Чистота крови, или Любовь навечно (гет)

— Я просто в шоке.

Фред стоял, опираясь на стену. Картина, представшая его взору этим утром, не могла оставить его в спокойном расположении духа. Сегодня он проснулся позже Софи, почувствовав приятный аромат, тонкой ноткой доносившийся с кухни. Разбудивший его запах, как оказалось, истончали свежеиспечённые блинчики. Видеть Софи за плитой ему приходилось... Но... когда она научилась готовить? Однако, несмотря на потрясение, которое испытал Фред, довольную улыбку он сдержать не смог.

— Кто ты и что ты сделала с моей женой? — подозрительно молвил он.

Софи залилась диким румянцем и на секунду отвлекалась от блинчиков, но тут же, улыбнувшись, махнула рукой и продолжила готовить.

— Надеюсь, ты не отравишься, — смущённо промолвила она.

Фред подошёл ближе и обнял её сзади, нежно целуя в шею. Лёгкие мурашки на мгновение прокатилась по телу Софи.

— Ну, не отвлекай, — изобразив возмущение, сказала она.

Фред послушно отпустил её, недовольно пробурчав, что женщинам не угодишь, и отправился умываться.

Уже неделю Софи и Фред жили в своей небольшой квартирке над магазином Всевозможных Вредилок Уизли. В целом всё было спокойно. Софи помогала близнецам в магазине, хотя покупателей стало значительно меньше. Восемь-десять покупателей в день были просто подарком. Однако это не делало работу в магазине лёгкой: Софи часами возилась на складе и таскала коробки, пытаясь навести наконец там порядок.

А вот в самом жилище Фреда и Софи был самый настоящий хаос. Мебель и вещи теснились в этой маленькой комнатушке. Фред уже несколько раз высказывал мысль о том, что им необходимо найти дом побольше, но каждый раз Софи обрывала его.

— Фред, сейчас далеко не лучшее время для поисков квартиры, — тяжело вздыхая, постоянно твердила она.

— А когда будет лучшее время? — недовольно отвечал он. — Кто знает, когда всё это закончится? Надо же продолжать жить.

— Мы и так продолжаем жить!

Ни Фред, ни Софи не хотели ссориться друг с другом, но стоило этой теме подняться вновь, как неизбежные споры поглощали влюблённых.

Мысль о больной матери убитого Джеймса, которая по вине Софи осталась совсем одна, с каждым днём всё сильнее терзала её. Она ничего не сказала об этом Фреду. Чувство стыда угнетало её, и ей не хотелось даже думать об этом, не то что говорить, тем более Фреду. Да и о чём ей сказать? О том, что из-за Софи несчастная больная женщина лишилась единственного сына?

Софи уже выяснила, где находится дом этой женщины, но навестить её всё никак не хватало духу. Да и что она скажет ей? Извинится за то, что случайно убила её сына? Большей глупости и не придумаешь, но что делать, Софи не знала. Сегодня всю ночь на почве подобных мыслей ей снились кошмары. Проснувшись, она твёрдо решила сегодня наконец собраться с духом и рассказать матери Джеймса, как умер её сын. Она имеет право знать.

Софи положила последний блинчик на тарелку, которую тут же поставила на небольшой стол. Она наполнила свою кружку свежесваренным кофе, а Фреду заварила его любимый чай. Она села за стол и глотнула из кружки. В последнее время она подсела на этот дьявольский напиток, хотя раньше совсем не любила его.

Фред уже вышел из ванны и сел напротив Софи. Руки его сразу же потянулись к тарелке с блинами. Это вызвало у Софи лёгкую улыбку. Близнецы всегда любили вкусно поесть и привыкли, что в "Норе" они могут себе в этом не отказывать. Но начав жить с Софи, Фред понял, что прежней жизни, при которой они с Джорджем до отвала набивали себе животы, у него не будет. А тут такой сюрприз. Конечно, Фред не смог устоять. Слопав почти весь завтрак в одиночку и запивая всё это ароматным чаем, Фред откинулся на спинку стула и довольно улыбнулся.

— Спасибо моей девочке за вкусный завтрак, — нарочно умильным голосом произнёс он.

— Обязательно передам, — иронично ответила ему Софи.

Фред ничего не сказал, лишь покачал головой, улыбаясь.

— Впервые не хочу в магазин, — жаловался он. — Не хочу разгребать коробки, не хочу передвигать стеллажи.

Близнецы задумали сделать кардинальные перемены в магазине для большего удобства. Днями напролёт они передвигали стеллажи, меняли витрины, расставляли товар. И обоим это уже надоело, но оставить работу незаконченной не могли ни Фред, ни Джордж.

— Иди, — настаивала Софи, — вам осталось совсем немного, к тому же это лучше сделать, пока так мало покупателей.

Фред кивнул, соглашаясь, но назвать его довольным Софи не могла. Факт того, что людей совсем перестал интересовать магазин близнецов, пугал Фреда. Он боялся, что из-за Волдеморта люди перестанут улыбаться, смеяться, веселиться. Он ненавидел это больше всего: страх и грусть в сердцах людей. А ещё больше он не мог терпеть, если это касается близких ему людей. Именно поэтому он в последнее время часто ссорился с Софи. Он видел, что она чем-то опечалена или огорчена, знал: что-то не даёт ей покоя. Но на все его вопросы она снова упрямо отвечала, что всё в порядке, прикидываясь дурочкой. Наверное, сначала Фред верил ей, потому что он терпеть не мог не доверять Софи, но с течением времени это начинало раздражать его всё сильнее, и мысль о том, что его жена что-то скрывает, с корнем проросла в разуме Фреда.

— Почему? — спросил Фред у Софи, когда она сообщила, что не собирается сегодня в магазин.

— Мне нужно сходить кое-куда, — быстро ответила Софи и, видя озадаченное лицо Фреда, который нахмурил брови и уже собирался возразить ей, поспешила добавить: — Только не спрашивай, куда, я не могу тебе пока сказать.

Фред зло просмотрел на Софи. Его это раздражало. Дурацкие тайны, дурацкие секреты. В этот момент ему просто захотелось развернуться и захлопнуть за собой дверь. Так он и сделал. И даже притворился, что не услышал, как Софи зовёт его, но уже спустя секунду громко кричит вслед: "Истеричка!" Ну и пусть кричит. Фреда это не волновало.

