Проснуться собой (гет)

Как бы ни хотелось некоторым в школе Хогвартс побыстрее решить те или иные личные проблемы материального, или, возможно, даже больше душевного, характера, но подобной возможности всё никак не предоставлялось. Постепенно зимние морозы сменились весенней слякотью, из-за которой завхоз Филч с фонового бурчания на всех перешёл в состояние перманентного недовольства, заставляя всех вытирать ноги при входе, да и после, уже в коридорах, пристально следил коршуном за соблюдением чистоты.

А вслед за пришедшей весной приблизилась и пора первых экзаменов у юных магов, лишь добавляя зубной боли преподавателям, пытающимся успеть вложить в головы этих дарований то, что было утверждено школьной программой. Впрочем, у одного из них голова болела несколько по другой причине. И эта причина отзывалась на одно несложное и весьма известное имя — А?льбус Персива?ль Ву?льфрик Бра?йан Да?мблдор.

Профессор Квиррелл пристально следил за директором уже который месяц, стараясь успеть вовремя узнать о его отлучках, составить график их длительности и выявить закономерность. Последняя всё никак не выявлялась, а длительность спонтанных отлучек была явно недостаточна для запланированных встреч в последнем зале с философским камнем. В итоге, всё, что ему оставалось, так это ждать очередной сессии Визенгамота, отсутствия на которой, и, что самое главное, быстрого ухода с неё, от директора можно было не ожидать.

Впрочем, терять время попусту было не в привычках Тёмного Лорда, так что профессору Квирреллу пришлось обратить свой взор в сторону факультета Слизерин, где обитал отпрыск одного его из малочисленных, оставшихся на свободе, соратников — Драко Малфой. Конечно, Лорд не возлагал никаких надежд на данного сопляка, за весь год так и не сумевшего себя ни проявить на факультете, ни добиться каких-либо иных успехов, кроме сильной вражды с восходящей надеждой магического мира, которая, в отличие от юного платинового аристократа, была более рассудительна, и не лезла на рожон при общении с представителями других факультетов. Да и как видели почти все, Поттеру было на Малфоя если не плевать, то что-то очень близко к тому. Лишь в последнее время Драко почему-то несколько успокоился.

Собственно, сам Малфой сейчас Лорду был особо и не нужен, но вот одна вещь, переданная Люциусу на хранение, его весьма интересовала. Когда-то давно он оставил ему свой первый дневник, что вёл для вида в свои шестнадцать лет. И сейчас этот дневник играл важную роль в жизни начавшего понемногу воскресать Тёмного Лорда. В общем, если опустить технические детали, то при наличии философского камня и трёх частичек души, взятых из оставленных им якорей, можно было вполне быстро и успешно создать своё тело. А уже наличие магического источника в теле, вкупе с большей частью души в нём, позволит залечить дыру от отсутствующих кусочков, оставляя другие якоря целыми в качестве страховки. В общем, дело осталось за малым — собрать все якоря, доступные ему в таком состоянии. А это дневник и Поттер, как это ни удивительно. Достать ингредиенты для человеческого преобразования — мелочи, на вроде тридцати пяти литров воды, двадцати килограмм карбогидратов, четырёх литра аммония, полутора килограмм кальция и ещё кучи всяких мелких порций прочих материалов. И, конечно, философский камень с кругом преобразования, который можно начертить за пару часов.

К его сожалению, ни лично встретиться с Люциусом, ни написать совой о таком деликатном вопросе у него уже не получится. Второе и так понятно, почему. А вот первое невозможно из-за пристального пригляда как со стороны директора, так и со стороны зельевара, которые в итоге обратили внимание на проявленный им интерес к Запретному коридору. Отлучаться же самому и пропустить отлучку Дамблдора не хотелось уже Лорду, так что пришлось из двух зол выбирать меньшее.

Именно поэтому по репутации юного Малфоя был нанесён ещё один существенный удар — ему первому и единственному со всего Хогвартса за этот год была назначена отработка по ЗОТИ у профессора Квиррелла, который всегда проводил занятия строго по учебнику, не обращая внимания на занятия школьников, если они не мешали ему самому.

Так что вечером, незадолго до девяти часов после полудня, Драко Малфой в очень отвратительном настроении постучался в дверь кабинета защиты от тёмных искусств, не ожидая от будущего ничего хорошего.

К его удивлению, весьма неприятному, реальность превзошла все его ожидания.

— Проходите, мистер Малфой. Присаживайтесь.

Драко, стараясь не выдавать своего раздрая, который только усилился после распространения новостей о его отработке по факультету, вежливо кивнул преподавателю, а затем медленно и аккуратно присел за одну из парт. Скрестив руки на столе, он выжидательно посмотрел на профессора Квиррелла.

— Мистер Малфой, как поживает ваш отец? — неожиданно для Драко спросил Квиррелл.

Только то, что Драко был сконцентрирован совсем не на отработке, и думы юного мага были весьма далеки от ЗОТИ, позволило оному не показать своего удивления. А если говорить по-простому, смысл такого неожиданного вопроса дошёл до него не сразу.

— Спасибо, весьма неплохо, — осторожно отозвался юный Малфой, настороженный взгляд которого можно было охарактеризовать одним вопросом — «И чего тебе от него надо?».

— Это радует. Особенно с учётом того, что ранее у нас с ним было довольно много общих дел.

Недоумение у Драко лишь усилилось. Однако полностью собраться его заставила не непонятная ситуация, в которой он оказался, а отсутствие привычного элемента в разговоре с профессором. Настолько привычного, что он не сразу это заметил — Квиррелл больше не заикался.

Лорд, которому даже остатков былой силы хватило, чтобы проникнуть в разум неопытного мага, пусть и защищённого артефактами, с одобрением отметил поведение наследника Малфоев. И решил продолжить начатое по заготовленному плану.

— Да, не стоит удивляться, Драко. В прошлом, мы с лордом Малфоем достигли многого. И у него остались передо мной некоторые обязательства.

— Отец мне ничего не говорил о вас, когда отправлял в Хогвартс.

— Ну естественно, Драко. Тогда я выглядел несколько иначе и звали меня несколько по-другому. Или не звали. — Квиррелл, а точнее, сам Лорд, весело хихикнул. — А я сам приходил.

Лорд с азартом болельщика на скачках наблюдал за сумбурным течением мыслей собеседника, в итоге довольно улыбнувшись. Драко же, озарённый пришедшей ему в голову мыслью, в ужасе смотрел на Квиррелла, машинально, до белых пальцев, сжимая столешницу.

— Л-л-ло-р-р-д-д… — заикаясь, попытался произнести он. Закончить ему не дало заклятье парализации, небрежно брошенное Лордом невербально.

