Глаз бури (гет)

Примечания:

В этой главе используются реплики из книги "ГП и Кубок огня".

Она сидела, обратившись в каменное изваяние, и не слышала, как кричали люди вокруг, когда до них начало доходить, что только что произошло, не чувствовала, как ее куда-то тянут за руку, не ощущала, как ее встряхнули за плечи в попытке привести в чувство… В глазах все странно расплывалось, а учитывая, что над Хогвартсом уже сгустилась ночная тьма, вовсе могло померещиться, что она ослепла. В ушах стоял отдаленный гул, будто в них вставили плотные затычки из ваты.

Кажется, семейству Уизли все же удалось поставить ее на ноги, и теперь такой же толпой, как они сидели на обеде, их компания двигалась куда-то вниз с трибуны. Сбоку взметнулось воронье гнездо, которое было у Гермионы Грейнджер вместо прически, а потом Элисса сообразила, что Билл, кажется, вел ее за руку. Она переставляла ноги чисто машинально, а глаза фиксировали окружающий хаос сами по себе, будто не передавая сигналы мозгу. Ее рассудок одновременно находился в ступоре и в то же время стремительно проводил анализ ситуации, а перед мысленным взором стояло бледное лицо с презрительной усмешкой на губах. Темные глаза опасно переливались красным, и впервые за все месяцы Элиссе хотелось зажмуриться, только чтобы этого не видеть, выжечь это лицо из своей памяти, с подкорки мозга…

Но вовсе не убийство трех десятков мракоборцев так сильно потрясло ее. Совершенная расправа была ужасной, беспощадной, но… не в этом заключался ужас ситуации лично для нее.

Она с самого начала знала, что Волдеморт преследовал какую-то цель, когда саботировал каждый этап Турнира. И полагала себя самой умной, когда решила, что вся эта кампания была направлена на дискредитацию Дамблдора и Министерства в глазах общественности, чтобы в глазах британских магов они утратили свой кредит доверия. Изящный ход, и как раз в духе того, кто шел к власти с помощью не только террора, но также интриг и манипуляций. И так гордилась своим умением видеть намерения окружающих насквозь! Ведь она такая умная и так хорошо знает ход мыслей людей — Волдеморт не посвящал ее в свои планы, а поди ж ты, она все равно смогла его раскусить!

Но Элисса оказалась не готова к тому, что у его плана с Турниром окажется не двойное, а тройное дно. Что все это задумывалось не только для того, чтобы насолить Дамблдору, но и чтобы подорвать боевую мощь Министерства, ослабить его в буквальном смысле. И отправить ее — Элиссу — смотреть на это своими глазами.

И самое отвратительное и опасное в этой ситуации было то, что она не подумала о таком развитии событий. Не просчитала действия Волдеморта, не раскрыла его замысел. Он оказался умнее и хитрее ее.

Он не просто так отправил ее увидеть расправу над мракоборцами. Это предупреждение — недвусмысленный намек, что произойдет, если она обманет, или предаст, или начнет ему мешать.

И она этого не предусмотрела, не предугадала! Она, которая разбиралась в людях и привыкла просчитывать действия окружающих наперед!

В эту секунду, впервые за все десять месяцев, Элисса вдруг со всей кристальной четкостью поняла, насколько глупа и слепа была, когда так неосмотрительно согласилась на план друзей в прошлом августе. С кем они связались, кому она решила перейти дорогу, кого решила использовать в своих целях?

И — что самое страшное — как ей теперь из этого выпутываться? Как выяснилось, предвидеть шаги Волдеморта и понимать ход его мыслей она способна далеко не всегда. Это сразу переводило его в когорту самых опасных противников, с которыми Элисса по собственной воле предпочла бы никогда не связываться, и теперь ей придётся расплачиваться за свою самоуверенность.

Но как ловко, как красиво, как… легко он избавился от половины Управления мракоборцев! Просчитал их действия, выманил туда, где было удобнее всего нанести удар… И нанес — неотвратимый, смертельный!

