Глаз бури (гет)

К себе она возвращалась усталая и недоумевающая. Кому вообще принадлежала эта дурацкая затея — вернуть Волдеморту тело? Всего неделя прошла с тех пор, как он вернулся, а у Элиссы уже голова шла кругом от слишком большого количества вопросов, будто в математической задаче, которую она решала, вдруг добавилось сразу несколько новых условий.

Покинув дом Малфоев, шагая по обсаженной тисами аллее и слушая, как хрустит под ногами снег, она уже не спрашивала себя, зачем Лорд велел ей явиться на собрание, а обдумывала отданный Эйвери приказ. Убийство министра… Решительный ход, но чего Лорд хочет с его помощью добиться? Паники? Объявить подобным образом о своем возвращении? Рассчитывает, что на место Фаджа вступит другой, более удобный человек?

Или дело вовсе не в министре, а это такое изощренное наказание Филипу Эйвери, который чем-то разозлил Лорда особенно сильно? А то странный какой-то выбор исполнителя — вроде планируется покушение на персону номер один, но отдали этот приказ почему-то нервному человеку с дерганым лицом, который от тревоги и страха сегодня едва понимал, что ему говорят. Уж если Волдеморту так нужно устранить Фаджа — поручил бы это Люциусу. У того рука в самый ответственный момент вряд ли дрогнет.

В запущенном саду на холме было пустынно и тоскливо. Элисса поскорее поднялась по ступенькам, отперла дверь и очутилась в доме, где было теплее и не свистел ледяной пронизывающий ветер. В прихожей заброшенного дома было темно и тихо, а еще тепло — в эти дни Элисса регулярно топила камины. Она не заметила ничего подозрительного, и все же интуиция в один момент обострилась, настойчиво шепча, что в доме есть кто-то еще. Невербально созданное заклинание «Гоменум Ревелио» только подтвердило эту догадку.

Держа волшебную палочку наготове, Элисса медленно двинулась по лестнице наверх, стараясь ступать как можно тише и прислушиваясь к каждому шороху, каждому скрипу старых досок. На втором этаже, едва ступив в коридор, она сразу увидела выбивающийся из-под двери знакомой гостиной дрожащий свет. В голове уже возникла безумная догадка, кто мог явиться к ней с визитом в начале ночи, но все же расслабляться не стоило. Замерев на пару секунд возле двери и положив пальцы на ручку, Элисса прислушалась. Тишина, только слышен треск поленьев в камине.

Быстро открыв дверь, она одним стремительным шагом переступила порог, держа наготове волшебную палочку, и удостоилась от лорда Волдеморта выразительного взгляда, в котором смешались насмешка и удивление. Темный маг привычно сидел в любимом кресле, как делал это все три месяца, и, по-видимому, наслаждался спокойным, мирным вечером. Либо же здесь ему лучше думалось, и кровожадные планы составлялись гораздо легче — такое тоже вполне возможно.

— Ну что ты застыла как чужая? — осведомился он ехидно. — Мне даже как-то неловко спрашивать, кого еще ты тут рассчитывала застать.

Элисса выдохнула с облегчением и неискренне улыбнулась, очень надеясь, что в свете пламени фальшь ее улыбки будет не очень заметна. Лорду лучше не знать, какое количество народу охотится за ней, к чьему внезапному появлению она должна быть готова в любое время дня и ночи.

— Простите, Повелитель, — говоря это, она опустила палочку и принялась свободной рукой расстегивать ряд пуговок на теплой мантии прямо под горлом. — Но осторожность, как известно, никогда не будет лишней.

Под его таким же насмешливым взглядом Элисса сняла верхнюю одежду и села на диван. В душе она продолжала гадать, зачем он появился. Она снова что-то натворила? Или для нее у Лорда будет персональное задание, которое он не стал озвучивать при остальных?

Какое-то время в гостиной стояла тишина, но Лорду она скоро наскучила.

— Хочешь о чем-то меня спросить?

