Мразь (джен)

Мей в поезде задала два вопроса из трех, требующих однозначного ответа «да» или «нет». Она спросила, имеет ли Гарри какое-то отношение к нападениям, и только третьим вопросом догадалась спросить, что именно он знает о нападениях, которые были в этом году. Он не стал врать и рассказал о своем участии, как он выразился, в прекращении нападений, стараясь преподнести это так, будто бы благодаря ему и Хвосту те и прекратились. Потом они долго спорили об этической стороне этого поступка, но Мей не могла отрицать, что нападения и в самом деле прекратились, и Джинни ничего больше не угрожало, в отличие от той ситуации, в которой оставил ее Дамблдор. Ведь всем известно, что длительное воздействие темных артефактов никогда не проходит бесследно.

— Я пригласила Джинни и Римму в гости на несколько дней, — сказала Мей, зайдя в библиотеку, где Гарри искал книгу с рецептом Оборотного зелья.

От такой новости Поттер едва не упал с табуретки, на которую взобрался.

— Зачем?

— Они мои подруги, — просто ответила Мей, отодвигая стул и присаживаясь на него.

— Я никогда не приглашал своих друзей погостить, потому что видеть в доме того же Ригеля было бы неприятно для Мэгги.

— Так то Ригеля! — отмахнулась Мей, — Джинни и Римма для нее нейтральные люди. Я ж не виновата, что ты дружишь с теми, кто неприятен маме!

Гарри на это смог лишь тяжело вздохнуть. Он не думал, что сможет посмотреть Джинни в глаза после того, как бегал по коридорам в ее облике. Было в этом что-то неправильное, такое, чего не должно было происходить. У Гарри было время подумать над тем, что они с Хвостом сделали, и это было в любом случае некрасиво по отношению к мелкой первокурснице.

— Мне будет тяжело общаться с Джинни, — честно признался он и спрыгнул с табуретки, решив поискать книгу в другой раз.

— Я вовсе не прошу тебя общаться с ней! Можешь и дальше изображать из себя угрюмого слизеринца...

— Ну, спасибо тебе за такую характеристику.

— Обращайся, — задорно улыбнулась Мей, — Я вот думаю, не сходить ли погулять в парке с Мирой, ей очень скучно сидеть одной дома. Когда мы были в ее возрасте, то играли друг с другом, а Мира остается тут совсем одна.

Гарри прекрасно помнил, как Мира приревновала его к Чертенку, и чем это закончилось. Он опасался, что в какой-то момент ее спонтанная жестокость приведет к неприятным последствиям. Мире и в самом деле нужно побольше общаться со сверстниками и учиться хорошему отношению к другим детям. И к животным.

— Думаешь, знакомство с маггловскими детьми будет ей полезно?

* * *

Как бы не опасался Гарри, но их прогулка по маггловским окрестностям прошла весьма неплохо. Мей объяснила Мире, как надо вести себя в присутствии магглов, о чем стоит говорить, а что категорически запрещено. Мире даже удалось подружиться с маггловской девочкой из дома на соседней улице, и она начала учиться ездить на велосипеде, одолженном ей новой подружкой. Они втроем выходили в парк почти каждый день; Мэгги же пропадала в Министерстве из-за суеты с назначением нового преподавателя по Защите.

Локхарт, как и все его предшественники, уволился в конце учебного года, после того, как его опозорили два семикурсника из Гриффиндора. Гарри не знал точно, с чего начался конфликт, но завершился он тем, что семикурсники подняли Локхарта в воздух и сняли с него штаны под смех всего класса. После этого встал вопрос об отчислении этих студентов, но Попечительский совет принял решение отстранить их от занятий на оставшиеся две недели, но допустить к сдаче итоговых экзаменов. Локхарт не выдержал постоянных насмешек школьников, так как сплетня про его подштанники быстро разлетелась по всем курсам и факультетам. Не желая больше терпеть такого неуважительного отношения к себе, он решил уволиться и вернуться к написанию своих фантастических книг.