Очнувшись, как после забытья, Элисса обнаружила себя в помещении, где стояли два ряда одинаковых кроватей, застланных белым бельем, а уловив запах лекарственных зелий, поняла, что ее привели в больничное крыло. В первое мгновение она бестолково дернулась — мозг уже посылал команду, что нужно действовать, но пока не сформулировал какого-то конкретного намерения. Но тут же стало ясно, что никакого лишнего внимания Элисса к себе не привлекла, и Билл только успокаивающе сжал ее руку, которую продолжал удерживать. От этого прикосновения Элисса вздрогнула еще сильнее и посмотрела на загорелую ладонь враждебно — до нее без позволения дотрагивался чужой, что казалось невыносимым, — но смогла взять себя в руки. Вот уж ирония судьбы: ее все еще потряхивало от увиденного и осознания, насколько на самом деле был опасен человек, с которым она все это время вела игру, и именно это ощущение тревоги, страха и опасности помогло побороть неприятие чужого прикосновения, и Элисса все еще оставалась способна сидеть ровно и спокойно.

Она сделала глубокий вдох. Надо прийти в себя. В глазах окружающих, конечно, ее подавленное состояние совершенно понятно и объяснимо, и заподозрить ее сейчас хоть в чем-то невозможно, но не стоит этим злоупотреблять. Пора включаться в происходящее.

Ощутив чье-то осторожное касание к плечу, Элисса едва не отпрянула — да что ж такое-то! — но увидела рядом с собой лишь немолодую медсестру, которая протягивала ей какое-то дымящееся питье в кружке.

— Выпей, дорогая, — мягко сказала Молли, увидев, что Элисса с явным недоверием принюхивается к пару. — Мадам Помфри — очень хороший целитель.

Элисса приняла чашку, попытавшись изобразить на лице выражение благодарности, и медсестра, кивнув, отошла. А Элисса, опознав в зелье укрепляющую настойку, осмотрелась по сторонам и тут же обнаружила на койке неподалеку измазанного в грязи Поттера. И без того лохматые волосы стояли почти что дыбом, круглые очки треснули, на мантии зияли прорехи, а одна штанина была распорота по шву до бедра, и можно было рассмотреть на коже следы засохшей крови. Но ран не осталось — должно быть, мадам Помфри успела залечить, пока Элисса сидела в ступоре. Гарри выглядел замученным, бледным, и выигранный кубок валялся рядом с ним на покрывале кровати — небрежно отброшенный, позабытый.

— Акромантул цапнул. Уже в двух шагах от кубка, — выдавил он, поймав взгляд Элиссы, тут же смутился, что сидит в таком виде, и попытался прикрыть голую ногу полой мантии. Медсестра страдальчески закатила глаза:

— Поттер, сидите спокойно!

Тот послушался, а до слуха Элиссы донесся совсем странный звук — приглушенное урчание. Приподнявшись и опустив взгляд, она обнаружила у койки, которую занял Поттер, здоровенного черного пса, который лежал, положив морду на передние лапы. Пропустившая появление этой животины, Элисса оторопело моргнула, и Поттер это заметил. На его лице появилось странное выражение обеспокоенности, и на Элиссу Гарри бросил особенно внимательный взгляд, будто чего-то опасался. Причин такой сильной реакции она не поняла и начала осматриваться дальше.

На соседних от Поттера кроватях сидели Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, напоминая верных телохранителей. Джинни приткнулась рядом с матерью и бросала на Гарри полные беспокойства и сочувствия взгляды. Ну, девочке еще учиться и набираться опыта — нельзя смотреть на нравящегося тебе мужчину с настолько конкретным страхом и жалостью, будто Поттеру по меньшей мере эту ногу откусили. Откровенной жалости мужчины не любят. И потом, Поттер вон, только что выиграл Турнир Трех Волшебников, предназначенный для взрослых участников, — так добавь к сочувствию еще и восхищение его героизмом и мужеством, чтобы всего было в меру…

Ее пробрал нервный смех, и Элисса чуть не фыркнула. Нашла о чем сейчас думать! Видимо, и на ней начинает сказываться напряжение, и разум сам пытается справиться со стрессом и разрядить обстановку.

Хотя при взгляде на Поттера она не могла не признать — Элиссе самой было жалко мальчишку. Ему ж еще пятнадцати не исполнилось — а сегодня его в очередной раз заставили проходить через испытания, закончившиеся по меньшей мере схваткой с жуткой тварью, которая его ранила. Бедняга. И дался он Лорду — оставил бы ребенка в покое, ну какой Поттер ему смертельный враг…

— Что там произошло? На поле? — дрожащим голосом заговорила Грейнджер, и на больничную палату разом упала мертвая тишина, которую Элисса раньше слышала разве что на собраниях Пожирателей. — Это ведь не могло быть случайностью… Я читала об этих чарах, это Темные Искусства в чистом виде, и кто-то должен был ими управлять!