Кажется, у него было хорошее настроение. Иначе Волдеморт был бы куда менее склонен к беседе, да еще с такой постановкой вопроса. Значит, пока все идет по его замыслу?

Элисса немного помедлила, настраиваясь на знакомый лад и не желая признаваться даже самой себе, как внутри нее вновь разрастается уже знакомое ей ощущение предвкушения и опасности, от которого слегка подрагивали кончики пальцев. В крови загудел адреналин, но голова — удивительное дело — оставалась ясной. Вроде всего неделя прошла без этих разговоров, больше похожих на партию в шахматы, где приходится обдумывать каждое свое слово, каждый жест, каждое движение и предвосхищать реакцию собеседника — и сейчас Элисса вдруг осознала, как ей не хватало этих острых ощущений.

Черт возьми, она не могла припомнить, когда еще ей было настолько интересно вести подобную игру — игру масок, лицедейства, расчета, переплетения правды и лжи!

Вот только оставался вопрос, который мешал ей всецело наслаждаться происходящим — а по какой причине сам Лорд уже который раз инициирует эти беседы? Что он хочет от нее услышать, какие подтверждения получить?

Впрочем, сейчас особенно насыщенной беседа не получится — как раз по той причине, что у нее накопилось слишком много именно таких вопросов, на которые Волдеморт точно не пожелает отвечать. Потому Элисса откинулась на спинку дивана и спросила:

— Вы приняли решение простить ваших сторонников?

— «Простить»? — переспросил он с такой интонацией, будто это слово было ругательным, а потом усмехнулся как-то так, что Элисса зябко повела плечами. — Это был несколько поверхностный вывод.

— На собрании вы не акцентировали на этом внимание. Были полностью сосредоточены на деле, и Пожиратели, кажется, слегка перевели дух. Вот я и подумала…

— Силу моего гнева они на себе уже испытали, можешь не сомневаться, — произнес Волдеморт тихо, и теперь Элисса, широко распахнув глаза, не сводила с него взгляда. Сразу вспомнились уродливые багровые следы, которые пытался спрятать Эйвери. — И тратить сейчас время на еще одну показательную расправу было нецелесообразным. Но ты неправильно выбрала слово. Я никогда никому ничего не прощаю, и мои слуги в скором времени сами это осознают. У меня было тринадцать лет забвения — и только тринадцать лет безупречной службы могут их спасти.

Негромкий, почти проникновенный голос умолк, и Элисса перевела дух. Жутковато это прозвучало, хотя вроде непосредственно к ней эти слова не имели отношения. Лорд же на какое-то время погрузился в мрачную задумчивость, а когда вынырнул из нее, обнаружил, что Элисса так и смотрит в огонь и больше ничего спрашивать не собирается. Он, не скрывая сарказма, приподнял черные брови:

— Неужели это единственное, что вызвало твой интерес?

Элисса помедлила, взвешивая этот шаг, а потом улыбнулась ему почти нормальной, человеческой улыбкой.

— Вопросов у меня много, Повелитель. Но это не те вопросы, на которые вы захотите отвечать.

Тот поначалу уставился на ее улыбку, почти не скрывая недоумения — будто никогда ничего подобного не видел. Тем не менее, ответ Элиссы, кажется, Лорду понравился, и он не вспылил, а остался спокоен и даже благодушно настроен.

— Что же, если больше тебе нечего добавить, вернемся к нашим занятиям…

— Простите, Повелитель, но есть что, — неохотно сказала Элисса, решив, что утаивать это будет бессмысленно, да и опасно. Жертвовать его хорошим настроением не хотелось, но это лучше, чем если Волдеморт решит, будто она действует за его спиной. Лорд, словно почувствовав ее ощущение вины, требовательно распорядился:

— Говори.

— Сегодня я снова встретилась с Уизли. Только с женщиной, Молли. Она пригласила меня на чай. Я не нашла подходящей отмазки.

— Не нашла? Или не захотела искать?

Элисса уставилась на него, даже не обратив внимания на ледяной, промораживающий до костей тон. Красные глаза опасно переливались алыми всполохами, на бледном восковом лице — сильнейшее раздражение.