— Не стоит сейчас произносить моё имя. Да и вообще, тебе сейчас ничего делать не стоит, просто пока успокойся. От того, как ты себя сейчас будешь вести, зависит, случится ли то, о чём ты сейчас подумал. У тебя минута, только учти — я ведь могу и кого другого позвать. А ты в таком случае… Мне продолжать? — Лорд, теперь уже полностью управляя телом Квиррелла, довольно кивнул.

— Замечательно, ни секунды на размышление. Именно этой способностью к мгновенному анализу обстановки, и способности учитывать буквально всё себе на пользу, и привлёк моё внимание Люциус. Вижу, кровь — не вода, что меня безмерно радует.

— Так вот, Драко. Когда-то давно, ещё до своей мнимой кончины, я отдал твоему отцу одну вещь на хранение. Я хочу, чтобы ты аккуратно написал ему, чтобы он принёс её в школу, и передал тебе. Как именно написать, сам решишь.

Драко продолжал внимательно смотреть на мнимого профессора.

— Вот как? Не стоит считать себя самым умным, мальчик. — Вопреки смыслу фразы, Лорд был доволен. — Под зельем подвластия ты ничего подобного сделать не сможешь. И нет, наш знакомый зельевар ничего не поймёт, потому как его не будет в ближайшие дни в замке. Но мы можем поступить иначе, как думаешь? Например, есть тут в замке такой известный всем мальчик, Гарри Поттер. У тебя вроде с ним отношения… О, даже так. Считаешь, что сможешь сделать это своими руками?

Лицо профессора Квиррелла приняло задумчивое выражение, когда в мыслях Драко он увидел искреннее желание уничтожить Поттера за всё пережитое. Это открывало одну интересную возможность…

* * *

Пока некоторые плели или лелеяли свои тёмные планы, для остальных магов время текло неудержимой рекой, оканчивающейся резким обрывом, носившим самое страшное для школьников название — экзамены. Не были исключением из этого и Гарри с Гермионой.

Как ученики Равенкло, они были обязаны показать самые лучшие результаты. Это было мнение Гермионы, и никто не в силах был поколебать её уверенности в своей правоте. Она уже не по первому разу повторяла пройденное, изнывая от нетерпения. Гарри же считал, что достаточно их просто сдать, мечтая про себя, чтобы дни сдачи уже наступили, потому как у него тоже было состояние, когда терпеть уж нету больше сил. Правда, причина была противоположная — его уже тошнило от повторений и зубрёжки, но сказать об этом Гермионе язык просто не поворачивался. И ему приходилось, с вымученной улыбкой и сжав зубы, «заниматься подготовкой».

Впоследствии, он со всей уверенностью мог заявлять, что самым светлым моментом первого года было чувство облегчения от упавшего с плеч груза знаний, большая часть которого ему уж точно не пригодится. Вот скажите, много можно найти полезного в пляшущем ананасе на экзамене по Чарам, или превращении мышки в табакерку? Это уже какое-то издевательство над животными получается, которое не то что люди, даже коты не одобрят. Хотя, если быть честным, смысл был в проверке контроля и дозирования своей силы через палочку. Однако подобное, из учеников первого, да некоторых других курсов, было понятно им двоим, и, возможно, слизеринцам, и уж явно не потому, что им рассказали местные преподаватели. Единственным привычным экзаменом оказался экзамен по истории магии — только вы, пергамент и выданное перо. А, да, ещё чернильница. И очень мало времени, чтобы хоть что-то правильно вспомнить после всех прошедших месяцев сладкого сна уроках Бинса.

В честь сдачи экзаменов почти все школьники предпочли выбраться из замка, гуляя возле озера или расположившись в тени деревьев, и наслаждаясь приятной прохладой после духоты аудиторий. Не стали исключением и первокурсники Равенкло. Пусть они, в отличие от шумных гриффиндорцев, и не кучковались шумными табунами, а проявляли свою индивидуальность, разбившись на пары или тройки.

Гарри с Гермионой заняли одно такое место с замечательным видом на озеро, в котором обитал гигантский кальмар. Щупальца последнего периодически показывались на поверхности, давая вполне ясное представление об его размерах. Однако долго расслабляться у них не получилось — очень скоро их уединение было прервано прилетевшим почтовым филином. Птица вела себя гордо, а если бы речь шла о человеке, то даже спесиво. Гордо протянув лапку с привязанным письмом, словно делая одолжение, он строго пресекал любые попытки себя погладить, грозно щёлкая клювом на все подобные попытки девочки.

— Вроде бы это герб Малфоев, — неуверенно сказал Гарри, озадаченно рассматривая конверт. — Интересно, что это им надо?

— Открывай, чего гадать? — поторопила его Гермиона.

Разорвав печать на конверте, Гарри достал лист пергамента, и развернул его так, чтобы им вдвоём было удобно читать полученное послание. Однако, дети почти сразу одновременно приподняли брови в удивлении, а потом ещё и недоумённо переглянулись.

Причина их удивления была вызвана содержимым послания Малфоев, а, точнее, практически его полным отсутствием, за исключением банального поздравления со сдачей экзамена.

— Э-э-э… — почесал затылок Гарри.

— А, может, тут чернила невидимые? — Гермионе не требовалась совершать дополнительных действий для стимулирования мыслительной деятельности.

— И как мы их должны тогда увидеть? Нагреть?

— Попробуй капнуть капельку крови. Это же маги «древнего» рода, у них всё на кровь завязано. — Гермиона настолько явственно выделила интонацией свои слова про возраст рода, что сразу становилось понятным её отношение к подобным заморочкам.

Опустив проблемы с нежеланием Гарри пускать себе кровь и уговоры Гермионы, в конце концов они опять склонились над пергаментом, на котором проступило ещё одно послание.

Прошло меньше минуты, и вот они уже потрясённо смотрят друг на друга, забыв закрыть рты. А потом, словно что-то осознав, бросаются опять перечитывать послание, деля пергамент между собой.

— Это что — шутка? — Гарри никак не мог поверить в прочитанное.

— Скорее идиотизм. — Гермиона была более рассудительной.

— Но мы же договаривались, что с леди Малфой встретимся… — продолжал удивляться Гарри. — Что за?..

Последний его возглас от носился к тому, что он увидел, как по пергаменту неожиданно побежали огоньки магической энергии. Он не успел даже договорить, как они развернулись в очень знакомую сеть, и практически мгновенно перекинулись на обоих школьников.

Осознание того, что подобная картина выглядит как-то знакомо, и что именно это должно означать пришло к нему только после того, как они вместе осознали себя после перемещения порт-ключом уже в полной темноте.