Дни каникул, как это и бывает обычно, проходили быстро. Гарри старался читать книги, но не сильно усердствовал в этом. Несколько дней он провел в гостях у Хвоста. Там между ними произошел занятный разговор.

— Помнишь, Хвост, ты сказал, что девочка Салли-Эн Перкс, моя однокурсница, — полукровка, а не магглорожденная? Откуда ты это знаешь?

Хвост сидел в своем кабинете за компьютером, но, по всей видимости, не занимался ничем важным, потому что на столе стояла банка с пивом, содержимое которой он периодически переливал в себя. Стол его был завален всякими бумагами, какими-то пузырьками с неизвестными зельями, и пустыми чашками. По-видимому, Хвост любил пить чай, занимаясь делами, а вот относить кружки на кухню забывал. Гарри нравилось гостить у Хвоста.

— Это очень забавная история, но ее я знаю лишь с одной стороны — со стороны ее матери. Возможно, все не совсем так, как она говорила.

— Откуда ты знаешь ее мать?

— Давно, даже не помню когда точно, ее мать обратилась к хозяину лавки в Лютном, в которой я работаю. Хотела купить проклятую вещь. — Хвост сделал паузу, прерывавшись на глоток пива. — Я не особо интересовался этим делом, но магглу в Лютном не часто встретишь. Оказалось, ее брат был магглорожденный волшебником, и через него она могла как-то ориентироваться в нашем мире.

— Зачем ей понадобилась проклятая вещь?

— Она хотела убить мужчину, который бросил ее и не признал их общего ребенка.

— И... у нее вышло?

Хвост почесал подбородок, глотнул еще пива.

— Ничего у нее не вышло, она случайно убила жену этого человека.

— А жена была волшебницей?

— Разумеется. А сам мужчина был Пожирателем Смерти.

— Подожди, Хвост, ты хочешь сказать, что Пожиратель смерти яшкался с магглой?

— Именно это я и хочу сказать, Гарри. И именно по этой причине он не признал ребенка: вряд ли остальным Пожирателям понравился бы исход этой интрижки с магглой, признай он его.

Гарри начал запутываться в этой ситуации. Пожиратель смерти, магглорожденный брат женщины, ставшей любовницей этому Пожирателю... Гарри потер виски и откинулся на спинку дивана. Компьютер издавал какой-то смутно раздражающий звук.

— Я не понимаю, — сказал он, — какая-то путаница.

— На самом деле, я и сам не знаю всю эту историю целиком. По рассказу этой магглы, они познакомились в Европе, в гостинице, на чемпионате мире по квиддичу. Вроде как ее магглорожденный брат работал в Министерстве и предложил сестре немного подзаработать, уладив все бумажные дела с маггловской стороны. Я ни разу не был на чемпионате, но там отчуждается большая территория, и ее отчуждение по Статуту необходимо сделать грамотно, чтобы магглы не беспокоились о временно пропавшей с их карт земли. Обычно на магглов вешают Конфундусы и Обливиэйты, но часто задействуют и магглорожденных, а также их близких родичей.

— Да, я как-то читал о коллапсе в Испании, когда информация о странных мероприятиях просочилась к маггловским властям и магам пришлось подчищать память многим магглам, — вспомнил Гарри.

— Ну вот, как-то так и познакомились, этот Пожиратель и маггла. После короткой интрижки маггла забеременела. Естественно, Пожиратель не мог признать ребенка, дав полукровной дочери свою фамилию. Вроде бы, он согласился выплачивать на воспитание девочки какие-то средства. Но когда их Лорд исчез, его любовница-маггла решила, что он может признать ребенка, а тот не спешил этого делать. В итоге... Я не знаю, как ей это удалось, но маггла проникла в дом этого Пожирателя и подбросила проклятую вещь. Но ее ожидания не оправдались, тогда погибла жена Пожирателя, а не он сам. Месть удалась, но лишь наполовину.

— Жутковатая история, — выдохнул Гарри. — Хвост, а ты знаешь, какой именно это был Пожиратель?

— Да, конечно. Это был отец твоего одноклассника Теодора Нотта. А теперь оставь меня одного; мне нужно кое-что доделать.