— Наверное, и не захотела тоже, — наконец произнесла Элисса хмуро. Искушение сказать безопасную ложь было велико, но она чувствовала, что от этого будет больше вреда, чем пользы. — Мне было интересно узнать, что происходит сейчас в Хогвартсе. Почему тот дракон, китайский огненный шар, напал на болгарского ловца.

— И что, общение с членами Ордена тебе помогло? — осведомился Лорд голосом, который она не смогла однозначно идентифицировать. Там было и раздражение, и презрение, и даже слабая доля любопытства… И, кажется, что-то еще, но это последнее чувство Лорд успешно скрывал. Но вот откровенной злобы, ярости в нем не было, и это Элиссу слегка приободрило.

— Да. Один из сыновей Молли Уизли — драконовед… Он пришел к выводу, что дракона намеренно ранили прямо перед турниром. И что велика вероятность, что это было покушение… вовсе не на Виктора Крама.

Лорд продолжал рассматривать ее, и было в этом красном взгляде столько… изучающего, оценивающего, что Элиссе вдруг подумалось, что напрасно она радовалась отсутствию гнева с его стороны. Как раз если бы он злился, угрожал, все было бы понятно и предсказуемо. А сейчас у него было такое выражение лица… Будто он что-то анализировал. Будто она снова дала ему подсказку, чтобы Лорду было легче раскусить ее и понять. И обернуть это знание себе на пользу.

Вот дьявол!

Эти тревожные соображения только подтвердились, когда пренебрежительно, будто даже без особого интереса Волдеморт спросил:

— Тебе в самом деле приносит удовольствие общаться с предателями крови? Проводить с ними время, вести задушевные разговоры о борьбе добра со злом?

Ее внутренний вредноскоп завертелся волчком, предупреждая об опасности. Почему-то Элисса не сомневалась, что с Пожирателями Смерти Лорд таких разговоров не разговаривал, да и ее собственное «особое положение», в котором она могла вести с Лордом хоть что-то, похожее на диалог, повисло буквально на волоске.

— Они были мне нужны для получения информации, — отчеканила Элисса, говоря, как обычно, полуправду. В памяти всплыло, какое странное чувство чего-то спокойного и безопасного у нее появлялось при общении с семьей Уизли, но делиться этим с Волдемортом точно не следовало. — А в таких случаях вовсе не обязательно, чтобы беседа приносила удовольствие.

— И если я прикажу тебе продолжить это знакомство для дальнейшего получения сведений? О членах Ордена Феникса, об их делах, знакомствах? Сделаешь это? Сможешь втереться им в доверие? — Элисса воззрилась на него в молчаливом изумлении, не готовая к тому, куда вырулил допрос, а Лорд в ответ на ее потрясение надменно усмехнулся.

Наконец, справившись с собой, Элисса невозмутимо пожала плечами.

— Если на то будет ваша воля, Повелитель.

Сказала — и сама поморщилась: настолько высокопарно это прозвучало. Но Волдеморт либо пропустил ее фразу мимо ушей, либо воспринял как должное. Теперь он сидел, развернувшись к Элиссе всем корпусом, в глазах застыл какой-то алчный интерес.

— Уверена? Потому что шпионаж — дело куда более трудное, чем кажется. Ты сознательно обманываешь людей, которые не сделали тебе ничего плохого, и у многих в такой ситуации просыпаются лишние, ненужные чувства, которые только мешают. Совесть, благородство, привязанность… А ты моих взглядов особо не разделяешь, предатели крови изначально не вызывают у тебя презрения, а это может создать… осложнения.

— Я давно научилась не привязываться к людям, Повелитель, — отчеканила Элисса. В общем-то, ее слова были чистой правдой, просто не хотелось говорить этого вслух. — И умею отделять свой долг от… личного, и муки совести меня в подобной ситуации не преследуют. Вам не о чем беспокоиться.