— Д-дамблдор… должен проверить территорию с другими профессорами. Возможно, они найдут того, кто это сделал… — миссис Уизли была белее снега, а доброе лицо за прошедший час будто осунулось и похудело. Одной рукой она прижала к себе дочь в неосознанной попытке оградить от неведомой опасности.

— Из мракоборцев кто-нибудь выжил? Вы не видели? — это спросил Рон Уизли. Он был нежно-салатового оттенка и все вглядывался в окружающие лица с таким выражением, точно надеялся, что сейчас кто-нибудь воскликнет, что это был лишь розыгрыш и ничего страшного не случилось.

Билл покачал головой. Он тоже был бледен и, кажется, неосознанно продолжал держать свободную ладонь Элиссы, но сейчас она уже смогла абстрагироваться от этого и сидеть безучастно.

— Если бы были выжившие, их бы уже перенесли сюда…

— Что это были за чары? — тонким, ломким голосом заговорила Джинни. — Гермиона, ты сказала, что знаешь…

Грейнджер, чьи волосы свисали еще более неопрятными нечесаными прядями, содрогнулась всем телом, но кивнула.

— Черная магия. Очень разрушительное и опасное заклинание. Это как… сжечь человека заживо, только наоборот. Температура пламени такая низкая, что ты замерзаешь насмерть.

— Мерлин и Моргана… — с ужасом прошептала миссис Уизли. — Но… кто…

Поттер медленно поднял голову, будто хотел что-то сказать, а до Элиссы дошло, что за все это время Мальчик-Который-Выжил был единственным, кто никак не прокомментировал случившееся и вообще сидел молча, уставившись куда-то в район своих коленей. Треснувшие очки так и оставались на носу, но Поттер не пытался их починить. И, в отличие от прочих присутствующих, на его лице не было выражения ужаса и растерянности. Совсем наоборот, в зеленых глазах читалось мрачное, угрюмое понимание.

Это было странно. Что Поттер может знать о произошедшем? Или он только догадывается?..

— Гарри, деточка, как же хорошо, что ты стоял поодаль, и тебя не затронуло…

Тут же в Больничном крыле стало тихо.

— А вы не думаете, что целью были не мракоборцы, а… — эту мысль предложила Грейнджер, но договорить не успела. Снаружи, в коридоре, зазвучали быстрые шаги, громкие голоса. Пес приподнял голову, прислушиваясь, и тут же двери распахнулись, и на пороге возникла делегация из знакомых лиц. Первым в палату ступил Альбус Дамблдор все в той же немыслимой мантии, всем видом излучая обеспокоенность. За ним вошла профессор Макгонагалл — бледная, в съехавшей набок остроконечной шляпе. Строгое лицо утратило свою суровость, и выглядела волшебница так, будто до сих пор не пришла в себя от увиденного. Она продолжала что-то нервно говорить директору. Замыкал шествие мрачный крючконосый тип, который смотрелся так, будто его заставили съесть уже не просто лимон, а целое лимонное дерево с листьями, корой и удобрениями.

— На улице его нигде нет, а замок так быстро не обыщешь… — донеслись до Элиссы тихие слова Минервы, но она тут же умолкла, когда Дамблдор выступил вперед:

— Молли, я должен попросить, чтобы никто из вас в ближайшее время не покидал Больничное крыло. Ситуация серьезнее, чем кажется. Могу я попросить вас с Биллом…

— Конечно, — от силы переживаний Молли потряхивало, но кивнула она весьма решительно. Билл промолчал, но тут же двери в коридор снова открылись, и в палату влетел невысокий человечек с рассерженной физиономией и фиолетовым котелком под мышкой.

— Дамблдор! — вскричал он сердито. — Вы не можете просто так убегать, не дав никаких объяснений! У нас тридцать погибших, тридцать, причем они погибли на глазах у прессы — а вы просто срываетесь с места! Что, разорви меня горгулья, произошло?! Вы намудрили с защитой стадиона или что?

Стало тихо. Элисса очень старалась сохранять такое же растерянное и испуганное выражение лица, как у остальных, но сама из последних сил прятала скептический взгляд. И это британский министр магии? Она видела Волдеморта, видела Дамблдора, с первого взгляда понимала, что перед ней великие волшебники, — и видеть во главе официальной британской власти такое… недоразумение было странно. Вот теперь она точно знала, что задание отравить Фаджа, которое Лорд дал Эйвери, было фальшивкой. Вот еще, травить этого болвана, только силы зря тратить…

Тем не менее, Дамблдор не вспылил и не позволил отразиться на лице ни малейшей тени раздражения, однако яркие голубые глаза за стеклами очков-половинок опасно сверкнули. Его облик уже не казался нелепым или смешным: во всей фигуре мага начало ощущаться что-то могущественное, внушительное, и Элисса неосознанно замерла, стараясь ничем не привлечь к себе внимания.