Стоя лицом к двери, Софи всё ещё крепко сжимала руки в кулаки. Ссориться с Фредом даже из-за мелочей, даже не перекидываясь бесчисленным множеством слов и оскорблений, а обходясь всего парой-тройкой грозных или обиженных взглядов — даже это было невыносимо. Она ужасно злилась на него. Почему он не понимает? К чему эти вечные вопросы: где, когда, почему? Но больше она злилась на себя. Она понимала, что должна была рассказать ему о матери Джеймса. Но она не могла этого сделать, что-то внутри просто не позволяло ей вслух произнести этих слов.

"Я лишила её сына", — постоянно крутилось у неё в голове.

Беспощадная мысль не давала покоя Софи, а вместе с собой она мучила ещё и Фреда. Глубокое непонимание, которое разрослось между ними за последние несколько дней, сильно пугало её. А вдруг дальше будет только хуже? Вдруг они не уживутся? Она даже не могла представить себе жизни без Фреда, без его рук, без его улыбки, без его смеха и язвительных замечаний. Без всего этого она не хотела жить.

Попытавшись отвлечься, Софи решила сразу же приступить к выполнению своей цели. Собралась она быстро. Уложив волосы в тугой хвост на затылке, она трансгрессировала.

Её взору тут же предстал самый обыкновенный, ничем не примечательный серый домишко на окраине Лондона. Этот дом был одним из нескольких подобных одноэтажных домов, стоявших в ряд на этой улице. Холодный ветер пронизывал до дрожи. У Софи появилось чувство, что это совсем не её любимый Лондон, а какой-то забытый, заброшенный город. Улица была непривычно пуста. Взглядом она проследовала за какой-то рекламной брошюрой, ветром уносимой дальше по улице, но вскоре вновь посмотрела на дом. Она уже была тут однажды. Давным-давно с отцом она приходила сюда. Это воспоминание всплыло совершенно внезапно. И тут же она поняла, что была знакома с Джеймсом с детства. И тут же к горлу её подступили слёзы.

* * *

В тот день Люциусу как всегда нужно было отлучиться "по делам". Отец был в невероятно хорошем расположении духа, поэтому Софи осмелилась попросить его взять их с Драко с собой. На удивление детей, которым только предстояло ещё побывать в Хогвартсе, Люциус согласился. Они прибыли сюда, в этот дом, перед которым сейчас стояла Софи, вытирая непослушные капли с щёк. Снаружи дом совсем не изменился, но вот из окон, кажется, лился уже совсем не тёплый, приятный свет, а грязная, холодная мгла.

В тот день из прошлого дверь отперла женщина, любезно пригласившая Малфоев войти. Дом этот сразу же понравился Софи, так как, несмотря на свои крохотные размеры он излучал такой недюжинный уют, такую ласку и заботу, что только очутившись здесь, твои тело и душа начинали наполняться таким невероятно светлым, греющим чувством, что ни за что на свете не хотелось покидать это жилище. Угостив Малфоев-младших шоколадным печеньем, женщина провела их в небольшую гостиную. Там, на маленьком диванчике, прямо около единственного окна сидел парень, с интересом уставившись в черный визжащий ящик, которые маглы называли телевизором.

— Джеймс! Познакомься с юными Драко и Софией Малфой. Джеймс, поздоровайся с детьми! — повысила тон женщина, когда никакой реакции на её слова не последовало.

— Ага, — безучастно ответил Джеймс.

Женщина лишь вздохнула и махнула рукой. Она отпустила детей и вышла из гостиной на кухню. Ещё долю секунды Софи и Драко стояли, широко раскрыв глаза, а уже через мгновение сидели рядом с Джеймсом, уставившись в ящик.

— София, Драко, я и миссис Скайфолл вынуждены ненадолго отлучиться, — спустя полчаса заявил Малфой-старший, выходя из кухни в сопровождении миссис Скайфолл.

Надо отметить, что та была невероятно красива. При виде такой женщины любой мужчина без раздумий предложил бы ей стать его женой. По виду она была лет на пять старше Люциуса, но даже морщинки в уголках её больших тёмно-карих глаз, не слишком-то старили её. Она была совсем невысокая, но держала спину прямо, отчего казалась чуть выше. Её чёрные как смоль волосы были туго заплетены в длинный хвост на затылке. Пухлые губы она вечно покусывала, не в силах избавиться от этой привычки.

— Джеймс, пригляди за детьми! — воскликнула миссис Скайфолл.

— Ага, — всё так же не отрываясь от телевизора, ответил ей сын.

Миссис Скайфолл снова, вздохнув, махнула рукой, и они с отцом Софи и Драко вышли из дома и, вероятно, трансгрессировали.

* * *

Джеймс продолжал смотреть непонятную рисованную передачу. Софи и Драко недоуменно смотрели в телевизор, но вскоре им уже наскучило это незнакомое занятие. Почувствовав, что остались без контроля, они начали заниматься тем, что им было интереснее всего прочего: изучать дом, переворачивая при этом всё вверх дном. Они залезали под диван, на котором сидел Джеймс, запутывались в шторах, копошились в шкафах. Они находили интересные вещи, но тут же забывали про них, заметив что-то другое. Не прошло и часа, как маленькая уютная гостиная превратилась в самый настоящий домашний мини-хаос.

— Мерлин, что вы тут устроили?! — закричал Джеймс, оглядывая комнату, когда досмотрел мультфильм.

Софи и Драко стояли напротив него и молчали. Софи виновато отпустила взгляд в пол, а Драко, недовольный из-за того, что его отчитывают, скрестил руки на груди и нахмурил брови.

— Необходимо срочно прибраться до прихода мамы! — беспокоился Джеймс.

Он начал собирать раскиданные вещи, а Софи, всё ещё чувствовавшая лёгкий укор вины, начала ходить за ним следом и, вся залившаяся румянцем, внимательно наблюдать за его действиями. Драко же напротив сидел на диване тихо, всё ещё недовольно уставившись куда-то в сторону.

— Ну, и чего ты ходишь за мной, словно хвостик? — спрашивал Джеймс у малютки Софи.

Та лишь снова улыбалась и довольно смотрела ему прямо в глаза. После нескольких однотипных вопросов Джеймс сдался и помотал головой. Однако на этот раз Софи заметила, что он улыбнулся. А это непременно означало, что она прощена.