— Ну всё, Драко, — мрачно и решительно сказал Гарри. — Ты теперь у меня точно станешь нежно-зелёным. В крапинку.

— Почему? — хоть и слегка дрожащим, но очень любознательным голосом спросила Гермиона.

Недавнее неожиданное перемещение, а также темнота вокруг, помноженная на звуки непонятной возни сверху, и чьи-то поскуливания оттуда же, заставляли её непроизвольно прижиматься к своему другу.

— Потому что я его стукну. И не раз.

— А почему ты считаешь, что он… Ай!!! — Взвизгнула девочка, так и не договорив свой вопрос в продолжение темы о стимулировании склонности мелкого Малфоя к метаморфизму путём ударных воздействий.

Одновременно с её вскриком девочку что-то рвануло из рук Гарри.

— Герми!!!

Гарри было дёрнулся за ней, но, не видя ничего вокруг, мгновенно запнулся обо что-то, и растянулся на полу. Причём на очень неровном полу, из-за чего палочка, находящаяся в нагрудном кармане, очень болезненно впилась ему в тело. Мысли об этом куске дерева, причём далеко не благозвучные, как это ни странно, всё же заставили мальчика вспомнить, что он какой-никакой, но маг, а значит…

— Люмос! — Во весь голос проорал он, так и продолжая лежать на полу.

Вспыхнувший на конце его волшебной палочки яркий шарик ослепительно белого света больно резанул его по глазам, заставив их обильно прослезиться.

— Гермиона? — позвал Гарри, пытаясь встать с пола с поднятой вверх рукой, державшей палочку, и не запутаться в полах мантии, при этом ещё стараясь проморгаться от выступивших слёз.

— Ам… уф… м-ы-ы-в! — Донеслось до него откуда-то слева сверху.

Кое-как проморгавшись, Гарри увидел подругу в очень затруднительном положении. И даже, можно сказать, несколько компрометирующем, потому как юная волшебница висела вверх ногами, опутанная гибкими и блестящими… пусть будет побегами. Они её оплетали в несколько слоёв, зафиксировав руки и ноги по отдельности, а также залепив рот, из-за чего она висела в форме звезды с задравшимся подолом. Особый смак добавлял тот факт, что в лицо Гермионы смотрел кончик её палочки, удерживаемой ещё одним тонким усиком этого растения.

Заметив ошеломлённый взгляд Гарри, и то, куда он был направлен, девочка сердито засопела и начала вырываться гораздо энергичнее. А её друг, всё же догадавшийся, что стоит смотреть не только на подругу, уже вполне спокойно и неторопливо сменил заклинание.

— Люмос Солем! — Уверенно произнёс Гарри. — А ну живо отпустили её!

Вспыхнувший яркий солнечный свет заставил побеги Дьявольских Силков резво скрыться из освещённого пространства, правда, при этом всё же выполнив приказ мальчика — Гермиону аккуратно перевернули и поставили на пол, после чего побеги резво слиняли в тень.

— А палочку?! — Гневно заметила Гермиона.

Оная не замедлила явиться, прилетев точнёхонько в лоб девочке.

Ошарашенная Гермиона машинально схватила свой инструмент, обиженно потёрла лоб в месте удара, а затем…

— Убью! Спалю к чертям собачьим! Да ты у меня гербициды все следующие шесть лет жрать будешь, вуайерист ползучий!

Герми выглядела настолько потешно с растрёпанными волосами и помятой перекошенной мантии, яростно при этом грозя волшебному растению, что Гарри не выдержал, и позволил себе пару еле слышных смешков. Это оказалось большой ошибкой, потому как поток угроз резко оборвался, а Гермиона обратила своё внимание на другой объект. Причём, скажем так, гораздо более доступный.

— Гарри, скажи мне, пожалуйста, — ласково и негромко, с многообещающей улыбкой, начала допрос Гермиона, — ты куда это так пристально смотрел, пока я висела кверху ногами, а?

Гарри сглотнул, и сделал шаг назад.

— И почему ты так долго туда смотрел?

Ещё два шага спиной вперёд от такой страшной в данный момент подруги. И всё это с поднятой вверх палочкой, продолжавшей освещать солнечным светом пятачок комнаты.

Честно сказать, все мысли Гарри в этот момент сводились к одной фразе: «Гермиона стра-а-а-шная!».

— Ладно, буду считать это комплиментом, — неожиданно успокоилась девочка. — Похоже, нам туда?

Пальчик девочки указывал куда-то за спину Гарри. Обернувшись, тот рассмотрел дверной проём.

— Наверное… — согласился он. — Пойдём?

Гермиона просто кивнула в ответ, подойдя ближе, и Гарри повернул ручку, потянув дверь на себя.

Стоило двери открыться, как им в уши ударил шум от сотен крыльев. Зайдя в ярко освещённую комнату, дети смогли рассмотреть, что шум крыльев издавали летающие ключи разных форм и размеров. Больше в комнате, за исключением ещё одной двери и двух потрёпанных мётел, прислонённых к одной из стен, ничего интересного не было.

Переглянувшись, они решили идти дальше, однако следующая дверь оказалась закрытой. Задумчиво посмотрев на вычурную ручку и большую замочную скважину, юные маги, также задумчиво, окинули взглядом мётлы и летающие ключи.

— Герми, тебе тоже кажется, что мы в Запретном коридоре?

— Угу.

— Может, воспользуемся порт-ключом?

Гермиона не стала озвучивать своё согласие, молча подойдя к Гарри и положив тому руки на плечи. Гарри же попытался активировать шанс на побег от ожидающих их впереди неприятностей, но ничего не произошло. Девочка, видя, как переменился в лице её друг, поняла почти сразу, что ничего не получилось.

— Не работает? — всё же тихонько спросила она.

— Не работает, — подтвердил Гарри. — Придётся идти вперёд — может, там ничего такого и не будет.

— Гадство, — поставила точку в обсуждении Гермиона. — Драко будем бить по очереди.

Улыбнувшись друг другу, дети перенесли своё внимание на шумную ватагу ключей с крылышками, которая своим поведением сильно напоминала стайку воробьёв.

— Как думаешь, какой ключ нам нужен? — спросил Гарри.

— Большой, бронзовый и такой же вычурный. — Гермиона снова рассматривала замочную скважину. — Видишь такой?

— Вроде не… Да! Вон он! — Гарри палочкой показал на самый верх стаи. — Сейчас я его поймаю.

