Кто будет таким, как я? (джен)

Конечно же, о своих бизнес-планах мы с Сидом не забыли, и как только удалось втянуться в учебный процесс и как-то распланировать время для занятий (планировал, конечно, только я — Сид занимался как придётся, правда, у него это отчего-то получалось), приступили к реализации своих планов. От попыток продажи и обмена маггловских предметов ребятам со своего факультета решено было отказаться — мы уже понимали: нам могли после таких попыток очень доходчиво объяснить, что мы неправы. И оставить без маггловских фиговин, что самое печальное. Так что приходилось отметать сразу четверть потенциальной целевой аудитории — по крайней мере, внутри факультета действовать следовало как-то иначе. Для остальных трёх четвертей вставал уже другой вопрос. Если мы хотели, чтобы наш товар пользовался спросом, то следовало как-то убедить потенциального покупателя, что ему надо приобрести оный — никто ведь не собирается покупать или выменивать свои вещи непонятно на что. А как можно было заставить кого-либо подумать, что те или иные маггловские вещи ему вообще могут пригодиться?

У Сида на этот счёт нашлась идея. На истории магии, когда мы начали очередной турнир по игре в вист, мой товарищ достал перьевую ручку, лист бумаги, и начал расчерчивать его прямо ручкой, по-маггловски. Получалось у него довольно споро — в конце концов, не зря же он перед этим весь вечер тренировался, а вот у Нотта и Блейза Забини, ещё одного слизеринца, с которыми у нас и должна была начаться игра, взгляды сразу стали выражать то ли интерес, то ли подозрение: уличение Сида в чём-то запрещённом.

— Это что, какое-то автоматическое перо? — спросил наконец Блейз, когда Сид уже заканчивал.

— Вроде того, — небрежно бросил тот; впрочем, нарочитости в его интонациях, казалось, не заметили. — Это вообще магглами придумано — у них же нет волшебных перьев, вот они и изгаляются. Вот этот вот объект, — он поднял ручку и повертел её на виду, — они называют перьевой ручкой.

Здесь следует заметить, что на уроках в Хогвартсе зачарованные перья были категорически запрещены. Точнее, кое-какое применение чар разрешалось, но одно-единственное: можно было использовать перья «с защитой от клякс». Нельзя сказать, что они давали полную защищённость, но позволяли многим на первых порах обходиться минимальным количеством такого рода помарок, так что даже магглорождённые и неудачники вроде меня могли писать относительно разборчиво, даже не имея навыков письма пером. Собственно, именно потому такого рода чары на перьях и разрешили, как я понял. Как-то я пытался спросить о том, как же в Хогвартсе учились в те времена, когда писать умели не все (в том, что существовало зелье или заклинание, после которого неграмотный ученик резко начинал читать и писать по-английски, я отчего-то сомневался, хотя в другие варианты верилось с трудом) одиннадцатилетние дети, но не особенно преуспел в этом вопросе. Из моих однокурсников мне это в принципе никто не смог сказать, а попытка спросить это у профессора Биннса успехом не увенчалось. Если говорить точнее, он, казалось, её попросту не заметил и покинул кабинет сквозь доску. Полный провал, короче говоря. Беспокоить остальных взрослых этим вопросом я постеснялся — в конце концов, не настолько он был и важен. Так, простое любопытство, не более.

— Твой скромный вклад в хорошие оценки по маггловедению, да? — подметил Нотт с долей брезгливости и заинтересованности одновременно. Нельзя сказать, что на Слизерине отрицали всё маггловское, но по большей части, там было принято относиться к подобным вещам с долей пренебрежения.

— В том числе, — пожал плечами мой товарищ. — А ещё они просто удобнее, пока нормальных перьев под рукой нет, — он как ни в чём не бывало закончил расчерчивать лист.

