Summertime Of Our Lives (гет)

Худшее в тайных отношениях — смиренно терпеть маленьких противных француженок, которые уводят твоего парня прямо у тебя из-под носа, даже не подозревая, что он уже занят.

— Это всего лишь одно свидание, — рассудительно замечает Свити, то ли чтобы утешить меня, то ли чтобы удержать от попыток облить Селину чем-то похуже синей краски.

— Я знаю, — говорю я безучастно.

— Скоро он вернется, вы посмеетесь и забудете об этом.

— Да.

— Конечно, есть вероятность, что она и там начнет раздеваться…

Сдавленный вздох Свити, получившей локтем под ребра, переходит в смех, и я закатываю глаза.

— Ты вообще на моей стороне?

— Эй, между прочим, это меня будут считать помешавшейся фанаткой Малфоя, которая еще и проиграла другой помешавшейся фанатке, — она морщится, наверное, вспоминая комментарии Карлы и Сесилии, которые сочли необходимым высказать свое мнение сразу после окончания аукциона.

Да уж, не лучшая репутация. По идее, я сама должна казаться недовольной неожиданным интересом моей подруги к моему врагу, но я не могу бросить Свити одну, когда сама же и заставила ее в этом участвовать.

— Прости, — виновато произношу я, втягивая голову в плечи. — Я этого не продумала.

— Да, я заметила.

Я вижу, что она не злится, хоть и определенно не в восторге от ситуации.

— Давай скажем, что ты проспорила, — предлагаю я, как только эта идея приходит мне в голову. — Все поверят.

Кайл же поверил, добавляю я мысленно. Пусть Свити и знает все обо мне и Скорпиусе, про свою ужасную попытку поцеловать Кайла мне было бы слишком стыдно рассказывать. Ему я в итоге соврала, что выполняла задание из «Правды или действия». Кажется, его такое объяснение устроило, хоть оно и последовало после нескольких дней, когда мы избегали друг друга, как могли.

Свити обдумывает мою мысль и слегка оживляется.

— Да, неплохо. Звучит, как отчаянная попытка, конечно, но лучше, чем альтернатива.

— Я сама скажу, — киваю я. — Хотя более жестокого задания в глазах других я придумать не могу.

— Ладно, главное, что Скорпиус знает правду, — говорит Свити, заметно расслабившись. — Было бы неловко, если бы он бегал от меня, как от Селины.

— От тебя бы он никогда не бегал, — говорю я. — Ты же не такая чокнутая, как она.

— Как лестно, — фыркает она.

Хоть я и понимаю, что это всего лишь ужин в актовом зале, меня очень напрягает мысль о том, что он будет там с ней почти один на один. Селина очень хорошенькая, и она похожа на большинство предыдущих девушек Скорпиуса. По крайней мере, больше, чем я. Что касается ее поведения… Может, она просто играла дурочку в тот раз, а сегодня сменит тактику. А может, его не так и смутили ее попытки соблазна, и он отреагировал бы по-другому, не будь я там? Меня передергивает, когда я вспоминаю Селину в полотенце. Нет уж. Конечно, нет. Мне определенно нечего бояться. К тому же, если бы он хотел встречаться с ней, он бы не предпочел прятаться от моих братьев со мной. Он бы вообще не стал заморачиваться, если бы не чувствовал что-то ко мне, а значит, один ужин с Селиной Матье не может ничего изменить.

Эта мысль заставляет меня улыбнуться. В наших отношениях нет и половины того, что было у него с другими девушками, но он все равно со мной. Конечно, он никогда не заводил речь о чувствах, он ведь Скорпиус Малфой, но только этот факт говорит громче любых признаний.

Я его так и не видела после аукциона. Надеюсь, это не потому, что он зол на меня настолько, что даже не хочет разговаривать. Несмотря на то, что мне очень хочется, чтобы свидание с Селиной обернулось провалом, я осознаю, что виноватой в испорченном вечере буду я. Как я могла подумать, что Матье сдастся, особенно после того, что она уже делала? А я-то считала, что денег у меня было более чем достаточно. Уверена, с Мелани они договорились о большей сумме. Ох, она меня даже в комнату теперь не пустит…

— Лили!

Ее голос заставляет меня вздрогнуть. Помяни черта…

— Да, Мелани, я все знаю, я была не права, я сама скажу Скорпиусу, что это я тебя попросила, можешь идти прихорашиваться для свидания с моим братом, если это все, — проговариваю я все сразу, чтобы не слушать ее упреков.

— Да, Лили, ты была не права, со Скорпиусом я уже поговорила, до свидания с твоим братом еще два часа, но это не все, — произносит Мелани то ли уставшим, то ли скучающим тоном. Ну, хотя бы не орет.

— Где Скорпиус? — спрашиваю я, потому что это волнует меня больше, чем-то, что она хочет еще сказать.

— Где-то, — она пожимает плечами и слегка морщится. — Планирует убийство или выбирает рубашку, понятия не имею.

— Мое убийство или Селины? — нервно сглотнув, уточняю я.

— Скорее мое, — хмурится Мелани. — Он же меня просил выкупить его, а не тебя. Так вот. Поскольку умирать мне не хочется, я все исправила. Не просто исправила, а улучшила его изначальный план.

— О чем ты говоришь?

— Я точно знаю, что ужин с тобой по абсолютно непонятной мне причине порадует его больше, чем ужин со мной. Поэтому держи, — Мел протягивает мне листок, на котором указано имя Скорпиуса.

— Но… Подожди, что это значит? Где Селина?

— Я ее убрала, — спокойным тоном сообщает Мелани, и мне почему-то страшно спрашивать, какова доля шутки в ее словах. Она закатывает глаза при виде моего лица. — Да расслабься, все с ней будет нормально. Но ей сейчас не до свидания со Скорпиусом.

— А он уже знает? — спрашиваю я, не в состоянии сдержать улыбку.

— Нет, — она качает головой. — Будет сюрприз. Сомнительный.

— Но подожди, я же не похожа на Селину!

— Ты думаешь, Скорпиус бы хотел, чтобы ты была похожа на Селину?

— Нет, — фыркаю я. — Я про организаторов.

Мелани вздыхает.

— Поттер, ты столько лет пробиралась на вечеринки мимо своих братьев, а тебе еще учиться и учиться. Заклинание Незнакомца знаешь?

— Я знаю, — кивает Свити. — Я помогу.

— Вот и решили, — говорит Мел. — Надеюсь, больше никакие дурацкие идеи не придут к тебе в голову.

Я сжимаю листок крепче в пальцах и почти смеюсь.

— Спасибо, — искренне говорю я, ничуть не обидевшись на ее комментарии. Ради настоящего ужина вдвоем со Скорпиусом можно и потерпеть.

— Не для тебя старалась, — пожимает плечами она. — Должна же я спасать брата от маленьких извращенок.

Я прыскаю со смеху, губы Мелани начинают подрагивать, и Свити окидывает нас обеих подозрительным взглядом: про сегодняшнюю странную ночь и распитую на двоих бутылку я ей не рассказала. Я сама до сих пор не понимаю, как это произошло, — как от борьбы змей и львов мы перешли к пьянкам. Хотя, конечно, дружеского в этом было мало: Нотт сыпала колкими комментариями и пыталась убедить меня, что наши отношения со Скорпиусом закончатся вместе со сменой в лагере. Что ж, если ей так хочется в это верить — пожалуйста. И вообще, какое лицемерие — возмущаться по поводу меня и Скорпиуса и крутить роман с моим братом одновременно! Я вот ей не запрещаю, хотя очень хотелось бы. Разве что можно надеяться на то, что Мел попытается уговорить Джеймса не убивать Скорпиуса, когда мы все расскажем. Останется только придумать, как убедить Альбуса, что мы вместе счастливы. Хотя сейчас Алу точно не до этого, судя по тому, что я увидела, и если Саммер и дальше будет так на него влиять, я должна буду вмешаться. Может, даже Джеймса привлеку: он точно пригрозит выгнать брата из команды, и в этот раз это будет оправдано. В квиддиче не место наркотикам — как и в нашей семье.