Гарри нехотя встал с дивана и вышел из кабинета. Он решил спуститься на первый этаж и найти что-нибудь перекусить на кухне. И прямо на лестнице бегущий Поттер врезался в незнакомого ему человека. Он поднял глаза и едва не раскрыл от удивления рот, осознав, кто перед ним стоит.

— Ты, должно быть, Гарри Поттер?

— А вы... Алишер Заки?

Гарри внимательно и оценивающе посмотрел на разыскиваемого Авроратом преступника. Он был коротко острижен и носил черную бороду. Глаза его были такими же черными, как и борода, но не блестели сумасшедшим блеском, как черные глаза Ригеля Лестрейнджа. Алишер был высоким и худым, одет по-маггловски: в джинсы и белую футболку.

— Приятно познакомиться с тобой, Гарри, — протянул Алишер руку.

— Взаимно, мистер Заки, — Гарри осторожно пожал ее.

— Ты интересный молодой человек, Гарри Поттер. Надеюсь, я не ошибусь, если скажу, что тебя ждут великие дела.

— Не думаю. Я обычный.

— Скромный.

— Если вам так больше нравится.

Кивнув, Алишер проскользнул мимо Гарри к кабинету Хвоста.

Гарри остался стоять на лестнице в противоречивых чувствах. Еще один взрослый ждал от него чего-то великого, а он не чувствовал в себе силы даже сделать домашнюю работу за лето. Ему казалось, что он всех разочарует — станет обычным клерком в Министерстве, великие дела которого состоят в рассмотрении жалоб на неправомерное использование магии. С чего вдруг все они — Белла, Ригель, Хвост, а теперь вот, этот Алишер, — решили, что он хоть в чем-то необычен? Гарри был способным учеником, это признавали все учителя, кроме Снейпа. Но не более того. Он не придумывал своих заклинаний, не улучшал зелья, не изучал сложные аспекты волшебства, которые не проходят в школе, в окклюменции и легилименции он был самой обычной посредственностью, умеющей ставить только простые и хлипкие щиты.

Тряхнув головой, отгоняя тяжелые мысли о неоправданных ожиданиях, Гарри все же спустился на первый этаж и направился на кухню, которая так же, как и все в доме Хвоста, было оборудована по-маггловски. Здесь были маггловским холодильник, плита, духовка, кофеварка. Именно к ней и направился Гарри.

— Привет, Гарри.

— Здравствуй, Алиша, — обернулся на знакомый голос Гарри. Алиша стояла в проходе. — Кстати, все хотел спросить, тебя назвали в честь Алишера?

— Именно, — усмехнулась та.

— Но почему?

— Потому что он создал меня, и видимо решил, что назвать изобретение в честь самого себя будет уместно. Он страшный человек.

— Страшнее Хвоста? — Гарри вспомнил, как Белла Лестрейндж говорила о страшной магии, которой не брезгует Хвост.

— Намного, — Алиша прошла наконец на кухню, отодвинула стул и присела. — Он настоящий психопат. Питер не такой, он по-своему любит тебя, в какой-то мере он любил Лиззи, хоть это и не закончилось для нее ничем хорошим. Заки интересует только истина. Он хочет узнать, есть ли бог, создавший людей, их неумирающие души. Хочет понять, как он создал эти души. И понять, как можно победить этого бога, чтобы занять его место.

— Звучит... грандиозно, — Гарри взял чашку приготовленного кофе и сел за стол рядом с Алишей. — А Хвост, выходит, хочет стать помощником бога?

Алиша усмехнулась. С каждым разом она, казалось, выглядела все более человечной. На лице ее появлялись эмоции, вокруг глаз при улыбке собиралась россыпь солнечных морщинок, а волосы уже не были уложены в аккуратную прическу, спадая легкими волнами на плечи. И Гарри не мог сказать, привыкал ли он понемногу к ее кукольной внешности, или же она действительно становилась менее кукольной и более человечной.

— Как тебе Аврорат? — решил сменить тему Гарри.