— Это был не несчастный случай, а хладнокровное убийство, Корнелиус, — проговорил он жестко, хлестко. Фадж ощутимо вздрогнул — должно быть, такой тон в исполнении Дамблдора он слышал нечасто. — Ваши сотрудники были убиты темным волшебником, который тщательно спланировал и продумал это покушение. Я полагаю, что за это отчасти ответственен тот, кто до сегодняшнего дня скрывался под личиной Аластора Грюма. Он пропал с трибуны сразу после того, как все случилось, и его до сих пор не нашли. Это немыслимо. Я знаю Аластора, он никогда бы не…

— У-убийство?.. — проблеял Фадж испуганно. — Грюм?.. Кто-то скрывался под его… Что вы несете, Дамблдор? Хотите сказать, что все это время под вашим носом находился злоумышленник, который по прихоти взял и убил половину Управления мракоборцев?!

— Не по прихоти, — отрезал Дамблдор. — Разумеется, он действовал не сам, а по приказу. И мракоборцев убил не он. Я абсолютно уверен, что за убийством стоит лорд Волдеморт.

Эти слова произвели бурный эффект. Миссис Уизли громко ойкнула, медсестра, которая тоже находилась в палате, схватилась за сердце. Фадж выронил котелок, друзья Поттера синхронно вздрогнули, и Элисса ощутила, как Билл с силой сжал ее руку. Недвижим остался только Дамблдор — он стоял, подобно незыблемой скале посреди охваченного штормом моря. И еще Поттер: у Мальчика-Который-Выжил были беспокойные, взволнованно блестевшие глаза, и он без конца переводил взгляд с директора на Фаджа и обратно, но особого потрясения или ужаса в нем не наблюдалось. В остальном же реакция присутствующих была весьма показательной — и это из-за одного только произнесенного вслух имени! Против воли Элисса все равно почувствовала, как на душе скребут кошки.

— С-сами-Знаете-К-кто? — наконец переспросил Фадж, позабыв про упавший к его ногам котелок. — Н-но каким образом… С чего вы взяли…

— Этим вечером с территории Хогвартса пропал Игорь Каркаров. Мои преподаватели обыскали прилегающие территории, а призраки, портреты и мистер Филч в данную минуту проверяют замок, и до сих пор их поиски не увенчались успехом. Под личиной Аластора Грюма скрывался темный маг, который похитил директора Дурмстранга, в то время как лорд Волдеморт на ваших глазах убил половину Управления мракоборцев. Пламя Нифльхейма — очень мощное и энергозатратное заклятие, и управлять им с такой хирургической точностью под силу только очень сильному волшебнику. Все, чему мы сегодня стали свидетелями, — это не случайность, не совпадение и не просто акция устрашения, а тщательно продуманная атака, а заодно возмездие предателю. И я сильно сомневаюсь, что мы еще когда-нибудь увидим Игоря Каркарова живым, — голос Дамблдора звучал ровно и властно, и Элисса почти не дышала, слушая эту речь. И Фадж, кажется, тоже, хотя он изо всех сил пытался сделать вид, будто ничего особенного не происходит. — Эти два события произошли в один вечер на глазах у толпы зрителей не просто так. Я уверен в одном — лорд Волдеморт возродился. Он вернул себе тело и начал действовать.

Наверное, если бы в палате прямо сейчас из ниоткуда сверкнула молния и грянул гром, это произвело бы меньшее впечатление. Макгонагалл прикрыла глаза, будто борясь с дурнотой. Лицо крючконосого приобрело нездоровый изжелта-серый оттенок. Семейство Уизли и Грейнджер не сводили с Дамблдора взглядов, полных неверия и страха. На лице одного Поттера по-прежнему не было ужаса, только какая-то обреченность. Сам министр магии выглядел так, будто на нем только что тренировали заклятие «Конфундус».

— Сами-Знаете-Кто… вернулся? Абсурд! Дамблдор, это нелепость… У вас есть лишь голословные утверждения!

