Ведьма - это состояние души (гет)

Темнота постепенно приобретала очертания, а ко мне возвращались ощущения — такие острые и яркие, как будто кто-то выкрутил регулятор моих нервов на полную мощность, заставляя чувствовать, чувствовать... Внезапно пространство вокруг словно наполнилось атакующими волнами ненависти, и я, улавливая их, ничего не хотела так сильно, кроме как бежать, лететь, стремглав, со всех ног — только бы оказаться подальше отсюда, там, где мне ничто не грозит и не давит на меня.

Оглянувшись несколько раз вокруг себя, я не заметила ничего, что могло бы представлять угрозу и уже успела даже немного расслабиться, когда поняла, что сделала это слишком рано. Обрушившийся на меня со спины сгусток чистой ненависти прошил насквозь и замер у лица, заставляя застыть в первобытном ужасе. Передо мной была та, которую я привыкла видеть каждый день в зеркале. Та, чье имя я теперь носила, но «счастья» прожить её жизнь чудом избежала.

Стоп. Если она мертва, она — дух, то я... Мерлин, я что, тоже погибла?!

— Тварь, — выплюнула мне в лицо та, кто не могла быть никем другим, кроме как Петунией, едва разомкнув сжатые в нитку губы. — Грязная, мерзкая, лживая гадина!

Материализовавшись окончательно, она первым делом вцепилась мне в горло своими длинными, дрожащими от переполняющей ее ярости пальцами, решив, видимо, не медлить. Я, занятая мыслями о своей кончине, не ожидала такого, даже ее плевок пропустила мимо ушей, и все, что мне оставалось — это вцепиться в ее руки, выкручивая запястья, стараясь оттянуть их от собственной шеи хоть немного.

— Думала, пришла на все готовое, а? — шипела Петуния, вплотную приблизившись к моему лицу. — Думала, можно взять чужую жизнь, поиграть, сломать ее, и тебе за это ничего не будет?

Опомнившись, наконец, я, как могла сильно на таком жалком расстоянии, ударила ее в грудь, но этого хватило, чтобы отстранить. Схватившись за ребра, она прожгла меня взглядом и кинулась вновь, но теперь я ждала этого и просто оттолкнула её. Отвечать что-то? А что ответить? Очевидно, она так все и видит.

— Воровка! — истошно завопила она, разозленная тем, что терпит поражение. — Мразь! Все украла!

— Твоя плесневая жизнь — не предел мечтаний, сколько ни пудри! — рявкнула я, не смолчав в ответ на поток очередных обвинений. Выбирай я, что украсть, уж точно бы сумела найти вариант получше! — Вот досада-то, меня и не спросили! Не помри ты, сама бы свою жизнь слила в помои!

— Дом! Семью! Мужа! Сына! — кричала она, кидаясь на меня раз за разом, после каждого из которых я чувствовала, как силы уходят. Откуда они берутся у нее — оставалось только гадать, было похоже, что ее вело что-то такое, что куда мощнее простой ярости. — Верни мне сына, дрянь!

Клянусь, на секунду мне показалось, что еще пара таких столкновений — и я бы не выстояла перед этой бестией. Едва эта мысль мелькнула где-то на задворках сознания, как я почувствовала рывок, поняв, что меня очередной раз затягивает куда-то вниз.

— Да чтоб ты развалилась заживо! — донесся мне вслед исполненный отчаяния вопль.

Очнулась я с ужаснейшей болью в груди, сердце жгло немилосердно, настолько, что секундное желание выхаркать его прочь показалось моему телу единственно верным, и я, резко сев на жестком полу среди еще не погасших свечей, зашлась лающим кашлем.

Поэтому то, что у моих ног сидит, сжавшись в комочек, перепуганный Дадли, а меня обступили Северус, смотрящий встревоженно, и белый, как полотно, Итан, я заметила не сразу. Первым стойким ощущением, как ни странно, был дискомфорт от прилипшей к телу рубахи, и от волос — к пылающему лбу.

— Энди! — отвел их в сторону Итан, заглядывая в лицо, и лишь увидев его, я поняла — у нас все получилось. — Ты в порядке?

Услышав вопрос, я поняла и то, что ответить просто нет сил — банально пошевелить языком показалось мне едва ли не самым сложным на свете. Все, чего я хотела сейчас, это ощутить мягкость кровати под спиной и забыться сном, поэтому максимально убедительно покивала, отметив, что голова сильно кружится, и с жалобным видом потянулась навстречу Итану, и тут же была подхвачена на руки.

* * *

Утро принесло тяжелое пробуждение с головной болью и то накатывающую отвратительной волной, то отступающую тошноту. Такой разбитой я себя давно не чувствовала. Я обернулась, разглядывая Бейкера, который спал без задних ног, как и всегда после ритуала, выжатый как лимон. Запоздало пришло понимание, что, если я отключилась, как и Итан, то кто же тогда с детьми?! Резко вскочив, я в следующее же мгновение об этом пожалела, но на пути в детскую никакое головокружение меня не могло остановить.

Распухнув дверь, как была, в белой льняной рубахе с всклокоченными от сна волосами я увидела Гарри и Дадли, играющих на ковре с Грейс, и выдохнула от облегчения. Вот только как она здесь оказалась? Дадли, увидев меня на ногах, вскочил и побежал мне навстречу с воплем «Мама!», едва не сбив меня с ног и не шмякнувшись по пути сам, запнувшись об игрушку. Гарри решил не отставать, и вот уже меня за ноги обнимали двое мальчишек, а я рассеянно гладила их по волосам.

— Я нашел координаты няни в блокноте, что лежал на полке у камина, и связался с ней, — послышался сзади голос Северуса. — Правильно сделал?