— Да ладно! — неверяще выпалил Нотт, и дальше нам пришлось временно отложить начало игры, а вместо этого продемонстрировать Теодору и Блейзу, как пользоваться перьевой ручкой и в чём же её преимущество перед простыми перьями. И надо признать, они впечатлились. Конечно, перьевые ручки существовали и в магическом мире (Сьюзен даже видела одну такую у тёти собственными глазами), но традиционно все обзаводились именно перьями. Магам просто было не так важно изобретение и доработка ручек, если перья можно было зачаровать так, как нужно, и большинство учеников, которые не выбирали себе перья самостоятельно или не были придирчивы в своём выборе (то есть, попросту говоря, большинство учеников) не видели и не пользовались таким малопопулярным продуктом. Надо признать, довольно скоро Нотт с Забини признали, что определённые преимущества у ручки перед дешёвыми перьями всё же имеются. Сделали они это, конечно же, нехотя, но горящие жадным огнём глаза выдавали их мысли.

— И сложно такую достать? — задал наконец Теодор тот вопрос, ради которого мы всё и затевали.

— В принципе, у магглов они недорогие, — с сомнением в голосе начал я. — То есть бывают и дорогие, но можно купить и достаточно дешёвые. Наверное. Вообще, — я попытался продолжить в таком тоне, будто меня внезапно озарило, — у меня есть кузен-маггл, и через него я могу достать хорошие ручки. Понятное дело, за бесплатно он мне ничего покупать не будет, но получится недорого, — обнадёживающе закончил я.

В общем-то, крючок у нас получился грубым, и наверняка даже они заметили наш коварный план, но устоять оба слизеринца не смогли. Особенно когда Сид будто бы между делом упомянул, что, дескать, Сьюзен рассказывала, что нечто такое встречается в качестве писчих принадлежностей у высших чинов в Министерстве. Наверное, это оказалось едва ли не самым сильным мотивом, склонившим им к тому, что я выясню у кузена, во сколько мне обойдётся такая вот ручка.

Ответ на этот вопрос я уже, конечно, знал. Равно как я и заставил Дадли поинтересоваться, какие ручки могли считаться одновременно относительно бюджетными, но при этом хоть сколько-то стильными. Тут я немного перестраховывался на тот случай, если кто-то из магглорождённых учеников был знаком с перьевыми ручками и смог бы донести информацию о приобретённых принадлежностях до наших покупателей. Но — возвращаясь к стоимости — конечно же, я не стал называть её Нотту с Забини. Зачем лишний раз намекать им, что сцена была разыграна от и до? Так что я попросил пару дней на выяснения, и на этом тот наш разговор кончился. Естественно, я при этом даже продумал, как сильно мы можем увеличивать цену, и мы с Сидом даже вначале пришли к выводу, что два раза — самое то. Потом я немного пересчитал цены и бюджет учеников и поумерил аппетиты. В конце концов, мы же собирались торговать с моим кузеном путём натурального обмена.

Через пару дней, после совместных уроков гербологии, когда мы возвращались в замок, я дал примерные расценки. В реальности цены на относительно качественные перьевые ручки (то есть те, производители которых не экономили на материалах в частности и качестве в целом) начинались примерно от десяти фунтов, а самые дешёвые можно было при желании купить, наверное, и за фунт (поведал об этом Дадлику дядя Вернон, так что я не сомневался в его оценке), то расценки у меня получились… Памятуя о том, что в Гринготтсе курс обмена не самый выгодный, я говорил о четырёх-пяти сиклях за дешёвую ручку и от одного галлеона — за качественную*. Надо было сказать, что сильно дешёвой цена на них не показалась — то есть перья встречались и дороже, но они были при этом неплохо зачарованы.

— И что, магглы тратят столько денег на письменные принадлежности? — задумавшись, спросил Нотт.

— Вообще, у них есть и более дешёвые ручки, — честно признался я, — и те, кто достаточно беден и не может себе позволить писать перьевой, — вот в этом моменте я, признаться, лукавил, — покупают их. Сикля-другого за такие будет достаточно, а самые дешёвые обойдутся, наверное, и того меньше.

