О враг мой (джен)

Гарри не знал, чего ожидал, но уж точно не эту… хибару. Место, у которого есть имя, даже такое скромное, как «убежище Нидера», должно быть по крайней мере достаточно большим, чтобы заслужить имя, правда же?

Видимо, нет.

Хотя если подумать, Нора тоже была невелика, но своё имя у неё было. Так что особо удивляться не стоило.

При помощи летучего пороха они покинули Гриммо-плэйс и попали в какой-то заброшенный домишко, а затем портключ перенёс их на морской берег; Гарри пожалел, что его об этом не предупредили, потому что в ботинки набился песок. Уже стемнело, и только лунный свет да «люмосы» не давали им сбиться с пути. В полутьме брести по песку было ещё тяжелее. Но дом он сумел разглядеть, и особого восторга это зрелище не вызывало.

Они приближались к цели своего путешествия. Миссис Уизли шла впереди, левитируя Рона на небольшом матрасе, а Джинни следовала за нею, страхуя брата от падения. Гарри и Гермиона плелись в хвосте, поддерживая под руки измученного Ремуса. Гарри не ошибся, предполагая, что Моуди будет сопровождать их к убежищу. Бдительный аврор прикрывал их сзади, на всякий случай держа палочку наготове.

Несмотря на невозможность разглядеть детали, луна была достаточно яркой, чтобы осветить маленький обветшалый домик, примостившийся на утёсе: берег моря с одной стороны, каменистый луг — с другой. Гарри подумал, что днём это красивый пейзаж… хотя на его фоне неказистое строение из камня и кирпича торчало как заплата. В отличие от кособокой и вытянутой вверх Норы, этот дом был невысок и приземист, и Гарри не понимал, как они всемером там разместятся… вообще-то даже вдевятером, учитывая, что таинственный мистер Нидер уже там, а в скором времени к ним присоединится и Снейп.

— Как рука? — тихо спросил Гарри Ремуса, когда они обогнули особенно крупный валун. С виду рука выглядела неплохо: её, должно быть, подлечили; но рана всю дорогу болела, и было непросто поддерживать Ремуса. К сожалению, тот всё ещё нетвердо стоял на ногах и не мог передвигаться без помощи.

Ремус через силу улыбнулся ему:

— Гораздо лучше. Не беспокойся обо мне, Гарри. Профессор Снейп говорит, что этот Нидер — хороший целитель. Возможно, он сумеет помочь.

— И Рону тоже? — озвучил Гарри надежду, зародившуюся, ещё когда Снейп об этом упомянул.

— Мы позаботимся о нём, — отозвался Ремус сдавленным голосом: он хотел ободрить Гарри, но как раз споткнулся о камень и потревожил раненую руку.

— Простите! — охнула Гермиона по другую сторону от него. — Я не заметила вовремя!

Ремус только крякнул, и они продолжили свой путь.

Когда они ступили на извилистую каменную дорожку, ведущую к домику, из дверей вышел человек. Фонарь на крыльце осветил его фигуру. Невысокий, худой, старше Снейпа, но гораздо моложе Дамблдора. Должно быть, ему было лет пятьдесят-шестьдесят. Когда они подошли ближе, Гарри разглядел его волосы — сильно поседевшие, но с вкраплениями природного каштанового цвета. Для человека, обитающего в неприглядном домишке на отшибе, он был на диво аккуратно одет. Можно было даже разглядеть, как поблёскивали его начищенные ботинки и пуговицы на опрятной рубашке.

Хозяин спокойно ожидал, когда они подойдут, внимательно изучая каждого по очереди, и по крайней мере часть загадки, связанной с Нидером, разрешилась. По его ястребиному взгляду было ясно, что он наблюдателен и умён. Ясное дело: дураку Снейп не стал бы доверять.

— Эфраим Нидер? — спросила миссис Уизли, приблизившись к крыльцу.