Я трясу головой и снова смотрю на листок с именем, а потом поднимаюсь со скамейки.

— Ладно, Мел, я пойду собираться, может, увидимся.

— В нашей комнате через пять минут? — уточняет она, изогнув бровь, и до меня только доходит, что и готовиться нам предстоит вместе. Черт, как же это неудобно!

Мы идем к корпусу втроем, и поскольку ни я, ни она не горим желанием обсудить предстоящие свидания, мы с радостью хватаемся за предложенную Свити тему спектакля. С тех пор как к актерскому составу присоединился Джеймс, репетиции стали проходить значительно лучше, и, пусть сам он до сих пор не может выучить свою роль, его присутствие сильно помогает. Он знает, как заставить всех работать слаженно и качественно и одновременно получать удовольствие от процесса. Иногда он выполняет мои функции, причем лучше, чем я сама, и это немного удручает, но зато зрители увидят замечательное представление.

К счастью, Мелани довольно быстро выбирает себе наряд и, держа в руках вешалку с чем-то белым и легким, скрывается за дверью в ванную. Я бы не хотела, чтобы она видела, как я нервничаю. Она и так поняла из вчерашнего разговора, что на самом деле я чувствую к Скорпиусу больше, чем показываю. Несмотря на то, что мы с ним уже вместе, меня все равно немного трясет. Наверное, потому что романтический ужин, пусть и выигранный на аукционе (точнее, украденный у Селины. А что все-таки Мелани с ней сделала, интересно?), выглядит, как что-то серьезное, как что-то, присущее настоящим отношениям, а не той легкой форме, о которой мы договорились. Технически наши свидания раньше проходили в комнате или где-то далеко от всех, а тут мы почти что выходим в люди. Хотя это нельзя назвать сознательным решением, ведь он даже не знает, что я приду…

Я надолго застреваю перед шкафом, пытаясь вспомнить, есть ли у меня платья, которых Скорпиус еще не видел, либо хотя бы которые ему нравились. Может, снова прийти в наряде Джульетты? На той вечеринке он вскользь называл меня красивой несколько раз. От этой мысли я улыбаюсь и немного краснею. Когда Свити надоедают мои сомнения, она предлагает пойти в полотенце, за что получает подушкой по плечу, и на некоторое время мы отвлекаемся от сборов. Когда Мелани выходит из ванной, уже полностью готовая, я еще даже не начинаю одеваться. Я рассматриваю ее внешний вид с некоторой завистью, потому что она и так несправедливо красивая, так еще и с детства умеет готовиться к таким вещам.

— Ты что, еще не готова? — поднимает брови она.

— Готова, так и пойду, — буркаю я в ответ.

Так — это в лифчике и расстегнутом платье, которое держится только на бедрах и свисает рукавами вниз, но неважно. Какая ей вообще разница?

— Решила позаимствовать приемы Селины? — ухмыляется она, и на Свити накатывает очередной приступ хохота.

— Вы можете обе идти к черту, — недовольно произношу я, потому что до выхода остается пятнадцать минут, и мне совсем не смешно.

Мелани подходит к моему шкафу, бесцеремонно перебирает его содержимое и выуживает светло-голубое платье, подаренное мне тетей Флер на какой-то из праздников.

— Это сойдет.

Я хочу возразить чисто из принципа, но мне на самом деле нравится это платье. Подтолкнув меня к стулу, Мелани заставляет меня сесть и повернуться к ней спиной. Ее пальцы быстро делают что-то с моими волосами, несколько раз дергая за пряди так, что на глазах выступают слезы. В какой-то момент мне начинает казаться, что она хочет выставить меня уродиной, и только одобрение на лице Свити меня успокаивает. Закончив, Нотт обходит меня, чтобы посмотреть на прическу с другой стороны и удовлетворенно кивает.

— С макияжем у тебя и так все в порядке, мой брат все равно не любит ярко-накрашенных девушек.

— Эм. Хорошо, — моргнув, говорю я. — Спасибо.

— Все, дальше сами разберетесь, я ухожу, — говорит она, надевая туфли и становясь выше на несколько дюймов. — Не люблю опаздывать. Ты тоже поторопись, Поттер. Надеюсь, ты не заставишь Скорпиуса жалеть об упущенном свидании с Селиной.

В следующую секунду она уже оказывается за дверью, даже не услышав вежливого пожелания удачи от Свити. Мне требуется несколько секунд, чтобы отмереть, потому что я вообще не поняла, что здесь только что произошло. Придя в себя, я наконец добираюсь до зеркала, заглядывая в него с некоторым страхом, и признаю, что Мелани действительно постаралась, заплетая косу — даже не знаю, есть ли у нее название, но это явно не похоже на то, что мне делала бабушка в детстве. Я надеваю платье и несколько минут верчусь перед зеркалом — вроде бы, сейчас мне должно быть уже все равно, в чем именно пойти, но в какой-то момент я даже решаю переодеться, и, только посмотрев на часы, понимаю, что действительно опаздываю.

Когда мне уже нужно выходить, я только начинаю осваивать заклинание Незнакомца. С ним мне нужно всего лишь пройти мимо организатора, но я не хочу ошибиться, чтобы Скорпиус был вынужден отводить глаза весь вечер. Я же не в полотенце приду, в конце концов! Черт, и я туда же…

В итоге Свити буквально выталкивает меня из комнаты. По пути никто не обращает на меня внимания, как и должно быть, а на входе в актовый зал Заккари просто берет листок с именем у меня из рук и показывает, куда идти. Не знаю, в заклинании тут дело, или ему настолько все равно.

Из зала убрали кресла, а пространство разделили красивыми ширмами на небольшие комнаты. Увидев над входом номер лота, я открываю дверь и захожу в одну из них. Внутри светло, играет инструментальная музыка, а по центру комнаты стоит круглый стол со свечами и цветами. Скорпиус сидит ко мне спиной — то ли он о чем-то задумался, то ли делает вид, что не слышит. Я невербально снимаю с себя заклинание, чтобы он сразу понял, что это я, но, вместо того чтобы позвать его по имени, мне в голову приходит дурацкая идея. Я подхожу к нему со спины и закрываю ладонями глаза. Он дергается так, как будто я прикоснулась к нему раскаленным железом.

— Селина, — выдавливает он напряженным голосом, и я сжимаю губы, чтобы не рассмеяться.

Спасибо, Скорпиус! Именно на такую реакцию я и надеялась. А то мало ли — может он бы и обрадовался, взял бы ее (меня) за руку, например, или… Вот бы он получил тогда! Я все еще не отнимаю ладони от его лица, потому что теперь мне уже просто интересно, что он ей (мне) скажет.

— Селина, послушай, — сделав глубокий вдох, говорит он. — Я не знаю, какие мои действия можно было истолковать неправильно, и я не хотел произвести впечатление, что… У нас никогда ничего не получится. Извини.