Надо признать, моя уловка сделала своё дело, и дешёвых ручек ни Нотт, ни Забини не захотели — не хотели ж они, чтоб знающие люди считали их за нищебродов. Наверное, в такие моменты я должен был очень сильно радоваться, что попал на Хаффлпафф, а не на Слизерин, где традиционно училось больше детей богатых и влиятельных волшебников и потому все больше старались соответствовать статусу элиты. Не в учёбе, конечно — для такого соответствия надо было уж слишком напрягаться. Уже скоро первые два галеона были получены, и началась наша предпринимательская деятельность внутри школы.

Естественно, помимо учёбы и попыток наладить натуральный обмен между Дадли и волшебниками, пытаясь в процессе ухватить кусок себе, был ещё и квиддич. В начале года я даже забыл, что перед нами стояла задача набрать себе в команду ещё одного игрока, на позицию вратаря, но Седрик напомнил об этом в конце первой же недели, повесив в гостиной объявление, а одним из вечеров, когда она была забита, просто выйдя и взяв речь.

— Внимание! — сказал он громко и чётко. — Попрошу минутку внимания! У меня есть объявление.

Я не знаю, как ему это удавалось (хотя, возможно, дело было просто в том, что Седрик был старостой, членом квиддичной команды, уверенным в себе, да и внешностью обделён не был), но его действительно стали слушать. Тотчас прекратили свои разговоры и с интересом уставились на оратора.

— Во-первых. Доношу до вашего сведения, что капитаном нашей квиддичной команды в этом году был выбран я, — а вот начало он взял такое, что его голос после этого попросту утонул в шуме аплодисментов и одобрительных выкриков, вследствие чего пришлось сделать небольшую паузу.

— В связи с этим, — продолжил Седрик, когда все более-менее успокоились, — а также потому, что в этом году у нас вакантно место вратаря, будут пробы. Я принял решение назначить их на следующее воскресенье. Всё равно в это время никого ещё не выпустят в Хогсмид, так что большинству должно быть удобно. Все желающие — приходите на стадион к десяти утра и постарайтесь не опаздывать, — подытожил он. — Лучше со своими мётлами, но если надо, выдадим вам метлу из наших запасов.

Речь была встречена шквалом аплодисментов — предыдущий квиддичный капитан не был настолько популярен. То есть на связанные с игрой объявления народ всегда реагировал достаточно бурно, но…

— Гарри, — когда аудитория успокоилась и вернулась к повседневным делам, капитан подошёл ко мне, — ты. Как и остальные охотники, был бы очень кстати в воскресенье. В конце концов, не только же мне испытывать, как наш новый вратарь будет ловить квоффлы, — он подмигнул мне.

Естественно, я не мог отказать, и в нужное время уже был на стадионе и с новой метлой в руках наблюдал за собравшимися кандидатами. Захария Смит пробовался и в этом году, правда, на сей раз, наверное, не был так уверен, что его примут в команду. Были и ещё знакомые лица, и даже пара-тройка ребят явно со второго курса. Все они ожидали, переговаривались между собой, явно волновались — как и я год назад. Довольно странно было наблюдать за этим со стороны. Наверное, я, когда сам приходил пробоваться выглядел как один из второкурсников, пришедших в этот раз: мелкий рост, потупленный взгляд, нервные движения пальцев… разве что волосы у него были светлее и более ухоженные, да очков не было. И хоть на этот раз количество пришедших было немного меньше (всё же разыгрывалось всего одно место в команде), я всё равно, глядя на них, почувствовал, что нам предстоит много работы в этот день. Я даже посочувствовал Седрику, а уж тем более Лэшли — тому-то пришлось вообще выбирать сразу трёх игроков и из большего числа кандидатов. Себе я, понятное дело, тоже заранее немножко сочувствовал, но одновременно находился и в предвкушении — всё же самому участвовать в отборе мне ещё не доводилось, и получить новый опыт казалось мне интересным.