— К вашим услугам, — вежливо отозвался Нидер слегка хриплым голосом и выжидательно умолк.

— Очень приятно. Молли Уизли, — сказала она, поднимаясь по ступенькам и протягивая ему руку. — Мы прибыли из штаб-квартиры. Возможно, её местонахождение раскрыто. Северус Снейп предположил, что здесь мы временно будем в безопасности.

Глаза Нидера блеснули при упоминании Снейпа, но в остальном он, к разочарованию Гарри, ничем не обнаружил знакомства с ним. Теперь, когда у Гарри появился крошечный кусочек мозаики, он хотел собрать её целиком.

— Уизли, вот как? Я слышал о вас, — сказал он. — Славные люди.

Миссис Уизли улыбнулась, слегка порозовев от комплимента в адрес своей семьи.

— Северус просил меня передать вот это. — Она протянула Нидеру маленький белый конверт, который тот взял, и затем представила остальных взрослых. Гарри едва обратил на это внимание: ему отчаянно хотелось узнать, что в письме Снейпа. — Это Ремус Люпин и Аластор Моуди. — Молли указала на мужчин, державшихся сзади.

— Моуди, — кивнул Нидер, словно старому знакомому, потом переключил внимание на Ремуса: — Люпин. О вас я тоже слышал… как о человеке с головой.

— Полагаю, Северус говорил не так, — отозвался Ремус со слабой усмешкой.

— Не совсем так, — ответил Нидер, и лёгкая улыбка тронула уголки его губ. — Да что ж я держу вас на пороге? — спохватился он и приглашающе повёл рукой. — Милости прошу. Мальчика — сюда, им надо заняться в первую очередь. — Он пропустил миссис Уизли и Джинни с Роном вперёд и поддержал Ремуса, споткнувшегося при входе.

Ступив на крыльцо, Гарри стащил ботинок, чтобы вытрясти песок. Каким бы запущенным ни был дом, невежливо тащить в него грязь. Дадли этим обычно себя не утруждал, зато Гарри сразу вспоминался гнев тёти Петунии. Однако стоило ему перевернуть ботинок, оказалось, что песка и след простыл. Гарри переглянулся с Гермионой, любительницей полезных заклинаний. По блеску в её глазах было ясно, что при первой же возможности она расспросит об этом фокусе у Нидера. Услышав нетерпеливое пыхтение Моуди, Гарри понял, что исчезновение песка было сюрпризом только для них. Он поспешно надел ботинок, и они последовали за остальными.

Едва ступив за порог, Гарри уткнулся лицом прямо в копну каштановых волос.

— Уф!

— Ой, извини, — рассеянно сказала вставшая столбом Гермиона. Она сделала неуверенный шажок, озираясь с приоткрытым от удивления ртом.

Как только она отодвинулась, Гарри и сам замер, изумлённый. Интерьер был великолепен: ничего общего с внешним видом дома. С шаткого крыльца они ступили прямо на красивый беломраморный пол. Сразу за входом располагалась большая комната с множеством удобных на вид диванов и кресел, а также с внушительным камином. Одна из стен представляла собой сплошное окно: днём, должно быть, отсюда открывался потрясающий вид на море. За аркой виднелось помещение, похожее на кухню. И хотя Гарри почти удивился, не обнаружив парадной лестницы, в прихожей и гостиной было больше дверей, чем он мог сосчитать. Он понял, что его опасения насчёт размеров «хибары» были беспочвенны. Благодаря заклинаниям расширения пространства каждому тут обеспечена личная комната, и ещё останется свободное место.

Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, Гарри последовал за Гермионой к первой двери, ведущей в своеобразный лазарет. Вдоль его стен выстроились шкафы с медикаментами и множеством разноцветных зелий; также здесь стояли три кровати. Миссис Уизли уложила Рона на одну из них и захлопотала, укрывая его одеялом, в то время как Нидер помогал Ремусу устроиться на соседней.