Я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не расхохотаться в голос, но уверена, что он слышит, каким частым стало мое дыхание. Мои руки трясутся, но я так и не убираю их. Я замечаю, как он сам сжимает ладони в кулаки.

— Я не знаю, что еще я должен здесь сказать, чтобы ты меня поняла, — Скорпиус все еще старается говорить вежливым тоном, но я вижу, как он потихоньку теряет терпение. Кажется, он будет мной недоволен, только я уже не могу остановиться. — Вообще-то, я не один.

С моих губ срывается удивленный вдох, потому что я не ожидала, что он скажет это кому-либо, пусть без имен и подробностей, пусть даже только ради того, чтобы отделаться от Селины. Все равно, услышав, как он вслух признается, что у него есть я, я начинаю улыбаться как ненормальная.

— Селина, у меня есть невеста, — продолжает он, и я кусаю щеку изнутри, кажется, до крови, чтобы промолчать. — Мы поженимся, как только она закончит школу, и…

Я роняю голову ему на плечо, уже не сдерживая хохот.

— Поздравляю, Скорпиус Малфой, вы прошли тест, — пропеваю я сквозь смех и прижимаю губы к его коже в попытке загладить свою вину, хоть и нисколько не чувствую себя виноватой.

— Лили? — удивленно и почему-то нервно произносит он. — Почему ты… Что ты здесь делаешь?

Я обхожу его стул и опускаюсь к нему на колени, обнимая руками за шею.

— Мы решили, что тебя надо спасти, — улыбаюсь я и касаюсь губами его подбородка. — А что, ты предпочел бы провести вечер с Селиной?

Скорпиус ухмыляется и заправляет прядь волос мне за ухо.

— Ни за что. Но она хотя бы жива? — уточняет он.

Я фыркаю, но только потом соображаю, что у него есть основания спрашивать.

— Конечно, — убеждаю я. Не то чтобы я знаю, как Мелани получила этот ужин, но, уверена, она бы не стала травить ее тентакулой.

— Хорошо, — заметно успокоившись, кивает он. — А теперь мы больше не будем о ней говорить.

Я пытаюсь подняться, чтобы перейти на свое место, но Скорпиус ловит меня за предплечье и притягивает к себе.

— Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь вместо нее, — говорит он, отрываясь от моих губ, когда кислород в легких заканчивается.

— Ты не представляешь, сколько шуточек о том, что она заявится в полотенце, мне пришлось выслушать от Свити и Мелани, пока мы собирались.

Скорпиус на секунду прикрывает глаза, и я вздрагиваю, когда понимаю, что прокололась. Он смотрит на меня совершенно спокойно, но я различаю его взгляды, и этот ничего хорошего не сулит.

— То есть, ты рассказала им, — констатирует он даже без вопросительной интонации.

— Прости, — говорю я, зажмурившись и опустив голову на его плечо. — Но больше никому, честно! Да и мне буквально больше некому рассказывать о том, что я была в вашей комнате без Ала.

— Мел мне теперь жить спокойно не даст.

— Я ей сказала, что обещала не рассказывать, так что она будет делать вид, что не знает, — я пытаюсь его успокоить, хотя, кажется, это не лучший выбор слов.

— Это ваше женское правило? «Я обещала никому не рассказывать, но расскажу тебе, а ты никому не говори»?

— Ну, — протягиваю я, потому что, в сущности, это правда, — вроде того. Не всегда, конечно. Про нас с тобой больше никто не знает.

— Надеюсь, — многозначительно произносит он.

— Честно, никто.

Я решаю, что мне безопаснее все-таки вернуться на свое место, и следующие минут пять изучаю меню, игнорируя его взгляд. Он вздыхает и — я практически слышу — закатывает глаза.

— Просто произнеси вслух то, что ты хочешь, и еда появится, — говорит он наконец, и я понимаю, что все снова хорошо.

Я заказываю салат с абсолютно не сочетающимися друг с другом ингредиентами, потому что мне интересно, каково это на вкус, и почти сразу передо мной возникает полная тарелка.

— Какое твое любимое блюдо? — спрашиваю я.

— Не знаю, — он пожимает плечами. — Наши эльфы все готовят превосходно, я не могу выбрать что-то одно.

— Ты скучный, — фыркаю я. — У тебя должен быть на это хоть какой-то ответ.

— Необязательно играть в «двадцать вопросов», чтобы узнать человека, — замечает Скорпиус. — Я вот, например, не знаю, какой у Ала любимый цвет, но это не делает нас менее близкими друзьями. Хотя нет, знаю, на данный момент это цвет глаз Саммер.

— Но я почти не знаю никаких фактов о тебе, — говорю я. — Только то, что я видела, и то, что мне рассказывал Альбус. А он с самого начала говорил о тебе только то, что могло бы убедить меня перестать обижаться.

Уголки его губ дергаются.

— С трудом верится, что в самом начале он мог сказать обо мне хоть что-то хорошее, — говорит он, и, несмотря на улыбку, глаза у него на мгновение становятся грустными. — Когда мы познакомились, у меня… Скажем так, если бы не Ал, я был бы другим человеком.

— Он умеет оказывать такой эффект на людей, — киваю я, понимая, о чем говорит Скорпиус. — Побуждает их становиться лучше, хотя я не уверена, что он сам это осознает. Надеюсь, с Саммер будет так же. Из нас троих он всегда был самым… даже не знаю, он всегда поступал правильно. Но при этом близким людям он может простить все, что угодно, как бы они ни ошибались.

Скорпиус молчит, глядя в свою тарелку, и я могу только догадываться, о чем он думает. Тишина кажется какой-то тяжелой, несвойственной романтическому ужину, и мне почему-то становится неспокойно.

— Ты его сестра, — говорит он наконец. — Я честно не знаю, любит ли он кого-то больше, чем тебя. Поэтому он простит тебе все, что угодно, — и поэтому он никогда не простит меня.

Мелани сказала мне ночью, что наша «интрижка» угрожает дружбе Ала и Скорпиуса, но я думала, что она просто пыталась высказать свое негодование всеми возможными способами. Неужели Скорпиус действительно так считает? Я не хотела говорить братьям, потому что это не их дело, потому что они контролировали бы каждое наше действие, что сильно мешало бы какому-либо развитию отношений. Но я уверена, что Ал со временем поймет, почему мы скрывали это от него.

Я подаюсь вперед и накрываю ладонь Скорпиуса своей. Я жду, что он перевернет ее, чтобы взять меня за руку, но он не двигается и по-прежнему не смотрит на меня.

— Скорпиус, если ты хочешь рассказать Алу сейчас, я не буду возражать, — мягко говорю я, потому что я правда не хочу, чтобы их дружба пострадала, ведь это так важно для них обоих. — Если ты считаешь, что сначала должен обсудить это с ним, я не буду тебя останавливать. И он все равно даст тебе разрешение встречаться со мной, — добавляю я, закатывая глаза.

— Лили, — он хмурится. — Лили… Ты ведь помнишь, что мы договорились не загадывать наперед?

— Я от тебя ничего не требую, — я качаю головой. — Просто подумала, что так тебе будет легче. Но мы можем пока ничего не говорить, тебе решать. Я не хочу, чтобы из-за меня ты переживал за вашу дружбу с Алом.

— Не из-за тебя, а из-за меня.

— Скорпиус, да что с тобой? — я сжимаю его руку на мгновение, а потом тянусь к своему бокалу. — Что случилось, почему ты вдруг… Ал тебе что-то сказал? Или это Джеймс? Что еще он сделал? Пообещал выгнать из команды любого, кто приблизится ко мне?