Седрик начал примерно с того же, что и Лэшли в своё время: ещё раз объявил, конкурс на какие должности будет проводиться, представил команду (а команда внезапно пришла вся), выдал нуждающимся школьные мётлы, а потом приступил к разъяснению непосредственно задания.

— Поскольку нам нужен только вратарь, — начал он, — а ещё я очень хочу, чтоб оценку кандидатов проводил я, а лучше и вместе с остальными членами команды, то для вас испытание грозит быть несколько скучным и нудным, — Седрик улыбнулся. — Проходить вы его будете по одному, и вот каким образом. Вы будете стоять на кольцах, в то время как против вас будут играть трое наших охотников. Это безнадёжно, скажете вы — но это не совсем так. За вас в качестве охотников будут играть наши загонщики. Таким образом вам придётся проявить навыки как ловли квоффлов, так и выходов один-на-один и один-на-два. А заодно и навыки командной работы пригодятся. — Он взял небольшую паузу. — На одного кандидата будет уходить порядка десяти минут, — Седрик снова немного задумался, — ну или это мы так думаем. Есть вопросы?

— Да, — ответил ему Захария. — А что касательно навыков уворачивания от бладжеров?

— Этому мы научим, — отмахнулся Седрик. — Для вратаря это не настолько важно, чтобы идеально оттачиваться уже к первому матчу. Ещё вопросы? — Седрик оглядел собравшихся, но новых вопросов не появлялось. — Тогда спрошу я: кто желает быть первым? — поднялось несколько рук, и наш капитан выбрал кандидата наугад. — Остальным рекомендую поменьше скучать и побольше наблюдать за вашими коллегами. Возможно, кого-то это убережёт от ошибок, которые он мог бы совершить, — на этом вступление было закончено.

Если это был шанс для меня оценить то, какой у меня уровень игры и насколько он вырос за год, то я его использовал. Абсолютное большинство кандидатов не представляли для нас никакой технической трудности — мы их разделывали не то что под орех, а просто забивали столько квоффлов, сколько хотели. Даже выходов один-на-один почти никто не выдерживал. И дело даже не в том, что Эрин и Максин плохо играли. Метлой они владели не хуже нас, и уступали только в том, что у их игры была другая специфика. Но это не значит, что мы совсем не ошибались — просто нас было трое, и играть против двоих иначе специализированных игроков нам было несложно. Любой приличный вратарь мог бы в этой ситуации своей команде очень сильно помочь, но практически все испытуемые просто не знали, что же им делать, а потому просто пропускали квоффл за квоффлом. Я лично вспоминал, как предыдущим вечером подслушал разговор, в котором обсуждалось возможное испытание, и участники его тогда сошлись на том, что будет нечто вроде игры «вратарь против охотника», и проверяться должны навыки поимки квоффлов. Так вот, участники того разговора очень сильно ошибались, как, наверное, и абсолютное большинство пришедших. Проверялось совсем не это.

По сути, единственная тактика, которая реально была возможна в их ситуации — это глухая оборона вблизи колец с активным участием вратаря в игре, но испытуемые то ли не замечали этого, то ли не умели так играть абсолютно. Почти все они так тряслись за свои кольца, что не решались хоть немного отходить от них до тех пор, пока мы не прорывали линию обороны, и Эрин с Максин, единственная их надежда, не оставались позади и не могли им более ничем помочь. Подлетать вплотную к кольцам им было категорически запрещено, и потому игра происходила на некотором расстоянии. По идее это должно сподвигнуть вратаря в критической для его команды ситуации отлететь от колец — но испытуемые чаще всего смирно продолжали ждать своей участи.

