Ведьма - это состояние души (гет)

Кап. Кап. Кап. Кап. Кап...

Размеренные удары капель воды способны довести до белого каления даже святого, не то, что меня. Я прикрыла глаза и со вздохом откинулась на спинку стула — сил совсем не было даже для того, чтобы злиться, а уж чтобы подняться и закрыть неплотно закрученный кран — и подавно. Как же я ненавижу этот звук...

В нашем стройном плане определенно присутствовал огро-о-омный такой недочет. Как оказалось, ни один двухлетний ребенок не может обрадоваться тому факту, что у него сейчас, неважно для какой цели, станут брать кровь. Даже если для мамы. Даже если порез на ладони потом сразу же залечат — ни при каких условиях.

Уже третий раз, Мерлин милостивый, третий! Сегодня провалилась очередная попытка увязать душу и тело, потому что Дадли снова не на шутку испугался и заплакал, тем самым сведя на нет все наши усилия — продолжать было бессмысленно. Неизменный итог: моя головная боль и еле живые от усталости Итан с Северусом.

В первый раз мы, три не самых дальновидных взрослых волшебника, ведомые голосом самодисциплины, любящей твердить «надо», и следующие всем инструкциям, вообще не ожидали никакого подвоха. Неудивительно, что для Дадли все вышеуказанное вообще оказалось пустым звуком, удивительно как раз то, что я, подгоняемая нетерпением, об этом совсем не подумала. Все-таки даже за то время, что мальчики со мной, я ничему не научилась и, видать, по-прежнему дерьмово разбираюсь в детях.

Не помогали ни уговоры, ни сюсюканья, ни запретные сладости — ничего, и что делать с этим, никто из нас не знал. Точнее, теоретически, мне хотелось верить в то, что я могла бы его успокоить, но в тот момент мне это было, некоторым образом, не с руки: сидя в центре вычерченного моей собственной кровью круга, погруженная в полутранс, если бы я вышла из этого состояния — пиши пропало, все по новой. Итан в тот момент был тоже не ахти каким утешителем, а Северус... Даже говорить не о чем — он вообще, должно быть, не знает, с какого края подходить к ребенку.

Впрочем, за время, прошедшее с нашего последнего разговора о родителях Гарри, Снейп, хоть и перестал шарахаться от маленького Поттера, но свою «брезгливость» не преодолел. Порой мне даже казалось, что когда вокруг Северуса крутится Дадли, а не Гарри, ему даже дышится легче.

Пересилив собственную слабость, я, не желая больше слушать этот дракклов концерт для одной раковины, завинтила дурацкий кран и пошла наверх.

* * *

В спальне, прикрыв глаза рукой и сжав зубы от мучающей его мигрени, лежал Итан. Отведя в сторону несколько русых прядок, прилипших к покрытому испариной высокому лбу, я спохватилась и принесла из ванной смоченное ледяной водой полотенце, получив в ответ благодарный вздох облечения.

— Зелье же в тумбочке, нет, надо лежать и умирать! — больше для порядка пробурчала я, отмеряя нужное количество капель и протягивая ему обезболивающее питье.

— Моя картина... — проскрипел он и накрыл мою руку своей теплой ладонью, отставив стакан.

Я невольно улыбнулась. Его манера меня так называть была чем-то особенным, тем, что делал только он, и о чем знали только мы двое. Эти два слова были по-настоящему волшебными и действовали на меня лучше любого Умиротворяющего бальзама. Вот и сейчас, услышав их, я воспряла духом: ну в самом-то деле?! Все живы, все остальное решаемо, надо просто придумать как!

— Думал ли ты, что загвоздкой в таком гладком плане станет такой маленький миленький мальчик?

— Ну, а как иначе-то, всегда все идет прахом из-за каких-то мелочей. Это же классика, — подмигнул мне Итан.

— Мне казалось, ты был склонен больше беспокоиться из-за Северуса.

От упоминания имени Снейпа Итан скривился, словно его головная боль, которая уже должна была начать утихать, резко усилилась.

— Где он, кстати?

— Рухнул в гостиной, — я перевернула полотенце холодной стороной. — Сначала отнекивался до последнего, но едва упал на диван, то сразу же уснул.

— Ну и пусть бы себе шел... — скрипнул зубами Итан.

— Да ладно тебе, — я скинула тапочки и с удовольствием вытянулась рядом с ним. — Зря ты так к нему придираешься.

— Ну разумеется, зря, — пробурчал Бейкер. Все-таки, когда он недомогал, было лучше всего не спорить с ним — обычно мягкий, в это время он становился жутко вредным и едким. Невыносимым! — Пусть и дальше шарахается здесь и смотрит на тебя, как... — запнулся вдруг он. — А ты его выгораживаешь!

От неожиданности я подскочила на кровати.

— Что?! Ты... Ты что, серьезно? Еще скажи, что ревнуешь! — мой раздраженный шепот прозвучал до неприличия громко.

— А если и так?! — взял он мою же интонацию.

— Я тебе что, повод давала?! — я вперилась взглядом в его глаза, и видимо, Итан в них что-то такое увидел, что заставило его сбавить тон.

— Не давала, — качнул он головой, произнеся эти слова куда более миролюбиво. — Он давал!

— Да, Мерлин, где?! — я едва не завыла от такого упрямства. — Может, объяснишь?

— Легко! — Итан сел напротив, поморщившись от боли при смене положения тела. — Хоть это было и не вчера, я, знаешь ли, довольно хорошо помню, что это такое — быть им.

— Им? — с сомнением покосилась я на дверь, одарив Бейкера скептическим взглядом. — Вот уж кто-кто, но ты-то...