Она не кривила душой. Разумеется, Картер, Алекс, Бенджи, Маттео и Трой были исключением — но она позволила себе полюбить их уже очень давно. И ограничив круг своих близких этими пятью, успешно избегала любых эмоциональных привязанностей в дальнейшем.

— Что же, поживем — увидим… — произнес Лорд тихо, вновь отворачиваясь к огню, и Элисса слегка перевела дух. Не такого она ожидала… совсем не такого, хотя Лорд, в общем-то, ничего странного не делал. Просто прикидывал, в какой сфере может быть толк от помощницы, которая свою основную полезность исчерпала. Видимо, на воина в его глазах она не особо тянула. Либо же в рядах Пожирателей боевых магов как раз хватало, а хороших шпионов было удручающе мало? В любом случае, ее знакомство с семьей Уизли может быть полезно: сейчас, пока Орден ничего не знает о возвращении Волдеморта и бездействует, никаких ценных сведений Элисса не добудет, но зато можно использовать это время для, как выразился Лорд, «втирания в доверие». А потом, когда Волдеморт и Пожиратели снова выйдут на свет… Сложно будет в чем-то заподозрить милую семнадцатилетнюю девчушку, которую Молли Уизли столько раз угощала обедом. По крайней мере, не сразу.

И Элисса не лгала — угрызений совести она не чувствовала. Почти. Если для достижения ее целей понадобится шпионаж — значит, будет шпионаж.

— Теперь давай к делу, — голос Лорда, выведший ее из задумчивости, был сухим и строгим. — Что с теми чарами маскировки? У тебя было достаточно времени на отработку.

* * *

Это было очень странно и не вписывалось ни в какие ожидания Элиссы, но зима после возрождения лорда Волдеморта прошла на редкость… бессобытийно. Магический мир не потрясли никакие катаклизмы, а уж в Литтл-Хэнглтоне вовсе стояли тишь да гладь. Почти все время Элисса была предоставлена самой себе: Лорд не давал ей никаких заданий и не звал на очередные собрания Пожирателей Смерти. У Элиссы даже не было стопроцентной уверенности, что они вообще в эти месяцы проводились.

Тем не менее, нельзя сказать, что она оказалась совсем брошена на произвол судьбы. Лорд появлялся в доме на холме регулярно, и это происходило, пожалуй, чаще, чем Элисса могла предположить. Он приходил обычно по вечерам, когда она, закончив с дневными делами (которых было не так много), сидела в гостиной и читала либо отрабатывала показанные магом накануне чары. И хотя одиночество Элиссу не тяготило, и она относилась к тому счастливому типу людей, которые и без общества других всегда найдут чем себя занять, но через какое-то время она обнаружила, что ждет этих вечеров с нетерпением — поскольку Лорд остался ее единственной компанией на это время. К тому же компанией, с которой никогда не бывает скучно.

Он приходил несколько раз в неделю, часто даже брал с собой Нагайну, что было Элиссе немного непонятно. Змея ее не пугала, просто казалось странным, насколько Лорд воспринимал Нагайну как разумное существо, которое может тосковать в одиночестве. И пока змея грелась на своей лежанке, Лорд продолжал рассказывать Элиссе о Темных Искусствах и обучать ее сложным заклятиям и чарам, о которых она раньше даже никогда не слышала. Особенное внимание она уделяла разнообразным заклинаниям защиты, что вызывало у темного мага недоумение и недовольство. Правда, стоило отдать ему должное — он почти сразу понял, что за этим интересом скрывалось.

— Ты не любишь нападать, — констатировал он как-то раз, когда Элисса буквально за несколько дней освоила чары, способные отвести глаза сразу небольшой толпе людей, создать настолько правдоподобную иллюзию, что становилось невозможно отличить явь от яркой картинки. — Ты можешь дать отпор, если тебя вынудить, но сама ты не агрессор и использовать силу не любишь. Даже если можешь. Вместо этого предпочитаешь как следует защититься, чтобы враг тебя не достал, и ждать, пока он выдохнется или отвлечется, чтобы подловить на этой слабости и ударить — один раз, но безошибочно.