Мне отчего-то некстати вспомнилась та невеликая информация о войне с Волдемортом, что я успел услышать или вычитать из подшивок. Тогда, как я уже успел узнать, достаточно большое количество волшебников пыталось ему противостоять (хоть не меньше в чём-то ему симпатизировали, осуждая в первую очередь именно его методы — но здесь это не суть важно) и должно было в этом плане помогать Министерству. Но по сути получалось примерно так же, как и на наших испытаниях. «Обыграть» аврорат пожирателям смерти так или иначе удавалось — и тут бы добровольцам скооперироваться с аврорами, но нет. А после того, как пожиратели «проходили линию защиты» авроров… в общем, это как правило заканчивалось не в пользу противников Волдеморта. Впрочем, не уверен, что аналогия была корректной.

А тогда хоть как-то сопротивляться нашему напору смогло всего пара человек: Энтони Рикетт с шестого курса и Герберт Флит, четверокурсник. Ещё как-то выделялась из общей массы Хейди Макэвой со второго курса, но её ставить на место вратаря мы побоялись. А из той пары выбрали Флита — Седрику показалось, что потенциал у этого парня выше, чем у его конкурента. Остальные спорить не стали. Мне он вообще почти ничем не запомнился, кроме того, что был щуплый (ну… по сравнению с остальными, а не со мной), рыжеволосый (правда, скорее рыжеватый, а не ярко-рыжий, как те же Уизли), не боялся отходить иногда от колец — и несколько раз даже сделал это удачно. Но это совещание происходило уже вечером, в подсобке, когда остальные уже разошлись, а наша команда осталась обсуждать итоги.

Сам Флит, когда мы уже объявили о его принятии и провели первую тренировку, показался мне человеком скромным и скорее замкнутым, чем открытым. По крайней мере, я как-то постеснялся порасспрашивать его обо всём на свете и познакомиться поближе, а он не проявил особенной инициативы. У других, возможно, сразу же были другие мысли на этот счёт.

Тренировки, к слову, остались почти такими же по жёсткости — видимо, проводить их в подобном стиле было свойством всех капитанов квиддичных команд, а не только Лэшли. Разве что вступительное слово перед первой из них было обращено к Флиту, поскольку в этом году именно он был новичком. Седрик честно сообщил ему, что таких вот жёстких ситуаций возникает мало, но для того вратарь в команде и нужен, чтоб не теряться в критический момент, а квоффлы… их любой может научиться ловить довольно быстро — не снитч же.

Но куда больше квиддича всех третьекурсников в эти дни волновал Хогсмид — даже среди тех, чьи родители жили в волшебном мире, далеко не все там когда-либо бывали, а магглорождённые и вовсе видели от него только платформу. Ну, возможно, ещё крыши домиков да огни ночью из окон — больше из замка видно точно не было. А тут была возможность прикоснуться к настоящему магическому поселению — не к Косой Аллее, где всё было заполнено различными магазинчиками, а тому, в котором в первую очередь живут люди…

Разрешения на посещение у нас собрала лично профессор Спраут. Над каждым она при нас немного поводила палочкой (наверняка больше для приличия, чем в надежде реально обнаружить подделку), после чего сказала, что отнесёт их мистеру Филчу, и у него уже будут висеть списки тех, кому можно посещать Хогсмид. У нас благодаря своевременному напоминанию разрешениями обзавелись все поголовно. Как обстояли дела с этим на других факультетах, я понятия не имел, но что-то мне подсказывало, что похожим образом. Разрешение это превратилось, на самом деле, в пустую формальность и средство для родителей наказывать своих детей. Дескать, не пущу в Хогсмид — будешь знать, как себя вести.

