодному соглашению как по основным темам этой встречи, так и по некоторым другим.

— Вы не считаете, что признанный магией глава рода способен вести дела сам? — лукаво посмотрела на Скотта Нарцисса.

— Право, леди, никто не застрахован от ошибок, — нисколько не смутился Скотт. — Но ничто не мешает нам смягчить их заранее.

Леди Малфой ещё долго слушала историю жизни Гарри, листала переданные ей бумаги, всё сильнее при этом теряя эмоции, становясь для окружающих подобно ледяной статуе, пока из всех присутствующих лишь одна Джина могла бы сказать, что за ураган бушует у той внутри.