— Это плохо? — задала она довольно дурацкий вопрос. Так-то Лорд был совершенно прав, причем это относилось ко всей ее жизненной позиции. Элисса умела сражаться, могла пойти на крайние меры, вплоть до пыток и убийства, но это были именно крайние меры, когда становилось ясно, что без них не обойтись. В обычной жизни она предпочитала действовать умом и хитростью.

— Конечно, плохо. В шести случаях из десяти твоя тактика сработает, а в остальных четырех — провал. Пока ты будешь тянуть и медлить, какой-нибудь более быстрый и удачливый соперник тебя прикончит. Надо будет тобой заняться, — проговорил он, обращаясь больше к самому себе. — Когда Барти наконец-то освободится от своей миссии, поручить это ему. Чтобы он оценил твое состояние и немного подтянул боевую магию… А иначе толку от тебя в моем деле никакого.

— А… вы? — заикнулась она, не сумев промолчать. — Вы не возьметесь меня учить?

На это Элисса получила совершенно закономерный ответ, исполненный высокомерного презрения:

— По-твоему, у меня нет других, более интересных и важных дел?

Вопрос был риторический и ответа не требовал. Тем не менее, у Элиссы осталось двоякое чувство после этого разговора. С одной стороны — несомненно, облегчение, поскольку, начни Волдеморт реально учить ее сражаться, он бы в два счета обнаружил, что его ученица далеко не любитель в том, что касалось ведения сражений. Обвести вокруг пальца Барти Крауча казалось Элиссе куда более выполнимой задачей. Но было и другое чувство — совершенно отчетливое разочарование. За эти месяцы Лорд уже понял, что она способная, что она не тратит зря его время — и теперь он собирается так просто спихнуть ее на Барти Крауча, будто ненужную вещь?

Так они засиживались до поздней ночи, и Лорд, конечно, не только учил ее магии, но и активно вел пропагандистскую деятельность, воодушевленно вещая о мире, который хочет построить. О конкретных шагах не говорил вообще ничего — Элисса понятия не имела, чем он занимался все то время, пока отсутствовал, — но о своих идеях, взглядах, планах говорил много, причем с не меньшим жаром, чем о Темных Искусствах. Поначалу Элисса удивлялась, почему он столько времени проводит с ней в этом заброшенном доме, хотя Лорд уж наверняка мог отыскать себе тысячу других занятий. И она не льстила себе надеждой, что это просто ее Волдеморт посчитал настолько интересной собеседницей, что сам очень полюбил эти их совместные вечера. Какая собеседница? Элисса прекрасно отдавала себе отчет, на насколько разных уровнях они находятся и в насколько разных вселенных живут.

Через какое-то время она все же смогла отыскать объяснение такому его вниманию к ее персоне. Это была та самая идеологическая обработка, о которой она уже задумывалась раньше. Ведь для Волдеморта Элисса была молоденькой девицей, иностранкой, которая лишь недавно переехала в чужую для нее страну, где у нее ни родственников, ни друзей, и Волдеморт остался, по сути, ее единственной компанией и связью с прочим миром — и в такой ситуации Элисса действительно была легкой жертвой для убеждения. В общем-то, в этой установке было довольно много от правды, вплоть до возраста — пусть Элисса уже не была юной девчушкой, но в том, что Лорд был намного старше нее, она не сомневалась, хотя его настоящий возраст был ей по-прежнему неизвестен. И другая на ее месте давно могла поддаться на разговоры о величии магов, о том, что магглы — тяжелая болезнь, которую нужно если не искоренить, то хотя бы полностью отсечь от волшебников, что грязнокровки отвратительны и попросту опасны для магической культуры…

Лорду Волдеморту просто не повезло, что он был не первым, кто пытался подчинить разум Элиссы подобным образом, только и всего. Он не мог знать, что у нее был богатейший опыт по тому, как сопротивляться манипулированию и скрывать свои истинные помыслы. Этого он предусмотреть не мог.