После того, как два маленьких Малфоя устроили в гостиной кавардак, Джеймс решил не оставлять больше их без присмотра. Но он не имел ни малейшего понятия, чем их завлечь. Предложение посмотреть мультфильмы, которые Джеймс просто обожал, сразу же было отвергнуто. Софи пугала эта незнакомая магловская штуковина, а Драко просто не любил всё, что касается маглов. Тогда Джеймс подумал о прятках, но тут же осознал, что после подобных игр снова придется убирать, только уже не гостиную, а, скорее всего, весь дом.

— А хотите, я почитаю вам сказки? — предложил он последнее, что пришло ему в голову.

Сам не любитель читать, Джеймс был немного удивлён, когда это предложение было воспринято детьми с энтузиазмом. У Софи, и даже у Драко, что удивило его ещё больше, так загорелись глаза после его слов, что Джеймсу и самому невольно захотелось читать. Он достал с полки старую магловскую книжку и начал чтение. Сидевшая справа Софи с любопытством глядела на страницы, видимо, сама пытаясь читать, а Драко, который всё так же сидел, скрестив руки на груди, расположился слева от Джеймса и пытался делать вид, что совсем не заинтересован. Однако уже меньше чем к середине повествования Драко слушал с не меньшим интересом, чем сестра.

— Почитай ещё! — просила Софи, схватившись за руку Джеймса, когда тот дочитал первую сказку. Драко упорно кивал, соглашаясь с сестрой. Джеймсу пришлось согласиться, и вскоре на него снова уставились две пары глаз, горящих, словно огни.

Погрузившись с головой в сказочный мир, Джеймс и не заметил, как на город опустился сумрак, а дети уснули у него на коленях. "Надо же, уморил я их своим чтением", — подумал он, смотря на спящих Малфоев-младших. Он аккуратно встал с дивана, стараясь не потревожить детский сон, и, положив книгу, прошёл на кухню. Его и самого клонило в сон, но нужно было сначала дождаться маму. Он заварил себе крепкий кофе в надежде, что он поможет бороться с сонливостью. За окном виднелись раскаивающиеся от ветра деревья. По-видимому, начиналась гроза. Тучи сгущались над домишками на окраине Лондона, и где-то вдалеке сверкнула молния. Джеймс хлебнул горячий напиток и закрыл глаза. Мысли отнесли его к старым воспоминаниям, когда тучи над их домом сгущались гораздо реже, а в самом доме было на одного человека больше. Старые раны, скрытые временем, иногда всё же начинали кровоточить.

Он не был героем, он не был злодеем, он был простым тружеником, добросовестным врачом, который за свою короткую жизнь успел спасти несколько чужих. Он всегда приходил домой с улыбкой и никогда не разводил скандал на пустом месте. Он был хорошим человеком, и он погиб напрасно.

Так думал Джеймс о своём отце, и масса воспоминаний о нём сливалась в одно безумно тёплое и светлое воспоминание. Время неумолимо текло против воли Джеймса, и вернуть прошлое было невозможно. Сотни идей, как вернуть отца, бессмысленно тревожащих его, так и не нашли отражение в реальности. Всё казалось ему слишком неосуществимым.

"Лучшее, что мы можем для него сделать — сохранить о нём светлую память", — как-то сказала мама.

И тут нельзя было поспорить. Но отца Джеймсу не хватало больше, чем кого-либо в своей жизни. Да и маме тоже. Временами он слышал, как она тихонько плачет в своей комнате, и невыносимое чувство боли охватывало его. Он ненавидел весь мир, когда видел мамины слёзы. Он ненавидел себя, потому что ничем не мог ей помочь.

Малютка зашла на кухню, потирая глаз ладошкой. Волосы её давно растрепались, а бровки она нахмурила, грозно глядя на Джеймса.

— Почему ты ушёл? — тихо спросила Софи своим тоненьким голосом.

Девочка пытались придать своему виду серьёзности, однако эта картина всё равно вызвала улыбку у Джеймса. Он ничего не ответил, а лишь быстро подскочил к ней и схватил на руки, всё так же улыбаясь.

— А ты чего не в постели, куколка? Ты видела время? — громко спросил он у неё.

Софи положила голову на плечо Джеймса и сказала:

— Мама мне разрешает ложиться в постель, когда я захочу, если не слишком поздно.

— А я не разрешаю!

— А ты мне не мама!

— Но ты у меня дома, и ложиться спать будешь по моему расписанию.

Софи засмеялась. Вся эта ситуация почему-то рассмешила её, и звонкий детский смех раздался в этой крохотной кухне, где уже давно никто не смеялся.

— Ну, тише, куколка, разбудишь брата, — произнёс Джеймс.

Софи кивнула головой и снова прижалась к Джеймсу. Ей до безумия понравился этот чудаковатый парень с пристрастием к магловским штуковинам и с вечно растрёпанными чёрными волосами. Она не часто встречала других волшебников, кроме друзей её отца, у которых постоянно был хмурый вид. А теперь вот познакомилась с обычным, но весёлым Джеймсом, которого, как ей тогда казалось, она запомнит на всю жизнь.

Вскоре Джеймс всё же уложил Софи спать, да и сам отправился в постель. А наутро вернулись миссис Скайфолл и мистер Малфой. Женщина снова пожурила сына и потрепала его за волосы, а Люциус взял за руки детей и трансгрессировал в поместье Малфоев. Софи последний раз взглянула на Джеймса перед уходом, не желая с ним расставаться, и уловила его прощальную улыбку.

* * *

Годы шли, воспоминание о пареньке Джеймсе Скайфолле со временем затерялось среди других воспоминаний Софи. Оно запропастилось так далеко, запряталось в самый дальний угол сознания, что она не вспомнила Джеймса, даже когда увидела его, хотя его лицо и показалось ей знакомым.

Софи стояла перед домом, поражённая воспоминанием, словно ударом молнии, взахлёб рыдая, не в силах даже вытирать солёные капли с щёк. Она никак не могла поверить, что Джеймс — тот Джеймс, которого она помнила, улыбчивый и забавный — стал Пожирателем Смерти, что тот Джеймс, который безумно ей понравился, который журил её за то, что та не ложилась спать, издевался над ней и хотел её убить. Софи почему-то знала, что он хотел быть врачом, как его отец, но уж точно не Пожирателем. Она не была уверена, что это сказал ей сам Джеймс, хотя, возможно, так и было, но сомнений в этом у Софи не было никаких. Чувство вины снова захлестнуло её с головой, почти свело её с ума, и Софи обречённо подошла к двери и постучала в неё. Она поспешно вытерла слёзы и попыталась перестать шмыгать носом.