— За это он бы не из команды выкинул, а с метлы над океаном, — он чуть усмехается.

— Слушай, все будет хорошо, — уверенно говорю я, пытаясь вернуть свиданию прежнюю атмосферу. — Мои братья просто слишком заботятся обо мне, им это поручил отец, когда я родилась. Но они знают тебя, ты лучший друг Ала. Джеймс встречается с твоей сестрой вопреки рассудку, девушка Альбуса вообще травку курит! Не им нас судить. Пока будем молчать, хотя в Хогвартсе без Саммер скрываться от Ала будет труднее.

— Лили, до Хогвартса еще…

— Да, да, знаю. Я просто предположила. Никто нас не торопит, рамок у нас никаких нет, нам совсем необязательно сейчас объявлять наши отношения официальными. Давай просто насладимся ужином, раз уж он достался нам такой ценой, — я вспоминаю кое-что и улыбаюсь. — Между прочим, это ты сказал, что мы поженимся, когда я закончу школу!

Скорпиус замирает, смотря на меня странным взглядом. Что за реакция у аристократов на разговоры о свадьбах?!

— Расслабься, я шучу, — я стараюсь не рассмеяться над его загнанным выражением лица, но у меня плохо получается сдерживаться. — Наличие тайной девушки не отпугнуло бы Селину так, как наличие невесты, а чтобы отвязаться от нее, можно и соврать.

— Лили, — он сглатывает, и я никак не могу понять, почему он так нервничает. Если бы мы были вместе год, а не неделю, я бы уже решила, что он собирается делать мне предложение. — Я не соврал.

— Так мы все-таки женимся? — уточняю я, подняв брови. — Кажется, здесь сейчас не хватает фамильного кольца Малфоев…

— Лили, хватит, я больше… — он качает головой, — Лили, услышь меня, пожалуйста. Я ей не соврал, не преувеличивал, это правда. У меня есть невеста.

Невеста. Невеста.

Он говорил не обо мне.

Почему-то я продолжаю улыбаться, но мне уже не так весело. Кажется, я не могу шевелиться, как будто меня ударили Петрификусом. Я не понимаю.

Я не понимаю, что происходит.

Я всматриваюсь в лицо Скорпиуса, пытаясь найти в нем признаки того, что он шутит, что это глупый первоапрельский розыгрыш — и плевать, что сейчас разгар лета, — что это месть за то, что я притворилась Селиной, но конечно, это она и есть, и вот сейчас он должен рассмеяться над моей доверчивостью, давай же, черт возьми, смейся!

Лили, у меня есть невеста. Селина, у меня есть невеста. Мы поженимся, как только она закончит школу.

Закончит школу?

— Кто? — удается выдавить мне, и я не узнаю свой голос.

Я пытаюсь перебрать всех слизеринок младше седьмого курса, но не могу вспомнить ни одного имени, и только слово «невеста», сказанное его голосом, пульсирует у меня в голове.

— Адела Селвин, — отвечает он, и он все еще не смеется.

Адела Селвин. Не Лили Поттер. Адела Селвин. Кто, черт возьми, такая Адела Селвин?

— Ты ее не знаешь, потому что она обучается на дому, — объясняет он, и я не знаю, угадал он мой вопрос или я произнесла его вслух. — Она числится на шестом курсе.

Числится на шестом курсе? Обучается на дому? Да ни один нормальный человек не будет так делать, когда можно жить и учиться в Хогвартсе!

— Это неправдоподобно, — говорю я, и я должна радоваться, но я не могу, я уже не понимаю, чему верить. — Ты это придумал.

Скорпиус закрывает глаза.

— Лили, это правда. У Аделы были проблемы со здоровьем, поэтому она осталась дома.

— Но я не понимаю, — я качаю головой. — Зачем ты на ней женишься?

— Потому что мы помолвлены. С детства.

Мне кажется, что я не могу дышать. Внутри меня что-то сжимается от ужаса и паники, и я знаю, что должна уйти, оказаться как можно дальше отсюда, но моя попытка сдвинуться с места ограничивается слабым поднятием руки, которая все равно падает обратно на белоснежную скатерть. Слезы сдавливают горло до боли, но не поднимаются выше, и непроницаемое лицо Скорпиуса я могу видеть отчетливо. Он, черт возьми, молчит, следя за мной, и не пытается ничего объяснить.

— Детство, — повторяю я оцепенело. — Но детство было давно. Ты был… Ты был помолвлен с ней еще до того, как приехал сюда.

— Да.

— И ты был помолвлен с ней все эти четыре года, — продолжаю я, не в силах остановиться. — Все эти чертовы четыре года, каждый день, что я потратила на тебя, ты был помолвлен с чертовой Аделой Селвин!

— Какие четыре года, Лили? — выдыхает он. — О чем ты вообще говоришь? Мы были вместе всего неделю!

— Какая разница, сколько мы были вместе, когда ты помолвлен?!

— И что, что я помолвлен? — он поднимает брови, и его взгляд становится злым, как будто он действительно считает, что я обвиняю его незаслуженно. — Я женюсь через два года, а до этого я могу делать все, что захочу. И я не обещал тебе свадьбу и дом с белым забором!

— То есть, ты считаешь, что это нормально — пудрить мне мозги, зная, что у нас нет никаких шансов?

— Знаешь, я перестаю понимать, кто кому пудрил мозги, потому что эти «несерьезные отношения» были твоей идеей! Я бы не ввязывался в это, если бы знал, что все зайдет так далеко.

— Так далеко? — переспрашиваю я, ненавидя себя за этот жалкий, слезливый тон. — Под «так далеко» ты подразумеваешь наличие у меня чувств к тебе? Видимо, для тебя это новость, но нормальные люди чувствуют что-то к тем, с кем начинают отношения! Неужели это настолько выше твоего понимания?

— Чувства далеко не всегда означают совместное будущее, — Скорпиус качает головой, как будто я утомила его своими претензиями, и я готова умереть от унижения. — И я был уверен, что ты это осознаешь, ты сама предложила…

— Я бы ничего не предлагала, если бы ты мне сказал, что у тебя есть невеста, которой ты действительно обещал свадьбу и чертов белый забор!

Господи, я все-таки начинаю плакать. Это совсем не похоже на то, как я представляла наше свидание.

— Это мое личное дело, я не рассказываю об этом направо и налево. Об этом знают несколько человек, и я не собираюсь делать свою помолвку народным достоянием.

И только сейчас все открывается мне в другом свете. Как же можно быть такой дурой!

— Ал знает, да? — спрашиваю я. — Поэтому ты не хотел говорить ему, поэтому ты считаешь, что он тебя не простит! Как ты вообще мог поступить так со мной, если ты знал, что он тебя не простит?! Я вижу, что на меня тебе наплевать, но зачем ты ставишь в такое положение его?

— Лили, перестань, если бы мне было на тебя наплевать, я бы вообще не встречался с тобой.

— Если бы тебе было на меня не наплевать, ты не использовал бы меня…

— Использовал? — переспрашивает он с таким озлобленным выражением лица, как будто это у меня неожиданно оказался жених. — Лили, ты придумала себе то, чего нет, и я не понимаю, чего ты хочешь от меня сейчас.

— Я больше ничего от тебя не хочу, — шиплю я, и мне кажется, что я сейчас взорвусь. — Я видеть тебя не хочу. Ты просто…

— Да, Поттер, я плохой человек, ты это уже говорила. Так чего ты от меня ждала, если знала все заранее?

— Что ты не станешь причинять мне боль хотя бы из-за Ала!