Сзади Моуди разглядывал замок входной двери, а затем направился на кухню — вероятно, чтобы проверить чары безопасности.

— Кто-нибудь ещё пострадал? — спросил Нидер, снова оглядывая их. Тут он заметил шрам Гарри и задержал на нём взгляд, явно удивившись, но ничего не добавив. Гарри старался сохранять спокойствие. Хоть всё это было давно знакомо, но ему всякий раз приходилось заново привыкать к чужому вниманию: друзья принимали его известность как нечто само собой разумеющееся, а магглы, среди которых он проводил лето, вовсе о ней не знали.

— Я и остальные дети в порядке, — отозвалась миссис Уизли, печально глянув на Рона. — Ремуса подлечили, но будет лучше, если его осмотрит профессиональный целитель. Мой сын… он… — Она шмыгнула носом и отвернулась. — Он нуждается не столько в лечении, сколько… в уходе. Может быть, другие дети пойдут на кухню перекусить, а я пока всё расскажу?

— Угощайтесь всем, что найдёте, — кивнул Нидер, не сводя глаз с Гарри, и тот быстро выскользнул из комнаты, чтобы убраться из-под этого пристального взгляда.

Кухня была такой же великолепной — и настолько чистой, что он засомневался, пользовался ли ею хозяин хоть когда-нибудь. После того как они совершили набег на холодильник и буфет, было облегчением наконец сесть — пусть даже за самый большой обеденный стол, который Гарри когда-либо видел.

— Интересно, сколько у него бывает гостей? — прошептала Гермиона с другого конца стола. Необходимости шептать не было, но Гарри её понимал: огромная комната, величественная мебель из чёрного дерева и мраморные полы внушали некое благоговение.

— А мне интересно, сколько у него домовиков, — так же тихо отозвалась Джинни, и Гермиона повернулась к ней:

— Почему ты думаешь, что у него есть домовые эльфы?

Джинни развела руками, как бы говоря, что это очевидно.

— Он волшебник, — фыркнула Гермиона. — Ему не нужны домовые эльфы, чтобы вести хозяйство, даже в таком роскошном доме.

Джинни что-то прогудела, похожее на «ну-у-у пря-а-а-м», положила на блюдце фрукты с крекерами и отправилась со всем этим добром в импровизированный лазарет. Гермиона хрустела крекером, с подозрением оглядывая кухню, будто хотела понять, не прячутся ли домовые эльфы под каким-нибудь столом.

— Гермиона, — окликнул Гарри. Он поразмыслил, и теперь, когда они остались наедине… — Я подумал… знаешь, ты правда хороший учитель.

— Ох. Спасибо, Гарри. — Она просияла, хотя выглядела слегка смущённой неожиданным комплиментом.

— В последнее время я много думал… о ТРИТОНах. — Как только он упомянул об этом, смущение Гермионы испарилось, и она подобралась. Он усмехнулся: вот человек, который всегда готов обсуждать экзамены! — Ты не знаешь, студент может сдать ТРИТОН по предмету, занятия по которому он не посещал?

Гермиона озадачилась.

— Ну… Хм. Мне и в голову не приходило это выяснять.

Ясен пень — когда это Гермиона вообще думала, что можно не посещать занятия?

— Пожалуй… — подумав, протянула она. — ТРИТОНы должны проверять уровень подготовки по предмету. Кто сказал, что обязательно готовиться в классе? Я из книг узнала больше, чем от профессора Биннса за все эти годы. — Она бросила на Гарри извиняющийся взгляд (неуважение к учителю!), хотя он не понимал, почему её это волновало. Биннс был никудышным учителем. — Теоретически возможно, хотя и трудно, сдать экзамен на базе ранее усвоенного материала и самостоятельной подготовки. Только мне нужно будет кое-что разузнать, покопаться в уставе Хогвартса. А почему ты спрашиваешь?

— Зелья.

Гермиона сразу всё поняла, и её лицо озарил искренний восторг.