Мальчик решительно направился к мётлам, однако донёсшийся от девочки смачный шлепок и громкий стон уставшего от такой жизни человека, заставил его обернуться. Гермиона стояла, приложив ладонь к глазам, при этом, явно разочарованно, качая поникшей головой.

— Что? А как его ещё ловить — не банальным же Акцио?

Последнее предположение Гарри незамедлительно поспешил проверить, но ключ так и остался на старом месте.

— А если подумать? — разочарованно попросила его девочка, но так и не увидев в глазах у оного проблеска озарения, решила продемонстрировать правильный ответ сама.

— Фините Инкантатем! — Звонкий детский голос, подкреплённый направленной на нужный ключ палочкой, перекрыл царивший в комнате шум крыльев пернатых ключей.

Нужный им ключ мгновенно лишился крыльев, и, в полном соответствии с законами физики, звонко запрыгал по каменному полу.

— Понял? — гордо задрала носик девочка.

Гарри предпочёл быстро открыть замок и пройти дальше. Гермиона, радостно улыбаясь, последовала за ним. Новая комната была полностью пуста, а вот дверь отличалась от всех предыдущих — на ней был барельеф, изображающий нечто с головой женщины, лапами и телом льва, крыльями орла и хвостом быка. А вот ни ручки, ни замочной скважины на двери не было.

— Это что за чудо-юдо?

— Гарри, это же сфинкс! — тоном «как ты можешь такого не знать», просветила его Гермиона.

— Это не отменяет того, что дверь закрыта, а ключа нет. — Видимо, из-за того, что ручки не было, Гарри решил дверь пнуть. Вот только дальнейшее стало для него совсем неожиданным — дверь, через которую они вошли, исчезла, оставив на своём месте ровную стену, а барельеф в виде сфинкса открыл глаза и решил высказаться.

Я вижу шаг отсюда сделать вы хотите,

А потому ответ здесь вам придётся дать.

Коль верным будет сказанное слово —

Вам дальше путь мгновенно я открою.

Но ежели темны вы по натуре,

И знаний не хотели получать,

Я замурую тут вас всех навеки!

Итак, готовы?

Гарри виновато посмотрел на подругу, но та, похоже, так и не заметила его взгляда, потому как всё её внимание было посвящено этому ожившему древнегреческому мифу. Что, однако, не помешало ей согласно кивнуть на заданный вопрос. Сфинкс не замедлил с загадкой.

Что мертво, но шевелится,

Из меди начинается и сталью кончается,

Но слабы настолько, что сломить и ребёнку по силам,

Хотя толпою они любого повяжут.

— Ну, это просто, — обрадовался Гарри. — Это проволока.

— И это, без сомнений, … неправильный ответ. — Сфинкс бесстрастно констатировал неудачу Гарри. — И две ещё в запасе остались вам попытки.

— Гарри, молчи! — Только врождённое стеснение Гермионы помешало ей заткнуть ладонью рот Гарри, хотя, судя по её внешнему виду, девочка едва сдержалась. — Вроде бы умный, а как скажешь. Ты думай, где сфинкс, а где маггловская проволока.

Они бы, наверное, продолжали бы обсуждать и дальше эту тему, однако начавшиеся метаморфозы с дверью заставили их сконцентрироваться на отгадке — детям совсем не улыбалось увидеть окончание затягивания единственной двери из комнаты камнем стен. Особенно находясь при этом внутри этой самой комнаты.

Каждый из них напряжённо думал, пытаясь угадать ответ с учётом того, что у древних греков загадки несколько отличались от вопросов сегодняшнего времени. Гермиона отсутствующим взглядом пыталась рассмотреть что-то за стеной перед ней, накручивая при этом на палец один из своих локонов. Гарри также бессистемно разбрасывал взгляды куда угодно, но в основном подальше от зарастающего дверного проёма, пока не зацепился за пальчик подруги, которым она продолжала лохматить свою всё ещё не окончательно уничтоженную причёску.

— Это волосы, — уверенно прозвучало в напряжённой тишине.

— Гарри, стой! Надо же…

— И это… правильный ответ.

Дверь начала отвоёвывать свои законные позиции.

— Ну вот, а ты боялась, — слегка вымученно улыбнулся Гарри.

— Я не боялась. Просто я предпочитаю безрассудно не лезть куда зря, а предварительно всё обдумать, — сказала девочка, шагнувшая первой в следующую комнату к очередному испытанию.

Однако, когда Гарри уже хотел последовать за ней, улыбаясь при этом диссонансу её слов и поступков, он увидел, как Гермиона пятится назад, заметно дрожа. А потом он почувствовал запах, который заставил его рывком закинуть Миону к себе за спину.

Это было то ощущение, которое он ни за какие блага не хотел бы повторять снова — в следующей комнате всё просто-напросто провоняло троллем.

Дети замерли в напряжении, но проходили минуты, а из смрадного полумрака на них так никто и не нападал, как и не доносилось никаких звуков. Устав ждать, Гарри осторожно попытался двинуться вперёд, но ему помешали две ладошки, вцепившиеся ему в мантию на спине.

Оглянувшись, он увидел подругу, изо всех сил вцепившуюся в его мантию, смотрящую на него расширившимися в ужасе глазами, и при этом изо всех сил мотающую головой из стороны в сторону, молчаливо умоляя не ходить туда.

— Миона, я осторожно. И тихо. Нам же всё равно идти через комнату. — Говоря тихим шёпотом, он попытался успокоить девочку. Та в ответ только отрицательно замотала головой, да сильнее схватилась за одежду мальчика.

Гарри задумчиво посмотрел на неё, раздумывая как ему быть дальше.

— Нам всё равно надо идти. Ты тогда держись за меня, а я, если тролль там, попытаюсь сделать нас невидимыми или повторить то, что было тогда. Ты, главное, молчи, хорошо?

Дождавшись её неуверенного, еле заметного кивка, Гарри осторожно двинулся вперёд.

В комнате по-прежнему было тихо. Тролль всё же там был, как сумели разглядеть дети, но он неподвижно лежал у дальней стены. Живой он там, или спит, проверять они не решились, стараясь побыстрее тихо пересечь опасное место. И только закрыв следующую дверь, они облегчённо выдохнули.

Неизвестно, так совпало или было рассчитано, но вместе с их выдохом вспыхнуло жаркое пламя, перекрывшее путь назад. Аналогичная огненная стена перегораживала комнату, явно скрывая за собой выход. И где-то посередине сиротливо стоял стол с несколькими фиалами разных размеров, заполненными жидкостями разных цветов. Перед склянками лежал свёрнутый пергамент.

Подойдя к столу, Гермиона развернула его, молча начав читать. Гарри ничего не оставалось, как читать через её плечо.