— Не голословные. Я полагаю, что Гарри…

— Гарри? — переспросил Фадж быстро. На его губах блуждала слабая, но совсем нехорошая улыбка. — Значит, вы признаете что у Поттера есть связь с Сами-Знаете-Кем? Змееязычный волшебник… А еще все эти припадки и головные боли…

— Вы читали статьи Риты Скитер, мистер Фадж, — тихо произнес Гарри, на что министр пожал плечами:

— Читал. Их вся Британия читала. Так вы признаете, что это правда, Дамблдор? Ночные кошмары? Возможно, и галлюцинации случаются?

Дамблдор шагнул ему навстречу, но, к чести Фаджа, он не отступил назад. А может, это было лишь свидетельством глупости — если он полагал себя могущественнее Дамблдора…

— Послушайте, Корнелиус, — директор говорил спокойно и твердо, нисколько не сомневаясь в своей правоте, и, вероятно, все еще надеялся переубедить министра. — Гарри здоров так же, как вы и я. Шрам не повредил его разуму. Я считаю, что шрам болит, когда лорд Волдеморт находится поблизости от Гарри либо планирует совершить убийство. В этом году боли стали чаще. Мое объяснение — лорд Волдеморт начал обретать былую силу…

Элисса сидела не шелохнувшись и не сводила глаз с лица директора, будучи слишком поглощена всем, что он говорил, и не видя ничего вокруг. К счастью, Дамблдору сейчас было настолько важно перетянуть на свою сторону официальную власть Британии, что он не смотрел по сторонам. Как, впрочем, никто в палате, и потому настороженное, оценивающее выражение лица Элиссы никому не бросилось в глаза.

А меж тем услышанное было еще как интересно. А сам Лорд в курсе, что Поттер работает как маггловский радиомаяк, настроенный на темного мага и улавливающий его эмоции? То-то Волдеморту будет радости. Как бы от счастья не умер…

Однако Фадж оставался непреклонен.

— Простите, Дамблдор, но что-то я не слышал, что шрам от заклятия может работать как будильник! Поттер, вы уж поделитесь с нами — у вас снова были галлюцинации, где вам померещилось, будто Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся?

На это Поттер не нашелся что ответить, зато внезапно вступила Макгонагалл:

— Вы глупец! — воскликнула она сердито. — Седрик Диггори… Мистер Крауч… Погибшие мракоборцы… Их смерти — не несчастный случай!

— У вас нет ни одного доказательства обратного, — отрезал Фадж уже с настоящей злостью. Его лицо налилось кровью. — Похоже, вы готовы сеять панику, которая разрушит все, что нам удалось построить за последние тринадцать лет!

У Элиссы приподнялись брови. Дело принимало любопытный оборот.

— Волдеморт вернулся, — повторил Дамблдор. Из всех присутствующих только он один не испытывал никакого дискомфорта и суеверного страха на упоминании этого имени и твердо верил в свою правоту. Элисса даже отчасти ему сочувствовала — этот человек умен и проницателен, его магическое мастерство огромно, а он вынужден убеждать и уговаривать это недоразумение с фиолетовым котелком! — Если вы сейчас поймете и примете это, Корнелиус, возможно, будет еще не поздно спасти положение. Прежде всего необходимо убрать из Азкабана всех дементоров и поставить на их место мракоборцев — тех, кто остался…

А у Лорда в этой битве определенно есть достойный противник, — продолжала мысленно делать выводы Элисса. Насчет дементоров Дамблдор все понял правильно. Вот только он опоздал со своим предупреждением — стражи Азкабана уже согласились примкнуть к Волдеморту…

И снова в душе всколыхнулось что-то холодное, давящее, сворачивающееся змеиными кольцами. Лорд все продумал и свои первые шаги тщательно предусмотрел. Он предвидел, как захочет поступить Дамблдор, и готов разыграть имеющиеся у него козыри максимально грамотно.

Где-то глубоко внутри проскользнула предательская мыслишка — на краю сознания, почти неслышная, но, единожды подумав об этом, выбросить из головы уже было невозможно. «Я выбрала противника, который мне не по зубам. Я своими руками вернула ему тело. Вероятно, не стоило этого делать?»

— Удалить дементоров?! — почти вскрикнул Фадж. От злости его потряхивало. — Да меня вышибут из кабинета, заикнись я об этом! А мракоборцы… По-вашему, у них других дел нет?! Половина волшебников спят спокойно только потому, что знают, что Азкабан охраняют дементоры!