Дверь открыли не сразу. Софи услышала шаркающую поступь за дверью. И вот, отперев, наконец, дверь, перед ней предстала хозяйка дома, которую Софи сразу же узнала. Миссис Скайфолл заметно состарилась, однако прежняя красота несомненно осталась в ней. Она была чуть ниже Софи, но спину держала всё так же прямо. Шерстяная шаль неуклюже висела на её худых плечах, а ноги, казалось, подкашивались. В её карих глазах Софи не заметила того блеска, который в её воспоминании освещал весь дом. Бывшие когда-то длинными, а ныне состриженные наспех волосы потеряли былую яркость и тёмно-серыми прядями были раскиданы по плечам. Морщины в уголках глаз стали глубже и обзавелись близнецами. Одно в миссис Скайфолл осталось неизменным — она всё так же нервно покусывала свои губы.

— Могу я чем-нибудь помочь? — тихо, почти шёпотом сказала она.

Её севший голос вернул Софи из воспоминаний в реальность. Она поймала недоумевающий взгляд женщины и попыталась собраться с мыслями, однако получалось это не очень-то успешно. Софи поняла, что миссис Скайфолл не узнала её.

"И что мне ей сказать? Здравствуйте, я убила вашего сына? Идиотка!" — ругала себя Софи. Слёзы снова начали подступать к горлу.

— Я — София Малфой, может, помните меня, мы приходили с братом и отцом к вам давным-давно, — мысли её путано выскакивали наружу.

Глаза миссис Скайфолл округлились от удивления, но в это же мгновение взгляд снова стал отстранённым.

— Проходи, — коротко сказала она.

Казалось, видимых изменений в доме не произошло. Та же мебель, те же стены, даже тот телевизор и тот диван стояли на тех же местах. Но Софи охватывало непреодолимое ощущение, что это совсем не тот дом, что чего-то не хватает. Наверное, не хватало как раз Джеймса и тех самых рисованных мультфильмов.

Миссис Скайфолл проводила Софи на ту самую кухню, в которой, казалось, тоже ничего не поменялось, но Софи всё равно помнила её другой.

— Чай? Кофе? — спросила миссис Скайфолл.

— Кофе, пожалуйста. Без сахара.

На мгновение миссис Скайфолл снова задержала свой удивлённый взгляд на Софи, но вскоре уже заваривала кофе.

— Я думала, аристократы пьют исключительно чай, — заметила миссис Скайфолл, ставя кружку с кофе перед Софи.

— Ну, значит, я не аристократка, — сказала та ей в ответ.

Молчание нарастало между Софи и миссис Скайфолл, и никаких тем для разговора ни у одной, ни у другой не находилось. Когда Софи уже почти допила свой кофе, миссис Скайфолл наконец произнесла:

— Если ты здесь, значит, мой Джеймс мёртв.

Одинокая слеза прокатилась по щеке миссис Скайфолл, но та быстро вытерла её, надеясь, что Софи не заметила её. Софи была ошарашена и подавлена ещё больше прежнего.

— Я... — слова не вязались у Софи в цельный текст. — Я не хотела, чтобы так... но он... и я...

Миссис Скайфолл молчала. Она, по-видимому, так же, как и Софи, не знала, что сказать.

— Я знаю, что мои слова вам ни в чём не помогут, и я понимаю, что вы не утешитесь, если я попрошу прощения, но я всё равно прошу у вас прощения. Если сможете, простите меня, если нет — я не буду настаивать, я пойму.

Софи выдохнула и снова задержала дыхание. Мать Джеймса смотрела в сторону, она боялась взглянуть на Софи. И тут она не выдержала, и все её оправдавшиеся страхи, вся её боль и тоска, всё, что грызло её в последние дни — всё это вырвалось наружу в виде слёз и истерики.

— Я так боялась, но я надеялась, что всё обойдётся, — рыдала миссис Скайфолл. — Он сказал, ему приказали... ему сказали, что он обязан... убить тебя... ему поставили выбор: либо ты, либо я... Он не мог, понимаешь?.. Он не мог убить меня. Я уже тогда знала, что ничем хорошим это не кончится... Зачем они так со мной? Почему кругом такая несправедливость?! Сначала Роберт... Теперь Джеймс... А мне что делать?! Как мне жить дальше, ради чего, если все мои дорогие и любимые покинули меня? Я так не могу...

Слёзы текли ручьём из глаз миссис Скайфолл, марая белую кофту Софи, в плечо которой теперь уткнулась несчастная женщина. Софи будто бы ощущала её боль, но чувство вины, так сильно терзавшее в последнее время, теперь покинуло её. Она крепко обняла миссис Скайфолл, которая продолжала всхлипывать на её плече. Казалось, ей и самой полегчало; спустя несколько минут она посмотрела на Софи прояснившимся взглядом и встала. Она прошла в гостиную; Софи за ней. Они сели на тот самый диван. Взгляд миссис Скайфолл был направлен куда-то в сторону.

— Я не виню тебя, как бы странно это ни прозвучало, — внезапно подала голос она.

Софи сидела молча и смотрела на миссис Скайфолл, не находя ни единого слова для ответа.

— Но я прошу тебя, — та с мольбой посмотрела Софи прямо в глаза, — отведи меня к нему.

Софи без промедления взяла её за руку, и они трансгрессировали.

Через мгновение взору Софи предстала картина, которая не уходила из её воспоминаний с того самого момента, как она покинула могилу Джеймса. Одинокий крест из двух выстроганных сучков, перевязанных уже потемневшим, но всё таким же крепким шнурком, чуть накренившись, продолжал служить знаком того, что здесь похоронен человек. Пейзаж, окружавший сейчас Софи и миссис Скайфолл, заметно отличался от того, что был в памяти. Но не узнать это место было невозможно. Голые, безлиственные деревья будто бы ёжились от холода, которым их обдавал пронзительный ветер. Небо было пустым, серым. Солнца не было видно, а облака были такими же уныло серыми, как и само небо, поэтому небесная поверхность казалась одной бесформенной плоскостью. Мокрая хвоя сосен уныло покачивалась под каждым дуновением ветра. Софи сразу же пробрала дрожь.