— Так расскажи ему все. Беги к нему, расскажи правду о том, какой у него ужасный друг…

— Нет, — говорю я, яростно мотая головой и чувствуя, как новая порция слез срывается с моих глаз. — Я не стану облегчать тебе задачу. Если не хочешь больше врать ему, скажи ему сам. Может, хотя бы ему ты сможешь объяснить, почему ты… Господи!

Я закрываю лицо ладонями, чтобы он не видел, как оно покрывается красными пятнами. Больше не имеет значения, как я выгляжу при нем, но показывать, что я оказалась очередной наивной идиоткой, которая попалась на его удочку, я не хочу. Хотя это и так очевидно, конечно. Я пытаюсь дышать глубоко и ровно, чтобы хоть как-то успокоиться, но в голову так и лезут картинки нашего будущего, которое я представляла с одиннадцати лет, с лицом Аделы Селвин вместо моего. Я даже не знаю, как она выглядит, но уверена, что она вся такая же изящная и ухоженная, как Мелани, наверняка еще и избалованная, капризная, жеманная…

Я слышу, как отодвигается стул, и опускаю руки, чтобы посмотреть, собирается он уйти или наоборот подойти ко мне. Кажется, Скорпиус сам этого не знает: он просто стоит около своего места, глядя на меня сверху вниз, и я не понимаю, чего в его взгляде больше — сожаления или раздражения. Но если он и расстроен, то только из-за испорченного свидания, а не из-за того, что между нами все закончилось. То, что для меня было целым миром, для него было лишь способом убить время.

— Лили, — наконец произносит он, и его голос звучит немного мягче. Или я просто слышу то, что хочу слышать? — Давай, пожалуйста, просто поговорим. Все получилось совсем неправильно.

— О чем тут говорить? — спрашиваю я. — Ты не можешь сказать ничего, что могло бы все исправить.

Может. Он может сказать, что ему жаль. Что это просто формальность, глупое желание родителей, которое они с Аделой исполнять не собираются. Что он бросит ее, чтобы быть со мной.

— Послушай, Лили, я думал, что мы одинаково смотрим на эти отношения. Я не хотел произвести впечатление…

Остаток его фразы теряется, заглушенный треском посуды, но я и так знаю, чем бы она закончилась. Мне надо успокоиться и восстановить дыхание, но я не могу, да и не хочу.

— Я знаю, потому что то же самое ты сказал «Селине» полчаса назад! Скольким еще ты это говорил, Скорпиус? Ты можешь делать все, что угодно, а потом заявляешь, что тебя просто не так поняли? Кто дал тебе право поступать так с людьми?!

Бокалы разбиваются вдребезги, разлетаясь на сотни осколков, и я инстинктивно закрываю лицо. Весь мой мир рушится на части с громким звоном, все, что я когда-либо хотела, превратилось в пыль и маленькие кусочки стекла, потому что больше всего я хотела быть с этим самовлюбленным, эгоистичным человеком, лишенным чувств и совести, который проник в мою семью, завладел моим сердцем и растоптал его, потому что ему было скучно. Просто потому что я победила его в дурацкой игре, и он решил преподать мне урок.

— Лили, я могу позвать Джеймса, — доносится до меня его голос, и я открываю глаза.

Посуда превратилась в груду стекла, сок и вода стекают на пол с противным капающим звуком, а Скорпиус нервно смотрит на меня, не замечая кровь на своем лице.

Что, боишься, что я еще что-нибудь сломаю? Я могу, я бы с удовольствием это сделала, но, даже если я разрушу весь этот чертов остров, это не сравнится с тем, что ты сделал со мной. Я бы разбила еще парочку бокалов, чтобы в тебя попало больше осколков, чтобы ты почувствовал хотя бы маленькую частичку той боли, что ты причинил мне.

Скорпиус не сводит с меня глаз, и я замираю, столкнувшись с ним взглядом.

— Не надо никого звать, Джеймс тебя просто убьет, — говорю я дрожащим голосом. Меня все еще трясет, но, кажется, я больше не собираюсь ничего взрывать.

— Тебя не задело?

Я качаю головой.

— Лили…

Стук в дверь напоминает мне, что в мире есть еще люди, кроме меня, Скорпиуса и Аделы Селвин. Скорость, с которой он хватает палочку и снова делает меня невидимой, заставляет задуматься о том, сколько раз он уже это делал. Конечно, надо быть готовым спрятать девушку в любую секунду, когда у тебя есть невеста. Мне становится гадко от мысли о том, что, сама того не подозревая, я исполняла роль любовницы, которую муж прячет за шторой от неожиданно вернувшейся жены.

— У вас тут все нормаль… Твою мать, ты в порядке?! — восклицает Заккари, глядя на лицо Скорпиуса. За ним в комнату проходит Крейг, держа в руках фотоаппарат.

Скорпиус подносит руку к скуле.

— Все просто разбилось, — говорит он с таким искренним замешательством, что по моему позвоночнику пробегает холодок. И так же он притворялся и со мной? Кто-то вообще знает, как выглядит настоящий Скорпиус Малфой? — Что случилось?

— Пока не знаем, разбираемся, — отвечает организатор. — А где твоя спутница? Она поранилась?

— Нет, ее здесь уже не было, — качает головой Скорпиус. — Она ушла минут пять назад, мы… не поладили.

— Удивительно, — усмехается Андерсен. — А столько девушек за тебя всегда борется.

Они просто не знают, что это бесполезно. Что бы они ни делали, он все равно уйдет от них к ней.

— Я должен был сфотографировать пары, и все просто разбилось к черту, — продолжает Крейг. — Кажется, я даже смог это снять…

— Кто-то пострадал? — спрашивает Скорпиус обеспокоенно.

Я задерживаю дыхание, боясь услышать ответ. Что если я кому-то навредила? Я не думала, что это могло выйти за пределы комнаты, эти всплески никогда не были такими сильными.

Заккари и Крейг качают головой, и, удостоверившись, что все целы, я бесшумно выскальзываю за дверь, чтобы больше его не видеть. Почти все комнаты открыты, и я даже благодарна Скорпиусу за то, что он скрыл меня, потому что разговаривать с Джеймсом я сейчас не могу.

Если бы покинуть территорию лагеря было реально, я бы попросту сбежала. Добралась бы до города, оттуда — до Англии, убедила бы родителей, что мне лучше закончить Шармбаттон, как Доминик. Или осталась бы доучиваться на дому — такое, как оказалось, возможно. Никогда больше не хочу его видеть.

Общий ужин, слава Мерлину, еще не закончился, и мне не нужно смотреть по сторонам, стремясь убраться подальше от корпуса, — поэтому, врезавшись в кого-то на полной скорости, я теряю равновесие и падаю на траву. Очевидно, я сбила кого-то с ног, и, когда я поднимаю голову, сталкиваюсь со взглядом огромных серых глаз. Только Селина Матье не видит меня и начинает в смятении осматриваться по сторонам.

— Что это было? — бормочет она себе под нос. — Почему я на земле?