В остальном же его кампания по вылепливанию новой Пожирательницы была весьма грамотной и продуманной. Элисса вполне искренне испытывала перед Лордом восхищение — так как могла оценить, насколько глубоким знатоком человеческой психологии тот оказался.

Чем ближе был конец зимы, тем больше Элисса понимала, что пришло время переходить к активным действиям. В один из таких однообразных, холодных, слякотных дней она отправилась на Чаринг-Кросс-Роуд в квартиру отцовского шпиона Тамаша Петефи, в которой теперь часто бывал Трой, и передала другу задание — разослать весточки Картеру, Бенджи, Алексу и Маттео, чтобы довели заметание следов до какого-то логического финала и возвращались в Британию. Сам Трой должен был теперь найти им убежище. Мысль о скорой встрече с друзьями грела душу и была единственным источником радости в эти недели.

Тем временем близился конец февраля, а с ним — второй тур. И поскольку за всю зиму не произошло никаких значимых, серьезных событий, Элисса все больше убеждалась, что что-то должно случиться именно на этом испытании. Чем ближе была заветная дата, тем больше предположений она строила. Ну, в первый раз чуть не покалечили чемпиона Дурмстранга, что будет теперь?

Действительность превзошла все ее ожидания. Да и не только на Элиссу новости 25 февраля произвели сильное впечатление: можно было не сомневаться, что в шок оказалась повергнута вся страна, а «Ежедневный пророк» в этот день собрал месячную выручку.

Итак, в Хогвартсе прошел второй этап Турнира Трех Волшебников. Заданием для чемпионов было опуститься на дно зимнего озера и забрать оттуда введенного в транс несовершеннолетнего волшебника. Сомнительная какая-то идея, ну да ладно.

С задачей справились только двое участников. Гарри Поттер умудрился поднять из глубины озера сразу двух человек и стал победителем в этом туре. На втором месте — благополучно восстановившийся после травм Виктор Крам, который тоже успешно справился с заданием.

У Флер Делакур, чемпионки от родной школы Элиссы, что-то пошло не так, и она выбыла из состязания в самом начале.

Седрик Диггори утонул, не сумев добраться до поверхности.

Его тело отыскали волшебники, отвечавшие за организацию второго тура. По предварительной версии, чемпион от Хогвартса неправильно применил заклинание Головного пузыря, которое на глубине перестало действовать, запаниковал и потерял волшебную палочку, что окончательно уничтожило любые шансы на спасение. На следующее утро в школу прибыли безутешные родители; Бартемиус Крауч, Людо Бэгмен, а также еще кто-то из организаторов Турнира по очереди промямлили, насколько им жаль, что произошла эта ужасная история. Дальше статья была посвящена самому Седрику — шли фотографии симпатичного молодого человека, а текст повествовал, каким блестящим студентом и игроком в квиддич он был, и как его любили друзья и преподаватели. Сам репортаж Элиссе не очень понравился из-за слишком душераздирающего тона, хотя, вероятно, именно в такой ситуации он был уместен. Автором была, разумеется, Рита Скитер.

На второй странице шло интервью с Дамблдором, которое провел Сирано д. Б., и оно показалось Элиссе куда более любопытным. Дело не в том, что директор Хогвартса пролил свет на происходящее, а именно в том, какую направленность выбрал журналист в этой беседе.

«— Вы считаете, что в случившейся трагедии мог иметь место злой умысел?

— Боюсь, я ничего не могу сказать наверняка, пока не будет завершено расследование. И я не хотел бы делать настолько однозначных заявлений.

— Значит, вы допускаете, что все это может быть только несчастным случаем?

— Я этого не исключаю.

— Но, директор Дамблдор, разве вы не должны были обеспечить все меры безопасности как раз на любой несчастный случай? Сейчас даже не идет речь о министерских чиновниках, но ведь вы лично гарантировали, что ученикам ничего не угрожает.

— Я и мои коллеги сделали все возможное, чтобы Турнир проходил гладко и безопасно. Случившееся с Седриком Диггори — кошмарная несправедливость и огромное горе, и мы все несем за это ответственность. Но, похоже, остаются ужасные случайности, которые невозможно предвидеть.