Миссис Скайфолл напротив стояла всё так же непоколебимо. Края её шали чуть заметно покачивались на ветру. Пару мгновений прошло после того, как Софи снова услышала голос немолодой волшебницы:

— Прав был твой отец, когда говорил мне, что у моего сына не будет долгой и счастливой жизни.

Софи опешила.

— Мой отец? — она удивлённо посмотрела на миссис Скайфолл, но та продолжала глядеть на могилу сына. — Когда он вам это говорил? Да и зачем?

— Давно, когда Джеймс родился, — спокойно, как ни в чём не бывало ответила миссис Скайфолл. — Зачем... не знаю. Может быть, хотел предостеречь меня. Как жаль, что я ему тогда не поверила. Он, как и всегда, оказался прав.

— Вы общались с моим отцом? — вопросов у Софи назревало всё больше, какое-то непонятное нервное возбуждение одолело её разум и руководило сейчас им, она безумно жаждала узнать как можно больше.

— Ха, общалась! — громко воскликнула миссис Скайфолл. — Да мы с ним были когда-то лучшими друзьями.

Софи не укладывалось это в голове: у Люциуса были лучшие друзья! И всё же она с улыбкой на устах ждала продолжения. Миссис Скайфолл не заставила себя ждать:

— Он учился на курс младше моего, но почему-то мы быстро нашли общий язык и стали друзьями.

Миссис Скайфолл помедлила. Софи видела, что что-то беспокоит её. Колдунья достала палочку и взмахнула ею совсем рядом с могилой. Сразу же из ничего, словно из невидимых волшебных нитей, на земле появился красивый деревянный гроб с чёрной крышкой. Другим взмахом палочки она откинула крышку с гроба, а следующим достала мёртвого сына из-под земли и уложила в устрашающую колыбель. Снова к горлу Софи подступили слёзы, когда она вновь увидела Джеймса. Миссис Скайфолл, напротив, выглядела совершенно спокойной. Она привела сына в порядок и закрыла гроб крышкой. Она протянула Софи руку.

— Думаю, ты не откажешься составить мне компанию?

Софи взялась за её холодную ладонь, и тут же её живот снова скрутило.

Через мгновение они уже стояли на кладбище. Угрюмые тучи нависли над могильными плитами покойных волшебников, угрожая скорым дождём. Сырая земля приминалась под ногами, а давно высохшая трава шелестела от дыхания ветра. Всё здесь напоминало о смерти: и мрачные надгробные камни, и тёмное небо, шуршавшее над головою, и одинокий старинный склеп, в котором, видимо, были переданы вечности тела не одного поколения какого-то волшебного рода.

Софи и миссис Скайфолл стояли напротив одной-единственной могилы. Надгробный камень был небольшим и выглядел невзрачно по сравнению с другими. Софи лишь раз была на этом кладбище с мамой, и то в далёком детстве, но она всё равно поняла, что здесь похоронен магл. "Роберт Сэмюэль Скайфолл. Любимый муж, отец и лекарь", — было высечено на камне на удивление красивым и ровным почерком. Софи знала, что хоронить маглов на волшебном кладбище запрещено, но задавать лишних вопросов не стала.

Миссис Скайфолл быстро предала сына земле. Тем же ровным почерком она выводила слова на камне сына, но Софи уже не видела написанного: её глаза застили слёзы. Она не смогла стоять на месте и пошла куда-то в сторону в надежде, что эмоции её хоть немного утихнут. Она побрела вдоль одиноких косых могилок. Мимоходом она бросала короткие взгляды на имена давно умерших волшебников, и это отвлекало её. Она снова свернула, но вокруг всё казалось таким же: скудные могильные камни с высеченными на них именами. "Наверно, эти люди при жизни были так одиноки, — крутилось в голове Софи, — раз никто их даже не навещает".

Мысли окутали её разум, и уже спустя некоторое время она с каким-то непонятным интересом ходила по кладбищу и читала надписи на плитах. Где-то она встречала длинные нудные речи, написанные в честь усопшего, вероятно, его родственниками, где-то лишь пару слов, напутствий в мир иной, а где-то лишь имя погибшего вместе с его датой рождения и смерти. Внезапно взор её пробежался по имени на камне, которое показалось ей знакомым, и Софи тут же снова посмотрела туда. Здесь не было ни приятных слов, ни дат, ничего, кроме имени.

Адам Поттер.

Софи уставилась на эту совершенно невзрачную могилку, и, наверняка, если бы не эта самая, до боли знакомая фамилия, она бы и не остановилась здесь. Софи была уверена, что это не отец Гарри, ведь он упоминал, что его родители похоронены в Годриковой впадине. Вероятнее всего, это был какой-то однофамилец, и, видимо, совершенно одинокий при жизни. Софи стала внимательнее разглядывать могилу. Всё вокруг поросло многолетней тёмно-зелёной травой, и, казалось, что ещё двух-трёх лет вполне хватит для того, чтобы сорняки заполонили место настолько, чтобы не было видно даже имени. Сам камень был очень неаккуратен и, по всей видимости, прослужил здесь уже больше десяти лет. Постепенно взгляд Софи добрался и до почерка, который почему-то показался ей знакомым. Буквы были выведены очень аккуратно, однако было заметно, что рука писавшего дрожала. Какая-то неизвестная сила заворожила её настолько, что рука Софи сама потянулась к камню, от которого веяло холодом. Она прикоснулась к нему, и пальцы легонько провели по имени, чувствуя буквы, словно шрамом рассёкшие могильный камень. Софи начинала медленно утопать в пучине мыслей, из которой её внезапно выдернул голос миссис Скайфолл:

— Интересно, почему именно Адам?

Софи резко одёрнула руку и отскочила от могилы. Она с недоумением уставилась на женщину, своим взглядом словно спрашивая у неё, что же та имела ввиду.

— Почему ты остановилась именно у могилы Адама? — почувствовав непонимание Софи, задала вопрос миссис Скайфолл.

— Я не знаю, просто фамилия... — этот вопрос поставил Софи в тупик. — Вы знали его? — поинтересовалась Софи.

— Да, мы были очень близки когда-то, — ответила она. — Он был хорошим человеком, но чересчур скрытным. Он доверял мне. А я его подвела. Никогда не прощу себе этого.

Софи эти откровения матери Джеймса запутывали ещё больше, но она не рискнула ничего спросить. Она снова взглянула на могилу, и вопрос сам назрел у неё в голове.