Нахмурившись, она неуверенно встает на ноги и стряхивает травинки с голых коленей. Я следую ее примеру и внимательно смотрю на нее. Селина выглядит более чем странно, застыв на месте с отсутствующим выражением лица. Только сейчас я вспоминаю, что это она должна была идти на свидание вместо меня и что Мелани этому помешала, и понимаю, каким образом: все последствия «Конфундуса» налицо. Зачем она вообще это сделала? Уж Мел точно знает о существовании Аделы, зачем проворачивать все эти схемы? Еще два часа назад я бы посмеялась над глупым видом надоедливой француженки, но теперь мне становится ее жаль. Мне казалась такой нелепой ее влюбленность в Скорпиуса, когда он был моим, но, видимо, он и моим-то никогда не был. На самом деле, я такая же, как она, только мне повезло чуть больше — или скорее чуть меньше — он заметил меня и уделил мне неделю. Мне не понадобилось полотенце, чтобы привлечь его внимание, но итог один и тот же — пока я пыталась быть с ним, у него был кто-то еще. Вдруг мне приходит в голову странная мысль: а не прячет ли он Аделу своей секретностью, как прятал меня мантией-невидимкой? Что если его невеста — такая же дурочка, как и мы? Что если ни один на свете человек не способен занять место в сердце Скорпиуса Малфоя — ни законная невеста, ни сестра его друга, ни просто девочки в летнем лагере? Может быть, у него и сердца-то вовсе нет. Я считала, что его человеческих чувств хватает только на Ала и Мелани, но разве он смог бы поступить так с Алом, если бы ценил их дружбу так, как уверяет остальных? Я знаю, что мои рухнувшие мечты не отражаются на жизни моего брата, возможно, Скорпиус даже не думал о нем, начиная роман со мной, но, если Альбус узнает, ему придется сделать выбор. Как бы сильно я ни ненавидела Малфоя, я не заставлю брата отказаться от лучшего друга в мою пользу, но сам Ал не сможет оставить все, как есть. Он посчитает своим братским долгом разобраться со Скорпиусом, а тот даже угрызений совести никаких не испытывает! Несмотря на мое отношение к Малфою, я всегда завидовала их дружбе и не хочу, чтобы Ал лишился его. Но теперь я уже не уверена, нужна ли она Скорпиусу так же, как Альбусу. Может, он и его обманывает, использует для улучшения репутации — или просто для борьбы с одиночеством, ведь кроме Ала в друзья к нему никто не напрашивался.

Селина все такая же потерянная. Несмотря на мое нежелание с кем-либо разговаривать и неприязнь к ней самой, я чувствую, что должна вразумить ее, пока не стало поздно. Хотя бы из солидарности. Хотя бы потому, что я знаю, каково будет ей, если Скорпиус решит переключиться на нее после меня. Селина сразу поверит в счастливое будущее, как это сделала я, а потом Малфой разобьет ей сердце и скажет, что не хотел. А страдания Селины уже не кажутся мне такими смешными.

— Фините Инкантатем, — негромко произношу я, направляя палочку на себя саму, и действие Дезиллюминационного заклинания прекращается. Я знаю, что должна снять заклятье Мел и с нее, но тогда мне тут же придется объясняться, а я даже не представляю, с чего начать.

Ее глаза расширяются, и она моргает несколько раз.

— Лили? — спрашивает она не очень уверенно. — Откуда ты появилась?

— Привет, Селина, — говорю я. — Что ты здесь делаешь?

— Да так, шла по своим делам, — отвечает она рассеянно.

— По каким делам?

— Мм… Я не знаю, — говорит она и усиленно трет лоб, пытаясь вспомнить. Мелани, похоже, переборщила, и мне становится стыдно, что я до сих пор не освободила Селину. — Я должна была выкупить свидание со Скорпиусом. Я не понимаю, как русская могла меня обыграть. Я готова была отдать любые деньги!

Черт. Вот сейчас мне уже точно пора снять «Конфундус», потому что, пока все в ее голове перемешалось, она не сможет полностью осмыслить все, что я ей скажу. Я поднимаю палочку, но ее лицо вдруг озаряется.

— Вспомнила! — восклицает она. — Я шла в теплицы, но свернула не туда. Они разве были не около пляжа?

— Зачем тебе туда? — не понимаю я.

— Потому что мне нужно избавиться от Одинцовой, — она сообщает это, как нечто само собой разумеющееся, а потом хлопает себя рукой по рту. — Ой, я не должна была тебе это говорить. Она же твоя подруга. Мне теперь нужно искать другой способ…

Меня вдруг охватывает странное, зудящее под кожей чувство, что что-то не так. Что я должна что-то знать, как будто мое тело уже догадалось о чем-то, а разум — нет.

Теплицы. Избавиться от Свити? Скорпиус…

— Это ты отравила Ребекку!

Селина отшатывается от меня и в ужасе мотает головой, но ее бегающий взгляд только подтверждает мое предположение.

— Нет, это не я. Я ее не травила! — возражает она взвивающимся голосом.

— Но ты только что в этом призналась, — я мотаю головой, не давая ей и шанса придумать оправдание. — Мелани отправила тебя по своим делам, да? А твои дела здесь — это избавляться от всех преград на пути к Скорпиусу и… Мерлин, ты просто пошла в теплицу, потому что знала, что один раз это уже сработало! Ты подбросила ей тентакулу!

— А может и подбросила, что теперь?! — Селина топает ногой, сжав кулаки. — Скорпиус должен быть моим!

Я смотрю на нее и не верю своим глазам. Мне никогда не нравилась Матье, но я никак не ожидала, что эта избалованная, истеричная маленькая заноза окажется способной на такое.

— Селина, ты же ее чуть не убила.

— Я не хотела, понятно? — она начинает плакать. — Я не знала, я не хотела ее убить! Она должна была стать фиолетовой и уродливой, чтобы Скорпиус больше на нее не смотрел. Я не знала, что так будет!

Я вспоминаю задыхающуюся, бьющуюся в конвульсиях Ребекку, и у меня в голове просто не укладывается, что это могла сделать с ней четырнадцатилетняя девочка. И все же почему-то я не могу перестать жалеть ее. Селина отравила Ребекку, чтобы Скорпиус был с ней. Мелани ударила Селину «Конфундусом», чтобы Скорпиус был со мной. Не знаю, сколько бы еще продолжался этот круг, но это все бессмысленно, потому что Скорпиус будет только с Аделой Селвин.

— У тебя бы все равно ничего не получилось, Селина, — говорю я как можно тверже, стараясь убедить не только ее, но и саму себя. — У него есть невеста. Они поженятся, как только она закончит школу.

Я повторяю слова Скорпиуса дословно с той же интонацией, потому что мне кажется, они навсегда застряли в моей голове. Я слышу их так же отчетливо, как если бы он стоял рядом и повторял их вслух раз за разом.

Ее лицо меняется, и теперь я прекрасно представляю, как выглядела я, когда услышала эту новость.

— Как у него может быть невеста? — спрашивает она. — Я сама видела его с Ребеккой.

Я пожимаю плечами.

— Это традиция аристократических семей в Англии, — говорю я, хотя сама точно не уверена. Мне он так и не объяснил, откуда у него невеста. — Сейчас он встречается, с кем захочет, но потом он все равно женится. Ребекка не первая и не последняя. Последняя — его невеста. Не знаю, сколько девушек еще будет между ними.

Одна уже была. Я. Я, Лили Поттер, оказалась всего лишь одной из.

Селина качает головой, как будто не может в это поверить. Я тоже не могла.

— Но я столько сделала, — протягивает она почти жалобно, вряд ли осознавая, что разговаривает со мной. — Я никому не могу его уступить. Я ничуть не хуже Ребекки или Мелани.

— Да нет никакой разницы, ни ты, ни Ребекка, ни Мелани все равно не лучше его не… Подожди, а причем тут Мелани? Мелани же его кузина.