Впереди опасность, она же позади,

Но две из нас помогут, ты только их найди.

Одна вперёд отправит, ещё одна — назад,

В двух там вино всего лишь, ещё в трёх будет яд.

Не хочешь здесь остаться на долгие века?

Ответ найти поможет, подсказка, что дана:

Во-первых, как бы ловко тут ни скрывался яд,

Найти его несложно — он слева от вина.

Вторым края отмечу — в них всё же не одно,

Но, коль вперёд ты хочешь, зря помощи тут ждёшь.

Затем в большой и в малой, ты смерти не найдёшь,

А, глянув в предпоследних, что ото всех краёв,

По вкусу убедишься, что там одно и то ж.

В-четвёртых, ты запомни, что вид их непохож.

— М-да… — отрешённо протянул Гарри. — Снейп. Однозначно.

— Гарри, ну что ты расстраиваешься? Тут всё почти просто.

— Меня утешает это твоё «почти». — Ирония явственно чувствовалась в голосе мальчика.

Его подруга не стала реагировать на эту дружественную подколку, занятая решением ещё одной из так ею любимых логических задач.

— Всё, я поняла! Зелье, открывающее путь дальше, в левом маленьком фиале! — Радостно вскрикнула Гермиона.

— Но в нём только один глоток, — заметил Гарри, уже держа в руках указанную стекляшку. — Тебе придётся остаться здесь, Гермиона.

— Ладно, иди. — К удивлению Гарри, она не стала с ним спорить. — Я подожду тебя здесь. Ты только не задерживайся.

Обняв девочку напоследок, Гарри проглотил зелье и смело шагнул сквозь пламя. Оставшись одна, Гермиона задумчиво посмотрела на пустой фиал, провела пальцем по затычке другого, дающего возможность вернуться назад… И, выпив его содержимое, решительно вернулась в комнату с троллем.

Комната опустела, а затем погас и огонь, что превращал её в очередное испытание, да столик с загадкой принял свой первоначальный вид. Впрочем, продолжалось это недолго, ровно до того момента, как открылась дверь, и в комнату вернулась недавно ушедшая девочка.

Первое, что она сделала, когда её глазам перестал мешать яркий огонь, разгоревшийся с новой силой, так это посмотрела на семь разнокалиберных сосудов на столе. Они вновь оказались полны, чему девочка радостно улыбнулась.

Быстро подойдя к ним, Гермиона проверила пергамент, просто на всякий случай. Однако больше сюрпризов не последовало, а потому она смело взяла тот же самый фиал с зельем. Задумчиво покатав его в ладони, девочка решительно выдернула пробку, и выпила содержимое, а потом резко отвернулась от стола с зельями, подошла к ревущей стене пламени и, ни мгновения не сомневаясь, вошла в огонь вслед за своим другом.

За стеной огня, не причинившего вреда ни девочке, ни её одежде, находился довольно просторный зал, по периметру которого располагались колонны с порталами, в которых царил полумрак. В центре зала стояло зеркало Еиналеж, неприятно памятное ей по прошлой встрече, рядом с которым стоял Гарри.

— Что ты видишь в зеркале, Гарри? — Голос профессора ЗОТИ, которого, видимо, скрывало зеркало, заставил её оторваться от осматривания зала, и резко нырнуть прочь от огня, пока её не заметили.

— Свою семью, профессор, — заторможенным неживым голосом ответил ему мальчик.

— А камень? Ты видишь камень? — нетерпеливо спросил Квиррелл.

— Нет, не вижу.

— Как же так? Ведь я его вижу в своих руках, вижу, как варю напиток бессмертия, но не могу вытащить его из зеркала.

Гермиона, пригнувшись, потихоньку перебегала от колонны к колонне, прячась в тени.

— А зачем вам камень, профессор? — своим обычным голосом спросил у него Гарри.

— Естественно, чтобы получить вечную жизнь… Что? Ты скинул мой Империус?

В ответ на удивлённый взгляд Квиррела Гарри ему подмигнул, а затем просто провалился в тень под его ногами.

— Поттер!!! — В бешенстве заорал профессор.

— Вы не смогли пробить защиту моих артефактов, поэтому мне пришлось притворяться. Ну и зачем так нервничать, профессор Квиррелл? — издевательски вежливо донеслось до Квиринуса из темноты одного из порталов. — От этого жизнь, говорят, сокращается.

— Ступефай! — Заорал в ответ на этот голос взбешённый профессор.

Красная вспышка на мгновение осветила пустоту.

— Мимо, профессор. Теперь мой ход.

— Протего! — Поставил щит Квиррелл.

— Как банально, — донёсся до него голос с противоположной стороны. — Вы действительно считаете, что первокурсник может на равных сражаться в магической дуэли со взрослым волшебником? Вы же сами преподавали нам ЗОТИ, и должны знать мой уровень знаний.

— Редукто!

— Опять мимо. Похоже, у нас пат, профессор. Что будем делать?

— Чего ты хочешь? — спокойным голосом спросил Квиррелл.

— Поговорить с вашим хозяином.

Услышав это предложение, Квиррелл на мгновение замер в удивлении, а потом черты его лица странно исказились. Нет, у него ничего не выросло, просто новое выражение было ему не присуще.

— Даже так? — спросил холодным голосом некто в теле Квиррелла.

— Даже так, Том, — в тон ему ответил Гарри, предусмотрительно не высовываясь из тени.

— Ты и это уже знаешь? Шустрый мальчишка.

— Это не трудно, когда есть связи среди хорошо информированных разумных, и имеешь доступ к архивам рода.

— Тогда ты должен был прочитать о том, к чему мы все стремились. Присоединяйся ко мне, Гарри. В мире, к которому стремится Дамблдор, ни мне, наследнику Слизерина, ни тебе, наследнику Певереллов, ни той твоей девочке, что таится позади меня, не будет места — мы тёмные, и не сможем отказаться от своей сути.

Услышав про девочку, Гарри в испуге сбился с дыхания, и почти сразу же переместился к ней.

— Гермиона, ты что творишь?! — Спросил он её сердитым шёпотом, зажимая рот рукой. Правда, последнее слово у него вышло скомканным, так как девочка рефлекторно двинула его локтем в живот и укусила за руку.

— Что ТЫ творишь?! — Также гневно спросила она, обернувшись. — Зачем все эти разговоры?

— Эй, потом наговоритесь, голубки, — ехидно прервал их Том.

— Потом, Герми, просто доверься мне.

— Я же просила не называть меня Герми! — Но её слова ушли в никуда, так как Гарри уже перенёсся от неё.

— Том, ты не находишь, что против твоего предложения есть несколько принципиальных моментов?