— А он... связан как-нибудь с...

— Гарри Поттером? — закончила за неё миссис Скайфолл. — Он приходился ему родным дядей, вот только знакомы они не были.

Эта новость немного потрясла Софи. У неё вдруг возникло такое чувство, что она единственная знает о том, что у знаменитого Гарри Поттера помимо не менее знаменитых родителей был ещё и совсем не знаменитый дядя.

— Он всегда меня поддерживал, — продолжала миссис Скайфолл, — друзья навеки... Надеюсь, он меня простил...

— А что произошло? — спросила Софи.

— Я выбрала семью, а не друга, вот, что произошло.

Софи не смогла ничего сказать в ответ. Ей было неимоверно жаль эту женщину. Сколько ещё раз её жизнь должна будет разрушиться из-за каких-то там выборов? Всё внутри неё кипело от несправедливости.

— А как он любил Джеймса! — внезапно сказала миссис Скайфолл. Софи взглянула на неё: она закрыла глаза, слегка запрокинув голову назад, а на лице её светилась улыбка. — Он был желанным гостем в нашем доме, баловал его, и даже когда говорил мне, что Джеймс умрёт молодым, я верила, что он не желает этого. Знаешь, я иногда думала, что он будто бы обладает каким-то даром, ну, может видеть будущее, что ли.

Софи заслушалась миссис Скайфолл, но внезапно мысли её встряхнулись от удивления.

— Постойте... Вы говорили, что мой отец сказал вам о смерти Джеймса? — тело Софи напряглось, руки она сжала в кулак.

Миссис Скайфолл открыла глаза, улыбка исчезла с её лица, но взгляд был всё так же устремлён в серое небо. Всё вокруг окутала страшная тишина. Миссис Скайфолл посмотрела Софи в глаза. Взгляд её был полон сожаления. Видимо, она что-то хотела ей сказать, но не решалась.

— Ты не знаешь... — внезапно поняла миссис Скайфолл. — Но ты же неглупая девочка, должна понять, — тихим ласковым голосом произнесла она.

— Что? — Софи опешила. Она начинала улавливать ход мыслей миссис Скайфолл, но он ей совсем не нравился.

— Ты же понимаешь, ты не похожа ни на кого из Малфоев, тем более на Люциуса, а на свою мать ты похожа лишь тем, может быть, что вам обеим больше нравятся гриффиндорцы.

Софи видела в её глазах боль и нежелание произносить эти слова. Она уже поняла, что хочет сказать миссис Скайфолл, но лезвие реальности ещё не до конца пронзило её.

— Что... что вы хотите сказать? Что этот человек, — она пальцем указала на могилу, — мой отец? Тот самый ваш лучший друг? А не Люциус?

— Я хочу сказать, что ты сама должна перестать обманывать себя; ведь обманывая себя, ты обманываешь и других. Начни уже трезво смотреть на жизнь. Твой отец этого хотел, — миссис Скайфолл в упор смотрела в глаза Софи, которые уже начинали снова наполняться слезами, — он любил тебя, — тихо, почти шёпотом произнесла она.

Софи ничего не сказала. Всё внутри кипело от злости, от непомерного гнева, который разливался по её телу неимоверно быстро, наполняя всю её до краев. Она крепко сжала кулаки, ногти впивались в ладони, но она ничего не чувствовала. Дыхание её участилось, ей захотелось рыдать, ей захотелось упасть на землю и бить кулаками в пол, ей захотелось кричать, но она продолжала стоять, изнемогая от бессилия, от непонимания, от незнания, что же ей делать теперь. Она не могла в это верить и не хотела, на мгновение ей даже показалось, что этого не было, и миссис Скайфолл ничего не говорила, а если и сказала, то это была лишь глупая шутка. Но она отчетливо помнила эти слова, которые теперь впились в её сознание.

— Ты должна была это знать, — внезапно послышался слегка надорвавшийся голос, — вот только сказать тебе это должна была не я.

Софи мгновение стояла неподвижно, но уже в следующее развернулась и с криком бросила в миссис Скайфолл заклятье, однако было слишком поздно: та уже трансгрессировала. Софи стояла, тяжело дыша, и в мыслях у неё было только одно. Она должна была узнать правду.

Мгновение — и она уже посреди холла в особняке Малфоев. Ей несказанно повезло: здесь находилась только её семья. Отец сидел в кресле у камина, мать стояла у него за спиной, а Драко расположился в дальнем кресле. Но даже если бы она прибыла сюда в разгаре собрания Пожирателей Смерти, сейчас ей было абсолютно всё равно. Она тяжёлым взглядом мерила мать.

Драко, когда Софи появилась, сразу же подскочил с кресла, округлив глаза, а отец в напряжении оторвался от кресла и привстал. Мать же сразу же отскочила от Люциуса и быстрыми шагами подошла к дочери.

— Софи! Ты сошла с ума! — тихо, однако с заметным возмущением произнесла Нарцисса. — Не дай Мерлин, Беллатриса узнает, что ты здесь, она тут же нашлёт на тебя пару сотен заклятий! Тебе надо срочно уходить!

— Два слова, мама, — не обращая внимания на её беспокойства, вымолвила Софи, — Адам Поттер.

Тут же лицо Нарциссы приобрело такое выражение, которое Софи никогда не доводилось видеть. Её светлые глаза округлились, рот она чуть приоткрыла, а нижняя губа слегка задрожала. Но дальнейшей реакции Софи уже не видела: она снова трансгрессировала.

И вот перед её глазами снова предстали те самые два слова: Адам Поттер. Она смотрела на холодный камень и чувствовала, как внутри у неё всё тоже становится холодным. Она услышала позади хлопок: видимо, кто-то трансгрессировал вслед за ней. И она даже знала, кто.

— Я знала, что ты придешь сюда. Меня тоже сюда тянет.

— Я хочу знать правду, — на удивление спокойным тоном потребовала Софи.

Нарцисса тяжело вздохнула. По небу пробежал раскат грома. Кажется, сейчас пойдёт дождь.

— Это очень нелегко, начать рассказывать тебе всё с самого начала, — тихо сказала миссис Малфой.

— А легко было обманывать меня все эти годы? — с возмущением воскликнула Софи.