— Могло быть и хуже, но... это невероятно скучная работа. В основном, расследуются преступления наподобие нарушения Статута о Секретности. Бытовуха, типа незаконного использования Оборотного; мелкое мошенничество.

— А разве использовать Оборотное зелье это преступление? — удивился Гарри. Зелье было сложным в изготовлении, но не требовало особенно редких и сложных ингредиентов.

— Нет. Ничто не является преступлением, пока не ущемляет чьи-то права. Можно хоть непростительными кидаться, если от этого никто из людей и волшебных тварей не пострадает. Можно выпить Оборотное в качестве розыгрыша, шутки, любовных игр, а можно — для ограбления под чужой личиной. Недавно был случай с изнасилованием магглы. Преступник действовал под личиной какого-то маггла, маггла опознали, быстро нашли, но оказалось, что это не он. Пришлось стирать память полицейским, взявшимся расследовать это дело. Маггла увидела применение волшебства, и из-за этого местная полиция собиралась положить бедняжку в больницу. Они даже перестали верить, что ее изнасиловали.

— Интересно, — задумчиво ответил Гарри. — Вы нашли преступника?

— Нашли.

Алиша отошла к холодильнику, достала из него сок, открыла один из шкафчиков, чтобы достать стакан.

— А как можно найти преступника, если он принимал Оборотное?

— Ну, — Алиша налила сток в стакан и продолжала, не глядя на Гарри: — Для начала, конечно же, отыскать того, кем преступник обернулся. Если это маггл, то может быть достаточно слегка покопаться в его памяти. Ведь выпивший Оборотное должен был как-то достать частичку того, чей облик он собирается принять. Если это маг, тогда стоит расспросить его о новых знакомых, о случайных и нелепых столкновениях с другими людьми в последнее время. Не забивай себе голову; работа Аврората довольно скучна теперь, когда ваш Волдеморт не терроризирует больше волшебное сообщество.

— Я бы не назвал это скучной работой, — не согласился с ней Гарри. — Точно уж интереснее работы какого-нибудь секретаря, который целыми днями перекладывает бумаги. Слушай, Алиша, а ты случайно не знаешь, что такое хоркруксы?

Алиша обернулась и внимательно посмотрела на Гарри. Подошла к столу, усмехнулась, не отводя от него глаз, потом села напротив, шумно поставив на стол стакан с недопитым соком. Некоторое время она молчала, глядя на настенные часы, висящие над дверью. Обе стрелки на них остановились на цифре пять.

— Ужасная магия — эти хоркруксы, вот что я о них знаю, — все же ответила она после долгой паузы.

— Это я уже понял, но про них нигде не найти сведений.

— И правильно, некоторые знания нельзя доверять людям. Хоркруксы — это ловушка для глупых алчных людей, жаждущих бессмертия. Это все равно, что в засуху принести в жертву себя и всю свою семью богу Урожая, тогда дождь-то пройдет, но собирать урожай будет уже некому.

— Если честно, то я ничего не понимаю, Алиша.

— И нечего тут понимать. Это черная магия, необратимая жертва бессметной души. Смертный маг становится бессмертным, а душа его — наоборот. И проживает потом человек свою вечность с умирающей душой, а когда она окончательно умрет, от человека останется лишь живая оболочка, пустышка, которой остается лишь выживать, крича от бессилия и боли.

Гарри задумался. Не об этой ли магии говорила Белла?

— Он когда-нибудь доиграется до того, что, умерев, не сможет ни стать привидением, ни перейти за грань, а его портреты, если он додумается их заказать, будут орать истошным воплем, но не смогут вымолвить и слова — такую он проживет вечность. Такие муки ждут его в посмертии. Белла Лестрейндж говорила это про Хвоста, — объяснил Гарри. — Скажи, а Хвост...

Гарри махнул рукой, не зная как правильно обозначить вопрос, касающийся этих хоркруксов и отношения Хвоста к ним. Алиша смотрела на свой стакан с недопитым соком. Она снова подняла глаза к часам, и ответила, не глядя на Гарри:

— С его душой все в порядке.