— Тем не менее, это уже второй несчастный случай на Турнире (в первом туре серьезно пострадал Виктор Крам, чемпион Дурмстранга (прим. ред.). И если вы и ваши коллеги дважды оказались столь недальновидны, что во второй раз состязание закончилось катастрофой, это ставит под сомнение компетентность и ваших сотрудников, и вас лично. Как вы это прокомментируете?»

Рассматривая здесь же фотографию Дамблдора — на газетном снимке директор Хогвартса не улыбался лукаво, а казался озабоченным и опечаленным, — Элисса задумалась. Кажется, она поняла, в чем на самом деле заключался план Лорда. Изначально Элиссе казалось, что и в этом туре целью Лорда был Поттер, но что-то опять пошло не по плану и вместо Мальчика-Который-Выжил снова пострадал совсем другой человек. Но вот интервью внезапно заставило ее посмотреть на ситуацию под другим углом.

Общественность сейчас накинется на Дамблдора с яростью голодной венгерской хвостороги, будет рвать его на части, требуя объяснений, обещаний, извинений, покаяния — насколько хватит фантазии. Работникам Министерства тоже достанется, но все же в меньшей степени, ведь гибель Седрика Диггори произошла именно на территории Дамблдора, который вроде как один из самых великих магов столетия, а заботиться о безопасности школьников — вообще его первостепенная задача. Так, может, этого Лорд и добивался? Дискредитировать Дамблдора в глазах общественности перед тем, как самому выйти на сцену? Ведь если дамблдоровский ореол славы слегка померкнет в глазах британских магов, тому будет куда сложнее собирать союзников и переманивать людей на свою сторону.

Умно, ничего не скажешь.

Тут Элисса сообразила, что в газете не было ни слова от британского министра магии, хотя тот все же был значимой фигурой. Тут ее ждало еще одно открытие — Фаджу был посвящен весь третий разворот в «Пророке». Министра накануне попытались отравить, но покушение вышло неудачным, да и обставлено было довольно нелепо. Никто не пострадал, и на фоне случившегося в Хогвартсе эта история слегка тускнела. Тем не менее, сам министр тут же преисполнился чувства собственной важности и с трагическим пафосом вещал в интервью, как оказался предусмотрителен, когда решил проверить на яды подаренную бутылку вина. Ну да, политик не стал без проверки пить подаренное — неслыханная прозорливость…

Видать, у Эйвери ничего не вышло. И правда, почему Лорд не дал это поручение кому-то более решительному и предприимчивому?

Но долго пребывать в раздумьях у нее не получилось. Тем же днем сова принесла записку от Лорда, что Элиссу ждут вечером на собрании. Можно было не сомневаться, что это связано с последними событиями, и Элисса отправилась выбирать одежду для выхода. От того, насколько резко самоизоляция в Литтл-Хэнглтоне сменилась тревожными новостями, ее переполняла беспокойная энергия.

* * *

На этот раз она явилась даже раньше назначенного срока и уже в холле малфоевского особняка встретила знакомые лица. Здесь были Люциус и Макнейр — спокойные и невозмутимые, был Эйвери — мертвенно-белый и с таким затравленным взглядом, что Элисса усомнилась, отдает ли он вообще себе отчет, где находится. И здесь же был еще один тип, совершенно незнакомый — широкоплечий мужчина бандитской наружности и мощного телосложения в грязной мантии, которая явно была ему мала. Вида он был весьма свирепого, руки украшали устрашающие желтые когти. По холлу отчетливо расплывался запах пота и… крови.

При появлении Элиссы что-то говоривший Макнейр умолк, зато оживился незнакомец. На грубом лице возникла одобрительная ухмылка, больше похожая на звериный оскал.

— Какая малышка! Малфой, ты, кажется, не упоминал, что меня приглашают на десерт…

Голос у него был запоминающийся — скрипучий и тоже какой-то нечеловеческий, похожий на лай. Элисса остановилась у дверей и теперь молча наблюдала за происходящим.