— Я знаю, — огрызается Селина. — Но я не знала сначала. Это ты мне сказала, что он с ней, а потом она еще разговаривала со мной так надменно… Так что она все равно получила по заслугам!

— Боже, это же ты взорвала лабораторию, — вдруг осеняет меня. — Ты подставила Мел.

Селина вызывающе вздергивает подбородок, как будто показывая, что ей даже не стыдно. Чары, кажется, уже выветрились, и, когда она не кажется такой растерянной, моя жалость к ней слабеет.

— Там никого не было, я проверила, — говорит она. — Никто не пострадал. Я просто хотела, чтобы ее исключили.

— Ты чуть не убила одну соперницу, и все равно решила взяться за другую? — я неверяще качаю головой. — Да ты больная! Селина, ты просто психованная, Господи!

— Не кричи на меня, — обиженно произносит Матье.

Я закатываю глаза.

— Ты же понимаешь, что я должна рассказать все твоему отцу?

— Он тебе не поверит, — говорит она, и пытается сделать шаг назад, но я ловлю ее за локоть. — Пусти!

— Селина, они до сих пор ищут отравителя, если ее родители подадут в суд, у твоего отца будут серьезные проблемы, поэтому я предлагаю тебе сознаться самой заранее, — говорю я, крепче стискивая пальцы вокруг ее предплечья. — Если ты этого не сделаешь, я сама волью тебе в глотку Сыворотку Правды.

Она сжимает губы и демонстративно фыркает, но следует за мной, когда я тяну ее в сторону административного корпуса.

— У него правда есть невеста? — спрашивает она более тихо.

— Да.

— И что мне теперь делать?

— Ничего. Забыть о нем, — отвечаю я жестким тоном. Не знаю, почему. Возможно, мне хочется, чтобы хоть кто-то понял, что я чувствую. Чтобы хоть кому-то было так же плохо, как и мне, если уж со Скорпиусом это не сработало. А возможно, я говорю это для себя, а не для нее.

— Но я не могу. Он спас мне жизнь, он…

— Селина, послушай меня, — перебиваю я. — Ты не знаешь Скорпиуса так, как я. Он не принц, который спас тебя от дракона. Он мудак. Он долбанный эгоист, которого никто и ничто не заботит. Даже если бы твои попытки обратить на себя его внимание удались, он бы просто вскружил тебе голову, а потом оставил одну. Ты никогда не была бы счастлива со Скорпиусом Малфоем. Никто никогда не будет с ним счастлив.

Эта мантра, которую я повторяла себе на протяжении четырех лет и которую напрочь забыла за последнюю неделю, приводит в чувство если не ее, то меня. Я же знала все это с самого начала! Как я могла купиться?

Селина резко останавливается, и я выпускаю ее руку. Я поднимаю брови, но она в ответ пристально смотрит на меня.

— Ты тоже его любишь, — говорит она, прищурившись.

— Это не имеет значения, — я пожимаю плечами, понимая, что отрицать бессмысленно.

— Почему я должна тебе верить? — спрашивает она. — Может, ты просто хочешь, чтобы я отступилась.

Мне хочется биться головой об стену.

— Мне все равно, веришь ты мне или нет, — выдыхаю я и легко подталкиваю ее в сторону корпуса. — Но это не меняет того факта, что ты отравила атлантку и взорвала лабораторию.

Она поджимает губы.

— То, что Скорпиус тебя отверг, не значит, что он и меня отвергнет.

Мне хочется рассказать о том, как я сидела на его кровати, пока она пыталась соблазнить его своим откровенным бельем, просто чтобы сбить с нее спесь, но я же, черт возьми, обещала молчать. К тому же, я понимаю, что, если Селина не поверит мне сейчас, она научится на своих ошибках потом. Бесполезно ее убеждать. Я попыталась — дальше пусть сама решает. Если, конечно, Матье не сошлет ее в исправительную колонию для несовершеннолетних при Азкабане.

Я настойчиво стучусь в кабинет директора, и он открывает через пару минут.

— Мисс Поттер, что привело вас… О милая, и ты здесь, — улыбается он, заметив Селину. — Чем я могу вам помочь, девочки?

— Ваша дочь отравила Ребекку и взорвала лабораторию, — выпаливаю я, желая сразу перейти к сути дела.

— Ч-что, простите? — почти мгновенно поседев, спрашивает Матье.

— Это не правда! — оскорбленно заявляет Селина, и я просто поражаюсь ее актерским способностям. Может, как раз они с Малфоем и подошли бы друг другу идеально. — Не слушай ее, папочка. Я шла на ужин со Скорпиусом, но на меня напала Мелани Нотт. Она ударила меня каким-то заклинанием, чтобы у меня в голове все спуталось и я не пришла. А теперь вот Лили пыталась воспользоваться этим, чтобы убедить меня, что это я во всем виновата.

Директор закрывает за нами дверь и переводит на меня шокированный взгляд.

— Не потрудитесь объяснить, мисс Поттер? Хотя нет, как я понимаю, для этого разговора нам надо еще вызвать мисс Нотт.

— Месье Матье, ваша дочь отправила девочку в больницу, а потом подставила, между прочим, мисс Нотт, из-за чего вы ее чуть не исключили, — с нажимом повторяю я. — Это не у Мелани сейчас должны быть проблемы.

— Мисс Поттер, вы… Вы заявляетесь сюда с моей дочерью, которая… Селина, дорогая, присядь… У вас нет никаких доказательств, к тому же, это просто нелепое предположение, Селина была в лагере второй день, когда это произошло, зачем ей, по-вашему, нападать на атлантку? И почему вы вдруг снова заинтересовались этим происшествием? Может быть, вам известно, кто на самом деле это сделал?

Видимо, словами его убедить не получится. Придется все-таки напоить ее Сывороткой правды, только как я это сделаю, если меня вот-вот саму запрут где-нибудь со связывающим заклинанием на руках, пока не приедут родители?

— Ребекка встречалась со Скорпиусом Малфоем, вот зачем, — говорю я, надеясь, что этот очевидный, но действующий способ сработает и в этот раз. — А ваша дочь в него влюблена, она сама сказала, что должна была идти на свидание с ним. И чтобы избавиться от соперницы, она ее отравила. Если вы мне не поверите, я вызову авроров, и они сами проверят ее Сывороткой правды, а потом посадят за покушение на убийство. Ваша дочь хотела убить невинную девочку из-за парня, неужели вы не понимаете?!

— Селина…

— Нет! — взвизгивает она. — Я не хотела ее убивать, я просто хотела, чтобы она стала некрасивой!

— Селина! — восклицает директор громовым голосом, и я не могу сдержать победной усмешки.

Вот и попалась.

Матье-младшая начинает реветь, чего и следовало от нее ожидать, а ее отец, бледный и нервный, явно близок к обмороку. Мне вдруг становится его жаль, тяжело, наверное, узнать, что твой родной ребенок — исчадие Ада.

— Ты сегодня же едешь домой, — говорит он ей, немного придя в себя. — Я напишу твоей матери.

— Но папочка!.. — всхлипывает она.

— Мисс Поттер, — он обращается ко мне. — Мы обязательно разберемся со всем, но я попросил бы вас держать это в тайне. Я улажу дело с мистером и миссис Морган, но я не хотел бы придавать огласке… Вы же понимаете, репутация моей семьи и лагеря сильно пострадает.

— А как вы собираетесь объяснить это общественности? — интересуюсь я. — Все знают, что Ребекку кто-то отравил. В американских газетах про это писали.

— Мисс Поттер… Вам что-то нужно? — спрашивает он усталым тоном.