— Снейп не допускает тебя к занятиям, но ты всё равно хочешь сдать ТРИТОН, — заключила она.

— Я хочу стать аврором, Гермиона. — Гарри упрямо тряхнул головой. — Больше чем когда-либо. Надоело сидеть в стороне, пока другие ведут войну, а мне даже не говорят ничего, хотя всё это закручено вокруг меня. Я хочу сам распоряжаться своим будущим. Единственный путь к этому лежит через ТРИТОНы, а стало быть — и через Зелья.

— Но если ты будешь сдавать экстерном, тебе нужен репетитор, — вставила Гермиона.

Он кивнул:

— Я получил «Выше ожидаемого» за СОВ, так что я не полный ноль, но Зелья всё равно не мой конёк. Снейп говорит, шестой курс будет самый сложный. Я не думаю, что смогу изучить их без помощи кого-то, кто учится у Снейпа и готов делиться заданиями и контролировать лабораторную работу — ну хотя бы самую трудную.

— Я в деле, — тут же откликнулась Гермиона. Она выпрямилась на своём стуле, едва не подскакивая от возбуждения: тайные занятия! — Учебник у меня с собой, конечно. — Она похлопала по своему карману, где лежал её уменьшенный сундук. — Я уже прочитала его и выполнила летние задания. Можешь глянуть, если хочешь. Пока мы не вернёмся в Хогвартс, неясно, можно ли сдавать экзамен, но если ты не начнёшь готовиться прямо сейчас, то отстанешь.

Гарри благодарно улыбнулся:

— Спасибо, Гермиона.

Его не радовала мысль посвятить зубрёжке все оставшиеся до возвращения в Хогвартс полторы недели, но он был полон решимости. Он нашёл в себе волю всерьёз заняться изучением окклюменции, так что справится и с этой проблемой.

— Вообще-то… — Гермиона умерила свой пыл и нерешительно посмотрела на него. — Неприятно поднимать эту тему — я знаю, что тебе это не нравится; но если ничего не выйдет… на аврорских курсах для тебя, наверно, сделают исключение.

— Знаю. — Гарри скривился. — Но я так не хочу. Хочу заслужить своё место.

Гермиона с улыбкой кивнула. Похоже, она этого и ожидала.

— И кое-что ещё. Если даже ты сдашь экзамен, в нашем плане есть ещё одно возможное затруднение.

— Какое?

— Нам понадобится лаборатория и материалы, — сказала Гермиона извиняющимся тоном. — Есть вещи, которые мы не сможем купить сами, и ингредиенты для сложных зелий, входящих в программу. Я знаю, Снейп не пустит тебя в свой класс, но его разрешение нам в любом случае потребуется.

Гарри осел на своём стуле. Об этом он не подумал. Решил, что они могут заниматься в общей гостиной или в Выручай-комнате. Хотя время от времени это можно будет делать. Но если он собирался изучить Зелья на ТРИТОН и успешно сдать экзамен в конце седьмого курса, то иного выхода нет. Придётся выклянчивать у Снейпа разрешение иногда пользоваться лабораторией. Зашибись. Он выдохнул, чувствуя себя так, словно выдыхает собственную мечту.

Попросить не было главной проблемой, раз уж они притёрлись друг к другу. Хотя придётся сунуть свою гордость в карман, Гарри теперь знал, что Снейп не убьёт его за один вопрос. А вот как получить разрешение? Шансов, что профессор хоть через сто лет скажет «да», практически нет. Снейп очень трепетно относился к своему классу и к своим запасам ингредиентов. Не считая отработок, Гарри не слыхал, чтоб он разрешал внеурочный доступ в лабораторию кому-то, кроме слизеринцев-старшекурсников, да и то только в своём присутствии. (Не то чтобы многие жаловались на фаворитизм. В конце концов, вряд ли кто-то из студентов других факультетов мечтал проводить со Снейпом свободное время.) Даже пресловутые дополнительные уроки Гарри по Зельям были выдумкой, и любой студент, который слышал о них, считал, что это Дамблдор силком заставил Снейпа их проводить. Ну, в некотором роде так и было — только изучал Гарри окклюменцию…

А главное — Снейп и не подумал бы допустить в свою лабораторию гриффиндорца, не получившего требуемую оценку за СОВ и не обучающегося в его классе. Гарри ощутил, как его порыв разбивается о кирпичную стену. Накатила волна разочарования. Это было всё равно что снова получить результаты СОВ.