— Она не про твою честь, Сивый, — остановил того Люциус. Элисса с удивлением отметила, что слова Сивого он воспринял совершенно всерьез.

— Брехня, — возразил тот, делая шаг навстречу Элиссе. В его повадках тоже было что-то звериное, и это было непривычно. То, что новый гость являлся оборотнем, Элисса уже не сомневалась, хотя никогда раньше не видела такого… запущенного случая. Сейчас же только середина цикла, а у этого сходство с человеком весьма условное… — Такая молоденькая, нежная, аппетитная… И зачем она тут? Ты же вроде женат, Малфой…

— Девушка тоже служит Темному Лорду, — произнес Макнейр сухо. Люциус посчитал ниже своего достоинства отвечать на подобные провокации. — Тронешь ее — будешь отвечать перед Повелителем. Хочешь?

— Она? — Сивый так же скрипуче рассмеялся. Его взгляд предвкушающе прошелся по лицу и шее Элиссы. — С каких пор Темный Лорд берет в Пожиратели школьниц? А ты совсем не боишься, малышка, не так ли?

Он сделал еще шаг к Элиссе, которая так и продолжала неподвижно стоять, оценивающе глядя на оборотня. Походка у него тоже была хищная, будто он прямо сейчас, не в полнолуние, был готов напасть на жертву. Макнейр и Малфой, встревоженно переглянувшись, потянулись за волшебными палочками, но тут кое-что произошло.

Сивый так и застыл, не дойдя до Элиссы буквально трех шагов, пока она продолжала как ни в чем не бывало взирать на него снизу вверх, не делая попытки отступить или достать палочку. Полузвериные черты дрогнули, в желтых, почти нечеловеческих глазах проступило глубокое недоумение. Оборотень застыл и совсем по-звериному потянул воздух носом; у него сделался растерянный вид, будто Сивый услышал или почувствовал что-то, чему не мог дать объяснения. Элисса, прекрасно зная, что он ощутил на самом деле, дожидалась, какая сторона в нем возьмет верх — волчья или человеческая.

Победила волчья.

— Извините, мадам, — голос по-прежнему напоминал скрежет, но вот назвать интонации иначе как покаянными было невозможно. Сивый опустил голову, из-за чего грива длинных спутанных волос почти скрыла его лицо. — Я был не прав.

У Макнейра, Люциуса и даже Эйвери, который вдруг пришел в себя, отвисли челюсти.

— Ничего страшного, — Элисса одарила его улыбкой и как ни в чем не бывало посмотрела на остальных магов. — Сколько сейчас времени? Мы не опаздываем?

Макнейр таращился на ее невинную улыбку с довольно обалделым видом, а потом перевел взгляд — на Сивого, который более ничего не сказал и с поникшей головой скрылся за дверью.

— Да, — разорвал мертвую тишину Люциус. — Нам пора идти.

Ее пропустили вперед, и, направляясь в уже знакомую гостиную, Элисса чувствовала, как маги не сводят с нее ничего не понимающих взглядов, а сама думала о спрятанном под одеждой кулоне. Сама-то она прекрасно знала, что только что произошло. Сивый почувствовал магию «Сердца». Видимо, звериного в его натуре было куда больше, чем человеческого, раз ощущение источника магии жизни заглушило агрессию и инстинкты. Животные никогда не причиняли вреда Элиссе — и именно по этой же причине Сивый не смог напасть. А вот держи он ликантропическую часть под контролем, то ничего бы сейчас не почувствовал. Элисса хорошо знала, как реагирует на «Сердце» обычный оборотень — Бенджи всегда говорил, что как следует ощущает эту энергию только в волчьем обличье. В человеческом до него доходят какие-то слабые отголоски, но не больше.

Что ж, а Пожиратели пускай гадают, какой такой невероятной силой она обладает, раз ее даже оборотни боятся. Раскопать правду о «Сердце Исиды» в этой стране вряд ли кому-то удастся, даже самому лорду Волдеморту. Уж ее семья, Иштван и клан де Колиньи как следует об этом позаботились.