Наверное, единственным, кто тщательно следил за всеми доверенными ему процедурами, был Аргус Филч. Этот мерзкий старик в то самое утро, когда нас надо было выпускать, стоял и проверял по списку каждого. Мало того, он ещё и с ног до головы осматривал его, и взгляд завхоза выражал сомнение, а тот ли перед ним ученик, что на бумажке. Наверное, самым радостным для него был тот момент, когда он разоблачал кого-нибудь и не выпускал с территории школы, но, слава Мерлину, я этого ни разу не застал. В тот же раз к встрече хорошо подготовился Джастин — он не пожалел своих карманных денег на доработанную навозную бомбочку от близнецов Уизли, а когда настал момент, тихонько подложил её отвлёкшемуся на очередного ученика Филчу прямо в карман. И судя по тому, что когда мы уже прошли и остановились недалеко от ворот подождать Эрни, вслед донеслись явно ругательные и возмущённые вопли, Джастин не прогадал.

— Тут секрет вот в чём, — рассказывал он нам, не стесняясь жестикулировать, — пока её ношу я, в своём кармане, в обёрточке, аккуратно — ничего не происходит. Но Филч-то за неё наверняка схватился грубо, в надежде вытащить то, что ему подложили, и назначить взыскание. И тут оно и должно рвануть. Эх, — мечтательно вздохнул он, — один тут только недостаток: жаль, я сам не видел, как оно сработало…

Как оказалось, недостатков было всё же чуть больше одного. К примеру, выпускать остальных учеников Филч после инцидента отказывался до тех пор, пока к нему не подошёл сам директор. Для нас это вылилось в то, что, поняв — ждать остальных придётся долго, я, Сид и Джастин отправились в деревню. Когда же мы услышали про то, какими последствиями обернулся розыгрыш для тех, кто стоял после Джастина, сдавать его не стали.

Впрочем, когда мы шли в Хогсмид, то ни о чём подобном не подозревали, да и мысли наши были заняты в первую очередь предстоящей прогулкой, а у меня — ещё и покупкой для Дадли какой-нибудь типично-волшебной хрени. Сид, подозреваю, об этом не шибко заботился, а посвящать в наш маленький бизнес Джастина мы пока не хотели. Уж я — точно не хотел.

Когда я видел Косую Аллею, она казалась мне эдаким сказочным, немного нереальным местом, и похожие ассоциации появились у меня, когда я увидел Хогсмид поближе. Нет, украшенным к празднику Лондоном семнадцатого века отсюда не веяло, да и сказочность была немножко более сказочной. То есть пряничных домиков и шоколадных крыш тоже не наблюдалось, просто… строения были словно архитекторы (хотя какие, к дракклам, архитекторы, когда мы говорим об обычных домах в деревне, пусть и волшебной?) не могли решиться, брать ли им за основу макет игрушечного домика или остановить свой выбор на чём-то более реальном. Яркие строения были какими-то чересчур яркими, а мрачные казались мрачными нарочито. Но тем не менее мне здесь нравилось: эти оттенки передавались в виде какого-то особенного настроения окружающим, растворялись в воздухе и наполняли собой атмосферу…

На самом деле, вспоминая Косую Аллею и сравнивая её с этим местом, я не ошибся — оба места существовали схожим образом. Только если Косая Аллея сплошь состояла из магазинчиков и закупаться туда ходила немалая часть Магической Британии, то Хогсмид сейчас жил за счёт учеников. Ну или скорее просто был во многом на них ориентирован. Местным жителям, понятное дело, хватило бы максимум пары-тройки магазинов да заведения-другого гастрономической направленности, но поскольку каждое воскресенье туда приходила толпа школьников, иногда встречающихся в это время с родителями, то открывались заведения в большем количестве и просто более специфичные. Из последних был, допустим, магазин «Вредилок Зонко», которому братья Уизли пытались в последнее время упорно составить конкуренцию. И не сказать, что им это не удавалось…