— Когда тебе двадцать один, и ты одинок, в качестве женщины подойдет кто угодно, — перебил он меня и, уловив мое возмущение, поспешил добавить: — А если рядом не кто угодно, так это вовсе подарок судьбы!

— Допустим, — сжала губы я. — А тебя не смущает, что он мой...

Дьявол! Все время вылетает из головы, кто он там мне!

— Вот-вот, — уловил мое замешательство Итан. — И не припомнишь. А он и вовсе, бьюсь об заклад, об этом не думает.

Почувствовав себя в тупике, я поняла, что крыть мне нечем. Если эта беседа будет продолжаться, то заведет она точно куда-то не туда. Я выставила вперед ладонь:

— И все же я спрошу снова: ты мне не доверяешь?

Итан хотел было что-то возразить, но осекся и вздохнул, прикрыв глаза:

— Доверяю. Тебе.

От его интонаций, да и от всего этого бессмысленного разговора стало не по себе, словно холод пробрался под кожу, и я нырнула под одеяло, накрывшись почти с головой. Смотреть на Итана было тяжело, хоть и виноватой меня никак нельзя было назвать. После всех этих видений я не могла ему ни в чем поклясться, чувствуя себя при этом правой, да и клясться я терпеть не могла.

Почему все так, ну почему? Мне просто хотелось быть счастливой, и если я в чем-то и была неправа, так в том, что не глядя бросилась в это счастье, позабыв о мелочах, и о том, что в них кроется зло. Только что теперь делать? Каменная тяжесть не желала покидать душу.

— Под, — вырвалось у меня сдавленное. Слова давались мне с трудом, и оттого выходили тише обычного: — Я знаю все, все помню. И про тебя, и про меня, и про нас. И мне хорошо сейчас. Но я...

— Энди? — уловив мой тон и почувствовав что-то неладное, он качнулся вперед, пытаясь заглянуть мне в лицо, но у него не получилось.

— Я больше всего боюсь, что ты заблуждаешься во мне, словно придумал себе кого-то другого и думаешь, что это я. Мне не хочется в это верить, — выбравшись из своего кокона, я села рядом, и открытого взгляда в его глаза хватило, чтобы набраться духу на прямой вопрос: — Ты уверен, что точно меня любишь?

Только я могла так все испортить. Вроде и сказала, что думала, должно было стать легче, да только... Слова уже прозвучали, и я запоздало прикусила язык, мечтая отмотать время назад... Да хоть до того момента, когда бы, не став переубеждать Снейпа, закрыла за ним дверь. Что я стану делать, привыкшая к хорошему, если Итан сейчас решит, что ему даром не нужна эта драма, и вернется к простой, привычной и понятной жизни в свою квартирку над магазином?

А ведь я могу его понять. Да, пожалуй... Достаточно лишь спросить себя, как бы я держалась, появись в его окружении молодая, достаточно наглая девица, проводящая с ним вместе все больше и больше времени с каждым днем?

Ощущение громадной неловкости заставляло дышать через раз и думать об одном: если он закроет глаза на сказанное мною в опрометчивом порыве (дьявол бы их побрал, эти порывы!), и сделает вид, что ничего этого не было, избавив этим самым меня от мучительного стыда, горчащего на языке, то ему никогда не придется об этом пожалеть.

Очнулась я от того, что его большой палец легко поглаживал мою ладонь. Значит, все не так уж плохо, ведь так? От взгляда на Итана тревога отступила — в его глазах читался правдивый ответ на мой дурацкий, но от этого не менее волнующий вопрос.

— Тебя-тебя, не сомневайся уж... — сказал он, мягко коснувшись губами моих пальцев.

* * *

Сегодня была последняя ночь, пригодная для выполнения ритуала — завтра уже появится молодая луна, поэтому с повторением решили не откладывать. Итан принял мое решение стоически и ушел готовиться, Северус же был явно не в восторге, но, не высказав никаких возражений, молча кивнул и отправился домой за новой порцией необходимых зелий. Если честно, я его хорошо понимала — роль своеобразной «батарейки» не столь значащая, сколь изматывающая, но без его помощи Итан очень сильно рискует.

Ритуалы никогда не были сильной стороной Пода, он их не понимал, не принимал, хотя знал хорошо и действовал всегда аккуратно. Казалось, эта сторона магии была ему просто чужда, но другого выхода не было — о том, чтобы довериться Северусу, и речи не было: хоть он и был умен не по годам, но опыта у него явно недоставало.

Я поговорила с Дадли и, как могла, успокоила его, подготовив к очередной попытке. Чем она закончится? Получится ли у нас на этот раз? Узнаем, только если рискнем.

Словно сквозь толщу воды, я слышала голос Итана, читающего заклинания, ощущала, как потоки энергии вихрем носятся по комнате. Разум стал проясняться после легкого помутнения, а чувства и вовсе обострились до предела. Последовательность действий, благодаря череде неудач, я успела выучить досконально и понимала, что вот-вот, сейчас, уже скоро настанет очередь Дадли. Мерлин, взгляни на меня благосклонно...

Внезапно воздух вокруг словно закипел, забурлил, проникая сквозь меня, словно желая сделать меня частью себя. Такого мне еще не доводилось ощущать, да и упоминаний о подобном в записях не было... Паника сковала меня, сжала сердце, как игрушку, стальным кулаком. Я будто через вату услышала голос Северуса, что-то говорящего Дадли, но было абсолютно невозможно разобрать, что именно. Тело перестало ощущаться совсем, я видела его словно с высоты, замершее в напряжении, мир сузился только до этого бурлящего потока, который поднимал меня все выше и выше, пока резкая боль не пронзила мое сознание, сменившись на секунду вспышкой ужаса, и я не упала в вязкую темноту, ставшую последним, что я успела ощутить.