Догадливая, как всегда, Гермиона потянулась и похлопала его по руке.

— Есть вероятность, что он согласится. Я видела, как он вёл себя с тобой. Когда я нашла Снейпа и сказала ему, что ты потерял сознание и что это, наверное, из-за Волдеморта, он бросил всё и кинулся к тебе. То есть абсолютно всё! Он даже не произнёс заклинание над своим зельем и не закрыл лабораторию, а ты же знаешь, какой он, когда варит зелья! И ты тоже доверился ему, добровольно впустил в своё сознание. Теперь всё по-другому. Он явно изменил мнение о тебе, и думаю, что с тобой произошло то же самое. Пожалуй… можно сказать, что он заботится о тебе, Гарри. Во всяком случае — о том, что с тобой происходит, и это уже большой шаг вперёд, разве нет? Может быть, и твоё будущее его заботит. Достаточно, чтобы сказать «да».

Гарри сомневался. Он не был уверен, что согласен со всем сказанным. Доля правды тут была, но Гермиона рассматривала её сквозь розовые очки. Снейп, похоже, преодолел некоторые из своих заморочек и больше не чурался его общества. Серьёзно относился к своей роли временного опекуна, делал всё возможное, чтобы обеспечить безопасность Гарри. Но чтобы заботиться? О самом Гарри? До этого было ещё далеко. Однако Гермиона казалась полной оптимизма, а он не хотел прямо сейчас беседовать о своих отношениях со Снейпом, так что сменил тему разговора.

И как было известно любому, кто хоть немного знал Гермиону, лучший способ тут — спросить о домашних заданиях.

В обсуждении Чар и Трансфигурации Снейп и Зелья были полностью забыты.

* * *

— Стало быть, Гарри Поттер? Никогда не думал, что буду принимать у себя кого-то в этом роде, — были первые слова Нидера, когда спустя некоторое время он вошёл в кухню.

Гарри не мог понять, выражают ли они дружелюбие и гостеприимство — или наоборот. В устах Снейпа такая фраза означала бы, скорее всего: «за какие грехи небеса покарали меня обществом вашей докучливой и незаслуженно прославленной особы?». Конечно, этот подтекст разместился бы в ухмылке. Лицо Нидера хранило бесстрастное, пожалуй, даже расчётливое выражение, а ястребиный взор не упускал ничего. Тем не менее, зная, что Нидер и Снейп знакомы и что Снейп доверял этому человеку, Гарри задавался вопросом, разделяют ли они также отвращение ко всему, связанному с Гарри Поттером.

Но сомнения — не причина для невежливости. Он неловко встал, чтобы поприветствовать хозяина.

— Гм, приятно познакомиться с вами, мистер Нидер, сэр, — сказал он, вежливо наклонив голову. Он ничего не мог поделать с тем, что выглядел одновременно неуклюжим и насторожённым. Когда немедленного ответа не последовало, Гарри нарушил тишину, добавив: — Это моя подруга, Гермиона Грейнджер.

— Мисс Грейнджер. — Нидер улыбнулся ей, что Гарри воспринял как ответ на свой вопрос. Гарри не нравился Нидеру. По крайней мере, он предубеждён против него и ждёт, что Гарри оправдает эти ожидания. И вдруг ему захотелось спросить Нидера, насколько хорошо он знает Снейпа, что успел с ним обсудить — и сколько Снейп рассказал ему о своём самом нелюбимом ученике, проклятии его хогвартских дней.