— Если ты про убийство твоих родителей, то я виновен только в убийстве Джеймса. А ты сам как бы поступил на моём месте, если бы тебе предсказали умереть от руки рождённого в конце седьмого месяца?

— Только отца?.. — в прострации переспросил Гарри.

— Да. И то случайно. Он был без палочки, когда открыл дверь. Я пришёл тогда поговорить, всё же пророчество было очень туманным. От моего обезоруживающего его так неудачно отбросило.

— Так неудачно?.. А как тогда ты объяснишь свою смерть?

— Меня убил Аластор Грюм. Цепной пёс Дамблдора. Когда я собирался подняться в детскую по лестнице, он парализовал меня. Этот трус прятался под мантией-невидимкой. Реликвией Поттеров, кстати. Впрочем, Дамблдор тебе её уже вернул, ведь так?

После этих слов Гарри побледнел, а со стороны Гермионы донёсся непонятный всхлип.

— Как ты можешь это доказать?

— Моими воспоминаниями, когда я верну себе тело. Для этого мне нужен философский камень. Ты поможешь его достать?

— Только после твоей клятвы, Том. Твоей и Квиррелла. Вы оба друг за другом поклянётесь, что не нападёте до того момента, пока я не посмотрю твои воспоминания. И если после просмотра мы не договоримся, ты дашь мне и моим сопровождающим спокойно уйти.

— Хорошо. Я, Томас Риддл, клянусь своей магией, что первым не нападу с целью убить на Гарри Поттера и тех, кто находится под его защитой, сам, и не отдам подобного приказа тем, кто способен его исполнить, до тех пор, пока Гарри Поттер не просмотрит мои воспоминания о том, что я видел, когда пришёл в дом Поттеров в день их смерти.

— Теперь профессор.

Лицо профессора Квиррелла вернулось к своему обычному, чуть рассеянному выражению, а сам профессор слегка покачнулся.

— Я, Квиринус Квиррелл, клянусь своей магией, что первым не нападу с целью убить на Гарри Поттера и тех, кто находится под его защитой, сам, и не отдам подобного приказа тем, кто способен его исполнить, до тех пор, пока Гарри Поттер не просмотрит воспоминания Томаса Риддла о том, что он видел, когда пришёл в дом Поттеров в день их смерти.

— Что же, я помогу вам сейчас. Гермиона, оставайся на месте.

Гарри вышел из темноты портала, и подошёл к зеркалу. Заглянув в него, он опять увидел, как повзрослевшая Гермиона вместе с ним обнимает похожего на них мальчика. Отражение Гарри улыбнулось ему, после чего достало из кармана сорочки тёмно-красный камень и опустило его обратно. Почувствовав тяжесть уже в своём кармане, Гарри достал из него камень.

Профессор Квиррелл выхватил его из рук Гарри, даже не дав рассмотреть, как следует.

— Ну и не очень и хотелось, — обиженно буркнул тот, отойдя чуть в сторону.

Профессор Квиррелл начал накладывать на камень какие-то чары, видимо, что-то пытаясь выяснить или убедиться, что камень подлинный. Много времени у него эта процедура не заняла, но вот вердикт вышел неоднозначным.

— Он похож на философский камень, судя по отклику, но больно уж слаб. Фонить должен сильнее, как мне помнится из рукописей свидетелей.

— Э-э-э… фонить, профессор?

— Поттер, — в лучших традициях профессора Снейпа завёлся он. — Фламель создал Камень во времена, когда маггловские города вымирали от Чумы десятками на неделе, и жертвы исчислялись десятками тысяч. Так что я просто уверен, что на его создание ушло далеко не с десяток магглов или магов. Тысячей больше, тысячей меньше… Все тогда сидели, как мыши под ковриком.

— Жертв... — донеслось судорожное со стороны Гермионы.

— Да, девочка. А вы думали, что в сказку попали? — желчно высказался профессор. — Добро пожаловать в реальный мир! Где нет добрых дедушек-волшебников, и единороги не катаются на радуге, а есть ложь, смерть, предательство. И лучше бы вам это принять сейчас, а не за мгновение до своей смерти.

Гарри вместе с Гермионой, вышедшей из-за колонны, заворожённо кивнули в ответ на речь мужчины. Но долго пробыть им в таком состоянии было не суждено — громкие хлопки редких аплодисментов, раздавшихся со стороны входа, заставили обратить внимание на новое действующее лицо.

— Петрификус Тоталлус Орбис. Браво, какая речь, профессор. Похоже, вы всё же хорошо разбираетесь в предмете защиты от Тёмных Искусств. Жаль, что это вам самому не помогло.

Короткий спич директора Дамблдора для всех присутствующих стал громом среди ясного неба. Хохотнув на получившуюся картину, директор вместе со вторым магом, приблизился к парализованным Гарри с профессором Квирреллом, держа свою палочку наготове.

— Я вижу непонимание в твоих глазах, Гарри, — обратился к мальчику директор, забирая камень из рук Квиррела. — Да, это не камень Фламеля. Но и не подделка. Это то, чего я смог добиться своими скромными силами.

При слове «скромными» директор скромно улыбнулся.

— И не нужно кривить глазами, Квиринус. Никто бы мне не отдал настоящий камень — таких дураков найти не удалось. — Директор хохотнул своей удачной, как он посчитал, шутке. — Вы держите в руках то, чего я добился без кровавых человеческих жертв. Только алхимический круг, магия и ритуалы.

— Но не будем отвлекаться. Том, ты почему не нападаешь на мистера Поттера, и до сих пор не убил эту милую грязнокровку? — по-отечески пожурил он того, кем был одержим профессор Квиррелл. — А вы, мистер Поттер, почему не нападаете на убийцу ваших родителей? Зря, что ли, для вас профессор Снейп приготовил то зелье, что вы выпили при входе? У него такой замечательный эффект, под стать названию — «Жидкое Благословение». Выпивший его становится до воспламенения опасным любому одержимому. Представьте, несколько секунд детских объятий, и от человека остаётся один пепел… Эх… совсем вы не жалеете старика… Всем надо заниматься самому.

Директор укоризненно посмотрел на Гарри и профессора.

— Тебе, Гарри, похоже, стоит усилить мотивацию для войны с Темным Лордом. Только вот ракурс у тебя не очень. — Дамблдор по-отечески взял Гарри за плечи, и развернул в сторону Гермионы. — Вот, теперь ты из первого ряда увидишь смерть своей подруги от руки Волан-де-Морта.

Гарри бешено завращал глазами, но это единственное, что ему было доступно в этот момент — заклинание директора, намертво парализовавшее его тело, и не думало спадать.