— Тебя никто не обманывал. У меня не было сил рассказать тебе. Я слишком боялась. Всё было так хорошо, и ты считала Люциуса своим родным отцом, что я не рискнула тебе рассказать об Адаме. Только когда появился этот мальчишка Уизли, я поняла, что ты можешь начать о чём-то подозревать, но продолжала надеяться, что это останется тайной.

Софи молчала. Она и не думала перестать считать Люциуса своим родным отцом, но говорить этого не стала. Она ждала, что скажет мама.

— С чего начать? Самое главное ты уже знаешь... — снова вздохнув, сказала Нарцисса.

— С самого начала. Я хочу знать всё.

Снова вздох. И тут Нарцисса начала свою историю.

— Он был старше меня на три курса. Он не был популярен, как его младший брат Джеймс в своё время, однако он заметно выделялся из толпы. Из слизеринцев о нём никто ничего не знал, конечно же, кроме того, что он "выскочка Поттер". На старших курсах моего факультета о нём отзывались так же, как и о Гарри Поттере и о его отце. И я также ничего о нём не знала, и думала точно так же, как остальные, до того момента, как он спас мне жизнь.

Должна признаться, я действительно думала, что погибну, хотя это и было довольно глупо. В тот день был первый в году матч по квиддичу: Гриффиндор против Слизерина. Я стояла на самом краю трибуны и опиралась на перила, как мне казалось, очень надёжно. И вроде бы я совсем чуть-чуть наклонилась, но, сама не понимая как, уже полетела вниз. Я видела своих однокурсников и напуганные выражения их лиц, но никто из них не успел бы отреагировать. Я зажмурилась и приготовилась упасть. Но в следующий момент я почувствовала, как чьи-то крепкие руки схватили меня, и теперь поток воздуха был направлен мне не в спину, а в бок. Я открыла глаза и, наверное, мгновение не понимала, что произошло, но вскоре до меня дошло, что меня поймал охотник Гриффиндора — Адам Поттер. Я почувствовала, как он с облегчением выдохнул. Мы очень быстро спустились на землю. Он держал меня за руку и спросил, в порядке ли я, на что я смогла ответить лишь кивком, все ещё глупо уставившись на него. Слизерницы быстро сбежали с трибун, но никто даже не подумал поблагодарить Адама. И даже я. Но его это, видимо, не смутило, и он улыбнулся мне перед тем, как уйти с поля.

В следующий раз мы встретились с ним в поезде, во время поездки домой на Рождество. Так получилось, что нам пришлось ехать в одном купе. Мы быстро нашли тогда общий язык, и это было довольно странно. Слизерин и Гриффиндор всегда считались врагами, а тут мы со своей абсолютно непонятной дружбой. Об этом не сразу узнали, но когда узнали, все мои однокурсники невзлюбили меня. Кто-то даже возненавидел. Моя семья была против моих отношений с Адамом, но тогда мне было наплевать. Из всех моих друзей, знакомых и родных от меня не отвернулся только Люциус. Не знаю, была ли это любовь, а может и что-то другое, но он всегда был моей опорой. До меня поздно дошло, кто мой самый близкий человек. Но ведь лучше поздно, чем никогда, верно?

Софи смотрела на мать с пониманием, чувствуя, что она чуть ли не буквально повторяла жизнь матери, что ей безумно не нравилось и даже пугало. На душе у неё с каждым словом матери становилось всё тяжелее. Нарцисса продолжала:

— Я начала задумываться о правильности моего выбора, только когда узнала, что беременна. Я засомневалась. Как назло, ни мать, ни сестра меня не поддерживали. На примере второй своей сестры я видела, что произойдёт со мной, если я откажусь от семьи и выберу жизнь с Адамом. Нелёгкое было время — во всех смыслах. И я выбрала семью, — взгляд Нарциссы был направлен на могилу, и складывалось впечатление, что она не рассказывала дочери свою историю, а что исповедовалась перед умершим Адамом Поттером. — Мне грозило навсегда стать осквернителем рода. Но Люциус не позволил этому произойти, он предложил мне стать его женой, и я, конечно же, согласилась. Он забрал меня с тобой к себе и воспитывал тебя, как родную дочь. Несмотря ни на что, он любил тебя не меньше родного отца.

— А ему, — Софи не решалась назвать Адама по имени или "родным отцом", и поэтому просто указала кивком на могилу, — ему было известно обо мне?

Нарцисса нахмурилась.

— Конечно, — ответила она. Она немного помедлила, подбирая слова. — Он любил тебя, обожал твой звонкий смех и говорил, что прекраснее девочки не найти на всём белом свете, — голос Нарциссы надорвался. Она закрыла глаза, и Софи заметила тонкий след от слезы на её щеке.

— Как он умер? — вопросов в голове Софи назревало всё больше и больше.

— Как и многие на той войне: от рук Пожирателей Смерти.

Софи замолчала. Её не покидала мысль, что мать рассказала ей далеко не всё, ведь многое не вязалось с рассказом миссис Скайфолл. Вопросов в её голове было слишком много, но она не могла решиться задать хотя бы один. Она молча стояла и смотрела на могилу. Вот почему почерк на камне показался ей таким знакомым: это был почерк её мамы. Софи словно находилась где-то не здесь. Она не понимала, что происходит, что ей делать и как жить дальше с осознанием того, что она не Малфой и никогда даже не принадлежала к их роду. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Софи попыталась представить, что это для неё ничего не значит, но это имело для неё огромное значение. Эта новость служила ответом на многие старые вопросы и в то же время являлась причиной для появления новых, которых было в сотни раз больше.

— И что мне теперь делать? — задала Софи вопрос, который звучал у неё в голове громче остальных.

Нарцисса отвернулась. Софи почувствовала, как с неба на неё упала холодная капля. Небо нахмурилось и стало почти чёрным. За разговором, погружённая в мысли, она и не заметила, как поменялась погода. Гром отчётливо прогудел над головой Софи.

— Я не знаю, — после долгого молчания сказала, наконец, Нарцисса. — Я очень перед тобой виновата, я должна была тебе рассказать об этом, но мой страх разрушить семью сыграл со мной злую шутку. Прости меня, доченька, если сможешь.

Она смотрела на Софи, но та продолжала вглядываться в надгробный камень, будто бы надеялась разглядеть там что-то новое. Софи снова тяжело вздохнула и посмотрела на мать. Невозможно описать, что Софи прочла в её глазах. Словно она только что разодрала её самую больную старую рану, которая, казалось, только зажила. С неба внезапно хлынул безумный поток воды. Холодные капли стекали по лицу Софи, попадали под одежду, заставляли тело дрожать. Нарцисса подошла к дочери и положила руку ей на плечо. Софи не отошла от матери, хотя так хотелось.