Ибо если Гарри придётся начинать всё сначала с ещё одним авторитетным лицом, без всякой причины ненавидящим его до глубины души, он спятит к тому времени, когда это лето официально закончится.

— Мимси! — позвал Нидер, и в кухне появился маленький домовой эльф, захлопавший огромными глазами на гостей. Гарри почувствовал такое облегчение, когда Нидер прекратил его рассматривать, что не обратил внимания на испуганное «ах!» Гермионы.

— Вы, должно быть, устали с дороги, — промолвил Нидер. — Мимси покажет ваши комнаты. Дайте ей знать, если сегодня вечером вам что-нибудь понадобится. Что до завтрашнего дня, то дом и прилегающая территория охраняются. Границы антиапарационного барьера — буй на воде и дуб на холме. Не заходите за них, и всё будет хорошо. — Он повернулся, чтобы уйти.

— Погодите! — воскликнул Гарри, и Нидер оглянулся, подняв брови в немом вопросе. — Мистер Нидер, как… как там Ремус? Он выглядел каким-то… э-э… усталым и разбитым… и его рука… — Он запнулся. Странно, что Нидер его так нервировал: он мямлил, словно придурок какой-то. Не такое первое впечатление Гарри хотел бы создать у человека, который мог рассказать ему о Снейпе.

— Ах да, ваш мистер Люпин, — спокойно отозвался Нидер. — Я исцелил его раны. Он не скоро очнётся: я дал ему довольно сильное снотворное. Лучше пока его не тревожить. — С этими словами он вышел из кухни.

— Ну, — сказала Гермиона после непродолжительного молчания. — Душа общества, ничего не скажешь.

— Может, просто не привык к большой компании? — Гарри неуверенно пожал плечами.

— С этим-то огромным домом, убежищем Ордена? — усомнилась Гермиона. — И с таким количеством гостевых комнат?

Гарри оставил свои соображения при себе: обычно интуиция его не подводила, и сейчас она говорила ему, что стремление Нидера избегать их сводилось к желанию избегать именно его. И почему-то это беспокоило. Обычно ему было фиолетово, если он не нравился какому-нибудь случайному незнакомцу. В конце концов, со своей известностью он ничего не мог поделать. Но ведь это был не случайный незнакомец, не так ли? Вполне возможно, что это редкая птица — друг Снейпа. По крайней мере союзник. У этого человека были кое-какие ключи к разгадке тайны Северуса Снейпа, но он, кажется, не собирался делиться ими с Гарри.

Он вздохнул и перевел взгляд на маленькую домовуху.

Та неподвижно стояла посреди кухни, глазея на них, но не выглядела обеспокоенной или испуганной. Скорее… любопытной. И терпеливой. Похоже, она спокойно дожидалась, когда к ней обратятся.

— Э-э, Мимси, да? — рискнул Гарри. — Насчёт наших комнат…

— Да, сэр. Мимси с удовольствием покажет ваши комнаты, сэр, — вежливо прощебетала она и повела их в покои, находившиеся рядом с гостиной, услужливо вернув их сундукам прежний размер. Комната Гермионы была наискосок от Гарриной. Он слегка помахал ей рукой, но не стал ждать, пока она там устроится, и даже не потрудился осмотреть свою комнату — только отметил, что она оформлена в синих тонах и там стоит простая кровать, комод и тумбочка. Он пробормотал, что ложится спать, закрыл дверь, скинул ботинки, плюхнулся на замечательно удобный матрас и воззрился в потолок.

Спать он пока не собирался. Мысли о Гриммо-плэйс бушевали в его голове подобно лесному пожару. Как они там? Было ли нападение? Сможет ли Волдеморт проникнуть в особняк? Или он действительно, как говорил Снейп, не знал номера дома? В безопасности ли Снейп и прочие члены Ордена, как настроение Добби, будут ли мистер Уизли и близнецы соблюдать осторожность ради миссис Уизли?