— А вторая половина, Корнелиус, спит куда беспокойнее, зная, что самых опасных сторонников лорда Волдеморта охраняют существа, которые по первой же его просьбе встанут на его сторону! — голос Дамблдора загремел на все Больничное крыло, поднялся наверх и отразился эхом от каменных сводов. — Не будьте слепы, они не останутся верны вам, Фадж! Волдеморт может предложить им куда больше, чем вы! А убийство мракоборцев было нужно еще и для того, чтобы ему никто не помешал освободить из Азкабана самых преданных ему Пожирателей Смерти, а вы знаете, что это означает! Если к Волдеморту вернутся его сторонники и дементоры переметнутся к нему, вам будет очень трудно помешать ему добиться той власти, которой он обладал тринадцать лет назад!

На сей раз у Фаджа даже не нашлось подходящих слов — он просто утратил дар речи.

— Следующее, что необходимо предпринять, — отправить послов к великанам.

— Послов к великанам? — у Фаджа даже голос обратно прорезался; он совсем несолидно взвизгнул. — Что это еще за безумие?

— Протяните им руку дружбы сейчас, пока не станет слишком поздно. Не то Волдеморт убедит их, как он это сделал раньше, что он единственный из всех волшебников сможет вернуть им их права и свободы!

— Вы… вы… — теперь уже министр попятился. — Если волшебное сообщество узнает, что я договариваюсь с великанами… люди ненавидят их, Дамблдор… конец моей карьере…

— Вы ослеплены! — голос Дамблдора обрел почти физическую мощь, синие глаза не лучились дружелюбием, а опасно сверкали, — любовью к своему посту, Корнелиус! Я говорю вам: сделайте то, что я сейчас предложил — и независимо от того, будете вы занимать эту должность или нет, вас запомнят как величайшего и храбрейшего министра магии в истории. Не сделаете — останетесь в истории как человек, который отошел в сторону и тем самым позволил Волдеморту попытаться во второй раз уничтожить мир, который мы старались восстановить!

Элисса, как ни пыталась, не могла отделаться от мысли, что эти слова адресовались и ей. То есть не совсем так, конечно, и Дамблдор не бросал на нее красноречивых взглядов, и указующий перст не тыкал в нее обличительно, да и вообще, заподозри Дамблдор ее хоть в чем-то — он не вел бы подобных бесед в ее присутствии. И все равно… Даже Дамблдор, один из самых сильных колдунов двадцатого века, тот, которого, по версии некоторых книг, боялся Волдеморт, — даже он говорил о Лорде как об огромной опасности, которая пока висела где-то на горизонте, понемногу набирая силы, чтобы в любую секунду обрушиться на безмятежный берег смертоносной бурей, ураганом, сметающим все на своем пути.

А как обычно люди справляются с ураганом? Никак, даже волшебники могут лишь слегка ослабить его мощь и поскорее нейтрализовать последствия, но не обуздать бурю полностью. И остается только дожидаться момента, когда неистовая стихия выдохнется и сама уберется, оставив после себя лишь хаос и обломки…

— Вы спятили, — прошептал Фадж, будто в один момент обессилев. — Чокнутый…

Тут же в больничном крыле стало так тихо, что Элисса испугалась — ей показалось, что ее мысли звучат так громко, что все их сейчас услышат. Забавно бы получилось…

— Если вы намерены закрыть на все глаза, Фадж, — продолжил Дамблдор спокойно, слова министра его нисколько не задели, — то наши пути отныне расходятся. Действуйте так, как посчитаете нужным. Я же… я тоже буду действовать так, как посчитаю нужным.

Эти слова внезапно возымели свой эффект — Фадж ощетинился как дикобраз, в которого ткнули палкой. Пес у ног Гарри тихо зарычал.

— А теперь послушайте, Дамблдор, — процедил министр зло. — Я всегда давал вам определенную свободу. Я вас уважал. Я не всегда был согласен с вашими решениями, но молчал. За этот год вы уже дискредитировали себя всеми возможными способами — когда допустили нападение на Крама и смерть Диггори. Я не давил на вас и позволял разобраться самостоятельно. Но если вы собираетесь работать против меня…

— Я собираюсь работать только против лорда Волдеморта, — возразил Дамблдор. — И если вы тоже против него, значит, мы на одной стороне, Корнелиус.

На это Фадж ничего не сказал. С помощью заклинания он поднял котелок с пола и какое-то время раскачивался с мысков на пятки.

— Не мог он вернуться, Дамблдор, этого же просто не может быть… — выдохнул он почти жалобно.