Само поселение было построено следующим образом: начиналось оно чуть в стороне от платформы (видимо, последнюю строили так, чтобы ученики не прибывали сразу внутрь деревни), да и от дороги, ведущей от станции на озеро, по которому катали на лодках первокурсников. Тем не менее, проходило оно как раз в стороне от неё, начинаясь недалеко от «железки» и заканчиваясь у берега озера, можно сказать, на стрелке между ним и впадающей в него речушкой, название которой я так и не узнал (к слову, заканчивалась железная дорога как раз возле берега другой речки, уже вытекающей из озера). Центральная улица была направлена в сторону Хогвартса, и именно на ней и выстроились в ряд практически все коммерческие заведения. Исключением были места вроде «Кабаньей Головы», бара, предназначенного то ли для всякого сброда (который им беззастенчиво пользовался), то ли просто для тех, кто хочет почувствовать себя в мрачном неухоженном месте. В остальном же разделение было достаточно чётким: на главной улице — всё коммерческое, вокруг — жилые дома, и наибольшая часть сказочности сосредотачивалась, конечно, в центре.

Мы с Сидом в тот раз зашли в «Сладкое королевство» и какую-то небольшую аптекарскую лавку, расположенную сбоку от «Зонко» и потому лежащую, если так можно выразиться, в тени крупного и успешного соседа. В первом месте продавались, как можно было догадаться из названия, всякие сладости, и надо признать, владелец магазина постарался на славу. По крайней мере, искать излюбленных шоколадных лягушек и понравившуюся Дадли жвачку пришлось достаточно долго, а экспериментировать с грудами другого товара мы не решились, купив на пробу только «бесконечную тянучку», а вот в аптеке я хотел закупить нечто, о чём Дадли обмолвился после первой доставшейся от Сида пробы.

— Простите, а у вас есть зелья для похудения? — спросил я у продавца, немолодого лысого мужчины, стоявшего за прилавком, пока мой друг бесцельно глазел на витрину. Он посмотрел на нас Сидом довольно странно, что было объяснимо: ни я, ни он не производили впечатления потенциальных потребителей подобного зелья.

— Уж не знаю, зачем вам это может понадобиться, ребята, — ответил он нам в довольно строгом тоне, — но никогда — слышите — никогда не покупайте себе зелий, которые, как утверждает вам продавец, после употребления сбросят вам десяток-другой лишних фунтов. Мало того, что они не действуют таким образом, — объяснял он нам, — но и могут сильно вам навредить. Да и сами подумайте: существовали б такие зелья — разве были б у нас толстые люди, за исключением самых бедных? И чему вас только на зельеварении учат…

— Я немного не в том смысле, — попытался исправить досадную ошибку я. — Я про зелья, которые помогают при сбрасывании лишнего веса. Такие точно есть, я знаю.

— А, ну так бы и сказали сразу, — смягчился продавец, — а то можно подумать, вы первые, кто спрашивает о зельях, таких, чтоб выпил — и сразу худеешь. А так-то вас интересует зелья, выпив которые, вы перестаёте набирать вес на несколько часов, или те, что позволяют вес набирать, но ориентированные на то, чтоб при всяческих нагрузках вы смогли сбросить намного больше обычного?

Подумав, я взял оба зелья — денег нам хватило. Осталось, правда, не так уж и много, но должен же я был заинтересовать Дадли по-настоящему? Сид, конечно, смотрел пока на наши финансы довольно грустным взглядом, но отнёсся к происходящему философски: что легко пришло, должно легко уйти… ради того, чтоб потом ещё что-нибудь легко пришло. Оставшееся время мы сначала планировали провести в каком-нибудь кафе, если будут деньги, но поскольку осталась у нас достаточно скромная сумма, то удовольствовались тем, что постояли на мосту (то есть это я стоял, а Сид сидел на перилах) и побеседовали о дальнейших бизнес-планах, а по сути больше переливали из пустого в порожнее.

— К дракклам! — внезапно прервал зашедшую в тупик беседу Сид. — Давай лучше обсудим шансы нашего факультета на кубок по квиддичу?

И мы переключились на квиддич.

* * *

*автор считает нужным напомнить, что курс галеона к фунту в фике отличается от роулинговского.