Простить её? Но как? Живя в обмане столько лет, привыкнув к вымыслу, считая его правдой, легче отвергнуть новую правду, чем принять её. Софи хотела простить мать. Но внутри всё кричало от возмущения; она не могла поверить в то, что не заслужила знать правды. Да ещё и узнать от совершенно чужого человека, а не от родной матери! Где-то в глубине души Софи понимала страх мамы, и ей даже было жаль её, но эта новость слишком сильно потрясла, чтобы сразу принять всё как есть.

Она продолжала смотреть на мать, порой удивляясь, как она может быть так спокойна, по сравнению с дочерью. Софи не замечала за Нарциссой ни тени испуга или ужаса, она казалась на удивление спокойной. Хотя Софи понимала, что её мать не чувствует ни капли спокойствия в данный момент, но то, как та держала себя, даже восхитило и в то же время возмутило её.

Холодный поток дождя уже с головы до ног покрыл Софи и Нарциссу. Волосы прилипали к лицу и телу Софи, капли заслоняли глаза, заставляя щуриться. Слёзы украдкой скатывались по щекам, и она чувствовала их обжигающими солёными каплями на фоне ледяных капель дождя. Небо разверзалось в очередных раскатах грома, а небесную ширь, сплошь усеянную серым потоком туч, время от времени освещала неяркая молния. Стук дождя гудел в ушах Софи, стуча в висках и усиливая разыгравшуюся головную боль. Она хотела так много слов сказать матери, и в то же время стояла словно поражённая, не зная, что произнести. Нарцисса первая нарушила тишину:

— Возвращайся к мужу. Сейчас тебе нужна поддержка, которую никто из нас тебе дать не сможет. Я снова прошу у тебя прощения, и знай: я всегда любила тебя и буду любить, как и Люциус, как и Драко.

Нарцисса вытерла горячую слезу с щеки дочери, которую, как казалось, невозможно было отличить от капель дождя. Софи закрыла глаза и спустя буквально мгновение услышала хлопок: Нарцисса вернулась в особняк Малфоев. Несколько секунд одиночества позволили Софи перестать контролировать свои эмоции. Она закрыла лицо руками и зарыдала взахлёб, порой издавая крики, которые утопали в мелодии ливня. Немного успокоившись, Софи решила отправиться домой: к Фреду.

Тот сидел на диване, спиной к только что появившейся Софи. Он нарочно не оборачивался, всё ещё разочарованный утренней ссорой и скрытностью, хотя самой Софи этот конфликт с утра казался теперь такой мелочью после того, что она прочувствовала от неожиданных воспоминаний и ещё более неожиданной новости. Всё ещё сидя спиной к ней, Фред недовольно спросил:

— Даже не хочешь ничего сказать мне?

— Фред... — успела сказать Софи, как новый приступ истерики тут же захлестнул её.

Фред в мгновение ока соскочил с дивана и посмотрел на неё. Вся одежда была мокрая до последней нитки, волосы облепили тело, холодные капли стекали с Софи. Она закрыла лицо руками, стараясь не показывать свои слёзы.

— Эй, ты чего? — вытирал спустя мгновение слёзы с её щек Фред. — Что произошло?

— Мне многое следует тебе рассказать, — запинаясь, произнесла Софи.

— Расскажешь, — уверенно сказал Фред, — но сначала ты переоденешься и высохнешь.

Софи не без помощи Фреда сняла с себя мокрую одежду. Она вся дрожала от холода. Её нос заложило, и она чувствовала, что, вероятно, простудилась. Но это её сейчас волновало меньше всего. Софи надела на себя тёплый халат и завернула волосы в полотенце. Они удобно уселись на диван, и Фред укутал её в одеяло. Он прижал её к себе; она по привычке уткнулась ему лицом в грудь и невольно ощутила, как ей стало сразу же тепло и хорошо. Какие же невероятные чувства она испытывала к нему! Ему даже не надо было ничего говорить, достаточно было того, что он просто был рядом. Он был её палочкой-выручалочкой в трудные моменты, её успокоительным в особенно печальные времена, её батарейкой в периоды уныния. Нарцисса была права: кроме Фреда, сейчас никто не мог поддержать Софи, понять её и успокоить.

— У того Пожирателя, которого я убила, есть мать, — сразу начала Софи своё повествование слегка охрипшим голосом, — сегодня днём я была у неё.

— Что? — удивился Фред. — Что тебе от неё понадобилось?

— Ничего. Я хотела лишь рассказать ей о смерти её сына. Фред, она имела право знать, — словно оправдываясь, добавила Софи. — И знаешь... Оказывается, мы с Джеймсом были знакомы раньше...

Софи в мельчайших подробностях рассказала ему своё воспоминание о Джеймсе.

— Я до сих пор не понимаю, как такой хороший человек мог стать Пожирателем Смерти? Что его на это толкнуло?

— Мы оба знаем, что в жизни разное бывает, Софи. Не думаю, что стоит удивляться этому. К тому же, ты не знаешь о нём и о его жизни всей правды, и я уверен в том, что тебе и не надо знать, — спокойно и уверенно произнёс Фред. Он гладил Софи по голове, успокаивая её. — Но неужели тебя это так расстроило?

— Нет, — прошептала Софи, — то есть, — она закашляла, — то есть и это меня несомненно расстроило, но... но больше меня... кхм... удивило то, что сказала мне мать Джеймса.

— Что же такого она тебе сказала?

Софи замолчала. В голове до сих пор не вязалось это сегодняшнее открытие. И если честно, ей совсем не хотелось произносить вслух эти слова. Это бы означало, что она смирилась с этим и приняла их, что она поверила.

— Ну так что? — спросил Фред.

— В общем, у отца Гарри был брат — Адам...

— Разве это плохо? — удивлённо спросил Фред. — По-моему, Гарри жутко обрадуется, когда узнаёт о каких-либо своих родственниках.

— Надеюсь, он порадуется, когда узнает, что его родственник — я.

— Погоди, что? — недоумевающе воскликнул Фред.

— Люциус — мой отчим. Мой родной отец — дядя Гарри, Адам Поттер.