Ответов не было, и это его прямо-таки убивало.

Он вернулся к мыслям о своих видениях, жалея, что так быстро разорвалась связь с Волдемортом. Возможно, если бы Гарри немного помедлил, они узнали бы больше о его намерениях: например, известен ли Волдеморту точный адрес дома — и как он его узнал.

Гарри печально вздохнул. Он терпеть не мог, когда ему не давали действовать, заставляли прятаться и ждать ответов, в то время как Орден брал на себя всю опасную работу, защищал их и боролся с Волдемортом.

Желая отвлечься, он достал из кармана мешочек с зельями, изучая каждое по очереди, потом пристроил их на тумбочку и занялся своим новым кольцом. Он не думал, что Снейп заботится о нём, но даже если кольцо не считалось (в конце концов, было стратегически важно иметь возможность позвать на помощь), то зелье от головной боли определённо было признаком заботы. Снейп разработал зелье специально для него — зелье, в котором не было прямой необходимости, но которое облегчало боль. Такого внимания Гарри не ожидал. Пожалуй, перед следующим уроком окклюменции лучше выбросить из головы мысли о благодарности. Если Снейп узнает, как много этот подарок для него значит, то снова увеличит дистанцию.

И Гарри был готов признаться самому себе, что не хотел этого. Не хотел больше никого терять, даже своего преподавателя окклюменции, отношения с которым были такими неровными.

Он сунул руку в другой карман и нащупал гладкую поверхность камня. Это напоминание о маме помогало успокоиться. Найденная фотография тоже лежала в кармане, и он вытащил её, чтобы отвлечься от мыслей о Волдеморте и прочих бедах. Ему помахали Сириус и Джеймс, одетые в квиддичные мантии. Сириус шутливо выпихнул Джеймса из кадра и встал в позу. Гарри улыбнулся, представив себе дни их юности. Дни Мародёров. Он бы отдал всё на свете за машину времени. Или за то, чтобы увидеть другие воспоминания об отце — лучшие, чем те, что остались у Снейпа. Он больше никогда не хотел видеть, как его отец и крёстный бессовестно издеваются над однокурсником. Может, у Ремуса есть более отрадные воспоминания, которыми он будет готов поделиться. Гарри понятия не имел, легко ли раздобыть думоотвод. Очень ли они редкие? Позволит ли Дамблдор им воспользоваться ради такой сентиментальной чепухи?

Скорее всего, нет. Ведь это Дамблдор предостерегал его, что не стоит утопать в мечтах, забывая о жизни. Если б он спросил, то, вероятно, выслушал бы нравоучения насчёт того, что тосковать по родителям нормально, но нездорово зацикливаться на своих потерях.

Вот так вот. Придётся довольствоваться снимком. Он снова вздохнул и увидел, как Джеймс толкнул Сириуса и опрокинул на спину. Оба засмеялись, а Лили на заднем плане только закатила глаза. Гарри улыбнулся. Да, хватит и снимка. Конечно, это не то что иметь родителей рядом, но достаточно, чтобы не забыть их. Было приятно вспоминать их счастливыми.

Сириус в шутку придушил Джеймса, и они начали бороться. Лили обменялась возмущённым взглядом со своим приятелем, который презрительно усмехался, и…

Гарри подскочил на кровати и поднёс фотографию ближе к глазам. Он знал эту усмешку. Знал это лицо! Он видел этого тощего мальчишку на уроках легилименции — в памяти Снейпа, в его старых воспоминаниях.

Это был Снейп!

Снейп сидел на траве рядом с Гарриной мамой. Он шепнул ей что-то на ухо, и они рассмеялись.

Они общались как друзья. Близкие друзья.

Снейп!

С Лили!