— Аластор?

— Империо, — наложил на профессора Квиррелла заклятие подчинения пришедший с Дамблдором запоминающийся своими протезами маг. — Петрификус Фините.

— Что, Том, не получается перехватить контроль? А это ведь азы, мой мальчик…

— Ладно, не будем отвлекаться, — прервал речь директора хриплый голос Аластора. — Квиррелл, сожги эту милую девочку.

Профессор Квиррелл обошёл Гарри, и поднял палочку, направив её на парализованную Гермиону.

— Адеско Файр, — прозвучали два тихих слова.

Из палочки вырвалась волна яркого пламени, и понеслась по направлению к девочке. Последнее, что Гарри успел заметить, перед тем как огонь накрыл его невесту, был животный ужас в её глазах.

Подержав с десяток секунд огонь, профессор опустил палочку, прервав заклинание. На месте, где стояла Гермиона, остался лишь оплавленный камень, да на стене виднелся выжженный контур детской фигурки.

— НЕ-Е-Е-Т!!! — Разорвал тишину зала крик мальчика.

* * *

Где-то… когда-то…

— … Начался коллапс зон после сорок восьмой. Фиксирую изменение гормонального баланса, повышается уровень норадреналина.

— Компенсируйте медикаментозно. Мне нужна развёртка астральной проекции.

Перед отдающим команды мужчиной появилось полупрозрачное схематичное изображение объекта эксперимента, после чего фокус проекции плавно переместился к голове, подсветив разными цветами активные в данный момент области головного мозга.

— Выгоню к чертям за периметр рунного кластера, — рассердилось начальство. — Если до сих пор ничего, кроме базового курса медицинского колледжа, выучить не способны. Живо развернули мне карты воздействий с планируемыми реакциями и текущим состоянием.

— Есть, сэр, — донёсся чей-то виноватый голос со стороны операторов.

Проекция головы человека сменилась на несколько голографических экранов, показывающих непонятные непосвящённым цветные кляксы, исчёрканные стрелками разных цветов с краткими цифробуквенными сокращениями.

— Нет! — В ужасе выдохнул мужчина. — Она не могла… Почему?..

— Вводимые препараты не действуют. Эмоциональная сфера возвращается к начальному состоянию.

— Фиксирую увеличение активности магического ядра. Идёт накачка с использованием жизненных сил, открыт канал в пространство бета четыре. Энергонасыщенность ядра объекта увеличилась на четыреста процентов и продолжает расти, — вклинился другой встревоженный голос. — Резервные кластеры не рассчитаны на подобное воздействие. Прогнозируемое разрушение через полторы минуты. Активирую негатор.

— Отставить! Это уничтожит защитную октограмму и нас вместе с ней.

* * *

Одновременно с криком волна неконтролируемой магии снесла магов с ног, и впечатала в стену рядом с этим контуром. От неожиданного удара неровная узловатая палочка выпала из рук старика, а профессор Квиррелл и контролирующий его Аластор Грюм лишились сознания.

В ошеломлении директор даже не заметил своей потери, и в ужасе просто вскинул глаза на Гарри. Тот стоял на том же самом месте, куда его поставил директор, но уже не был парализован. Мальчик стоял, направив свою палочку на мага, его грудь ходила ходуном, лицо было перекошено от ярости, чёрные волосы стали седыми и трепетали под порывами неощутимого для всех ветра, а глаза превратились в озёра тьмы. Но всё это меркло на фоне ауры молодого мага, принявшей материальное воплощение — вокруг Гарри трепетали рваные полотнища тёмной Силы, от которых веяло просто вымораживающим холодом.

— Авада Кедавра, — тихо произнёс Гарри голосом, напрочь лишённым каких-либо эмоций.

На удивление, директор как-то смог увернуться от зелёной молнии со стороны мальчика.

— Редукто. Секо. Протего. Редукто. Ступефай. Протего. Секо. Авада Кедавра.

Гарри стоял на месте, и, как заведённый, монотонно и без эмоций, кидал в директора заклинания, заставляя последнего петлять, как заяц, по залу. На слабые невербальные ответы директора мальчику хватало его Протего. Сила заклинаний была такова, что недавнее Редукто от Квиррелла было подобно новогодней хлопушке по сравнению с гранатой. Директор, впрочем, был не новичок, и успешно уклонялся, стараясь выгадать несколько секунд, чтобы призвать свою палочку.

Спрятавшись за колонну, Дамблдор постарался перевести дух. Потеряв своего противника из вида, Гарри был вынужден сдвинуться с места. Том, смотря глазами очнувшегося Квиррела, в ужасе наблюдал за силой мальчика, ощущая через тело носителя вымораживающий до костей холод потустороннего мира.

— Ну, что же вы, директор? — с сарказмом спросил… спросило то, что сейчас было на месте Гарри. — Убегаете и прячетесь от маленького мальчика. И это великий светлый волшебник, кавалер и прочая, прочая… Вы только и способны, что убивать детей? ТАК ВЫХОДИТЕ — ВОТ ОН Я!!!

Директор судорожно сглотнул в своём укрытии.

— Ципа-ципа-ципа. Хихикс, — хихикнуло своим мыслям существо, бывшее недавно Гарри. — Кис-кис-кис. Смотри, что у меня для тебя есть. Хихикс.

На несколько секунд наступило затишье, а потом грянуло.

— РЕДУКТО МАКСИМА!!!

Не маленькую колонну, за которой прятался директор, пробило насквозь, а её обломки рикошетом от стены ударили по старику. Контуженный, он попытался куда-то отползти, совершенно потеряв ориентировку в пространстве. Палочка мальчика начала дымиться.

— Куда же это вы, директор? — В голосе мальчика появились эмоции. — А как же ваша мотивация? Хихикс.

— КРУЦИО!!! — Заорал он почти сразу.

Директор под действием заклинания заорал от невыносимой боли, скрючившись на полу среди обломков и сотрясаясь в этой позе от судорог. На лице мальчика расцвела безумная улыбка наслаждения, усиливающаяся с каждой секундой.

Лорд Волан-Де-Морт в оторопи смотрел на сюрреалистическую картину, на которой недоучившийся первокурсник с наслаждением пытал директора школы, всё больше не доверяя глазам Квиррела. Тот, впрочем, так же им не верил. Потихоньку в голове их обоих начала крепнуть мысль о том, каким он был идиотом, нападая на Поттера, и как им повезло договориться с ним.

— Ну как, Дамби, у меня теперь хорошо с мотивацией?! Хихикс. Молчишь? Тогда…

— КРУЦИО!!!