Я не сразу понимаю, что он умеет в виду, но, когда до меня доходит, едва не задыхаюсь от возмущения. Он действительно пытается меня подкупить, чтобы я молчала?

— Справедливость, — буркаю я в ответ. — А хотя… Отпустите меня домой.

Моя просьба становится неожиданной даже для меня самой, но, стоит мне представить, что я проведу здесь со Скорпиусом еще больше недели, желание уехать и никогда не возвращаться в Хогвартс усиливается.

— Домой? — непонимающе переспрашивает Матье. — Вы хотите покинуть лагерь на несколько дней?

— Нет, — я качаю головой. — Насовсем. Мне все равно, можете хоть исключить меня.

— А ваши родители?

Я закатываю глаза.

— Ничего они вам не сделают, — говорю я. — И вам же лучше. Если я сейчас уеду, не успею никому рассказать правду.

Селина хмыкает, и я смотрю на нее. Директор, кажется, даже головы в ее сторону повернуть не может. Она приподнимает брови, и я знаю, что она догадалась о причине моего стремления оказаться подальше отсюда. Ну и плевать.

— Мисс Поттер, — говорит месье Матье и вздыхает. — Лили. У вас какие-то проблемы в лагере? С кем-то из профессоров или атлантов?

Я молчу некоторое время, а потом качаю головой.

— Просто надоело. Сплошная учеба, а мне и школы хватает.

Это глупое оправдание, я знаю. Сомневаюсь, что он хоть на секунду мне поверит, учитывая, что я принимаю участие почти во всех внеучебных мероприятиях.

— Ладно. Давайте так. Сегодня вы еще обдумайте все, а завтра, если вы не поменяете своего решения, подойдите ко мне. Я свяжусь с вашими родителями и организую портал.

— Тогда увидимся завтра, директор, — киваю я, поднимаясь с места, и поворачиваюсь к Селине. — А с тобой, видимо, никогда.

Я закрываю за собой дверь кабинета Матье и прислоняюсь к холодной стене, совершенно не зная, что мне делать.

Встреча с Селиной хорошо меня отвлекла, и я стараюсь зацепиться за мысли о помешанной девчонке, которая не знает меры, о том, как я случайно нашла виновника происшествий, поднявших на уши весь лагерь, но воспоминания о ссоре со Скорпиусом возвращаются в мою голову.

Я просто не могу в это поверить. Я знала его четыре года, я знала, что он за человек, почему я решила, что я чем-то отличаюсь от череды девчонок, с которыми он развлекался в школе? Как я могла забыть все свои доводы против него?

Я делаю глубокий вдох и выхожу на улицу. День сегодня слишком ясный и солнечный для таких новостей, и мне не терпится вернуться в дождливую Англию. Как бы я хотела, чтобы началась гроза, чтобы можно было кричать во все легкие во время раскатов грома, разнести лагерь к черту и свалить все на шторм. Но даже погода не на моей стороне.

Я направляюсь в сторону жилого корпуса, чтобы собрать вещи. Завтра приду к Матье с самого утра, и уже к завтраку меня здесь не будет. По пути я пытаюсь мысленно проиграть диалог с родителями, которым еще нужно будет что-то объяснить, но воображение подкидывает мне различные сценарии реакции Скорпиуса на мой отъезд. И невольно я представляю, как он будет расстроен и опустошен, как он поймет, что не может жить без меня, как он тут же пишет Аделе Селвин письмо, в котором порвет с ней… Но я знаю, что ничего этого не будет, и мне нужно перестать обманывать себя и надеяться на что-то. Я понимаю, что помолвка с детства вряд ли предполагает наличие глубоких чувств к Аделе, но все, что он сказал мне после этого, ясно дало знать о его намерениях, а точнее отсутствии каких-либо намерений касательно меня. Если мое исчезновение и вызовет у него какие-то эмоции, то только облегчение.

— Лили!

Я замираю на месте, не поворачиваясь на голос брата. Только этого мне сейчас не хватает. Я натягиваю улыбку и пытаюсь придумать предлог побыстрее уйти.

— Привет, — говорю я Алу, когда они с Саммер останавливаются передо мной. — Простите, ребят, у меня репетиция, надо бежать.

— Без Джеймса и Мелани? — спрашивает он. — Он там что-то планировал для свидания.

— Да, я знаю, — отмахиваюсь я, хотя вообще-то я ничего про это не знала. — У нас есть сцены без их участия, так что…

— Ладно, — кивает он. — Тогда не будем тебя задерживать. Нам еще нужно достать кое-что на завтра.

— На завтра? — переспрашиваю я.

— Да, пятница же, — говорит Саммер. — Вечеринка в холле… Неужели тебе не сказали?

— Да, точно, я должна была принести, я должна…

Я смотрю на Ала и отчетливо понимаю, что не могу уехать. Как бы плохо мне здесь ни было, я никогда не смогу сказать своему брату, что уезжаю, потому что его лучший друг разбил мне сердце. Они с Джеймсом живут здесь со мной, они знают, что у меня не было никаких проблем до сегодняшнего дня, они не купятся ни на одну придуманную историю. А правду я сказать не могу.

Черт, я не могу даже сбежать от этого, мне придется видеть его каждый чертов день и молчать обо всем, что произошло.

— Лили, что случилось? — Ал протягивает ко мне руки, и я только сейчас чувствую горячие слезы на своих щеках. — Что я сказал?

— Все хорошо, — пытаюсь выдавить я, но мой голос срывается.

Брат прижимает меня к себе, и я прячу лицо в ткани его рубашки, которая сразу становится мокрой. Саммер что-то тихо говорит ему и уходит, оставляя нас одних. Меня всю трясет, когда я понимаю, что я застряла здесь со Скорпиусом до самого конца, Ал говорит что-то, гладя меня по спине, но я не сразу начинаю его слышать.

— Лили, в чем дело? — повторяет он, наверное, в десятый раз. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все, что угодно?

Я только мотаю головой, потому что этого я ему рассказать не могу.

— Это был парень? — спрашивает он более жестким голосом, и я вздрагиваю. — Просто скажи мне, кто это, и он сильно пожалеет о том, что даже заговорил с тобой. Если он тебе… Лили, что произошло?

Я вырываюсь из его объятий.

— Все не так, Ал, все нормально, — говорю я. — Это просто глупость.

— Я же вижу, что нет, — вздыхает он. — Так, на нас уже все смотрят, давай пойдем ко мне и поговорим. Ты не была на ужине, может, хочешь…

— Нет, — я отшатываюсь от него, только представив, что пойду в их комнату, туда, где мы провели так много времени, пока Ал уходил к Саммер. — Я не могу, я… Я хочу остаться одна, хорошо? Завтра все объясню. Спасибо за заботу.

Не дав брату и шанса ответить, я целую его в щеку, разворачиваюсь и практически бегу к корпусу, не сбавляя скорости до самой комнаты. Захлопнув за собой дверь, я сползаю на пол и опускаю голову на колени, давая волю слезам. Остается только благодарить Мерлина и Джеймса за то, что Мелани в ближайшее время здесь не появится.

У меня есть целый вечер на то, чтобы успокоиться, собраться с силами и придумать правдоподобную историю для Ала. Завтра я должна буду улыбаться, веселиться на вечеринке и не показывать никому, что мир наивной, глупенькой Лили Поттер рухнул из-за Скорпиуса Малфоя.

Я ошибалась. Худшее в тайных отношениях — их конец. Потому что скрывать надо не только свое счастье, но и свою боль. А это гораздо сложнее.