Он ошеломлённо уставился на фотографию, не веря своим глазам, прежде чем внезапная мысль заставила его кинуться к сундуку. Он осторожно вытащил мамино письмо, спрятанное между страницами книги.

И перечитал в поисках доказательств.

«…иногда мне хочется побыть единственным ребёнком в семье, как ты».

«Ты сам любишь учиться так же сильно, как и я».

«Может, в следующий раз твой папа разрешит тебе поехать с нами… можешь представить, что тоже был на море».

«Твоя подруга,

Лили».

Это было не так уж и много, но вполне отвечало тому, что он знал о Снейпе. Он не видел никаких признаков того, что у Снейпа имелись братья или сёстры. Возможно, он был единственным ребёнком в семье. Уж делиться он определённо не умеет, — подумал Гарри с усмешкой. Снейп был умён и прилежен — такие дети обычно любят школу и учёбу. И, вспоминая то немногое, что он увидел, Гарри не думал, чтоб у Снейпа было счастливое детство. Суровый отец, не отпускавший его на море, прекрасно в увиденное вписывался.

Мог ли Снейп быть адресатом письма Лили?

Много вероятнее, что они были друзьями и переписывались на каникулах, чем что Снейп ненароком наткнулся на письмо Лили и стал хранить его на случай, если вдруг перестанет ненавидеть Гарри настолько, чтобы передать ему. Это также объясняло, почему он не отдал первую страницу: там могло стоять имя Снейпа или что-то личное, чем он не хотел делиться.

Гарри хотелось прыгать от восторга, точно маленькому: как хорошо всё сходится! Ему пришло в голову, что известие о дружбе Снейпа с его мамой должно было его ужаснуть, но вместо этого он испытал такой азарт и нервное предвкушение, что не мог усидеть на месте и забегал по комнате.

Снейп знал Лили. Они были друзьями. Вместе смеялись. Вполне возможно, что обменивались письмами. Если она ему писала, значит, они жили неподалёку друг от друга, раз могли заниматься вместе во время каникул. Наконец Гарри нашёл кого-то, кто мог бы побольше рассказать ему о маме!

Он застыл на месте, словно получив порцию холодного душа. Снейп ничего не станет рассказывать. Профессор как одержимый защищал свою личную жизнь. Он даже не сказал, какие книги любит читать, обменивается ли с другими преподавателями Хогвартса хотя бы простыми приветствиями… Он и намёка не давал на то, что знал Лили в школе, не говоря уже о чём-то большем. Нет ни единого шанса, что он чудом ударится в откровенность и добровольно поделится какими-либо деталями или историями.

Гарри в унынии опустился на пол. Ну почему его родители не могли водиться с обычными, нормальными людьми? Нет, им надо было дружить с эмоционально незрелым узником Азкабана, с оборотнем-отшельником, с этой предательской крысой… а теперь можно добавить к этому списочку ещё и бывшего Пожирателя Смерти — шпиона, помешанного на самоконтроле.

В отчаянии он швырнул фотографию и письмо через всю комнату, но тут же передумал: подобрал и проверил, не порвались ли они. Потом бережно положил то и другое в книгу — и театрально плюхнулся обратно на кровать.

Он взял камешек в форме сердца, внимательно разглядывая каждую вмятинку, каждый краешек. Был ли он подарен Снейпу? В любом случае, этот камень когда-то подобрала мама, она держала его в руках. Шпион или нет — Снейп хранил секреты, которые Гарри теперь отчаянно хотел узнать. Раньше это была игра, попытка выведать у Снейпа о его друзьях, увлечениях или ещё о чём-то, что не соответствовало бы прежним представлениям Гарри об этом человеке.

Игры закончились. Теперь дело пошло всерьёз. Даже если ему придётся выжидать и практиковаться в ментальных навыках, чтобы вытащить воспоминания Снейпа хотя бы при помощи легилименции, — Гарри всё равно разузнает о его дружбе с Лили Эванс.

Он только надеялся, что после этого Снейп не возненавидит его снова.