Ответ пришел оттуда, откуда не ждали. Вперед неожиданно выступил крючконосый тип с немытой головой — на его лице отразилась непонятная решимость, когда он закатал рукав мантии и продемонстрировал предплечье Фаджу. Министр шарахнулся назад, а Элисса разглядела знакомую татуировку на руке мага — Темную метку во всей красе. Точно такую же, как была у Барти Крауча, только на этот раз контуры были не размытыми, а резкими, угольно-черными, будто только что сделанными, и на человеческой коже это смотрелось особенно уродливо.

Она вскинула глаза на мрачного типа, внезапно догадавшись, кого видит перед собой, а тот хрипло заговорил:

— Вот, смотрите. Черная метка. Темный Лорд впечатал свой знак в руку каждого Пожирателя Смерти. Именно так мы узнавали друг друга. Так Темный Лорд призывал нас к себе. Когда он касался Черной Метки на руке Пожирателя Смерти, все остальные должны были немедленно трансгрессировать к нему. Тринадцать лет она была почти не видна, выцвела до бледно-серого цвета. Сегодня она вернулась, и Темный Лорд вновь призвал своих сторонников. Каркаров тоже должен был почувствовать, как горит Метка. Возможно, он попытался сбежать, но сомневаюсь, что ему это удалось. Каркаров предал слишком много верных сторонников Темного Лорда и знает, что от возмездия ему не уйти. Полагаю, его уже схватили.

Фадж отступил еще на несколько шагов назад, глядя на татуировку с отвращением, и решительно нахлобучил на голову котелок.

— Мне больше нечего добавить, Дамблдор. Завтра я свяжусь с вами, чтобы обсудить вопросы руководства школой. Я должен вернуться в Министерство.

После чего торопливо вышел из палаты, едва не сбиваясь на бег. Его шаги быстро стихли вдалеке. Северус Снейп — это ведь он, правильно? — резким движением оправил мантию, скрыв пугающую отметину.

Впервые за все время Дамблдор посмотрел на тех, кто стал зрителем этой долгой сцены. Прошелся внимательным взглядом по Элиссе, но чувствовалось, что мыслями директор уже на грядущей войне с Волдемортом, а незнакомая девушка на вид шестнадцати-семнадцати лет не выглядит как кто-то, заслуживающий немедленного внимания.

— Предстоит очень много работы, — наконец произнес он. — Молли… я не ошибаюсь, полагая, что могу рассчитывать на вас с Артуром?

— Конечно, — миссис Уизли была белее простыни, но кивнула со всей решимостью. — Артур знает Фаджа. Он и в Министерстве-то работает, потому что любит магглов. А Фадж считает, что ему не хватает истинной гордости волшебника.

— Мне нужно отправить ему письмо. Нужно известить всех, кого мы сможем убедить в своей правоте, а Артур поговорит в Министерстве с теми, кто не так близорук, как Корнелиус.

Элисса почувствовала движение рядом — это поднялся на ноги Билл.

— Я поеду к отцу прямо сейчас.

— Отлично, — Дамблдор кивнул. — Расскажи ему, что случилось, и предупреди, что я скоро свяжусь с ним. Но пусть он соблюдает осторожность. Если Фадж подумает, что я вмешиваюсь в работу Министерства…

— Предоставьте это мне, — спокойно сказал Билл. — Я только доставлю Элиссу домой и сразу отправлюсь.

— Да, — миссис Уизли вся встрепенулась, как растревоженная наседка, и вскочила. — Элисса, детка… Мне ужасно жаль, что так вышло, но видишь, какие страшные дела творятся… Передай отцу, что вы теперь должны быть очень осторожны, хорошо? Если Сама-Знаешь-Кто действительно вернулся… Но, по крайней мере, вы теперь предупреждены…

С довольно потерянным видом Элисса кивнула — ее собственное смятение, хотя и вызванное совсем другими переживаниями, было вполне настоящим, даже изобретать ничего не потребовалось. Миссис Уизли стиснула ее в крепких объятиях.

Напоследок она бросила прощальный взгляд на всех присутствующих, и Билл вывел ее из больничного крыла. Причем все были так поглощены последними событиями — сначала убийством мракоборцев, потом известием о возвращении Волдеморта, а затем и конфронтацией между Фаджем и Дамблдором, — что едва ли вообще кто-то уделил внимание ее уходу. Элиссу это полностью устраивало.

Вместе с Биллом они направились к кабинету Макгонагалл. В коридорах замка было почему-то пусто — вероятно, после сегодняшних событий старосты и деканы просто поскорее разогнали студентов по спальням?..