* * *

— Джина, мы проиграли. Она умерла ТАМ. Это конец, — обречённо сказал Скотт, не смотря на свою жену. — Через минуту разрушится контур, и погибнем мы. А ещё примерно через шесть минут волна искажения сотрёт её ЗДЕСЬ.

На эти слова Джина смогла только лишь протянуть руку, и сжать ею ладонь мужа. Она напряжённо вглядывалась несколько секунд в сгорбленную фигуру мужа, а потом… задала вопрос.

— Скотт, других вариантов точно не сталось?

— Нет, закрывать его тропы мы так и не научились.

— Тогда… прости.

* * *

Увлечённые расправой над стариком, никто из присутствующих не заметил, что на месте смерти девочки начали загораться искорки, всё больше увеличиваясь в количестве, пока не превратились в огненный смерч. Это завораживающее зрелище из всё ускоряющихся и превращающихся в гудящие языки пламени искорок постепенно уплотнялось, пока не стало одним большим языком яркого пламени. При этом очертаниями огонь походил на какую-то птицу.

Поплясав так несколько секунд, пламя опало, оставив после себя стоящую с распахнутыми в ужасе глазами, но совершенно целую девочку. Она простояла так ещё пару мгновений, а потом по залу раздался её крик, полный такого же животного ужаса, что и взгляд.

— НЕ НАДО!!!

В ошеломлении замерли все способные шевелиться в зале. К своему удивлению, Квиррелл понял, что он больше не под заклятием подвластия.

Гарри прервал своё очередное непростительное, а директор в бессилии упал на пол, наслаждаясь отсутствием непереносимой боли. Воистину, как он теперь понял, правильно говорят — хочешь сделать человеку хорошо, сделай плохо, а потом верни, как было.

— Герми? — не веря в чудо, спросил мальчик, до сих пор окружённый тёмными лоскутами своей силы.

— Сколько раз тебе повторять? Не смей так сокращать моё имя! — С пол-оборота завелась Герми. — Ой, что с тобой?

Гермиона в ужасе прижала ладони ко рту.

— Гарри?

Гарри в прострации сделал осторожный шаг в сторону девочки. Когда она не исчезла, он сделал ещё один. И ещё. Пока в итоге на всех парах не подбежал к ней, сжав в объятиях изо всех сил.

— Мия! Как?.. — спросил он, желая узнать о том, как она выжила, но забыв все слова от счастья. При этом не заметив, как его вид вернулся к его привычной черноволосой лохматости, а давящая аура исчезла.

— Не знаю. Гарри, я не знаю. Вот огонь летит в меня, а потом я вижу разгромленный зал, и как ты в таком виде пытаешь этого гада. Кстати, он ещё жив?

— Наверное. Миа…

— Так. Гарри. Почему тут всё разломано, я стою на льду, но мне не холодно, а ты был в таком виде?

— Понятия не имею, — счастливо рассмеялся Гарри, испытывая невероятное облегчение.

Но насладиться им ему было не суждено, потому как, поддавшись своим эмоциям, Гарри забыл о том, о ком забывать не следовало.

— Ступефай. Ступефай. Ступефай. — Три заклинания стали сигналом того, что оклемался сопровождающий директора.

Морщась и держась за отбитые места, он похромал к ученикам.

— Поттер, — прошипел он, стоя над телом, но при этом не решаясь его даже пнуть. — Как же тебе повезло, что ты ещё нужен для ритуала. — А ты, старый маразматик, какого мордреда разлёгся тут, будто у себя в спальне?

Последнее относилось к директору Хогвартса, продолжавшему пребывать в нирване, главной особенностью которой для него сейчас было отсутствие боли и необходимости изображать бешеную белку.

— Альбус, — продолжил Грюм. — Вот как ты всегда умудряешься оказаться правым? Когда ты захотел меня сюда притащить, признаюсь, я было подумал, что ты сдавать уже стал — школьника и обычного одержимого бояться начал. А тут…

— Ох… Это ты привычен к подобному, а мне это что-то не по возрасту… — охая и попеременно держась за отбитые участки тела, кое-как поднялся с пола Дамблдор, дрожащей рукой пытаясь выпить содержимое какой-то склянки. — Ну-с, что тут у нас?

Подойдя к телам детей, он некоторое время забавно шевелил губами, размышляя и решая, как поступить в сложившейся ситуации, после чего кивнул, как бы подводя черту своим размышлениям, а затем повернулся к профессору Квирреллу.

— Что же, Том, ты мне сейчас больше не нужен, потому я тебя не задерживаю. Авада Кедавра.

Аластор Грюм, стоящий позади верховного судьи, довольно оскалился, видимо, целиком и полностью одобряя подобные действия родного правосудия.

Зелёная вспышка подвела черту теперь уже и над жизнью профессора ЗОТИ. Тёмный сгусток, воспаривший над свежим трупом, некоторое время повисел неподвижно, а потом, резко ускорившись, скрылся в потолке зала.

— Эх, опять нового профессора ЗОТИ искать придётся… Очень уж быстро они у нас тут заканчиваются… Сильное проклятие, ты, Том, наложил на свою любимую должность, — слегка хохотнув, посмеялся своей шутке директор.

Присев над девочкой, он провёл своей палочкой, накладывая какие-то чары. Нахмурился, применил ещё что-то, но, видимо, результат был тот же, потому как недоумение с лица директора сходить не спешило.

— Как же ты смогла возродиться, девочка? Даже моему фениксу нужен его пепел… Ты же была огнём… Хм, а сейчас на тебе, похоже, нет никаких артефактов — попробовать стоит… — сам себе вслух размышлял Дамблдор.

Директор ещё сильнее склонился над Гермионой, повернув её голову так, чтобы посмотреть прямо в глаза. Однако результат был неожиданным — директор с болезненным вскриком отлетел от неё, а его лицо покраснело, что вместе с дымящейся бородой наводило на мысль о банально словленном им огненном шаре.

— Ох… Стар я уже для таких опытов, — прокряхтел он, в очередной раз поднимаясь с пола и приводя себя в порядок. — Интересно, как такое может быть — ложные воспоминания на последние события легли как надо, а просмотреть, где она была — не получилось?

Директор опять задумчиво покосился на девочку, видимо, решая, лезть или не лезть ему ещё раз в её голову, но потом передёрнулся, и не стал ничего повторять.

— Так-с, теперь с вами, мистер Поттер, чтоб тебя также Круцио пролюбили. Не зря я выбрал вас, ой не зря… Но, похоже, что и вы лишились всех своих побрякушек. В таком случае, давайте подумаем, как вы героически сражались с Тёмным Лордом и защищали философский камень…