Он стоял в дверях кабинета — своей импровизированной спальни на сегодня, уже при полном параде. Видимо, проснулся давно, но его усталость выдавали темные круги, залегшие под глазами, так отчетливо выделяющиеся на бледном лице.

— А ночью их кто уложил? — спросила я, помня, что сама это сделать точно не могла.

— Мне пришлось наложить на них сонное заклятие вместо сказки, — скривился Снейп. — Миссис Дайсон пришла уже утром.

От его слов у меня камень упал с души. Сама-то я почему до этого не додумалась?

Мальчишки уже отпустили мои колени и умчались играть дальше, а я, поблагодарив Северуса, отлепилась наконец от дверного косяка, намереваясь умыться. Голова закружилась, меня опасно качнуло. Северус рванулся было в мою сторону, но я остановила его, держась за перила лестницы:

— Все в поряд...

Договорить я, по-моему, не успела.

* * *

—Да ничего с ней не случилось! — словно сквозь толщу воды услышала я свистящий шепот Снейпа. — Просто стояла и упала.

— Прямо-таки просто?! — огрызнулся Итан. — Что она говорила перед этим, что делала?

Стало понятно, что, если я сейчас не открою глаза, они не упустят возможности поругаться прямо надо мной, валяющейся без чувств. Решив, что уксусом уже вдоволь надышалась, я открыла глаза и отвела от лица руку Бейкера с вонючей ватой.

— Я встала и пошла проверить детей, — голос ожившей меня отвлек их внимание друг от друга. — У меня голова кружится очень и тошнит сильно, и там у детской просто стало хуже. Вот и все.

— Не похоже что-то на простой упадок сил после ритуала, — задумчиво почесал подбородок Итан, отняв ладонь от моего лба. Он взял лежащую на тумбочке тетрадь и пробежался глазами по строкам. — Слишком странно.

— Странно то, что ее так долго не было, — буркнул в сторону Северус, скрестив руки на груди и прислонившись к комоду. — Вам, разумеется, виднее, — капнул он ядом в сторону Бейкера, — но все же... Не это ли послужило причиной такого самочувствия?

Я вздрогнула, словно от разряда, вспомнив, что происходило со мной во время ритуала. От них явно не укрылся этот жест, как и мое побледневшее лицо, которое я ясно увидела в зеркале туалетного столика. Поняв, что предстоит долгое и тяжелое объяснение, я, застонав, рухнула на подушки.

— Рассказывай, — не терпящим возражений тоном немедленно потребовал Итан.

— Там была эта стерва, — закатив глаза, выплюнула я, освежив воспоминания прошедшей ночи, — Петуния, чтоб ее черти кочергами драли! Она пыталась меня убить, если это вообще можно проделать с тем, чем я на тот момент была.

— Вообще-то можно... — протянул Снейп, но его негромкий голос оказался не слышим в гневно-потерянном рыке Итана:

— То есть как — убить?!

— Ну, — проскрипела я, сев на постели и подпихнув под поясницу подушку, — когда кто-то очень уверенно держит тебя руками за горло и не торопится отпускать, то это очень похоже именно на убийство.

— Шутит, значит жить будет, — фыркнул Северус, поймав недобрый взгляд Итана.

— Ей совсем не нравится, что она там, а я тут, превращаю ее существование в жизнь, — до меня, наконец, дошел смысл ее слов, сказанных напоследок, и я почувствовала, как внутри закипает злость. — Она очень, очень хотела это изменить, но кишка тонка...

— Все пошло не так... — провел ладонью по лицу Под, подсаживаясь ближе. — Что еще она сказала? Сделала?

— Это было похоже на проклятие, но вряд ли это оно, — вздохнула я. — Хоть Каркаров и был слизняком, но он был магом, а эта... Эта не смогла бы воздействовать так сильно. Так что не проклятие, но неприятные последствия имеет. Просто никто не ожидал появления этой дряни, и того, что она все испортит, — я вспомнила еще один момент: — Дадли ведь действовал добровольно?

— Северус его уговорил, — кивнул Итан. — Не знаю уж, как у него получилось, я немного занят был, не слушал... Но, получается, Дадли тебя и вытянул оттуда.

— Ха, ну и кто после этого на своем месте?! — фыркнула я, закашлявшись, и собственный скрипуче-каркающий голос мне совсем не понравился. — Только вот что мне теперь с этим делать? — показала я на отчаянно кружащуюся голову.

— Лежать, — отрезал Бейкер. — Лежать, лежать и еще раз лежать.

— По идее, если не тянуть со вторым этапом, это может помочь...

Сосредоточившись на своем недомогании, я совсем забыла про Северуса, который все еще был здесь и сейчас задумчиво изучал содержимое тетради, безотчетно очерчивая пальцем контур верхней губы.

— Если на этом этапе и был какой-то элемент недобровольности, внесенный Эванс, то в следующем, по идее, он должен быть исключен, — поднял он глаза на нас.

— И когда? — спросила я.

— Тянуть нельзя, — нахмурился Итан, — но и спешка может быть губительна. Ближайший благоприятный момент, выходит по всему, через шесть дней... Но не слишком ли это долго?

«Я боюсь за тебя», — прочитала я в его взгляде и поняла, что разделяю его опасения. Я вовсе не была уверена, что сумею выдержать без малого неделю, если мне не станет лучше, но другие даты были еще менее подходящими.

— Пойдет, — едва заметно подмигнула я ему. — Посмотрим по обстоятельствам.

Посовещавшись еще некоторое время, мы сошлись на том, что второй этап будем проводить двадцать шестого августа. Северус, попрощавшись, отправился к себе, но от меня не укрылось, что он был чем-то сильно озадачен.