Билл молчал. Элисса бросила на него взгляд украдкой — привлекательное загорелое лицо сейчас выглядело резко повзрослевшим, строгим. Все жизнерадостность и дружелюбие словно оказались стерты.

— Все очень плохо? — наконец тихо спросила Элисса. Начинать разговор ей не хотелось, поскольку и без того все было очевидно, но выбранная роль требовала придерживаться сценария.

Билл взглянул на нее.

— Какой у тебя статус крови? И у твоего отца? — внезапно спросил он, и из уст кого-то из семьи Уизли этот вопрос звучал настолько странно и неуместно, что Элиссу в очередной раз словно окатило холодной водой от осознания, что в магическом мире больше ничего не будет по-прежнему.

— Чистокровные.

Молодой человек кивнул, как ей показалось, с долей облегчения.

— Это хорошо. Тогда Пожиратели не заявятся в ваш дом просто ради забавы…

После этого жизнеутверждающего заявления у Элиссы-подростка, которую знал Билл, не нашлось слов на поддержание беседы, хотя взрослая Элисса очень хотела расспросить подробнее. Но пришлось молчать.

Через камин Минервы они вернулись в «Нору». Билл протянул Элиссе горшочек с Летучим Порохом, но Элисса покачала головой.

— Нет, спасибо. Я… У меня день рождения был два месяца назад. Я теперь могу трансгрессировать.

Он отставил Летучий порох на каминную полку и посмотрел на Элиссу очень серьезно.

— С сегодняшней ночи будьте с отцом очень осторожны, хорошо? Я бы посоветовал тебе и твоему отцу немедленно покинуть страну, вернуться домой, но… Это, конечно, только ваше с ним личное дело. Так что… Не ходи больше одна. Никуда. Не выходите из дома в темное время суток. Не приглашайте в дом незнакомцев. Какие бы официальные заявления ни делало Министерство, как бы Фадж ни твердил, что все в порядке и жизнь идет как раньше.

— Очень оптимистично, — Элисса раздвинула губы в неискренней, будто приклеенной улыбке, которая идеально подходила в данной ситуации и вновь не была актерской игрой. — Даже как-то не по себе становится от мысли, что верить больше вообще никому нельзя…

Билл окинул ее внимательным взглядом и после паузы, в ходе которой он что-то прикинул в уме, сказал:

— Дамблдору можно. Если Сама-Знаешь-Кто вернулся… То наша единственная надежда — Дамблдор. Если кто и сможет помешать Сама-Знаешь-Кому добиться своего, захватить власть… то это Дамблдор. Даже если это означает пойти против Министерства.

Элисса не нашлась, что на это ответить, и только кивнула. Билл смотрел на нее странным взглядом — так могут смотреть друг на друга пассажиры корабля, налетевшего на риф и неминуемо идущего ко дну, и нет никакой уверенности, что вам обоим удастся добраться до шлюпок и встретиться вновь. Потом он сделал странное движение — будто хотел обнять ее — но в последний момент остановил себя и только неловко потрепал ее по плечу.

— Береги себя, Элисса.

— И ты тоже, — произнесла она вполне искренне.

После чего, не оборачиваясь, вышла за порог и трансгрессировала.

На улице царила ночь, и в полной темноте Элисса поднялась по ступенькам в дом. Зажигать свет не хотелось, а на душе было тягостно. Больше всего на свете она мечтала забраться под одеяло и просто заснуть, хотя бы до завтра отринув воспоминания сегодняшнего дня, картинку с синим пламенем, тревоги и сомнения. Но…

Снейп сказал, что этой ночью Темный Лорд окончательно вышел из тени и призвал всех своих сторонников. Это уже не собрание Пожирателей количеством пять человек, это куда более масштабное мероприятие. Сегодня ночь его торжества, возвращения, мести предателям, демонстрации его силы и могущества, обещания новой борьбы — и как же странно было думать об этом сейчас, в тиши заброшенного дома в Литтл-Хэнглтоне, где царили полное спокойствие и запустение, а до ближайшего человеческого жилья идти было минут десять! Пусть у нее нет Темной метки и никаких распоряжений на сей счет Лорд ей не оставлял, но что-то Элиссе подсказывало, что, если в ночь его триумфа она просто проигнорирует данное событие и ляжет спать, это будет последним, что она сделает в этой жизни.

Испустив сквозь крепко стиснутые зубы тягостный вздох, Элисса решительным движением оправила мантию. После чего широким шагом вышла из дома обратно на улицу и трансгрессировала в поместье Малфоев.